легко и быстро будут разрушены моими пушечками, - любовно похлопал капитан
гаубицу.
Это сообщение привело Хоменко в полный восторг.
- О, це дило дуже гано буде! Побьемо мы нимцив начисто, не правда ли,
сынку? - обернулся он к Кремневу.
- Правда, правда, батько.
Заглянув затем на кухню, Микулин остался очень доволен царившей здесь
чистотой и вкусно приготовленной пищей. Тепло поблагодарив Борейко, он
уехал.
- Теперь я должен договориться с вами, господа, об условных сигналах
для обозначения времени начала артиллерийского огня. Три часа будут
обозначаться трепожником, четыре - столом, пять - пятистенком, шесть -
шестигранником, семь - семисвечником. Получив такую телефонограмму, вы
должны подготовить батареи к указанному сроку, - предупредил офицеров
Хоменко.
- Мне приказано открывать огонь позднее всех, - заметил Кремнев. -
Чуть ли не в двенадцать часов дня.
- Тогда вам сообщат... не подберу нужного слова с цифрой
"двенадцать", - задумался Хоменко.
- Двенадцатиперстная кишка, - подсказала подошедшая Варя.
Все засмеялись.
- Вы уж тут как тут! - с комическим ужасом проговорил Борейко.
- Да, дорогой! К вам влечет меня неведомая сила, - шутливо сказала
она.
Офицеры с веселыми улыбками следили за этой дружеской перебранкой.
Все направились к домику лесника.
У меня есть предложение о моральной подготовке войск к предстоящим
боям, - проговорил Борейко. - Еще Наполеон говорил, что моральный фактор к
техническому относится, как три к одному. Едва ли это соотношение сильно
изменилось и в настоящее время.
- Я поручил офицерам разъяснить всем солдатам важность предстоящего
наступления и сказать, что в случае успеха может быть закончена в этом
году, - сообщил Борейко.
- Говорить с солдатами, конечно, нужно, но это, по-моему, не все.
Надо, чтобы солдат повеселилься перед боем. Веселье придает русскому
человеку храбрость. Скучный солдат всегда труслив. Вы, Михаил Игнатьевич,
прикажите сегодня вечером поиграть полковому оркестру что-либо
веселенькое, плясовое, а я у себя устрою песни, игры и пляски, - продолжал
развивать свою мысль Борейко.
- В своей батарее я это обязательно проведу, - горячо присоединился
Кремнев.
- Устроим, значит, общими силами полка и артиллеристов
вокально-музыкально-танцевальный вечер, - согласился Хоменко.
- Я вас, Михаил Игнатьевич, приглашаю станцевать со мной гопака, -
обернулась Варя к Хоменко.
- Дуже старый я для цьего дила, моя кохана! Вы б узяли себе в пару
моего сынка, - указал полковник на Кремнева.
- Его ждет не дождется Таня Ветрова, да и стара я для него. Тряхнем,
что ли, с вами стариной, Боря? - обратилась Звонарева к Борейко,
приветливо взглянув на него.
- Разве вы давно знакомы? - удивился Хоменко.
- С времен обороны Порт-Артура. Я его еще девчонкой перевязывала,
этого лихого вояку. Да и не раз мы вместе отплясывали гопака на Залитерной
батарее и Электрическом Утесе в минуты затишья.
- Сколько же вам лет, доню моя?
- Много, Михаил Игнатьевич, скоро тридцать стукнет, - вздохнула
Звонарева.
- Больше двадцати пяти не дал бы я вам.
У домика лесника офицеры распрощались.
Из палатки, расположенной рядом со сторожкой, вышел Сологубенко.
Прищурив глаза, он смотрел на залитый солнцем лес, на белоствольные, с
трепещущими нежными листьями березы.
- Варвара Васильевна, разрешите по старой дружбе нарисовать вас
здесь, прямо в лесу. Вы - живое аоплощение женской красоты. В моем
воображении вы сливаетесь с извечной красотой природы, - сказал художник,
широким жестом руки показывая вокруг.
- Терпеть не могу позировать. Уж очень это скучно. Рисуйте лучше
моего муженька, он может сидеть на одном месте хоть целый день.
- Садитесь, Сергей Владимирович, сделаю набросок с вас, - предложил
Сологубенко и вынес с палатки складное кресло.
