работу.
Позднее в тот же вечер я осмотрел одного или двух пациентов. Джолли,
измученный геркулесовыми подвигами минувшей ночи, спал сейчас без задних
ног, и Свенсон спросил, не могу ли я его заменить. Так я и сделал, правда,
без особого старания. За единственным исключением, все больные крепко
спалили срочной необходимости будить их я не нашел. А этим единственным
исключением был доктор Бенсон, который к вечеру пришел в сознание. Он явно
шел на поправку, хотя и жаловался, что голова у него, как пустая тыква, в
которой к тому же кому-то срочно понадобилось поставить заклепки, так что я
дал ему несколько таблеток и этим ограничился. Спросил только, что, по его
мнению, могло послужить причиной его падения с верхушки "паруса", но он либо
еще не совсем оклемался, либо попросту не знал. Да это и не имело особого
значения. Я и без того знал ответ на этот вопрос.
После этого я проспал девять часов подряд, что было весьма эгоистично с
моей стороны, особенно если учесть, что Ролингсу по моей милости пришлось
бодрствовать большую часть ночи. Но выбора у меня не было: Ролингс мог
провернуть для меня одно очень важное дело, которое сам я сделать никак не
мог.
Этой ночью "Дельфин" вышел наконец из-подо льда в открытый простор
Северного Ледовитого океана. Я встал около семи, умылся, побрился и оделся
так тщательно, насколько позволила больная рука. По моему мнению, судья,
намеревающийся вести судебное разбирательство, обязан предстать перед
публикой в достойном виде. Плотно позавтракав в кают-компании, около девяти
я отправился в центральный пост. На вахте стоял Хансен. Я подошел к нему и
потихоньку, убедившись, что никто не может нас подслушать, спросил:
- Где коммандер Свенсон?
- У себя в каюте.
- Я хотел бы поговорить с вами обоими. Наедине. Хансен испытующе
посмотрел на меня, кивнул, передал вахту штурману и последовал вместе со
мной в каюту капитана. Мы постучались, зашли и плотно прикрыли за собой
дверь. Я не стал тратить время на предисловия.
- Я знаю, кто убийца, - заявил я. - У меня нет доказательств, но я
собираюсь их сейчас получить. Было бы лучше, если бы вы при этом
присутствовали. Если, конечно, у вас найдется время.
Видимо, за прошедшие тридцать часов капитан и старший помощник
исчерпали весь запас эмоций, поэтому не стали махать руками, наперебой
задавать вопросы или как-то иначе выражать свое недоверие. Вместо этого
Свенсон задумчиво посмотрел на Хансена, встал из-за стола, свернул карту,
которую как раз изучал, и сухо произнес:
- Думаю, у нас найдется время, доктор Карпентер. Мне еще никогда не
приходилось встречаться с убийцей... - Говорил он ровным тоном, чуть
небрежно, но его чистые серые глаза буквально поледенели. -Будет очень
любопытно познакомиться с человеком, на чьей совести целых восемь жизней.
- Скажите спасибо, что только восемь, - заметил я. - Вчера утром он
чуть не довел свой счет до сотни.
На этот раз его все же задело за живое. Он внимательно взглянул мне в
глаза, потом тихо спросил:
- Что вы имеете в виду?
- Наш приятель носит при себе не только пистолет, но и спички, -
пояснил я. - Вчера рано утром он хорошо потрудилсся с ними в механическом
отсеке.
- Кто-то преднамеренно пытался устроить на корабле пожар? - Хансен
недоверчиво уставился на меня. - Эта версия не проходит, док.
- У меня проходит, - отозвался Свенсон. - У меня проходит все, что
утверждает доктор Карпентер. Мы имеем дело с сумасшедшим, доктор. Только
умалишенный поставит на карту свою жизнь вместе с жизнями других людей.
- Он просто просчитался, - угрюмо пояснил я. - Ну, пошли...
