делами, ты же мне скажешь, правда?
- Конечно, скажу...
"Черта лысого я скажу, - подумал при этом Гидеон. - В последний раз,
когда я пытался рассказать тебе о положении дел, ты заснула и только
продолжала для вида кивать головой".
Казалось, теперь никакие проблемы Гидеона больше не интересуют, за
исключением Карен, его двадцатилетней любовницы, которая жила на Маринадель
Рей. С ней он снова чувствовал себя молодым, хотя многие ночи они проводили
только разговаривая, вместо того, чтобы заниматься любовью. У Эстелл тоже
любовники. Митчел всегда мог определить, когда у нее вспыхивало новое
увлечение, потому что тогда она снова принималась усердно посещать занятия
в клубе здоровья Беверли-Хиллз. Как правило, это были здоровенные молодые
парни с загаром. Теннисисты, телохранители, пляжные завсегдатаи. Он ничего
не имел против, потому что знал Эстелл достаточно хорошо. Она была умна,
чтобы не допустить не одного из них слишком близко к своему кошельку. Это
было нечто вроде твердого соглашения. У него свои, у нее - свои. Но
по-своему они друг друга любили, пусть и не физически. Они были хорошими
друзьями. И развод бы обошелся Митчелу дорого - ведь он построил свое дело
на те средства, что получил от отца Эстелл еще тогда, в Нью-Йорке.
- Здесь так холодно, - сказала Эстелл, - пойдем спать.
- Да-да, сейчас. - Он стоял неподвижно, ощущая спиной массу замка
Кронстина, который притягивал его, будто магнит. - Что-то потустороннее, -
прошептал он.
- Что потустороннее, Митч? Ты услышал что-то по радио о новом
преступлении этого ужасного Таракана?
- Нет, не это. Проклятье, что произошло с Митци? Нам уже давно должны
были что-то сообщить.
Она пожала плечами:
- Иногда собаки просто убегают от хозяев.
- Сторожевые собаки не должны убегать просто так. За эту суку я
выложил три сотни зеленых. И ты говоришь, что четыре года спустя она может
просто сбежать?
- Может, кто-то ее украл? Я уже слышала о таких случаях. Похищение
собак. Они особо охотятся за доберманами.
- Как же, похищение! Попробовал бы только кто-нибудь сунуть Митци в
машину! Она бы ему обе руки откусила! Просто, в проклятом городе нет больше
безопасного места. В дома врываются квартирные воры, по всему каньону
всякий ненормальный, вроде Таракана, гуляет на свободе, и полиция не знает,
в какую сторону смотреть. - Его взгляд потемнел. - А ты помнишь, что
случилось в замке Кронстина?
- Это было одиннадцать лет назад, - напомнила ему жена.
- Одиннадцать лет или одиннадцать дней, все равно это произошло,
верно? Боже, мне-то положено знать! Я видел тело бедного старика... то, что
от него осталось. - Во рту у Гидеона стало сухо, вдруг появился привкус
чего-то напоминающего бальзамирующую жидкость. Эх, зря он разбил тот
стакан, сейчас ему срочно необходим еще один глоток "Шива". Он подавил
желание повернуть голову и посмотреть в ночь, туда, где огромной горой
камня и бетона поднимался в двух милях от него замок. Если здесь и есть
место с лучшим видом на Лос-Анжелес, чем его терраса, подумал Митч Гидеон,
то это замок. Копы так и не нашли тех маньяков, которые совершили
преступление. Наверное, никогда уже не найдут.
- Вот тебе и Калифорния, - тихо и назидательно сказала Эстелл. - Край
экзотических фруктов.
- Край маньяков и убийц. Не знаю, дорогая, что происходит, но в
последние дни я страшно необычно чувствую себя. Я словно напуган или что-то
в этом роде. - Он провел ладонью по лбу и волосам. Кончики пальцев были
совершенно онемевшими, как в той игре в "руку мертвеца", когда ты сжимаешь
большой палец до тех пор, пока не побелеет полностью, не станет холодным и
словно мертвым. Как будто совсем не человеческим. - С нами может случиться
примерно то же, что случилось со стариком Кронстином. Что-либо подобное
может случиться с кем угодно в любой момент.
- Но он был ненормальный, - сказала жена и зябко поежилась. - Какой-то
ненормальный убил другого ненормального. Пойдем в дом. Сильный ветер.
