останавливался, ложился плашмя, прижимаясь к земле, и оставался
в таком положении несколько секунд, как бы отдыхая. Затем он
приподнимал свое тело приблизительно на ярд от земли и снова
начинал ползти, как будто повинуясь силе, влекущей его вперед.
По суше аллигатор движется очень медленно -- не быстрее, чем
утка или гусь. Его настоящая стихия -- вода, где он скользит
почти с быстротой рыбы.
Наконец он приблизился к изгороди, остановился ненадолго и
затем втащил свое длинное темное тело в отверстие. Я увидел,
что он появился на маисовом поле как раз в том месте, где исчез
мулат.
Я больше не сомневался, что чудовище следовало за
человеком и что человек это знал. И то и другое было очевидно.
Первое я видел сам, а для второго у меня были убедительные
доказательства. Странное поведение и поступки мулата, то, что
он снял жерди и оставил свободный пролом, и то, что он
постоянно оглядывался назад, -- вот доказательства того, что он
знал, кто следует за ним. Несомненно, он это знал!
Но моя уверенность ни в какой степени не помогала мне
разгадать тайну. Было ясно, что мулат заманивал пресмыкающееся
чем-то таким, против чего оно не могло устоять. Что это могло
быть? Уж не колдовство ли какое-нибудь? Суеверная дрожь
пробежала по моему телу, когда я задал себе этот вопрос. Я был
воспитан среди негров и вскормлен негритянкой -- неудивительно,
что мой юный ум был полон всяческих суеверий. Я знал, что в
болоте, окруженном кипарисами, в самых отдаленных его уголках,
водились аллигаторы -- иногда огромных размеров. Но как Желтый
Джек ухитрился выманить одного из них из болота и заставил его
следовать за собой по суше -- вот загадка, которую я был не в
силах разгадать. Я не мог найти никакой естественной причины,
поэтому мой ум невольно устремился в область таинственного и
сверхъестественного.
Я долго стоял, недоумевая, позабыв об оленях. Они
продолжали спокойно пастись на лугу. Я был слишком поглощен
таинственными действиями мулата и его земноводного спутника.
Глава VII. ЧЕРЕПАШИЙ САДОК
Пока мулат и аллигатор оставались на маисовом поле, я не
видел ни того, ни другого. Маис достиг полной высоты, и его
высокие стебли и широкие копьевидные листья могли бы скрыть и
всадника. Даже чаща вечнозеленых деревьев не была бы столь
непроницаемой для взора. Подвинувшись немного вправо, я сумел
бы обозреть большее пространство, но тогда вышел бы из укрытия
и мулат мог заметить меня. По некоторым причинам мне не
хотелось этого, и я продолжал оставаться в своем убежище.
Я был уверен, что мулат идет по маисовому полю и что скоро
я увижу его -- как только он появится на открытом месте.
Между бассейном и маисовым полем простирался участок,
засеянный индиго. Чтобы приблизиться к дому, необходимо было
пройти через индиговое поле, где растения возвышались на два
фута. Я не мог прозевать мулата и с нетерпением ждал, когда он
покажется. Мои мысли все еще блуждали на грани таинственного и
сверхъестественного.
Он шел медленно, очень медленно, но я знал, что он
движется вперед. Я мог следить за его движениями по колыханию
листьев и початков маиса. Утро было тихое, в воздухе -- ни
дуновения. Колышущиеся листья позади мулата свидетельствовали,
что аллигатор не отставал от него.
Я напряженно следил за листьями маиса. Было очевидно, что
мулат шел не по рядам, а пересекал их по диагонали. С какой
целью? Я никак не мог догадаться. Идя вдоль любой борозды, он
попал бы прямо к дому. Зачем же ему идти более трудным путем,
пересекая борозды? Но вскоре я понял, в чем заключалась цель
этого зигзагообразного движения.
Он подошел теперь почти к краю поля. Участок индиго был не
очень широкий, и мулат находился так близко от меня, что я мог
слышать даже шелест раздвигаемых стеблей.
