их -- негры, хотя они и не все чернокожие. Здесь есть и
мулаты(5), и самбо(6), и квартероны(7). Даже у тех, в ком течет
чистая африканская кровь, кожа не черного, а бронзового цвета.
Некоторые из них довольно уродливы -- у них толстые губы,
низкие лбы, плоские носы, и они отнюдь не отличаются
стройностью. Другие сложены хорошо, иные даже привлекательны.
Есть там и почти белые женщины -- квартеронки. Многие из них
миловидны, а некоторые просто красивы.
Все одеты в рабочее платье. На мужчинах легкие полотняные
штаны, ярко окрашенные рубашки и шляпы из пальмовых листьев.
Немногие могут похвастаться своим нарядом. Некоторые обнажены
до пояса, и их черная кожа сверкает под солнцем, как эбеновое
дерево. Женщины одеты более пестро -- в полосатые ситцевые
платья, на головах у них мадрасские платки из яркой клетчатой
ткани. У некоторых платья сшиты со вкусом и очень красивы.
Прическа, похожая на тюрбан, придает женщинам особую
живописность.
И мужчины и женщины работают на плантации индиго.
Некоторые срезают растения и связывают их в снопы; другие тащат
эти снопы с полей под навес; там их бросают в верхнее корыто --
"бучильный чан", третьи отводят воду и "выжимают". Остальные
работники лопатами сгребают осадок в спускные каналы, а
несколько человек занято просушкой и формовкой краски. Все
выполняют определенную работу и, надо сказать, довольно весело.
Люди смеются, болтают, поют, перекидываются шутками, и веселые
голоса все время звенят у вас в ушах. Однако все они рабы --
рабы моего отца. Он обращается с ними хорошо, здесь редко
взвивается плеть, и, может быть, поэтому у рабочих веселое
настроение и бодрый вид.
Вот какие приятные картины запечатлелись в моей памяти.
Здесь прошло мое детство, здесь началась моя сознательная
жизнь.
Глава III. ДВА ДЖЕКА
На каждой плантации есть свой "злой демон", иногда их даже
несколько, но один из них всегда самый страшный злодей. Таким
демоном у нас был Желтый Джек.
Это был молодой мулат, не очень уродливый, но отличавшийся
мрачным и сварливым нравом. Иногда он проявлял самую свирепую
злобу и жестокость.
Люди с таким характером чаще встречаются среди мулатов,
чем среди негров. Эта психологическая особенность объясняется
тем, что мулаты гордятся своей желтой кожей и ставят себя
"выше" негров как в умственном, так и в физическом отношении, а
потому более остро ощущают несправедливость своего униженного
положения.
Что касается чистокровных негров, то они редко бывают
бесчувственными дикарями. В трагедии человеческой жизни они
жертвы, а не злодеи. Где бы то ни было -- в своей родной стране
или в чужой, -- везде им приходится страдать, но в их душах нет
мстительности и жестокости. Во всем мире не найти сердца
добрее, чем то, которое бьется в груди у африканского негра.
Желтый Джек всегда отличался жестокостью. Она была
врожденной чертой его характера -- без сомнения,
наследственной. Он был испанским мулатом, то есть испанцем по
отцу и негром по матери. Его собственный отец продал его моему
отцу!
Если мать рабыня, сын ее тоже раб. Если отец свободный
человек, это не имеет никакого значения для его потомства. В
Америке, среди краснокожих и черных, ребенок разделяет судьбу
матери. Только белая женщина может быть матерью белых детей!
На плантации жил и другой Джек, которого, в отличие от
первого, звали Черным Джеком. Между ними не было ни малейшего
сходства, кроме того, что они были одних лет и одинакового
роста. Характером они отличались друг от друга еще больше, чем
наружностью и цветом лица. У Желтого Джека кожа была светлее,
но зато Черный Джек обладал добрым сердцем. Даже в выражении их
лиц бросалась в глаза существенная разница: у одного был
веселый, довольный вид, а другой смотрел исподлобья. Белые зубы
негра всегда сверкали в улыбке, а Желтый Джек улыбался только
тогда, когда замышлял какую-нибудь злую проделку.
