пустынна. На ее широком просторе не виднелось ни одного оленя.
Я несколько огорчился. Сегодня мать ждала гостей и просила
принести ей к обеду дичи. Я, конечно, обещал и теперь, глядя на
пустынную саванну, был сильно разочарован.
Признаться, я очень удивился -- настолько это было
необычно. Каждое утро на широкой равнине появлялись олени. Но,
может быть, здесь охотились раньше меня? Вполне вероятно. Может
быть, это молодой Ринггольд с соседней плантации или кто-нибудь
из охотников-индейцев, которые, кажется, вообще никогда не
спят. Ясно только, что кто-то уже побывал здесь и распугал
дичь.
Саванна не считалась частным владением и не составляла
собственности ни одной из плантаций: каждый мог свободно
охотиться на ее просторах. Эта земля принадлежала государству и
еще никому не была продана.
Итак, я не принесу к обеду оленины. Правда, я мог еще
подстрелить индейку, они обычно появлялись позднее. Я слышал,
как они курлыкали на вершинах деревьев. Громкие звуки отчетливо
разносились в тихом утреннем воздухе. Но накануне мне удалось
убить целый выводок, и наша кладовая была уже забита ими.
Теперь мне нужна была оленина.
У меня была при себе винтовка, и я мог отправиться за
оленем в лес. Или лучше всего зайти в хижину старого Хикмэна,
он мог бы помочь мне. Если он уже охотился сегодня, то у него
есть оленина, и я возьму у него немного.
Солнечный диск только что показался над горизонтом, его
лучи золотили вершины далеких кипарисов, а их светло-зеленые
листья сверкали всеми оттенками золота.
Прежде чем спуститься со своей вышки, я еще раз оглядел
саванну и увидел нечто, заставившее меня изменить мое намерение
и остаться на скале.
Стадо оленей показалось на опушке кипарисового леса, там,
где изгородь отделяет саванну от возделанных полей.
"Ara! -- подумал я. -- Они сумели пробраться через
маисовое поле".
Я взглянул на то место, откуда, как мне казалось, вышли
олени. Я знал, что там в углу изгороди был пролом, обычно
закрытый досками. Я ясно видел этот пролом, но все доски были
на своих местах. Значит, олени пришли не с этой стороны. Вряд
ли они могли перепрыгнуть через изгородь. Это был высокий забор
со столбами и подпорками; доски закрывали пролом на всю высоту
забора. Следовательно, олени появились из лесу?
Я заметил и кое-что другое. Олени не шли, а быстро бежали,
как будто потревоженные присутствием врага.
Вероятно, кто-нибудь гонится за ними. Но кто же? Старый
Хикмэн или Ринггольд? Я не сводил глаз с лесной опушки, но
никого не было видно.
А что, если оленей спугнул медведь или рысь? Тогда они
далеко не уйдут, и я с собаками еще смогу их догнать. Быть
может...
Мои размышления были прерваны появлением того, кто испугал
оленей. Оказалось, что это человек, а вовсе не медведь и не
рысь.
Он выступил из густой тени кипарисов. Лучи солнца пока еще
озаряли лишь вершины деревьев, но было уже достаточно светло,
чтобы рассмотреть человека. Это был не Рингтольд, не Хикмэн и
не индеец. На нем были синие холщовые штаны, полосатая рубашка
и шляпа из листьев пальметто. По одежде я сразу узнал нашего
дровосека. Это был Желтый Джек.
Глава V. МУЛАТ И ЕГО СПУТНИК
Это открытие несколько удивило меня. Что делал мулат в
лесу в такой ранний час? Запасливость и бережливость не были
свойственны ему; наоборот, стоило большого труда заставить его
приняться за обычную дневную работу. По природе он не был
охотником. Я никогда не видел, чтобы он гонялся за дичью, хотя,
постоянно бывая в лесу, он хорошо знал все укромные места и
лазейки, а также повадки и привычки животных. Что же привлекло
его сегодня утром в лес?
