Эстрел отбежала в сторону. В панике Фальк повернулся к дверям за спи-
ной, однако те уже закрылись, а ручек у них не было. Неясные фигуры лю-
дей ворвались в зал и устремились к вошедшему, что-то крича на бегу.
Фальк прижался спиной к закрытым дверям и потянулся к лазеру, но тот ис-
чез. Оружие было в руках Эстрел. Девушка стояла за спинами людей, кото-
рые окружили Фалька, а когда он попытался пробиться к ней, его схватили
и сбили с ног.
Тут краем уха Фальк услышал то, что никогда не слышал прежде, - пере-
ливы ее смеха.
В ушах звенело, во рту ощущался неприятный металлический привкус. Пе-
ред глазами все плыло, голова кружилась и что-то, казалось, ограничивало
движения. Вскоре Фальк понял, что некоторое время был без сознания; оче-
видно, сейчас он не в силах пошевелиться из-за того, что избит или одур-
манен.
Затем Фальк осознал, что его запястья и лодыжки закованы в кандалы.
Когда он наклонил голову, чтобы получше рассмотреть их, головокружение
усилилось. В ушах возник чей-то зычный голос, раз за разом повторявший
одно и то же слово: рамаррен-рамаррен-рамаррен?
Фальк напрягся и закричал что было силы, пытаясь избавиться от вну-
шавшего ужас голоса. Перед глазами заплясали искорки, и сквозь пульсиро-
вавший в голове оглушительный рев он услышал, как кто-то кричит его
собственным голосом:
-Я не?
Когда Фальк вновь пришел в себя, вокруг царила абсолютная тишина. Го-
лова раскалывалась, и зрение восстановилось еще не полностью, но кандалы
на руках и ногах исчезли, будто их никогда и не было, и он чувствовал,
что за ним присмотрят, его защитят и приютят. Они знали, кто он, и ра-
душно встретили его. За ним пришли близкие ему люди, и теперь он в безо-
пасности: о нем заботятся, его любят, и единственное, в чем он теперь
нуждается, - это во сне и отдыхе.
Однако тихий, проникновенный голос продолжал шептать у него в голове:
маррен-маррен-маррен?
Фальк окончательно проснулся, хотя это стоило ему определенных уси-
лий, и умудрился сесть. Ноющую голову пришлось стиснуть ладонями, чтобы
одолеть вызванный резким движением приступ тошноты. Сперва он понял, что
сидит на полу некоей комнаты, и пол этот показался ему на удивление теп-
лым и податливым, почти мягким, словно бок какого-то огромного животно-
го. Затем Фальк поднял голову и осмотрелся.
Он сидел один-одинешенек посреди столь необычной комнаты, что у него
снова зашумело в голове. Мебели здесь не было. Стены, пол и потолок были
сделаны из одного и того же полупрозрачного материала, который казался
мягким и волнистым, словно сложенным из множества плотных светло-зеленых
вуалей, но на ощупь был жестким и гладким. Странный вычурный узор покры-
вал все пространство пола, не прощупываясь при этом рукой - либо обман
зрения, либо орнамент находился под гладкой поверхностью прозрачного по-
ла.
С помощью перекрещивавшихся псевдопараллельных линий, использованных
в качестве декоративной отделки, создавалась иллюзия кривизны углов ком-
наты. Чтобы убедить себя в том, что стены в действительности образуют
прямой угол, требовалось усилие воли, хотя, возможно, и это являлось са-
мообманом, поскольку углы могли и на самом деле не быть прямыми.
Но ничто из данного назойливого украшательства не приводило Фалька в
такое смятение, как сам факт полупрозрачности целой комнаты. Смутно,
словно через толщу зеленоватых вод пруда, сквозь пол просматривалось еще
одно помещение. Над головой маячило светлое пятнышко - возможно, луна,
затуманенная одним или несколькими зеленоватыми потолками. Сквозь одну
из стен комнаты пробивались вполне отчетливые полосы и пятна яркого све-
та, и Фальк мог различить движение огней геликоптеров или аэрокаров.
Сквозь остальные три стены уличные огни пробивались заметно менее ярко,
поскольку были ослаблены другими стенами, коридорами и комнатами. Там
двигались какие-то тени. Он видел их, но не мог разобрать детали; черты
лиц, одежда и ее цвет - все было подернуто туманной дымкой.
