Урман очень серьезен - разговор принял деловой оборот. Но о
возможностях пока не спорит и крутизну "Аль-Кабара" не доказывает.
- Как вышел на вас тот человек? И почему именно на вас?
- Он устроил облаву на дайверов. А я... немного подставился.
- У вас есть предположения о его личности?
- Никаких, - честно говорю я. Но, видимо, недостаточно честно - Урман
молчит, вопросительно глядя мне в глаза. Возможно, мои слова
контролируются детектором лжи, и кто-то сообщает Урману результаты
проверки...
- Только одна деталь. Он знал о моем визите... к вам. И был хорошо
осведомлен о состоявшейся беседе. И что вы хотите предложить мне ту же
работу - тоже знал.
Урман держит удар. Мало ли он их держал в жизни? Но на маске
спокойствия - дергающееся веко. Неприятно узнавать, что под боком есть
шпион.
- Благодарю вас, дайвер.
Снисходительно улыбаюсь. Какие мелочи... Пускай два паука подергаются
в своей паутине...
- Вы можете что-то сообщить о Пловце?
Пожимаю плечами.
- Ничего особенного. Человек как человек. Иногда возникает ощущение,
что у него - дип-психоз, очень уж всерьез относится к происходящему. А так
- вполне адекватен.
Урман кивает. Похоже, они ухитрились присосаться к компьютерам
"Лабиринта" всерьез и контролируют происходящее. Это побуждает меня
спросить:
- Вы все-таки пытались проследить сигнал Неу... Пловца?
- Нет никаких сигналов.
То ли Урман тоже страдает болезненной откровенностью, то ли в его
интересах до конца убедить меня...
- Серверы "Лабиринта" не транслируют информацию Пловца. Ни в одну
сторону. Он... болтается на уровне сам по себе.
Значит - правда. Человек, вошедший в виртуальность напрямую?
- Администрация "Лабиринта" все еще пытается проследить его канал
связи, - бросает Урман. - Но через пять, максимум - восемь часов, по
данным наших экспертов, они придут к тем же выводам, что и мы. Тогда
начнется настоящая паника.
Представляю. Уровень будет изолирован, а, возможно, и весь "Лабиринт
Смерти" очистят от игроков. Будут спешно прорублены прямые проходы на
тридцать третий уровень - то, что их пока нет, вовсе не означает, что
создать их невозможно. Отключат всех монстров, погрузят в стазис здания -
чтобы Неудачника ненароком не зашибло упавшим кирпичом. Толпа психологов,
хакеров, чиновников, Анатоль с Диком - все они хлынут на опустевший
уровень. Окружат Неудачника заботой и лаской, на руках понесут к выходу...
Можно смело предположить, что мои услуги им не понадобятся.
- Вы согласны сотрудничать с нами?
Смотрю на Урмана - вроде бы он не шутит.
- Я уже работаю на человека, чьего имени не знаю.
- Возможно, он обещает вам очень многое, этот таинственный мистер
Икс. Но оказал ли он хоть какую-то помощь?
Качаю головой.
- Если вы и впрямь - Стрелок, то могли убедиться, что обычные методы
к Пловцу неприменимы. Еще пара попыток ничего не изменит. Затем "Лабиринт"
изолируют, и проблемой займутся владельцы... аттракциона.
Последнее слово он произносит с некоторым презрением.
- Кто бы ни нанял вас, основанием ему служили вовсе не ваши
дайверские таланты.
- А что?
Теперь он заставил меня растеряться.
- Куда проще было перекупить дайверов "Лабиринта". Или нанять группу.
Да, узнать ваши подлинные имена - сложно. Но встретиться и предложить
работу - вполне возможно. В конце-концов вы живете этим. Вашего
таинственного работодателя привлекло что-то более серьезное, чем
способность выходить из виртуального мира.
Казалось бы, у меня есть все основания раздуться от гордости. Но
становится только тревожно.
- И мне кажется, - задумчиво говорит Урман, - что он был прав. Пловец
- работа для вас. Главная работа вашей жизни. И я могу помочь с ней
справиться.
