которых не решались резать богатые ткани, превращавшиеся в костюмы героев.
Обитатели этой страны занимались всякими ремеслами. Среди них были и
сапожники, и золотых дел мастера. Со временем эти люди полюбили ее, потому
что она интересовалась их жизнью и прощала их маленькие причуды.
Кристина знала самые удаленные части здания, где тайно жили престарелые
супружеские пары. Она стучала в их двери и представляла им Рауля как
прекрасного принца, который попросил ее руки. Она и Рауль сидели на
полуразвалившемся реквизите и слушали оперные легенды, так же как в детстве
слушали театральные сказки. Эти старые люди не помнили ничего, кроме Оперы.
Они прожили здесь многие годы. О них просто забыли. За пределами Оперы
делалась французская история, но они не сознавали этого, и о них никто не
вспоминал.
Так уходили в прошлое драгоценные дни. Кажущимся интересом к внешнему
миру Рауль и Кристина пытались скрыть друг от друга то единственное, что
Тревожило их сердца. Одно было ясно: Кристина, которая до этого доказала,
что из них двоих она сильнее, вдруг стала нервничать. Во время их экспедиций
она без всякой причины начинала вдруг бегать или внезапно останавливалась, и
Рауль чувствовал, как холодна ее рука. Иногда казалось, что ее глаза следят
за воображаемыми тенями. Она выкрикивала: "Сюда", а затем: "Сюда" и опять:
"Сюда" с нервным смехом, который часто заканчивался слезами. Рауль пытался
узнать, что с ней, спросить, несмотря на обещания, но, прежде чем он успевал
спросить, она лихорадочно отвечала: "Ничего! Клянусь, ничего нет!" Однажды,
когда они были на сцене и подошли к слегка приоткрытому люку, он наклонился
над темной пропастью и сказала - Вы показали мне верхнюю часть вашей
империи, Кристина, но странные истории рассказывают о нижней части... Мы
пойдем туда, вниз?
Услышав это, она схватила его, будто испугавшись, что он исчезнет в этой
черной дыре, и произнесла дрожащим голосом:
- Никогда! Вы не должны идти туда! Это не принадлежит мне. Все под землей
принадлежит ему!
Рауль посмотрел ей прямо в глаза и грубо спросил:
- Так он живет там, внизу?
- Я этого не сказала! Кто мог сказать вам такую вещь? Пойдемте, пойдемте
отсюда. Бывает время, Рауль, когда я думаю, не безумный ли вы, - вы всегда
слышите какие-то невозможные вещи! Пойдемте отсюда! Пойдемте!
Кристина пыталась оттащить его, но он упрямо не хотел отходить от люка;
эта дыра, казалось, влекла его к себе.
Вдруг люк закрылся так неожиданно, что они не успели даже увидеть руку,
которая сделала это, и оба были ошеломлены.
- Возможно, он был там, - сказал наконец Рауль. Кристина пожала плечами,
но вовсе не показалась успокоенной.
- Нет-нет, это был рабочий, закрывающий люки. Должны же они что-то
делать, поэтому открывают и закрывают люки без какой-либо причины. Они, как
швейцары: им тоже надо убить время.
- А если он в самом деле был там, Кристина?
- Нет, этого не может быть. Он закрылся... Он работает, - О,
действительно? Он работает?
- Да. Он не может работать и открывать и закрывать люки в одно и то же
время. Нам нет повода беспокоиться. Она вздрогнула, когда сказала это.
- Над чем же он работает? - спросил Рауль.
- Над чем-то ужасным! Вот почему я говорю, что нет повода беспокоиться.
Когда он работает, он ничего не видит, не ест и не пьет, он едва дышит. И
так продолжается целыми днями и ночами. Он живой мертвец, и у него нет
времени заниматься люками.
Кристина опять вздрогнула и склонилась над люком, прислушиваясь. Рауль
ничего не сказал. Он боялся теперь, что звук его голоса может остановить ее
и заставит думать, положив конец ее все еще временному желанию доверять ему.
Она не покинула его. Все еще держа его за руку, она вздохнула и на этот
раз сказала:
- А что если это действительно был он?
- Вы боитесь его? - спросил Рауль робко.
- Нет, конечно, нет!
