проснулся. Еще бы - горшок с геранью загремел, словно целый цветочный
магазин разлетелся вдребезги!
- Руки вверх!
Это был голос дяди Эйнара, но как будто и не его. Сейчас в нем звучала
сталь.
Всегда лучше смотреть опасности прямо в глаза. Калле обернулся и увидел
направленное на него дуло пистолета.
Сколько раз мысленно он попадал в такое положение и всегда сохранял
присутствие духа. Быстрым ударом он поражал целящегося в него преступника и
со спокойным: "Не торопитесь, сударь", ловко отбирал у него пистолет.
Действительность оказалась немножко иной... Калле, конечно, приходилось
пугаться и раньше - например, когда на него бросилась на площади собака
бухгалтера и еще когда он однажды зимой въехал в прорубь,- но никогда,
никогда в жизни не чувствовал он такого леденящего до тошноты страха, как
сейчас. "Мама!" - подумал он.
- Ближе,- произнес стальной голос.
Да, подойдешь тут, когда у тебя две вареные макаронины вместо ног! Он
все-таки попробовал двинуться.
- Что? Калле?- Сталь исчезла из голоса дяди Эйнара, но суровость
осталась.- Собственно говоря, что ты здесь делаешь в такое время? Говори!
"Что теперь будет!- в ужасе думал Калле.- Что говорить?"
В моменты величайшей опасности на человека иногда находит спасительное
вдохновение: Калле вдруг вспомнил. что несколько лет назад он ходил во сне.
Вставал среди ночи и отправлялся бродить. Это продолжалось до тех пор, пока
мама не сводила его к врачу и ему не прописали успокаивающее лекарство.
- Ну, Калле?- сказал дядя Эйнар.
- Как же я сюда попал?!.- воскликнул Калле.- Как же так? Уж не начал ли я
опять ходить во сне? Ну да, теперь вспоминаю, вы же мне приснились. ("Это
ведь правда",- подумал Калле.) Пожалуйста, дядя Эйнар, извините, что я
разбудил вас!
Дядя Эйнар спрятал пистолет и похлопал Калле по плечу.
- Ничего, ничего, дорогой мой сыщик, это, наверное. детективные увлечения
не дают тебе спокойно спать. Попроси маму дать тебе немного брому перед
сном, и все будет в порядке, вот увидишь. Давай-ка я тебя провожу.
Дядя Эйнар проводил его по лестнице и отпер наружную дверь. Калле
поклонился и мгновение спустя угрем скользнул сквозь щель в заборе.
- Кажется, пронесло,- прошептал он.
Калле чувствовал себя, как человек, только что спасшийся после
кораблекрушения. Ноги как-то странно дрожали, и он еле-еле дотащился по
лестнице к себе в комнату. Здесь он плюхнулся на постель и глубоко
вздохнул.
- Кажется, пронесло,- прошептал Калле опять.
Он долго сидел не шевелясь.
До чего же опасна профессия сыщика! Некоторые думают, что это самое
простое дело... Ну уж нет! Легко сказать - на каждом шагу тебе прямо в нос
суют дуло пистолета!
Ноги постепенно перестали дрожать. Леденящий страх прошел. Калле нащупал
в кармане драгоценный клочок бумаги. Теперь он уже не боялся - он был
счастлив! Калле вынул листок и аккуратно спрятал его в левый ящик
письменного стола. Там уже лежали отмычка, газета и жемчужина. Мать не
могла бы глядеть с большей нежностью на своего ребенка, чем Калле - на
содержимое этого ящика. Он тщательно запер его и положил ключ в карман.
Потом достал записную книжку и раскрыл ее на странице дяди Эйнара.
Требовалось сделать некоторые добавления.
"Имеет пистолет,- записал Калле.- Держит его под подушкой, когда спит".
В это время года семья Лисандер имела обыкновение завтракать на веранде.
Они как раз принялись за кашу, когда Андерс и Калаче вынырнули неподалеку.
Калле не терпелось узнать, скажет ли дядя Эйнар что-нибудь о его ночном
визите. Но дядя Эйнар как ни в чем не бывало ел кашу.
- Постой, Эйнар, какая досада,- сказала вдруг фру Лисандер,- я же вчера
забыла тебе дать снотворное!
7
- Все-таки приготовления интереснее всего,- заключил Андерс сразу после
цирковой премьеры.
Конечно, само представление тоже прошло интересно и весело, но в памяти
остались все же предшествующие дни, заполненные репетициями и напряженной
подготовкой.
Недавние артисты опять ходили без дела, не зная толком, чем заняться.
