"Очень непонятно!" - подумал Цейтговель. Он пожал плечами, глядя на
остальных сотрудников, и снова сел за свой стол. Прежде чем вернуться к
работе, он вспомнил то, о чем читал в газетах и о чем шептались внутри
самого департамента. Что капитан в самом деле слегка сдвинулся на деле
Таракана и что напряжение только ухудшает теперь его состояние. Он снова
начал печатать протокол осмотра места происшествия - молодой человек был
найден застреленным в своей постели сегодня утром, - и подумал: "Хорошо,
что его, а не меня."
8.
Ночь заполнила трущобы, как черная дождевая вода заполняет кратер от
взрыва бомбы, и то, что шевелилось в мрачных глубинах воронки - не имело
имени. Холодный ветер измученными порывами глодал крошащиеся углы старых
кирпичных зданий. По узким боковым проходам и улочкам шныряли крысы в
поисках еды, и глаза отблескивали красными световыми точками. И три
мальчика-чикано в обтягивающих кожаных жилетах из черного заменителя и
тесных черных повязках вокруг головы прятались за кучей пыльного битого
кирпича, внимательно наблюдая за облезлым изукрашенным надписями домом,
который находился в сотне ярдов от их. Чем больше было расстояние, тем
более странным казался вид старых многоквартирных домов. Они постепенно
начинали казаться какими-то серыми надгробиями.
- Уже целый час там и крыса не пробежала, Мавен, - хрипло прошептал
худой, как хлыст, мальчик, приникший к асфальту слева от их главаря. -
Никого там, видно, и не было.
- А я говорю, они там.
В центре тройки сидел самый старший и самый крупный из ребят. Его
бицепсы и предплечья выдавали мощную мускулатуру. На левом бицепсе была
татуировка - орел пожирал змею, а под татуировкой имя: "Мавен". Черные, как
сажа, волосы рассыпались поверх черной повязки, а его глаза были полны
звериной хитрости.
- Да, - прошептал он. - Энемиго там, и сегодня вечером он нам за все
заплатит.
- Они видно, перенесли свой штаб в другое место, - сказал другой,
худой мальчик. - Разведка, видно, ошиблась.
- Они притаились, - сказал Мавен, - потому что уже наложили в штаны,
испугались того, что мы с ними сделаем.
Он бросил взгляд на крыши окружающих домов. Несколько членов шайки
"Головорезов" уже притаились там, держа штаб "Гадюк" под наблюдением. Но Мавену
их не было видно, они слишком хорошо замаскировались. Он снова посмотрел на
притихшее здание и слегка передвинулся, потому что револьвер 45 калибра
впился ему в живот. Двое остальных - Чико Мапазан и Джонни Паскаль - были
тоже вооружены. У Чико имелся девятидюймовый нож и пара кастетов с медными
зубцами. Джонни сжимал бейсбольную биту с торчащими из нее четырехдюймовыми
гвоздями.
- А кто бы не наложил в штаны, - тихо сказал Мавен, - если бы узнал,
что за ним охотятся "Головорезы"?
- Мы проучим этих подонков, - прошептал Джонни, сжимая и разжимая
пальцы вокруг рукоятки своей биты. - Они за все заплатят.
- Первый выстрел за мной, - напомнил Мавен. - Я должен отомстить за
Аниту. Эти сволочи изнасиловали ее до смерти, а тело куда-то утащили, на
свалку, должно быть. - На челюстях его напряглись желваки сухожилий. - Если
они решили играть в грубую игру, то мы им покажем, что это означает.
- Когда начнем? - спросил Чико, в глазах которого светился огонь
нетерпения.
- Когда я скажу. Пока мы ждем.
Минут через пятнадцать дверь дома отворилась. Мавен напрягся, как
кусок колючей проволоки. Двое подростков - один в защитном армейском
жилете, второй вообще с голой грудью - вышли наружу и присели на ступеньки
крыльца. Они, похоже, разговаривали, и порыв ветра донес до Мавена
отрывистый хриплый смех. "Подонки, - прошептал он. - Вы нам за все
заплатите". Они сидели там довольно долго, потом оба поднялись одновременно
и исчезли внутри здания.
Почти тут же рядом с Мавеном плюхнулась на асфальт маленькая фигура
мальчика, Это был Луис Сантос.
- Все готово, Мавен, - сказал он. - Зорро привел отряд к черному ходу.
- А Зорро взял с собой мамочку?
- Ага.
