результатам. Никакие поощрительные возгласы не помогали
преследователям. Никакие угрозы не нужны были, чтобы беглец
плыл скорее...
Пока мы стояли на берегу, у нас было достаточно времени
для размышлений. Нам было ясно, почему мулат бросился в воду.
Попытайся он бежать полем, он стал бы добычей собак или его
догнали бы те, кто бегал быстрее. В воде же немногие могли
состязаться с ним. Поэтому он решил переплыть озеро и добраться
до леса.
Однако совершенно скрыться он не мог. Остров, к которому
он плыл, находился на расстоянии полумили от берега, но за ним
простиралась полоса воды более мили в ширину. Мулат мог
спрятаться от преследователей на острове. Но что дальше? Не мог
же он рассчитывать на спасение, спрятавшись в чаще! Там всего
на нескольких акрах густо росли высокие деревья. Некоторые
стояли у самого берега, ветви их были украшены серебристой
тилландсией и свисали над водой. Но что из этого? Здесь мог
найти укрытие и спасение медведь или загнанный волк, но не
преследуемый человек, не раб, который осмелился поднять нож на
своего хозяина. Нет, нет! На острове обыщут каждый куст, и
скрыться нет никакой возможности.
Может быть, мулат только собирался отдохнуть на острове и,
переведя дух, снова пуститься вплавь к противоположному берегу?
Хороший пловец мог бы рискнуть на это, но для мулата этот путь
был отрезан. На реке было много лодок и пирог, люди уже пошли
за ними, и, прежде чем мулату удалось бы отплыть от берега, за
ним уже погналось бы несколько челноков. Нет, нет, ему не
спастись! Куда бы он ни бросился, в воде или на острове, -- его
схватят везде! Так рассуждали зрители на берегу, наблюдавшие за
погоней.
По мере того как пловец приближался к острову, возбуждение
все больше усиливалось. Развязка была недалека, но она
оказалась совершенно иной, нежели мы предполагали. Все думали,
что беглец, достигнув острова, выйдет на берег и скроется среди
деревьев, а за ним по пятам пойдут преследователи и, может
быть, изловят его даже раньше, чем ему удастся добраться до
леса. Люди были уверены, что все произойдет именно так, -- ведь
мулат находился уже около самого острова: еще несколько сильных
взмахов, и он был бы у берега. Он уже плыл под темной тенью
деревьев, ветви как бы склонялись над его головой; казалось,
ему достаточно было поднять руки и схватить их. Большинство
пловцов все еще отставали от него ярдов на пятьдесят, но
некоторые, опередив других, были уже в двадцати пяти ярдах от
него. С берега казалось, что они плывут чуть ли не рядом с
беглецом и в любой момент могут его схватить.
Развязка приближалась, но не такая, какой мы ожидали. Ни
зрители, ни преследователи и не догадывались, чем кончится
погоня. Даже сам мулат не подозревал, какая новая страшная
опасность ему грозила. Тень деревьев на берегу острова уже
падала на пловца, и каждую минуту мы ждали, что он скроется в
ней. Но вдруг он круто повернул и поплыл вдоль берега.
Мы с удивлением смотрели на этот маневр, не понимая, к
чему он может привести, ибо преследователи как раз плыли по
диагонали к беглецу и могли вот-вот настигнуть его. Какова была
его цель? Может быть, ему не удалось найти удобное место, чтобы
выйти на берег? Даже если это было так, он мог уцепиться за
ветви и выбраться на сушу. Но недоумевать нам пришлось недолго:
мы заметили, что темный предмет, плававший в воде, оказался
вовсе не стволом сухого дерева; бревно было живое и двигалось и
скоро приняло очертания огромной ящерицы -- отвратительного
аллигатора.
Его страшные челюсти были широко раскрыты, чешуйчатый
хвост поднялся, только туловище находилось в воде. Он
повертывался то в одну, то в другую сторону, время от времени
бил хвостом, и брызги летели фонтаном. Его рев отдавался эхом
на противоположном берегу, все озеро как бы колебалось от его
хриплого голоса. Лесные птицы с криком порхали кругом, а белый
журавль с испуганным курлыканьем взвился в воздух.
