найдет способ быть там, где его быть не должно. И, кроме того, вам
заплатили. Через тот же банк в Цюрихе: Джементшафт Банк на Банкштрассе.
Это не вызывает сомнений.
- Между прочим, я не получал уведомления об этом, - ответил Дэвид,
внимательно прислушиваясь к разговору.
- Когда вы были Джейсоном Борном в Европе, то вы никогда не
пользовались системой уведомлений, для вас был открыт счет, номер которого
содержал три нулевых позиции, и, по швейцарским законам, должен был строго
охраняться. Кстати, нам все-таки удалось проследить тот подозрительный
трансфертный перевод, сделанный на Джементшафт Банк, среди бумаг человека,
разумеется, мертвого человека...
- Конечно, мертвого. Но не того, кого предположительно убил я.
- Разумеется, нет. Но того, кто приказал его убить вместе с
драгоценным "призом" моего хозяина.
- Под "призом" вы имеете в виду "трофей"!?
- Мы оба победили, мистер Борн. Достаточно, вы это есть вы.
Отправляйтесь в отель "Риджент" на Коулуне. Зарегистрируйтесь там под
любым именем, какое вас устроит, но обязательно в номере 690, сославшись
на то, что этот номер для вас заказан заранее.
- Как удобно. Мои собственные комнаты.
- Это просто сэкономит время.
- Это поможет и мне сделать кое-какие приготовления здесь, в Америке.
- Мы надеемся, что вы не будете поднимать тревогу и двинетесь в путь
как можно скорее. Вы должны быть на месте к концу недели.
- Можете рассчитывать на оба условия, а теперь я хотел бы поговорить
со своей женой.
- Я боюсь, что сейчас этого нельзя сделать.
- Господи, да ведь вы можете слушать весь наш разговор!
- Вы поговорите с ней на Коулуне. - Последовал дальний щелчок, и на
линии остались лишь одни статические шумы. Положив трубку, он некоторое
время массировал кисть руки, которая была напряжена во все время
разговора. Теперь ему был нужен Конклин, которого он надеялся разыскать в
Вашингтоне.
Вебб поднялся из-за стола и отправился на кухню, где приготовил себе
выпивку, чтобы снять общее напряжение. Он все еще оставался Дэвидом Веббом
и потому у него было несколько знакомых людей в университетском городке, с
которыми он общался и к которым мог обратиться если не с правдой, то, во
всяком случае, с правдивой ложью. Он вновь вернулся к телефону. На этот
раз, это был его аспирант.
- Алло? Это Джеймс? Говорит Дэвид Вебб.
- О, мистер Вебб. Я где-то допустил промах?
- Нет, Джим. Наоборот, некоторые трудности образовались у меня, и я
хотел попросить тебя о помощи. Не мог бы ты заменить меня на занятиях со
студентами? Меня не будет неделю или две.
- Конечно, сэр, вполне. Когда вы хотите уехать?
- Я хочу уехать сегодня ночью. Моя жена уехала немного раньше, так
что я должен ее догнать. У тебя есть под рукой карандаш?
- Да, сэр.
- Тогда запиши, что тема занятий охватывает период с 1900 по 1912
годы, а более детальные вопросы касаются русско-японской войны,
Порт-Артура и политики старика Тэдди Рузвельта. В основном, обрати
внимание на параллели в политике эти стран. Да, еще есть небольшая
просьба. Я хочу, чтобы ты позвонил в почтовое отделение и попросил их
оставлять у себя все, что придет на мое имя. Затем, позвони в агентство по
недвижимости, здесь в городке, и передай Джеку или Адели...
Итак, аспирант был рекрутирован.
Два следующих звонка, президенту и декану, были также успешными, если
не считать некоторой многословности их беседы.
Полет от Бостона до Вашингтона был для него одним из самых тяжелых.
Порой ему казалось, что он сходит с ума, и это может произойти до того,
как самолет коснется земли. А дело было в том, что соседнее с ним место
занимал занудливый и очень педантичный профессор, который обладал
раздражающим голосом, как две капли воды, похожим на голос телевизионного
актера, исполнявшего роль главы брокерского дома в постоянной рекламной
передаче, и произносившего единственную фразу: "Они это заработали!"
