учеными, к списку жвачных прибавится немало новых названий.
Почти в каждой обширной долине или на горном хребте обитает
особая порода овец или коз. Одни живут в густых лесах, другие
-- в редких. Одни предпочитают травянистые склоны, другие --
голые скалистые обрывы. Есть и такие, которые живут на границе
растительности, проводя большую часть жизни в области вечных
снегов. К ним относятся знаменитый каменный козел и крупный
дикий баран -- архар.
Но особенно интересовало путников небольшое создание,
называемое мускусной кабаргой. Это животное имеет свойство
выделять ароматичное вещество -- мускус, поэтому на него
усиленно охотятся. Оно обитает в Гималаях начиная с высоты
восьми тысяч футов до границы вечных снегов. И местные охотники
живут исключительно охотой на кабаргу; добывая мускус, они
отвозят его на равнину и продают купцам. Мускусная кабарга
вдвое меньше нашего красного оленя; она буровато-серой масти,
пятнистая, причем задняя половина тела темнее передней. Голова
маленькая, уши длинные и торчащие, рогов нет.
Самцы обладают одной особенностью, благодаря которой их
легко отличить от других представителей оленьей породы: из
верхней челюсти у них торчат книзу клыки дюйма в три длиной и
толщиной в гусиное перо. Они придают животному весьма
своеобразный вид. Мускус выделяют только самцы; его находят в
виде шариков или зернышек в мешочке или сумке, расположенной
около пупка; трудно сказать, что это за вещество и для чего оно
служит животному. Оно оказалось роковым для кабарги: не будь
мускуса, охотники мало интересовались бы этим безвредным
животным, но выделяемое им ценное вещество создало ему много
врагов, которые упорно его истребляют.
Охотники за растениями несколько раз видели мускусную
кабаргу, пробираясь в горах, но, так как она чрезвычайно
пуглива и очень быстро бегает, им до сих пор не удавалось
подойти к ней на расстояние выстрела. Им хотелось добыть хоть
одну кабаргу, и трудность задачи только подстрекала их.
Однажды, пробираясь по дикому ущелью, среди чахлых
можжевельников и рододендронов, они спугнули крупную мускусную
кабаргу. Им показалось, что она бежит не слишком быстро, и
охотники решили ее преследовать. Они пустили по следу Фрица, и
сами побежали за ней так быстро, как только позволяла неровная
местность.
Вскоре лай собаки показал им, что кабарга покинула ущелье
и свернула в боковую долину.
Пройдя некоторое расстояние, они увидели, что долина
заполнена ледником. Это их не удивило, так как они уже
встречали ледники в горных долинах.
Охотники поднялись наверх по крутой тропинке и на
свежевыпавшем снегу увидали четко отпечатавшиеся следы кабарги.
Фриц остановился у края ледника, словно ожидая дальнейших
распоряжений, но охотники недолго думая пошли по следам.
Глава XXI. ЛЕДНИК
С великим трудом охотники прошли больше мили вверх по
склону ледника, по обеим сторонам которого поднимались отвесные
утесы.
Следы кабарги доказывали, что она бежит где-то впереди. Да
ей и некуда было свернуть -- ведь она не могла подняться на
вертикальную каменную стену.
По мере того как охотники продвигались вперед, утесы все
сближались и впереди, в нескольких стах ярдов, казалось,
смыкались, образуя острый треугольник; как видно, ущелье там
оканчивалось, и в этом направлении выхода из него не было.
Это и было как раз на руку охотникам. Если ущелье
окончится тупиком, они загонят туда кабаргу и смогут ее
подстрелить.
Чтобы обеспечить себе успех, они разделились и пошли по
одной линии по направлению к острому углу, образованному
каменными стенами.
В том месте, где они разделились, ущелье имело в ширину
ярдов четыреста, и они находились на расстоянии более ста ярдов
друг от друга.
