- Извините меня, мне надо встретиться с капитаном... - Я повернулся,
чтобы уйти, но он положил мне руку на плечо.
- Не волнуйтесь, доктор Карпентер. Мы уже в море. Так что
присаживайтесь.
- Уже в море? Плывем? Я ничего не ощущаю.
- Вы и не можете ничего ощутить на глубине трехсот футов. Или даже
четырехсот. Что касается меня, - дружелюбно добавил он, - то я не
интересуюсь такими мелочами. Пусть этим занимаются инженеры.
- Инженеры?
- Ну, капитан, стармех, другие специалисты, - он сделал неопределенный
жест, показывая, как широк круг людей, которых он назвал "инженерами". - Вы,
наверное, проголодались?
- А Клайд мы уже прошли?
- Если Клайд тянется не слишком далеко на север от Шотландии, то да,
прошли.
- И вернулись обратно? Бенсон заулыбался:
- Ко времени последней ориентации мы уже порядком заплыли в Норвежское
море и находились примерно на широте Бергена.
- А это все еще утро вторника? Не знаю, какой у меня был вид, но
чувствовал я себя дурак дураком.
- Это все еще утро вторника, - засмеялся Бенсон. - И если вы сумеете
прикинуть, с какой скоростью мы движемся последние пятнадцать часов, то мы
вас очень просим хранить эти данные в секрете... - он откинулся на спинку
стула и повысил голос: - Генри!
Откуда-то, видимо, из буфетной, появился стюард в белой куртке,
долговязая, тощая личность со смуглой кожей и длинным мрачным лицом
страдающего животом спаниеля. Он взглянул на Бенсона и многозначительно
произнес:
- Еще одну порцию картошки, док?
- Вы прекрасно знаете, что я никогда не беру добавку этой углеводной
жвачки, - с достоинством возразил Бенсон. - Во всяком случае, на завтрак.
Генри, это доктор Карпентер.
- Здрасте, - приветливо отозвался Генри.
- Завтрак, Генри, - потребовал Бенсон. - И запомните: доктор Карпентер
- англичанин. Постарайтесь, чтобы у него не осталось неприятных воспоминаний
о кормежке в Военно-морских силах США.
- Если кому-то у нас на корабле не нравится готовка, - помрачнел Генри,
- то он здорово это скрывает... Завтрак. В комплекте. Один момент!
- Ради Бога, не надо в комплекте, - вмешался я. - Есть вещи, которых
мы, выродившиеся британцы, не в состоянии вынести прямо с утра. Одна из
таких вещей - жареная картошка. Стюард согласно кивнул и удалился. Я сказал:
- Итак, насколько я понял, вы - доктор Бенсон.
- Штатный медицинский офицер на борту "Дельфина" собственной персоной,
-кивнул он. - Кстати, приглашение еще одного опытного специалиста ставит под
сомнение мою профессиональную репутацию.
- Я здесь только пассажир. И не собираюсь ни с кем конкурировать.
- Знаю, знаю, - откликнулся он. Слишком торопливо. Достаточно
торопливо, чтобы я мог сообразить: к этому приложил руку Свенсон. Видимо, он
попросил своих офицеров не докучать доктору Карпентеру излишним
любопытством. Я снова подумал о том, как поведет себя Свенсон, если мы
сумеем добраться до станции "Зебра" и суровая реальность разоблачит меня как
весьма изобретательного лжеца.
Тем временем Бенсон, улыбаясь, продолжал:
- Здесь и одному-то врачу делать почти нечего, а уж двоим и подавно.
- Значит, перетруждаться не приходится? Вопрос был явно излишним: уже
то, как он лениво благодушествовал за завтраком, говорило само за себя.
- Перетруждаться! У меня каждый день установлены приемные часы - так
хоть бы кто-нибудь появился! Разве что когда мы прибываем в порт после
длительного плавания - тут на следующее утро кое у кого побаливает головка.
