черного камня под низким серым небом, покрытым грозовыми тучами. Это
видение продолжалось всего несколько секунд, а потом опять пошла
однообразная картинка выжженной пустыни. Что это было? По крайней мере,
архитектура этих сооружений не соответствовала культуре ни одной, из
известных картографам Империума, разумных рас.
Следуя курсу, установленному Дзоком на автопилоте, я через четыре
часа оказался у цели - в районе Стокгольма. Но приземляться на людных
улицах столицы было бы в высшей степени неразумно, я выбрал место посадки
в нескольких километрах от города. После того, как вызванные внезапной
резкой посадкой темные круги перед глазами исчезли, я обнаружил, что
нахожусь на заросшей травой равнине, залитой солнцем, и вдохнул свежий
воздух родины - я вернулся на двадцать два дня назад.
Невдалеке виднелась дорога, и я направился к ней. По моим подсчетам
до Стокгольма было от силы десяток километров. Я решил пройтись пешком,
наслаждаясь тем, что я живой и снова дома. Надо было, конечно, спешить, но
пара часов ничего не решала.
Минут через сорок меня нагнала повозка, запряженная лошадью, и я
попросился подвезти меня. Я представился начинающим парашютистом, которого
отнесло ветром далеко в сторону от заданного приземления. Всю дорогу
возница распространялся о том, насколько это пустое и опасное занятие -
прыгать с парашютом, и что никогда бы, даже в случае крайней нужды, не
стал бы заниматься этим сумасшедшим делом. Я молчал, по-прежнему
наслаждаясь тем, что снова дома.
Вскоре показалась деревушка Инельсон, и когда мы проезжали мимо
почты, я соскочил с повозки, попрощался с возницей и, толкнув дверь,
оказался в полутемном помещении Государственной Почтовой Службы Империума.
Через мгновение я уже различал фигуру человека, сидящего за столиком с
телефоном. Человек выжидающе уставился на меня.
- Извините, пожалуйста, сэр, но мне крайне необходимо срочно
связаться со службой Безопасности Империума, вот по этому телефону. - И я,
четко разделяя цифры, продиктовал: - 124-72-ЦБ.
Человек кивнул, протянул руку к телефону, но вдруг передумал:
- А кто вы такой, сэр?
- Вы разговариваете с полковником Байардом, милейший, - строго
отчеканил я.
- Сейчас, сейчас, - засуетился почтовый служащий и принялся нажимать
кнопки телефона, набирая нужный мне номер.
Связи не было.
Ожидая разговора с бароном Рихтгофеном, я случайно взглянул на
календарь, висевший на стене, и холодный пот выступил у меня на лбу.
В своих расчетах Дзок ошибся, ошибся всего на один день - таким
образом, до катастрофы, нависшей над Империумом, осталось всего несколько
часов.
Я вскочил со своего места и бросился к чиновнику, все еще пытавшемуся
связаться с моим начальником. Схватив трубку, я стал ее вырывать, как
сумасшедший, будто это могло помочь наладить связь.
Внезапно входная дверь с шумом распахнулась, и в помещение медленно
прошествовал невысокого роста полный мужчина с печатью значимости на лице.
Он был облачен в мундир почтового ведомства Империума, на его рукаве
блестели лейтенантские шевроны.
Он внимательно смотрел на нашу застывшую скульптурную группу. В его
глазах вспыхнул интерес, когда он разглядел мой комбинезон.
Но обратился он к служащему:
- Кто этот человек? - спросил он, указывая на меня. - Что ему нужно?
Не дав служащему вымолвить ни слова, я сказал:
- Я полковник разведслужбы Байард, лейтенант. Я имею важное сообщение
для барона фон Рихтгофена. Речь идет о жизни и смерти государства.
- Ваши документы, полковник, - потребовал лейтенант и протянул руку.
