прижалась к своему центрию, и явно собиралась присоединится к давно ус-
нувшей Икьян, когда внезапно тишину грузового отсека нарушил голос Гос-
подина.
- Жщерицы, просыпайтесь. Прилетели.
Тьяса вздрогнул, вскочив на ноги. Он достигал почти метра в высоту,
то есть был на редкость крупным зоргом. Зеленовато-серо-оранжево-черный
окрас чешуи делал Тьясу заметным на фоне серо-зеленых и серо-синих соп-
леменников. Мускулистые задние ноги немного дрожали от волнения, когда
Тьяса спрыгнул на красную траву, балансируя полуметровым хвостом с шипом
на конце, и прижав небольшие по сравнению с ногами руки к узкой груди.
Холодный ветер заставил его задрожать, и чешуя сменила цвет на пурпур-
но-серый, точно соответствующий степи. Простой рефлекс маскировки, ибо
Тьяса был насекомоядным. Его кровь немного понизила температуру, адапти-
руясь к среде - зорги были средним звеном между холодно- и теплокровны-
ми. Их тела не сохраняли постоянную температуру, но имели нижний предел,
ниже которого она не падала. Когда было холодно, Тьяса становился вялым
и слабым - все силы его хрупкого организма уходили на обогрев. Но в теп-
лое время Цикла он мог не есть много дней, ибо тратил мало энергии, не
заботясь о температуре тела.
Как всегда в это время, чешуя Тьясы была мягкой и непрочной - ведь
трехсотдневный Период, когда зорги не способны к размножению, недавно
уступил место тридцатидневному, в течение которого центрии становились
уязвимыми и слабыми, зато могли осеменять вторых подруг с помощью добав-
лявших свои хромосомы первых. Во время Периода подруги размножались са-
ми, рождая вторых подруг, но только с помощью Тьясы мог бы родится цент-
рий, содержавший сразу две половые клетки, или первая подруга, содержав-
шая специфическую хромосому, необходимую для рождения центрия. Когда
совмещались хромосомы Тьясы и первой подруги, то в теле второй рождался
центрий. Когда хромосома Тьясы не соединялась, тогда вторая подруга рож-
дала первую, имевшую только одну хромосому - ту самую, которая не пере-
давалась второй во время Периода Тьясы, и поэтому без него подруги могли
родить только не содержавшую половых клеток вторую. Если хромосома цент-
рия не соединялась, то Тьяса служил простым переносчиком генетического
материала из тела первой подруги в тело второй, но без специфического
компонента, который он добавлял, хромосомы Икьян не могли бы осеменить
Ньяку, и она не родила бы первую подругу. Без Тьясы Ньяка и Икьян могли
рожать только вторых...
Но сейчас пришел Ветер, и можно ли было думать о детях?! Тьяса пе-
чально покачал своей большой и удлиненной головой с огромными глазами
ночного жителя, которые были сейчас прикрыты вторым веком. Его тонкие и
непрочные зубы не смогли бы прокусить даже кожу, но отлично справлялись
с насекомыми и пауками, которых Тьяса просто обожал. Длинный оранжевый
язык мог мгновенно ловить добычу даже на лету, и Тьяса невольно гордился
собой. Он огляделся. Из божественного летающего дома выпрыгивали зорги.
На шесть вторых подруг приходились три первых, и только один центрий.
Тьяса с тоской посмотрел на ожерелье из хвостовых шипов, висевшее на шее
Господина. "Они не знают, что центриев мало, и охотятся в основном на
них" - подумал он печально. Зорги сбились кучкой, сжимая свои Знаки, и
со страхом следя за Господином. Тот вытащил мешок с их вещами, бросил на
землю, и сказал:
- Ну вот, начинается осень. Вы пойдете туда, и станете жить в пещере.
Когда Крылатые улетят, я или кто-то другой подъедет, и заберет урожай. И
помните - раз в полсотни дней мы будем приезжать за камнями. Тот, кто
утаит, или не найдет - лишится Знака, и добавит свой шип сюда. - Госпо-
дин указал на ожерелье, и положил руку на Свет Бога.
Зорги в страхе повалились на колени. Господин посмотрел на них, сплю-
нул, и с большой жалостью убрал руку со Света, отвернувшись к божествен-
ному летающему дому. Перед тем, как улететь, он еще раз посмотрел на
зоргов, и добавил:
- А кто найдет самый большой и хороший камень - того мы, может быть,
возьмем в Жилище, и он будет всю Зиму жить в теплом хлеву. Помните это
тоже.
