написано: "Читайте репортаж, потрясающий репортаж Гейл Кларк на стр. 3".
- Могильщик? - сказала Гейл, чувствуя, как в ее желудке узлом
завязывается напряжение. - Трейси, что это за... выдумка с Могильщиком?
- Это не выдумка, - сказал Трейси, и вид у него был искренне
обиженным. - Я думал, ты будешь довольна. Ведь Могильщик теперь выбросит
Таракана со страниц всех газет в городе!
- Могильщик, - повторила Гейл, не веря своим глазам. У нее было такое
такое чувство, что ей словно нужно было вползти в одну из дыр, которые
раньше были могилами, изображенных на фотографии Джека. - Трейс, на мой
взгляд, вещь такой поддержки не заслуживает. Согласна, история вызывает
дрожь. Ничего подобного не случалось еще, по крайней мере, в Лос-Анжелесе.
Но где здесь стержень? Ничего подобного в моей заметке не было.
- Понимаешь, Таракан - это уже старая история. Парень явно скрылся в
берлогу. Все. Он себя исчерпал. И ведь ты знаешь, что продает наши газеты?
Зло. Да, Гейл, порок. Люди покупают журнал, газетку или даже "Таймс", чтобы
прочитать что-нибудь порочное, чтобы они смогли кого-то обвинить за
убожество собственной жизни. И более всего им требуется злодей, Никонс,
Дракула, Душитель с Холма. Таракан исчез, и мы просто даем публике то, чего
она хочет - нового злодея. И мы эту штуку разработаем, Гейл, почему бы и
нет, Бог мой! Могильщик, он крадется в глухую полночь среди могил,
выкапывает гробы, разбрасывает кости покойников...
- Пожалуйста, - попросила Гейл, вздрогнув, - ведь я была там, помните?
- Желудок ее сжался, словно она снова почувствовала запах нагретой солнцем
разлагающейся мертвой плоти. - Полиция считает, что это или какой-то культ
смерти, или просто подростки накачались наркотиками. Это и в моей статье
говорится. Так что же мы можем тут добавить, оставаясь в рамках истины?
- Ага, ты еще не читала свой экземпляр, так? Просмотри третью
страницу.
Паника пронзила Гейл. Она раскрыла газету и увидела ярко-красную
коробку как раз в середине статьи в окружении остальных мрачных фотографий
Джека. Заголовок статьи гласил:" Могильщик посетил Голливудское кладбище?"
- Что это значит? - спросила Гейл; голос ее дрожал, не то от ужаса, не
то от гнева.
- Думаешь, у меня нет собственных контактов? Я заинтересовался этим
делом, сделал пару звонков. То же самое, что произошло на Голливудском
кладбище, случилось и на Хоуп Хилле. Пропали гробы и все такое прочее. - Он
пожал плечами. - Один мой знакомый полицейский - мой должник, и я решил
воспользоваться преимуществом. Я вечером в субботу был в типографии и прямо
там напечатал статью.
Гейл быстро просмотрела статью. Она была написана ужасно, но основную
идею передавала: кладбище Воскресения подверглось вандализму точно в такой
же манере примерно неделю назад.
- Теперь ты понимаешь? - Трейси приподнял одну бровь. - Могильщик
сделает Таракана жалким любителем, по крайней мере, в отделе "мурашки по
коже".
- Бог мой, - вздохнула Гейл, положив газету обратно на стол, посмотрев
на Трейси в немом изумлении. - Что происходит?
- Это ты мне должна рассказать. Я хочу, чтобы ты забыла о Таракане и
полностью сосредоточила свое внимание на новой теме. Могильщике. Возможно,
он поработал где-то еще, до кладбища Воскресения. Быть может, после
Голливудского Мемориала он уже успел побывать где-то еще. В общем, мне
нужно все, что ты сможешь раздобыть, и это мне потребуется уже после
полудня во вторник. Справишься?
- Трейси, но это не мог сделать всего один человек! В одиночку так
кладбище не перекопать!
- А может, он очень сильный? Или ездит в самодельном бульдозере, кто
знает? Во всяком случае, сузив угол до одной злой фигуры, мы увеличим
тиражи. Порок, малютка, порок! Вот что нам нужно! - Он уловил тень
нерешительности на ее лице. - Что, Что это такое?
- Я так ушла в это дело с Тараканом, Трейс, что мне кажется, что мне
следовало бы бросать его прямо сейчас. Почему бы не пустить новым следом
Сэнди? Теперь...
