затем Карлос делал двухчасовую стоянку, и животные паслись,
пока на траве еще лежала роса. Потом снова долгий переход до
полудня и снова отдых - три-четыре часа, пока не наступит
вечерняя прохлада; тогда партия снова пускается в путь, и лишь
к ночи заканчивается этот дневной переход. Еще и сейчас так
путешествуют обычно в пустынях Чиуауа, Соноры и в Северной
Мексике.
Через несколько дней Карлос со своими спутниками спустился
по восточному склону с высокого нагорья и достиг притока
Ред-Ривер. Здесь все выглядело совсем по-другому - вокруг
расстилалась волнистая прерия. Все линии здесь мягки и плавны;
холмы с закругленными вершинами и отлогими склонами переходят в
зеленые долины, а по ним струятся и сверкают на солнце
прозрачные ручьи. Там и тут вдоль берегов раскинулись рощи -
пышно разрослись вечнозеленые дубы, красавицыпеканы с вкусными
продолговатыми орешками и серебристые тополя. На пригорках
кое-где высятся могучие деревья - они растут поодаль друг от
друга, и кажется, что их насадила рука человека. У них
раскидистые, пышные кроны, а по светлым перистым листьям и
длинным коричневым стручкам, свисающим с ветвей, сразу видно,
что это и есть знаменитая американская акация. В низинах, у
ручья, виднеется красная шелковица, тут и там цветет нежным
сиреневым цветом китайское дерево. И холмы и долины устланы
богатым ярко-зеленым ковром невысокой бизоньей травы, и
кажется, будто это недавно скошенный луг покрывается новой,
молодой зеленью. Чудесные места! Неудивительно, что они стали
излюбленным пастбищем бизонов.
Вступив в этот благословенный край, Карлос вскоре напал на
след бизонов: всюду попадались протоптанные ими тропы, водопои,
деревья с ободранной корой. На следующее утро он оказался
посреди огромного стада; бизоны спокойно, как обыкновенные
коровы, бродили по полю и не спеша щипали траву. Они были
совсем не пугливы и даже не подумали скрыться при его
приближении.
Вот он и достиг цели. Это была его огромная, богата ферма,
его собственное стадо - да, это стадо принадлежало ему, как
всякому другому, - и теперь Карлосу оставалось только бить
бизонов и заготовлять впрок мясо и шкуры.
Что же касается торговли с индейцами, то это было еще
впереди. Карлос не сомневался, что за время охоты он не раз
повстречается с ними.
Как все, кто бродит по прериям, будь то трапперы13 или
индейцы, Карлос живо чувствовал красоту окружающей природы и
выбрал живописный уголок для лагеря. То была поросшая густой
травой низина, где под сенью пекан, шелковиц, дикого китайского
дерева струился чистый, прозрачный ручей.
В теннистой роще Карлос поставил повозки и разбил палатку.
Глава XII
Карлос начал охотиться, и охота его была необыкновенно
удачна. В первые два дня он убил не меньше двадцати бизонов и
всех их доставил в лагерь. Карлос и Антонио преследовали
животных и били их, а два пеона свежевали туши, разрезали их на
части и отвозили на стоянку. Тут за дело принимался третий
пеон: он вялил мясо - разрезал его на тонкие ломти и сушил их
на солнце.
Охота обещала быть прибыльной. Карлос не сомневался, что
добудет столько мяса, сколько сможет увезти с собой, и солидный
запас шкур. Все это у него быстро раскупят в городах Новой
Мексики.
Однако на третий день охотники заметили, что поведение
бизонов изменились: они вдруг стали неспокойны и пугливы. Время
от времени мимо во всю прыть проносились огромные стада -
казалось, они охвачены страхом или спасаются от преследования.
Но это не Карлос с Антонио испугали их. Кто же тогда обратил их
в бегство?
Карлос рассудил, что неподалеку охотится какое-нибудь
индейское племя. И он оказался прав. Поднявшись на гору, с
которой открывалась вся эта живописная долина, он заметил
индейский лагерь. Около пятидесяти вигвамов, словно палатки,
выстроилось вдоль ручья у самого края долины. Вигвамы были
конической формы: поставленные наклонно по кругу жерди
сходились, их связывали и полученный таким образом каркас
покрывали бизоньими шкурами.