- Пойдем, Тьяса. - Икьян потянула его за гребень, и зорг отвернулся.
Его страшно тянуло в небо, и Тьяса с тоской проводил взглядом черную
точку, скрывшуся в тучах. Наступила тишина, и только вой Вечного Ветра
нарушал мертвое однообразие степи. Тьяса вздохнул.
- Пойдем, хорошая.
И они медленно побрели к далеким горам, вслед за десятками остальных,
которые, дрожа от холода, крепко сжимали Знаки, часто оглядывая степь -
нет ли где Господина?...
ГЛАВА 3
- Холодно... - Тьяса сидел около костра, и жевал небольшого окоченев-
шего цыву. "Скоро их тоже не останется..." - печально подумал он, и
вздохнул, с дрожью придвинувшись к пламени. Несколько часов он грелся,
потом тяжело встал, и побрел дальше по степи, оставив костер догорать. В
руке Тьяса сжимал мешок с несколькими камнями. Но они были плохие. Гос-
подин будет недоволен Тьясой, он вспомнит, как тот ошибся, и отнимет
Знак!
Зорг в страхе сжал пластиковый кружок с буквой "Z", и огляделся. До
горизонта простиралась мрачная темно-красная степь, и тучи бежали по не-
бу, гонимые вечным ветром с Севера. Тьяса не знал, что такое "кровавый
цвет", ведь его кровь была прозрачной. Но пейзаж навевал ему грусть, ибо
он понимал, что теперь будет только холоднее и холоднее... А Ветер с
каждым днем станет завывать сильнее, и придет время, когда все зорги
войдут в глубокие пещеры, сожмутся в клубок, и заснут на сотни сотен
дней. Тьяса знал, что ему не суждено будет проснутся, и это заставляло
его плакать по ночам. Он любил жизнь. Какая бы она ни была. И ведь Тьяса
не знал другой...
Медленно брел он по бесконечной степи, направляясь домой. Начинался
Период, и Тьяса испытывал сильные боли, ведь его чешуя твердела, а мета-
болизм тела менялся. Центриям не стоило много ходить в эти дни, но скоро
прилетит Господин, и Тьяса еще не нашел камни! Зорг печально осмотрел
очередной участок степи. Нет, и здесь нет камней. Интересно, а если они
кончатся, что тогда сделают Господа?
"Отберут у всех Знаки" - спокойно понял Тьяса, и вздохнул. Он этого
не увидит. Но его маленький центрий... О, Крылатые, придите к нему! По-
могите найти камни, помогите стать полезным для Господина! Может, тода
он даст ему Знак?!
Хотя хвостовые шипы троих предыдущих детей Тьясы уже украшали оже-
релье Господина... Он горько всхлипнул, и продолжил свой путь, дрожа от
ветра, и зажимая ноздри. В груди что-то болело, и Тьяса боялся, что не
дойдет. Тогда Господин отнимет Знак у Ньяки и Икьян! Нет, он должен дой-
ти, должен найти камни...
Три часа спустя, Тьяса услышал тихий шум, и задрожал. Неужели это
страшные дьяква?! Нет, только не это! Только не сейчас!
Он упал в траву, и моментально набросал на себя песок, приняв его
цвет. Лежа на спине, Тьяса не мог повернуть голову, и смотрел только в
небо. Его ноздри приподнимались на три сантиметра над песком, и зорг был
почти невидим. Конечно, это не спасет его от Глаз Бога, которые носили
все Господа. Но сквозь Глаза Знак был отлично виден... Он так на это на-
деялся!
Сум постепенно усиливался, и Тьяса понял, что это не хищники. Нет,
шум шел с неба, это был божественный летающий дом! Охота Господина!
Всхлипнув от страха, Тьяса вскочил, и поднял над головой Знак.
- Ж Тьяса, я Тьяса, я не дикий, не надо, я не дикий...
Он замолчал, когда понял, что это не божественный летающий дом, а
нечто другое. С неба прямо на зорга падал огненный шар! Тьяса взвизгнул,
и бросился бежать, прижимая Знак к груди, и вытянувшись в струнку.
Страшный свист сзади нарастал, и внезапно прервался таким грохотом, что
зорга швырнуло на землю. Он тонко закричал, и стал закапываться в песок.
Там он пролежал полчаса, трясясь от страха, и дрожа.
"Вто это было?!"
Он не знал. Но страх держал его на цепи, не хуже, чем Господин. Тьяса
дрожал до тех пор, пока не почувствовал тепло.
