Детектив - Роберт Ладлэм

Идентификация Борна 1-2

Роберт ЛАДЛЕМ
ИДЕНТИФИКАЦИЯ БОРНА 1-2





                              Роберт ЛАДЛЭМ

                           ИДЕНТИФИКАЦИЯ БОРНА





        "НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС", ПЯТНИЦА, 11 ИЮЛЯ 1975 г. (первая страница)

          ДИПЛОМАТЫ ПРИЗНАЛИСЬ, ЧТО БЫЛИ СВЯЗАНЫ С РАЗЫСКИВАЕМЫМ
            ПОЛИЦИЕЙ ТЕРРОРИСТОМ, ИЗВЕСТНЫМ ПОД ИМЕНЕМ КАРЛОС.

     Париж, 10 июля. Сегодня из  Франции  высланы  три  высокопоставленных
кубинских дипломата в связи с широкомасштабными поисками человека по имени
Карлос, который, как полагают,  является  важным  звеном  в  международной
террористической сети.
     Подозреваемый, чье настоящее имя Илич Рамирес Санчес, разыскивается в
связи   с   убийством   двух   агентов   французской    контрразведки    и
осведомителя-ливанца в одном из отелей Латинского квартала.
     Расследование этих  трех  убийств  навело  полицию  на  факт  наличия
крупной сети международного терроризма  во  Франции  и  Англии.  При  этом
французской и британской полицией  были  обнаружены  доказательства  связи
Карлоса с главными центрами терроризма в  Западной  Германии,  и  возникли
подозрения о взаимосвязи между многими террористическими актами в Европе.

                          СООБЩЕНИЕ ИЗ ЛОНДОНА.

     С тех пор как были получены сведения некоторых  агентов,  выяснилось,
что след Карлоса был обнаружен в Лондоне и Бейруте.

     "АССОШИЭЙТЕД ПРЕСС", ПОНЕДЕЛЬНИК, 7 ИЮЛЯ 1975, ОБЗОРНОЕ СООБЩЕНИЕ

                            СЕТИ ДЛЯ УБИЙЦЫ

     Лондон  (АП).  Оружие  и  женщины,  взрывные  устройства  и  шикарные
костюмы, плотно набитый  бумажник,  авиабилеты  в  романтические  места  и
роскошные отели в полдюжины городов мира.
     Таким представляется портрет  убийцы,  разыскиваемого  международными
специалистами по охоте за людьми. Охота началась  с  момента,  когда  этот
человек открыл дверь на стук  в  отеле  Латинского  квартала  и  застрелил
насмерть двух секретных агентов французов и осведомителя  из  Ливана.  Это
событие вовлекло в расследование четырех женщин в двух  столицах,  которые
обвиняются в связи  с  ним.  Сам  же  убийца  исчез  и,  как  предполагают
французские полицейские, находится в Ливане.
     В течение  последних  дней  в  Лондоне  репортерам  удалось  получить
описание его внешности. Все, встречавшиеся с ним, характеризовали его  как
респектабельного,  хорошо  образованного,  вежливого,  со  вкусом  одетого
человека.
     Но в то же время, тесно связанные с ним  люди  (мужчины  и  женщины),
представляют из себя очень  опасных  людей.  Говорили,  что  он  связан  с
японской  красной  армией,  с  вооруженными  арабскими  формированиями,  с
Западно-Германским кланом Баадер-Менгоф, с либеральным фронтом Квебека и с
ирландской республиканской армией. Когда он путешествовал (Париж, Западный
Берлин, Гаага), то везде рвались бомбы, грохотали  выстрелы  и  похищались
люди.
     Первая попытка остановить его была предпринята  в  Париже,  когда  27
июня ливанский террорист сломался на допросах и привел  агентов  секретной
службы к дверям убийцы. Однако, все трое были убиты, а преступник скрылся.
Полиция захватила принадлежавшее ему оружие и записные  книжки,  где  были
перечислены смертные приговоры целому ряду известных людей.
     Вчера лондонская "Обсервер" сообщила, что  полиция  разыскивает  сына
одного адвоката-коммуниста для допроса в связи с этим  тройным  убийством.
Скотланд-Ярд заявил: "Мы не отказываемся от комментария", и  добавил,  что
против этого лица нет  конкретных  обвинений,  а  интерес  полиции  вызван
только необходимостью задать ему некоторые вопросы.  "Обсервер"  отмечает,
что разыскиваемый человек - некто Илич Рамирес  Санчес.  Газета  отмечает,
что это имя было в одном из четырех  паспортов,  обнаруженных  французской
полицией на месте убийства. Газета сообщила и  такую  подробность:  Санчес
был назван как Илич в честь основателя советского  государства  и  получил
образование в Москве, отчего свободно говорит по-русски.
     В  Каракасе  представитель   пресс-центра   коммунистической   партии
Венесуэлы   сообщил,   что   Илич   является    сыном    семидесятилетнего
адвоката-марксиста, живущего в 450 милях к западу от Каракаса, но ни отец,
ни сын никогда не принадлежали к нашей партии. Репортерам он сообщил,  что
не знает, где может находиться Илич.




                              КНИГА ПЕРВАЯ


                                    1

     Траулер проваливался в злобные волны темного, свирепого моря  подобно
неуклюжему животному, пытающемуся с безысходной отчаянностью выбраться  из
сплошного болота. Волны в рост Голиафа  обрушивались  на  корпус  судна  с
огромной силой. Белая  водяная  пыль,  заполнявшая  все  пространство  над
морем, каскадами проносилась через палубу под напором ночного  ветра.  Все
окружающее было наполнено звуками трущихся деревянных  частей  траулера  и
раскачивающихся, натянутых до предела стальных тросов. Животное умирало.
     Два  резких  звука  пронзили  окружающий  гул  морской  стихии.   Они
донеслись из слабо освященной каюты, которая то поднималась, то опускалась
вместе с палубой судна. Из двери в стремительном прыжке выскочил  человек,
хватаясь одной рукой за поручни, а другую прижимая к груди.
     За ним появился второй. Он следовал более осторожно,  преследуя  свои
цели, цели охотника. Он стоял несколько  секунд,  подпирая  дверь  кабины,
затем поднял пистолет и выстрелил. И еще раз. Человек у  поручней  вскинул
обе руки к голове, изгибаясь назад под ударом четвертой  пули.  Неожиданно
нос траулера погрузился в пропасть, образовавшуюся между двумя гигантскими
волнами, поднимая раненого человека над палубой. Он упал на левый бок,  не
в состоянии оторвать руки от головы. Судно поднялось вверх, нос и середина
палубы освобождались от воды,  потоки  которой  смыли  человека  в  дверях
назад, в каюту,  и  тогда  грохнул  пятый  отчаянный  выстрел.  Послышался
пронзительный крик раненого, его руки  искали  теперь  какую-нибудь  опору
опору, его глаза были залиты кровью и водой. Но под руками ничего не было,
и он хватался за окружавшую его пустоту, его ноги подогнулись, в то  время
как тело резко наклонилось вперед. Судно неожиданно резко  развернулось  в
подветренную сторону, и человек, голова которого была  разбита  выстрелом,
полетел вниз в умопомрачительную кромешную тьму.


     Он почувствовал, как вода обволакивает его, крутит и затягивает вниз,
разворачивает  кругами,  выбрасывает  наверх,  разрешая   сделать   глоток
воздуха, и снова бросает вниз. Он чувствовал почти одновременно то  холод,
то жар, он видел себя как  бы  со  стороны,  то  опускающегося  в  морскую
пучину, то поднимающегося из нее. Эти ощущения не  оставляли  его  до  тех
пор, пока он не потерял сознание.


     Лучи восходящего солнца пробивались  через  туманное  небо  западного
побережья Средиземного моря. Шкипер небольшой рыбацкой лодки сидел на куче
сетей, покуривая "Голуаз", и смотрел, почти не мигая,  на  морскую  гладь.
Его младший брат распутывал сети в двух шагах от него,  переговариваясь  с
другим членом команды. Они смеялись над чем-то, хотя  прошлой  ночью  всем
было не до смеха. Откуда пришел шторм? В сообщениях  о  погоде,  постоянно
передаваемых из Марселя, ничего подобного не было. Шкипер докурил сигарету
и теперь дремал, полузакрыв глаза. Иметь  на  лодке  родного  брата  очень
удобно. На него иногда можно оставить управление без опасений, что  что-то
пропадет. Член семьи всегда будет внимателен  к  лодке,  и  к  окружающему
морю, его глаза всегда будут настороже.
     - Смотри! Это там!
     Это закричал его брат, показывая рукой на северо-запад.
     - Что там? Что случилось? - воскликнул очнувшийся от забытья шкипер.
     - Это человек! Человек на воде! Он держится за что-то!
     Шкипер добрался до  рулевого  колеса  и  лодка  развернулась  вправо,
приближаясь к неподвижной фигуре, наполовину погруженной в воду. Двигатель
был приглушен, чтобы уменьшить волну. Человек выглядел как тот  деревянный
предмет, за который держались его руки. Белые и неподвижные,  они  мертвой
хваткой сжимали деревянный обломок.
     - Сделайте петлю из каната! - приказал шкипер. - Аккуратно  набросьте
ее на его ноги и осторожно подтащите к борту.
     - Его руки не отпускают деревяшку! - крикнул ему брат, когда  человек
был уже рядом с бортом.
     - Постарайся разжать их! Возможно, это хватка покойника!
     - Нет, он еще жив, правда, его глаза нас не видят, -  сообщил  рыбак,
освобождая руки человека от спасительного деревянного обломка. - Взгляните
на его голову! Она вся разбита!
     - Он мог удариться во время шторма,  -  предположил  шкипер,  помогая
товарищам затащить незнакомца в лодку. - Нет, это не удар, а след от пули,
- заметил он, когда смог рассмотреть его поближе. - В него стреляли.
     - Мы должны добраться до Порт-Нойра, это ближайший к нам остров и там
есть врач.
     - Англичанин?
     - Да, он поможет.
     - Если не напился, - усмехнулся его брат.
     - Это не имеет значения. Этот человек все равно будет  трупом,  когда
мы туда доберемся.
     - Посмотри, посмотри на его глаза! - воскликнул рыбак.
     - Что с ними? - поинтересовался брат.
     - Секунду назад они были серыми, как сталь, а сейчас голубые.
     - Солнце стало  светить  сильнее,  -  пожал  плечами  шкипер.  -  Оно
проделывает такие штуки и с твоими глазами! Не имеет значения какого цвета
будут глаза у будущего покойника.


     Наступил уже полдень, когда лодка достигла залива на острове.  Улица,
мощеная  камнем,  спускалась  почти  до  самого  берега.   Последний   дом
принадлежал англичанину, который появился в Порт-Нойре  восемь  лет  назад
при обстоятельствах, теперь уже мало кому  известных.  Он  был  врачом,  и
жители побережья нуждались в нем. Все-таки это было лучше, чем ничего.
     Но не сегодня. Никто не должен беспокоить  его  в  воскресенье.  Всем
было  известно,  что  субботними  вечерами  доктор  напивался  в  деревне,
завершая подобным образом конец недели. Правда, бывали случаи, что доктора
не видели в деревне по субботам, но это не имело  никакого  значения,  так
как бутылки виски регулярно доставлялись ему на дом.  Он  и  на  этот  раз
оставался дома, когда  рыбацкая  лодка  доставила  к  его  дому  человека,
который был скорее трупом, чем живым существом.
     Доктор Джерри Восборн отходил ото сна. Он часто моргал,  ориентируясь
в пространстве, и долго смотрел в открытую дверь спальни.  Стояла  тишина.
Это был святой день  на  Порт-Нойре:  лодки  в  заливе  отдыхали.  Восборн
взглянул на пустой стакан и на  полупустую  бутылку,  стоящую  на  столике
рядом с его креслом.  В  нормальный  воскресный  день,  как  правило,  оба
предмета были уже пустыми. Он улыбнулся про себя, вспоминая  свою  старшую
сестру, благодаря которой он почти ежемесячно получал скотч из Англии.  Но
в один прекрасный день это может кончиться. Деньги  кончаются,  и  она  не
сможет больше доставлять ему радость вместе с этим прекрасным напитком.
     Он допускал, что это вполне возможно при определенных обстоятельствах
и почти смирился с этим исходом почти уже четыре недели с тех  пор,  когда
полумертвый человек был выловлен из моря и доставлен в его  дом  рыбаками,
которые пожелали остаться неизвестными. Их можно было понять:  в  человека
стреляли. Рыбаки не знали, что не только  пули  поразили  его  тело.  Была
поражена и его память.
     Доктор не торопливо подошел к окну, выходящему на залив. Он  вспомнил
Англию и толпы людей на Риджент-стрит. Сейчас его воспоминания были иными,
нежели четыре недели  назад.  Он  получил  слабую  надежду  вновь  увидеть
Англию. Все могло измениться для него с этого момента. Незнакомец мог  это
сделать. Несмотря на его приблизительные  прогнозы,  это  могло  случиться
каждую минуту. Человек должен был придти  в  себя.  Доктор  очень  на  это
надеялся, поэтому он чрезвычайно внимательно следил за его выздоровлением,
стараясь не допустить ни единой оплошности, подобной той,  за  которую  он
был выставлен из госпиталя в Лондоне, когда его пациент скончался.
     Восборн не хотел, чтобы история повторилась с  этим  незнакомцем,  но
при этом была и еще одна, только ему известная  причина.  Он  не  пил  уже
почти целые сутки, наблюдая за раненым и теперь, убедившись, что все  идет
как надо, решил вернуться к  бутылочке.  Он  сделал  несколько  глотков  и
остановился  -  на  этот  раз  достаточно.  Он   хотел   постоянно   иметь
представление о ситуации. И днем и  ночью...  Незнакомец  может  придти  в
себя, его взгляд может стать осмысленным и с его губ могут слететь  первые
слова. Он не должен упустить этот момент.
     Слова были первым признаком возвращения к  жизни.  Они  пронеслись  в
воздухе, как только ранний бриз наполнил комнату прохладой.
     - Кто здесь? Кто в комнате?
     Восборн осторожно приблизился к кровати и тихо присел на  край.  Едва
дыша, он стал прислушиваться.
     - Друг... - как можно мягче сказал он.
     - Друг?
     - Вы говорите по-английски. Я был в этом уверен.  Вы  американец  или
канадец. Ваши зубы лечили не в Англии и не Париже. Как вы себя чувствуете?
     - Я не уверен, что все нормально.
     - Выздоровление потребует времени. Я ваш доктор.  Меня  зовут  Джерри
Восборн. А как ваше имя?
     - Что?
     - Я спрашиваю, как вас зовут.
     Незнакомец повернул голову  и  его  взгляд  застыл  на  белой  стене,
разрисованной солнечными бликами. Потом он повернулся назад, и его голубые
глаза посмотрели на доктора.
     - Я не знаю.


     - Боже мой!
     - Я говорю вам уже который раз, что это требует времени.  Чем  больше
вы раздражаетесь, тем становится хуже.
     - Вы пьяны.
     - Действительно, я пьян. Но я могу вам дать ключ к разгадке, если  вы
будете слушать меня.
     - Я готов слушать.
     - Но вы не хотите. Вы постоянно залезаете в кокон и  закрываетесь  на
все задвижки. Слушайте меня сначала.
     - Я слушаю.
     - Во время вашего беспамятства и выздоровления вы  говорили  на  трех
разных языках. Английском, французском и еще на каком-то чертовом наречии,
которое, как мне показалось,  скорее  всего  существует  на  Востоке.  Это
говорит о многом, например о том, что вы чувствуете себя свободно в  любом
месте. Я имею в виду географически. Что наиболее для вас  привычно?  Какой
язык?
     - Скорее английский.
     - Это мы уже выяснили. А что более всего непривычно?
     - Я не знаю, не уверен.
     - Ваши глаза имеют нормальную, округлую  форму.  Я  хочу  сказать  не
восточную.
     - Верно.
     - Тогда почему вы  говорите  на  этом  языке?  Подумайте,  попробуйте
составить ассоциации. Я записал  несколько  слов,  вслушайтесь  в  них.  Я
попробую  воспроизвести  их  чисто  фонетически.   Ма-ква...   Там-кван...
Ки-са... Скажите первое, что пришло вам при этом на ум?
     - Ничего.
     - Хороший признак.
     - Какого черта вы от меня хотите?
     - Кое-что, нечто...
     - Вы пьяны.
     - С этим мы уже выяснили. Да, я пьян, и при этом я спас  вашу  жизнь.
Пьян я или нет, но я все-таки врач, и  когда  был  им,  то  был  одним  из
лучших.
     - А что случилось потом?
     - Пациент задает вопросы врачу?
     - Почему нет?
     Восборн замолчал, глядя в окно на залив.
     - Я был пьян, и меня обвинили в  смерти  двух  пациентов.  Я  бы  еще
согласился с этим, но два... Доказательства состряпали очень быстро...
     - Это так необходимо?
     - Что?
     - Бутылка.
     - Да, черт побери! - возмутился Восборн, отворачиваясь от окна. - Это
было и это есть. И пациент не должен делать замечаний, пока не  поправится
полностью.
     - Весьма сожалею, что спросил вас об этом. Иногда мне кажется, что вы
знаете что-то такое, что неизвестно мне.
     - Все, что касается вас - да. Очень много.
     Незнакомец подался вперед. Его рубашка разошлась, обнажая  бандаж  на
груди и ребрах. Он протянул  вперед  руки:  они  были  вялыми,  вены  едва
проступали.
     - Это то, о чем мы говорим?
     - Да.
     - Все то, что я наболтал в беспамятстве?
     - Не совсем так, есть и другие вещи.
     - Что вы имеете в виду? Почему вы не говорите мне об этом?
     - Потому что эти вещи материальны. Я не уверен, что вы уже готовы  их
воспринять. Я не уверен до сих пор.
     Незнакомец откинулся назад.
     - Я готов. Что вы хотите мне сказать?
     - Что если мы начнем с вашей внешности? Меня особенно  заинтересовало
ваше лицо.
     - Что в нем особенного?
     - Это не то лицо, с которым вы появились на свет.
     - Как это понимать?
     - Следы  хирургического  вмешательства  всегда  заметны  под  сильной
лупой. Вам делали пластическую операцию, дружище.
     - Пластическую операцию?
     - Да. Ваша физиономия перекроена таким образом, что вы  стали  похожи
на типичного англосакса, которого можно все время увидеть на улице.  Такие
лица, как  ваше,  никогда  нельзя  запомнить  и,  кроме  того,  его  легко
изменить.
     - Я не очень понимаю, что вы хотите сказать.
     - Послушайте еще. Измените  цвет  волос  и  вы  измените  свое  лицо.
Оденьте очки - и вы уже другой человек. Вы  можете  стать  на  десять  лет
старше или на пять моложе.
     Он помолчал, ожидая реакции собеседника.
     - И, кстати, об очках. Вспоминаете ли вы те  упражнения,  которые  мы
проделывали неделю назад?
     - Конечно, помню.
     - Ваше зрение нормально. Вы не нуждаетесь в очках, как в таковых.
     - Я не знаю. Видимо, нет.
     - Тогда почему я обнаружил у вас контактные линзы?
     - Не знаю, я этого не ощущаю.
     - Можно я попытаюсь объяснить?
     - Конечно, мне очень интересно.
     - Это может вам и не понравиться, - доктор вернулся  к  окну  и  стал
смотреть в сторону моря. - Существуют специальные  виды  контактных  линз,
предназначенных исключительно для изменения цвета глаз. Это очень удобно в
определенных случаях: виза, паспорт, водительское удостоверение.
     Пациент поднялся, с трудом помогая себе руками.
     - Что вы под этим подразумеваете?
     -  Я  хочу  сказать,  что  эти   стороны   вашей   внешности   должны
соответствовать вашему роду занятий. Торговый представитель, преподаватель
языков...  где-нибудь  в  университете.  Все  возможно!  Выбирайте   любой
вариант. Сейчас!
     - Я... Я  не  могу!  -  взгляд  незнакомца  выражал  растерянность  и
беспомощность. - Потому что вы не поверите ни в один из них. Не поверите?
     - Нет, - проронил Восборн. - По ряду причин. Пройдемте со мной.
     Они  прошли  в  другую  комнату.  Там  на   столе   стоял   небольшой
диапроектор. Восборн выключил освещение.
     - Это не очень хороший аппарат, но для наших целей сгодится.
     Человек без имени и без прошлого подошел к стене. На  ее  белом  фоне
появилось  изображение,  перенесенное  с  маленького   куска   прозрачного
целлулоида, размещенного между линзами прибора.  Белый  прямоугольник  был
заполнен гипнотизирующими словами:

         ДЖЕМЕНТШАФТ БАНК, II БАНКОФШТРАССЕ, ЦЮРИХ. 0-7-17-12-0-14-26-0.

     - Что это? - спросил человек без имени.
     - Смотрите, изучайте, думайте.
     - Это разновидность банковского счета?
     - Совершенно верно. Здесь напечатано  название  банка  и  его  адрес.
Вписанные от руки цифры  заменяют  имя  владельца  и  являются  сигнатурой
владельца счета. Это обычная и распространенная процедура.
     - Где вы это взяли?
     - В буквальном смысле из вас.  Этот  маленький  негатив,  размером  в
половину тридцатипятимиллиметрового образца. Он был  трансплантирован  вам
под кожу с правой стороны вашего бедра. Номера написаны вашей  рукой,  так
что это ваша сигнатура. С этим вы можете свободно отправиться  в  Цюрих  и
проделать там соответствующие манипуляции.
     Человек без имени не произнес в ответ ни слова.


     Они выбрали имя Жан-Пьер. Оно не привлекало внимания. Обычное имя для
такого местечка, как Порт-Нойра. К  этому  времени  пришли  выписанные  из
Марселя книги: их было шесть, разных форматов, четыре на английском и  две
на  французских  языках.  Это  были   специальные   медицинские   издания,
описывающие случаи повреждения головы и связанных с ними потерей памяти.
     Доктор и его пациент  провели  длительное  время  за  изучением  всех
возможных случаев, описанных в научных статьях, пытаясь вывести заключение
о том, что же случилось с пострадавшим на самом деле. Это было  важно  для
последующего лечения.
     - Мне кажется, что мы все-таки приблизились к тому, что  произошло  с
вами. По крайней мере, что я думаю произошло.
     - Что же? - опасливо осведомился собеседник.
     - Вы как-то сказали, что всего понемногу. Теперь я могу это  выразить
так - общий шок.
     - Общий шок? Что вы имеете в виду?
     - И физический и  психологический...  Эти  стороны  организма  всегда
связаны.
     - А вы много об этом знаете?
     - Меньше, чем вы думаете. Но это не относится к делу, -  доктор  взял
скрепленную пачку листов. - Это ваша история,  новая  история,  начиная  с
того самого дня, когда вас выловили в море  и  принесли  сюда.  Физические
раны свидетельствуют о том, что ситуация, в  которой  вы  оказались,  была
связана с тяжелым  психологическим  стрессом  и  с  последующей  истерией,
отягощенной почти  девятичасовым  пребыванием  в  воде.  Темнота,  высокие
перегрузки, легкие, едва получающие воздух,  все  это  типичные  источники
истерии. Все, что предшествовало ей, было стерто, уничтожено, что, в конце
концов, и помогло вам выжить. Вы согласны со мной?
     - Полагаю, что вы правы. Голова сама себя защищает.
     - Не голова... Мозг... Сознание... Тут  необходимо  делать  различие,
это важно. Мы еще вернемся к голове.
     - Ладно. Сознание, а фактически мозг.
     Восборн перелистывал страницы.
     - Вы не вспомнили ничего, чтобы ассоциировать с теми словами, которые
вы произносили в бреду, а затем  были  мною  воспроизведены.  Но,  тем  не
менее, за это время вы узнали кое-что важное: есть вещи наиболее привычное
для вас, которые вы делаете легко и без напряжения. Это слегка пугает.
     - Как это понимать?
     - Позвольте показать вам это на примере, - доктор  отложил  бумаги  в
сторону и встал из-за стола. Он подошел к  примитивному  комоду  и  достал
большой автоматический пистолет.
     Его пациент напрягся, и доктор оценил эту реакцию.
     - Я никогда не пользовался им и, возможно, я даже не  знаю,  как  это
делается, но я живу на заливе и этот предмет мне просто необходим.
     Он улыбнулся и неожиданно, без предупреждения, бросил  его  пациенту.
Оружие было поймано высоко в воздухе, легко, точно, профессионально.
     - Разберите его. Я думаю, что выразился точно.
     - Что?
     - Разберите его. Сейчас.
     Человек посмотрел на оружие и затем  в  абсолютной  тишине  его  руки
приступили к работе. Менее чем через  30  секунд  пистолет  был  полностью
разобран.
     Он посмотрел на доктора.
     - Теперь вы понимаете, что я имел в виду? - спросил Восборн. -  Среди
ваших способностей есть чрезвычайное знание армейского вооружения.
     - Армия?  -  пробормотал  человек.  Его  голос  звучал  напряженно  и
неуверенно.
     - Крайне маловероятно! - воскликнул доктор. - Когда вы в  первый  раз
вышли из комы, я упомянул технику лечения ваших зубов. И я уверен, что  вы
не военный. А хирургия исключает всякую принадлежность к армии.
     - Тогда что же?
     - Давайте не останавливаться на этом подробно, лучше вернемся к тому,
что же с  вами  все-таки  случилось.  Мы  начали  рассуждать  о  сознании,
помните?  Психологический  стресс...  истерия...  Не  физический  мозг,  а
психическое давление. Я ясно выражаюсь?
     - Продолжайте.
     -  Как  только  шок  начинает  отступать,  то  же  происходит   и   с
напряжением, поскольку нет прямой необходимости в  защите  психики.  Когда
этот процесс закончится, ваши спокойные нервы позволят  вернуть  вам  ваши
способности и таланты.  Вы  вспомните  некоторые  элементы  поведения,  вы
сможете жить за их счет, использовать их в разных  ситуациях  и  при  этом
ваши  внешние  реакции  будут  чисто  инстинктивными.  Но   всегда   будет
существовать некоторый пробел, и все, что написано на этих местах, говорит
мне, что это необратимо.
     Восборн умолк и вернулся к своему креслу и стакану. Он выпил и устало
прикрыл глаза.
     - Продолжайте, - прошептал человек.
     Доктор открыл глаза и взглянул на собеседника.
     - Мы вернулись  к  голове,  которую  будем  теперь  называть  мозгом.
Физически мозг состоит из огромного количества клеток и  взаимодействующих
компонентов. Вы же читали книги. Малейшие  нарушения  этой  системы  могут
вызвать драматические последствия. Вот это и случилось с вами. Повреждение
было  физическим  и  хотя  раны  зажили,  но   физическая   структура   из
взаимосвязей стала иной.
     Восборн снова замолк.
     - И... - подтолкнул его пациент.
     -  Спад  психологических  нагрузок   позволяет   вернуть   вам   ваши
способности и таланты. Но я не думаю, что вы когда-нибудь сможете  связать
их с чем либо из вашего прошлого.
     - Почему нет?
     -  Потому  что  физические  каналы,  пропускающие  и  передающие  эту
информацию, больше не функционируют так, как прежде.
     Человек сидел без движения.
     - Ответ на этот вопрос в Цюрихе, - пробормотал он.
     - Не сейчас. Вы еще не готовы, еще недостаточно окрепли.
     - Я обязан это сделать!
     - Да, вы сделаете это, но позже.



                                    2

     Прошло две недели. Словесные  упражнения  продолжались,  а  поскольку
время лечит, восстанавливались и физические силы  пациента.  Росла  стопка
исписанных доктором бумаг.
     Была середина утра девятнадцатой недели. День был ярким.  Средиземное
море было  спокойным  и  блестящим.  По  установившейся  привычке  пациент
доктора Восборна прогуливался несколько часов вдоль залива и поднимался  к
холмам. Он увеличивал дистанцию примерно на 12 миль в  день,  темп  ходьбы
ускорялся, остановки в пути сокращались.  Человек  сидел  на  стуле  перед
окном спальни, дыхание его было тяжелым, а рубашка пропиталась  потом.  Он
прошел в спальню через боковой ход, примыкающий к гостиной. Это было более
удобно, чем проходить через гостиную, превращенную Восборном в приемную  и
постоянно заполненную посетителями.
     Они сидели на стульях, со страхом наблюдая за тем, каковы медицинские
услуги будут в это утро. На самом деле ничего особенно  плохого  не  было.
Джерри Восборн все еще был  пьян,  как  русский  казак,  но  все  эти  дни
оставался в седле.
     Дверь  спальни  отворилась  и  вслед  за  этим  в  комнату   ворвался
улыбающийся доктор. Его халат еще сохранил следы крови.
     - Мне удалось! - в его голосе было больше эмоций, чем  ясности.  -  Я
собираюсь открыть собственную  биржу  и  жить  на  комиссионные.  Я  стану
собственником.
     - О чем вы говорите?
     - Как мы уже обсуждали раньше, это именно  то,  что  вам  нужно.  Вам
необходимо сменить обстановку и вот, пожалуйста. Не более двух минут назад
безымянный Жан-Пьер получил выгодную работу по найму! По крайней мере,  на
неделю.
     - Как вам это удалось? Я думал,  что  такой  возможности  никогда  не
предоставится.
     - Это оказалось возможным благодаря  больной  ноге  Клода  Ламоша.  Я
объяснил ему, что мои возможности по  части  использования  обезболивающих
средств очень ограничены,  мне  всегда  их  недостает,  и  моим  пациентам
приходится быть терпеливыми. Мы стали  торговаться,  и  разменной  монетой
стали вы.
     - Неделя?
     - Если вы  будете  послушным,  он  вас  возьмет,  -  Восборн  на  миг
замолчал, но потом продолжил: - В конце концов, это  не  так  уж  страшно,
верно?
     - Я ни в чем не уверен.  Месяц  назад,  возможно,  но  не  сейчас.  Я
говорил вам, что готов уехать и уверен, что вы с этим согласны.
     - Теперь у меня есть неотложное дело а Цюрихе.
     - И я хочу,  чтобы  вы  проявили  себя  там  наилучшим  образом.  Мои
интересы эгоистичны, не нужно меня извинять за них.
     - Я готов к Цюриху.
     - Внешне,  да.  Но  поверьте  на  слово,  что  чрезвычайно  важно  то
обстоятельство, что вы провели много часов  в  воде,  кромешной  ночью,  в
шторм. Поэтому вам необходимо сделать еще один жест, еще одну проверочку в
жестких условиях.
     - Еще одну проверку?
     -  Самую  простую,  которую  я  могу  сделать  для  вас  в   условиях
Порт-Нойра. Если бы я  был  фокусником,  я  сделал  бы  для  вас  шторм  и
небольшое кораблекрушение. Я бы постарался. Но, с  другой  стороны,  Ламош
сам нечто наподобие шторма - очень трудный человек. Опухоль  на  его  ноге
пройдет, и он вас возненавидит. Так же,  как  и  все  остальные,  ведь  вы
займете чье-то место.
     - Благодарю вас за подарок.
     - Не надо обижаться. Мы попытаемся объединить два стресса. По крайней
мере, вы проведете одну или две ночи на воде, а поскольку  Ламош  вряд  ли
откажется от своих привычек, то это враждебное  окружение,  которое  будет
способствовать вашей истерии, будет имитировать первоначальную  стрессовую
ситуацию.
     - Еще раз спасибо. Предположим, что они  захотят  выбросить  меня  за
борт. Это будет самый последний тест, как я полагаю.  Но  что  хорошего  в
том, что я попросту утону?
     - О, я думаю, что до этого не дойдет, - Улыбнулся Восборн.
     - Я рад вашему оптимизму, но я хочу надеяться на лучшее.
     - Вы должны... Вы будете защищены даже без меня. Я не Бернард или  де
Бак, но я - это все, что имеют жители этого островка. Я  им  необходим,  и
они не захотят меня потерять.
     - Но вы хотите уехать отсюда, а я - ваша выездная виза.
     - Пути господни неисповедимы, дорогой мой  пациент.  Идите  спокойно.
Ламош обещал встретить вас в доке, чтобы вы освоились с его хозяйством. Вы
выйдете в море завтра утром, в четыре часа. Считайте это приятным круизом.


     У него еще никогда  не  было  такого  круиза.  Шкипером  этой  лодки,
грязной,  залитой  маслом  и  нефтью  рыбацкой  лодки,  было   совершенное
ничтожество, которого звали Капитан  Блэй.  Команда  представляла  квартет
неудачников. Это были единственные люди,  согласные  плавать  под  началом
Клода Ламоша.  Регулярным  пятым  членом  команды  был  брат  старшего  из
рыбаков, который занимался установкой сетей.  Этот  факт  оставил  тяжелый
осадок на душе Жан-Пьера, как только лодка покинула  залив  около  четырех
утра.
     - Ты объедаешь моего брата!  -  злобно  прошипел  рыбак  между  двумя
быстрыми затяжками сигареты. - Вырываешь хлеб у его детей!
     - Но это всего лишь на неделю, - оправдывался Жан-Пьер.
     Все было бы значительно легче, предложи Восборн временно безработному
недельную компенсацию, но доктор и  его  пациент  решили  воздержаться  от
такого компромисса.
     - Я надеюсь, что ты умеешь работать с сетями?
     Конечно, он не умел.
     В течение последующих 72 часов были моменты, когда человек  по  имени
Жан-Пьер думал, что финансовое умиротворение было бы некоторой  гарантией.
Беспокойство, охватившее его еще в заливе,  не  прекращалось  даже  ночью,
особенно ночью. Ему казалось, что за ним неотступно наблюдали сотни  глаз,
когда он лежал на кишащем крысами палубном матрасе, надеясь заснуть.
     -  Эй,  ты!  Посмотри  на  часы.  Мой  помощник  устал.  Замени  его!
Поднимайся! Ты порвал сети сегодня днем. Мы  не  желаем  платить  за  твою
глупость. Вставай и чини их!
     Сети.
     Если обычно на одну сторону сети вставало  двое,  то  он  всегда  был
один. Две руки вместо четырех. Если он работал  рядом  с  кем-то,  то  ему
всегда доставался больший вес, либо удар плечом, либо толчок. И еще Ламош.
Хромой маньяк, который измерял каждую милю моря  лишь  рыбой,  которую  он
потерял. Его голос походил на хрипящий пароходный гудок.  Но  пока  он  не
трогал пациента доктора Восборна. Единственно, что он сделал,  это  послал
доктору записку: "Попробуйте только еще раз  сделать  со  мной  такое.  Не
касайтесь ни моей лодки, ни моей рыбы".
     По плану они должны были вернуться в Порт-Нойра  на  исходе  третьего
дня. Это случилось, когда они уже были в виду берега. Сети были уложены  в
середине лодки. Жан-Пьер чистил палубу щеткой. Двое других членов  команды
поливали палубу водой из ведра, похожего на бадью. Они лили  воду  гораздо
чаще, чем незнакомец мог смывать ее щеткой, и при этом старались  намочить
скорее парус, чем палубу. В один из моментов бадья поднялась очень высоко,
на миг ослепив Жан-Пьера, В результате чего он потерял равновесие. Тяжелая
щетка с металлическими нитями вместо щетины выскочила из его рук и  задела
бедро сидящего на корточках рыбака.
     - Дьявол!
     - Ради бога, простите, - проговорил Жан-Пьер, вытирая воду с глаз.  -
Извините. И скажите своим друзьям, чтобы они лили воду на палубу, а не  на
меня.
     - Мои друзья ни в чем не виноваты!
     Рыбак схватил щетку, вскочил на ноги и выставил ее вперед, как штык.
     - Хочешь позабавиться, пиявка?
     - Прекратите. Отдайте щетку.
     Рыбак толкнул щетку вперед. Стальные прутья ударили в живот и  грудь,
проникая через одежду. Непонятно, что это было: или прикосновение к старым
ранам, или реакция на постоянное беспокойство, не покидающее его  все  эти
дни. Он и сам этого не понимал. И его ответ был как  сигнал  тревоги,  как
нечто, что толкало его к действиям.
     Он схватил ручку щетки правой рукой, с  силой  двигая  ею  в  сторону
нападающего рыбака. Одновременно он высоко поднял левую  ногу,  тараня  ею
горло противника.
     - Тао...
     Гортанное шипение непроизвольно сорвалось с его губ.  Он  не  помнил,
что оно означало. Прежде чем он понял, что происходит, он уже повернулся и
его правая нога двинулась вперед тараном, сокрушая левую почку рыбака.
     - Че-сай!
     Рыбак отпрянул назад, затем бросился вперед не помня себя от  боли  и
ярости. Его руки были распростерты, как клешни краба.
     - Свинья!
     Жан-Пьер согнулся, разворачивая  свою  правую  руку,  чтобы  ухватить
левое предплечье нападающего, дергая его вниз, затем вверх, и  выворачивая
ее по часовой стрелке, потом опять дергая и, наконец, освобождая совсем  и
успевая при этом нанести пяткой удар в поясницу.
     Француз растянулся на груде сетей, его голова врезалась в выступающий
планшир. - Ми-сай! - он вновь не понял значения этого выкрика.
     Рыбак держал свою шею руками. Жан-Пьер обрушил левый кулак на тазовую
часть, выступающую перед ним, А затем ринулся вперед, напирая  коленом  на
горло противника. После этого он вскочил на  ноги,  возле  него  оказались
двое оставшихся рыбаков. Капитан дико кричал, останавливая их:
     - Доктор! Помните о докторе! Остановитесь!
     Слова капитана были полной противоположностью тому,  что  происходило
на палубе. Незнакомец схватил запястье приближающегося  к  нему  человека,
дергая его  вниз  и  поворачивая  против  часовой  стрелки  единым  мощным
движением. Человек заревел от непереносимой боли: его рука была сломана.
     Сжав руки в виде тисков и вращая ими как кузнечным молотом, он ударил
рыбака в горло. Тот проделал сальто в воздухе и рухнул на палубу.
     - Ква-сай!
     Четвертый рыбак бросился прочь, не отрывая  глаз  от  Жан-Пьера.  Все
было кончено. Трое из членов экипажа потеряли сознание, жестоко наказанные
за издевательство. Кто-то без сомнения должен  был  отвечать  за  то,  что
началось в рыбацком доке в четыре утра.
     Слова Ламоша были разделены на равные части, содержащие  изумление  и
презрение одновременно.
     - Я не знаю, откуда вы пришли, но с моей лодки вы уйдете навсегда.
     Человек без прошлого понял не намеренную иронию в словах капитана.
     "Я не знаю, откуда я пришел".


     - На острове вам больше оставаться нельзя, - заявил  доктор  Восборн,
входя в полутемную спальню. - До сих пор я препятствовал нападению на вас,
но я ничего не смогу сделать после этой катавасии на борту лодки.
     - Меня спровоцировали.
     - Но  до  каких  пределов  можно  наносить  увечья?  Сломанные  руки,
разбитая голова, покалеченная шея. Это просто уничтожение!
     - От меня бы уже несло мертвечиной, если бы я поступил  иначе,  -  он
помолчал, но заговорил  снова,  не  давая  доктору  прервать  его:  -  Мне
кажется, что нам надо поговорить. Кое-что произошло, ко мне  пришли  новые
слова. Мы должны поговорить.
     - Должны, но не можем. У нас нет времени. Вам необходимо уехать, и  я
уже все подготовил.
     - Прямо сейчас?
     - Да. Я всем сказал, что вы ушли в деревню, скорее всего за выпивкой.
Вас будут разыскивать родственники рыбаков. Вооружились  все  до  единого:
ножи, колья, возможно, даже ружья. Когда они не найдут вас в деревне,  они
придут сюда и не остановятся, пока не разыщут вас.
     - И все это из-за драки, которой я не начинал?
     - И все это из-за того, что вы покалечили трех  человек,  которые  на
месяц потеряют заработок. Есть и еще кое-что более важное.
     - Что?
     - Оскорбление...  Жители  острова  весьма  чувствительны  к  подобным
вещам.
     - Но это смехотворный повод для мести.
     - Только не для них. Они защищают  свою  честь.  А  теперь  поспешим,
соберите все  свои  вещи.  Недалеко  от  Марселя  есть  лодка,  и  капитан
согласился спрятать вас и доставить на побережье в полумиле к северу от Ла
Сьота.
     Человек без прошлого задержал дыхание и прошептал:
     - Значит, время пришло.
     - Да, пришло, - повторил за ним Восборн. - Я думаю, что понимаю  ваше
состояние. Чувство беспомощности, дрейф без компаса и курса. Я  был  вашим
компасом, а теперь меня с вами не  будет,  и  я  ничего  не  могу  с  этим
поделать. Но вы должны верить мне - вы не бесполезны и найдете свой путь.
     - В Цюрих, - добавил пациент. - Да, - согласился доктор.  -  Здесь  я
собрал кое-что для вас. Все  это  в  прорезиненном  мешке.  Обмотайте  его
вокруг пояса.
     - Что это такое?
     - Все деньги, что у меня есть, около двух тысяч франков. Это немного,
но для вас это будет поддержкой. И мой паспорт: он может вам  пригодиться.
Мы оба одного возраста. Паспорту восемь лет, люди меняются с возрастом. Не
позволяйте  никому  внимательно  его  изучать:  это   просто   официальный
документ.
     - А что же вы будете без него делать?
     - Вряд ли он мне понадобится, если я не получу от вас известий.
     - Вы очень порядочный человек.
     - Думаю, вы тоже... По крайней мере, я узнал вас с этой стороны.


     Человек стоял, держась за поручни и наблюдая, как уносятся вдаль огни
Порт-Нойра. Рыбацкая лодка уносила его в темноту, точно так же, как и пять
месяцев назад.
     Но теперь он несся в другую бездну.



                                    3

     Огней  не  было  на  всем   вообразимом   пространстве   французского
побережья, только отблески  луны  в  волнах  прибоя  позволяли  разглядеть
контуры скал. Лодка находилась в двухстах ярдах от берега. Капитан  махнул
рукой в сторону побережья.
     - Между  этими  скалами  имеется  небольшой  кусок  пляжа.  Вы  легко
доберетесь до него, если будете плыть, держась правой  стороны.  Мы  можем
подойти еще на тридцать или сорок футов, но не более.
     - Вы сделали больше, чем я ожидал. Благодарю вас.
     - Не стоит. Я просто плачу свои долги.
     - И я один из них?
     - Почти так... Доктор на Порт-Нойра  вполне  прилично  заштопал  трех
моих ребят после этого шторма пять месяцев назад. Вы были не уникумом,  то
есть не единственным, кто в него угодил.
     - Шторм? Вы знаете меня?
     - Вы лежали белый как мел на  докторском  столе,  но  кроме  этого  я
ничего не знаю и знать не желаю. У  меня  не  было  денег,  ни  улова,  но
жизнерадостный доктор сказал, что я могу  заплатить,  когда  предоставится
для этого возможность. Вы и есть моя плата.
     - Мне нужны документы, - произнес  человек,  чувствуя  в  собеседнике
источник поддержки. - Мне нужно переделать паспорт.
     - Почему вы спрашиваете об этом меня? - удивился капитан.  -  Я  лишь
обещал высадить вас на берег, и  это  все.  Я  не  могу  доставить  вас  в
Марсель. Я не могу рисковать, потому что  на  побережье  постоянно  бродит
полиция. Они охотятся за наркотиками.
     - Ваше поведение говорит о  том,  что  я  могу  достать  документы  в
Марселе, а вы можете мне в этом помочь.
     - Я этого не говорил.
     - Нет, вы сказали. Вы отказались доставить меня в Марсель, но в то же
время дали мне понять, что вы поговорите со мной в Марселе, если  я  смогу
попасть туда самостоятельно. Вот вы что мне сказали.
     Шкипер молча изучал лицо незнакомца. Решение еще не было  отчетливым,
но оно уже созрело.
     - Есть кафе на площади Сарацинов, к югу от Старой Гавани. Ле  Бок  дю
Мер... Я буду там ночью между девятью и одиннадцатью. У  вас  должны  быть
деньги, хотя бы часть для аванса.
     - Сколько?
     - Это вы решите с тем, с кем будете договариваться.
     - Я должен знать хотя бы приблизительно. Сколько?
     - Будет дешевле, если вы имеете документ для переделки.  В  противном
случае, его необходимо будет выкрасть.
     - Я уже сказал вам, что документ у меня есть.
     Капитан пожал плечами.
     - Около двух тысяч франков. Долго мы будем еще терять время?
     Пациент подумал  о  прорезиненном  мешке,  обмотанном  вокруг  талии.
Деньги нужно было истратить в Марселе. Но он получал переделанный паспорт,
паспорт для поездки в Цюрих.
     - Я достану их! -  решительно  сказал  он,  сам  не  понимая,  откуда
взялась эта решительность. - До вечера.
     Капитан всматривался в дымку береговой линии.
     -  Дальше  мы  продвигаться  не  можем.  Теперь   добирайтесь   сами.
Запомните, если мы не встретимся в Марселе, вы никогда меня не видели, а я
не видел вас. Никто из моей команды не видел вас раньше.
     - Я буду на месте. Ле Бок дю Мер, улица Сарацинов к югу от Старой
     Гавани.
     - Все в руках божьих, - промолвил шкипер, делая знак человеку у руля.
Где-то внизу загудели двигатели. -  Между  прочим,  клиентура  на  площади
Сарацинов не пользуется парижским диалектом.
     - Спасибо за совет, -  сказал  пациент,  спускаясь  через  планшир  и
погружаясь в воду. - Увидимся ночью, - тихо добавил он,  глядя  на  темный
силуэт лодки.
     На ней уже никого не было  видно:  капитан  исчез.  Слышались  только
приглушенные шумы двигателя.
     "Теперь я должен идти один", - подумал он.
     Человек дрожал и вертелся в холодной  воде,  стараясь  держаться  под
углом к берегу. Он плыл на боку, направляясь к  группе  скал,  выступающих
справа. Если он все правильно понял, то  течение  должно  вынести  его  на
скрытый от глаз участок пляжа. Последние 30 ярдов  были  самыми  трудными,
так как прибрежный песок мешал движению. Через  минуту  он  уже  сидел  на
дюне,  покрытой  дикой  травой.  Высокий  тростник  мягко  покачивался  на
утреннем ветру. На ночном небе проявились первые признаки рассвета.  Через
час взойдет солнце, и вместе с ним он должен двинуться в путь.  Он  открыл
непромокаемый мешок, в котором находились все его вещи. Когда  он  покинул
лодку, то уложил их плотно  и  компактно.  Где  он  мог  этому  научиться?
Вопросы были нескончаемы.
     Да, он прошел через первое испытание. Сейчас он поверил в инстинкты и
знал, что и когда нужно сказать или сделать. Час назад у него еще не  было
конкретной цели, кроме главной - попасть в Цюрих. Теперь он еще знал,  что
необходимо для этого сделать.
     - Что-то меня ждет? - прошептал он.
     "Вы не беспомощны. Вы должны найти свой путь".
     Прежде  чем  закончить  день,  он  должен  выйти  на  встречу,  чтобы
достаточно профессионально переделать паспорт, для того, чтобы с ним можно
было передвигаться через границы. Это был первый конкретный  шаг,  но  для
него были нужны деньги. Две тысячи франков, которые ему дал  доктор,  было
недостаточной суммой для этого предприятия. Надо как-то добыть деньги.  Он
должен об этом подумать.
     Переодевшись, он долго лежал на песке, уставившись в небо, которое  с
каждой минутой становилось  все  светлее.  Зарождался  новый  день,  и  он
возрождался вместе с ним.


     Он бродил по узким, покрытым камнем улицам Ла Сьоты, заходя в  разные
магазины скорее для того, чтобы просто поболтать с клерками и  продавцами.
Человек помнил совет капитана и  старался  поддерживать  свой  французский
более  гортанным,  что  делало  его  неприметным  в  человеческом  потоке,
двигающемся через город.
     Деньги...
     Он очутился  в  той  части  Ла  Сьоты,  которая  предназначалась  для
состоятельных клиентов. Магазины были чище и товары в них более  дорогими,
рыба более изысканная, а куски мяса больше, чем в обычных  районах.  Здесь
даже овощи  выглядели  иначе:  большая  часть  их  была  импортирована  из
Северной Африки или Среднего Востока.
     Деньги...
     Он зашел в мясную лавку, уверенный, что ее  владелец  будет  попросту
равнодушен к нему, так как его облик не  давал  повода  принимать  его  за
солидного клиента. Продавец сопровождал парочку  среднего  возраста,  весь
облик которой говорил о том,  что  это  домашняя  прислуга  из  ближайшего
загородного имения. Они были весьма настойчивыми и требовательными.
     - Телятина на прошлой  неделе  была  едва-едва  сносной,  -  говорила
женщина. - Дайте нам получше,  чтобы  нам  не  пришлось  заказывать  ее  в
Марселе.
     - А прошлым вечером, - добавил мужчина, - маркиз жаловался  мне,  что
отбивные были слишком тонкими. Я повторяю - полных полтора дюйма.
     Хозяин вздыхал и пожимал плечами, произнося извинения и заверения. Но
резкость голоса женщины не уменьшилась:
     - Дождитесь, - обратилась она к  своему  спутнику,  -  пока  продукты
будут упакованы, и отнесите их в машину. Я буду  у  бакалейщика,  так  что
встретимся там.
     - Хорошо, моя дорогая.
     - Вот так каждый день,  Марсель,  -  вздохнул  мужчина,  обращаясь  к
продавцу.
     - Отбивные действительно были тонкими? - спросил тот.
     - Бог мой, конечно, нет! Но она чувствует себя лучше, когда я  с  ней
соглашаюсь, ты же знаешь это, - ответил мужчина, доставая сигареты.
     - А где же сейчас маркиз?
     - Здесь неподалеку ждет проститутку из Тулона. После обеда  я  должен
отвезти его домой. Он будет в стельку пьян. Он пользуется для этих занятий
комнатой Жан-Пьера, расположенной над кухней. Ты знаешь об этом.
     - Да, слышал.
     При упоминании имени Жан-Пьер, пациент доктора Восборна  отвлекся  от
витрины с дичью. Это был автоматический  рефлекс,  но  движение  привлекло
внимание продавца.
     - Что вы хотите?
     Наступило время показать знание французского языка.
     - Мне рекомендовали вас мои  друзья  из  Ниццы,  -  его  произношение
напоминало сейчас бульвар Орсей, а не Ле Бок дю Мер.
     - О! - владелец магазина быстро произвел переоценку посетителя. Среди
его клиентов, особенно молодых, очень часто  попадались  такие,  для  кого
высшим достижением было выглядеть прямо противоположно  своему  положению.
Обычные туристские шорты считались особенно роскошным нарядом.  -  Вы  тут
впервые, месье?
     - Моя яхта требует небольшого ремонта, поэтому мы не смогли добраться
до Марселя всей компанией. Но нам понадобится около дюжины уток и, скажем,
дюжины полторы отбивных.
     - О, конечно! Всегда к вашим услугам.
     - Прекрасно. Чуть позже я пришлю нашего кока прямо к вам,  -  пациент
переключил внимание на мужчину средних лет, беседовавшего ранее с хозяином
лавки.
     - Между прочим, я мог ослышаться.  Ради  бога,  извините  меня.  Этот
маркиз, которого вы упоминали, это случаем не болван де Амбо? Мне кажется,
что у него где-то здесь должно быть имение?
     - О нет, сэр, - доверительно сообщил ему продавец, - это не он.  -  Я
служу у маркиза де Шамбо, -  гордо  произнес  ему  слуга.  -  Великолепный
человек, но со своими  маленькими  слабостями.  Неудачная  женитьба,  сэр,
очень неудачная. Это не секрет, об этом знают все.
     - Шамбо? Да, мы  кажется  с  ним  встречались.  Слегка  полноватый  и
невысокого роста?
     - Нет, сэр. Напротив, он достаточно высок. Я бы даже сказал,  что  он
немного похож на вас.
     - На самом деле?


     Бывший пациент доктора Восборна быстро и  тщательно  изучил  входы  и
внутренние помещения небольшого двухэтажного кафе.  На  первый  этаж  вела
лестница со стороны главного входа. Внутри находилась  служебная  лесенка,
которая шла на второй этаж. Ее, вероятно, использовала прислуга. Еще  было
окно, которое позволяло видеть всех, кто пользуется этой лесенкой.
     Он решил подождать. А пока он разглядывал  автомобили  перед  главным
входом, пытаясь угадать, который из них принадлежал маркизу.
     Деньги...
     Женщина  появилась  приблизительно  в  час  дня.  Ее  светлые  волосы
развевались на ветру, грудь была туго обтянута блузкой, а загорелые  ножки
были просто чудесными. Шамбо имел слабости,  но  у  него  определенно  был
вкус. Через двадцать минут он увидел через  окно,  как  девушка  поднялась
наверх по служебной лестнице. Менее чем  через  минуту  в  оконном  проеме
появилась другая фигура, и точно так же поднялась наверх. Это был мужчина.
Пациент отсчитывал минуты. Он надеялся, что у маркиза должны быть часы.
     Придерживая парусиновый рюкзак за лямки, пациент двинулся по каменным
плитам тротуара к входу кафе. Войдя внутрь, он повернул налево  в  сторону
фойе,  пропустив  перед  собой  пожилого  мужчину,  который  двигался   по
направлению к служебной лестнице. Поднявшись на  второй  этаж,  он  прошел
мимо туалетов и направился в тот угол, где по его представлениям на первом
этаже должна была находиться кухня.  В  этом  месте  была  дверь.  Немного
подождав, когда пожилой мужчина пройдет в туалет, он  инстинктивно  и  без
раздумий четко приподнял рюкзак и прижал его к центру дверной  панели.  Он
уверенно удерживал его вытянутыми руками, затем  отступил  назад  и  нанес
мгновенный удар плечом по рюкзаку, одновременно опуская правую руку  вниз,
чтобы успеть ухватить дверь, не позволяя ей врезаться в стену  при  ударе.
Никто на первом этаже не услышал этого приглушенного налета.
     - Дьявол!
     - Тихо!
     Маркиз де Шамбо отбросил обнаженную женщину,  пытаясь  подняться,  но
зацепившись о край кровати, растянулся на полу. Он походил на персонажа из
комической оперы: крахмальная рубашка, завязанный узлом галстук  и  черные
шелковые носки. Больше ничего на нем не было. Женщина натягивала  на  себя
покрывало, желая таким образом уменьшить нескромность ситуации.
     Пациент произнес свои команды быстро и отчетливо:
     - Не шуметь! Я никого не трону, если вы будете все точно исполнять.
     - Вас наняла моя жена! - глотая слова, проговорил маркиз, уставившись
на незнакомца. - Я заплачу вам больше!
     - Неплохое начало, -  похвалил  его  пациент.  -  Снимите  галстук  и
рубашку, потом носки. - Тут он заметил блестящий золотом браслет  на  руке
маркиза. - И часы...
     Через несколько минут перевоплощение  было  завершено.  Вещи  маркиза
были не совсем по размеру, но их качество было  несомненным.  Кроме  того,
часы были вполне приличной фирмы, а в бумажнике затерялось свыше 30  тысяч
франков. Ключи от машины производили потрясающее впечатление: они были  на
брелке из чистого золота и были снабжены предохранительным устройством.
     - Ради бога, дайте мне  вашу  одежду!  -  выкрикнул  маркиз,  начиная
осознавать нелепость своего положения.
     - Весьма сожалею, что не смогу удовлетворить ваше законное желание, -
ответил пациент, - складывая вместе со своей одеждой одежду  светловолосой
женщины.
     - Вы не должны брать мои вещи! - завизжала она.
     - Я просил бы вести себя тихо.
     - Хорошо, хорошо, - вынужденно успокоилась она, - но вы не должны...
     - Я должен, - он осмотрел комнату  и  на  столике  у  окна  обнаружил
телефон. - Теперь вас больше никто не побеспокоит, - добавил он,  поднимая
с пола рюкзак. - Наслаждайтесь жизнью, она так коротка!
     - Вы не уйдете так просто! Полиция вас поймает!
     - Полиция? Вы действительно полагаете, что сможете  вызвать  полицию?
Будет составлен протокол,  будут  соблюдены  все  формальности,  и  весьма
подробно будут описаны все факты дела. Не думаю, что это  хорошая  идея  в
вашем положении. Я думаю, что вам  лучше  дождаться  того  парня,  который
должен забрать вас после обеда. Уверен, что  это  самый  лучший  выход.  А
потом вы придумаете гораздо лучшую историю, чем та, которая тут случилась.
Маркиз, можете трахать ее, пока не успокоитесь. Желаю счастья!
     Незнакомец покинул комнату, прикрыв за собой разбитую дверь.
     "Вы не беспомощны. Вы должны найти свой путь".
     У него были способности к выживанию, и это немного пугало.  Что  чаще
всего повторял Восборн? Что его таланты и способности вернутся к нему. "Но
вряд ли вы сможете связать их со своим прошлым". Прошлое. Какое оно  было,
если судить по тем способностям, которые он проявил  в  течение  последних
суток? Где он научился увечить людей ударами ног или рук?  Как  он  узнал,
куда следует наносить удары?  Кто  научил  его  добиваться  от  окружающих
насильственных компромиссов? Как он находил в нужный момент верный  шаг  в
своем  поведении?  Где  он  научился  тому,  чтобы  заметить   возможность
немедленного вымогательства в простой беседе, которая происходила в мясной
лавке? Бог мой, как он мог это сделать?
     "Чем  больше  вы  сопротивляетесь  происходящему,   чем   больше   вы
распинаете себя, тем хуже вы будете себя чувствовать".
     Он сосредоточился  на  дороге  и  на  панели  управления,  отделанной
красным   деревом.   Сидя   в   кабине   "ягуара"   вместе   с    ключами,
позаимствованными у маркиза, пациент доктора Восборна рассматривал приборы
управления.  Расположение  их  было  необычным.  Его  прошлое  ничего   не
подсказывало о таких машинах.
     Менее чем за час он пересек мост через широкий  канал  и  понял,  что
почти добрался до Марселя.  Маленькие  квадраты  каменных  домов,  как  бы
выступающие из воды, узкие улицы и стены покрывали все окрестности  Старой
Гавани. Он знал и не знал эту картину. Высоко вдали, на одном  из  холмов,
проступал силуэт кафедрального собора со статуей  Святой  Девы  на  шпиле.
Нотр-Дам-де ла Гард... Название само пришло к нему. Он  видел  этот  собор
раньше и как бы не видел его никогда.
     О, боже! Останови это!
     Через несколько минут он уже находился в пульсирующем центре  города,
проезжая  вдоль  заполненной  людьми  улицы,  с  одной   стороны   которой
располагались дорогие магазины, в зеркальных витринах  которых  отражались
лучи полуденного солнца, а с другой стороны  бесконечные  кафе,  выходящие
прямо на тротуар. Он свернул налево, направляясь к аккуратному заливу мимо
больших складов и маленьких фабрик.
     "Инстинкт. Нужно следовать инстинкту".
     Ничем нельзя пренебрегать. Каждая возможность должна быть  немедленно
использована. Пациент выбрал  место  для  стоянки,  припарковав  машину  у
обочины, и вышел. Невдалеке за  металлической  изгородью  виднелась  дверь
большого гаража. Вокруг сновали механики в спецодежде. Он прошелся  вблизи
их, рассеянно оглядывая все,  что  попадалось  на  глаза,  пока,  пока  не
заметил человека в халате, небрежно заколотой булавкой. Инстинкт  заставил
его приблизиться.
     Остальное заняло  менее  десяти  минут.  Объяснения  были  сведены  к
минимуму, переправка "ягуара" с перебитыми номерами в Северную Африку была
гарантирована.
     Ключи с серебряной монограммой были обменены на шесть тысяч  франков,
ровно одну пятую стоимости машины доктора, вернее маркиза де Шамбо.  После
этого он поймал такси и  попросил  отвезти  его  к  ростовщику,  репутация
которого не отличалась бы особым блеском,  и  который  не  задает  слишком
много вопросов. Просьба была понятной,  ведь  это  был  Марсель.  И  через
полчаса золотой браслет-часы уступили место на руке хронометру фирмы Сейко
с компенсацией в виде 800 франков. Все имело свое  значение,  а  хронометр
имел противоударный механизм.
     Между тем, время  шло.  Следующей  остановкой  был  средних  размеров
магазин в юго-западной части улицы Каннабьер. Одежда была выбрана с  полок
и с вешалки, оплачена и одета в примерочном  помещении,  взамен  там  была
оставлена немного неподходящая по размеру  одежда  маркиза  де  Шамбо.  На
стенде в соседнем зале он выбрал  мягкий  кожаный  чемодан:  в  него  были
помещены дополнительные покупки вместе с брезентовым рюкзаком. Он взглянул
на часы: было около пяти часов, вполне подходяще, чтобы  найти  подходящий
отель.
     Практически, он не спал уже несколько  дней,  и  перед  свиданием  на
улице Сарацинов необходимо  было  немного  отдохнуть.  Это  свидание  было
подготовкой к более ответственному свиданию в Цюрихе.
     Он лежал на кровати, уставившись  в  потолок,  и  не  спал.  Отблески
уличных  фонарей  вырисовывали  причудливые  картины  на  гладкой   ровной
поверхности стен и потолка. Ночью в Марселе наступала быстро, и  вместе  с
ней к нему возвращалось неосознанное чувство свободы. Это было  похоже  на
то, как гигантское  одеяло,  сшитое  из  тишины  и  темноты,  заглушало  т
отгораживало от него грубый и слепящий дневной свет. Про себя он узнал еще
кое-что: ночью он чувствовал себя гораздо увереннее. Как полуголодный кот,
который предпочитает  охотиться  ночью.  Здесь  же  было  противоречие:  в
течение  всего  времени,  проведенного  в  Порт-Нойра,  он  жаждал  только
солнечного света и ничего больше.
     Что же с ним случилось? Он изменился.  Вот  что  произошло.  Недавние
события уличали во лжи мысль об успешной охоте на дичь  ночью.  Двенадцать
часов назад он находился на рыбацкой лодке  в  Средиземном  море  с  целым
набором целей в голове и двумя тысячами франков, спрятанных на поясе.  Две
тысячи франков несколько меньше,  чем  пять  сотен  американских  долларов
согласно курса обменного стола в холле отеля. Теперь же он  был  полностью
экипирован и отдыхал в приличном отеле, имея чуть больше 23 тысяч франков,
лежащих в роскошном бумажнике, принадлежащем маркизу де Шамбо.  Это  почти
шесть тысяч американских долларов.
     Откуда он появился, если он способен делать то, что сделал?
     "Остановить мысли! Не думать!"


     Улица Сарацинов была очень старым и очень известным местом. Ее  длина
не превышала 200 ярдов. Сплошной стеной стояли почти не освещенные  старые
каменные здания, окутанные туманом,  поднимающимся  от  залива.  Это  было
удобное место для встреч людей, которые не хотели иметь лишних свидетелей.
     Единственное место, где пробивался свет и были слышны  звуки  музыки,
было кафе Ле Бок дю Мер. Оно находилось прямо в  центре  узкой  улочки,  в
доме начала XIX века. Часть помещения была переделана под огромный бар  со
столиками, примерно столько же места занимали места для  более  уединенных
встреч: там были расположены кабинки. Он  медленно  шел  по  центру  между
заполненными столиками,  пробивая  себе  дорогу  сквозь  дыма,  качающихся
рыбаков, пьяных матросов и размалеванных  проституток.  Он  вглядывался  в
посетителей кабинок, делая вид, что ищет членов своего  экипажа,  пока  не
увидел капитана рыбацкой лодки.
     - Садитесь, - пригласил шкипер. - Мне показалось, что вы  бывали  тут
раньше.
     -  Вы  сказали  между  девятью  и   одиннадцатью.   Сейчас   четверть
одиннадцатого.
     - Вы протянули время, значит вам платить за виски.
     - С удовольствием. Закажите что-нибудь поприличней, если  тут  вообще
такое есть.
     Худой, бледнолицый мужчина рассмеялся. Все шло хорошо.
     Вопрос  с  паспортом  был  самым  сложным,  так  как  любая   попытка
переделать  его  могла  привести  к  катастрофе.   Однако,   при   большой
тщательности,  мастерстве,  профессиональном  оборудовании  и   виртуозной
работе - это было возможно.
     - Сколько?
     - Работа и оборудование стоят недешево. 25 сотен франков.
     - Когда я смогу его получить?
     - Мастерство и аккуратность требуют времени. Три или  четыре  дня,  и
даже такой срок уже давит на мастера. Он будет недоволен спешкой.
     - Даю еще тысячу франков, если получу его завтра.
     - Около 10 утра, - быстро сказал бледнолицый. - Все заботы я беру  на
себя.
     - И тысячу франков, - перебил его хмурый капитан. - Что вы вывезли  с
Порт-Нойра? Уж не алмазы ли?
     - Талант, - бессознательно буркнул он.
     - Но мне нужна фотография, - заявил посредник.
     - Я сделал ее  где-то  по  пути  в  пассаже,  -  проговорил  пациент,
доставая из кармана  небольшую  квадратную  карточку.  -  Уверен,  что  вы
сделаете из нее то, что надо.
     Место утренней встречи было согласовано, стаканы опустели, а  капитан
уже свернул  под  столом  пять  сотен  франков.  Совещание  было  закрыто.
Покупатель вышел из кабинки и стал пробираться  к  выходу  через  кричащую
толпу.
     Это случилось так быстро и неожиданно, что  времени  на  раздумье  не
было.  Только  реакция.  Интуиция  казалась   случайной,   однако   глаза,
уставившиеся на него, случайными не казались. Казалось, что  они  вылезают
из орбит, расширяясь от недоверия и находясь на грани ужаса.
     - Нет! О боже,  нет!  Этого  не  может  быть!  -  человек  растерянно
заметался в толпе.
     Пациент подался вперед, захватывая рукой его плечо.
     - Погодите минутку!
     Человек метнулся вперед, в панике вырываясь.
     - Вы! Вы должны были умереть! Вы не должны жить!
     - Я жив. Что вы знаете?
     Лицо человека искривилось, глаза бегали, рот был открыт и  в  него  с
шумом втягивался воздух. Неожиданно он выхватил нож:  щелчок  открывшегося
лезвия был слышен даже сквозь окружающий их шум.  Рука  рванулась  вперед,
сейчас она со сталью ножа была  направлена  в  грудь  пациента.  Он  резко
бросил правое предплечье вниз и стал раскачивать его  маятником  в  разные
стороны.
     - Я все равно прикончу тебя! - со свистом хрипел нападающий.
     Пациент резко повернулся, высоко поднимая при этом  левую  ногу.  Его
каблук врезался в тазовую кость противника.
     - Че-сай!
     Эхо этого звука в его ушах заглушило на миг окружающий шум.
     Человек врезался в группу людей за ближайшим столиком. Нож  выпал  из
его руки. Оружие было видно всем. Отовсюду послышались  нарастающие  крики
людей, как магнитом стягивающихся в одну  точку,  руки  напряжены,  кулаки
сжаты.
     - Убирайтесь отсюда!
     - Решайте свои проблемы в другом месте!
     - Нам не нужна полиция, вы, пьяные свиньи!
     Грубый  и  злобный  марсельский  диалект   превратился   в   сплошную
какофонию.
     Пациент, слушая эти звуки, наблюдал, как  его  несостоявшийся  убийца
исчез в широко распахнутой входной двери.
     Кто-то, кто хотел прикончить его, и считал его трупом,  теперь  знал,
что он жив.



                                    4

     Салон "Каравеллы", совершающей рейс в Цюрих,  был  забит  до  отказа.
Где-то плакал ребенок, вслед за ним принялись хныкать и другие дети, в  то
время как родители старались их отвлечь или успокоить. Самолет покачивало.
Большинство остальных  пассажиров  оставалось  внешне  спокойными,  только
более частое употребление виски выдавало из  волнение.  Напряженный  полет
всегда действовал по-разному на разных людей, но никто из них  не  избежал
мысли о полной безынициативности, когда эта металлическая  сигара  несется
на высоте более 30 тысяч футов над землей.
     Пациент доктора Восборна сидел у иллюминатора. О чем он думал?  Слова
доктора снова и снова возвращались к нему.
     "Всякий раз, когда вы наблюдаете стрессовую ситуацию  и  у  вас  есть
время,  дайте  вашему  рассудку  самостоятельное  движение.  Наблюдайте  и
анализируйте ассоциации, как только сможете, пусть ваша голова  наполнится
словами и картинами. Во всем этом вы сможете найти истину".
     Пациент продолжал упорно смотреть в иллюминатор, сознательно стараясь
вызвать   бессознательные   воспоминания,   концентрируя    внимание    на
естественном,  полном  удивительного  ужаса   пространстве,   находящегося
снаружи за стеклом, и тем самым заставляя воображение воссоздать для  него
вновь картины из далекого теперь прошлого. они стали появляться, но весьма
медленно. Вновь была темнота, но теперь к  ней  прибавились  звуки  ветра,
сильно давящего на уши, как бывает при взрывах... Голова... его  голова...
Упругие потоки воздуха резко обжигали левую часть головы,  хлестали  кожу,
заставляя его постоянно поднимать левое плечо для защиты от этого  жуткого
потока... Левое плечо... левая рука...  Рука  его  была  поднята,  ладонь,
одетая  в  перчатку,  крепко  сжимала  металлический   угол   неизвестного
предмета, правая рука держалась  за...  стальной  трос,  ожидая  какого-то
знака, команды... Сигнал... Яркая вспышка или  толчок  в  плечо,  или  оба
вместе. Сигнал... Теперь пора... И он бросился. В темную пустую  бездну...
Его тело падало, кувыркалось в бурных потоках ночного неба. Он прыгал... с
парашютом!
     - Вам плохо?
     Его безумные грезы рухнули, беспокойный пассажир на  соседнем  кресле
тормошил его левую руку высоко поднятую вверх, напряженную  и  негнущуюся.
Правая рука была крепко прижата к груди, ее пальцы  крепко  сжимали  ткань
одежды. На его лбу выступили крупные капли пота.  Наконец  это  случилось.
Что-то еще мимолетно  возникло  в  его  воображении  -  бессознательное  и
туманное.
     - Извините, - пробормотал он, опуская руки, - я  забылся,  -  добавил
он, бессмысленно глядя на окружающих.
     Самолет сделал небольшой вираж и опять  выровнялся,  подобно  детской
игрушке. Неподдельные улыбки снова вернулись на растерянные лица стюардесс
и все опять пришло в нормальное состояние.
     Пациент осмотрелся по сторонам: ничего такого не  случилось.  Он  был
настолько поглощен видениями  и  звуками,  пришедшими  к  нему  неизвестно
откуда, что до сих пор отчетливо воспринимал все это в своем  воображении:
ночной  прыжок  с  самолета...  сигналы...  стальной   трос...   все   эти
подробности существенно дополняли картину.
     Он прыгал с парашютом. Где? Почему?
     "Стоп... Прекратить мучить себя!"
     Чтобы  отвлечься  от  неприятных  мыслей,  он  вытащил   из   кармана
переделанный паспорт и открыл его. Имя Джерри Р. было заменено  на  Джордж
Р., а  фамилия  Восборн  была  оставлена,  Так  как  она  была  достаточно
распространенной  и  не  было  никаких  причин  для  ее  замены.   Вклейка
фотографии, как впрочем и ее качество, были выполнены превосходно. Во всем
ощущалась рука профессионала.
     Номера идентификации были заменены, чтобы была гарантия  проверки  их
на иммиграционном компьютере.
     "Джордж Р. Восборн"
     Он не мог сразу привыкнуть к имени, но, в конце концов, это  занимало
его гораздо меньше, чем основной вопрос: знать, кто он был на самом  деле.
Ответ должен быть в Цюрихе. В Цюрихе можно...
     - Мадам и месье. Мы заканчиваем наше путешествие в Цюрихе.


     Он знал название отеля. "Кариллон дю Лак".  Он  назвал  его  водителю
такси без раздумий. Где он мог его прочитать? Может, на  рекламе,  которой
были заполнены стенды в  аэропорту?  Нет,  он  знал,  как  выглядит  холл:
тяжелое, темное, полированное дерево, подобное чему-то... Окна,  выходящие
на озеро. Он бывал там раньше, он стоял здесь раньше  точно  так  же,  как
стоит сейчас перед барьером, отделанном мрамором, когда-то давным-давно...
     Все это было подтверждено словами, которые произнес  дежурный  клерк,
поднимаясь из-за стола.
     - Как мы рады вновь видеть вас здесь, сэр. Прошло уже много  времени,
когда вы были здесь в последний раз.
     "Я был здесь? Сколько времени прошло с тех пор? Почему он не называет
меня по имени? Боже мой! Я не знаю его! Я не знаю  себя!  Господи,  помоги
мне! Пожалуйста, помоги мне!"
     - Я полагаю, что да, - произнес он. - Окажите мне любезность,  будьте
добры. Я вывихнул руку и затрудняюсь  разборчиво  заполнить  карточку  для
регистрации. Не могли бы вы заполнить ее, а я бы только подписал?
     Пациент затаил дыхание. Предположим, что вежливый клерк попросит  его
напомнить или произнести его имя по буквам, что же тогда?
     - О, конечно, - клерк взял на столе бланк, перевернул его и аккуратно
стал его заполнять. - Может быть, к вам пригласить дежурного врача?
     - Возможно, позже, но не сейчас.
     Клерк  продолжал  писать,  затем  поднял  карточку  и,  повернув  ее,
протянул для подписи посетителю.
     "Мистер Дж. Борн, Нью-Йорк, США".
     Он  уставился  на  карточку,  как  под  гипнозом,  завороженный  этой
записью. Он имел имя, по крайней мере, часть его. А потом страну и  город,
которые считались его постоянным местопребыванием. Это уже кое-что...
     Дж. Борн. Джон? Джеймс? Джозеф? Что означало это Дж.?
     - Что-то не так, мистер Борн? - спросил обеспокоенный клерк.
     - Не так? Нет, все в порядке, - он взял ручку, помня  о  поврежденной
руке. Должен ли он написать полное имя? Нет, он должен  расписаться  точно
так же, как это было указано на карточке.
     "Мистер Дж. Борн".
     Он вывел имя настолько  естественно,  насколько  мог,  стараясь  лишь
следовать картинам воспоминаний, если они проявятся в этот момент.  Ничего
не рвануло и не взорвалось, он просто написал незнакомое имя.
     - Вы заставили меня поволноваться, мистер, - сказал клерк. - Я думал,
что допустил ошибку. Вся эта неделя  была  у  меня  очень  напряженная,  а
сегодняшний день особенно. Но между тем я был уверен, что не ошибся.
     - А кто в этом сомневается?
     "А если бы он ошибся? Сделал ошибку? Мистер Дж. Борн не должен думать
о мелочах".
     - Мне никогда не  приходилось  сомневаться  в  вашей  памяти...  герр
Штоссель, - повторил пациент, глядя на расписание  дежурств,  висевшее  на
стене позади клерка.
     - Вы так великодушны, - клерк подался вперед.  -  Полагаю,  что  ваше
обслуживание будет таким же, как и раньше?
     - Что-то может измениться, - произнес Дж. Борн. - Какой сервис был  у
нас раньше?
     - На каждый звонок по телефону или посещение вас, я должен  отвечать,
что вы вышли из  отеля,  после  чего  немедленно  сообщать  вам  об  этом.
Единственным исключением была  ваша  фирма  в  Нью-Йорке.  Тредстоун,  71,
корпорейшн, если я не забыл.
     "Еще  одно  интересное  замечание!  Он  мог  уточнить  этот  факт  по
междугородному телефону. Фрагменты стали собираться в картинку. Настроение
улучшается".
     - Пусть так и остается. Я не забуду вашей аккуратности.
     - Это Цюрих! - воскликнул счастливый клерк,  пожимая  плечами.  -  Вы
всегда были очень щедры на похвалу, мистер Борн.
     Когда он последовал за мальчиком к лифту, некоторые  вещи  стали  для
него проясняться. У него было имя, и он понял, почему это имя  так  хорошо
помнил дежурный клерк такого отеля, как "Кариллон дю Лак". Кроме имени,  у
него была страна, город и фирма. И в то время, когда он посещал Цюрих,  то
обычно принимал меры предосторожности  против  нежелательных  встреч.  Вот
этого он уже не мог понять. Предосторожность должна быть либо  абсолютной,
либо ее не должно быть совсем. Какой смысл в ограниченном  прикрытии?  Это
несколько удивило и озадачило его.
     "Где я нахожусь? Найдите меня.  Я  не  буду  укрываться,  и  в  итоге
кое-что узнаю".
     Это не были профессиональные рассуждения. Это были только  эмоции,  а
все, что он узнал о себе за последние 48 часов, говорило о том, что он был
профессионалом. Он не мог пока выяснить природы этого профессионализма, но
что касается его уровня, то сомнений здесь быть не могло.


