дем говорить. Отдышался?
- Да,- сказал Эрик.
- Так где ты мог подцепить эту штуку?
- Без понятия.
- Тебе делали операцию на черепе?
- Да нет же! Вообще не делали никаких операций!
- М-м... Ладно, давай на ощупь. С какими-нибудь клиниками, лаборато-
риями, чем там еще... дело имел?
- Да ничего такого... подождите. Я ведь подопытный в проекте "Цереб-
рон". Но там мне ничего такого не делали, это точно!
- "Цереброн", говоришь. Слышали... Скользкая штучка этот проектик.
Расскажи подробнее.
- Да нечего рассказывать! Нас собирают, человек двадцать, и две неде-
ли мы сидим по классам и подвергаемся всяческому тестированию...
- Подробнее: какому тестированию? Что больше всего запомнилось?
- Ну... ну, всякому. Сажают, например, перед экраном, на экране
что-нибудь показывают, то что-то абстрактное, то хронику, то стриптиз
какой-нибудь, а потом появляются вопросы, короткие и очень ненадолго, и
надо ответить "да" или "нет" - "да" под правой рукой, "нет" под левой; а
потом, например, кнопки меняют местами и смотрят, как быстро приспосо-
бился к изменениям... И остальное в том же духе.
- Понятно. Вот ты сказал: человек двадцать. Это всегда одни и те же
люди?
- Нет, постоянных пять человек, остальные меняются.
- Тех четверых ты знаешь? Вы общаетесь?
- Там?
- Нет, в промежутках между... м-м... сессиями.
- Как-то даже в голову не приходило.
- Но ты их помнишь? По именам можно назвать?
- Конечно. Это... погодите... черт, заклинило. Ну, помню же всех! Фу
ты, дьявол...
- Понятно. Не старайся, бесполезно. В общем, Эрик, без вариантов: эту
штуку тебе вживили именно там, вероятно, еще в самый первый раз.
- Да не было же ничего такого!
- Скажем иначе: ты ничего такого не помнишь. Правильно?
- Может быть... А зачем?
- Ну, наверное, кого-то очень сильно интересовало, что именно проис-
ходит у тебя там, под крышкой,- доктор постучал себя пальцем по лысине.-
А может быть, еще для чего-то. Что с тобой происходило за последние сут-
ки?
И тут в Эрике наконец сдвинулся какой-то рычаг, сорвался приржавевший
тормоз: он сел и начал лихорадочно, перескакивая с одного на другое,
рассказывать о вчерашнем кошмарном дне и сегодняшней кошмарной ночи, о
том, как оскорбил Элли, а потом боялся полиции и прорывался куда-то -
черт знает куда - уехать, путая след, о драке на путях, о том, как напал
зачем-то на мотоциклиста и как оказался в море, он рассказывал - и ста-
новилось легче, что-то вытекало из него, легче - но и тревожнее, страш-
нее, погибельнее...
А до того, что было до того? - спрашивал доктор, и Эрик пытался при-
помнить, но не мог. Что это было за письмо? Какое письмо? - не понимал
Эрик. Хозяйка говорит, что ты получил письмо в казенном конверте без об-
ратного адреса. Не помню... ничего не помню...
- Давай сделаем так,- сказал наконец доктор.- Пока у тебя в башке эта
хреновина, надо соблюдать максимальную осторожность. Я тебе сейчас сде-
лаю укол, ты уснешь, и я тебя вывезу отсюда и спрячу. Боюсь, здесь тебе
находиться небезопасно. А потом мы подумаем, как жить дальше.
- Зачем укол? - испугался Эрик.
- Послушай, старик,- сказал доктор,- у тебя в мозги встроена машинка,
которая не то читает там что-то, не то пробует писать. Отключить я ее
могу только вместе с мозгами. Будут вопросы?
- Извините, доктор,- сказал Эрик.- Я просто не знаю, как надо себя
вести в такой ситуации.
- А то, можно подумать, я знаю...- проворчал доктор.
Он вышел из палаты, и тут же Эрику стало страшно. Страх был против-
ный, липкий, холодный. Эрик подошел к окну - на окне были решетки. В па-
нике он бросился к двери - вошел доктор со шприцем в руке.
- Спокойно, Эрик,- сказал он.- Пока все в порядке.
- Да,- сказал Эрик.- Да. Сейчас...- он опять изо всей силы ущипнул
себя за укушенное запястье. Боль была не слишком сильной, от морской во-
ды все зажило. Но все равно стало чуть лучше.
