кипит огромная работа по осмыслению странных слов зорга. Наконец, Крыла-
тый посмотрел в глаза своему учителю, и несмело спросил:
- Так... Так значит, и я могу охотится на вас?
- Можешь. - кивнул Тьяса. - ты можешь охотится на всех, Ветер. Но ты
- на вершине. Т тебя самый большой выбор среди всех. Ты можешь выбирать,
на кого охотится, сам. Ты... - зорг замялся, подыскивая слово. - Ж почти
забыл это слово... ты свободен, Ветер.
- Вто значит - "свободен"? - спросил бог после долгой паузы.
- Щто значит, что ты никого не должен спрашивать, что делать.
- Но ведь я спрашиваю тебя, Тьяса?
- Да, но ведь ты можешь и не спросить. Ты сам выбираешь, спросить или
нет. Щто и значит, что ты свободен.
Крылатый замолчал, и положил голову на колени старого Тьясы. Тот кос-
нулся бога, и из глаз старика показались слезы.
- Ты свободен, Ветер... Ты свободен. И поэтому ты - бог. Запомни это,
Крылатый. Не давай никому взять у тебя свободу...
ГЛАВА 7
Они пришли ночью. Свет залил вход в пещеру, и громовой голос с неба
произнес:
- Зорги, на выход!
Тьяса вскочил, и в ужасе посмотрел на залитую мертвенным светом пло-
щадку. Рядом проснулись Ньяка и Икьян, поднял сонную голову Ветер. Зорги
жались в кучу, дрожали, и выли от ужаса. В глазах у Тьясы помутилось.
"Они узнали!!! Они узнали!!! Нет, нет, нет, нет..."
- Ветер, быстро! Спрячся в эту щель! - зорг упал на колени перед бо-
гом, и умоляюще протянул к нему руки. - Молю тебя, Крылатый, послушай
старого Тьясу!
- Но почему? Ты же говорил...
- Да, да, я говорил... Но они не знают, что ты бог! Они подумают, ты
неправильный зорг... такие иногда рождаются... и они убьют тебя! А потом
придет конец всему миру! Спаси нас, Ветер, молю!
- Но... но... - Крылатый растерянно смотрел на ползающих в ужасе зор-
гов. Наконец, под взглядом Тьясы, он кивнул, и забрался в узкую трещину.
Старик подполз к нему, волоча парализованную ногу, и принялся лихорадоч-
но навешивать сверху паутину. При этом он шептал:
- Запомни, Ветер, если я не вернусь... а я не вернусь... то найди мо-
лодого Ньяму, он станет твоим новым жрецом! Скажи ему, что старый Тьяса
молил о помощи... И помни мои слова, Крылатый! Не дай отобрать свободу!
Прощай... - зорг запнулся, но все же нашел в себе сил добавить - ...сы-
нок.
- Тьяса? Почему ты не вернешся?! Стой, Тьяса!
- Жди, жди меня, малыш... бормотал старик, ползя к выходу. Подбежала
Икьян, он с трудом встал, и опершись об ее костлявое плечо, заковылял
навстречу смерти, морщась от боли в ноге.
***
Их построили в шеренгу, и под вой ледяного ветра бичи сняли свою жат-
ву боли. Тьяса стоял, из-за всех сил стараясь держатся прямо. В его го-
лове билась мысль:
"А вдруг?...А вдруг не заметят?... Вдруг они не убьют его?!"
Но он прекрасно знал, сколь смешна надежда. Пришла ежесезонная Обла-
ва, когда Господа проводили отстрел старых и больных зоргов, а также за-
готовляли шкурки наиболее выдающихся молодых. Тьяса не знал, конечно,
что дамские сумки из кожи зорга стоили бешенных денег на многих плане-
тах, а в метрополии за такую можно было купить дом.
"Только бы они не пошли в пещеру! Только не надо проверять!" - молил
он, более не призывая Крылатых. Он не смел делать этого, боясь, что его
мольбу услышит Ветер, и прибежит на помощь...
- Встать! Встать ровно, говорят! - Господин шел вдоль трясущегося ря-
да зоргов, сжимая одной рукой Свет Бога, а второй - бич. Раздвоенный ко-
нец бича был соткан из нежнейших органических жил, и никакой удар не мог
попортить ценный товар. Но боль от сильного удара мгновенно убивала зор-
га, ведь они были весьма хрупкими созданиями.
- Родригес! Все здесь?
- Да, Идальго.
- Вто за мерзость! - Господин с презрением осмотрел дрожащих зоргов.
Взгляд его упал на сына Тьясы, и немного оживился
- Неплохо... Хуан! Вот этот.
