престарелый Министр среднего машиностроения СЛАВСКИЙ
(вопрос Адамовича А.: "Как его имя, отчество?")
Ефим Павлович
(вопрос Адамовича А.: "Это был Министр...?")
среднего машиностроения
(слова Адамовича А.: "среднего, записываю...")
Так вот, он делал большой доклад, он всегда делал длинные
доклады: хвалил атомную энергетику, хвалил себя, хвалил собствен-
ное Министерство и вскользь это: "...правда, что там в Чернобыле,
вот поступил сигнал, случилось, ну там мы, как обычно, спра-
вимся..." - и продолжал свой доклад произошло справимся и продол-
жал свой доклад. Он сделал доклад. Перерыв. В 12 часов, как сей-
час я помню. И во время этого перерыва первый заместитель
Славского МЕШКОВ Александр Григорьевич (это его первый зам, кото-
рый был потом снят с работы вот за эту аварию)
(слава Адамовича А.: "А сам он ? Он ушол на пенсию,
просто?")
- 8 -
СЛАВСКИЙ?
(слова Адамовича А.: "Да.")
Ну, как. Ушли его на пенсию.
(слова Адамовича А.: "Ну, понятно. Ну так, вроде бы.")
Ну да, так как вроде бы чинно, - ушел без взысканий, - как
говорится.
И вот МЕШКОВ Александр Григорьевич подошел ко мне и сказал,
что назначена Правительственная комиссия и в состав этой Прави-
тельственной комиссии я включён, и ,что в 4-ре часа я должен быть
на Вонуково, в аэропорту для отлёта.
Глава Правительственной комиссии, Борис Евдокимович ЩЕРБИНА.
Я тут же вскочил в машину, поехал в Институт, нашел специа-
листов по этому типу реакторов. (повторяю, что сам я, ведь не ре-
акторщик, хотя вроде бы первый заместитель директора Института.
Но. Институт-то громадный: там и термояд и ядерная физика и раз-
деление изотопов и применение изотопов, и радиохимия, и Чёрт и
дьявол.
В мои обязанности входила химическая физика и разделение
изотопов и веществ, а также использование ядерной энергетики в
народном хозяйстве вот в виде изотопов или чего другого. Отделе-
ние-то у меня самое маленькое. Поэтому меня Анатолий Петрович ви-
димо и назначил первым замом, что бы у меня не было корысти -
ресурсы тащить на какие-то свои задачи. Я среди "гигантов" там,
среди реакторщиков, термоядерщиков, был самым маленьким, так ска-
зать, хозяйчиком. Вот поэтому он меня по управленческим делам, по
владению ресурсами, он назначил меня первым заместителем, я им и
многие годы работал. Я так думаю, что из этих соображений, может
быть у него и другие соображения были).
Ну вот, я позвал специалистов с чертежами реактора со всей
информацией, которую можно было успеть собрать. Конечно, я
представлял себе конструкцию этого реактора, но не так детально
как надо было бы члену Правительственной комиссии, скажем, в та-
кой чрезвычайной ситуации.
Всё что мог с собой забрал и в 4-ре я был на аэродроме. ЩЕР-
БИНА в это время был вне Москвы, где-то находился за пределами
столицы, проводил какое-то мероприятие. Мы его подождали. Он поя-
вился. Взглянул на состав Правительственной комиссии (состав этой
первой комиссии назову, если нужно) и мы вылетели в Киев.
По дороге я Щербине рассказывал историю аварии в
"Три-май-айлен", подробно. Вот что я в полёте делал, я ему
рассказывал что было в "Три-Май-Айленд" в Америке, какие там со-
бытия происходили, какие мероприятия.
А мероприятия там были простые - они все разбежались и три
года не подступали к этой станции в "Три-Май-Айленде", так, что
все мероприятия "Три-май-айловские". Но на самом деле три дня они
боролись с тем, чтобы не взорвался водородный пузырь. Вот они,
так сказать, обдували водородный пузырь. Обдули, закрыли всё и
три года никто даже не приближался к станции. У них там погибло
17 человек, у американцев. Но не во время аварии. Во время
- 9 -
аварии никто не погиб, не облучился, а в панике.