Доктор увидел это и, кажется, понял.
- Учишься управлять собой? - спросил он, усаживая Эрика на кровать и
садясь рядом с ним.
- Да,- сказал Эрик.- От боли - легче.
Он сам закатал рукав пижамы и, как ни страшно это было, выдержал укол
- закусил губу, но выдержал.
- Теперь пошли поскорее в машину,- сказал доктор.- Еще минуты три ты
будешь на ногах.
Они вышли из палаты, и дальше Эрик ничего не помнил. Очнулся он с го-
ловной болью, и первое, что увидел: низкий бетонный потолок и голую лам-
почку на шнуре.
Он попытался сесть - тело было не его. Плечи и икры болели страшно,
мышцы вздулись и исходили жаром. Наверное, он застонал, потому что раз-
дались торопливые шаги. Из низкого проема двери появился доктор.
- Ага,- сказал он.- Проснулся.
- Проснулся, доктор,- согласился Эрик.- Только лучше бы не просыпал-
ся. Так все болит...
- Вставай и чуть разомнись,- сказал доктор.
Эрик, кряхтя, стал подниматься. Руки и ноги хотели чего-то другого,
но он встал и мерзкой раскорякой сделал три шага.
- Все,- сказал он.- Сейчас упаду.
- Ну-ну,- подбодрил доктор.- До той стеночки и обратно.
До стеночки Эрик дошел кое-как, обратно было уже легче. Потом он при-
сел на корточки, еле встал, присел еще раз и еще. Боль стала острее, но
мельче.
- О-ох! - выдохнул он и вытер пот с лица.- Страшное дело, доктор.
- Может, помассировать? - предложил доктор.
- Ни в коем случае,- испугался Эрик.- Само отойдет.
- Возможно, нам с тобой еще понадобится физическая сила,сказал док-
тор.
Эрик молча кивнул. Он осматривал помещение. Наверное, это был ка-
кой-то полублагоустроенный подвал - тяжеловатый подземный воздух, тупая
тишина, и нет даже намека на окна. Неуютная мебель: два тяжелых канце-
лярских стола по углам, потертый диван, покрытый простыней,- на нем он и
лежал,- стеллажи с грудами папок, книг, множеством кассет и дискет; меж-
ду стеллажами - громоздкий компьютер старого образца; впрочем, рядом
стол, и на столе вполне современный дисплей.
- Где это мы? - спросил Эрик.
Доктор ответил не сразу - задумался на секунду, прищурился, выпятив
челюсть, потом сказал:
- Извини, дружище, но мне кажется, тебе пока этого лучше не знать.
Здесь относительно безопасно - вот и все.
Эрик вдруг почувствовал тупую тяжесть в затылке. Он подошел к дивану,
сел - и вдруг закричал, корчась и зажимая себе рот, закричал от ужаса -
мохнатый жирный паук вгрызся ему в затылок, заворочался, размещаясь в
теле, пропихивая свои лапы в его, Эрика, руки и ноги, свои жвалы - в его
лицо... Потом это прошло - это было невероятно остро и грубо, и омерзи-
тельно, но быстро отодвинулось в сторону, в тень; Эрик посмотрел на свои
руки: из прокушенного пальца капала кровь. Доктор был где-то рядом, но
не ощущался - будто бы Эрик полностью ушел в этот призрачный мир, где
были свои счеты и свои законы...
- Гадость какая,- беспомощно сказал Эрик и заплакал. Ему было стыдно
плакать, но он ничего не мог сделать. Лучше всего, если бы здесь вдруг
оказалась Элли, понял он внезапно, господи, как хорошо бы тогда было...
Доктор принес две большие глиняные кружки с черным дымящимся кофе,
сел рядом с Эриком, подал ему кружку, сказал:
- Пей.
Эрик, не чувствуя вкуса, стал глотать горячую жидкость; доктор потре-
пал его по плечу, откинулся на спинку дивана и тоже стал пить. Потом
сказал:
- Прорвемся.
- Который час? - спросил Эрик.
- Половина двенадцатого.
- Чего?
- Ночи.
Эрик прислушался к себе, пытаясь понять, что же сейчас у него там,
внутри.
- Знаете,- сказал он,- у меня такое чувство, что я уже везде опоздал.
- Может быть,- сказал доктор.- Очень даже...
Грянул телефон. Эрик вздрогнул и сжался. Доктор подбежал к столу с
дисплеем, откуда-то сбоку выудил телефонную трубку, повернулся так, что-
бы видеть Эрика, кивнул ему.