- Митци, - прошептал Гидеон. - Что за дьявол, что случилось с моей
собакой?
- Ты можешь купить себе другую. - Жена протянула руку и взяла его за
локоть. - Пойдем, ляжем спать.
Ее рука показалась Гидеону восхитительно теплой. Он взглянул на нее,
открыл было рот, чтобы рассказать о том странном чувстве, которое испытывал
в последнее время... о жутком видении, в котором он сам работал лопатой у
конвейера, по которому один за другим двигались гробы... о том, как ему
показалось, будто бы его имя прошептал холодный ветер, воющий в каньоне,
или о том, что даже днем, находясь в одном из своих шести моргов,
разбросанных по всему Лос-Анжелесу, он вдруг ловил себя на том, что, стоя
у окна, не отрывал глаз от холма, где молча и бесстрастно в лучах осеннего
солнца стоял замок известного актера, исполнителя ролей в фильмах ужасов.
Он хотел рассказать жене о том, как он напуган, больше, чем когда-либо за
всю свою жизнь, больше...
Но глаза Эстелл уже почти закрывались, веки опустились, словно
мясистые дверки. Она сонно улыбнулась и сказала бледным на фоне
бело-зеленого лица ртом:
- Пойдем, дорогой, давно пора спать.
- Ага, - сказал он, кивая. - Ладно.
Когда он вошел обратно в комнату и, повернувшись, начал запирать
скользящую по направляющим стеклянную дверь, он подумал: "Представить
только - я, погребальный король Митчел Гидеон, порчу добрый товар,
собственноручно швыряя в него лопатами грязь. Боже, это же грех!"
Он задернул шторы и последовал за женой в дом. Золотые цепочки у нее
на шее поблескивали, словно высохшие кости.
Темная фигура, которая сидела на корточках точно над тем местом, где
стоял на террасе Митчел Гидеон, взлетела в струях ветра, развернув большие
глянцевые кожаные крылья.
4.
- О-о-о-о-х, - простонала Гейл Кларк, глядя прямо вверх, на потолок,
ощущая, как бурлит в ее жилах сладостный огонь. - Это было о-о-очень
хорошо!
- Я знал, что тебе понравится, - сказал мужчина, лежавший на
пересечении двух сторон буквы "Y", которую образовывали бедра лежавшей на
спине Гейл. Он некоторое время ласкал ее живот, потом наклонился вперед и
продолжил то, что делал до этого. Его язык нападал, дразнил, отступал и
ласкал. Гейл все крепче и крепче сжимала его плечи, ногти ее впились в
кожу. Он в буквальном смысле слова кончил ее, выписав потрясающую медленную
восьмерку. Она задрожала в судороге чистейшего наслаждения, когда третий за
эту ночь оргазм, подобный приливной волне, прогремел сквозь каждую клетку
ее тела.
- Боже... - прошептала она. - Это... это... - и в следующую секунду она
уже ничего не могла больше сказать, потому что по всему ее телу разлилась
слабость усталости, и она почувствовала себя сорванной с ветки, осенним
листком, который порывом ветра занесен в эту постель.
Секунду спустя рядом с ней опустился на простыни Джек Кидд и заключил
Гейл в крепкие объятия своих сильных худощавых рук. Гейл уткнулась носом
ему в грудь, пододвинулась поближе, как это она всегда делала после того,
как их занятие любовью пройдет свой пик. Теплые жесткие волосы щекотали ей
нос.
Джек поцеловал ее в лоб, потом перегнулся через край кровати,
потянувшись к бутылке "Шабли" в пластиковом охладителе. Он налил в стакан
вино, отпил, потом начал тихо лизать ухо Гейл, пока она не зашевелилась.
- Что ты задумал?
- Вино и мочка уха. Грандиозная комбинация!
- Не сомневаюсь. - Она протянула руку за стаканом и отпила. - Ух, я
устала. Большое спасибо.
- К вашим услугам. Всегда готов.
- Отмечено, зарегистрировано, отклонено. - Она зевнула и потянулась до
хруста в суставах. У нее было гибкое податливое тело, хотя ее можно было
назвать маленькой - ростом всего пять футов - к тому же она иногда
испытывала непреодолимое влечение к пирожным "Ореко" и шоколадкам "Марс".