Как и было условлено, в кают-компании нас ждали одиннадцать человек:
Ролингс, Забринский, капитан Фолсом, доктор Джолли, близнецы Харрингтоны,
которые уже достаточно окрепли, чтобы встать с постели, Нейсби, Хассард,
Киннерд, Хьюсон и Джереми. Почти все они расположились вокруг обеденного
стола, только Ролингс оставался у двери, а Забринский, чья нога все еще была
в гипсе, сидел в кресле в уголке, изучая свежий номер "Чудес "Дельфина",
газеты, выпускаемой здесь же, на подводной лодке. Кое-кто начал было
вставать, когда мы появились в дверях, но Свенсон махнул рукой, отменяя
излишнюю официальность. Все молчали, кроме доктора Джолли, который бодро
выкрикнул:
- Доброе утро, капитан! Ну, что ж, весьма любопытная компания. Очень
любопытная. По какому поводу решили собрать нас, капитан?
Я откашлялся.
- Прошу извинить за то, что ввел вас в заблуждение. На самом деле это я
собрал вас, а не капитан.
- Вы? - Джолли прикусил губу и испытующе посмотрел на меня. - Что-то я
никак не соображу, старина. Почему вы?
- Я виновен в еще одном небольшом обмане. Я дал вам понять, что служу в
министерстве снабжения. Так вот, это не так. Я агент Британского
правительства. Офицер МИ-6, служба контрразведки.
Реакция была именно такой, какой я и ожидал. Они молча уставились на
меня, раскрыв рты, точно вытащенные из воды рыбы. - Джолли, как всегда,
опомнился первым:
- Контрразведка! О Господи Боже ты мой! Контрразведка!... Шпионы, плащи
и кинжалы, красавицы-блондинки, шастающие по купе и каютам... Точнее
сказать, по кают-компаниям... Но почему? Для чего вы здесь? Что вам нужно?
Чего вы хотите добиться от нас, доктор Карпентер?
- Небольшое дело об убийстве, - сказал я.
- Об убийстве? - Капитан Фолсом заговорил в первый раз с того момента,
как ступил на борт корабля, его голос, исходивший из узкой щели на
изуродованном ожогами лице, напоминал сдавленное кваканье. - Об убийстве?
- Три человека из тех, что лежат сейчас в лаборатории на станции
"Зебра", погибли еще до пожара. Двое были убиты выстрелом в голову. Третий
погиб от удара ножом. Я называю это убийством. А вы?
Джолли схватился за край стола и пригнулся в кресле, точно от сильного
удара. Остальные тоже выглядели ошеломленными.
- По-моему, излишне добавлять, - уточнил я, - что убийца находится в
этой комнате.
Глядя на них, вы бы ни за что этого не подумали. На вид все они
казались вполне добропорядочными гражданами, никогда и не помышлявшими об
убийстве. Они были так же невинны, как новорожденные младенцы, так же белы и
чисты, как свежевыпавший снег.
Глава 12
Мягко говоря, мне удалось заинтересовать собравшихся. Может быть, если
бы я предстал перед ними двухголовым инопланетянином, или собрался огласить
результаты розыгрыша многомиллионной лотереи, на которую они купили по
билету, или, наконец,, предложил бросить жребии, кому первому идти в атаку
на пулеметное гнездо, - может быть, тогда мне удалось бы добиться еще
большего внимания с их стороны. Но сомневаюсь.
- Если вы запасетесь некоторым терпением, - начал я, - то прежде всего
я собираюсь прочесть вам небольшую лекцию по устройству и использованию
оптических камер... И не спрашивайте меня, какая тут связь с убийством,
скоро вы сами все превосходно поймете...
При одинаковом качестве пленки и оптики четкость деталей на фотоснимке
зависит от фокусного расстояния, то есть от расстояния между объективом и
фотопленкой. Всего лишь пятнадцать лет назад максимальное фокусное
расстояние любых камер, применяемых вне помещения, составляло около сорока
дюймов. Такие камеры применялись на разведывательных самолетах в последний
период второй мировой войны. На фотографии, сделанной такой камерой с высоты
в десять миль, можно было различить небольшой чемоданчик, лежащий на земле,
и это считалось в те дни прекрасным результатом.
