будущем посадить побольше желудей!"
Дик так и не узнал, что Паола приходила к нему со своей тоской и нес-
лышно удалилась. Он опять вышел на веранду, но не бесцельно, а чтобы в
последний раз просмотреть записную книжку, лежавшую на столике возле
кровати. Теперь в его доме порядок. Осталось только подписать то, что он
утром продиктовал, и ответить на несколько телеграмм; потом будет завт-
рак, потом охота на Сайкаморских холмах... О, он сделает это чисто. Ви-
новницей окажется Капризница. У него будет даже свидетель - Фрейлиг или
Мартинес. Но не оба. Одного вполне достаточно, чтобы увидеть, как лопнет
мартингал, а кобыла взовьется на дыбы и повалится на бок среди кустов,
подмяв его под себя. И тогда из чащи раздастся выстрел, который мгновен-
но превратит несчастье в катастрофу.
Мартинес впечатлительнее скульптора, он более подходящий свидетель,
подумал Дик. Надо сделать так, чтобы именно Мартинес оказался рядом,
когда Дик свернет на узкую дорогу, где Капризница должна его сбросить.
Мартинес ничего в лошадях не понимает. Тем лучше. Хорошо было бы, поду-
мал Дик, минуты за две до катастрофы заставить Капризницу хорошенько
взбеситься. Это придаст дальнейшему больше правдоподобия. Кроме того,
это взволнует лошадь Мартинеса, а также и самого Мартинеса, и он ничего
не успеет как следует разглядеть.
Вдруг Дик стиснул руки, охваченный внезапной болью. Маленькая хозяй-
ка, наверное, с ума сошла, - иначе разве можно было совершить такую жес-
токость, думал он, слушая, как в открытое окно музыкальной комнаты льют-
ся голоса Паолы и Грэхема, поющих песню "Тропою цыган".
Пока они пели, он не разжимал стиснутых рук. А они допели всю эту
удалую, беспечную песню до ее бесшабашного конца. Дик все еще стоял,
погруженный в свои мысли, - а Паола беспечно смеялась, уходя от Грэхема,
смеялась на широком дворе, смеялась на своей половине, упрекая О-Дая за
какие-то провинности.
Затем издали донесся едва различимый, но характерный зов Горца.
Властно заревел Король Поло. Им ответили гаремы кобыл и коров. Дик прис-
лушался к этому любовному реву, ржанью, мычанью и, вздохнув, сказал:
- Ну, как бы там ни было, а стране я принес пользу. С этой мыслью
можно спокойно уснуть.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Раздавшийся над его кроватью телефонный звонок заставил Дика под-
няться и взять трубку. Слушая, он смотрел через двор на флигель Паолы.
Бонбрайт сообщил ему, что с ним хотел бы повидаться Чонси Бишоп, он при-
ехал на автомашине в Эльдорадо. Бишоп был владельцем и редактором газеты
"Новости Сан-Франциско" и старинным другом Дика.
- Вы поспеете прямо к завтраку, - говорил Дик Бишопу. - И знаете -
почему бы вам у нас не переночевать?.. Бог с ними, с вашими специальными
корреспондентами! Мы едем сегодня охотиться на пум, и добыча будет на-
верняка... Уже выслежены! Корреспондентка? О чем ей писать?.. Пусть по-
гуляет по усадьбе и наберет материал на десяток столбцов, а корреспон-
дент поедет с нами и может описать охоту. Ну, еще бы, конечно... Я поса-
жу его на самую смирную лошадь, с ней справится и ребенок.
"Чем больше будет народу, тем занятнее, особенно если поедут эти га-
зетчики, - ухмыльнулся Дик про себя. - Сам дедушка Джонатан Форрест не
сумел бы так инсценировать свой финал!"
"Как у Паолы могло хватить жестокости спеть "Тропою цыган" тут же
после нашего разговора?" - спрашивал себя Дик; он не клал трубки и слы-
шал далекий голос Бишопа, убеждавшего своего корреспондента ехать на
охоту.
- Отлично. Но поторопитесь, - сказал Дик, заканчивая свой разговор с
Бишопом. - Я сейчас велю седлать лошадей, и вы получите того же гнедого,
на котором ездили в прошлый раз.
Едва он успел повесить трубку, как телефон зазвонил опять. Теперь это
была Паола.
