наготове и смотрели на приближающихся противников - точь в точь как это
делали бы настоящие. Зато к насыпи, поднимая клубы пыли, мчался
ощетинившийся копьями отряд его отца. Уррий узнал их по по перьям на
плюмажах шлемов и голубым плащам. Хотя не мог разобрать что было
изображено на серебряных значках у них на плечах, Уррий знал: там вепрь -
символ графов Маридунских.
И тут же сильная, обжигающая боль запульсировала в висках. Уррий
испугался - у него никогда ничего не болело. Лишь многочисленные и
неизбежные синяки, ссадины и царапины, которые мгновенно заживали. Но все
его внимание тут же привлекло разворачивающееся сражение.
Он заранее посторонился, отойдя футов на пятнадцать от насыпи в
сторону, чтобы дать дорогу призракам бронированных всадников. Как то
незаметно для него копии Эмриса и Ламорака исчезли - необходимость в них
отпала. Разве устоять воинам с голой грудью против рыцарей в доспехах!
Иноверцы остановились при виде появившегося невесть откуда целого
отряда всадников. Они слаженно отступили выше, убрали сабли. Предводитель
на самом верху насыпи что-то громко кричал, потрясая длинным мечом. Бойцы
встали в странные позы и принялись что-то метать в приближающихся рыцарей.
Но Уррий лишь усмехнулся - он уже догадался, что призраки бессмертны,
пока он верит в их существование. Либо в нем совершенно случайно открылись
некие магические возможности, либо что-то таинственное, могучее и
волшебное, скорее всего находящееся в Красной часовне, воплощает в
реальность его мысли. И Уррий не сомневался, что через несколько мгновений
его всадники размажут наглых иноверцев по насыпи, только кишки от них
останутся в грязи. Как и подобает истинному рыцарю, Уррий всей душой
ненавидел стоящего перед ним противника, хотя совершенно его не знал, в
первый раз видел и ничего плохого тот ему не сделал. Перед тобой
вооруженный враг, осмелившийся бросить вызов? Убей или погибни с честью! -
вот один из основополагающих жизненных устоев настоящего рыцаря.
Однако стоящий наверху предводитель иноверцев видимо догадался откуда
взялся отряд. Поза его стала неестественно-напряженной, он простер к
стремительно надвигающимся всадникам руки. С пальцев его сорвались
зеленоватые молнии и ударили в самую сердцевину отряда. Против всех
известных законов всадники, мчавшиеся на полном скаку, мгновенно
остановились, словно превратились в неподъемные каменные статуи, и начали
терять очертания.
Непонятная сила, сейчас помогающая Уррию, встретилась с другой силой.
И Уррий понял, что победить он сможет, если вообще сможет, лишь умом и
хитростью. И тут же гениальная идея посетила его.
Он захотел, он очень захотел, он страстно захотел, чтобы огромный
Чертов камень, что расположен близь Большого холма вдруг возник над
насыпью. Да так, чтобы и пожилого предводителя иноверцев захватило.
Словно по мановению сказочного жезла серый валун материализовался в
прозрачном воздухе. И рухнул на насыпь холма, скрябнув краем по стене
часовни, накрыл всех воинов - они даже закричать не успели. За грохотом,
вызванным падением валуна Уррий не услышал хруста раздавливаемых костей.
Камень тяжело пополз по насыпи вниз.
Все было кончено и Уррий подумал выдержат ли удивительные клинки
разрисованных воинов такой вес или переломаются.
Огромный темно-серый валун, оригинал которого сейчас наверняка так и
покоится на своем вековечном лежбище неподалеку от Большого Холма,
медленно исчезал. Уррий в который раз за короткий промежуток времени
наблюдал за исчезновением морока. Что происходит, черт возьми? Что
творится в Красной часовне? Уррий вновь вспомнил о Фраксе. Надо
подниматься наверх. Сколько еще там может быть иноверцев? Как отличать
живых людей от наваждений? Уррий не знал. Черный зев входа в Красную
часовню пугающе взирал на него сверху. Оттуда не доносилось ни единого
звука - то ли там никого больше не было, то ли враги затаились в засаде.