     Голос телефонистки из Нью-Йорка страдальчески замирал. Однако,  ответ
ее был неприятно точен и окончателен.
     - Ни этой, ни подобной ей компании нет в телефонной книге  Нью-Йорка.
Я уже проверила по всем отделениям и частным телефонам. Если вы дадите мне
еще что-нибудь из названия,  или  вид  деятельности,  в  котором  компания
принимает участие, я продолжу поиски и постараюсь вам помочь.
     - Нет, только это: Тредстоун, 71, Нью-Йорк.
     - Все это очень странно, сэр. Я уверена, что если бы это имя  было  в
книге, то я бы ни за что его не пропустила. Мне очень жаль.
     - Благодарю вас за хлопоты, - вздохнул Дж. Борн, отодвигая телефон.
     Продолжать  было  бесполезно.  Название  фирмы  было   скорее   всего
разновидностью кода и не позволяло простым  абонентам  из  отеля  получать
какую-либо информацию. Он отправился в бюро, где он  оставил  на  хранение
бумажник маркиза и хронометр фирмы Сейко. Вскоре вещи заняли надлежащие им
места. Он приблизился к зеркалу и спокойно произнес:
     - Ты - Дж. Борн, гражданин США,  житель  города  Нью-Йорк  и,  вполне
возможно, что номера 0-7-17-12-0-14-26-0, самая важная вещь в вашей жизни.


     Яркое солнце освещало сквозь кроны деревьев элегантную Банкофштрассе,
отражаясь в витринах магазинов и  отбрасывая  квадратные  тени  банковских
зданий, попадавшихся на пути его лучей. Это была улица,  где  существовали
массивность   архитектуры   и   деньги,   безопасность   и    надменность,
решительность и  легкомыслие,  и  пациент  доктора  Восборна,  несомненно,
бродил по ее тротуарам и раньше.
     Борн прогуливался по Беркли-плац, которая  выходила  к  озеру  с  его
многочисленными  набережными,  тянувшимися   вдоль   берега,   украшенными
газонами и цветниками  особенно  роскошными  в  это  время  года.  Он  мог
представить их в своем воображении. Видения снова возвращались к нему,  но
связных воспоминаний не  было.  Он  еще  раз  прошелся  по  Банкофштрассе,
инстинктивно чувствуя, что Джементшафт Банк находится в ближайшем  к  нему
зданию из белого камня. Не торопясь, он направился к нему. Приблизившись к
массивным стеклянным дверям, он надавил на  центральную  панель.  Дверь  с
правой стороны открылась очень легко, и он очутился в холле, пол  которого
был отделан коричневым мрамором. Когда-то он уже стоял на нем, но  картины
эти не были отчетливыми. У него было  странное  ощущение,  что  это  место
следует избегать. Но сейчас этого делать не следовало.
     - Что вам угодно, монсеньор?
     Мужчина, задавший этот вопрос, был одет в визитку. Красная бутоньерка
указывала на достаточно ответственную должность говорившего.  То,  что  он
говорил по-французски, объяснялось одеждой посетителя. Даже  такие  мелкие
служащие проявляли здесь учтивость. Это был Цюрих.
     - У меня важное личное дело, которое  мне  хотелось  бы  обсудить,  -
ответил Дж.  Борн  по-английски,  вновь  удивленный  словами,  которые  он
произнес так непринужденно. Использование английского  языка  преследовало
две цели: во-первых, он хотел  видеть  удивление  этого  гнома  по  поводу
ошибки, и во-вторых, он хотел избежать мелких  неточностей  в  предстоящем
разговоре.
     - Извините, сэр, - произнес человек. Его брови выгнулись,  он  изучал
пальто посетителя. - Лифт слева, на первом этаже. Вас встретит секретарь.
     Секретарь, к которому он был направлен, был  мужчина  средних  лет  с
коротко подстриженными волосами и носил очки  в  черепаховой  оправе.  Его
лицо имело застывшее выражение, глаза смотрели жестко и с любопытством.
     - У вас конфиденциальное дело,  сэр?  -  просил  он,  повторяя  слова
посетителя.
     - Да.
     -  Пожалуйста,  вашу  сигнатуру,  сэр,  -  проговорил  он,   доставая
канцелярские принадлежности и бланки.
     Клиент понял, что от него хотят. Никакого имени не требовалось.
     "Написанные от руки цифры заменяют  имя...  они  являются  сигнатурой
держателя счета. Это стандартная процедура", - говорил доктор Восборн.
     Пациент написал последовательные группы цифр, стараясь  не  напрягать
руку, чтобы запись получилась  непринужденной.  Затем  он  протянул  бланк
секретарю, который изучив его, поднялся со стула и  указал  рукой  на  ряд
узких дверей со стеклами, словно подернутыми морозным узором.
     - Подождите в четвертой комнате сэр, к вам немедленно подойдут.
     - Комната четыре?
     - Да, четвертая дверь слева. Она закрывается автоматически.
     - Это необходимо?
     Секретарь удивленно взглянул на Борна.
     - Это находится в прямой связи с вашими указаниями, - вежливо  сказал
он.  -  Счет  с  тремя  нулями.  Держатели  такого  счета,  как   правило,
предварительно договариваются о встрече по телефону, и  им  обеспечивается
надлежащий прием.
     - Я знаю этот порядок, - солгал Борн с небрежностью, которой даже  не
почувствовал. - Просто я очень спешу.
     - Я передам бланк на проверку, сэр.
     - Проверку? - мистер Дж. Борн из Нью-Йорка ничем не мог себе  помочь.
Это слово прозвучало как сигнал тревоги.
     - Сигнатура должна быть проверена, сэр,  -  секретарь  поправил  свои
очки. Это движение должно было скрыть его руку, опущенную им в ящик стола.
- Я полагаю, что вам лучше подождать в четвертой комнате, сэр.
     Предложение было не просто  вежливостью.  Это  был  приказ,  команда,
которая читалась в жестких преторианских глазах секретаря.
     - Почему нет? Попросите только их поторопиться, будьте добры.
     Борн направился к четвертой двери, открыл ее и  вошел  внутрь.  Дверь
закрылась автоматически, был отчетливо  слышен  щелчок  замка.  Он  бросил
взгляд на узорчатые  стеклянные  панели,  покрывающие  почти  всю  площадь
дверного проема. Это было не простое матовое стекло, каждая панель  внутри
была армирована тонкими металлическими проводами. Если стекло разбить,  то
немедленно раздастся сигнал тревоги. Сейчас он находился в клетке,  ожидая
вызова.
     Остальной интерьер этой небольшой комнатки  был  выполнен  с  большим
вкусом: два кожаных кресла, стоящие рядом, напротив них небольшой диван, и
около каждого кресла маленький изящный столик.  В  дальнем  конце  имелась
другая дверь, выделяющаяся резким контрастом к общей обстановке. Она  была
сделана из стали. На столиках валялись газеты и журналы на трех языках.
     Борн уселся в  кресло  и  взял  в  руки  парижское  издание  "Геральд
Трибюн". Он  читал  текст,  но  из  прочитанного  ничего  не  воспринимал.
Визитеры могли возникнуть каждую секунду. Он мысленно пытался  найти  путь
для маневра. Маневр без памяти, только путем инстинкта. Наконец,  стальная
дверь открылась, являя высокого стройного человека с  орлиным  профилем  и
тщательно  ухоженной  прической.  Человек  вежливо  протянул   руку.   Его
английский, сдобренный  швейцарским  диалектом,  был  утонченным  и  почти
изысканным.
     - Очень  приятно  встретить  вас.  Извините  за  некоторую  задержку,
которая выглядит несколько смешно.
     - Почему?
     - Боюсь, что вы слегка напугали  нашего  секретаря.  Его  зовут  герр
Кониг. Ведь крайне редко случается, когда владелец счета  с  тремя  нулями
появляется без предварительного звонка. Встаньте на его  место  и  вы  все
поймете. Необычные ситуации всегда выводят его из себя. Но для  меня  день
был чрезвычайно удачным. Меня зовут Вальтер Апфель. Апфель, - повторил он.
- Пожалуйста, проходите, сэр.
     Банковский  чиновник  освободил  руку  клиента  и  пригласил  его  по
направлению  к  стальной  двери.  Находящаяся  там  комната  имела   форму
латинской цифры пять. Она была отделена деревянными панелями. Мебель  была
комфортабельная и дорогая, широкий письменный стол  располагался  лицом  к
окну, выходящему на Банкофштрассе.
     - Весьма сожалею, что взволновал секретаря, - произнес  Борн.  -  Это
все из-за суеты. У меня остается очень мало времени.
     - Да, он сообщил мне об этом, - Апфель обошел вокруг стола  и  кивнул
на кожаное кресло перед ним. - Садитесь сюда,  пожалуйста.  Одна  или  две
формальности, и мы сможем очень тщательно обсудить ваши дела.
     Когда оба сели, чиновник  сразу  достал  несколько  бланков,  которые
отличались от тех, что заполнял Кониг.
     - Вашу сигнатуру, пожалуйста. Раз пять, как минимум,  и  этого  будет
достаточно.
     - Не понимаю, я только что проделал подобную процедуру.
     - И очень успешно. Проверка подтвердила ее.
     - А почему же теперь вы начинаете все снова?
     - Сигнатура должна быть подвергнута графологической  экспертизе.  Это
обычное  правило,  и  оно  не  должно  вас   беспокоить.   Графологическое
сканирующее устройство сверит ваши записи с теми, что  были  сделаны  вами
раньше. - Апфель улыбнулся, протягивая ему ручку. -  Кониг  настаивает  на
уточнении. Мне просто неудобно ему отказать.
     - Весьма осмотрительный человек, - заметил Дж.  Борн,  беря  ручку  и
начиная писать. Он начинал уже четвертую группу,  когда  банкир  остановил
его.
     - Достаточно. Остальное будет пустой тратой  времени,  -  он  вставил
лист бумаги с группами цифр в щель на правой стороне стола и нажал кнопку.
На мгновение там возник яркий свет, который быстро погас. -  Здесь  у  нас
сделано устройство для передачи изображения  сигнатуры  непосредственно  в
сканирующее устройство, работающее совместно с  компьютером.  Если  к  нам
заявится самозванец, не  знающий  этой  процедуры,  он  легко  может  быть
обезврежен.
     - Но как, если он проделает  все  эти  операции?  У  него  будет  хот
какой-то шанс исчезнуть?
     - В этот кабинет ведет лишь одна  дверь  и,  соответственно,  имеется
лишь один выход. Я думаю, что вы слышали звук автоматического защелкивания
замка, когда входили сюда?
     - И видел армированные металлом стеклянные двери, - добавил клиент.
     - Тогда вам должно быть все понятно. Самозванец угодит в ловушку.
     - Предположим, что он будет вооружен?
     - Вы же не вооружены, например.
     - Меня никто не обыскивал.
     - Эта операция производится у нас в лифте: там  стоят  датчики.  Если
клиент будет иметь при себе оружие,  лифт  остановится  на  полпути  между
первым и вторым этажами.
     - Вы все весьма тщательно продумали.
     - Пытаемся обеспечить клиентам максимальные удобства и безопасность.
     Зазвонил телефон. Апфель взял трубку.
     - Да? давайте... - он взглянул на  Борна.  -  Сейчас  ваши  документы
будут здесь.
     - Это произошло действительно быстро.
     - Герр Кониг заказал их  несколько  минут  назад.  Он  просто  ожидал
результатов графологической экспертизы,  -  Апфель  открыл  ящик  и  вынул
оттуда связку ключей. - Я думаю, что сейчас он разочарован. Он был уверен,
что тут что-то неладно.
     Стальная дверь отворилась, и секретарь внес  металлический  контейнер
черного цвета, который он положил на стол рядом  с  подносом.  На  подносе
находилась бутылка шампанского и два стакана.
     - Вы довольны своим пребыванием в Цюрихе?  -  поинтересовался  банкир
скорее для того, чтобы заполнить возникшую паузу.
     - Вполне.  Моя  комната  выходит  на  озеро.  Прекрасный  вид,  очень
спокойно и уютно.
     - Великолепно, - произнес Апфель, наполняя стакан клиента.
     Кониг вышел, закрыв за собой дверь.
     Банкир вернулся к делам.
     - Здесь ваш счет, сэр, - сообщил он, снимая с кольца один из  ключей.
- Открыть замок для вас, или вы предпочитаете это сделать сами?
     - Продолжайте. Можете открыть сами.
     Банкир недоуменно взглянул на Борна.
     - Я сказал, что только отпереть замок, но не открывать его.  Это  уже
не моя привилегия, не моя собственность.
     - Почему?
     - Поскольку теперь ваши права на счет подтверждены, я ни  во  что  не
должен вмешиваться.
     - Предположим, что я хочу сделать перевод денег для другого лица?
     - Это можно сделать с указанием вашей сигнатуры на бланке перевода.
     - А если переслать деньги в другой банк, вне Швейцарии, но  для  меня
же?
     - Для этого уже потребуется имя.  При  обстоятельствах  идентификации
определяется как моей ответственностью, так и моей привилегией.
     - Открывайте.
     Банкир открыл контейнер.  Дж.  Борн  затаил  дыхание,  где-то  внутри
возникла резкая боль.  Апфель  вынул  пачку  документов.  Глаза  его  были
прикованы к колонке цифр в верхнем правом  углу  страницы.  Выражение  его
физиономии изменилось. Его нижняя губа  чуть  искривилась,  нарушая  общую
линию. Он подался вперед и протянул  бумаги  их  владельцу.  Немного  ниже
названия банка, которое было выведено крупными буквами  по  верхнему  краю
листа, шел текст, напечатанный на машинке  английским  шрифтом  на  языке,
привычном для клиента.

     Счет: ноль - семь - семнадцать - двенадцать - ноль -  четырнадцать  -
двадцать шесть - ноль.
     Имя:  не  указано  по  юридическим  нормам  и  требованию  владельца:
находится в отдельном опломбированном конверте.
     Текущая сумма и депозит: 11.850.000 франков.

     Пациент осторожно выдохнул, неотрывно глядя на запись. Он был готов к
чему угодно, но только не к этому. Это  также  испугало  его,  как  и  все
эксперименты  за  последние  шесть  месяцев.  Даже  грубый  подсчет  суммы
показывал, что на его счету свыше четырех миллионов американских долларов.
     "Каким образом? Почему? 4 миллиона!"
     Стараясь унять дрожь  в  руках,  он  перелистал  страницы.  Они  были
пронумерованы. Все поступающие суммы более чем "скромных" размеров:  самая
меньшая из  них  составляла  около  трехсот  тысяч  франков.  Наконец,  он
добрался до первого поступления. Оно было сделано  сингапурским  банком  и
было  самым  значительным  по  размерам:  Два   миллиона   семьсот   тысяч
малайзийских долларов, конвертированных в 5175000 швейцарских франков.
     Ниже он нашел небольшой конверт: инструкции владельца.
     - Я хотел бы это проверить.
     - Да, конечно, это ваше право! - воскликнул Апфель.
     Борн  перевернул  конверт.  На   обратной   стороне   стояла   печать
Джементшафт Банка. Он сломал печать, вынул содержимое и прочитал:

     Владелец: Джейсон Чарльз Борн.
     Адрес: не указан.
     Гражданство: США.

     "Джейсон" - промелькнуло у него в голове.
     Дж. означало Джейсон! Его имя было Джейсон  Борн.  Борн  не  означало
ничего, Дж. Борн оставалось чем-то призрачным, но сочетание Джейсон Чарльз
Борн ставило все на свои места. Он был Джейсон Борн, американец. Сейчас он
опять ощутил боль в груди, шум в ушах нарастал, боль усиливалась. Что  это
такое? Почему ему кажется, что он вновь проваливается в бездну,  в  темное
бесконечное пространство, заполненное водой?
     - Что-то не так? - забеспокоился Апфель.
     - Нет, все прекрасно. Мое имя Борн, Джейсон Борн.
     "Как он произнес это? Не слишком ли громко".
     - Моя привилегия знать ваше  имя,  мистер  Борн.  Ваша  идентификация
будет  по-прежнему   оставаться   строго   конфиденциальной.   Это   слово
ответственного чиновника Джементшафт Банка.
     - Благодарю вас. Теперь вернемся к переводам. Я  собираюсь  перевести
значительные суммы и для этого мне необходима ваша помощь.
     - С большим удовольствием готов помочь вам во  всех  делах.  Это  моя
обязанность.
     Борн протянул руку к наполненному стакану.


     Стальная дверь за ним закрылась. Через  несколько  секунд  он  сможет
выйти из комнаты ожидания к секретарю, а оттуда уже пройти к лифту.  Через
минуту он уже будет идти вдоль Банкофштрассе, имея имя, значительную сумму
денег и небольшие опасения перед будущим.
     Он сделал все, что хотел. Доктор Джерри Восборн будет вознагражден за
жизнь,  которую  он  спас.  Телеграфный  перевод  на  сумму  порядка  трех
миллионов  швейцарских  франков  был  отправлен  в  марсельский  банк   на
закодированный счет, который известен лишь доктору из Порт-Нойра. Все, что
тому оставалось, это приехать в Марсель и, предъявив номер счета, получить
деньги.
     Борн улыбался, представляя, как будет выглядеть физиономия  Восборна,
когда он получит деньги. Он будет  вне  себя  от  радости.  Эксцентричный,
постоянно полупьяный доктор был бы рад и сумме  в  десять  или  пятнадцать
тысяч франков, а при такой внушительной сумме...  Но  это  будет  уже  его
проблемой.
     Второй перевод на сумму в четыре миллиона был отправлен  в  парижский
банк на улице Мадлен  на  имя  Джейсона  Ч.  Борна.  Перевод  должен  быть
осуществлен по специальной почтовой связи, которая осуществлялась дважды в
неделю. Герр Кониг заверил его, что  все  документы  поступят  в  Париж  в
течение ближайших трех дней.
     Последняя передача была менее значительной по сравнению с переводами.
Сто тысяч франков в крупных купюрах были доставлены  в  кабинет  Апфеля  и
переданы владельцу. Остающаяся на депозите  сумма  составляла  свыше  трех
миллионов швейцарских франков.
     "Как? Почему? Откуда?" - удивился Борн.
     Когда дела уже подходили к концу, секретарь доставил Апфелю небольшой
конверт, обрамленный широкой черной полосой.
     - Уне фише! - сказал он по-французски.
     Банкир открыл конверт, вынул вложенную в него карточку, прочитал ее и
вернул все Конигу.
     - Процедура должна быть исполнена, - произнес он.
     Кониг быстро вышел.
     - Это что-то, что касается меня? - поинтересовался Борн.
     - Только в случае перемещения таких  огромных  сумм,  -  успокаивающе
улыбнулся банкир.
     Щелкнул автоматический замок. Борн отворил застекленную дверь и вышел
во владения Конига. В это же  время  здесь  появились  еще  два  человека,
сидящие в противоположных углах помещения. Поскольку дольше они не прошли,
то Борн подумал, что их счета значительно меньше. Он полагал, что до этого
они заполняли счета и сейчас ждут момента, когда он уйдет.
     Угловым зрением он уловил  легкое  движение.  Кониг  качнул  головой,
показывая обоим  мужчинам  на  него.  В  тот  момент,  когда  дверь  лифта
открылась, они живо  поднялись.  Борн  повернулся.  У  мужчины  справа  он
заметил компактную радиостанцию, которую тот вытащил  из  кармана  пальто.
Сейчас он что-то говорил в нее - быстро и отрывисто.
     Мужчина слева держал правую руку под полой плаща. Когда он вынул  ее,
то  в  ней  оказался  черный  автоматический  пистолет  38-го  калибра   с
гофрированной трубкой глушителя на стволе. Оба мужчины наступали на Борна,
когда он задом входил в лифт.
     Сумасшествие началось!



                                    5

     Двери лифта начали  закрываться.  Человек  с  радиостанцией  был  уже
внутри, когда плечи его вооруженного напарника возникли  между  движущихся
панелей двери. Его оружие было направлено на Борна.
     Джейсон отклонился вправо. Это было мгновенной реакцией на опасность.
Затем  резко  без  промедления  высоко  поднял  левую  ногу   одновременно
поворачиваясь. Его пятка врезалась в  руку  владельца  оружия,  отбрасывая
пистолет и его владельца в пространство холла. Два  приглушенных  выстрела
предшествовали окончательному  закрыванию  дверей,  но  пули  врезались  в
деревянную обшивку кабины. Борн закончил свой поворот.  Теперь  его  плечо
врезалось в грудь второго человека, правая рука держала  его  за  пояс,  а
левая в это время вышибала из руки радиостанцию. Он  размазал  мужчину  по
стене. Радиостанция отлетела в угол, и из нее слышались слова:
     - Генри! Где ты? В лифте?
     В воображении Борна возник образ другого француза. Человек  находился
на грани истерии, он не верил своим глазам.  Этот  несостоявшийся  убийца,
исчезнувший в темноте улицы Сарацинов меньше суток назад. Этот человек  не
тратил время, а отправил телеграмму в Цюрих: тот, как  они  думали  мертв,
оказался жив. Даже чересчур жив.
     "Немедленно его уничтожить!" - таков был приказ.
     Теперь Борн держал "радиста" перед  собой,  сжимая  левой  рукой  его
горло, а правой выворачивая его ухо.
     - Сколько? - прорычал Борн по-французски. - Сколько  вас  там  внизу?
Где они?
     - Отойди прочь, ублюдок!
     Лифт был на полпути к холлу.  Физиономия  человека  была  перекошена,
когда Борн принялся вырывать его ухо, одновременно стукая  его  головой  о
стенку кабины. Мужчина  застонал  и  опустился  на  пол.  Борн  протаранил
коленом его грудь, ощутив при этом  наличие  плечевой  кобуры.  Он  рванул
пальто незнакомца и выхватил короткоствольный пистолет. В какой-то  момент
ему показалось, что кто-то пытается остановить лифт. Кониг! Он должен  был
это помнить. Не оставалось никаких сомнений, что Кониг участвовал  в  этом
деле.
     Борн прижал пистолет к губам противника и прорычал:
     - Говори, не то я разнесу твой череп!
     Человек отчаянно закричал, когда оружие переместилось к его виску:
     - Двое! Один у лифта, другой - на тротуаре в машине!
     - Что за машина?
     - "Пежо".
     - Цвет?
     Лифт медленно шел вниз, готовясь остановиться.
     - Коричневый.
     - Как выглядит человек в холле?
     - Не... знаю...
     Борн ткнул пистолетом в висок.
     - Попытайся вспомнить!
     - Черное пальто!
     Лифт остановился, и Борн поднял француза на  ноги.  Дверь  открылась.
Человек слева сделал шаг вперед. На  нем  было  черное  пальто  и  очки  в
золотой оправе. Глаза, застывшие позади стекол быстро оценили ситуацию. По
щеке "радиста" стекала кровь. Человек в  черном  поднял  руку:  скрытую  в
широком кармане пальто. Еще один пистолет был направлен на цель, прибывшую
из Марселя.
     Борн толкнул  француза  впереди  себя  через  открытые  двери  лифта.
Прозвучало три коротких плевка: "радист" зашатался и  его  руки  поднялись
вверх в безмолвном протесте. Он прогнулся назад и упал на  мраморный  пол.
Женщина справа  от  человека  в  золотых  очках  громко  завопила.  К  ней
присоединилось еще несколько человек, которые звали на помощь, ни  к  кому
конкретно не обращаясь.
     Борн понимал, что  в  этих  условиях  он  не  сможет  воспользоваться
оружием, которое он отнял у "радиста".  Оно  было  без  глушителя  и  звук
выстрела привлек бы к нему всеобщее внимание, и полиции в  том  числе.  Он
быстро спрятал пистолет во внутренний карман и резко  двинулся  в  сторону
кричащей женщины. Ухватив за плечи дежурного лифтера, он толкнул в сторону
человека в черном пальто. В холле  поднялась  паника,  когда  Джейсон  уже
бежал к стеклянным дверям на  выход.  Дежурный  клерк,  который  ошибся  в
выборе языка при их первой встрече, что-то кричал в  телефон.  Вооруженный
охранник в свою очередь потрясая оружием, пытался загородить  выход.  Борн
резко повернулся в его сторону.
     Человек в золотой оправе кричал:
     - Он один! Я все видел!
     - Что? Кто вы такой? - спросил охранник у Борна.
     - Я приятель Вальтера  Апфеля!  Слушайте  меня!  Человек  в  очках  с
золотой оправой и в черном пальто. Вон там!
     Бюрократическая форма общения  не  изменилась  ни  на  йоту.  Но  при
упоминании имени старшего чиновника немедленно последовал приказ:
     - Герр Апфель! - дежурный повернулся к охраннику. - Вы  слышали,  что
он сказал? Человек в очках! Золотая оправа!
     Борн проскочил сзади охранника к стеклянным дверям. Он открыл  правую
дверь, глядя назад и понимая, что должен бежать. Но  он  все-таки  не  был
уверен, что человек на улице не узнает его и не пустит ему пулю в голову.
     Охранник пробежал мимо человека в  черном  пальто,  который  двигался
гораздо медленнее, чем все окружающие его люди. Очков на нем уже не  было.
Все его внимание было сосредоточено на  входной  двери,  к  которой  бежал
Борн.
     Растущая толпа на тротуаре была отличной защитой. Событие  уже  вышло
за пределы банка: вдали слышались сирены полицейских  машин.  Борн  прошел
несколько ярдов вправо, сторонясь  прохожих,  потом  внезапно  побежал  по
направлению к толпе любопытных, не отрывая взгляда от машины  у  тротуара.
Он заметил "пежо" и человека рядом с машиной, рука которого зловеще лежала
в кармане пальто. Менее чем через 15 секунд к нему присоединился человек в
черном пальто. Он был без очков и постоянно щурил глаза,  приспосабливаясь
к новым условиям. Двое мужчин о чем-то  совещались.  Их  глаза  все  время
оглядывали улицу. Борн понимал их затруднения. Он  ушел  вместе  с  толпой
любопытных и даже не пытался бежать, чтобы не привлекать к себе  внимания.
Никто не должен был бы поступать подобным образом, и человек возле  "пежо"
не мог себе представить, что все так просто. Поэтому он не  смог  опознать
мишень, предназначенную для уничтожения еще в Марселе. Как  только  первый
полицейский автомобиль появился перед банком, человек снял черное пальто и
сунул его в открытое окно машины. Затем он кивнул водителю, и тот запустил
двигатель. Убийца на глазах Борна совершил невероятный ход. Он снова  снял
свои очки и направился  к  входным  дверям,  присоединяясь  к  полицейским
внутри.
     Борн подождал, пока "пежо" покинет улицу и двинулся вниз по  ней.  Он
должен как можно скорее добраться до  отеля,  содрать  вещи  и  уехать  из
Цюриха и даже из Швейцарии в Париж. Почему в Париж? Почему он был убежден,
что именно туда следует перевести деньги? Это  даже  не  приходило  ему  в
голову,  когда  он  сидел  в  кабинете  Вальтера  Апфеля.  Это   произошло
инстинктивно. Но узнать, почему он  поступил  именно  так,  было  жизненно
необходимо.
     "Почему?"
     И вновь ему не хватало времени на размышления... Он  увидел,  как  из
дверей банка вынесли носилки, покрытые чем-то белым, означавшим лишь  одно
- смерть. Заметив на углу свободное такси, он побежал к  нему.  Необходимо
срочно покинуть Цюрих. Сообщение, что покойник оказался  живым  пришло  из
Марселя. Джейсон Борн жив! Убить!  Немедленно  убить!  Убить  человека  по
имени Дж. Ч. Борн! Но почему?


     Борн надеялся увидеть за столом дежурного знакомого  ему  клерка,  но
того там не оказалось. Но потом он решил, что короткой записки  для  него,
как его там зовут? Да,  Штоссель...  Для  него  хватит  короткой  записки.
Объяснений его быстрому отъезду не требовалось, а пятьсот  франков  вполне
оправдывали те несколько часов, которые он провел  в  отеле,  а  заодно  и
любезность герра Штосселя.
     Он быстро собрал в номере  чемодан,  проверил  оружие,  отобранное  у
француза, и сел  за  стол,  чтобы  написать  записку  Штосселю,  помощнику
дежурного управляющего. Слова, которые он написал, пришли к нему легко  до
чрезвычайности.
     "Я, видимо, очень скоро свяжусь с вами по поводу возможных  сообщений
для меня, которые я ожидаю. Надеюсь, что вам будет нетрудно  сохранить  их
до моего возвращения".
     Если от Тредстоун 71 для него поступят какие-нибудь сообщения, то  он
хотел бы знать об этом. Ведь это был Цюрих.
     Борн вложил банкноту в 500  франков  между  сложенными  листочками  и
запечатал все это в конверт. Затем он взял чемодан  и  спустился  вниз,  к
лифтам. Их было четыре. Борн нажал кнопку и осмотрелся по сторонам,  помня
о посещении банка. Сзади никого не было. Наконец, открылась дверь третьего
лифта. Он должен как можно скорее попасть в аэропорт.
     В лифте стояли трое: двое мужчин и между ними женщина  с  каштановыми
волосами. Они прервали беседу, кивнули  вновь  вошедшему  и,  заметив  его
чемодан, расступились, после чего снова продолжили беседу  после  закрытия
двери. Все они были в возрасте  30  -  35  лет,  говорили  очень  мягко  и
по-французски.
     - Вы собираетесь домой после завтрашнего заключительного заседания? -
спросил мужчина слева.
     - Я не уверена, так как жду сообщения из Оттавы, - ответила  женщина.
- У меня есть родственники в Лионе, которых я хотела бы навестить.
     - Это возможно, - заметил мужчина справа.
     - Если мы сейчас пойдем на заседание, то давайте сядем в  крайний  от
холла ряд. Мы уже все равно опаздываем, а Бертинелли всегда  очень  трудно
выступать. Но мы не  должны  его  беспокоить,  -  говорила  женщина.  -  Я
обратила  внимание  на  его  единственное  положение,  которое  он   везде
использует при  экономическом  анализе:  "Налогообложение  -  это  вам  не
Пунические войны", - рассмеялась женщина.
     - Да, на боковых местечках мы смогли бы даже прикорнуть,  -  произнес
второй мужчина. - Ведь он использует проектор для показа  слайдов  и,  как
правило, верхний свет бывает погашен.
     - Вы меня не ждите, - обратилась женщина к спутникам. - Я встречусь с
вами в холле. А сейчас мне нужно получить несколько телеграмм.  Я  никогда
не доверяю телефонным операторам, которые могли  бы  передать  их  мне  по
телефону.
     Двери лифта открылись и все вышли. Двое мужчин направились налево,  а
женщина стала продвигаться к столику дежурного. Борн шел за ней, рассеянно
глядя на транспарант, находящийся от него в нескольких футах:
     "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ШЕСТУЮ КОНФЕРЕНЦИЮ ЭКОНОМИСТОВ!"
     - Моя комната 507. Оператор  сообщил,  что  для  меня  здесь  имеется
телеграмма.
     Английская  речь...  Теперь  женщина  говорила   по-английски.   Борн
вспомнил про Оттаву. Канада...
     Дежурный проверил бумаги на своем столе и протянул ей телеграмму.
     - Доктор Сен-Жак? - уточнил он.
     - Да, благодарю вас.
     Она отошла в сторону, развернув  телеграмму,  а  дежурный  подошел  к
Борну.
     - Да, сэр?
     - Я хотел бы оставить записку герру Штосселю, - он положил  фирменный
конверт с названием отеля на бюро.
     - Герр Штоссель будет  тут  что-то  около  шести  утра.  Я  могу  вам
чем-нибудь помочь?
     - Нет, спасибо. Только будьте добры, проследите, чтобы он обязательно
это получил, - тут борн вспомнил, что  это  Цюрих  и  добавил:  -  Это  не
срочно, но мне будет нужен ответ. Я встречусь с ним утром.
     - Да, сэр.
     Борн поднял чемодан и стал пробираться через холл к  выходу,  к  ряду
широких  стеклянных  дверей,  которые  вели  на   спускающееся   к   озеру
пространство для стоянки машин. Он уже заметил несколько свободных  такси,
стоящих перед освещенным навесом. Солнце уже заходило: на Цюрих опускалась
ночь.
     На полдороге Борн остановился, его дыхание сбилось, точно  его  мышцы
сковал приступ паралича. Его глаза отказывались верить тому, что он увидел
через стеклянные двери. Коричневый "пежо" развернулся на крутом  въезде  и
встал рядом с ближайшим такси. Дверца машины открылась  и  из  нее  выполз
мужчина - убийца в черном пальто, носящий очки а золотой оправе. Дверца  с
другой стороны открылась, появился еще один человек. Он был одет  в  плащ,
широкие карманы которого были заняты оружием.  Это  был  человек,  который
сидел в комнате Конига, тот самый,  который  был  вооружен  автоматическим
пистолетом 38-го калибра с глушителем. И из этого  пистолета  он  выпустил
две пули в кабину лифта.
     Как? Как они могли его разыскать? Затем он  кое-что  вспомнил  и  ему
стало не по себе. Это было так безобидно, так просто!
     "Вы довольны своим пребыванием в Цюрихе?" - спросил Апфель.
     "Вполне. Моя комната выходит на озеро. Прекрасный вид, очень спокойно
и уютно".
     Кониг! Кониг слышал, как он говорил  о  своей  комнате,  выходящей  к
озеру. Сколько отелей имеют  комнаты,  выходящие  к  озеру?  Особенно  те,
которые подходят человеку, имеющему номер счета с тремя  нулями?  Два  или
три? Из глубины затянутой дымкой памяти  он  смог  насчитать  только  три.
"Кариллон дю Лак" был среди них. Как  легко  их  сосчитать!  Как  легко  и
преступно глупо для него было произносить эти необдуманные слова!
     Времени уже не оставалось. Слишком поздно! Он заметил их через стекло
входной двери. То же самое было доступно и для них.  Второй  человек  тоже
его заметил. Они стали обходить его с  флангов,  для  чего  в  дверях  они
неожиданно разделились. Ловушка захлопнулась: выход из отеля был для  него
закрыт.
     Думали ли они о том, как смогут, войдя в  переполненный  холл,  убить
человека? Просто убить? Конечно, они думали  и  могли  сделать  этот  шаг.
Несколько выстрелов из оружия с глушителем с короткого  расстояния,  могли
решить дело.
     Он не должен подпускать их близко к себе! Борн отступил назад в холл.
Мысли вихрем проносились в его голове, нарушая  всякие  правила.  Как  они
решились на это? Что заставляет их думать, что он не обратится за  защитой
и не будет звать полицию? Ответ был  ясным  и  таким  же  простым,  как  и
вопрос. Убийцы точно знали то, о чем он лишь мог догадываться. Он  не  мог
использовать подобную защиту, не мог обратиться в  полицию.  Джейсон  Борн
должен избегать контакта с официальными службами... Почему?  Где  они  его
выследили?
     "Бог мой, почему?"
     Две свободные руки открыли стеклянные двери,  две  другие  руки  -  в
карманах плащей, и каждая сжимает сталь.
     Борн повернулся, сзади находились лифты, двери и  коридоры,  крыши  и
подвалы и детали путей, как отсюда  выбраться.  Сколько  же  выходов  имел
отель? Сколько бы их ни было, одинокая  фигура  бегущего  человека  всегда
будет отличной мишенью. Одинокий человек? Но предположим, что он будет  не
один? Предположим, что с ним будет кто-то еще? Двое -  это  уже  не  один.
Второй человек будет хорошим прикрытием, особенно в толпе, особенно ночью,
а сейчас уже наступила ночь. Профессиональные убийцы  опасаются  случайных
убийств: при образующейся панике главная цель может ускользнуть.
     Борн  ощутил  тяжесть  оружия  в  кармане,  но  это  не  придало  ему
уверенности. Так же, как и в банке, он не сможет им воспользоваться, чтобы
не привлечь к себе  внимания.  Он  двинулся  в  центральную  часть  холла,
заставляя себя не  нервничать,  потом  свернул  направо,  где  было  более
многолюдно. Это были предпоследние часы международной конференции, поэтому
каждый из ее участников старался использовать  это  время  для  общения  и
будущих контактов.
     Около стены находилась мраморная стойка. Клерк  принимал  телеграммы.
Там стояли двое. Тучный пожилой мужчина и женщина в темно-красном  платье,
Прекрасный цвет щелка дополнялся цветом ее длинных  тициановских  волос...
каштанового оттенка. Это была женщина, которую  он  встретил  в  лифте,  и
которая рассуждала о налогах и о  Пунических  войнах.  Та  самая  женщина,
которая стояла рядом с ним у бюро дежурного, интересуясь телеграммой.
     Борн  быстро  оглянулся.  Убийцы  хорошо   пользовались   многолюдной
обстановкой. Вежливо, но быстро  пробираясь  через  толпу,  они  неумолимо
приближались. Как только они его увидят, то все время будут держать его на
прицеле, и заставят бежать без оглядки, без направления,  бежать  вслепую,
не зная, какой из поворотов приведет к смерти. А затем будет то,  чего  он
никак не хотел: приглушенные звуки выстрелов, в карманах плащей  возникнут
рваные отверстия и все будет кончено...
     Все время держать на прицеле?
     "Крайний ряд... мы сможем спать. Он пользуется проектором для  показа
слайдов, верхний свет будет выключен".
     Борн обернулся назад и еще раз посмотрел на  женщину.  Она  закончила
свои дела с отправкой корреспонденции у стойки клерка  и  уже  благодарила
служащего за помощь, убирая в сумочку затемненные очки в  роговой  оправе,
которые она сняла перед этим. Женщина была не более чем в восьми футах  от
Борна. Времени на раздумья  уже  не  оставалось  -  решение  было  принято
инстинктивно. Он переложил чемодан в левую руку, быстро подошел  к  ней  и
осторожно тронул ее за плечо.
     - Доктор?
     - Простите, что вы сказали?
     - Вы - доктор?
     - Сен-Жак, - по-французски произнесла она. -  Вы  человек  их  лифта,
так?
     - Я не знал, что это вы, - сказал он. - Мне сказали, что  вы  знаете,
где будет проходить лекция Бертинелли.
     - Направо по коридору, комната семь.
     - Боюсь, что я не знаю, где это. Не могли ли вы мне  ее  показать?  Я
опоздал, но мне хотелось бы его послушать,  и  может  быть,  даже  сделать
записи.
     - Послушать Бертинелли? Зачем? Вы что, из марксистской газеты?
     - Я от нейтрального объединения, - заявил  он,  удивляясь,  откуда  к
нему пришли эти слова и фразы. - Я представляю несколько человек,  правда,
они не думают, что он представляет особую ценность.
     - Возможно, и нет, но послушать его можно. В  его  словах  есть  доля
жестокой правды. Я покажу вам комнату,  но  мне  необходимо  позвонить  по
телефону.
     - Пожалуйста. Нам надо спешить!
     - Что? - она посмотрела на него отнюдь не добродушно.
     - Однако, вы грубиян, - холодно проронила она.
     - Пожалуйста... - он с трудом сдерживал себя, чтобы не толкнуть ее  с
силой вперед, вырываясь прочь от  движущейся  мышеловки,  которая  вот-вот
должна захлопнуться.
     - Это сюда, - она направилась вдоль широкого  коридора.  Толпа  здесь
была реже, выступов попадалось меньше, чем в холле. Они подошли к  подобию
туннеля, покрытого красным плюшем.  С  каждой  стороны  находились  двери:
комната  для  конференции  1,  комната  для   конференции   2.   В   конце
располагались двойные двери, золотые буквы на которой указывали,  что  это
проход в комнату 7.
     - Мы пришли, - промолвила Мари Сен-Жак.  -  Будьте  осторожны,  когда
будете входить.  Вероятно,  там  будет  темно.  Бертинелли  использует  на
лекциях слайды.
     - Как в кино, - прокомментировал Борн, глядя назад  в  дальний  конец
коридора. Он был  там,  человек,  носивший  очки  в  золотой  оправе.  Его
компаньон был справа от него.
     - ...но при одной существенной разнице. Он сидит  ниже  кафедры  и  с
важным видом читает лекцию, - женщина сказала что-то еще и  собралась  его
покинуть.
     - Что вы сказали? Кафедра?
     - Ну, что-то похожее на поднятую платформу для наглядных экспонатов.
     - Они, вероятно, уже там?
     - Что?
     - Экспонаты. Здесь есть еще выход или другая дверь?
     - Не знаю. Мне  уже  давно  пора  позвонить  по  телефону.  Профессор
доставит вам истинное удовольствие, - и она повернулась, чтобы уйти.
     Он опустил чемодан и взял ее за руку. Женщина свирепо  уставилась  на
него.
     - Уберите свою руку, пожалуйста.
     - Я не хочу вас пугать, но у меня нет иного выхода, -  прошептал  он.
Его глаза следили через ее  плечо  за  коридором.  Убийцы  замедлили  шаг.
Ловушка, скорее всего захлопнулась. - Вы должны пойти за мной.
     - Перестаньте меня смешить!
     Борн сжал ее руку стальными тисками, заставляя ее идти впереди  него.
Затем он выхватил пистолет, уверенный, что его преследователи не  заметили
этого движения. Они находились от него всего в тридцати футах.
     - Я не хочу этого делать, не хочу причинять вам вреда, но я сделаю  и
то, и другое, если меня вынудят.
     - Мой бог...
     - Ведите себя спокойно. Просто делайте,  что  я  скажу  и  все  будет
прекрасно. Я должен выбраться из этого отеля, а вы  должны  помочь  мне  в
этом. Как только я выйду, я отпущу вас, но не  раньше.  Идите  вперед.  Мы
идем на лекцию.
     - Вы не смеете...
     - Смею, - его оружие уперлось в ее бок. Она была  напугана  и  готова
покорится судьбе. - Идите.
     Борн двигался слева от нее, его рука все еще сжимала ее  запястье,  а
ствол пистолета все время напоминал об опасности. Ее глаза были  прикованы
к нему,  губы  дрожали,  дыхание  было  учащенным.  Борн  открыл  дверь  и
протолкнул женщину вперед.
     Из глубины коридора он сумел расслышать только два слова:
     - Быстрее! Быстрее!
     Они оказались в темноте,  но  не  совсем  полной.  Луч  яркого  света
пробивался сквозь комнату над рядами стульев, освящая  головы  слушателей.
Изображение рисунков проектировалось  на  экран  с  помощью  диапроектора.
Тяжелый, явственно  с  акцентом  голос,  усиленный  через  динамик,  давал
пояснения. При смене рисунков комната погружалась  в  абсолютную  темноту.
Такое чередование зависело от хода лекции.
     - Пожалуйста, слайд N 12.
     Борн толкнул женщину вперед. Он пытался оценить  размеры  лекционного
зала, отыскивая глазами красную лампу, которая означала бы наличие выхода.
Слабое красное свечение он заметил над кафедрой позади экрана.  Он  должен
достичь этого места! Там  наверняка  имеется  выход.  Нужно  пройти  через
кафедру, которая действительно напоминала платформу.
     - Мари! Мы здесь! - донесся до них шепот из соседнего ряда.
     Борн с силой прижал ствол револьвера к ребрам своей случайной жертвы.
     - Пожалуйста, оставьте нас в покое, - произнес он по-французски.
     - Что это? Это и есть телеграмма, а, Мари? - послышался второй голос.
     - Старый друг, - прошептал в ответ Борн.
     Вновь образовался шум, вызванный заминкой с  установкой  слайдов.  Но
луч света вновь вырвался из проектора, на экране появился новый рисунок  и
лекция продолжалась. Борн и захваченная им женщина приближались к кафедре,
стараясь пригибаться как можно ниже, чтобы не попасть в луч света.
     - Я буду кричать, - прошептала она.
     - Тогда я должен буду выстрелить,  -  буркнул  он  и  оглянулся.  Оба
убийцы были уже в зале. Их головы,  как  радары,  вращались  по  сторонам,
стараясь разыскать цель.
     - Заключения, которые можно сделать на этой фазе, - продолжал лектор,
- ужасны. Слайд N 14, пожалуйста.
     Зал снова погрузился в темноту.
     "Уже скоро", - подумал Борн.
     Он толкнул женщину по направлению к кафедре. Они  находились  от  нее
уже в трех футах.
     - В чем дело? Слайд N 14, пожалуйста.
     Наконец-то это случилось! Проектор опять заело!  Над  рядами  сидящих
слушателей воцарилась темнота.
     - Поднимайтесь на кафедру и бегите к выходу! - шепнул Борн. - Я  буду
рядом с вами. Не вздумайте только кричать, я немедленно выстрелю.
     - Ради бога, отпустите меня!
     - Не сейчас. А теперь вперед.
     Они взобрались на  кафедру.  Из  проектора  неожиданно  вырвался  луч
света. Крики удивления от вида двух фигур превратились в сплошной  гул.  И
вслед за этим последовали знакомые приглушенные звуки выстрелов. Он  резко
толкнул   женщину   вперед,   туда,   где   была   спасительная   темнота,
образовавшаяся выступающими краями кулис, оставшимся здесь от  раздвинутой
сцены, на месте которой была установлена кафедра.
     Пули врезались в стену справа от них, но они могут достичь цели через
несколько секунд. Борн резко ударил по перекладине, державшей дверь, и они
кинулись наружу. Женщина сопротивлялась.
     - Я не пойду с вами дальше! Там  стреляют!  Я  поняла  это.  Вы  меня
обманули!
     - Очень жаль, но вам придется пойти! - он ударил ее еще раз и потащил
за собой.
     Они очутились в новом туннеле, но теперь здесь уже не было ни ковров,
ни мягкой отделки стен. Пол был цементный, и вокруг были свалены опоры для
закрепления колес автомобилей, привозящих экспонаты.
     Дверь! Он должен заблокировать дверь! Для  этого  можно  использовать
тормозные опоры. Он вбил их, как клинья, между  полом  и  дверью,  навалив
сверху тяжелые металлические контейнеры, используемые для грязного белья.
     Женщина заплакала. За дверью послышался град ударов: убийцы  пытались
взломать дверь. Однако,  поставленные  опоры  удерживали  ее.  Борн  помог
женщине встать с пола. Она снова пыталась убежать от него, но ему  удалось
удержать ее. Он с силой сжал ее локоть, и она вскрикнула от  резкой  боли.
Дыхание ее стало еще более учащенным. Она находилась на грани истерики.
     Вскоре они добрались  до  бетонной  лестницы,  ведущей  вниз  к  двум
металлическим   дверям,   освещенным   сверху   электролампой,   забранной
металлической  решеткой.  Это  был  грузовой  подвал,  а  за  его  дверями
располагалась стоянка автомашин.
     - Слушайте меня, - зловеще проговорил он, - вы хотите,  чтобы  я  вас
отпустил?
     - О, боже мой, конечно хочу! Пожалуйста...
     - Тогда делайте то, что я вам  скажу.  Сейчас  мы  спустимся  вниз  и
выйдем через двери грузового  подвала,  как  обыкновенные  служащие  после
рабочего дня. Вы должны идти совершенно  свободно,  поддерживая  меня  под
руку. Мы должны непринужденно разговаривать, чтобы со стороны было  видно,
что мы обсуждаем случившееся за день и не обращаем ни на кого внимания. Вы
можете это сделать?
     - Нет ничего приятнее этого из всех событий, происшедших со  мной  за
последние пятнадцать минут, - ответила она с монотонной покорностью. - Моя
рука... мое плечо... Я боюсь, что оно сломано. Не могу им даже шевельнуть.
     - Обычный нервный стресс. Он скоро пройдет, и все будет великолепно.
     - Вы отвратительное животное!
     - Я хочу жить, - признался Борн.  -  Пойдемте.  Помните,  что  я  вам
сказал. Когда я открою дверь, вы должны  улыбаться  и  смотреть  на  меня.
Немного откиньте голову м смейтесь.
     - Это будет самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать.
     - Это легче, чем умереть...
     Она положила свою поврежденную руку на его руку и они пошли  вниз,  к
выходной двери. Борн открыл ее, и  они  оказались  на  дороге,  ведущей  к
выездному пути. Его рука сжимала  револьвер,  который  он  не  вынимал  из
кармана.
     Женщина в точности выполнила все его указания.  Эффект  был  ужасный.
Когда они спускались вниз,  ее  лицо  было  повернуто  к  нему,  черты  ее
испуганного лица резко выделялись при свете фонарей, ее  губы  дрожали,  а
широко открытые глаза были как два неподвижных  темных  пятна,  потерявших
начальный блеск. Он видел ее лицо, сделанное из камня, маску,  обрамленную
красноватыми   волосами,   которые   волнами   рассыпались   по    плечам,
отбрасываемые слегка назад ночным  ветром,  единственным  живым  существом
среди этой ужасающей картины.
     С ее губ слетал принужденный смех. Вены на ее шее были напряжены, она
была на краю обморока.
     Легкий стук донесся до его слуха. Металл о металл... Это  послышалось
справа, из одного из стоящих здесь автомобилей. Где? В  каком  ряду?  Борн
внимательно смотрел по сторонам, пытаясь разглядеть  окна  стоящих  машин.
Ничего...
     Что это? Это было очень слабым, едва заметным... таким неожиданным  и
странным. Крошечный зеленый круг, бесконечно слабое зеленое свечение.  Оно
двигалось, отслеживая их движение. Зеленый... слабый... "свет"?  Внезапно,
откуда-то из глубин забытого прошлого возникла картина, где отчетливо было
видно перекрестье окуляра и яркая вспышка,  слепящая  глаза.  Его  "глаза"
смотрели  через  пару  тонких  пересекающихся  линий!  Оптический  прицел!
Инфракрасный оптический прицел винтовки! Как они узнали?  На  этот  вопрос
имелись  тысячи   ответов.   В   банке   была   использована   портативная
радиостанция, ее могли использовать и сейчас.
     Борн был одет в пальто, его компаньонка в одном  шелковом  платье,  а
ночь была прохладной. Никакая женщина не выйдет на улицу в таком виде!  Он
наклонился вперед, увлекая Мари Сен-Жак за  собой,  стараясь  согнуть  ее,
заставить сделать резкие боковые движения. Приглушенные  щелчки  выстрелов
превратились в бурное стаккато,  асфальт  и  бетон  фонтанчиками  взлетали
вокруг них.
     Теперь он двинул вправо, стараясь держаться ближе к обочине, на  бегу
выхватывая револьвер из кармана пальто. Затем он прыгнул еще  раз,  теперь
уже прямо вперед, при этом левой рукой он  придерживал  правую,  сжимавшую
оружие. На  миг  он  задержался,  чтобы  высмотреть  окно  с  выставленной
винтовкой, после чего произвел три выстрела.
     Из темного салона  стоявшего  неподалеку  автомобиля  раздался  крик.
Скорее это был вой, переходящий в крик, и на этом  все  закончилось.  Борн
лежал без движения,  ожидая,  прислушиваясь,  готовясь  стрелять  снова  и
снова.  Тишина...  Он  попробовал  встать...  и  не  смог.  Что-то  с  ним
случилось. Он едва мог двигаться. Затем боль пронзила его  грудь  с  такой
силой, что он долго лежал,  обхватив  голову  руками,  пытаясь  остановить
агонию. Все места его старых ран причиняли ему невыносимые  страдания.  Он
хотел  лишь  встать,  чтобы  добраться  до   автомобиля,   где   был   его
потенциальный убийца, выбросить его и уехать как  можно  дальше  от  этого
проклятого места.
     Он бил  себя  по  лицу  и  смотрел  на  Мари  Сен-Жак.  Она  медленно
поднималась, опираясь на стену, и вдруг побежала. Он не мог отпустить  ее!
Она поднимет панику в отеле,  сюда  придут  люди,  чтобы  забрать  его,  и
другие... чтобы прикончить. Он должен ее остановить!
     Борн стал перекатываться, пока не оказался  у  сетки  возле  стены  в
четырех футах от нее. Он поднял револьвер, целясь ей в голову.
     - Помогите мне подняться, - слабым голосом произнес он.
     - Что?
     - Вы слышите меня! Помогите мне встать!
     - Вы обещали мне, что я смогу уйти! Вы дали мне слово!
     - Я вынужден взять его назад...
     - Нет, пожалуйста, нет.
     - Револьвер направлен  прямо  вам  в  голову.  Вы  подойдете  сюда  и
поможете мне встать, или я размозжу вашу головку.
     Он выбросил труп из машины и велел ей сесть за руль. Потом он  открыл
другую дверь и сел, стараясь быть незаметным для внимательного взгляда  со
стороны.
     - Поехали, - сказал он. - Туда, куда я укажу.



                                    6

     "Когда вы находитесь в стрессовом состоянии и, конечно, при  этом  вы
располагаете  временем,  поступайте  точно  так  же,   когда   вы   заняты
наблюдением за чем-либо. Старайтесь расслабиться, не препятствуйте  мыслям
или воображению посещать вас.  Старайтесь  не  применять  к  себе  никаких
дискриминирующих мер. Будьте, как губка, концентрируйтесь на всем и ни  на
чем конкретно. Сознание может вернуться  к  вам,  ряд  нарушений  мозговой
деятельности может восстановиться".
     Борн вспомнил слова доктора Восборна, когда  устраивался  на  сиденье
автомобиля, стараясь  восстановить  самообладание.  Он  массировал  грудь,
стараясь не задевать старых ран. Боль уже не была такой резкой,  как  пару
минут назад.
     - Вы просто приказали мне ехать! - возмутилась она. - Но я  не  знаю,
куда?
     - Если бы я сам это знал, - заметил Борн.
     Он велел ей остановиться в достаточно темном месте на обочине широкой
дороги.  Ему  необходимо  было  сосредоточиться,   если   только   удастся
превратиться в губку.
     - Меня будут искать! - воскликнула она.
     - Меня тоже.
     - Но вы захватили меня против моей воли. Вы принудили меня.  Все  это
так неожиданно, - сейчас она говорила  более  спокойно,  контролируя  свое
поведение. - Это похищение, разбой... это  очень  серьезные  преступления.
Теперь вы уже выбрались из отеля, вы достигли своей цели. Отпустите  меня,
и я никому ничего не скажу. Обещаю вам!
     - Вы хотите сказать, что даете мне слово?
     - Да!
     - Недавно я тоже дал вам слово, но забрал  его  назад.  Также  можете
поступить и вы. - Вы - это другое дело. Я - нет.  Меня  никто  не  пытался
убить! Бог мой! Пожалуйста!
     - Поехали!
     Одно ему было очевидно. Убийцы видели, что он бросил свой  чемодан  и
не стал его подбирать, спасаясь от преследования.  Это  означало  для  них
лишь одно: он собирался покинуть Цюрих и Швейцарию тоже. Вокзал и аэропорт
будут  контролироваться.  И  автомобиль,  захваченный  им  у  убитого   им
человека, также будет предметом поисков. Борн не мог ехать ни  на  вокзал,
ни в аэропорт. Придется избавляться от машины и искать  себе  другую,  тем
более, что он мог  себе  это  позволить.  У  него  было  около  ста  тысяч
швейцарских франков и более шестнадцати  французских.  Швейцарская  валюта
лежала у него вместе с паспортом, а французская - в бумажнике, который  он
отобрал у маркиза  де  Шамбо.  Этого  было  более  чем  достаточно,  чтобы
незаметно добраться до Парижа.
     Почему Париж? Этот город притягивал его магнитом, без видимых причин.
     "Вы не беспомощны.  Вы  должны  найти  свой  путь...  Следуйте  вашим
инстинктам, но, разумеется, не без оглядки".
     В Париж!
     - Вам приходилось бывать в Цюрихе раньше? - обратился он к заложнице.
     - Никогда.
     - Вы не должны меня обманывать, ясно?
     -  У  меня  нет  причин  для   этого!   Пожалуйста,   разрешите   мне
остановиться! Отпустите меня!
     - Сколько вы времени в Цюрихе?
     - Неделю.
     - Значит у вас было время осмотреть город?
     - Я почти не покидала отель, у меня не было времени.
     - Вы прилетели сюда из Канады?
     - Да, я работаю для правительства...
     - Доктор - это не медицинский термин?
     - Я - экономист.
     - Я потрясен.
     - Неожиданно, точно рассчитывая на что-то, она добавила:
     - Мои руководители ждут от меня звонка сегодняшней ночью. Если они не
дождутся его, они  станут  беспокоиться  и,  возможно,  поднимут  на  ноги
полицию в Цюрихе.
     - Да, я понимаю, о чем вы говорите. У нас есть темы для разговора, не
так ли? - про себя Борн отметил,  что  несмотря  на  сильный  шок,  доктор
Сен-Жак не выпускает из рук свою сумочку. Он нагнулся вперед, и боль в его
груди внезапно усилилась. - Позвольте вашу сумочку.
     - Что? - она быстро убрала руку  с  рулевого  колеса  и  вцепилась  в
сумочку, собираясь защищаться до последнего.
     Борн вырвал сумочку и заявил:
     - Ваше дело вести машину!
     - Вы не имеете права... - она замолчала, понимая всю  бессмысленность
сопротивления.
     - Согласен, - произнес он, открывая сумочку и поворачиваясь к слабому
свету лампочки в салоне.
     Как и ее  владелица,  содержимое  сумочки  было  аккуратно  заложено.
Паспорт, бумажник, ключи и масса различных  записок  и  писем  в  соседнем
отделении. Борн стал искать вполне определенное послание. Оно находилось в
конверте, который ей дал клерк в отеле. Телеграмма из Оттавы...
     "Встречаю в аэропорту в среду 26-го. О вылете сообщи телеграммой  или
по телефону. В Лионе нет никакой мисс Мейнер, твоей прекрасной кузины.
     Целую, Петер".
     Борн положил телеграмму на место и увидел маленькую книжечку спичек в
белой блестящей обертке, украшенную надписью из сплошных завитков. Он взял
ее в руки и прочитал название: "Кронхалле". Ресторан...  ресторан.  Что-то
беспокоило его, но он не знал, что именно связано с этим рестораном.  Взяв
спички, он закрыл сумочку и наклонился вперед, чтобы положить ее на место.
     - Это все, что я хотел  знать,  -  пробормотал  он,  сидя  в  углу  и
уставившись на спички. - Я хочу напомнить вам  ваш  разговор  относительно
Оттавы. Вы получили оттуда известие...  26-го  закончился  недельный  срок
вашей командировки.
     - Пожалуйста...
     Это была не просто просьба, это был вопль о помощи. И он услышал его,
хотя больше ничего не было произнесено. Ему была необходима  эта  женщина,
как больному, нуждающемуся в костыле, или, чтобы быть  более  точным,  как
человеку, не умеющему водить машину, необходим водитель. Но  не  для  этой
машины. В течение последующего часа или около  того  ему  будет  необходим
помощник.
     - Развернитесь! - приказал он. - Мы едем назад в "Кариллон дю Лак".
     - В... отель?
     - Да, - буркнул он, не сводя глаз со спичек и поворачивая их  во  все
стороны под слабым светом. - Нам нужен другой автомобиль.
     - Нам!? Но вы не можете... Я никуда не поеду! - она снова умолкла, не
договорив до конца.
     Вероятно, ее остановила какая-то новая  мысль.  Она  молча  управляла
машиной, пока перед ними не показались подъездные пути  на  берегу  озера.
Машина неслась с  бешеной  скоростью,  едва  тормозя  на  поворотах.  Борн
оторвался от созерцания спичек и взглянул на дорогу. Достав револьвер,  он
наклонился к женщине и положил руку на ее плечо, упираясь стволом оружия в
ее голову.
     - Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли. Вы должны делать все  точно
так, как я вам скажу. Вы будете находиться справа от меня, и  эта  игрушка
будет постоянно рассматривать вашу головку. И вы должны понять, что сейчас
я спасаю свою жизнь и не намерен колебаться, если мне  потребуется  нажать
для этого на спуск. Я хочу, чтобы вы это поняли.
     - Я все поняла, - ее ответ был  подобен  свисту.  Она  резко  втянула
воздух сквозь губы. Ее страх был неподдельным.
     Борн спрятал оружие. Он был удовлетворен. Удовлетворен и раздосадован
одновременно.
     "Дайте свободу вашему воображению..."
     Спички!  Что  с  ними  связано?  Но  не  сами  спички  были  причиной
беспокойства. Это ресторан - но не "Кронхалле", но все-таки ресторан.
     "Низкий свет, свечи, черные... треугольники снаружи... Белый камень и
черные треугольники. Три? Три черных треугольника".
     Кто-то должен быть там... в ресторане с тремя  треугольными  фигурами
перед входом. Картина была настолько яркой, такой волнующей. Что это было?
Существует ли на самом деле такое место?
     "Детали   могут   прийти   к   вам...   отдельные   связи...   начнут
функционировать".
     Неужели это случилось сейчас? Бог мой, я не могу этого остановить!
     Он уже видел огни отеля в нескольких ярдах ниже  дороги,  но  еще  не
знал, что будет делать  в  ближайшие  минуты,  учитывая  два  немаловажных
обстоятельства. Первое заключалось в том, что убийцы вряд  ли  остались  в
отеле. С другой стороны, Борн не собирался попасть в ловушку,  которую  он
как бы сам подготовил. Ведь он видел только двух убийц и не может опознать
других, если бы они находились где-нибудь поблизости.
     Основная стоянка  автомобилей  находилась  сзади  подъездной  дороги,
которая представляла собой почти окружность, огибающую отель.
     - Сбавьте скорость! - приказал он. - Сворачивайте на первую же дорогу
налево.
     - Но это же  выезд!  -  возразила  она  и  в  ее  голосе  послышалось
удивление. - Мы нарушаем правила!
     - Сейчас никто не выезжает. Езжайте вперед! Нужно проехать на стоянку
в самый темный угол.
     События на крытой стоянке перед входом в отель объяснили  им,  почему
никто не выезжал со стоянки и почему никто не обратил на них внимания. Там
стояли четыре  полицейские  машины,  образуя  полукруг.  Их  верхние  огни
постоянно вращались, создавая атмосферу чрезвычайности.  Борн  мог  видеть
полицейских в форме, мелькавших в толпе любопытных  гостей.  Они  задавали
вопросы и проверяли имена тех, кто отъезжал на машинах.
     Мари Сен-Жак медленно ехала вдоль стоянки к свободному месту в правом
углу, где было особенно темно. Она выключила двигатель  и  сидела  подобно
статуе, глядя перед собой.
     - Будьте крайне осторожны, - предупредил ее Борн, опуская  стекло  со
своей стороны. - И потихоньку  выходите.  Теперь  откройте  дверь  с  моей
стороны и помогите мне выйти. Запомните, что стекло опущено и револьвер  у
меня в руке, а вы от меня всего  в  двух  футах.  С  такого  расстояния  я
никогда не промахивался.
     Она все сделала так, как он сказал, автоматически  и  не  раздумывая.
Джейсон вышел на тротуар,  опираясь  на  дверь.  Потом  он  несколько  раз
переместил свой вес с одной стороны тела на  другую.  Сейчас  он  уже  мог
двигаться и даже идти. Не очень хорошо, с чужой помощью, но идти.
     - Что вы  собираетесь  делать?  -  осведомилась  она,  как  бы  боясь
услышать ответ.
     - Ждать... Рано или поздно кто-нибудь приедет на машине и поставит ее
поблизости. Не имеет значения, что происходит  у  входа  в  отель.  Сейчас
самое время для обеда и посетители наверняка будут. Ведь так или иначе, но
кто-то заказал места. Столы накрыты и  гостей  ждут.  Люди,  суетящиеся  у
входа, не могут нарушить их планов. Обед состоится.
     - О, а когда автомобиль появится, вы возьмете его? - она помолчала  и
сама же ответила на свой вопрос: - Мой бог, вы собираетесь убить  кого-то,
кто приедет сюда?
     Борн схватил ее за руку. Ее испуганное лицо находилось  в  нескольких
дюймах от него. Он должен управлять ею с помощью  страха,  но  не  до  той
степени, когда впадают в истерику.
     - Если это будет необходимо, я это сделаю. Но мне кажется, мы  сможем
обойтись и без крайних мер. Машины  обычно  паркуют  служащие  стоянки,  а
ключи они оставляют под ковриками. Все очень просто.
     Впереди показались огни подъезжающего автомобиля. Это было  небольшое
"купе", которым управлял дежурный. Он приближался  прямо  к  ним,  сигналя
Борну, чтобы тот посторонился.
     "Резервированные места для обеда... ресторан..."
     Он принял решение.
     Дежурный вышел из машины  и  положил  ключи  под  сидение.  Когда  он
проходил мимо, он кивнул им. Борн заговорил с ним по-французски:
     - Молодой человек, может, вы нам поможете?
     - Сэр? - дежурный говорил прерывающимся  голосом.  События  в  отеле,
видимо, все еще волновали его.
     - Я еще не успел протрезветь от вашего прекрасного швейцарского вина.
     - Такое часто случается, сэр, - улыбнулся дежурный.
     - Моя жена предложила мне прогуляться, прежде чем ехать в город.
     - Отличная мысль, сэр!
     - В отеле все еще  суетятся?  Я  боюсь,  что  полицейский  офицер  не
выпустит нас отсюда, если увидит, что я пугаюсь его мундира.
     - Да, там все еще плохо,  сэр.  Как  в  сумасшедшем  доме...  Полиция
заполнила буквально все... И нам не разрешается это обсуждать.
     - Да, я понимаю, но у нас есть небольшая трудность.  Мы  договорились
встретиться с нагим попутчиком по авиарейсу в ресторане, но  я  забыл  его
название. Я только помню, что перед входом  были  три  странные  фигуры...
что-то из современного дизайна, как мне кажется. Треугольники...
     - Это Альпенхауз, сэр... Три шале... Это со стороны Фолькенштрассе.
     - Да, точно, это то самое место. И попасть туда мы  можем...  -  Борн
тянул и путал слова, как  человек,  действительно  нагрузившийся  вином  и
пытающийся поймать ускользающую мысль.
     - Просто повернуть налево, выезжая со стоянки,  сэр.  Примерно  шесть
миль вы должны ехать  прямо,  пока  не  заметите  большой  пирс.  От  него
поворачивайте направо и попадете  на  Фолькенштрассе.  А  там  вы  уже  не
проедете мимо нужного ресторана.
     - Благодарю вас. Вы еще будете здесь через несколько часов, когда  мы
вернемся?
     - Сегодня я дежурю до двух утра, сэр.
     -  Очень  хорошо.  Я  постараюсь   увидеть   вас   и   выразить   вам
признательность более определенно.
     - Благодарю вас, сэр! Не желаете ли, чтобы я вывел вашу машину?
     - Вы и так  уже  сделали  достаточно.  Спасибо.  Мне  еще  необходимо
немного пройтись.
     Дежурный раскланялся и направился прямо ко  входу  в  отель.  Джейсон
подвел Мари прямо к "купе".
     - Поторопитесь! Ключи под сидением.
     - А если нас остановят,  то  что  вы  будете  делать?  Ведь  дежурный
заметит, что автомобиль исчез. И он будет знать, что это сделали вы.
     - Сомневаюсь в этом. Ничего не случится, если мы немедленно уедем. Он
наверняка задержится в этой толпе на несколько минут.
     - А если заметит?
     - Я надеюсь, что вы хороший водитель, - проговорил он,  пропуская  ее
вперед. - Садитесь.
     Наконец, дежурный завернул  за  угол.  Борн,  используя  револьвер  в
качестве рычага, открыл дверь со стороны пассажира.
     - Я же сказал, найдите ключи, черт побери!
     - Сейчас, сейчас...
     - Скорее!
     Мари почти сползла с сидения и вскоре вытащила ключи.
     - Запускайте двигатель, но стойте на месте, пока я не скажу.
     Борн подождал,  пока  на  выезде  не  показались  огоньки  очередного
автомобиля. Сейчас к нему должен был  подойти  дежурный,  однако,  его  не
было. Или пассажиры не выходили  из  машины,  или  причина  заключалась  в
чем-то ином. Двое неизвестных людей на стоянке! Кто они?
     - Поезжайте вперед! Быстро. Я хочу поживее выбраться из этой западни!
     Через секунду они уже неслись к выезду на широкую  дорогу,  огибающую
озеро. Борн, затаив дыхание, наблюдал в зеркало заднего вида за  тем,  что
происходило у входа в отель. Ситуация  под  освещенным  навесом  объясняла
отсутствие дежурного. Между группой гостей и  полицией  возник  скандал  и
полицейские хотели  записать  фамилии  каждого,  прежде  чем  им  разрешат
покинуть отель. И все это, естественно, вызвало недовольство у гостей.
     - Поезжайте, - он вновь содрогнулся от острой  боли,  пронзившей  его
грудь. - Нас не видят.


     Это была сверхъестественная, почти жуткая  картина.  Три  треугольные
фигуры выглядели точно так, как он представлял себе в  своем  воображении.
На белой поверхности камня был изображен темный тонкий лес. Три одинаковых
треугольника представляли абстрактное изображение крыш трех сельских домов
в горной швейцарской долине, полностью занесенных снегом так,  что  нижних
этажей уже не было видно. Поверх этих трех фигур готическими буквами  было
выведено название ресторана: "Альпенхауз".  Немного  ниже  базовой  линии,
которая условно проходила через центры фигур, был расположен вход  в  виде
двухстворчатой дубовой двери, похожей на  арку  собора.  Каждая  половинка
двери   была    украшена    массивными    стальными    кольцами,    весьма
распространенными в старинных альпийских замках.
     Все, что он увидел, напомнило ему Цюрих, но в какой-то другой,  очень
далекой жизни.
     - Мы приехали, - вздохнула женщина.
     - Знаю.
     - Скажите мне, что надо делать! - вскрикнула она. - Ведь мы проезжаем
мимо.
     - Езжайте до следующего угла и сворачивайте  направо.  Объедете  этот
квартал и снова подъезжайте сюда.
     - Почему?
     - Хотел бы я это знать.
     - Что?
     - Потому что я так хочу.
     "Кто-то был там... в ресторане. Почему не появляются новые картинки в
мозгу? Вот новое видение - чье-то лицо".
     Они уже несколько раз проехали мимо  ресторана.  За  это  время  туда
вошли две отдельные парочки и группа из четырех человек. Из него же  вышел
лишь  один  человек,  который  пешком  направился  вдоль  улицы.  Судя  по
количеству  припаркованных  автомобилей,  ресторан  был  заполнен   только
наполовину.  Через  пару  часов  число  посетителей  возрастет,  так   как
большинство жителей Цюриха предпочитает вечернюю трапезу ближе к  половине
одиннадцатого. Не было смысла ждать еще чего-нибудь. В его воображении  за
это время не возникло  ничего  нового.  Он  мог  только  сидеть,  ждать  и
надеяться, что что-то произойдет. Что-то... Маленькая пачка спичек вызвала
целую цепочку ассоциаций, в конце которых появилась осязаемая  реальность.
Вполне очевидно,  что  внутри  ее  скрывалась  правда,  которую  он  хотел
открыть.
     - Сверните направо и остановитесь  перед  последним  автомобилем.  Мы
идем в ресторан.
     Тихо, без комментариев и протестов, она  сделала  все,  что  ей  было
приказано.  Ее  реакция  была  значительно  спокойней   по   сравнению   с
первоначальным поведением. Борн  понял,  что  она  отлично  усвоила  урок.
Невзирая на то, что может случиться внутри ресторана, он все же нуждался в
ее помощи. Она должна помочь уехать ему из Цюриха.
     Колечко на ее пальце сверкнуло в свете фонаря, когда машина встала  у
тротуара.
     Женщина включила двигатель и стала вынимать ключи, ее  движения  были
медленными, очень медленными. Борн наклонился и взял ее за  запястье.  Она
почти не дыша уставилась на него.
     - Ключи возьму я, - заявил он.
     -  Естественно!  -  воскликнула  она.  Ее  левая  рука  неестественно
держалась за обшивку двери.
     - Выходите и становитесь у капота, - продолжал Борн. - И не пытайтесь
совершить глупость, это вам дорого обойдется.
     - Почему я должна ее совершать? Вы же убьете меня, если...
     - Ладно, ладно, - прервал он ее и открыл дверь с ее стороны.
     Послышался резкий шелест платья, движение воздуха было более упругим,
чем следовало. Дверь распахнулась и женщина выскочила на улицу, но это  не
стало для него  неожиданностью.  Урок  должен  быть  закреплен.  Он  резко
схватил ее за волосы и втащил в машину. Она так  согнулась,  что  ее  лицо
оказалось в нескольких дюймах от его лица.
     - Я никогда не буду этого делать! - закричала она. - Обещаю!
     Борн закрыл дверь и вновь взглянул  на  нее,  пытаясь  разобраться  в
мыслях. Полчаса назад, в другом автомобиле, он был  готов  прикончить  ее,
если бы она ослушалась. Тогда он считал ее реальным врагом.
     - Я не буду этого делать! - повторила она.
     - Вы попытаетесь, - возразил он. - Когда подвернется удобный  случай,
вы предпримите новую попытку. Поверьте мне, я не блефую,  угрожая  вам.  Я
буду вынужден убрать вас, хотя  мне  не  хочется  этого  делать.  Поэтому,
прежде чем я выпущу вас, вы должны подчиняться моим указаниям.
     Он говорил ей правду, как он ее понимал.  Простота  принятия  решения
была для него удивительна, как и  решение  само  по  себе.  Убийство  было
практическим делом, и больше ничем.
     - Вы обещали отпустить меня, - снова заговорила она. - Когда?
     - Когда я буду в полной безопасности. Когда ваши слова и поступки  не
будут иметь для меня никакого значения.
     - Когда это будет?
     - Через час или около того. Когда мы будем  далеко  от  Цюриха,  и  я
смогу отправиться туда, куда мне необходимо попасть.
     - Почему я вам должна верить?
     - Меня это не волнует, - он отпустил ее волосы. -  Приведите  себя  в
порядок. Вытрите глаза и поправьте волосы на голове. Мы идем в ресторан.
     - Зачем?
     - Хотел бы я знать, -  задумчиво  произнес  он,  глядя  через  заднее
стекло на входную дверь ресторана.
     - Вы это уже говорили.
     Борн внимательно посмотрел на нее, в ее широко открытые карие  глаза,
которые непрерывно смотрели на него с ужасом и удивлением.
     - Я знаю. Поторопитесь.