Звонарев молча повиновался, поудобнее уселся в кресло.
- Сиди смирно и сделай веселое лицо, а то ты совсем сонный. Ну,
улыбнись, Сереженька! - как ребенка, уговаривала мужа Звонарева.
Сеанс продолжался около получаса, и все это время Варя теребила мужа,
который меланхолически отбивался от своей неугомонной супруге. Борейко
вместе с Кремневым наблюдали за ними из палатки.
- Оригинальная пара, - вполголоса заметил Кремнев. - Он - воплощение
невозмутимости и спокойствия, а она - живая, как ртуть.
- Противоположности, говорят, сходяться! Они понравились друг другу с
первого взгляда, и вот уже двенадцать лет не могут жить один без другого,
- отозвался капитан.
Борейко не стал дожидаться Звонарева и поднялся.
- Пойдем-ка, Вася, до дому, - обратился он к Зуеву, который в стороне
оживленно беседовал с сестрой милосердия Ириной.
Подпоручик вытянулся и, распростившись с сестрой, последовал за
Борейко.
- Прикажите принести мне пробную порцию, - распорядился капитан,
когда они подошли к тяжелой батарее и направились в свою палатку.
Там Борейко достал из походного чемодана фляжку, отвинтил крышку,
наполнил ее до краев, наполнил ее до краев и с видимым удовольствием
выпил, закусив корочкой хлеба.
- Дозвольте зайти, ваше благородие, - спросили снаружи.
- Заходи, заходи, - узнал голос Блохина Борейко.
Солдат вошел и тотчас потянул воздух носом.
- Что, царской слезой попахивает? - спросил капитан.
- Больно приятный запах у царских слез? Почаще бы плакал
царь-батюшка, все народу жилось бы веселей.
- Ты ведь знаешь, что с начала войны царь запретил водку и даже сам
ее пить перестал.
- Мы-то с вами, вашскобродие, чай, не цари, нам и выпить можно, -
бойко ответил солдат. Тоски да печали меньше было бы...
- Борейко громко захохотал.
- Язык у тебя, Филя, без костей. Ничего не поделаешь, прийдеться и
тебе поднести, - налил капитан еще чарку вина.
- Покорнейше благодарю. Дай бог здоровья вам, супруге вашей Ольге
Семеновне и Славке, - торжественно проговорил солдат и, осушив чарку,
вытер губы.
- Знаешь, - протянул капитан кусок хлеба. - И никому ни полслова.
Ясно?
- Не извольте бкспокоиться. Махорки пожую, она весь царский дух мигом
отобьет.
Попробовав затем принесенный артельщиеом солдатский обед, капитан
прилег подремать.
18
Уже сгустилься сиреневый вечерний сумрак, когда в лесу раздались
звуки военного оркестра, который расположился невдалеке от кремлевской
батареи, вблизи резервных батальонов полка Хоменко. Сам полковник с групой
офицеров обходил собравшихся солдат и добродушно шутил с ними. Кремнев, в
свою очередь, поручил Сологубенко организовать хоровое пение, и в тихом
вечернем воздухе попеременно раздавались то мягкие лиричиские украинские
песни, то медь духового оркестра. Вскоре Сологубенко перешел на плясовые
мотивы.
Эй, кумо, не журысь, туды, сюды повэрнысь!.. -
с присвистом и притоптыванием пустились солдаты вприсядку.
К батарее подошла Варя вместе с обеими сестрами. Они с увлечением
следили за танцами.
- Ира, Таня, входите в круг! - подзадоривала Варя девушек. Но они,
смущаясь, отнекивались.
- Вы бы сами попробали, Варвара Васильевна.
- Вспомнить, что ли, в самом деле, старину! - тряхнула головой
Звонарева и, растолкав солдат, вошла в круг.
- Русскую, да поживее! - скомандовала она гармонисту и поплыла по
траве, помахивая над головой платочком.
Солдаты почтительно расступились перед ней и один за другим ачали
выходить из круга.
- Что вы удираете от меня? - обиженно остановилась Варя.