Но теперь до меня донесся и другой звук, напоминавший
собачий вой. Я прислушался -- это была не взрослая собака;
скорее -- слабо завывал щенок.
Сперва мне показалось, что такой звук издает аллигатор. Но
эти пресмыкающиеся визжат, как щенки, только в младенческом
возрасте, а тот, который полз за мулатом, был уже вполне
взрослый. Он не мог так визжать. Кроме того, вскоре я выяснил,
что визг доносился оттуда, где шел человек. Я вспомнил белое
животное, которое Джек тащил за собой. Значит, это был не
опоссум, а собака.
Я снова услышал тот же звук -- несомненно, скулил щенок.
Если слух меня и обманывал, то глаза подтвердили, что я прав. Я
увидел, как мулат вышел из маиса. Он тащил за собой на веревке
маленького белого щенка. Теперь уже не оставалось никаких
сомнений, что это был наш слуга, Желтый Джек.
Прежде чем выйти из маиса, он на минуту остановился, как
бы для того, чтобы осмотреться кругом. Он стоял, выпрямившись
во весь рост. В маисе ему было нетрудно спрятаться, но индиго
не представляло такого хорошего укрытия, и мулат, очевидно,
соображал, как ему двигаться дальше незамеченным. Вероятно, он
не желал, чтобы его видели. Но почему? Я не мог догадаться.
Этот сорт индиго назывался "ложная Гватемала". На
плантации разводили несколько его видов, но этот был самый
высокий. Некоторые растения, находившиеся сейчас в полном
цвету, возвышались почти на три фута от земли. Когда человек
идет по такому полю, его видно. Но если согнуться, то можно
проползти незамеченным. Эта же мысль, по-видимому, мелькнула и
у мулата. После некоторого раздумья он стал на четвереньки и
пополз через индиговое поле. Ему не нужно было перебираться
через какую-нибудь изгородь -- все возделанное поле было
окружено одной оградой, и только небольшое открытое
пространство служило границей между двумя рядами индиго. Если
бы я находился на одном уровне с полем, то крадущийся вороватый
мулат был бы совсем скрыт от меня, но я стоял на вышке и мог
следить за всеми его движениями. По временам он останавливался
и притягивал к себе щенка, который начинал тогда отчаянно
визжать, как от сильной боли. Когда мулат подполз ближе, я
увидел, что он дергал щенка за уши.
В пятидесяти шагах от мулата из маиса показалась огромная
ящерица и поползла по плантации индиго. В эту минуту меня как
будто озарило, и я понял все. Я больше не думал о злых демонах
и духах. Тайна была раскрыта: мулат просто приманивал
аллигатора щенком!
Я удивился, как эта мысль не пришла мне в голову раньше.
Ведь я уже слышал об этом от людей, которым можно было верить,
-- от самих охотников за аллигаторами. Они часто ловили их с
помощью такой приманки и рассказывали, что пресмыкающиеся
готовы следовать за визжащей собакой по лесу целыми милями,
особенно старые самцы. Хикмэн полагал, что они принимают визг
собаки за крик собственного детеныша, которого эти безжалостные
родители обычно с удовольствием пожирают.
Но, помимо этой чудовищной особенности аллигаторов, хорошо
известно, что их излюбленной добычей являются собаки. У
несчастной гончей, которая в пылу погони за дичью отважится
поплыть через поток или лагуну, есть все шансы угодить в пасть
этого безобразного зверя.
Тайна раскрылась -- по крайней мере, стала ясна причина,
которая заставляла аллигатора следовать за мулатом. Но одно
оставалось неясным: с какой целью мулат проделывал этот
странный маневр?
Когда я увидел, как он пополз на четвереньках, я решил,
что он хочет добраться до дому незаметно. Но затем у меня
мелькнула другая мысль. Я обратил внимание на то, что он часто
и с беспокойством оглядывался назад, как будто хотел скрыться
от аллигатора.
Я заметил также, что мулат часто менял направление, как
будто желая создать преграду из растений между собой и
аллигатором.