Откуда-то из зеленых глубин неожиданно выплыла чья-то тень, затем
стала сжиматься, становясь все более зеленой и расплывчатой, пока совсем
не исчезла в туманном лабиринте. Любопытная складывалась картина: вроде
бы есть видимость - но без отчетливых деталей; одиночество - но без уе-
динения. Эта завуалированная игра света и теней сквозь зеленоватые ту-
манные поверхности была невероятно прекрасной и в то же время чрезвычай-
но раздражала.
Внезапно Фальку почудилось, что яркое пятно на ближайшей стене слегка
дрогнуло. Он быстро повернулся и с ужасом наконец увидел нечто живое и
вполне различимое - чье-то изможденное лицо, уставившееся на него желты-
ми, нечеловеческими глазами.
- Синг, - прошептал он, охваченный слепым ужасом.
Словно передразнивая его, уродливые губы беззвучно произнесли то же
слово - "синг", и Фальк понял, что видит отражение собственного лица.
Фальк с трудом выпрямился и, подойдя к зеркалу, коснулся его рукой,
чтобы убедиться в правильности своей догадки. Это и впрямь было зеркало,
наполовину утопленное в литую раму.
Внезапно послышался чей-то голос, и он обернулся. В другом конце ком-
наты стояла слабо различимая в тусклом свете скрытых светильников, но
все же достаточно реальная фигура. Двери нигде не было видно, однако че-
ловек как-то вошел в комнату и теперь стоял, глядя на Фалька. Это был
очень высокий мужчина, с широких плеч которого ниспадала белая накидка
или плащ. У него были светлые волосы и ясные темные проницательные гла-
за.
Человек произнес низким и очень мягким голосом:
- Добро пожаловать, Фальк. Мы давно направляем и защищаем тебя, ожи-
дая твоего прихода.
Комнату залил более яркий, мерцающий свет. В низком голосе появилась
восторженная нотка:
- Отбрось страх и прими наше гостеприимство, о Вестник. За твоей спи-
ною нелегкий путь, и ноги твои ступили на дорогу, что приведет тебя до-
мой!
Сияние все разгоралось, пока не начало слепить Фалька. Пришлось неп-
рерывно мигать, и когда он наконец, прищурившись, поднял глаза, мужчина
уже исчез без следа.
Непроизвольно ему на ум пришли слова, произнесенные несколько месяцев
назад старым Слухачом в лесу: "Ужасная тьма ярких огней Эс Тоха".
Больше он не позволит, чтобы его дурачили и дурманили наркотиками.
Как глуп он был, что явился сюда; живым ему отсюда не выбраться, но и
дурачить себя больше не позволит. Фальк уже отправился было на поиски
потайной двери, чтобы последовать за тем человеком, когда голос за его
спиной внезапно произнес:
- Подожди еще немного, Фальк. Иллюзии не всегда лгут. Ты ведь ищешь
истину?
Небольшая складка в стене раскрылась и превратилась в дверь. В комна-
ту вошли две фигуры. Одна, маленькая и хрупкая, ступала вполне уверенно.
На ней были штаны с нарочито выступавшим вперед гульфиком, короткая ко-
жаная куртка и туго натянутая на голову шапочка. Вторая, повыше, в тяже-
лой мантии, перемещалась небольшими семенящими шагами, как обычно двига-
ются танцоры. К талии человека - наверное, мужчины, если судить по низ-
кому, хотя и очень тихому голосу - спадали длинные иссиня-черные волнис-
тые волосы.
- Нас сейчас снимают, Стрелла.
- Я знаю, - ответил невысокий человек голосом Эстрел. Ни один из них
не обратил ни малейшего внимания на Фалька. Они вели себя так, словно в
комнате больше никого не было. - Ну же, спрашивай, что хотел, Краджи.
- Я хотел спросить тебя: почему это отняло так много времени?
- Много? Ты несправедлив, мой Повелитель. Как я могла проследить его
путь в Лесу к востоку от Хорга? Там ведь сплошная глушь. А от глупых жи-
вотных помощи не добьешься - только и способны, что лепетать слова Зако-
на. Когда вы, в конце концов, сбросили мне детектор, настроенный на лю-
дей, я находилась в двухстах милях к северу от него. Он направлялся к
территории Баснасска. Тебе известно, что Совет снабдил их птицебомбами,
чтобы перехватывать Странников и других бродяг. Так что мне пришлось
присоединиться к этому вшивому племени. Разве ты не получал моих сообще-
ний? Я постоянно передавала их, пока не обронила передатчик при перепра-
ве через реку к югу от Владения Канзас. И моя мать в Бесдио дала мне но-
вый. Они же наверняка записывали мои отчеты на пленку.