Охотники старались идти вперед по прямой линии, но на
поверхности льда то и дело попадались трещины или огромные
глыбы, которые нужно было обходить. Мало-помалу расстояние
между охотниками уменьшалось, так как долина суживалась;
наконец они оказались всего в каких-нибудь пятидесяти ярдах
друг от друга. Теперь, если бы животное вздумало проскочить
между ними, они наверняка бы его подстрелили. Надежда на успех
придавала им рвения.
Внезапно все их надежды рухнули. Охотники остановились, с
удрученным видом глядя друг на друга. Перед ними во льду зияла
огромная трещина, шириной в пять ярдов, пересекавшая все
ущелье.
С первого же взгляда они убедились, что им не перейти
через трещину -- охота кончилась. Дальше не было пути. Это было
всем ясно.
Ледник заполнял все ущелье -- от утеса до утеса. Между
льдом и скалистой стеной не было ни промежутка, ни тропинки.
Стена поднималась вертикально футов на пятьсот и опускалась
вниз, вероятно, на такую же глубину.
Когда они заглянули в эту страшную бездну, у них
закружилась голова; из осторожности они приблизились ползком к
краю трещины.
Нечего было и думать через нее перейти. Но как же перешла
ее кабарга? Неужели она перепрыгнула эту страшную расселину?
Да, она ее перескочила. Следы на снегу вели к самому краю,
и на уступе было видно место, с которого она прыгнула. А на
другой стороне примятый снег показывал, где она опустилась,
перепрыгнув пространство футов в шестнадцать-восемнадцать. Это
ничего не стоило мускусной кабарге, которая на ровном месте
может прыгнуть вдвое дальше; известно, что вниз по склону она
может сделать прыжок на расстояние шестидесяти футов.
-- Довольно! -- сказал Карл, простояв несколько минут
перед расселиной. -- Ничего не поделаешь, приходится
возвращаться назад. Что ты скажешь, Оссару?
-- Вы сказать верно, саиб, нам не помочь -- не перейти...
Слишком много прыгать, нет моста, нет бамбука сделать мост, нет
дерева здесь!
И Оссару уныло покачал головой. Он был раздосадован --
особенно потому, что кабарга была очень крупной и могла дать
унции две мускуса, а на калькуттском рынке платили по гинее за
унцию.
Индус снова поглядел на расселину, затем отвернулся, и у
него вырвалось восклицание досады.
-- Ну что ж, пойдем назад... -- сказал Карл.
-- Постой, брат, -- прервал его Каспар, -- мне пришла в
голову одна мысль. Не подождать ли нам здесь немного? Кабарга
не может далеко уйти. Наверняка она где-нибудь в самом конце
ущелья, но там она долго не задержится. Ведь там ничего нет,
кроме снега и льда, -- чем она будет питаться? Если где-нибудь
повыше нет выхода, она непременно вернется тем же путем. Так
вот: я предлагаю устроить засаду; мы подстрелим ее, как только
она появится. Что ты на это скажешь?
-- Что ж, давай попытаемся, Каспар, -- ответил Карл. --
Но лучше разойдемся и спрячемся за утесами, иначе она увидит
нас и повернет назад. Больше часа не станем ждать.
-- Да ей наскучит так долго стоять на одном месте, --
сказал Каспар, -- и она еще раньше оттуда выйдет. Впрочем,
посмотрим.
Охотники разошлись в разные стороны, чтобы спрятаться за
утесом или снежным бугром. Каспар взял влево и дошел до края
ледника; он скрылся среди скал, поднимавшихся над снегами.
Вдруг он закричал:
-- Ура! Идите сюда! Мост! Мост!
Карл и Оссару вышли из засады и поспешили к нему.
Пробравшись между обломками скал, они с радостью увидели,
что огромная глыба гнейса лежала поперек трещины совсем как
мост, воздвигнутый человеческими руками. Но такого моста не
смогли бы построить даже гиганты, так как глыба была добрых
десяти ярдов в длину и почти такой же ширины.
По всей вероятности, глыба оторвалась от каменной стены и
упала на ледник, когда еще не было этой огромной трещины. Ее
концы лишь на каких-нибудь два фута выдавались над краем
расселины, и, казалось, глыба каким-то чудом держится на
хрупком ледяном настиле; однако она пролежала здесь годы --
может быть, сотни лет. Казалось, достаточно одного
прикосновения, чтобы она рухнула в зияющую бездну.