- Это вигвамы вако! - тотчас сказал Карлос: у него был
наметанный глаз.
- Откуда вы знаете, хозяин? - спросил Антонио. Он был
далеко не так опытен, как Карлос, который всю жизнь, с самого
детства, провел в прериях.
- По вигвамам видно.
- А я думал, это команчи. Я видел такие же вигвамы у
"пожирателей бизонов".
- Нет, Антонио, - возразил Карлос. - В вигваме команчей
жерди плотно соединены и доверху покрыты шкурами, для дыма не
остается выхода. А здесь, видишь, совсем не так. Нет, это
вигвамы вако. Правда, они союзники команчей.
Так оно и было. Жерди наверху сходились неплотно, и для
дыма оставалось отверстие, поэтому вигвам вако походил на
конус, но на усеченный и этим отличался от вигвама команчей.
- Вако не враждуют с нами, - заметил охотник. - Я думаю,
нам нечего их опасаться. Уверен, что они будут торговать с
нами. Но где же они?
Охотник задавал себе этот вопрос потому, что, оглядывая
лагерь, он не увидел там ни мужчин, ни женщин, ни детей, ни
животных - ни одного живого существа. Но это не мог быть
покинутый лагерь. Индейцы никогда не бросят такие вигвамы; во
всяком случае, они не оставят такие прекрасные шкуры. Нет, они,
наверно, где-то по-соседству: должно быть, преследуют бизонов
среди больших холмов.
Карлос угадал. Разглядывая сверху лагерь, они услыхали
громкие крики, и через минуту неподалеку, на холмах, показался
большой отряд - несколько сот всадников. Они ехали медленно, но
их взмыленные кони тяжело дышали - очевидно, только что они
скакали во весь опор. Вскоре за ними появился другой, еще более
многочисленный отряд. Тут были лошади и мулы, нагруженные
огромными коричневыми вьюками - с бизоньим мясом, завернутым в
косматые шкуры. Этот караван вели женщины и мальчики-подростки,
а следом бежали собаки и крикливые ребятишки.
Они подходили к лагерю с противоположной стороны, поэтому
Карлос и Антонио до поры до времени оставались незамеченными.
Первый отряд индейцев спешился среди вигвамов, и тотчас
кто-то острым взглядом разглядел над вершиной холма головы
охотников. Раздался предостерегающий клич - и в мгновение ока
все уже снова были на конях и в боевой готовности. Двое или
трое поскакали ко второму каравану, который еще не успел дойти
до лагеря; другие, видимо встревоженные, переезжали с места на
место.
Они явно опасались, что к ним подкрались пане, их
смертельные враги.
Но Карлос тут же рассеял их опасения. Он дал шпоры коню,
выехал на гребень холма и остановился на виду у индейцев. Потом
он подал несколько хорощо известных ему знаков, крикнул во весь
голос: "Amigo! "14 - и они успокоились. Вперед выехал молодой
индеец и поскакал на холм. Он приблизился как раз настолько,
чтоб можно было разговаривать, и остановился; они
объснлись отчасти с помощью знаков, отчасти на
исковерканном испанском языке и прекрасно поняли друг друга.
Индеец поскакал обратно; вскоре он снова вернулся и пригласил
охотника и его товарища в лагерь.
Карлос, разумеется, принял это любезное приглашение, и
через несколько минут они с Антонио уже ели свежее бизонье мясо
и мирно разговаривали с хозяевами.
Вождь - рослый, красивый индеец, - очевидно, обладал всей
полнотой власти; он особенно дружелюбно принял Карлоса и очень
обрадовался, узнав, что у него много товаров. Он пообещал
назавтра же с утра побывать в лагере Карлоса и разрешил своему
племени вести с ним торговлю. Как и предполагал охотник, то
было благородное племя вако, один из самых благородных народов,
населяющих прерии.
