через несколько минут ее уже никто не замечал. Но чем незаметнее
становились звуки, тем глубже проникали они в голову, кровь и
путали мысли. Поиграв немного - а запах все усиливался -
королева заговорила спокойным сладким голоском.
- Нарния? - переспросила она. - Нарния? Мне доводилось
слышать это слово, когда ваше высочество были в припадке. Милый
принц, как вы больны. Нет такой страны - Нарнии.
- Нет, есть, мадам, - возразил Лужехмур. - Есть. Я там прожил
всю жизнь.
- Вот как, - вздохнула королева. - Умоляю вас, расскажите,
где же находится эта страна?
- Наверху, - решительно начал Лужехмур, указывая пальцем на
потолок. - Я... я точно не знаю, где.
- Как это наверху? - колдунья мелодично рассмеялась. - В
камнях, в балках, что ли?
- Нет, - Лужехмур с трудом глотнул воздух, - она в Надземье.
- А что такое это Надземье? И где оно находится?
- Слушайте, бросьте дурить, - сказал Ерш, упорно борясь с
колдовским запахом и музыкой. - Будто сами не знаете! Оно
наверху, там, откуда видно небо, солнце и звезды. Да вы же и
сами там бывали. Где, по-вашему, мы с вами встречались раньше?
- Помилуйте, мой юный друг! - королева рассмеялась самым
очаровательным смехом. - Я не помню о такой встрече. Мы нередко
встречаем друзей в разных местах, когда видим сны. Но ведь сны у
всех разные. К чему же спрашивать, помнят ли их другие?
- Госпожа моя, - сурово вступил принц, - я уже поведал вашему
высочеству, что я сын короля Нарнии.
- И пребывайте им далее, милый друг, - сказала королева таким
тоном, словно утешала младенца, - пребывайте королем многих
чудных мест, что мерещатся вам в болезни.
- Мы тоже там бывали, - вставила Джил. - Она сердилась,
потому что чувствовала растущее с каждой минутой действие чар.
Впрочем, само это чувство доказывало, что волшебство не вполне
еще овладело девочкой.
- И ты - королева Нарнии? Не сомневаюсь, моя милочка, сказала
колдунья все тем же покровительственно-насмешливым голосом.
- Вовсе нет, - Джил топнула ногой. - Мы пришли из другого
мира.
- Эта игра еще забавней! - Где же этот другой мир, душечка?
Что за корабли и колесницы ходят между вашим миром и нашим?
Конечно, многое промелькнуло в тот момент в голове Джил: и
Экспериментальная школа, и Адела Пеннифазер, и ее собственный
дом, и машины и радиоприемники, и кино, и самолеты. Но все это
казалось далеким и тусклым. (Динь-динь-динь, - пели струны под
пальцами колдуньи). Джил так и не смогла вспомнить, как
называлось то, что ей мерещилось. И на этот раз ей не пришло в
голову, что на нее действуют чары, потому что они достигли своей
полной силы. Ведь чем больше вы околдованы, тем меньше это
чувствуете.
- Нет, - сказала девочка с облегчением, никакого другого мира
не существует. Наверное, он мне приснился.
- Да. Он действительно приснился тебе, - согласилась
королева, перебирая струны.
- Приснился, - откликнулась Джил.
- Такого мира никогда не было, - сказала колдунья.
- Не было, - сказали Джил и Ерш, - никогда не было.
- Нет никакого мира, кроме моего, - сказала колдунья.
- Нет никакого мира, кроме вашего, - сказали дети.
Лишь один Лужехмур упорно не сдавался. "Не совсем понимаю,
что вы имеете в виду, - сказал он, переводя дыхание. -
Тренькайте на своей скрипочке, пока у вас пальцы не отсохнут, но
я все равно не забуду свою Нарнию и остальное Надземье. Не
удивлюсь, если мы никогда больше его не увидим. Может быть, вы
его истребили и покрыли мраком, как ваш собственный мир. Вполне
вероятно. И все-таки я там был. Я видел небо, полное звезд. Я
видел, как солнце поднимается утром из-за моря, а вечером
опускается за горы. И я видел полуденное солнце, такое яркое,
что на него трудно было смотреть.
От этих слов остальные трое будто очнулись. Они глубоко
вздохнули и взглянули друг на друга.
- Конечно же! - вскричал принц. - Конечно! Да благословит
тебя Аслан, доблестный квакль! Мы все были, как во сне, эти
несколько минут. Как могли мы забыть Нарнию? Все мы видели
солнце.