Черный Джек был уроженцем Виргинии. Он жил у нас еще на
старой плантации и приехал оттуда вместе с нами. Он был очень
привязан к моему отцу; так нередко складываются отношения между
господином и рабом. Он считал себя членом нашей семьи и
гордился тем, что носит наше имя. Подобно всем неграм,
родившимся в "старой колонии", он гордился и своим местом
рождения. Среди наших негров "виргинские" пользовались
уважением.
Черный Джек был недурен собой, чертами лица он скорее
походил на мулата, чем на негра. Для негров характерны толстые
губы, плоский нос, покатый лоб. Никаких этих признаков у Джека
не было. Я встречал чистокровных негров с правильными чертами
лица. Таков был и Черный Джек. По телосложению он мог вполне
сойти за эфиопского Аполлона.
Кроме меня, еще кое-кто у нас считал, что Джек гораздо
привлекательнее, чем его желтый тезка. Это была квартеронка
Виола, первая красавица на нашей плантации. Оба Джека давно
соперничали из-за Виолы. Оба усердно добивались ее улыбок, а
завоевать их было не так-то легко, потому что Виола была
капризной и ветреной девчонкой. Нечего и говорить, что оба
ревновали ее. Наконец она стала оказывать явное предпочтение
негру. За это мулат возненавидел своего соперника лютой
ненавистью. Не раз обоим Джекам приходилось мериться силой, и
всегда негр выходил победителем. Быть может, именно поэтому, а
не из-за его наружности Виола награждала его своими улыбками.
Во всем мире, во все времена красота преклоняется перед
мужеством и силой.
Желтый Джек был нашим дровосеком, а Черный Джек выполнял
обязанности конюха и кучера.
В жизни нашей плантации история любви и ревности двух
Джеков была самым обыкновенным явлением. Она не представляет
особого интереса, и я упомянул о ней только потому, что она
повлекла за собой целый ряд событий, оказавших важное влияние
на мою последующую жизнь.
Вот первое из них. Желтый Джек, видя, каким успехом
пользуется его соперник, начал открыто преследовать Виолу.
Встретив ее как-то случайно в лесу, вдали от дома, он осмелился
сделать ей гнусное предложение. Презрительный отказ Виолы
заставил его решиться на отчаянный поступок. Только неожиданное
появление моей сестры помешало мулату. Его наказали главным
образом по настоянию моей сестры.
Желтый Джек был наказан впервые, хотя и не в первый раз
заслуживал кары. Мой отец был очень снисходителен к нему; все
говорили, что даже слишком. Он часто прощал ему не только
проступки, но и преступления. Отец был человеком по природе
очень добрым и с большой неохотой прибегал к плети, но на этот
раз моя сестра решительно настояла на наказании. Виола была ее
служанкой, и гнусное поведение мулата нельзя было оставить
безнаказанным.
Заслуженная кара не излечила его от наклонности к злым
проделкам.
Вскоре произошло еще одно событие, показавшее, что Желтый
Джек был мстителен.
Любимицу сестры, хорошенькую лань, нашли мертвой на берегу
озера. Она не могла погибнуть естественной смертью: еще час
назад видели, как она прыгала на лужайке. Ни волк, ни аллигатор
ее не трогали. На ней не оказалось ни царапин, ни ран --
никаких признаков крови!
Как выяснилось вскоре, она была задушена. Ее задушил
мулат, а Черный Джек видел это. Он работал в апельсиновой роще
и был свидетелем преступления. Желтого Джека второй раз
наказали плетьми.
Затем случилось и третье событие -- ссора между негром и
мулатом, перешедшая в настоящее побоище. Желтый Джек решил
воспользоваться удобным случаем и сразу отомстить негру и как
сопернику в любви и как свидетелю его недавнего преступления.
