военные корабли, поэтому их придется покупать. Надо будет также провести в
парламенте закон об огромном повышении налогов. И отменить бесплатное
образование.
Она остановилась, оглянувшись на группу людей, сидящих позади нее.
Самым известным среди них был Майрон Маркузи с философского факультета.
- Уверена, - улыбнулась ему Лейша, - что доктор Маркузи одобрит меры,
которые понадобятся для сбора денег.
- Правильно, черт возьми! - прокричал кто-то из задних рядов толпы.
Маркузи оказался на высоте положения.
- Нас не волнуют деньги, доктор Таннер, - ответил он, пытаясь придать
своему голосу побольше убедительности, но потерпел неудачу. - На карту
поставлено гораздо большее, чем несколько стипендий. Мы говорим о нашей
жизни, а, возможно, и о выживании человечества! Если не объединиться перед
лицом общей опасности...
Его голос сорвался на писк, но ему громко зааплодировали.
Тут кто-то запел старинный боевой гимн Города на Скале "Кондор-ни".
Его сразу подхватили, и вскоре песня уже гремела над площадью. А
удрученная Лейша стояла, молча глядя на происходящее".
Следующие дни я провел в поисках любой информации о Таннер,
связываясь поочередно с университетскими библиотеками и отдаленными
архивами. Засыпал я за чтением работ Рэшима Мачесны. Мне удалось разок
пообедать с Квиндой, и я получил огромное удовольствие, поскольку мы
впервые провели вечер без обсуждения Сопротивления.
Через несколько дней после моего полета на "Кудасае" Чейз сообщила,
что кое-что нашла. Она не захотела сказать, что именно, но была очень
возбуждена. Известие не показалось мне особо радостным: я уже начал
надеяться, что зашел в тупик и могу с чистой совестью отступить.
Через час с ужасно самодовольным видом появилась Чейз.
- Здесь собрание писем Уолдорфа Кэндлза, - сказала она, вручая мне
кристалл.
- Привет, Чейз, - сказал Джейкоб. - Обед будет готов через полчаса.
Как вам приготовить бифштекс?
- Привет, Джейкоб. С кровью.
- Хорошо. Приятно снова видеть вас. Очень хочется посмотреть на вашу
находку.
- Спасибо. Я переговорила с сотрудниками отделов литературы и
библиотек на всем континенте. _Э_т_о_ нашлось в архиве небольшой школы в
Масакане. Составлено местным издательством, но после смерти редактора
официально не публиковалось. В собрание включена телеграмма от Лейши
Таннер, посланная с Миллениума!
Миллениум - последняя информация в "Записках" Таннер.
Я вставил кристалл в считывающее устройство Джейкоба и сел на
кушетку.
Свет померк.
Появилось изображение Таннер в легкой блузке и шортах. Видимо, там,
где она находилась, было тепло.
- Уолли, у меня плохие новости.
В глазах Лейши застыла тревога. Ту женщину, которая, не дрогнув,
стояла перед толпой на площади Каха Луана, что-то сильно потрясло.
- Мы оказались правы: Мэтт был здесь после гибели "Стращинского". Но
деллакондцы пытаются скрыть это. Я беседовала с несколькими его знакомыми,
но они или вообще не хотят говорить о нем, или лгут. Он им не очень-то по
душе, Уолли, хотя они делают вид, что он им нравится. Я говорила со
специалистом по компьютерам, ее зовут Малин или Монлин, не помню. К тому
времени я уже поняла, что нельзя напрямую спрашивать о Мэтте, поскольку
люди сразу притворяются, будто вообще ничего не знают. Поэтому,
разговаривая с Монлин, которая слишком много выпила, я как бы невзначай
сказала об общем знакомом, пару раз упомянувшим в разговоре ее имя. Она
вроде бы заинтересовалась, но когда я назвала Мэтта, потеряла
самообладание и так разозлилась, что разбила свой стакан и порезала руку.
Она обозвала его предателем и сукиным сыном, кричала, что убила бы его,
если бы могла. Я никогда не видела подобной злобы. Потом, словно кто-то
повернул выключатель, она замолчала и не захотела больше ничего говорить.
