- Я рассчитываю, что за оставшуюся ночь и завтрашний день ты поможешь
мне найти кое-какие ответы. Завтра вечером я вылетаю в Гонконг.
Конклин подался вперед, медленно покачивая головой. Его дрожащая
правая рука вновь потянулась к стакану.
- Ты выбрал не ту лошадь, друг мой. Я совершенно бесполезен для тебя,
как корзина для мусора: мне уже давно не выдают текущей оперативной
информации, не говоря уже о стратегических операциях. Да и кому я нужен,
Вебб? Никто не хочет иметь дела со старым алкоголиком. И если меня еще не
выбросили, как грязную тряпку, то только по одной причине, которая сидит у
меня в голове. Но я каждый раз жду последнего приказа, который может
поставить и последнюю точку.
- Да, я знаю как он звучит: "Убить его. Он слишком много знает".
- Может быть, ты этого хочешь?
- Ты вынуждаешь меня поступать так, - медленно произнес Вебб,
доставая пистолет из плечевой кобуры.
- Да, видимо, все повторяется. То, в чем ты убежден, ты можешь
выполнить в любой ситуации. Ты Дельта, которого я хорошо знал. Одним
выстрелом ты разнес череп одному из своих людей не потому, что ты знал, а
потому что был "убежден", что он предатель. Ты помнишь Там-Квуан! Но ведь
когда-нибудь ты можешь ошибаться?!
- В моей памяти нет подробностей про Там-Квуан, их знают другие, -
сказал Дэвид в тихой ярости. - Я вывел оттуда девять человек, и места для
десятого, который выдал наши позиции, и мог привести нас в ловушку, там не
было.
- Господи! И это твои правила?! Тогда спускай крючок и поступай со
мной так, как ты поступил с ним - с нашим благочестивым Джейсоном Борном!
Я говорил тебе еще в Париже - сделай это! - Тяжело дыша, Конклин замолчал
и поднял налитые кровью глаза на Вебба.
- Мы были друзьями, Алекс! - почти закричал Дэвид.
- Сейчас это не имеет значения, - хрипло произнес тот в ответ,
допивая из стакана. - Сейчас я не могу помочь тебе.
- Алекс, очнись, я знаю, что ты можешь!
- Оставь все это, солдат, у меня нет выбора и моя жизнь зашла в
тупик. - С этими словами он в очередной раз повторил свой путь от дивана к
бару.
- Твоя нога беспокоит тебя, Алекс?
- Что делать, я так и буду жить с этим.
- И умрешь ты тоже с этим, - сказал Вебб, поднимая оружие. - Потому
что я не могу жить без моей жены, а ты хочешь отделаться от всей этой
мерзости, в которую ты нас затолкал!
- Тебя, но не ее! - перебил его Конклин, наполняя стакан. - Не ее.
- Ты не понимаешь, Алекс, что убив одного из нас, ты убиваешь нас
обоих.
- Тогда стреляй, черт возьми! Нажимай этот крючок, и покончим с этим!
Ты думаешь, что я не помог бы тебе, если бы имел возможность? Ты не
понимаешь этого, Дэвид? - Он держал стакан двумя пальцами и, неловко
качнувшись, уронил его на пол. Осколки разлетелись во все стороны, но он
продолжал говорить, не обращая на это внимания. - Я не хочу потерпеть еще
одну неудачу, мой старый друг. - Легкая улыбка появилась на его лице. - А
я уже раз проиграл, поверь мне. Я убил вас обоих и я только не хочу себе в
этом признаться, надеясь, что смогу так прожить.
Вебб опустил пистолет.
- Ни того, что ты знаешь, ни того, что ты можешь узнать, сейчас не
нужно. Так или иначе, но у меня есть свой шанс, и я хочу попытаться его не
упустить. Но мои возможности ограничены болезнью, и вот поэтому я выбрал
тебя. Если быть до конца откровенным, я ведь никого, кроме тебя, и не
знаю. А еще у меня есть несколько идей, может быть, это даже целый план,
но выполнить его нужно молниеносно.
- Ну-у? - Конклин для равновесия ухватился за бар.