     Узкие лучи света играли на  высоком  потолке.  Столы  и  стулья  были
сделаны из  тяжелого  дерева,  в  глубоких  кабинах  стояли  свечи.  Среди
посетителей  медленно  двигался  человек  с   аккордеоном,   извлекая   из
инструмента приглушенные звуки баварской музыки.
     Он уже раньше видел этот большой зал, потоки света на потолке и свечи
отложились где-то в его памяти, объединяясь там  со  звуками  музыки.  Они
стояли в просторном зале перед метрдотелем.
     - У вас заказано, мистер?
     - Если вы имеете в виду, зарезервирован ли у меня  столик,  то  боюсь
вас разочаровать. Нет, я не делал заказа, но мне рекомендовали именно  ваш
ресторан. Я надеюсь,  что  вы  нас  где-нибудь  пристроите,  желательно  в
кабине.
     - Непременно, сэр. Сейчас еще рано,  поэтому  у  нас  есть  свободные
места. Сюда, пожалуйста.
     Они прошли в кабину, освещенную мерцающей свечой.
     - Сядьте возле стены, - проговорил он, когда метрдотель  удалился.  -
Запомните, что я не остановлюсь ни перед чем, если вы вздумаете шутить.
     - Я уже много раз говорила вам и повторяю снова: я не  буду  пытаться
бежать!
     - Надеюсь на ваше благоразумие.  Закажите  только  вино,  у  нас  нет
времени.
     - Я все равно не смогу кушать, - она сжала руки, чтобы унять дрожь. -
Почему нет времени? Чего вы ждете?
     - Еще не знаю.
     - Почему вы все время твердите: "Я не знаю. Мне хотелось бы знать..."
Почему мы пришли именно сюда?
     - Потому что я бывал тут раньше.
     - Это не совсем ясный ответ.
     - У меня нет причин вдаваться в детали.
     В это время появился официант. Мари заказала вино, а Борн - виски. Он
медленно оглядывал ресторан, пытаясь сосредоточиться на всем и ни  на  чем
конкретно. Губка... Он готов был впитывать в себя  все,  что  хоть  как-то
продвигало его вперед. Но ничего  не  получалось.  В  его  воображении  не
возникло никаких новых картин из прошлого, ассоциируемых  с  этим  местом,
никаких мыслей при виде окружающей обстановки. Ничего...
     Но тут он неожиданно заметил лицо в дальнем углу  зала,  пока  только
лицо. Оно было массивным и  возвышалось  над  тучным  и  немного  оплывшим
телом. Полный человек находился в тени дальней  кабины  рядом  с  закрытой
дверью. Его глаза были прикованы к Борну, его  взгляд  состоял  из  равных
частей ужаса и растерянности. Этот  человек  был  незнаком  Борну,  однако
человек, по-видимому, узнал его. Он поднес свои дрожащие пальцы к губам  и
вытер уголки рта, после чего бегло  осмотрелся  по  сторонам.  Лишь  после
этого толстяк направился через зал к кабине, где находился неожиданный для
него посетитель.
     - Сюда приближается человек, - предупредил он Мари через пламя свечи.
- Толстый человек. Очень испуганный человек. Постарайтесь при  нем  ничего
не говорить, что бы он не сказал. И не смотрите на него. Поднимите руку  и
обопритесь на нее лбом, отвернувшись к стене. Так будет лучше. Смотрите на
стену, а не на него.
     Мари выполнила его приказание. Она была напугана, руки ее дрожали. На
ее губах застыл невысказанный вопрос. Но  Борн  все  же  ответил  на  него
интуитивно:
     - Для вашего же блага. Я не хочу, чтобы он вас запомнил.
     Толстяк, наконец, добрался до их кабины. Борн задул  свечу  и  кабина
погрузилась  в  полумрак.  Мужчина  после  некоторой   заминки   заговорил
удивленным и все время срывающимся голосом:
     - Мой бог! Почему вы здесь? Что заставило вас прийти сюда?  В  чем  я
виноват?
     - Я всегда был гурманом, и вы это знаете.
     - Неужели вы не имеете ни капли порядочности? У меня  семья,  жена  и
дети. Я делал только то, что мне  говорили.  Я  же  передал  вам  конверт.
Клянусь! Я не заглядывал в него и ничего не знаю!
     - Но ведь вам за это платили? - инстинктивно спросил Борн.
     - Да, но я никому ничего не сказал. Мы никогда с вами не встречались,
и я никогда о вас никому не говорил!
     - Тогда чего вы так испугались? Я обыкновенный посетитель, заказавший
выпивку.
     - Прошу вас, уходите!
     - Я хочу знать, почему?
     Толстяк снова поднес  руку  к  лицу  и  вытер  испарину.  Его  пальцы
непрерывно дрожали. Он чуть повернул голову, оглянувшись на дверь, и опять
уставился на Борна.
     - Другие могут заговорить, другие могут знать, кто  вы.  Я  уже  имел
дело с полицией.
     Мари потеряла над собой контроль. С ее губ  сорвались  резкие  слова,
обращенные к Борну:
     - Полиция! Так это была полиция?
     Борн злобно посмотрел на нее и повернулся к толстяку.
     - Вы хотите сказать, что  полиция  будет  преследовать  вашу  жену  и
детей?
     - Конечно, не они сами, и вы это прекрасно знаете. Но интерес полиции
к моей персоне даст возможность другим отыскать меня и мою семью.  Сколько
их, кто охотится за вами,  мой  господин?  И  что  они  сделают?  Вам  нет
необходимости спрашивать об этом у меня. Они не остановятся ни перед чем -
смерть моей жены и детей для них ничто. Прошу вас... ради моих детей...  Я
ничего не сказал. Уходите!
     - Вы  сильно  преувеличиваете,  -  Борн  поднял  бокал,  выказывая  к
разговору полное безразличие.
     - Ради бога, прошу вас! - человек наклонился вперед, держась за  край
столика.  -  Вы  хотите  доказательств  моего  молчания?  Я  вам   докажу.
Информация была опубликована в газете. Любой, кто имел  хоть  какие-нибудь
сведения, немедленно позвонил бы в полицию и  все  осталось  бы  в  тайне.
Газеты не  врут  в  подобных  случаях.  Вознаграждение  было  достаточным.
Полиция многих стран выделяла суммы вознаграждения через  Интерпол.  -  Он
стоял, вытирая пот с лица  и  его  массивная  фигура  бесформенной  чушкой
возвышалась над поверхностью стола. - Человек моего уровня  легко  мог  бы
найти язык с полицией. Однако, я никуда не  пошел.  Несмотря  на  гарантии
конфиденциальности, я ничего не предпринял!
     - А кто-нибудь другой? Пытался ли кто-нибудь еще сообщить в  полицию?
Скажите мне правду, я все равно все узнаю.
     -  Я  знаю  лишь  Чернака.  Пожалуй,  он  единственный,   с   кем   я
разговаривал, и я вполне  допускаю  вероятность,  что  он,  возможно,  вас
видел. Но это известно и вам, ведь конверт был  передан  мне  через  него.
Правда, я уверен, что он тоже никогда никому ничего не говорил.
     - Где он сейчас?
     - Там, где всегда, в своей квартире на Лювенштрассе.
     - Я никогда там не был. Какой номер?
     - Никогда не были? - толстяк замолчал. Губы  его  сжались,  в  глазах
появилась тревога. - Вы меня проверяете? - наконец спросил он.
     - Отвечайте на вопрос.
     - Номер 37. Вы знаете это так же хорошо, как и я.
     - Я действительно решил вас проверить. Скажите,  а  кто  передал  ему
конверт?
     Толстяк замер. Его поведение изменилось.
     - Не имею ни малейшего понятия. Я никогда этим не интересовался.
     - Вы не любопытны?
     - Конечно, нет. Козлята никогда не заглядывают  в  волчью  конуру  по
собственной воле.
     - Что было в конверте?
     - Я же сказал, что не открывал его.
     - Но вы догадываетесь, что в нем находилось?
     - Полагаю, что деньги.
     - Вы полагаете?
     -  Да,  именно  деньги,  большая  сумма  денег.   И   если   возникло
какое-нибудь недоразумение, то я здесь ни при чем. А  теперь,  прошу  вас,
уходите отсюда.
     - Последний вопрос.
     - Пожалуйста, только уходите.
     - С какой целью передавались эти деньги?
     Толстяк уставился на Борна, его дыхание чуть было не  прервалось.  На
его жирной физиономии выступил пот.
     - Вы совсем замучили меня, мой господин, но я не буду  уклоняться  от
ответа. Называйте это как угодно, хоть смелостью  ненормального  козленка,
который хочет лишь одного - выжить. Каждый день я  читаю  газеты  на  трех
языках. Шесть месяцев назад был убит один человек. О его смерти сообщалось
на первых страницах каждой из них.



                                    7

     Они  обогнули  квартал,  проезжая  по  Фолькенштрассе,   после   чего
повернули  направо  по  направлению  к  Лиммат   Квей   и   Гроссмюнстеру.
Лювенштрассе находилась за рекой в западной части города.  Самый  короткий
путь туда лежал через Мюнстер-бридж. Мари Сен-Жак молча сидела  за  рулем,
держась за него с  таким  неистовством,  как  ранее  держала  ручку  своей
сумочки в течение всех сумасшедших минут в отеле, надеясь  так  или  иначе
сосредоточиться на анализе происходящего. Борн, размышляя, смотрел на нее.
     "Шесть месяцев назад был убит человек. О  его  смерти  сообщалось  на
первых страницах каждой из них".
     Джейсон Борн получил деньги за это  убийство,  и  полиция  нескольких
стран обещала вознаграждение через Интерпол всем,  кто  имеет  информацию,
способствующую его захвату. Это означало, что были и другие убийства.
     "Сколько их, кто охотится за вами, мой господин? И что  они  сделают?
Они не остановятся ни перед чем - смерть жены или детей для них ничто!"
     Но это не полиция, это другие личности.
     В  ночном   небе   вырисовались,   как   близнецы,   две   колокольни
Гроссмюнстера, отбрасывая сверхъестественные тени. Борн задумчиво  смотрел
на это древнее сооружение. Казалось, что оно хорошо  знакомо  ему,  но  не
настолько, чтобы он был в этом уверен. Он видел его раньше, однако  сейчас
он смотрел на него, как в первый раз.
     "Я знаю только Чернака...  Конверт  был  передан  мне  через  него...
Лювенштрассе, 37. Вы знаете это так же хорошо, как и я".
     Знал ли он? Мог ли он это знать?
     Они проехали мост и попали на дорогу, ведущую в новую  часть  города.
Улицы были заполнены толпами гуляющих  пешеходов.  Пешеходы  и  автомобили
соревновались друг  с  другом,  регулируемые  перемещающимся,  бесконечным
потоком  красных  и  зеленых  огней.  Борн  попытался  сосредоточиться  на
чем-то... и на всем одновременно. Пока для  него  стали  проясняться  лишь
контуры реальности. Ее  формы  были  загадочными  и  пугающими.  И  каждая
очередная была более загадочной, чем предыдущая. Он уже не был уверен, что
способен - умственно  способен  -  впитывать  события,  развивающиеся  так
быстро.
     Внезапно послышались сигналы полицейской машины.
     Он взглянул в окно, и резкая боль вновь пронзила его грудь.  Рядом  с
ними ехала патрульная  машина,  и  полицейский  что-то  кричал  ему  через
стекло. Все стало неожиданно ясно, и его охватила неудержимая ярость.
     Женщина увидела полицейскую машину в  боковое  зеркальце.  Потом  она
погасила передние огни и включила сигнал левого поворота. Левый поворот на
улице  с  односторонним  движением!  Результат  был  налицо:   полицейские
обратили на них внимание. Если они их остановят, то она может закричать, и
все будет кончено.
     Борн включил передние фары,  повернулся  и  выключил  левый  поворот.
Другой рукой он схватил ее за руку так, как делал это раньше.
     - Я убью вас, доктор, - четко прошептал  он,  а  в  окно  закричал  в
сторону патрульной машины: - Мы немного запутались! Просим у вас прощения!
Мы - туристы! Нам надо проехать в свою очередь в следующий квартал!
     Полицейская машина находилась  от  них  буквально  в  двух  футах,  а
полицейский был явно  озадачен  происходящим.  Но  сигнальные  огоньки  на
машине нарушителей были уже изменены.
     -  Осторожно  поезжайте  вперед,  и  больше  не  допускайте  подобных
глупостей, - предупредил полицейский.
     Борн кивнул полицейскому через окно.
     - Еще раз извините!
     Тот пожал плечами и повернулся к напарнику, возвращаясь к  прерванной
беседе.
     - Я ошиблась, - дрожащим голоском  прошептала  Мари.  -  Здесь  такое
оживленное движение... О  боже,  вы  сломали  мне  руку!  Отпустите  меня,
мерзавец!
     Борн  отпустил  ее,  опасаясь  очередной  истерики.  Он   предпочитал
управлять ею с помощью страха.
     - Вы думаете, что я вам поверил?
     - Это вы о моей руке?
     - Нет, о вашей ошибке.
     - Вы сказали, что мы скоро повернем налево. Я только об этом и думала
все время.
     - В следующий раз будьте  внимательней,  -  он  откинулся  назад,  не
переставая наблюдать за ее лицом.
     - Вы - чудовище, - прошептала она, закрывая глаза на короткое  время.
Когда она снова открыла их, в них вновь появилось выражение ужаса.
     Наконец, они добрались до Лювенштрассе. Это была  достаточно  широкая
улица, где низкие каменные и деревянные дома перемежались  с  современными
сооружениями из стекла и бетона. Постройки XIX века  конкурировали  тут  с
современной посредственностью. Эти дома продолжали свою долгую  жизнь.  На
номера домов Борн стал смотреть где-то в  районе  80-х.  Для  того,  чтобы
добраться до нужного, им было необходимо спуститься вниз по улице. Это был
уже новый квартал, почти целиком застроенный старыми трехэтажными  домами.
У многих из них даже крыши были из дерева. К каждой  двери  вели  каменные
ступени с железными  перилами,  а  дверные  проемы  освещались  небольшими
фонарями,  наподобие  тех,  которые  устанавливались  когда-то  на  конных
экипажах.
     Борн начал вспоминать  забытое.  Но  не  эта  улица  возникла  в  его
воображении.  Что-то  еще...  Очертания  домов  были  похожи,  но  странно
отличались: разбитые окна,  покосившаяся  лестница,  сломанные  перила,  а
вокруг много ржавого железа. Это был уже совсем иной Цюрих.
     -  Степпдекштрассе,  -  сказал  он  самому  себе,  концентрируясь  на
картине, возникшей в его сознании. Он ясно м четко видел жилой дом. Он мог
даже различить краску когда-то красного дерева,  похожую  на  цвет  платья
сидевшей за рулем женщины. - Меблированные комнаты... на Степпдекштрассе.
     - Что? Что вы сказали? -  Мари  Сен-Жак  испугалась  этих  бессвязных
слов, не означавших ничего конкретного, но которые  она  отнесла  на  свой
счет.
     - Ничего, - он перевел взгляд на ее платье. - Вот здесь  должен  быть
дом  N  37,  -  произнес  он,  показывая  на   пятый   дом   в   ряду.   -
Останавливайтесь.
     Он вышел первым. Проверив работоспособность своих ног, он  отобрал  у
нее ключи зажигания и только после этого позволил ей выйти.
     - Вы уже можете ходить, - заметила она, -  а  это  означает,  что  вы
смогли бы сами вести машину.
     - Может, и так.
     - Тогда отпустите меня! Я ведь сделала все, что вы хотели!
     - Когда сделаете еще кое-что, тогда я вас отпущу.
     - Я ничего никому не скажу, поймите  это!  Вы  последний  человек  на
земле, которого я когда-либо захочу снова увидеть... или иметь с ним дело.
Я не желаю быть свидетелем, или участвовать в  полицейском  расследовании,
или делать заявления для прессы, или что-нибудь подобное! Я не желаю  быть
частью той жизни, которая вас окружает, я не  хочу  иметь  с  вами  ничего
общего! Я перепугана до смерти... и это будет гарантией, неужели вы  этого
не видите? Пожалуйста, отпустите меня!
     - Я не могу этого сделать.
     - Почему вы не хотите мне верить?
     - Это не имеет значения, вы мне необходимы.
     - Для чего?
     - Дело простое до глупости. У меня нет водительского удостоверения, а
без него нельзя нанять машину, что меня немного волнует.
     - Но у вас уже есть машина!
     - Она может быть пригодна еще в течение максимум  одного-двух  часов.
Очень скоро кто-то обнаружит ее пропажу у отеля. И описание  машины  будет
разослано всем полицейским постам.
     Мари смотрела на него со смертельным ужасом в глазах.
     - Я не хочу подниматься в квартиру вместе  с  вами.  Я  слышала,  что
сказал тот человек в ресторане.  Если  я  буду  знать  слишком  много,  вы
прикончите меня.
     - То, что вы слышали, не имеет большого значения ни для меня, ни  для
вас. Пойдемте, - он взял ее за руку, положив вторую руку на перила,  чтобы
иметь дополнительную опору при подъеме.
     Мари не сводила с него взгляда, в котором читались страх и изумление.
     Имя Чернак было обозначено на втором почтовом ящике рядом со звонком.
Он не стал нажимать на него, но  зато  надавил  остальные  четыре  кнопки.
Буквально в течение нескольких секунд дом заполнила какофония  голосов  на
швейцарско-немецком диалекте, каждый из которых спрашивал, в  чем  дело  и
кто  пришел.  Но  кто-то  не   спрашивал:   он   просто-напросто   включил
дистанционный замок  и  дверь  отворилась.  Борн  пропустил  Мари  вперед,
осторожно подталкивая ее вдоль стены, чего-то  ожидая.  Постепенно  голоса
наверху  смолкли.  Тишина...  Двери   квартир   закрылись...   М.   Чернак
располагался на втором  этаже  в  квартире  ВС.  Борн  стал,  прихрамывая,
подниматься по лестнице, придерживая женщину за руку.  Конечно,  она  была
права. Было бы значительно лучше, если бы  он  был  один.  Но  он  не  мог
отпустить ее: она все еще была ему нужна. Борн  изучал  дорожные  карты  в
течение нескольких дней, пока еще находился в Порт-Нойре. Люцерна была  не
более чем в часе езды, Борн приблизительно в двух часах или  что-то  около
этого. Он мог поехать в любом  из  этих  направлений  и,  оставив  Мари  в
каком-нибудь уединенном месте, исчезнуть. Это было вопросом времени,  и  у
него были для этого возможности. Ему был необходим  проводник  только  для
выезда из Цюриха, и эту роль он отводил Мари Сен-Жак.  Но  прежде  чем  он
собирался покинуть Цюрих, он хотел кое-что выяснить. Он хотел поговорить с
человеком по имени...
     "М.Чернак". Имя было справа от двери. Борн отступил от двери  вправо,
увлекая за собой Мари.
     - Вы говорите по-немецки? - осведомился он у нее.
     - Нет.
     - Не лгите!
     - Я не лгу!
     Некоторое время Борн размышлял, разглядывая холл.
     - Звоните. Если дверь откроется, просто стойте  сбоку  от  нее.  Если
кто-то ответит на звонок изнутри, то скажите, что у вас есть сообщение  от
друга из Альпенхауза.
     - Предположим, что это сообщение предложат просунуть под дверь?
     - Очень хорошо.
     - Я только не хочу больше насилия. Я не хочу ничего знать и  не  хочу
ничего видеть. Я лишь хочу...
     - Знаю! - прервал он ее. - Вы хотите  вернуться  к  налогам,  которые
вводил Цезарь или, что еще лучше, к Пуническим войнам... Если он  или  она
скажет что-нибудь в этом  роде,  то  объясните  им  парой  слов,  что  это
сообщение на словах  и  должно  быть  передано  только  человеку,  портрет
которого вам описали.
     -  А  если  меня  спросят,  как  он  должен  выглядеть?   -   холодно
осведомилась она, замирая от страха.
     - У вас прекрасная головка, доктор.
     - Я педантична и к тому же напугана. Что я должна делать?
     - Скажите им, чтобы они убирались ко всем  чертям!  Пусть  кто-нибудь
другой разбирается с ними, и после этого потихоньку отходите от двери.
     Мари подошла к квартире и нажала на кнопку  звонка.  Внутри  раздался
какой-то странный звук и после этого послышался мужской голос:
     - Кто там?
     -  Боюсь,  что  я  не  смогу  разговаривать  с  вами  по-немецки,   -
пробормотала она.
     - Говорите по-английски. В чем дело? Кто вы такая?
     - У меня к вам срочное сообщение от друга из Альпенхауза.
     - Подсуньте его под дверь.
     - Я не могу этого сделать, это сообщение на словах.  Я  должна  лично
передать его человеку, портрет которого мне описали.
     - Хорошо, сейчас.
     Щелкнул замок и дверь отворилась. Борн отделился от стены и  встал  в
дверном проеме.
     - Вы  безумец!  -  Заорал  человек  с  двумя  обрубками  вместо  ног,
передвигаясь в кресле на колесах. - Убирайтесь отсюда!
     - Я уже устал это слушать, - заявил Борн, втаскивая женщину внутрь  и
закрывая за собой дверь.
     Ему  не  потребовалось  уговаривать  Мари,  чтобы  та  направилась  в
соседнюю комнату на время разговора с калекой. Она сделала это без всякого
сопротивления. Безногий Чернак был в панике, его  опустошенное  лицо  было
абсолютно белым,  а  непричесанные  сероватые  волосы  торчали  на  шее  и
закрывали лоб.
     - Что вы от меня хотите? - возмутился Чернак. - Вы же клялись, что та
последняя передача будет последней на самом деле. Я не могу  больше  этого
делать   и   рисковать!   Отправители   здесь   уже   побывали.   И   ваши
предосторожности не имеют значения, если они уже  "побывали  здесь".  Если
один из них оставит где-нибудь мой адрес, пусть даже  по  небрежности,  то
мне конец!
     - Вы прилично получили за риск, которому подвергались, - заявил Борн,
стоя перед креслом. Его  мозг  лихорадочно  работал,  пытаясь  найти  хоть
какое-нибудь слово, которое могло бы быть запалом к  взрыву,  из  которого
прорвался бы поток информации. Тут он  вспомнил  о  конверте.  Толстяк  из
Альпенхауза упоминал о нем несколько раз.
     - Очень мало по сравнению  с  размерами  риска,  -  возразил  Чернак,
покачивая головой и учащенно дыша. Обрубки его ног нервно перемещались  по
креслу. - Я был вполне всем доволен, когда вы вторглись в мою  жизнь,  мой
господин. Старый солдат, прошедший длинный путь, прежде  чем  оказаться  в
Цюрихе, калека, который не помышлял ни о чем  другом,  как  только  свести
концы с концами, рассчитывая разве лишь на старых  друзей,  встретив  вас,
я...
     - Я тронут, - коротко  бросил  Борн.  -  Давайте  поговорим  лучше  о
конверте, который вы передали вашему обожравшемуся  другу  в  Альпенхаузе.
Кто вам дал его?
     - Отправитель. Кто же еще?
     - Откуда он прибыл?
     - Откуда я знаю! Он появился в почтовом ящике, так же, как и  другие.
Я просто отправил его дальше, а вы очень хотели его получить. Вы  заявили,
что больше не сможете тут появляться.
     - Но вы открывали его!
     - Никогда!
     - Предположим, я скажу, что некоторая сумма денег пропала.
     - Этого не может быть. Я ничего не знаю. Зачем вы появились?
     "Потому что я хочу знать. Потому  что  потерял  рассудок.  Я  вижу  и
слышу, но ничего не понимаю. Я дееспособен, могу мыслить, но  у  меня  нет
памяти... Помогите мне!"
     Бон тихо отошел от кресла. Активного допроса не получалось. Потом  он
совершенно бесцельно подошел  к  книжному  шкафу,  рядом  с  которым  было
развешано несколько неотчетливых фотографий, которые поясняли личность  их
владельца.  Группы  немецких  солдат,  многие  из  которых   с   овчарками
позировали  фотографу  на  фоне  ограждений,  где  над  высокими  воротами
проступала часть надписи: ДАХ...
     ДАХАУ...
     Человек сзади него двигался! Борн обернулся. Безногий Чернак  засунул
руку в брезентовую сумку, висевшую на кресле. Его глаза безумно  блестели,
а  опустошенное  лицо  было  перекошено.  Рука  резко  поднялась  вверх  с
короткоствольным револьвером и, прежде чем Борн сумел добраться до калеки,
раздался выстрел.  Выстрелы  следовали  один  за  другим.  Леденящая  боль
пронзила левое плечо, затем голову... О, боже!
     Борн упал на ковер, Отбросил  тяжелый  торшер  в  сторону  калеки  и,
перекатившись, оказался рядом с креслом.  Он  ударил  его  правым  плечом,
сбрасывая безногого с кресла и доставая из кармана пистолет.
     - Они заплатят за твой труп!  -  вопил  Чернак,  корчась  на  полу  и
стараясь выбрать позицию для стрельбы. - Ты не загонишь меня в гроб! Я сам
вколочу тебя туда! Карлос заплатит! Он заплатит, вонючий шакал!
     Борн уклонился и выстрелил. Голова калеки дернулась назад, и  из  его
горла потекла кровь: он был мертв.
     Из соседней комнаты послышался крик - глубокий, протяжный  и  активно
заполняющий все вокруг. Женский крик... Конечно, это был  женский  крик...
Кричала его заложница,  его  проводник  из  Цюриха!  О,  боже!  Он  должен
сосредоточиться! Его голова была в агонии. Виски разламывались от  боли...
он должен уходить... выстрелы... Выстрелы были сигналом тревоги. Он должен
забрать заложницу и убраться отсюда прочь! Комната... комната... где она?
     Крик... вой... нужно двигаться в направлении крика. Борн добрался  до
двери и распахнул ее. Женщина... его заложница... Черт побери, он  не  мог
вспомнить ее имя! Она прижималась к стене,  по  ее  лицу  текли  слезы,  а
перекошенные губки дрожали. Он кинулся к ней, схватил за руку и  попытался
вытащить ее оттуда.
     - Боже мой! Вы убили его! - вопила она. - Старого калеку!
     - Прекратите!
     Борн резко толкнул ее к двери, открыл и потащил ее за собой в холл, с
трудом  расплывчатые  фигура  в  открытых  дверях  соседних  квартир.  Они
двигались, растворяясь в окружавшем их  тумане,  двери  хлопали,  со  всех
сторон доносились вопли. Он держал женщину левой рукой.  И  это  требовало
огромных усилий, так как при  каждом  резком  движении  в  раненном  плече
появлялась невыносимая боль. Толкая женщину вперед, он использовал ее  как
опору для левой руки. В его правой руке находилось оружие.
     Наконец, они добрались до выхода.
     - Открывайте дверь! - приказал Джейсон.
     Она  молча  выполнила  приказание.  На  улице  он   некоторое   время
прислушивался, стараясь сквозь гул в голове  услышать  сирены  полицейских
машин, но пока все было спокойно.
     - Вперед! - буркнул он, увлекая ее к машине.
     Внутри машины он достал бинт, который ему удалось отыскать в квартире
Чернака и, обмотав  его  вокруг  головы,  попытался  остановить  кровь.  В
глубине сознания он ощутил странное  облегчение.  Рана  была  рваной.  Его
обратил в панику сам факт ранения в голову, но пуля лишь коснулась ее,  не
затронув  кость.  Это  не  должно  привести  к  агонии,  пережитой  им   в
Порт-Нойре.
     - Какого черта мы стоим? Немедленно уезжайте!
     - Куда? Вы не сказали куда, - Мари больше не кричала, наоборот,  была
спокойной. Спокойной без всякой видимой причины. Смотрела ли она на  него?
Его  мучили  приступы  головокружения,  он  вновь  терял  ориентацию,  все
окружающее расплывалось, исчезая в тумане.
     - Степпдекштрассе...
     Он слышал слова, когда произносил их, не будучи  уверенным,  что  они
принадлежат ему. Но он мог представить  себе  дорогу  туда.  Темно-красная
краска... старая краска... ржавые листы железа.
     - Степпдекштрассе... - еще раз повторил Борн.
     - Кхе... - откашлялась женщина.
     Но в чем дело? Что-то не так? Почему выключен  двигатель?  Разве  она
его не слышит? Его глаза были открыты. Он открыл их. Оружие!  В  его  руке
по-прежнему было оружие. Борн сел поудобнее,  чтобы  поправить  повязку...
Она сбежала, сбежала! Оружие упало на пол. Он нагнулся за ним, и  тут  она
оттолкнула его, голова врезалась в окно, и он потерял сознание.
     Женщина выбралась из машины и побежала.  Она  убежала  от  него!  Его
заложница, его последняя надежда убежала от него вниз по Лювенштрассе!  Он
не должен оставаться в машине. Борн даже не предпринял попытки завести ее.
Она превратилась в стальную ловушку, готовую выдать его в любое мгновение.
     Борн опустил револьвер в карман вместе с мотком пластыря  и,  зажимая
рану на голове, стал выбираться из автомобиля. В  конце  концов,  это  ему
удалось и он, хромая, побрел по тротуару, стараясь передвигаться как можно
быстрее.
     Где-то впереди должен находиться угол улицы со стоянкой такси.
     "Степпдекштрассе".


     Мари Сен-Жак бежала по середине пустынной широкой  улицы,  протягивая
руки в сторону изредка проезжающих машин. При каждом всплеске огней позади
себя она поворачивалась, пытаясь обратить на себя внимание, но  машины  на
полной скорости проносились мимо. Это был Цюрих и Лювенштрассе в этот  час
скорее напоминала пустыню, чем городскую улицу.
     Однако, в одном из автомобилей люди  узнали  ее.  Огоньки  автомобиля
погасли, чтобы водитель смог разглядеть ее при уличном освещении.
     - Это может быть только она. Черняк или Чернак живет всего в квартале
от этого места.
     -   Останавливайся   и   дай   ей   возможность   подойти    поближе.
Предположительно, она одета в шелковое платье. Да, похоже, это она.
     - Прежде чем сообщать по радио другим, нам следует убедиться  в  этом
факте.
     Мужчины вышли из машины. Пассажир, выйдя из машины  и  обойдя  капот,
присоединился  к  водителю.  Оба  выглядели  средней   руки   чиновниками,
серьезными и обходительными. Взволнованная  и  испуганная  женщина  быстро
приближалась. Первым заговорил с ней водитель:
     - Что с вами, фройляйн?
     - Помогите, помогите мне! - закричала  она.  -  Я  не  могу...  я  не
разговариваю по-немецки. Нихт шпрехен! Позовите полицию!
     В разговор вмешался пассажир, стараясь успокоить женщину голосом.
     - Мы оба из полиции, -  сообщил  он  по-английски.  -  Мы  не  совсем
уверены, мисс. Вы женщина из отеля "Кариллон дю Лак"?
     - Да! Он не отпускал меня! Он держал меня, угрожая оружием! Это  было
ужасно!
     - Где он сейчас?
     - Он ранен. В него стреляли, а я убежала из машины... Он был  в  ней,
когда я убегала! - она показала вниз по Лювенштрассе. - Я думаю, он где-то
в середине этого квартала. Серая машина... У него оружие!
     - У нас оно тоже есть, мисс, - ответил водитель. Садитесь  в  машину.
Там вы будете в безопасности.
     До серого "купе" они добрались очень  быстро,  но  внутри  никого  не
оказалось. Около дома 37 собралась небольшая толпа. Пассажир повернулся  и
заговорил с испуганной женщиной, сжавшейся на заднем сидении.
     - Здесь  живет  некто  Чернак.  Скажите,  он  упоминал  его  имя?  Он
собирался к нему зайти?
     - Уже заходил... Он и меня затащил с собой!  Он  убил  его!  Он  убил
этого старого искалеченного человека!
     - Радио, быстро! - приказал пассажир водителю,  и  тот  потянулся  за
микрофоном на передней панели. В то же время машина рванулась вперед.
     - Что вы делаете? Ведь в этом квартале убит человек!
     - И мы должны найти убийцу, - сказал водитель. - Вы сказали,  что  он
ранен? Тогда он может находиться где-то поблизости. Эта машина  не  похожа
на  полицейскую,  так  что  мы  можем  его  поймать.  Конечно,  мы  должны
подождать,  когда  подъедут  другие  машины,  но  наши  задачи   несколько
отличаются.
     Автомобиль остановился в нескольких ярдах от дома 37.
     Пассажир говорил в микрофон, а в это время водитель объяснял Мари  их
официальную позицию в этом деле.
     - Очень скоро здесь появится наш начальник, - сказал пассажир.  -  Мы
обязаны дождаться его. Он хочет с вами поговорить.
     Мари Сен-Жак откинулась назад, закрывая глаза и стараясь успокоиться.
     - О, боже! - воскликнула она. - Мне кажется, что я не прочь выпить!
     Водитель рассмеялся, кивнув напарнику. Тот достал небольшую бутылочку
и протянул женщине.
     - Мы недостаточно экипированы, мисс. У нас нет ни рюмок, ни стаканов,
но бренди у нас есть! Исключительно для медицинских  целей.  Мне  кажется,
что сейчас как раз такой случай. Примите наши комплименты, мисс.
     Мари улыбнулась и взяла бутылку.
     - Вы самые прекрасные люди. Жаль, что вы никогда не  узнаете,  как  я
могу быть благодарна. Если когда-нибудь вы приедете в Канаду, я приготовлю
вам лучшее на всю провинцию Онтарио мясо по-французски.
     - Благодарю вас, мисс, - улыбнулся водитель.


     Борн изучал повязку на своем плече, искоса поглядывая  в  тусклое,  в
грязных  потеках   зеркало,   приспосабливая   глаза   к   слабому   свету
омерзительной грязной комнаты. Он  был  прав  по  поводу  Степпдекштрассе.
Картина блеклых дверей, разбитых окон и ржавых  железных  перил  полностью
совпадала с тем, что он увидел воочию. Когда он  снимал  комнату,  ему  не
было задано ни единого вопроса,  несмотря  на  его  ранение.  Более  того,
дежурный как бы между прочим, сказал ему, забирая деньги за комнату:
     - За нечто более существенное  можно  найти  доктора,  который  умеет
держать язык за зубами.
     - Я буду иметь это в виду.
     Рана пока не кровоточила. Пластырь должен продержаться  до  тех  пор,
пока он не найдет  более  надежного  врача,  чем  тайно  практикующего  на
Степпдекштрассе.
     "Если стрессовая ситуация возникнет в результате ранения,  то  всегда
помните, что потрясение может быть в большей степени психологическим,  чем
физическим. Вы можете ощущать резкое изменение состояния, внутренняя  боль
может стать невыносимой.  В  этот  момент  не  нужно  рисковать,  совершая
необдуманные  поступки,  наоборот,  если   есть   время,   то   необходимо
приспособиться. Не впадайте в панику".
     Борн паниковал и все части его тела разламывались  от  боли.  И  хотя
резкие боли в плече и рваная рана в возле виска  были  очень  тяжелыми,  у
него все еще оставались силы, чтобы вести себя  достаточно  осмотрительно.
Сигналы от мозга поступали ко всем частям тела и  возвращались  назад.  Он
был дееспособен.
     Но более успешно он мог действовать только  после  отдыха.  Теперь  у
него не было проводника, и он должен искать новый способ  покинуть  Цюрих.
Борн устроился на провалившейся кровати и, лежа  на  спине,  не  отрываясь
смотрел на голую лампочку, свисавшую с потолка, стараясь не прислушиваться
к мыслям и словам, а настроиться на отдых. Но фразы сами приходили  ему  в
голову и литаврами отзывались у него в мозгу.
     "Человек был убит..."
     "Но вы ждали этого сообщения..."
     Он повернулся к стене, закрывая  глаза  и  стараясь  освободиться  от
этого наваждения. Затем возникли другие  слова,  и  он  вскочил.  Его  лоб
покрывала испарина.
     "Они заплатят за твой труп! Карлос  заплатит!  Он  заплатит,  вонючий
шакал!
     Карлос...


     Большой автомобиль замер перед серым "купе" на обочине дороги.  Сзади
них, у дома 37 по Лювенштрассе, патрульные машины,  появившиеся  15  минут
назад, и скорые помощи, приехавшие пять  минут  спустя.  Люди  по-прежнему
толпились на тротуаре, но возбуждение стало понемногу спадать.
     - Вот и наш начальник, мисс. Вы можете пройти к нему?
     Водитель вышел из машины и открыл перед ней дверцу.
     -  Конечно,  -  она  ступила  на  тротуар  и  ощутила  твердую  руку,
поддержавшую ее. Это было настолько тактично и вежливо по сравнению с тем,
что ей только что пришлось пережить, когда это дикое животное  тащило  ее,
угрожая револьвером, приставленным к ее голове, что Мари  содрогнулась  от
воспоминаний. Они подошли к большому автомобилю, и она  забралась  внутрь.
Потом она взглянула на человека рядом  и  ужаснулась.  Внезапная  судорога
пронзила  ее,  как  воспоминание  о   пережитом   ужасе,   дыхание   почти
остановилось. Мужчина, сидевший перед ней, носил очки  в  золотой  оправе,
которая поблескивала в отраженном свете уличных фонарей.
     - Вы? Вы были в отеле! Вы были одним из них!
     Мужчина устало кивнул: его усталость была очевидной.
     - Все верно. Мы представляем специальное отделение цюрихской полиции.
И прежде чем наш разговор продолжится, я хотел бы, чтобы вы уяснили  себе,
что за все то время, что вы находились в отеле, вам ничего не  угрожало  с
нашей стороны. Наше отделение специализируется на  подобных  операциях.  У
нас  имеются  специальные  снайперы,  которые  не  станут  стрелять,  если
посторонний человек будет находиться слишком близко к мишени.
     Ее шок начал спадать. Мужчина говорил уверенно и успокаивающе.
     - Благодарю вас за это.
     - Мы не нуждаемся в благодарности, это наша работа. Теперь же, как  я
понял, вы видели его в последний раз на переднем сидении этой машины, - он
кивнул в сторону "купе".
     - Да, и он был ранен.
     - Серьезно?
     - Достаточно сильно, поскольку  был  некоторое  время  без  сознания.
Перед этим он перевязал голову, а на его плече  выступала  кровь.  Кто  он
такой?
     - Имена здесь не имеют значения, у  него  издавна  было  очень  много
имен. Мы должны разыскать этого безжалостного убийцу, прежде чем он  снова
совершит новое преступление. Охота за ним ведется уже несколько лет,  и  в
ней принимает участие полиция многих ведущих стран. Сейчас у нас появилась
возможность, которой раньше не было ни у кого. Теперь мы знаем, что  он  в
Цюрихе и ранен. Он не остался в этом районе, это очевидно. Но  как  далеко
он мог отсюда уйти?  Он  что-нибудь  говорил  о  том,  как  он  собирается
покинуть город?
     - Он собирался взять напрокат автомобиль на мое имя. Ведь у него  нет
водительского удостоверения.
     - Он лжет! Этот тип всегда путешествует по подложным  документам.  Вы
были у него заложницей. Теперь расскажите мне все с самого начала, что  он
вам говорил. Где вы были, с кем встречались, все, что придет вам на ум.
     - Был ресторан, Альпенхауз, и испуганный толстяк, который...
     Мари  сообщила  все,  что  смогла  вспомнить.  Время  от  времени  он
перебивал ее, расспрашивая подробней о какой-нибудь фразе или  реакции  со
стороны разыскиваемого убийцы. Периодически он поправлял очки, вытирая  их
или просто сжимая золотую оправу, что выдавало его волнение.
     Допрос длился около двадцати минут, затем полицейский принял решение.
     - Альпенхауз! Быстро, - обратился он к водителю и сразу же повернулся
к  Мари  Сен-Жак.  -  Мы  обязаны  проверить  все,  что  он  говорил.  Его
бессвязность в разговоре была скорее всего умышленной.  Он  знает  гораздо
больше того, что говорил за столом.
     - Бессвязность... - она произнесла это  слово  тихо,  как  бы  что-то
вспоминая. - Степп... Степпдекштрассе... разбитые окна, комнаты...
     - Что?
     - Меблированные комнаты на Степпдекштрассе, вот что  он  сказал.  Все
произошло очень быстро, но он сказал это. И  прежде  чем  я  выскочила  из
автомобиля, он еще раз повторил это. "Степпдекштрассе".
     Водитель заговорил что-то в микрофон.
     - Я не понимаю, в чем дело? - забеспокоилась Мари.
     - Это наша вторая передвижная группа, с которой мы  постоянно  держим
связь, - пояснил полицейский. - Эти  комнаты  находятся  в  районе  старых
текстильных фабрик. Приют для неудачников... и других.
     - Вперед! - приказал он.
     И машина сорвалась с места.



                                    8

     Треск... где-то в  коридоре.  Звук,  похожий  на  движение  змеи,  то
возникающий, то  затихающий.  Борн  открыл  глаза.  Лестница...  лестница,
ведущая в грязный холл. Кто-то поднимается по ней, делая  остановки  почти
на каждой ступеньке, чтобы уменьшить звук от веса собственного тела. Пол в
домах на Степпдекштрассе не был приспособлен для подобного рода посещений.
     Тишина...
     Треск... теперь уже ближе. Дальше  тянуть  было  рискованно.  Джейсон
спустился с кровати, взял оружие из-под подушки  и  прислонился  к  двери.
Согнувшись,  он  прислушивался  к  звукам:  ночной   визитер   больше   не
беспокоился о тишине. У Борна не оставалось никаких сомнений о  намерениях
визитера.
     Дверь затрещала, он толкнул ее назад, а затем снова вперед, заставляя
входившего влететь в дверной проем и, с силой развернув его к стене,  стал
бить об угол шкафа. Потом он двинул дверь назад и  погрузил  носок  правой
ноги в горло нападающего, и ухватив его правой рукой за белокурые  волосы,
старался затащить его в глубину комнаты.
     Рука человека повисла, и оружие упало на пол. Это был длинноствольный
пистолет с глушителем. Джейсон закрыл дверь и прислушался к звукам: кругом
было тихо. Он взглянул на человека, валявшегося без сознания на полу. Вор?
Убийца? Кто он? Полиция?  Неужели  содержатели  домов  на  Степпдекштрассе
рискнули изменить своим неписанным законам?
     Борн перевернул бесчувственное тело и достал бумажник.  Улыбаясь,  он
рассматривал  кредитные  карточки  и   водительскую   лицензию   водителя.
Постепенно улыбка сошла с его лица. В том, что он увидел, ничего  веселого
не было. Имена на всех  карточках  были  разные,  и  имя  на  лицензии  не
совпадало ни  с  одним  из  них.  Человек,  валявшийся  на  полу,  не  был
полицейским.  Он  был  профессионалом,  явившимся   прикончить   раненного
человека на Степпдекштрассе. И кто-то послал его. Кто? Кто мог знать,  что
он находится здесь?
     Женщина? Он произносил слова про Степпдекштрассе,  когда  разглядывал
ряд низких домов, отыскивая 37-ой номер... Нет, она  не  могла  разобрать,
что он говорил почти про себя. А если бы и смогла,  то  этот  дом  был  бы
давно окружен полицией, а в его комнате не было бы наемного убийцы.
     Неожиданно  в  его  воображении  возник  облик   толстого   человека,
навалившегося на стол. Толстяк  вытирал  пот  над  губами  и  говорил  про
козленка,  который  хочет  выжить.  Может  быть,  это  один  из   способов
выживания? А мог ли он знать что-нибудь  про  Степпдекштрассе?  Может,  он
приносил конверт в эту грязную комнату?
     Джейсон сжал голову и прикрыл глаза.
     - М-м-м... - простонал он.
     "Почему я ничего не могу вспомнить? Когда  рассеется  этот  проклятый
туман? Будет ли кто-нибудь еще или нет? Перестань мучить себя..."
     Он открыл глаза и попытался сосредоточиться, глядя на  блондина.  Это
все, что он получил вместо выездной визы из Цюриха. Борн сунул бумажник  в
карман рядом с бумажником маркиза де Шамбо, поднял пистолет и сунул его за
пояс, и лишь после этого перетащил  неподвижное  тело  на  кровать.  Через
минуту человек был ужу привязан к кровати, а изо рта у него  торчал  кляп,
сделанный из куска простыни. Он будет тут оставаться еще несколько  часов,
а за это время Джейсон окажется  далеко  от  Цюриха,  посылая  комплименты
толстяку из Альпенхауза.
     Он почти  всегда  спал  одетым,  поэтому  ему  не  было  нужно  долго
собираться, кроме как надеть  пальто.  Надев  его,  он  еще  раз  проверил
надежность ног. В течение последних  минут  он  как  бы  забыл  про  боль,
которая на самом деле ни на секунду не утихала.  Да,  нужно  добраться  до
врача. Выйдя в длинный, темный холл, он прислушался. Откуда-то  доносились
взрывы  смеха.  Борн  прижался  к  стене,  держа  оружие  наготове.   Смех
повторился. Это был типичных смех пьяного  человека  -  бессознательный  и
прерывистый.
     После этого он стал очень медленно спускаться по лестнице, держась за
перила и прихрамывая. Он находился на самом  верху  четырехэтажного  дома,
поэтому спуск предполагал быть долгим.
     Звук... треск... легкое движение тени по  стене.  Ткань  и  дерево...
Кто-то есть там, внизу, где кончается пролет  лестницы.  Не  сбивая  ритма
своего передвижения, Борн всматривался в темноту. На  следующем  этаже  он
заметил три двери, аналогичных по расположению верхнему этажу...  В  одной
из них...
     Борн сделал еще шаг. Не у первой,  она  пустая.  И  не  у  последней,
которая частично была скрыта выступом стены, мешавшей обзору.  Да.  это  у
второй. Там была самая удобная позиция для  человека,  готового  к  разным
неожиданностям.
     Он взглянул вправо,  переложил  револьвер  в  левую  руку,  а  правой
вытащил из-за пояса пистолет с глушителем. В нескольких футах от двери  он
взял пистолет в левую руку и направил его на фигуру в дверном проеме.
     - Кто это?
     Появилась рука, и Джейсон сделал первый выстрел, заставляя человека в
тени бросить оружие. Затем он выстрелил еще раз, целясь человеку в  бедро.
Тот свалился на пол и застонал  от  боли.  Сделав  еще  шаг,  Борн  уперся
коленом в его грудь.
     - Есть еще кто-нибудь внизу?
     - Нет! - человек все еще корчился от боли. -  Нас  только  двое.  Нам
заплатили.
     - Кто?
     - Вы сами знаете.
     - Человек по имени Карлос?
     - Я ничего больше не скажу, лучше убейте меня.
     - Как вы узнали, что я здесь?
     - Чернак...
     - Но он мертв.
     - Сейчас - да, но не вчера. В  Цюрих  пришло  срочное  сообщение:  вы
остались живы. Мы проверили всех и повсюду. Чернак знал.
     Борн решил рискнуть:
     - Ты лжешь! - он прижал пистолет к горлу человека.  -  Я  никогда  не
говорил Чернаку про Степпдекштрассе!
     Человек вздрогнул, и его тело вновь изогнулось от боли.
     - Возможно, что и не говорили.  Эта  нацистская  свинья  всюду  имела
информаторов. Почему их не могло быть здесь, на  Степпдекштрассе?  Он  мог
описать вас. Кто мог еще это сделать?
     - Человек из Альпенхауза.
     - Мы никогда о нем не слышали.
     - Кто это "мы"?
     Губы человека мелко задрожали.
     - Деловые люди... только деловые люди.
     - И ваша работа - убивать?
     - Вы весьма странно разговариваете. Нет. Вас мы должны были захватить
живым.
     - Где?
     - Нам сообщили по радио.
     - Где ваша машина? - спокойно осведомился джейсон.
     - Внизу.
     - Давайте ключи. Я найду ее по антенне.
     Человек пытался сопротивляться. Ударив Борна по колену, он  покатился
к стене.
     - Нет!
     - У вас нет выбора, - Борн опустил рукоятку пистолета на его  голову,
и человек надолго успокоился.
     Борн отыскал ключи - их было три - в кожаном чехле, забрал  оружие  и
положил в свой карман. Оно было меньше по  размерам,  чем  у  блондина  на
верхнем этаже, и на нем не было глушителя. Это  подтверждало  сообщение  о
том, что его собираются захватить живым. Блондин действовал как  передовой
отряд, и поэтому ему был необходим  глушитель  от  неожиданностей  всякого
рода. Швейцарец действовал в тылу на нижнем этаже, и  имел  оружие  скорее
для собственной уверенности, чем для применения.
     Но почему он находился на первом этаже? Почему он не  поднялся  вслед
за своим напарником? Что-то здесь было  странным,  но  времени  на  анализ
ситуации не оставалось. На улице стоял автомобиль, от которого у него были
ключи.
     "Ничего не следует игнорировать".
     Третий пистолет. Борн с трудом поднялся и  нашел  револьвер,  который
отобрал у нападающего в банке. Он пристроил его под носок на  левой  ноге,
рассчитывая, что  там  он  будет  незаметен.  Подождав,  пока  выравняется
дыхание, он пересек холл и вновь  прислушался:  тишина.  Машину  он  нашел
очень легко. Она отличалась от других, стоявших на обочине дороги. Подойдя
к водительской двери, он проверил внешние признаки  сигнальных  устройств.
Ничего похожего не наблюдалось.
     Борн открыл дверь и затаил дыхание, не особо надеясь на  тщательность
своей проверки. Сигнала тревоги не было. Затем он сел за руль, устраиваясь
поудобнее, и положил оружие на  сидение  рядом.  Однако,  попытки  завести
машину ни к чему не привели. Ни один из ключей не подходил!  Или  он  стал
терять сознание и не мог сделать нужные движения? Еще одна попытка...
     Мощные лучи света слева ослепили его. Он схватил  оружие,  но  второй
луч вспыхнул справа, дверь резко открылась и на его руку обрушился  мощный
удар. Чья-то рука забрала револьвер.
     - Выходи! -  приказание  пришло  слева.  В  его  шею  упирался  ствол
пистолета.
     Борн выбрался наружу. В его глазах мелькали тысячи  огненных  кругов,
но зрение медленно возвращалось. Первое, что он увидел, были контуры  двух
кругов. Две золотые окружности, очки убийцы, который охотился за  ним  всю
ночь.
     Наконец, человек заговорил:
     - Законы физики говорят, что  на  каждое  действие  есть  равное  ему
противодействие.   Поведение   определенных   людей    при    определенных
обстоятельствах очень легко предсказуемо.  Так  случилось  и  с  вами.  Вы
просто впали в заблуждение, успокоились. Загадочный мистер Борн не убивает
неразборчиво, а лишь  в  силу  необходимости.  Я  хвалю  вас  за  то,  что
благодаря этому мы и встретились.
     - Вы хороший наездник, но вы ошибаетесь. Оба ваши человека живы.
     Это было все, что он мог сказать.
     В это  время  он  заметил  другую  фигуру,  сопровождаемую  невысоким
плотным человеком. Это была женщина. Это была доктор Мари Сен-Жак.
     - Это он, - тихо, но твердо сказала она.
     - Боже мой... - Борн покачал головой, не веря своим глазам. - Как это
случилось, доктор? - спросил он, повышая голос. - Кто-то устроил засаду  в
моей комнате в отеле? Вы были очень сообразительны. И я надеялся,  что  вы
найдете полицейскую машину.
     - Они вернулись, так как это было необходимо. Это полиция,  насколько
я понимаю.
     Джейсон взглянул на убийцу перед собой. тот поправлял золотые очки.
     - Я хвалю вас, - сказал он.
     - Это небольшой талант,  -  ответил  убийца.  -  Условия  были  очень
хорошие, и их подготовили вы.
     - А что случилось теперь? Один  из  ваших  людей  сообщил,  что  меня
должны захватить живым.
     - Ему велели так сказать, - швейцарец немного помолчал и продолжил: -
Так вот как вы выглядите. Многие из нас хотели этого в  течение  двух  или
трех лет. А сколько было слухов! Сколько противоречий... ТО он высокий, то
среднего роста, то блондин. Но нет,  он  брюнет.  У  него  голубые  глаза,
которые  в  следующий  раз  оказывались  карими.  Каждый  раз   ничего   -
особенного. Но все это вместе взятое и было особенным!
     "Ваши черты расплывчаты, характер скрытный. Измените цвет волос, и вы
измените  свое  лицо...  Определенные   типы   контактных   линз   сделаны
специально, чтобы менять цвет глаз... Оденьте очки и вы другой человек..."
     Это было не все, но большая часть правды, которую он хотел услышать.
     - Мне хотелось бы уехать отсюда. Я устала от всего этого,  -  сказала
женщина,  выходя  вперед.  -  Я  подпишу  все,  что  должна  подписать,  в
управлении полиции. Отвезите меня назад, в отель. Не  мне  вам  объяснять,
как я провела эту ночь!
     Швейцарец глядел на нее  через  очки  в  золотой  оправе.  Подошедший
вместе с ней плотный человек взял ее за руку. Затем на Борна.  Ее  дыхание
остановилось,  ужасное  предположение  обрело   реальность.   Глаза   Мари
округлились.
     - Отпустите ее, - попросил Борн. - Она уедет в Канаду,  и  вы  больше
никогда ее не встретите.
     - Будьте практичны, Борн. Она видела "нас". Мы оба  профессионалы,  и
на все существуют свои правила.
     Он ткнул пистолетом в горло Борна, и извлек левой  рукой  из  кармана
жертвы оружие.
     - Полагаю, что это вам уже не понадобится, - заявил он и повернулся к
плотному человеку. - Заберите его в другую машину, Лиммат.
     Борн нахмурился. Сейчас они убьют женщину и сбросят ее тело  в  реку.
Этого нельзя допускать.
     - Минутку! - Джейсон поднялся. Ствол пистолета мешал ему  говорить  и
двигаться. - Вы совершаете глупость! Она работает на правительство Канады.
Они перевернут весь Цюрих вверх дном.
     - Почему это вас беспокоит? Ведь вас тут уже не будет.
     -  Ненавижу  напрасные  жертвы!  -  закричал  Борн.  -  Ведь  вы   же
профессионал!
     - Вы утомили меня, - убийца в золотых  очках  повернулся  к  плотному
мужчине. - Ганс, быстрее. Гуизон Квей.
     - Возьмитесь за ум, черт бы вас побрал! - снова закричал  Джейсон.  -
Начинайте кричать, не останавливайтесь!
     Мари закричала, но ее короткий крик обрубили  резким  ударом  по  шее
ребром ладони. Она упала на тротуар, в то время как ее будущий палач тащил
ее в небольшой неприметный автомобиль черного цвета.
     - "Это" была глупость, - процедил сквозь зубы швейцарец, всматриваясь
в Борна. - Вы только торопите события, которые  уже  неизбежны.  С  другой
стороны, все теперь должно упроститься. Окружающий мир готовиться к войне,
так что мы постоянно на поле боя! Не так ли, любезный?
     Когда двигатель черной  машины  заработал  и  она  стала  исчезать  в
туманной дымке улицы,  Джейсон  ощутил  приступ  слабости.  Внутри  машины
находилась женщина, Которую он никогда раньше не видел,  кроме  предыдущих
трех часов. И он убил ее.
     - У вас нет недостатка в исполнителях, - буркнул он.
     - Если есть сотня человек, которым я  доверяю,  то  это  отлично  для
организации. Я хорошо плачу им. Но, по-моему, ваша репутация вас подводит.
     - Предположим, я заплачу вам. Вы были в банке и знаете,  что  у  меня
достаточно средств.
     - Вероятно, миллионы, но я не возьму ни франка.
     - Почему? Вы боитесь?
     - Несомненно. Здоровье пропорционально количеству времени  в  течение
которого человек может наслаждаться жизнью. Я не  хочу,  чтобы  моя  жизнь
укоротилась даже на пять минут, - он повернулся к напарнику  и  сказал:  -
Забирай его в машину. Раздень его. Я хочу сделать  фотографию  до  того  и
после того, как он нас покинет. На нем ты найдешь очень много денег,  и  я
хочу, чтобы они остались при нем. Машину я поведу сам, - он снова взглянул
на Борна. - Карлос получит  первый  снимок.  И  я  не  сомневаюсь,  что  и
остальные смогу продать весьма выгодно. Газеты заплатят  за  них  огромные
деньги.
     - Почему вы уверены, что Карлос вам  поверит?  Почему  кто-то  вообще
должен вам верить? Вы же сами сказали, что никто не знает, как я выгляжу.
     -  У  меня  будет  прикрытие.  Вполне  достаточное   прикрытие.   Два
швейцарских банкира смогут идентифицировать вас, как Джейсона Борна.  Того
самого Борна, который получил деньги с номерного счета, что по швейцарским
законам будет вполне достаточным доказательством. Поторопись! -  обратился
он к напарнику. - Поторопись! -  обратился  он  к  напарнику.  -  Мне  еще
необходимо отправит телеграммы.
     Сильная рука обхватила Борна, сжимая  горло  железным  замком.  Ствол
пистолета теперь упирался в его позвоночник. Даже без ран он  не  смог  бы
разорвать эти тиски.  Однако,  швейцарец  не  был  полностью  удовлетворен
работой напарника. Он повернулся за рулем и отдал новое приказание:
     - Перебей ему пальцы!
     Захват рук ослаб, ствол пистолета передвинулся вперед, к  его  рукам.
Совершенно инстинктивно  Борн  положил  свою  левую  руку  поверх  правой,
защищая ее. Когда из пальцев левой руки потечет кровь, он сумеет повернуть
ее так, чтобы она покрыла и пальцы правой, создавая впечатление,  что  обе
его руки выведены из строя. После последующего  за  этим  удара,  он  дико
завопил:
     - Мои руки! Они сломаны!
     - Хватит... - пробурчал швейцарец.
     Но руки не были сломаны. Левая рука была повреждена  в  таком  месте,
которое не создавало ему больших затруднений. Правая была цела. он  двинул
пальцами в темноте машины. Двигались они свободно.
     Машина свернула на широкую дорогу,  ведущую  в  южную  часть  города.
Джейсон как бы без чувств лежал на сидении, осторожно наблюдая за тем, как
напарник швейцарца копается в его одежде, исполняя приказ. Через несколько
секунд он закончит свою работу. Сейчас или никогда! Борн слабо застонал.
     - Моя нога! Моя больная нога! - он подался вперед.  Его  правая  рука
бешено работала в темноте, пробираясь к ногам. Наконец,  он  наткнулся  на
рукоятку пистолета, засунутого под носок.
     - Не позволяй ему двигаться! - закричал швейцарец, который был  более
профессионалом, чем его напарник.
     Инстинкт не подвел швейцарца, но было слишком поздно. Борн уже держал
оружие в темноте над полом. Палач отбросил его  ударом  на  сидение.  Борн
упал, но теперь его оружие было на уровне его талии и направлено  в  грудь
врага. Борн выстрелил дважды. Человек мгновенно согнулся  в  углу  машины.
Джейсон выстрелил еще раз и человек затих.
     - Положи на  место!  -  закричал  Борн,  приставляя  револьвер  через
закругленный край сидения к голове человека за рулем. - Брось!
     Убийца бросил пистолет на переднее сидение.
     - Нам нужно  поговорить,  -  заявил  он,  вцепившись  в  руль.  -  Мы
профессионалы, и нам нужно поговорить.
     Машина неслась вперед с бешеной скоростью, водитель не убирал ногу  с
акселератора.
     - Медленнее!
     - Ваш ответ? - машина продолжала набирать скорость. Они уже  выезжали
в оживленные кварталы города. - Вы хотите уехать из Цюриха, а я могу вам в
этом помочь. Без меня вы пропадете. Все, что мне остается сделать, так это
врезаться в ближайшую стену. Мне нечего терять,  герр  Борн.  Здесь  полно
полиции, и я не думаю, чтобы вам хотелось с ними повстречаться.
     - Мы поговорим, - солгал Джейсон. - Поговорим. -  Сейчас  все  решало
время. В этой ловушке, мчащейся с дикой скоростью, было сейчас двое  живых
людей. Они не доверяли друг другу и каждый  знал  об  этом.  Каждый  хотел
использовать свой шанс и не позволить себя убрать. - Тормозите, - вздохнул
Борн.
     - Положите оружие рядом с моим.
     Джейсон положил револьвер на сидении.
     Швейцарец убрал ногу  с  акселератора,  передвинув  ее  на  тормозную
педаль. Он медленно давил на нее,  его  движения  были  осторожными.  Борн
понимал опасения противника.
     Стрелка спидометра начала медленно отклоняться влево: 30,  18,  9,  5
миль в час. Они почти остановились. Это был тот самый момент, когда баланс
жизни и смерти зависел от того, кто выиграет эти последние полсекунды.
     Борн схватил врага  за  шею,  пережимая  его  глотку  и  стаскивая  с
сидения.
     Швейцарец захрипел. Борн поднял свою окровавленную руку и выбросил ее
вперед, в направлении глаз  противника.  Затем  он  освободил  его  горло,
быстро переместив руку на боковое  сидение,  где  лежало  оружие.  Схватив
рукоятку, он отбросил руку швейцарца в сторону. Тот вскрикнул. Его  зрение
было нарушено, и оружие оказалось недоступным. Борн ударил  его  в  грудь,
сбрасывая его на пол возле дверцы и пытаясь  удержать  руль  окровавленной
рукой. Он посмотрел в зеркало и повернул руль вправо, направляя машину  на
кучу мусора, сваленную на тротуаре. Автомобиль  врезался  в  нее,  подобно
кабану, продирающемуся через чащу  леса.  Борн  поднял  пистолет,  нащупал
спусковой крючок и выстрелил. Его несостоявшийся убийца обмяк: на его  лбу
появилось темно-красное отверстие. На улице  это  выглядело,  как  простой
дорожный инцидент. Джейсон положил труп на сидение и сел за руль.  Включив
заднюю скорость, он с трудом выехал из мусорного завала. Опустив стекло со
своей стороны, он ответил на недоуменные взгляды прохожих.
     - Очень жаль, но мы немного перебрали. Все в порядке!
     Небольшая группка людей быстро  рассеялась.  Борн  глубоко  вздохнул,
пытаясь проконтролировать свое состояние. Затем нажал  на  педаль  газа  и
поехал,  пытаясь  по  памяти  определить  направление.  Он  весьма  смутно
представлял, где он находился, но самым главным было  то,  что  он  вполне
определенно знал, что Гуизон Квей находится по соседству с рекой Лиммат.
     "Ганс, быстрей. Гуизон Квей".
     Мари Сен-Жак должны были  прикончить  там,  и  ее  труп  должен  быть
угодить в реку. Было только одно место, где Гуизон и  Лиммат  соединялись:
это было устье при их впадении в  озеро  Цюрих  на  его  западном  берегу.
Где-нибудь там, в тихом месте, человек по  имени  Иоганн  выполнит  приказ
мертвеца,  носившего  золотые  очки.  Возможно,  что  уже  через   секунду
прогремит роковой выстрел или нож настигнет свою несчастную жертву.
     Джейсон знал, что должен найти  выход,  но  прежде  всего  необходимо
избавиться от двух свеженьких трупов, которые валялись у него в машине.
     На обдумывание этой сложной задачи у него ушло ровно тридцать  девять
секунд,  и  почти  минута  слишком  ушла  у  него  на  то,  чтобы  уложить
несостоявшихся убийц рядышком у грязной  заброшенной  кирпичной  стены.  В
темноте он забросал их тела старыми газетами и опавшими листьями.
     Наконец,  он  уселся  за  руль  и  спокойно  выехал  из  этой  темной
заброшенной аллеи. Вокруг никого не было, и Борн с  облегчением  вздохнул.
Полиция не скоро обнаружит это самодеятельное кладбище, и это позволит ему
спокойнее разобраться с возникшими осложнениями.
     "Ганс, быстрее. Гуизон Квей".



                                    9

     Он остановился на перекрестке: горел красный свет. Слева в нескольких
кварталах к востоку, Борн  заметил  огни,  изгибающиеся  плавной  дугой  в
ночном небе. Мост! Лиммат! Сигнал  сменился  на  зеленый,  и  он  направил
машину влево. Сейчас Борн  находился  сзади  Банкофштрассе.  В  нескольких
минутах  уже  начиналась  Гуизон  Квей.  Широкая  улица   огибала   водное
пространство, включавшее реку и озеро, сливавшихся воедино. Потом слева от
него появились очертания парка, оживленного во  время  летних  гуляний,  а
сейчас темного и лишенного туристов и местных жителей.
     Борн миновал въезд для машин: поперек белого тротуара  были  повешены
металлические  цепи,  расположенные  между  двумя  бетонными  тумбами.  Он
подошел ко второй, которая загораживала въезд. Но это было  нечто  другое,
несколько странное и выделяющееся при  ближайшем  рассмотрении.  Остановив
машину, он вылез из  нее  и  посмотрел  еще  раз,  ближе,  освещая  дорогу
карманным фонариком, который обнаружил в  машине.  Что-то  здесь  было  не
так...
     Это была не цепь. Это было  ниже  ее.  На  белой  поверхности  дороги
отчетливо выделялись следы от колес, совершенно  свежие  следы.  Казалось,
грязь со Степпдекштрассе сама  путешествовала  по  городу.  Борн  выключил
фонарик и бросил его на левое сидение. Боль в его  руке  вдруг  перешла  в
агонию, захватившую и плечо. Он оторвал часть своей  рубашки  и  с  трудом
перевязал кисть левой руки, помогая  себе  зубами.  Теперь  он  был  готов
настолько, насколько вообще мог быть готов.
     Вынув пистолет, отобранный  у  несостоявшегося  палача,  он  проверил
обойму. Она была  полной.  Он  подождал,  пока  мимо  поедут  две  машины,
развернул свой  автомобиль  и  встал  возле  цепи.  Выйдя  из  машины,  он
инстинктивно проверил  работоспособность  ног  и,  хромая,  приблизился  к
ближайшей тумбе и поднял  металлическое  кольцо  с  крючка,  вделанного  в
бетон. Потом он опустил цепь, стараясь  производить  как  меньше  шума,  и
вернулся к машине. Медленно, почти незаметно для глаз  постороннего,  Борн
стал въезжать в темный парк.  Темнота  сгущалась  по  мере  того,  как  он
отъезжал от входа, покрытого белым асфальтом. Вдали обозначились очертания
морской стены, хотя никакого моря здесь не было.  Эта  стена  ограничивала
приток воды из реки Лиммат в озеро Цюрих, оберегая его от переполнения. За
стеной виднелись огни лодок, качающихся на небольших  волнах.  Еще  дальше
располагался темный пирс, слабо освещенный огнями старого города.
     Борн старался охватить взглядом детали окружающего его  пространства.
Его интересовали едва заметные следы  ночного  вторжения  в  это  мрачное,
уединенное место.
     Справа... Ему показалось, что очертания  пространства  в  этом  месте
отличалось от остального: огни были темнее.
     Звук... Звук, похожий на крик... Низкий, гортанный...  переходящий  в
ужасный тихий вой. Затем последовали  звуки  следующих  ударов.  Еще...  и
еще... Потом все затихло.
     Борн вышел из машины, стараясь ступать как можно тише. Пистолет был у
него в правой руке, а слабые пальцы  левой  держали  фонарь.  Он  медленно
направился к бесформенному темному пятну, останавливаясь при каждом шорохе
и прислушиваясь. То, что он увидел прежде всего, было тем, что он видел  в
последний  раз,  когда  черный  автомобиль  исчезал   в   туманной   дымке
Степпдекштрассе. Сверкающая  поверхность  заднего  бампера,  блестевшая  в
ночном свете. До него донеслось  что-то  неясное.  Потом  раздались  звуки
четырех ударов, похожие скорее на сильные  шлепки,  выполняемые  маньяком.
Это было внутри автомобиля!
     Борн,  не  дыша,  подобрался  к  крайнему  правому  окну.   Осторожно
поднявшись, он неожиданно заорал так сильно, как только мог:
     - Если двинешься, будешь покойником!
     То, что  он  увидел  внутри,  наполнило  его  отвращением  и  злобой.
Лишенная одежды женщина лежала на сидении. Над ней  поднимались,  как  две
клешни, руки убийцы, который уже хотел привести приговор в исполнение.
     - Выходи, грязная свинья!
     Изнутри раздался мощный удар: Стекло разлетелось на  мелкие  кусочки.
Борн  инстинктивно  прикрыл  глаза  и  отпрянул  в  сторону.  Дверь  резко
распахнулась, раздался выстрел. Резкая  боль  пронзила  Борна.  Ткань  его
пальто была разодрана в клочья, а кровь  пропитала  то,  что  осталось  от
рубашки. Борн выстрелил в темную фигуру, выбросившуюся  из  машины,  затем
выстрелил еще и еще. Пули рикошетом отлетали  от  асфальта  и  исчезали  в
темноте. Экс-палач исчез из вида.
     Джейсон понимал, что не должен оставаться там, где стоял  раньше.  Он
неловко заковылял, придерживая ногу, под прикрытие распахнутой двери.
     - Оставайтесь внутри! -  крикнул  он  женщине,  пытавшейся  в  панике
выскочить из машины. - Черт бы вас побрал, оставайтесь на своем месте!
     Еще один выстрел... Пуля задела распахнутую  дверцу.  Бегущая  фигура
была едва заметна на фоне стены. Борн выстрелил дважды.  Он  только  ранил
человека, а не убил его. Но теперь убийца был  менее  опасен,  чем  минуту
назад.
     Огни... слабые  огоньки  прямоугольной  формы!  Что  это  было?  Борн
посмотрел налево и увидел то, что раньше оставалось вне поля  его  зрения.
Небольшое строение из кирпича, напоминавшее жилище в морской  стене.  Свет
выходил изнутри: это была  сторожка.  Кто-то  внутри  услышал  выстрелы  и
включил свет.
     - Кто здесь? - крик раздался со стороны светлого пятна.
     Борн увидел фигуру человека, стоящего в  освещенном  дверном  проеме.
Потом этот слабый свет пересекла какая-то тень. Это  была  тень  человека,
которого он должен прикончить.
     Джейсон выстрелил. На звук выстрела  свет  фонаря  в  дверном  проеме
переместился в его сторону, и он сам  превратился  в  мишень.  Из  темноты
последовали два выстрела.  Пуля  отскочила  от  машины.  Отлетевший  кусок
обшивки угодил ему в шею и потекла кровь. Послышались чьи-то шаги. Человек
бежал по направлению к свету. Он добежал до человека в дверном  проеме  и,
прикрываясь им, как щитом, пытался затащить его в помещение.
     Борн подождал еще немного. Его пистолет лежал на  капоте  бесполезным
куском металла.  Сейчас  он  находился  на  грани  припадка,  его  трясло.
Раздался еще выстрел, после него жуткий крик  и  звук  удаляющихся  шагов.
Палач нашел свою последнюю жертву и  теперь  убегал.  Он  хотел  побыстрее
исчезнуть после убийства сторожа. Борн не  в  силах  преследовать  убийцу.
Боль его окончательно обездвижила. Он опустился на дорогу, не в силах ни о
чем заботиться.
     Женщина выбралась из машины, придерживая рукой  остатки  одежды.  Она
уставилась на Джейсона: в ее глазах читались одновременно ужас и смущение.
     - Идите туда... - прошептал Борн, указывая рукой  на  дорогу.  -  Там
стоит автомобиль,  ключи  внутри.  Уходите  отсюда...  Он  может  привести
других, и я не знаю, что будет дальше.
     - Вы пришли из-за меня? - с изумлением произнесла она.
     - Уходите! Садитесь в машину и гоните ее сломя голову,  доктор.  Если
кто-то  попытается  вас  остановить,  то  не  задумываясь  сбивайте   его.
Поезжайте в полицию... только в настоящую полицию, к тем, кто носит форму,
чертова вы дура!
     Его горло было горячим, а грудь ледяной. Огонь и лед:  он  чувствовал
их когда-то раньше... одновременно. Где это было?
     - Вы спасли мне жизнь... - продолжала она все в том же тоне. Ее слова
как бы зависали в воздухе. - Вы пришли из-за меня. Вы  пришли  сюда  из-за
меня и спасли... мою... жизнь... Вы были свободны, вы могли уехать, но  вы
не сделали этого. Вы вернулись за мной...
     Борн слушал ее сквозь боль, окутывающую его туманом. Он видел женщину
и то, что он видел, было бессмысленным, как сама боль. Женщина  стояла  на
коленях рядом с ним, гладя его лицо и голову.
     "Остановитесь. Не трогайте меня! Оставьте меня одного!"
     - Почему вы сделали это? - это был ее голос, а не его.
     Она задавала ему вопросы. Разве она не понимала, что  он  не  мог  ей
ответить? Что она делает? Оторвав кусок своего платья,  она  обмотала  его
вокруг шеи Борна, чтобы остановить кровь.
     - Это не из-за вас, - он нашел слова и использовал их  очень  быстро.
Ему хотелось устроиться где-нибудь в темноте, точно так же, как  он  хотел
этого раньше, но только не мог вспомнить когда и где.  Если  он  останется
один, то обязательно вспомнит. - Тот человек... он видел меня. Он мог меня
опознать. Он был мне нужен. Теперь уходите!
     - Вас могли видеть и полдюжины других! - воскликнула она. В ее голосе
появились новые нотки. - Я вам не верю.
     - Верьте!
     Она постояла над ним, потом исчезла.  Она  ушла!  Она  оставила  его!
Теперь умиротворение наступит быстро. Ему только нужно добраться до темной
глади воды и все исчезнет, и боль тоже. Он лежал возле автомобиля  наедине
со своими мыслями.
     Послышался какой-то шум. Двигатель... Шум колес... Больше он ни о чем
не заботился. Это сливалось со свободой, которую он  собирался  обрести  в
море. Затем он почувствовал чьи-то руки.
     - Помогите мне, - послышался чей-то голос.
     - Все прочь! Оставьте меня! - ему казалось, что он  отдал  приказание
громко и отчетливо. Но оно  не  выполнялось.  Борн  был  напуган,  команды
должны выполняться! Но ничего не последовало. Он  понял  это  по  каким-то
едва заметным признакам. Он ощутил дыхание ветра, но  это  был  не  ветер,
знакомый ему по Цюриху. Это было другое место.  Высоко  в  ночном  небе...
Возник сигнал: яркая вспышка, и он прыгнул, подгоняемый бешеными потоками.
     - Все в порядке... У вас все в порядке, -  раздался  сводящий  с  ума
голос, который не обращал внимания на его команды. - Поднимите  вашу  ногу
вверх.  Поднимите  ее!  Хорошо...   Теперь   надо   внутрь   в   машину...
Поворачивайтесь, но медленно... Теперь все хорошо.
     Он падал... падал в черном  небе.  Затем  падение  прекратилось,  все
вокруг замерло, наступила абсолютная тишина. Он  даже  слышал  шум  своего
дыхания... и шаги... Он слышал шаги, хлопанье  дверей,  какое-то  движение
над ним и вокруг него. Движение шло кругами. Потом баланс был нарушен и он
вновь начал падать, останавливаться, падать, падать... Борн ощутил на лице
что-то холодное, потом вообще ничего не  стал  ощущать.  Наступила  полная
темнота.