Моя основная работа, на ней я специализируюсь, - это контроль за уровнем
радиации и загрязнением воздуха. На старинных субмаринах уже через несколько
часов плавания под водой нечем было дышать, а мы сейчас, если понадобится,
можем прекрасно там жить месяцами, - он ухмыльнулся. - Словом, работенка у
меня не бей лежачего. Каждый член экипажа снабжен дозиметром, и мы
периодически контролируем получаемую дозу радиации. К слову, она куда
меньше, чем вы наберете на пляже в не слишком пасмурный день. А с воздухом
еще меньше проблем. Углекислый газ и окись углерода - вот единственное, что
нас заботит. У нас есть специальная очистная система, которая абсорбирует
выдыхаемую углекислоту и выбрасывает ее в море. Что касается окиси углерода,
то ее содержание в воздухе можно свести практически к нулю, если запретить
курение, но нам вовсе не улыбается вызвать мятеж на глубине трехсот футов,
поэтому мы просто сжигаем ее в специальной печи, превращая в углекислоту, а
затем она уже выбрасывается обычным путем в море. В общем это все меня не
тревожит, у меня прекрасный техник, который содержит все эти механизмы в
отличном состоянии... - он вздохнул. - У меня здесь такая операционная,
доктор Карпентер, что вы позавидуете. Стол для хирургических операций,
зубоврачебное кресло, множество аппаратуры самого различного назначения - а
самой серьезной травмой, которую мне пришлось лечить за последнее время, был
ожог между пальцами от сигареты: наш кок заснул на лекции.
- На лекции?
- Надо же мне что-то делать, чтобы не свихнуться. Я каждый день пару
часов провожу за изучением новейшей медицинской литературы, но что от этого
толку, если не имеешь никакой практики? Вот и читаю лекции матросам. Собираю
сведения о тех местах, куда мы направляемся, и это всем интересно. Читаю
лекции о сохранении здоровья и правилах гигиены - с грехом пополам, но
слушают. А еще читаю лекции об опасности переедания и вреде малоподвижного
образа жизни - и вот тут-то меня никто не желает слушать. Да и мне самому об
этом тошно талдычить. Кстати, на одной из таких лекций кок и поджарился.
Из-за этих лекций наш стюард Генри так свысока относится к тем, кому
приходится сдерживать себя в еде. Сам-то он лопает за двоих, а все равно
остается тощим, как щепка: видимо, какое-то нарушение обмена веществ. Но сам
он утверждает, что это благодаря диете.
- Я смотрю, жизнь у вас не такая суровая, как у обычного врача.
- Да, конечно, конечно, - глаза у него повеселели. - А еще у меня есть
одна левая работенка, точнее - хобби: ледовая машина. Тут я хоть и самоучка,
но стал настоящим экспертом.
-А что об этом думает Генри?
- Что? Генри? - он расхохотался. - Моя машина совсем в другом роде.
Потом я вам ее покажу.
Генри принес мне еду. По-моему, метрдотелям ресторанов в некоторых так
называемых пятизвездочных отелях Лондона стоило бы посмотреть, каким должен
быть настоящий завтрак. Когда я наелся и заметил доктору Бенсону, что теперь
понимаю, почему его лекции о вреде переедания не пользуются успехом, он
проговорил:
- Коммандер Свенсон сказал, что вы, возможно, захотите посмотреть
корабль. Я в вашем полном распоряжении.
- Очень любезно с вашей стороны. Но сперва я бы хотел побриться,
переодеться и перекинуться парой слов с капитаном.
- Брейтесь, если хотите. У нас это не обязательно. А одежда... рубашка
и штаны - вот и все, что мы здесь носим. Что касается капитана, то он
передал, что немедленно даст вам знать, если случится что-либо интересное
для вас.
Что ж, я все-таки побрился, и Бенсон повел меня на экскурсию по этому
подводному городу. Признаюсь, по сравнению с "Дельфином" даже лучшие
британские субмарины показались мне реликтами доледниковой эры.
Ошеломляли уже размеры корабля. Чтобы разместить мощный ядерный
реактор, потребовалось соорудить корпус, примерно соответствующий надводному
кораблю водоизмещением в 3000 тонн, и три палубы вместо одной у обычных
субмарин. Большой объем в сочетании с умело подобранной светло-голубой
окраской приборных и рабочих отсеков и переходов создавал невероятное
впечатление легкости, воздушности и, более того, простора.