Уррий решительно пошел вверх, стараясь идти по самому краю и не
смотреть на грязно-бурое месиво, оставшееся от бесстрашных бойцов. Он не
боялся вида смерти, он воспитывался на рассказах о подвигах и сражениях и
сам мечтал сражаться и побеждать. Но видеть насильственную смерть ему еще
не доводилось.
У самого края насыпи, заботливо отодвинутые, лежали трупы двух убитых
Уррием воинов - Уррий и не заметил, когда мертвецов оттащили с насыпи.
Камень не задел их. Но лишь рыжебородый сжимал оружие в правой руке. Уррий
разжал уже начинающие коченеть пальцы покойника и взял клинок, который
принадлежал ему по праву победителя. Сунул в ножны от меча - изогнутый
клинок вошел плохо, прорезав кожу ножен.
Но какие клинки у иноверцев! Уррий еще раз прочувствовал на вес
саблю, которую держал в руке. Да... Преодолевая отвращение он посмотрел на
раздавленные останки... Заметил полосы необычных клинков. И очень захотел,
чтобы какой-нибудь не очень брезгливый слуга собрал для него неоценимые
трофеи (интересно, а каков меч предводителя?). Сам того не осознавая,
Уррий оттягивал мгновение, когда надо будет войти внутрь часовни. Он не
боялся, нет. Но почему-то медлил.
Никто не появлялся, чтобы выполнить его желание - наваждения не было.
Уррий чуть было не топнул в раздражении ногой. Если он так легко вызвал к
жизни призраки Эмриса и Ламорака, то почему он не может вызвать призрак
Триана? Или магическая сила умерла? Он вспомнил Триана - как мало он
обычно замечает немого слугу, и как всегда в нужный момент Триан
оказывается рядом. И хотя Уррий желал этого, он вздрогнул, когда
молчаливая фигура Триана вдруг возникла перед ним из ничего. Но Уррий тут
же справился с охватившим его волнением.
- Собери все клинки убитых мной врагов, - приказал он призраку, -
и...
И куда же их? Самому Уррию тащить все разом в замок? Сейчас, когда он
устал и в крови... Конь, может и выдержит такую охапку благородного
железа, но... лучше спрятать их где-нибудь поблизости, а потом вернуться.
- ...сбрось их в воду Безымянного озера, туда, левее, не далеко от
берега, чтобы я нашел потом. - Уррий показал в каком примерно месте надо
затаить драгоценный трофей.
Призрак Триана беспрекословно и ловко принялся выполнять приказ.
Уррий поднялся на несколько шагов вверх и наблюдал. Триан вытирал клинок
тряпкой и относил к краю насыпи, укладывая трофеи Уррия в ровный ряд,
рукоятями в одну сторону. Уррий подошел и взял меч пожилого предводителя
иноверцев.
Клинок меча был безукоризненной формы, в меру длинный, необычайно
острый, из серого, в разводах металла. Он был очень легок и эфес лежал в
ладони, словно продолжение руки. Уррий сделал несколько рубящих движений -
меч со свистом рассек воздух. Волшебный меч, меч мечей, меч достойный
короля и у этого меча обязательно должно быть имя. Например - "Преград не
знающий". Или: "Неустрашимый". Какой он легкий! Тусклый метал нехотя
отразил в своей глубине блеск солнца, которое уже собиралось клониться к
горизонту. Помнится, старый Бан рассказывал о таких необыкновенных мечах -
булатных. Может, это и есть легендарный булат?
Призрак Триана сгреб собранные клинки в охапку, обернул тряпкой,
чтобы не порезаться, и понес вниз по насыпи, к озеру. Интересно, может ли
призрак порезаться, или он просто поступает так, как поступил бы настоящий
Триан? Уррий проследил за ним взглядом и забеспокоился о своем коне. Но
тут же увидел его, безмятежно щиплющего траву вдали у берега - все
происшествия сегодняшнего дня прошли мимо бессловесного животного. Триан
дошел до Безымянного озера и пошел вдоль берега, туда, куда показал Уррий.