     Вокруг него слышались голоса. Очертания предметов с  трудом  обретали
форму. Борн  находился  в  довольно  большой  комнате  на  узкой  кровати,
покрытый сверху одеялом. В углу комнаты стояли двое: мужчина  в  пальто  и
женщина... одетая в темную крысиную юбку и в белую  блузку.  Темно-красные
волосы... Это та же самая женщина? Да, это была она. Стоя возле двери, она
разговаривала с человеком, держащим в левой руке кожаный саквояж. Разговор
велся по-французски.
     - В основном, отдых, - говорил мужчина. Если вы меня не застанете, то
швы может снять  кто-нибудь  другой.  Сделайте  это  приблизительно  через
неделю.
     - Благодарю вас, доктор.
     - Вам тоже  спасибо.  Вы  были  весьма  щедры.  Ну,  мне  пора  идти.
Возможно, я еще увижу вас, а может и нет.
     Он открыл дверь и вышел. Женщина подошла к  двери  и  закрыла  ее  на
задвижку. Повернувшись, она обнаружила,  что  на  нее  смотрит  Борн.  Она
осторожно подошла и остановилась возле кровати.
     - Вы слышите меня?
     - О, да.
     - Вы больна и весьма серьезно, но если вы не будете  волноваться,  то
нет никакой необходимости помещать  вас  в  госпиталь.  Это  был  врач.  Я
заплатила ему  из  тех  денег,  что  нашла  у  вас,  немного  больше,  чем
следовало, но мне сказали, что ему можно доверять. Между прочим, это  была
ваша идея. Всю дорогу, пока мы ехали, вы твердили о  том,  что  вам  нужно
найти доктора, который бы держал язык за зубами. Это оказалось не так уж и
трудно.
     - Где мы? - он едва слышал свой слабый голос.
     - Деревня называется Ленцбюрг, это  около  20  миль  от  Цюриха.  Сам
доктор из Волена - это ближайший город. Он еще  навестит  нас  на  неделе,
если мы тут останемся.
     - Как? - он попытался подняться,  но  сил  на  это  не  хватило.  Она
дотронулась до его плеча: это был приказ ложиться.
     - Я расскажу вам, что произошло и, возможно, сумею ответить  на  ваши
вопросы. По крайней мере, мне кажется, что смогу, а может быть  и  нет,  -
она немного помолчала, глядя на него, а затем подождала:  -  Этот  негодяй
пытался изнасиловать меня после того, как получил приказ прикончить  меня.
У меня уже не было никаких  шансов  на  спасение.  На  Степпдекштрассе  вы
пытались остановить их, а когда не смогли, то велели мне кричать. Это все,
что вы могли в тот момент сделать. Вы рисковали быть убитым  в  тот  самый
момент, когда велели мне кричать. Позже вы сумели освободиться, я не  знаю
как, но знаю, что вы ранены и, несмотря на это, вы вернулись, чтобы спасти
меня.
     - Его, - перебил Борн, - я хотел поймать его.
     - Вы уже говорили мне это, и я еще раз повторяю, что не верю вам.  Не
потому, что вы не умеете врать, а потому, что это не совпадает с  фактами.
Я работаю в области  статистики,  мистер  Борн,  или  как  вас  еще  можно
называть. Я постоянно имею дело с цифрами и ищу несоответствия, и  в  этой
работе у меня огромный опыт. Чтобы взять вас живым, в тот дом  вошли  двое
людей. Они могут вас идентифицировать. А есть еще владелец Альпенхауза, он
тоже может это сделать. Таковы факты, и вы знаете их также хорошо,  как  и
я.
     - Продолжайте, - произнес он более окрепшим голосом. - Что  случилось
потом?
     - Я приняла решение: это было самое трудное  решение  в  моей  жизни.
Думаю, что человек может принять подобное решение только тогда,  когда  он
находился на пороге жизни и смерти, а его  жизнь  спас  кто-то  другой.  Я
решила помочь вам, хотя только на некоторое время -  на  несколько  часов.
Возможно, что я помогу вам уехать отсюда.
     - Почему вы не обратились в полицию?
     - Вероятно, я не смогу вам объяснить,  почему  я  этого  не  сделала.
Может быть, из-за того,  что  мне  пришлось  пережить.  Я  говорю  с  вами
совершенно искренне. Это было самое жесткое испытание, через которое могла
пройти женщина.
     - А как насчет полиции? - повторил Борн.
     - Человек из Альпенхаузе сообщил, что за вами  охотиться  полиция.  В
Цюрихе для этих целей был открыт специальный телефонный номер. Я не  могла
сдать вас полиции. Ни тогда,  ни  потом,  после  того,  что  вы  для  меня
сделали, рискуя жизнью.
     - Вы поняли, кто я такой?
     - Я знаю лишь то, что я слышала, а то, что я слышала, не совпадает  с
раненым человеком, который искал меня, чтобы обменять свою жизнь на мою.
     - Что-то не очень ясно.
     - Есть еще одна вещь - это "я", мистер  Борн.  Ведь  он  называл  вас
именно так. Это самая ясная и понятная вещь, согласны?
     - Но ведь я терроризировал вас, и собирался убить.
     - Если бы я была на вашем месте и  кто-то  преследовал  бы  меня,  я,
вероятно, поступила бы также, если бы была на это способна.
     - Поэтому вы уехали из Цюриха?
     - Не  сразу...  Некоторое  время  я  раздумывала,  потому  что  очень
методична и последовательна.
     - Я уже вижу это.
     - Я попала в аварию, нуждалась в одежде,  косметике  и  еще  в  массе
других вещей, но я никуда не могла выйти. Я нашла телефонную будку у реки.
Кругом никого не было, и я позвонила коллеге в отель.
     - Французу или бельгийцу? - прервал ее Борн.
     - Нет. Они были на лекции Бертинелли. Кроме того, они видели  меня  с
вами и могли заявить в полицию. Вместо этого я  позвонила  женщине,  члену
нашей делегации. Несколько лет мы работали вместе и были дружны. Я сказала
ей, что если она что-нибудь слышала обо мне, то не должна принимать это  в
расчет. Если кто-нибудь будет спрашивать обо мне, то пусть она скажет, что
у меня свидание с приятелем, поэтому я и ушла с лекции так рано.
     - Методично, - проронил Борн.
     - Да, - Мери приятно улыбнулась. - Я попросила ее зайти в мой  номер,
это всего через две двери, и взять  там  мои  вещи.  Затем  я  обещала  ей
позвонить через пять минут.
     - Она выполнила все, что вы ее попросили?
     - Я уже сказала вам, что мы подруги. Она знала, что я никогда  никого
не подводила. Скорее всего она подумала, что я говорю правду.
     - Продолжайте...
     - Я позвонила ей еще раз, и она уже успела забрать мои вещи.
     - Это означает, что ваши знакомые мужчины не заявили в полицию, так?
     - Я не знаю, что они делали, но если бы  они  туда  заявили,  то  моя
подруга давно была бы допрошена в полиции.
     - Она была в отеле, а вы внизу у реки. как же вы получили свои вещи?
     - Это чрезвычайно просто, немного удачи, но просто. Она поговорила  с
ночной дежурной, сказала, что я встречаюсь с мужчиной вне отеля, и что мне
нужны вещи. Подруга попросила отнести мой чемодан к машине вниз... к реке.
И посыльный принес его мне без задержек.
     - Он был удивлен вашим видом?
     - У него не было такого шанса. Я открыла капот, оставаясь в машине, и
попросила  его  поставить   чемодан   сбоку,   просунув   в   узкую   щель
десятифранковую банкноту.
     - Вы не только методичны, вы просто превосходны.
     - Методичность иногда помогает.
     - Как вам удалось найти доктора?
     -  Прямо  здесь.  Помог  консьерж,  или   как   там   он   называется
по-швейцарски. Я перевязала вас так, как только  смогла.  Как  большинство
людей, я изучала первую помощь пострадавшим, поэтому  мне  пришлось  снять
часть вашей одежды. Я нашла деньги, и только потом поняла, что вы имели  в
виду, когда просили найти доктора, который любит деньги. У вас были тысячи
и тысячи долларов. Я хорошо знаю курс валют.
     - Это только еще начало.
     - Что?
     - Не берите в голову...  -  он  попытался  подняться,  но  вновь  это
оказалось очень сложным делом. - Вам было страшно, когда вы это делали?
     - Конечно. Но я всегда помнила, что вы сделали  для  меня,  и,  кроме
того, вы были чрезвычайно слабы. У меня был пистолет, а у вас к тому же не
было никакой одежды.
     - Никакой?
     - Да, практически никакой, ведь я все выбросила. Было  очень  забавно
смотреть на вас, завернутого в пластиковый мешок, набитый деньгами.
     Борн рассмеялся, превозмогая боль, вспомнив Ла  Сьоту  и  маркиза  де
Шамбо.
     - Методично, - повторил он.
     - Очень.
     - Что было дальше?
     - Я записала имя доктора и внесла недельную плату за номер.  Консьерж
будет приносить вам еду, начиная с девяти утра завтрашнего дня. Я  остаюсь
здесь до позднего утра. Сейчас около шести  утра,  скоро  взойдет  солнце.
Потом я вернусь в отель за остатками своих вещей и авиабилетами,  и  нигде
никогда не буду упоминать вашего имени.
     - А если вас узнают?
     - Буду все отрицать. Было темно, а кругом была паника.
     -  Теперь  вы  отклоняетесь  в   сторону   от   методичного   анализа
происходящего.  Во  всяком  случае,  вы  уступаете  инициативу   цюрихской
полиции. У меня есть  гораздо  лучшее  предложение.  Позвоните  подруге  и
попросите ее упаковать остатки ваших вещей и оплатить ваш счет. Возьмете у
меня сколько угодно денег и возьмете билет на первый же самолет до Канады.
Это намного проще, чем вступать в долгие объяснения.
     - Соблазнительное предложение...
     - Прежде всего оно логично.
     Мари продолжала смотреть на него, напряжение  внутри  нее  нарастало,
отражаясь на ее глазах. Обернувшись, она подошла к  окну,  уставившись  на
бледные лучи восходящего солнца. Он терпеливо ждал. Он ощущал ее  волнение
и понимал его причину, глядя на ее лицо в бледной окраске  рассвета.  Борн
ничего не мог поделать с этим. И во всем, что она делала, она нарушала все
установившиеся правила. Наконец, Мари обернулась. Глаза ее блестели.
     - Кто вы такой?
     - Вы же слышали, что они говорили.
     - Я знаю лишь то, что чувствую!
     - Не нужно пытаться объяснять свои действия. Вы просто  сделали  это,
вот и все. Так и будет.
     Неожиданно она  очутилась  в  футе  от  него.  В  ее  руке  находился
пистолет. Мари направила на него оружие, голос ее дрожал:
     - А если я это все разрушу? Если я вызову полицию и  сдам  вас  в  ее
руки?
     - Несколько часов назад я бы попросил вас подождать. Теперь  я  этого
не сделаю.
     - И все-таки, кто вы?
     - Они сказали, что меня зовут Борн. Джейсон Чарльз Борн.
     - Что означает "они сказали"?
     Он уставился на оружие, прямо  в  черный  зрачок  ствола.  Ничего  не
оставалось, как сказать правду, но если бы он только знал какую...
     - Что это означает? - повторил он. - Вы знаете столько же, сколько  и
я, доктор.
     - Что именно?
     - Вы можете, если хотите, услышать  мою  версию.  Может  быть,  после
этого вы будете чувствовать себя лучше. Или хуже, я ни в чем не уверен. Но
можете послушать, потому что я не знаю, что еще рассказать вам.
     Мари опустила пистолет.
     - Рассказать мне что?
     - Моя жизнь началась  пять  месяцев  назад  на  маленьком  острове  в
Средиземном море, который называется Порт-Нойра...


     Солнце поднялось. Оно уже освещало  деревья,  проходя  через  листву.
Лучи солнца отбрасывали на стены  номера  причудливые  рисунки.  Борн  был
полностью опустошен рассказом. Он  закончил,  и  ему  больше  нечего  было
сказать. Мари сидела в кожаном кресле, ее ноги были  поджаты,  пистолет  и
сигареты  лежали  на  соседнем  столике.  Она  почти  не  шевелилась,   ее
пристальный взгляд застыл на его  лице.  Мари  владела  техникой  анализа,
обрабатывала цифры и отделяла факты один от другого, так  же,  как  листья
фильтровали солнечный свет.
     - Вы так часто говорили: "Я не знаю. Хотел бы я сам знать". Вы  долго
смотрели на что-нибудь, и я пугалась этого.  Я  спрашивала  вас,  что  это
такое? Что вы собираетесь делать? И вы снова отвечали:  "Хотел  бы  я  сам
знать". Бог мой, через что вы прошли... Что вы собираетесь делать дальше?
     - После того, что я сделал с вами, вы еще можете думать обо мне?
     -  Это  не  имеет  никакой  роли,  -   задумчиво   промолвила   Мари,
нахмурившись своим мыслям.
     - О чем вы задумались?
     - Об отдельно связанных, но развивающихся независимо от меня  мыслям.
Экономический парадокс... Тогда на Лювенштрассе, перед  тем  как  зайти  к
Чернаку, я просила вас не брать меня туда. Я полагала, что  если  я  узнаю
что-либо лишнее, то вы убьете меня. Тогда вы сказали очень странную  вещь.
Вы сказали: "То, что вы уже слышали, не имеет для меня большого значения".
Я подумал, что вы сошли с ума.
     - То, что я делал, находилось на пороге безумия.
     - Почему вы не сказали мне о том, что Чернак пытался вас убить?
     - На это уже не было времени, и я не думал, что  это  имеет  для  вас
какое-нибудь значение.
     - В этот момент для вас не имело, а для меня это было очень важно.
     - Почему?
     - Потому что у меня было предчувствие, что  вы  не  поднимите  оружие
против того, кто не причинял вам никакого вреда.
     - Но он пытался, и я был ранен.
     - Я не  знала  последовательности  выстрелов,  а  вы  мне  ничего  не
сказали.
     - Я вас не очень-то понимаю.
     Мари закурила.
     - Это очень трудно объяснить, но в течение  всего  времени,  пока  вы
держали меня заложницей, и даже когда вы ударили меня и держали пистолет у
виска, мне казалось, что я заметила в ваших глазах  нечто  такое...  можно
назвать это нежеланием. Вот мое объяснение.
     - Какова же ваша точка зрения?
     - Я не уверена. Возможно, к этому следует добавить то, вы  сказали  в
Альпенхаузе. Когда этот толстяк подошел к нашей  кабинке,  вы  велели  мне
сесть лицом к стенке и прикрыть  лицо  рукой.  "Для  вашего  же  блага.  -
сказали вы, - чтобы он не смог вас узнать".
     - Я все еще не понимаю, к чему вы клоните.
     - Человек в золотых  очках,  который  представился  мне  полицейским,
сказал, что  вы  жестокий  убийца,  который  не  остановится  перед  новым
убийством. Если бы это было до посещения Чернака, я бы ему не поверила.  С
другой стороны, полиция не действует так, как  действовали  они.  Вы  были
человеком, который борется за свою жизнь, а не жестоким убийцей.
     - Я повторяю, - перебил он  ее,  -  вы  слышали,  что  они  говорили.
Конверты с деньгами передавались и направлялись ко мне. У меня был счет  в
Цюрихе свыше четырех миллионов долларов. - Боль снова возвращалась к нему.
- Таковы факты, доктор. Сейчас мы просто теряем драгоценное время.
     Мари поднялась с кресла, взяла пистолет и подошла к кровати Борна.
     - Вы этим очень расстроены, не так ли?
     - Я просто собираю факты.
     - Тогда, если все, что вы говорите, правда, я могу иметь  собственные
обязательства, не правда ли? Как добропорядочный член  общества  я  должна
позвонить в полицию и сообщить им, где вы находитесь.
     Она подняла пистолет.
     Борн взглянул на нее.
     - Я думаю...
     - Почему нет? - резко бросила она. - Вы сами можете ответить на  этот
вопрос, но я могу вам помочь. Имеющиеся у вас факты, это не столько факты,
сколько ваши умозаключения, услышанные вами от людей, про которых вы точно
знаете,  что  они  замешаны  в  преступлениях.  Что  же  касается   вашего
банковского счета, то его происхождение может быть совсем иного  свойства.
Очень трудно создать специальную компанию для поддержки одного убийцы.  Но
давайте вернемся назад, к вам. Я могу позвонить в полицию или нет?
     - Вы знаете мой ответ. Я не могу вас остановить, но  я  бы  не  хотел
этого.
     - Почему? - она положила пистолет. - Ладно, я тоже этого не  хочу.  И
не верю тому, что про вас говорили.
     - На что вы надеетесь?
     - Я сказала вам, что не уверена. Все, что я знаю, так это то,  что  7
часов назад один человек, рискуя своей жизнью, пришел, чтобы спасти  меня.
Полагаю, что ему можно верить.
     - Предположим, что вы ошиблись.
     - Значит, я совершаю огромную ошибку.
     - Благодарю вас. Где деньги?
     - Они в бюро. Там же ваш паспорт и бумажник,  счет  за  номер  и  имя
доктора. Сейчас я вам все подам для проверки, - нахмурилась она. - Что  вы
собираетесь делать?
     - Я хочу дать вам денег, чтобы вы смогли добраться до Канады.
     - Думаю, что это можно сделать и попозже.
     - Надо исходить  из  того,  как  я  буду  себя  чувствовать.  Кстати,
попросите, чтобы мне купили какую-нибудь одежду.
     Борн взял несколько крупных купюр из бумажника и протянул их мари.
     - Но здесь 50 тысяч франков! - запротестовала она.
     - Это же я втянул вас в эту гнусную историю, - возразил Борн.
     Она взглянула на деньги, затем на пистолет в левой руке.
     - Мне не нужны ваши деньги, - заявила она, положив оружие  на  столик
рядом с креслом.
     - Что вы имеете в виду?
     Мари повернулась и направилась к креслу, затем развернулась еще  раз,
взглянула на Джейсона и села.
     - Мне кажется, что я могу вам помочь.
     - Минутку...
     - Пожалуйста, - прервала она его.  -  Пожалуйста,  не  задавайте  мне
никаких вопросов. Давайте пока не будем затрагивать эту тему.




                             КНИГА ВТОРАЯ


                   "Нью-Йорк Таймс" (28 июня 1990 г.)

              ВЕНГРИЯ УКРЫВАЛА МЕЖДУНАРОДНОГО ТЕРРОРИСТА.

     Согласно  документам,  обнародованным   27   июня   новым   министром
внутренних дел Венгрии,  международный  террорист,  известный  под  именем
Карлос, в 1979 г. получил убежище  в  Венгрии.  Настоящее  местонахождение
Карлоса неизвестно.
     Впервые министр  внутренних  дел  сообщил  о  предоставлении  Карлосу
убежища в Венгрии на сессии парламента. Однако тогда  его  заявление  было
публично опровергнуто  А.  Бенке,  занимавшим  в  1979  г.  пост  министра
внутренних дел.


                     "Коммерсант" (N 25 от 2июля 1990 г.)

     Венгерские  власти  опубликовали   письмо   опасного   международного
террориста Карлоса Рамиреса по кличке "Шакал", адресованное Яношу  Кадару,
в котором он благодарит бывшего руководителя за  предоставленное  убежище.
По данным, опубликованным новым венгерским правительством,  он  не  только
скрывался в Венгрии при поддержке коммунистических руководителей  Венгрии,
но  и  готовился  в  этой  стране  к  очередным  террористическим  акциям.
Венгерские средства массовой информации подтверждают информацию из  газеты
"Вашингтон Пост" о том, что на территории Венгрии существовали лагеря  для
подготовки международных политических террористов.


                 "Интернэшнл геральд трибюн" (26 июля 1990 г.)

     Как сообщил министр  внутренних  дел  Петер-Микаель  Дистель,  вполне
вероятно, что в в ближайшее время  он  будет  располагать  неопровержимыми
доказательствами того, что  Эрих  Хоннекер  покровительствовал  Карлосу  и
другим международным террористам. Министр обвинил бывшего руководителя ГДР
и бывшего шефа государственной безопасности Эриха Мелке  в  том,  что  они
неоднократно позволяли Карлосу находиться на территории ГДР.
     Карлос, настоящее его имя Илич Рамирес Санчес, родился в 1949 году  в
Венесуэле. Он обвиняется в убийстве трех французских полицейских  27  июня
1975 года в Париже, в террористических актах в декабре 1975 года в Вене, в
других преступлениях.



                                   10

     Никто из них  не  знал,  когда  случилось,  или,  говоря  по  правде,
случилось ли это вообще. Не было  ни  потрясающей  драмы,  ни  конфликтов,
которые требовали  компромиссов,  ни  барьеров,  которые  было  необходимо
преодолевать. Все, что было для этого необходимо,  заключалось  в  простом
общении словами или взглядами и, возможно, более важным был  аккомпанемент
легкого смеха, которым частенько сопровождались беседы.
     Их  условия  в  сельской  гостинице  были  максимально  приближены  к
условиям  больничной  палаты.  В  течении  дня   Мари   занималась   всеми
жизненно-необходимыми делами.  Она  покупала  одежду,  продукты,  карты  и
газеты. Она же самостоятельно отогнала реквизированный  Борном  автомобиль
за десять миль к югу от города Рейнах, где и бросила  его,  вернувшись  на
такси в Ленцбюрг. Пока ее не было, Борн усиленно занимался восстановлением
сил: старался больше двигаться  по  комнате,  растягивая  интервалы  между
минутами отдыха. Где-то в глубине своего подсознания  он  чувствовал,  что
выздоровление зависит как от того, так и от другого.
     Когда они были вместе, они часто разговаривали, сначала стесненно,  с
взаимными выпадами, как это характерно для незнакомых людей,  брошенных  в
жестокие волны обстоятельств, и пытающихся выжить. Они  старались  создать
нормальные условия там, где не было никаких шансов на  существование,  что
было проще, чем ситуации, когда оба допускали существенные  отклонения  от
обычных правил: когда нечего было сказать, не относящееся  к  происходящим
событиям. И такие ситуации возникали именно в те моменты, когда  темы  для
разговора, затрагивающего конкретные дела, временно истощались и наступали
паузы, которые были наподобие трамплина, ведущего к словам и мыслям  иного
содержания.
     Именно в эти моменты Джейсон узнавал разного рода факты  из  прошлого
женщины, которая спасла его жизнь. Внутренне  он  не  был  согласен  с  ее
заявлением, что она знает о нем значительно больше, чем он сам, но в то же
время он констатировал тот факт, что он ничего не знает о ее жизни. Откуда
она появилась? Почему такая привлекательная женщина с темно-красным цветом
волос и кожи, несомненно, воспитывающаяся в детстве на какой-нибудь ферме,
захотела стать доктором экономических наук.
     - Потому что она устала от фермы! - воскликнула Мари.
     - Вы шутите? Действительно ферма?
     - Да,  ферма  была  меньше  небольшого  ранчо.  Очень  маленькая,  по
сравнению с огромными фермами в Альберте. Когда мой отец  был  молодым,  и
люди шли на Запад покупать  землю,  существовали  неписанные  ограничения:
нельзя конкурировать с вышестоящими по положению. Отец часто говорил,  что
если бы он использовал имя Сен-Джеймс, нежели Сен-Жак, то он был бы  долее
самостоятельным человеком в наше время.
     - Он фермер?
     Мари рассмеялась.
     - Нет, он был бухгалтером, который стал фермером точно так же, как во
время   войны   стал   бомбардиром.   Отец   был    пилотом    королевских
военно-воздушных сил Канады. Я все время думала, что раз он видел небо  не
с земли, а с самолета, то бухгалтерская контора после этого показалась ему
мышиной норой.
     - Да, это требует нервного напряжения.
     - Больше, чем вы думаете.
     - Мне кажется, что я могу его понять.
     - Возможно.
     Мари жила в Калгари с родителями и с двумя братьями до 18 лет,  когда
она поступила в университет Монреаля и вступила в жизнь, о которой никогда
не  помышляла.  Равнодушная  к  занятиям   студентка,   которая   отдавала
предпочтение к скачкам на лошадях перед скучными  занятиями  в  школе  при
женском монастыре, открыла в себе тягу к использованию ума.
     - На самом деле это было очень просто. Я смотрела на  книги,  как  на
естественные врагов, и вдруг я попала в окружение людей, которые преуспели
в них. Кругом были разговоры. Разговоры днем, разговоры  ночью,  разговоры
на лекциях, семинарах и в переполненных кабинах за кружкой пива. Я  думаю,
что эти-то разговоры и повернули  меня  к  занятиям.  Вам  знакомо  что-то
подобное?
     - Я не могу вспомнить,  но  понять,  пожалуй,  смогу.  -  У  меня  не
сохранилось воспоминаний о годах учебы, я  не  могу  сейчас  вспомнить  ни
колледжа, ни друзей, но я абсолютно уверен, что прошел через все это. - Он
улыбнулся. -  Долгие  беседы  после  кружек  пива  довольно  эмоциональное
времяпрепровождение.
     В свою очередь Мари тоже улыбнулась.
     - Я и сама достаточно  эмоциональна  в  этом  окружении.  Своенравная
девица из  калгари,  привыкшая  к  конкуренции  со  стороны  двух  старших
братьев, которая может выпить пива гораздо больше, чем половина  студентов
в Монреале.
     Джейсон наблюдал за разговором как  будто  со  стороны.  Несмотря  на
внешнюю сдержанность ее рассказ  говорил  о  большой  внутренней  энергии,
которую она могла вкладывать в любую работу,  поглощающую  ее  с  головой.
После окончания университета  она  получила  степень  доктора  экономии  и
должность  в  торгово-экономическом  отделе,  обслуживающем  правительство
Канады.
     - А как все остальное?
     - Что вы имеете в виду?
     - Самое обычное... Муж, семья, дом, обнесенный белой изгородью и  так
далее.
     - Рано или поздно  они  могут  появиться,  но  пока  я  над  этим  не
задумывалась. - Явных претендентов на роль мужа еще не возникало.
     - А кто такой Петер?
     Улыбка сошла с ее лица.
     - Я уже и забыла, что вы читали телеграмму.
     - Я сожалею...
     - Не стоит. Петер... он очень нравился мне. Мы жили вместе почти  два
года, но это ничем не кончилось.
     - Он не обиделся на вас?
     - Конечно, нет! - рассмеялась Мари.
     - Но он собирается встречать вас в аэропорту двадцать  шестого.  Вам,
кажется, надо как-то сообщить ему.
     - Да, я все помню.
     Ее ближайший отъезд был той темой, обсуждать  которую  они  забывали,
вернее, не хотели. Это было неотвратимо и изменить это обстоятельство,  по
мнению Борна, уже ничто не  могло.  Мари  собиралась  помочь  ему,  но  он
воспринимал это как фальшивую вежливость,  и  не  более  того.  Она  могла
задержаться на день или два, но что-нибудь другое было просто невозможным.
Поэтому они и избегали этой темы. Разговоры, обмен взглядами и даже улыбки
- все это происходило между ними, но каждую секунду они понимали нелепость
таких ситуаций и невольно замыкалась в себе.
     Поэтому они постоянно  старались  вернуться  к  обсуждению  жизненных
проблем, связанных с их положением, скорее даже с его положением, так  как
связывать все случившееся  с  ним  никак  нельзя  было  распространять  на
постороннего  человека.  Но  так  или  иначе,   любая   сложная   ситуация
провоцирует деятельность ума,  и  Мари  Сен-Жак  пыталась  применить  свои
способности  хотя  бы  к  частичному  решению  этой  сложной  задачи.  Все
необычные   ситуации,   сведения,   домыслы    должны    быть    тщательно
проанализированы и разложены на части, как в свое время  это  проделал  бы
доктор Джерси Восборн на  острове  Порт-Нойра.  Единственно,  чего  ей  не
хватало, так это терпения, которым тот обладал. Кроме того, у нее не  было
времени, чтобы все как  следует  обдумать.  Она  понимала  это  и  поэтому
допускала определенную резкость в своих суждениях.


     - Если не возражаете, ответьте мне на один вопрос. Что  больше  всего
захватывает ваш интерес при чтении газет?
     - Сообщения. Кажется, это интересно всем.
     - Будьте серьезнее. Что вы обычно ищете в газетах?
     - Чаще всего - все. Я даже не могу объяснить почему.
     - Приведите пример.
     - Ну, вот  сегодня  утром.  Описывается  инцидент  с  американским  и
греческим кораблями и затянувшиеся дебаты в ООН. Русские  протестуют.  Мне
понятно  взаимное  внимание  военных  сил  в  Средиземноморье  и  проблемы
Среднего Востока. Особенно меня беспокоит Ирак.
     - Дальше.
     -  Еще  статья  о   переговорах   Восточной   Германии   с   Боннским
правительством в Варшаве. Восточный  блок,  Западный  блок,  и  снова  все
понятно.
     -  Таким  образом,  вы  в  курсе  международных  событий.  Вы  вполне
подготовлены, чтобы рассуждать о политике.
     - Я не думаю, что у меня когда-то было  отношение  к  дипломатической
службе. Размер моего счета  в  Джементшафт  Банке  сразу  отрицает  всякую
государственную службу.
     - Я согласна с тем, что политическая грамотность может  иметь  разное
происхождение. А что вы скажете насчет карт? Вы просили  меня  купить  вам
карты. Что вам приходит в голову, когда вы их рассматриваете?
     -  Иногда  названия,  которые  я  там  встречаю,  вызывают   в   моем
воображении картины, точно так же, как это было со мной в Цюрихе.  Здания,
отели, улицы... иногда лица. Но никаких имен. Лица без имени.
     - Это говорит о том, что вы много путешествовали.
     - Иногда мне тоже так кажется.
     - Вы "знаете" это?
     - Хорошо. Допустим, что я путешествовал.
     - Каким образом вы путешествовали?
     - Что вы имеете в виду?
     - Что это было обычно: самолет, автомобиль - не  такси,  а  когда  вы
сами за рулем.
     - Я думаю, что и так и так. Почему вы об этом спрашиваете?
     - Самолеты чаще всего могут объяснять большие расстояния. Вас  всегда
встречали? Вы припоминаете какие-нибудь лица в отелях, аэропортах?
     - На улицах! - непроизвольно воскликнул он.
     - Улицы? Почему улицы?
     - Не знаю. Люди встречались со мной на улицах... в таких местах. Там,
где темно.
     - Рестораны, кафе?
     - Да... и номера.
     - В отелях?
     - Да.
     - А не конторы? Я имею в виду деловые конторы.
     - Иногда, но это не как правило.
     - Хорошо. С вами часто встречались  люди.  Их  лица  вы  помните,  но
плохо. Как они такие? Мужчины? Женщины? Те и другие?
     - Чаще всего были мужчины. Несколько раз женщины, но чаще мужчины.
     - О чем шла речь?
     - Не помню.
     - Попытайтесь вспомнить.
     - Не могу. Я не помню ни их голосов, ни слов. Возможно, что их  и  не
было.
     - Но  расписания  встреч  были?  Вы  встречались  с  людьми,  которые
назначали вам свидания. Они ожидали встреч и вы - тоже. Кто  назначал  эти
встречи? Ведь кто-то должен был это делать?
     - Телеграммы, телефонные звонки.
     - От кого? Откуда?
     - Этого я не знаю. Они просто попадали ко мне.
     - В отелях?
     - Думаю, что чаще всего.
     - Что-то наподобие Тредстоун, 71?
     - Тредстоун...
     - "Тредстоун". Это ваша компания, не так ли?
     - Это название мне не о чем не говорит. Я не смог найти эту компанию.
     - Конкретнее!
     - Я говорю очень конкретно. Этой компании нет ни в  одном  телефонном
справочнике Нью-Йорка. Я туда звонил.
     - Вы склонны считать, что это что-то необычное, но на самом деле  это
не так.
     - С чего вы это взяли?
     - Это  может  быть  вспомогательное  отделение  какой-нибудь  крупной
фирмы. Такие ситуации распространены.
     - Кого вы хотите убедить?
     - Вас.  Это  вполне  возможно,  что  вас  используют  как  мобильного
представителя для  заключения  торговых  сделок.  Для  этого  имеются  все
данные: поступление на счет денег для реализации  прямых  сделок,  которые
были  заранее  одобрены.  Кроме  того,  ваша  организация  труда  и   ваша
ориентация в политике говорит о том,  что  ваш  уровень  в  этой  компании
достаточно высок. Возможно, что вы совладелец или крупный держатель акций.
     - Вы очень быстро говорите и рассуждаете.
     - Но я не сказала ничего, что бы не было вполне логичным.
     - Но есть один или два разрыва в ваших рассуждениях.
     - Где?
     - Это счет имеет только приходные ордера, там никогда не было изъятий
денег.
     - Вы можете это и не знать, потому что не помните. Выплаты  со  счета
могут делаться с помощью депозитов.
     - Я даже не знаю, о чем идет речь.
     - Это знают специалисты. Что еще?
     - Люди не должны пытаться убить кого-то за покупку  каких-то  товаров
по низкой цене. Они могут разоблачить, но убить - никогда в жизни.
     - Они могут это сделать, если происходит гигантская ошибка.
     - Вы говорите весьма убедительно.
     - Я убеждена в этом, так как провела возле вас три дня. Вы  говорили,
а я слушала. Произошла огромная ошибка... Или разновидность заговора.
     - В чем заключается этот заговор? Против кого он направлен?
     - Это то, что вы должны отыскать.
     - Благодарю вас.
     - Скажите мне, пожалуйста, что приходит в голову, когда вы думаете  о
деньгах?
     "Остановись! Не делай этого! Неужели  тебе  еще  не  ясно?  Когда  ты
думаешь про деньги, ты размышляешь об убийствах".
     - Не знаю. Сейчас я устал и меня клонит ко сну. Не забудьте отправить
утром вашу телеграмму.


     Наступила глубокая ночь. Начинался  четвертый  день,  а  сон  все  не
приходил. Борн лежал, уставившись в  потолок,  в  темном  дереве  которого
отражался  свет  настольной  лампы.  Свет  горел  всю  ночь.  Мари  просто
оставляла его без всяких объяснений.
     Утром она должна была уехать, и ему было необходимо четко представить
собственные планы. Он должен оставаться в гостинице  еще  несколько  дней,
затем вызвать доктора и подготовить все для отъезда. После этого -  Париж.
Деньги теперь находились в Париже и кроме того, что-то еще притягивало его
к этому городу: он ощущал  это  кожей.  Окончательный  ответ  на  все  эти
вопросы находился в Париже.
     "Вы не бесполезны. Вы должны найти свой путь".
     Что он хотел найти? Человека по имени  Карлос?  Кто  такой  Карлос  и
какое отношение он имеет к человеку по имени Джейсон Борн?
     Он услышал легкое движение  на  живописном  диване.  Вглядевшись,  он
обнаружил, что Мари не спит. Наоборот, она внимательно смотрит на него.
     - Вы не правы, и вы знаете это, - неожиданно заявила она.
     - Относительно чего?
     - Того, о чем вы думаете.
     - Вы не знаете, думаю я или нет.
     Знаю, я вижу это по вашим глазам. Собирая факты, вы не уверены  в  их
значении и поэтому боитесь их.
     - Тем не менее, они были! - негромко воскликнул он. - Объясните тогда
Степпдекштрассе... Объясните толстяка в Альпенхаузе.
     - Я не могу этого объяснить, но вы тоже не можете.
     - Они были. Я видел их там.
     - Вам нужно отвлечься от этих мыслей. Не надо быть тем, кем  вы  быть
не можете, Джейсон. Забудьте об этом.
     - Париж... - проронил он.
     - Да, Париж, - Мари поднялась с дивана.  Она  была  в  желтом  ночном
халате, почти белым, с перламутровыми пуговицами,  начинавшимися  почти  у
подбородка. Подойдя к нему ближе, она подняла руки  и  стала  расстегивать
пуговицы. Халат мягко упал на пол,  когда  Мари  села  на  его  кровать  и
склонилась над ним, уставившись в его глаза.
     - Я хочу отблагодарить вас за мою жизнь, - призывно прошептала она.
     - А я - за свою, - мгновенно возбудился он. В  его  воспоминаниях  не
осталось места для женщин, и поэтому она казалась ему всем, что он  только
мог вообразить.
     Но они боялись говорить друг другу, что все это - только  на  остаток
ночи до утра, может быть, на час  или  два.  И  лишь  Бог  знал,  как  они
нуждались в обыкновенной ласке и участии.

     Они лежали обнявшись, ничем не нарушая окружавшей их тишины. Наконец,
Мари подняла руку и  приложила  указательный  пальчик  к  его  воспаленным
губам.
     - Я хочу что-то сказать, но не хочу, чтобы меня прерывали. Пока еще я
не отправила телеграмму Петеру. Пока...
     - Минутку... - он отвел ее руку от лица.
     - Пожалуйста, не перебивай меня. Я сказала "пока". Это  не  означает,
что я не пошлю ее. Может, это произойдет чуть позже. А сейчас я остаюсь  с
тобой, так как хочу проводить тебя в Париж.
     Он с трудом нашел нужные слова:
     - Предположим, что я против этого.
     Мари повернулась, прижимаясь к нему всем телом.
     - Это не твое желание. Это говорит компьютер внутри тебя.
     - На твоем месте я бы не был таким уверенным.
     - Но ты - это не я. Я не  вижу  все  способы,  какими  ты  стараешься
удержать меня от этого поступка. Ты говоришь о стольких  разных  вещах,  о
которых тебе не хочется разговаривать. В конце  концов  нам  пора  сказать
друг другу все, что мы не успели сказать за эти несколько дней.  Сейчас  я
не могу от тебя уехать. Ты нуждаешься во мне, и ты вернул мне жизнь.
     - С чего ты взяла, что я в тебе нуждаюсь?
     - Я могу сделать для тебя очень много такого, чего ты сам сделать  не
в состоянии. Это все, о чем я думала в течении нескольких последних часов.
Тебе придется иметь дело с банками, счетами и с множеством других вещей, в
которых я разбираюсь лучше тебя. Возможно,  раньше  ты  знал  это,  но  не
теперь. Есть и  еще  кое-что...  У  меня  есть  определенное  положение  в
правительственных учреждениях Канады. Я могу  вполне  официально  получить
доступ к различной информации,  а  кроме  того,  я  могу  рассчитывать  на
определенную защиту. Международная финансовая  система  терпит  кризис,  в
результате которого пострадает и Канада. Это еще одна причина, почему я  в
Цюрихе. Я занимаюсь насущным анализом ситуации, чтобы поддержать  принятие
правильных решений на государственном уровне во взаимоотношениях с  нашими
союзниками,  а  не  только  прослушиванием  теоретических   дискуссий   на
конференциях.
     - И при все этом ты собираешься помогать мне?
     - Я думаю, что это возможно, включая защиту  со  стороны  посольства,
что может стать самым важным. Но  я  даю  тебе  слово,  что  при  малейших
проявлениях жестокости с твоей стороны, я  уеду.  Мои  собственные  страхи
позади, и я не буду обременять тебя ни при каких обстоятельствах.
     - При первых признаках... - повторил Борн, глядя на Мари. - И я смогу
определить, когда и где это может случиться.
     - Если тебе так хочется. Здесь мои познания ограничены. И я  не  буду
спорить.
     Он продолжал смотреть на нее, загипнотизированный тишиной.
     - Теперь ты можешь прервать меня, чтобы  мы  могли  заняться  намного
более приятными вещами, если тебе это по силам.
     Рука Борна непроизвольно потянулась к ее груди...


     Прошло еще три дня. Они все время находились в напряжении, как  люди,
ожидающие перемен. И когда они пришли,  то  они  пришли  так  быстро,  что
разговоры о них уже нельзя было больше откладывать. Над столом  поднимался
сигаретный дым, смешиваясь с ароматом свежего кофе. Консьерж, весьма живой
швейцарец, чьи глаза видели гораздо  больше,  чем  произносили  его  губы,
оставил им несколько цюрихских и одну местную газету.
     Джейсон и Мари сидели  друг  против  друга,  погруженные  в  просмотр
новостей.
     - У тебя что-нибудь есть? - осведомился Борн.
     - Этот старик,  сторож  на  Гуизон  Квей,  был  похоронен  позавчера.
Полиция не сделала никаких конкретных  заявлений.  "Расследование  успешно
продолжается", - утверждают они.
     - В моей газете это дается более подробно, - сообщил  Борн,  неуклюже
складывая газету левой рукой.
     - Как она, все еще болит? - поинтересовалась Мари, уставившись на его
руку.
     - Уже лучше. Я могу двигать пальцами более уверенно.
     - Я это знаю.
     - У тебя испорченная голова, - он сложил газету и продолжил:
     - Здесь они повторяют все то, что было  вчера.  Пули  и  следы  крови
будут переданы на анализ. - Но кое-что они добавили. Остатки одежды, этого
раньше не было.
     - А в чем тут проблема?
     - Во всяком случае, не во  мне.  Моя  одежда  была  куплена  в  самом
расхожем магазине Марселя. А что можно сказать о твоем платье?  Оно  сшито
по заказу или это стандартная модель?
     - Ты пугаешь меня. Конечно, нет. Все мои платья сшиты  у  портнихи  в
Оттаве.
     - Их можно проследить?
     - Я не вижу каким образом. Материал привезен из Гонконга.
     - А могла ты что-нибудь купить в магазинах вокруг  или  внутри  отеля
"Кариллон"? Что-нибудь, что потом могло быть на тебе. Косынку, заколку или
еще что-то в этом роде?
     - Нет, я никогда не покупаю вещей подобным образом.
     -  Хорошо.  А  с  кем  ты  встречалась  в  Цюрихе,  кроме  тех,   кто
присутствовал на конференции?
     - Ничего страшного. Я имела несколько встреч,  в  результате  которых
нашлось несколько заинтересованных лиц, которых можно будет использовать в
интересах  наших  торговых  компаний,  а  также  компаний  наших  торговых
союзников. Я должна отправлять отчеты об этом  Петеру  в  Оттаву.  Кстати,
этот разговор навел меня на еще одну мысль, которая касается вас. Вы могли
представлять  ту  часть  вашей  фирмы,  которая  занималась   нелегальными
торговыми операциями. Мне кажется, что я смогу получить об этом  некоторую
информацию. Но я  должна  сделать  это  по  телефону.  Такие  вещи  нельзя
доверять телеграммам.
     - Теперь я попытаюсь сунуть нос в твои дела. Что подразумевается подо
всем этим?
     -  Если  "Тредстоун",  71  стоит  за  каменной  стеной   каких-нибудь
трансляционных компаний, то существуют определенные методы  обнаружить  их
связь.  Для  этого  я  должна  должна  позвонить   Петеру   в   Оттаву   с
телефона-автомата  где-нибудь  на  автоматической  телефонной  станции   в
Париже. Я скажу ему, что натолкнулась на это  название  "Тредстоун"  71  в
Цюрихе, и оно почему-то заинтересовало меня. Я  попрошу  его  попрошу  его
провести скрытый поиск, с скажу, что чуть позже перезвоню ему.
     - И если он найдет ее?
     - Если она существует, то он ее найдет.
     - И тогда я смогу войти  в  контакт  с  кем-либо  из  директоров  или
должностных лиц.
     - Надо действовать осторожней и действовать через посредников.  Через
меня, например.
     - Почему?
     - Потому что их поведение весьма странно.
     - То есть?
     - Они даже не попытались разыскать вас в течении полугода.
     - Но этого ни вы, ни я знать не можем.
     - Это знает банк. Миллионы долларов лежали невостребованными, и никто
не попытался узнать, почему. Этого я никак не могу понять. Похоже, что вам
дали отставку. Это бывает, когда происходит крупная ошибка.
     Борн  откинулся  на  спинку  стула,  глядя  на  поврежденную  руку  и
вспоминая резкое,  сокрушающее  оружие  в  темноте  мчащегося  автомобиля,
рвущегося вперед по Степпдекштрассе.
     Он поднял глаза и посмотрел на Мари.
     - То, что ты говоришь о моей  "отставке",  может  означать,  что  эта
ошибка принимается за истину директорами Тредстоун.
     - Возможно. Они могут думать, что ты вовлек их в нелегальные операции
с участием преступных  элементов,  которые  могут  обеспечить  им  высокие
прибыли. Возможно, что такая ситуация не понравилась правительству. Или ты
соединил  усилия  своей  фирмы  с  международным  преступным   синдикатом,
вероятно, и не подозревая об этом. Все возможно... Это может объяснить  их
нежелание связываться в такой  ситуации  с  банком.  Они  не  желают  быть
официально замешанными в этих связях.
     - В этом случае неважно, что выяснит твой приятель Петер. Я  в  любом
случае остаюсь в одиночестве.
     - Мы отступаем, но это уже не  одиночество,  это  немного  выше,  чем
четыре с половиной к пяти по десятибалльной шкале.
     - Если бы она была даже девятибалльной, ничего бы не изменилось. Одни
хотят меня уничтожить, а я не  знаю  почему.  Другие  могут  оставить,  но
почему-то не делают этого. Не имея памяти  нельзя  обеспечить  достаточную
защиту. Возможно, что для меня может наступить такой период, когда я  буду
попросту беззащитен.
     - Я отказываюсь верить в это, и ты должен думать так же.
     - Благодарю...
     - Я действительно настаиваю на этом, Джейсон. Прекрати это!
     - "Прекрати это!" Как  много  раз  я  говорил  это  самому  себе!  Ты
единственная на свете, кто верит в меня. Почему же я не  могу  поверить  в
себя?
     Борн поднялся, как обычно проверяя свои ноги.  Способность  двигаться
возвращалась к нему, раны оказались менее  опасными,  чем  показалось  ему
сначала. У него должна состояться встреча с доктором сегодняшней  ночью  в
Волене, который должен снять ему швы. Завтра должно все измениться.
     - Париж. Ответ находится в Париже. Я почти так же уверен в этом,  как
был уверен в существовании треугольников в Цюрихе. Но я пока  не  знаю,  с
чего мне начать, и это плохо. Я всегда ожидал какого-нибудь знака,  слова,
фразы или коробки спичек. Они бы подсказали мне что-нибудь, и это  был  бы
сигнал.
     - Почему бы нам не подождать вестей от Петера? Я могу  позвонить  ему
завтра. Мы сможем завтра очутиться в Париже.
     - Это не имеет значения, неужели тебе это  неясно?  Неважно,  что  он
узнает, но того, что я хочу знать, в его сообщения не  будет.  По  той  же
самой причине и Тредстоун не связывается с банком. Эта причина - я. Я хочу
знать, почему многие охотятся  за  мной,  почему  меня  хотят  прикончить,
почему кто-то по имени Карлос заплатит.. как это было сказано... за труп.
     Он рассказывал это, пока резкий звук под столом не прервал его.  Мари
уронила чашку и смотрела на него застывшими глазами. Ее лицо  было  белым,
как будто вся кровь отхлынула от ее головки.
     - Что ты только сказал?
     - Что? Я сказал, что хочу знать...
     - Имя. Ты только что произнес имя. Карлос?
     - Да, верно.
     - За все дни и часы,  что  мы  пробыли  вместе,  ты  никогда  его  не
упоминал.
     Борн смотрел на нее, стараясь  что-нибудь  припомнить.  Действительно
это было так. Он рассказал ей все, что приходило ему на ум, но  он  всегда
опускал это имя... чаще всего в целью выбросить его прочь.
     - Ты, кажется, знаешь этого Карлоса?
     - Не смеши людей! Если это так, то это не очень удачная шутка.
     - Я не урод и не думаю, что в данном случае уместны  какие-то  шутки.
Кто такой этот Карлос?
     - Бог мой, ты не знаешь, - она всматривалась в его глаза. - Это  тоже
выпало из твоей башки?
     - Кто же такой этот Карлос?
     - Убийца. Его называют палачом Европы. Человек, за  которым  охотятся
уже двенадцать лет. Предполагают, что он  убил  около  60  политических  и
военных деятелей. Никто не  знает,  как  он  выглядит,  но  известно,  что
управляет он всеми операциями из Парижа.
     Борн ощутил, как его пронизывают ледяные волны.


     Машина, на которой они добирались до Волена, была  старым  английским
"фордом", принадлежавшем зятю консьержа. Джейсон и Мари сидели  на  заднем
сидении. За окном быстро проносились картины загородного пейзажа. Швы были
уже сняты, а на их  месте  теперь  находился  мягкий  бандаж,  скрепленный
кусками пластыря.
     - Возвращайся в Канаду, - тихо сказал он, нарушая молчание.
     - Я поеду, как уже говорила тебе, но через несколько дней.  Мне  надо
побывать в Париже.
     - Я не хочу, чтобы ты ехала в Париж. Потом я позвоню тебе  в  Оттаву,
там ты сможешь провести поиски "Тредстоун" и сообщить  мне  результаты  по
телефону.
     - Но ведь ты сказал, что это не имеет решающего  значения.  Ты  хотел
знать "почему", "кто" и все по-прежнему остается загадкой  и  бессмыслицей
до тех пор, пока ты поймешь хоть что-нибудь в происходящем.
     - Я должен найти выход и я найду его. Мне нужен один человек.
     - Но ты не знаешь где и с чего  начинать.  Ты  -  человек,  ожидающий
знака, фразы или пачки спичек. Их может там не оказаться, и что  ты  тогда
будешь делать?
     - Что-то должно там быть.
     - Что-то - да, но ты можешь этого не увидеть, и поэтому ты нуждаешься
во мне. Я знаю слова и методы, а ты - нет.
     Борн посмотрел на нее в надвигающихся сумерках.
     - Выскажись яснее.
     - Банки, Джейсон. Все связи "Тредстоун" осуществляет через банки,  но
не тем путем, который ты можешь вообразить.
     Сгорбленный человек в потрепанном пальто  с  черным  беретом  в  руке
медленно брел к дальнему боковому приделу деревенской церкви,  находящейся
в местечке Ападжон в десяти милях к югу от Парижа. Удары колокола созывали
на вечернюю молитву к пресвятой Богородице, прорываясь через верхние ярусы
дерева и камня. Человек занял свое место в пятом ряду и стал ждать,  когда
затихнут удары колокола. Это было сигналом для него и он  строго  выполнял
его, точно зная, что в течение всего времени, пока звонил колокол, другой,
более молодой человек, - безжалостный, как никто из  живущих  на  земле  -
обходил вокруг маленькой церкви, изучая всех снаружи и внутри нее. Если он
замечал то, что не ожидал увидеть, то любой, кто был по его мнению опасным
для него в данный момент,  немедленно  уничтожался  без  всяких  вопросов.
Таковы были методы Карлоса, и только те, кто понимал, что их  жизни  могут
быть оборваны в любой момент, становились связниками убийцы. Все они были,
как и он, стариками, чья жизнь уже прошла, оставляя  лишь  жалкие  месяцы,
ограниченные возрастом, болезнью или и тем и другим.
     Карлос не допускал ни малейшего риска, соблюдая единственное правило,
что если кто-нибудь умирал на его службе - или от его руки - то деньги все
равно находили свой путь к старой женщине, или к их детям. Другими словами
это звучало так: всегда можно найти определенное достоинство,  работая  на
Карлоса. И никогда не было недостатка в щедрости. Это было как раз то, что
очень хорошо  понимала  его  маленькая  армия  немощных  стариков.  Карлос
придавал смысл концу их существования.
     Связной зажал свой берет в руке и продолжил путь к боковому  приделу,
направляясь к ряду кабин для исповеди, расположенных вдоль левой стены. Он
прошел к пятой кабине, откинул занавес и вошел внутрь, приспосабливая свои
глаза к слабому свету единственной свечи,  которая  находилась  по  другую
сторону драпировки, отделяющей священника от грешника. Он сел на небольшую
деревянную скамью и взглянул на силуэт, обозначившийся в святом месте. Это
была фигура человека в монашеской одежде с  головой,  покрытой  капюшоном.
Связной никогда не пытался представить себе, как выглядит этот человек, не
его это было занятие спекулировать на таких вещах.
     - Слава пресвятой Богородице, - пробормотал он.
     - Слава пресвятой Богородице,  -  отозвался  человек  в  капюшоне.  -
Достаточно ли обеспечены твои дни?
     - Они близятся к концу, но вполне обеспечены! - воскликнул старик.
     - Хорошо. Очень важно иметь чувство уверенности в твоем  возрасте,  -
сказал Карлос. - Но вернемся к  делам...  Получил  ли  ты  подробности  из
Цюриха?
     - Сова мертва, как и двое других, а  возможно  и  третий.  Он  тяжело
ранен в руку и не сможет работать. Кейн исчез.  Они  думают,  что  женщина
вместе с ним.
     - Весьма странно, - заметил Карлос.
     - Есть еще кое-что. Тот, кому было поручено убить  ее,  не  подает  о
себе никаких весточек. Он должен был забрать ее на Гуизон Квей,  но  никто
не знает, что случилось.
     - За исключением сторожа, который был там убит. Вполне возможно,  что
она была вовсе не заложницей, а ловушкой. Мне необходимо  поразмышлять  об
этом... Теперь мои инструкции. Ты готов?
     Старик полез в карман и достал оттуда карандаш и клочок бумаги.
     - Телефонограмма в Цюрих. Мне нужен  человек,  который  видел  Кейна,
который может опознать его здесь, в Париже, и лучше  всего  завтра.  Кроме
того, в Цюрихе нужно связаться с Конигом и сказать ему, чтобы он  отправил
необходимые материалы в Нью-Йорк. Для этого я должен использовать почтовое
отделение в деревне.
     - Пожалуйста, - перебил его старик, - эти старые руки  уже  не  могут
писать так, как они это делали когда-то.
     -  Простите  меня,  -  прошептал  Карлос.  -  Я  озабочен  и  поэтому
невнимателен. Извините.
     - Не стоит, не стоит. Продолжайте.
     - И наконец я хочу, чтобы наши люди сняли комнаты на улице Мадлен,  в
квартале, где расположен банк. Теперь этот банк будет местом  его  гибели.
Самозванец будет наказан за свою самоуверенность... не считая еще чего-то,
чем он является на самом деле.



                                    11

     Борн наблюдал, как Мари прошла через  иммиграционную  зону  бернского
аэропорта. Особое внимание он  обратил  на  признаки  интереса  к  ней  со
стороны  многочисленной  толпы,  которая   окружала   французский   сектор
аэропорта. Было уже четыре часа дня, самое  оживленное  время  полетов  на
Париж, когда бизнесмены всех рангов торопились назад в Город  Света  после
изнурительных часов поденной работы в банках Берна.
     Мари оглянулась через  плечо,  когда  проходила  через  контроль.  Он
кивнул, подождал еще немного, пока она исчезла из вида, затем  повернулся,
еще  раз  осматриваясь  по  сторонам,  и  направился  в  сектор,   который
обслуживался швейцарской авиакомпанией. Джордж Р. Восборн  имел  заказ  на
рейс 16.30 на Орли.
     Они должны были встретиться позже в кафе, которое она запомнила с тех
пор, когда бывала в Париже еще будучи студенткой Оксфорда. Оно  находилось
на бульваре Сен-Мишель в нескольких  кварталах  от  Сорбонны.  Если  вдруг
какой-нибудь случай помешал бы их встрече, Борн мог найти ее около  девяти
часов на ступеньках музея расположенного неподалеку. Сорбонна  имела  одну
из самых  больших  библиотек  во  всей  Европе.  Где-то  там  должны  были
находиться старые выпуски газет. Университетские газеты  хранились  долго,
как и другие, а библиотеки, как правило, работали по вечерам. Поэтому Борн
мог вполне успеть туда прямо из аэропорта.  Ему  было  необходимо  кое-что
выяснить.
     Каждый день я читаю газеты на трех языках. Шесть  месяцев  назад  был
убит человек, и об этом сообщалось на первых страницах каждой из них".
     Это сказал ему толстяк в Цюрихе.


     Он оставил чемодан в набитом людьми гардеробе при входе в  библиотеку
и прошел на на первый этаж, повернув налево к проходу в огромный читальный
зал. В этом  зале  находились  стенды  с  журналами  и  газетами.  Издания
следовали по годам и датам. Борн прошелся между рядами  полок,  отсчитывая
шесть месяцев назад с тем расчетом, чтобы попасть в  нужный  ему  диапазон
дат. Он выбрал несколько подшивок газет и расположился с ними за  соседним
столом.
     После тщательного просмотра газет из этой партии, ему стало ясно, что
в них не было ничего существенного. Большие люди умирали в своих постелях,
доллар падал, цена на золото поднималась. Но  никаких  имен,  связанный  с
убийством, он не обнаружил ни в одном из заголовков, просто не было  таких
случаев, не было и убийств. Джейсон вернулся к полкам и прошел к еще более
старым по  времени  изданиям.  Две  недели,  двенадцать  недель,  двадцать
недель. Ничего...
     Затем что-то словно ударило его. Он  двигался  по  времени  назад  от
примерной полугодовой даты. Ведь ошибка могла быть в  обоих  направлениях!
Поэтому он  стал  еще  раз  просматривать  газеты,  но  уже  пяти  и  даже
четырехмесячной  давности.  Авиакатастрофы,  военные  действия,  нищета  и
богатство - все здесь присутствовало чтобы удовлетворить  самых  различных
читателей, но не было только одного - не было сообщений об убийстве.
     Он взялся за последнюю подшивку, и с  каждой  перевернутой  страницей
туман сомнений возрастал. А если толстяк в Цюрихе  лгал?  Могло  это  быть
ложью? Да, все могло ею быть!
     ПОСОЛ ЛЕЛАНД УБИТ В МАРСЕЛЕ!
     Узкая полоска букв в заголовке резко ударила в его  глаза.  Это  была
боль, пронзившая все его внутренности.  Его  дыхание  остановилось,  глаза
застыли на имени посла. Он знал это имя, он мог даже нарисовать его  лицо,
особенно обрисовать. Широкий лоб заканчивался узкими бровями,  прямой  нос
был расположен строго симметрично между двумя высокими скулами и постоянно
ухоженные седые усы над тонкими ироническими губами. Он знал это  лицо,  и
знал этого  человека.  Этот  человек  был  убит  единственным  винтовочным
выстрелом из окна, выходящего на залив. Посол Говард  Леланд  прогуливался
по марсельскому пирсу около пяти часов дня. Его голова была прострелена.
     Борн не стал читать следующий абзац, где  рассказывалось,  что  посол
Говард Леланд в свое время был адмиралом военно-морских сил США.  Он  знал
все, что там могли сообщить. Борн знал так же и то, что  основной  задачей
Леланда в Париже убедить французское правительство отказаться  от  больших
военных поставок, особенно истребителей "Мираж"  в  Африку  и  на  Средний
Восток. Предположение, что он был прикончен за свое вмешательство  в  дела
торговцев оружием было весьма оправданным. Продавцы и покупатели не любят,
когда им мешают. И продавец  смерти,  который  убил  его,  получил  вполне
приличную сумму и ушел со сцены, оборвав за собой все нити.
     Цюрих. Связной к безногому человеку,  -  а  с  другой  к  толстяку  в
переполненном ресторане на Фолькенштрассе.
     Цюрих...
     Марсель...
     Джейсон закрыл глаза, боль становилась невыносимой. Он был сброшен  в
море пять месяцев назад, а его порт отплытия был Марсель. И если это  так,
то залив был маршрутом его бегства. Лодка, нанятая им, должна была  унести
его в широкие просторы Средиземного моря. Все складывалось слишком хорошо.
Каждый кусочек головоломки однозначно складывался с соседним. Как  он  мог
знать то, что он знал,  если  он  не  был  тем  самым  продавцом  из  окна
марсельского залива? Он открыл глаза. Боль не давала ему  сосредоточиться,
но одно решение совершенно четко отложилось в его  ограниченном  сознании:
встреча в Париже с Мари Сен-Жак не  должна  состояться.  Возможно,  что  в
какой-нибудь день он напишет ей, рассказав  то,  что  сейчас  не  в  силах
рассказать. Если он будет жив и будет в состоянии написать письмо.  Сейчас
он не  мог  его  написать.  Он  не  мог  найти  ни  слов  любви,  ни  слов
благодарности, ни других слов для объяснения всего случившегося с ним. Она
будет ждать его, но он не придет. Он должен поставить границу между  ними,
Мари не должна быть вовлечена в дела торговца смертью. Она была неправа  -
его наихудшие опасения  подтвердились.  Он  мог  нарисовать  лицо  Говарда
Леланда, хотя его фотографии на газетной странице отсутствовала!  На  этой
странице  было,  однако  множество  других  сообщений.  Например,  дата...
"Четверг, 26 августа, Марсель". Это был день, который он будет помнить так
же, как остатки своей исковерканной жизни. "Четверг, 26 августа..." Что-то
было не так. Но  что  это  было?  Четверг?  Четверг  ничего  для  него  не
означает. 26 августа? Двадцать шестое? Это не могло быть двадцать  шестое!
Двадцать шестое не могло быть! Он слышал это еще и еще. Дневник Восборна -
"журнал", где он записывал наблюдения  за  своими  пациентами.  Как  часто
Восборн возвращался к каждому факту, к каждой фразе - почти  каждый  день,
чтобы  установить  улучшение  его  самочувствия?  Слишком   часто,   чтобы
запомнить и сосчитать.
     "Вас принесли к моим дверям  ранним  утром  во  вторник  24  августа,
приблизительно в 8 часов 20 минут. Ваше состояние было..."
     Вторник, 24 августа...
     "Август 24".
     Его не было в  Марселе  двадцать  шестого!  Он  не  мог  стрелять  из
винтовки через окно, выходящее на залив. Он не торговал смертью в  Марселе
и не убивал Говарда Леланда!
     "Шесть месяцев назад был убит человек..."
     Но это не было шесть месяцев назад, это было близко к шести  месяцам,
но не шесть! И он  никого  не  убивал,  он  сам  был  наполовину  мертв  и
находился в доме алкоголика-врача на  Порт-Нойре.  Туман  рассеялся,  боль
помаленьку  стихла.  Его  наполнило  чувство  уверенности.  Наконец-то  он
обнаружил конкретную ложь! Если есть одна, то найдутся и другие!
     Борн взглянул на часы: четверть десятого.  Мари  уже  ушла  из  кафе,
теперь она дожидалась его на ступеньках музея. Он уложил подшивки на место
и быстро направился к выходу. Он спешил, шагая по бульвару Сен-Мишель и  с
каждым  движением  его  шаг  убыстрялся.  У  него   сложилось   отчетливое
представление, что теперь он сможет добиться отмены приговора, и он  хотел
разделить свою радость вместе с ней.
     Борн увидел на ступеньках, дожидавшуюся его женщину.  Мари  обхватила
себя руками, спасаясь от мартовского пронизывающего ветра. Вначале она  не
заметила его, и ее глаза напряженно всматривались в  широкую  улицу.  Мари
выглядела неспокойной, нетерпеливой женщиной, которая опасается не увидеть
того, кого очень хочется увидеть, и боится, что он не придет. Десять минут
назад его бы могло не быть.
     Наконец, Мари увидела Борна. Ее лицо  прояснилось,  к  ней  вернулась
улыбка, и она вновь наполнилась жизнью. Она  опрометью  бросилась  к  нему
навстречу. Они долго шагали по пустынной улице не произнося ни слова.
     - Я все ждала, - призналась  Мари.  -  Я  была  так  напугана  и  так
переживала. Что-то случилось? У тебя все в порядке?
     - Сейчас я в порядке и чувствую себя лучше, чем раньше.
     - Что это означает?
     Он ласково взял ее за плечи.
     - Шесть месяцев назад был убит человек, вспоминаешь?
     Радость в ее глазах угасла.
     - Да, я помню это.
     - Я не убивал его, я не мог этого сделать.


     Они нашли небольшой отель в шумном центре Монпарнаса. Холл  и  номера
выглядели  старыми  и  потертыми,  что  с  одной  стороны  выдавалось  как
пренебрежение элегантностью, с другой - создавало  атмосферу  безвременья.
Это был абсолютно тихий уголок, затерявшийся в самой  гуще  карнавала,  не
желающий делать никаких уступок течению времени.
     Джейсон закрыл дверь, кивнув белобрысому  бою,  чье  равнодушие  было
сломлено с помощью двадцатифранковой купюры.
     - Он теперь думает, что ты  провинциальный  священник,  сгорающий  от
предвкушения ночных удовольствий, - заметила Мари. -  Надеюсь,  ты  видел,
что я направилась прямо к кровати?
     - Его зовут Герб, и он с радостью займется нашим бытом.  У  него  нет
никаких намерений делить еще с кем-то это богатство, - он подошел к Мари и
взял ее за руки. - Благодарю тебя за мою жизнь.
     - Все в свое время, дорогой, - она  поднесла  руки  к  его  лицу.  Но
только не заставляй меня ждать так же долго, как сегодня. Я была на  грани
отчаяния и думала только о  том,  что  кто-то  мог  опознать  тебя  и  что
случилось что-то ужасное.
     - Ты забыла. Никто не знает, как я выгляжу.
     - Не надо полагаться на это. Ты сам  знаешь,  что  это  неправда.  На
Степпдекштрассе их было четверо, включая ту свинью  на  Гуизон  Квей.  Они
ведь живы, Джейсон, и они видели тебя.
     - На самом деле это немного не так. Они видели темноволосого  мужчину
с перевязанной шеей и головой, который хромал на левую ногу. Рядом со мной
были лишь двое: человек на первом этаже и идиот с Гуизон. Первый не сможет
покинуть Цюрих  еще  некоторое  время.  Он  не  сможет  ходить  и  у  него
повреждена рука. Второму же типу свет все время падал на глаза.
     Она выслушала его, продолжая хмуриться, и ее живой  ум  уже  порождал
любопытные вопросы.
     - Так ли это? Ты не можешь быть уверен, ведь они все же  были  там  и
видели тебя.
     "Измените цвет волос... вы измените свое лицо".
     - Я еще раз повторяю, что они видели темноволосого мужчину при слабом
освещении. Ты умеешь обращаться с перекисью?
     - Я никогда ею не пользовалась.
     - Утром я найду магазин. Монпарнас  самое  подходящее  в  этом  плане
место. Блондины выглядят значительно приятнее, не так ли?
     Она внимательно изучила его лицо.
     - Пытаюсь представить, как ты будешь тогда выглядеть.
     - Я буду отличаться от предыдущего "я". Не очень  сильно,  но  вполне
достаточно.
     - Возможно, ты  прав.  Надеюсь  на  Бога,  что  это  не  так,  -  она
поцеловала его в  щеку,  предваряя  этим  будущий  разговор.  -  А  теперь
расскажи мне, что случилось? Куда ты ходил? Что ты узнал про тот случай...
шесть месяцев назад?
     - Оказалось, что не шесть месяцев, а поскольку это  так,  то  у  меня
просто не было возможности совершить убийство,  -  он  рассказал  ей  все,
опустив только ряд моментов, когда пришел к мысли, что  больше  не  увидит
ее. Она не поверила ему, и тут же сказала об этом.
     - Если бы дата не была так  четко  обозначена  в  твоей  памяти,  ты,
вероятно, не пришел бы ко мне?
     Борн качнул головой.
     - Наверное, нет.
     - Я знала это, я это чувствовала. В какое-то мгновение, когда  я  шла
от  кафе  к  музею,  я  почувствовала,  что  задыхаюсь.  Ты  веришь  этому
предчувствию?
     - Я не хотел этого.
     - Я тоже, однако, это произошло.
     Они оба сидели: на кровати, он  рядом  в  единственном  кресле.  Борн
приподнялся и дотронулся до ее руки.
     - Я еще не вполне уверен, что меня там  не  было...  Я  "знал"  этого
человека, я видел его лицо, и я был в Марселе за 48 часов до его убийства!
     - Но ты же не убивал его!
     - Но тогда почему я там был? Почему люди, с  которыми  я  встречался,
считают, что это сделал я? Боже мой, ведь это  безумие!  -  он  вскочил  с
кресла, боль  вновь  возникла  в  его  глазах.  -  Но  потом  я  забыл.  Я
ненормальный, верно? Потому что я забыл... Годы, время.
     Мари заговорила языком фактов, без всякого сочувствия в голосе:
     - Ответы сами придут к тебе. От одного или другого источника, в конце
концов, от тебя самого.
     - Это невозможно. Восборн заявил, что произошла  перестройка  здания:
все блоки сдвинулись,  проходы  перекрылись...  появились  другие  окна...
Джейсон подошел к окну, оперся на подоконник  и  посмотрел  вниз  на  огни
Монпарнаса. - Вид через эти окна другой, такого никогда  не  было.  Где-то
есть люди, которые знают меня и которых знаю я. В нескольких тысячах  миль
есть и  другие  люди,  к  которым  я  отношусь  либо  с  заботой,  либо  с
ненавистью... Боже мой, возможно, жена и дети, не знаю.  Все  мои  попытки
выяснить что-либо заканчиваются неудачей. Как будто я  кручусь  на  ветру,
поворачиваясь во все стороны и не  могу  приземлиться.  При  каждой  новой
попытке опять отбрасывает прочь.
     - В небо?
     - Да.
     - Ты прыгал с самолета?
     Борн повернулся к Мари.
     - Я никогда не говорил этого.
     - Ты говорил об этом ночью, во сне. Ты был весь в испарине. Твое лицо
горело, а я вытирала его полотенцем.
     - Почему ты мне ничего не сказала?
     - Я спрашивала, между прочим. Я спросила тебя, не был ли ты  пилотом,
и не беспокоят ли тебя полеты, особенно по ночам.
     - Не понимаю, о чем ты говоришь. Почему  ты  не  попыталась  привести
меня в чувство?
     - Я очень боялась. Ты был  близок  к  истерике,  а  я  не  знаю,  как
поступать в подобных случаях. Я могу помочь тебе вспомнить что-нибудь,  но
я ничего не могу поделать с твоим подсознанием, и не знаю, кто  бы  мог  с
этим справиться, кроме врача.
     - Врача? Я провел с доктором почти шесть проклятых месяцев!
     - Из того, что ты сообщил о нем, у меня сложилось иное мнение.
     - Я не хочу этого! - воскликнул он, смущенный вспышкой своего гнева.
     - Почему нет? - Мари поднялась с кровати. - Тебе  необходима  помощь,
дорогой. Психиатр мог бы...
     - Нет! - неожиданно заорал он, сопротивляясь вспышке гнева.  -  Я  не
хочу этого, я не могу...
     - Но, пожалуйста, скажи мне почему? -  настойчиво  осведомилась  она,
стоя перед ним.
     - Я... я не могу этого сделать.
     - Просто скажи мне,  в  чем  дело,  и  мы  закончим  этот  неприятный
разговор.
     Борн долго смотрел на Мари, потом  отвернулся  и  вновь  уставился  в
окно. Руки его опирались о  подоконник.  -  Потому  что  я  боюсь.  Кто-то
солгал, и я благодарен за это больше, чем я могу выразить. Но предположим,
что лжи больше не будет, предположим, что все остальное  правда.  Что  мне
тогда делать?
     - А разве ты не говорил, что хочешь найти выход?
     - Не таким путем, - он выпрямился, все еще глядя на  огни  города.  -
Постарайся понять меня... Я  должен  узнать  вполне  определенные  вещи...
достаточные, чтобы принять решение... но, возможно, не все вещи.
     - Ты хочешь получить доказательства, это ты хотел сказать?
     - Я хочу иметь четкие указания, в каком направлении мне двигаться.
     - Ты хочешь "двигаться" только "один"? А что же будет с "нами"?
     - Ты знаешь, что получается от движения по указателям?
     - Тогда давай искать их вместе! - воскликнула Мари.
     - Будь осторожна. Ты можешь не справиться с тем, что может получиться
в результате этих поисков.
     - Но я хочу быть рядом с тобой, и я имею в виду  только  это,  -  она
подошла к нему поближе. - Послушай... Сейчас в Онтарио почти пять часов, и
я  еще  смогу  застать  Петера  в  кабинете.  Он  сможет   начать   поиски
"Тредстоун"... и даст нам чье-нибудь имя, с  кем  мы  сможем  связаться  в
посольстве, кто сможет нам помочь, если это будет необходимо.
     - Ты хочешь сказать Петеру, что ты в Париже?
     - Он так или иначе узнает  это  от  оператора,  но  звонок  не  будет
прослежен до нашего отеля.
     - После твоего звонка  нам  нужно  будет  поужинать,  после  чего  мы
прогуляемся на улицу Мадлен. Я хочу там на кое-что взглянуть.
     - Что ты сможешь увидеть там ночью?
     - Телефонную будку. Я надеюсь, что рядом с банком имеется  телефонная
будка.
     Она действительно находилась там. На противоположной  стороне  улицы,
наискосок от входа в банк.

     Высокий блондин в очках в черепаховой  оправе,  проверил  свои  часы,
щурясь в лучах полуденного солнца на улице Мадлен. Тротуары были заполнены
людьми, а проезжая часть,  как  и  на  большинстве  парижских  улиц,  была
насыщена потоком автомобилей.  Он  вошел  в  телефонную  будку  и  запутал
провод, на котором болталась телефонная трубка. Это должно  было  показать
следующему желающему, что телефон не работает, и уменьшало шанс, что будка
будет занята. И это сработало... Он снова взглянул на часы: отсчет времени
начался. Мари уже находилась внутри банка. Она  могла  позвонить  в  самое
ближайшее время. Вынув несколько монет из кармана и положив их  на  полку,
он стал наблюдать через стекло кабины за дверью  банка.  Облака  на  время
закрыли солнце и он мог видеть в стекле свое отражение. Он остался доволен
тем, что увидел, вспоминая удивленное выражение парикмахера на Монпарнасе,
когда тот перекрашивал волосы. Облака уплыли  вдаль,  солнце  вернулось  и
теперь он вернулся к действительности. Тут же затрезвонил телефон.
     - Это ты? - спросила Мари.
     - Да, я, - ответил Борн.
     - Сделай вид, что ты хочешь узнать имя чиновника и место расположения
банка. И немного загруби свой французский. Измени произношение ряда  слов,
чтобы чувствовалось, что ты американец. Скажи им, что у тебя нет  телефона
в Париже. Затем делай все, как договорились. Я перезвоню через пять минут.
     - Часы пущены.
     - Что?
     - Я имею в виду, что пора начинать.
     - Хорошо... часы пущены. Удачи тебе!
     - Благодарю, - Джейсон нажал на рычаг, затем освободил его  и  набрал
номер.
     - Банк де Вали. Добрый вечер.
     - Мне необходима консультация, - произнес Борн, продолжая  дальнейший
разговор с использованием слов и выражений, которые посоветовала ему Мари.
- Недавно  я  перевел  значительную  сумму  из  Швейцарии  по  специальной
курьерской связи. Я хочу знать, все ли уже получено.
     - Этим занимается отдел заграничных связей. Я немедленно  соединяю  с
ним.
     Щелчок, и вновь женский голос:
     - Заграничная служба.
     Джейсон повторил свой вопрос.
     - Могу ли я узнать ваше имя?
     - Я предпочитаю поговорить  непосредственно  с  ответственным  лицом,
прежде чем назвать его.
     На линии возникла пауза.
     - Хорошо, сэр. Я переключаю вас  на  кабинет  нашего  вице-президента
монсеньера де Амакура.
     Борн  еще  раз  повторил   свою   просьбу,   теперь   уже   секретарю
вице-президента.
     -  Я   беспокою   вас   по   поводу   перевода   счета   из   Цюриха,
Джементшафт-Банк, Банкофштрассе. Я нахожусь на площади, где полно статуй и
хотел бы поговорить с монсеньором де Амакуром. У меня весьма мало времени.
     Дальнейшая задержка была уже не возможна. Трубку снял сбитый с  толку
вице-президент.
     - Чем могу вам помочь?
     - Вы де Амакур?
     - Я - Энтони де Амакур, это  действительно  так.  С  кем  имею  честь
разговаривать?
     - О, прекрасно!  Ваше  имя  мне  назвали  в  Цюрихе.  Мне  необходимо
убедиться, что все определенно совпадает во времени,  -  проговорил  Борн,
стараясь   внести   максимальную   избыточность   американизмов   в   свой
французский, чтобы вице-президент был окончательно выбит из колеи.
     Прошу прощения, но не лучше ли нам перейти на английский?  Это  будет
для вас удобным, месье.
     -  Да,  конечно!  -  воскликнул  Джейсон  уже   по-английски.   -   Я
действительно имею много неприятностей с этими телефонами. - Он  посмотрел
на часы. У него оставалось менее двух минут. - Мое имя Борн, Джейсон Борн,
и  восемь  дней  назад  я  перевел  около  четырех  миллионов  франков  из
Джементшафт  Банка  в  Цюрихе.  Они  обещали  мне,   что   перевод   будет
конфиденциальным.
     - Все переводы конфиденциальны, сэр.
     - Хорошо! Чудесно! Теперь мне хотелось бы узнать, все ли в порядке?
     - Должен вам пояснить, - заявил банковский чиновник, что мы  не  даем
справок по телефону по вопросам такого рода.
     Мари была права, и логика ее ловушки теперь  стала  более  ясной  для
Борна.
     - Я понимаю и ценю это, но, как я уже  сообщил  вашему  секретарю,  я
очень спешу. Я улетаю из Парижа через пару часов и  мне  хотелось  бы  все
привести в порядок.
     - Тогда вам необходимо прийти прямо в банк.
     - ЭТО я знаю, - сказал Борн, удовлетворенный  тем,  что  беседа  идет
точно так, как описала ее Мари. - Я хотел только предупредить,  чтобы  все
было готово к моменту моего появления у вас. Где находится ваш кабинет?
     - На первом этаже, сэр. Неподалеку от входа, сзади  основных  дверей,
центральная комната. Там находится мой секретарь.
     - И я буду иметь дело только с вами?
     - Если хотите, хотя любой чиновник...
     - Не забывайте, месье, речь идет о миллионах  франков!  -  воскликнул
он, переходя на типично американский диалект.
     - Только со мной, мистер Борн.
     - Прекрасно! Очень хорошо, -  Джейсон  положил  пальцы  на  рычаг.  -
Сейчас два часа тридцать пять минут... - Он  дважды  нажал  на  рычаг,  не
давая полного разрыва линии. - Хэлло? Хэлло?
     - Я здесь, месье.
     - Чертовы телефоны! Послушайте, я буду... - он снова нажал  на  рычаг
три раза с небольшими интервалами. - Хэлло? Хэлло?
     - Месье, пожалуйста, если хотите, то можете  дать  мне  номер  своего
телефона.
     - Оператор? Оператор?
     - Месье Борн, пожалуйста...
     - Не слышу вас! "Четыре, три, две секунды"  -  Подождите  минутку,  я
перезвоню вам. - Он резко опустил трубку на рычаг, разрывая  линию.  Через
три секунды телефон зазвонил, и он снял трубку.
     - Его имя де Амакур, кабинет на первом  этаже,  рядом  с  центральным
входом.
     - Я уже знаю это, - ответила Мари, заканчивая разговор.
     Борн вновь набрал номер банка.
     - Месье Борн?
     - Де Амакур?
     - Да, я так переживаю, что вам не  повезло  с  телефоном.  Вы  что-то
говорили относительно времени.
     - О, да. Сейчас около половины третьего. Я буду в  банке  около  трех
часов.
     - Я буду встречать вас лично, месье.
     Джейсон нажал рычаг, оставив трубку болтаться на  проводе,  вышел  из
кабины и быстро прошел в толпу в тень навесов  над  магазинами.  Затем  он
повернулся и стал ждать, не спуская глаз с банка, вспоминая другой банк  в
Цюрихе и вой сирен на Банкофштрассе. Следующие двадцать минут должны  были
показать права ли Мари или нет. Если  да,  то  дело  на  этот  раз  должно
обойтись без сирен.


     Стройная женщина в широкополой шляпе, поля  которой  почти  полностью
закрывали половину ее лица, повесила трубку телефона в  холле,  неподалеку
от входа. Она открыла сумочку, вынула зеркальце и стала смотреть  в  него,
поворачивая то в одну, то в  другую  сторону,  после  чего  удовлетворенно
убрала его обратно в сумочку.  После  этого  она  медленно  прошла  вглубь
первого этажа. Остановившись у барьера, она достала автоматическую ручку и
принялась писать бессмысленные цифры  на  бланке,  лежавшем  на  мраморной
поверхности. Менее чем в десяти  футах  от  нее  находилось  пространство,
обнесенное легким барьером из  темного  дерева,  где  располагались  столы
мелких чиновников-исполнителей, а за ними - столы главных  секретарей,  за
каждым из которых находилась дверь в кабинеты  начальников  отделов.  Мари
прочитала имя на центральной двери.