У них началась в городке паника. Они рванулись на автомоби-
лях самоэвакуацию делать и в процессе эвакуации 17 человек там в
автомобилях погибли - так они драпали - американцы.
Вот я в ЩЕРБИНЕ в самолете рассказал эту историю.
Прилетели в Киев. В Киеве, во главе с ЛЯШКОМ - руководителем
Правительства Украинского. Огромная толпа чёрных лимузинов. Лица
мрачные. Что происходит, нам никто ничего объяснить не мог.Сказа-
ли, дела видимо плохи. Сели мы на эти автомобили и поехали туда.
Дорога была мрачная. Информации конкретной никакой нет. Поэтому и
разговоры такие, знаете - да - нет. Я ехал с в одной машине с
Председателем Киевского облисполкома ПЛЮЩЁМ, который вошел в
состав Правительственной комиссии то же. Какой там особый мог
быть разговор?
Причем, вот, мера безграмотности нашей и мера непонимания
того, что произошло выражалась, например, в таких фактах. Что я,
например, даже, успев заскочить домой, предупредить жену , что я
у уезжаю в командировку. Но как я был на активе в лучшем своёь
мундире, так сказать, в лучших своих одеждах и т.д., так я и тро-
нулся туда.
(слова Адамовича А.: "Но Вы же понимали?")
Да, вот я. Вот на столько нас запутали масштабом аварии. По-
нимаете? Насколько я не представлял, вот по этой информации,
масштаба аварии. А я ведь их не одну аварию..., слава Богу 180
рентген во мне сидел до этого на всяких разных случаях и как себя
вести и т.д. я знал. И та же кавалькада чёрных машин: Чайки и
прочие ехавшие туда, это то же мера знания, понимания в первый
день. Она об этом говорит. Потом ЩЕРБИНА, когда возвратился отту-
да, на наших глазах молотком разбивал свой депутатский значёк. Ну
что бы им никто не воспользовался он был на столько загрязнен
(депутатский значёк) он сам лично молотком долбал его на кусочки
- ничто другое не волновало. Но это так. Вообще потом был эпизод,
чуть позже о нём то же скажу.
Ну вот, проехали Чернобыль. Чернобыль живет мирной жизнью
тихо хорошо мирно всё очень. Приезжаем в Припять. И вот за
несколько километров до Припяти, а 18 километров от Чернобыля до
Припяти. И вот за несколько километров до Припяти, ну так за 8 за
7, вот тут я впервые атомную станцию не узнаю. Потому что атомная
станция всегда определяется: трубы стоят из которых ничего не
идет. Понимаете? Это наиболее характерный признак атомного объек-
та, когда стоит труба, потому что она стоит только для вытяжки
воздуха из которого тянется только криптон-85, о чём я Вам гово-
рил и ничего больше, а кругом чистота.
А тут вдруг малиновое зарево в пол-неба и, такой белый-белый
пар дует из этого реактора. Ну, в общем, - это не атомная стан-
ция, - первое моё было впечатление, что я приехал не на атомную
станцию.
Пдехали мы к зданию городского комитета партии в Припяти,
разместились в гостинице рядом, в которой несколько дней потом в
- 10 -
этой гостинице жили в самой Припяти, а штаб...
(слова Адамовича А.: "А людей уже убрали..., людей в воск-
ресение вывезли...)
Нет. Мы же приехали 26 в 8 часов 20 минут вечера. И в 20
часов 40 минут, примерно, было первое заседание Правительственной
комиссии прямо в Припяти в городском комитете партии. Первое
заседание комиссии прошло естественно и просто.
ЩЕРБИНА распределил обязанности:
- он поручил МЕШКОВУ подобрать группу специалистов. Если
нужно, вызвать из Москвы и установить причину аварии;
- мне он поручил - разработать мероприятия по ликвидации.