- Можно я приготовлю кофе, Алекс?
7
На Конклина отрезвляюще подействовал не столько черный кофе, сколько
доверие, которое сквозило в каждом слове его старого друга. Бывший Джейсон
Борн глубоко уважал таланты своего бывшего смертельного врага и не скрывал
этого. Они проговорили почти до четырех часов утра, проясняя размытые
контуры их собственного стратегического плана, который базировался на
последних реальных событиях, но предусматривал значительное их развитие в
будущем. По мере испарения алкоголя, активность офицера ЦРУ возрастала,
так что уже в середине их беседы он начал придавать законченные формы
всему тому, что Дэвид пока формулировал весьма туманно. Он уже начинал
чувствовать целиком всю основу, скрепляющую их стратегию, которая
возникала в изможденном мозгу его собеседника в виде перемежающихся
мозаичных образов, и облекал ее в слова.
- Ты описываешь достаточно широкую кризисную ситуацию, основанную на
похищении Мари, а затем с помощью самой обычной лжи переводишь ее развитие
в нужную сторону. Но твое главное условие - это высокая скорость перехода,
где для противников не остается ни минуты на передышку...
- Но вначале я настаиваю на абсолютной правде. Используй ее
стопроцентно, - перебил его Вебб, стараясь говорить как можно быстрее. - Я
ворвался сюда с угрозой убить тебя. Мои обвинения я строил на всем:
начиная от рассказа Мак-Алистера и кончая угрозами Бэбкока, что он пришлет
ко мне команду убийц... и разговором с обладателем англизированного
голоса, напоминающего сухой лед, который посоветовал мне прекратить все
расспросы по поводу "Медузы" и замолчать, пока они не отправили меня в
больницу для умалишенных.
Ни одно слово из этого нельзя опровергнуть. Все это имело место, и
теперь я взбешен и напуган до такой степени, что готов разнести все
кругом, включая и "Медузу".
- Когда начинает разрабатываться "большая" ложь, - вновь заговорил
Конклин, подливая еще кофе, - то мы почти полностью погружаемся в нее, и
главное здесь - это ухватить точку разрыва, которая бывает еле заметна в
водовороте событий, затягивающем всех и вся в гигантский разрушающий
вихрь.
- Как ты представляешь это?
- Я пока не знаю, но наша задача - подумать и об этом. Пока я только
чувствую, что мы должны спровоцировать их на что-то очень неожиданное, что
одним мощным толчком перевернуло бы всю стратегию, кто бы ее ни создавал,
так как мой инстинкт говорит, что они явно теряют контроль. Если я прав,
то кто-то из них обязательно пойдет на контакт.
- Тогда возьми свою записную книжку и попытайся отыскать так
несколько человек, которые могли бы быть явными соперниками в разработке и
проведении бывших стратегических операций.
- Нет, Дэвид, этот вариант нам не подходит. Он потребует многих
часов, а может быть, и дней, - возразил офицер ЦРУ. - Баррикады уже
воздвигнуты, и я должен взобраться на них. У нас не осталось времени.
- Но мы должны его найти! Придумай что-нибудь.
- Но зато у меня есть кое-что получше, - подытожил Алекс. - И за это
мы должны благодарить доктора Панова.
- Мо?
- Да, именно его. Ты помнишь разговор о служебных записях якобы
"твоих" обращений в спецслужбы Департамента?
- Мои... обращения?.. - Вебб забыл об этом, только что промелькнувшем
в беседе факте. Конклин - нет. - И каким образом?
- Именно с этого момента они, как я понимаю, начали собирать на тебя
новое досье, которое должно было вписываться в их сценарий. Я же попытаюсь
пробиться в службу безопасности с иной версией, или хотя бы с вариациями
их собственной. Этот ход должен заставить их дать хоть какие-то ответы,
если они действительно теряют контроль над операцией. Ведь эти записи -
всего лишь средство объяснить окружающим их службам, с которыми они
вынуждены сотрудничать, какова причина их поступков по отношению к тебе.