- Видите ли, - начал я, - дело в том, что я выполнял важное
государственное задание, и поэтому у меня нет никаких документов,
удостоверяющих личность. Но чтобы окончательно развеять все ваши сомнения,
я дам вам номер моего домашнего телефона, запишите: 127-17-ЩО. Вы можете
туда позвонить, и вам скажут, кто я такой, и что я на самом деле выполняю
важное задание. И, кроме того, лейтенант, разве в ваши обязанности входит
проверять документы у всех посетителей почты?
Начальник побагровел, выпучив на меня глаза. Он несколько раз открыл
и закрыл рот, словно рыба, вытащенная из воды, но, как и рыба, ничего не
сказал.
Я стоял и спокойно наблюдал за ним.
Наконец лейтенант справился с собой и хриплым голосом произнес:
- Хорошо. Давайте позвоним вам домой, полковник.
Он повернулся и прошествовал к двери, на которой висела табличка
"Начальник почты".
Прошло несколько минут.
Внезапно за моей спиной распахнулась входная дверь. Я оглянулся и с
удивлением увидел на пороге двух полицейских со странным выражением на
лицах.
Сейчас же за моей спиной распахнулась и дверь начальника почты. Он,
стоя на пороге, указывал на меня и кричал:
- Арестуйте этого человека! Он шпион!
Один полицейский подскочил ко мне, потребовал поднять руки и обыскал
меня, другой, держа в руке пистолет, не спускал с меня глаз.
- В чем дело, господа? - изумился я, повернув голову в сторону
начальника почты. - Это какое-то недоразумение?
- Что? Недоразумение? - толстяк визгливо рассмеялся. - Вот это да! Ну
и шутник попался!
Я недоуменно уставился на него.
- Что вас так рассмешило, лейтенант? Объясните мне, наконец, что
означает весь этот цирк? Вы что, не звонили мне домой?
- Ха-ха! В том то и дело, что звонил! Я позвонил домой полковнику
Байарду, - торжественно сказал начальник почты. - И мне там сказали, что
господин полковник находится дома и сейчас как раз изволит обедать.
14
Камера, в которую меня поместили, по понятиям хегрунов наверняка
считалась бы "люксом", но я тем не менее безостановочно стучал по тяжелой,
обитой железом двери, и кричал, чтобы меня немедленно препроводили к
начальнику полиции.
У меня был с собой пружинный пистолет (Дзок, когда отыскал меня в
мире джунглей, вернул его мне). Я мог пустить его в ход, но такая
крайность еще не наступила. У меня было в запасе несколько часов.
Мою просьбу все же удовлетворили, и начальник полиции, вежливо
выслушав меня, пообещал тут же созвониться со штабом ближайшей войсковой
части.
Уже стемнело, когда я услыхал шум открывающейся двери. На пороге
стоял агент, с которым несколько раз мне пришлось встречаться на службе.
Увидев меня, он пораженно остановился.
Внимательно рассмотрев меня, он сел на скамью и выжидающе посмотрел
мне в глаза.
Я попытался напомнить ему, что мы знакомы, хотя, честно признался,
что фамилии его не помню.
Офицер кивнул головой и, повернувшись к полицейским чинам,
столпившимся у двери, произнес:
- Действительно, этот человек очень похож на полковника Байарда.
Однако я могу поклясться, что настоящий полковник находится у себя дома. И
поэтому нет никакого смысла тревожить из-за этого самозванца начальство.
Хотя...
Офицер еще раз внимательно посмотрел на меня:
- Если вас не затруднит, полковник, - он подчеркнул это слово, - я
хотел бы услышать от вас историю, которую вы собираетесь рассказать барону
Рихтгофену.
Мне уже нечего было терять и поэтому, попросив разрешения сесть, я
начал рассказывать свою историю, страстно надеясь, что на этот раз мне
действительно поверят.
Но этого не случилось.
Офицер внимательно выслушал меня.
Когда я закончил, он встал, кивнул мне в повернулся, чтобы уйти.
Я не мог поверить, что этот человек сейчас уйдет, не попытавшись даже
проверить услышанное.
Поэтому я схватил его за руку и закричал:
- Неужели вы не верите мне? Что же может тогда убедить вас? Неужели
вот этот костюм не может заставить вас начать хоть какое-нибудь
расследование?