Молодой центрий в ужасе упал на колени, но страшный удар моментально
оборвал его жизнь, и Господин забросил зорга в божественный летающий
дом. Тьяса застонал, из глаз полились слезы. Его сын... Икьян дрожала, и
он сжал ее плечо. Скоро придет и их очередь, скоро...
Господа шли вдоль ряда трясущихся зоргов, и время от времени разда-
вался страшный голос:
- Вот этот!
После чего одним зоргом в племени становилось меньше. Так они прошли
дважды, и божественный летающий дом принял урожай. Теперь вперед вышел
другой Господин, низенький и толстый. Он медленно шел вдоль племени,
приглядываясь к зоргам, и ничего не говорил. Но от взгляда Избирающего
Жертвы Тьясе стало хуже, чем когда он увидел смерть сына.
"О боги, сделайте так, чтобы они не нашли Крылатого!" - в страшной
тоске взмолился Тьяса, дрожа от боли и трепеща от ужаса. Нет, нет, нет,
нет...
- Вот этот.
Тдар бича вырвал последний вздох из груди старика, и Тьяса познал
свободу. Икьян со стоном упала на своего мужа, и второй удар соединил их
там, где никто более не сможет разделять.
Избирающий выбрал еще старого Ткью, и двух его подруг. Также Господа
освободили молодого Итмуку, потерявшего руку при падении со скалы. Трупы
старых зоргов стащили в кучу, и Свет Бога дал им наконец возможность ле-
тать. Дым от тел Тьясы и Икьян поднялся к хмурому небу, и был унесен
вечным Ветром на юг, подарив старику шанс узнать, куда летят тучи.
***
- Все на сегодня, Родригес?
- Боже, какая мерзость эти зорги...
- Да... Но неплохой бизнес. Еще пару лет, и я скоплю на билет до Зем-
ли.
- Святая Мария, Хуан, не заливай. Билет в метрополию стоит тридцать
тысяч.
- О, у меня есть друг... Пилот... Он согласился толкнуть на Земле па-
ру сумок... Родригес недоверчиво посмотрел на Хуана.
- Кончай, а? Там война! Корабли туда не летают. Хуан фыркнул.
- А я говорил, что он человек? Родригес замер.
- Ты что... Ты имеешь в виду?!...
- Именно. И помалкивай, парень. Они платят отличные деньги. Огромные
деньги.
- Но, Хуан! Ты же понимаешь, что Империя победит!
- Щто еще вопрос, амиго. Щто еще вопрос... К болтавшим подошел сеньор
Идальго И Санчес, владелец плантации.
- Кончайте, парни. Берите товар, и вперед. Тут холодно, дьявол меня
побери... Родригес перекрестился.
- Босс, не надо упоминать его имя... Прошу. Идальго кивнул.
- Прости, амиго, я просто немного не в себе. Надоело мне это дерь...
плохое место. Они расхохотались, и сели в машину. Идальго помог поднятся
сеньору Педро Граччи, ветеринару плантации. Тот озадаченно качал голо-
вой.
- Как я мог упустить того зорга в прошлый раз? Он был такой старый,
что определенно не мог собирать самородки уже год.
- Они живучие, эти ящерицы... - сплюнул Идальго, и рванул флаер в не-
бо. Грузовая машина шла следом.
ГЛАВА 8
Плачущий Ньяма вернулся в пещеру, и повалился на холодный пол. Мед-
ленно подходили остатки племени, и собирались вокруг погасшего костра.
Все молчали, хотя большинство зоргов тихо плакали.
- Он... Он всегда поддерживал костер... - голос Дарьяки был пуст, как
пещера без Тьясы.
- Он стал сво-бо-ден... - тихо сказала Ньяка, прижимаясь к своему но-
вому центрию, Жякве.
- Вто такое - "свободен"? - спросил Ньяма, подняв голову. Зорг дро-
жал, но впервые в жизни он чувствовал не страх. Нет, в глубине души
Ньямы поднималось некое новое чувство, совершенно незнакомое зоргам ра-
нее. Он не знал, как называется это чувство. Но оно было очень подходя-
щим.
- Ж не знаю... - Ньяка заплакала, и обняла Жякве. - Он говорил с бо-
гом, я слушала... Племя замерло, как от удара.
- Крылатый!
Его нашли в трещине. Молодой бог пытался вылезти, но запутался в
клейкой паутине, и висел там, словно муха. Ньяма тихо завыл от ужаса, и
бросился освобождать Крылатого. Верез пять минут малыш лежал возле огня,
и тяжело дышал, глядя в пламя.
