благородные господа, все это пустое, никакой беды нет. Мелкие интриги,
Владетель в курсе ситуации... Это первое. А во-вторых, в пьесе есть
намек для самого Маркуса. И для тебя. Только тебя переоценили, ты не
заметил...
-- Хелен!
-- Извини. Извини, я увлеклась. Но я уверена, по всем крупным городам
сейчас играют эту постановку. И народ успокаивают, а то каких только
слухов не ползет, и Маркусу дают понять -- "вернешься -- будешь прощен".
-- Может быть ты и права, Хелен, -- признал я. -- Очень даже
возможно. Ну, что будем делать дальше?
-- Я лично буду спать, граф. У меня уже глаза слипаются.
Я кивнул:
-- Согласен, Хелен.
Осушив бокал я уж было собрался встать из-за столика. И тут увидел
мальчишку, игравшего в пьеске Маркуса. Уже в обычной, простой одежде,
без грима, утратив сходство с принцем начисто, он бродил между столиков,
высматривая кого-то.
-- У меня было ощущение, что разговор еще не окончен, -- пробормотал
я. И поднял руку. Мальчик повернулся, быстро подошел к столику.
-- Ну? -- спросил я.
Юный актер мялся, поглядывая на Хелен.
-- Давай, говори.
-- Ваша светлость, простите мою дерзость... -- здесь, среди
аристократов, мальчик держался очень подобострастно. -- Но не скажите ли
вы, где ваши владения?
Наверное мы с Хелен одновременно почувствовали азарт. Что-то
происходило.
-- В море, мальчик. Я граф Печальных Островов, -- тихо сказал я.
Актер просиял:
-- Граф, у меня есть для вас послание!
-- Давай.
-- На словах.
-- Говори!
-- Граф, мне сказали, что вы заплатите стальную марку, если я вас
встречу...
Я бросил на стол две монеты. Накрыл ладонью:
-- Получишь обе. Но только если не врешь.
Парнишка был достаточно смышленый, чтобы не спорить:
-- Слово графа крепче железа... Ваша светлость, меня просили передать
вам следующее: "Смоленый канат кинжалом не разрезать..."
-- Так, -- я поймал его за руку, заставил сесть рядом. -- И все?
Мальчишка явно испугался:
-- Нет... если для вас эти слова не пустые...
-- Давай, заканчивай.
-- "Жди."
-- Что?
-- "Жди." Одно слово.
-- Прекрасно, а теперь вспомни, кто тебе это сказал?
-- Я ее не знаю. Женщина, такая... высокая, средних лет, лицо
скучное, постное, темноволосая, одета небогато... Обычный человек,
ничего особенного. Наверное, не высокородная.
Женщина? Почему-то я этого не ожидал.
-- А как и когда ты ее встретил?
-- Неделю назад, когда в пьесу сцену про Маркуса вставили, и я первый
день играл, она тоже подошла в актерскую, вроде как вы. И сказала, что
если однажды меня примет за принца граф Печальных Островов, то я должен
передать эти слова. Она сказал, вы будете довольны...
Доволен ли я?
Нет, конечно...
-- Ты ее видел потом?
-- Нет. Я ее не знаю, слово чести!
В устах маленького комедианта клятва впечатление не произвела. Но все
же мне показалось, что он говорит искренне.
-- Если ты вспомнишь еще что-нибудь важное, то заплачу вдвое, -- я
убрал ладонь с денег. Монетки мигом перекочевали в карман парнишки.
-- Нет, -- с сожалением сказал он. -- Больше ничего не знаю. Я
поначалу внимания не обратил, я радовался очень, что сыграл хорошо... Я
ведь хорошо играю?
-- Да, замечательно, -- похвалил я. -- И все же... вспомнишь еще
что-то -- подойди.
-- А куда?
-- Гостиница. "Золотой ритон". Знаешь?
-- Конечно, мы тут каждый год играем... А кого спросить?
-- Графиню Хелен, -- переглянувшись с летуньей сказал я. -- Сам я
путешествую инкогнито.
-- Благодарю, ваша светлость.
Мальчик встал, старательно поклонился Хелен и торопливо зашагал
прочь. Я посмотрел на летунью:
-- Ну? Ты хоть что-то понимаешь?
-- Что значили слова о смоленом тросе?
-- Я говорил это Маркусу. Когда мы бежали.
-- Ясно.
-- Хелен, если ты поняла, за что я заплатил пару стальных, то скажи.