Зрители застыли от ужаса, пловцы перестали плыть. Только
один мулат прилагал все усилия, чтобы спасти свою жизнь.
Аллигатор так и впился в него глазами. Почему он уставился на
него, а не на других? Все пловцы были одинаково близко. Может
быть, это рука бога поднялась для мщения? Еще одно движение,
еще удар мощного хвоста -- и громадный аллигатор ринется на
свою жертву...
Я забыл о преступлениях мулата -- я почти сочувствовал
ему: неужели для него нет надежды на спасение? Вот он ухватился
за ветку дерева, пытаясь подняться из воды и избавиться от
грозной опасности. Боже, укрепи его руку! Слишком поздно! Уже
аллигатор разинул пасть... Вдруг раздался треск -- сук
обломился! Мулат упал, скрылся под водой и пошел ко дну, а за
ним, так и не сомкнув челюстей, нырнула гигантская ящерица. Оба
скрылись из виду. Волны вспенились, захлестывая листья
обломанного сука.
Затаив дыхание, мы следили за этой сценой. Ни малейшая
зыбь на волне не ускользала от нашего взора. Но на поверхности
воды не было заметно никакого движения. Из ее глубин не
показывались очертания ни человека, ни чудовища, и вскоре озеро
снова стало спокойным и гладким. Аллигатор, несомненно,
закончил свое дело. Не послужил ли он орудием божьей мести! Так
говорили окружавшие меня люди.
Наши пловцы повернули обратно. Никто не рискнул подплыть к
берегу острова, под темную тень деревьев. Люди долго находились
в воде, и силы оставляли их. Некоторые едва ли могли бы
добраться до берега, но на помощь им спешили лодки и пироги.
Некоторые пловцы увидели лодки и поплыли медленнее, другие
остановились и ждали их приближения. Всех их поспешно подобрали
одного за другим. Теперь и люди и собаки были благополучно
доставлены на берег.
Решено было продолжать поиски с помощью собак, так как
судьба беглеца все еще оставалась неясной. Преследователи
высадились, собаки начали рыскать по кустам, а люди пошли вдоль
берега к месту, где все это случилось.
Однако на острове не оказалось ни малейших следов мулата.
Но зато кое-что обнаружилось в воде: нашли красную пену и
решили, что это кровь мулата.
-- Все в порядке, ребята! -- раздался чей-то грубый голос.
-- Держу пари, что это кровь чернокожего. Он пошел ко дну, в
этом нет сомнения. Черт побери эту гадину! Она испортила нам
всю забаву.
Эта шутка была встречена взрывом оглушительного хохота.
Продолжая беседу в том же духе, охотники за людьми постепенно
разошлись по домам.
Глава XIV. МЕСТЬ РИНГГОЛЬДА
Только самые черствые люди среди белых говорили oб этом
происшествии с неподобающим легкомыслием; другие более тонкие и
благородные, отнеслись к нему с должной серьезностью, а в
некоторых оно даже пробудило какой-то страх. Как будто десница
божья вмешалась и наказала преступника той самой смертью,
которую он готовил другим. Ужасная смерть, но казнь,
назначенная мулату людьми, была еще ужаснее. Небо, смягчив
наказание преступнику, оказалось к нему милосерднее, чем земные
судьи.
x x x
Я оглянулся, ища индейца, и был доволен, что его нет в
толпе. Его стычка с Ринггольдом внезапно закончилась, но я
боялся, что так просто это не обойдется. Слова метиса разозлили
плантаторов, отвлекли их внимание от Джека, и благодаря этому
преступник бежал. Если бы мулату действительно удалось
спастись, это наверняка повело бы к дальнейшим неприятностям.
Но и теперь я не был вполне уверен в том, что индейцу не
угрожает опасность. Он находился не на своей земле -- владения
индейцев простирались по ту сторону реки, и поэтому местные
жители могли рассматривать его приход как вторжение. Правда, мы
были в мире с индейцами, но, несмотря на это, в глубине души
обе стороны относились друг к другу крайне враждебно. Старые
раны, полученные в войне 1818 года(12), еще не зажили.
