плоскогорья, отвесные стены которого обрывались в долину. Он
походил на мыс и выступал вперед, словно нарочно для того,
чтобы его лучше было видно снизу, из долины. Утес был чем-то
вроде волнореза, такой же высокий, как весь скалистый обрыв. На
грани его виднелась трава - зеленый краешек прерии,
раскинувшейся наверху, на плоскогорье. Ровная, лишенная террас
и уступов стена отвесно спускалась в долину, вся исчерченная, -
это чередовались пласты известняка и песчанника. Добрая тысяча
футов отделяла зеленые луга долины от края утеса. Измерить
взглядом расстояние снизу вверх не так-то просто человеку со
слабыми нервами; поглядеть вниз - это испытание выдержит лишь
самый бесстрашный. Вот каков бы утес, на краю которого Карлос
решил осадить своего коня. Вполне понятно, что такое
предложение поразило всех до немоты. Но вот тишину нарушили
крики:
- Это невозможно! Он сошел с ума! Да он шутит ! Он
насмехается над господами военными!
Карлос сидел на коне, невозмутимо перебирал поводья и ждал
ответа.
Ему не пришлось долго ждать. Вискарра и Робладо наскоро
обменялись несколькими словами, и Робладо нетерпеливо закричал:
- Я принимаю пари!
- И я ставлю золотой! - добавил Вискарра.
- Сеньоры! - сказал Карлос, видимо огорченный. Мне очень
жаль, но я не могу спорить с двумя. Этот дублон - все, что у
меня есть, и сейчас вряд ли кто- нибудь даст мне еще один.
Говоря это, Карлос с улыбкой взглянул на толпу, но людям
было не до того, чтобы улыбаться в ответ. Ужас охватил их. Они
не сомневались, что безрассудного охотника ждет неминуемая
гибель. Но все же кто-то отозвался:
- Я дам и двадцать золотых, Карлос, на что угодно, но
только не на это. Ведь это безумие!
Это сказал молодой скотовод, тот самый, что уже и прежде
вступался за Карлоса.
- Спасибо, дон Хуан, - ответил охотник. - Я знаю, ты
всегда ссудил бы меня деньгами. Все равно спасибо. Не бойся! Я
выиграю золотой. Не для того я двадцать лет не слезаю с коня,
чтобы какой-то ачупино насмехался надо мной!
- Сударь! - в один голос крикнули Вискарра и Робладо,
разом схватившись за эфесы шпаг и грозно хмуря брови.
- О, прошу прощения, господа, - с плохо скрытой насмешкой
сказал Карлос. - Это у меня нечаянно слетело с языка. Право, я
никого не хотел оскорбить.
- Тогда держите язык за зубами, приятель! Еще раз вылетит
такое слово, а там как бы голова не слетела с плеч, - пригрозил
Вискарра.
- Благодарю вас, сеньор комендант, - ответил Карлос, все
еще смеясь. - Пожалуй, я послушаюсь вашего совета.
Комендант только яростно выругался в ответ, но Карлос не
обратил на него внимания, ибо в эту минуту его сестра, только
что услышавшая о безрассудном намерении брата, выпрыгнула из
повозки и в отчаянии кинулась к нему.
- О Карлос! - воскликнула она, обнимая колени всадника. -
Неужели правда? Нет, не может быть!
- Что, сестренка? - с улыбкой спросил Карлос.
- Что ты...
Голос изменил ей, и она только взглядом указала на утес.
- Конечно, Росита. А почему бы и нет? Стыдно, родная! Не
тревожься. Поверь, тут нечего бояться. Я и прежде так делал.
- Карлос, дорогой! Я знаю, ты прекрасный наездник, никто с
тобой не сравнится. Но подумай, как это опасно... Боже
милостивый! Подумай...
- Фу, сестра! Не позорь меня перед людьми! Поди спроси
мать. Послушай, что она скажет. Уж она-то не станет
тревожиться.
И охотник направился к повозке; сестра последовала за ним.