Меньше других страдал от этого Капле. Обязанности сыщика наполняли
содержанием не только его дни, но даже и ночи. И если раньше его
разведывательная деятельность носила общий характер, то теперь он все
внимание сосредоточил на дяде Эйнаре.
- Когда же этот дядя Эйнар наконец укатит?- твердили Андерс и Ева-Лотта.
Но Калле с ужасом ожидал дня, когда его жулик вдруг сложит чемодан и
уедет. Исчезнет подозрительная личность, и жизнь Калле сразу станет пустой
и бессодержательной. А главное, будет так досадно, если дядя Эйнар уедет
раньше, чем он, Калле, разоблачит его.
В том, что дядя Эйнар преступник, Калле не сомневался ни минуты. Правда,
все его предыдущие преступники оказывались в конце концов вполне
порядочными людьми, во всяком случае их не удавалось ни в чем уличить, но
на этот раз Калле был почти уверен.
"Столько подозрительных обстоятельств, что ошибки быть не может",-
убеждал он себя, когда иной раз его одолевали сомнения.
Но Андерсу и Еве-Лотте никакого дела не было до борьбы с преступниками, и
они изнывали от скуки. К счастью, когда однажды Андерс шел вместе с
Евой-Лоттой по Большой улице, Сикстен крикнул ему вслед: "Девчатник!" И это
несмотря на то что команды Сикстена и Андерса заключили перемирие! Видно,
Сикстену тоже стало здорово скучно, вот он и решил открыть военные
действия.
Андерс и Ева-Лотта остановились.
- Что ты сказал?- спросил Андерс.
- Девчатник,- повторил с вызовом Сикстен.
- Ах, так! А я надеялся, что мне показалось. Очень жаль, но придется тебя
поколотить, несмотря на жару.
- Сделай одолжение! Я потом тебе на голову лед положу, если жив
останешься.
- Вечером встретимся в Прериях,- сказал Андерс.- Иди домой и подготовь
свою маму, да поосторожнее.
Затем они расстались. Андерс и Ева-Лотта, ужасно оживленные, поспешили
домой - предупредить Калле. Надвигалась война, которая обещала скрасить не
один каникулярный день!
Калле был занят. Через щель в заборе он следил за дядей Эйнаром, который
словно неприкаянный метался по саду. Калле вовсе не хотелось отрываться от
своего дела, но разве можно было равнодушно отнестись к вызову Сикстена!
Все трое уселись в беседке Евы-Лотты и открыли совещание. Внезапно вошел
дядя Эйнар.
- Никто со мной не играет!- заныл он.- Что, собственно, здесь происходит?
- Мы собираемся драться,- сухо объяснила Ева-Лотта.- Андерс будет драться
с Сикстеном.
- А кто такой Сикстен?
- Один из самых сильных ребят в городе,- ответил Калле.- Андерсу,
конечно, здорово достанется.
- Определенно,- весело согласился Андерс.
- Может, мне тебе помочь?- предложил дядя Эйнар.
Все трое вытаращили глаза. Неужели он думает, что они вмешают взрослого
дядьку в свои дела, чтобы он все испортил?
- Ну как, Андерс, идти мне с вами?
- Не-е,- протянул Андерс, неприятно задетый тем, что ему приходится
отвечать на такие глупости.- Нет, это было бы не по чести.
- Пожалуй, так,- немного обиженно согласился дядя Эйнар.- Но это было бы
целесообразно. Хотя ты еще слишком мал, чтобы понимать, что такое
целесообразность. Это приходит с годами.
- Надеюсь, к нему такая чепуха с годами не придет,- заметила Ева-Лотта.
Тут дядя Эйнар круто повернулся и ушел.
- А ведь он как будто разозлился,- сказала ЕваЛотта.
- Взрослые бывают чудные, но уж этот - чудней всех,- заключил Андерс.- И
с каждым днем все капризнее становится.
"Эх, если б вы только знали!" - подумал Калле.
"Прериями" называли большой пустырь на окраине города, густо заросший
кустарником. Хозяевами Прерий были дети. Здесь они преображались в
золотоискателей, покорителей Аляски, здесь воинственные мушкетеры
устраивали кровопролитные дуэли, здесь пылали лагерные костры в Скалистых
горах, здесь же стреляли африканских львов, благородные рыцари носились на
своих гордых скакунах, а кровожадные чикагские гангстеры безжалостно
расправлялись со своими жертвами - все в зависимости от того, какой фильм
шел в городском кино. Летом кинотеатр, разумеется, закрывался, но ведь на
нем свет клином не сошелся. Оставалось еще много личных споров, которые
надо было решить при помощи кулаков, и, кроме того. Прерии отлично годились
для всяких мирных игр.
