терпеть больше ни минуты, она не понимала, что с ней происходит, никогда
плотские желания до сих пор не преобладали в ней над душевными порывами.
- Как здесь душно, - вздохнула она. - Уррий, ты не ослабишь мне
шнуровку на платье? - она повернулась к нему спиной.
Уррий подошел и принялся развязывать шелковые шнурки. Она поймала его
руку и резко повернулась. Глаза их встретились.
И губы потянулись друг другу навстречу.
Она трепетала вся в его руках - опытная изумительная женщина,
безусловно признанной всеми первой красавицей королевства, о которой Уррий
много слышал, трепетала в его руках. Эта мысль прогнала прочь последние
крохи разума.
Они соединились в жарком поцелуе. В это время он должен был бы
целовать Лореллу...
- Лорелла, - вдруг сказал он. - Я люблю тебя, Лорелла.
- Я - Аннаура, - поправила его она. - И я люблю тебя, люблю. Я вся
твоя, возьми меня.
Он стал снимать с нее платье.
Перед глазами Аннауры все плыло. Кроме того, что она хочет, чтобы
этот юноша как можно скорее овладел ею, она не могла ни о чем думать.
И вдруг наваждение кончилось так же внезапно, как и накатило.
Аннаура, словно мгновенно отрезвев, отпрянула от Уррия, будто впервые
увидела его. Посмотрела на обнаженную свою грудь и стыдливо натянула лямки
платья на место.
Уррий ничего не понимал.
В дверь постучали, и не успел Уррий ответить, как на пороге показался
барон Ансеис.
Уррий посмотрел в окно, он не желал встречаться взглядом с вошедшим,
ему стало крайне неудобно - барон столько сил приложил, чтобы спасти
невесту Уррия, и в тот же вечер Уррий целует его женщину. Что с ним,
Уррием произошло? Почему так получилось? Сейчас барон заколет его своим
мечом и будет прав. Уррий даже защищаться не станет. Он хочет умереть!
Уррий посмотрел на барона и вдруг вздрогнул. Помотал головой и протер
глаза - неужели вино настолько замутило разум? На пороге стоял Триан и
делал какие-то знаки.
- Спасибо, сэр Уррий, что показали ваши мечи, - быстро сказала
Аннаура и подошла к дверям. - Мне было очень интересно.
Триан посторонился, пропуская ее, и она вышла из комнаты, не глядя по
сторонам. Подобрав юбки, Аннаура поспешила скорее вниз, в зал, где остался
барон, которого она полюбила всей душой. Какое затмение нашло на нее?
Простит ли ее барон? Как хорошо, что им помешали и не случилось
непоправимого. Аннаура понять не могла, как могло возникнуть в ней желание
к этому юноше. Нет, он конечно, симпатичный мальчик, но ей он не нужен.
Она полюбила барона Ансеиса так, как не любила еще никогда в жизни. И это
было правдой.
Уррий сел на постель и обхватил голову руками, пытаясь собраться с
мыслями и наконец понять: да что с ним происходит? Наконец он поднял
голову и спросил:
- Чего ты хотел, Триан?
Триан посторонился и в комнату вошли озерные девушки - сестры
Лореллы. На них были такие же платья, как на Лорелле, когда она пришла к
нему в первый раз.
- Нет, только не это! - чуть не кричал Уррий.
Но одна из сестер быстро подошла к Уррию и, ни слова не говоря,
повалила его на постель, навалившись жарким телом, заполнив взгляд
растерявшегося юноши соблазнительной ложбиной груди. Другая озерная
девушка вытолкала из комнаты опешившего Триана и плотно прикрыла дверь.
- Но я люблю Лореллу! - в отчаянии закричал Уррий. - Я не хочу!
- Любви не существует в природе, - со знаем сказала Журчиль, затыкая
ему рот прохладными и в то же время жаркими губами.
- Этого хотела Лорелла! - добавила Соррель, стягивая с него парадные
сапоги.
У Уррия не было больше сил сопротивляться, мужество покидало его.
"Прости меня, Лорелла! - взмолился мысленно Уррий. - Ты сама просила об
этом!"