Бедная Росита! В эту минуту на тебя были устремлены глаза
человека, впервые заметившего тебя, и в темной глубине этих
глаз блеснул огонь, не суливший ничего хорошего. Твоя стройная
фигурка, твое ангельски прекрасное лицо, быть может, и самое
твое горе заставили быстрее забиться сердце человека, чья
любовь могла принести лишь гибель той, которую он полюбит. То
было сердце полковника Вискарры.
- Смотрите-ка, Робладо! - негромко окликнул он своего
подчиненного и соучастника во всех дурных делах. - Взгляните
вон туда! Пресвятая дева! Да поглядите же! Вот настоящая Венера
- это так же верно, как то, что я христианин и солдат!
Хотел бы я знать, с какого неба она свалилась?
- Ей-Богу, я никогда ее не видал, - ответил капитан. -
Наверно, она сестра этого парня. Так и есть! Послушайте их! Они
называют друг друга братом и сестрой. Она и в самом деле
недурна.
- Горе мне! - вздохнул комендант. - Да это находка! Я уж
просто отупел от здешней скуки и однообразия. Хорошо, что
нашлось новое развлечение. Теперь я, пожалуй, смогу вытерпеть
еще месяц. Как вы думаете, хватит мне ее на целый месяц?
- Едва ли... если дело пойдет, как с другими. Неужели вам
уже надоела Инес?
- Хо-хо! Она слишком горячо любила меня, а я этого терпеть
не могу. Я предпочитаю, чтобы со мной были похолоднее.
- Если так, эта блондинка, пожалуй, больше вам подойдет.
Но смотрите: они ушли!
Пока офицеры беседовали, Карлос с сестрой приблизились к
повозке, в которой сидела их старая мать.
Комендант, капитан и еще многие зрители последовали за
ними и обступили их, прислушиваясь.
- Матушка, она хочет отговорить меня, - раздался голос
Карлоса. Он уже успел рассказать матери о своем намерении. -
Без вашего согласия я ничего не стану делать. Но послушайте,
матушка, я уже наполовину связал себя обещанием и хотел бы
исполнить его. Ведь это дело чести, матушка.
Последние слова были произнесены громко, внушительно,
прямо в ухо старой женщине - она, видимо, была глуховата.
- Кто отговаривает тебя? - спросила она, подняв голову и
оглядывая окруживших их людей. - Кто?
- Росита, матушка.
- Пусть Росита ткет и вяжет шали - вот ее дело. А ты, сын
мой, можешь совершить великие дела... подвиги. Да, подвиги!
Разве в жилах твоих не течет кровь твоего отца? Ведь он - он
совершал подвиги, да... ха-ха-ха!
Странный смех и безумный взгляд этой женщины заставили
зрителей содрогнуться.
- Иди! - закричала она, откидывая назад длинные пряди
своих белых волос и размахивая руками. - Иди, Карлос, охотник
на бизонов, и покажи этим обгоревшим на солнце трусам, этим
рабам, на что способен свободный американец! На утес! На утес!
Отдав этот ужасный приказ, она опустилась на сиденье
повозки и вновь погрузилась в молчание.
Карлос больше ни о чем не стал ее спрашивать. Резкие
слова, слетевшие у нее с языка, вызвали у него желание поскорее
закончить этот разговор: он заметил, что кое-кто из стоявших
поближе не пропустил их мимо ушей.
Офицеры, священники, алькальд обменялись
многозначительными взглядами.
Снова усадив сестру в повозку и обняв ее на прощанье,
Карлос вскочил в седло и поскакал по долине. Отъехав немного,
он сдержал коня и бросил взгляд на ряды скамей, где
расположились городские сеньоры и сеньориты. Там царило
смятение. Они узнали о предполагавшемся испытании, и многие
готовы были отговорить охотника от опасной затеи.
Среди них была и та, чье сердце, казалось, вот-вот
разорвется; страх и тревога переполняли его, как и сердце
сестры Карлоса, но тем, кто окружал ее, она не смела этого
показать. Ей приходилось молча страдать и терпеть.
Карлос знал это. Он достал белый платок, хранившийся на
груди, и махнул им, словно посылая кому-то последнее "прости".
Ответили ли ему - трудно сказать, но мгновение спустя он
повернул коня и поскакал к утесу.