- Багряное Облако, милое Багряное Облако, - сказала она. - Все твои
рассуждения - ошибка. По-моему, я тебя люблю больше. Я вот сейчас решаю
вопрос - и, кажется, в твою пользу. А чтобы мне помочь, чтобы я еще раз
могла проверить себя... повтори то, что говорил сегодня, ну знаешь... "Я
люблю одну, одну-единственную женщину... После двенадцати лет обладания
я люблю ее безумно, нежно и безумно..." Повтори мне это еще раз, Багря-
ное Облако.
- Я действительно люблю одну, одну-единственную женщину, - начал Дик.
- После двенадцати лет обладания я люблю ее безумно, нежно и безумно...
Когда он кончил, наступила пауза, и он, ожидая ответа, боялся нару-
шить ее.
- И еще я вот что хотела сказать тебе, - начала она очень тихо, очень
мягко и очень внятно. - Я люблю тебя. Никогда я так сильно не любила те-
бя, как вот в эти минуты. После двенадцати лет я наконец теряю голову. И
так было с первой же минуты, только я не понимала этого. Сейчас я реши-
ла, раз и навсегда.
Она резко повесила трубку.
А Дик сказал себе, что теперь он знает, как чувствует себя человек,
получивший помилование за час до казни. Он сел и долго сидел задумав-
шись, держа в руке трубку, и пришел в себя, только когда из конторы вы-
шел Бонбрайт.
- Сейчас звонил мистер Бишоп, - доложил Бонбрайт. - У его машины ось
лопнула. Я взял на себя смелость послать ему одну из наших машин.
- Пусть наши люди исправят поломку, - сказал Дик.
Оставшись опять один, он встал, потянулся и зашагал по комнате.
- Ну, Мартинес, дружище, - проговорил он вслух, - вы никогда не узна-
ете, при какой замечательной драматической инсценировке вы могли бы се-
годня присутствовать.
Он позвонил Паоле.
Ответила Ой-Ли и тотчас же позвала свою госпожу.
- У меня есть песенка, которую я хотел бы тебе спеть, Поли. - И Дик
запел старинную духовную песнь негров:
За себя, за себя,
За себя, за себя
Каждая душа несет ответ,
За себя...
Я хочу, чтобы ты повторила мне те слова, которые только что сказала -
от себя, от себя...
Она рассмеялась таким воркующим смехом, что его сердце дрогнуло от
радости.
- Багряное Облако, я тебя люблю. Я решила: у меня никогда не будет
никого на свете, кроме тебя. А теперь, милый, дай мне одеться. И так уже
пора бежать завтракать.
- Можно мне прийти к тебе?.. На минутку? - попросил он.
- Не сейчас еще, нетерпеливый. Через десять минут. Дай мне сначала
покончить с Ой-Ли. Тогда я буду готова ехать на охоту. Я надену свой
охотничий костюм: знаешь, зеленый с рыжими обшлагами и длинным пером...
как у Робин Гуда. И я возьму с собой мое ружье тридцать-тридцать. Оно
достаточно тяжелое для пум.
- Ты подарила мне большое счастье, - сказал Дик.
- А я из-за тебя опаздываю. Повесь трубку. Багряное Облако, в эту ми-
нуту я люблю тебя больше...
Он слышал, как она повесила трубку, и, к своему удивлению, заметил,
что почему-то не чувствует того счастья, которое должен был бы испыты-
вать. Казалось, она и Грэхем все еще самозабвенно поют страстную цыганс-
кую песню.
Неужели она играла Ивэном? Или играла им. Диком? Нет, это было бы с
ее стороны просто невозможно, непостижимо. Размышляя об этом, он снова
увидел ее в лунном свете: она прижимается к Грэхему, ее губы ищут его
губ...
Дик в недоумении покачал головой и взглянул на часы. Во всяком слу-
чае, через десять минут - нет, меньше, чем через десять... - он будет
держать ее в своих объятиях и тогда узнает наверное...
Таким долгим показался ему этот краткий срок, что он, не ожидая, мед-
ленно пошел к Паоле, остановился, чтобы закурить сигарету, бросил ее
после первой затяжки и опять остановился, прислушиваясь к стуку машинок
в конторе.
Ему оставалось еще две минуты, но, зная, что достаточно и одной, что-
бы дойти до заветной двери без ручки, он постоял еще во дворе, любуясь
на диких канареек, купавшихся в бассейне.
В тот миг, когда птички испуганно вспорхнули трепетным золотисто-ал-
мазным облачком. Дик вздрогнул: на половине Паолы раздался выстрел, и он
узнал по звуку, что выстрелило ее ружье 30-30. Он бросился туда через
двор... "Она опередила меня", - тут же подумал он. И то, что за минуту
перед тем казалось ему непонятным, стало беспощадно ясным, как этот
выстрел.
