-- Тогда я ничего не понимаю.
-- А я вам сейчас все объясню.
Они задвинули шкаф, вошли в гостиную и уселись за круглый
стол, покрытый голландской кружевной скатертью. Александра
Станиславовна резво подсуетилась -- на столе уже стоял графин c
водкой.
-- Кража у вас совершена все-таки была. Только не из этого
тайника. Волочильных дел мастером был я, а сподручником -- ваш
друг и товарищ, гражданин Суржанский... Десять тысяч хереса.
Припоминаете?
Ключников напряг свое лицо, на котором проступил одуряющий
страх.
-- Хорошо, Петр Тимофеевич, больше вас пытать не буду. Я
не чекист и накаких там органов не представляю.
-- Как?
-- Молча, граф, молча. Этикетки, тайник и ваша лихорадка
-- все это на мне. Но хочу вам заметить, что блюсти чистоту в
чужих карманах не в моих правилах.
Великий комбинатор озарил графа добродушным взглядом и
смекнул, что язык Петра Тимофеевича присох к небу. Бендеровские
слова так же подействовали и на хозяйку дома: из ее рук чуть
было не выпал поднос c легким нэпмановским ужином.
-- Как? -- будто подстреленная гусыня, вскричала она.
-- Александра Станиславовна, не пугайтесь! -- Остап в
пожарном порядке перехватил у нее поднос. -- Я просто хотел
познакомиться c вами. Взорвать ваш семейный бюджет у меня и в
мыслях не было.
Тут он представился хозяевам дома.
Ключниковы безмолствовали.
-- Что вам от меня нужно? -- наконец, прохрипел нэпман.
Остап ласково улыбнулся.
-- Это я вам нужен, Петр Тимофеевич.
-- Я не понимаю...
-- Хорошо, сейчас объясню. Вы зарабатываете для себя
деньги и судите не по уму, а по карману. Но вот вы убедились,
что в один нехороший день все ваши нэпмановские сбережения
могут исчезнуть. Я делаю деньги по-своему. Если раньше было не
в моих правилах набрасываться на госучреждения или акционерные
общества, то после некоторых событий мне ничего не остается,
как отказаться от вздорного соцджентльментства.
-- Ничего не понимаю... -- тряся головой, буркнул
Ключников.
-- Что тут непонятного? Есть, Петр Тимофеевич, идея или,
если хотите, суперидея. Один я эту суперидею воплотить в жизнь
не смогу. Мне нужен компаньон, причем такой, который
разбирается в работе банков и еще кое в чем.
-- Любопытно... -- c интересом глядя на Остапа, высказался
Петр Тимофеевич.
-- Мы сделаем деньги. Эти деньги будут нас дожидаться в
одном из швейцарских банков.
-- Какой смысл? Зачем мне швейцарский банк? У меня есть
деньги. У меня много денег!
-- Друг мой, вы больны... -- Остап сделал достаточно
долгую паузу. -- Нелепостью рассуждений. Что ваши деньги на
сегодняшний момент? Вы не можете ими воспользоваться. Вся эта
роскошь, -- Остап сделал дугообразный жест, -- через пару
хозлет обернется, в лучшем случае, сырой камерой, а в худшем,
-- Остап изобразил стреляющего красноармейца, -- кирпичной
стеной в темном подвале. Государство не любит довольных
нэпманов. А скоро, вообще, их начнет расстреливать. И нужно
быть слепым, чтобы не видеть такого положения вещей.
Дока по части политики окинул кротким взглядом шкаф, в
зеркалах которого отражался архидорогой сервиз на двенадцать
персон из майсенского фарфора работы мастера Эберлейна, и без
дальнейших прелюдий осознал тысячекратную правоту молодого
человека. Вышло приблизительно так:
-- Вы правы. Скоро за нашим братом нэпманом будет
охотиться вся конвойная стража. В том году проводилась
налоговая реформа. Разве этого мало? Соцкредитная система
сожрала частный сектор. Госбанк теперь стал единым. Угар нэпа.
А тут еще этот Фицнер... Читали? Это конец моему шинку. Они
умеют не только кричать "Пятилетку в четыре года и двенадцать
месяцев", но и так запудривать мозги, что, глядишь -- и из
нормального человека получается коммунист... Я согласен. Но
перевести деньги за границу... это же невозможно!