Что делать, короче говоря. На меня легла задача выработать пред-
ложения потому что нужно делать. Предложения. Потому, что решения
окончательные принимались коллективно Правительственной комиссией
или лично ЩЕРБИНОЙ. Он принимал как Председатель решения. А вот
готовить предложения по тому что делать, это легло на мои плечи;
- ВОРОБЬЁВ Евгений Иванович - бывший заместитель Министра
здравоохранения, которого потом то же убрали, его проблема была
такая - определить количество облученных людей, их судьбу и все
что связано с людьми - что делать;
- и местные власти были членами Правительственной комиссии,
вот, скажем, Председатель облисполкома ПЛЮЩЬ - их задача была
связана с тем, чтобы подготовиться к эвакуации. Слова такие были
произнесены сразу же, прямо: "Подготовиться к эвакуации" и выпол-
нять распоряжения, вот те, которые выработаю я, - по ликвидации
последствий аварии.
Первое, что нужно было сделать, - сделать разведку. Потому,
что дозиметрическая служба, то же, кстати говоря. Тут я в сторону
немножко шагну и скажу, что дозиметрия отвратительно была постав-
лена. Дозиметристы с приборами, вместо автоматов. Казалось бы,
должны быть кругом там, как я пишу в предложениях:
- на самой станции - первый круг,
- в километре - второй круг,
- три километра и 10 километров - круг,
Кругом там через сотню метров - автоматы, которые дают зву-
ковые и световые сигналы в случае превышения доз.
(слова АдамовичаА. "ДП-5...")
Да. Но и ДТ-5 то тогда ещё не было там в достаточном коли-
честве, когда мы приехали. Поэтому главную работу взял на себя
АБАГЯН Армен Артоваздович директор института ВНИИ АЭС (Институт
атомных электростанций Минатомэнерго теперешнего, а тогда Минэ-
нерго)
(слова Адамовича А.: "АБАГЯН...")
Армен Артоваздович, хороший мужик. И, чуть позже, прибыл та-
кой ЕГОРОВ из АДАМОВСКОГО института, но он прибыл на сутки или
двое позже. Вот они начали проводить. Потом появился ПИКАЛОВ со
своей службой. Вот началась дозиметрическая разведка.
Но, 26-го вечером всё мы делали приблизительно. Но уже 26-го
стало ясно, мы установили, что реактор разрушен, и 26-го в 11 ве-
- 11 -
чера собралось ещё раз заседание Правительственной комиссии и она
рассматривала два вопроса:
- первый вопрос - о населении.
И тут возникла у нас острая дискуссия: СИДОРЕНКО Виктор
Алексеевич, который был то же членом Правительственной комиссии
от Госатомэнергонадзора, - он, главным образом, и я, его поддер-
живая, настаивали на немедленной эвакуации населения.
Медицина возражала. Но здесь всё дело связано с тем, что по-
рядки у нас были установлены следующие:
- право на эвакуацию дает Минздрав СССР. Не, скажем, Совет
Министров там, не ЦК КПСС, а Минздрав СССР;
- а правила, которые они до этой аварии выработали, заключа-
лись в следующем, кстати международных правил вообще нет до сих
пор. А Минздрав выработал такие правила:
- если есть опасность человеку - сразу, или в течении неко-
торого времени получить 25 бэр нагрузку дозовую, то тогда местная
власть ИМЕЕТ ПРАВО (имеет право, а не обязана) осуществить эваку-
ационные мероприятия;
- если есть вероятность дозовой нагрузки - 75 бэр и больше,
то тогда местные власти ОБЯЗАНЫ осуществить эвакуацию.
Значит, если нет угрозы 25-ти бэр, то эвакуацию никто не
имеет право проводить. Между 25 и 75 бэрами - это дело местных
властей. Ну и выше 75 бэр - это обязательное условие.
Вот такие правила санитарные к тому моменту существовали.
Непосредственные замеры в городе Припять, а взрыв произошел
такой и таким образом, что Припять обошло с двух сторон.Понимае-
те?
(слова Адамовича А.: "И пошло на Белоруссию".)
На Белоруссию - одна часть и вторая часть пошла на Украину,
но в другую сторону. И Припять оказалась, вот на момент взрыва
самого, она оказалась чистой. И там и 10 бэр не набиралось.
Поэтому медики оказались в затруднительном положении. По их
правилам они не имели права, на основании тех данных, которыми к
11 вечера располагали, объявлять какую-то эвакуацию.
Мы, как специалисты говорили,
(слова Адамовича А. "...завтра будет")
что завтра будет и 25 и больше. Понимаете? Поэтому надо немедлен-
