Эйтадо, где в воде и почве преобладает не железо, как утверждают
маги, а редкий в других краях ванадий. И кровь у них не алая, а
ярко-зеленая. И еще у эйтоддов, как их называли, были необычной формы
глаза - почти абсолютно круглые и огромные, что придавало их лицам
совсем уж свирепое и уродливое выражение.
- Тьи! - рявкнул эйтодд на очень плохом реухалском. - Тьи
дьюмаишь, чтье гьирой, дья? Вьидьел я тьивой бьей, засьерьец! Гьевно
тьи, а не бьеец. Есльи нье пьебьедьил тьего зьясрянца, этье нье
зньячьит, чтье тьи - льючший. Сьейчьяс увидьишь ньястьящьего бьея,
тьешно стьяньет!
Мейчону было наплевать на запугивания зеленокожего. Был эйтодд
хорошо вооружен, что Мейчон оценил сразу. Демонстративно обнаженные
мышцы рук перетягивали желтые кожаные ремни, оттеняющие непривычную
кожу. Но ничего особенно примечательно ни в оружии, ни в фигуре не
было; те же вчерашние малкирцы выглядели куда как внушительнее.
- Тьи! Тьякьей же мьекрицья, кьяк тьивой бьивший врьяг! Нье
удьивльюсь, есльи и у тьебья откьяжьет сьердцьечко, кьяк у тьего
ньедьеноска! Хьерошо би прьям счас, тьи ебрьязьинья бьелая, мнье нье
придьется мьярать кльиньек.
Лицо Мейчона осталось прежним. Но за "недоноска" в отношении
брата Болуаза зеленокожий урод ответит. Память старшего брата
требует.
- Тьи! Тирьюс! Тьи дьяже нье мьежешь отвьетить дьестойно! -
распалял сам себя эйтодд.
- Начинайте! - раздался голос наследника реухалского престола
откуда-то очень издалека.
- Тьи! Чтье мьелчишь?! - кривлялся эйтодд. - Тьи, гьевнюк!
- Начинайте бой! - прервал его судья, стоявший рядом.
- Тьи...
Он не договорил.
Клинок Дорогваза пронзил незащищенное горло. Яркая зеленая кровь
брызнула на просторные одежды, утыканные перышками каких-то птиц.
Круглые глаза выпучились, стали овальными, напоминая куриные яйца.
Эйтодд упал.
Мейчон вопросительно посмотрел на судью.
- Бой закончился победой Мейчона, защищающего цвета Итсевда, -
выдавил тот, пораженный молниеносным исходом поединка.
Зрители, которые с нетерпением ожидали от Мейчона повторения
красивого боя ничего не поняли.
Мейчон поднял с арены кубик поверженного эйтодда, вытер
тряпочкой зелень с клинка и пошел к ожидающему его во внутренних
помещениях Трэггану.
x x x
Уже после третьего круга легких соперников на Состязании Димоэта
нет - это понимал каждый участник.
Можно было уповать на везение, собственную силу, милость Димоэта
или оплошность соперника, которую может допустить любой самый опытный
боец. Воины выстраивали собственную стратегию турнира и тактику
каждого боя, в зависимости от доставшегося противника, чтобы добиться
заветной цели - победить в Состязаниях, навечно войти в почетный
список героев в стене у главных ворот Арены и, если на то будет
милость Димоэта, выступить в турнире знатнейших вельмож Аддакана и
самому стать эллом.
Трэггану догадывался, что никакой стратегии Мейчон не
придумывал, для него победа в турнире была не цель, а лишь средство
для достижения другой цели. В частности - долг в четыреста рехуалов.
Где еще Мейчон может взять такие деньги? Правда, на боку он носит
огромное состояние... Сколько же может стоить меч Дорогваза? Тысячу
золотых, может и намного больше... Но кто же расстанется с таким
сокровищем?
Меч Шажара хуже, но Трэггану не мог представить себе ситуацию,
когда он стал бы продавать свой меч, такого просто быть не могло. И,
наверное, для Мейчона свое сокровище еще дороже - потому, что кроме
этого у него нет ничего. Только любовь... Но меч и любовь... их
нельзя сравнивать, это совершенно разное, как грани магического
октаэдра - вроде вершина одна, но у каждой свой цвет.