На следующее утро за завтраком она заявила, что это была просто
пьяная болтовня, и Мэтт ей нравится, хотя их нельзя считать хорошими
знакомыми, что она сожалеет о его смерти и так далее. В тот же вечер она
исчезла. Один из офицеров сказал, будто ее послали куда-то с поручением.
Он не знал, куда именно.
Меня беспокоит вот что: Мэтта всегда трудно было понять, однако, он
не относился к людям, вызывающим _н_е_н_а_в_и_с_т_ь_. Уолли, они его
презирают. Его имя не просто вызывает раздражение. _В_с_е _э_т_и _л_ю_д_и
с радостью убили бы его!
Думаю, мне следует вернуться домой. Я устала от разговоров с
военными, они слишком легко начинают ненавидеть. Но, Боже мой, как бы мне
хотелось знать правду! Ведь не было никого, более верного Симу и проклятым
конфедератам, чем Мэтт Оландер.
Это место превратилось в сумасшедший дом. Здесь полно беженцев с
Илианды, их палатки стоят повсюду. Я смотрю на этих людей, лишившихся
своего дома, и теряю мужество. Тебе известно, что ашиуры бомбили
Пойнт-Эдвард? Почему они поступают так глупо? Я не могла бы сказать это
никому другому, но иногда я спрашиваю себя, а не прав ли Сим в отношении
ашиуров? Тяжело, Уолли. Действительно, тяжело.
Говорят, что завтра в городе выступит с речью Тариен. Он должен
сообщить о выделении района для размещения илиандцев. Попытаюсь поговорить
с ним, может, удастся убедить его расследовать дело с Мэттом.
Буду держать тебя в курсе.
Изображение померкло.
- Все?
- Другой записи нет, - ответил Джейкоб. - На этом кристалле.
- Это все, что есть, - сказала Чейз. - Во введении указано, что
планируется издать следующие выпуски. Но ни один так и не подготовили.
Умер редактор.
- Его звали Чарлз Паррини, из Милетского университета, - добавил
Джейкоб. - Он умер тридцать лет назад.
- Издание мог закончить кто-нибудь еще.
- Возможно. - Чейз выпрямилась. - Значит, просто не опубликовали.
- Может, это и не имеет значения, - заметил Джейкоб. - Но ведь
Паррини должен был собрать какие-то документы. Найдите их, тогда,
возможно, вы получите ответы на свои вопросы.
Милетский университет располагался на Сиквине, самом маленьком из
шести континентов Окраины, посреди пустыни, в городе Капучай. Паррини
проработал там профессором литературы большую часть своей жизни.
Библиотека была переполнена его книгами, этот человек оказался чрезвычайно
плодовитым. Там можно было найти его комментарии к произведениям каждой
литературной эпохи, начиная с вавилонской. Он редактировал несколько
справочных изданий по великим поэтам и эссеистам, включая Уолдорфа
Кэндлза, перевел целую полку ашиурской поэзии и философии. Всю вторую
половину дня и часть следующего утра мы с Чейз работали в кабинете Гейба,
просматривая эти книги.
Ближе к полудню Чейз позвала меня к терминалу.
- Интересный перевод сочинения Тулисофалы. Я ознакомилась с
принципами, на которых основана ее этическая система: "Люби врага своего.
Плати добром за зло. Справедливость и милосердие - краеугольные камни,
праведной жизни, справедливость потому, что ее требует природа, а
милосердие потому, что справедливость разъедает душу".
- Что-то знакомое.
- Возможно, существует единственная этическая система для всех
разумных видов. Хотя у "немых" она, по-видимому, не имела успеха.
- Ты именно это хотела мне показать?
- Нет. Минуточку. - Чейз вернула на экран титульный лист и указала на
посвящение. "Лейше Таннер".
Никто из библиотекарей не знал о Паррини. Для них он был всего лишь
парой кристаллов в библиографическом зале и тремя коробками документов в
хранилище. А может, там было четыре коробки? Точно никто не знал. По нашей
просьбе коробки спустили в просмотровую комнату и продемонстрировали их
содержимое. Мы обнаружили студенческие доклады, списки учеников,
финансовые записи, устаревшие еще при жизни Паррини: счета за мебель,
произведения искусства, книги, одежду, скиммер.