Солдаты засмеялись. Еще утром эта самая докторша без стеснения
осматривала их и показалась таким строгим начальником! Теперь же перед
ними стояла молодая озорная женщина с веселыми задорными глазами. Солдаты
смущенно улыбались и прятались друг за друга.
- Выходи-ка ты! - хлопнула Звонарева по плечу взводного фейерверкера
Линника, показавшегося ей побойче других.
Один из самых молодых солдат в батарее, разбитной Линник был из
ярославцев. Он широко улыбнулся, блеснув белыми зубами на загорелом лице,
пронзительно свистнул и пустился вприсядку. Быстро перебирая ногами и
задорно поглядывая на своего партнера, Варя кокетливо повела плечами и
закружилась стремительном танце.
При мерцающем свете костра ее гибкая фигура и разгоревшееся от
движений молодое лицо казались необыкновенно красивыми. Юбка Вари
развевалась по ветру, волосы растрепались, но, увлеченная пляской, она
ничего не замечала.
Толпа с восторгом следила за ними, отбивая такт руками.
- Ну и танцует ваша докторша! - восхищенно шепнул Кремнев на ухо
Ветровой.
- И кто бы мог только подумать, что она способна так плясать! -
удивилась сестра. - Мы с Ирой считали ее немного чудачкой и синим чулком.
- Козырь-баба! И не подумаешь, что ученая дохтурша, а не деревенская
деваха, - солидно проговорил наводчик Солопов, поглаживая свою бороду. -
Глянешь на нее - и ноги сами в пляс просяться. - И, неожиданно растолкав
солдат, он присоединился к танцующим.
- Ай да Солопов, ай да наводчик! Бородач наш и тот заплясал, - ахнули
в толпе.
Теперь Варя кружилась уже между двумя солдатами, с азартом
молотившими по земле каблуками. Солопов плясал с серьозным,
сосредоточенным видом, как будто он делал трудную работу, а не веселился.
Зато на смуглом цыганском лице Линника светилась ухарская улыбка. Он то и
дело вскрикивал, хлопая ладошами по голенищам сапог, затем неожиданно,
высоко подпрыгнув, кувыркался через голову и мгновенно опять оказывался на
ногах.
Прошло добрых четверть часа, когда наконец запыхавшаяся Звонарева
вышла из круга, усиленно обмахиваясь платком.
Кремнев, Сологубенко, сестры, офицеры и солдаты - все зааплодировали
ей.
Борейко и Зуев тоже пришли посмотреть на развлечения солдат и теперь
шумно выражали свой восторг. Даже Звонарев довольно улыбался, глядя на
жену.
- Как я жалею, что не могу уже, как в Артуре, пройтись с вами в
пляске! Сегодня вы поразили в самое сердце. И я наконец-то понял, что вы
работаете не по призванию. Ни Анна Павлова, ни Кшесинская не смогли бы
соперничать с вами, - задушевно проговорил Борейко, когда Звонарева
подошла к ним.
- Побольше бы вы милый, берегли свое здоровье, - может быть, мы
сегодня еще и поплясали бы с вами. Не правда ли, Сережа?
- Тебе, как врачу, виднее! Ты сегодня превзошла самое себя, Варенька,
- погладил жену по руке Звонарев.
- Тетя Варя, я теперь буду танцевать с вами вместо Бориса
Дмитриевича, - предложил Вася.
- Куда тебе, птенцу, до него! - отмахнулась Звонарева.
- Ой, яка вы гарна жиночка, Варвара Васильевна! - восторженно
проговорил подошедший Хоменко. - Милости прошу зайти до моих солдатив и
потанцевать с ними. После такой пляски воны, як черти, будут драться.
Варя охотно согласилась. Полковник почтительно взял ее под руку и
повел в расположение своего полка. Кремнев тепло поблагодарил Звонареву за
доставленное ему и солдатам удовольствие. Один только Емельянов, который
тоже находился в толпе, недовольно брюзжал:
- Балерина какая-то, а не хирург! Представляю себе, как эта коза
будет оперировать и перевязывать раненых! Завтра обо всем напишу
уполномоченному.
В пехотном полку Варя выступала с еще более шумным успехом. Сам
Хоменко не удержался и прошелся вприсядку вокруг молодой женщины. В круг
вошли и Осипенко с Ветровой, но Вариного огня, ее ловкости задора у них не