Но для американской армии и военно-воздушных сил требовались гораздо
лучшие фотокамеры, а это было достижимо лишь одним путем: увеличением
фокусного расстояния. Но существовали определенные ограничения: американцы
хотели применять такие камеры на самолетах или орбитальных спутниках. А,
сами понимаете, при всем желании, никак не установить направленную
вертикально вниз камеру с фокусным расстоянием в 250 дюймов, то есть имеющую
длину не менее 25 футов, на самолете или спутнике. Но ученые изобрели
принципиально новые оптические системы, так называемые складывающиеся
объективы, где свет идет не прямо к фотопленке, а отражается многократно с
помощью специальных зеркал. Это позволяет увеличить фокусное расстояние, не
увеличивая размеры самой камеры. Если камеры времен второй мировой войны
могли заметить чемоданчик с высоты в десять миль, то эти новые различали на
таком расстоянии уже сигаретную коробку. А потом, еще через десять лет, была
создана штука, которую называют спутником для обнаружения ракет системы
"Перкин-Элмер Роти". Фокусное расстояние у такого прибора составляет пятьсот
дюймов. Соответствующая обычная камера должна иметь длину около сорока
футов. Зато эта новейшая аппаратура с высоты в десять миль различает уже
кусок сахара...
Я остановился и обвел взглядом собравшихся. Все слушали меня
внимательно. Едва ли какому-то еще лектору удавалось так захватить своим
рассказом аудиторию.
- Через три года, - продолжал я, - еще одна американская фирма сумела
усовершенствовать и эту камеру так, что ее можно было разместить даже на
очень маленьком спутнике. Им понадобилось три года напряженного, чуть ли не
круглосуточного труда - но зато и результаты были фантастические. Нам
неизвестно фокусное расстояние, оно держится в секрете, но мы знаем, что на
фотоснимке, сделанном из космоса, с высоты 300 миль при нормальных погодных
условиях, можно различить белое блюдечко на темном фоне. При этом сам
негатив сравнительно невелик по размерам, но допускает возможность почти
неограниченного увеличения. Дело в том, что ученые также разработали
совершенно новую фотоэмульсию, которая является сверхсекретной, ее
чувствительность в сотни раз выше, чем у лучших пленок, имеющихся сегодня в
продаже.
Это оборудование планировали установить на двухтонном спутнике, который
американцы назвали "Самос-III", что означает "система слежения за спутниками
и ракетами". Но вышло иначе. Эта фотокамера, единственная в своем роде во
всем мире, исчезла. Она была украдена среди бела дня и, как мы позднее
установили, разобрана на части и переправлена из Нью-Йорка в Гавану на
польском авиалайнере, который с ходу проскочил Майами и таким образом
избежал таможенного досмотра.
Четыре месяца назад эта камера была установлена на советском спутнике,
запущенном на полярную орбиту и пересекающем Средний Запад Соединенных
Штатов семь раз в день. Подобные спутники могут находиться на орбите
неопределенно долгое время, но уже через три дня, при хороших погодных
условиях, русские сфотографировали то, что хотели: американские ракетные
пусковые установки к западу от Миссисипи. При этом каждый раз, когда большая
камера производила снимок небольшого участка территории США, другая камера,
поменьше, направленная вертикально вверх, синхронно делала снимок звездного
неба. Теперь остается только уточнить координаты по карте, и русские могут
спокойно нацелить свои межконтинентальные баллистические ракеты на все
стартовые комплексы в Америке. Правда, сперва им надо заполучить эти
фотографии. Передать изображение по радио затруднительно: слишком ухудшится
качество, многие детали будут потеряны. К тому же негативы очень невелики по
размерам. Значит, надо достать сами негативы. Сделать это можно двумя
способами: либо приземлить сам спутник, либо доставить на землю капсулу с
пленкой. Американцы отработали технику перехвата капсул в воздухе с помощью