И пока он бежал через двор и по лестницам, оставляя за собой распах-
нутые двери, в его мозгу стучало: "Она опередила меня. Она опередила ме-
ня".
Паола лежала, скорчившись и вздрагивая, в полном охотничьем костюме,
кроме маленьких бронзовых шпор, которые держала в руках перепуганная,
растерявшаяся китаянка.
Дик мгновенно осмотрел Паолу: она дышала, хотя была без сознания. Пу-
ля прошла насквозь с левой стороны. Он бросился к телефону. Ожидая, пока
домашняя станция соединит его с кем нужно, он молил провидение о том,
чтобы Хеннесси оказался в конюшнях. К телефону подошел конюх, и пока он
бегал за ветеринаром. Дик приказал О-Пою не отходить от коммутатора и
сейчас же послать к нему О-Дая.
Уголком глаза он видел Грэхема: тот ворвался в комнату и бросился к
Паоле.
- Хеннесси, - распоряжался Дик, - я жду вас как можно скорее. Захва-
тите все для оказания первой помощи. Ружье миссис Паолы выстрелило...
пуля прошла через сердце или через легкое, а может быть, через то и дру-
гое. Идите прямо в спальню миссис Форрест. Только скорее!
- Не прикасайтесь к ней, - резко бросил он Грэхему. - Это может пов-
редить ей... вызвать сильное кровоизлияние.
Затем он опять кинулся к О-Пою:
- Отправьте Каллахана на гоночной машине в Эльдорадо. Скажите ему,
что он встретит по пути доктора Робинсона, пусть посадит его и как можно
скорей доставит сюда. Пусть едет как дьявол. Скажите, что миссис Форрест
ранена и от него может зависеть ее жизнь.
Не кладя трубки, он повернулся, чтобы взглянуть на Паолу.
Грэхем стоял, склонившись над ней, но не прикасаясь; взгляды их
встретились.
- Форрест, - начал он, - если это вы...
Но Дик остановил его, показав глазами на китаянку, все еще растерянно
и безмолвно державшую в руках бронзовые шпоры.
- Об этом поговорим потом, - отрезал он и снова поднес трубку к гу-
бам: - Доктор Робинсон?.. У миссис Форрест прострелено легкое или серд-
це, может быть, то и другое. Каллахан выехал на гоночной машине, поез-
жайте ему навстречу, гоните во весь дух!
Когда Дик, опустившись на колени, опять склонился над Паолой и при-
нялся ее осматривать, Грэхем отошел.
Осмотр был очень короток. Дик взглянул на Грэхема и покачал головой:
- Трогать ее слишком рискованно.
Затем обратился к китаянке:
- Положите куда-нибудь эти шпоры и принесите подушки. А вы, Ивэн, по-
могите с другой стороны. Приподнимайте ее понемногу, не торопясь. Ой-Ли,
подсуньте подушку... осторожнее... осторожнее...
Подняв глаза, он увидел О-Дая, безмолвно ожидавшего приказаний.
- Попросите мистера Бонбрайта сменить О-Поя у коммутатора, а О-Пой
пусть стоит тут и все исполняет немедленно. И пусть О-Пой соберет всех
слуг, они могут в любую минуту понадобиться. Как только Сондерс возвра-
тится с мистером Бишопом и остальными, пусть сейчас же едет в Эльдорадо
навстречу Каллахану, на тот случай, если машина поломается. Скажите
О-Пою, чтобы он разыскал мистера Мэнсона, и мистера Питтса, и всех уп-
равляющих, у кого есть машина, пусть они все приедут сюда и ждут здесь
вместе с машинами. И пусть О-Пой примет и устроит Бишопа и его спутников
как полагается. А вы возвращайтесь сюда, чтобы в любую минуту быть под
рукой.
Дик опять повернулся к горничной:
- А теперь расскажите, как это случилось.
Ой-Ли качала головой и ломала руки.
- Где вы были, когда ружье выстрелило? Китаянка проглотила слезы и
указала на дверь гардеробной.
- Ну, говорите же! - приказал Дик.
- Миссис Форрест велела мне приготовить шпоры... Я про них забыла...
Я скорей пошла. Слышу выстрел. Я иду скорей назад, бегу... и...
- Но что было с ружьем?
- Непорядок. Может, сломалось. Четыре минуты не стреляло... пять ми-
