были те машины, которые Рикс видел, когда был здесь в последний раз. За
год их состав вполне мог обновиться.
Дом Бодейнов едва ли можно было сравнить с Гейтхаузом, но это был
большой викторианский дом, расположенный между деревьев. За ним стоял
гараж с фургоном, принадлежавшим Эдвину. Рикс подошел к передней двери и
позвонил.
Дверь открылась. На пороге стоял Эдвин в униформе, но без кепи.
- Рикс, - сказал он и улыбнулся, но в его глазах была боль. -
Пожалуйста, заходи.
- Рад, что застал тебя, - сказал Рикс и зашел в дом. И сразу его
захлестнули воспоминания. Этот дом, как и его спальня, ничуть не
изменился. Обитые деревом стены были украшены кружевами, сделанными Кэсс.
На полу в гостиной лежал местами протертый бургундский ковер с золотой
каймой по краям. В камине из красного кирпича мигал маленький огонек, а
вокруг него стояли уютные кресла и диван. Над камином висела гирлянда,
сделанная из сосновых шишек и желудей. Два больших окна гостиной выходили
прямо на Гейтхауз.
Рикс садился на этот ковер и мечтал перед очагом, а Кэсс читала ему
басни Эзопа или сказки Ганса Христиана Андерсена. Кэсс могла растрогать
сказкой о стойком оловянном солдатике или рассмешить басней о жадной лисе,
захотевшей виноград. Эдвин делал лучший в мире горячий шоколад, а его рука
на плече Рикса была приятней всякой похвалы. Что же стало с тем маленьким
мальчиком, который сидел, мечтая, перед огнем?
- Вам что-нибудь нужно от меня? - спросил Эдвин, нарушив молчание.
- Да, я... - Его внимание привлекла фотография на камине. Он пересек
ковер и увидел на маленькой фотографии в рамке самого себя в возрасте семи
или восьми лет, одетого в костюм с галстуком. Он стоял между Кэсс и
Эдвином, которые также выглядели значительно моложе. Он вспомнил слугу,
который сделал эту фотографию. Снимали в жаркий июльский день, в его день
рождения. Родители Рикса уехали в Вашингтон по делам и взяли с собой Буна.
Эдвин и Кэсс организовали для него вечеринку и пригласили всех детей слуг
и его приятелей из частной школы в Эшвилле. Рикс взял фотографию и
пристально посмотрел на нее. Все тогда были счастливы. Весь мир был
счастлив. Не было ни войн, ни даже разговоров о войнах. Не было черных
знамен, демонстраций и полицейских дубинок. Жизнь виделась ему в розовом
свете.
- Я забыл об этом, - тихо сказал Рикс. Он смотрел то на одно лицо, то
на другое, а Эдвин стоял позади него. Три счастливых человека стояли
взявшись за руки, думал Рикс. Но на снимке было еще кое-что, чего он
никогда не замечал.
За левым плечом Рикса над верхушками летних деревьев виднелся один из
дымоходов Лоджии. Лоджия присутствовала на его дне рождения, а он даже не
знал об этом.
Рикс поставил фотографию обратно на камин.
- Я бы хотел взять у тебя ключ от библиотеки, - сказал он,
обернувшись. - Папа предложил мне попользоваться находящимися там
материалами.
- Вы имеете в виду... документы, которые ваш отец взял из Лоджии?
- На самом деле я ищу что-нибудь об Уэльсе и об угольных шахтах. -
Рикс улыбнулся. Он почувствовал, как внутри у него все сжалось. Он терпеть
не мог врать Эдвину Бодейну. Но он боялся, что если Эдвин узнает настоящую
причину, то из лояльности к Уолену он не даст ему ключей. - Как ты
думаешь, в библиотеке есть что-нибудь об угольных шахтах?
- Должно быть. - Он внимательно посмотрел в глаза Риксу, и на секунду
Рикс почувствовал, что Эдвин видит его насквозь. - Я думаю, там есть книги
обо всем на свете. - Он пересек комнату и подошел к полке со множеством
ящичков. На первом было написано "МАШИНЫ", на втором "СЛУЖЕБНЫЕ
ПОМЕЩЕНИЯ", на третьем "ДОМ", на четвертом "МЕСТА ОТДЫХА", и на последних
трех - "ЛОДЖИЯ". Эдвин выдвинул ящичек с надписью "ДОМ" и достал оттуда
большую связку ключей всевозможных форм и размеров. Он нашел нужный ключ и
начал отцеплять его от связки. - О чем будет ваша следующая книга? Об
Уэльсе? - спросил он.