Непреднамеренно Рауль занял позицию сочувствия к ней, он отнесся к ней,
как относятся к впечатлительным личностям, все еще находящимся в тисках
кошмара. Казалось, он говорил: "Не бойтесь! Я здесь!" Почти непроизвольно
Рауль сделал угрожающий жест какому-то невидимому врагу. Кристина взглянула
на него с удивлением, будто он был чудом смелости и добродетели и она
оценивала достоинства его смелого и тщетного рыцарства. Она поцеловала его,
как сестра, вознаградившая любимого брата этим проявлением привязанности, за
то, что тот сжал свой маленький братский кулачок, чтобы защитить ее от
опасности.
Рауль все понял и покраснел от стыда. Он почувствовал себя таким же
слабым, как и она. "Она утверждает, что не боится, - подумал он, - но она
трепещет и хочет, чтобы мы отошли от люка".
Это была правда. Все последующие дни они проводили почти на вершине
здания, далеко от люков. Волнение Кристины росло по мере того как шло время.
Однажды она пришла на встречу с опозданием, ее лицо было таким бледным, а
глаза покраснели от слез, что Рауль решился на крайние меры. Едва увидев ее,
он сказал, что не поедет в экспедицию на Северный полюс, пока она не
раскроет ему секрет мужского голоса.
- Тихо, - прошептала она. - Вы не должны говорить это. А если он услышит
вас, бедный Рауль! - И она посмотрела вокруг дикими глазами.
- Я освобожу вас от его власти, клянусь! И вы перестанете думать о нем.
Вы должны.
- Это возможно?
Кристина выразила это сомнение, в котором он почувствовал ободрение,
когда вела его на верхние этажи здания, где они были вдалеке от люков. - Я
спрячу вас в неизвестной части мира, - продолжал Рауль, - где он не сможет
разыскать вас. Вы будете спасены, и тогда я уеду, поскольку вы поклялись
никогда не выходить замуж.
Кристина взяла его руки и сжала их в сильном душевном волнении. Тревожное
состояние вновь вернулось к ней. Отвернувшись от него и со словами "Выше,
еще выше!", Кристина повлекла его за собой.
Он с трудом поспевал за ней. Вскоре они были уже под крышей в лабиринте
деревянных стоек. Они пролезали между стойками, стропилами и распорками,
бегали от балки к балке, как будто были в лесу.
Каждые несколько секунд Кристина оглядывалась назад, но она не замечала
тени, - следовавшей за Ней, как будто это была ее собственная тень,
останавливаясь вместе с ней, возобновляя движение и не создавая никакого
шума, как и подобает тени. Рауль тоже ничего не видел, так как рядом с
Кристиной его вообще не интересовало ничего.
Глава 13
Лира Аполлона
Итак, они достигли крыши. Кристина порхала по ней, легкая, словно
ласточка. Она взволнованно дышала, глядя на панораму Парижа, которая
простиралась перед ними. Кристина позвала Рауля к себе, и они прогуливались
рядом, высоко над землей, по цинковым улицам и железным проспектам. Их
сдвоенное очертание отражалось в больших открытых баках неподвижной воды, в
которых в летние месяцы мальчишки из балета ныряли и учились плавать.
Тень появилась сзади и продолжала следовать за ними, распластавшись на
крыше, вытягиваясь вместе с движениями черных крыльев на перекрестках
металлических улиц, безмолвно передвигаясь между баков и куполов, но двое
несчастных не подозревали о ее присутствии. Наконец они сели, беззаботные,
под покровительством Аполлона, который бронзовым жестом простирал свою
волшебную лиру в сердце ярко горящего неба. Их окружал лучезарный вечер.
Медленно плыли облака, волоча за собой золотые и малиновые мантии - дар
заходящего солнца.
- Скоро мы пойдем дальше и быстрее этих облаков к концу мира, - сказала
Кристина, - а затем вы оставите меня, Рауль. Но если я откажусь поехать с
вами, когда вы захотите забрать меня, вы должны будете заставить меня
уехать.
Тесно прижимаясь к нему, она произнесла эти слова так, словно пыталась
сама себя убедить в чем-то. Его поразил тон любимой.