Бенсон, разумеется, первым делом повел меня в медпункт. Мне еще никогда
не доводилось видеть такой крохотной и так превосходно оборудованной
лечебницы, где можно было сделать все: от пломбирования зуба до сложнейшей
полостной операции. При этом одну из свободных от оборудования переборок
Бенсон использовал своеобразно: ничего медицинского, ничего утилитарного -
только множество увеличенных цветных кадров из мультфильмов, где были
представлены все известные мне персонажи от Поупи до Пиноккио, а в центре
красовался огромный, фута в два высотой, благообразный, при галстуке,
медвежонок Йоги, старательно отпиливающий первое слово от таблички с
надписью "Не кормите медведей". Фотографии занимали всю переборку, от пола
до потолка.
- Обычно на кораблях предпочитают другие картинки, - заметил я.
- Да, у меня других тоже полно, - пояснил Бенсон. - Сами понимаете,
какой у нас подбор фильмов. Но я решил обойтись без них, считаю, что они
расшатывают дисциплину. А вот эти... Немного скрашивают больничную
обстановку, верно? Ободряют болящих и страждущих, как хотелось бы надеяться.
Ну и... отвлекают их внимание, пока я торопливо разыскиваю нужную страницу в
старом учебнике, чтобы освежить в памяти методы лечения.
Из медпункта мы прошли в кают-компанию, миновали офицерские каюты и
спустились вниз, на палубу, где располагались кубрики для матросов. Бенсон
показал мне сверкающие кафелем туалетные комнаты, аккуратную баталерку, а
потом завел в столовую.
- Вот вам сердце корабля! - провозгласил он. - Именно это, а не ядерный
реактор, как полагают некоторые штатские. Вы только поглядите вокруг.
Радиоприемник, музыкальный автомат, проигрыватель, машины для приготовления
кофе и мороженого, кинозальчик, библиотечка и наконец приют для наших
картежников. Нет, ядерный реактор - чепуха по сравнению со всем этим. Если
бы стародавние подводники могли все это увидеть, они бы в грозу
перевернулись: по сравнению с пещерными условиями, в каких обитали они, мы
выглядим изнеженными и развращенными. Что ж, может, это и так, а может, как
раз наоборот: ведь нашим допотопным коллегам не приходилось сидеть под водой
месяцами... Кстати, именно сюда я собираю народ поспать на моих лекциях об
опасности переедания... - он повысил голос так, чтобы его услышали те семь
или восемь человек, которые сидели здесь за столами, попивая кофе, покуривая
и почитывая журнальчики. - Вот, доктор Карпентер, можете сами убедиться,
каков эффект моих лекций о необходимости соблюдать диету и заниматься
физическими упражнениями. Вы когда-нибудь видели вместе сразу столько
распустившихся толстопузых тюфяков?
Сидевшие за столами жизнерадостно заулыбались. Бенсон, разумеется,
преувеличивал, и моряки это прекрасно понимали. Каждый из них, несомненно,
выглядел, как человек, который умеет управляться с ложкой и вилкой, но это
была только часть правды. Как ни странно, все они, и крупные, и помельче,
были чем-то схожи между собой и все напомнили мне Ролингса и Забринского: та
же невозмутимость, та же спокойная, с ленцой, уверенность в себе, то же
ощущение собственной ценности и незаменимости.
Бенсон добросовестно познакомил меня с каждым из присутствующих,
поясняя, какие обязанности они выполняют на корабле, и, в свою очередь,
оповестил всех о том, что я - врач Королевских военно-морских сил и прохожу
здесь дополнительную подготовку. Видимо, так ему посоветовал Свенсон, это
было недалеко от истины и не давало пищи для распространения слухов и
сплетен.
Из столовой Бенсон провел меня в соседнее маленькое помещение.
- Отсек для очистки воздуха. А это техник Харрисон. Как тут играет наша
волшебная шкатулка, Харрисон?
- Прекрасно, док, просто прекрасно. Окись углерода постоянно держится
