- Странно,- удивился комиссар.- Он живет на Большой улице, четырнадцать.
Вот, смотрите!
Стенберг вынул письмо и протянул его Бьорку. Будь при этом Калле, он
сразу узнал бы этот листок.
Вверху стояло: "Стокгольм, в уголовную полицию".
Внизу подпись: "Карл Блюмквист, частный сыщик".
Бьорк расхохотался.
- Да ведь это мой дружок Калле Блюмквист. Частный сыщик, скажи
пожалуйста! Да ему лет тринадцать, этому частному сыщику!
- Но чем же вы объясните, что он прислал нам отпечаток пальца, точно
совпадающий с тем, который мы обнаружили в июне на Банергатан? Слыхали,
наверное,- крупная кража драгоценностей? Чей это отпечаток? Сейчас нас это
интересует больше всего. Это наша единственная нить. У нас нет никаких
сомнений, что грабителей было несколько: одному не под силу сдвинуть с
места тяжеленный сейф. Но только один из них оставил отпечатки пальцев.
Остальные, очевидно, были в перчатках.
Бьорк задумался. Он припомнил осторожные расспросы Калле, когда они
встретились на днях на площади: "Что надо делать, когда знаешь, что человек
- преступник, а доказать не можешь?" Выходит, Калле Блюмквист какимто
образом напал на след грабителей!
- По-моему, нам остается только пойти к Калле и спросить его самого.
- Да, и как можно скорее,- подхватил комиссар и скомандовал:- Большая
улица, четырнадцать!
- Есть Большая улица четырнадцать! - сказал полицейский и сел за руль.
И машина умчалась.
Алые розы изнывали от скуки. Что это еще за новая мода у Белых - ни с
того ни с сего заключать мир, когда война началась так многообещающе! Чем
это они так заняты, что добровольно отказываются от такого удовольствия?
- По-моему, нам надо пойти пооскорблять их немного,- предложил Сикстен,-
может, они образумятся.
Бенка и Йонте ничего не имели против. Но в штабе Белых роз было тихо и
пусто.
- Где их нелегкая носит?- удивился Йонте.
- Подождем,- сказал Сикстен.- Когда-нибудь же они вернутся.
И Алые розы удобно расположились на чеодаке. Они обнаружили множество
старых журналов, которыми Белые розы развлекались в плохую погоду. Нашлись
также шахматы и роскошный стол для игры в пинг-понг. Словом, в развлечениях
недостатка не было.
- А у них шикарный штаб,- заметил Бенка.
- Да-а,- отозвался Сикстен.- Эх, если бы и у меня в гараже поместился
стол для пинг-понга!
Они играли в пинг-понг, съезжали по веревке и влезали обратно,
рассматривали картинки в журналах, и их ничуть не беспокоило, что Белые
розы блистают своим отсутствием.
Сикстен стоял у открытого люка, держась за веревку. В это время в саду
показался человек. "Вон идет тот тип, родственник Евы-Лотты... как его
там... дядя Эйнар. Жуть, до чего торопится",- подумал он. Дядя Эйнар
посмотрел наверх, увидел Сикстена и вздрогнул.
- Ты ищешь Еву-Лотту?- спросил он через секунду.
- Да,- ответил Сикстен.- Вы не знаете, где она?
- Не знаю.
- Жалко,- сказал Сикстен и съехал вниз по веревке. Дядя Эйнар просиял.
Сикстен полез обратно.
- Ты опять наверх?- спросил дядя Эйнар.
- Ага,- подтвердил Сикстен и проворно полез дальше. Сразу было видно, что
у него пятерка по физкультуре.
- А что ты там будешь делать?- спросил дядя Эйнар.
- Ждать Еву-Лотту.
Дядя Эйнар немного походил взад и вперед.
- Я теперь припоминаю: Ева-Лотта с ребятами собиралась куда-то на
прогулку. Они раньше вечера не вернутся! - крикнул он Сикстену.
- Жалко,- сказал Сикстен и съехал вниз.
Дядя Эйнар просиял.
Сикстен полез обратно.
- Ты что, не слышал, что я сказал? - Дядя Эйнар начинал нервничать.-
Евы-Лотты не будет дома целый день!
- Жалко,- сказал Сикстен.- Очень жалко.
И полез дальше.
- Что же ты там будешь делать?- спросил дядя Эйнар.
- Смотреть картинки,- ответил Сикстен.
Теперь дядя Эйнар уже не сиял. Он нетерпеливо шагал взад и вперед.
- Эй, ты, наверху! - крикнул он через минуту.- Хочешь заработать крону?