-- Наконец, вы начинаете что-то понимать. Наличные
невозможно, Петр Тимофеевич, наличные.
-- Сейчас нужно крутануться так называемым безналом. Для
начала, думаю, миллионов пять.
-- Пять? -- спросил Петр Тимофеевич. -- Пять миллионов
безналичных рублей?! Да вы смеетесь.
-- Сделайте нормальное лицо и не закатывайте глаза на лоб.
Все наши деньги, в том числе и безналичные, приходят к нам из
других карманов.
-- Такими суммами оперируют только крупные предприятия, и
даже им нужен хотя бы год, чтобы собрать столь большую выручку.
Легче корове пролезти в игольное ушко, чем сделать такой
безнал. Это же физически невозможно!
Бендер спокойно достал из кармана коробку c папиросами
"Норд" и закурил.
-- Мы создадим такое предприятие. Создавать будете вы c
помощью ваших связей в исполкоме.
-- Это мне под силу -- нужные люди в городе есть, --
подумав самую малость, пояснил Ключников. -- Но все равно я
пока ничего не понимаю. Как вы заработаете миллионы?
-- Не я, а предприятие, -- сообщил Бендер, обводя Петра
Тимофеевича веселым взором. -- В отличие от четырехсот
сравнительно честных способов отъема денег у граждан,
существует один проверенный способ отъема денег у предприятий
-- подделка документов. Меня сейчас совершенно не интересуют
спекуляции валютой, драгоценностями, мехами, камушками -- это
все мелкий пошиб. Меня интересуют самовзрывающиеся предприятия.
У вас в городе есть контора, которая оперирует большими
деньгами?
Петр Тимофеевич c минуту порылся в своей памяти.
-- Производственный кооператив "Немпищторг", к примеру.
-- Пусть будет "Немпищторг"! -- воскликнул Остап. -- Итак,
дорогой граф, как говорят в Одессе, слушайте сюда внимательно.
Представьте себе, что в Немешаевске создается завод по
производству какого-либо алкогольного напитка, положим
"Немешаевского хереса". Что для этого нужно? Первое: ваши связи
в исполкоме, второе: на нас должна работать пресса, и, наконец,
третье: материальная база. Иначе говоря, создается акционерное
общество, скажем, "Немхерес", в которое войдут кооператив
"Немпищторг" и несколько солидных московских контор. Это что
касается официальной стороны дела. Теперь о наших подземных
начинаниях...
-- Но для чего все это нужно?
-- Узнаете со временем, -- лаконично пояснил Бендер.
-- Можно, конечно, попробовать...
-- Нечего пробовать, нужно действовать, действовать и еще
раз действовать. -- Остап, потирая руки, прошелся по комнате.
-- Слушайте и запоминайте. Ваша задача: связаться c
Канареечкиным и кинуть ему байку о том, что в Немешаевске
необходимо построить завод по производству хереса. Он,
разумеется, спросит: "А где же взять деньги?" Вы отвечаете:
"Деньги, товарищ председатель, это пустяки! Мы учредим
акционерное общество "Немхерес", и так как дело затевается
великое (Это вы должны, Петр Тимофеевич, доказать.), стране
необходимое, пайщики всегда найдутся." Далее. C помощью вашего
же Канареечкина вы регистрируете акционерное общество
"Немхересплюс", председателем которого является Петр Тимофеевич
Ключников, а номер расчетного счета этого общества отличается
от номера счета"Немхерес" любой одной цифрой, точнее -- ее
должно не хватать.
-- Начинаю кое-что понимать... -- Петр Тимофеевич от
удовольствия сглотнул слюну. -- Хорошо придумано: на счет
"Немхересплюс", то есть на счет моей конторы, должен упасть
поддельный перевод, например из Москвы, предназначенный для
завода...
-- Похвально, граф! -- Бендер подмигнул непману правым
глазом. -- Именно так. Затем деньги, которые придут на счет
"Немхересплюс" вы, как владелец "плюса", тут же отправляете
обратно в Москву. А из Москвы они уже не идут, а летят белым
лебедем в Женеву.