- Пока еще точно не знаю. Ты только не смейся, я хочу написать о
вампирах, живущих в старых угольных шахтах. - За ложью следовала ложь.
- Боже! - сказал Эдвин. На его мягком лице появилась лукавая ухмылка.
- Каким же образом вы наткнулись на подобную идею?
Рикс пожал плечами.
- Понятия не имею. Во всяком случае, я только начал исследования.
Может, будет толк, может, нет.
Эдвин отцепил ключ и положил на место связку. Протягивая его Риксу,
он тихо сказал:
- Кэсс мне рассказала, Рикс.
О, Боже!
- Она рассказала, да?
- Да, мы говорили об этом вчера вечером.
- Что ж, хорошо, - сказал Рикс. - И каково твое мнение?
- Мнение? Ну, мое мнение, как вы выразились, состоит в том, что Логан
сможет отлично работать, если научится терпению и дисциплине.
- Логан?
- Ну да, ведь мы о нем говорим. Кэсс рассказала мне вчера вечером,
что известила вас о нашей отставке. Я собирался сам сказать вам об этом по
дороге из аэропорта, но не хотел обременять вас еще больше.
Рикс с облегчением положил ключ в карман брюк.
- Другими словами, он нетерпелив и недисциплинирован?
- Логан очень молод, - дипломатично ответил Эдвин и поправил
фотографию на камине. - У него еще недостаточно сильно развито чувство
ответственности. Он не понимает до конца значения традиции. С тех пор как
Хадсон Эшер нанял человека по имени Витт Бодейн помощником садовника и тот
за четыре года стал управляющим, одно поколение Бодейнов сменяется другим.
Мне бы меньше всего хотелось ломать эту старую традицию.
- Значит, ты думаешь, что сможешь научить девятнадцатилетнего
мальчика всему, что знаешь?
- Когда я стал управляющим, в Эшерленде было более трех сотен слуг.
Теперь же меньше восьмидесяти. Я не говорю, что он не будет ошибаться. Я
даже не уверен, сможет ли он вообще работать. Но я намерен сделать все от
меня зависящее и даже более, чтобы Логан понял важность этой традиции.
- Не терпится его увидеть, - сказал Рикс без особого энтузиазма.
- Хорошо. - Эдвин взглянул на свои карманные часы. - Я сейчас
прибирал в своей комнате наверху. Через час я должен забрать Логана с
фермы Роберта. Вы могли бы составить мне компанию, если хотите.
Рикс хотел попасть в библиотеку, но у него разгорелось любопытство
насчет юнца, который должен занять место Эдвина. Он решил, что было бы
слишком опасно копаться в документах средь бела дня. Это может подождать
до вечера. - Хорошо, - согласился он. - Я еду.
Эдвин снял свое кепи с вешалки в прихожей и надел его на голову.
Затем они вышли на улицу, сели в фургон Эдвина и выехали из Эшерленда.
9
Рикс смотрел в окно на табачные поля вдали. Он заметил фермера,
погоняющего ломовую лошадь, которая тянула его повозку по проселочной
дороге. От дороги поднималась пыль, висевшая в воздухе как блестящий
туман. Эдвин ехал с прогулочной скоростью в сторону Тейлорвилля и
наслаждался прекрасными пейзажами - багряными лесами, полями, готовыми к
жатве. Они проехали мимо лежащей на поле горы тыкв. Их загружали в кузов
грузовика, чтобы продать на эшвилльском рынке. Эти тыквы почему-то
напомнили Риксу фотографию, которую он видел во время войны во Вьетнаме:
гора человеческих голов, гниющих на солнце.
Старый вопрос опять вертелся у Рикса на языке. Он и раньше задавал
его Эдвину и всегда получал один и тот же ответ. Спрашивать про это
означало выходить на зыбкую почву, которая в любой момент неожиданно могла
уйти у него из-под ног. Но делать было нечего.