"Степь горит!" - понял он, и в ужасе вскочил. Так и было. Непонятно
почему, но огонь мчался не со стороны взрыва, а наоборот - к нему. Тьяса
заметался в смертельном страхе.
"Сгореть?! Или пойти ТТДА?!"
Но желание жить победило, и с тоскливым криком Тьяса помчался обрат-
но. Вскоре он с изумлением увидел, что красной травы нет - вместо нее
были обугленные головешки. Немного спустя пропали даже они, и перепуган-
ный зорг помчался по сплавленной в стекловидную массу земле. Ноги горели
от жара, сзади настигал огонь...
"Щто конец" - понял Тьяса, и внезапно успокоился. Он сделал все, что
мог. Боги решили, что Тьяса перестал быть полезным. Он остановился, и,
приплясывая на горячей земле, обернулся к пламени, чтобы встретить
смерть лицом.
"Крылатые, простите меня..." - подумал измученный зорг, и закрыл гла-
за, слыша гул бушующего пламени.
***
"Смерть? Почему она такая горячая?" - Тьяса, дрожа от ужаса, приотк-
рыл внешние веки. Огонь бушевал совсем рядом, не в силах пересечь голую
полосу оплавленной земли, и Ветер, дувший Тьясе в спину, теперь мешал
пламени достичь зорга. Ноги так горели, что Тьяса закричал, и принялся
бегать по выжженой полосе, стараясь унять боль. Скоро он понял, что это
лишь отсрочка. Он упадет на горячую землю, и умрет. Но не быстро, а мед-
ленно. В отчаянии зорг поднял глаза к небу, желая вознести последнюю мо-
литву Крылатым - и ТВИДЕЛ!
С неба спускался белый цветок! Тьяса так удивился, что на мгновение
замер, но страшная боль заставила его вскрикнуть, и продолжить жуткий
танец смерти. В душе у зорга царило ликование. Крылатые услышали его! Он
еще полезный! Они решили спасти его! О, спасибо вам, Крылатые!
Цветок оказался огромным, а снизу под ним висело нечто черное. Ветер
сносил его в огонь, и Тьяса с воплем отчаяния подпрыгнул, повиснув на
длинном канате, который тащился за цветком. Мгновенно забравшись на чер-
ный предмет, он выхватил свой обломок ножа, и с безумием отчаявшегося
принялся пилить горящую веревку. Едва успел. И тут Цветок взлетел над
огнем.
Жар снизу заставил Тьясу закричать, и скорчится в клубок, сжавшись на
черном предмете. Вешуя стала менять цвета один за другим, из ноздрей по-
лилась кровь, а когти прямо на глазах стали искривлятся от высокой тем-
пературы. Однако Крылатые поняли, что зорг умрет, и поэтому цветок сразу
взлетел высоко-высоко, где холодный Ветер подхватил его, и понес в сто-
рону от пожара.
Тьяса долго не мог придти в себя, однако зорги были на редкость живу-
чи, и он не умер. Открыл воспаленные глаза, и посмотрел в небо. Ветер
остужал его горячую кожу, сердца бились все спокойнее, и Тьяса понял,
что смерть ушла. Он с ликующим воплем уцепился за веревки покрепче, и
горячо поглагодарил Крылатых за чудесное спасение. Ибо только чудом мог
он объяснить появление цветка.
Который понемногу снижался, все ближе подлетая к горам Тьясы. От вос-
торга зорг задрожал. Как они добры! Они принесли его домой! Не только
спасли! Тьяса припал к странному черному предмету, и в волнении смотрел
на приближающуюся поверхность красной степи. Тдар! Предмет поволокло по
земле, но зорг уже соскочил с него, и сейчас бежал следом. Обожженые но-
ги и изуродованные пальцы болели так, что Тьяса невольно плакал, но как
он мог стоять - ведь боги прислали ему нечто!
Наконец, минут через пять, цветок упал на землю, запутавшись в колю-
чих кустах, и воющий ветер перестал тащить его по степи. Хрипло дышаший
Тьяса подбежал к нему, упал на колени, и долго смотрел на белую ткань,
не осмеливаясь дотронутся.
"Щто...это они прислали, чтобы спасти меня! МЕНЖ! Невозможно!"
Зорг, не веря своим глазам, коснулся материи парашюта, и закрыл глаза
от блаженства. Вещь богов... Щто ВЕРЬ Крылатых! И он, ОН, Тьяса, ее тро-