Сикстен выглянул в люк.
- Еще бы! А как?
- Сбегай в магазин на площади, купи мне пачку сигарет!
- С удовольствием,- сказал Сикстен и съехал вниз.
Дядя Эйнар вручил ему пять крон, Сикстен припустился бежать и исчез. Дядя
Эйнар просиял больше прежнего.
Тут в люк высунул голову Бенка. Симпатяга Бенка с белобрысыми курчавыми
волосами и курносым носом. У кого хватило бы сердца ругаться при виде
такого славного парня? А вот дядя Эйнар выругался, да еще как!
Вскоре вернулся Сикстен. В руке он держал большой кулек. Он отдал дяде
Эйнару сигареты и крикнул Алым:
- Во, ребята, я купил булок у Евы-Лоттиного папы на целую крону, а он
никогда не жадничает. Еды у нас теперь хватит на весь день, и домой идти не
надо.
Тут дядя Эйнар выругался еще более замысловато и большими шагами пошел
прочь.
Алые розы продолжали рассматривать журналы, играть в пинг-понг и съезжать
по веревке. Они уписывали булки, и их ничуть не беспокоило, что Белые розы
блистают своим отсутствием.
- Вам не кажется, что у этого чудака не все дома?- спросил Сикстен, когда
дядя Эйнар в четвертый раз появился около булочной.- И чего он носится,
словно курица с яйцом? Неужели ничем полезным нельзя заняться?
Шли часы, Алые все играли в пинг-понг, листали журналы, съезжали по
веревке, поглощали булки, и их ни капельки не беспокоило, что Белые розы
все не появляются.
15
Темно, всюду темно! Лишь изредка через какую-нибудь щель вдруг пробьется
тоненький луч света. Но карманный фонарик еще горит. Без него пришлось бы
худо. Нелегко пробираться по подземным переходам. Дорогу то и дело
загораживают большие камни; сыро, скользко и холодно. Неужели придется
провести здесь ночь? Много ночей?
Ева-Лотта, Андерс и Калле держатся за руки. Свет фонаря падает на сырые,
заплесневелые стены.
- Каково было беднягам, которые здесь раньше сидели! - заговорила
Ева-Лотта.- И, наверное, по многу лет!
- Им хоть есть давали,- проворчал Андерс. От одной булочки долго сыт не
будешь, и он очень проголодался. Небось дома сейчас как раз обедают...
- У нас сегодня фрикадельки на обед,- вздохнула Ева-Лотта.
Калле молчит. Он зол на себя за то, что вообще связался с этой работой
сыщика. Сидели бы они теперь дома на чердаке, воевали бы с Алыми, кушали
фрикадельки, катались бы на велосипеде, купались и мало ли что еще! А
вместо этого они бредут здесь в темноте, и даже страшно подумать, что их
ожидает...
- Уж лучше пойдем обратно, к старому месту,- предложила Ева-Лотта.-
Нового ничего не увидим, дальше будет все то же. Везде одинаково темно и
противно.
- Давайте хоть дойдем до конца этого перехода, а потом повернем,-
возразил Андерс.
Ева-Лотта ошиблась: не везде их ожидало одно и то же. Этот переход
кончался лестницей. А лестницы обычно соединяют между собой этажи!
Андерс, Калле и Ева-Лотта стоят и молча смотрят на узкую винтовую
лесенку, ступени которой стерты множеством ног. Они не верят своим глазам.
Калле взлетает вверх, светя себе фонариком. Но лестница кончается тупиком.
Вход в подземелье заколочен, а значит, и выхода нет... Калле готов головой
пробить эти доски так, чтобы щепки полетели.
- Мы должны, должны выйти! - кричит вне себя Андерс.- Я больше не могу!
Он поднимает большой камень. Калле помогает ему.
- ...три, четыре! - командует Андерс.
Удар! Дерево трещит. Еще разок!
- Вот увидишь, Калле, мы пробьемся! - Андерс чуть не плачет от
возбуждения.
В последний раз, изо всех сил... Трах! - щепки летят во все стороны.
Отбросить мусор с пути легко. Андерс высовывает голову в отверстие и
радостно вопит. Лестница ведет на первый этаж развалин!
- Калле, Ева-Лотта, за мной! - зовет он.
И вот уже все трое стоят и, как на чудо, смотрят на свет, на солнце...
Ева-Лотта бросается к окну. Там, внизу, раскинулся городок. Видно речку,
водонапорную башню, церковь. А вон, вдали, красная крыша булочной. Тут
Ева-Лотта припадает к стене и разражается громким плачем.