Офицер остановился, повернулся и, вероятно, только теперь внимательно
разглядел мой комбинезон.
- Давайте его сюда, приятель. Это то, что нам нужно. Если вы говорите
правду, не знаю, как мы из всего этого выкарабкаемся.
Дверь за ним закрылась. Я еще с полчаса нервно ходил из угла в угол,
изнывая от неопределенности.
Наконец дверь камеры открылась, и я увидел маленького человека в
очках с толстыми стеклами. Он назвался профессором Рингвистом и сообщил
мне, что внимательно ознакомился с конструкцией моего костюма-саркофага, и
хотя находит его довольно занимательным, все же его проводки и схемы
абсолютно бессмысленны с научной точки зрения. Я попытался втолковать
этому профессору, что его выводы неверны - ведь костюм действует.
Механизмы и приборы комбинезона неразрывно связаны с семантическими
особенностями организма и поэтому в чужих руках они абсолютно инертны.
Мою очередную тираду прервал вопль сирены. За дверью, в коридоре
раздались топот шагов, команды, возбужденные голоса. Через мгновение в
проеме двери появился знакомый уже мне офицер в сопровождении
полицейского.
- А ну, приятель, выкладывай все начистоту! - закричал он, наставив
на меня пистолет. - По законам военного времени я могу расстрелять тебя на
месте.
- Какого, черт возьми, военного времени?! - в свою очередь закричал
я, предчувствуя самое плохое.
- Стокгольм только что атакован неизвестным противником, применившим
газовую атаку.
Приближается полночь. Офицер, назвавшийся капитаном Бурманом, запер
дверь моей камеры, приказав никому не приближаться к ней. А мне сказал,
что я могу сколько угодно кричать, все равно никто ко мне не придет.
Вскоре он снова появился передо мной в сопровождении двух человек в
штатском.
- Повторите все свои рассказы сначала, приятель, - приказал мне
Бурман и, обращаясь к неизвестным, добавил - Послушайте его внимательно,
господа. Это довольно интересно.
Они уселись на скамью, а я остался стоять перед ними. Времени для
размышления уже не оставалось. Тот неизвестный противник, напавший на
столицу Империума, был, очевидно, не кто иной, как хегруны.
Я вытащил свой пистолет, направил его на сидящих и приказал:
- Очень сожалею, господа, что должен прибегнуть к силе, однако мне
надо срочно связаться со Стокгольмом. Дело не терпит отлагательств. Вы
видите в моей руке оружие и, если внимательно к нему присмотритесь, то,
конечно, узнаете в нем пистолет того образца, который выдается только
некоторым высшим офицерам надзора Сети! Вдумайтесь хорошенько в
происходящее, господа! Разве я прошу так много? Дайте мне связь со штабом,
и все!
Даже увидев в моих руках оружие, они не изменили бесстрастного
выражения лиц.
Бурман спокойно произнес:
- Перестаньте валять дурака, приятель. Если вас попросили рассказать
свою историю, то рассказывайте. А если вы начнете стрелять, то неужели
думаете, что вам удастся выбраться отсюда живым? Кроме всего прочего, хочу
вам сказать, что мы все же пытались связаться с бароном Рихтгофеном, но
наши усилия не увенчались успехом. Связи нет, а посыльный до сих пор еще
не вернулся. - Некоторое время помолчав, он продолжил: - В настоящее время
Стокгольм захвачен неприятелем. Пришельцы в скафандрах предприняли газовую
атаку и легко захватили столицу...
Я в ужасе спросил:
- А что случилось с населением?
Бурман печально посмотрел мне в глаза и пожал плечами.
- Как вы думаете, что случается с населением во время газовой атаки?
Насколько можно судить по данным разведки, все мертвы. Императора, его
семьи, правительства у нас больше нет.
В это время в коридоре снова раздался шум, грохот, топот ног и
выстрелы. Потом раздался чей-то крик: "Обезьяны!"