- Слушай, - настаивал редактор. - Могильщика никто не знает, к тому
же, ты в три раза лучше пишешь, чем Сэнди. Теперь вперед! Принимайся за
работу!
Гейл нехотя поднялась:
- И все-таки мне бы хотелось остаться со старой темой.
- Могильщик! И вперед!
Она двинулась к двери, не в силах поверить в этот стремительный
поворот событий. В голове пульсировала боль, желудок свело, она чувствовала
себя больной до последней клетки тела. "Ведь все это чушь! - сказала она
себе. - Таракан, вот что действительно важно, если подумать о моей карьере.
Но это... это дерьмовая чушь!"
- Погоди минутку, - сказал Трейси, когда она повернулась, чтобы уйти.
- Ты не видела Кидда? Мне нужно, чтобы он сделал снимки Мисс Калифорнии
сегодня после полудня.
- Нет, в последнее время не видела. В субботу мы пошли на концерт
Джоан Боаз, но вчера я его целый день не видела. Может, он отправился к
людям "Зеленого Мира"?
Трейси вздохнул:
- Этот парень размазывает свою энергию очень уж тонким слоем, тебе не
кажется? Послушай, ты не позвонишь ему, когда будет время? Он мне в самом
деле нужен, чтобы снимок был готов уже сегодня.
Она кивнула, все еще не совсем придя в себя, и вышла из кабинета.
Снаружи Холли Фортунато рассказывала спортивному комментатору Биллу Хейлу о
том, какой богатый выбор хлыстов оказался в кладовой у одного режиссера, с
которым она познакомилась в субботу. Гейл села за свой стол, принялась
перекладывать бумаги, стараясь придумать выход из положения, в которое
втравил ее Трейси. И все же три разгромленных кладбища - в буквальном
смысле разнесенных в клочья, и все это - за две недели... Кому позвонить
для начала? Она припомнила имена нескольких офицеров из отделения по
антивандализму, кажется, Дэвис Тортиричи был капитаном отделения, но она не
была уверена, что помнит все правильно.
Но еще одна забота скрыто не давала ей покоя - где же Джек? Он обещал
пригласить ее на обед в "Мандарин" в воскресенье вечером, но так и не
позвонил. Она провела вечер дома, попивая белое вино и читая отвратительную
книжонку под названием "Грех Бетании", которую со скуки отшвырнула после
четвертой главы. Она хотела быть с Джеком, ей в самом деле было это
необходимо, и она три или четыре раза за вечер набирала его номер. И каждый
раз телефон не отвечал минут десять и лишь тогда Гейл опускала трубку. Где
же он мог быть?
"А кто я такая? - спросила Гейл себя. - Мама-наседка?" Но тут рука
сама потянулась к телефону. Она набрала номер квартиры Джека.
Ответа не было.
Джек мог находиться в дюжине самых разных мест. Она уже привыкла к
тому, что наиболее постоянной чертой Джека было непостоянное
местонахождение. "Это все гороскоп, - гордо пояснил он Гейл. - Близнецы -
вот мой знак Зодиака".
Она повесила трубку телефона и истратила еще несколько минут,
приготавливая себе чашку кофе, потом перешла к столу, за которым Кенни
Морроу выколачивал на клавишах своей машинки очередную колонку советов по
здоровью. В эту неделю колонка открывалась письмом из Сакраменто - читатель
сообщал, что по его мнению, правительство контролирует сексуальную жизнь
особыми лучами из цветного телевизора. Она читала через плечо Кенни, когда
зазвонил телефон. и она поспешила снять трубку - вдруг это звонил Джек?
- Гейл? - спросил человек на другом конце провода. - Это Том Чемпен,
из "Таймс". Помнишь? Мы пару раз встречались на пресс-конференциях
Палатазина.
- Да, конечно. - Она смутно помнила этого парня. Крепкий, лысеющий, в
коричневом клетчатом плаще. - Как поживаешь, Том?
- Отлично. Особенно с того момента, когда заглянул в вашу газету и
обнаружил Могильщика... Кому пришла в голову идея?
- Редактору.
- Великолепно. У вас в самом деле пошел вверх тираж...
- Могу помочь тебе чем-нибудь, Том? - перебила она, потому что сарказм
в его голосе начал ее раздражать.