     М.А.Р. де Амакур. Международные связи.
     ПЕРВЫЙ ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ.

     Теперь это могло произойти в любой момент. Это должно произойти, если
она была права. И если  она  была  права,  то  она  должна  выяснить,  как
выглядит М.А.Р. де Амакур. Возможно, что это и  есть  человек,  с  которым
Джейсон должен поговорить... но не в банке.
     Это все-таки произошло. Пронесся шквал деловой активности. Секретарша
из-за стола перед дверью де Амакура  бросилась  со  всех  ног  в  кабинет,
придерживая  двумя  руками  блокнот  для  записей.  Через  полминуты   она
выскочила назад и принялась звонить по телефону. Она  набрала  три  цифры,
что означало внутренний номер, после чего быстро заговорила, заглядывая  в
блокнот.
     Прошло две минуты, дверь кабинета открылась и  его  хозяин  возник  в
дверях, озабоченный неоправданной задержкой. Он был среднего  роста,  хотя
его лицо выглядело гораздо  старше,  чем  он  старался  показать,  пытаясь
выглядеть более молодым. Его  редкие  темные  волосы  были  подстрижены  и
уложены таким образом, чтобы  скрывать  намечавшуюся  лысину,  глаза  были
окружены небольшими мешками, говорившими о  долгих  часах,  проведенных  в
соседстве с хорошим вином. Те же самые глаза были  холодными  и  жесткими,
указывающими на то, что он был очень  осторожен  в  выборе  знакомств.  Он
что-то резко спросил секретаршу,  отчего  та  даже  подскочила  в  кресле,
стараясь удержать себя в равновесии.
     Де Амакур вернулся в кабинет, оставив дверь открытой,  как  в  клетку
разъяренной кошки. Миновала еще минута. Секретарша посмотрела направо, как
бы пытаясь приблизить некоторые события, которые она ожидала.  Когда  она,
наконец, увидела желаемое, то с облегчением вздохнула и прикрыла глаза.
     У дальней левой стены появился зеленый свет. Его  источник  находился
как раз над двумя панелями из темного дерева. Там был лифт. Секундой позже
дверь открылась и из лифта вышел элегантный человек, придерживая небольшой
черный ящик, который едва превосходил по размерам его ладонь.
     Мари уставилась на него, испытывая одновременно и  удовлетворение,  и
страх. Она оказалась права! Черный предмет был изъят из охраняемой комнаты
и теперь находился на пути в кабинет вице-президента.  Секретарша  тут  же
поднялась  с  кресла,  приветствуя  человека,  доставившего  документы,  и
проводила его в кабинет шефа. Затем она сразу же вернулась назад,  прикрыв
за собой дверь.
     Мари взглянула на часы. Она хотела еще один фрагмент к доказательству
своих предположений и для более удачного сложения мозаики.  Для  этого  ей
было  необходимо  пройти  внутрь  огороженного  пространства  и   быть   в
непосредственной близости от стола  секретаря  вице-президента.  Если  это
должно произойти, то произойдет в самое  ближайшее  время.  Время  шло  на
секунды. Она подошла к барьеру, открыла свою сумочку  и,  улыбаясь,  стала
смотреть на дежурную, разговаривавшую по телефону. Она произнесла  имя  де
Амакура, обращаясь к ней, и хотя та была несколько озадачена, но встала  и
открыла перед ней  проход.  Очень  быстро  Мари  вошла  внутрь.  Дежурная,
продолжая держать руку  на  телефоне,  обратилась  к  ней  по-английски  с
вопросом:
     - Чем я могу вам помочь?
     Мари вновь произнесла имя вице-президента тоном,  который  показывал,
что она не хочет затруднять занятую дежурную своим пустяковым делом.
     - Мне нужен месье де Амакур. Боюсь, что  я  уже  опоздала.  Я  только
подойду к его секретарю.
     - Пожалуйста, мадам, - ответила дежурная,  -  я  должна  сама  помочь
вам...
     Шум электрических печатных машинок и разговоры заглушили ее последние
слова. Мари приблизилась к секретарше де Амакура,  лицо  которой  выражало
такое же недоумение, как и физиономия дежурной.
     - Да? Чем я могу вам помочь?
     - Мне хотелось бы видеть месье де Амакура.
     - Боюсь, что сейчас у него важная встреча, мадам. Он вам назначал?
     - О да, конечно! - ответила Мари, вновь открывая свою сумочку.
     Секретарша посмотрела на расписание визитов, лежавшее на ее столе.
     - Весьма сожалею, но на этот час у нас никто не записан.
     - О, я виновата! - смущенно воскликнула "клиентка". -  Я  только  что
заметила, что эта встреча у меня помечена  завтрашним  числом.  Мне  очень
жаль.
     Мари повернулась и быстро прошла к  проходу.  Она  увидела  все,  что
хотела увидеть, и даже последний фрагмент доказательств для ее мозаики. На
телефоне де Амакура горел один-единственный указатель. Он лично отключился
от секретарши и разговаривал с  кем-то  вне  банка.  Счет,  принадлежавший
Джейсону Борну, имел специальные сопроводительные инструкции,  которые  не
должны были быть известны владельцу счета.
     Борн взглянул на часы, по-прежнему находясь в тени навеса. Было почти
без десяти три. Мари должна бы быть уже около телефонов в холле. Теперь  у
него была надежная пара глаз в банке.  Он  продолжал  наблюдение  снаружи.
Последующие несколько минут должны дать им ответ. Правда, может быть,  она
его уже знает.
     Он продолжал свой путь вдоль магазинной витрины, все  время  наблюдая
за входом в банк. Клерк в магазине улыбался, глядя на него. Джейсон достал
сигарету и закурил, еще раз посмотрев на часы. Без восьми минут три...
     И тогда он увидел их..."его". Трое  прилично  одетых  мужчин  шли  по
улице, занятые друг  с  другом  разговором,  но  глаза  их  тем  не  менее
настороженно и внимательно изучали улицу. Они уступали дорогу  гуляющим  с
учтивостью, не свойственной настоящим парижанам.  Джейсон  сконцентрировал
свое внимание на мужчине в центре. Это был "он". Человек по имени Иоганн!
     "Посигналь Иоганну, чтобы он шел внутрь. Мы вернемся  за  ними".  Так
говорил высокий человек в золотых очках на Степпдекштрассе.  Они  прислали
его сюда из  Цюриха,  потому  что  он  видел  Борна.  Присутствие  Иоганна
подсказало Борну еще одну вещь: у  них  не  было  его  фотографий.  Троица
подошла к банку. Иоганн и человек справа  от  него  вошли  внутрь,  третий
остался у входа. Борн направился к телефонной будке. Он  должен  подождать
еще четыре минуты и сделать еще один, последний звонок Энтони де Амакуру.
     Борн выбросил сигарету возле кабины, раздавил окурок ногой  и  открыл
дверь.
     - Остановитесь! - из-за его спины раздался грубый мужской голос.
     Джейсон обернулся, сдерживая дыхание. Неизвестный человек с  торчащей
щетиной на лице указывал на будку.
     - В чем дело?
     - Телефон... Вы видите, провод вместе с трубкой болтается в  воздухе.
Вероятно, телефон не работает.
     - О! Спасибо, большое спасибо, - с облегчением произнес Борн.
     Мужчина пожал плечами и исчез в толпе. Борн вошел  в  кабину:  четыре
минуты уже истекли. Он достал из кармана монеты для двух звонков, и набрал
первый номер.
     - Банк де Вали? Добрый день!
     Через десять секунд месье де Амакур был уже на линии. Голос  его  был
напряженным.
     - Это вы, месье Борн? Вы сказали, что будете в три.
     - Боюсь, что у меня небольшое изменение в личных  планах.  Я  позвоню
вам завтра.
     Сквозь  стекло  кабины   Джейсон   неожиданно   заметил   автомобиль,
остановившийся перед банком. Человек у входа, деловито кивнул водителю.
     - ...я должен?
     Де Амакур в это время задал какой-то вопрос.
     - Прошу прощения.
     - Я спросил, есть ли у вас какие-нибудь особые поручения? У меня есть
ваш счет, все необходимые бумаги подготовлены и ждут лишь вашего прихода.
     "Может попытаться?" - подумал Борн и сказал:
     - Я уверен, что есть. Послушайте,  я  должен  попасть  сегодня  после
обеда в Лондон. У меня билет на один из этих челночных рейсов,  но  завтра
утром я уже вернусь. Пусть все останется у вас, договорились?
     - Сейчас вы в Лондон, месье? - уточнил вице-президент.
     - Я позвоню вам завтра утром. Мне еще нужно найти машину Орли,  -  он
повесил трубку и стал наблюдать за входом в банк. Через полминуты Иоганн с
напарником выскочили на улицу. Горячо поговорив с  третьим  человеком,  он
принял решение и вся троица уселась в машину.
     Исчезнувший из виду автомобиль теперь продолжал свой поиск на пути  в
аэропорт. Джейсон повторил про себя номер машины, после чего набрал второй
номер. Если общий телефон внутри банка не занят, то  Мари  должна  поднять
трубку раньше, чем звонок будет услышан остальными. И она успела...
     - Да?
     - Видела что-нибудь?
     - Очень много. Де Амакур тот, кто тебе нужен.



                                    12

     Они бродили по магазину, переходя от прилавка к прилавку.  Мари,  тем
не менее, всегда оставалась ближе к широкому окну, которое занимало  почти
всю стену магазина вдоль улицы, не спуская глаз с входа в банк.
     - Я выбрал для тебя две шали, - улыбнулся Борн.
     - Тебе не следовало этого делать. Тут очень высокие цены.
     - Уже почти четыре часа. Если он не выйдет сейчас то,  наверное,  уже
не выйдет до конца рабочего дня.
     - Возможно,  что  и  нет.  Если  бы  ему  было  нужно  встретиться  с
кем-нибудь, он уже должен был это сделать. Нам надо это знать.
     - Помяни мое слово, что его друзья сейчас в Орли и мечутся от  одного
рейса к другому. Ведь не могут же они знать, каким именно рейсом я  улечу,
поскольку они не знают на какое имя у меня куплен билет.
     - Теперь они полностью зависят от человека из Цюриха, который  должен
тебя опознать.
     - Он будет искать темноволосого прихрамывающего мужчину, а  не  меня.
Пойдем, нам пора в банк. Ты должна показать мне месье де Амакура.
     - Исключено! Мы не должны этого  делать.  Камеры,  установленные  при
входе, имеют очень широкий угол объективов. Если они получат  пленки,  они
смогут тебя опознать.
     - Высокого блондина в очках?
     - Или меня... Я уже была там, и  меня  могут  опознать  дежурная  или
секретарша вице-президента.
     - Ты говоришь так, будто они всю жизнь  имеют  дело  с  политическими
заговорщиками. Я сомневаюсь в этом.
     - У них может быть множество причин, чтобы просмотреть пленку, - Мари
замерла и схватила Борна за руку. Ее глаза были устремлены через  окно  на
вход в банк. - Это он! Тот человек в пальто с черным бархатным воротником.
Это де Амакур!
     - Одергивающий рукава?
     - Да.
     - Я должен сейчас же переговорить с ним. Мне кажется, что тебе  нужно
вернуться в отель.
     - Будь осторожен, будь чрезвычайно осторожен.
     - Заплати за шали.
     Джейсон вышел из магазина, непроизвольно вздрогнув от  яркого  света.
Он поглядел на проезжую часть, чтобы без помех  перейти  улицу:  машин  не
было. Де Амакур  свернул  направо  и  стал  небрежно  прогуливаться  вдоль
тротуара. По его виду нельзя было сказать, что  он  спешил  на  встречу  с
кем-нибудь. Наоборот, все вокруг него было сжатым и  стесненным  и  мешало
его беззаботному времяпровождению.
     Борн дошел до угла и стал медленно  догонять  банкира,  стараясь  все
время держаться сзади него. Де  Амакур  остановился  возле  киоска,  чтобы
приобрести вечернюю газету. В это же время  Джейсон  занял  позицию  перед
витриной спортивного магазина, а потом  последовал  за  банкиром  вниз  по
улице.  Впереди  было  кафе:  темные  окна,  вход  из   прочного   дерева,
отделанного небольшим  металлическим  рельефом.  Не  нужно  было  большого
воображения, чтобы представить, как оно выглядит внутри. Это  было  место,
где собирались на выпивку мужчины, где в их компании бывали и  женщины,  и
никто здесь не обращал на это внимания. Это было  самое  подходящее  место
для спокойной беседы с Энтони де Амакуром. Джейсон прибавил шаг,  стараясь
оказаться  рядом  с  банкиром,  и  заговорил  с  ним  на   англизированном
французском, который ранее опробовал по телефону:
     - Добрый день, месье. Если я... не ошибаюсь, то...  я  думаю,  что...
это совершенно... месье де Амакур. Я хочу сказать, что я прав, не так ли?
     Банкир  остановился.  Его  холодные  глаза   были   испуганными,   он
вспоминал, и втягивался в свое пальто.
     - Борн? - прошептал он.
     - Ваши друзья сейчас немного шокированы. Думаю, что в  данный  момент
они прочесывают аэропорт Орли, желая узнать,  возможно,  почему  вы  могли
дать им ложную информацию. С какой целью вы это проделали, а?
     - Что? - его испуганные глаза округлились.
     - Пойдемте сюда, - Джейсон осторожно взял де Амакура под  руку.  -  Я
думаю, что нам необходимо поговорить.
     - Я абсолютно ничего не знаю!  Я  лишь  следовал  указаниям,  которые
прилагались к счету! И я ни в чем не "участвую"!
     - Очень жаль. Когда я разговаривал с вами в первый раз,  вы  заявили,
что не даете никаких справок и консультаций по телефону. Но двадцать минут
спустя вы сообщили, что для меня уже все  приготовлено.  Это  подтверждает
что-то, не так ли? Давайте войдем внутрь.
     Кафе было в некоторой степени точной миниатюрой Альпенхауза в Цюрихе.
Те же глубокие кабины, высокие перегородки и особое  освещение.  На  этом,
однако, сходство кончалось. Кафе на улице Мадлен было типично французским:
графины с вином заменяли глиняные кружки с пивом.  Борн  выбрал  кабину  в
углу, куда проводил их официант.
     - Давайте выпьем, - предложил Джейсон. - Вам это необходимо.
     - Пожалуй, - холодно проронил банкир, - но я предпочитаю виски.
     Заказ принесли очень быстро. Чтобы как-то  занять  паузу,  де  Амакур
достал из кармана своего пальто, сшитого явно по  заказу,  пачку  сигарет.
Борн учтиво чиркнул спичкой, держа ее близко, очень близко,  к  физиономии
банкира.
     - Спасибо, - банкир затянулся и, выпустив дым, поднес к губам стакан.
- Я не тот человек, который вам нужен.
     - А кто же?
     - Возможно, владелец банка или кто-то еще. Не знаю кто, но совершенно
определенно, что не я.
     - Объяснитесь, пожалуйста.
     - Возможно, что эти предписания были подготовлены еще в Цюрихе,  ведь
Джементшафт-Банк - тоже частное предприятие.
     - А кто владеет банком де Вали?
     - Кто? Их много,  целый  консорциум.  Десять-двенадцать  человек,  не
считая членов их семей.
     - Я все-таки хочу поговорить с вами, ведь я могу себе это  позволить?
Полагаю, что было бы глупо бегать по  Парижу,  разыскивая  кого-нибудь  из
владельцев.
     - Я простой исполнитель, наемный  работник,  -  де  Амакур  освободил
стакан от содержимого, погасил сигарету и потянулся за другой. А заодно  и
за спичками.
     - Каковы были предписания?
     - Я могу потерять свое место, месье!
     - Заодно вы можете потерять жизнь, - пробормотал Джейсон,  удивляясь,
как легко эти слова пришли к нему на язык.
     - Я не настолько посвящен во все дела, как вы думаете.
     -  Но  вы  не  настолько  несведущий  человек,  как  хотите  мне  это
представить, - произнес  Борн,  глядя  куда-то  поверх  банкира.  -  Такой
человек, как вы, не может быть вице-президентом банка, не имея  для  этого
достаточных знаний и способностей. Тем более,  что  работа  в  заграничном
отделе такого банка, как де Вали, требует определенного опыта в  работе  с
банками других стран. А теперь скажите мне, какие предписания были даны.
     Де Амакур зажег спичку и, держа ее рядом с  сигаретой,  не  отрываясь
смотрел на Джейсона.
     - Вы не должны третировать меня. Вы очень богатый человек. Почему  бы
вам просто не заплатить мне? - нервно улыбнулся банкир.
     - Таким образом мы переходим от конфронтации к соглашению? Если  так,
то я плачу за персональное обслуживание и совет?
     Де Амакур пожал плечами.
     - Вполне с вами согласен, и  если  дело  дойдет  до  вопросов,  то  я
повторю им ваши слова: персональное обслуживание и совет.
     - Так каковы были предписания?
     - Параллельно с вашим счетом  из  Цюриха  было  получено  "уне  фише"
вместе со специальными инструкциями.
     - "Уне фише?" - взорвался Борн, вспоминая момент в кабинете  Вальтера
Апфеля, когда вошедший туда Кониг произнес подобное выражение. - Я  слышал
это однажды. Что это значит?
     - Дословно, это условия договора. Эта практика пришла еще с  середины
ХIХ века, когда она широко применялась в больших банкирских домах,  прежде
всего в таких, как дом  Ротшильдов,  для  прослеживания  потоков  денежных
обращений.
     - Благодарю... А теперь о специальных инструкциях.
     -  Специальные  инструкции,  присланные  в   запечатанном   конверте,
извлекаются, и их выполнение строго обязательно с момента, когда  владелец
обращается за своим счетом.
     - Так каковы же были инструкции?
     - Они начинались с телефонного номера. Как  правило,  этот  номер  не
значится в общем списке. Я обязан был позвонить по этому номеру и получить
дальнейшие указания.
     - Вы запомнили номер?
     - Я привык держать такие вещи в голове.
     - Предположим, что вы имеете его. А как бы я мог его получить?  Если,
конечно, дело дойдет до этого.
     - В Цюрихе... Вы заплатили весьма приличную  сумму,  чтобы  подкупить
кое-кого, кто связан не только с Банкофштрассе,  но  и  с  более  высокими
чиновниками.
     - У меня уже имеется на примете один человек,  -  в  его  воображении
всплыло лицо Конига. - Однажды он уже был замешан  в  нарушениях.  И  я  в
курсе...
     - В Джементшафте? Вы что, смеетесь?
     - Ничуть... Его зовут Кониг. Стол его находится на первом этаже.
     - Я запомню это.
     - Надеюсь. А теперь номер!
     Де Амакур протянул его  Борману.  Джейсон  записал  его  на  бумажной
салфетке.
     - Как я узнаю, что это именно тот номер?
     - У вас есть прямые гарантии. Вы не будете мне платить.
     - Хорошо.
     -  И  уж  поскольку  стоимость   нашей   беседы   возрастает   с   ее
продолжительностью, я хотел бы вам сообщить,  что  это  второй  телефонный
номер, первый был уничтожен.
     - Объясните...
     Де Амакур подался вперед.
     - Оригинал "фише" был получен специальной  почтой.  Все  бумаги  были
уложены в черный ящик, который  был  опечатан  печатью  Джементшафт-Банка.
Карточка с инструкциями была заверена обычным нотариусом. Инструкции  были
ясными и лаконичными. Во всех случаях, имеющих отношение к счету  Джейсона
Ч. Борна, немедленно должен следовать звонок  через  океан  в  Соединенные
Штаты Америки... В этом месте надпись на  карточке  была  изменена,  номер
телефона в Нью-Йорке был стерт, а вместо  него  был  проставлен  парижский
номер.
     - Нью-Йорк? - прервал  его  Борн.  -  Как  вы  узнали,  что  это  был
Нью-Йорк?
     - Код номера начинается с кода  географической  зоны.  Для  Нью-Йорка
этот код два-один-два. Как первый вице-президент  заграничного  отдела,  я
делаю такие звонки по много раз в день.
     - Изменения были сделаны очень неаккуратно?
     - Возможно, что так,  это  могли  сделать  либо  в  спешке,  либо  не
продумав до конца следующий шаг. С другой  стороны,  возможности  изменить
содержание документа, имеются в виду инструкции, без очередного  заверения
документа у нотариуса, просто нет. Минимальный риск - это как раз  и  есть
замена нью-йоркского телефона другим номером. В любом случае, эта ситуация
дала мне возможность задать несколько  вопросов.  Всякая  перемена  -  это
анафема для банкира.
     Де Амакур поправил очки.
     - Может быть, заказать еще? - спросил Джейсон.
     - Нет, спасибо, это лишь удлинит время нашей беседы.
     - Но вы сами замолкли.
     - Я думаю, месье. Возможно, что у вас в голове уже  сложилось  число,
необходимое нам?
     Борн некоторое время изучал сидящего перед ним человека.
     - Их может быть пять, - наконец, сказал он.
     - Пять чего?
     - Пять знаков в числе.
     - Я продолжу. По этому телефону я разговаривал с женщиной.
     - С женщиной? И с чего вы начали?
     - С того, как  надо  было  на  самом  деле.  Я  представился  ей  как
вице-президент банка де Вали, а затем последовал  инструкциям,  полученным
от Джементшафт-Банка в Цюрихе. Что я еще мог сказать, кроме этого?
     - Продолжайте.
     - Я сообщил, что ко мне обратился человек по имени Джейсон Борн.  Она
спросила, как давно, на что я ответил, что несколько  минут  назад.  После
этого она захотела узнать некоторые подробности нашей беседы.  В  связи  с
этим я выразил собственные соображения по поводу сложившейся  ситуации.  Я
сказал, что звонок должен быть направлен в Нью-Йорк, а не в Париж. На  что
она  естественно  ответила,  что  это  меня  не  касается,  что  изменение
скреплено сигнатурой и что в конце концов она может обратиться в  Цюрих  и
сообщить, что чиновник в парижском банке отказывается следовать указаниям,
полученным оттуда.
     - Остановитесь на секунду, - прервал его Борн. - Кто она такая?
     - Понятия не имею.
     - Вы хотите сказать, что разговаривая с ней  все  это  время,  вы  не
узнали, кто она такая? Не представилась? Вы не спрашивали ее об этом?
     - В этом заключается одна из особенностей "фише". Если сообщается, то
все хорошо и прекрасно. Если нет, то никто не вправе его спрашивать.
     - Однако, вы не колебались, когда спросили про телефонный номер.
     - Это простой прием. Я хотел получить хоть  какую-то  информацию.  Вы
перевели к нам огромную сумму в четыре  миллиона  франков.  Возможно,  что
где-то находится еще более важный клиент, с  еще  более  мощными  связями.
Когда   идет   напряженный   разговор    со    взаимными    уступками    и
препирательствами, то какая-то информация из  него  может  быть  получена,
особенно если противная сторона раздражена. А я уверяю вас, что  она  была
раздражена.
     - И что же вы узнали?
     - Что вы, как можно предполагать, очень опасный человек.
     - Как вы это определили?
     - Подробности, конечно, были опущены. Но сам факт, что такое  понятие
было все же использовано, позволил мне задать вопрос, почему  к  этому  не
была подключена Сюрте. Ее реакция на это была весьма своеобразна. "Он  вне
Сюрте или Интерпола", - заявила она.
     - Что же вы в итоге поняли?
     -  Что  это  чрезвычайно   сложное   дело   с   самыми   невероятными
возможностями, значительная часть которых реализуется частным  образом.  И
поскольку наша беседа началась, то теперь я понял и еще кое-что.
     - Что именно?
     - Вы действительно должны будете хорошо заплатить мне, потому  что  я
был чрезвычайно аккуратен. Те, кто ищут вас, возможно, сами находятся  вне
Сюрте и вне Интерпола.
     - Хорошо, мы еще вернемся к этому  вопросу.  Вы  сказали  ей,  что  я
собираюсь приехать в банк?
     - Да, в  течение  четверти  часа.  Она  попросила  меня  подождать  у
телефона несколько минут. Вероятнее всего, что она кому-то звонила.  После
этого она вернулась с окончательными инструкциями. Вас надо было задержать
в моем  кабинете,  пока  к  моему  секретарю  не  подойдет  человек  и  не
поинтересуется, как идут дела с Цюрихом. И когда  вы  будете  уходить,  то
необходимо идентифицировать вас либо кивком головы, либо каким-нибудь иным
движением. Ошибка не допускалась. Человек, естественно, пришел, но  вы  не
появились, тогда он  остался  ждать  вас  со  своим  спутником.  Когда  вы
позвонили и заявили, что собираетесь в Лондон, я вышел из кабинета,  чтобы
найти его. Моя секретарша подозвала его, и я  сообщил  ему  все,  что  мне
стало известно. Остальное вы знаете.
     -  Не  показалось  ли  вам  странным  то  обстоятельство,  что   меня
необходимо идентифицировать?
     - Не столько странным, сколько чрезмерно неумеренным.  "Фише"  -  это
одно дело, здесь телефонные звонки, безликие связи, но когда люди вступают
открыто в прямой контакт, как в данном случае, то это совсем другое  дело.
Я сказал об этом женщине.
     - И что же она ответила?
     Де Амакур откашлялся.
     - Она дала понять, что  организация,  которую  она  представляет,  не
забудет о моем сотрудничестве. Вот видите, я ничего от вас не  утаил.  Они
действительно не знают, как вы выглядите...
     - Человек, который был в банке, видел меня в Цюрихе.
     - Вполне вероятно, что его напарник не  надеялся  на  его  зрительную
память. Или, возможно, он только думает, что видел.
     - Почему вы так говорите?
     -  Исключительно  по  наблюдениям,   месье.   Женщина   была   весьма
настойчивой. Вы должны понять, что я против открытого участия в  чем-либо.
Это не входит  в  правила  "фише".  Она  сказала,  что  у  них  нет  вашей
фотографии. Это же очевидная ложь!
     - Почему?
     - Естественно, что на всяком паспорте имеется фотография. Всегда есть
иммиграционный чиновник, которого можно либо купить, либо обмануть.  Через
десять секунд в дежурной комнате он может сделать  фотографию  с  фото  на
вашем паспорте. Нет, они совершили серьезную оплошность.
     - Да, я вижу это.
     - Вы же дополнительно  сообщили  мне  еще  кое-что,  -  продолжал  де
Амакур. - Да, да, вы действительно мне хорошо заплатите, уважаемый.
     - Что я вам сказал?
     - А то, что в вашем паспорте стоит другое имя, а не Дж. Ч. Борн.  Кто
вы такой, месье?
     - Тот человек, который может заплатить вам приличную сумму.
     - Вполне  убедительный  ответ.  Вы  просто  клиент,  называющий  себя
Борном, и я должен быть очень аккуратен.
     - Мне необходим этот номер в Нью-Йорке. Не могли бы  вы  достать  его
для меня? Ради такого случая можно было бы выделить дополнительную премию.
     - Я бы рад вам помочь, но не вижу никакого пути.
     - Его  можно  восстановить  с  карточки,  которая  входит  в  "фише".
Например, под микроскопом.
     - Когда я сказал, что номер был удален, месье, я не имел в виду,  что
он был стерт или исправлен. Нет, он был срезан вместе с частью поверхности
бумаги.
     - Он имеется у кого-нибудь в Цюрихе.
     - Его могли уничтожить повсюду.
     - Тогда последний вопрос, - проговорил Джейсон, собираясь уходить.  -
Это касается непосредственно вас. Есть только один способ, как можно будет
вам заплатить.
     - Это нужно обдумать. Как вы это себе представляете?
     - Если я появлюсь в банке без предупреждения,  должны  ли  вы  будете
вновь звонить по этому телефону?
     - Да. Никто не может игнорировать "фише". Эти правила соблюдаются под
надзором сверхсильных людей, которые  находятся  очень  высоко.  Наказание
последует немедленно.
     - Тогда как же "мы" сможем получить "наши" деньги?
     Де Амакур поморщил лоб.
     - Путь есть. Получение  через  промежуточную  инстанцию.  Заполняются
определенные   формы   документов,    инструкции    высылаются    письмом,
идентификация идет через солидную юридическую  контору.  Я  буду  бессилен
отказать при такой ситуации.
     - Но вы все равно обязаны позвонить по телефону?
     - Это уже вопрос времени. Ведь я могу  подписать  письмо,  полученное
мною вместе с чеком на выдачу денег от адвоката, много лет сотрудничающего
с нашей фирмой, вместе  с  пачкой  других  писем  и  бумаг,  поданных  мне
секретаршей, и только уже когда посыльный с деньгами  будет  собираться  в
путь, я могу вспомнить об инструкциях. Вы можете провернуть такой вариант.
     -  А  вы,  случаем,  не  знаете   какую-нибудь   достойную   внимания
адвокатскую контору в Париже? Или соответствующего адвоката?
     - Да, я могу помочь вам в этом вопросе.
     - Как он оценивается?
     - В десять тысяч франков.
     - О, это чересчур дорогой адвокат!
     - Ну, не совсем. Он ведь  еще  и  судья,  заседающий  в  суде.  Всеми
уважаемый человек...
     - Ну, а как с вами? Давайте закончим наши вычисления.
     - Как я уже сказал, решение должно быть  ваше.  И  поскольку  вы  уже
упомянули пятизначное число,  то  пусть  цифра  пять  будет  его  началом.
Пятизначное число, начинающееся с пяти. Например, пятьдесят тысяч франков.
     - Ну, это вы загнули!
     - Однако, это единственный выход для вас, месье Борн.


     - "Уне фише" вместе с  конфиденциальностью  инструкций,  -  повторила
Мари, сидя в кресле у окна.  Позднее  послеполуденное  солнце  отбрасывало
замысловатые тени от зданий, окружавших  Монпарнас.  -  Вот  значит  какой
механизм они решили использовать.
     - Я могу удивить тебя тем, что  я  знаю,  откуда  это  происходит.  -
Джейсон взял бутылку со столика и перенес ее к кровати, после чего  уселся
на нее лицом к окну. - Ты будешь меня слушать?
     -  Нет,  этого  ты  мне  можешь  не  рассказывать,  -  ответила  она,
отворачиваясь от окна. - Я совершенно точно знаю откуда это  происходит  и
что означает. Это как шок, вот что это такое.
     - Но почему ты так заволновалась, если знала об этом заранее?
     - Я знала только результат, а не сам механизм. "Фише", как  старинный
прием, используется лишь в частных банках Европы.  Другие  страны  его  не
признают.
     Борн пересказал ей слова,  услышанные  от  де  Амакура.  Он  попросту
повторил их:
     - За этим наблюдают могущественные люди, вот что он сказал.
     - Он прав, - Мари взглянула поверх него. - Неужели ты  не  видишь?  Я
знала, что над твоим счетом  было  установлено  постоянное  наблюдение.  Я
предполагала, что кто-то из чиновников  был  подкуплен,  и  таким  образом
информация вышла за пределы  банковских  операций.  Это  нормальная  вещь.
Банки, как и другие предприятия, имеют одинаковые болезни. Но  тут  совсем
другое  дело.  Этот  счет  в  Цюрихе  был  открыт  с   самого   начала   с
использованием "фише", как неотъемлемой части  его  активности.  Возможно,
что это было согласовано с тобой.
     - Тредстоун, 71, - проронил он.
     - Да,  именно  так.  Владельцы  банка  должны  действовать  заодно  с
Тредстоун. И поэтому, вполне возможно, что вы  также  были  осведомлены  о
том, что они делали.
     - Но кто-то был подкуплен. Скорее всего, это герр Кониг. Именно он  и
заменил один номер на другой.
     - Да, вероятно, ему хорошо заплатили. Он мог бы провести лет десять в
швейцарской тюрьме.
     - Десять? Вполне прилично.
     - Таковы швейцарские законы.
     - Карлос... Что я могу для него значить? Я повторяю это имя  снова  и
снова! Но я ничего не могу о нем узнать! Только... я не знаю... ничего.
     - Но что-то все-таки есть, не так ли? - Мари подалась вперед.  -  Что
это? О чем ты постоянно раздумываешь?
     - Я не думаю... Я не знаю.
     - Значит у тебя есть какие-то ощущения. Пока неясные, не так ли?
     - Не знаю... Возможно, страх... гнев...  нервный  шок.  Я  ничего  не
знаю.
     - Сосредоточься!
     - Черт побери, неужели я не делал этого? Неужели ты  думаешь,  что  я
совсем уж дурак? Знаешь ли ты, что за природа этих вещей? -  Борн  застыл,
изумленный вспышкой раздражения. - Извини.
     - Не стоит. Все сколько-нибудь существенное - намеки и подозрения  мы
должны оценивать вместе. Твой доктор с  Порт-Нойра  был  прав.  События  и
факты приходят к тебе,  провоцируют  новые  события,  и  появляются  новые
факты.  Как  ты  сам  сказал,  что  пачка  спичек,  или  лицо,   или   вид
окрестностей... все это может навести тебя на новый след. Мы  уже  видели,
что так было... Теперь это имя, которого ты избегал  почти  неделю,  когда
рассказывал обо всем, что случилось с тобой пять месяцев назад...  Однако,
ты не произносил этого  имени.  Это  что-то  означает,  вызывает  какие-то
внутренние сдвиги, которые должны во что-то вылиться.
     - Думаю, что ты права, - Джейсон сделал глоток спиртного.
     - Дорогой, я знаю один удивительный магазин на  бульваре  Сен-Жермен,
хозяин которого обожает собирать журналы. Это несколько забавный  человек,
но он вполне серьезен  в  этом  деле.  Весь  пол  у  него  завален  самыми
разнообразными журналами прежних лет. У него есть  каталог,  почти  как  в
библиотеке. Я предлагаю поискать это имя в каталогах. Как ты считаешь?
     Борн мучился от резкой боли в груди. Она не была связана с его ранами
- это была разновидность страха.
     - В библиотеке Сорбонны есть старые газеты, - проговорил он, глядя на
Мари. - Когда я просматривал их, на меня обрушился девятый вал. До сих пор
я вспоминаю об этом с содроганием.
     - Но ложь в конце концов  была  обнаружена,  и  это  огромная  удача,
Джейсон.
     - Теперь мы начали охотиться за правдой, не так ли?
     - Да, и не следует этого опасаться.
     Джейсон встал.
     - Ладно,  Сен-Жермен  запишем  на  очередь.  Между  прочим,  попробуй
позвонить в посольство. Ты ведь говорила, что у тебя есть телефон, -  Борн
достал из кармана бумажную салфетку с телефонным номером. Потом он добавил
к нему регистрационный номер автомобиля, стоявшего у банка. -  Это  номер,
который мне предоставил де Амакур, а это номер того автомобиля. Узнай, что
можно по ним определить.
     - Хорошо, - Мари взяла салфетку и направилась  к  телефону.  В  своей
записной книжке она  нашла  нужный  номер.  -  Вот  он.  Его  зовут  Дэнис
Корбельер. Петер сказал, что звонил ему сегодня в  9  утра  по  парижскому
времени. И я  могу  положиться  на  него,  он  самый  способный  атташе  в
посольстве.
     - Петер знает его? Это не просто имя из телефонного справочника?
     - Они учились вместе в Торонто. Я могу позвонить ему отсюда?
     - Давай, только не говори ему, где ты находишься.
     - Я скажу ему то же самое, что и Петеру, -  Мари  подняла  трубку.  -
Скажу, что переезжаю из отеля в отель и не знаю, где буду через час. - Она
набрала номер канадского посольства на улице Монтегю,  и  через  несколько
секунд уже разговаривала с Корбельером.
     Мари стремительно  приблизилась  к  основной  цели  своего  звонка  в
посольство.
     - Надеюсь, что Петер передал вам, что мне может понадобиться  от  вас
некоторая помощь.
     - Более того, он объяснил мне, что вы были  в  Цюрихе!  -  воскликнул
Дэнис. - Не могу сказать, что я все  понял  из  его  слов,  но  главное  я
уловил. Сейчас в мире намечается значительное финансовое оживление.
     - Да, вы правы, но трудно при этом сказать,  кто  этим  манипулирует.
Это уже мои проблемы.
     - Вам чем-нибудь сейчас помочь?
     - У меня есть номер автомобиля  и  телефонный  номер.  Оба  здесь,  в
Париже. Телефон, естественно, вне списка, и будет неудобно, если я по нему
позвоню.
     - Давайте их мне, - Мари сразу же зачитала номера. -  У  нас  имеются
друзья в разных сферах, и я  сотрудничаю  с  ними  по  поводу  наркотиков.
Почему бы нам не позавтракать завтра? Тогда бы я смог  уже  сообщить  вам,
что у меня получилось.
     - Я бы с удовольствием приняла ваше предложение,  но  завтра  у  меня
весь день занят. Как-нибудь в другой раз... Я позвоню вам завтра.
     - Чудесно! А я пока поработаю над вашей проблемой.
     Мари взглянула на часы и положила трубку.
     - Я должна позвонить Петеру в три часа. Напомни мне об этом.
     - Ты действительно полагаешь, что он сможет что-то так быстро узнать?
     - Еще как сможет! Он еще прошлой ночью звонил в Вашингтон. Это только
что сообщил мне Корбельер. Мы все торгуем понемногу. Одна часть информации
здесь, другая - там, один факт отсюда, другой - оттуда.
     - Звучит не очень обещающе, похоже на предательство.
     - Напротив. Мы же имеем дело с деньгами, а не с  ракетами.  А  деньги
всегда движутся нелегально, обходя все законы стороной.
     - Утром мы должны увидеть юриста, которого нам предложил де Амакур. А
сколько ты собираешься снимать со счета?
     - Все.
     - Все?
     - Совершенно верно. Если бы  ты  была  директором  такой  фирмы,  как
Тредстоун, чтобы ты сделала, если бы  узнала,  что  со  счетов  корпорации
уплыли четыре миллиона швейцарских франков?
     - Надо подумать... Поняла!
     -  Де  Амакур  предложил  оформить  несколько   наличных   чеков   на
предъявителя.
     - Он тебе сам это предложил? Чеки?
     - Да. А что-нибудь не так?
     - Конечно! Номера этих чеков могут быть разосланы во все банки. Когда
ты придешь в банк, то окажется, что все платежи приостановлены.
     - Он победил, не так ли? Он  получает  с  двух  сторон.  Что  же  нам
делать?
     - Согласиться с частью того, что он предлагает, то есть с оформлением
на предъявителя, но не чеками, а бонами. Боны на  предъявителя  различного
достоинства. Это значительно проще в оплате.
     - Ты уже заработала на обед, - довольно улыбнулся он, дотрагиваясь до
ее щеки.
     - Я стараюсь отрабатывать свое содержание, сэр,  -  произнесла  Мари,
поглаживая его ладонь. - Сначала обед,  потом  Петер...  а  затем  книжный
магазин на Сен-Жермен.
     - Книжный магазин  на  Сен-Жермен,  -  повторил  Борн  и  боль  снова
пронзила его.
     "Что это было? Почему я так испугался?"


     Они вышли из ресторана на бульваре и направились к  телефонному  узлу
на  улице  Вожирар.   Там   находилось   множество   телефонных   кабинок,
расположенных вдоль стен просторного зала, в центре которого  был  большой
круглый прилавок, за которым клерки принимали заказы, назначали кабинки  и
регистрировали отказы на линиях.
     - Линия достаточно свободна, - сообщил подошедший клерк. - Вы  будете
соединены буквально через минуту. Пожалуйста, пройдите в кабину N12.
     - Двенадцать? - уточнила Мари.
     - Да, мадам, прямо перед вами, у стены.
     Пока они шли к кабине, Джейсон держал ее за руку.
     - Я знаю, почему люди предпочитают звонить отсюда. Отсюда дозвониться
намного быстрее, чем из телефона в отеле.
     - Это только одна причина.
     Они дошли до кабины и едва успели закурить, как внутри раздалось  два
резких звонка. Мари открыла дверь и вошла внутрь, вынимая на ходу записную
книжку с  карандашом.  Она  быстро  сняла  трубку.  Через  минуту  Борн  с
содроганием заметил, как  Мари  бессмысленно  уставилась  в  стену.  Кровь
отлила от ее лица, а кожа стала мертвенно-бледной. Она закричала,  сумочка
ее упала и содержимое рассыпалось по полу. Джейсон бросился  внутрь.  Мари
была близка к обмороку.


     - Это Мари Сен-Жак, Лиза. Я звоню из Парижа. Петер ждет моего звонка.
     - Мари? О, боже мой... - секретарша потеряла дар речи. Где-то  вокруг
нее слышались посторонние голоса. Трубку взял кто-то другой...
     - Мари, это Алан, - проговорил первый помощник Петера.  -  Сейчас  мы
все находимся в кабинете Петера.
     - В чем дело, Алан? У меня очень мало времени, и я хотела  бы  с  ним
поговорить.
     Наступила тишина.
     - Я тоже хотел бы это сделать, Мари, но боюсь,  что  это  невозможно.
Петер мертв, Мари.
     - Он... что!?
     - Несколько минут назад позвонили из полиции, скоро они будут здесь.
     - Но что случилось? Боже мой, он умер? Что случилось?
     - Мы сами ничего путного  не  знаем.  Мы  пытаемся  выяснить  по  его
книжечке, где он записывает телефоны. Надо  узнать  хоть  что-нибудь,  что
может дать пищу для размышлений. Нам запретили трогать все,  что  лежит  у
него на столе.
     - На его столе?
     - Записи, наброски планов, черновики или подобные бумаги...
     - Алан! Скажи мне, что случилось.
     - Только то, что я уже сказал. Он не сообщил никому из  нас,  чем  он
занимается. Все, что нам известно, так это то, что ему пару раз звонили из
Штатов. Один раз из Вашингтона, а второй звонок был  из  Нью-Йорка.  Около
девяти часов он сказал Лизе, что поедет встречать кого-то в аэропорту,  но
не сказал кого точно. Полиция обнаружила его час назад в одном из грузовых
туннелей... Это ужасно, мари... Он был убит выстрелом в горло. Ты  слышишь
меня? Мари! Мари!


     Старик с запавшими глазами и торчащей седой щетиной прошел  в  темную
кабину, щуря  глаза,  чтобы  сфокусировать  их  на  фигуре  за  занавесом.
Рассмотреть что-либо при таком освещении было весьма нелегко для человека,
которому давно уже стукнуло восемьдесят. Но голова его работала нормально,
а это было все, что от него требовалось.
     - Слава пресвятой Богородице, - сказал он.
     - Слава, божий человек, - прошептал силуэт в капюшоне. - Благополучна
ли твоя жизнь?
     - Она идет к концу, но вполне благополучна.
     - Хорошо... Как там с Цюрихом?
     - Они разыскали человека с Гуизон Квей. Он был ранен. Они  проследили
его через врача. Поле некоторого препирательства он заявил,  что  на  него
напали. Кейн все-таки вернулся за женщиной: это он стрелял в него.
     - Выходит, они вместе, женщина и Кейн?
     - Человек с Гуизон Квей так не думает. Он ведь был свидетелем  беседы
с ней на Лювенштрассе.
     - Он к тому же еще и дурак! Это он прикончил сторожа?
     - Человек утверждает, что  у  него  не  было  другого  выхода,  чтобы
спастись.
     - Хорошо. У него есть тот пистолет?
     - У его людей.
     - В Цюрихе имеется некоторый префект, которому следует передать  этот
пистолет. Кейн все время ускользает от нас, а теперь еще  и  женщина.  Она
работает в Оттаве. Если мы заманим ее в ловушку, то выследим и  его.  Твой
карандаш готов?
     - Да, Карлос...



                                    13

     Борн поддерживал ее в тесной кабине, помогая сесть на жесткую скамью.
Мари все еще никак не могла успокоиться.
     - Они убили его! Они убили его! Боже мой, что я наделала! О, Петер!
     - Ты здесь не причем. Если кто-то в этом виноват, то это  я.  Выбрось
этот факт из головы.
     - Джейсон, я боюсь. Он был на краю земли... а они все-таки убили его!
     - Тредстоун?
     - А  кто  же  еще?   Ведь  были  же   телефонные  звонки:  Вашингтон,
Нью-Йорк... Он отправился в аэропорт на встречу  с  кем-то,  и  они  убили
его...
     - Как?
     - О, мой бог... - слезы душили ее. - Как  это  могло  случиться?  Его
застрелили выстрелом в горло...
     Внезапно Борн ощутил тупую боль. Он не  мог  сказать,  где  она  была
больше всего, так как она была повсюду.
     - Карлос... - вдруг произнес он, не понимая почему.
     - Что? - уставилась на него Мари. - Что ты сказал?
     - Карлос... - вновь прошептал он. - Пуля, выпущенная в горло.
     Карлос...
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - Не знаю, - он взял ее за руку. - Теперь пойдем  отсюда.  Ты  можешь
идти?
     Мари кивнула, глубоко вздохнула и прикрыла глаза.
     - Да.
     - Нам необходимо где-то выпить. Мы нуждаемся в допинге.  А  потом  мы
разыщем его...
     - Что разыщем?
     - Книжный магазин на Сен-Жермен.


     Было три старых издания,  которые  входили  в  каталог  под  индексом
"Карлос". Четырехлетней давности издание "Таймс" и два  парижских  издания
"Глобуса". Они не стали просматривать статьи в магазине, а  просто  купили
все три номера и добрались в такси до отеля на Монпарнасе. Там  они  сразу
приступили к чтению: Мари на кровати, а Джейсон в кресле у окна. Несколько
минут прошли молча, прежде чем Мари нарушила тишину.
     - Это здесь, - пробормотала она и на ее личике отразился нескрываемый
ужас.
     - Прочти.
     - "Особенной является форма насилия, которую  приписывают  Карлосу  и
его  небольшой  группе  исполнителей.  Это  убийство  выстрелом  в  горло,
обрекающее жертву на мучительную смерть. Это особенно часто применяется  к
тем, кто нарушил обет молчания или встал на путь предательства, а также  к
тем, кто отказывается представить необходимую  им  информацию..."  -  Мари
умолкла, будучи не в состоянии читать дальше. Она откинулась на подушку  и
закрыла глаза. - Он ничего им не сказал, и они убили его. О... боже мой...
     - Он не мог сказать того, чего не знал, - заметил Борн.
     - Но ты это знал! - Мари села, протирая глаза. - Ты знал о  выстрелах
в горло! Ты же говорил об этом!
     - Я сказал, что знаю это, вот и все. Больше я ничего не могу к  этому
добавить.
     - Почему?
     - Я сам хочу узнать ответ, но пока не могу.
     - Мне необходимо выпить.
     - Сейчас, - Джейсон поднялся и подошел к комоду. Наполнив два  низких
бокала, он взглянул на Мари. - Не достать ли нам немного  льда?  Я  думаю,
что с этим не задержатся. Герб притащит.
     - Нет, все равно это будет долго, - она бросила журнал на  кровать  и
повернулась к нему, точнее в его сторону. - Я почти в истерике.
     - Тогда надо удвоить порцию.
     - Мне хочется тебе верить, но я... я...
     - Но ты еще не можешь быть уверена, - подытожил Борн. -  Еще  больше,
чем я сам. - Он протянул ей стакан. - А что ты хочешь  от  меня  услышать?
Что я могу тебе рассказать? Что я один из тех, кто входит в армию Карлоса?
Что я разгласил какие-то его тайны? И что из того, что я знаю этот  способ
убийства!
     - Прекрати!
     - Я постоянно говорю себе это сам - прекрати! Не  думай,  не  пытайся
что-то вспоминать,  а  если  вспоминаешь,  то  прекрати  это,  как  только
почувствуешь пустоту.  Не  заходи  в  воспоминаниях  очень  далеко,  делай
передышки, делай передышки.  Одна  ложь,  один  неправильный  вывод  может
вызвать лавину других, таких же ошибочных предположений... - Он повернулся
к креслу. - Ты отыскала способ убийства, я тоже кое-что нашел. Я знал это,
точно так же как знал про Говарда Леланда. Мне даже не надо ничего читать.
     - Читать? Что читать?
     Борн нагнулся и поднял "Таймс"  четырехлетней  давности.  Журнал  был
сложен пополам на той странице,  где  был  изображен  набросок  бородатого
человека, все линии  лица  которого  были  грубыми  и  неточными,  как  бы
подчеркивая то, что импозантность его физиономии ничего  не  даст,  и  что
истинное его лицо так и останется неизвестным. Он протянул Мари  журнал  и
предложил:
     - Прочти это. Там где заголовок "Миф или Монстр", а потом можно будет
устроить игру.
     - Игру?
     - Да. Я прочитал первых два абзаца и не больше, можешь верить мне  на
слово.
     - Хорошо, - Мари посмотрела на него,  затем  взяла  журнал  и  начала
читать:

                             МИФ ИЛИ МОНСТР
     "Почти свыше десяти лет имя Карлос  произносится  шепотом  на  улицах
разных городов: Парижа, Тегерана, Бейрута, Лондона,  Каира  и  Амстердама.
Его  считают  наиболее  опасным  террористом  в  том   смысле,   что   его
обязательства  по  поводу  убийств  лишены  всякой  политической  окраски.
Однако,  есть  конкретные  доказательства,  что  он  связан  и  с   такими
экстремистскими организациями как ПЛО и  Баадер-Менгоф,  выступая  в  роли
исполнителя и наставника.  Именно  часть  отдельных  террористов  из  этих
организаций помогла хотя бы частично восстановить  контуры  этой  зловещей
фигуры. Информаторы выходят из кровавой игры и начинают говорить.
     Постепенно рассказы о его  подвигах,  излагаемые  в  духе  Смита  или
Флеминга, уменьшаются  до  обычных  человеческих  размеров  и  перед  нами
предстает кровожадный монстр, который торгует контрактами  на  убийства  с
ловкостью специалиста по маркетингу, полностью осведомленного о  ценах,  о
спросе и предложениях подпольного рынка.
     Его  портрет  можно  начать  с  предполагаемого  имени,   такого   же
необычного, как и специальность его владельца. Илич Рамирес Санчес. Многие
считают, что он сын  венесуэльского  адвоката,  не  очень  известного,  но
преданного марксистской идее, который в свое время послал сына на учебу  в
Россию. Значительная часть  этих  занятий  состояла  из  уроков  шпионской
подготовки в специальных лагерях продажных убийц под Новгородом.  С  этого
момента все данные исчезают, портрет увядает, уступая место  разговорам  и
слухам. Согласно им, руководящие  лица  в  Кремле,  которые  наблюдают  за
обучающимися у них иностранцами, очень скоро  поняли,  какого  сорта  этот
ученик, и решили от него  избавиться.  Это  был  параноик,  помешанный  на
бессмысленных убийствах. Его должны были отправить в Каракас и порвать все
связи  с  его  родственниками  и  ближайшим  окружением.  Таким   образом,
отвергнутый Москвой,  и  глубоко  ненавидящий  западное  общество,  Санчес
принялся строить свой собственный мир, в котором видел себя  лидером.  Чем
это лучше, чем  роль  аполитичного  убийцы,  обслуживающего  широкий  круг
политиков и философов?
     Теперь портрет вновь становится ясней. Говорящий  на  многих  языках,
включая родной испанский, так же как русский,  французский  и  английский,
Санчес  с  огромным  успехом  использовал  свое  образование  в   качестве
трамплина для совершенствования  своих  методов.  После  изгнания  его  из
Москвы, он провел несколько месяцев на  Кубе  под  опекой  Че  Гевары.  Он
усовершенствовал свои знания в оружии  всех  систем.  Не  было  ни  одного
предмета в этой области,  который  он  не  смог  бы  использовать  должным
образом даже с закрытыми глазами. Наконец, он был готов, тогда  он  выбрал
Париж местом своего базирования, и к  нему  стали  поступать  предложения.
Человек предлагал выполнить работу даже тогда,  когда  другие  исполнители
даже не смели думать о ее выполнении.
     Портрет продолжал тускнеть, как только  закончились  сведения  о  его
происхождении и тому подобном. Сколько ему лет? Сколько целей он  поразил,
и сколько приписывают ему напрасно? Корреспонденты, постоянно работающие в
Каракасе, не смогли обнаружить ничего похожего на свидетельство о рождении
человека по имени Илич Рамирес Санчес. С другой стороны,  сотни  и  тысячи
Санчесов живут в Венесуэле, среди которых  есть  и  Рамиресы,  но  нет  ни
единого, имя которого начинается с Илич. Может оно было  добавлено  позже?
Во всяком случае, возраст его оценивается где-то  от  35  до  40  лет.  Но
точного возраста не знает никто.
     ХОЛМ, ПОРОСШИЙ ТРАВОЙ. ЧЕМ ОН БЫЛ ДЛЯ ДАЛЛАСА?
     Но один факт остается бесспорным: доходы,  полученные  от  нескольких
первых убийств, позволили этому убийце создать организацию, которая  могла
бы вызвать зависть даже у специалистов по оперативному анализу в  компании
"Дженерал Моторс". Казалось,  что  у  этой  организации  исполнители  были
везде, и эти хорошо поставленные слухи  приводили  к  очевидным  вопросам.
Откуда поступали деньги? Кто были эти непосредственные исполнители?
     Один из таких слухов, весьма часто являющийся  предметом  спекуляций,
имел место около 13 лет тому назад в Далласе. Несмотря на то, что убийство
Джона Ф. Кеннеди обсуждалось множество раз за эти 13 лет,  никто  не  смог
достаточно аргументированно объяснить облачко дыма над холмом  в  трехстах
ярдах от автомагистрали. Камера запечатлела его, две полицейские установки
даже зарегистрировали характерный звук.  Однако,  ни  стреляных  гильз,  и
никаких следов обнаружено не было, все было чистым. В конце концов  и  эта
единственная информация казалась в то время настолько  безотносительной  к
происходящим событиям, что была похоронена в  архивах  ФБР  и  никогда  не
рассматривалась комиссией  Уоррена.  Происходила  она  от  К.М.  Райта  из
Северного  Далласа,  который  был  допрошен  в  качестве  свидетеля.   Его
заявление было такого свойства: ближе всех к этому месту, по  его  словам,
был некто Барлэн Билли, но и он был на расстоянии двести ярдов.
     "Билли", как это  стало  известно  позже,  был  известный  в  Далласе
бродяга, который частенько промышлял в районах, посещаемых туристами.  Как
сообщают наши корреспонденты, интервью Райта никогда не  было  напечатано.
Однако, полтора месяца назад в Тель-Авиве был  пойман  один  из  ливанских
террористов, который на допросе заявил, кроме всего прочего,  что  у  него
имеется исключительная информация относительно  убийцы  по  имени  Карлос!
Израильские службы направили отчет об этом в Вашингтон, и  наши  столичные
корреспонденты получили из него выдержки.

     Заявитель: Карлос был в Далласе в ноябре  1963  года.  Он  все  время
находился в тени. Освальд и другие были только его прикрытием.
     Вопрос: Какие у вас есть доказательства?
     Заявитель: Я слышал, как он сам говорил это. Он находился в  зарослях
травы  сзади   небольшого   возвышения.   Его   винтовка   была   снабжена
гильзоуловителем.
     Вопрос:  Об  этом  никогда  ничего  не  сообщалось.  Почему  его   не
обнаружили?
     Заявитель: Возможно, что его и видели, но никто не смог его опознать.
Он был одет как старик, в потрепанное пальто, а его  обувь  была  обмотана
брезентом, чтобы не оставлять никаких следов.

     Информация, полученная от террориста, не была ничем подтверждена,  но
и отбрасывать ее, как несостоятельную, было бы неверно. Тем более, что  за
этим последовали странные события. Барлэн  Билли  был  найден  мертвым  от
избытка наркотиков, хотя всем было известно, что никаких наркотиков, кроме
дешевого вина, он никогда не употреблял.
     Был ли Карлос тем человеком, который, как предполагают, находился  на
травянистом холме? Это неординарное начало для такой неординарной карьеры!
Если эта операция была действительно "его", то сколько миллионов  долларов
перетекло к нему? Вероятно, вполне достаточно для того, чтобы организовать
сеть солдат и информаторов, которая охватывала бы почти весь мир.
     Мир  имел  чересчур  много  материальных  сторон.  Карлос  становился
монстром, причем живым и вполне реальным"

     Мари отложила журнал в сторону и осведомилась:
     - Что это за игра?
     - Ты уже закончила? - Джейсон отвернулся от окна.
     - Да.
     - Я полагаю, что там был сделан целый ряд заявлений: теории,  версии,
соотношения.
     - Соотношения?
     - Если что-то происходит и здесь и  там,  то  между  этими  событиями
обычно начинают искать взаимные соотношения.
     - Ты имеешь в виду взаимосвязи, - поправила его Мари.
     - Хорошо, пусть будут взаимосвязи. Так вот,  все  это  там  есть,  не
правда ли?
     - В той мере, как ты говоришь, да. Это не  всегда  верно  с  правовой
точки зрения. Тут используется масса спекуляций, слухов  и  информация  из
вторых рук.
     - Тем не менее, там есть и факты.
     - Даты.
     - Очень хорошо. Даты. Это очень здорово.
     - Так что же это за игра? - повторила она.
     - Она называется весьма просто - "ловушка".
     - И кого же надо поймать?
     - Меня, - Борн шевельнулся. - Я хочу, чтобы ты задавала мне  вопросы.
Про все то, что ты смогла прочесть в этой статье.  Любая  фраза,  название
города, слухи, отдельные даты... все что угодно. И слушай мои ответы,  мои
"слепые" ответы.
     - Дорогой мой, но ведь это ничего не доказывает.
     - Делай так, как я сказал! - жестко выпалил он.
     - Хорошо, - Мари взяла в руки издание "Таймс". - Бейрут...  -  начала
она.
     -  Посольство,  -  произнес  Борн.  -  Руководитель  отдела  Си-Ай-Эй
представлен в качестве атташе. Убийство на улице. 300 тысяч долларов.
     - Мари посмотрела на него и начала снова:
     - Я помню...
     - Я не читал! - резко прервал ее Борн. - Продолжай!
     Она отвела взгляд и вернулась к журналу.
     - Баадер-Менгоф.
     - Штутгарт. Регенсбрук. Мюнхен. Два убийства и похищение ребенка...
     - Джейсон, что это значит?
     - Продолжай, пожалуйста, продолжай.
     - Имя "Санчес".
     - Полное имя Илич Рамирес Санчес. Он же Карлос.
     - Почему Илич?
     Борн задумался.
     - Не знаю.
     - Это не испанское, а русское имя. Может быть, его мать была русской?
     - Нет... да. Его мать. Возможно, что это так, но я не уверен.
     - Новгород.
     -  Центр  комплексного  шпионажа.  Подготовка  по  связи,  шифрам   и
радиочастотным каналам. Санчес весьма образован.
     - Джейсон, ты читал это! Ты прочитал здесь!
     - Я не читал этого! Пожалуйста, продолжай.
     Она уткнулась в журнал.
     - Тегеран.
     -  8  убийств.  Заказчики  разные.  Стоимость  около  двух  миллионов
долларов. Источник: Северо-Западный советский центр или сектор.
     - Париж, - быстро проговорила Мари.
     - Все контракты должны были проходить через Париж.
     - Какие контракты?
     - Контракты... на убийства.
     - Чьи убийства? Чьи контракты?
     - Санчеса... Карлоса...
     - Карлоса? Так ведь же его убийства, его контракты, которые не  имеют
к тебе никакого отношения.
     - Контракты Карлоса, - изумленно произнес он,  -  не  имеют  со  мной
ничего общего...
     - Ты только что сам это сказал. Ничего  из  этого  не  имеет  к  тебе
никакого отношения.
     - Нет, это не так! - неожиданно закричал Борн, вскакивая со стула.  -
Наши контракты, - более спокойно закончил он.
     - Ты сам не понимаешь, что говоришь!
     - Я все равно связан с этим невидимыми нитями! Поэтому я и приехал  в
Париж! - он резко повернулся, подошел к окну и ухватился за раму. - Вот  в
чем и состоит игра. Теперь мы ищем не ложь, а правду, запомни это! Либо мы
найдем ее сами, либо игра все равно обнаружит ее.
     - Но это же неправильный эксперимент!  Ведь  если  это  напечатано  в
"Таймс", то это значит, что это перепечатывают почти все газеты  мира.  Ты
мог все это где-нибудь прочесть!
     - Факт состоит в том, что я помню все это.
     -  Все  это  ты  знаешь  только  поверхностно.  Ты   не   знаешь   ни
происхождения Санчеса, ни того, что его отец был адвокатом в Венесуэле. Ты
ничего не сказал и о кубинцах. Если бы ты знал что-то еще, то это  привело
бы к еще  более  резким  спекулятивным  заявлениям,  наподобие  написанным
здесь. Но ты ничего подобного сейчас не сказал!
     - Что ты имеешь в виду?
     - Даллас... ноябрь 1963 года.
     - Кеннеди! - воскликнул Борн.
     - Что это значит? Почему Кеннеди?
     - То, что там случилось, - Джейсон задумался.
     - Ты мог это уже слышать или прочитать где-либо. Я  уже  который  раз
говорю тебе об этом. Останови поток необузданных подозрений!  Что  ты  мне
хочешь доказать? Что ты - Карлос?
     - Бог мой, конечно, нет. Карлос хочет убить меня и, кроме того, я  не
знаю русского языка. В этом я уверен.
     - Тогда в чем же дело?
     -  А  может  быть,  я  один  из  его  окружения!  Может   быть,   это
преследование есть просто результат моего предательства!? Может,  я  украл
эти деньги, полученные за контракты там, в Цюрихе!? Как еще можно все  это
объяснить? - он резко остановился, глядя куда-то в стену  над  кроватью  и
почти ничего не видя перед собой. - И почему я  так  боюсь  этого  имени!?
Почему я никогда раньше не упоминал его!?
     Несколько минут прошло в тишине.
     - Ты не прав. Если бы все это было так, то почему, получив  деньги  в
Цюрихе, ты все равно направился в Париж? Ты  мог  бы  все  там  забрать  и
сбежать! Но ты не сделал этого! Ты вернулся  именно  туда,  где  находится
берлога  этого  чудовища.  Это  не  поступок  человека,  который  совершил
преступление и в страхе спасается бегством.
     - Я приехал в Париж, чтобы узнать правду. - Джейсон подошел к  комоду
и наполнил стакан. - есть и еще кое-что... Тредстоун, - продолжил он,  как
бы защищаясь.
     - Сейчас Тредстоун наша общая забота, - задумчиво промолвила Мари.  -
Бедный Петер, они убили его! Иногда мне кажется,  что  у  нас  есть  право
рассчитаться с этими людьми,  хотя  по  всем  правилам  их  должны  искать
другие. Но у нас, тем не менее, остается право быть первыми в этом списке!
Ты и я! Или мне все это только кажется?
     - Ты отлично знаешь, что не кажется!
     - Тогда давай сбежим! - внезапно заявила она, почти механически делая
шаг к Борну.
     - Но мы не сможем этого сделать,  мы  не  сможем  жить  в  постоянном
кошмаре окружающей нас неизвестности, - возразил Джейсон.
     - Да, ты прав. Я просто погорячилась. Жестокая ирония судьбы, но  нам
необходимо идти только этой дорогой. Нам нужно собраться с мыслями,  чтобы
хоть как-то сократить путь к истине.


     Комплекс адвокатских контор располагался на бульваре де ла Чепль. Та,
в  которую  они  вошли,  напоминала  скорее  зал  для  проведения  научных
конференций, чем место, где заключались контракты.  Все  было  расставлено
строго по своим местам, стены были  заняты  книжными  полками,  чистота  и
порядок. Сам адвокат, полный достоинства, в эспаньолке, с  орлиным  носом,
который  украшало  серебряное  пенсне,  никак  не  походил  на   человека,
замешанного во взятках или тому подобных вещах. Он даже настаивал на  том,
чтобы беседа шла на английском, хотя для  него  это  было  затруднительным
препятствием.
     Почти всю беседу вела Мари, оставляя Борну лишь право  совещательного
голоса. Она кратко и сжато изложила свою точку зрения, настаивая на замене
чеков бонами на предъявителя, оплачиваемые в долларах  и  достоинством  от
пяти до  двадцати  тысяч.  Ее  знание  предмета  переговоров  не  осталось
незамеченным для адвоката. И когда сомневающийся адвокат  решил  завершить
беседу консультацией у де Амакура, Мари подняла руку.
     - Извините меня, но месье Борн  настаивает,  чтобы  месье  де  Амакур
непременно включил дополнительно к бонам и двести тысяч франков наличными.
Одна сотня должна быть упакована вместе с бонами, а вторая должна остаться
у него. Месье Борн предполагает,  что  эта  сотня  должна  быть  разделена
следующим образом: 75 тысяч франков для месье де Амакура и  25  тысяч  для
вас,  месье.  Он  считает,  что  это  вполне  достаточный  взнос   за   те
дополнительные хлопоты, которые он вам доставил. Не  нужно  говорить,  что
это не требует никаких дополнительных записей в документах.
     Сомнение и нерешительность мгновенно исчезли с  лица  адвоката  после
этого предложения. Все необходимые приготовления были немедленно выполнены
в соответствии с необычными - но совершенно понятными - пожеланиями  месье
Борна  и  его  уважаемого  консультанта.  Кожаный  атташе-кейс   был   уже
приготовлен  месье  Борном  для  бон  и  наличных,  он   будет   доставлен
вооруженным курьером, который выехав из банка в половине третьего,  в  три
должен быть у Понт-Ньюф. Важный клиент должен будет идентифицировать  себя
по маленькому куску кожи, вырезанному  с  крышки  чемоданчика,  и  который
точно ляжет на отведенное ему  место.  Дополнением  к  этому  должны  быть
слова: "Герр Кониг шлет привет из Цюриха".
     Наконец, все детали были улажены, кроме  одной,  которая  осталась  у
консультанта месье Борна.
     - Мы полностью осознаем, что указания  "фише"  должны  выполняться  и
уверены в том, что месье де Амакур  так  и  поступит,  -  произнесла  Мари
Сен-Жак. - Однако, мы великолепно осознаем, что некоторая  задержка  будет
весьма выгодна для месье Борна, и он будет рад ей. Если ее не будет, то я,
как свидетель всего  здесь  происходящего  могу  сообщить  это,  анонимно,
конечно, Международной банковской комиссии. Я думаю, что в этом  не  будет
необходимости, так как наши услуги  весьма  щедро  оплачены,  не  так  ли,
месье?
     - О да, мадам! В банковских и судебных делах... разумеется,  задержка
всегда жизненно необходима. Вам не о чем беспокоиться.
     - Знаю, - проронила Мари.


     Борн проверил глушитель и убедился, что на нем нет  следов  пыли  или
смазки. Он сделал еще один  полный  оборот,  вытащил  магазин  и  проверил
патроны. Их осталось шесть. Сейчас он был готов. Борн пристроил оружие  за
поясом и застегнул пиджак.
     Мари не видела его манипуляций с пистолетом. Она  сидела  на  кровати
боком к нему и разговаривала с Дэнисом Корбельером, канадским атташе.  Дым
от сигареты в пепельнице поднимался рядом с ее записной книжкой, куда  она
записывала  информацию.  Когда  Дэнис   закончил   свое   сообщение,   она
поблагодарила его и положила трубку, не в  состоянии  произнести  хотя  бы
слово. Карандаш по-прежнему находился в ее руке.
     -  Он  ничего  не  знает  про  Петера,  -  наконец,  произнесла  она,
поворачиваясь к Борну. - Это очень странно.
     - Да, очень, - согласился Джейсон. - Я думаю, что он был бы одним  из
первых,  кому  это  было  бы  положено  знать.  Ты   говорила,   что   они
просматривали его телефонную книжку. Он ведь звонил Корбельеру в Париж. Ты
считаешь, что кто-то этим управляет?
     - Я не могу даже допустить такой мысли. Я  думаю  о  газетах,  службе
известий на радио и прочем. Петер был... был  найден  18  часов  назад  и,
насколько я понимаю, был достаточно крупной  фигурой  в  правительственном
аппарате. Его смерть  была  новостью  сама  по  себе,  не  говоря  уже  об
убийстве... Однако, сообщений об этом еще не было.
     - Позвони в Оттаву ночью и узнай почему.
     - Так я и сделаю.
     - А что сообщил тебе Корбельер?
     - Сейчас, - Мари взяла телефон и поставила его на место, и лишь после
этого всмотрелась в записную книжку. - Номер машины  возле  банка  остался
неизвестным. Эту машину наняли на имя Жан-Пьер Лароша...
     - Джон Смит, - прервал ее Джейсон.
     - Именно так. Гораздо больше повезло с  телефонным  номером,  который
сообщил тебе де Амакур, будучи уверенным, что тебе  это  не  поможет.  Все
оказалось гораздо проще.
     - Что именно?
     - Весьма странно, но номер принадлежит частной линии дома моделей  на
Сен-Оноре ле Классик.
     - Дом моделей? Ты имеешь в виду студию?
     - Я думаю, что это возможно, но скорее всего это  магазин  элегантной
одежды, подобно дому Диора. В профессиональном мире, как сказал Корбельер,
он известен как дом Рене Бержерон.
     - Кто?
     - Рене Бержерон, модельер. Он был достаточно известен  уже  несколько
лет назад. Я знаю о нем потому, что моя молодая подружка дома,  в  Канаде,
частенько копирует его модели.
     - У тебя есть адрес?
     Мари кивнула.
     - Почему же Корбельер ничего не знает про Петера? Почему об  этом  не
знает никто?
     - МОжет быть, ты узнаешь все, когда позвонишь в Оттаву? Возможно, что
это обыкновенная задержка с сообщением. Слишком рано  для  утренних  газет
здесь, в Париже. Я куплю вечерние газеты, - Борн подошел к вешалке,  чтобы
взять пальто. - Я хочу сначала проехать к банку, а потом буду следовать за
курьером до моста Понт-Ньюф. - Он надел пальто,  уверенный,  что  Мари  не
слушает его. - Ты случайно не знаешь, эти парни носят униформу?
     - Кто?
     - Банковские курьеры.
     - Это могла быть задержка для газет, а не для радио.
     - Прости, пожалуйста, что ты сказала?
     - Разница во времени... Газеты могли и не успеть напечатать  это,  но
как с телетайпами и с радио? Ведь в посольствах имеются телетайпы,  и  они
бы узнали об этом. Нет, об этом просто не сообщалось, Джейсон.
     - Ты будешь звонить ночью, а я сейчас ухожу.
     - Ты спросил про курьеров, носят ли они униформу?
     - Мне было интересно.
     - Чаще всего носят. Они также используют бронированные машины, но это
лишь в состоянии опасения за груз, то есть в особых  случаях.  Если  будет
использоваться подобный автомобиль, то он будет припаркован за квартал  до
моста, а курьер пойдет пешком.
     - Вот я слушаю тебя и никак не  могу  сообразить,  в  чем  тут  дело.
Почему?
     - Чтобы автомобиль не могли проследить. Ты не передумал и  не  хочешь
взять меня с собой?
     - Нет.
     - Поверь мне, ничего ужасного случиться не должно. Эти  двое  жуликов
не осмелятся на обман.
     - Тем более, тебе там делать нечего.
     - Издеваешься?
     - Я очень спешу.
     - Я знаю, что без меня ты доедешь быстрее, - она встала и  подошла  к
нему. Обняв его,  Мари  неожиданно  почувствовала  оружие.  -  Ты  все  же
опасаешься?
     - Обыкновенная предосторожность, - он улыбнулся, дотронувшись  до  ее
подбородка. - Огромная куча денег. Этого нам должно хватить надолго.
     - Мне нравится, когда ты так говоришь.
     - Про деньги?
     - Нет, про нас, - Мари нахмурилась. -  Необходимо  абонировать  сейф.
Нельзя дрожать за деньги, храня их в номере отеля. Ты должен  сделать  это
по дороге.
     - Мы сделаем это завтра, - он направился к  двери.  -  Пока  меня  не
будет, разыщи ле Классик в телефонной книге, набери  их  обычный  номер  и
узнай, когда они открываются. - Он быстро вышел.