Вряд ли он сможет предложить мне Медаль Вседозволенности. Такие вещи
все-таки не покупаются. Но ставка велика, и награда может быть очень,
очень большой.
Зачем мне Медаль, если до конца дней своих я могу не заниматься
незаконными делами в виртуальности?
- Вы подписали контракт? - спрашивает Урман.
- Нет.
- Устная договоренность?
- Нет.
- Тогда о чем вы беспокоитесь?
Молчу. Я не знаю, почему держусь за предложение Человека Без Лица. Он
силой принудил меня к встрече. Отправил в "Лабиринт", не объяснив
абсолютно ничего. И обещание, данное им, вполне может быть блефом.
- Мне надо подумать.
- Хорошо, - соглашается Урман. - У нас почти гарантированно есть пять
часов... вы, очевидно, нанесете новый визит в "Лабиринт"?
Неопределенно киваю.
- Я предприму собственные действия, - говорит Урман. - Вы их
обязательно заметите, дайвер. И сможете сделать выбор.
- Туманно, Фридрих.
Урман недоуменно хмурится, пока программа-переводчик пытается понять,
что я говорю не о погоде.
- Чем, собственно, я для вас ценен?
- Вы поймете, дорогой Иван-Царевич. Да, кстати, кто Пловец по
национальности? Как вы думаете?
- Русский... - машинально отвечаю я.
Урман насмешливо кивает.
- Возможно, возможно... До свидания, дайвер. Подумайте и примите
решение.
Одновременно с этими словами двери распахиваются, и появляются
стражники. На этот раз они не держат мечи наголо.
- Вас проводят к мосту, - сообщает Урман.
10
То ли за мной не следят, то ли делают это слишком искусно, чтобы Вика
забила тревогу. Я поднимаюсь на стену, провожаемый взглядами охранников,
ступаю на мост из волоса.
Интересно, сколько метров я смогу пройти, не выходя из глубины?
Шаг, другой - нить дрожит под ногами, голова кружится. В сотнях
метров внизу, в нагромождениях скал, вьются голубые ленточки рек и мерцают
оранжевым жаром озера лавы.
- Эй, дайвер, шатаешься! - насмешливо кричат в спину.
А я уже не шатаюсь - падаю.
Наверное, так срываются грешники-мусульмане, пытаясь пройти в свой
рай, к ласковым гуриям и горам рахат-лукума...
Ноги соскальзывают, лечу, цепляюсь за нить - и та равнодушно срезает
мне пальцы на руках. Воздух ударяет в лицо, холодно и хлестко, приглашая в
короткий путь, скалы кружатся внизу, вырастая и ощетиниваясь иглами
вершин. Когда я коснусь камней, сервер "Аль-Кабара" отрапортует, что я
подвергся смертельным перегрузкам - и сработает дип-программа выхода.
Но мне совсем неинтересно, какой болью расцветит смерть мое
воображение.
Глубина, глубина, я не твой...
На экранах - кровь. Привычная картина.
Я стянул шлем, навалился на стол, дернул из разъема телефонный
провод.
- Обрыв связи! - сказала Вика. - Нет тонового сигнала в линии!
Проверь разъем!
- Все в порядке, - втыкая провод на место, пробормотал я. -
Перезагрузка.
- Серьезно?
- Да.
На мониторе голубизна и падающий человечек. На душе гадко.
Я ввязался в очень серьезную историю. Если "Аль-Кабар", "Лабиринт" и
те, кто стоят за Человеком Без Лица, сцепятся из-за Неудачника...
Ой-ей-ей... Лучше не попадать между таких жерновов. Лучше всего теперь на
пару недель забыть про виртуальность. Резаться в обычные игры, пить с
Маньяком пиво, апгрейдить компьютер, съездить куда-нибудь в Анталию, где
еще тепло, искупаться в море.
Конечно, придется забыть о Вике. О настоящей Вике. Надолго.
Навсегда распрощаться с мечтой о Медали Вседозволенности.
И, конечно, вычеркнуть из памяти Неудачника.