Но персонал, ответственный за эту операцию, начнет торпедировать
руководство, если увидит, что при разработке допущены ошибки. Вызвать эту
реакцию, и есть наша ближайшая задача. И они сами разрешат ее для нас, и
почти без нашего участия... Поэтому мы просто обязаны использовать ложь...
- Алекс, - Дэвид неожиданно подался вперед и начал двигаться почти
вместе с креслом, - несколько минут назад ты произнес фразу относительно
"точки разрыва". Но мы употребляли этот термин всего лишь в желательном
для нас смысле, мы пока только предполагаем, что у них такой разрыв есть.
А если мы употребим его фактически?! Вспомни, что они считают меня
патологическим шизофреником, то есть человеком, склонным к фантазиям и
навязчивым идеям, который временами даже говорит правду, но отличить одно
от другого самостоятельно не может.
- Да, так они говорят окружающим, и многие даже верят в это. Ну, так
что?
- Так почему бы нам не сделать это обстоятельство той самой точкой
разрыва, о которой ты только что говорил. И она действительно будет едва
различима. Мы скажем им, что Мари сбежала. И ей удалось связаться со мной,
и я отправился на встречу с ней.
Конклин нахмурился, потом удивленно вытаращил глаза. Было ясно, что
кризис в поисках отправного пункта их плана миновал.
- Это следует сделать немедленно, - тихо произнес он. - Господи,
конечно, это будет первый шаг! Смятение захватит все их службы, подобно
локальной войне. В любой операции, секретность которой столь высока,
только два или три человека знают обо всех деталях. Остальных держат в
темноте. Боже мой, но как ты додумался? Подумать только - официально
санкционированный киднэпинг! Наверняка несколько человек в центре
буквально поднимут панику и наверняка столкнутся друг с другом, спасая
собственные зады. Очень хорошо, мистер Борн! Вы делаете успехи!
Как это ни странно, Дэвид не заметил последней реплики, он просто не
обратил на это никакого внимания.
- Послушай, - сказал он, поднимаясь, - мы оба уже выдохлись. Но мы
знаем теперь, куда мы идем, поэтому можем позволить себе несколько часов
отдыха, а утром уточним оставшиеся детали. Ведь мы за долгие годы работы
выяснили разницу между самой мизерной дозой сна и его полным отсутствием.
- Ты хочешь вернуться в отель? - спросил Конклин.
- Нет, наоборот, - глядя на бледное морщинистое лицо офицера ЦРУ,
воскликнул Дэвид. - Только дай мне одеяло. Я устроюсь прямо здесь, перед
баром.
- И еще, я хочу сказать, ты не должен беспокоиться и обо всем
остальном, - сказал Алекс, направляясь к шкафу, стоявшему в небольшом
холле. Вернулся он с одеялом и подушкой в руках. - Ты можешь называть это
высшим провидением, но знаешь ли ты, чем я был занят прошлой ночью, после
работы? - продолжил он.
- Могу себе представить. Одна из разгадок лежит здесь, на полу, -
заметил тот, показывая на разбитый стакан.
- Нет, я имею в виду до этого.
- Что же это было?
- Я остановился перед супермаркетом и купил тонну еды. Бифштексы,
яйца, молоко и, даже этот клей, который они называют овсянкой. Мне
кажется, что я никогда ничего подобного не делал.
- Ну, возможно, у тебя возник волчий аппетит. Такое случается.
- Когда это случается, я просто иду в ресторан.
- И что же ты хочешь сказать?
- Ты отдыхай. Диван достаточно просторный. А я пойду на кухню и
немного поем. И подумаю еще кое над чем. Попробую приготовить мясо, а
может быть сварю еще и два яйца.
- Тебе нужно поспать.
- Ну, я думаю, что часа два, два с половиной будет вполне достаточно.
А после я, может быть, попробую и эту чертову овсянку.
Алекс Конклин шел по коридору четвертого этажа здания, где
располагался Государственный Департамент. Его хромота уменьшалась по мере
роста его решимости, и только сильнее чувствовалась боль в ноге. Он уже
знал наверное, что с ним случилось, и именно это знание косвенно
поддерживало его решимость. Он неожиданно столкнулся с делом, которое всем
