историков, ему с ними не по пути. Остается лишь жизнь с иной расой.
Хавжива более не питал надежд на какие-то грядущие радости. Он знал,
что сам себе все испортил. Но он знал также, что два главных стержня,
пронизавшие его жизнь, - боги и историзм, - в сочетании друг с другом
наделили его недюжинной силой, применимой в любых обстоятельствах, где
угодно. И еще он знал, что единственно верное применение знания - осу-
ществлять свое предназначение.
Целитель, навестив Хавживу за день до отъезда на Уэрел, тщательно
простукал его и молча присел. Хавжива тоже уселся. Искушенный в молча-
нии, юноша частенько забывал, что оно отнюдь не принято среди историков.
- Что-нибудь беспокоит? - спросил наконец целитель.
Вопрос показался Хавживе риторическим, во всяком случае задан он был
почти в медитативном тоне. Как бы то ни было, нужды отвечать на него
юноша не нашел.
- Поднимись, пожалуйста, - велел целитель и, когда Хавжива подчинил-
ся, добавил: - Теперь пройдись туда-сюда.
Понаблюдав с минуту, врач констатировал:
- Ты не в себе, вышел из равновесия. Тебе это известно?
-Да.
- Может, устроим вечером "напев самообладания"?
- Незачем, благодарю, со мной все в порядке, - ответил Хавжива. -
Просто я всегда теперь такой, немного не в себе.
- От этого ведь вполне можно избавиться, - заметил целитель. - С дру-
гой стороны, раз уж ты собрался на Уэрел, может, это даже и к лучшему.
Прощай, беззаботная студенческая жизнь!
Они обнялись, как все историки, знающие, что больше никогда не уви-
дятся друг с другом. В этот день Хавживе пришлось выдержать немало таких
прощальных объятий. А назавтра он уже ступил на борт звездолета "Ступени
Дарранды" и канул в космическую пустоту навечно.
ЙЕОВЕ
За время перелета - восемьдесят световых лет, релятивистские скорости
- умерла мать Хавживы, умер отец, не стало и Йан-Йан. В мир иной перешли
все, кого он знал в Стсе, и все друзья по учебе в Катхаде и Be. К момен-
ту посадки они были мертвы уже долгие годы. Даже ребенок, рожденный
Йан-Йан, успел стать взрослым, состариться и умереть.
С этим знанием Хавжива жил с тех пор, как посадил Тью на борт кораб-
ля, а сам остался умирать. Благодаря усилиям целителя, четверки студен-
тов, певших вместе с Хавживой, старухи, пробудившей в нем бога, благода-
ря водопадам Теса он все же выжил - но жил теперь исключительно этим
знанием.
За время путешествия изменилось и многое другое. Когда Хавжива только
покидал Be, колония Уэрела, планета Йеове, была миром рабов, гигантским
трудовым лагерем. К моменту прибытия НАФАЛ-звездолета к цели путешествия
там уже отполыхала межпланетная освободительная война, Йеове провозгла-
сила свою независимость от Уэрела, да и сам институт рабства в метропо-
лии если не начал распадаться, то сильно пошатнулся.
Хавжива предпочел бы понаблюдать за этим ужасным, но захватывающим
процессом подольше, но посольство безотлагательно спровадило его к месту
прохождения службы на Йеове. Хайнец по имени Сохикельвеньанмуркерес Эс-
дардон Айя консультировал Хавживу перед самым отбытием.
- Если вы ищете опасности, - сообщил он, - то встретите ее на Йеове.
Если взыскуете надежд, найдете там и надежду. Уэрел пожрет сам себя, а в
мятежной колонии тем временем все может и наладиться. Но гарантировать
это вам не сможет никто. Вот что я скажу напоследок, Йехедархед Хавжива:
в обоих этих мирах на свободу вырвались весьма могущественные боги.