Я знал, что Ринггольд мстителен. Он был унижен в глазах
приятелей -- в короткой схватке метис одержал верх. Ринггольд
не простит этого и, конечно, будет искать случая отомстить ему.
Вот почему я обрадовался, что метис ушел. Быть может, он
сам почувствовал опасность и вернулся за реку, где ему уже
ничто не могло грозить. Даже Ринггольд не рискнул бы
последовать туда за ним, так как договор нельзя было нарушать
безнаказанно, и самые отчаянные из скваттеров(13) это знали.
Могла снова вспыхнуть война с индейцами, а правительство,
вообще не отличавшееся чрезмерной щепетильностью, в настоящее
время имело другие планы.
Я собрался было идти домой, как вдруг мне пришла в голову
мысль подойти к Ринггольду и сказать ему, что я не одобряю его
поведения. Я был так возмущен, что решил выложить ему все, что
о нем думал. Ринггольд был старше меня и выше ростом, но я не
боялся его. Напротив, я знал, что внушаю ему страх. Ринггольд
оскорбил того, кто час назад рисковал ради нас своей жизнью, и
я хотел упрекнуть его за это. Я стал искать Ринггольда в толпе,
но его нигде не было.
-- Вы не видели Аренса Ринггольда? -- спросил я старого
Хикмэна.
-- Он только что уехал, -- ответил старик.
-- В каком направлении?
-- Вверх по реке. Он ускакал с Биллем Уильямсом и Недом
Спенсом. У них был такой вид, как будто там их ждет какое-то
неотложное дело.
У меня мелькнуло страшное подозрение.
-- Хикмэн, -- обратился я к охотнику, -- не одолжите ли вы
мне на часок свою лошадь?
-- Мою старушку? С удовольствием! Хоть на целый день, если
нужно. Но как же вы поедете с пораненной рукой?
-- Ничего! Только помогите мне сесть в седло.
Старый охотник исполнил мою просьбу, и, обменявшись с ним
еще несколькими словами, я поехал вверх по берегу реки. Немного
выше через реку ходил паром, и там же, вероятно, молодой индеец
оставил свой челнок. Следовательно, чтобы вернуться домой, ему
надо было идти в этом направлении, между тем как Ринггольду не
следовало ехать туда -- его плантация лежала в противоположной
стороне. Поэтому-то мне и показалось подозрительным, что
Ринггольд поехал вверх по реке, да еще в такой компании. Во
всех окрестных плантациях не было молодчиков хуже тех приятелей
Ринггольда, которых упомянул Хикмэн. Я знал также, что они
полностью находились под влиянием своего вожака.
Я подозревал, что они поскакали вдогонку за индейцем и,
конечно, не с добрыми намерениями. Подъехав к реке, я убедился
в основательности своих предположений. На сыром песке ясно
виднелись отпечатки лошадиных копыт и след индейских мокасин,
ведущий к переправе. Я знал, что одежда метиса еще не высохла и
что его мокасины были пропитаны водой. Я пришпорил лошадь.
Однако, подъехав к переправе, я ничего не увидел, так как
от воды меня отделяли деревья. Но я услышал сердитые голоса.
Это доказывало справедливость моего предположения.
Я не стал терять времени и прислушиваться, а поехал прямо
на звук голосов. На повороте дороги я увидел трех лошадей,
привязанных к дереву. Я проскакал мимо и действительно, как и
следовало ожидать, увидел у воды трех белых и метиса между
ними. Он был у них во власти! Они оставили лошадей у дерева,
подкрались к нему незаметно и схватили его как раз в тот
момент, когда он собирался прыгнуть в челнок.
Метис оказался безоружным. Винтовка, которую я подарил
ему, была еще влажная, а мулат утащил с собой его нож. Вот
почему метис не мог оказать им сопротивления и его сразу
удалось связать по рукам и ногам.
Не теряя времени, они сняли с индейца охотничью рубашку и
привязали его к дереву. Улучив момент излить наконец свою
