обещали своему гостю, что не в последний раз вручают ему такой
подарок. Что же было в этом мешочке? Монеты, деньги,
драгоценные камни? Нет, всего лишь песок, но песок желтый,
сверкающий. То было золото!
Глава XVIII
На другой день после праздника в крепости был дан
небольшой обед. Были званы лишь несколько холостых приятелей
коменданта - местные острословы, в том числе и щеголь Эчевариа.
Среди гостей были и священник и отцы миссионеры: оба они все
свое внимание отдали пиршественному столу - любой брат
францисканец поступил бы также на их месте.
Компания отведала уже немало изделий мексиканской кухни:
говядину, жаркое, перец во всех видах, и обед был в той стадии,
когда мундиры сняты и вино льется рекой
- и канарио, и херес, и педро дексименес, и мадера, и
бордо; для тех, кто любил напитки покрепче, тут были фляжки
золотистого каталонского и мараскино. Что и говорить, неплохим
винным погребом обладал комендант. Он был здесь не только
военным комендантом, но и, как мы уже сказали, сборщиком
пошлины - иными словами, исполнял обязанности таможни и,
понятно, то и дело получал небольшие подношения в виде корзины
шампанского или дюжины бордо.
Гости уже порядком выпили. Священник, несмотря на свой
сан, стал таким же человеком, как все; отцы иезуиты забыли про
власяницы и четки, и старший из них, отец Хоакин, развлекал
гостей пикантными приключениями, героем которых он был, прежде
чем стал монахом. Эчевариа рассказывал анекдоты о Париже, о
гризетках и о своих многочисленных похождениях.
Испанские офицеры в качестве хозяев были, разумеется, не
так болтливы, хотя комендант, тщеславный, словно
мальчишка-лейтенант, впервые надевший эполеты, не мог
воздержаться и снова и снова вспоминал о своих несчетных
победах над красавицами Севильи. Он долго стоял с полком в этом
городе апельсиновых рощ и не уставал восхищаться жемчужиной
Андалусии.
Робладо отдавал предпочтение красоткам Гаваны и
распространялся о той пышной и грубой красоте, какою отличаются
квартеронки. Гарсия сообщил о своем пристрастии к маленьким
ножкам жительниц Гвадалахары, но не старого испанского города
Гвадалахары, а богатой провинции в Мексике, носящей то же имя.
Он со своей частью квартировал прежде именно там.
Так говорили они, грубо и непристойно, о том, что требует
величайшей деликатности, - о женщинах. Присутствие трех
служителей церкви не сдерживало их. Напротив, оба отца иезуита
и священник хвастались своими любовными связями так же
непристойно и бесстыдно, как другие, ибо все трое были ничуть
не безгрешнее остальной компании, собравшейся за столом. В
обычной обстановке они еще проявили бы некоторую сдержанность,
но здесь, после нескольких бокалов вина, она исчезла бесследно;
они ничуть не стеснялись в этой компании, и никто из
присутствующих, со своей стороны, нимало не благоговел перед
ними. Вся их показная святость и смирение предназначались лишь
для наивных крестьян и простодушных пеонов. А за столом то
один, то другой из святых отцов изредка принимал благочестивый
вид, но только шутки ради, чтобы придать остроту и пикантность
рассказу о каком-либо похождении. Общий разговор становился все
беспорядочнее, и вдруг кто-то назвал имя, заставившее всех
умолкнуть. То было имя Карлоса, охотника на бизонов.
Услышав это имя, кое-кто из присутствующих изменился в
лице. Робладо нахмурился; было бы нелегко разобраться в
смешении чувств, исказивших черты Вискарры; отцам иезуитам и
священнику имя охотника, видимо, тоже не доставило
удовольствия.
О Карлосе упомянул не кто иной, как Эчевариа:
- Клянусь честью, такой дерзости я еще не видывал даже в
республиканском Париже! Какой-то чертов торгаш, ничтожество,
которое торгует мясом и шкурами... короче говоря, мясник,
убийца этих чертовых бизонов - и вдруг посмел добиваться...