-- А как же мы?
-- Мы, уважаемый граф, летим вслед за лебедем. Номер
московского счета, паспорта, визы, командировку за границу я
устраиваю c помощью третьего конциссионера.
-- Третьего?
-- Представьте себе этакого красномордого подхалима c
белыми глазами. Представили? Так вот, без этих белых глазок
наши деньги осядут в Немешаевске до самого коммунизма, то есть
на всю оставшуюся. Поэтому мне придется ехать в солнечный
Газганд. Но это уже из другой оперы... Главное -- вы должны
подготовить почву здесь. В ваших силах?
-- Проще пареной репы.
-- Тогда слушаю-постанавляю: завтра же начинайте парить!
-- торжественно сказал Остап и тут же спросил: -- Сколько вам
для этого понадобится времени?
-- Недели три.
-- Нет, три недели я в вашем Немешаевске торчать не
намерен. Номер счета "плюса" мне необходим в ближайшее время.
-- Сказано -- сделано. Завтра я вам его сообщу. Вот только
пресса... Я, конечно, не семи пядей во лбу, но знаю точно: если
этот щелкопер Фицнер и дальше будет авторствовать в таком духе,
то все мои связи c Канареечкиным в пух и прах разлетятся.
-- Прессой займусь лично, -- c достоинством сообщил
великий комбинатор. -- Уверен, что после моего визита в
"Немправду", товарищ Фицнер уже не будет считать себя
фельетонным прокурором. Для начала он напишет такую статью,
блеск которой заставит немешаевцев не просто покупать
"Черноморский херес", а рвать его c прилавков. Ну мне пора.
Остап встал и быстро направился в прихожую, но вдруг
остановился:
-- Ах-да, чуть не забыл, рассеянность. Петр Тимофеевич,
верните партбилет гражданину Суржанскому, нехорошо обижать
ответработников...
-- Партбилет? Какой?
-- Это я его взяла, молодой человек, -- шмыгнув носом,
призналась Александра Станиславовна. -- Вот, возьмите.
-- Спасибо, мадам. Ваше лицо так красиво, что оно может
затмить солнце, -- c жаром проговорил Бендер. -- Адье!
Великий комбинатор вышел на улицу Парижской коммуны.
Пролетарская луна была окружена почетом и уважением. Вокруг
хороводили звезды. Остап хотел спать, поэтому быстро удалялся
от дома No 23-бис. Он не мог услышать оглушающего выстрела
бутылки шампанского. В квартире Ключниковых затевалась интимная
вечеринка.
Глава XI "НЕ ДИСКУТИРУЙТЕ C ОРГАНАМИ, ТОВАРИЩ!"
В немешаевском Доме печати находилось всего две редакции:
газета "Немешаевская правда" и журнал "Охотник за мухами".
"Охотник" занимал третий этаж, "Правда" -- первые два.
За день до того, как Суржанский потерял свой партбилет,
"Охотник" пригласил в свою редакцию на банкет московскую
знаменитость поэта Фому Несдержанного. Но судьбе было угодно,
чтобы информация просочилась в уши главного редактора "Правды"
товарища Маркированного Владимира Ильича. На сверхсекретной
летучке "правдинцы" приняли решение: Фома Несдержанный должен
посетить исключительно их редакцию, а все попытки "охотников"
отбить у "правдинцев" Фому постараться свести на нет. Так в
Доме печати был накрыт второй банкетный стол, а между
редакциями завязалась война.
Военачальники сошлись лицом к лицу на лестничной площадке
третьего этажа.
-- Что же это получается, Владимир Ильич?! -- возопил
главный редактор "Охотника" товарищ Ямочкин. -- Это наш гость!
Вы не имеете права.
-- В корне отметаю! В корне! Ваши позиции, Иван Семенович,
слабы, -- произнес Маркированный. -- Товарищ Несдержанный, в
любом случае, должен подняться на второй этаж.
-- Это наша инициатива!
-- Ваша? Да, согласен. Но к вам в редакцию таких людей
запускать нельзя.
-- Это почему же?
-- Нельзя и все, -- быстро, отрывисто и веско сказал
Маркированный. -- Что подумает о нашем городе товарищ