Теперь эта фраза без конца вращалась в его голове вызываемая бесконечным
бормотаньем профессора. И только когда самолет приземлился на поле
Национального Аэропорта, старый педант поведал ему правду: - Я очень
боялся лететь и прошу вас простить меня, если я досаждал вам во время
рейса. Я плохо переношу самолет, а моя болтовня просто помогает мне
выдержать перелет. Глупо, не правда ли?
- Нет, если учесть все обстоятельства. Но почему вы прямо не сказали
об этом?
- Возможно, что это была боязнь насмешливых осуждений или страх от
общей атмосферы полета, не знаю.
- Я запомню этот случай, и в следующий раз сяду рядом с кем-нибудь,
похожим на вас. - Вебб коротко улыбнулся. - Может быть, я смогу помочь.
- Очень любезно с вашей стороны, и очень благородно. Спасибо вам.
- Вы очень приятный человек, профессор.
Он зарегистрировался в отеле "Джефферсон" на Шестнадцатой улице под
фальшивым именем, которое придумал на ходу. Тем не менее, сам отель был
выбран очень тщательно. Он был расположен примерно в квартале от того
места, где почти двадцать лет жил офицер ЦРУ Алекс Конклин, в те периоды,
когда он не был занят на операциях. Этот адрес Дэвид раздобыл еще до того,
как покинул Виржинию. Кроме адреса, у него был и номер телефона, но он был
бесполезен, так как позвонить Конклину он не мог. Офицер такого ранга, как
Конклин, имел разные средства защиты, включая и контроль телефона.
Дэвид взглянул на часы. Было уже около полуночи, самое подходящее
время. Он умылся, переменил рубашку и, наконец, достал один из двух
разобранных пистолетов. Собрав оружие, он подержал его в руке,
удовлетворенный тем, что не почувствовал обычной дрожи. Еще восемь часов
назад он не был уверен, что сможет удержать оружие и при необходимости
выстрелить. Но это было восемь часов назад, а сейчас все изменилось.
Теперь оружие являлось самым удобным и необходимым предметом из его
обихода, это была, по сути, пронизывающая пространство неотъемлемая часть
его двойника, Джейсона Борна.
Он вышел из отеля, прошел по 16-ой улице до поворота направо и
посмотрел на номера домов. То, что он увидел, неожиданно поразило его.
Рассматривая номера домов, он обратил внимание на многоквартирный дом из
темного коричневого кирпича, напомнивший ему другой, очень похожий на него
дом в районе Манхеттена в Нью-Йорке. Была странная логика в том, что
именно Конклин был одним из руководителей проекта "Тредстоун", и дом, где
родился этот проект был почти точной копией этого, расположенного в районе
его поисков. Когда же он, подойдя ближе, прочитал номер на старой
кирпичной стене, то его неожиданное изумление мгновенно разъяснилось. В
этом доме, на втором этаже и располагался Александр Конклин, который, судя
по свету в окнах, выходящих на улицу, в данный момент был дома. Вебб
пересек улицу и вошел в узкий холл, где висели почтовые ящики, а рядом с
каждым из них была вделана кнопка интерфона.
Времени для размышлений уже не оставалось, и Вебб нажал нужную ему
кнопку. Почти через минуту он услышал:
- Да? Кто это?
- Гарри Бэбкок беспокоит, - ответил Дэвид, стараясь придать голосу
оттенки и акцент, которые он не раз обсуждал с Пановым, выясняя личности
гостей, навещавших его в Виржинии. - Я хотел навестить тебя, Алекс.
- Гарри? Какого черта?.. Ну, хорошо, хорошо... поднимайся.
Дэвид быстро поднялся по узкой лестнице на второй этаж, стараясь быть
около двери раньше, чем Конклин ее откроет. Он успел опередить его только
на секунду. Когда Алекс открыл дверь, то в первое мгновенье он не узнал
своего посетителя, но уже в следующее поднял крик. Вебб схватил его правой
рукой за плечо, быстро повернул и, втолкнув в комнату, захлопнул дверь
ногой. Он зажал в замок плечи и шею своего бывшего врага и быстро
проговорил:
- Я сейчас уберу руки, Алекс, но если ты опять поднимешь крик, мне
придется вновь применить силу. И тогда неизвестно, чем это кончится. Я
достаточно внятно объясняю? - Вебб отпустил голову офицера.