     Борн сидел в такси, наблюдая за входом в банк через  боковое  стекло.
Машина  стояла,  но  двигатель  работал,  что  было  непременным  условием
пассажира,  подкрепленное  пятидесятифранковой  купюрой,  которую  получил
водитель в качестве аванса.  Бронированный  автомобиль  с  антенной  стоял
впереди такси. Через пуленепробиваемое стекло  Борн  заметил,  что  внутри
кабины зажглись две красные точки: знак включения  охранной  сигнализации.
Он подался вперед, стараясь разглядеть человека в униформе,  вышедшего  из
автомобиля по направлению к банку. Человек не походил на  тот  тип  хорошо
одетых людей, посетивших вчера банк  де  Вали  перед  его  встречей  с  де
Амакуром.
     Через 15 минут курьер вышел из банка. В левой руке он держал  кожаный
атташе-кейс, а его правая рука лежала  на  расстегнутой  кобуре.  Наконец,
бронированный автомобиль выехал  на  проезжую  часть  улицы  Мадлен.  Борн
тронул водителя за плечо.
     - Поезжай  за  этим  фургоном,  но  держись  от  него  на  расстоянии
двух-трех машин, - произнес он по-французски.
     Водитель повернулся, на его лице был написан неприкрытый испуг.
     - Вы сели не в ту машину, месье. Забирайте свои деньги  назад,  я  не
желаю неприятностей с законом.
     - Я из страхового отдела этой компании, идиот! Это  спецпересылка,  а
мы  весьма  заинтересованы,   чтобы   в   таких   случаях   не   возникало
непредвиденных случайностей.
     - Прошу прощения, месье, мы их не  потеряем,  -  водитель  выехал  по
диагонали на середину проезжей части.
     Банковский автомобиль завернул к  Сене,  направляясь  в  район  моста
Понт-Ньюф. Затем за три или четыре квартала от моста он съехал к обочине и
остановился, как будто курьер решил, что до встречи есть еще лишнее время.
По расчетам Борна этого не должно было быть, так  как  время  подходило  к
трем, и за оставшиеся несколько минут пройти  расстояние  до  моста  можно
было бы и не успеть.
     "Так почему он остановился? Почему?"
     Дорога? Боже мой, конечно, дорога! Эти вечные пробки!
     - Остановись здесь и съезжай на боковую полосу, быстро! - приказал он
водителю.
     - В чем дело, месье?
     - Ты очень везучий человек. Моя компания  заплатит  тебе  еще  лишнюю
сотню франков, если ты просто подойдешь к окну  этого  фургона  и  скажешь
водителю несколько слов. Ты хочешь получить эту сотню?
     - Я должен подойти к окну? Что это должно означать, месье?
     - Между нами говоря, мы просто проверяем  его,  он  новичок.  Так  ты
хочешь заработать или нет?
     - Я должен сказать ему всего несколько слов?
     - Да, и это все. Пять секунд, и ты можешь сматываться отсюда на своей
колымаге.
     - И никаких неприятностей? Я бы очень этого не хотел.
     - Наша фирма  одна  из  наиболее  респектабельных  во  Франции.  Наши
фургоны ты можешь видеть повсюду.
     - Я не знаю, месье...
     - Тогда забудь обо всем! - Борн потянулся к дверной ручке.
     - Что за слова я должен сказать?
     Борн достал сотню франков.
     - Только эти: "Герр Кониг. Привет из Цюриха". Запомнишь?
     - "Кониг. Привет из Цюриха". Что здесь запоминать!
     - Ладно, тогда иди, я буду сзади тебя.
     - Вы сзади меня?
     - Точно.
     Они быстро подошли к фургону между рядами машин. "Этот  фургон  может
быть ловушкой Карлоса", - подумал Борн.
     Убийца мог найти кого-то и среди курьеров. Место встречи,  переданное
по радио, могло принести кому-то огромную сумму денег. "Борн.  Понт-Ньюф".
Так  просто.  Этот  курьер  лучше  всего  выполнит  задачу,  чем   посылка
нескольких боевиков  в  район  моста.  Парижские  улицы  постоянно  забиты
транспортом, так что опоздать куда-либо ничего не стоит. Джейсон остановил
водителя и протянул ему  две  бумажки  по  двести  франков.  Глаза  шофера
округлились.
     - Месье?
     -  Моя  компания  хочет  проявить  щедрость  к   своим   добровольным
помощникам. Этот человек должен быть приучен к дисциплине. После того, как
ты скажешь те слова, просто  добавь,  что  в  твоем  такси  есть  человек,
который хочет его видеть. Ты можешь это сказать?
     Взгляд водителя переместился на деньги.
     - Что здесь трудного? - он взял деньги и направился дальше.
     В конце своего пути к фургону  Джейсон  прижался  к  стальной  стене,
чтобы не было видно  его  правую  руку,  спрятанную  под  пальто,  которая
сжимала рукоятку пистолета. Водитель приблизился  к  окну  и  постучал  по
стеклу.
     - Эй, там внутри! Герр Кониг! Привет из Цюриха! - прокричал  он,  как
сумасшедший.
     Стекло чуть опустилось.
     - В чем дело? Вы же должны быть на мосту Понт-Ньюф, месье?
     Водитель такси не был  совсем  законченным  идиотом.  Сейчас  у  него
возникло страшное желание сбежать отсюда как можно поскорее.
     - Не я болван! - завопил он чуть ли  не  на  всю  улицу,  запруженную
машинами. -  Я  говорю  лишь  то,  что  мне  велели  передать!  Расписание
изменилось. Здесь есть человек, который говорит, что должен потолковать  с
тобой!
     -  Скажи  ему,  чтобы  он  поторопился,  -  произнес  Джейсон,  держа
последнюю пятидесятифранковую купюру в руке и стараясь, чтобы его не  было
видно из окна.
     Водитель взглянул на деньги, потом на курьера.
     - Поторопись, приятель! Если ты не выполнишь его указаний, то  можешь
потерять работу!
     - А теперь уходи отсюда! - шепнул Борн водителю.
     Тот повернулся и поспешил назад, схватив по пути 50 франков. Борн  не
оставлял своего места, внезапно встревоженный тем, что он  услышал  сквозь
сплошную какофонию сигналов  и  шума  работающих  двигателей,  наполнявших
улицу.  Внутри  фургона  слышались  голоса,  это  был  не  один   человек,
разговаривающий по радио, это разговаривали двое, переходя на крик. Курьер
был не один, с ним был еще кто-то.
     - Это были те самые слова! Ты слышал их?
     - Он "сам" должен был подойти к тебе и показать себя.
     - Мало  ли  что  он  должен.  Он  должен  еще  показать  кусок  кожи,
подходящий по размеру к вырванному куску из чемодана! И он должен  сделать
все это среди улицы!
     - Не нравится мне это!
     - Ты заплатил мне за помощь, чтобы ваши люди смогли найти того,  кого
ищут. Но я не собирался потерять свою работу! Я выхожу!
     - Это должно быть у моста!
     - Поцелуй меня в задницу, приятель!
     По стальному полу послышался тяжелый звук шагов.
     - Я иду с тобой!
     Дверная панель открылась. Джейсон нырнул за нее, все еще  держа  руку
под пальто.
     Курьер остановился на металлической  подножке,  держа  кейс  в  левой
руке. Борн был уже готов к дальнейшему. В тот момент, когда курьер был уже
на улице, он изо  всех  сил  толкнул  стальную  дверь  в  сторону  второго
человека, ударяя его по руке и плечу. Незнакомец потерял  равновесие  и  с
криком отскочил внутрь. Джейсон закричал, обращаясь к курьеру и протягивая
ему кусок кожи, зажатый в свободной руке.
     - Я - Борн! Вот здесь кусок кожи от крышки! Ты должен держать  оружие
в кобуре, или потеряешь не только работу, но и жизнь!
     - Я никому не хотел вреда, месье! Они просто хотели вас разыскать!  У
них не было никаких планов захватить вас, даю вам слово, месье!
     Внезапно дверь распахнулась. Джейсон вновь толкнул ее плечом, а затем
отпустил, чтобы увидеть физиономию одного  из  солдат  Карлоса.  Его  рука
по-прежнему сжимала оружие. И в этот  же  миг  он  заметил  черный  зрачок
ствола, направленный в его сторону. Когда раздался выстрел, он  уже  успел
отскочить в сторону с силой толкнув стальную дверь. Он услышал резкий удар
металла о металл, видимо, оружие выпало из руки стрелявшего. Борн выхватил
свой пистолет из-за пояса и отпустил дверь, падая но колени.
     Это был человек из Цюриха, которого звали Иоганн и которого  привезли
в Париж  для  опознания.  Борн  без  промедления  произвел  два  выстрела.
Несостоявшийся убийца свалился на пол с простреленной головой.
     "Курьер! Атташе-кейс!"
     Банковский курьер  держал  в  руке  оружие,  призывая  окружающих  на
помощь. Джейсон быстро поднялся и вырвал оружие из  рук  курьера,  схватив
затем кейс.
     - Никакого вреда, говоришь!? -  зарычал  Борн.  -  Давай  сюда  кейс,
паскуда!
     Борн забросил пистолет курьера под  машину,  распрямился  и  исчез  в
толпе. Он бежал, не разбирая дороги, стараясь не сбиться  с  пути  в  этом
лабиринте, в конце которого теперь становилось светлее. Полуденное  солнце
ярко било лучами в его глаза, когда он несся по лабиринту.



                                    14

     - Все на месте, - вздохнула Мари. Она уже проверила сертификаты по их
номинальному значению, а также пачки франков, разложенных на столе. - Я же
говорила тебе, что все будет в порядке.
     - Да, но порядка-то как раз и не получилось.
     - Что?
     - Человек по имени Иоганн, один из тех, кто был в  Цюрихе...  Правда,
теперь он мертв. Мне пришлось пристрелить его.
     - О!!!
     Борн рассказал ей все по порядку.
     - Они рассчитывали на Понт-Ньюф, - апатично закончил он.
     - О, боже! Они могут появляться, где угодно!
     - Но они не знают, где могу оказаться я! - тонко заметил Борн, изучая
в зеркале свое отражение. - И самое последнее место, где  они  не  ожидают
меня встретить, если они вообще знают, что мне известно  о  нем,  это  дом
моделей на Сен-Оноре.
     - Ле-Классик?
     - Совершенно верно. Ты звонила туда?
     - Да, но это безумие!
     - Почему? - он отвернулся от зеркала. - Подумай сама. Двадцать  минут
назад их ловушка не  сработала.  Сейчас  они  пребывают  в  растерянности,
которая, к сожалению, долго не продлится.
     - Кто-то может опознать тебя?
     - Кто? Они специально привезли человека их Цюриха, но теперь его нет.
Они не уверены даже в том, как я могу выглядеть.
     - А курьер? Они ведь доберутся и до него! Он же видел тебя!
     - Несколько ближайших часов он будет разбираться с полицией.
     - Де Амакур... юрист...
     - Я полагаю, что они уже на полпути в Нормандию или Марсель или,  при
везении, уже за пределами страны.
     - Предположим, что их поймают.
     - Предположим, что? Не  думаешь  ли  ты,  что  Карлос  будет  ставить
ловушки по всему миру? Нет, этого делать он не станет.
     - Джейсон, я ужасно боюсь.
     - Я тоже, но не опознания, - Борн вернулся к зеркалу. - Я ведь  похож
на хамелеона,  искусственно  созданного  кем-то,  кто  использовал  весьма
гибкий шаблон для достижения определенных целей. Каких именно, вот это я и
хочу узнать: кто я и что было со мной. Благодарю тебя за адрес,  вероятно,
что там кто-то может знать правду... Хотя бы один человек, в котором я так
нуждаюсь.
     - Я не смогу остановить тебя, но ради бога, будь осторожен. Если  они
опознают тебя, то наверняка убьют.
     - Там они этого делать  не  станут,  в  противном  случае  это  будет
потерей для их дальнейших гнусных делишек. Не забывай, что это Париж.
     - А что потом?
     - Я проделаю то же самое, что и с де Амакуром.  Подожду  в  сторонке,
пока не смогу поговорить с ним наедине.
     - Ты позвонишь?
     - Постараюсь.
     - Мне будет очень тяжело находиться в неизвестности.
     - А ты не жди. Ты можешь где-нибудь снять сейф?
     - Банки уже закрыты.
     - Тогда можно использовать большой отель. У них должны быть сейфы.
     - Но для этого необходимо снять номер.
     -  Сними.  Например,  у  "Короля  Георга".  Оставь  там   чемодан   и
возвращайся сюда.
     Мари согласно кивнула.
     - Это хоть как-то отвлечет меня.
     - После этого ты можешь еще раз позвонить в Оттаву.  Узнай,  что  там
случилось.
     - Я обязательно туда позвоню.
     Джейсон подошел к столику и взял  несколько  банкнот  по  пять  тысяч
франков.
     - Я думаю, что проще всего подкупить нужного  человека.  Может  быть,
этого и не придется делать, но всякое бывает.
     - Все может быть, - согласилась Мари и добавила на одном  дыхании:  -
Ты помнишь, что только что  сказал?  Ты  непроизвольно  произнес  название
отеля.
     - Помню, - он повернулся и взглянул на Мари. - Я  бывал  тут  раньше,
множество раз. Но я не останавливался в том отеле. Чаще  всего  я  выбирал
малоизвестные улочки, которые трудно разыскать даже таксисту.
     Наступила минутная тишина, наэлектризованная ужасом.
     - Возвращайся ко мне, что бы ни случилось. Возвращайся...


     Освещение салона было мягким и драматически-загадочным. На прилавках,
отделанных  черным  бархатом,  были   разложены   драгоценности.   Отделка
дополнялась зеленым и красным шелком, который  подчеркивал  строгий  блеск
камней, оправленных в золото и  серебро.  Ле  Классик  был  по  сути  дела
небольшим,  хорошо  обставленным  магазином,  расположенном  в  достаточно
дорогом районе Парижа.
     Джейсон бродил между прилавками и  манекенами,  которые  представляли
самые последние модели сезона, оценивая товары и изучая обстановку. Иногда
его охватывало раздражение  от  этой  затеи  найти  что-нибудь  в  центре,
который использовал Карлос, скорее всего для связи.  Он  взглянул  наверх,
где над широкой лестницей, покрытой  ковром,  было  устроено  нечто  вроде
балкона. Скорее всего, там находились  служебные  помещения.  Если  и  был
здесь телефон, номер которого был внесен в "фише" продажным  чиновником  в
Цюрихе, то он мог быть лишь там.
     Все вокруг  было  спокойным.  Мужчины  и  женщины  много  беседовали,
проходя по лестнице, и на их лицах не отразились события последних  часов.
Борн все еще ожидал "чего-то". Это не означало, что он должен был  увидеть
полный хаос, испуганные лица и озабоченные глаза. Но  человек  должен  был
быть. Он не только общался с Карлосом, но и привел в действие трех  убийц,
которые посетили банк на улице Мадлен. Женщина... Де Амакур разговаривал с
женщиной.
     И он увидел ее. Это должна была быть только она и  никто  другой.  На
полпути к лестнице,  высокая  властная  женщина,  лицо  которой  благодаря
возрасту и косметике представляло одну лишь холодную маску,  разговаривала
с молоденькой продавщицей, которая  протягивала  ей  на  подпись  торговый
журнал. В ее глазах было присутствие какого-то  спокойствия,  порожденного
излишней осведомленностью. Пожалуй, подобное выражение он видел  в  глазах
человека, носившего золотые очки.
     "Инстинкт"...
     Это был его объект. Теперь  оставалось  найти  способ,  как  до  него
добраться. Предстояло исполнить довольно сложный бальный танец,  наподобие
паваны, первые движения которого были очень медленными и  утонченными,  но
зато гарантировали соответствующий интерес. Она должна придти к нему сама.
Следующие несколько минут были самыми удивительными в его превращениях. Он
интуитивно выбрал определенную роль, но внутри себя  осознавал,  насколько
она противоречит его характеру. И  если  несколькими  минутами  раньше  он
просто  разглядывал   выставленные   модели,   чтобы   иметь   возможность
понаблюдать за обстановкой, то сейчас он приступил к  форменной  инспекции
товара. Он снимал каждую модель с  вешалки  и  подносил  к  свету,  изучая
стежки, обработку петель, фактуру  материала,  кнопки,  пуговицы,  отделку
воротничков и манжет. Он был настоящим  ценителем  швейного  мастерства  и
опытным покупателем, который точно знал, что ему надо, и игнорировал то, к
чему  не  было  интереса.  На  этот  раз  он  показал   себя   на   высоте
профессионализма. Единственный предмет, который он оставлял без  внимания,
был указатель цен. Очевидно, они не представляли для него  интереса.  Этот
факт не остался незамеченным той самой властной женщиной, которая смотрела
на него поверх продавщицы. Продавщица приблизилась  к  нему  и  предложила
свою помощь. Борн вежливо улыбнулся  и  заявил,  что  всегда  предпочитает
выбирать сам. Через 30 секунд он находился уже возле  трех  манекенов,  на
которых были представлены самые роскошные  модели,  которые  только  можно
было отыскать в Ле Классик. Его брови изогнулись, губы  приняли  выражение
полного удовлетворения и восторга. Краем глаза он покосился на женщину. Та
уже что-то  сказала  продавщице,  ранее  подходившей  к  нему.  Продавщица
сделала неопределенные движения плечиками, как бы в недоумении.
     Борн стоял, подбоченясь, потирая свободной рукой  щеку,  его  дыхание
прерывалось, когда он  переводил  взгляд  с  одной  модели  на  другую.  А
потенциальный покупатель в такой ситуации, который не обращает внимание на
цены, должен получить надлежащий совет. Ему просто необходим  кто-то,  кто
поможет в такой затруднительной ситуации.  Царственная  женщина  поправила
прическу и направилась к нему  вдоль  прохода  на  помощь.  Первая  стадия
паваны завершилась, начинался гавот.
     - Я вижу, месье, вы не можете оторваться от наших последних образцов,
- произнесла она  по-английски,  использование  которого  выдавало  в  ней
опытного наблюдателя.
     - Должен признаться, что это так! - воскликнул Джейсон. - Вы  собрали
здесь интереснейшую коллекцию, - добавил он по-французски.
     - О, месье знает французский?
     - Немного.
     - Вы американец?
     - Я редко бываю в Штатах. Так вы говорите,  что  все  модели  сделаны
одним мастером?
     - О да, месье! Мы заключили с ним специальный  контракт.  Я  уверена,
что вы слышали о нем. Его зовут Рене Бержерон.
     Джейсон нахмурился.
     -  Да.  Весьма  респектабельный  человек,  но  он  так  и  не  сделал
серьезного прорыва, или это ему все-таки удалось?
     - Ему удалось достичь приличных вершин. Он неизбежно должен прийти  к
успеху, так как его репутация растет с каждым днем. Несколько  лет  подряд
он работал на Сен-Лоре, а затем и на других известных знаменитостей в мире
мод. Многие из низ считают, что он способен не только  раскраивать  ткани,
если вы понимаете, о чем идет речь.
     - Это не трудно увидеть на ваших стендах.
     - И как эти кастрированные коты пытались втоптать его в жирную грязь!
Это просто возмутительно! И все потому, что он обожает женщин.  Он  всегда
льстит им и не старается надеть на них  маску  маленьких  детей.  Вы  меня
понимаете?
     - Абсолютно, мадам.
     - В один прекрасный день он  станет  всемирно  известным,  и  они  не
смогут дотронуться  до  шва  на  его  моделях.  Так  что  любуйтесь  этими
моделями, месье, как на творения будущего великого мастера.
     - Вы весьма убедительны, мадам. Я беру все три образца. Полагаю,  что
все они двенадцатого размера?
     - Разумеется, месье, но было бы намного лучше подогнать их по фигуре.
     - Я боюсь, что этого сейчас сделать не удастся, но я  уверен,  что  в
Кар-Ферра найдется приличный модельер, который сможет это сделать.
     - Конечно, месье, - очень быстро согласилась она.
     - И вот еще что... - Борн задумался. - Пока я  здесь,  подберите  мне
еще несколько образцов такого же направления, чтобы они отличались друг от
друга цветом, покроем, но были  такими  же  изящными  и  вызывали  чувство
новизны. У меня был тяжелый перелет с Багамских островов и я  чуть  устал.
Поэтому я хочу, чтобы вы мне помогли.
     - Не хотите ли присесть, месье?
     - Говоря попросту, я бы не отказался и выпить.
     -  Это  нетрудно  устроить,  месье.  Как  вы  предпочитаете  оплатить
покупки?
     - Наличными, я думаю, будет проще всего,  -  проговорил  он,  отлично
зная, что  обмен  товаров  на  твердую  валюту  весьма  привлекателен  для
управляющих, а особенно для управляющего таким магазином, как ле  Классик.
Женщина выглядела довольной его предложением. - Чеки  и  счета  похожи  на
следы в лесу, не так ли? - добавил он после некоторого раздумья.
     - Вы очень мужественный, мудрый и предусмотрительный человек,  месье,
- жесткая улыбка тронула маску, не затрагивая лицо и глаза.
     - Я что касается выпивки, месье,  то  не  желаете  ли  пройти  в  мой
кабинет? Там всегда тихо и спокойно. Вы сможете там немного  расслабиться,
а я тем временем принесу вам образцы для выбора нужных моделей.
     - Прекрасно!
     - А как относительно диапазона их цен?
     - Цены не имеют значения, мадам.
     -  Меня  зовут  Жакелина  Лавьер,  месье.  Я  являюсь  управляющей  и
партнером ле Классик.
     - Весьма тронут, мадам, - Борн пожал ее протянутую руку,  не  называя
имени. Одно из них он мог бы назвать, но не в  таком  относительно  людном
месте и не в этот момент. Во всяком случае, его внутренний голос подсказал
ему именно это. Кроме того,  он  являлся  богатым  клиентом,  который  еще
только собирается заплатить, но еще не заплатил.
     - Это ваш кабинет? Мой находиться в нескольких тысячах миль отсюда.
     - Пожалуйста сюда, месье, - жесткая улыбка появилась еще  раз,  ломая
маску лица. Она указала рукой в сторону лестницы.
     Подобная легкость в первом  акте  этого  импровизированного  танца  и
беспокоила, и изумляла Джейсона. Он был убежден, что идущая  рядом  с  ним
женщина, выполняет достаточно важные  функции  по  передаче  письменных  и
устных  приказов,  несущих  смерть.  Все   это   закончилось   час   назад
перестрелкой. Приказы отдавались невидимым  человеком,  который  признавал
только два их результата - повиновение или смерть. Но на ее лице  не  было
даже малейших признаков волнения:  ни  пряди  волос,  нарушенной  нервными
пальцами, ни бледности покрытого косметикой лица, говорящей  о  внутреннем
страхе.
     Однако не было еще кого-то в ле Классик, кто занимал бы столь высокое
положение, обеспечивающего наличие отдельного телефона и  кабинета.  Часть
уравнения пока  отсутствовала...  говоря  о  том,  что  другая  интуитивно
подтверждалась. Он сам  обязан  найти  недостающие  ответы.  Хамелеон  был
заброшен во вражеский лагерь, убежденный, что его никто  не  опознает.  Он
был  человеком  пробирающимся  через  неизведанные  джунгли,  инстинктивно
определяющим свой путь и отыскивающим места, где  могли  быть  расставлены
ловушки и зная способы,  как  избежать  их.  Хамелеон  был  профессионалом
высокого полета.
     Они  подошли  к  лестнице  и   начали   подниматься.   Справа   внизу
располагался небольшой телефонный узел.  Оператор,  мужчина  средних  лет,
одетый в строгий костюм, что-то тихо шептал в микрофон.  Борн  остановился
на седьмой ступени. Теперь он видел  человека  в  профиль:  часть  головы,
редкие седые волосы и то, как они охватывали ухо. Он видел этого  человека
прежде! Но где? в прошлом... в прошлом, поглощенным  мраком  беспамятства,
но где изредка вспыхивали светлые зарницы.  Взрывы,  дым,  сильные  порывы
ветра, сменяющиеся напряженной тишиной. Что это было? Где это было? Почему
боль снова пронзила его, начиная с глаз? Седоволосый начал  поворачиваться
в кресле. Джейсон  мгновенно  отвернулся,  прежде  чем  их  взгляды  могли
встретиться.
     - Я вижу, месье, вы обратили внимание на наш уникальный коммутатор, -
промолвила мадам Лавьер. - Эта оригинальность, по нашему  мнению,  выгодно
отличает ле Классик от других магазинов в этом районе.
     - Как это понимать? -  осведомился  Борн,  продолжая  подниматься  по
лестнице.
     - Когда клиенты звонят сюда, то им отвечает не обычный женский голос,
а хорошо поставленный мужской баритон производит неотразимое  впечатление.
Кроме того, он имеет под руками всю необходимую информацию.
     - Прекрасный ход!
     - Другие мужчины тоже так считают. Особенно, когда они  обсуждают  по
телефону вопросы  об  оплате.  Они  предпочитают  строго  конфиденциальную
беседу. В наших лесах не охотников, месье.
     Наконец, они добрались до  просторного  кабинета  мадам  Лавьер.  Все
пространство было заполнено рисунками, фотографиями моделей и  манекенщиц,
которые перемещались с фотографиями очень красивых и очень богатых  людей,
сфотографированных во время отдыха в самых экзотических местах Европы. Сам
воздух был пропитан косметикой и шармом.
     - Садитесь, месье,  -  ему  была  предложена  коллекция  бутылок,  из
которой он выбрал бренди. - Я хочу  попытаться  завербовать  самого  Рене,
если только найду его.
     - Кто будет возражать, но не я. Весьма любезно с вашей  стороны  и  я
думаю, что ваш выбор будет  превосходным.  У  меня  инстинкт  относительно
вкуса, а ваш - весь в этом кабинете. И он вполне меня устраивает.
     "Кем был тот человек за коммутатором? Где я мог его видеть?"
     - Вы так великодушны, месье.
     - Только тогда, когда этому есть гарантии, - заметил Борн,  продолжая
стоять. - Я хочу повнимательней рассмотреть эти фотографии. Вижу целый ряд
знакомых, если не друзей. Многие из них прошли через багамские пляжи и  не
раз.
     - Уверена, что это  так,  -  согласилась  она.  -  Я  не  буду  долго
отсутствовать, месье.
     "Конечно она не будет, -  подумал  Борн,  когда  старший  партнер  ле
Классик удалилась из кабинета. - Мадам  Лавьер  не  приходится  думать  об
отдыхе, она должна вернуться как можно скорее и принести с собой  наиболее
экстравагантные вещи. Поэтому, если  в  комнате  есть  что-то,  что  может
пролить свет на  ее  посредничество  с  Карлосом,  или  на  ее  участие  в
проведении некоторых операций, оно должно быть  найдено  очень  быстро.  И
если это здесь, то оно либо на столе, либо где-то поблизости от него".
     Джейсон обошел величественное кресло со стороны стены, как бы отдавая
дань  фотографиям,  но  продолжая  внимательно  разглядывать   стол.   Там
находились многочисленные счета, списки, письма и распоряжения, многие  из
которых сопровождались подписью мадам Лавьер. Адресная книга была раскрыта
на  странице  с  четырьмя  именами.  Он  приблизился,  чтобы  получше   их
разглядеть. Каждая запись представляла какую-нибудь  компанию,  с  которой
производились деловые расчеты. Он  попытался  запомнить  каждую  компанию,
каждый телефон. Борн уже собирался еще раз повторить их про себя, как  его
глаза наткнулись на край индексной карточки. Это был только край, вся  она
была под стоящим тут  же  телефоном.  И  было  еще  что-то,  тусклое  едва
различимое.  Кусок  прозрачной  ленты,  наложенный  вдоль  края  карточки,
прикрепляющей ее к столу. Сама  лента  была  относительно  новой,  недавно
приклеенной поверх толстой бумаги. Она была чистая, без загнутых и  рваных
краев.
     "Инстинкт..."
     Борн приподнял телефон, чтобы чуть отодвинуть  его.  В  этот  же  миг
раздался звонок и его вибрация резко ударила Джейсона в руку. Он  поставил
его на стол и отсутствующий взгляд его обежал кабинет. В этот же момент  в
кабинет вошел мужчина в рубашке без пиджака. Он  остановился,  внимательно
уставившись на Борна. Его взгляд был настороженным,  но  скрытым.  Телефон
зазвонил второй раз. Человек быстро подошел к столу и снял трубку.
     -  Хэлло?  -  стояла  тишина,  пока  он  слушал,  опустив  голову   и
сконцентрировавшись на разговоре. Он был среднего возраста  с  напряженным
лицом, отлично развитой  мускулатурой  и  хорошо  загоревшей  кожей,  цвет
которой свидетельствовал  о  том,  что  этот  загар  накапливался  годами.
Положив трубку, он снова посмотрел на Борна.
     - А где Жакелина? - поинтересовался он по-французски.
     -  Немного  медленнее,  пожалуйста,  -  ответил  Джейсон,   используя
английский. - Мой французский не очень-то хорош.
     - Извините! - воскликнул бронзовый  человек.  -  Я  разыскиваю  мадам
Лавьер.
     - Хозяйку?
     - Где она?
     - Истощает мои капиталы, - Джейсон улыбнулся и поднес стакан ко рту.
     - О... А кто вы такой, месье?
     - А вы?
     Человек продолжал изучать Борна.
     - Рене Бержерон.
     - О, мой бог!  -  воскликнул  Джейсон.  -  Она  как  раз  направилась
разыскивать вас. Вы чудесный человек, мистер Бержерон. Она сказала, что  я
должен смотреть на ваши модели, как на работу выдающегося мастера, еще  не
достигшего настоящих высот. - Борн снова улыбнулся. -  Именно  вы  причина
того, что я собираюсь телеграфировать на Багамы о переводе приличной суммы
денег.
     - Вы очень приятный человек, месье. И я  должен  извиниться  за  свое
вторжение.
     - Гораздо лучше, что это вы ответили на телефонный звонок,  а  не  я.
Меня бы неправильно поняли.
     - Покупатели, поставщики - все они полные идиоты. С  кем  имею  честь
разговаривать, месье?
     - Бриггс, - буркнул Джейсон, не имея  ни  малейшего  понятия,  откуда
пришло ему на ум это имя, и несколько изумленный этим  обстоятельством.  -
Чарльз Бриггс...
     - Приятно с вами познакомиться! -  Бержерон  протянул  руку.  Пожатие
было крепким. - Вы сказали, что Жакелина ищет меня?
     - Мне так показалось, хотя я не уверен.
     - Я разыщу ее, - Бержерон быстро вышел.
     Борн мигом подскочил к столу, не отводя глаз  от  двери,  и  протянул
руку к телефону.  Затем  небрежно  отодвинул  его  в  сторону,  освобождая
индексную карточку. На ней было записано два телефонных номера. Первый был
для связи с Цюрихом, второй, очевидно, парижский.
     "Инстинкт..."
     Он оказался прав. Кусок прозрачной ленты был единственным  знаком,  в
котором он нуждался. Внимательно изучив номера, запоминая их, он  поставил
телефон на место и отошел от стола. Через несколько  секунд  в  аккуратный
кабинет влетела мадам Лавьер с полудюжиной  платьев,  переброшенных  через
руку.
     - Я встретила на лестнице Рене, и он вполне  одобрил  мой  выбор.  Он
сообщил мне, что ваше имя Бриггс, месье.
     - Я должен был сам вам представиться, - криво улыбнулся Борн,  уловив
в ее голосе недовольство. - Но мне кажется, вы не спрашивали об этом.
     - Может быть... "Следы в лесу", месье. Я принесла вам целый карнавал!
- она аккуратно разложила платья на стульях. - Я  искренне  убеждена,  что
это наилучшие образцы, которые продал нам Рене.
     - Продал вам? - удивился Джейсон. - Так он здесь не работает?
     - Обыкновенная игра слов. Его студия в конце коридора, но это  святое
место. Даже я дрожу, когда мне приходится туда входить.
     - Платья великолепны! - воскликнул Борн, переходя от модели к модели.
- Но я не хочу заваливать ее платьями.  Надо  лишь  слегка  задобрить  ее,
чтобы восстановить мир, - добавил он, указывая на три платья. -  Я  возьму
эти.
     - Прекрасный выбор, месье Бриггс!
     - Упакуйте их, если не трудно.
     - Конечно, месье. Вашей подруге очень повезло.
     - Она хороша в компании, но сущий ребенок, причем весьма избалованный
ребенок.  К  сожалению,  я  долго   отсутствовал   по   делам,   и   чтобы
компенсировать недостаток внимания,  я  хочу  привести  ей  вот  это.  Это
поможет восстановить мир! - улыбнулся он, доставая бумажник.
     - Одна из наших продавщиц  подсчитает  все  вместе,  месье,  -  мадам
Лавьер нажала кнопку внутренней связи.
     Борн внимательно наблюдал за  ней,  готовый  прокомментировать  ответ
Бержерона на звонок, если женщина заметит небольшое смещение  телефона  со
своего места. Но она  продолжала  разговор  с  продавщицей  по  внутренней
связи.
     - Еще бренди, месье? - осведомилась она, закончив разговор.
     - С большим удовольствием,  мадам,  -  Борн  протянул  стакан.  Мадам
Лавьер  взяла  его  и  подошла  к  бару.  Джейсон   понимал,   что   время
осуществления его планов еще не наступило. Оно подойдет очень скоро, когда
он будет расплачиваться, но не сейчас. А сейчас, тем не  менее,  он  может
продолжить строительство фундамента отношений с управляющей ле Классик.
     - Этот модельер Бержерон, по вашим словам,  заключил  с  вами  особый
контракт?
     Она повернулась со стаканом в руке.
     - О, да. У нас весьма тесный круг. Мы работаем почти как одна семья.
     Джейсон взял протянутый ею стакан, кивнул в знак благодарности и  сел
в кресло перед столом.
     - Весьма конструктивный подход, - многозначительно проговорил Борн.
     В этот момент вошла та самая продавщица, с которой он разговаривал  в
торговом зале. В ее руке находился журнал.
     - Какова общая сумма, мадам? - обратился он к Лавьер.
     - Около 30 тысяч франков, месье, -  ответила  она,  наблюдая  за  его
реакцией с выражением большой хищной птицы.
     Но ничего такого не произошло. Джейсон спокойно  вынул  из  бумажника
шесть банкнот по пять тысяч франков и протянул их ей. Мадам Лавьер кивнула
и отдала их продавщице, которая вышла из кабинета вместе с платьями.
     - Все будет упаковано и доставлено сюда, месье, - она подошла к столу
и села. - Потом вы сможете  отправиться  домой,  месье.  Это  должно  быть
чудесно.
     Время подошло!
     - Последняя ночь  в  Париже  перед  возвращением  в  детский  сад,  -
произнес он, поднимая стакан после импровизированного тоста.
     - Да, вы же упомянули, что ваша подруга очень молода.
     - Ребенок, как я сказал, что и есть на самом  деле.  Я  же,  как  мне
кажется, предпочитаю компанию более зрелых женщин.
     - Вы, вероятно, очень  ее  любите,  -  заметила  мадам  Лавьер,  чуть
касаясь своих волос. - Вы покупаете ей такие дорогие и роскошные вещи.
     - Меньшая цена позволила бы ей отказаться от них.
     - Да, действительно.
     - Она моя третья  по  счету  жена.  Наша  жизнь  крепко  привязана  к
Багамам.
     - Понимаю, месье.
     - Разговор о Багамах несколько минут назад навел меня на одну  мысль.
Почему вы думаете я спросила вас о Бержероне?
     - И какая же это мысль?
     - Вы очень любопытны. Да, вы можете подумать, что я очень стремителен
в своих суждениях. Уверяю вас, вы ошибаетесь.  Но  когда  что-то  задевает
меня, я начинаю  над  этим  задумываться...  Поскольку  Бержерон  работает
исключительно на вас, то не приходила ли вам  когда-нибудь  мысль  открыть
филиал на островах?
     - На Багамах?
     - Можно южнее, например в Карибах.
     - Месье, Сен-Оноре сам по себе иногда  нам  кажется  больше,  чем  мы
можем обеспечить. А острова потребуют дополнительных финансовых влияний  и
сил, месье Бриггс!
     - Весь ключ в начальных ценах. Это то,  что  вы  называете  начальным
взносом. Он высок, но не очень. В шикарных  отелях  и  клубах  это  обычно
зависит от от того, как вы организуете управление предприятием.
     - Все это требует обсуждений, месье.
     - Если у вас есть время, давайте поболтаем об этом за обедом. Это моя
последняя ночь в Париже.
     - А вы предпочитаете компанию более зрелых женщин, - заключила она, и
маска вновь треснула в улыбке.
     - Телефон, мадам.
     - Это можно организовать, - сказала она, берясь за трубку.
     Телефон... Карлос...


     Мари шла через толпу к кабине телефонного комплекса на улице Вожирар.
Она сняла комнату в отеле Мюрей, положила кейс на  столик  и  просидела  в
комнате почти двадцать две минуты. Дольше она не могла тут оставаться. Она
сидела в кресле лицом к чистой стене, думая  о  Джейсоне,  о  всех  ужасах
последних восьми дней, которые вовлекли ее в водоворот событий  против  ее
воли.  Джейсон...  деликатный,  напуганный  и  загадочный  Джейсон   Борн.
Человек, в котором так много мужской  силы  и  еще,  что  весьма  странно,
сострадания. Когда и откуда он появился, этот предмет ее любви? Кто научил
его искать дорогу через темные окраины Парижа, Марселя и Цюриха? Возможно,
он откуда-то издалека, с Востока... А что для него Восток?  Как  он  сумел
выучить языки? И что это за языки? Или язык?
     "Тао".
     "Че-сай".
     "Там-Квуан".
     Это был другой мир, о котором она  ничего  не  знала.  Но  она  знала
Джейсона Борна или человека, которого зовут Джейсон Борн, и она  держалась
за ту порядочность, которая находилась в нем.  О,  мой  бог,  как  же  она
любила его!
     Илич Рамирес  Санчес...  Карлос...  Что  связывает  его  с  Джейсоном
Борном?
     "Останови его", повторяла она сама себе, сидя в одиночестве. А  затем
она сделала то, что, как она видела, множество раз проделывал Джейсон. Она
вскочила с кресла, как будто физическое действие могло рассеять окружавший
ее туман или поможет ей прорваться через него.
     "Канада". Она должна достичь Оттавы и отыскать причины, почему смерть
Петера, а точнее его убийство, до сих пор держалось в  секрете.  Это  было
лишено здравого смысла! Мари всем сердцем возражала  против  этого.  Петер
тоже был порядочным человеком, которого прикончили непорядочные  люди.  Ей
должны рассказать, почему все так происходит, или она сама должна раскрыть
тайну этого убийства. Она должна кричать на весь мир о том, что она  знает
и говорить всем: "Сделайте что-нибудь!"
     С этими мыслями она вышла из отеля, взяла такси до  улицы  Вожирар  и
заказала разговор с Оттавой. Она с нетерпением поджидала  разговора  возле
кабины. Раздражение ее росло, пальцы судорожно мяли незажженную  сигарету.
Когда раздался звонок, она даже не успела размять ее полностью. Звонок все
еще не прекращался. Она открыла стеклянную дверь и вошла внутрь кабины.
     - Это ты, Алан?
     - Да!
     - Алан, что за чертовщина происходит? Петер убит, и ни одна газета не
поместила ни строчки, ни одна радиостанция не передала ни слова! Я даже не
уверена, что посольство что-то знает об  этом!  Все  происходит  так,  как
будто всем наплевать на его гибель! Что вы там делаете?
     - То, что нам говорят. И это же следует делать тебе!
     - Что!? Ведь это же был Петер! Он был моим  лучшим  другом!  Послушай
меня, Алан...
     - Нет! - резко оборвал он ее. - Лучше ты слушай! Немедленно  убирайся
из Парижа! Немедленно! Возьми билет на ближайший рейс. Если  у  тебя  есть
какие-то трудности, посольство поможет их разрешить, но разговаривай  лишь
с послом, ты меня поняла?
     - Нет! - закричала Мари. - Я не понимаю! Петер убит, а  вам  на  него
наплевать! Все, что ты говоришь, это бюрократическая возня.  Не  влезай  в
нее, Алан! Ради бога, не влезай!
     - Держись от этого подальше, Мари!
     - От чего "этого"? Это то, о чем ты мне не говоришь?
     - Я не могу! - Алан понизил голос. - Я тоже ничего не знаю. Я  только
передаю тебе то, что я должен тебе сказать.
     - Кто приказал тебе это?
     - Ты не должна спрашивать о таких вещах.
     - А я спрашиваю!
     - Послушай меня, Мари. Я не был дома уже почти сутки.  Я  ждал  здесь
твоего звонка около двенадцати часов. Попытайся понять меня, что это не  я
уговариваю тебя возвращаться. Все приказы исходят от правительства.
     - Приказы? Без объяснений?
     - Так это делается... Я и так сказал слишком много. Они хотят,  чтобы
ты покинула Париж. Они хотят его изолировать... вот таким образом.
     - Мне очень жаль, Алан, но это не способ решать дела. Прощай!
     Она повесила трубку, а затем стала сжимать и  разжимать  руки,  чтобы
унять в них дрожь. О, мой бог! Они пытаются убить его. Но почему?


     Строго одетый человек на коммутаторе переключил все входные линии  на
сигнал "занято". Он делал так один или два раза в сорок минут  или  в  час
лишь для того, чтобы проветрить голову и выбросить из нее все те глупости,
которые ему приходилось говорить в течение последних минут. Потребность  в
отдыхе была особенно необходима при чрезмерных напряжениях. Он только  что
провел  несколько  подобных  минут,  беседуя  с  женой  депутата,  которая
пыталась скрыть от мужа цену одной сумочки,  и  хотела  получить  счет  за
несколько. Хватит! Ему действительно необходимо несколько минут отдыха.
     Ирония судьбы убивала его. Не так уж много  лет  прошло  с  тех  пор,
когда за таким же коммутатором  сидели  те,  кто  обслуживал  его.  В  его
компании в Сайгоне и на его обширной плантации в дельте Меконга. А  сейчас
он сам находится за таким коммутатором в пропитанном парфюмерией окружении
Сен-Оноре, обслуживая тех, кто управлял этим окружением.  Один  английский
поэт очень хорошо сказал: "В жизни много нелепых превратностей, которые не
может вообразить никакая философия".
     Он услышал смех на лестнице и взглянул наверх. Жакелина уходила  рано
и, без сомнения, с  одним  из  высокопоставленных  ее  знакомых.  Не  было
вопроса в том, что у нее был  талант  по  откачке  золота  даже  из  особо
охраняемых шахт, и даже алмазов от  де  Бира.  Ему  не  было  видно  этого
человека, тот находился по другую сторону от Жакелины, и его  голова  была
как-то странно повернута в сторону.
     Потом на какой-то момент он увидел его и их взгляды встретились.  Это
было сжатие и взрыв одновременно. Седовласый оператор на миг замер. Он  не
верил своим глазам, продолжая рассматривать лицо, которое он уже не  видел
много лет! О, боже мой, это он! Из  ночных  кошмаров  жизни  и  смерти  за
тысячу миль отсюда. Это был он!
     Человек поднялся  из-за  коммутатора,  как  бы  находясь  в  глубоком
трансе. Он уронил  микрофон  на  коммутатор,  и  тот  задел  переключатель
внешней линии. Помещение наполнилось разговорами и разноголосицей  входных
звонков. Человек прошел по  проходу,  стараясь  приблизиться  к  лестнице,
чтобы получше рассмотреть Жакелину и ее гостя. Гостя, который был убийцей,
подобных которому трудно было представить.  Ему  говорили,  что  он  может
встретить его, но он никогда в это не верил. Но теперь  поверил!  Это  был
тот самый человек!
     Он  отчетливо  видел  эту  парочку.  Видел  его.  Они  спускались  по
центральному проходу прямо к выходу. Он должен остановить  их!  Остановить
ее! Но выбежать и окликнуть ее, означает смерть! Пуля в  голову  последует
незамедлительно. Они подошли к дверям,  "он"  открыл  их  и  пропустил  ее
вперед к выходу на тротуар.
     Он повернулся и кинулся к  лестнице,  сокрушая  все  на  своем  пути.
Молнией взлетев по ней, он подбежал к открытой двери студии.
     - Рене, Рене! - закричал он, врываясь туда.
     - В чем дело? - обескураженно взглянул на него Рене.
     -  Тот  человек  с  Жакелиной,  кто  он?  Сколько  времени  он  здесь
находился?
     - Скорее всего, он американец, - заявил модельер. - Его зовут  Бриггс
и он весьма богатый бизнесмен.  За  сегодня  он  значительно  поднял  нашу
прибыль.
     - Куда они направились?
     - Понятия не имею.
     - Но она ушла вместе с ним!
     - Наша Жакелина всегда ласкова и делает правильный выбор, не так ли?
     - Найди их! Останови ее!
     - Но почему?
     - Он "знает"! Он убьет ее!
     - Что!?
     - Это он! Я клянусь тебе в этом. Это - Кейн!



                                    15

     - Этот человек - Кейн, - резко проговорил полковник Джек Маннинг, как
если  бы  ожидая  нападения  со  стороны   трех   из   четырех   штатских,
присутствующих за столом совещаний в Пентагоне. Каждый из них  был  старше
его, и каждый считал себя большим, чем полковник, экспертом. Никто не  был
готов признать, что армия получила информацию там, где каждая организация,
представляемая присутствующими здесь штатскими, потерпела неудачу.  Мнение
четвертого из присутствующих в расчет не бралось. Он был  членом  Комитета
Конгресса по надзору и поэтому пользовался лишь  уважением,  но  не  более
того. - Если мы не примем меры сейчас,  -  продолжал  Маннинг,  -  даже  с
риском разоблачения всего, что мы выяснили, он вновь проскочит сквозь наши
сети.  Как  утверждают  агентурные  данные,  одиннадцать  дней  назад   он
находился в Цюрихе. И мы полагаем, что он еще там. Это Кейн, джентльмены!
     - Это только  заявление,  -  произнес  лысеющий,  похожий  на  птицу,
академик из Совета Национальной Безопасности, когда прочитал материалы  по
Цюриху, розданные каждому члену совещания. Его звали Альфред Джиллет, и он
был экспертом по проверке политической благонадежности. К тому же, он имел
мстительный характер и массу знакомств в высоких кругах.
     - Я нахожу это  сообщение  чрезвычайным,  -  заметил  Питер  Ноултон,
помощник директора ЦРУ, человек пятидесяти пяти лет, который  увековечивал
век людей сороковых годов. - По нашим сведениям Кейн был в Брюсселе, а  не
в Цюрихе, и в то же самое время - одиннадцать дней назад. У нас  почти  не
бывает ошибок.
     - Посмотрим, - промолвил третий  штатский,  который  пользовался  тут
абсолютным авторитетом. Он был здесь старшим  и  его  звали  Дэвид  Эббот,
бывший олимпийский чемпион  по  плаванию  и  его  интеллект  дополнял  его
физические совершенства. Сейчас ему  было  далеко  за  60,  но  он  был  в
отличной форме. Дэвид знал, о чем говорит, Кстати, это отлично  понимал  и
полковник  Маннинг.   И   хотя   Дэвид   Эббот   был   постоянным   членом
могущественного Пятого Комитета, но он был постоянно связан с ЦРУ, начиная
с момента его возникновения в недрах УСС. Немой Монах - это прозвище  дали
ему,  как  руководителю   многих   тайных   операций,   его   коллеги   по
разведывательной работе. - В мое время в управлении, - хихикнул  Эббот,  -
источники весьма часто вступали как в противоречие, так и в согласие.
     - У  нас  имеются  самые  разнообразные  методы  проверки  данных,  -
настаивал помощник директора. -  Здесь  нет  никакого  неуважения,  мистер
Эббот, но наша система работает весьма эффективно.
     - Это ведь только оборудование, а не проверка. Но я не хочу  спорить,
налицо разногласие: Брюссель или Цюрих.
     - Информация из Брюсселя абсолютно  достоверна,  -  твердо  настаивал
Ноултон.
     - Давайте послушаем его, - произнес лысеющий Джиллет, поправляя очки.
- Мы всегда можем вернуться к Цюриху, так как все это перед нами и,  кроме
того, наши источники представляют еще кое-что, хотя  это  и  не  входит  в
противоречие ни с Брюсселем, ни  с  Цюрихом.  Это  произошло  более  шести
месяцев назад.
     Эббот мельком взглянул на Джиллета.
     - Полгода назад? Не помню, чтобы Комитет  получал  хоть  какую-нибудь
информацию о Кейне.
     - Это не имело абсолютного подтверждения! - воскликнул Джиллет. -  Мы
не должны обременять Комитет необоснованной информацией.
     - Это тоже только заявление,  -  заметил  Эббот,  не  требуя  никаких
уточнений.
     -  Конгрессмен  Уолтерс,  -  прервал  разговор  полковник,  глядя  на
представителя комитета по надзору, - имеются ли у вас вопросы, прежде  чем
мы продолжим?
     - Есть, черт  возьми,  -  проговорил,  растягивая  слова,  блюститель
законов   из   штата   Теннеси.   Его   интеллигентные   глаза   осмотрели
присутствующих,  -  но  поскольку  я  тут  новый  человек,  то  вы  можете
продолжать, а я найду момент, чтобы их задать.
     - Очень хорошо, сэр, - произнес Маннинг и  кивнул  представителю  ЦРУ
Ноултону. - Так что там относительно Брюсселя одиннадцать дней назад?
     - Был убит человек на  площади  Фонтанов.  Это  был,  как  оказалось,
подпольный торговец алмазами, связанный с Западом и с Москвой.  Он  работа
через отделение советской фирмы "Рос-Алмаз",  находящейся  в  Женеве.  Эта
фирма часто совершает  подобные  сделки.  Мы  считаем,  что  это  один  из
способов, каким Кейн мог реализовать свои капиталы.
     - Что связывает это убийство с Кейном? - засомневался Джиллет.
     - Во-первых, способ убийства. В  качестве  оружия  была  использована
длинная игла, введенная в нужной место с хирургической точностью. Убийство
было совершено в толпе, в середине дня. Кейн и раньше использовал подобный
способ.
     - Очень близко, но без подтверждения, - заключил полковник Маннинг. -
Эти люди были замешаны в большой политике, так что их судьбу могли  решить
и другие силы.
     - Действительно, похоже, - заметил Эббот.  -  Около  года  назад  два
подобных случая произошли в Англии. Оба убийства очень подходят к Кейну.
     - Может быть и другими силами, но с  помощью  Кейна,  чтобы  избежать
излишнего риска, - предположил Ноултон.
     - Или с помощью Карлоса, -  добавил  Джиллет,  повышая  голос.  -  Ни
Карлос, ни Кейн не связываются с политикой. Они всегда работают по  найму.
Почему же всегда, когда обнаруживается цепочка убийств, мы приписываем  ее
Кейну?
     - Мы делали так всякий раз, - заметил Ноултон, - потому что источники
информации, не связанные друг с другом, дают  нам  одинаковую  информацию.
Поскольку информаторы не знают о существовании друг друга, то очень трудно
предположить наличие сговора.
     - Все это очень кстати, - не согласился с ним Джиллет.
     - Вернемся к Брюсселю, - вновь вступил в разговор полковник.  -  Если
это был Кейн, то  почему  он  прикончил  маклера  из  "Рос-Алмаз"?  Он  же
использовал его.
     - Подпольный маклер, - поправил полковника Ноултон. - И это в  каждом
сообщении согласуется с ситуацией. Этот человек был вором, тогда почему бы
и нет? Такими же были и большинство его клиентов. Он запросто мог обмануть
Кейна. И если он это сделал, то это была последняя  его  торговая  сделка.
Или он был настолько глуп, чтобы спекулировать на опознании Кейна, даже за
малейшим намеком на это могла последовать игла. А  возможно,  Кейн  просто
хотел уничтожить свои наиболее постоянные связи. Таким образом,  почти  не
остается сомнений, что этот человек и есть Кейн.
     - Сомнений будет немного больше, когда я доложу о ситуации в  Цюрихе,
- заявил Маннинг. - Можно мне перейти к ней?
     - Одну минутку, пожалуйста, - неразборчиво  проговорил  Дэвид  Эббот,
раскуривая трубку. - Я верю вашему  коллеге  из  Управления  Безопасности,
который упомянул о событии, относящемуся  к  Кейну,  которое  имело  место
около шести месяцев назад. Возможно, что мы должны послушать об этом.
     - Почему? - осведомился Джиллет, как сова, сверкая стеклами очков без
оправы. - Фактор времени отодвигает ее от последних событий в Брюсселе или
в Цюрихе. - Он кашлянул и добавил: - Я же говорил и об этом.
     - Да, действительно, вы говорили, - согласился когда-то грозный Немой
Монах  из  отдела  тайных  операций.  -  Однако,  я  полагаю,  что   любая
предыстория может оказаться здесь полезной. И вы  также  сказали,  что  мы
можем вернуться к событиям в Цюрихе,  документ  о  которых  имеется  перед
каждым на столе. Поэтому, если ваше замечание  несущественно,  то  давайте
вернемся к обсуждению Цюриха.
     - Благодарю вас, мистер Эббот, -  произнес  полковник.  -  Вы  должны
заметить, что одиннадцать дней назад, ночью  27  февраля,  в  Цюрихе  было
убито четыре человека. Один из них был сторож в парке  возле  реки  Лиммат
Квей. Этот человек случайно попал в поле деятельности Кейна.  Двое  других
были найдены на аллее у западной городской банки. Их связь  вероятна,  так
как они оба относятся к преступным группам, связанным и  с  Цюрихом,  и  с
Мюнхеном.
     - Четвертым был Чернак, - проговорил  Джиллет,  читая  бумаги.  -  По
крайней мере, я так думаю. Я узнал его имя по ассоциациями с материалами о
Кейне.
     Вы могли встретить  его  и  раньше,  -  заметил  Маннинг.  -  Впервые
информация о нем появилась в докладе Джи-два 18 месяцев назад  и  еще  раз
около года назад.
     - Что и дает нам эти шесть месяцев, спокойно прервал его Эббот, глядя
на Джиллета.
     - Да, сэр, - продолжал полковник. - Если бы когда-нибудь  понадобился
пример человеческих отбросов, то им вполне мог бы быть Чернак. Он был чех,
и во время войны его взяли на работу в Дахау. Там  он  проявил  невиданную
жестокость, выделяясь даже среди немцев. Он отправлял поляков, словаков  и
евреев на расстрел после того, как применял жестокие пытки,  добиваясь  от
них какой-нибудь информации. Единственно, чего не сделали его хозяева, так
это внести его в списки своих наиболее  преданных  слуг.  После  войны  он
исчез, угодил где-то на минное поле  и  лишился  ног.  Кейн  нашел  его  и
использовал в качестве почтового ящика при получении платы за убийства.
     - А теперь на минутку прервитесь! - энергично вмешался Ноултон. -  Мы
уже раньше ознакомились с  делом  этого  Чернака.  Если  вы  перепроверите
факты, то обнаружите, что именно наше управление обнаружило его. Мы  могли
бы давным-давно обнаружить его, если бы в то  время  Штаты  не  отказались
поддержать нескольких официальных лиц в Бонне,  резко  настроенных  против
СССР. Вы предполагаете, что Кейн использовал его, но у  вас  нет  на  этот
счет надлежащей уверенности.
     - Теперь она у нас есть, -  возразил  Маннинг.  -  Семь  с  половиной
месяцев назад мы получили сообщение о человеке, который содержал  ресторан
под названием Альпенхауз.  Там,  среди  прочего,  утверждалось,  что  этот
человек был  связником  между  Кейном  и  Чернаком.  Мы  длительное  время
наблюдали за ним, но ничего подозрительного не обнаружили. он  был  мелкой
фигурой в подпольном деловом мире Цюриха. Это  было  все,  что  мы  смогли
установить... Дальнейшее наблюдение мы сочли нецелесообразным. - Полковник
замолчал,  удовлетворенный  всеобщим  вниманием.  -  Когда  мы  узнали  об
убийстве Чернака, мы решили сыграть. Пять  дней  назад  двое  наших  людей
спрятались в Альпенхаузе после закрытия. Они захватили хозяина врасплох  и
допросили его на предмет связей с Кейном и Чернаком. Вы  представляете  их
потрясение, когда человек буквально на коленях  умолял  защитить  его.  Он
сообщил, что Кейн был в Цюрихе той ночью, когда был убит Чернак. Он  видел
Кейна этой ночью и имел с ним  беседу,  одним  из  предметов  которой  был
Чернак, причем в негативном плане.
     Представитель армии вновь сделал  паузу,  тишина  которой  нарушилась
лишь  звуками  раскуриваемой  Эбботом  трубки,  выступавшей  впереди   его
угловатого лица.
     - Теперь это уже заявление, - спокойно произнес Монах.
     - Почему же об этом донесении не  было  поставлено  наше  управление,
если вы получили его почти  семь  месяцев  назад?  жестко  поинтересовался
представитель ЦРУ.
     - Оно ничего не доказывало.
     - В ваших руках - да, но в наших оно могло бы стать другим.
     - Все возможно. Возможности каждой службы ограничены. Кто из нас смог
бы поддерживать бесполезное наблюдение неопределенно долгое время?
     - Мы могли бы расширить его, если бы знали об этих фактах.
     - Откуда пришло сообщение? - осведомился Джиллет, не спуская  взгляда
с Маннинга.
     - Оно было анонимным.
     - И  вы  приняли  его  к  исполнению?  -  на  птичьем  лице  Джиллета
отразилось изумление.
     -  Это  одна  из  причин,  почему  первоначальное   наблюдение   было
ограниченным.
     - Да, вы уже говорили об  этом,  но  вы  ведь  еще  сказали,  что  не
обнаружили никаких фактов?
     - Да, это так.
     - По-видимому, вы работали без  энтузиазма,  -  агрессивно  продолжал
Джиллет. - Не кажется ли вам, что кто-то еще или в Лэнгли, или в  Комитете
мог бы оказать помощь в этом деле и заткнуть эту  брешь  в  наблюдении?  Я
согласен с Питером. Нам нужно было сообщить.
     - Однако есть причина тому, что к вам это сообщение не  поступило,  -
Маннинг глубоко вздохнул. - Информатор никогда не выходит на связь  второй
раз. Мы это знали по огромному количеству примеров.  Так  мы  поступали  и
раньше.
     - Что вы хотите этим сказать? - Ноултон отложил бумаги и  внимательно
посмотрел на представителя Пентагона.
     - Ничего нового, Питер. Каждый из нас имеет свои источники информации
и охраняет их.
     - В этом я не сомневаюсь. По  этой  же  причине  вам  не  сообщили  о
Брюсселе. Обе стороны считали, что армию необходимо держать в стороне.
     И снова тишина. Ее нарушил жесткий голос Альфреда Джиллета:
     - Как часто вы так поступали, полковник?
     - Что? - Маннинг взглянул на Джиллета, но был при этом уверен, что за
ним внимательно наблюдает Дэвид Эббот.
     - Я хотел бы знать,  сколько  раз  вам  велели  прикрывать  источники
информации. Я имею в виду информацию по Кейну.
     - Я полагаю, что достаточно.
     - Вы полагаете?
     - Да, много раз.
     - И вы, Питер? Что по этому поводу думают в управлении?
     - Мы существенно ограничены в распространении информации.
     - Ради бога, что  значат  эти  взаимные  препирательства?  -  реплика
принадлежала конгрессмену из Комитета по  надзору.  Никто  из  собравшихся
этого не ожидал.
     - Это принципы работы специальных служб, конгрессмен Уолтерс, которые
связаны с ситуацией по делу Кейна. Мы рискуем потерять информаторов,  если
подключим к ним другие секретные службы. Уверяю вас, это обычная мера.
     - Звучит так, как будто вы  имеете  дело  с  теленком,  выращенным  в
пробирке и примерно с теми же результатами, чтобы  не  было  перекрестного
влияния на природу, - усмехнулся Джиллет.
     - Ваша фраза весьма изящна, - вмешался в перепалку Эббот, - но  я  не
уверен, что понял ее целиком.
     - Я хотел бы сказать, что все  очевидно,  -  насупился  представитель
Национальной Безопасности, глядя на  Маннинга  и  Ноултона.  -  Две  самые
активные секретные службы страны получают информацию  о  Кейне  в  течение
почти трех последних лет, и  не  имели  ошибок  в  источниках.  Мы  просто
получали всю возможную информацию и хранили ее как действительную.
     - Хорошо. Я долгое время был в орбите подобных дел, возможно, слишком
долгое. Я допускаю это, но ничего нового я сейчас  не  услышал,  -  сказал
Монах. - Источники - это  проницательные  и  защищенные  люди.  Они  очень
ревностно и берегут свои контакты. Никто из них  не  занимается  делами  в
целях благотворительности, только для выгоды и выживания.
     - Я боюсь,  что  вы  пропустили  смысл  моего  замечания,  -  Джиллет
поправил  очки.  -  Чуть  раньше  я  сказал,   что   меня   беспокоит   то
обстоятельство, при котором так много  убийств,  совершенных  в  последнее
время, приписываются Кейну - приписываются здесь - тогда, как мне кажется,
что наиболее способному убийце нашего времени, а, возможно, и  в  истории,
отводится сравнительно небольшая роль. Я думаю, что это неверно. Я  думаю,
что  Карлос  является  человеком,   на   котором   мы   должны   были   бы
сконцентрироваться. Что произошло с Карлосом?
     - Я обращаюсь к вашему здравому смыслу, Альфред, - вступил в разговор
Монах. - Времена Карлоса прошли, вперед выдвинулся  Кейн.  Старый  порядок
изменился, возник новый и, я полагаю, что  в  наших  появилась  еще  более
смертельная акула.
     - Я не могу с этим согласиться, - заявил  представитель  Национальной
Безопасности. - Извини меня, Дэвид, но  мне  начинает  казаться,  что  как
будто сам Карлос управляет этим Комитетом. Чтобы ответить на этот  вопрос,
надо как  следует  подумать.  Он  пытается  отвести  от  себя  внимание  и
сконцентрировать нас на менее важном субъекте. Мы тратим  все  наши  силы,
следуя за беззубой, песчаной акулой, в то время, как акула-людоед остается
в стороне от наших игр.
     - Никто не забывает о Карлосе, - уточнил  Маннинг.  -  ПРосто  он  не
проявляет такой активности, как Кейн.
     - Возможно, - холодно произнес Джиллет, - что эти  намерения  Карлоса
очевидны. Он хочет, чтобы мы поверили. И, бог мой, мы верим этому!
     - Что заставляет вас сомневаться? - осведомился Эббот.
     - Что заставляет меня сомневаться? - повторил Джиллет. - Это  вопрос,
как я понимаю, не так ли? Но кто из нас может в  чем-то  уверен?  Вот  это
действительно  вопрос.  Теперь  мы  обнаружили,   что   Пентагон   и   ЦРУ
функционировали буквально независимо друг от  друга,  и  даже  без  оценки
достоверности их источников информации.
     - Сложившиеся привычки всегда  очень  трудно  отбросить,  -  заметил,
улыбаясь, Эббот.
     И тут их снова перебил конгрессмен из Комитета по надзору:
     - Что вы пытаетесь сказать, мистер Джиллет?
     - Я хотел  бы  получить  больше  информации  об  активности,  которую
проявляет Илич Рамирес Санчес. Это...
     - ...Карлос, -  продолжил  конгрессмен.  -  Я  помню  то,  что  успел
прочитать. Спасибо. Продолжайте, господа.
     В разговор быстро вступил Маннинг:
     - Если можно, давайте  вернемся  назад  к  Цюриху,  пожалуйста.  Наши
мероприятия по розыску Кейна начались с помещения  в  газетах  объявлений,
проверки сведений от всех наших информаторов и взаимодействия с  цюрихской
полицией. Человек в Цюрихе - это несомненно Кейн!
     - Тогда что же было в Брюсселе? - поинтересовался  Ноултон,  по  всей
видимости   удовлетворяя   собственное   любопытство,   как    никто    из
присутствующих. - Способ  действительно  похож,  но  источник  неизвестен.
Какая цель?
     - Чтобы накормить нас ложной информацией, - не удержался Джиллет. - И
прежде чем мы совершим какие-либо и, может быть, драматические действия  в
Цюрихе,  я  полагаю,  что  каждый  из  вас  подробно  изучит  все  записи,
касающиеся Кейна, и  перепроверит  каждый  источник  информации.  Поручите
вашим европейским центрам  привлекать  каждого  из  информаторов,  у  кого
имеются необычные сведения. У меня появилось  чувство,  что  при  этом  вы
могли бы обнаружить нечто, чего вы не  ожидаете:  латиноамериканскую  руку
Илича Рамиреса Санчеса.
     - Поскольку вы настаиваете на прояснениях.  Альфред,  -  перебил  его
Эббот, то почему бы не сказать  нам  о  неподтвержденном  случае,  имевшем
место шесть  месяцев  назад.  Поскольку  наше  положение  сейчас  довольно
сложное, то это могло бы помочь.
     Казалось, первый раз в  течение  совещания  всегда  несколько  резкий
представитель Совета Национальной Безопасности чуть заколебался.
     -  Мы  получили  сообщение  около  середины  августа   из   надежного
источника, что Кейн был на пути в Марсель.
     - Август? - воскликнул полковник. - Марсель? Это  был  Леланд!  Посол
Леланд был убит в Марселе в августе!
     - Но Кейн не стрелял  из  этой  винтовки.  Это  убийство  принадлежит
Карлосу, это было подтверждено и в этом нет никаких сомнений.
     - Но ради бога, - прокричал офицер, - эти заключения были  уже  после
убийства! Если мы  знали  о  Кейне,  мы  должны  были  бы  обеспечить  его
прикрытие. Он ведь принадлежал армии! Он должен был бы жив сегодня!
     - Маловероятно! - заметил спокойно Джиллет. - Леланд был  не  из  тех
людей, которые согласны проводить жизнь на больничной койке.  У  него  был
рак.
     - Подождите, - вдруг произнес Уолтерс.  -  Я  хотел  бы  разъяснений.
Более полутора лет я провел  в  подкомитете  по  убийствам.  Я  адвокат  и
поэтому мне очень часто приходилось иметь дело с подобными вещами. В  свое
время я изучил чрезвычайно много материалов, наполненных  сотнями  имен  и
еще большим количеством историй. И я был  уже  почти  уверен,  что  ничего
неизвестного для меня в этой области нет. Но вот теперь я  присутствую  на
беседе нескольких высокопоставленных людей,  которые  обсуждают  операцию,
которая длится почти три года, и в центре которой находится убийца, список
"достижений"  которого  фактически  является  неопределенным.  Я  прав  по
существу?
     - Продолжайте, - спокойно произнес  Эббот,  увлеченный  рассуждениями
собеседника. - В чем ваш вопрос?
     - Кто он? Кто, черт возьми, этот Кейн?



                                    16

     Некоторое время стояла тишина, в течение  которой  глаза  каждого  из
присутствующих  блуждали  по  физиономиям  соседей,  стараясь  поймать  их
взгляд. Периодически раздавалось сухое  покашливание,  но  никто  даже  не
шелохнулся. Было похоже на то, что решение принимается  без  обсуждения  -
уклониться от ответа было невозможно, потому что  было  нельзя  остановить
поток вопросов, задаваемым конгрессменом  Ефремом  Уолтерсом,  посредством
пустого многословия о специфике тайных операций. Торговля закончилась!
     Дэвид Эббот положил трубку на стол и легкий стук, произведенный  этим
движением, явился как бы увертюрой к последующему обсуждению событий.
     -  Для  ограниченного  круга  лиц  упоминание  человека  типа  Кейна,
объясняет очень многое, гораздо больше, чем для постороннего.
     - Это не ответ, - возмутился Уолтерс. - Но я полагаю, что  это  могло
бы быть его началом.
     - Это именно ответ. Этот человек - профессиональный убийца,  то  есть
квалифицированный эксперт в области способов убийств, который продает свои
услуги  тем,  кто  в  состоянии  их  оплатить.  Его   не   интересуют   ни
политические, ни личностные, ни другие мотивы, кроме денег.
     Конгрессмен кивнул.
     - И поэтому, плотно завинтив  крышку  на  этом  деле,  вы  стараетесь
избежать утечки информации.
     - Совершенно верно. Всегда существует достаточное количество маньяков
в окружающем нас  мире,  которые  имеют  или  реальных,  или  воображаемых
врагов, и которые, естественно, будут стараться достичь Кейна, если узнают
о его существовании. К сожалению, на его счету 38  убийств  достоверных  и
около 15 недоказанных.
     - Это и есть список его "достоинств"?
     - Да, и  мы  проигрываем  сражение.  С  каждым  новым  убийством  его
репутация поднимается.
     - Некоторое время он бездействовал,  -  заметил  Ноултон  из  ЦРУ.  -
Совсем недавно, несколько месяцев назад, мы думали, что он  сам  угодил  в
переплет. Иногда возникают  ситуации,  когда  убийца  сам  превращается  в
мишень. Мы подумали, что это был подобный случай.
     - Какой же? - уточнил Уолтерс.
     - В  Мадриде  был  убит  банкир,  получавший  взятки  от  европейских
корпораций,  занимающихся  спекуляцией  в  Африке.   Его   застрелили   из
проезжающего автомобиля на Пасо дель Кастельяно. Но телохранителю  удалось
застрелить обоих - и водителя, и убийцу. Некоторое время мы полагали,  что
этим убийцей был Кейн.
     - Я помню этот случай. А кто мог за это заплатить?
     Самые разные компании, - сообщил Джиллет, -  те,  кто  хотел  выгодно
торговать с временными диктаторами.
     - Кто еще?
     - Шейх Мустафа Калич из Омана, - добавил Маннинг.
     - Говорят, что он был убит во время переворота.
     - Не совсем так, - продолжил офицер. - Попытки  переворота  не  было,
это подтвердили и два агента из Джи-два. Калич был недостаточно популярен,
но другие шейхи не были дураками. Сказка о перевороте была прикрытием  для
убийства, которое могло бы соблазнить  и  других  профессиональных  убийц.
Были расстреляны несколько  незначительных  офицеров  для  поддержки  этой
версии. Некоторое время мы думали, что один из них мог быть Кейном, чем  и
объяснили его бездействие.
     - Кто мог заплатить Кейну за убийство Калича?
     - Мы задаем себе этот вопрос снова и снова,  -  произнес  Маннинг.  -
Единственный возможный ответ на него пришел из источника, который мы не  в
состоянии проверить. Сообщение было о том, что Кейн сделал это  для  того,
чтобы лишь доказать, что он может это сделать. Нефтяные шейхи путешествуют
с чрезвычайно мощной охраной.
     - Имеется несколько десятков других случаев,  -  добавил  Ноултон.  -
Жертвами были  и  влиятельные  хорошо  охраняемые  личности,  и  источники
информации опять указывали на Кейна.
     - Понятно, - конгрессмен поднялся за столом. - Но отсюда, как я  могу
заключить, вы не знаете, кто это был на самом деле.
     - Нигде нет двух одинаковых описаний убийцы, - прервал его  Эббот.  -
Вероятно, Кейн является виртуозом перевоплощений.
     -  Однако,  люди  встречались  с  ним  и  даже  разговаривали.   Ваши
источники, информаторы, наконец, этот человек в Цюрихе. Никто  из  них  не
выступит открыто с разоблачениями, но ведь вы же допрашивали их, у вас  же
должен находиться хоть какой-то материал.
     - У нас  много  разных  материалов,  но  что  касается  описания  его
внешности, то тут мы  постоянно  наталкивались  на  трудности:  он  всегда
встречался с ними ночью, в темных аллеях или в затемненных комнатах.  Если
он и встречался когда-либо более чем  с  одним  человеком,  то  мы  такого
случая не знаем. Все опрошенные сообщили, что при встречах он обычно сидел
- или в темном  дымном  ресторане,  или  в  стоящем  в  укромном  местечке
автомобиле. Иногда он носил большие очки, иногда - нет. На одной из встреч
у него были темные волосы, на  другой  -  светлые  или  рыжие.  Иногда  он
надевал шляпу.
     - А язык?
     - Здесь мы имеем  значительно  больше  информации  и  определений,  -
проговорил  представитель  ЦРУ,  стараясь  представить  достижения  своего
ведомства перед сидящими за  столом.  -  Он  бегло  говорит  по-английски,
по-французски и, кроме того, использует несколько восточных диалектов.
     - Диалектов? Каких диалектов? Разве не должен быть сначала  определен
язык?
     - Да, конечно, корень у них вьетнамский.
     - Вьетнамский? - Уолтерс подался вперед.
     - Да, по крайней мере, мы знаем, откуда он мог  появиться,  -  сказал
Джиллет, быстро и странно взглянув на Эббота.
     - Откуда?
     - Из Юго-Восточной Азии, - ответил Маннинг и в его  голосе  ощущалось
напряжение. - Насколько  мы  можем  сделать  вывод,  он  владеет  местными
диалектами  настолько,  что  может  свободно  объясняться  не   только   в
приграничных районах Камбоджи и в Лаосе, но даже и в Северном Вьетнаме. Мы
сравнили даты, они подходят.
     - Подходят к чему?
     - К операции  "Медуза",  -  полковник  отодвинул  от  себя  бумаги  и
придвинул к себе большой пакет. Открыв  его,  он  достал  оттуда  папку  и
положил ее перед собой. - Здесь  досье  Кейна,  -  сообщил  он,  кинув  на
открытый пакет. - Тут собраны материалы по "Медузе" в аспектах, касающихся
Кейна.
     Конгрессмен  из  Теннеси  подался  вперед,  его  губы  скривились   в
сардонической ухмылке.
     -  Джентльмены  не  убивайте  меня  все  новыми  и  новыми   звучными
названиями. Все это весьма красиво, но в то же время и зловеще. Я понимаю,
что вы свободно  ориентируетесь  в  таких  вещах  и  легко  держите  курс.
Продолжайте, полковник. Что такое "Медуза"?
     Маннинг быстро взглянул на Эббота и заговорил:
     - Это относится к концепции подрывных операций в тылу врага в  период
Вьетнамской войны. В конце шестидесятых и в начале семидесятых годов  были
сформированы   отряды   из    американских,    французских,    английских,
австралийских и местных добровольцев, которые должны были  действовать  за
линией фронта. Их основная задача состояла в том,  чтобы  разрушать  линии
связи  и  энергетические  центры,  определять  точные  координаты  лагерей
пленных, уничтожать всех, кто сотрудничал с коммунистами.
     - Это была война внутри войны,  -  бросил  Ноултон.  -  К  сожалению,
расовые проявления и трудности с языком создавали определенные  трудности,
гораздо  большие,  чем  в  период   второй   мировой   войны   среди   сил
сопротивления, действовавших  в  Европе.  Кроме  того,  отбор  участников,
особенно европейцев, не проводился достаточно тщательно.
     - Были сформированы десятки таких  отрядов,  -  продолжал  полковник,
среди которых имелись французские  плантаторы,  для  которых  единственным
шансом возвращения состояния была победа американцев, беженцы из Англии  и
Австралии, которые прожили в Индокитае по нескольку лет, кроме того,  были
разного рода криминальные элементы,  в  основном  контрабандисты,  которые
промышляли торговлей оружием, наркотиками, золотом и бриллиантами на  всем
побережье Южно-Китайского моря.
     - Довольно пестрая компания, - прервал его конгрессмен. -  Как,  черт
побери, вам удалось заставить их работать вместе?
     - Каждого в соответствии с его жадностью, - заметил Джиллет.
     - В одном из них был Кейн, - продолжал полковник. -  Эти  люди  часто
совершали преступления уже  находясь  на  службе,  но  на  это  обычно  не
обращалось никакого внимания,  так  как  они  были  незаменимы  в  сложных
операциях, где  диверсии  и  убийства  ценились  превыше  всего.  Особенно
убийства... После войны Кейн зарабатывал себе репутацию где-то в Восточной
Азии. Токио, Филиппины, Сингапур, Калькутта - этот список  можно  было  бы
продолжить. Почти два с половиной года назад наши азиатские  центры  стали
получать  сообщения,  что  появился  убийца,  работающий  по  найму.   Его
профессионализм был так же высок, как и его беспощадность. Эти  доклады  с
угрожающей частотой стали поступать и в посольства. Иногда  казалось,  что
Кейн связан с любым зарегистрированным убийством.  Информаторы  звонили  в
посольства среди ночи, или останавливали дипломатов на улицах, и всегда  у
них имелась одна  и  та  же  информация.  Убийство  в  Токио,  автомобиль,
взорванный в Гонконге,  караван  с  наркотиками,  угодивший  в  засаду  на
границе героинового треугольника, банкир, застреленный на улице Калькутты,
русский специалист или американский бизнесмен, убитый  на  улицах  Шанхая.
Кейн  бы  повсюду,  его  имя  с  ужасом  произносили  десятки  проверенных
информаторов в разных секторах спецслужб. Однако никто, ни  один  человек,
не мог дать нам его описания. Где же мы должны были начинать?
     - Но сейчас вы уже не  сомневаетесь  в  том,  что  он  был  одним  из
участников "Медузы"? - спросил конгрессмен.
     - Да, мы пришли к такому окончательному выводу.
     - Вы сказали, что он "создал себе репутацию в Азии"...  Но  потом  он
все-таки направился в Европу? Когда?
     - Около года назад.
     - Есть ли у вас какие-нибудь идеи по  этому  поводу?  Почему  он  так
поступил?
     - Мне кажется, что могла сложиться обычная ситуация,  -  ответил  ему
Питер Ноултон. - Он превзошел самого себя, но что-то  пошло  не  так,  как
следовало бы. Он почуял опасность. Ведь не следует забывать,  что  он  был
белым среди коренных жителей тех стран. И, кроме  того,  возможно,  что  в
Европе был более широкий рынок заказчиков.
     Эббот откашлялся.
     - Мне кажется, что есть еще одна неплохая идея,  основанная  на  том,
что несколько минут назад высказал Альфред, - немного помолчав, он  кивнул
в сторону Джиллета. - Он  сказал,  что  мы  сконцентрировали  внимание  на
мелких песчаных акулах,  когда  акула-людоед  на  свободе.  Я  думаю,  что
правильно передал смысл его слов.
     - Да, - отозвался представитель Национальной Безопасности, - я имел в
виду Карлоса. Мы охотимся не за Кейном. Наша основная цель - Карлос.
     - Но вы заставили меня задуматься, Альфред. Представим себе на минуту
психологию людей, подобных  Кейну.  он  не  может  себе  представить,  что
уступит кому-нибудь первенство в Европе. Как часто он мог говорить  самому
себе: "Я гораздо способнее  Карлоса!"  Я  предполагаю,  что  он  прибыл  в
Европу, чтобы завоевать для себя  этот  лучший  из  миров  и...  свергнуть
Карлоса с пьедестала. Претендент, сэр,  желает  получить  свой  титул.  Он
хочет стать чемпионом.
     Джиллет уставился на Монаха.
     - Интереснейшая версия!
     - И если я буду следовать вашим  рассуждениям,  господа,  -  вмешался
конгрессмен, - то вы в общих чертах  заставляете  меня  сделать  следующий
вывод: преследуя Кейна, мы можем выйти на Карлоса.
     - Совершенно верно.
     - Я не уверен, что уловил эту мысль до конца, - заявил  представитель
ЦРУ. - Почему?
     - Два жеребца в одном гареме не уживутся, - пошутил Уолтерс.
     - Чемпион не уступит свой титул добровольно, - Эббот вновь взялся  за
свою трубку. - Он  будет  упорно  сражаться,  чтобы  создать  условия  для
уничтожения конкурента. Как  уже  здесь  сказал  конгрессмен  Уолтерс,  мы
продолжаем преследовать Кейна, но мы не должны забывать и про другую  дичь
в окружающем нас лесу. И когда, если это случится, мы найдем Кейна, вполне
возможно, что мы отступим назад, чтобы подождать появления Карлоса.
     - Чтобы потом взять их обоих! - добавил представитель армии.
     - Вразумительная идея, - замети Джиллет.
     Совещание закончилось. Его участники уходили неторопливо, пытаясь еще
раз обменяться друг с  другом  мнениями.  Дэвид  Эббот  остановился  около
полковника из Пентагона, который  аккуратно  складывал  листки  из  архива
"Медузы".
     - Можно мне на них взглянуть? - осведомился он. -  У  нас  нет  своей
копии.
     - Нам были поставлены такие условия,  -  заметил  офицер,  протягивая
сложенные листки Эбботу. - Я думаю, что это были ваши  инструкции.  Только
три копии... Одна у нас, одна в Управлении, и еще одна в Совете.
     - Да, они вышли от меня, - великодушно улыбнулся  Немой  Монах.  -  В
моей части слишком много штатских.
     Полковник отвернулся, чтобы ответить на  вопрос  конгрессмена.  Дэвид
Эббот не слушал окружающих, в это время его глаза  скользили  по  колонкам
имен: он был встревожен. Эббот был единственным человеком в  комнате,  кто
знал имя. Когда он дошел до последней страницы, в его  груди  образовалась
пустота. Это имя там было!
     "Борн Джейсон Ч. Последнее известное местопребывание: "Там-Квуан".
     Что же, черт возьми, случилось?