- Я никогда не прослушиваю отчеты. Но в любом случае все это время
потрачено напрасно - тебе так и не удалось за долгие недели научить его
не бояться нас.
- Эстрел! - крикнул Фальк. - Эстрел!
Нелепая и хрупкая в своем трансвеститском костюме Эстрел не оберну-
лась, не услышала его. Она продолжала разговаривать с мужчиной в мантии.
Давясь от стыда и гнева, Фальк выкрикивал ее имя, затем бросился вперед
и схватил ее за плечо? Но там не было ничего, кроме перелива разноцвет-
ных пятен в воздухе.
Складка двери в стене открывала Фальку соседнюю комнату. Человек в
мантии и Эстрел стояли там спиной к нему. Он шепотом произнес ее имя.
Она обернулась и взглянула на него. Она смотрела ему в глаза, и в ее
взоре не было ни торжества, ни стыда. Ее взгляд оставался таким же спо-
койным, бесстрастным, отчужденным, как и все то время, пока они были
вместе.
- Почему? почему ты лгала мне? - хрипло спросил Фальк. - Зачем ты
привела меня сюда?
Он сам мог себе ответить. Он знал, кем он был и кем всегда оставался
в глазах Эстрел. И этот вопрос задал не его разум, а его самоуважение и
верность, которые не могли ни вынести, ни принять всю тяжесть истины в
это первое мгновение.
- Меня послали, чтобы я привела тебя сюда. Они хотели, чтобы ты при-
шел.
Фальк попытался взять себя в руки. Застыв в неподвижности, даже не
пытаясь шагнуть ей навстречу, он спросил:
- Ты - из Сингов?
- Я - Синг, - сказал мужчина в мантии, приветливо улыбаясь. - А все
Синги - лжецы. И если я - Синг, который тебе лжет, в таком случае я, ко-
нечно же, не Синг, хотя и лгу, не являясь при этом Сингом. А может, все
это ложь, будто все Синги - лгуны? Но я на самом деле Синг; и я воистину
лгу. Животные, как известно, тоже лгут. Ящерицы меняют свой цвет, жуки
имитируют кору, рыба камбала лжет тем, что, застыв в неподвижности, ок-
рашивается в цвет песка или гальки в зависимости от характера дна?
Стрелла, этот фрукт глупее всякого ребенка.
-- Нет, милорд Краджи, он очень умен, - возразила Эстрел тихим
бесстрастным голосом. Девушка говорила о Фальке так, как люди говорят о
животных.
Она шла рядом с Фальком, ела с ним, спала с ним. Она засыпала в его
объятиях? Фальк молча стоял и смотрел на нее. Эстрел и высокий мужчина
тоже стояли молча, не двигаясь, словно ожидали от Фалька какого-то сиг-
нала для продолжения своего выступления.
Он не испытывал к ней неприязни. Она не будила в нем никаких чувств.
Она стала воздухом, призрачным мерцанием света. Все чувства его теперь
были обращены вовнутрь, на себя. Его поташнивало от унижения.
"Иди один, Опал", - говорил ему Владыка Канзаса. "Иди один", - гово-
рил ему Хиардан-Пчеловод. "Иди один", - говорил ему старый Слухач в Ле-
су. "Иди один, сынок", - говорил ему Зоув. Сколько людей смогли бы нап-
равить его, помочь ему в поисках, вооружить знанием, если бы он пересек
прерии в одиночку? Сколь многому он мог бы научиться, если бы не дове-
рился Эстрел?
Теперь же ему известно лишь то, что он неизмеримо глуп и что она лга-
ла ему. Она не переставая лгала ему с самого начала, с того самого мо-
мента, когда сказала, что она - Странница? нет, еще раньше. С того мо-
мента, когда впервые увидела его и притворились, будто не знает, кем и
чем он является. Она давно уже знала о нем и была послана для того, что-
бы противодействовать влиянию тех, кто ненавидит Сингов - виновников то-
го, что было сделано с его мозгом, и чтобы помочь ему обязательно доб-
раться до Эс Тоха.
"Но тогда почему, - мучительно размышлял Фальк, стоя в одной комнате
