Она не помнила, как дошла до своего дома, и когда Фабио, тысячу
раз, измеривший за время ее отсутствия двор, кинулся ей навстречу,
она зарыдала, но теперь уже из-за потерянных надежд и ... работы,
конечно. Судиться с самим Макфинли: да это просто смешно тем
более, если живешь на его земле и в доме, за который еще не
расплатилась. Только теперь она осознала, что произошло, и
произнесла сквозь рыдания:
- Будь проклят этот клад!
- Почему, ма? - Фабио был удивлен, огорчен, подавлен: его желание
помочь причинило матери боль и страдание.
- Из-за него я потеряла не только работу, но я уверена, что
господин Макфинли завтра же попросит нас съехать из этого дома
или расплатиться со всеми долгами, а у нас нет денег даже на то,
чтобы добраться до города.
Фабио, никак не ожидавший от своего поступка такого результата,
все же нашел в себе силы, чтобы успокоить мать:
- Не волнуйся, ма. Все будет хорошо, - в его голосе послышались
твердые интонации взрослого мужчины, и Лючия с удивлением и
немного недоверчиво посмотрела на сына, ответив:
- Поживем-увидим, - на что Фабио еще более твердо ответил:
- Вот именно!
-==ГЛАВА 3.==-
Суд по делу Лючии Синти состоялся через несколько дней.
Окружной судья - близкий друг Эрхарда Макфинли, постоянно
получавший от него подарки и частенько наведавшийся в его
поместье поохотиться, написал решение задолго до начала процесса,
и когда пришло время его зачитать, то он напыщенно, но, не
вдумываясь в уже знакомый текст, его огласил.
В зале суда, где присутствовало немало посетителей, явившихся
взглянуть на старинную шкатулку, а также присутствовала пресса,
приглашенная господином Макфинли, рассчитывающего на
бесплатную рекламу его бизнеса, повисла тишина, которую затем
разорвал иронический смех и такие же аплодисменты. Эрхард
Макфинли чуть не взорвался от апоплексического удара, и только
тогда Джованни Лакризи задумался над тем, что прочитал. Он еще раз
вгляделся в текст, составленный им самим. Не было сомнений: это
был он, кроме одного слова, и вместо "отклонить иск госпожи
Синти" там значилось "удовлетворить иск госпожи Синти".
Стараясь не смотреть в зал, под улюлюканье и смешки публики,
Джованни быстро покинул зал, однако в коридоре ему пришлось
выдержать теперь уже улыбку Макфинли, которая сулила мало
хорошего:
- Это очень смелое решение, господин Лакризи, - проговорил тот, -
но оно вам дорого обойдется.
- Но, Эрхард, поверь, я сам ничего не понимаю..., клянусь, -
взмолился пока еще судья, - это мистика какая-то, я готовил совсем
другое решение. Ведь и Хенинкс его видел. Подтверди, Самуэль.
- Эк, тебя угораздило, Джованни, - иронично отозвался тот, - и
зачем ты поменял решение? Не понимаю. Это тем более глупо, что
противоречит законам страны.
- Вот именно, - ухватился за ниточку судья, - это только
подтверждает мистификацию.
- Ну ладно, идем, - позвал Макфинли своего адвоката, - здесь
больше делать нечего.
- Но.., - вслед ему кинулся Джованни и в отчаянье махнул рукой.
Еще через неделю апелляционный суд по делу госпожи Синти был
поднят общественностью на смех, поскольку утвердил решение
окружного суда.
В своем особняке Эрхард Макфинли ходил разъяренный из угла в
угол, выговаривая Хенинксу:
- Я начинаю думать, что ты плохой адвокат, Самуэль! Почему мы
проигрываем столь очевидное дело?
- Думаю, - хладнокровно ответил адвокат, - что Джованни был
недалек от истины, говоря о мистификации. Ты же сам все видел.
Суд был полностью на нашей стороне. Даже адвокат этой крестьянки,
- имея в виду Лючию, немного брезгливо сказал он, - только и делал,
что отпускал комплименты в наш адрес.
Макфинли помолчал, вспоминая судебное разбирательство, и
потом согласился:
- Да, что-то нечисто. Судья, читая решения, чуть не подавился, как
будто читал его против своей воли.