Сбросил трофеи в воду.
Уррий запомнил место и повернулся к часовне со свороченной выморочным
Чертовым камнем дверью. Дальнейшая судьба чудесной копии верного Триана
его не волновала - больше необходимости в ней не было. И причин оттягивать
дальше посещение часовни - тоже. Уррий вздохнул и, сжимая в руках
удивительный меч, пошел наверх. В ножнах его ждал своего часа изогнутый
клинок рыжебородого.
С самого начала церемонии с лица Верховного Координатора Фоора не
сходило спокойное торжественно-мрачное выражение. Ни одного лишнего
движения, ни единого звука - его поза воплощала величие и силу. Величие и
силу алголианской веры - истинной веры.
Но Координатор знал, что сегодня - необычный день. День, который
изменит всю его жизнь, придаст ей новый смысл. Ночью, во сне, к нему
приходил Алвисид. За все долгие годы, что пронеслись с момента гибели сына
Алгола, он снился Фоору всего трижды - и всегда происходили чрезвычайно
важные события. Так, в предыдущий раз Алвисид снился Фоору накануне гибели
Верховного Координатора Шелена восемьдесят с лишним лет назад.
Сегодня Алвисид приходил к нему не как прежде - в сине-желтых
ритуальных одеждах, расшитых драгоценными камнями, а в том удивительном
черном костюме, плотно облегающем тело, в котором Алвисид отправился на
свой последний бой с единоутробными братьями. Он был точно таким, каким
Фоор, младший тогда из учеников Алвисида, запомнил его. Фоор тогда был
молод, восхищен и глуп, он не понимал всей важности происходящего. Но
благодаря божественной милости Алвисида он приобрел долгие года жизни,
приобщился к крохам колоссальной мудрости Алгола и встал во главе движения
алголиан, совет хэккеров выбрал его Верховным Координатором единогласно.
Только всеведающий Алгол знает сколько времени провел Фоор в
ирландском Каталоге у окаменелой головы поверженного учителя. В часы
радости и в часы отчаянья, в моменты великого торжества и в мгновения,
когда все казалось на грани краха - он стремился к учителю: поделиться с
ним мыслями, спросить совета... Но голова Алвисида, вместилище
необычайного разума, мертво молчала, дожидаясь часа, когда кто-либо
могущественный соберет вновь тело сына алголова и вдохнет в него жизнь.
Голова оживала лишь раз, когда наследник Алвисида был рядом... Но тогда
Фоор не уберег наследника от трагической оплошности, не сумел выполнить
своего предназначения - возродить учителя и бога из небытия.
"Готов ли ты к великим потрясениям?" - вопрошал ночью во сне Алвисид
ученика и раба своего Фоора, Координатора созданной Алвисидом церкви.
Да, готов.
В распоряжении Фоора могущественная организация, пустившая корни по
всему миру, сотни тысяч фанатично верующих, по первому слову готовых
встать на защиту идей Алгола. За восемьдесят лет пребывания Фоора на посту
Верховного Координатора алголианская церковь достигла небывалого дотоле
расцвета. Фоору было чем гордиться. О нем рассказывали легенды и одно имя
его наводило на людей священный трепет - ученик самого Алвисида. Никто уже
не знает, что Алвисид прохладно, чуть ли не презрительно относился к
своему шестнадцатому ученику, взятому в спешке для числа. Лишь в последние
месяцы жизни Алвисид приблизил к себя Фоора, как на самого молодого из
учеников возлагая на него свои надежды. И не ошибся в выборе. Координатор
Фоор был готов в страшной битве не жизнь, а на смерть во имя Алгола и сына
его Алвисида.
Что-то должно произойти, но пока ничто не нарушало размеренной
церемонии священного Дня Одухотворения частицы малой плоти Алгола. Фоор
стоял на подиуме у северной стены подземного храма, устремив глаза вверх -
к священной реликвии алголиан. Рядом с ним, на коленях, в торжественной
позе пели уже пятнадцатый файл апологеты - три хэккера и послы всех
шестнадцати Каталогов. Вдоль стен, между шестнадцатью рядами уходящих к