Хамрай был в смятении. Он не смог выдержать - он снял магические чары
с Аннауры, он позвал ее к себе. Он не мог больше жить без нее. И это
вселяло ужас в могущественного чародея, тайлорса, на котором лежало
заклятие Алвисида.
Разбудил Уррия Эмрис. Солнце било в глаза через раскрытое окно. Уррий
сел на постели и зажмурился. Вставать не хотелось - уснул он, вернее впал
в обессиленное забытье, когда рассвет уже вступал в свои права. Во рту
было гадостно. И еще более противно было на душе.
- Однако, темперамент у тебя! - насмешливо сказал Эмрис. - Не ожидал
от тебя - до утра кровать скрипела, сквозь запертые двери крики были
слышны...
- Ладно тебе, - сказал Уррий. - Попроси лучше Триана принести воды.
Эмрис ушел. Уррий встал и подошел к окну. Ему было очень противно.
И он понял вдруг с неожиданной ясностью, что он не любит Лореллу. И
не любил никогда. И Сарлузу не любил. И не способен полюбить. Это не
любовь была - плотское желание. Но что же тогда любовь? И нужна ли она
ему?
Нет, не нужна ему, Уррию, любовь. Он прекрасно обойдется без любви.
Вряд ли он сможет жить спокойной семейной жизнью. У него - другая судьба.
Великая судьба - он возвратит к жизни бога Алвисида. И нет в этой великой
судьбе места для Дамы Сердца. Нет и не надо. Уррий обойдется и без любви.
Так или иначе, но озерных девушек он видеть больше не желал, хотя
воспоминания о безумной ночи, проведенной с ними у него остались весьма
смутные, но их никак нельзя было назвать неприятными.
И он их больше не видел. Хотя царь Ста Озер оставался со всей своей
свитой в гостях у графа Маридунского, Соррель и Журчиль исчезли из замка.
Они добились того, что хотели Лорелла и царь Тютин - каждая из них
унесла в себе семя Уррия.
23. СЫН ПРЕДАТЕЛЯ
Не знаешь ты конца - и тем велик.
Иоганн Вольфганг Гете
Через два дня к замку сэра Отлака подошла огромная армия принца
Вогона. По указанию короля Фердинанда к нему присоединились четыреста
самых знатных и храбрых саксонских рыцарей, которые не пожелали принимать
участия в коварном захвате Камелота, но здесь в честном бою готовы были
сразиться с бриттами.
Утро началось с того, что у ворот замка появился одинокий
невооруженный всадник, на одежде которого не было никаких опознавательных
знаков. Он заявил вышедшему к воротам замка сенешалю, что хочет
разговаривать с хозяином замка и имеет важные вести.
Граф уже давно не спал, но незнакомцу пришлось изрядно подождать. Сэр
Отлак резонно рассудил, что в военное время личных посланий быть не может
и распорядился просить Верховного короля созвать свой совет. "Скорее
всего, - решил граф, - это либо посланец Пенландриса, либо перебежчик,
либо шпион. В любом случае надо его внимательно выслушать".
Совет, избранный Эмрисом из числа знатных и прославленных рыцарей,
вновь собрался в специально подготовленной для этих целей зале, под
которую Отлак выделил одно из многочисленных пустовавших помещений замка.
В чисто вымытом зале было поставлено кресел ровно по количеству членов
совета. Уррий, который тоже присутствовал, как и Ламорак, стоял за креслом
отца. Ламорак - за креслом Эмриса.
Кресла для незнакомца, кем бы он ни оказался, не было.
Когда все рыцари расселись, сэр Бламур сходил за прибывшим.
- Кто ты и что тебе нужно? - спросил сэр Отлак, как хозяин замка.
- Меня послал Грэндфинд, - ответил незнакомец. - Он просил передать,
что армия саксов и варлаков сегодня к полудню будет здесь.
- Грэндфинд, - брови графа сошлись хмуро на переносице, лицо сразу
посуровело. - Ему-то что за забота?
- У них около двадцати пяти тысяч варлаков, десять тысяч саксов и
четыреста лучших рыцарей короля Фердинанда во главе с герцогом Риджвудом.
По залу пронесся гул. Все присутствующие знали и уважали этого
прославленного воина - он зарекомендовал себя как истинный рыцарь во всем
христианском мире и даже за его пределами.