Будь Карл возле брата, он удержал бы его от переправы по
такому опасному мосту, но он не успел подойти, как Каспар уже
ступил на глыбу и быстро пробежал по ней.
Через несколько мгновений он оказался по ту сторону
пропасти и, махая шапкой, кричал товарищам, чтобы они
последовали за ним.
Они тоже перебежали по каменному мосту; затем снова
разошлись и стали продвигаться вверх по ущелью, которое все
суживалось и словно упиралось в отвесную стену.
Конечно, кабарга теперь не ускользнет от них!
-- Как жаль, -- заметил Каспар, -- что мы не можем
сбросить этот огромный камень в пропасть, чтобы кабарга снова
не перескочила через трещину, -- тогда мы заперли бы ее в
ущелье.
-- Ты прав, Каспар! -- сказал Карл. -- Но что сталось бы
в таком случае с нами? Боюсь, что и мы оказались бы запертыми.
-- Правда, брат, я не подумал об этом. Какой бы это был
ужас -- оказаться в каменной тюрьме! Что может быть страшнее?..
Не успел Каспар это сказать, как раздался оглушительный
грохот, похожий на удар грома; по горам разнеслись гулкие
раскаты, и все кругом загрохотало; казалось, огромные горы
треснули и ломались на куски.
Адский шум прокатился по ущелью; орлы, сидевшие на утесах,
с криком взвились кверху; дикие звери завыли в своих норах, и
долина, до сих пор такая безмолвная, наполнилась грохотом,
треском и гулом, -- можно было подумать, что наступил конец
света.
Глава XXII. ЛЕДНИК ПОПОЛЗ!
-- Лавина!.. -- крикнул Карл Линден, заслышав грохот, но,
обернувшись, увидел, что ошибся. -- Нет, -- прибавил он, с
ужасом озираясь по сторонам, -- это не лавина! Боже мой! Боже
мой! Ледник двигается!
Ему не нужно было указывать товарищам! Взгляд Каспара и
Оссару уже был прикован к леднику. Насколько хватал глаз,
поверхность ледника двигалась, напоминая бурное море: горы льда
вздымались и перекатывались с оглушительным грохотом; огромные
синеватые глыбы высоко поднимались над уровнем льда и с треском
разбивались об утесы. Густое белое облако снега и ледяных
осколков наполнило ущелье, и под этим зловещим покровом
некоторое время еще продолжались стук и скрежет.
Потом страшные звуки внезапно прекратились, и воцарившуюся
тишину нарушали только крики птиц и вой зверей.
Бледные, дрожащие от страха охотники упали на четвереньки,
ожидая, что вот-вот ледник под ними задвигается и их поглотит
бездна или раздавят волны ледяного моря. И даже когда треск и
грохот затихли, они оставались на месте, парализованные ужасом;
вскоре они убедились, что под ними ледник не двигается. Но
каждый миг они могли ожидать, что он начнет скользить вниз и
похоронит их в глубокой расселине или раздавит глыбами льда.
Ужасная мысль! Прошло несколько минут, а они все еще
оставались в неподвижности: боялись пошевельнуться, чтобы не
потревожить ледяную массу, на которой стояли на коленях.
Но вскоре к ним вернулась способность рассуждать. Они
сообразили, что нет смысла оставаться на месте. Ведь они все
еще находились в опасности. Не лучше ли отсюда уйти? Но куда?
Может быть, двинуться вверх по ущелью? В верхней его части лед
оставался неподвижным. Разрушение происходило ниже трещины,
которую они недавно перешли.
Может быть, искать спасения на скалах? Уж они-то, во
всяком случае, не сдвинутся с места, даже если верхняя часть
ледника также придет в движение. Но можно ли на них взобраться?
Охотники взглянули на ближайший утес. Он был отвесный, но,
приглядевшись, они обнаружили на нем выступ -- правда, очень
