получения выкупа, но если это все же так, то похитители рано или поздно
выйдут на вас.
Она глянула на телефон, словно он уже зазвонил.
- У меня нет денег...
- Вы только что говорили о богатстве своей свекрови. При крайней
необходимости деньги вы найдете, это даже хорошо, что вы затронули эту
тему.
- Потому что я не заплатила вам...
- У меня не горит. Но вскоре нам может понадобится некоторая сумма
наличными...
Она снова встревожилась и заходила кругами по тесной комнатке,
рассерженная и нескладная, в черном платье не по фигуре.
- Я не стану просить денег у Элизабет, могу поискать работу...
- В данной ситуации это не слишком реально.
Она остановилась передо мной. Мы обменялись короткими взглядами,
которые могли стать обещанием остаться врагами навеки, но с той же
вероятностью - клятвой в вечной дружбе, на жизнь и на смерть. Долго
сдерживаемый гнев вскипал в ней, словно вулканическая лава в недрах земли,
глубже, чем горечь неудавшегося замужества и боль вдовства. Но заговорила
она более уверенно, словно окончательно разобралась во мне.
- Коль скоро мы говорим о реальности, так какие шаги вы предприняли
для поисков моего сына?
- В данный момент я жду разговора с неким Вилли Маккеем, владельцем
сыскного бюро в Сан-Франциско. Он знает район залива, как собственные
карманы, и я хотел бы получить его содействие.
- Так сделайте это. Необходимые деньги я достану, - она произнесла
это так, словно все решила и не только относительно денег. - Но что
намерены делать вы?
- Ждать. Задавать вопросы.
Она нервно махнула рукой и снова села.
- Ничего... Только задавать вопросы...
- Это и меня временами мучает. Некоторые люди и без вопросов
рассказывают мне разные вещи. А вот вы к таковым не относитесь...
Она подозрительно глянула на меня.
- Что еще такое?
- Да так... Странным был этот ваш брак...
- И вы хотите, чтобы я рассказала вам о нем...
Это был не вопрос, а констатация факта.
- Охотно послушаю.
- И с какой стати я должна вам рассказывать?
- Потому что вы впутали меня во все это.
Это снова ее разозлило, что, впрочем, было несложно, гнев словно
дремал под ее тонкой кожей.
- Я слыхала, что есть болезнь, когда люди подсматривают за другими. А
вот вы подслушиваете!
- А чего вы стыдитесь?
- Мне нечего стыдится! - ответила она. - И оставьте меня в покое, я
не хочу об этом говорить.
Некоторое время мы сидели в молчании. Я чувствовал, что как никогда
близок к тому, чтобы влюбиться в нее, отчасти потому, что она - мать
Ронни, но также и потому, что это молодая и красивая женщина. Ее фигурка в
тесном черном платье брала меня за сердце, однако траур словно окружал ее
тенью, сквозь которую я не мог пробиться. Кроме того, напомнил я себе, я
вдвое старше ее. Она открыто смотрела на меня, словно читая мои мысли.
- Мне трудно об этом говорить, - произнесла она. - Я даже себе в этом
не признавалась. Мой брак был ошибкой. Стенли жил в своем мире, и я не
сумела войти в этот мир. Возможно, будь он здесь, он сказал бы то же обо
мне. Мы никогда не говорили об этом... Жили под одной крышей, но каждый -
своей собственной жизнью. Я занималась Ронни, а Стенли все глубже уходил в
свои поиски. Я иногда подглядывала за ним, когда он запирался в кабинете,
сидел и часто бесцельно перебирал бумаги и фотографии. Он выглядел, как
человек, считающий деньги, - добавила она с неожиданной невольной
усмешкой. - Однако мне не следовало относиться к нему так несерьезно, -
она словно подводила итог. - Я должна была намного серьезнее воспринимать
все это. Пастор Райсман предупреждал меня, и был прав, как я сейчас
вижу...
- Я охотно поговорил бы с Райсманом...
- Я тоже... Но его нет в живых.
- От чего он умер?
- От старости. Мне в самом деле не хватает его. Он был мудрым
человеком, полным доброжелательности. Но меня ослеплял гнев. Ревность.