Я остался на вышке и продолжал наблюдать за ним, в то же
время не теряя из виду оленей. Скоро выяснилось, что мулат их
не преследовал. Выйдя из лесу, он не пошел за стадом, а
повернул совсем в другую сторону, на дорожку, ведущую к
маисовому полю.
Я заметил, что он шел медленно, пригнувшись к земле. Мне
показалось, что у его ног вертится какое-то животное --
по-видимому, маленькая собака или опоссум. Оно было светлое,
как опоссум, но на таком расстоянии я не мог отличить опоссума
от щенка. Я подумал, что Желтый Джек поймал в лесу зверька и
тащит его за собой на веревке.
Ничего странного в его поведении не было. Мулат мог еще
вчера найти нору опоссума и поставить там ловушку. Ночью
опоссум попался, и теперь он тащил его домой. Меня удивило
только, что мулат вдруг стал охотником, но и этому я нашел
объяснение. Я вспомнил, что негры очень любят мясо опоссума, и
Желтый Джек не был исключением.
Сообразив, что зверька можно легко поймать, он решил
раздобыть себе жаркое.
Но почему он не нес свою добычу, а вел ее или, скорее,
тащил за собой? Время от времени он нагибался к зверьку, как бы
для того, чтобы его погладить. Я недоумевал: значит, это был не
опоссум!
Я следил за мулатом, пока он не подошел к пролому в
изгороди. Я думал, что он просто перепрыгнет через нее, так как
ближайший путь к дому лежал через маисовое поле. Конечно, он
пойдет полем. Но, к моему удивлению, мулат начал снимать одну
жердь за другой. Затем он отшвырнул их в сторону и оставил
пролом открытым.
Он вошел в пролом, согнувшись, пробрался через поле и
скрылся за широкими листьями маиса. На некоторое время я совсем
потерял его из виду вместе с белым зверьком, которого он волок
за собой таким странным образом. Я снова стал следить за
оленями, которые уже успокоились и мирно паслись посреди
саванны.
Но мысль о странном поведении мулата не оставляла меня, и
я снова посмотрел вслед ему. Он все еще не показывался из
зарослей маиса. Но тут я заметил нечто такое, что весьма меня
удивило. Как раз там, где Желтый Джек вышел из лесу, появилось
существо, двигавшееся прямо к саванне. Это была какая-то темная
фигура, похожая на человека, ползущего на руках и волочащего
ноги по земле.
В первую минуту мне показалось, что это человек, но не
белый, а негр или индеец. По ухваткам он напоминал индейца, но
с индейцами мы были в мире. С какой же стати мирному индейцу
нужно было выслеживать мулата? Я говорю "выслеживать", потому
что и поза и движения странного существа ясно говорили о том,
что оно идет по следу Желтого Джека.
"Может быть, это Черный Джек?" -- подумал я. Я вспомнил
вендетту(8), которая существовала между негром и мулатом, и
драку, в которой Желтый Джек пустил в ход нож. Конечно, он был
наказан, но ведь не самим Черным Джеком. Не пытался ли
обиженный сам отомстить обидчику?
Так можно было бы объяснить зрелище, которое приводило
меня в недоумение. Но трудно представить себе, что негр
способен на это, -- - он был слишком благороден. Как ни пылал
гневом Черный Джек против своего низкого врага, я был убежден,
что он не способен на коварную и гнусную месть из-за угла. Это
не в его характере. Нет, это не мог быть он.
Не он, и никто другой!
В эту минуту золотое солнце озарило саванну. Его лучи
скользнули по зелени, освещая деревья от макушки до самых
корней. Темное тело выползло из тени и двинулось к маисовому
полю. Под солнцем оно сверкало чешуей, похожей на броню. Теперь
уже ясно было видно, что это не негр, не индеец и вообще не
человек. Это был аллигатор.