Мамочка Зорро была обрезом-дробовиком, который был украден из
оружейного магазина месяц назад и уже не раз пускался в ход.
- Она ему пригодится, когда эти подонки начнут выбегать через черный
ход. - Мавен перевел дыхание, потом сказал, - О'кей. Пошли.
Он поднял голову, сунул два пальца в рот и пару раз коротко свистнул.
- Ты со мной, малыш, - сказал он Луису. - Отплати им за то, что они
сделали с твоей сестрой, парень. - Он сунул Луису здоровенный пружинный
нож, которым вполне мог пользоваться мясник. Потом Мавен снова свистнул,
мгновенно площадка перед домом заполнилась движущимися тенями. Мавен и его
дружки тут же поднялись и спрятались под деревом в тени, готовые в любой
момент нырнуть в укрытие.
Но к зданию они подошли в полной тишине.
- Возьмем их в кроватке, - прошептал Мавен. - Сотрем в порошок.
Он первым достиг здания, за ним, не отставая ни на шаг, двигался Луис.
Мавен вытащил одну из своих ручных гранат, купленных на черном рынке,
вытащил предохранительную скобу и швырнул гранату в ближайшее окно. Потом
он прижался к стене, Луис сделал тоже самое.
Когда граната разорвалась с гулким "уммпффф!", раскаленные белые
плевки металла вылетели из окна, как рой шершней. В следующее мгновение
Мавен уже прыгнул вверх по ступенькам крыльца, за ним мчалась орда
"Головорезов". Пинком ноги он распахнул дверь и прыгнул вовнутрь, паля во все
стороны из кольта. Луис со щелчком выпустил наружу лезвие своего ножа. Он
чувствовал, как радостно вскипает кровь, как кристально прозрачен мозг. Он
прыгнул в открытую дверь, за ним следовали Джонни и Чико и все остальные
"Головорезы". Внутри, в голубой дымке пороховой гари, к полу осторожно
прижался Мавен. В стенках чернели следы пуль. Но входной холл и плохо
освещенный коридор были пусты. Слышалось лишь жаркое дыхание и топот подошв
"Головорезов". И ничего больше.
- Пусто! - завопил Чико.
- Заткнись! - огрызнулся Мавен и поднялся на ноги, не снимая пальца с
спускового крючка. - Они должны быть здесь! А ну, выходите, подонки!
Вдоль по коридору, слабо освещенному, зияли прямоугольники открытых
дверей.
- Эти подонки испугались до смерти! - заорал Мавен. - Вперед! Устроим
им веселый праздничек! - Он выстрелил в коридор, дождем посыпалась
штукатурка. - Чико, Сальваторе и еще четверо, вы идите вверх по лестнице,
прочесывайте второй этаж. Только не давайте им застать вас в расплох. Ну,
чего ждете? Вперед! Все остальные - держись меня! - Он двинулся вдоль
коридора, словно пантера заглядывая в каждую пустую комнату.
- Эй, послушай! - воскликнул кто-то позади. - Мне это не нравится...
- Заткни пасть и двигай за мной! - сказал Мавен, но на этот раз в
голосе была неуверенность, и пара подростков приостановилась. Но Луис не
отставал. Мавен прорычал ругательство и вошел в ближайшую комнату, дважды
выстрелил в закрытый платяной шкаф, открыл дверцу, ожидая увидеть пару
исходящих кровью трупов. Но там ничего не было, кроме забытой
вешалки-плечиков. Луис натолкнулся на Мавена, и тот сказал:
- Назад, малец!
На втором этаже слышался топот ног - отряд головорезов проверял
верхний этаж.
И тут он поднял голову.
Они висели под потолком, прицепившись к балкам, как летучие мыши.
Мавен завопил, понял руку с пистолетом, и в этот момент начали падать
тела. Кто-то приземлился на плечи, и выстрел пропал даром. Мавен упал, в
ухо ему кто-то страшно зашипел. Теперь крики раздавались уже по всему
зданию, слышался шум падающих тел, выстрелы, треск дерева, в которое били
пули, шум осыпающейся штукатурки. Что-то тяжелое ударило в плечо Луиса, он
упал на пол, голова его была прижата к шершавой доске. Сквозь красный туман
до него донесся вопль Мавена, просящий пощады, потом он вдруг тонко
завопил, как женщина. Выстрел дробовика снес дверь черного хода с петель.