- Ревность?
- Да. Я ревновала Стенли к его родителям и их разбитому браку. Все
время я чувствовала, что это грозит моему собственному браку, постепенно
разрушая нашу семью. Стенли все больше уходил в прошлое и все меньше
замечал меня. Возможно, если бы я больше старалась, мне удалось бы вернуть
его в жизнь. Но вдруг оказалось, что уже поздно. Это объявление в
"Кроникл" словно подвело черту, правда?
Телефонный звонок освободил меня от необходимости отвечать. Это был
Вилли Маккей.
- Привет, Лью! Акция окончена, я к твоим услугам.
- Я ищу одну женщину. Возраст около сорока лет. Покинула Санта-Терезу
пятнадцать лет назад. Тогда ее звали Эллен Стром-Килпатрик. Уехала с
мужчиной по имени Лео Броудхаст, не исключено, что они вместе до сих пор.
Если верить моей слегка чокнутой информаторше, Эллен проживает где-то на
Полуострове, в старом двух- или трехэтажном доме с двумя башенками. Вокруг
растут деревья - дубы и немного сосен.
- И никаких более конкретных данных? На Полуострове есть и кое-какие
другие деревья...
- Неделю назад возле дома крутился большой дог, похожий на
потерянного.
- Что тебе известно об этой Эллен?
- Она - бывшая жена посредника по продаже недвижимости из
Санта-Терезы Брайана Килпатрика. Он сказал мне, что Эллен окончила
Стенфордский университет.
Вилли удовлетворенно причмокнул.
- В таком случае, начнем с Пало-Альто. Бывшие студентки возвращаются
туда, как голуби в голубятню. У тебя нет фотографии Эллен Стром-Килпатрик?
- Есть объявление, оно появилось в "Кроникл" в конце июля. Там есть
фотография, на которой изображена она и Лео Броудхаст пятнадцать лет
назад, когда они впервые прибыли в Сан-Франциско под именем миссис и
мистера Ральф Смит.
- Оно у меня в картотеке, - сообщил Вилли. - Если мне не изменяет
память, там идет речь о тысяче долларов вознаграждения...
- Тебе редко изменяет память, если речь идет о деньгах.
- Да. Собственно, я недавно опять женился. Могу ли я рассчитывать на
вознаграждение в числе прочих кандидатов?
- Не думаю, видишь ли, человек, поместивший объявление, мертв.
Я рассказал ему о смерти Стенли и последовавших за этим событиях.
- Какова роль Эллен во всем этом?
- Об этом я бы хотел спросить ее. Ты не задавай ей никаких вопросов.
Как только найдешь ее, дай мне знать, я возьму все на себя.
Окончив разговор, я нашел Джин. Ее настроение за это время изменилось
- она не хотела отпускать меня и оставаться одна. Когда я закрывал за
собой входную дверь, до меня долетел ее обиженный плач.
21
Вдоль всей улицы, на которой жила миссис Сноу, сиреневые облака
цветов покоились на ветвях жакаранд. С минуту я оставался в машине,
наслаждаясь их видом. В садике соседнего дома играли смуглые ребятишки.
Занавеска в окне миссис Сноу дрожала, словно веко, пораженное тиком.
Вскоре в дверях показалась сама хозяйка. Она подошла к машине. На ней было
платье из порыжевшего шелка, напоминающее доспехи, лицо бело от пудры,
словно она ждала важного гостя. Однако, ждала она не меня, ибо заговорила
со сдерживаемым раздражением.
- По какому праву вы все время осаждаете нас?! Пристали, словно
банный лист!
Я вылез из машины и стоял перед ней, держа шляпу в руке.
- Я не беспокоил бы вас, миссис, если бы ваш сын не был важным
свидетелем.
- Он не обязан отвечать на ваши вопросы, пока не посоветуется с
адвокатом. Я это знаю, потому что мы уже сталкивались с законом. Но сейчас
он невинен, как новорожденный младенец!
- Настолько невинен?