- Вот именно! Значит, ты тоже заметил, - с облегчением заметил
адвокат, - а вспомни Джованни. Ведь и он выглядел по-дурацки, будто
сам не знал, что читает.
- Ладно! Делаем еще одну попытку в Верховном Суде Италии.
Других вариантов нет.
- Естественно! Но я прошу тебя, Эрхард, - голос Хенинкса стал
просящим, - возьми на этот процесс другого адвоката. Для чистоты
эксперимента, так сказать.
Макфинли на секунду задумался, а потом ответил:
- Пожалуй. Не стоит тебе и дальше рисковать своей репутацией... в
моих глазах. Так и порешим. Теперь меня интересует, что происходит
с этой... служанкой, - перевел он разговор на другую тему.
- Тоже не все ясно. Она откуда-то взяла деньги на арендную
плату за землю - ее долги за прошлый год, хотя мы повысили плату
специально для нее в пять раз.
- Так повысьте в десять за аренду в текущем году, и пусть платит
вперед.
- Хм! В том-то и дело. Повысили, попросили заплатить вперед...
- Ну? - нетерпеливо воскликнул Макфинли.
- Плата составляла двенадцать тысяч долларов, - многозначительно
заявил Хенинкс, - но она заплатила и их.
- Как? - хозяин особняка покраснел от апоплексического
напряжения, - служанка платит такие деньги, не моргнув глазом?
- Вот именно!
Несколько секунд Макфинли собирался с мыслями, потом
медленно произнес:
- А может, она отдала нам не все камни?
- Исключено! После этих выплат мы провели обыск в доме и в саду,
но, ... - он развел руками, - ничего не нашли, кроме двухсот долларов.
За ней ведется постоянная слежка, и мы проверили всех ювелиров в
регионе.
- Ну?
- Ничего.
- Проклятье! - взорвался Макфинли, - ничего не понимаю.
- Я тоже.
Эрхард, как разъяренный бык, тупо посмотрел на Хенинкса и
заявил:
- Вот и плохо, что не понимаешь. Это твоя работа, Самуэль, а не
моя. Я тебе за это плачу и плачу не мало, а от этих камней, если ты не
забыл, я обещал тебе десять процентов.
- Я помню, - Хенинкс был похож на провинившегося школьника.
- И что же?! - не унимался Макфинли, - где камни? С момента
появления этой шкатулки все происходящее напоминает
фантастический роман. Служанка платит бешеные деньги, суды, черт
бы их побрал, откровенно попирают закон. Что это, а? - хозяин
особняка остановился напротив адвоката, широко расставив ноги и
тяжело дыша, - или кто-то затеял со мной дурацкую игру?
Хенинкс сжался под испепеляющим взглядом собеседника и
быстро сказал:
- Только, не я...
- Не ты, не ты, - Эрхард снова раздраженно зашагал. - а, кто же
тогда? Может, эта дура, которая убирала в наших домах, у которой
даже не хватает мозгов нанять нормального адвоката? Тогда, кто? И
что это за игра? Я хочу знать ее правила, Самуэль! - вколотил
последний гвоздь в адвоката Макфинли, - иди, я устал от твоего
незнания.
- До свидания, Эрхард, - поднялся тот.
- До завтра, господин Хенинкс! - дал ему понять хозяин, что ждет
его завтра с положительными результатами.
Из особняка клиента Самуэль отправился к домику Синти, хотя
знал, что хозяйки сейчас там нет. Однако, ему нужен был ее сын, с
которым Хенинкс хотел пообщаться наедине.
Открыв калитку, он позвал:
- Фабио! - и громче, - Фабио!
На пороге сарая появился малыш, глядя на не званного гостя
задумчивыми глазами. По роду своей работы Хенинкс сталкивался с
разными людьми, что развило в нем способности психолога. Поэтому
взгляд мальчика сразу заинтересовал его.
- Ты один? - задал он формальный вопрос.
- Да, - мотнул головой малыш.
- Я могу поговорить с тобой? - мягким голосом продолжал
адвокат, но наткнулся на неожиданность:
- О чем?
- Хм! - едва нашелся мужчина, - ну, о том, как ты живешь,
например.
- Я живу хорошо, - без эмоций отреагировал Фабио.