- Ж... Ж не мог вылезти! - в голосе бога звучало недоумение, и неве-
рие.
- Ж звал Тьясу, звал, а он не шел! Ньяма закрыл внешние веки.
- Ничего, Крылатый... Ничего. Теперь ты снова с нами... А значит, еще
есть надежда.
Странные слова сами вырвались у Ньямы, он никак не мог понять, откуда
ему пришла эта фраза. Может, от Тьясы?..
- Ньяма... Где Тьяса? - тихо спросил Ветер, оглядывая поредевшие ряды
зоргов.
- Его больше нет, Ветер. - ответил богу Дарьяка, мрачно глядя в кос-
тер.
- Как - нет?... Как это?! Вто это значит - нет?!
- Он мертв. - и эти слова ворвались в холодную пещеру порывом север-
ного ветра, заставив зоргов прижатся друг к другу, в тщетной надежде об-
рести тепло.
- Но... Но... Но он совсем недавно говорил со мной! И где Икьян? Где
их сын?!
- Вместе с отцом. - ветер крепчал, предупреждая о приходе Зимы длиною
в жизнь. Крылатый непонимающе смотрел на зоргов, и невольно хлестал себя
хвостом.
- Ж не понимаю... Обьясните! Кто нибудь, позовите Тьясу!
От боли Ньяма схватился за голову, и грудь его исторгла непонятный
звук - то ли плач, то ли стон... то ли рычание?
- Ветер, пойми - Тьясы больше нет. Он умер, как... как мситри. На не-
го поохотились большие хищники, как ты охотишся на мситри. - от неспра-
ведливости этих слов Ньяма качался, и не мог раскрыть внешние веки - он
боялся. Боялся взглянуть в глаза бога.
- Тмер... - Ветер опустился на пол, и потрясенно повторил:
- Тмер... - голос бога сттранно задрожал, и Ньяма медленно поднял
взгляд, не осмеливаясь поверить. Боги не плачут...
- Он умер...? Тмер?! ТМЕР?!!! - глаза Ветра начали медленно сужаться.
- КАК???!!!! - впервые в жизни голос Крылатого стал таким, каким дол-
жен был быть. Зорги скорчились от страха, и смотрели на словно выросшего
в мгновение ока бога, который стоял в свете пламени, хлеща себя хвостом,
и смотрел на них.
Смотрел на них... Глаза Ветра превратились в две пылающие рубиновые
звезды, и сузились. Зрачки стали тонкими вертикальными щелками, сквозь
которые рвался наружу сокрушающий огонь, от которого некогда спасался
Тьяса, и который все равно настиг его ученика. Золотые когти выдвинулись
на руках и ногах, Крылатый сжался, внезапно превратившись из ребенка в
смертоносную пружину, по виткам которой плясали огненные молнии ярости.
Жрости!
И Ньяма понял, что за чувство родилось в нем этой ночью. Он понял
это, посмотрев в глаза бога. Жрость.
- Его убили наши хозяева. - в голосе Ньямы более не было тоски, и
племя со страхом посмотрело на него.
- Он... Он говорил мне, что не вернется! А я не понял! Не понял!!! -
крик Ветра завершился таким рычанием, что зорги завыли, и сбились в ку-
чу, трепеща от вида разьяренного бога, чей вид вызвал их самые ужасные
страхи на поверхность.
- Он знал, что идет на смерть. Он сделал это ради всех нас, Ветер.
Ради тебя. Он умер, потому что знал - останься он в пещере, и Господа
нашли бы тебя. - голос Ньямы дрожал, зорг ничего не понимал. Никто из
его племени никогда не ощущал ничего подобного. Слова "ненависть",
"ярость" - были заимствованы из языка Господ. Зорги, никогда не знавшие
вкуса крови, и азарта охоты на добычу, просто не имели этих понятий.
Но Ветер имел их в крови. Кровь богов бурлила в его жилах, наполняя
сердца ненавистью - это слово зорги не знали совсем.
- Кто это сделал, Ньяма? - от спокойствия, с которым был задан воп-
рос, у всего племени остановилась кровь в жилах. Бог неподвижно стоял в
пламени костра, но пещера словно светилась красным светом от пламени его
глаз.
- Щто сделали Господа. - не менее спокойно ответил Ньяма, калеча сво-
ими словами Историю, и вонзая в ее израненное тело гарпун, призванный
навсегда там остаться.
- Ж убью их всех. - ответил Ветер, и История в агонии свернулась
кольцом, заливая будущее кровью, и стремительно забывая отмирающее прош-
лое.
- Нет. МУ убьем их всех. - спокойно уточнил Ньяма, добивая издыхающую