Йеове сбросила иго боссов, своих хозяев - четырех корпораций, триста
лет безраздельно властвовавших над рабами на бескрайних плантациях. Но
хотя за тридцать лет кровопролитных боев независимость была завоевана,
войны на планете так и не прекратились. Народные трибуны и полководцы,
обретшие среди бывших рабов власть и авторитет в период Освобождения,
сражались теперь друг с другом, деля захваченный пирог. Поводом для сва-
ры служил также и вопрос, изгнать ли всех чужаков с планеты раз и нав-
сегда или все же допустить их присутствие и присоединиться тем самым к
Экумене. В конце концов поборники полной изоляции потерпели сокруши-
тельное поражение, и в старой колониальной столице появилось новое уч-
реждение - посольство Экумены. Хавжива провел в нем определенное время,
"дабы изучить местный говор и застольные манеры", как ему и было велено.
Затем посол, ловкая девица с Терры по имени Солли, откомандировала Хав-
живу в южный регион, в провинцию Йотеббер, которая давно уже добивалась
автономии.
История - одна сплошная подлость, думал Хавжива, глядя из окна вагона
на бесконечные руины разрушенного мира.
Уэрелианские капиталисты триста лет измывались над рабами и бездумно
истощали недра Йеове ради немедленной прибыли. Бесповоротно искалечить
целый мир не так-то просто, но если очень уж постараться, то все же это
вполне достижимо. Гигантские карьеры обезобразили ландшафт, отсутствие
правильного севооборота обесплодило почву. Иссохли реки. Огромное облако
пыли затягивало теперь весь восточный горизонт.
Боссы правили планетой при помощи насилия и устрашения. Больше столе-
тия сюда завозили лишь рабов-мужчин, непосильным трудом загоняли их до
смерти, а затем заменяли свежей рабочей силой. Земледельческие артели в
таких мужских гетто постепенно приняли форму первобытно-общинных иерар-
хий. В конце концов, когда цена рабов на Уэреле, а также стоимость их
доставки оттуда резко подскочили, корпорации стали закупать также и кре-
постных-женщин. Поэтому в течение следующих двух столетий население Йео-
ве значительно возросло, появились даже города, населенные одними раба-
ми. Такие "имуществограды" и "пыльные" деревеньки посреди бескрайних
плантаций возникали на основе былых резерваций. Хавжива знал, что первы-
ми бучу на планете затеяли женщины, взбунтовавшиеся против мужского за-
силья в советах племен, и лишь позже вспыхнувший мятеж перерос в восста-
ние против рабства вообще.
Едва ползущий поезд тормозил на каждом полустанке, за окном миля за
милей проплывали лачуги, пепелища, изрытые воронками пустоши, фабрики,
превращенные в сплошные руины, сменялись частично действующими, донельзя
закопченными, отвратительно грохочущими и изрыгающими из приземистых
труб облака ядовитого смрада. На каждой остановке сотни пассажиров поки-
дали поезд, но им на смену спешили все новые и новые толпы. Ругаясь с
проводниками об оплате за проезд и отчаянно толкаясь, люди лезли во все
щели, кишели в проходах и тамбурах, карабкались даже на крышу вагонов.
Бдительная станционная охрана, грозно размахивая увесистыми дубинками,
безжалостно сметала их оттуда.
На севере огромного континента Хавживе встречались в основном такие
же, как на Уэреле, темнокожие, иссиня-черные люди. Но ближе к югу их
становилось меньше, стали мелькать более светлые лица, пока в самом Йо-
теббере Хавжива не увидел людей даже светлее, чем он сам, - с кожей пе-
пельно-голубого цвета. Это и были так называемые пыльные - потомки сотен
поколений уэрелианских рабов.
Йотеббер оказался одним из первых центров мятежа и первым же попал
под безжалостный удар боссов. Не ограничиваясь полицейскими репрессиями,
корпорации применили против восставших ковровое бомбометание и отравляю-
щие газы - в одночасье погибли многие тысячи людей. Целые города сжига-
лись после акции, чтобы заодно кремировать тела вышедших из повиновения
рабов и туши павшей скотины. Устье большой реки запрудили разлагающиеся
трупы. Но все это в прошлом. Теперь свободная Йеове стала новым членом
Экумены, и Хавжива в ранге вице-посла направлялся в Йотеббер, чтобы по-
мочь жителям провинции начать новую жизнь. Вернее, с точки зрения уро-
женца Хайна, вернуть ее к позабытым истокам.