- Еще бы! - поддержал его Ерш. - Отлично, Лужехмур! Ты из нас
самый сообразительный.
И тут вступил голос колдуньи. Она ворковала, словно горлица
на высоком вязе в старом саду, на исходе сонного летнего дня.
- Что это за солнце, о котором вы все твердите? Что значит
это слово?
- Кое-что значит, - заявил Ерш, - будьте уверены.
- Вы можете мне сказать, на что оно похоже? - спросила
колдунья. А струны все издавали свое динь-динь-динь...
- Если угодно вашей милости, - холодно и вежливо ответил
принц. - Видите вон ту лампу? Она круглая, желтая, освещает всю
комнату, свисая с потолка. То, что мы именуем солнцем, похоже на
эту лампу, только гораздо больше и ярче. Оно дает свет всему
Надземью и висит в небе.
- На чем же оно висит, мой повелитель? - озадачила их
колдунья. - Видите? - добавила она с мягким серебряным смешком,
пока они думали над ответом. Стоит вам попытаться ясно ответить
мне, на что похоже это ваше солнце, и вы теряетесь. Вы
сравниваете его с лампой. Нет, ваше солнце - это сон, сон, и в
нем нет ничего, что не было бы навеяно образом лампы. Лампа -
вот подлинная вещь. А солнце - всего лишь выдумка, детская
сказка.
- Теперь понимаю, - выдавила Джил тяжелым, безнадежным тоном.
- Должно быть, так и есть. - И в это мгновение девочке
действительно казалось именно так.
- Солнца нет, - медленно и важно повторила колдунья. Никто ей
не ответил. - Солнца нет, - голос ее стал мягче и глубже.
- Вы правы, солнца нет, - помедлив, сдались все четверо. И
произнести это было для них огромным облегчением.
- И никогда не было, - настаивала колдунья.
- Да. Никогда не было, - повторил принц и квакль, и дети.
Уже несколько минут Джил чувствовала, что ей нужно любой
ценой что-то вспомнить. И она вспомнила. Но вымолвить это было
невыносимо трудно, будто тяжелые гири повисли у нее на губах. И
наконец, собрав всю свою волю, она произнесла:
- Есть Аслан.
- Аслан? - переспросила колдунья, начиная играть быстрее. -
Какое очаровательное имя. Что оно значит?
- Это великий лев, который вызвал нас из нашего собственного
мира, - сказал Ерш, и послал в этот на поиски принца Рилиана.
- Но что такое лев? - спросила колдунья.
- Ах, да бросьте же! - возмутился Ерш. - Вы же знаете. Да и
как его описать? Вы когда-нибудь видели кота?
- Разумеется, - отвечала колдунья, - я обожаю кошек.
- Ну так вот, лев немножко - совсем немножко похож на
громадного кота с гривой. Только не такой, как у лошадей. Как
судейский парик золотистого цвета. И он очень сильный.
Колдунья покачала головой:
- Кажется, ваш "лев", как вы его называете, нечто вроде
"солнца". Вам доводилось видеть лампы, так что вы вообразили
себе лампу побольше размером и поярче и назвали ее "солнцем". Вы
видели котов, вам представился кот покрупнее и покрасивее, и вы
назвали его "львом". Что ж, неплохая фантазия, хотя, по чести
говоря, она больше подходит тем, кто помоложе. Посмотрите: вы же
ничего не можете выдумать такого, что не походило бы на вещи из
настоящего мира, моего мира, единственно существующего. Но даже
вы, дети, для такой игры великоваты. Вам же, повелитель мой
принц, должно быть и вовсе стыдно. Одумайтесь, бросьте эти
детские забавы. Для всех вас у меня найдется дело в настоящем
мире. Нет никакой Нарнии, никакого Аслана. А теперь - всем
спать. Завтра мы начнем новую, интересную жизнь. Но прежде всего
- спать. В постель. Глубокий сон, мягкие подушки, сон без всяких
глупых сновидений.
Принц и дети стояли с опущенными головами. Щеки у них горели,
глаза слипались, силы совсем покинули их под действием
волшебства. Вдруг Лужехмур, в отчаянии собрав всю свою
решимость, шагнул к камину и совершил настоящий подвиг. Он знал,
что его босые ноги пострадают не так сильно, как человеческие -
ведь они были жесткие, перепончатые, с холодной лягушачьей
кровью - но все равно ему будет очень больно. И все же он
босиком ступил на пылающие уголья, кроша их в пепел. И тут
произошли сразу три вещи.