Parbleu! 15
Хоть Эчевариа разговаривал по-испански, ругался он
всегда по-французски. Так выходило вежливее.
- Неслыханная наглость! Невыносимо! - раздались голоса.
- А по-моему, прекрасная дама не так уж и рассердилась, -
заметил грубоватый малый, сидевший в самом конце стола.
Ему стали хором возражать. И громче всех заспорил Робладо.
- Дон Рамон Диас, - обратился он к молодому человеку, - вы
просто-напросто ничего не видели. Я стоял рядом с дамой и знаю,
что она была возмущена ( то была ложь, и Робладо знал это), и
ее отец...
- Да, отец-то, конечно! - смеясь, воскликнул дон Рамон. -
Все видели, как он обозлился. Это вполне понятно. Ха-ха-ха!
- А кто он такой, этот Карлос? - спросил один из гостей.
- Превосходный наездник, - ответил дон Рамон. - С этим и
наш комендант согласится.
Произнося эти дерзкие слова, он с понимающей усмешкой
взглянул на Вискарру. Тот нахмурился в ответ.
- Вы проиграли немало денег, не правда ли? - осведомился у
Вискарры священник.
- Только не Карлосу, - ответил комендант, - а тому,
второму грубияну. Они, как видно, приятели. Самое скверное, что
когда держишь пари с кем-нибудь из простонародья, нет никакой
надежды отыграться в следующий раз. Ведь с ними в обычное время
не встречаешься.
- Но кто же он такой? - снова спросил тот же гость.
- Кто? Да просто охотник на бизонов, вот и все.
- Вот как? А разве больше вы о нем ничего не знаете? У
него светлые волосы - это очень странно, ведь белокурых
мексиканцев не бывает. Он не креол? Может, бискаец?
- Ни то, ни другое. Говорят, он американец.
- Американец?
- Не совсем так: его отец был американец. Но вот падре
может рассказать о нем.
Итак, священника попросили развлечь компанию коекакими
подробностями из жизни охотника на бизонов. Отец его, как
говорили, был американец. Странный человек, неведомо откуда и
какими путями забрел он давным-давно в эту долину и тут решил
осесть. Подобные случаи были редки в поселениях Новой Мексики.
Но еще удивительнее было, что американец был не один: его
сопровождала американка, мать Карлоса, та самая старуха,
которая привлекла к себе общее внимание в день святого Иоанна.
Все попытки святых отцов обратить пришельца или его жену в
христианство ни к чему не привели. Старый траппер (отец Карлоса
был траппером) умер, как и жил, богохульником, еретиком, и все
в городе были убеждены, что его вдова общалась с дьяволом. Это
был позор для церкви, и отцы иезуиты уже давно изгнали бы это
светловолосое семейство, но старый комендант, предшественник
Вискарры, почему-то покровительствовал ему и сдерживал благие
намерения рьяных служителей церкви.
- Но, кабальерос, - воскликнул иезуит, взглянув на
Вискарру, - подобные еретики опасны! В их душах зреют семена
мятежа, угроза общественному порядку. Когда этот светловолосый
охотник является домой, он водит компанию лишь с теми, за кем и
не уследишь как следует. Его всегда видят с этими
подозрительными тагносами, и некоторые из них у него в
услужении.
- Вот как, он водится с тагносами? - раздались голоса. -
Опасная личность! Надо за ним присматривать.
Потом зашла речь о сестре охотника. Все собеседники более
или менее лестно отзывались о ее красоте, и, слушая их,
поминутно менялся в лице Вискарра. Этого негодяя разговор
занимал куда больше, чем могли предположить гости, и у него
давно готов был план действий.
Его слуги и приспешники уже взялись за дело, заботясь о
том, чтобы он мог осуществить свои низкие намерения.
Потолковав о сестре охотника на бизонов, компания стала
разбирать по косточкам других местных красавиц. Да и о чем им
было говорить, если не о женщинах! Неудивительно, что они
быстро вернулись к первоначальной теме своей беседы, и под
влиянием новых бокалов вина беседа эта стала еще колоритнее.