- Что? Ах, да, послушай, не ершись. Я просто шутил. На самом деле я
позвонил, чтобы тебе помочь. Мы, журналисты, должны держаться вместе,
верно? - Он сделал паузу в несколько секунд. Гейл молчала, злость тихо
кипела. - Наша газета уже вышла в продажу, поэтому я решил передать
информацию тебе. Мы дали всего несколько строк на одиннадцатой странице, но
я подумал, что ты могла...
- Том
- Хорошо-хорошо. Кто-то раскопал вчера ночью кладбище на Рамона Хейтс.
Унес около двадцати пяти гробов, мертвецов оставили валяться по всему
кладбищу. Сторож, парень по имени... сейчас, ага... Алкавар, сейчас
числится среди пропавших без вести. Полиция Хайленда проверяет кое-какие
отпечатки колес, найденные в траве. Похоже, что наш приятель Могильщик
разъезжает в большом грузовике. И не говори теперь, что я никогда тебе не
помогал.
Гейл начала делать заметки в своем блокноте. "Что за черт, что
происходит?" - с изумлением подумала она. В ней впервые загорелась искра
любопытства.
- А у тебя есть имя и адрес этого парня, Алкавара?
- Зовут Ноэль. Полиция дала мне адрес его брата - он постоянный сторож
на этом кладбище - 909, Коста-Меза авеню в Хайленд-парке. Ты думаешь, что
он сам погрузил в машину эти гробы? Зачем?
- Ничего я не думаю. Просто, ищу точку для начала. Спасибо, что
позвонил. Между прочим, это еще не значит, что я покончила с Тараканом.
- Ага, я слышал, что ты старалась выжать что-нибудь из старика
Палатазина. Мы все уже давно опустили руки. Думаю, что-нибудь у тебя может
получиться. Гм... послушай, Гейл, помнишь, я рассказывал тебе о ситуации с
моей женой? Я переехал теперь в другой дом, стал вроде как вольной птицей.
Как насчет обеда сегодня вечером? У меня ключ-карточка Плейбой-клуба и ты
могла бы посмотреть мою новую квартиру, определить, чего в ней не
хватает...
- Сегодня? Гм... Нет, Том, я боюсь, что я не смогу.
- Тогда завтра, а?
- Том, меня зовет редактор. Поговорим позже. И огромнейшее тебе
спасибо за информацию. Пока.
Она повесила трубку и перечитала свои записи в блокноте. Холмы Рамоны?
Значит, всего за две недели вандализму подверглись четыре кладбища? Какие
же извращенцы могли такое сотворить? Культ смерти? Сатанисты?
МОГИЛЬЩИК.
Термин всего несколько минут назад отвратительный, теперь привел ее в
зябкую дрожь. Она положила свой блокнот и пару шариковых ручек "бик" в
сумочку и поспешно покинула редакцию, направляясь к Рамонским Холмам.
3.
Спецуполномоченный комиссар полиции Мак-Брайд сидел, читая рапорт
Палатазина о прогрессе в деле расследования случая с Тараканом. Он сидел за
полированным дубовым столом в конференц-зале. Каждые две-три минуты он
вздыхал и при этом главный детектив Гарнетт бросал через стол взгляды на
Палатазина. Взгляды эти говорили: "Тебе лучше надеяться, что он в добром
расположении духа сегодня, Энди, потому что в рапорте нет ничего
конкретного".
Палатазин прекрасно сознавал этот факт. Он пришел в департамент в
начале седьмого утра, чтобы закончить печатать рапорт, и испытывал стыд,
относя его Гарнетту на первое прочтение. В нем практически ничего, кроме
предположения, не было: ничего, кроме смутных теорий, которые вели в
никуда. В конце он вставил данные, полученные от Эми Халсетт и Лизз
Коннорс, и детально описал работу Салли Риса и его команды по поиску серого
"фольксвагена", но даже эти факты на бумаге казались плачевно беспомощными.
Мак-Брайд быстро взглянул на Палатазина и перевернул страницу. С того
места, где сидел Палатазин, Мак Брайд казался заключенным, как в скобки,
двумя флагами с каждой стороны - американским и штата Калифорнии, золотой
солнечный свет вливался через венецианское окно, освещая стену за его
спиной. Под глазами Палатазина были темные круги, и когда он в четвертый
раз начал раскуривать свою трубку, рука начала заметно дрожать. Он провел
ужасную ночь, сны его были наполнены ужасными созданиями, преследовавшими