На вокзале в Йотеббер-Сити его встречала огромная толпа ликующего на-
рода, оттесненного за плотные полицейские кордоны. По эту сторону от ше-
ренги стражей порядка оказалась лишь весьма представительная группа офи-
циальных лиц, разряженных в экзотически пестрые мундиры - все наиболее
заметные в этой провинции политические деятели. Помпезное действо прошло
как положено: долгие приветственные речи, бурные аплодисменты, крики
"браво!", тьма репортеров с головидения и фотографов из множества
агентств новостей. И все это абсолютно серьезно, без тени улыбки -
большие политики хотели, чтобы высокий гость понял сразу: он здесь попу-
лярен, он, как выразился комиссар в своем сжатом, но прочувствованном
спиче, - "не просто персона грата, но посланник самого будущего!".
В тот же вечер, устраиваясь на отдых в апартаментах-люкс бывшей рези-
денции боссов, ныне превращенной в роскошный отель, Хавжива сказал себе:
"Знали бы они, что посланник будущего сам вырос в захолустном пуэбло и
до прибытия в их мир про головидение даже не слыхал?"
Он надеялся, что справится с новыми своими обязанностями и не разоча-
рует тех, кто с таким нетерпением ожидал его приезда. Эти люди, населяю-
щие обе планеты, понравились ему еще на Уэреле, буквально с первого
взгляда - невзирая на всю их чудовищно организованную социальную систе-
му. Они были полны жизненной силы и гордости, а здесь, на Йеове, еще и
верили в справедливость. Хавживе вспомнился древний терранский афоризм,
посвященный чужим богам: "Верую, ибо это невозможно". Прекрасно выспав-
шись, он проснулся ранним солнечным утром, полный самых радужных надежд
и предвкушений. И решил немедленно начать знакомство с городом - отныне
его городом.
На выходе из вестибюля отеля швейцар (Хавживе показалось весьма
странным, что люди, положившие на алтарь свободы столько жертв, до сих
пор имеют слуг) отчаянно попытался уговорить постояльца дождаться гида с
машиной и был страшно обеспокоен столь необычным - прогулка пешком, без
свиты! - поведением высокого гостя. Хавжива объяснил ему, что хочет
просто подышать воздухом и любит бродить в одиночестве. И вышел, оставив
за спиной растерянного служителя, сообразившего крикнуть напоследок:
- Ой, сэр, только не вздумайте ходить в Центральный парк, умоляю вас,
сэр!
Решив, что парк, видимо, закрыт на время проведения каких-либо цере-
моний либо работ по озеленению, Хавжива прислушался к совету. И отпра-
вился прямиком на рыночную площадь, где в этот ранний час торг был уже в
полном разгаре. Вскоре Хавжива обнаружил, что на него обращают внимание,
он становится центром толпы. Люди постепенно обступали его, опасливо за-
молкая и не отводя настороженных взглядов. Хотя Хавжива и был облачен в
светлую йеовианскую одежду, он оказался единственным бронзовокожим среди
четырехсот тысяч горожан. Угрюмые взгляды со всех сторон выразительно
свидетельствовали: "Чужак!". Тогда он выбрался из притихшей толпы и
скрылся в прилегающих к рынку улочках. Наслаждаясь утренней свежестью,
Хавжива стал любоваться архитектурными красотами - ветхими домами, выст-
роенными некогда в очаровательном и несколько вычурном колониальном сти-
ле. И застыл как вкопанный в совершенном восхищении перед орнаментами
храма Туал. Церковь выглядела позабытой и запущенной, но в изножье ба-
рельефа Праматери в нише возле входа Хавжива углядел пучок свежих цветов
- стало быть, все же кто-то хранит верность заветам. Нос Праматери за
время войн был почти полностью отбит, но улыбка ее оставалась по-прежне-
му безмятежной и как бы чуточку удивленной.
Внезапно Хавжива почувствовал, что за спиной у него кто-то есть.
- Убирайся из наших краев, ты, дерьмо заморское! - раздался грубый
окрик.
Хавживе жестоко заломили руку за спину, земля вдруг выскочила у него
из-под ног. Перед глазами сомкнулись ухмыляющиеся, что-то вопящие рожи.
Посыпались беспорядочные удары, чудовищная боль пронизала все тело,
взгляд заволокла багровая пелена, бешеные крики смешались с всплесками
боли воедино, и наступило наконец спасительное забытье.