Глава VI. АЛЛИГАТОР
Для уроженцев Флориды аллигатор не представляет ничего
замечательного и ничего особенно ужасного. Дело в том, что при
всем своем безобразии -- а из всех животных аллигатор самый
отвратительный, -- он не внушает особенного страха тем, кто его
хорошо изучил. Тем не менее к нему все же приближаются с
опаской. Человек, незнакомый с повадками и привычками
аллигатора, весь дрожа от страха, убегает от него. И даже
местные жители -- краснокожие, белые или черные, -- живущие
вблизи от болот и лагун, с осторожностью приближаются к этой
гигантской ящерице.
Некоторые кабинетные ученые-натуралисты утверждают, что
аллигатор не нападает на человека. Однако они признают, что он
уничтожает лошадей и рогатый скот. То же самое они утверждают и
относительно ягуара и летучей мыши -- "вампира". Странные
утверждения, особенно когда имеются тысячи доказательств,
свидетельствующих о противоположном.
Действительно, аллигатор не всегда нападает на человека,
когда ему представляется случай. Впрочем, так же поступают и
лев и тигр. Но даже и Бюффон(9), который и вообще-то ошибается,
едва ли осмелился бы заявить, что аллигатор -- безобидное
животное. Если сосчитать всех людей, ставших жертвами
прожорливости аллигаторов со времен Колумба, то число
получилось бы огромное. Оно было бы не меньше, чем количество
жертв индийского тигра или африканского льва за тот же период.
Гумбольдту(10), во время его короткого пребывания в Южной
Америке, рассказали много таких случаев; что же касается меня,
то мне известен не один случай гибели от зубов аллигатора, и я
видел немало людей, искалеченных этим чудовищем.
В водах тропической Америки встречается много
разновидностей кайманов, аллигаторов и настоящих крокодилов.
Одни из них более свирепы, другие менее, отсюда и проистекают
разногласия в рассказах путешественников. Даже одинаковые виды
в двух разных реках не всегда абсолютно похожи друг на друга.
На аллигаторов, как и на других животных, воздействуют внешние
причины. Климат, близость людей, величина животного -- все
оказывает свое влияние, и, что может показаться еще более
странным, на свойствах аллигаторов отражается характер той расы
людей, которая обитает вблизи них.
На берегах некоторых рек Южной Америки живут плохо
вооруженные, апатичные индейцы, и здесь кайманы чрезвычайно
смелы, к ним опасно подходить близко. Такими же были и их
сородичи, северные аллигаторы, пока отважные жители лесов, у
которых всегда в одной руке топор, а в другой -- винтовка, не
научили их бояться человека -- доказательство того, что эти
пресмыкающиеся все же обладают известной долей разума. Даже и
теперь во многих болотах и потоках Флориды водятся крупные
аллигаторы, к которым приближаться далеко не безопасно,
особенно в период весенних игр и в местах, отдаленных от
человеческого жилья. Во Флориде есть такие реки и лагуны, где у
пловца столько же шансов остаться в живых, как если бы он
нырнул в море, кишащее акулами.
Можно легко относиться даже к действительной опасности,
особенно когда эта опасность становится почти постоянной.
Жители болот, поросших кипарисами и белыми кедрами, не слишком
тревожатся, когда видят безобразного аллигатора. Его появление
не вызывает интереса у обитателей Флориды, он привлекает
внимание только негров, которые употребляют в пищу хвост
животного, да охотников, для которых его кожа является
источником дохода.
Появление аллигатора на краю саванны не возбудило бы во
мне никаких подозрений, если бы не его необычные движения,
напоминавшие движения мулата. Я не мог отделаться от мысли, что
между аллигатором и мулатом существует какая-то связь. Во
всяком случае, было несомненно, что отвратительное
пресмыкающееся следовало за человеком.
Видело ли оно мулата или следовало за ним, влекомое
чутьем, -- я не мог сказать. Последнее представлялось мне более
вероятным, так как аллигатор появился из леса гораздо позже
мулата и вряд ли мог видеть его в маисовом поле.
Аллигатор, пересекая луг, полз вперед прямо по следу к
тому месту, где Джек разобрал изгородь. По временам он