А кто он, собственно говоря, такой, чтобы переживать за него? Хомо
Компьютерис? Человек компьютерный, способный входить в виртуальное
пространство без всяких модемов-телефонов? Ну и что? Не стоит надеяться,
что его способность - если она действительно есть - можно легко перенять.
Специалисты всех мастей будут исследовать его, снимать энцефалограммы
и замерять мыслимые и немыслимые параметры. Неудачника будут усаживать
перед компьютерами разных типов, подключать и отключать модемы, привозить
к телефонным линиям и прятать в подземные бункеры. И требовать - войди в
глубину... расскажи, что ты чувствуешь... какое ощущение возникает в
большом пальце левой ноги при входе в виртуальность и как меняется стул
после трех суток в виртуальном мире. Проведет он остаток своих дней
где-нибудь на охраняемой швейцарской вилле или в пустынях Техаса, в
какой-нибудь научном центре ЦРУ. Очень ценная и уважаемая морская свинка.
Впрочем, он русский, наверное - российский гражданин. Если кинуть
информацию о Неудачнике в открытую сеть - или соответствующим органам...
Я даже засмеялся от собственной наивности. Ну и что? Пошлет старушка
Россия авианосцы и танковые бригады на охрану Неудачника? Мало ли
талантливых программистов было вывезено из страны - четырнадцатилетнего
парнишку из Воронежа Сашу Морозова, например, увезли спецрейсом. Никому у
нас не нужны мозги. Разве что разведка соберет остатки былой смелости и
перехватит Неудачника. Лишь для того, чтобы замуровать в собственном
исследовательском центре, где-нибудь в Сибири или на Урале...
Когда возникала глубина - ее знаменем была свобода.
Мы независимы от продажных правительств, обветшалых религий и
пуританской морали. Мы свободны во всем - и навсегда. Информация не имеет
права быть засекреченной - и мы вправе говорить обо всем. Свободу
передвижений нельзя ограничить - и Диптаун не будет знать границ. Мы
отстоим свое право иметь все права. Мы изгоним из наших рядов лишь тех,
кто восстанет против свободы.
Как наивны и восторженны мы были!
Люди нового, кибернетического мира, свободного и безграничного
пространства!
Упивающиеся свободой, играющие ей, словно ребенок, вставший с постели
после долгой болезни, радостные и гордые собой. Интересы глубины - все для
нее, все во имя ее, во веки веков... аминь.
Но почему я все-таки верю в эти смешные лозунги с той же радостью,
как в детстве верил в коммунизм?
Почему мне так хочется верить - вопреки всему?
Преступая законы, громя чужие компьютеры, воруя чужую
"интеллектуальную собственность", не платя нищей родине налоги, не доверяя
никому, кроме десятка друзей - и верить во что-то теплое, чистое и вечное?
В свободу, доброту и любовь?
Наверное, я просто из той породы, что иначе жить не умеет.
И, в общем, никто мне не мешает верить в свободу и дальше.
Отсидевшись в реальности десяток дней, сменив каналы входа в глубину и
сетевой адрес.
Верить - очень просто.
Я смотрел на трехмерную сетку нортоновской таблицы, на ровненькие
строчки директорий и поддиректорий. Три гигабайта, и все заполнены под
завязку. Служебные программы, вирусы-антивирусы, кусочки Викиного
"сознания", музыкальные файлы и игры, ворованная информация и свежие
книги, еще не успевшие выйти из стен типографии. Вон "Сердца и моторы -
снова в пути" Васильева, вон свеженький детектив плодовитого как пиранья
Льва Курского, вон нашумевший роман Олди. Выйти сейчас, купить много-много
пива, распечатать на стареньком "Лазер-джете" пару книжек, завалиться на
тахту. Отоспаться - вволю! А господин Урман, которого я никогда не увижу
воочию, и господин Без Лица, которого не увижу тем более, могут сражаться
с Вилли-Гильермо за Неудачника...
Никогда мне не нравились дураки и камикадзе.
Я взял с корпуса своей "пятерки" телефонную трубку, набрал номер
Маньяка. Мне опять повезло - он не болтался в виртуальности и не спал.
- Алло!
- Шура, это я.
- А... - Маньяк убавил тон.