Она стояла передо мной без улыбки, преграждая мне дорогу к двери. Из
соседнего дома, словно почуяв приключение, вышло несколько людей, они по
одному двинулись в нашу сторону, образуя молчаливую аудиторию. Миссис Сноу
обвела их долгим взглядом. На ее рассерженном лице мелькнуло выражение,
близкое к паническому. Она повернулась ко мне:
- Если вы все равно настаиваете на разговоре, то пройдемте в дом.
Она проводила меня в свою маленькую гостиную. Пятно от пролитого
миссис Броудхаст чая выглядело, словно мрачный след давнего преступления.
Миссис Сноу не села и не предложила сесть мне.
- Где Фриц? - спросил я.
- Сын у себя в комнате.
- Он не мог бы выйти?
- Нет. К нему должен прийти врач. Мне не хотелось бы, чтобы вы снова
встревожили его, как вчера.
- Он был встревожен до разговора со мной.
- Я знаю. Но вы еще больше встревожили его. Фредерик очень
впечатлительный. У него был нервный срыв, и с тех пор он не владеет своими
чувствами. Насколько хватит моих сил, я не допущу, чтобы вы опять довели
его до болезни!
Я почувствовал укол совести, но лишь оттого, что она была особой
женского пола, хрупкой и в то же время несгибаемой. Но она стояла на моем
пути и где-то за нею был потерянный мальчик.
- Вы знакомы с Элом Свитнером, миссис?
Сжав губы она покачала головой.
- Никогда не слыхала о таковом.
Но глаза ее стали внимательными.
- И он не был тут, например, на прошлой неделе?
- Возможно... Я не могу сторожить дом целыми днями... Повторите,
пожалуйста, фамилию...
- Эл Свитнер. Он был убит вчера вечером. Полиция в Лос-Анджелесе
установила, что это заключенный, совершивший побег из тюрьмы в Фолсоме.
Ее темные глаза блеснули, словно глаза ночного зверька в свете
фонаря.
- Ах, так...
- Не давали ли вы ему денег, миссис?
- Немного. Я дала ему пять долларов. Я не знала, что он сбежал из
тюрьмы.
- Почему вы дали ему денег?
- Мне стало его жаль.
- Вы с ним дружили?
- Этого я бы не сказала. Но ему нужен был бензин, чтобы выехать из
города, и я выделила пять долларов...
- Я слыхал, что вы дали ему двадцать...
Она смотрела на меня, не моргнув глазом.
- Даже если так? У меня не было мелких денег. И я не хотела, чтобы он
крутился тут, когда Фредерик вернется с работы.
- Он был другом Фредерика?
- Я не назвала бы его другом. Эл не был другом никому, себе в том
числе...
- Значит, вы знали его?
Она аккуратно присела на краешек кресла на колесиках, я тоже сел в
ближайшее кресло. Ее лицо было застывшим и замкнутым. Было такое
впечатление, словно она глубоко вдыхает воздух перед тем, как нырнуть в
воду.
- Не стану возражать, я его знала. Мальчиком он какое-то время жил у
нас. У него уже тогда были неприятности с законом и для него подыскивали
опекунов, которые взяли бы его в семью. В противном случае ему грозил
исправительный дом. Мой муж тогда еще был жив и мы, посоветовавшись,
решили взять его на воспитание.
- Это было очень мило со стороны вашей семьи...
Она покачала головой.
- Я не ставлю это себе в заслугу, нам просто нужны были деньги. У нас
был Фредерик и мы не могли допустить, чтобы наш дом распался окончательно.
Мой муж в то время постоянно болел, а цены росли. Одним словом, мы взяли
Элберта и делали все, что было в наших силах. Но все было бесполезно, мы
не оказывали на него никакого влияния... Более того, он плохо влиял на
Фредерика. Собственно, мы думали, что с ним делать, когда он сам развязал
нам руки. Угнал машину и удрал с девочкой.
- Фредерик был замешан в это, не так ли?
Она глубоко вздохнула, словно ныряльщик, выплывший на поверхность
воды, чтобы зачерпнуть воздуха.
- Вы слыхали об этом?
- Кое-что.
- Но вы наверняка слышали неправду! Многие во всем винили Фредерика,
потому что он был старшим из них. Но Элберт Свитнер был слишком развит для