Прежде всего, как-то сразу ослабел приторный запах. Лужехмур
отчасти затоптал огонь, но тот, что еще горел, доносил запах
паленой кваклевой кожи, а этот запах, как известно, мало
помогает колдовству. В голове у всех троих заметно прояснилось.
Принц и дети вновь подняли головы и раскрыли глаза. Во-вторых,
колдунья вдруг закричала диким, страшным голосом, ничуть не
похожим на прежнее воркованье.
- Что ты делаешь? Только прикоснись еще к моему огню, гадина
перепончатая, и я сожгу всю кровь в твоих жилах!
И, наконец, голова у самого Лужехмура от боли на мгновение
совершенно просветлела, так что он точно понял, что на самом
деле думает. Против иных видов волшебства нет средства лучше,
чем сильная боль.
- Минуточку, - произнес он, ковыляя прочь от камина. -
Минуточку. Может, и правда все, что вы тут говорили. Не
удивлюсь. Лично я из тех, кто всегда готов к худшему. Так что не
стану с вами спорить. Но все-таки одну вещь я должен сказать.
Допустим, мы и впрямь увидели во сне или придумали деревья,
траву, солнце, луну, и звезды и даже самого Аслана. Допустим. В
таком случае вынужден заявить, что наши придуманные вещи куда
важнее настоящих. Предположим, что эта мрачная дыра - ваше
королевство - и есть единственный мир. В таком случае он
поразительно жалкий! Смешно. И если подумать, выходит очень
забавно. Мы, может быть, и дети, затеявшие игру, но, выходит,
мы, играя, придумали мир, который по всем статьям лучше вашего,
настоящего. И потому я за этот придуманный мир. Я на стороне
Аслана, даже если настоящего Аслана не существует. Я буду
стараться жить, как нарниец, даже если не существует никакой
Нарнии. Так что спасибо за ужин, но если эти двое джентльменов и
юная леди готовы, то мы немедленно покидаем ваш двор и побредем
через тьму в поисках Надземья. Этому мы и посвятим свою жизнь. И
даже если она будет не очень долгой, то потеря невелика, если
мир - такое скучное место, каким вы его описали.
- Ура! Молодчина, Лужехмур! - вскричали Ерш и Джил.
Но тут прозвучал голос принца:
- Берегитесь! Посмотрите на колдунью!
Когда они повернулись к королеве, волосы у них встали дыбом.
Мандолина выпала из ее рук. Локти колдуньи как бы прилипли к
бокам, ноги переплелись друг с другом, а ступни исчезли. Длинный
зеленый хвост утолщался и твердел, прирастая к извивающемуся
зеленому столбу ее переплетенных ног. А этот извивающийся столб
искривлялся и качался, словно в нем не было суставов. Голова ее
откинулась далеко назад, нос все удлинялся, а остальные части
лица исчезали, так что остались только глаза - огромные,
горящие, лишенные бровей и ресниц. Все это происходило быстрее,
чем вы читаете, почти мгновенно. Не успели они опомниться, как
превращение уже свершилось, и огромная ядовито-зеленая змея,
толщиной с Джил, обвила своим отвратительным телом ноги принца.
Еще один виток, и он бы уже не смог схватить свой меч. Живой
узел завязался вокруг его груди.
Принц обхватил левой рукой шею чудовища, пытаясь задушить
его. Лицо змея - если можно назвать его лицом - было на
расстоянии ладони от лица принца, из пасти высовывался страшный
раздвоенный язык. Но коснуться Рилиана он не успел. В следующее
мгновенье принц замахнулся мечом и нанес змею страшный удар.
Лужехмур и Ерш поспешили к нему на помощь, все три удара
обрушились почти одновременно. Правда, меч Юстаса лишь скользнул
по змеиному телу чуть пониже руки принца, даже не поранив чешуи.
Но Рилиан и Лужехмур попали точно в шею чудовища. Оно не погибло
сразу - только ослабило хватку на ногах и груди принца.
Несколькими ударами они отсекли ему голову, но еще несколько
минут чудище продолжало извиваться. Пол комнаты превратился в
грязное месиво.
- Благодарю вас, друзья мои, - сказал принц, опуская меч.
Долго еще все трое стояли, глядя друг на друга и тяжело дыша.
Джил хватило сообразительности сесть на пол и помалкивать.