- Неужели? - не унимался собеседник, пытаясь разогреть холод
малыша, - а я знаю от Ллойда, что ты очень хочешь компьютер.
Ответ мальчишки еще более озадачил гостя: тот пожал плечами и
слегка презрительно сказал:
- Подумаешь - компьютер!
- Ты не хочешь компьютер? - изумился Хенинкс.
- Это не самое главное в жизни.
Адвокату-психологу пришлось помолчать, чтобы переварить всю
глубину этого заявления, прозвучавшего из уст деревенского пацана.
- Что же главное? - поинтересовался он.
- Добро и справедливость во всем мире, - малыш сказал это столь
серьезно, что гостю показалось, будто он говорит с Самим Господом.
- И кто же тебя научил так думать? - пытаясь хоть за что-то
зацепиться, снова вопросил Хенинкс.
- Научил? - малыш впервые задумался, но потом так же спокойно
ответил, - разве можно научить доброте или чувству справедливости?
Они либо есть, либо их нет.
Окончательно провалившись в пропасть божественной философии,
адвокат сделал очередную попытку удержаться на поверхности:
- Значит, это не мама научила тебя всему, что ты говоришь?
- Она, конечно, тоже ... своей любовью.
- А кто же еще?
- Я же ответил: это внутри.
- Может быть ты и прав, - задумчиво произнес Самуэль, и перевел
разговор поближе к интересующей его теме, - я вижу, ты парень
серьезный, а потому давай и говорить серьезно. Согласен?
- Так я вроде и не шучу, - заставил Фабио покрыться лоб Хенинкса
испариной.
- Видишь ли, твоя мама нашла клад, - пытаясь совладать с хаосом в
голове, сказал гость, - и ...
- Я все знаю, - прервал его спокойно малыш.
- Тем лучше, - не растерялся, привыкший уже к неожиданностям,
Хенинкс, - так вот, вокруг этого клада происходят очень странные
вещи.
- И это мне тоже известно.
- Тогда, может быть, ты поможешь мне понять происходящее. Ведь
нарушаются законы страны. Ты понимаешь меня?
- Это несправедливые законы, - твердо отчеканил малыш .
- Почему же? - в очередной раз изумился адвокат, слышащий из уст
неграмотного пацана, суждения о законодательстве.
- Это - устаревшие законы, - добил его оппонент, - поскольку они
защищает интересы тех, кто наживается на честности людей.
- Как это понять?
- Очень просто. Если бы моя мама отвезла клад в город и продала
ювелирам, то господин Макфинли даже не узнал бы о его
существовании. С другой стороны, если бы мама не нашла клад, то
этот же господин также не увидел бы его. Но в результате своей
честности моя мама получает астрономические счета от вашего
хозяина, очевидно, в благодарность за свою честность.
- Ну, положим, продать драгоценности в городе было бы совсем
не просто.
- Мы говорим о правовой стороне вопроса, - заметил жестко Фабио.
Хенинксу все больше казалось, что перед ним не простой
мальчик, а какой-то сверхчеловек, который простыми словами
только сейчас опроверг справедливость законов страны, но
адвокатская жилка взяла свое:
- Но мы ведь не можем позволить, чтобы закон попирался, -
возразил он, - иначе воцарится хаос.
- А я и не говорю о действующих законах, а о справедливых законах,
и потому спрашиваю вас: какое отношение к кладу имеет господин
Макфинли?
Припертый к стене адвокат вынужден был согласиться:
- Пожалуй, никакого, но скажи мне, откуда у твоей мамы деньги,
которые она недавно выплатила за аренду?
Впервые за время разговора Хенинкс увидел всю глубину
спокойных глаз Фабио и чуть поежился, стряхивая с себя их
гипнотическое воздействие.
- Вы что - налоговый инспектор? - вопросом на вопрос ответил
малыш.
- Да нет, конечно. Мне просто интересно...
- Я их напечатал, - без тени иронии произнес тот, - могу напечатать
и вам, если хотите.
Хенинкс не знал, как реагировать на эти слова. С одной стороны
он понимал, что Фабио врет или шутит, но с другой стороны его
серьезный тон, который невозможно сыграть, и недавние платежи
Лючии, заставили его сомневаться в первом предположении, и он