- Да,- сказал он в трубку.- Да. Хорошо. Сейчас включусь.
Он пробежал пальцами по клавиатуре, дисплей засветился белым, появи-
лись и стали меняться цифры: 10-9-8-7... Доктор поманил Эрика, сказал в
трубку: "Спасибо, Рустам, есть картинка" - и дал отбой.
Сначала на экране появилось семь цветных вертикальных полос, доктор
порегулировал цвет, потом пошло изображение. Панорама: ущелье, красные
скалы и зеленые заросли, прозрачная речка, подвесной мост, черепичные
крыши утонувшего в зелени городка на склоне; потом перед камерой появил-
ся человек в белой, развевающейся на ветру рубашке с микрофоном в руке,
голоса слышно не было, зато пошла бегущая строка: "АВС, 12 июля. Мы ве-
дем наш репортаж из окрестностей Кавтаратана. Того самого Кавтаратана,
который на конференции Альянса был объявлен столицей независимого госу-
дарства Капайя..."
- Кавтаратан? - спросил Эрик; ему показалось, что из помещения исчез
воздух.
- Да,- сказал доктор.- Ты, когда бредил, несколько раз повторил это
название. Я попросил друзей поискать что-нибудь этакое, связанное с ним.
Изображение на экране сменилось, стали другими цвета: переместились в
красно-коричневую гамму. Снимали откуда-то сверху: узкая улочка, углом
выпирающий на нее плоский дом с широкими воротами - склад или гараж, на
крыше - трое с пулеметом за мешками с песком, стреляют куда-то вдоль
улицы; новый кадр - человек с автоматом и гранатой у угла, бросает гра-
нату за угол - взрыв; перевернутый автобус, огонь и дым, из-за автобуса,
кажется, стреляют; камера стремительно метнулась обратно к гранатометчи-
ку, поздно - сползает по стене, автомат выпал из рук, и что-то быстрое,
темное, как большая крыса, мелькает в углу кадра, камера пытается пой-
мать это что-то; опять крыша с пулеметом, правее пулемета на краю крыши
неуловимо быстро возникает лежащий человек, тут же он оказывается на но-
гах, в руке у него длинноствольный пистолет, один из пулеметчиков, подс-
кочив, падает навзничь, другой выбрасывает вперед руку с пистолетом и
утыкается лицом в мешки, третий остается лежать и только дергается нес-
колько раз от ударяющих в него пуль, человек с пистолетом делает шаг на-
зад и пропадает - не прыгает с крыши, а как бы проваливается за ее край.
Опять возникает ведущий и говорит что-то, бежит строка, но Эрик не пони-
мает ни единого слова из написанного. Опять на экране кадр с пулеметчи-
ками, красной рамкой выделено место, где сейчас появится тот, с пистоле-
том; рапид и наплыв: видна рука, взявшаяся за край крыши, потом из-за
края возникает медленно летящее горизонтально вытянутое тело - и плавно
ложится на крышу, и тут же, без паузы и как бы вопреки всяческой биоме-
ханике и законам тяготения человек начинает подниматься, как неваляшка,
не сгибая ног, и только когда он уже почти стоит, становится понятно,
что он встал потому, что сильно оттолкнулся правой рукой, в левой у него
пистолет - впрочем, нет, не пистолет, а автомат "Узи" с укороченным
стволом,- и, еще не приняв вертикального положения, он стреляет - виден
язычок пламени на срезе ствола и короткий рывок отдачи, потом он стреля-
ет еще несколько раз, выпрямляется, медленно поворачивает голову направо
и налево и делает шаг назад; стоп-кадр и максимальное увеличение: плечи
и голова. Темно-серая куртка с глухим воротником, никаких знаков разли-
чия; на голове серый же шлем наподобие мотоциклетного с большими полус-
ферическими наушниками, и из наушников торчат вверх короткие, сантимет-
ров по тридцать, антенны. Лицо - нормальное лицо, молодой парень, ничем
не примечателен, странно, правда, что в такой момент - и никакого выра-
жения, только глаза, кажется, открыты чуть шире, чем это бывает обычн
о...
- М-да,- сказал доктор.- Такого даже я не ожидал.
- Чего именно? - спросил Эрик, почему-то не в силах оторвать глаз от
экрана.
- Так ты... не узнал? - голос доктора напрягся.
- Кого? - испуганно спросил Эрик.