- Ты оказался прямо-таки дьявольским сюрпризом! - сказал Конклин,
поднимая трость. - Такое ощущение, что ты собрался зайти выпить.
- Я полагаю, что это твоя постоянная диета.
- Мы таковы, какие мы есть, - заметил Конклин, неуклюже нагибаясь за
пустым стаканом, стоящим на чайном столике перед длинным и низким диваном.
Он подошел с ним к небольшому бару, где в один ряд стояло несколько
бутылок с бурбоном. Ни воды, ни миксера не было видно, только контейнер
для льда. Этот бар был явно не для гостей.
- Чему я обязан, - продолжал Конклин, наполняя стакан, - таким
сомнительным удовольствием? Ты отказался видеть меня в Виржинии, говорил,
что убьешь меня при первой же возможности, убьешь, как только я появлюсь в
дверях. Ты говорил все это.
- Ты пьян, Алекс.
- Возможно. Но я, всякий раз бывая дома, провожу время подобным
образом. А ты хочешь прочитать мне лекцию о примерном поведении? Ничего
хорошего из этого не выйдет. Я не вламывался в твою дверь, это, наоборот,
ты заявился ко мне. Но я считаю, что это не главное. Ты пришел сюда
выполнить свои угрозы?
- У меня нет никакого желания видеть тебя мертвым, Алекс. Но ты
пытаешься провоцировать меня, а это к добру не приведет.
- Превосходно. Как это я делаю, позвольте спросить?
- Ты не даешь мне возможности спросить тебя о том, что ты наверняка
можешь знать. А я очень нуждаюсь в информации, Алекс. Ведь в отличие от
моей, твоя память нетронута. Мне нужны ответы, Алекс.
- Для чего? Зачем?
- Они забрали мою жену, - просто, с ровной интонацией ответил Дэвид,
но в его спокойствии чувствовалась леденящая напряженность. - Они увели
Мари от меня.
Глаза Конклина слегка прикрылись, хотя неподвижный взгляд их
продолжал следить за Веббом.
- Повтори это еще раз, мне кажется, что я тебя не расслышал.
- Ты слышал все очень хорошо! Вы все законченные подлецы! Все вы
прячетесь в глубине своих крысиных нор, где сочиняете свои грязные
сценарии.
- Нет! Ко мне это не относится! Я не мог этого сделать! О чем, черт
возьми, ты говоришь? Разве Мари исчезла?
- Она уже по ту сторону океана. Я собираюсь за ней. На Коулун.
- Ты сошел с ума! Безумец!
- Выслушай меня, Алекс. Прислушайся ко всему, что я скажу тебе...
И вновь слова накатывались друг на друга, пытаясь разрушить смысл
речи, но только теперь их беседа проходила под жестким контролем, чего ему
так не хватало при разговоре с доктором Пановым.
В самом начале рассказа Конклин, неуклюже хромая, прошел от бара к
дивану и уселся на него, не сводя глаз с Вебба, а когда тот закончил,
вновь подошел к бару и наполнил очередной стакан.
- Это сверхъестественно, - произнес он после долгой паузы, тишина
которой носила зловещий оттенок, и, поставив стакан на столик, добавил: -
Это похоже на то, что их стратегия оказалась оседланной и сошла с линии.
- Сошла с линии?
- Стала неуправляемой.
- Но каким образом?
- Не знаю, - продолжал ветеран-тактик, стараясь подбирать слова.
- Представь, что тебе дали всего лишь черновой сценарий, который
может иметь массу неточностей, и когда в процессе игры происходит подмена
цели, скажем, твоя жена и ты меняются местами, то вся пьеса может
провалиться. Твоя первая реакция была именно такой, какую и ожидали
режиссеры, но когда ты упомянул слово "Медуза", ты вышел за рамки пьесы,
ты произнес слова, которых там быть не должно, и твои партнеры дали сбой.
Кто-то просчитался, и, я думаю, произошло что-то непредвиденное.