Ну что ж, просто-напросто ему взбрела в голову какая-то
дикая фантазия. Он узнал о забавном способе приманивать
аллигаторов -- может быть, старый Хикмэн показал ему, как это
делается. Или он сам додумался до этого, наблюдая за
аллигаторами во время рубки леса вблизи болот. Он вел за собой
к дому аллигатора с какой-то странной целью -- может быть, он
хотел показать его своим товарищам, или просто сыграть с ними
шутку, или устроить бой между аллигатором и собаками, или
вообще что-нибудь в этом роде.
Я не мог разгадать его намерения и, вероятно, не стал бы
об этом и думать, если бы два-три незначительных обстоятельства
не привлекли моего внимания. Меня поразила та особенная
настойчивость, с которой мулат стремился к успешному достижению
своей цели. Он не щадил ни сил, ни времени. Правда, день был не
рабочий, а праздничный, и Желтый Джек мог свободно располагать
собой. Но не в обычае мулата было вставать так рано, и к тому
же затраченные им усилия отнюдь не соответствовали его обычной
беззаботной лени. Что-то важное побуждало его действовать. Но
что именно? Я просто терялся в догадках.
Наблюдая за ним, я чувствовал, что мне как-то не по себе.
Это ощущение невозможно передать, и я могу объяснить его разве
только тем, что мулат был злым, нехорошим человеком. Я знал,
что он способен на любую подлость. Но какой вред собирался он
причинить с помощью аллигатора? Ведь на суше никто не боится
аллигаторов, здесь они никому не опасны.
Если бы не это чувство, я бросил бы наблюдать за ним и
снова занялся бы оленями, которые тем временем подошли почти к
самому моему укрытию. Но я преодолел искушение и снова стал
следить за мулатом.
Вскоре мое недоумение разрешилось. Желтый Джек приблизился
к краю бассейна, но не вошел в него. Обогнув заросли, он
направился к апельсиновой роще. В этом месте была калитка;
мулат вошел в нее и оставил открытой. Время от времени он снова
заставлял щенка визжать, хотя в этом не было особой нужды, так
как аллигатор теперь находился совсем близко.
Я мог хорошо рассмотреть чудовищного зверя. Он не
принадлежал к разновидности крупных аллигаторов, хотя от морды
до конца хвоста было футов двенадцать. Продвигаясь, аллигатор
цеплялся за землю когтями широких перепончатых лап. Его
шероховатая синевато-коричневая кожа была покрыта скользкой
слизью, поблескивавшей на солнце, а между ромбовидными
чешуйками налипли большие комья болотной тины. Аллигатор был,
по-видимому, очень возбужден и при каждом движении собаки
обнаруживал явные признаки ярости. Он приподнимался на своих
мощных лапах, вскидывал вверх голову, как бы желая разглядеть
добычу, рассекал хвостом воздух и раздувался почти вдвое по
сравнению со своей обычной толщиной. В то же время он издавал
звуки, напоминавшие отдаленный гром, а запах мускуса,
исходивший от него, наполнял воздух душными испарениями. Трудно
представить себе что-нибудь более отвратительное, чем это
чудовище! Даже легендарный дракон не мог бы выглядеть ужаснее.
Аллигатор, не останавливаясь, проволок свое длинное тело
через калитку, но дальше зеленые листья скрыли от меня
омерзительное пресмыкающееся.
Я обернулся в сторону дома, продолжая наблюдать за
мулатом. Отсюда я мог видеть почти весь бассейн. Между
апельсиновой рощей и большим бассейном находился искусственный
пруд, всего несколько ярдов в длину. Дно его покрывала вода,
которую накачивали насосом из главного бассейна. Это был так
называемый "черепаший садок", где специально откармливали
черепах для стола. Мой отец сохранил свое виргинское
гостеприимство, а во Флориде такое редкое лакомство раздобыть
нетрудно.
Черепаший садок непосредственно сообщался с бассейном. Я
видел, как Желтый Джек приближается к пруду. Он держал щенка в