Кончилось тем, что кое-кто совсем опьянел; час был уже
поздний, гости распрощались, и некоторых пришлось даже
провожать до дому. Отцам иезуитам и священнику дали в
провожатые солдат, так как все трое допились до чертиков, но им
это было не впервой.
Глава XIX
Комендант и его приятель Робладо остались одни; заново
наполнив стаканы, с сигарами в руках, они продолжали беседу.
- Итак, Робладо, вы и в самом деле думаете, что парню
отвечают взаимностью? Я того же мнения, иначе он не решился бы
на такую дерзость.
- Теперь я в этом совершенно уверен, - ответил капитан. -
Не сомневаюсь, что они виделись наедине вчера вечером. Я
подходил к дому Крусес и увидел какого-то человека: он стоял у
самой ограды, опираясь на нее, как будто разговаривал с кем-то
во дворе. Ято думал, что это какой-нибудь приятель дона
Амбросио. Когда я уже был близко, человек отошел от ограды и
вскочил на коня. Он закутался в плащ, лица я не разглядел. Но я
узнал коня. Вообразите, это оказалс тот самый вороной, который
вчера был под охотником на бизонов! Вошел я, спросил, кто из
хозяев дома; слуги отвечают, что хозяин на руднике, а сеньорита
ушла к себе и сегодня вечером никого не принимает. Черт побери!
Я вышел из себя, уж и не помню, что я им там сказал. Прямо
невероятно! И все-таки этот нищий втихомолку свел с ней
знакомство
- это также верно, как то, что я солдат.
- Да, просто не верится! Что же вы думаете предпринять,
Робладо?
- Ну, о ней-то я уж позабочусь! Теперь за ней будут лучше
присматривать. Я кое о чем намекну дону Амбросио. Вы ведь
знаете мой секрет, полковник! Ее приданое - рудник, - вот что
притягивает меня, как магнитом. Но до чего же нелепо, чтобы
моим соперником оказался какой-то охотник на бизонов!
Робладо громко расхохотался, но смех его прозвучал
фальшиво и невесело. И вдруг новая мысль пришла ему в голову.
- А знаете, ведь наш отец Хоакин не любит семью
белоголового, - продолжал он. - Я понял это по его сегодняшним
намекам. Если вмешается церковь, мы без особого шума избавимся
от этого охотника. Стоит только отцам иезуитам доказать, что он
еретик, и они выгонят его из Сан-Ильдефонсо. Верно?
- Да, конечно, - холодно ответил Вискарра, потягивая вино.
- Но если изгнать этого охотника, дорогой мой Робладо, придется
изгнать и еще кое-кого. Вместе с шипами мы выдернем и розу. Вы
меня понимаете?
- Вполне.
- А я этого вовсе не желаю, по крайней мере теперь.
Немного погодя мы охотно расстанемся и с розой и со всеми ее
шипами, кустами, корнями и прочим! - с громким хохотом докончил
Вискарра.
- Да, кстати, полковник, - спросил капитан, - каковы ваши
успехи? Были у нее дома?
- Нет, мой дорогой, некогда было. Не забудьте - до ее дома
не близко. И вообще я намерен отложить свой визит, пока ее
братец не уберется подальше. Будет гораздо удобнее ухаживать за
ней в его отсутствие.
- Уберется подальше? Что это значит?
- Да то, что скоро охотник отправится в прерию. Может
быть, даже на несколько месяцев. Будет там бить бизонов,
надувать индейцев... ну, и прочее в том же роде.
- Ого! Это недурно.
- Как видите, милый друг, нам совершенно незачем спешить.
Потерпите - впереди у нас вполне достаточно времени. Я уверен,
пока возвратится наш храбрый охотник на бизонов, мы прекрасно
успеем обделать наши делишки. Вы завладеете богатыми рудниками,
а я...
Тут в дверь негромко постучали, и они услышали голос
сержанта Гомеса; он спрашивал, нельзя ли поговорить с
комендантом.
- Войдите, сержант! - крикнул полковник.
И в комнату вошел кавалерист с грубым, жестоким лицом; по