     Рене Бержерон в отчаянии бросил телефонную книжку в сторону и  отошел
от телефона, Сейчас он был не в  состоянии  контролировать  свой  голос  и
движения.
     - Мы проверили все кафе и бистро, где она хоть раз бывала!
     - Нет ни одного отеля в Париже, где  он  был  бы  зарегистрирован,  -
подтвердил седоголовый оператор, сидя в утомительно удобном  кресле  возле
второго телефона. - Прошло уже более двух часов. Вполне вероятно, что  она
уже убита.
     - Но она очень мало знает, и ничего не знает про старика.
     Модельер вперил свой взгляд в оператора.
     - Скажи мне все-таки еще раз, почему ты уверен, что  этот  человек  -
Борн? Что ты еще о нем помнишь?
     - Не знаю, почему я так уверен. Я только сказал, что  это  был  Кейн.
Если  бы  ты  мог  описать  в  разных  ситуациях,  то  это   было   важным
подтверждением моих слов.
     - Борн - это Кейн. Мы отыскали его  в  документах,  оставшихся  после
операции "Медуза". И это одна из причин, почему ты теперь здесь работаешь.
     - Если он называется Борном, то это не то имя, которое он использовал
раньше. В составе "Медузы" находился целый ряд людей, не  сообщавших  свои
настоящие имена. Для них сохранение инкогнито было гарантировано, так  как
у многих имелось преступное прошлое. Он был одним из них.
     - Но почему ты считаешь, что это был именно он?  Ведь  все,  кто  был
там, в Азии, рассеялись  по  всему  миру.  Ты  сам  нарвался  на  подобную
ситуацию.
     - Я мог бы просто сказать, что он был здесь, в  Сен-Оноре,  и  такого
заявления  было  бы  достаточно,  но  дело  гораздо   сложнее.   За   этой
уверенностью стоит очень многое. Мне пришлось наблюдать его в деле. Я  был
назначен в группу, которой командовал именно он. Все,  что  тогда  с  нами
происходило, забыть невозможно, как невозможно забыть  и  этого  человека.
Этот человек может быть и Кейном.
     - Рассказывай дальше...
     -  Нас  выбросили  с  парашютами  глухой  ночью  в  секторе,  который
назывался Там-Квуан. Нашей целью было  освобождение  американца  по  имени
Вебб, который был захвачен вьетконговцами. Мы тогда еще не знали этого, но
приказы, которые определяли эту операцию и  ее  проведение,  не  оставляли
сомнения, что это была одна из самых важных операций за все  время  нашего
участия в военных действиях. Даже перелет из Сайгона происходил в  ужасных
условиях. Был сильный штормовой ветер, мы летели на высоте тысячи  метров,
самолет трясло так, что он был готов вовсе развалиться  на  куски.  И  при
подобных условиях он приказал нам прыгать.
     - И вы прыгнули?
     - Его оружие было направлено на наши головы. В каждого из нас,  когда
мы направлялись к люку. Возможно, что мы могли погибнуть и там, внизу,  но
здесь у нас не возникало желания получить пулю в голову.
     - Сколько вас было?
     - Восемь.
     - Вы могли бы обезопасить себя.
     - Ты его не знаешь.
     - Продолжай, - произнес  Бержерон,  неподвижно  уставившись  в  стол,
пытаясь сосредоточиться.
     - Внизу мы собрались, но нас оказалось  лишь  семеро.  Двое,  видимо,
погибли при прыжке. Было удивительно, что  я  остался  жив.  Я  был  самым
старым по возрасту и самым неповоротливым, но я  отлично  знал  местность,
поэтому меня и взяли на эту операцию, - он помолчал,  напрягая  память.  -
Менее чем через час мы поняли, что угодили в ловушку. Почти двое суток  мы
не могли оторваться от земли, находясь под  постоянным  огнем  противника.
Как  ящерицы,  мы  пробирались  через  джунгли,  пытаясь   оторваться   от
преследователей... Ночью он всегда уходил один. Там, куда он  направлялся,
слышались взрывы и стрельба. Он уходил, чтобы убивать. Всякий  раз,  когда
он возвращался, нам удавалось продвинуться к лагерю  еще  ближе.  Все  это
весьма походило на массовое самоубийство.
     - Но почему же вы от этого не отказались? Ведь вы не были  регулярной
армией, и ваше подчинение приказам было до некоторой степени условным.
     - Он утверждал, что это единственный способ остаться  в  живых,  и  в
этом была определенная логика. Мы находились далеко за линией  фронта,  мы
нуждались в помощи и снабжении, а чтобы  получить  это,  мы  обязаны  были
найти этот лагерь и, если бы смогли, захватить его. У нас не было  выбора.
Если бы кто-то стал возражать, он бы пустил ему пулю в голову, и  все  это
отлично понимали. На исходе третьей ночи мы, наконец, взяли этот лагерь  и
нашли человека по имени Вебб. Он был еле живой, но еще дышал. Нашли  мы  и
двух человек из нашего отряда, которых считали погибшими. Они были  вполне
здоровыми и ошеломлены нашим вторжением: это были белый  и  вьетнамец.  Им
заплатили, чтобы заманить нас  в  ловушку.  Точнее  заманить  его,  как  я
подозревал.
     - Кейна?
     - Да. Вьет увидел нас первым и  убежал.  Белого  человека  Кейн  убил
выстрелом в голову. Он просто подошел к нему и снес ему череп выстрелом из
пистолета.
     - Потом он вывел вас назад?
     - Четверых из нас и американца по  имени  Вебб.  Пятеро  было  убито.
Именно во время этого ужасного путешествия назад я раздумывал, что это  за
человек. Мне становилось все яснее, почему слухи о том, что он  был  самым
высокооплачиваемым наемником среди членов "Медузы", могли быть правдой.
     - В каком смысле?
     - Это  был  самый  хладнокровный  человек  из  всех,  кого  я  только
встречал. Он был чрезвычайно опасным и жестоким. Иногда мне казалось,  что
эта война воспринимается  им  совсем  по-иному,  чем  остальными.  Он  был
подобием Савонаролы, но религиозные принципы  он  заменил  на  собственную
мораль  весьма  странного  свойства,  в   которой   буквально   все   было
сконцентрировано на его собственном "я". Все люди были его врагами.
     Бержерон расцепил руки, которые до этого были сжаты в кулаки и лежали
на столе.
     - Минутку! Ты где-то сказал фразу: "Отряд,  которым  он  командовал".
Ведь в составе "Медузы" были и военные. У тебя не  сложилось  впечатления,
что он мог быть американским офицером?
     - Американец, возможно, но только не офицер. Это точно.
     - Почему ты так уверен?
     - Он ненавидел все, что было  связано  с  армией.  Его  презрительное
отношение к командованию в Сайгоне было известно всем. На каждом  шагу  он
стремился подчеркнуть, что армия - это сборище идиотов и тупиц.
     - Однако, он не собирался бросать свое занятие, - сказал модельер.  -
Вернемся еще раз к началу твоей службы в "Медузе". Ты сказал, что имя Борн
он не использовал. А как же его звали?
     - Не помню. Как я уже говорил, для многих имена заменялись на клички.
Его, например, звали просто Дельта.
     - Меконга?
     - Нет, я думаю, простой алфавит.
     - "Альфа, Браво, Чарли... Дельта", - произнес Бержерон  по-английски.
- И иногда Чарли заменялось на Кейн.
     - Ну и что? Он мог выбирать любые имена, какие только могли прийти на
ум. Какая разница?
     - Имя Кейн он выбрал совершенно осознанно! Это  было  символично!  Он
хотел, чтобы это было очевидно с самого начала.
     - Очевидно, что?
     - То, что Кейн должен заменить Карлоса. Подумай  сам...  "Карлос"  по
испански - это Чарльз, Чарли  -  по-английски.  Кодовое  имя  "Кейн"  было
поставлено вместо "Чарли" - Карлос. Это был  его  первоначальный  замысел.
Кейн должен заменить Карлоса, и он хотел, чтобы Карлос знал об этом.
     - А откуда бы он это узнал?
     - Оттуда! Информация стала приходить из Амстердама и Берлина,  Женевы
и Лиссабона, Лондона и прямо отсюда из Парижа. Кейн становился  известным,
а Главное, доступным, его цены на контракты были значительно ниже,  чем  у
Карлоса. Он всячески старался его принизить!
     - Два матадора на одной арене. Остаться  на  ней  должен  был  только
один.
     -  И  это  должен  быть  Карлос.   Мы   обязательно   поймаем   этого
самонадеянного воробья. Он где-то здесь, совсем неподалеку от Сен-Оноре.
     - Но где?
     - Неважно. Мы все равно его разыщем.  В  конце  концов,  он  сам  нас
найдет. Он еще вернется сюда, его "я" приведет его к  нам.  И  тогда  орел
набросится сверху на шалунишку-воробья. Карлос наверняка прикончит его.


     Старик откинул занавес и вошел в  темноту  кабины.  Он  неважно  себя
чувствовал в  последнее  время.  Дыхание  смерти  уже  отражалось  на  его
физиономии, и он был доволен, что тот,  кто  находится  за  полупрозрачной
перегородкой, не может разглядеть его в полумраке кабины.
     - Слава Пресвятой Богородице!
     - Слава, божий сын, - тихо последовал ответ. - Благополучны  ли  твои
дни?
     - Они идут к концу, но все еще благополучны.
     - Хорошо... Я думаю, что теперь это будет твоя последняя  работа  для
меня. Но она настолько ответственна, что оплата  будет  в  пять  раз  выше
обычной. Я полагаю, что это будет для тебя хорошей поддержкой.
     - Благодарю тебя, Карлос. Будь благословен. Ты знаешь это.
     - Да, конечно, знаю. Вот что ты должен для  этого  сделать.  Вся  эта
информация должна исчезнуть из этого мира вместе с тобой. Здесь не  должно
быть ошибки.
     - Я всегда очень аккуратен в работе, ты знаешь это, а сейчас я уже на
пути в тот мир.
     - Смерть должна немного подождать, мой друг...  Ты  должен  пойти  во
вьетнамское посольство и спросить там атташе по имени  Фан-Лок.  Когда  вы
останетесь наедине, ты передашь ему следующее послание: "Конец марта  1968
года, "Медуза", сектор Там-Квуан. Кейн был там. Другой  человек  -  тоже".
Успел записать, мой старый друг?
     Старик старательно повторил сообщение.
     - Он скажет тебе, когда следует вернуться за надлежащим ответом.
     - Слава Пресвятой Богородице!



                                    17

     - Теперь, я думаю, самое время поговорить об "уне фише" из Цюриха.
     - О, мой бог! Я не тот человек, которого вы ищете.
     - И я не тот!
     Борн крепко держал женщину за руку, не давая ей возможности  выбежать
в переполненный зал ресторана. Это было весьма  элегантное  заведение  под
названием "Арженталь", находящееся в 12 милях от Парижа.  Павана  и  гавот
закончились. теперь они были лишь вдвоем в обитой бархатом кабинке.
     - Кто вы? - Лавьер пыталась высвободить руку.
     - Богатый американец, живущий на Багамах. Разве вам этого мало?
     - Я должна была бы догадаться, - промолвила  она,  -  ни  вопросов  о
ценах, ни чеков, только наличные. Ведь вы даже не взглянули на счет.
     - Или на цены еще раньше в зале. Именно это и привлекло вас ко мне.
     - Я была просто дурой. Богатые люди всегда смотрят на  ценники,  если
только не хотят получить удовольствие от пренебрежения ими.
     Лавьер говорила и все время поглядывала в  зал,  надеясь  при  случае
позвать официанта. она все еще надеялась сбежать.
     - Не стоит, - предупредил ее Джейсон, следя за  ее  взглядом.  -  Это
было бы просто глупо. Нам обоим будет лучше, если мы спокойно побеседуем.
     Женщина молча уставилась на  него.  Напряжение  и  враждебная  тишина
прерывались частыми взрывами шума и смеха, доносящимися из общего зала.
     - Я вновь спрашиваю вас, кто  вы  такой?  -  осведомилась  она  после
длительной паузы.
     - Мое имя не имеет значения. Пусть будет то, которое  я  назвал  чуть
раньше.
     - Бриггс? Но оно же фальшивое!
     - Точно так же, как имя  Ларош  и  имя  на  регистрационной  карточке
взятого на прокат автомобиля, который доставил трех убийц к  дверям  банка
де Вали. Но они просчитались. Просчитались они и у моста Понт-Ньюф сегодня
днем. он исчез.
     - О, боже! - воскликнула она, пытаясь вскочить с места.
     - Я же сказал, не делайте этого! - Борн продолжал  крепко  удерживать
ее, заставляя сесть.
     - А если я закричу, месье? - маска на ее лице пришла в движение,  что
свидетельствовало о внутреннем смятении и растерянности.
     - Я закричу еще громче, -  заметил  Борн.  -  И  нас  обоих  попросят
покинуть ресторан, а я не думаю, что на улице вы будете  чувствовать  себя
увереннее. Почему бы нам просто не поговорить? В конце концов, мы  же  оба
всего лишь нанятые, а не наниматели.
     - Мне нечего вам сказать.
     - Тогда начну я. Может быть, чуть позже вы передумаете, - он  немного
отпустил ее руку. У женщины появилось  слабое  желание  послушать.  -  Вам
пришлось пойти на определенные расходы в Цюрихе, и нам  тоже.  И  даже  на
гораздо большие, чем вы могли бы подумать. Мы охотимся за одним и  тем  же
человеком и мы "знаем", почему мы это делаем.  -  Он  совсем  отпустил  ее
руку. - А зачем это делаете вы, мадам?
     Некоторое время она молчала, изучая его лицо. Глаза ее были  злобными
и испуганными. Борн понимал, что он очень расчетливо поставил свой вопрос.
Для Жакелины Лавьер отказаться от разговора  было  бы  теперь  смертельной
ошибкой. Цена ее жизни возрастала с каждым последующим вопросом.
     - Кто это "мы"? - наконец, осведомилась она.
     - Компания, которая хочет получить эти деньги.  Эту  огромную  сумму,
которая теперь у него.
     - Он не заслужил их, не так ли?
     - Может быть...
     Джейсон отлично  понимал,  что  сейчас  необходимо  быть  чрезвычайно
внимательным. Он должен узнать от нее значительно больше, чем знал до  сих
пор.
     - Давайте  будем  считать,  -  добавил  он,  что  этот  вопрос  может
оспариваться обеими сторонами.
     - Как может возникнуть такая ситуация? Или он имеет на них право  или
нет. В середине находиться невозможно.
     - Сейчас моя очередь задавать вопрос. Вы ответили вопросом на вопрос,
и я не стал вас останавливать. Давайте вернемся назад. Зачем все же он вам
нужен? Почему телефонный номер одного из шикарных  магазинов  в  Сен-Оноре
был проставлен в "фише" цюрихского банка?
     - Это было согласовано, месье.
     - С кем?
     - Вы что, сумасшедший?
     - Ну ладно. Я оставляю пока этот  вопрос.  Мы  думаем,  что  нам  это
как-то удастся выяснить.
     - Это невозможно!
     - Может быть, да, а может быть и нет. Итак, это  было  согласовано...
Запланированное убийство?
     - Я ничего не скажу.
     - Однако минуту назад, когда я упомянул про автомобиль, вы попытались
убежать. Это о чем-то говорит.
     - Естественная реакция, - Жакелина нервно  потрясла  плечиками.  -  Я
лишь договаривалась об аренде. Я не собиралась ничего не говорить  вам  об
этом, пока у вас не будет доказательств того,  что  собственной  я  делал.
Кроме того, я не знаю  ничего,  что  там  происходило.  -  Она  неожиданно
схватила бокал. Маска ее лица  представляла  странную  смесь  вырывающихся
из-под контроля ярости и ужаса. - Кто ваши люди?
     - Я уже сказал вам. Компания, которая  жаждет  получить  свои  деньги
назад.
     - Вы должны понимать, что пересекаете  чужую  дорогу.  Убирайтесь  из
Парижа! Оставьте это дело!
     - Но почему мы должны отступать? Мы представляем потерпевшую  сторону
и имеем право на восстановление баланса!
     - У вас ни на что нет прав! - возмутилась Жакелина. - Это  была  ваша
ошибка, и вы должны за нее платить!
     - Ошибка? - он должен быть "очень" осторожен. Это было здесь,  совсем
рядом. Он мог бы рассмотреть правду и  через  потрескавшийся  лед  сидящей
перед ним маски. - Бросить это дело?  Воровство  нельзя  считать  ошибкой,
которую совершает жертва.
     - Ошибка была в вашем выборе, месье. Вы выбрали не того человека.
     - Он украл миллионы из Цюриха, - возразил Джейсон, - вы  знаете  это.
Он крал миллионы, и если вы считаете, что сумеете забрать их у него, а  мы
останемся в стороне, то вы ошибаетесь.
     - Нам не нужны эти деньги!
     - Приятно слышать. Кому это "нам"?
     - Мне показалось, что вы сказали, что знаете.
     - Я сказал, что  мы  попытаемся  узнать.  Достаточно  побеседовать  с
человеком по имени Кониг в Цюрихе, или с де Амакуром  в  Париже.  Если  мы
решимся на это, то в результате может произойти крупный скандал, не правда
ли?
     - Деньги? Скандал? Но это же не выход из  положения.  Вы  занимаетесь
глупостями, все вы! Я еще раз повторяю:  убирайтесь  из  Парижа!  Оставьте
дело в покое. Оно больше не принадлежит вам.
     - Но мы не думаем, что оно может принадлежать только вам.  По  правде
говоря, мы  полагаем,  что  вам  с  ним  не  справиться.  Вы  недостаточно
компетентны.
     - Компетентны? - Лавьер произнесла это так, как будто не верила своим
ушам.
     - Вот именно.
     - Вы хотя бы понимаете, что говорите? Вы понимаете, с кем говорите об
этих делах?
     - Это не имеет никакого значения. Мы будем  продолжать  наши  поиски,
даже если вы не устранитесь. Мы можем обратиться в Сюрте или Интерпол... и
организовать охоту на одного человека.
     - Вы просто сумасшедший и к тому же дурак!
     - НЕ совсем. У нас имеются друзья в достаточно влиятельных сферах. Мы
сможем первыми получить необходимую информацию и постараемся не  ошибиться
в выборе места и времени. Мы наверняка поймаем его!
     - Вы его не поймаете.  Он  снова  исчезнет!  Неужели  вы  слепые?  Он
находится в Париже, и целая сеть людей, которых он не знает, ищет его.  Он
может исчезнуть раз, два, но на третий раз он  обязательно  угодит  в  наш
капкан!
     - Мы бы этого очень не хотели. Это не в наших  интересах,  чтобы  его
поймали, - Борн подумал, что почти наступил нужный момент: ее страх  начал
подавлять ее гнев. Она подходила к состоянию, когда правда могла вырваться
наружу.  -  Это  наш  ультиматум,  и  мы  полагаем,   что   вы   со   всей
ответственностью отнесетесь к нему и передадите по назначению. В противном
случае, вы присоединитесь к Конигу и де Амакуру. Уже сегодняшней ночью  вы
должны прекратить свои действия. Если вы этого не сделаете,  то  утром  мы
нанесем первый удар. Мы поднимем шум в прессе. Хотя  де  Классик  и  самый
популярный  магазин  в  Сен-Оноре,  но  я  не  думаю,  что  им  заправляют
порядочные люди.
     Маска треснула.
     - Вы не посмеете! Вы не должны этого  делать!  Кто  вы  такой,  чтобы
угрожать нам?
     Он сделал небольшую паузу в разговоре, а затем нанес еще один,  самый
мощный удар.
     - Есть группа людей, у которой нет никакой нужды переживать по поводу
вашего Карлоса.
     Женщина застыла. Ее расширенные глаза превратили напряженную  кожу  в
ломанную ледяную корку.
     - Вы все-таки знаете, - прошептала она. - И вы думаете,  что  сумеете
ему противостоять? Вы думаете, что можете с ним равняться?
     - Одним словом - да.
     - Вы безумец! Как вы смеете ему угрожать и выставлять ультиматумы!
     - Только что я это сделал.
     - Можете считать себя трупом! У него есть люди во  всех  местах.  Они
подстерегут вас и вы умрете мучительной смертью.
     - Они смогут это сделать, если будут  знать,  на  кого  конкретно  им
следует  охотиться,  -  очень  спокойно  произнес  Джейсон.  -  Вы  просто
забываетесь. Никто не знает, кого им следует искать, но зато  они  отлично
знают вас, Конига и де Амакура. С той минуты, когда мы  широко  объявим  о
вашем магазине, вы будете раскрыты. С этого момента Карлос не  сможет  вас
прикрывать, а меня не знает никто.
     - Теперь забываетесь вы, месье. Я знаю вас.
     - Это уже мои заботы. Искать меня... когда вопрос о вашем будущем уже
решен... На это уже не будет времени.
     - Как омерзительно то, что вы сейчас говорите. Вы не  должны,  вы  не
можете так поступить!
     - Вы предполагаете, что возможен компромисс?
     - Это вполне допустимо.
     - ВЫ можете быть в этом посредником?
     - В  моем  положении  проще  передать  это  дальше...  В  отличие  от
ультиматума, соглашение предпочтительней... Другие предадут его  тем,  кто
все решает.
     - Вы говорите то, что я  вам  предлагал  несколько  минут  назад:  мы
должны поговорить.
     - Мы можем поговорить, месье, - согласилась  Жакелина.  В  ее  глазах
отражалась внутренняя борьба за жизнь.
     - Тогда давайте начнем с самых простых вещей.
     - Что вы имеете в виду?
     "Сейчас правда появится на свет", умиротворенно подумал он.
     - Что значит этот Борн для Карлоса? Почему он его преследует?
     - Что значит Борн? -  женщина  умолкла,  состояние  страха  сменилось
почти шоком. - И вы спрашиваете об этом?
     - Я вновь  спрашиваю  вас,  -  проговорил  Джейсон,  прислушиваясь  к
вибрирующей боли, возникающей где-то в глубине его тела. - Что значит Борн
для Карлоса?
     - Но ведь он же Кейн! Вы знаете это так же хорошо, как и я. Именно он
был вашей ошибкой в выборе. Вы выбрали не того человека!
     "Кейн"!
     Он услышал это имя, и оно отозвалось внутри него громовым эхом.  И  с
каждым раскатом боль все сильнее пронизывала голову, мозг и все его тело.
     "Кейн"!
     Туман вновь стал обволакивать его. Темнота,  ветер,  взрывы.  "Альфа,
Браво, Кейн,  Дельта,  Эхо,  Фокстрот...  Кейн,  Дельта.  Дельта,  Кейн...
Дельта, Кейн..."
     "Кейн для Чарли".
     - Что с вами? Вам нехорошо?
     "Дельта для Кейна".
     - Ничего, - Борн положил правую руку на сжатую в кулак ладонь  левой,
сжимая ее так, что побелели пальцы. Он должен сделать что-то такое, что бы
уняло дрожь и боль, которые разрывали его изнутри. Он должен  иметь  ясную
голову. -  Продолжайте,  -  произнес  он,  едва  управляя  своим  голосом,
переходящим в шепот.
     - Вы больны? Вы так побледнели, что...
     - Все хорошо! - Резко перебил он ее. - Я сказал, продолжайте.
     - Так что же вам рассказывать?
     - Расскажите все. Я хочу услышать это от вас.
     - Но почему? Ведь я не  знаю  ничего  такого,  что  не  было  бы  вам
известно. Вы выбрали Кейна и  пренебрегли  Карлосом.  Вы  думаете,  что  и
теперь сможете его отстранить. Должна сказать, что вы были неправы  тогда,
и неправы сейчас.
     "Я убью тебя! Я задушу тебя, если ты не скажешь! Говори!  Ради  бога,
скажи мне правду! У конца есть только одно начало, и я обязан его знать!
     - Это неважно, - сухо проронил он. -  Если  вы  не  заинтересованы  в
компромиссе, то вы не заинтересованы в  сохранении  собственной  жизни.  А
если наоборот, то вы расскажете мне, почему  мы  должны  прислушиваться  к
вашим советам. Почему Карлос так настойчиво  преследует  Борна?  Объясните
это мне, как если бы я не слышал этого раньше. Если вы  отказываетесь,  то
все имена, которые не должны быть широко известны всему Парижу, завтра  же
станут известны, а вы не доживете и до середины дня.
     - Карлос будет преследовать Кейна во всех точках  земли  и  даже  под
водой и убьет его, - жестко промолвила Жакелина.
     - Мы знаем это, но мы хотели бы знать причину.
     - Сейчас скажу. Вы остановили свой выбор на Кейне, не обратившись  за
помощью к Карлосу. Вот в этом  и  заключается  ваша  основная  ошибка.  Вы
выбрали не того, кто вам был нужен. Вы заплатили не тому убийце.
     - Не тому... убийце...
     - ВЫ были далеко не первым, но вполне возможно, что будете последним.
Заносчивый претендент будет убит здесь,  в  Париже,  независимо  от  того,
договоримся мы о компромиссе или нет.
     "Мы были неправы и выбрали не  того  убийцу".  Эти  слова  продолжали
звучать в  элегантной  и  благоухающей  атмосфере  ресторана  "Арженталь".
Постепенно  туман  начал  рассеиваться  и  он  стал  различать  окружающую
обстановку. И то, что он увидел прежде всего, были очертания  монстра.  Не
миф, а монстр представал перед ним из рассеивающегося тумана. Но он был не
один. Рядом проступали очертания другого монстра, их было двое.
     - Вы еще сомневаетесь? - поинтересовалась Жакелина.  -  НЕ  пытайтесь
перебегать дорогу Карлосу. Отставьте Кейна ему, пусть он  осуществит  свою
месть. - Она замолчала. - Теперь вы  понимаете,  месье,  что  если  Карлос
узнает, что вы поняли свою ошибку, то он, возможно, проникнется  симпатией
к вашим потерям.
     - Это и есть ваш  компромисс?  -  напряженно  спроси  Борн,  стараясь
поддерживать ниточку разговора.
     - Что-то можно придумать, но  ваши  угрозы  ни  к  чему  хорошему  не
приведут, это я вам гарантирую.  Это  опасно  для  любого  из  нас.  Будет
множество бессмысленных убийств, а Кейн останется стоять в стороне и будет
смеяться над нами, тогда вы потеряете это навсегда.
     - Если это правда... - Джейсон залпом осушил бокал, ощущая пересохшее
горло, - то тогда я должен объяснить своим  людям,  почему  мы...  сделали
неверный выбор. "Остановись! Не  делай  поспешных  заявлений.  Контролируй
себя!" Расскажите мне все, что знаете о Кейне.
     - Для чего? С какой целью? - Лавьер положила руку на стол.
     - Я имею в виду, что  если  мы  выбрали  не  того  человека,  то  это
означает, что у нас была недостоверная информация.
     - Вы, вероятно, слышали, что он не уступает Карлосу, не так  ли?  Что
его ставки более  приемлемы,  а  агентурный  аппарат  обеспечивает  полное
отсутствие каких-либо следов и связей. Так ли все это было?
     - Возможно.
     - Конечно, все это было именно так. Так говорил каждый,  кто  имел  с
ним дело, но все это сплошная ложь.
     "Продолжай  наблюдать  за  ней.  Контролируй   ситуацию.   Не   давай
уклоняться от темы".
     - Я хотел бы, чтобы вы более подробно рассказали мне о Кейне, мадам.
     - С чего я должна начать?
     - Что первым придет на ум. Откуда он возник?
     - Конечно, из Юго-Восточной Азии.
     - Так... дальше.
     - Из американской  команды  под  названием  "Медуза".  Это  мы  знаем
доподлинно.
     "Медуза"!
     Ветер,  ночь,  вспышки  света,  взрывы...  боль.  Боль  снова  начала
подступать к нему. Он чувствовал, что его переносит в этот неизвестный ему
мир какая-то неведомая сила. Она сокрушает все  внутренние  перегородки  в
его мозгу, вызывая ощущения и картины, одновременно знакомые и  незнакомые
для его потрясенного рассудка. Боль... по-прежнему боль...
     Тао!
     Че- Сай!
     Там-Квуан!
     Альфа, Браво, Кейн... Дельта.
     Дельта... Кейн!
     Кейн для Чарли!
     Дельта для Кейна!
     - Что с вами? - женщина испуганно смотрела на него, изучая его  лицо.
- У вас испарина, ваши руки дрожат. У вас сердечный приступ?
     - Это быстро  пройдет,  -  Джейсон  взял  со  стола  салфетку,  чтобы
вытереть лоб. -  Продолжайте.  У  нас  не  так  много  времени,  ведь  еще
необходимо предупредить людей. Все это должно быть  вам  понятно.  Давайте
вернемся к Кейну. Вы  сказали,  что  он  прошел  через  "Медузу",  которую
сформировали американцы.
     - Название придумали индокитайские  колонисты,  или  точнее  те,  что
остались от них. Вполне подходящее название, не так ли?
     - Не имеет значения, что я думаю по этому поводу,  и  вообще,  что  я
знаю. Я хочу услышать, что вы думаете и что вы знаете о Кейне.
     - Ваш приступ делает вас грубым и раздражительным.
     - Это просто от нетерпения. Вы заявили,  что  мы  ошиблись  в  выборе
убийцы. Вы думаете, что Кейн француз?
     - Ничуть. Я только хотела сказать,  что  мы  недостаточно  надежно  и
глубоко проникли в дела "Медузы".
     - "Мы" - это люди, работающие на Карлоса?
     - Можно сказать и так.
     - Если он не француз, то кто он?
     - Несомненно, американец.
     - Почему вы так уверены?
     - Все, что он  делает,  носит  отпечаток  американской  дерзости.  Он
продвигается вперед с  достаточной  ловкостью,  а  временами  и  без  нее,
получая кредиты, где казалось бы для него их никогда нет, он претендует на
убийства, к которым не имеет никакого  отношения.  Кейн  изучал  методы  и
связи Карлоса, как никто из известных нам людей. Нам говорили, что общаясь
с потенциальными клиентами, он весьма часто ставил себя на место  Карлоса,
доказывая незадачливым людям, что это именно он, а не Карлос,  заключал  и
выполнял контракты. - Она сделал паузу. - Я попала в точку, месье?  То  же
самое он проделал с вами, точнее, с вашими людьми, да?
     - Возможно... - Джейсон вновь сжал свою руку, так  как  беседа  стала
более содержательной7 И это позволяло найти разгадку этой ужасной игры.
     "Штутгарт, Регенсбрук, Мюнхен. Два убийства и похищение... Тегеран...
восемь убийств".
     Все это молнией пронеслось в его голове, пока она говорила.
     - ...всегда таким простым способом.
     Жакелина продолжала говорить, но он не слышал ее.
     - Что вы сказали?
     - Вы, наверное, что-то вспомнили, месье? Я рассказала, месье, как  он
делал себе рекламу, выдавая контракты Карлоса за свои.
     - Но почему вы все-таки уверены, что он  американец?  Или  это  всего
лишь ваше личное мнение? Я понимаю, что вы любите американские деньги,  но
неужели это распространяется на весь их экспорт?
     - Это не мое личное мнение, месье. Это проверенная информация.
     - Как вам удалось получить ее?
     Лавьер покачала бокалом, перебирая пальцами по его стенкам.
     - Нашим людям удалось подкупить одного человека в Вашингтоне.  Одного
их тех, кто всегда был недоволен своим положением, как бы  высоко  оно  не
было.
     - В Вашингтоне?
     - Американцы тоже вели наблюдение за Кейном  с  намерением,  как  мне
кажется, приблизиться к Карлосу. Вся информация,  связанная  с  "Медузой",
никогда ими не афишировалась, и  Кейн  мог  бы  явиться  в  данном  случае
непредвиденной помехой. Этот человек с обостренным самолюбием,  перешедшем
в обиду, обеспечил нам доступ к значительной части информации,  включая  и
архивы "Медузы". Далее все было значительно проще: связать имена из архива
с именами в Цюрихе. Просто для Карлоса, а не для кого-нибудь еще.
     "Слишком просто", - подумал Джейсон, не отдавая себе  отчета  в  том,
почему эта мысль его так задела.
     - Да, я вижу, что вы в курсе, - заметил он.
     - А вы? Как вы его отыскали? Не Кейна, а Борна?
     Сквозь  тревожащий  его  туман  он   изложил   другую   версию.   Она
принадлежала не ему, а Мари.
     -  Гораздо  проще.  Мы  оплачивали   его,   используя   краткосрочные
депозитные счета, тогда остаток должен был переводиться  на  другой  счет.
Номера счетов при этом можно проследить. Это обычная банковская  операция,
предусмотренная налоговым механизмом.
     - И Кейн допускал это?
     - Я полагаю, что он не догадывался об этом.  Номера  счетов  принесли
свою выгоду с помощью разных телефонов на "фише".
     - Поздравляю вас.
     - Это необязательно, а вот информация о Кейне - другое дело. Все, что
вы рассказывали до сих пор, это по сути  дела  методы  его  идентификации.
Теперь  продолжим...  Все,  что  вы  знаете  об  этом  Борне,  нас   очень
интересует. "Будь осторожен. Старайся говорить без  напряжения  в  голосе.
Очень важно иметь факты, которые можно сопоставить... Это  говорила  Мари.
Как хорошо, что ее здесь нет".
     - То, что мы о нем знаем, конечно, не является полным. До  того,  как
он попал в Сингапур... Нет, немного не так... До  того,  как  он  попал  в
"Медузу", он представлял в Сингапуре группу  американских  экспортеров  из
Нью-Йорка и Калифорнии. В процессе этой работы он  оказался  замешанным  в
денежных махинациях и должен был быть отозван в Штаты для разбирательства.
В Сингапуре его знали как человека, замешанного в контрабандных  операциях
и других нарушениях закона.
     - А до Сингапура... откуда он появился? - прервал  Жакелину  Джейсон,
вновь ощущая приступ внутренней боли,  которая  сопровождалась  картинами,
переносящими его на залитые солнцем улицы Сингапура.
     - Этих сведений нам не удалось получить. Только слухи, но и  те  были
призрачными. Говорили,  например,  что  он  был  лишенным  сана  иезуитом,
совершившим убийство. Другие считали,  что  он  был  начинающим  банкиром,
укравшим значительные суммы ы сговоре с представителями нескольких банков.
Но ничего конкретного, что можно было бы проследить, нам не  сообщали.  До
Сингапура, я имею в виду.
     - До сих пор я не услышал ничего, что бы нас заинтересовало.
     - Но я не знаю, чего вы хотите! Вы задаете вопросы,  сосредотачиваясь
на деталях, и когда я пытаюсь ответить  на  них,  вы  отклоняете  их,  как
несущественные. Так чего же вы хотите?
     - Что вы знаете о... работе  Кейна?  Поскольку  вы  заинтересованы  в
компромиссе, то мне нужны причине для его поддержки. Если наша  информация
будет отличаться, то это и завершит разговоры о его работе, не так ли? Так
когда он впервые привлек ваше внимание? Внимание Карлоса?
     - Два года назад, - начала мадам Лавьер, приведенная в замешательство
нетерпением и резкостью Джейсона.  -  Сообщение  пришло  из  Азии.  В  нем
говорилось,  между  прочим,  о  белом   человеке,   предлагавшем   работу,
аналогичную той, которую выполнял Карлос. Он очень быстро вступил на стезю
профессионала. В Молмейне был убит посол, два дня спустя в Токио был  убит
видный политик, причем убийство произошло перед началом очередных  дебатов
в парламенте. Еще через  неделю  был  взорван  редактор  газеты  вместе  с
автомобилем на улице Гонконга, и менее чем через 48 часов на одной из улиц
Калькутты был застрелен банкир. И за каждым из убийств стоял Кейн.  Всегда
Кейн! - Жакелина замолчала,  наблюдая  за  реакцией  собеседника,  который
слушал ее весьма спокойно. - Неужели вы не видите? Он был везде. Он мчался
от одного убийства к другому, заключая контракты с  такой  быстротой,  как
будто его вынуждали быть  неразборчивым.  Он  так  спешил,  создавая  себе
репутацию, что приводил в растерянность  даже  опытных  профессионалов.  И
никто не сомневался в том,  что  он  был  профессионалом,  и  меньше  всех
Карлос. Инструкции на этот счет были простые: узнать все об этом человеке,
и менее чем через  год  он  получил  подтверждение.  Донесения  пришли  от
информаторов из Манилы, Осаки, Гонконга и Токио. Там сообщалось, что  Кейн
направился в Европу и выбрал Париж, как  базу  для  всех  своих  операций.
Вызов был очевиден, перчатка брошена. Кейн собирался  уничтожить  Карлоса.
Он хотел стать "новым" Карлосом, и для его работы это было необходимо. Его
работы жаждали те, кто в ней нуждался. Такие люди, как вы, месье.
     - Молмейн, Токио, Калькутта... - еле слышно повторил Джейсон названия
городов. Вновь перед ним стали возникать тени забытого прошлого. - Манила,
Гонконг... - он умолк, пытаясь рассеять туман  и  вглядываясь  в  странные
очертания видений, захватывающих его воображение.
     - Эти и многие другие города, - продолжала она. -  Но  Кейн  совершил
ошибку, причем с самого начала. А состояла она в том, что все, кто работал
на Карлоса, не были так продажны,  как  думал  Кейн,  многократно  пытаясь
проникнуть в сеть его информаторов. Когда Кейн направлялся в Европу, то он
не знал, что его деятельность в Берлине, Лиссабоне, Амстердаме  и  даже  в
далеком Омане полностью известна Карлосу.
     - Оман, - непроизвольно произнес Джейсон, -  шейх  Мустафа  Калич,  -
прошептал он как бы про себя.
     - Это никогда не было доказано! - мигом прервала его  Лавьер.  -  Все
это дело покрыто мраком, а сам контракт является  фальшивкой.  Он  получил
кредит за убийство, которое никогда не было доказано. Это ложь!
     - Ложь... - повторил за ней Борн.
     - Здесь очень много лжи, - презрительно добавила она. - Однако он  не
дурак, и весьма искусно умеет использовать ложные ходы, делая намеки тут и
там, отлично понимая,  что  в  пересказах  они  обретут  реальность.  Кейн
провоцировал Карлоса  всякий  раз,  обеспечивая  себе  репутацию  за  счет
человека, которого он собирался заменить, заключая контракты, которые не в
состоянии был выполнить. Ваш случай далеко не  единственный.  Мы  слышали,
что их было много. Этим объясняются разговоры  о  том,  что  на  несколько
месяцев он исчезал, избегая всех людей.
     - Избегая людей... - Джейсон вновь схватился за свою руку. Опять  его
охватила  дрожь,  сопровождаемая  подступающей  головной  болью.  -  Вы...
уверены в этом?
     - Конечно. Он не был мертв. Он просто скрывался. Таким  образом  Кейн
состряпал не одну, а несколько сделок. Слишком много  он  заключил  их  за
короткое время. Ему просто было необходимо всеми  силами  поддержать  свою
репутацию. Обычно  он  выбирал  заметную  фигуру  и  убивал  ее.  Убийство
действовало на окружающих подобно шоку, и все начинали говорить  о  Кейне.
Посол, путешествующий по Молмейну, был типичным примером. И никто  не  был
задержан по подозрению в убийстве.
     Джейсон  начал  понимать,  что   сейчас   происходит.   Эта   женщина
рассказывала о нем.
     "Альфа, Браво, Кейн, Дельта... Кейн для Чарли и Дельта  для  Кейна...
Джейсон Борн был убийцей по имени Кейн..."
     Оставался последний вопрос, который мучил его, и  ответ  на  который,
как он думал, он нашел в Сорбонне два дня назад. Марсель, 23 августа.
     - А что произошло в Марселе? - осведомился он.
     - Марсель? - переспросила она. - Как вы могли?  Кто  сказал  вам  эту
ложь?
     - Только скажите мне, что там произошло.
     - Вы, конечно, имеете в виду Леланда. Это был всем  известный  посол,
за смерть которого уплачено по контракту, который заключил Карлос.
     - А что, если я вам скажу, что есть  люди,  которые  считают,  что  к
этому убийству причастен Кейн?
     - Это он хочет, чтобы все так думали! Это его манера украсть убийство
у другого! Этот контракт не имел никакого отношения  к  Кейну.  Он  только
хотел показать  нашему  окружению,  что  он  везде  может  быть  первым  и
выполнить работу, деньги за которую получил  Карлос...  Но  он  не  сделал
этого, вы же знаете. С убийством Леланда у него ничего не вышло.
     - Но он был там.
     - Его заманили в ловушку. По крайней мере, с тех пор его ужу не  было
видно. Труп Кейна не был найден, и поэтому Карлос в это не поверил.
     - Как, предполагают, он был убит?
     Она резко мотнула головой.
     - Двое людей на  побережье  залива  взялись  за  эту  работу  и  даже
получили кредит. Одного из них больше никогда не видели и,  как  полагают,
его прикончил Кейн, если это был он. Эти люди были из тех отбросов,  каких
можно найти только в доках. Они хотели заманить  его  в  "шлюпку".  Но  ни
этого траулера, ни шкипера никто больше не  видел.  Как  и  не  было  даже
малейшего описания внешности Кейна. В любом случае конец был таков.
     "Ты не права. Все еще только начинается, для меня, по крайней мере".
     -  Теперь  я  вижу,  -  произнес  Борн,   стараясь   придать   голосу
естественный оттенок, - что  наша  информация  значительно  отличается  от
вашей. Мы сделали выбор исходя из того, что мы считали хорошо известным.
     - Неверный выбор, месье. То, что я вам рассказала, вот это  настоящая
правда.
     - Теперь я это понимаю.
     - Ну, а в таком случае мы можем договориться о компромиссе?
     - Почему нет?
     - Хорошо, - Жакелина поднесла бокал к губам. - И вы увидите, что  это
будет устраивать всех.
     - Теперь... это уже не столь важно, - его едва было слышно и он  знал
это. Что он сказал? Что он только что сказал? Туман вновь подступал к нему
со всех сторон, грохот взрывов усиливался, боль возвращалась.
     - Я полагаю... я полагаю, как вы сказали, это  будет  лучше  для  нас
всех, - он ощутил ее пытливый взгляд. - Да, это весьма обдуманное решение.
     - Конечно... Вам плохо?
     - Я уже сказал, что со мной все в порядке. Это пройдет.
     - А теперь, можно я отойду на минутку?
     - Нет! - Джейсон схватил ее за руку.
     - Но, пожалуйста, месье. Мне надо немного привести  себя  в  порядок.
Если хотите, то можете постоять у двери.
     - Нам надо уходить. Вы можете сделать это по пути,  -  Борн  подозвал
официанта, чтобы расплатиться.
     - Как вам угодно, - промолвила она, продолжая за ним наблюдать.
     Он стоял в темном коридоре, который слабо освещался двумя лампами под
потолком. Вдоль прохода располагались двери туалетных комнат, за одной  из
которых скрылась Жакелина  Лавьер.  Она  отсутствовала  уже  почти  десять
минут, хотя он мог и потерять счет времени, так как пронизывающая его боль
не позволяла ему сосредоточиться. Прошлое, о котором он только что  узнал,
стояло перед ним, как кошмарный сон.
     "Кейн... Кейн... Кейн!"
     Он покачал головой и взглянул на темный круг, изображенный на  каждой
двери. Необходимо было принимать решение.
     "Мари, Мари... Боже мой! Мы были так неправы!"
     Но где же Жакелина Лавьер? Он всмотрелся в глубину  коридора.  Почему
она не выходит. Неожиданно  возникла  слепящая  вспышка  света.  Он  резко
повернулся, закрывая глаза руками.  Боль  не  стихала!  Его  глаза  видели
только огонь!
     И тогда он услышал голос, переходящий в легкий смех:
     - В память о вашем обеде в "Аржентале", месье, - это была  девушка  с
камерой и фотовспышкой. - Фотография будет готова через несколько минут.
     Борн старался следить за собой, так как понимал, что не может разбить
эту камеру. Ужас происходящего пронзил его.
     - Зачем она мне?
     - Ее заказала ваша подружка, месье! - воскликнула девушка,  кивая  на
дверь туалетной комнаты. - Мы там поговорили внутри. Вам очень  повезло  с
таким выбором. Она просила передать  вам  это.  -  Девушка  протянула  ему
свернутую записку. Джейсон развернул ее,  когда  она  уже  направлялась  к
выходу из ресторана:
     "Ваша болезнь беспокоит меня, видимо так же, как  и  вас,  мой  новый
друг. Может быть, вы тот, за кого себя выдаете, а  может  быть  и  нет.  Я
получу верный ответ через полчаса. Фотография уже на пути в Париж.  И  вам
не удастся ее перехватить. Потом мы сможем поговорить  с  вами  по  поводу
нашего компромисса, но это, когда появятся мои помощники.
     Говорят, что Кейн, как  хамелеон,  принимает  разные  облики,  всегда
очень естественные и убедительные. Говорят также, что он склонен  к  смене
настроений. Не объясняются ли эти переходы болезнью?"
     Джейсон выбежал на улицу, но не успел поймать такси, которое скрылось
за углом. Он остановился, учащенно дыша и  глядя  по  сторонам  в  поисках
другой машины. Вновь он угодил в лабиринт, двигаясь вслепую и понимая, что
выхода в конце нет. Но эта гонка по  лабиринту  должна  быть  проделана  в
одиночку: это  решение  было  неизменным.  Теперь  он  знал,  кем  он  был
раньше... Он был виновен, как и  предполагал  это  ранее.  Чуть  позже  он
проведет с ней час или  два,  не  говоря  ничего  и  беседуя  о  различных
пустяках. Он не скажет ей ни слова о том, что узнал. После этого он уйдет.
Она никогда не должна узнать эту страшную правду, и он никогда  не  скажет
ей, почему он так поступил. Этот жестокий поступок будет для  него  легче,
чем боль, вызванная позором Кейна.
     Кейн!
     - Мари, Мари! - простонал он. - Что мне делать?
     Из-за угла появилась машина.
     - Такси! Такси!



                                    18

     "Надо уезжать из Парижа! Немедленно! Бросить все дела и  уехать!  Это
приказы твоего правительства... Они хотят, чтобы  ты  отсюда  уехала.  Они
хотят, чтобы он остался один".
     Мари раздавила очередную сигарету. Ее взгляд  остановился  на  старом
издании "Таймс", а ее мысли - на той ужасной игре, в которую  заставил  ее
играть Джейсон.
     - Я еще нормальная и не хочу этого слышать! - сказала она и удивилась
звукам собственного голоса в пустой комнате. Затем она подошла к  окну,  к
тому самому окну, у которого несколькими часами раньше стоял  он,  пытаясь
осмыслить происходящее.
     "Они хотят его изолировать".
     - Кто "они"? - прошептала Мари.
     Ответ находился в Канаде, а Канада была еще одной  ловушкой.  Джейсон
оказался прав относительно Парижа. Если что-то и существует, то оно должно
быть здесь. Все зависело от того,  какую  информацию  и  от  кого  он  мог
получить. Вполне реальной могла быть ситуация, когда он вновь принял бы на
себя все нагромождения лжи и роковых обстоятельств, и снова уверовал бы  в
преступления, которых не совершал. Она чувствовала, что тогда он исчезнет.
Но если она сумеет его переубедить, то не потеряет его и  наоборот.  Тогда
"они" получат его.
     "Они".
     - Кто вы? - прокричала она в окно в море огней, рассыпанных внизу.  -
Где вы?
     На минуту ее дыхание остановилось, но этот протест  организма  быстро
прошел и она пришла в норму. Правда, это испугало ее. Точно также  было  с
ней на бульваре Сен-Мишель, когда он находился в  библиотеке  Сорбонны,  а
она поджидала его на ступеньках церкви.
     Позже она поняла, почему это так получилось.  В  этот  же  момент,  в
нескольких кварталах от нее, в библиотеке Сорбонны, он принял  решение  не
возвращаться к ней.
     - Прекрати! - отчаянно закричала она. - Это ужасно, - добавила  Мари,
глядя на часы. Его не было уже более пяти часов. Где же он мог быть? Где?


     Борн вылез из такси перед элегантным отелем на Монпарнасе.  Следующий
час должен быть самым трудным в его быстро восстановленной жизни,  которая
была сплошной пустотой до Порт-Нойра, а после него  -  сплошным  кошмаром.
Этот кошмар может продолжаться и еще, но сейчас он обязан пережить  его  в
одиночку. Он слишком сильно любил ее, чтобы позволить ей оставаться с ним.
Необходимо найти способ скрыться, забрав с  собой  все  доказательства  ее
связи с Кейном. Это можно проделать весьма просто. Он мог  отправиться  на
несуществующую встречу и больше не возвращаться. И в течение этого часа он
должен написать ей записку.
     "Наконец, все кончено. Я нашел свою дорогу. Возвращайся в Канаду и не
говори ничего ради нашей общей безопасности. Я знаю, где тебя разыскать".
     Последняя  фраза  была  фальшивой:  он  никогда  не  должен   с   ней
встречаться, но все равно в  записке  должна  быть  и  слабая  надежда,  и
небольшой  намек  на  возможную  встречу  в   Оттаве.   Со   временем   их
взаимоотношения  превратятся  в  прозрачные  воспоминания,  станут  чем-то
далеким и нереальным. В конце концов,  ведь  никто  кроме  него  не  может
предложить лучший выход из ситуации, в которой они очутились.
     Борн быстро прошел через холл,  кивнув  консьержу,  который,  сидя  в
своем углу, был занят чтением газет и, который взглянул на него, почти  не
отрываясь от своего  занятия.  Лифт  доставил  Борна  на  четвертый  этаж.
Хамелеон должен проделать остаток своего пути через лес,  не  оставляя  ни
малейшего следа. Он знал, что он должен сказать. Он все тщательно обдумал,
так же как и содержание записки, которую напишет позднее.
     - Большую часть времени я провел, прогуливаясь  вокруг,  -  начал  он
свой рассказ. - Ле Классик  был  явной  потерей  времени  -  это  типичный
зоопарк. Не думаю, что там есть хоть кто-то, кто  может  реально  знать  о
происходящем. Однако,  На  мой  взгляд,  такая  возможность  там  все-таки
появилась. Это оператор на узле связи. Мне он показался французом с явными
признаками американского стиля. Я согласился встретиться с ним в полночь.
     - Что он сказал?
     - Очень немного, но и это заинтересовало  меня.  Я  заметил,  что  он
наблюдает за мной,  когда  я  обращался  с  расспросами  к  продавщицам  и
служащим. В магазине было достаточно многолюдно, так что это было нетрудно
сделать.
     - Вопросы? Какие ты мог задать там вопросы?
     - Самые разные, какие только  мог  придумать.  Главным  образом  меня
интересовало, кто там управляющий и как его зовут.  Судя  по  сегодняшнему
происшествию, это должна быть женщина, и если она действительно связана  с
Карлосом, то ее состояние должно быть близким к истерике. В конце  концов,
я увидел ее. Но она держалась очень хорошо.
     - Но ведь она  должна  осуществлять  связь,  как  ты  сам  это  ранее
утверждал. И де Амакур сказал то же самое... "Фише".
     - Не прямую связь.  Просто  ей  сообщают,  что  надо  говорить,  если
раздастся телефонный звонок. После  этого  она  обязана  ждать  дальнейших
указаний.
     - Но ты не мог провести там столько  времени,  задавая  вопросы.  Это
было бы подозрительно! - запротестовала Мари Сен-Жак.
     - Это можно делать сколько угодно,  если  ты  американский  писатель,
работающий  над  статьей  о  примечательностях  Сен-Оноре  для   солидного
журнала.
     - Это уже гораздо лучше.
     -  Да,  это  сработало.  Никто  не  отказывался   от   предоставления
информации.
     - И что же ты захотел узнать и что узнал?
     - Как и большинство подобных мест, ле Классик имеет своих собственных
постоянных клиентов. И именно  для  них  организована  специальная  служба
информации. Карлос знает, что делать. Это информационная  служба  работает
без перерывов: вопросы-ответы о ценах, новых моделях, выставках, заказах и
при этом отсутствие сведений о ней в телефонном справочнике.
     - Все это рассказали тебе там? - поинтересовалась Мари,  дотрагиваясь
до его руки и глядя ему в глаза.
     - Не прямо и не в  таких  выражениях,  -  ответил  Джейсон,  стараясь
рассеять тень ее недоверия. - Акцент делался на талант Бержерона, а дальше
одно цеплялось за другое. Ты легко можешь все это себе представить. Каждый
старается показать свою осведомленность и приближенность к этому человеку.
     - Почему ты встречаешься с этим французом так поздно?
     - Он подошел ко мне, когда я уже собирался уходить,  и  сказал  очень
странную вещь,  -  Джейсон  не  хотел  ничего  придумывать  в  этой  части
рассказа. Он просто читал слова записки, полученной им почти час  назад  в
элегантном ресторане Арженталь. - Он сказал: "Может быть, вы тот, за  кого
себя выдаете, а  может  быть  и  нет".  Тогда-то  он  и  предложил  выпить
где-нибудь попозже и вдали от Сен-Оноре.
     Борн почувствовал, что ее сомнений почти нет. А почему бы и нет? Ведь
он был человек необъятных способностей и чрезмерной изобретательности.
     - Он может быть одним из них, Джейсон. Ты сказал, что тебе нужен хотя
бы один! Он может быть им!
     - Вот это мы увидим позже, - Борн посмотрел на часы.  Отсчет  времени
его исчезновения уже начался, и он не должен оглядываться. -  У  нас  есть
почти два часа. Где ты оставила кейс?
     - В отеле Мюрей. Я сняла там номер.
     - Давай его возьмем и заодно пообедаем. Ты ведь еще ничего не кушала?
     - Нет... - Мари была очень удивлена. - Почему бы нам не оставить  его
там? Ведь он находится в сейфе и нам не нужно о нем беспокоиться.
     - Он может понадобиться,  если  нам  неожиданно  придется  уехать,  -
заявил он как можно более естественно, направляясь к бюро.
     "Все сейчас определяется  его  поведением.  Все  должно  быть  весьма
естественным и, главное, спокойным. Достаточно и того, что она поймет  всю
правду  значительно  позже,  когда  прочтет  его  записку.  Наконец,   все
закончено. Я нашел свою дорогу".
     - В чем дело, дорогой?
     - Пока все в порядке, - улыбнулся "хамелеон".  -  Я  просто  устал  и
немного озадачен.
     - Но почему?  Человек,  который  хочет  встретиться  с  тобой,  может
сообщить  тебе  что-нибудь  чрезвычайно  важное,  ведь  он   работает   на
коммутаторе.
     - Я не уверен, что смогу это объяснить, - теперь  он  смотрел  на  ее
отражение в зеркале. - Но мне кажется, что я могу и ошибаться.
     - Ладно, сейчас я переоденусь и мы пойдем.
     - А может, ты сперва позвонишь в Канаду?
     - Нет, сейчас уже поздно, - Мари вышла из комнаты.
     Борн подошел к столу, открыл ящик и взял там  ручку  и  лист  бумаги,
после чего быстро написал заготовленные ранее фразы:
     "Наконец, все закончено. Я нашел свою дорогу. Возвращайся в Канаду  и
не говори ничего ради нашей общей безопасности. Я  знаю,  где  тебя  можно
будет разыскать".
     Он положил лист в конверт, добавив  туда  швейцарские  и  французские
банкноты. После этого  он  заклеил  конверт  и  сделал  на  нем  последнюю
надпись: "Мари". Потом он положил конверт в карман.
     - Я готова, - сообщила Мари, входя в комнату.
     Когда подошла кабина лифта, джейсон неожиданно вспомнил:
     - О, я забыл свой бумажник! Подожди меня внизу, в холле. -  Он  помог
ей спуститься, а сам быстро вернулся назад.  Войдя  в  номер,  он  вытащил
конверт и положил его на маленький столик.
     - Прощай, моя любовь... - прошептал он.


     Борн ждал ее под моросящим дождем неподалеку от отеля Мюрей на  улице
Риволи, наблюдая сквозь застекленные двери.
     Мари вышла на улицу и протянула ему кейс.  Они  медленно  направились
вниз по улице.
     - Я хочу поймать такси: дождь все усиливается. Того  и  гляди  хлынет
ливень.
     Джейсон взглянул на Мари. Ему показалось, что она дрожит.  Сперва  он
подумал, что это от дождя, но потом понял, что  она  вовсе  не  дрожит.  С
почти окаменевшим лицом она вглядывалась во что-то,  что  вызывало  в  ней
неподдельный ужас. Неожиданно Мари вскрикнула и приложила  руку  к  губам.
Борн  обхватил  ее,  стараясь  укрыть  ее  голову  своим  пальто.  Она  не
переставала вскрикивать. Он повернулся, пытаясь разыскать причину этого, и
в тот же момент  понял,  что  отчет  времени,  начавшийся  полчаса  назад,
закончился  и  больше  никогда  не  возобновится.  Его  последняя   уловка
завершилась,  он  мог  отбросить  ее  в  сторону  и  никогда   больше   не
использовать.
     На первой секции электрифицированного табло бежали броские  заголовки
утренних газет:

     УБИЙЦА В ПАРИЖЕ!
     В СВЯЗИ С УБИЙСТВОМ В ЦЮРИХЕ РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЖЕНЩИНА!
     ПОДОЗРЕНИЕ В КРАЖЕ МИЛЛИОНОВ!

     Под  этими  кричащими  заголовками  была  помещена  фотография   Мари
Сен-Жак.
     - Успокойся! - шепнул Борн, стараясь  загородить  ее  от  любопытного
взгляда продавца газет.
     Он протянул деньги и, взяв две  газеты,  быстро  увел  ее  в  темноту
заполненной дождем улицы. Теперь они угодили в лабиринт уже в вдвоем.


     Борн открыл дверь и пропустил Мари  вперед.  Она  застыла  на  месте,
глядя на него. Ее  лицо  выражало  страх  и  растерянность,  дыхание  было
учащенным.
     - Тебе надо выпить, - заявил он, направляясь к бюро.
     Неожиданно он услышал ее  резкий  вскрик  и  понял,  что  вовремя  не
успеет. Как он мог забыть! Она нашла  конверт  на  столике  и  прочла  его
записку.
     - Джейсон!!!
     - Пожалуйста, перестань... Не надо! - подбежав к ней, он нежно  обнял
ее. - Теперь это не имеет никакого значения! - он  был  беспомощен,  глядя
как бегут по ее личику слезы. - Выслушай меня! Это было раньше, сейчас все
не так!
     - Ты уходишь! Бог мой, Джейсон, ты собираешься покинуть меня!  Я  это
знала, я это чувствовала!
     - Теперь все это позади. Я остаюсь. Выслушай меня! Я остаюсь с тобой!
     - Мне холодно! Я не могу дышать! Почему!? Почему ты решился на это?
     - Сейчас мы не будем это  обсуждать.  Давай  вернемся  к  этому  чуть
позже.
     Прошло несколько минут и реальность стала  приобретать  свои  обычные
очертания. Мари сидела в кресле.
     - Почему ты решился на это? - снова повторила она.
     - Потому что мне казалось,  что  я  должен  это  сделать.  Вот  самый
простой и правдивый ответ.
     - Точнее, никакого ответа. Мне хотелось бы услышать от  тебя  гораздо
больше.
     - Да, я понимаю, и поэтому расскажу тебе все. Я  должен  сделать  это
сейчас. Ты должна выслушать меня  и  попытаться  понять.  Для  собственной
самозащиты...
     - Защиты?
     Джейсон поднял руку, прерывая поток ее нескончаемых вопросов.
     - Если ты захочешь, обо всем мы поговорим позже. А сейчас первое, что
мы должны сделать, это узнать, что случилось не со мной, а с тобой. Вот  с
чего мы должны начать. Можешь ли ты разъяснить мне этот вопрос?
     - Ты имеешь в виду не себя, а меня? Ты имеешь в виду газету?
     - Да, именно ее.
     - Об этом только бог знает. Мне и самой  интересно  это  выяснить,  -
Мари слабо улыбнулась.
     - Вот газеты, - Джейсон подошел к кровати, на которой они  лежали.  -
Мы оба будем читать.
     - Без игры?
     - Да, без игры.
     В полнейшей тишине они читали это длинное сообщение, где говорилось о
происшествии в Цюрихе. Иногда Мари совсем останавливалась, чтобы прийти  в
себя  от  шока,  в  другой  раз  она  качала  головой,  не  соглашаясь   с
напечатанным. Борн читал молча. Он отчетливо видел руку человека по  имени
Илич Рамирес Санчес. "Карлос будет преследовать Кейна во всех концах земли
и даже под водой и убьет его". Мари Сен-Жак была разменной монетой в  этой
смертельной игре и должна была погибнуть  в  ловушке,  которую  приготовил
Карлос.
     "Я - Кейн. Я несу смерть".
     Статья на самом деле состояла из двух частей - невообразимого  месива
из фактов и догадок, причем спекуляции превосходили  всевозможные  пределы
там, где не было  никаких  доказательств.  В  первой  части  предъявлялось
обвинение женщине по имени Мари Сен-Жак, являющейся экономистом на  службе
у правительства Канады. Она связалась, вернее ее связали с участием в трех
убийствах, при  этом  ее  отпечатки  пальцев  подтверждались  официальными
властями Канады.  В  дополнение  к  этому  полиция  нашла  ключ  из  отеля
"Кариллон дю Лак", потерянный по предположению во  время  происшествия  на
Гуизон Квей. Это был ключ от номера Мари Сен-Жак, который она получила  от
дежурного клерка, отлично ее запомнившего. Последним фактом,  доказывающим
ее причастность к преступлениям, был пистолет, обнаруженный неподалеку  от
Степпдекштрассе, в алее, рядом с  двумя  другими  трупами.  Баллистическая
экспертиза подтверждала, что  это  именно  то  оружие,  которое  было  тут
использовано, и  вновь  отпечатки  пальцев  были  подтверждены  канадскими
официальными лицами. И  опять  они  принадлежали  женщине  по  имени  Мари
Сен-Жак.
     Это было первое место, где содержание отклонялось от фактов, там  где
речь  шла  о   слухах   вокруг   Банкофштрассе.   Газета   сообщала,   что
многомиллионная кража была совершена  с  помощью  компьютерных  махинаций,
которые  были  проделаны  над  строго  охраняемым  счетом,  принадлежавшим
американской корпорации Тредстоун, 71. Здесь  было  и  название  банка  и,
конечно, это был Джементшафт-Банк. Но все остальное было весьма  туманным,
неясным, похожим больше на спекуляцию, чем на факты.
     Согласно  "неназванным  источникам",  некий   американец,   пользуясь
соответствующим кодом,  перевел  несколько  миллионов  в  парижский  банк,
причем там был открыт новый счет, на который обеспечивались права владения
отдельными получателями. Те уже поджидали в Париже  и,  получив  миллионы,
благополучно скрылись.  Успех  операции  объяснялся  тем,  что  американцу
удалось  узнать  исходные  данные  кодовых  комбинаций,  которые  включали
цифровую последовательность относительно  года,  месяца  и  даты  открытия
счета, что является ответственной  процедурой  для  всех  вкладчиков,  так
называемая стандартная процедура. Это операция могла быть  проделана  лишь
при  помощи  использовании  специальной  компьютерной  техники,  а   также
благодаря званиям о практической стороне операций  в  швейцарских  банках.
Ответственный чиновник Вальтер Апфель подтвердил, что расследование  этого
дела, связанного с американской компанией, продолжается. Он также отметил,
что следуя законам Швейцарии, банк не  обязан  делать  никаких  дальнейших
комментариев по этому делу. Никаких и никому!
     Здесь подчеркивалась и взаимосвязь с Мари Сен-Жак. Она представлялась
как экономист, являющийся  экспертом  по  части  международных  банковских
операций, особенно в части их программного  обеспечения  для  компьютерной
реализации. Она  подозревалась  в  прямом  соучастии  в  этой  краже,  что
подтверждалось показаниями свидетелей, видевших ее в компании американца в
отеле "Кариллон дю Лак".
     Мари закончила чтение и бросила газету на пол. Джейсон поднял  глаза,
привлеченный этим звуком. Он быстро закончил чтение  своей  статьи  и  ему
понадобилось немного времени, чтобы придти в себя.
     - Все это ложь, - проговорил он, стараясь найти нужную интонацию, - и
все это написано из-за меня, потому что они знают, кто я такой  и  что  из
себя представляю. Обнаружив себя этими статьями, они показали,  что  хотят
добраться до тебя и далее до меня. Мне очень жаль, так  жаль,  что  трудно
сказать!
     Мари взглянула на Джейсона и сказала:
     - Это гораздо сложнее, чем обыкновенная ложь. Здесь есть и правда.
     - Правда? Единственная правда здесь та, что  ты  была  в  Цюрихе!  Ты
никогда не дотрагивалась до этого пистолета, ты никогда  не  находилась  в
алее на Степпдекштрассе рядом с трупами, ты  никогда  не  теряла  ключ  от
номера и ты никогда не была возле Джементшафт-Банка.
     - С этим я согласна, но это не та правда, которую я имела в виду.
     - Тогда что же?
     - Джементшафт-Банк,  Тредстоун  71,  Апфель...  Эти  имена  абсолютно
реальны и тот факт, что они упоминаются тут все вместе, особенно заявление
Апфеля, является просто невероятным. Швейцарские банкиры весьма осторожные
люди. Они не будут игнорировать закон  таким  образом.  Его  же  заявление
противоречиво. Положение относительно  полной  тайны  банковских  операций
является одним из наиболее священных в Швейцарии.  Апфель  может  провести
несколько лет в тюрьме за заявление подобное тому, которое он  сделал  для
того, чтобы сослаться на этот счет, не говоря уже об упоминании имен. Если
ему только приказали так поступить весьма влиятельные  люди,  для  которых
нарушение закона допустимо... - Она замолчала. Ее глаза вновь уставились в
стену. - Почему? Почему Джементшафт-Банк, Тредстоун 71 и Апфель включены в
это сообщение?
     - Но я ведь уже сказал тебе. Они хотят отыскать меня. Они знают,  что
мы вместе. Поэтому, обнаружив тебя, они доберутся и до меня.
     - Нет, Джейсон, это проходит  помимо  Карлоса.  Ты  действительно  не
совсем понимаешь сущность  швейцарских  законов.  Даже  Карлос  не  сможет
заставить их сделать подобную уступку. - Мари снова посмотрела на него, но
ее  глаза  заволакивал  туман  и  ей  приходилось  всматриваться  в   едва
различимый силуэт напротив. - Это не одна история, их тут целых  две.  Обе
построены на лжи, причем первая соединена со второй очень  тонкой,  синими
нитками шитой, спекуляцией о банковских делах, которые  никогда  не  могут
быть достоянием широкой гласности, по  крайней  мере,  до  тех  пор,  пока
расследование  докажет  все  факты.  И  эта  вторая  история,   несомненно
фальшивое заявление о миллионах,  украденных  из  Джементшафт-банка,  была
присоединена к одинаково лживой истории, будто меня преследуют за убийство
трех человек в Цюрихе. Она была "добавлена" преднамеренно.
     - Объясни мне это, пожалуйста.
     - Все это так, Джейсон. Поверь мне, когда я тебе это скажу. Это лежит
прямо перед нами.
     - Что "это"?
     - Кто-то пытается послать нам сообщение.