-- Дорогой граф, мы только что узнали две вещи. Во-первых то, что
Маркус в Миракулюсе.
Хелен сияла не меньше маленького актера, заработавшего две монеты.
-- Похоже на истину.
-- А второе -- нам дали понять, что искать его бесполезно. У него
есть здесь покровитель... точнее, покровительница.
-- Значит -- ждать?
-- Да. Кстати, ты был прав, этот мальчуган хороший актер.
-- Почему? Такой же бездарь, как вся их труппа. Но не огорчать же
парнишку...
Хелен вздохнула:
-- Ильмар, замки ты открываешь ловко, а вот с интригами разбираешься
скверно. Ты даже не обратил внимания, как изящно и непринужденно этот
ребенок выманил наш адрес.
-- Побойся Сестры, Хелен! Я сам его назвал, чтобы он...
-- Вот именно.
Лицо летуньи становилось все жестче и жестче. Усталость уходила из
глаз.
-- Пошли, -- она резко поднялась. -- Я не знаю, сколько придется
ждать, и чем кончится ожидание. Но нам лучше быть в гостинице.
Наверное, она была права.
Среди гуляющих в Стране Чудес мы, по-видимому, были редкой парой,
возвращающейся в гостиницу так рано. Портье вручил нам тяжелый медный
ключ, и мы поднялись на четвертый этаж. На лифте -- не хотелось упускать
оплаченного удовольствия.
-- Паровой? -- спросил я паренька-лифтера в темно-синей форме. Тот
гордо кивнул, будто его работа состояла не в том, чтобы сигналить
машинисту, а в присмотре за котлом. Лифт полз медленно, но уверенно.
-- Скажи, дружок, -- Хелен достала из сумочки монетку. -- Если бы ты
искал на острове женщину средних лет с невыразительным скучным лицом...
куда бы двинулся?
Паренек скривился:
-- Я бы помоложе искал. И веселую.
Летунья улыбнулась:
-- Понимаю. Но такой ответ тебе денег не прибавит.
Лифтер старательно соображал. Неуверенно пожал плечами:
-- У нас тут скучающих мало... Может, среди монашек?
-- Где?
-- В монастыре Исцеляющих Слез. Они там все скучные, им положено.
-- Это женский монастырь? Там нет приюта?
-- Не...
-- Ладно, держи...
Паренек распахнул решетчатую дверь и мы вышли из лифта. Хелен
задумчиво постукивала пальцами по гипсу.
-- Нет, отпадает, -- с сожалением признала она. -- Будь там приют для
бездомных детей, то лучшего места для Маркуса не найти. А так... им даже
младенцев мужского пола запрещено в стены монастыря вносить...
-- Откуда ты только все знаешь? -- полюбопытствовал я.
-- А... по молодой дури собиралась в монастырь уйти, -- Хелен
усмехнулась. -- Потом поняла, что это не по мне. Нет, приют точно
отпадает. Я думаю, что все приюты, и при монастырях, и при городских
советах, в первую очередь проверили в поисках Маркуса...
У двери я полез за ключом. Летунья усмехнулась:
-- Зачем ты вообще им пользуешься?
-- Я же не на работе...
Мы были в напряжении. И вели себя как-то нарочито весело, пытаясь
занять время. Зажгли газовый рожок, выкрутив пламя до отказа. Позвонили
слуге -- тот явился, не успел еще колокольчик затихнуть. Заказали
шампанского и икры, уселись у окна, наблюдая за островом.
Миракулюс будто ждал ночи, чтобы предстать во всем великолепии. То с
одного, то с другого конца острова били в небо фейерверки, затейливые,
не хуже китайских. Прошла карнавальная процессия, направляясь куда-то к
сверкающим стенам Хрустального Дворца. Завязалась было под окнами пьяная
ссора, но откуда-то прибежали крепкие, хорошие одетые парни и вежливо
растащили подгулявших гостей.
-- Бдят, -- вздохнула Хелен. -- Нет, я не представляю, как Маркус мог
здесь хоть сутки продержаться. Как вообще мог попасть в Миракулюс! Ясное
дело, в Стражу только тупые идут, но не слепцы ведь...
Я кивнул. Казалось мне, что разгадка рядом, и проста до
чрезвычайности. Стражники... слепцы... тупые... Как мог их обмануть
мальчишка, не привыкший, в общем-то, убегать и прятаться?