Столкновение не ограничилось простой дракой. Мулат,
руководясь инстинктом, унаследованным от испанских предков,
вытащил нож и нанес им опасную рану своему невооруженному
противнику.
На этот раз его наказали еще строже. Я просто рассвирепел
-- ведь Черный Джек был моим "телохранителем" и любимцем.
Благодаря своему веселому нраву и жизнерадостности негр
был очень приятным товарищем. В дни моего детства он неотлучно
сопровождал меня повсюду -- и на реке и в лесу.
Справедливость требовала наказания, и Желтый Джек получил
его в полной мере. Но это оказалось бесполезным: мулат был
неисправим. В него словно вселился злой дух.
Глава IV. ФЛОРИДСКИЙ КОЛОДЕЦ
За апельсиновой рощей в почве было своеобразное углубление
-- эта особенность присуща, как я полагаю, только Флориде.
Круглый водоем, имевший форму опрокинутой сахарной головы
диаметром ярдов в сорок, уходил на много футов в глубину земли.
На дне этого водоема было несколько углублений, или колодцев,
правильной цилиндрической формы, отделенных друг от друга
скалистыми перегородками. Это было очень похоже на улей с
разломанными сотами.
Такие колодцы иногда бывают сухими, но чаще всего там на
дне стоит вода, которая порой заполняет всю впадину.
Подобные естественные водохранилища хотя и расположены на
равнинах, но всегда окружены холмами или обломками скал,
покрытыми вечнозелеными зарослями магнолий, розового лавра,
дуба, шелковицы и пальметто. Такие колодцы часто попадаются
среди сосновых лесов, а иногда, как маленькие островки в
океане, они возникают среди зеленых саванн.
Это и есть "хоммоки" -- флоридские колодцы, знаменитые в
истории индейских войн.
Один из них был расположен как раз за апельсиновой рощей.
Рядом полукругом возвышались бурого цвета скалы, покрытые
темной листвой вечнозеленых деревьев. Вода в нем была чиста и
прозрачна, и в ее кристальной глубине резвились стаи золотых и
красных рыбок, лещей и пестрых окуней. Бассейн снабжал нас
рыбой, и здесь же мы все купались. В жарком климате Флориды
купанье не только удовольствие, но попросту необходимость.
Из дома к водоему через апельсиновую рощу была проложена
песчаная дорожка и устроено несколько каменных ступенек, по
которым было удобно спускаться в воду. Конечно, наслаждаться
купаньем разрешалось только белым.
За бассейном простирались возделанные поля, окаймленные
вдали высокими кипарисовыми и кедровыми лесами. Вокруг на
многие и многие мили тянулась непроходимая трясина.
С одной стороны плантации лежала широкая равнина, поросшая
густой травой. Это была саванна -- естественный луг, где
паслись лошади и домашний скот. Здесь часто появлялись олени и
стаи диких индеек.
Я был как раз в таком возрасте, когда юноши увлекаются
охотой. Как и у большинства молодежи из Южных штатов, не очень
занятой делом, охота была моим главным развлечением. Отец
подарил мне свору великолепных гончих.
Моей самой любимой забавой было спрятаться в колодце и
ждать приближения оленя или индейки, а затем гнаться за ними по
зеленой равнине. Мне уже удалось поймать много оленей и индеек;
собаки отлично берут и тех и других. За дикими индейками легко
можно охотиться с гончими.
Я обычно уходил из дому рано утром, когда все еще спали.
Это самое лучшее время для охоты.
Однажды утром я отправился в свое укрытие у колодца и
залез на скалу, где для меня и собак было достаточно места. С
этой вышки передо мной открывалась вся равнина, и я мог
наблюдать за всем, что там происходило, тогда как меня никто не
видел. Широкие листья магнолии образовали над моей головой
подобие беседки, а сквозь просветы между листьями я мог вести
наблюдения.
В этот день я пришел туда до восхода солнца. Лошади стояли
еще в конюшнях, а скот в хлеву. Саванна была совершенно