- Продолжай, - сказал граф.
- Отважный Грэндфинд предлагает вам, благородный граф Маридунский,
свою армию. У нас семьсот всадников и полторы тысячи пехотинцев.
- Что? Как он смеет? - вскипел граф, встав с кресла, но тут же взял
себя в руки. - Хорошо. Ваше величество, - повернулся он к Эмрису, - вам
решать.
Эмрис внимательно посмотрел на своего названного отца. Он прекрасно
понимал, что чувствует граф. И понимал, какое решение он принял бы. И хотя
Эмрис внутренне не согласен был отказываться от предлагаемой помощи он,
стараясь говорить как можно более спокойно, произнес:
- Как бы ним тяжелы были обстоятельства, мы справимся без помощи
армии бродяг и разбойников.
Граф вздохнул облегченно. Хорошего наследника Верховного короля он
вырастил.
- Да, - ответил посланник главаря разбойников. - Жизнь вынудила нас
уйти в леса. Но мы - бритты. И не можем оставаться равнодушными, когда
родине угрожает опасность.
- Родина, - уже более уверенно произнес Эмрис, видя на лицах рыцарей
одобрение его решения, - не нуждается в помощи воров. У нее есть достойные
защитники. - Эмрис сел, давая понять, что разговор закончен.
Разбойник поклонился.
- Это окончательный ответ? - спросил он.
- Нет, - сказал граф. - Сэр Бламур, прикажите отхлестать негодяя
кнутом. Пусть покажет свою спину Грэндфинду и передаст, что как только мы
покончим с саксами, мы прочешем леса и тогда не плети, а петля будет ему
ответом. Уведите его.
Двери за разбойником закрылись. Эмрис, а вернее король Этвард, встал.
На прошлом совете он понял, что должен внимательно слушать более опытных
рыцарей и государственных мужей, но, если хочет быть уважаемым королем, то
и самому ему лучше не молчать. Но мнение свое он должен высказывать
последним и потому спросил:
- Что думают благородные рыцари?
- Теперь мы знаем примерные силы противника, - сказал Отлак. - У нас
тоже четыреста рыцарей, не уступающих в доблести саксам, а превосходящих
их. И две тысячи ратников. Но у нас и неприступные стены замка. Отступать
нам некуда, мы должны выстоять. Мы знаем, что король Фердинанд заключил
союз с Луцифером. Архиепископ Камелотский молится и пытается добиться
особого покровительства у Господа нашего Иисуса Христа. Будем готовы к
битве... Вряд ли они пойдут на штурм прямо сегодня, но все же.
- Может быть, напасть на них первыми? - спросил сэр Гловер. - Они,
устали в пути, бычья требуха, мы полны сил. Они не ждут нападения!
- Действительно, - пылко вскочил с кресла сэр Таулас. - Рыцарь не
ждет, пока нападет противник, он бьет врага первым!
- Я полагаю, - медленно сказал герцог Вольдемар, дождавшись пока все
замолчали, - что лучше подождать здесь. Они пришлют парламентеров, мы
выслушаем их.
- Откуда, бычья требуха, ты взял, что они пришлют парламентеров? - не
выдержал Гловер. - И о чем нам с ними разговаривать?
- Пенландрис пришлет парламентеров, - сказал Вольдемар и выразительно
посмотрел на покрасневшего и сжавшего кулаки Ламорака. - А говорить у нас
есть о чем - Рогнеда, дочь Верховного короля, в их власти.
- Если она до сих пор жива, бычья требуха! - неосмотрительно сказал
Гловер.
Но Этвард не обратил особого внимания на эти слова. Своей родной
сестры он ни разу не видел. Это имя было для него пустым звуком. Но он
понимал, что должен заботиться о ней.
- Вот это мы и должны выяснить, - сказал Этвард, видя, что никто
больше говорить не хочет. - Я согласен с герцогом Вольдемаром. Подождем их
прихода. Но... - он оглядел собравшихся, - будем готовы в любой момент
сесть на коней и выехать в поле сразиться с врагом.
Совещание закончилось. Рыцари стали расходиться, чтобы переодеться в
боевые доспехи.
Этвард подошел к сэру Отлаку и спросил тихо, чтобы никто не слышал:
