Но все-таки ей было немножко любопытно.
- Нет, пошли назад, - заключил Лужехмур. - Вдруг мы узнаем
что-то новое. Нам это сейчас позарез нужно. Я уверен, что эта
королева - ведьма и наш враг. И ее подземельцы схватят нас, как
только увидят. Ни разу в жизни не чувствовал я такого сильного
запаха опасности, лжи, колдовства и коварства, как в этой
стране. Надо быть начеку.
Они прошли назад по коридору и неслышно открыли дверь. "Все в
порядке", - шепнул Ерш. И, действительно, никаких подземельцев в
комнате, где они ужинали, не было. Они вошли внутрь.
Рыцарь сидел в серебряном кресле, привязанный спинке, сиденью
и ножкам. Лоб его был в крапинках пота, лицо исказила мука.
- Заходите, друзья, - сказал он, спешно оглядев их. -
Припадок еще не начался. Только не шумите. Я сказал этому
любопытному камергеру, что вы уже легли спать. Ну вот, кажется,
подступает. Скорее! Слушайте, пока я еще властен над своей
речью. Когда наступит припадок, я, наверное, буду умолять вас,
с криками и угрозами, развязать мои путы. Говорят, я всегда так
делаю. Я буду заклинать вас всем самым-дорогим и самым ужасным.
Но не слушайте меня. Ожесточите ваши сердца и закройте уши. Ибо
пока я связан, вы в безопасности. Но едва я выберусь из этого
кресла, моя ярость вырвется наружу, а потом, - он вздрогнул, - я
превращусь в ужасного змея.
- Не бойтесь, мы вас не отвяжем, - сказал Лужехмур. - У нас
нет никакой охоты встречаться с припадочными. Да и со змеями
тоже.
- Совершенно никакой, - хором подтвердили дети.
- И все-таки, - шепнул им Лужехмур, - не будем самоуверенны.
Будем начеку. Мы уже столько глупостей натворили. Он наверняка
будет хитрить во время своего припадка. Можем мы вами положиться
друг на друга? Можем мы обещать, что не будем трогать веревок,
несмотря на любые мольбы? Любые, именно любые?
- Еще бы! - сказал Ерш.
- Пускай говорит, что хочет, я не передумаю, - откликнулась
Джил.
- Тс! Начинается! - шикнул Лужехмур.
Рыцарь застонал. Лицо его стало бледным, как стена. Он
корчился в своих путах. От жалости, или по какой-то другой
причине, но он показался Джил не таким противным, как раньше.
- О, - стонал он, - чары, чары... тяжкая, запутанная,
холодная, липкая сеть колдовства! Я заживо погребен. Я втянут
под землю, в черную тьму... сколько лет прошло? Сколько я прожил
в этом колодце - десять лет или десять веков? Я окружен врагами.
О, сжальтесь. Выпустите меня, дайте мне вернуться! Дайте мне
ощутить ветер, увидеть небо... Я помню маленький пруд. Когда
смотришь в него, видишь деревья, растущие в воде вверх ногами, а
под ними, глубоко-глубоко, светятся голубые небеса...
Он поднял глаза на путников, и его тихий голос вдруг окреп.
- Скорее! Я снова в здравом уме. Так бывает каждую ночь.
Стоит мне выбраться из этого кресла - и я навсегда останусь
самим собой, снова стану человеком. Но каждую ночь меня
связывают, и каждую ночь я сознаю, как безнадежен мой плен. Но
вы-то мне не враги. Я не ваш пленник. Быстрее! Разрежьте эти
веревки!
- Стойте спокойно. Не шевелитесь, - приказал детям Лужехмур.
- Умоляю, внемлите мне, - рыцарь старался говорить спокойно.
- Вам сказали, что если я встану с этого кресла, то убью вас и
превращусь в змея? Вижу по вашим лицам, что так оно и было. Это
ложь. Именно в этот час я в здравом уме, а в другое время -
заколдован. Вы ведь не подземельцы, разрежьте мои путы!
- Спокойно, спокойно, спокойно, - зашептали друг другу
путешественники.
- О, у вас каменные сердца! - воскликнул рыцарь.- Поверьте
мне, перед вами несчастный, который мучился больше, чем может
вынести человек. Какое зло причинил я вам, что вы становитесь на
сторону моих врагов, желая продлить мои муки? Минуты бегут
быстро. Сейчас вы еще можете меня спасти. Когда же минет этот
час, я снова стану безмолвной игрушкой, псом, или нет - орудием
злой колдуньи, наделенной дьявольской силой, обращенной против
всех людей. И как раз сегодня ее нет! Вы лишаете меня
единственной возможности спастись.
- Ужас какой - сказала Джил. - Куда лучше всего этого не
видеть.
- Спокойно, - повторил Лужехмур.
Голос пленника превращался в крик.
- Отпустите меня, отпустите! Дайте мне меч. Мой меч! Стоит
мне освободиться, и я отомщу подземельцам так, что они запомнят
на тысячу лет!
- Припадок начинается, - заметил Ерш. - Надеюсь, привязан он
крепко.
- Да, - сказал Лужехмур. - Если его сейчас отвязать, он будет
вдвое сильней обычного. А я не слишком хорошо умею обращаться с
мечом. Он нас без труда прикончит, а потом превратится в змея, с
которым Джил в одиночку не справится.
Узник так напрягся, что веревки врезались ему в запястья и
лодыжки. "Знайте, - продолжал он,- однажды мне удалось разорвать
путы. Но колдунья в тот раз была при мне. Теперь же она вам не
помешает. Освободите меня, и я стану вам верным другом. Если же
не сжалитесь - навсегда буду вашим смертельным врагом.
- Хитер, а? - сказал Лужехмур.
- В последний раз - продолжал узник, - умоляю вас, освободите
меня. Страхом и любовью, светлыми небесами Надземья, великим
Львом, самим Асланом, заклинаю вас...
- Ой! - вскрикнули все трое пришельцев, словно от боли. "Это
знак" - сказал Лужехмур. "Это только слова знака", - осторожно
возразил Ерш. "Но как же нам быть?" - спросила Джил.
Вопрос был ужасный. Зачем же они клятвенно обещали друг
другу, что ни в коем случае не освободят рыцаря, если теперь
собирались отвязать его при первом упоминании дорогого для них
имени? А с другой стороны зачем они заучили знаки Аслана, если
не собирались им подчиняться? Но, опять же, неужто Аслан и
впрямь велел бы им освободить кого угодно, даже безумца, если
тот станет заклинать его именем? Может быть, это простое
совпадение? Что если королева Подземья знает о знаках и
заставила рыцаря произносить имя Аслана, чтобы заманить их в
ловушку? И все-таки, вдруг, это подлинный знак?.. Три знака они
уже пропустили, теперь это был последний шанс.
- Ох, если б только знать наверняка! - воскликнула Джил.
- Я думаю, мы знаем наверняка, отвечал Лужехмур.
- Тебе кажется, все будет в порядке? - спросил Ерш.
- В этом я не уверен. Видишь ли, Аслан ведь не сказал Джил,
что случится. Он только велел ей следовать знакам. Не удивлюсь,
если этот малый прикончит нас, как только освободится. Но мы все
равно обязаны подчиняться знаку.
Они посмотрели друг на друга посветлевшими глазами. Страшная
была минута. "Хорошо, - вдруг сказала Джил, - покончим с этим.
Прощайте, друзья..." Они пожали друг другу руки. Рыцарь громко
стонал, на его губах выступила пена. - Вперед, Ерш, -
скомандовал Лужехмур. Они с Ершом вынули мечи и шагнули к
пленнику.
- Во имя Аслана, - они принялись неторопливо перерезать
веревки. Как только узник освободился, он одним прыжком пересек
комнату и схватил со стола свой меч, который у него отбирали на
время припадков.
- Получай! - крикнул он, обрушив первый удар на серебряное
кресло. Меч, должно быть, был отличный. Серебро под его тяжестью
коробилось, словно картон, и через мгновение от кресла осталась
только груда сверкающих обломков на полу. Вдруг они ярко
вспыхнули, а затем раздался грохот, похожий на удар грома, и в
комнате запахло чем-то отвратительным.
- Так тебе и надо, мерзкое орудие колдовства, - сказал он, -
чтобы твоя хозяйка не смогла больше мучить другую жертву.
Повернувшись, он взглянул на своих спасителей. Все неприятное в
его лице бесследно исчезло.
- Как! - воскликнул он при виде Лужехмура. - Неужели я вижу
квакля-бродякля - настоящего, живого, доблестного нарнийского
квакля?
- Так значит, вы все-таки знаете о Нарнии? - не удержалась
Джил.
- А разве я забыл о ней, когда был заколдован? - спросил
рыцарь. - Что ж, и это наваждение окончилось, как и другие. Мне
ли не знать Нарнии! Ведь я Рилиан, принц Нарнии, и великий
король Каспиан - мой отец.
- Ваше королевское высочество, - Лужехмур преклонил колено, а
за ним и дети, - мы пришли сюда лишь за тем, чтобы отыскать вас.
- А кто же вы, мои освободители? - обратился принц к Юстасу и
Джил.
- Нас прислал Аслан с самого края света, чтобы мы нашли ваше
королевское высочество, - ответил Ерш. - Я тот самый Юстас,
который плавал с ним к острову Раманду.
- Я в неоплатном долгу перед вами, - сказал принц. - Но что
же с моим отцом? Жив ли он еще?
- Он отплыл на восток еще до того, как мы покинули Нарнию,
милорд, - отвечал Лужехмур. - Но вы должны понимать, ваше
высочество, что король очень стар. Нет и одного шанса из десяти,
что его величество вернется пз плавания живым.
- Вы говорите, он стар. Сколько же лет я был во власти
колдуньи?
- Десять лет миновало с тех пор, как вы, ваше высочество,
исчезли в лесах на севере Нарнии.
- Десять лет! - принц провел по лицу рукой, словно пытаясь
смахнуть следы прошлого. Да, я верю вам. Ибо теперь, снова став
самим собой, я помню о своей жизни под заклятием, хотя в те годы
я не помнил о своем подлинном прошлом. А теперь, любезные
друзья... но погодите! Я слышу их шаги, слышу это противное
человеческому уху шлепание... Запри дверь, мальчик. Или нет,
лучше останьтесь здесь. Я одурачу этих подземельцев, и да
поможет нам Аслан. Следуйте за мною.
Он решительно подошел к двери и широко распахнул ее.
Глава ДВЕНАДЦАТАЯ
КОРОЛЕВА ПОДЗЕМЬЯ
Встав по обеим сторонам дверей, два подземельца замерли в
почтительном низком поклоне. А за ними вошел самый неожиданный и
нежеланный для наших путников гость - Дама в зеленом, она же
королева Подземья. Застыв в дверях, она обвела глазами всю
комнату - троих пришельцев, обломки серебряного кресла,
освобожденного принца с мечом в руке.
Лицо ее сильно побледнело - той самой бледностью, подумала
Джил, какая появляется не от страха, а от ярости. На мгновение
ее взгляд остановился на принце - страшный, смертоносный взгляд!
Но тут же королева, почему-то смягчилась.
- Оставьте нас, - приказала она двоим подземельцам. - И пусть
под страхом смерти никто не смеет нас тревожить, пока я не
позову вас. - Гномы послушно затопали прочь, а королева-колдунья
закрыла дверь и повернула ключ.
- Как вы себя чувствуете, мой повелитель? - спросила она. -
Ваш ночной припадок еще не наступал или так необычно быстро
кончился? Почему вы не привязаны? Кто эти чужеземцы? И не они ли
разбили кресло, единственное ваше спасение?
Принца Рилиана колотила дрожь. И неудивительно - легко ли так
скоро освободиться от чар, которые держали его в неволе десять
лет!
- Госпожа моя, я более не нуждаюсь в этом кресле - с усилием
проговорил он. - И вам, несомненно, отрадно будет услышать, что
сковывавшие меня чары, о которых вы столько раз сокрушались,
ныне разбиты навсегда. Очевидно, ваше высочество пыталось
рассеять их не вполне верным способом. Эти пришельцы, мои
друзья, освободили меня. Ныне я в здравом уме и могу сказать вам
вот что: прежде всего, что касается намерений вашего высочества
поставить меня во главе армии подземельцев, чтобы ворваться в
Надземье и там, истребив законных властителей народа, который не
сделал мне ничего дурного, взойти на чужой трон, стать
кровожадным тираном-иноземцем - так вот, этот замысел ныне
видится мне гнусным злодейством. И еще: Я Рилиан, единственный
сын короля Нарнии Каспиана Десятого, прозванного Каспианом
Мореходом. Это значит, госпожа моя, что моя цель и мой долг -
без промедления отбыть в пределы отечества. Соизвольте
предоставить мне и моим друзьям надежную охрану и проводников,
дабы мы могли покинуть ваши мрачные владения.
Без единого слова колдунья мягко пересекла комнату, не
отрывая глаз от принца. Подойдя к небольшому ящичку у камина,
она открыла его, достала горсть зеленого порошка и бросила его в
огонь. Огонь вспыхнул ярче, и комнату заполнил приторный
усыпляющий запах. Он становился все сильнее и мешал
сосредоточиться. Тем временем колдунья взяла инструмент, похожий
на мандолину, и начала играть такую монотонную мелодию, что