"Чудные они, эти девчонки,- думают Калле и Андерс.- В подземелье так она
не ревела, а теперь, когда уже все позади,- брызжет, что твой фонтан".
К этому времени Алые розы уже просмотрели все журналы и досыта наигрались
в пинг-понг. К тому же в Прериях скоро должен был начаться футбольный матч.
- Да ну их, надоело ждать! - говорит Сикстен.- Они, наверное, в Америку
эмигрировали. Пошли!
Все трое съезжают по веревке и переправляются через речку по мостику
Евы-Лотты. Дяде Эйнару наконец представляется возможность, которой он так
долго ждал.
В двухстах метрах от булочной стоит на улице черный блестящий автомобиль
марки "вольво". В нем сидят двое мужчин, нетерпеливые и раздраженные. Они
долго сидели на жаре. Часы ползли, и через равные промежутки времени
появлялся их старый друг Эйнар и рапортовал:
- Щенки все еще там! Что же я, по-вашему, должен делать? Не могу же я
свернуть им шеи, как бы мне этого ни хотелось!
Но вот наконец появляется дядя Эйнар. Он почти бежит и что-то несет под
пиджаком.
- Все в порядке,- шепчет он и прыгает в машину. Кривоносый дает полный
газ, и "вольво" мчится к северной окраине города.
Трое в машине думают лишь о том, чтобы как можно скорее покинуть городок.
Они смотрят только вперед, видят только дорогу, которая должна привести их
к богатству и вольной жизни. Если бы они хоть раз глянули в сторону, то
заметили бы, может быть, троих ребят: Андерс, Калле и Ева-Лотта, вынырнув
из-за угла с ужасом и растерянностью глядели вслед быстро удаляющимся
врагам.
16
- Скверный мальчишка, где ты пропадал?- сказал бакалейщик Блюмквист.- И
что ты такое натворил? Опять окно разбил?
Тысячу раз выходил бакалейщик на крыльцо, высматривая свое чадо. Наконец
он увидел его на перекрестке вместе с Андерсом и Евой-Лоттой, выскочил на
улицу и крепко взял Калле за руку.
- Папочка, пусти! - крикнул Калле.- Мне сейчас же нужно в полицию.
- Знаю. Полиция у нас в саду и дожидается тебя. Это тебе даром не
пройдет!
Почему полиция его дожидалась, Калле понять не мог. Но достаточно уже
было и того, что она его дожидалась. Калле побежал в сад, как никогда еще в
жизни не бегал. Андерс и Ева-Лотта мчались за ним.
На зеленой перекладине качелей сидел Бьорк, дай бог ему здоровья, а с ним
- два других полицейских.
- Арестуйте их, арестуйте! - дико закричал Калле.- Скорее, скорее!
Бьорк и двое других вскочили.
- Где? Кого?
- Воров! - Калле был так взволнован, что едва мог говорить.- Они только
что уехали на машине. Ой, скорее же!
Ему не пришлось повторять два раза. На глазах у ошеломленного бакалейщика
Калле и его друзей усадили в полицейскую машину и увезли под охраной троих
полисменов. Он схватился за голову. Сын попал под арест, и в такие молодые
годы, какой кошмар! Одно лишь утешало Блюмквиста-старшего: булочникова
девчонка, видно, ничуть не лучше, да и сапожников парень такой же!
Полицейская машина мчалась на север с такой быстротой, что благонравные
горожане только осуждающе качали головами. Калле, Андерс и Ева-Лотта сидели
на заднем сиденье вместе с комиссаром Стенбергом. На поворотах их швыряло
то в одну сторону, то в другую. Ева-Лотта удивлялась про себя: сколько
можно перенести в один и тот же день и не упасть в обморок! Калле и Андерс
трещали наперебой, пока комиссар не сказал, что предпочитает слушать их по
очереди. Калле неистово жестикулировал и орал не своим голосом:
- Один - бледный, другой - противный, а третий - дядя Эйнар, но Бледный
даже еще противнее, чем Противный, и дядя Эйнар тоже противный.
Комиссар слегка растерялся.
- Бледный себя называет Ивар Редиг, но его, кажется, зовут Артур, а того
противного они зовут Кривоносый, но его, наверное, зовут Крук, а дядю
Эйнара зовут Линдебергом и Бране, и он спит с пистолетом под подушкой, и
закопал драгоценности под лестницей в развалинах, а когда я снимал
отпечаток пальца, то цветок упал, как назло, представляете, и он на меня
тогда с пистолетом, а потом я сидел на дереве и слышал, как Кривоносый и