- Должно быть что-то еще, - сказала Чейз, когда мы сняли обручи и
приступили к обеду. - Мы не там ищем. Составив первый том, Паррини просто
не мог создать большой задел материалов для следующих книг.
Я согласился и предложил начать с литературного отдела.
Джейкоб уже держал наготове код связи, и сразу же после обеда мы
подключились к убогой конторе с потрепанной мебелью, в которой находились
два скучающих молодых человека. Задрав ноги и скрестив руки за головой,
они развалились у старинных терминалов. Один - очень высокий, почти двух с
половиной метров, другой - среднего роста, с ясными дружелюбными глазами и
рыжеватыми волосами. На мониторе быстро мелькали отрывки текстов, но никто
не обращал на них внимания.
- Да? - спросил тот, что пониже, слегка выпрямившись. - Чем могу
помочь?
Он обращался преимущественно к Чейз.
- Мы проводим исследование о Чарлзе Паррини. Нас особенно интересуют
его работы по Уолдорфу Кэндлзу.
- Паррини - жалкий писака, - сказал высокий, не меняя позы. - Скембли
гораздо лучше разбирается в Кэндлзе. Или Кестлер. Черт, почти любой, кроме
Паррини.
Первый, нахмурив брови, представился:
- Корман. Зовут Жак. А это Тэкстер.
Губы Тэкстера слегка приоткрылись.
- Что вам нужно? - спросил Корман, изучающе рассматривая Чейз. Она
ему явно понравилась.
- Знаком ли вам перевод Тулисофалы? Почему Паррини посвятил его Лейше
Таннер?
Корман усмехнулся, явно пораженный.
- Потому что, - он впервые взглянул в мою сторону, - она первая
предприняла серьезную попытку перевести ашиурскую литературу. Никто ее,
конечно, уже не читает. Современная филология более совершенна. Но Таннер
проложила дорогу.
Чейз кивнула в своей лучшей академической манере.
- Вы читали работу Паррини об Уолли Кэндлзе? - спросила она,
произнося слова отчетливее, чем обычно. - "Письма"?
Тэкстер вставил ногу в открытый ящик стола и подвигал его туда-сюда.
- Слышал о ней, - ответил он.
- Должны быть дополнительные выпуски. Они были составлены?
- Насколько я помню, - сказал Тэкстер, - он умер, не дойдя до
середины проекта.
- Это правда. - Чейз перевела взгляд с одного на другого. - Может,
кто-нибудь другой закончил начатое им?
- Не думаю.
Тэкстер растягивал слова. Очевидно, он не имел ни малейшего
представления о предмете разговора. Он попытался улыбнуться, получил в
ответ ободряющую улыбку Чейз и проконсультировался с компьютером.
- Нет, - сказал он через несколько секунд. - Только том первый. Потом
ничего.
- Доктор Тэкстер, - я присвоил парню звание, которое вряд ли у него
было, - что могло случиться с записями Паррини после его смерти?
- Мне придется это выяснить.
- Пожалуйста, - попросила Чейз. - Вы бы нам очень помогли.
Тэкстер выпрямился.
- Хорошо, я могу это сделать. Где вас найти?
Казалось, он обращается к телу Чейз.
- Вы можете дать нам ответ сегодня вечером?
- Возможно.
- Я вернусь, - улыбнулась Чейз.
После смерти Чарлза Паррини его документы попали в руки Адриана
Монка, с которым он тесно сотрудничал. Тот должен был закончить второй и
третий тома писем Кэндлза, но в то время работал над ныне забытым
историческим романом "Маурина", эпическим изложением эпохи Сопротивления,
увиденной глазами молодой жены Кристофера Сима. В результате он не
закончил ни свой роман, ни собрание Кэндлза, а бумаги Паррини дочь Монка
подарила библиотеке университета Маунт-Табор, где ее отец когда-то получил
диплом.
Маунт-Табор расположен неподалеку от Бельведера, сравнительно