Она много играла в теннис, нерегулярно бегала трусцой и, будучи в
одиночестве, проводила время, слушая записи группы "Звездолет Джефферсона"
или читая Франца Кафку. В сентябре ей исполнилось двадцать два, и если ее
нельзя было с полным правом назвать калифорнийской красавицей - из-за
слишком широкого рта и темно-карих глаз, в которых постоянно, казалось,
таилась искра сердитости - то по крайней мере, ее можно было назвать очень
привлекательной и живой. Длинные каштановые волосы, отблескивающие золотом,
клубились вокруг плеч.
- Который час? - спросила она.
- Еще не было полуночи, - ответил Джек.
- Но восемь часов утра наступает чертовски рано.
Они долго лежали в молчании, касаясь друг друга, потом Джек тихо
сказал:
- Для меня это очень важно... то, что тебе понравился "Китовый ус". В
самом деле.
Она приподняла голову и провела пальцем, очерчивая контур его головы и
темноволосой бороды.
- Да, мне нравится. Плотная редактура, хорошая техника рассказа... Ты
не слишком волнуешься, верно?
- Нет, но.. если бы удалось добиться включения в сеть всенационального
распространения... это был бы тот счастливый случай, который мне так
необходим сейчас. Эх, если бы можно было продать его на телевидение! Я был
бы счастлив - Он немного нахмурился. - Нет, отставить. Они бы сделали из
"Гринписа" скопище фанатиков или что-нибудь в этом роде. Я не хочу, чтобы
кто-то резал мой родимый фильм.
- Так о чем беспокоиться? Фридмен может поработать в университетских
кампусах, ведь так?
- Да.
- А национальное распределение само о себе позаботится. К тому же,
фильм едва успел просушиться. И по тому же поводу - ты позаботился о
задании, которое тебе дал Трейс?
Джек застонал:
- Заканчиваю завтра. Надеюсь, сегодня сделал пару отличных снимков
дома старого Клифтона Вебба. С утра направляюсь к Голливудскому Мемориалу,
и молю Бога, чтобы это был конец.
- Я уже сейчас вижу заголовок, который придумает Трейс. - Гейл
приподняла руку, словно поправляя двумя пальцами шрифт на макете газеты. -
"Витает ли над Голливудским кладбищем призрак Клифтона Вебба?" И для
привлечения интереса: "Об этом знает только Л.А. Тэтлер!!!"
- Прямо чума.
Некоторое время он молчал, и Гейл едва ли не слышала, как пощелкивают
в его голове мысли.
- Знаешь, что я собираюсь сделать дальше? Фильм о домах старых
кинозвезд. Не о новых домах, а о особняках с и с т о р и е й. Ты понимаешь,
о чем я? Дом Вебба - это лишь один пример. В Старом Голливуде полно
подобных. Дом Флинна, Валентино, Барримора и... боже... точно, замок
Кронстина!!! Вот это местечко для создания антуража и атмосферы, а?
- А что тут особенного?
- Нераскрытое убийство, малютка. Несколько лет назад кто-то отрубил
там голову самому хозяину, старому Кронстину. С тех пор замок пустует. Это
настоящий средневековый замок: стены, башни и все такое прочее. Туда теперь
ездят кататься старшеклассники. Боже, да из материала одного только замка я
мог бы сделать целый фильм.
- Никогда об этом не слышала, - сказала Гейл.
- Это еще до тебя было, малютка. И до меня. Но мы однажды с приятелем
и парой девушек поехали туда на машине. Да, много лун тому назад, так
сказать, поэтому не ревнуй.
- Не волнуйся.
- Чак немного знал это место. Мы страшно долго взбирались вверх до
Аутпост Драйв, потом свернули на узкую боковую дорогу, которая вела как
будто прямо в небо. Блактри или Блэквуд - что-то в этом роде, такое
название. Жутковатое, помереть мне на этом месте, если вру. Мы еще слегка
приняли по "кислоте", и готов поклясться, что я слышал эту мелодию, Лысую
Гору из "Фантазии", кроме того, мне мерещились летающие вокруг нас демоны,
самых невероятных цветов. Странное было "путешествие".
- Еще бы! Но прежде, чем снова начнешь изображать из себя молодого
Копполу, ты лучше покончи со снимками. У меня предчувствие, что нашему
"Тэтлеру" надоест зависеть от твоих планов по съемкам фильма.
- И отчего он постоянно дает мне такие паршивые задания?