- Вы боитесь, что можете изменить свое решение, Кристина?
- Не знаю, - ответила она, покачав головой. - Он демон! - Кристина вся
дрожала и трепетала в объятиях Рауля. - Я боюсь возвращаться и жить с ним
под землей.
- Почему вы должны возвращаться?
- Если я не вернусь, может произойти ужасное. Но я не могу больше
выносить этого. Знаю: мы должны сочувствовать людям, живущим под землей, но
он ужасен. У меня остается всего один день, и, если я не приду к нему, он
сам придет ко мне со своим голосом. Я должна буду спуститься в его подземный
дом. Он встанет передо мной на колени со своей головой мертвеца. И он
скажет, что любит меня! И будет плакать! О, эти слезы, Рауль! Эти слезы в
двух черных отверстиях головы мертвеца! Я не могу видеть, как льются эти
слезы!
Кристина в муках заломила руки, а Рауль, поддавшись ее отчаянию, прижимал
возлюбленную к своему сердцу.
- Нет, нет, вы никогда больше не услышите, как он говорит вам о любви!
Никогда больше не увидите его слезы! Мы убежим, Кристина! Сейчас же!
Пойдемте!
Рауль пытался увести Кристину, но она остановила его.
- Нет. - Она печально покачала головой. - Не сейчас. Это слишком
жестоко... Пусть он услышит меня завтра вечером в последний раз, и затем мы
уйдем. В полночь вы придете за мной в артистическую комнату - ровно в
полночь. Он будет ждать меня в это время в доме у озера. Мы будем свободны,
и вы заберете меня, даже если я откажусь. Обещайте мне это, Рауль, я
чувствую, что если вернусь к нему на этот раз, то уже никогда не смогу уйти.
- И она добавила: - Вы можете понять?
Кристина вздохнула, и ей показалось, что в ответ на ее вздох последовал
другой вздох - за ее спиной.
- Вы слышали что-нибудь? - спросила она. Ее зубы стучали.
- Нет, ничего, - заверил ее Рауль.
- Это ужасно, - сказала она, - всегда дрожать-, вот так, как сейчас. Но
здесь мы вне опасности. Здесь мы дома, у меня дома, в небе, на воздухе, при
дневном свете. Солнце пылает, а ночные птицы не любят смотреть на солнце. Я
никогда не видела его при дневном свете. Это-, это, должно быть,
отвратительно. - Она запнулась, обращая обезумевший взор к Раулю. - О,
первый раз, когда я увидела его... Я думала, он умрет!
- Но почему? - спросил Рауль, по-настоящему напуганный тоном ее странного
и тревожного признания. - Почему вы думали, что он умрет?
- Почему? Потому что я увидела его! Мгновение спустя она и Рауль
одновременно обернулись.
- Здесь кто-то стонет от боли! - воскликнул он. - Может быть, кто-то
ранен. Вы слышали?
- Не могу сказать, потому что, когда я не с ним, в моих ушах постоянно
стоят его стоны... Но если вы слышали...
Они поднялись и осмотрелись вокруг. На огромной металлической крыше
никого не было. Они опять сели.
- Когда вы впервые увидели его? - спросил Рауль.
- Три месяца я слышала его, так ни разу и не увидев. Впервые я услышала
его прекрасный голос, когда он вдруг запел где-то рядом. Я подумала, так же
как и вы, что он находится в другой комнате. Я вышла и посмотрела везде, но
моя артистическая комната, как вы знаете, изолирована. Голос продолжал петь
внутри. Затем он не только пел, но и говорил со мной, отвечал на мои
вопросы. У него был настоящий мужской голос, но такой красивый, как голос
ангела. Как я должна была объяснить все это? Я никогда не забывала об Ангеле
музыки, которого мой бедный отец обещал послать ко мне после своей смерти. Я
не боюсь говорить с вами о таком ребячестве, Рауль, потому что вы знали
моего отца и он любил вас. Вы ведь тоже верили в Ангела музыки, когда были
маленьким мальчиком, и потому, я уверена, не будете смеяться надо мной. У
меня по-прежнему такая же любящая, доверчивая душа, как у маленькой Лотты, и
то, что я жила с мадам Валериус, нисколько не изменило ее. Я держала эту