Трэггану чувствовал в себе тихую радость от негаданного
появления Мейчона. Старый друг привнес в его жизнь нечто давно
недоступное, вольное, свежее. Трэггану почти забыл, что сейчас
Праздники Димоэта. Он вжился в атмосферу внутренних помещений арены,
где стонали раненые, сновали слуги, готовились к следующим боям воины
и напивались с горя те, для кого Состязания окончились.
Те бойцы, что прошли третий круг имели двенадцать рехуалов
чистой прибыли и в душе уже были довольны, не веря в дальнейшее свое
продвижение к заветной цели.
Трэггану слушал обрывки разговоров, тревожно наблюдал за
жеребьевкой, смотрел сквозь специальные окна на бои и просто
наслаждался. Он был в родной стихии. Изредка сочувственно-злорадно
вспоминал элла Наррэгу, который так же неуютно чувствовал себя в ложе
месте с королем, как и сам Трэггану. Но Трэггану, благодаря Мейчону,
здесь.
Мейчон уверенно приближался к общей победе. Когда он выходил на
арену в очередной раз, трибуны просто взрывались от восторга. Он
сумел завоевать симпатии зрителей, хотя не принимал для этого никаких
усилий - скромно вышел, преобразился в бою, победил, спокойно
поклонился, без диких прыжков радости и пронзаний воздуха сжатым
кулаком с диким криком, и уходил. Возвращался на свое место,
перебрасывался несколькими фразами с Трэггану, и погружался в себя.
Трэггану не отвлекал его, совершенно даже не догадываясь, о чем
думает друг - о любимой, о чем-либо другом, или просто отключается,
чтобы не растерять энергию перед следующим боем.
Кто он для многочисленных зрителей, приветствующих его? Человек,
пришедший ниоткуда. Победитель, который, скорее всего, после
Празднеств Димоэта уйдет в никуда. Но сейчас он - герой, кумир, ему
нет равных...
x x x
Мейчон не обманул ожиданий. В финале он победил известного в
Городе Городов бойца, регулярно выступающего за Рехуал в
многочисленных боевых турнирах.
В небо взмыл флаг с цветами Итсевда, король Сераггану встал в
ложе Трэггану, принимая поздравления.
Мейчон, как и все, посмотрел вверх и увидел в безоблачном небе
улыбающиеся глаза Сейс. Это она помогла выдержать ему очередное
испытание.
Наследник реухалского престола торжественно подарил Мейчону
золоченые доспехи победителя первого дня Состязаний Димоэта, которые
давали ему пропуск во второй этап. Честно говоря, дерьмо доспехи -
хрупкие, хоть и красивые, лишь для параду, но и сражаться в них никто
не собирался.
Трибуны восторженными криками провожали Мейчона с арены. Двое
слуг несли трофеи - доспехи и поднос с кожаными мешочками, набитыми
золотыми.
x x x
- Поздравляю Мейчон, ты добился своего, - первым встретил
победителя у входа в помещения для отдыха Трэггану.
Он обнял его.
- Спасибо за все.
- За что? - удивился Мейчон.
- Я видел, тебе было нелегко. Но ты справился. Для меня это
очень важно, - несколько непонятно ответил Трэггану. - Последний
бой был тяжелым.
- Честно говоря, гораздо труднее было справиться с тем рыжим,
двумя боями раньше, - заметил Мейчон. - В нападении он был
слабоват, но в обороне... Я даже колебаться начал, больно он хитер.
Но все закончилось как надо. А этот проиграл еще не выйдя на бой, но
мастер он конечно неплохой. Он просто раньше времени понял, что ему
не победить меня...
Трэггану еще раз обнял друга. Все, что он хотел ему сказать,
нельзя было облачить в слова.
- Мейчон, там тебя ждут, я выполнил твою просьбу.
- Кто ждет? - не понял Мейчон.
- Ученики мастера Болуаза.
Мейчон помрачнел.
- Да, - кивнул он, - я должен поговорить с ними.
Они прошли к скамейке на которой сидели двадцать восемь
мальчишек возрастом от полутора периодов Димоэта до, самое большее,
двух с половиной. Все они были, как и говорил Болуаз, в новеньких
коричневых с черным куртках.
При виде победителя состязаний ученики Болуаза встали. Двадцать
восемь пар мальчишеских глаз с испугом и надеждой глядели на Мейчона.
Они потеряли учителя, который всем им заменял отца.
- Я сражался с вашим учителем и знаю его великое мастерство, -
обратился к ним Мейчон, с трудом подбирая слова. - Я скорблю вместе
с вами. Ваш учитель перед смертью сказал мне насчет вас... Кто из вас
старший? - спросил Мейчон.