В дверь тихонько постучали. Мы переглянулись, я набросил куртку, во
внутреннем кармане которой был пулевик, и открыл.
Слуга.
-- Шампанского больше не надо, -- сообщил я.
-- Простите за беспокойство, -- всем своим видом тот демонстрировал
полное понимание ситуации -- парочка аристократов уединилась с вином
любви, а их беспокоят... -- Прошу прощения... к вам посетители.
Хелен удовлетворенно хмыкнула.
-- Кто?
-- Две женщины. Говорят, что графиня Хелен их ждет.
-- Монашки? -- полюбопытствовал я.
-- Что? -- слуга замялся. -- Нет... не знаю...
В его взгляде вдруг мелькнуло понимание ситуации. Правда, ложное...
-- Пусть приходят, -- я прикрыл дверь, не потрудившись ее запереть,
уменьшил свет. Вернулся к Хелен, и мы не сговариваясь уселись подальше
от окна и газовой лампы, так, чтобы вошедшие нас сразу не увидели. Я
достал пулевик, положил на колени.
-- Справишься? -- поинтересовалась летунья.
-- Раньше справлялся. Целься да нажимай...
-- А заряды еще есть?
-- Должны быть.
Минуту мы просидели молча, потом за дверью послышались шаги.
-- Сейчас все станет ясным, -- негромко сказала Хелен. Она была на
взводе, и я заметил, что правая рука ее замерла в том жесте, которым
обычно тянутся в Холод.
Что там еще у тебя припрятано, кроме мирного запала, Хелен?
Дверь открылась, и в наш номер вступили двое. Мелькнуло на миг
любопытное лицо слуги, но перед его носом дверь захлопнули.
-- Проходите, дамы, -- негромко сказала Хелен, привлекая их внимание.
Одной женщине было за тридцать, а может быть и под сорок. Такой тип
лица, что трудно возраст понять, в молодости они не блещут, зато потом
свое берут. Незнакомая, в чем-то красивая... и при том характеристика
юного актера была абсолютно точной. Лицо скучное, постное, отрешенное.
Даже у ученых женщин такое редко встретишь. И одежда под стать --
монашеское темное платье до пят, плат на голове, поверх еще клобук. Ни
сумочки, ни зонта, ни иной мелочи, которой женщины так любят руки
занимать.
Руки, кстати, красивые. Не измученные тяжелой работой.
А вторая была совсем юная девушка, на которой такое же мрачное платье
сидело как на корове седло, и лицо под надвинутым на глаза платком было
знакомое до жути...
-- Одиннадцать проклятых! -- завопил я, вскакивая и роняя пулевик. --
Марк!
Хелен нервно засмеялась, начала:
-- Опомнись, граф...
И затихла, когда переодетый в женское Марк охотно стянул платок.
Лицо-то безусое, нежное, а вот волосы короткие, выдают.
Женщина, пришедшая с принцем, бросила на него короткий взгляд.
Посмотрела на пулевик, валяющийся на полу, на миг сложила руки лодочкой:
-- Прошу вас, уберите оружие. Мы пришли с миром.
Я быстро подошел к Марку, взял его за подбородок, запрокинул голову,
посмотрел в глаза. Только и сказал:
-- Что же ты, Марк?
Даже сам не пойму, что имел в виду. То ли то, как он бросил меня на
побережье. То ли их нынешнюю глупость, когда Марк со своей
покровительницей сами дались нам в руки.
-- Выслушай, -- быстро сказал он. -- Выслушай меня и сестру Луизу.
Хелен уже пришла в себя. Поднялась, жестом гостеприимной хозяйки
указала на диванчик.
Гостеприимство гостеприимством, а усаживала она их хорошо, так чтобы
на свету были.
-- Графиня Хелен, летунья. Ночная Ведьма.
Я взял руку сестры Луизы, коснулся губами:
-- Счастлив познакомится, сестра. Граф Ильмар, вор.
Похоже, сестра Луиза была несколько растеряна. События
разворачивались быстрее, чем она ожидала. Неужели думала, что я не узнаю
паренька, с которым с каторги бежал, даже в женской одежде?
-- Сестра Луиза, -- наконец ответила она. -- Настоятельница монастыря
Исцеляющих Слез. Мир вам, графиня и граф.
-- Если желаете пройти умыться... -- начала Хелен. Сестра Луиза
покосилась на летунью и резко ответила:
-- Оставьте любезности, Ночная Ведьма. Я не в вашем замке в Богемии,