Каких только не было догадок у сеньор и сеньорит, у
деревенских красоток о том, кому же предназначался этот
прощальный привет! Много предположений было высказано, много
имен названо, и пошли толки и пересуды. Лишь одна из всех
знала, с кем прощался Карлос, и душа ее полна была любви и
страха.
Глава VI
Все, у кого были лошади, последовали за охотником, который
держал путь прямо к тропе, что вела их долины вверх, на
плоскогорье. Эта тропа крутыми извивами взбиралась по скалам, и
кроме нее отсюда не было другого пути на плоскогорье. Такая же
дорога вилась по противоположному каменному откосу, в этом
месте можно было пересечь долину - на много миль вокруг это был
единственный путь, ведущий с одной стороны плоскогорья на
другую.
Всего тысяча футов отделяла долину от плоскогорья, но
тропа, поднимавшаяся вверх, тянулась чуть не на милю; а так так
место праздничных игр было в нескольких милях от подножия
утеса, Карлоса сопровождали лишь те, кто был на конях, да еще
несколько человек, решивших во что бы то ни стало своими
глазами увидеть во всех подробностях это опасное испытание.
Офицеры, разумеется, были среди тех, кто поднимался по тропе.
Те, что остались внизу, двинулись поближе к скалам, чтобы не
пропустить самую интересную и волнующую часть зрелища.
Прошло уже больше часа, а оставшиеся внизу все еще ждали,
но они не теряли времени даром. Картежники засели играть в
монте, замелькали золотые и серебряные монеты, переходя из рук
в руки; среди самых азартных игроков были оба отца миссионера;
а прекрасные сеньориты занялись своей любимой, спокойной и
несложной игрой а чуса. Бой между двумя сильными петухами (один
из них принадлежал алькальду, другой - священнику) заполнил
следующие полчаса. В этом соревновании восторжествовал
представитель церкви. Его серый петух с одного удара убил
рыжего петуха алькальда - длинной и крепкой, словно стальной
шпорой он хватил противника по голове. Всем оставшимся внизу,
даже и сеньоритам, очень понравилось это интересное и приятное
зрелище - всем, кроме алькальда.
Петушиный бой окончился, и вниманием толпы снова завладела
группа людей, поднимавшихся на плоскогорье. Они уже достигли
края утеса, и по их движениям было ясно, что они договариваются
об условиях этого неслыханного пари. Давайте присоединимся к
ним.
Охотник на бизонов выехал вперед и показал место, где он
хочет осуществить свой дерзкий замысел. Сверху, с плоскогорья,
скал не видно, и даже самую долину, огромную пропасть в тысячу
футов глубиной, не увидишь, если на какую-нибудь сотню шагов
отступить от края обрыва. Здесь нет никаких откосов или
склонов. Неизменно ровный зеленый луг стелется по плоскогорью
до самого края обрыва. Он весь гладкий, трава здесь короткая и
густая, как дерн. Коню не обо что споткнуться - нигде ни ямки,
ни камешка. Эта опасность ему не грозит.
Выбранное место, как уже говорилось, походило на мыс; он
выдавался вперед, нарушая ровную линию каменной стены. Снизу,
из долины этот выступ сразу бросался в глаза. А здесь, наверху,
он оказался продолжением плоскогорья, вытянутого вперед
наподобие языка.
Прежде всего Карлос доехал до самого конца его и
внимательно исследовал грунт. Он был как раз хорош: не
настолько плотен, чтобы конские копыта скользили, и не такой
рыхлый, чтобы они увязали в нем.
Карлоса сопровождали Вискарра, Робладо и другие. Многие
подъехали к избранному месту, но держались на почтительном
расстоянии от края пугающей бездны. И хоть они долгие годы жили
на этой земле, среди величественных и грозных ландшафтов,
многие из присутствующих не решились стать на край страшного
выступа и заглянуть вниз.
Конь охотника стоял на самой кромке, и Карлос спокойно,
словно то был берег канала, показывал, где провести черту. Конь
тоже не выказывал признаков беспокойства. Сразу было видно: он
прекрасно обучен, и ему это не внове. То и дело, вытянув шею,
он заглядывал вниз, в долину, и, увидав там своих собратьев,