- Эдвин, - сказал он в конце концов, - когда ты говорил с Сандрой тем
вечером, ты уверен, что она не... понимаешь... казалась бы... она не
была... - он запнулся.
- Взволнована? - участливо спросил Эдвин.
- Да. Взволнована.
- Нет, не была. Ни в малейшей степени. Она казалась очень счастливой.
Она рассказала мне, что вы продали в "Стрэтфорд Хаус" "Сходку", только что
окончили "Огненные пальцы" и собираетесь отметить это завтра вечером. Я
был абсолютно уверен, что все в порядке.
- Все и было в порядке. За исключением, может быть, нескольких
мелочей. Было туговато с деньгами, сломалась посудомоечная машина,
барахлила трансмиссия в автомобиле, страховая компания напомнила про
очередные взносы. Но, Эдвин, Сандра была сильной женщиной. Сильной
морально. До этого мы вместе прошли через тяжелые времена. Дьявол, ведь
именно она меня во всем поддерживала. - Его пальцы были сжаты в кулаки и
одеревенели от напряжения. Он с трудом их разжал.
- Иногда люди странно себя ведут. Конечно, я никогда не встречал вашу
жену, но всегда, когда мы говорили по телефону, она казалась счастливой и
очень сильно влюбленной в вас. - Эдвин сдвинул седые брови. - Вам следует
забыть об этом, Рикс. Это в прошлом.
- Я не могу забыть об этом! - Его голос сорвался, и ему пришлось
сделать паузу. - Я пытался. Все было в порядке, Эдвин. Она не была
сумасшедшей. Она не была человеком, который просто так сдается и режет
себе вены в ванной.
- Мне очень жаль, - мягко сказал Эдвин. - Я хотел бы вам сказать, что
она казалась взволнованной, если вам это может помочь. Но когда мы
говорили по телефону тем вечером, Сандра казалась очень счастливой. Я был
так же потрясен, как и вы, когда это произошло.
Четыре года назад Рикс позвонил Эдвину в Эшерленд, когда обнаружил
Сандру, лежащую в ванне. Столько было крови, столько крови! Вода была
красной, голова Сандры сползла вниз, и ее волосы плавали как лепестки
мятого цветка. Испачканная в крови бритва, которой она воспользовалась,
валялась на кафеле.
Рикс был в шоке, он просто обезумел, и Эдвин велел ему позвонить в
полицию и ни к чему не прикасаться, пока не приедут полицейские. Следующим
утром он вылетел в Атланту к Риксу и оставался с ним до похорон.
После этого ночные кошмары Рикса о Лоджии стали чаще, и приступы
навалились на него с новой силой.
За день до этого Сандра рассказала ему, что в его отсутствие звонил
Эдвин и они немного поговорили о нем, о его новой книге и об их возможном
приезде в Эшерленд на Рождество. Она казалась очень счастливой и надеялась
и дальше помогать Риксу справляться с его комплексом вины за бизнес своей
семьи. Он всегда говорил ей, что она - его спасательный круг, и что без
нее он вряд ли бы смог изливать свои чувства в очередной книге. Они много
раз говорили о его детстве в Эшерленде и о необходимости жить
самостоятельно. Сандра вдохновляла его писать и оставалась неунывающей
оптимисткой.
Спустя четыре года Рикс все еще не мог понять, что же произошло. Он
любил ее очень сильно и думал, что она тоже его любит. Размышляя над ее
смертью, Рикс находил лишь одно возможное объяснение: он каким-то образом
оказывал на нее пагубное воздействие, которое ввергло ее в тщательно и
трагически замаскированную депрессию.
- Еще раньше она говорила мне, как много вы для нее значите, - сказал
Эдвин. - Я считаю, то, что побудило ее лишить себя жизни, было в ее
сознании задолго до встречи с вами. Я думаю, это было неизбежно. Вам
некого винить, Рикс. Некого.
- Хотелось бы верить.
Эдвин притормозил и свернул с главного шоссе на пыльную, петляющую
между табачными полями дорогу. На холме стояли амбар и скромный белый дом.
За домом была маленькая мастерская. На крыльце сидела седая женщина в
льняном платье и шелушила бобы на металлической сковороде. Как только они
подъехали, дверь дома открылась, и оттуда вышел высокий пожилой человек с
роскошными седыми усами. Он был в грубой рабочей одежде, но держался с