Сюда направили свои стопы Калле, Андерс и ЕваЛотта, предвкушая волнующую
схватку. Сикстен со своей командой уже пришел. Его соратников звали Бенка и
Йонте.
- Вот человек, которому суждено поразить тебя прямо в сердце! - крикнул
Сикстен, оживленно размахивая руками.
- Кто твои секунданты?- спросил Андерс, пропустив мимо ушей ужасающую
угрозу. Спросил он больше для проформы: он отлично знал секундантов.
- Йонте и Бенка!
- А это - мои! - И Андерс указал на Калле и Еву-Лотту.
- Какое оружие ты выбираешь?- спросил Сикстен, строго придерживаясь
правил.
Все прекрасно понимали, что никаким оружием, кроме кулаков, дуэлянты не
располагают. Но, когда соблюдаешь форму, получается как-то благороднее.
- Кулаки,- как все и ожидали, ответил Андерс.
И поединок начался. Четверо секундантов, стоя поодаль, следили за
схваткой с таким волнением, что пот катил с них градом. Что касается
бойцов, то они превратились в клубок мелькающих рук, ног и всклокоченных
вихров. Сикстен был сильнее, зато Андерс - быстр и увертлив, как белка. С
самого начала он ухитрился закатить Сикстену пару крепких тумаков. Но это
лишь невероятно разожгло боевой дух Сикстена. Положение Андерса стало
угрожающим.
Ева-Лотта закусила нижнюю губу. Калле глянул на нее. Он и сам бы не
раздумывая бросился в битву ради нее, но - увы! - на сей раз девчатником
обозвали этого счастливчика Андерса.
- Андерс, давай, давай! - упоенно кричала Ева-Лотта.
Андерс теперь тоже не на шутку разозлился и, неистово ринувшись в ближний
бой, заставил Сикстена отступить. По правилам, такого рода поединки длились
не больше десяти минут. Бенка следил по часам, и оба дуэлянта, зная, что
время дорого, из сил выбивались, чтобы выиграть битву. Но тут Бенка
крикнул' "Брейк!", и Сикстен и Андерс скрепя сердце повиновались.
- Ничья,- рассудил Бенка.
Сикстен и Андерс пожали друг другу руки.
- Оскорбление смыто,- сказал Андерс.- Но завтра я оскорблю тебя, тогда мы
сможем продолжить.
Сикстен одобрительно кивнул:
- Это означает войну Алой и Белой розы!
Сикстен и Андерс окрестили свои команды, следуя высокому образцу из
истории Англии.
- Да,- торжественно возгласил Андерс,- начинается война Белой и Алой
розы, и смерть поглотит тысячи тысяч душ и унесет их в свое черное царство.
Эта тирада тоже была взята из истории, и Андерс считал, что она звучит
необыкновенно красиво, особенно после битвы, когда на Прерии спускаются
сумерки.
Белые розы - Андерс, Калле и Ева-Лотта - торжественно пожали руки Алым -
Сикстену, Бенке и Йонте,- и противники разошлись.
Надо сказать, что, хотя Сикстен и считал себя вправе обозвать Андерса
"девчатником", когда тот прогуливался с Евой-Лоттой, он рассматривал
Еву-Лотту как вполне достойного противника и представителя Белой розы.
Трое Белых роз пошли домой. Особенно спешил Калле. Он не находил себе
покоя, если хоть на минуту выпускал из поля зрения дядю Эйнара.
"Все равно что поросенка в хозяйстве завести",- подумал Калле.
У Андерса из носа сочилась кровь. Сикстен, правда, грозился поразить его
прямо в сердце, но все оказалось не так уж страшно.
- Здорово ты сегодня дрался! - сказала Ева-Лотта восхищенно.
- Да вроде ничего себе,- скромно согласился Андерс, глядя на закапанную
кровью рубашку. Дома, наверное, влетит за нее, так уж лучше поскорей...-
Завтра встретимся! - крикнул он и помчался домой.
Калле и Ева-Лотта пошли дальше вдвоем, но тут Калле вспомнил, что мама
просила его купить вечернюю газету. Он попрощался с Евой-Лоттой и
направился к киоску.
- Газеты все проданы,- сказала дама в киоске.- Спроси в гостинице, у
швейцара. Ничего другого не оставалось.
Возле гостиницы стоял полицейский Бьорк. Калле ощутил прилив симпатии к