Темные фигуры прыгнули в коридор навстречу ворвавшимся в здание войскам
головорезов. Защелкали выстрелы. В темноте шла целая дюжина отдельных
яростных стычек. Луис, в голове которого что-то тяжело стучало, попытался
встать с пола, но получил удар ногой в ребра. Он согнулся, ослепленный
слезами, пальцы старались нащупать на полу выпавший нож. Где-то послышался
новый ужасный вопль, эхом пронесшийся по всему зданию. Луис был сбит с ног,
тяжелое тело прижало его к полу. Он слышал стоны, за которыми послышались
жуткие и странные звуки... словно кто-то втягивал в себя жидкость. Мозг
Луиса пылал. "Я не хочу умирать вот так! Я не хочу умирать вот так! Я не
хочу умирать, как..."
Ледяная рука сжала плечо и перевернула лицом кверху, словно он был
сделан из соломы. Рядом с ним присела какая-то фигура, прижимая Луиса к
полу. Глаза ее горели в темноте. И следующий миг Луис узнал Засу Хотшота,
бывшего лейтенанта "Головорезов", которого, как предполагалось, выпотрошили
"Гадюки". Облегчение пронзило его, и он сказал:
- Это ты, Хотшот?
Значит, он не умрет, не умрет, он не...
Хотшот усмехнулся.
Четыре клыка в его рту - два, выступавших из нижней десны и два из
верхней, - были желтого цвета, и с них капала какая-то жидкость. Нижние
клыки слегка загибались вовнутрь, как рыболовные крючки, верхние - чуть
скошены друг к другу, образуя жуткое "у". Лицо Хотшота светилось, как
ужасная луна, пальцы, худые и твердые, как когти, глубоко впились в плоть
Луиса, не давая ему пошевелиться.
И вдруг Хотшот начал наклоняться вперед, глаза его начали закатываться
в жадном предвкушении.
Луис завопил - это было единственное слово, которое сейчас огненными
буквами горело в сознании: "В а м п и р о!"
Хотшот довольно каркнул и наклонил голову к своему угощению. Нижние
клыки пронзили плоть, надежно зацепившись. Луис поднял руки, чтобы
оттолкнуть голову Хотшота, но было слишком поздно, и руки ослабели. Когда
опустились верхние клыки, струя крови брызнула в лицо. Хотшот моргнул,
слегка переменил положение головы и словно издалека, Луис услышал, как
сосут кровь, словно кто-то пил через соломинку кока-колу или втягивал носом
кокаин с золотой ложечки. Палец Луиса ударил в глаз Хотшота, и тут же в
мозгу его раздался голос, тихий, как будто говорили во сне: "ЛЕЖИ СПОКОЙНО,
МАЛЕНЬКИЙ БРАТ. СПОКОЙНО".
Рука Луиса упала на пол, как мертвая птица, ему вдруг стало холодно,
ужасно холодно. Но там, где к его плоти прижался рот Хотшота, словно ярился
ад. Луис лежал неподвижно, арктический холод проникал в вены, дюйм за
дюймом, беспощадно. В голове дули ледяные ветры, оглушая своим шумом. И к
тому времени, когда вена его горла была отпущена и стала плоской, как
раздавленный червяк, Луис уже спал.
Постепенно отвратительные сосущие звуки, раздававшиеся по всему дому,
стали тише. Через несколько минут их сменил другой звук - волочимых по полу
тел.
9.
Таракан - еще подросток, но уже с ярко-выраженным безумием в глазах -
открыл дверь.
В маленькой спальне с горчично-желтыми обоями и кислым запахом
табачного дыма и пота мать оседлал новый незнакомец. Голые ягодицы мужчины
то напрягались, то расслаблялись, когда он совершал поршнеобразные движения
бедрами, лежа на матери. Руки Бев впились в плечи мужчины, вся спина его
была исцарапанной. Кровать дрожала, пружины стонали под двойным весом тел.
В футе от кровати стояла пустая бутылка из-под виски.
Таракан вошел в комнату, наклонился и поднял ее. Он видел лицо Бев -
пустое, пьяное, маскообразное. Казалось, что она смотрит прямо на него - ее
глаза были похотливыми и приглашающими. Между ног Таракана запульсировал
ненавистный басовый барабан желания. Он поднял бутылку за горлышко и сделал
шаг вперед, уже выбрав место, чтобы нанести удар. Когда бутылка опускалась,
он услышал крик. "Нет!", это кричала Бев. И бутылка опустилась уже не на
голову незнакомого мужчины, а на правое плечо, потому что крик заставил его
дернуться. Бутылка ударила в кость плеча, разбилась. Острые края впились в