- По возрасту или по сроку обучения у мастера Болуаза? -
спросил один из них.
- Я хочу говорить с тем, кого считал старшим учеником сам брат
Болуаз, кому он доверял.
- Я, - встал коротко подстриженный парень. - Я с учителем
дольше всех, он доверял мне деньги и командование всеми, когда его не
было с нами.
- Хорошо, - кивнул Мейчон. - Где ваша школа, в Сникке?
- У нас не было школы, - ответил мальчишка. - Мы просто
бродили из города в город. Когда надо, работали у каких-нибудь хозяев
все вместе, или устраивали на площадях показательные бои. А потом
уходили в необжитые места, на берег какой-нибудь речушки, и там
тренировались.
- Та-ак... - задумчиво произнес Мейчон. - Значит, дома у вас
нет?
- Нет. Сейчас мы все остановились в гостинице "Светлячок", наше
оружие там.
- И денег у вас нет?
- Есть немного... Но учитель почти все взял на взнос в
Состязания.
- За победу в первом круге ему положено четыре золотых, -
заметил Трэггану на ухо Мейчону. - А если намекнуть жрецам, что это
они не уследили за угощением и Болуаз погиб по их вине, то можно
полностью вернуть взнос, а то и удвоенный, и передать этим ребятам.
Мейчон кивнул. Он смотрел на мальчишек, потерявших учителя,
помнил о своем обещании и был в смятении. Он не знал, что делать. Он
понимал, что отвечает сейчас за их судьбу, но не мог взвалить на себя
такой груз. Не считал достойным. Наконец, он принял решение.
- Подождите здесь. Я сейчас вернусь.
Он отвел Трэггану в сторону.
- Мне нужно перо, бумага, холщовый мешок и масса для печати. Ты
сможешь достать?
- Конечно, - ответил Трэггану и щелкнул пальцами, подзывая
своего охранника.
Через какое-то время Мейчон получил требуемое. Прошел к столу, и
начертал:
"Учитель Вагги!
Вы научили меня не только выживать, но и жить. Я понимаю, что не
могу обращаться с подобной просьбой, но иного выхода не вижу. Брат
Болуаз, выпускник учителя Мекора и победитель прошлых Состязаний
Димоэта, погиб на моих глазах от подлого отравления. Он был достойным
бойцом. У него остались ученики, я поклялся позаботиться о них.
Я говорил вам, что за обучение должен отдать долг в четыреста
рехуалов. Я победил на Состязаниях Димоэта и отдал призовые четыреста
золотых в погашение долга. Еще двести я получил за промежуточные
победы, больше у меня ничего нет.
Я понимаю, что двести рехуалов недостаточно за двадцать восемь
человек, но, надеюсь, что вы и учитель Мекор не отвергните мою
просьбу. Если вы сможете обучить ребят, они вернут долг. Если они
ничего не стоят, то все на ваше усмотрение.
Я не могу быть учителем, я не смогу воспитать из них настоящих
воинов. Быть бойцом, не значит уметь учить.
Мейчон."
Пока не передумал, он быстро завернул два свертка с сотней
золотых в каждом в мешок, поставил три блямбы, размотал тряпку на
рукояти своего меча и торцом, в котором был вделан драгоценный камень
ограненный в форме Махребо, запечатал мешок. Подозвал к себе старшего
ученика.
- Вот тебе золотой. Похороните брата Болуаза по обычаям Сникка,
или как пожелаете. Потом через аддаканы отправитесь в Лионаг, оттуда
ближе всего к острову Брагги. Корабли ходят каждое восьмидневие.
Отвезете этот мешок и письмо, передадите учителю Вагги. Это последняя
воля вашего учителя. Выполните?
- Конечно, учитель Мейчон. Только...
- Что?
- Можно нам остаться здесь на празднества? Мы хотим посмотреть
последний день Состязания, учитель Болуаз...
- Оставайтесь, - согласился Мейчон. - Я могу быть уверенным,
что мешок попадет к учителю Вагги?
- Я отвечаю за это своей жизнью, - несколько торжественно
поклялся старший ученик Болуаза.
- Как тебя зовут?
- Дапро, учитель Мейчон.
- Не называй меня учителем, Дапро, - сказал Мейчон. - Все,
отправляйтесь.
Он смотрел как парнишка скомандовал своим товарищем и они ушли