Карлос вернулся в свой лагерь в превосходном настроении.
Теперь он обменяет свои товары на мулов - так обещал вождь, - а
ведь прежде всего за ними он и отправился в прерию.
Утром, как и было условлено, явились индейцы во главе со
своим вождем; небольшую низину, где охотник раскинул лагерь,
заполнили мужчины, женщины и дети. Тюки были распакованы,
товары выложены напоказ, и весь день прошел в оживленной
торговле. Карлос убедился в безукоризненной честности своих
покупателей, а под вечер, когда они разъехались, весь его товар
был распродан без остатка. Зато неподалеку, в долине, паслись
на приколе мулы, не меньше тридцати голов. Все они теперь
принадлежали охотнику на бизонов. Не зря потратил он свои
восемь золотых!
Они принесут ему доход не только по возвращении домой, они
пригодятся и в пути: всех до одного он навьючит бизоньими
шкурами и вяленым мясом.
Да, экспедиция оказалась удачной. Карлос размечтался о
будущем богатстве, и в душе его вспыхнула надежда, что настанет
день, когда он будет вправе просить руки прекрасной Каталины.
Если уж он разбогатеет, даже дон Амбросио, пожалуй, не
мечты Карлоса, охотника на бизонов, и ему снились чудесные сны.
Глава XIII
На следующий день он охотился с еще большим пылом. Ведь
теперь можно вывезти всю добычу, как бы велика она не была.
Нечего опасаться, что придется оставить в прерии шкуры или
вяленое мясо. У него теперь тридцать пять мулов, считая и тех,
с которыми он сюда пришел, да три повозки - он сможет перевезти
солидный груз, на многие сотни долларов.
Ему удалось получить у индейцев даже несколько шкур,
которые служили им одеждой. За них он отдавал индейцам все, что
им нравилось. Даже пуговицы со своей куртки и с курток своих
людей, золотые ленты и сверкающую тесьму с сомбреро - все, что
блестело.
Карлос готов был отдать все, только, разумеется, не
оружие. Да индейцев оно и не прельщало. У них были почти такие
же луки и лассо, и они умели мастерить их сами. Они, конечно,
купили бы ружье, но то была память, и Карлос не променял бы его
даже на два десятка мулов.
Еще день-два Карлос продолжал охотиться. Он заметил, что с
каждым часом бизоны становятся все более неспокойными,
пугливыми. Он видел также, что стада их бежали с севера, а ведь
вако охотились южнее его лагеря. Нет, животные спасались не от
них. Тогда от кого же?
Настала третья ночь после торговли с индейцами; Карлос и
его люди уснули. На часах стоял Антонио, а в полночь его должен
был сменить один из пеонов.
Метиса клонило ко сну. Он устал от погони за бизонами; ему
оставалось стоять на страже еще полчаса, и он из последних сил
боролся с одолевавшей его дремотой, как вдруг с той стороны,
где паслись мулы, донеслось фырканье.
Антонио мгновенно очнулся. Он приложил ухо к земле и стал
слушать. С той стороны снова послышалось фырканье, теперь уже
громче, потом - раз за разом - еще и еще...
"Что бы это значило? Койоты? А, может, медведь? Надо
будить хозяина", - подумал Антонио.
Неслышно подойдя к спящему Карлосу, Антонио тронул его за
плечо. Достаточно было легкого прикосновения - и охотник,
схватив ружье, вскочил на ноги. Он всегда брался за это оружие
в случае опасности, когда грозило нападение индейцев; луком же
он пользовался только на охоте.
Обменявшись несколькими короткими словами, Антонио и
Карлос разбудили пеонов, и все пятеро приготовились к бою. Они
не выходили из-за повозок, сдвинутых так, что образовалось
нечто вроде небольшого треугольного загона. Высокие кузова
могли служить надежной защитой от стрел; костра не зажигали,
поэтому со стороны лагерь совсем не был заметен. Кроме того,
повозки стояли в густой тени шелковиц, которые скрывали лагерь
от посторонних взглядов; зато тем, кто прятался за повозками,