                                    19

     Тяжелый армейский автомобиль пронесся по Манхеттен Ист  Ривер  Драйв,
освещая огнями остатки грязного мартовского снега. Майор дремал на боковом
сиденье, а его  длинные  ноги  располагались  по  диагонали.  В  его  руке
находился небольшой чемоданчик. Тонкий шнур был прикреплен к  его  руке  с
помощью металлической защелки, а сам  шнур  проходил  через  рукав  и  был
закреплен на  поясе  офицера.  Специальное  устройство  было  переставлено
только два раза в течение  последних  девяти  часов.  Акция  не  позволяла
делать этого чаще. Первый раз это было, когда майор вылетел из  Цюриха,  и
второй  раз  во  время  прибытия  в  аэропорт  Кеннеди.  В  обоих  случаях
чемоданчик    находился    под    тщательным    наблюдением    вооруженных
государственных чиновников.
     Неожиданно раздался резкий продолжительный звонок. Майор открыл глаза
и поднес левую  руку  к  лицу.  Звук  был  ни  чем  иным,  как  сигнальным
устройством, вмонтированным в часы. Нажав на кнопку блокировки, он перевел
взгляд на второй циферблат, показывающий  нью-йоркское  время.  Первый  же
показывал время по Цюриху. Сигнал был  установлен  24  часа  назад,  когда
офицер получил распоряжение по спецсвязи. Новое сообщение должно поступить
через три минуты после условного сигнала.
     "Теперь, - подумал он, - оно придет вовремя, если Железный Осел будет
так же точен, как и всегда".
     Офицер привстал и наклонился к водителю.
     - Сержант, установите на своем приемнике частоту 14-30.
     - Слушаюсь, сэр, - он переключил две ручки  на  панели  радиостанции,
смонтированной под приборным щитком автомобиля. - Все готово, сэр.
     - А где здесь микрофон?
     - Не знаю. Я никогда им  не  пользовался,  сэр,  -  водитель  отыскал
небольшой пластмассовый микрофон  в  специальном  углублении  и,  распутав
шнур, протянул через сидение. - Кажется, я его нашел.
     - Тредстоун! Тредстоун! Подтвердите, пожалуйста,  прием,  -  раздался
голос из динамика.
     - Тредстоун подтверждает, - ответил майор Гордон Вебб.  -  Слышу  вас
хорошо. Продолжайте...
     - Где вы находитесь?
     - Около мили на юг на Ист Ривер Драйв.
     - Ваше расписание вполне приемлемо.
     - Рад слышать. Это делает мой день...
     Возникла пауза. Комментарий майора не был оценен.
     - Следуйте один-четыре-ноль, семьдесят первый восточный.  Подтвердите
прием.
     - Один-четыре-ноль, восток семьдесят первый.
     - Держите автомобиль в зоне. Приближение на фут.
     - Вас понял.
     - Конец.
     - Конец, - Вебб возвратил  кнопку  передачи  в  прежнее  положение  и
протянул микрофон водителю. - Забудьте этот адрес,  сержант.  Теперь  ваше
имя попало в очень короткий список.
     - Где вас высадить, сэр?
     - Не далее, чем в двух  кварталах.  Я  могу  уснуть  в  канаве,  если
придется идти больше этого.
     - Как насчет Лекс и Семьдесят второй?
     - Это в двух кварталах?
     - Не более трех.
     - Если это три, то ты вполне скрыт.
     Вебб прикрыл  глаза.  После  двух  лет  он  вновь  собирался  увидеть
Тредстоун 71. Он знал, что у него должно быть  определенное  волнение,  но
его не было. Он ощущал только усталость и пустоту. Что с ним случилось?
     Непрекращающийся шум колес по асфальту был  гипнотизирующим,  и  этот
ритм в его сознании прерывался какими-то посторонними  звуками,  вторжение
которых он не мог объяснить. Эти звуки будили память, унося воображение на
какое-то  время  назад,  где  разнообразные  шумы  джунглей  сливались   в
единственный  тон.  Затем  была  сплошная  ночь,  прерывающаяся  слепящими
вспышками взрывов, которые окружали его со всех сторон, не обещая  ничего,
кроме смерти. Но он  не  умер.  Чудо  было  совершено  человеком,  который
возвратил его к жизни... и хотя  с  того  момента  прошли  годы,  эти  дни
никогда не забывались. Что за чертовщина происходит?
     - Мы приехали, майор.
     Вебб открыл глаза и  вытер  со  лба  пот.  Затем  взглянул  на  часы,
подхватил чемоданчик и открыл дверь.
     - Я буду тут около 23 часов,  сержант.  Если  не  найдете  место  для
парковки, то курсируйте поблизости, и я вас увижу.
     - Хорошо, сэр, - водитель повернулся к нему лицом. - Не могли  бы  вы
сказать, майор, сколько нам еще придется ехать?
     - А зачем тебе это знать?
     - Это тяжелая машина, сэр, расходует много бензина.  Если  мы  поедем
дальше, то я должен заправиться.
     - Мы поедем на частный аэродром в Нью-Джерси. Мне необходимо быть там
не позже ноля тридцати.
     Вебб вышел на тротуар, закрыл дверь  машины  и  направился  на  юг  в
сторону Семьдесят первой.
     Через пять  минут  он  уже  стоял  перед  фасадом  хорошо  ухоженного
кирпичного дома, строгий и богатый дизайн  которого  отлично  сочетался  с
роскошным  видом  улицы.  Это  местечко  в  Манхеттене  едва  ли  кто  мог
подозревать в принадлежности к самым секретным операциям в  стране.  Майор
Гордон Вебб был одним из восьми или десяти людей в стране, которые знали о
его существовании.
     Тредстоун 71.
     Он  поднялся  по  ступеням,  зная,   что   от   его   веса   решетка,
вмонтированная в каменные ступени, уже  включает  электронные  устройства,
которые  в  свою  очередь  приводят  в  действие  камеры,  передающие  его
изображение на внутренние экраны. Кроме  этого  он  знал  очень  мало,  за
исключением  того,  что  Тредстоун  71   никогда   не   был   закрыт.   Он
функционировал 24 часа в сутки с помощью нескольких специально  отобранных
людей, которые оставались неизвестными для окружающих.
     Дойдя до двери, он нажал на звонок. Самый обычный звонок,  но  только
не в обычной двери, что и разглядел майор.  Толстая  стальная  плита  была
скрыта под декоративной деревянной отделкой. Вебб взглянул на окна. Каждый
лист стекла был толщиной около дюйма  и  был  способен  выдержать  обстрел
пулями 30-го калибра.
     Наконец, дверь отворилась и майор непроизвольно улыбнулся,  глядя  на
фигуру в дверях, которая в данной обстановке  выглядела  весьма  необычно.
Это была седовласая женщина с мягкими аристократическими манерами.
     - Если это действительно вы, то я очень рада. Хорошо, что  вы  решили
нас навестить,  майор.  Джереми  писал  нам,  что  вы,  возможно,  будете.
Входите. Приятно видеть вас снова.
     - А мне очень приятно увидеть вас, - произнес Вебб, входя  в  холл  и
закрывая за собой дверь. - Но я не  уверен,  что  мы  встречались  с  вами
раньше.
     Женщина рассмеялась.
     - О, мы так часто обедали вместе!
     - Вместе с Джереми?
     - Конечно.
     - Кто же такой Джереми?
     - Наш племянник, который, кроме всего прочего, и ваш преданный  друг.
Такой прекрасный молодой человек и так прекрасно, что он не существует,  -
она взяла его за локоть, пока они спускались длинным коридором. - Это  все
для соседей, которые могут прогуливаться где-нибудь рядом.  Теперь  прямо,
они уже ждут.
     Они миновали арку, которая вела в большую комнату. Майор  заглянул  в
нее. Там находилось большое пианино,  стоявшее  напротив  окна  и  кругом,
почти на всех стенах,  висело  множество  фотографий.  Там  были  парусные
лодки, мужчины и женщины, стоящие на палубах океанских лайнеров, несколько
портретов военных... и еще два впечатляющих снимка игры в водное поло. Это
была комната, принадлежавшая кирпичному дому на этой улице. Они  дошли  до
конца коридора,  где  располагалась  огромная  дверь,  отделанная  красным
деревом и металлическим орнаментом. Все это свидетельствовало о  том,  что
за дверью находилось все то, что уже не принадлежало этому богатому  дому.
Женщина нажала на невидимый звонок. Майор услышал легкое гудение.
     -  Ваш  приятель  уже  прибыл,  джентльмены.  Кончайте  ваш  покер  и
принимайтесь за работу. Встряхнитесь, Иезуит.
     - Иезуит? - удивился Вебб.
     - Это старая шутка! - воскликнула женщина. - Она  ходила  еще  тогда,
когда вы, вероятно, были маленьким мальчиком и играли в индейцев.
     Дверь открылась и появилась уже немолодая,  но  по-прежнему  стройная
фигура Дэвида Эббота.
     - Рад видеть вас, майор, - произнес он, протягивая руку.
     - И я рад вновь тут оказаться, сэр, - они пожали друг другу руки. Еще
один пожилой и также хорошо выглядевший человек возник рядом с Эбботом. Но
в комнате находился еще и третий. Он стоял в тени, в самом  дальнем  углу,
но майор безошибочно признал его. Это был Эллиот Стивенс, главный помощник
Президента США. Ему было чуть больше сорока, но его авторитет и  уважение,
которое проявлялось большинством  из  окружения  Президента,  были  вполне
заслуженными.
     Мужчина рядом с Эбботом сразу же  вышел  в  сопровождении  седовласой
женщины. Дверь за ними закрылась.
     - Вы ведь давно их знаете? - заметил Вебб, кивая на закрывшуюся дверь
и обращаясь к Эбботу.
     - Можно сказать, почти всю мою сознательную жизнь, - улыбнулся Эббот.
- Он был яхтсменом, когда  мы  проводили  операции  в  Югославии  еще  при
Доноване.
     - Они оба теперь составляют историю.
     - Которая никогда не будет написана, - заметил  Эббот,  закрывая  эту
тему. - я хочу представить вас Эллиоту Стивенсу. Я думаю, что вам не  надо
представлять, кто он такой. Вебб... Стивенс... Стивенс... Вебб.
     - Звучит как в юридической  конторе,  -  пошутил  Стивенс,  потягивая
руку. - Очень приятно с вами познакомиться, Вебб. Как добрались?
     -  Я  предпочитаю  пользоваться  армейским  транспортом,  к  которому
привык.
     - Это  только  с  виду  должны  быть  обычная  инспекционная  поездка
согласно установленному в Джи-два  расписанию,  -  заметил  Эббот.  -  Все
остальное никому неизвестно. Теперь давайте посмотрим, что у нас  есть.  -
Он стал помогать офицеру освобождаться от чемодана.
     - Может быть, мне вам помочь? - помощник  Президента  заинтересованно
наблюдал за их манипуляциями.
     - Благодарю вас, - ответил Вебб. - Прошу вас пропустить шнур еще  раз
через ручку.
     Стивенс проделал требуемое.
     - Сперва я подумал, что чемодан прикреплен к вашей руке.
     - Внутри этого нейлонового шнура проходит стальной провод, - объяснил
ему Вебб.
     - Вы сказали, что ваше путешествие было самым  обычным?  -  продолжал
представитель Белого Дома. - Но почему?
     Монах улыбнулся.
     - Теперь я понимаю,  почему  Президент  держит  вас  возле  себя.  Мы
никогда не сомневались, что Карлос  рано  или  поздно  проявит  интерес  к
Вашингтону. Он повсюду умеет находить недовольных или  обиженных  людей  и
предлагает им то, что, как им кажется, им и не хватает. Без таких людей он
не сможет существовать. Вы  должны  помнить,  что  он  торгует  не  только
смертью, но и национальными секретами.
     - Президент должен  знать  это,  -  сказал  Стивенс.  -  Это  поможет
объяснить многие вещи.
     - Вот поэтому-то  вы  и  находитесь  здесь,  мой  дорогой  Эллиот,  -
пробурчал Эббот.
     - И это подходящий момент, чтобы начать с Цюриха, - проговорил Вебб и
положил чемодан на кресло, стоящее перед  радиоустановкой,  смонтированной
вместе с сейфом. Вся эта аппаратура в течение нескольких минут могла  быть
преобразована в книжные полки.
     Вебб сел, выложив папки из чемодана к  себе  на  колени,  после  чего
взглянул на несколько листов, лежащих отдельно.
     - Вы можете не сомневаться, что Карлос уже обосновался в  Вашингтоне,
но пока я не могу этого подтвердить.
     - Где? Тредстоун?
     - Очевидных доказательств нет, но и исключать этого нельзя. Во всяком
случае, он нашел он нашел "фише" и передал номера телефонов.
     - Но как, боже мой?
     - Как, я могу лишь предполагать. Кто - это я знаю.
     - Так кто же?
     Человек по имени Кониг. Около трех дней назад он был ответственным за
первичную проверку клиентов в Джементшафт-Банке.
     - Три дня назад? А где же он сейчас?
     - Мертв... Дорожная авария на маршруте, по которому он  ездил  каждый
день. Тут имеется полицейский отчет, и я могу его перевести, - Эббот  взял
бумаги и сел в соседнее кресло. Эллиот продолжал стоять, а Вебб продолжил:
- Здесь есть кое-что интересное. Мы не узнали из этого ничего  нового,  но
тут есть ниточка, вдоль которой я хотел бы следовать.
     - Что это такое? - осведомился Монах, продолжая чтение бумаг. - Здесь
описывается авария, маршрут, скорость машины...
     - Это в конце. Там, где описывается убийство в банке.
     - Тут? - Эббот перевернул страницу.
     - Да, взгляните на это. Вот  здесь,  два  последних  предложения.  Вы
поняли, что я имею ввиду?
     - Не совсем, - пробормотал Эббот.  -  Тут  лишь  указано,  что  Кониг
работал в Джементшафт-Банке, где он был свидетелем перестрелки. Вот и все.
     - Я не думаю, что это "все" - возразил Вебб. - Я думаю, что это  было
гораздо больше. Кое-кто начал задавать  вопросы,  но  все  это  дело  было
закончено очень быстро. Мне очень хотелось бы знать, кто поработал красным
карандашом над этими отчетами в цюрихской полиции? Это  наверняка  человек
Карлоса. Ведь мы знали, что у него там есть человек.
     Монах откинулся в кресле.
     - Предположим, что ты прав, но что это нам дает?
     - Вся эта игра в Цюрихе была организована Карлосом. Именно его люди в
полиции собрали "так называемые доказательства" связи этой женщины с тремя
убийствами. Все это нелепо и смешно. Она не убийца.
     - Хорошо, хорошо, - сказал Эллиот. - Это был Карлос. Но почему он все
это проделал?
     - Чтобы вспугнуть Борна. Сен-Жак и Борн сейчас, кажется, вместе.
     - Борн является этим убийцей, который называет себя  Кейном,  не  так
ли?
     - Да, - ответил Вебб. - Карлос поклялся убить его. Кейн  двигался  за
Карлосом  через  всю  Европу  и  Ближний  Восток,  но  до  сих  пор  никто
практически не знает,  как  он  выглядит.  Теперь,  если  они  найдут  эту
женщину, они получат шанс, что Кейн-Борн будет обнаружен. Карлос прикончит
их обоих.
     - Ладно. Опять этот Карлос. А что же делали вы?
     - То, что я имел  в  виду,  когда  мы  говорили  о  Цюрихе.  Достигли
Джементшафт-Банка и убедили их подтвердить тот факт, что  женщина  женщина
может быть - только может быть  -  связана  с  крупной  кражей.  Это  было
нелегко, но сделал это подкупленный Кониг, а не кто-нибудь их наших людей.
Это их внутреннее дело, и они не захотели предавать его гласности. Затем я
получил  бумаги  и  отправился  с  ними  к  Вальтеру  Апфелю.   Загадочная
женщина... украденные миллионы... убийства. Редакторы просто ухватились за
это.
     - Но почему? -  вскричал  Стивенс.  -  Зачем?  Ведь  вы  использовали
граждан другой страны для нужд секретной  стратегической  службы  США!  Вы
потеряли рассудок? Вы лишь осложнили обстановку,  принося  эту  женщину  в
Жертву!
     - Вы не правы, - возразил майор Вебб. - Мы пытаемся спасти ее  жизнь,
повернув оружие Карлоса против него самого.
     - Но как?
     Монах поднял руку вверх.
     - Прежде чем мы ответим, нам необходимо вернуться к другому  вопросу.
Минуту назад я спросил майора, как Карлос смог найти Борна - Найти "фише",
идентифицирующее Борна как Кейна. Мне кажется, что я это  знаю,  но  хочу,
чтобы он сам рассказал вам это.
     Вебб подался вперед и неохотно сообщил:
     - Досье "Медузы".
     - "Медузы"?  -  выражение  физиономии  Стивенса  отражало  факт,  что
"Медуза" была  предметом  недавнего  брифинга  в  Белом  Доме.  -  Но  эти
документы недоступны.
     - Правильно, - согласился Эббот. - Имеется оригинал и две копии.  они
находятся в подвалах Пентагона, ЦРУ и  Совета  Национальной  Безопасности.
Доступ к ним имеет ограниченная группа людей, каждый из  которых  является
одним из высших руководителей своего ведомства. Борн  вышел  из  "Медузы".
Перекрестная проверка этих людей из "Медузы" с банковскими записями  могла
дать нужное имя, его имя. И кто-то дал его Карлосу.
     Стивенс неподвижно уставился на Монаха.
     - Вы хотите сказать, что Карлос... имеет связь с подобными людьми? Вы
задали мне невообразимую загадку.
     - Однако, это единственное объяснение, - заметил Вебб.
     - Но почему же Борн должен был использовать свое собственное имя?
     - Это было необходимо,  -  проворчал  Эббот.  -  Это  было  жизненным
дополнением его портрета. Все должно быть подлинным и достоверным.
     - Достоверным?
     - Может быть, теперь вы меня поймете, - проговорил майор. -  Связывая
Сен-Жак с кражей миллионов из Джементшафт-Банка, мы говорим  Борну,  чтобы
он держался на поверхности. Он ведь понимает, что это фальшивка.
     - Чтобы Борн держался на поверхности? - изумился Эллиот.
     - Человек, называемый Борном,  -  вновь  вступил  в  разговор  Монах,
вставая с кресла и направляясь к окну. - Это офицер американской секретной
службы. Нет никакого Кейна, во всяком случае того Кейна, в которого  верит
Карлос. Вот кто он есть на самом деле. Или был...
     Наступила тишина, прерванная Стивенсом.
     - Мне кажется, что для  сообщения  Президенту,  мне  необходимо  дать
более подробные разъяснения.
     - Хорошо, - сказал Эббот, глядя  в  сторону.  -  Три  года  назад  мы
позаимствовали  всего  одну  страничку  из  истории  английской  секретной
службы. Мы создали человека, которого никогда не было. Если вы помните, то
перед вторжением  в  Нормандию,  английская  разведка  подбросила  труп  к
побережью Португалии, отлично рассчитав, что находящиеся при нем документы
легко найдут дорогу в немецкое посольство в Лиссабоне. Для этого  мертвеца
была создана реальная  жизнь:  имя,  должность,  офицерский  чин,  друзья,
шлюха,  путешествия,  визитные  карточки  самых  фешенебельных  лондонских
клубов, водительская лицензия и около десятка личных писем. Из этих  писем
можно было выудить информацию о том, что вторжение  будет  иметь  место  в
сотнях миль от пляжей Нормандии и через шесть недель после выбранной  даты
в июле, вернее в июле.  После  панической  проверки  всех  этих  сведений,
проделанной  германскими  агентами  в  Европе  и  в  Англии  и   постоянно
контролируемой агентами МИ-5, Верховное командование в Берлине поверило  в
эту историю и переместило туда значительное  количество  своих  сил.  Этим
человеком были спасены тысячи жизней, человеком, которого никогда не было.
- Эббот снова возвратился к своему креслу.
     - Я слышал об этом эпизоде, - сказал Стивенс. - И что из этого?
     -  Мы  провели  операцию,  которая  является  вариацией  этих  давних
событий, - Монах сел в кресло. - Мы создали реально существующего человека
с соответствующей легендой, которая создает  впечатление,  что  он  всегда
находится там, где совершается какое-нибудь преступление  и,  естественно,
имеет к нему прямое отношение. Его "убийства"  создавались  ежемесячно,  а
иногда каждую неделю. Он мог быть  где  угодно...  и  он  "был"  абсолютно
везде.
     - Вы имеете в виду этого Борна?
     - Да. Он провел много месяцев, изучая все, что было нам  известно  по
Карлосу: все установленные и неустановленные убийства, с которыми так  или
иначе было связано имя Карлоса. Он изучил его методы проведения  операций,
тактику и средства к достижению цели. Большая часть этих  материалов  вряд
ли когда-нибудь увидит свет. И тогда  он  стал  постепенно  появляться  на
сцене, всегда в разном облике, разговаривая на разных языках  и  используя
жаргон, понятный лишь профессиональным преступникам и убийцам.  Иногда  он
создавал "свидетелей" своих встреч, чаще всего это были запуганные мужчины
и женщины,  тем  или  иным  образом  связанные  с  преступным  миром.  Они
встречались с ним, видели его, он существовал и беспокоил  их.  Вот  таков
образ, созданный Борном.
     - И он проводил эту тайную  работу  почти  три  года?  -  осведомился
Стивенс.
     - Да. Он приехал  в  Европу  из  Азии,  как  вполне  сформировавшийся
наемный убийца, прошедший спецподготовку  в  отрядах  "Медузы",  и  теперь
полный решимости выставить Карлоса из его собственного дома.  Его  тактика
заключалась в том, чтобы постоянно разрушать планы Карлоса, заставляя того
обнаружить себя.
     - Что он за человек?
     - Профессионал, - ответил Гордон Вебб. - Один из тех, кто великолепно
подготовлен и  который  понимает,  что  Карлоса  необходимо  остановить  и
уничтожить.
     - Но три года?
     - Кроме того, вы должны знать, что  он  был  подвергнут  пластической
операции, - вступил в разговор Монах. - Это  как  бы  последний  кирпич  в
стене, окружающей его прошлую жизнь. Вместо человека, которым он  был,  он
стал человеком, которого не было. Я не думаю,  что  есть  способ,  которым
нация могла бы отметить все, что  сделал  этот  человек.  Если  есть  хоть
единственный способ помочь ему сейчас, я готов это сделать, как бы  трудно
это не было. - Монах помолчал ровно две секунды  и  добавил:  -  Если  это
Борн.
     Его   заявление   произвело   эффект   бомбы,    разорвавшейся    над
представителем Белого Дома. Его как будто ударили по голове молотом.
     - Что вы сказали? - растерялся Стивенс.
     - Мне жаль, что я держал все до конца. Я хотел, чтобы вы  представили
полную картину происходящего, прежде чем я  перейду  к  описанию  пробела.
Возможно, что это не пробел, мы  не  имеем  точной  информации.  Произошли
самые разные вещи,  которым  мы  не  можем  дать  объяснения.  Вот  почему
сложилась подобная ситуация, когда мы не хотим обсуждать пока этот  вопрос
на других уровнях, так как не желаем обрекать  человека  на  смерть  после
всего, что он для нас сделал. Если ему повезет и он вернется к собственной
жизни, то она будет возможна для него лишь анонимно, как бы  это  не  было
прискорбно.
     - Я думаю, вы  должны  объяснить  мне  это,  -  сказал  представитель
Президента.
     - Все очень  просто,  Эллиот.  Обыкновенная  лояльность  и  понимание
ситуации... и еще порядочность.  Карлос  построил  целую  индустрию  особо
преступного  мира,  и  если  Борн  будет  обнаружен,  то  они  постараются
уничтожить его любой ценой. Конечно, если ему  удастся  захватить  Карлоса
или уничтожить его с нашей помощью, то тогда полная победа, и он  свободно
сможет жить у себя дома.
     - Но вы сказали, что этот человек может оказаться и не  тем,  кем  он
был! Вы сказали, что это может быть и не Борн!
     - Я сказал, что мы не знаем. В банке был именно он, так как сигнатуры
были идентичны. Но Борн ли это сейчас? Следующие несколько дней могут  нам
подсказать.
     - Если он обнаружится, - добавил Вебб.
     - Это очень тонкий момент, - продолжил Эббот.  Всегда  имеется  масса
вариантов... Если это не Борн или если он встал на путь предательства,  то
тогда звонок в Оттаву и убийство в  аэропорту  могут  быть  объяснены.  Из
этого мы могли бы сделать вывод, что знания этой женщины были использованы
для получения денег в Париже. Все, что Карлосу оставалось сделать, так это
произвести небольшой поиск в финансовом департаменте Канады. Все остальное
для него - это детская игра. Уничтожить ее связи, привести  ее  в  панику,
изолировать и использовать для охоты за Борном.
     - Вы пытались передать ей какое-либо сообщение? - неожиданно  спросил
майор.
     - Пытался, но потерпел неудачу. Я хотел,  чтобы  Мак-Хокинс  позвонил
человеку по имени Алан или что-то в этом роде.  Он  проинструктировал  ее,
чтобы она немедленно возвращалась в Канаду. Но он не стала слушать его.
     - Чертовщина! - взорвался Вебб.
     - Вот именно. Если бы нам удалось ее вернуть,  мы  бы  многое  смогли
узнать. Она является ключом ко всей операции. Почему  она  вместе  с  ним?
Почему он всегда с ней? Нет, я не могу найти правдоподобных версий.
     - Для меня это еще  менее  ясно!  -  заявил  Стивенс.  Его  удивление
перешло сейчас в ярость. - Если вы  хотите,  чтобы  Президент  оказал  вам
поддержку,  а  я  пока  еще  ничего  не  обещаю,  то  вы  обязаны   внести
дополнительную ясность в это дело.
     Эббот повернулся и уставился на Стивенса.
     - Шесть месяцев назад Борн исчез, - сообщил он. - Что-то случилось...
Мы не уверены в этом, но мы можем просуммировать  определенные  факты.  Он
отправил сообщение из Цюриха, что собирается быть в  Марселе.  Уже  позже,
значительно позже, мы поняли, в чем дело. Он  узнал,  что  у  Карлоса  был
контракт на Говарда Леланда, и Борн  пытался  остановить  его...  Затем  -
ничего... он исчез. Был ли он убит? Или  сломался  от  перегрузок?  Или...
отказался от своего замысла?
     - Я не могу с этим согласиться, - перебил его Вебб. - Не могу!
     - Я знаю, что ты можешь, - сказал Монах. - Именно поэтому я  и  хочу,
чтобы ты поработал с этими материалами. Ты знаешь его коды, они все здесь.
Следи за малейшими изменениями в Цюрихе.
     - Но позвольте! - вмешался Стивенс. - О чем вы рассуждаете? Вы должны
найти что-то конкретное, что-то такое, на чем можно было  бы  базироваться
при принятии важных решений! Мне это просто необходимо, мистер Эббот.  Это
необходимо Президенту!
     - Я сам бы этого хотел. Но ответ, возможно, будет только на  небесах,
- произнес Монах. - Что мы нашли? все, что угодно и ничего... Два  года  и
десять месяцев напряженной работы в  наших  архивах.  Перепроверен  каждый
факт, каждый человек, каждая связь, каждый источник. И с каждым месяцем, с
каждой неделей мы  все  ближе  и  ближе  подбирались  к  Карлосу...  Затем
пустота. Тишина. Шесть месяцев вакуума.
     - Но теперь эта тишина взорвана, - возразил помощник Президента. - Но
кем?
     - Это главный вопрос, не так ли? - устало произнес  Эббот.  -  Месяцы
тишины, а потом взрыв такой непонятной активности. Счет обнаружен,  "фише"
переделано, миллионы  исчезли,  вероятно,  украдены.  Кроме  всего,  убито
несколько человек, а другим, по всей вероятности, устроены ловушки. Но кем
и для чего? - Монах качнул головой. - Удивительно, но пока  мы  в  тумане.
Кто этот человек и на чьей он стороне?




                                    20

     Автомобиль стоял между двумя уличными фонарями по диагонали к тяжелой
входной  двери  кирпичного  особняка.  На  переднем  сиденьи  располагался
водитель в форменной одежде, что было привычным явлением на  такой  улице.
Но что было необычным, так это то, что двое других людей продолжали сидеть
сзади, не предпринимая никаких попыток выйти.  Напротив,  они  внимательно
наблюдали за входом в особняк, уверенные в том, что  не  попадают  в  угол
обзора инфракрасных камер.
     Один из них поправил свои очки, делавшие его похожим на  сову.  Глаза
за  толстыми  линзами  вяло,  но  подозрительно  наблюдали  за  окружающей
обстановкой. Альфред  Джиллет,  один  из  руководящих  сотрудников  Совета
Национальной Безопасности, проговорил:
     - Какое удовольствие доставляет наблюдать, как рушится высокомерие.
     - Вы действительно не любите его? -  поинтересовался  его  компаньон,
широкоплечий  мужчина  в  черном  плаще,  чей  акцент  выдавал  славянское
происхождение выходца из Центральной Европы.
     - Я ненавижу его!  Он  стоит  за  всем,  что  мне  так  ненавистно  в
Вашингтоне. Школы, дома в Джорджтауне,  фермы  в  Вирджинии  и  уединенные
встречи в их клубах. Они прочно охраняют свой узкий маленький мирок, и  вы
не  можете  вторгнуться  туда,  там  нет  вам  места.   Ублюдок!   Высшее,
самовлюбленное мелкопоместное дворянство,  оккупировавшее  Вашингтон.  Они
используют способности большинства людей, скрывая  это  за  видимостью  их
поддержки в принятии решений. Если вы находитесь по другую сторону, то  вы
всегда  будете  составлять  часть  этой  элиты,  точнее   среды,   которая
поставляет идеи для элиты.
     - Наверное,  вы  преувеличиваете,  -  заметил  Европеец,  не  отрывая
взгляда от кирпичного особняка. - На  самом  деле  вы  находитесь  там  на
хорошем счету. В противном случае, наши контакты были бы невозможны.
     Джиллет нахмурился.
     - Если бы обо мне было такое мнение, то только  потому,  что  я  стал
просто незаменим для людей  подобных  Эбботу.  Я  держу  в  голове  тысячи
фактов, которые он просто не в состоянии оценить. Для  них  гораздо  проще
посадить меня туда, где не требуется решать проблемы, но где они постоянно
возникают. Директор Бюро по  проверке  политической  благонадежности!  Они
создали для меня этот титул и должность, и знаете почему?
     - Нет, Альфред, не знаю, - произнес Европеец, глядя на часы. -  Я  не
знаю почему.
     - Потому что у них нет терпения проводить столько времени за разбором
многих тысяч документов и досье. Они предпочитают обедать в  Сан-Суси  или
самодовольно  разглагольствовать  перед  членами  Сената,  читая   тексты,
подготовленные для них другими людьми, которых никто никогда не видит и не
замечает.
     - Вы чересчур озлоблены, - заметил Европеец.
     - Больше, чем вы можете сообразить. Вся жизнь  уходит  на  то,  чтобы
делать работу за этих ублюдков, и какой в этом смысл? Для  чего  мне  это?
Титул и случайный ленч, на котором мои мозги подаются между  креветками  и
устрицами. Люди, подобные Эбботу, никогда не смогут  обойтись  без  людей,
подобных мне.
     - Не следует недооценивать  Монаха.  Даже  Карлос  этого  никогда  не
делал.
     - Откуда он знает? Он не имеет понятия, что и как следует  оценивать.
Все, что делает Эббот, покрыто тайной. Никто не знает, сколько  ошибок  он
допустил. И когда некоторые из них выплывают на свет, за них отвечают люди
такие как я.
     Европеец перевел взгляд с дома на собеседника и холодно проронил:
     - Вы очень эмоциональны, Альфред. Вы должны быть более  осторожны  на
этот счет.
     Джиллет ухмыльнулся.
     - Это никогда не выходит наружу  и  я  надеюсь,  что  мое  содействие
Карлосу подтверждает это. Давайте считать, что я готов  к  конфронтации  и
что ничто в мире меня не напугает.
     - Искреннее признание, - заявил широкоплечий мужчина.
     - А что вы можете сказать о себе? Ведь это вы меня нашли.
     - Я знал, что искать, - он повернулся к окну.
     - Я имею в виду "вас". Работа, которую вы выполняете для Карлоса.
     -  У  меня  нет  таких  сложных  причин.  Я  уехал  из  страны,   где
образованные  мужчины  и  женщины  продвигаются  по  службе   по   прихоти
слабоумных идиотов, которые наизусть читают марксистскую муть. Карлос тоже
знал, что искать и кого искать.
     Джиллет рассмеялся, его скучные глаза оживились.
     - Оказывается, что мы не так уж и сильно отличаемся  друг  от  друга.
Замените жизненные артерии нашего западного устройства на марксизм,  и  вы
получите совершенно отчетливые параллели.
     - Возможно, - согласился Европеец снова  взглянув  на  свои  часы.  -
Теперь уже недолго. Эббот обычно пользуется полночным рейсом на Вашингтон.
     - Вы уверены, что он выйдет один?
     - Он всегда так поступает,  ведь  его  не  должны  видеть  вместе  со
Стивенсом. Вебб и Стивенс также  должны  выйти  отсюда  отдельно  друг  от
друга. Двадцатиминутный интервал - стандартное время для таких встреч.
     - Как вам удалось обнаружить Тредстоун?
     - Это оказалось не очень трудно. Ваше  содействие,  Альфред,  сделало
свое дело, - он рассмеялся, но его глаза по-прежнему  были  устремлены  на
особняк. - Кейн вышел из "Медузы",  вы  сами  сообщили  нам  это,  и  если
подозрения Карлоса были точными, то  это  означало,  что  Монах  связан  с
Борном.  Карлос  проинструктировал  нас,  чтобы  мы  держали  Монаха   под
постоянным наблюдением. В конце концов, мы и вышли на это место.
     - Это вывело вас на Канаду? К человеку в Оттаве?
     - Человек из Оттавы  обнаружил  себя  сам,  когда  начал  разыскивать
Тредстоун. Потом мы выяснили,  кто  такая  эта  женщина.  Это  именно  она
позвонила ему из Парижа и попросила начать поиски. Мы не знаем, почему это
происходит, но подозревали, что Борн  может  попытаться  нанести  удар  по
Тредстоуну со стороны. Но когда ваши секретные службы стали вмешиваться  в
события в Канаде, то это привело  нас  к  выводу,  что  Карлос  был  прав.
Точнее, правы были вы,  Альфред.  Это  был  не  Кейн.  Это  была  ловушка,
призрак.
     - Я говорил вам это с самого начала, - произнес Джиллет. -  Три  рода
фальшивых сообщений из непроверенных источников. Вот так все было!
     - С самого начала... - задумчиво вздохнул Европеец. - Несомненно, это
лучшее, на что был способен  Монах...  пока  что-то  не  случилось  и  его
творение не обернулось массой проблем.
     -  Присутствие  здесь  Стивенса  подтверждает  это.  Президент  хочет
находиться в курсе событий.
     - Он должен это знать. Существует весьма щекотливое  подозрение,  что
руководитель секции департамента финансов  при  правительстве  Канады  был
убит агентами американских секретных служб. -  Он  отвернулся  от  окна  и
взглянул на Джиллета. - Запомните, Альфред, что мы просто хотим знать, что
произошло. Я предоставил вам факты в том виде, в каком мы их получили. Они
неопровержимы  и  Эббот  не  сможет  их  отрицать.  Но  они  должны   быть
представлены, как полученные независимо  ни  от  кого,  а  лишь  из  ваших
собственных  источников  информации.  Вы  напуганы,  вы  требуете  отчета,
полагая, что все сообщения секретных служб ложны. Но не забывайте, что  вы
не должны  поддаваться  эмоциям.  Помните,  что  он  будет  постоянно  вас
подозревать, так как в данном случае вы являетесь обвинителем, а не он.
     - Я буду помнить об этом.
     - Хорошо, - через стекло были видны огоньки подъезжающего автомобиля.
- А вот и такси Эббота. Я позабочусь о водителе. - Он обратился к  шоферу:
- Эббот может появиться с минуты на минуту. Вы знаете, что надо делать,  а
я буду слушать в своей машине.
     Шофер молча кивнул. Оба вышли из машины  одновременно.  Шофер  обошел
автомобиль со стороны капота, чтобы  проводить  важного  клиента  к  южной
стороне улицы. Джиллет наблюдал за ними через боковое стекло. Двое  мужчин
постояли  вместе  несколько  секунд,  после  чего  разделились.   Европеец
направился к прибывшему такси, его рука была  поднята,  а  между  пальцами
была зажата банкнота. Такси было отослано назад, так как  планы  заказчика
изменились. Шофер направился к северной стороне и теперь находился в  тени
лестницы на расстоянии  двух  блоков  от  Тредстоун  71.  Через  полминуты
Джиллет увидел выходящего из дверей Эббота, который всматривался в глубину
улицы, стараясь отыскать такси. Оно запаздывало и он решил поймать  другую
машину. Через несколько секунд он должен был пройти мимо шофера. Когда  он
с ним поравнялся, то оба они уже были вне угла обзора контрольной  камеры.
После короткого разговора мужчины  направились  к  ожидающему  автомобилю.
Через минуту озадаченный Эббот  уже  усаживался  внутрь  машины,  а  шофер
отошел в тень.
     - Вы!? - произнес Монах, не скрывая гнева и  отвращения.  -  Из  всех
возможных людей - вы!
     - Я не думаю, что вы в подобной ситуации  должны  выказывать  столько
презрения и высокомерия.
     - Что вы сделали! Как вы посмели! Цюрих... архивы "Медузы". Это  были
вы!
     - Архивы "Медузы" - да, Цюрих - да. Но вопрос не в том, что сделал я,
а в том, что сделали вы. Мы послали своих людей в Цюрих, объяснив им,  что
именно следует искать. И мы нашли это!  Его  имя  Борн,  не  так  ли?  Это
человек, которого вы называете Кейном. Человек, которого создали вы!
     Эббот проявил настороженность.
     - Как вы нашли этот дом?
     - Благодаря упорству и настойчивости. Я следовал за вами повсюду.
     - Вы меня преследовали? И что при этом, черт возьми, вы думали?
     - Старался найти правду, которую вы упорно от всех  скрывали.  А  что
думали при этом вы?
     - О, боже мой, вы же последний дурак! -  Эббот  глубоко  вздохнул.  -
Почему вы это сделали? Почему вы не пришли ко мне сами?
     - Потому что вы ничего  не  хотели  делать.  Вы  манипулировали  всей
системой секретных донесений. Миллионы долларов,  сотни  и  тысячи  людей,
посольства и  секретные  станции  были  задействованы  в  этот  круговорот
сплошной лжи об убийце, которого никогда не было. Я могу  припомнить  ваши
слова, что это вызов Карлосу, что это неотразимая ловушка для него! И  при
этом все мы были вашими пешками! Все  вы  одинаковы.  Кто  молится  вашему
богу, тот и нарушает правила, нет,  законы,  и  заставляет  нас  выглядеть
дураками!
     - У нас не было иного пути, - устало заметил  Монах.  Его  физиономия
представляла собой сгустки морщин, резко проступавших  при  тусклом  свете
фонарей. - Как могли вы так поступить? Я хочу знать правду, как  много  вы
знаете.
     - Все это я храню в своей памяти, но готов с вами кое-чем поделиться.
     - Думаю, что знаете вы немного.
     - Скорее можно сказать, что  это  не  включает  последний  период,  -
выразительно заявил Джиллет. - Я хочу знать, что произошло.
     - А что произошло?
     - Что произошло с вашей замечательной стратегией. Кажется, что она...
расползлась по швам.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Это  совершенно  очевидно.  Вы  потеряли  Борна  и  не  можете  его
разыскать. Ваш Кейн исчез  вместе  с  деньгами,  положенными  для  него  в
цюрихский банк.
     - Некоторое время Эббот молчал.
     - Минутку... Кого вы хотите впутать в это дело?
     - Вас, - быстро произнес Джиллет,  осторожно  подбираясь  к  главному
вопросу. - надо сказать, что я восхищался вашим самообладанием, когда этот
осел из Пентагона так многозначительно рассказывал об операции "Медуза"...
сидя прямо напротив того человека, который создал ее.
     - Это давняя история, - теперь голос  Эббота  снова  стал  сильным  и
уверенным. - Это ничего вам не даст.
     - Лучше скажем, что для вас это было в некоторой степени  необычно...
ничего не сказать. Я имею в виду, что на этом совещании  не  было  никого,
кто бы знал больше вас относительно  "Медузы".  Но  вы  не  произнесли  ни
слова, и  это  заставило  меня  крепко  задуматься.  Поэтому  я  энергично
интересовался, почему это столько времени уделяется убийце по имени  Кейн.
Вы  не  должны  сопротивляться,   Дэвид.   Вы   должны   были   предложить
правдоподобную причину, чтобы можно было продолжить  поиски  Кейна.  И  вы
бросили на охоту этого ублюдка Карлоса.
     - Это было правдой, - перебил его Эббот.
     - Несомненно. Вы знали, когда это нужно использовать, и я знал, когда
это поймать. Змея, которая выползла из головы "Медузы", подходит лишь  для
мифологического сюжета. Претендент,  прорывающийся  на  чемпионский  ринг,
должен выбить чемпиона из его угла.
     - Все это пустые слова. Слова с самого начала.
     - А почему бы и нет? Как я уже сказал, это было гениально  придумано,
вплоть до того, как использовать всех наших  людей  в  поисках  Кейна!  Вы
использовали всех "нас".
     Монах кивнул.
     - Очень хорошо. С этой точки зрения вы правы, но это не  то,  что  вы
думаете. Тредстоун был создан в виде небольшой группы людей, набранных  из
тех, кому правительство доверяло безраздельно. Они  пришли  из  армии,  из
Джи-два, Сената, ЦРУ, из морской разведки, а теперь еще и из Белого  Дома.
Если бы здесь были возможны какие-нибудь злоупотребления, то  ни  один  из
них бы не колебался в решении прекращения операции. Никто об этом даже  не
намекнул, и я прошу вас тоже этого не делать.
     - Могу ли я стать частью Тредстоуна?
     - Вы "теперь" уже ее часть.
     - Да, понимаю... Так что же случилось? Где Борн?
     - Об этом знает только бог. Мы даже не уверены, что это точно Борн.
     - Вы даже не уверены в этом?
     "Да, понимаю... Так что же случилось? Где Борн?
     Об этом знает только бог. Мы даже не уверены, что это точно Борн.
     Вы даже не уверены в этом"
     Европеец выключил аппарат и проговорил:
     - Вот это все, что мы хотели узнать,  -  он  повернулся  к  сидевшему
рядом с ним шоферу. - Теперь быстро. Остановись в проходе сзади  лестницы.
Запомни, что когда один из них выйдет, у тебя  будет  ровно  три  секунды,
прежде чем закроется дверь. Работай как можно быстрее.
     Человек в униформе вышел первым. Он прошел по тротуару по направлению
к Тредстоун 71. Европеец  осмотрелся,  затем  расстегнул  плащ  и  вытащил
длинный пистолет с глушителем на стволе. Проверив обойму, он убрал  оружие
в кобуру,  вышел  из  машины  и  направился  к  автомобилю,  где  все  еще
продолжалась беседа. Зеркала были установлены так, что сидящие  на  заднем
сидении не могли видеть приближающегося к ним  человека.  Европеец  быстро
прошел перед  капотом,  быстро  открыл  переднюю  дверь,  проскользнул  на
сиденье и направил оружие в сторону беседующей пары.
     Альфред Джиллет  открыл  от  удивления  рот,  его  левая  рука  стала
беспомощно искать ручку дверцы. Европеец опустил кнопку замка. Дэвид Эббот
не шелохнулся, молча глядя на незнакомца.
     - добрый вечер, Монах, - произнес Европеец. - Тот,  другой,  кто  так
часто  напоминает  мне  о   религиозных   обычаях,   посылает   вам   свои
поздравления.  Не  только  по  поводу  Кейна,  но  и  относительно  вашего
персонала  тут,  в  Тредстоун.  Например,  Яхтсмена.  Это  один  из  наших
ценнейших агентов.
     Наконец, Джиллет обрел дар речи. Это была смесь выкриков, переходящих
в шепот:
     - В чем дело? Кто вы такой? - выкрикивал  он,  стараясь  симулировать
неведение.
     - Прекратите вопить, мой старый друг. В  этом  нет  необходимости,  -
усмехнулся Европеец. - Я могу видеть по выражению лица мистера Эббота, что
его первоначальные сомнения на ваш счет были абсолютно верны. Всегда нужно
верить в первый инстинкт, не так ли, Монах? Конечно,  вы  были  правы.  Мы
нашли очередного недовольного человека, ведь ваш образ жизни производит их
с поразительной скоростью.  И  он,  естественно,  предоставил  нам  архивы
"Медузы", которые и привели нас к Борну.
     - Что вы тут делаете? О чем вы болтаете!? - кричал Джиллет.
     - Вы скучный человек, Альфред. Вы никогда не знали  своего  места,  и
никогда не знали, кому необходимо  служить.  Такие,  как  вы,  никогда  не
знают, с кем нужно оставаться.
     - Вы!!! - Джиллет с ужасом на физиономии поднялся с сиденья. Лицо его
исказилось.
     Европеец  выстрелил.  Звук  выстрела  мягко  отразился  внутренностью
салона. Джиллет сполз назад и его тело скрючилось на полу  у  дверцы.  Его
глаза совы еще больше округлились после смерти.
     - Я не думаю, что вы будете его оплакивать, - сказал Европеец.
     - Нет, не буду, - согласился Монах.
     - Это Борн на той стороне, и  вы  знаете  это.  Кейн  переметнулся  и
тишины  больше  не  будет.  Змея  из  головы  "Медузы"  решила   разрушить
собственный дом. Или, возможно,  он  был  подкуплен.  Это  тоже  возможный
вариант, не правда ли? Карлос покупает многих, вот, например, этот у ваших
ног, один из них.
     - Вы ничего от меня не узнаете. И даже не пытайтесь.
     - Нам  не  надо  ничего  больше  выяснять.  Теперь  мы  знаем  все...
Дельта...  Карлос...  Кейн...  Но  имена  теперь  уже  не  имеют  никакого
значения. Они никогда реально не существовали.  Остается  последний  шаг -
устранить человека-монаха,  который  принимает  решения.  Это - вы.  После
этого Борн в ловушке. С ним все покончено.
     - У нас  есть  и  другие,  кто  может  принимать  решения.  Он  может
добраться до них.
     - Если он это сделает, они прикончат его, как только он появится. Нет
ничего более презренного, чем предатель. И этому будут все доказательства.
Собственно, необходимо доказать только одно, что Борн - ваш человек.
     Старик нахмурился. Он был испуган, но боялся он не за свою  жизнь,  а
за что-то бесконечно необходимое.
     - Вы потеряли всякий рассудок. Таких доказательств нет.
     - это изъян в вашей системе и в ваших рассуждениях. Это "ваш"  изъян.
Карлос предусмотрел все, его щупальца проникли в самые  тайные  источники.
Ваш человек был из "Медузы", кто-то, кто жили исчез. Вы  выбрали  человека
по имени Борн, потому что  обстоятельства  его  исчезновения  стерлись  из
памяти, исчезли из всех существующих архивов  или,  по  крайней  мере,  вы
надеялись на это. Но вы не учли, что  Ханой  имел  собственные  архивы  на
людей, входящих в "Медузу", и эти архивы еще  существуют.  25  марта  1968
года Джейсон Борн был убит офицером американской спецслужбы в  джунглях  в
местечке под названием Там-Квуан.
     Монах подался  вперед,  выражая  свой  молчаливый  протест.  Европеец
выстрелил.


     Дверь особняка открылась. Оттуда  вышел  представитель  Белого  Дома,
сопровождаемый Яхтсменом. Шофер, притаившийся в тени  лестницы  знал,  что
через три секунды после этого могут включиться сигналы тревоги.
     - Так приятно было видеть вас здесь, - произнес Яхтсмен, пожимая руку
гостя.
     - Благодарю вас за приятный вечер, сэр.
     Это были его последние слова. Шофер произвел два выстрела. Оба  упали
в проеме двери. Шофер быстро вбежал  по  лестнице,  мгновенно  втащил  оба
трупа внутрь и перерезал провода сигнализации. После  этого  он  уже  смог
открыть дверь пошире, давая  сигнал  напарнику,  что  тот  может  входить.
Европеец за несколько секунд преодолел лестницу и оказался в холле.
     Они замерли, прислушиваясь и вглядываясь в глубину коридора.  Человек
в униформе двинулся  к  лестнице,  ведущей  к  двери,  отделанной  красным
деревом, и в тот же момент раздался выстрел. Он был произведен из  мощного
оружия без глушителя. Шофер схватился за плечо.
     - Лови ее! - закричал  он,  падая  вслед  за  выпавшим  из  его  руки
пистолетом. Европеец взглянул вверх. Шофер держался за плечо.  Его  одежда
пропиталась кровью, а пистолет валялся на ступенях.
     В открывшейся в глубине коридора двери появился майор Вебб  с  пачкой
бумаг в руке. Европеец два раза нажал на спуск и бумаги разлетелись во все
стороны, падая на валяющегося майора. Человек в  темном  плаще  подошел  к
шоферу. Немного выше, привалившись к перилам, лежала  седовласая  женщина:
она была мертва.
     - Как ты себя чувствуешь? Ты можешь передвигаться? - спросил у шофера
Европеец.
     Тот кивнул.
     - Она раздробила мне половину плеча, но двигаться я смогу.
     - Ты  должен!  -  приказал  широкоплечий  Европеец,  как  старший  по
положению, расстегивая свой плащ. - Ладно, одевай мой плащ. Я хочу,  чтобы
Монах оказался здесь! Быстро!
     - О, боже мой!
     - Карлос хочет, чтобы Монах тоже был здесь.
     Раненый с трудом поднялся, надел плащ и проделал свой путь к  машине.
Европеец придерживал дверь, наблюдая за шофером, чтобы быть  уверенным,  в
состоянии ли тот справиться  со  своей  сложной  задачей.  Он  должен  был
справиться. Шофер перетащил труп Дэвида Эббота в особняк, и оба приступили
к последнему  этапу  операции.  Все  участники  этой  ужасной  сцены  были
размещены в комнате в максимально естественных позах, которые  говорили  о
том, что драма разыгралась внезапно и была  полнейшей  неожиданностью  для
участников этой встречи, где, кроме всего прочего,  по  замыслу  режиссера
должен был  присутствовать  и  Борн.  Это  была  последняя  акция  по  его
изоляции. Когда все участники заняли свои места, согласно предположению  о
непринужденной и даже дружеской беседе, Европеец протер  все  предметы,  к
которым либо он, либо шофер могли прикоснуться,  и  подошел  к  небольшому
столику, где на серебряном подносе стояли бокалы для бренди. Он взял  один
из них и поднес к  свету.  Его  ожидания  подтвердились:  бокал  никто  не
трогал. Европеец поставил его на  стол  и  вытащил  небольшой  пластиковый
пакет, из которого извлек кусочек прозрачной ленты. Ее он также просмотрел
на свет. На этой ленте находились отпечатки  пальцев  правой  руки  Борна,
снятые с бокала Пьера, полученного в кабинете Джементшафт-Банка в  Цюрихе.
Аккуратно  взяв  бокал,  он  с  виртуозностью  специалиста,   которым   он
несомненно был, приложил ленту к нижней части  бокала,  после  чего  снова
посмотрел его на свету. Теперь отпечатки были  отчетливо  видны  даже  при
недостаточно сильном свете настольной лампы. После этого он кинул бокал  в
угол, где пол не был  прикрыт  ковром,  взглянул  на  осколки  и  отбросил
некоторые из них в сторону.
     Этого было вполне достаточно...



                                    21

     - Поздно, - ответил Борн, бросая чемоданы  на  кровать.  -  Нам  надо
отсюда уезжать и как можно скорее.
     Мари сидела в кресле. Она вновь прочитывала газету, выбирая отдельные
фразы  и  повторяя  их  по  несколько   раз.   Мари   пыталась   полностью
сосредоточиться и, в конце концов, осталась довольна проделанной работой.
     - Я права, Джейсон. Кто-то передает тебе сообщение!
     - Поговорим об этом позже. Мы  и  так  уже  тут  задержались.  Газеты
появятся в отеле через час, а что касается утренних газет, то с ними  дело
еще хуже.  Все  окружающие  увидят  твою  фотографию  и  обратят  на  тебя
внимание. Собирай вещи!
     Мари поднялась, но была не в состоянии двигаться.  Она  вынудила  его
обратить на себя внимание.
     - Да, мы поговорим обо всем попозже, но ведь ты собираешься  покинуть
меня, и я хочу знать почему.
     - Я же сказал, что об этом мы поговорим  попозже,  -  он  не  пытался
уклоняться от ответа, но сейчас было не до этого. - Ты все хочешь знать, и
я тебя отлично понимаю, но сейчас я хочу только одного, чтобы мы как можно
скорее убирались отсюда. Собирай свои вещи, черт побери!
     Его неожиданное раздражение возымело действие.
     - Да, конечно, сейчас я буду готова, - прошептала она.
     Наконец, они спустились на лифте в холл. Как только он  увидел  часть
мраморного пола через дверь лифта, ему стало казаться, что они находятся в
клетке, из которой есть только один выход  -  в  капкан.  Очень  скоро  он
понял,  почему  у  него  возникло  это  чувство.   За   столом   дежурного
располагался консьерж, перед которым лежала точно такая же газета, что и в
кейсе у Мари. Консьерж  читал  с  огромным  интересом,  буквально  пожирая
глазами текст и ковыряя во рту зубочисткой.
     - Проходи направо прямо к  двери.  Я  встречусь  с  тобой  на  улице.
Понятно?
     - О, мой бог! - шепнула Мари, увидев дежурного за чтением газеты.
     - Иди! Я быстренько с ним расплачусь.
     Звук  шагов  Мари  по  мраморному  полу  был  раздражающим  фактором,
которого Борн весьма опасался.  Консьерж  оторвал  взгляд  от  газеты,  но
Джейсон уже подходил к нему, стараясь загородить Мари.
     - У вас прекрасные условия, - сказал он по-французски, -  но  у  меня
появились срочные дела в Лионе. Общая сумма счета,  видимо,  будет  где-то
около пятисот франков. У меня нет времени на уточнение.
     Разговор об  уплате  всегда  был  самым  важным  для  служащих  таких
заведений. Консьерж мгновенно все подсчитал  и  представил  счет  клиенту.
Джейсон заплатил по счету и нагнулся, чтобы поднять чемоданы, но  вынужден
был  взглянуть  вверх,  привлеченный  звуком  удивления,  вырвавшегося  из
открытого рта консьержа.  Тот  переместил  взгляд  на  Борна:  их  взгляды
встретились. Служащий пытался сдержать внезапно подступивший к нему ужас.
     Джейсон быстро направился к выходу, одновременно наблюдая за столиком
дежурного. Тот взялся за телефон.
     - Быстро уходим! - закричал Борн. - Лови такси!
     Машину им удалось поймать на улице Лекурб, в пяти кварталах от отеля.
Борн изображал из себя неопытного американского туриста, используя ломаный
французский, который так хорошо помог ему в банке  де  Вали.  Водителю  он
объяснил, что он со своей очаровательной подругой желает  уехать  на  день
или два из центра Парижа куда-нибудь туда,  где  они  могли  бы  побыть  в
одиночестве. Может  быть,  он  знает  какое-нибудь  местечко,  которое  им
подойдет?
     Конечно, водитель знал и помог им сделать нужный выбор.
     - Есть несколько мест, где располагаются отличные сельские отели. Все
они частные и достаточно приличные.
     - Давайте поедем в первое, которое вы назвали. Сколько это  займет  у
нас времени?
     - Не более пятнадцати минут, месье.
     - Прекрасно! - Борн  повернулся  к  Мари  и  шепнул:  -  Измени  свою
прическу.
     - Что?
     - Измени прическу. Подними волосы или отбрось их назад. Неважно  как,
но измени и старайся не попасть в зеркало шофера.
     Через пять минут волосы Мари были небрежно зачесаны  назад,  открывая
ее лоб и шею. Все это она проделала с помощью зеркала и  заколок.  Джейсон
разглядывал ее в тусклом свете салона.
     - Полностью сотри всю помаду.
     Она молча подчинилась ему, использовав для этого платок.
     - Так хорошо?
     - Да. У тебя есть карандаш для бровей?
     - Конечно.
     - Сделай брови немного пошире, но не очень сильно. Слегка  измени  их
форму. Опусти на четверть дюйма, а концы немного загни.
     Мари точно выполнила все его указания.
     - Как теперь?
     - Уже лучше, - заявил он, изучая ее. Изменения были  незначительными,
но эффект превзошел все ожидания. Они полностью изменили Мари. Она искусно
и неуловимо превратилась из элегантной  и  привлекательной  женщины  в  ее
грубое и резкое подобие.  По  крайней  мере,  с  первого  взгляда  она  не
напоминала ту женщину, чья фотография заполонила  страницы  газет,  а  это
было все, что было нужно.
     - Когда мы доберемся до Билланкорта, - прошептал Джейсон, - ты должна
выйти и отвернуться в сторону.  Не  допускай,  чтобы  водитель  смог  тебя
разглядеть.
     - Теперь уже поздно об этом говорить, не так ли?
     - Ты просто делай, что я тебе сказал.
     "Слушай меня. Я хамелеон, которого зовут Кейн, и я могу научить  тебя
многим вещам, учить которым я тебя не должен, но и выхода  у  нас  другого
нет. Я могу изменять свою внешность и прокладывать путь сквозь  обычные  и
человеческие джунгли. Альфа, Чарли, Дельта... Дельта для Чарли и Чарли для
Кейна. Я - Кейн. Я несу смерть! И я должен тебе рассказать, кто я на самом
деле, чтобы потерять тебя".
     - Дорогой мой, что это?
     - Что?
     - Ты смотришь на меня, но кажется, что не видишь. Твое дыхание  почти
остановилось. Как ты себя чувствуешь? Все в порядке?
     - жаль, что я напугал тебя, -  произнес  он,  глядя  в  сторону.  Его
дыхание вновь становилось ровным. - Я думаю независимо от наших  действий.
И я теперь знаю, что делать, когда мы приедем на место.
     Через несколько минут они въехали в пригородную деревню.
     - Высадите нас где-нибудь  на  стоянке,  где  вам  будет  удобнее,  -
обратился он к водителю, чтобы пресечь дополнительные вопросы.
     - Непременно, месье, - ответил тот, кивая головой и пожимая  плечами,
что видимо должно было означать, что  его  клиенты  весьма  осмотрительная
парочка.
     Моросил дождь, подобный туману. Такси укатило. Борн и Мари оставались
в тени деревьев, пока оно не исчезло совсем. Джейсон поставил чемоданы  на
мокрую землю.
     - Подожди меня тут, Мари.
     - Куда ты идешь?
     - Вызвать по телефону такси.
     Второе такси отвезло их  на  Запад,  в  район  Монтре.  На  этот  раз
водитель был менее разговорчивым и не обращал внимания на  невыразительную
парочку, которая наверняка приехала из провинции подыскивать себе  дешевую
квартиру. Если он и видел  газету  с  фотографией  канадской  француженки,
замешанной в серии убийств и в воровстве в Цюрихе, то ему не могло  придти
и в голову, что женщина в его машине на заднем сидении и женщина в  газете
одно и то же лицо. Мари ничем не напоминала ему об этом.
     Обер  дю  Кон  не  соответствовала  своему  названию.  Это  была   не
причудливая сельская гостиница,  расположенная  в  укромном  и  уединенном
загородном  уголке.  Напротив,  это  было  большое   плоское   двухэтажное
заведение, находящееся в  миле  от  главной  дороги.  Если  оно  что-то  и
напоминало, так это мотели, которые испортили окраины всех  городов  мира,
причем единственным их достоинством была гарантия анонимного проживания их
гостей. Нетрудно было представить недельное проживание по  счету,  который
был выписан на несуществующее имя.
     Поэтому они зарегистрировались под вымышленными  именами  и  получили
пластмассовую комнату, где каждый предмет, стоимостью выше 20 франков, был
привинчен к полу или к стенам болтами, которые было невозможно  отвернуть.
У этого места тем не менее были и положительные качества, к числу  которых
относилась и машина по производству льда. Они знали, что она работает, так
как могли слышать ее при закрытой двери.
     - Теперь, кажется, все  в  порядке.  Кто  же  собирался  послать  нам
сообщение? - поинтересовался Борн, вращая в руке стакан виски. - Кто?
     - Если бы я знала, то попыталась  бы  связаться  с  этими  людьми,  -
промолвила она, сидя у маленького столика, отодвинув  стул  и  внимательно
наблюдая за его реакцией. - Это могло быть связано с тем, почему ты  хотел
исчезнуть.
     - Если бы это было так, то это была бы ловушка.
     - Это не могло быть ловушкой. Человек, подобный Вальтеру  Апфелю,  не
станет делать то, что связано с ловушкой.
     - Я не был бы в этом так  уверен,  -  Борн  подошел  к  единственному
пластиковому креслу и сел. - Это сделал Кониг. Он указал на меня как раз в
комнате ожиданий.
     - Кониг был пешкой, обыкновенным служащим и  действовал  в  одиночку.
Апфель наверняка в этом не замешан.
     - Что ты имеешь в виду? - посмотрел на нее Джейсон.
     - Заявление Апфеля должно быть подтверждено его  начальником.  И  это
было сделано от имени банка.
     - Если ты так уверена, то позвони в Цюрих.
     - Они бы этого не хотели. Они или подали нам знак, или еще что-нибудь
в этом духе. Последние  слова  Апфеля  были  о  том,  что  "они  не  имеют
дальнейших сообщений ни для кого".  Это  тоже  была  часть  сообщения.  Мы
должны войти в контакт с кем-то еще.
     Борн  выпил.  Он  ощущал   в   этом   необходимость   перед   началом
повествования.
     - И к чему мы тогда вернемся? - осведомился  он.  -  Назад,  прямо  в
ловушку?
     - Ты думаешь, что знаешь, кто это? - Мари потянулась за сигаретами. -
И поэтому ты собрался исчезнуть, так?
     - Ответ на оба вопроса может  быть  только  "да".  Наступил  решающий
момент. Это сообщение было послано Карлосом. Я - Кейн  и  ты  должна  меня
покинуть! Я обязан расстаться с тобой. Но сперва о Цюрихе, чтобы ты  могла
меня понять. Эта статья сфабрикована, чтобы обнаружить меня.
     - Я не желаю с этим соглашаться! - взорвалась Мари, удивив его  этим.
- У меня было время подумать. Они знают, что все  доказательства  сплошная
ложь, откровенная до нелепости. Цюрихская полиция ожидает,  что  теперь  я
должна войти в контакт с посольством Канады... -  Мари  умолкла,  держа  в
руке незажженную сигарету. - О,  мой  бог,  Джейсон,  вот  что  они  хотят
заставить нас сделать!
     - Кто этого хочет?
     - Пославшие нам сообщение. Они знают, что у меня  нет  иного  выхода,
как позвонить в посольство и попросить защиты у правительства. Я не думала
об  этом,  потому  что  уже  разговаривала  с  человеком  по  имени  Дэнис
Корбельер, и он абсолютно ничем мне об этом не намекнул.  Он  сделал  лишь
то, о чем я его попросила... и больше ничего.  Но  это  было  вчера...  не
сегодня, не ночью. - Мари потянулась к телефону, стоящему возле кровати.
     Борн мгновенно поднялся, чтобы перехватить ее руку.
     - Не надо, - твердо заявил он.
     - Почему?
     - Потому что ты ошибаешься.
     - Но я права, Джейсон! Разреши мне это доказать.
     Борн выпрямился.
     - Будет лучше, если ты сначала выслушаешь меня.
     - Нет! - выкрикнула она, стоя на своем. - Я не хочу этого слушать. Не
сейчас!
     - Час назад в Париже это было единственным,  что  тебя  интересовало.
Послушай, что я тебе скажу!
     - Нет! Час назад я умирала! Ты вбил в свою башку, что должен  сбежать
от меня. И я знаю, что это может случиться снова  и  снова,  пока  все  не
остановится. Ты  слышишь  слова,  видишь  картины  и  отдельные  фрагменты
прошлого, которые к тебе возвращаются, но ты не можешь их понять и  только
поэтому осуждаешь самого себя! Ты будешь делать это до тех  пор,  пока  не
появится кто-то и не докажет тебе, что все, что  с  тобой  случилось,  это
результат использования тебя  другими  людьми,  которые  принесли  тебя  в
жертву собственным интересам! Но ведь должен же  быть  кто-то,  кто  хочет
помочь тебе, помочь нам! Вот что означает это сообщение! Я и хочу доказать
тебе это. Разреши мне высказаться!
     Борн держал ее руки и молчал. Ужасная боль  наполняла  его  существо.
Возможно, это будет для нее лучшим путем. Она убедится  сама  и  ее  страх
будет помогать ей слушать и понимать. Больше ничего другого не оставалось.
     "Я - Кейн!"
     - Хорошо, ты можешь позвонить, но это будет сделано так, как  я  себе
представляю, - он подошел к телефону и набрал номер дежурного по отелю.  -
говорят из номера 341. Я только что беседовал с друзьями  из  Парижа.  Они
хотели бы встретиться  здесь  с  нами  и  провести  в  дружеской  компании
денек-другой. Нет ли у вас для них номера? Желательно  рядом  с  холлом...
Прекрасно! Их фамилия Бриггс, это американская парочка. Сейчас я спущусь и
заранее оплачу их номер,  а  вы  дадите  мне  ключи  от  него...  Чудесно!
Благодарю вас.
     - Что ты делаешь?
     - Стараюсь тебе кое-что доказать.  Помоги  мне  переодеться.  Кстати,
одно доказательство ты уже получила.
     - Что?
     - Если хочешь позвонить, то будешь делать так, как я тебе скажу.
     - Это ужасно! Ты просто невыносим. Почему ты мне не веришь?
     - Я просто не могу допустить ошибки, - Борн  подождал,  пока  она  не
открыла чемоданы и взял оттуда брюки и рубашку. - Дай платье!
     Через 15 минут номер для  мистера  и  миссис  Бриггс  был  готов.  Он
находился через шесть дверей от номера 341  и  по  диагонали  через  холл.
Одежда была размещена там соответствующим  образом,  а  все  лампочки,  за
исключением специально  выбранных,  были  вывернуты.  Если  не  произойдет
непредвиденного, то все должно было обойтись наилучшим образом.
     Когда Джейсон вернулся обратно, Мари находилась возле телефона.
     - Все готово.
     - Что ты там делал?
     - То, что обязан был сделать. Теперь можешь звонить.
     - Уже слишком поздно. Предположим, что его нет. И что тогда?
     - Думаю, что он на месте, если же его нет, то тебе дадут его домашний
телефон. Его имя есть в телефонных справочниках Оттавы. Ты все  запомнила,
что я тебе сказал и что ты должна говорить?
     - Да, но мне кажется, что в этом нет необходимости. В этом я уверена.
     - Увидим... Только повтори то, что я тебе  сказал.  Я  буду  слушать.
Начинай.
     Мари сняла трубку и набрала номер. Через семь секунд она  соединилась
с коммутатором посольства и с Дэнисом  Корбельером.  Было  уже  пятнадцать
минут второго утра.
     - Боже мой, это вы?
     - Вы ждали моего звонка?
     - Я надеялся, что вы в конце концов позвоните, черт  возьми!  Я  сижу
здесь с пяти часов вечера.
     - Так же ждал и Алан в Оттаве.
     - Алан? Кто это такой? И о чем вы говорите? Где вы  находитесь,  черт
побери?
     - Прежде всего я желаю узнать, что вы хотите мне сказать.
     - Сказать вам?
     - У вас должно быть сообщение для меня, Дэнис. Что в нем?
     - Какое сообщение? О чем вы толкуете?
     Мари побледнела.
     - Я никого не убивала в Цюрихе. Мне не хотелось бы...
     - Ради бога, - прервал ее атташе, - приезжайте скорее! Мы предоставим
вам всю защиту, которую только имеем. Тут вас никто не тронет!
     - Дэнис, выслушайте меня! Вы сидели там лишь в расчете на мой звонок?
     - Да, конечно.
     - Кто-то велел вам ждать, да?
     После непродолжительной паузы Корбельер заговорил снова, но уже менее
уверенно.
     - Да, он велел. Вернее, они.
     - И что они вам сказали?
     - Что вам необходима срочная помощь.
     Мари затаила дыхание.
     - И они хотят помочь нам?
     - Нам! - воскликнул Дэнис. - Вы хотите сказать, что он с вами?
     Лицо Борна было  рядом  и  было  повернуто  под  углом,  чтобы  лучше
разобрать речь Корбельера. Он кивнул.
     - Да, - ответила Мари. - Мы вместе, но сейчас он вышел  на  несколько
минут. Все это ложь. Они сказали вам об этом?
     - Все, что они сказали, так это  то,  что  вам  необходима  помощь  и
защита. Они действительно желают вам  помочь  и  даже  предлагают  послать
машину. Конечно, одну из наших дипломатических.
     - Кто они такие?
     - Я не знаю их по именам, правда, и сам им  не  представлялся.  Но  я
знаю их ранг.
     - Ранг?
     - Да, как специалистов из ФС-5. Вы не сможете заполучить никого выше,
чем это управление.
     - А вы им доверяете?
     - Мой бог! Конечно! Они дозвонились до меня  из  Оттавы.  Их  приказы
пришли из Оттавы!
     - Сейчас они в посольстве?
     - Нет,  они  находятся  вне  его,  -  Корбельер  умолк,  очевидно  от
раздражения. - Бог мой, Мари, где вы находитесь?
     Борн снова кивнул, и она ответила:
     - Сейчас мы находимся в Обер дю Кон, в Монтре. Под именем Бриггс.
     - Я немедленно отправляю за вами машину.
     - Нет, Дэнис!  -  запротестовала  Мари,  следя  за  Джейсоном,  глаза
которого указывали на то, чтобы она следовала его инструкциям. -  Пришлите
ее утром. Часа через четыре, если вам удобно.
     - Я не могу этого сделать из-за вашей же безопасности.
     - Вы должны следовать моим указаниям, вы просто всего  не  понимаете.
Он попал в ловушку и очень напуган. Он собирается бежать. Если он  узнает,
что я вам звонила, то  исчезнет  немедленно.  Я  попытаюсь  уговорить  его
сдаться. Дайте мне несколько часов. Сейчас он в замешательстве, но  где-то
подсознательно чувствует, что я права, - Мари произнесла эти слова,  глядя
на Борна.
     - Что он за тип?
     - Ужасный... Один из тех,  кто  все  время  находится  под  давлением
обстоятельств. Им просто манипулируют. Мне необходимо время.  Предоставьте
мне такую возможность, и я полагаю, что мне все удастся устроить.
     - Мари! - Корбельер замолчал, но  потом  продолжил:  -  Ладно.  Тогда
утром... скажем... в шесть часов. Не забывайте, Мари, что  они  хотят  вам
помочь. И они вам помогут.
     - Я все поняла. Спокойной ночи!
     - Спокойной ночи, Мари!
     Мари положила трубку.
     - Теперь мы будем ждать, - сказал Борн.
     - Я никак не могу понять, что ты мне  хочешь  показать.  Конечно,  он
позвонит в ФС-5 и, конечно, он будут здесь.  Чего  ты  еще  ожидаешь?  Это
наиболее естественный ход событий, и он ничего другого не придумает. Дэнис
собирается сделать то, что, по его мнению, он обязан сделать.
     - И эти люди из ФС-5 и  есть  те  самые  люди,  которые  послали  нам
сообщение?
     - Я представляю себе это так, что они доставят нас туда, откуда  было
отправлено  это  сообщение,  то  есть  к  тем,   кто   действительно   это
организовал. Мне никогда не приходилось сомневаться в  подобных  вещах  за
все время моей работы.
     Борн взглянул на Мари и проговорил:
     - Надеюсь, ты права, вот поэтому-то вся твоя жизнь меня и  беспокоит.
Если доказательства против  тебя  не  имеют  никакого  отношения  к  этому
сообщению, и если они состряпаны специально для того,  чтобы  найти  меня,
если цюрихская полиция рассчитывает на это, то тогда все верно,  и  я  тот
самый ужасный человек, о котором ты говорила с Корбельером. Никто в данном
случае не хочет, чтобы ты оказалась права, больше чем этого хочу я.  Но  я
думаю, что ты ошибаешься.


     В начале третьего свет в коридоре отеля  вспыхнул  и  погас,  оставив
просторный холл в относительной темноте, так  как  единственным  оставался
свет проникающий с нижней лестницы. Борн  стоял  возле  двери  их  номера,
держа пистолет наготове и следя за коридором через щель приоткрытой двери.
Свет в номере был погашен. Мари стояла позади него: оба молчали.
     Осторожные шаги были  едва  различимы,  но  они  их,  тем  не  менее,
слышали. Вскоре возникли фигуры двух мужчин, возникшие как бы  из  тумана.
Мари непроизвольно вскрикнула, и Борн мгновенно  зажал  ей  рот  свободной
рукой. Он понял, что она  узнала  одного  из  этих  двух  людей,  мужчину,
которого она видела всего один раз на Степпдекштрассе  и  всего  несколько
минут. Это был высокий блондин, которого они  посылали  в  комнату  Борна.
Теперь его доставили в Париж, чтобы он продолжил  поиски  мишени,  которую
упустил в Цюрихе. В левой руке он держал маленький фонарь, напоминающий по
виду карандаш, а в правой - длинноствольный пистолет с глушителем.
     Его компаньон был ниже  ростом  и  более  компактного  сложения.  При
движении его плечи и остальные части  тела  двигались  в  такт  с  ногами.
Пальто на нем было расстегнуто, а шляпа но голове скрывала его физиономию.
Борн внимательно всмотрелся в этого человека. Что-то знакомое было  в  его
фигуре, в движениях и в манере держать голову. Кто он такой? Он знал его.
     Но времени на размышления уже не оставалось. Мужчины  проследовали  к
двери номера, зарезервированного на имя мистера и миссис  Бриггс.  Блондин
направил фонарь на номер, затем переместил его вниз - на ручку замка. Все,
что произошло потом, было подобно гипнозу по степени  своего  воздействия.
Коренастый вынул связку ключей, поднес их к свету и выбрал нужный. В левой
руке  он  сжимал  автоматический  пистолет,  пробивная  сила  которого  не
уступала  "люгеру"  времен  войны.  Он  вставил  ключ  и  стал   осторожно
поворачивать его,  после  чего  приложил  ствол  пистолета  к  замку.  Три
коротких хлопка последовали один за  другим.  Дверь  распахнулась  и  двое
убийц ворвались в номер.
     Две-три секунды  стояла  абсолютная  тишина,  которая  была  прервана
извержением приглушенных выстрелов, совсем  как  в  кино.  После  этого  в
номере зажегся свет, сопровождаемый приглушенным воплем. Убийцы  выскочили
в холл, держа оружие перед собой, готовясь к ловушке. Удивленные тем,  что
их никто не преследует, они быстро  добрались  до  лестницы  и  спустились
вниз, когда дверь номера, соседняя с той, где  они  только  что  побывали,
открылась. В коридор вышел полусонный человек, но  через  пару  секунд  он
вернулся к себе. В холле вновь воцарилась тишина.
     Борн продолжал оставаться на  месте.  Он  не  опускал  руку,  которой
придерживал Мари, дрожавшую от истерики. Подождав  несколько  минут,  пока
она успокоится и перестанет рыдать, он понял,  что  ждать  больше  нельзя.
Мари должна была увидеть все сама. Увидеть, чтобы все окончательно понять.
     "Я - Кейн! Я несу смерть".
     - Пойдем, - шепнул он.
     Джейсон быстро и уверенно  провел  ее  через  холл  к  двери  номера,
который был теперь  неопровержимым  и  окончательным  доказательством.  Он
распахнул дверь и они молча вошли внутрь. Мари молча стояла,  ошеломленная
и загипнотизированная зрелищем, открывшемся ей. В проходе справа был слабо
различимый силуэт фигуры, причем свет сзади  нее  лишь  слабо  оттенял  ее
контуры и только тогда, когда глаза привыкли к  этому  слабому  освещению,
Мари увидела фигуру женщины в длинном халате, полы которого колебались под
воздействием слабого ветерка из открытого окна.
     Окно... Прямо  впереди  стояла  вторая  фигура.  Казалось,  она  тоже
движется, размахивая руками.
     - О, боже! - испуганно воскликнула она. - Зажги свет, Джейсон.
     - Никто из них ни в чем не разобрался, - заметил Борн. -  Только  две
настольные лампы. Одну они нашли. - Он осторожно прошел  через  комнату  и
добрался до лампы, которую искал. Она валялась на полу у стены. Он  поднял
ее и повернул. Мари вздрогнула.
     Рубашка и брюки Борна были размещены на  раме  дальнего  окна.  Белая
ткань была пересечена ровной линией разрывов от пуль по диагонали груди.
     - Вот и твое сообщение, - прошептал Борн. - Теперь ты знаешь, что оно
означает. И теперь, я думаю, ты будешь лучше прислушиваться к тому, что  я
буду говорить.
     Мари ничего не ответила. Она молча подошла к платью, рассматривая его
так, как будто не верила собственным глазам. Внезапно  она  повернулась  и
глаза ее дико блеснули.
     - Нет! Этого не может быть! Здесь что-то  не  так,  как  должно  было
быть! Позвони в посольство.
     - Что?
     - Сделай так, как я прошу. Сейчас же!
     - Остановись, Мари, ты же должна понять...
     - Нет, черт бы тебя побрал! Это ты должен все понять! Это  не  должно
было так закончиться. Не должно...
     - Но закончилось.
     - Позвони в посольство! Позвони с другого  телефона,  но  сделай  это
немедленно! Спроси Корбельера. Быстрее! Если  я  для  тебя  что-то  значу,
сделай это!
     Борн не мог отказать Мари.
     - Что я должен ему сказать? - осведомился он, подходя к телефону.
     - Сперва дозвонись до него! Пока все... Я боюсь!
     - Какой номер?
     Она набрала ему номер и он стал ожидать  ответа  коммутатора.  Когда,
наконец, ему ответили, все  говорило  о  том,  что  оператор  находился  в
страшной  панике.  Слова  то  пропадали,  то  возникали,  делая  временами
разговор совершенно непонятным. Слышались крики, резкие  слова  команд  на
английском и французском языках и прочий шум.  Через  секунду  он  выяснил
причину переполоха.
     Дэнис Корбельер, канадский  атташе,  вышел  из  посольства  на  Авеню
Монтегю в час сорок минут утра и был застрелен выстрелом в горло.  Он  был
мертв!
     - Есть еще  вторая  часть  сообщения,  Джейсон,  -  прошептала  Мари,
растерянно глядя на него. - Теперь  я  буду  слушаться  тебя,  потому  что
кто-то пытается тебе помочь, кто-то пытается связаться с тобой.  Сообщение
было послано, но не нам и не мне. Оно было послано  лишь  тебе,  и  только
тебе следует с ним разобраться.



                                    22

     Один  за  другим  в  шумном  отеле  "Хилтон"  на  Шестнадцатой  улице
Вашингтона появились четверо мужчин. Каждый поднялся на  отдельном  лифте,
проехав или не  доехав  два-три  этажа  до  назначенного  места  и  пройдя
остальное расстояние пешком. Для выбора другого места встречи  времени  не
было. Это были люди из Тредстоун 71, те из них, которые остались в  живых.
Остальные были мертвы. Их уничтожили в кровавой бойне  на  тихой  улице  в
Нью-Йорке.
     Лица двух присутствующих были известны широкой публике,  причем  одно
даже больше других. Первое принадлежало престарелому сенатору из Колорадо,
второе - бригадному генералу И.А. Кроуфорду. Его  инициалы  И.А.  означали
Ирвин Артур, что в свободном переводе передавалось как Железный Осел. Двое
других мужчин были фактически неизвестны, за исключением узкого  круга  их
ведомств.  Первый  был  морским  офицером,  возглавлявшим  управление   по
информации пятого морского  сектора.  Последний  из  присутствовавших  был
сорокалетним ветераном ЦРУ. В свое время он участвовал в  особо  секретных
операциях, связанных с "Медузой". Когда-то он был ранен в  ногу  и  ходил,
опираясь на трость. Звали его Александр Конклин.
     В номере не было стола для проведения конференций.  Это  был  обычный
двойной номер, где стояли две похожие друг на друга  кровати,  диван,  два
кресла и маленький столик для кофе. В такой обстановке вряд ли можно  было
ожидать проведения подобного совещания, но, тем не  менее,  оно  проходило
именно здесь. Сенатор и морской  офицер  расположились  в  противоположных
углах дивана, Конклин сидел в кресле напротив них, опираясь на  трость,  а
генерал Кроуфорд все еще стоял.
     - Начинайте генерал, - обратился к нему сенатор. - Что там,  в  конце
концов, произошло?
     -  Майор  Вебб   должен   был   ждать   свой   автомобиль   на   углу
Лексингтон-авеню и Семьдесят второй улицы. Время уже  истекло,  но  он  не
появлялся.  Водитель  начал  беспокоиться,  так  как  им  нужно  было  еще
добраться до аэродрома в Нью-Джерси. Сержант запомнил адрес  скорее  всего
потому, что ему приказали забыть его  навсегда,  и  он  подъехал  к  дому.
Секретные замки были открыты, а вся сигнализация  уничтожена.  Везде  была
кровь, и на внутренней лестнице валялся женский труп. Шофер прошел вниз  в
оперативную комнату, и обнаружил там трупы мужчин.
     - Этот человек заслуживает поощрения, - заметил морской офицер.
     - Что вы хотите этим сказать? - поинтересовался сенатор.
     Генерал Кроуфорд терпеливо объяснил:
     - Он  показал  присутствие  выдержки  и  сообразительности,  так  как
догадался  позвонить  в  Пентагон  и  настаивал  на  разговоре  только  по
специальной связи. Кстати, он специализировался на этой технике. Когда  же
он добился соединения, то отказался разговаривать со  всеми,  кроме  меня,
пока меня не разыскали.
     - Пошли его в военный колледж, Ирфин, - шутливо прошепелявил Конклин.
- Он гораздо способнее тех шутов, которых ты получаешь оттуда.
     Кроуфорд обменялся взглядом с представителем ЦРУ.
     - После этого я связался с полковником  Мак-Клареном  в  Нью-Йорке  и
приказал ему разобраться во всем на месте, но ничего не трогать  до  моего
появления. Затем я позвонил Конклину и Джорджу и мы вместе вылетели сюда.
     - Я обратился в бюро по отпечаткам пальцев в  Манхеттене,  -  добавил
Конклин. - Когда-то мы с ними тесно сотрудничали, и я им вполне доверяю. Я
не сказал им, что мы ищем, но попросил обследовать это место и доложить  о
результатах только мне. - Тут он умолк и сделал движение тростью в сторону
морского офицера, после чего вновь поставил ее между ног. -  Далее  Джордж
дал им тридцать семь имен всех, чьи отпечатки, как  мы  знали,  имелись  в
архивах ФБР. Они вернули их нам  лишь  с  одним  именем,  которого  мы  не
ожидали... не хотели даже верить.
     - Дельта... - проронил сенатор.
     - Да, - подтвердил морской офицер. - Они были на разбитом бокале  для
бренди, всего на нескольких осколках, но и этого было  вполне  достаточно.
На бокале находились отпечатки третьего  и  указательного  пальцев  правой
руки.
     - Вы абсолютно в этом уверены? - тихо спросил сенатор.
     - Отпечатки не могут лгать, сер, - ответил военный. - На осколках еще
сохранились остатки бренди.
     -  Можем  ли  мы  быть  уверены?   Может,   провести   дополнительное
расследование?
     - А что относительно майора... по имени Вебб? - продолжал  настаивать
сенатор.
     - Майор получил адрес от меня, - ответил генерал, - после приземления
в аэропорту Кеннеди. Связь происходила по специальному  каналу,  и  утечки
информации быть не могло.
     - А где был майор Вебб в последний раз? - уточнил сенатор.
     - В Цюрихе, - ответил Кроуфорд.
     - Дельта, как вы предполагаете, прибыл сюда тоже из Цюриха?
     - Да, из Цюриха. Я думаю, что Вебб был  одним  их  тех,  кто  мог  бы
помочь ему оказаться здесь. Почему? Этого мы можем никогда не узнать, хотя
он ожидал поймать нас всех в этом особняке.
     -  Он  не  знал,  кто  мы  такие,  -  запротестовал  сенатор.  -  Его
единственными контактами были Яхтсмен, его жена и Дэвид Эббот.
     - И, конечно, Вебб, - добавил генерал.
     - Это не имеет никакого значения,  -  заметил  Конклин.  -  Вебб  мог
сказать ему о встрече, что мы можем быть там в полном составе, и  что  ему
предоставляется удобный  случай  разделаться  с  нами.  Ведь  дело  весьма
запутанное. Шесть месяцев молчания, а затем резкий поворот, тем более, что
тут замешаны деньги. К нему должна быть масса вопросов, поэтому  он  решил
покончить со всем и всеми сразу. У  него  и  раньше  бывали  странности  в
поведении, но им находилось объяснение: его  семья  погибла  в  результате
военного инцидента и с тех пор он возненавидел войну.  Может  быть,  и  на
этот раз с ним произошло нечто подобное. Мы создали миф о Кейне, но теперь
пришло время его разрушить...  С  этого  момента  он  не  может  считаться
Дельтой.
     - И теперь мы должны стать его врагами? - снова  вступил  в  разговор
сенатор.
     - Да, потому что не имеет значения,  по  какой  причине  он  совершил
такой поворот. Достаточно того, что мы выяснили.
     Сенатор еще раз подался вперед, привстав с дивана.
     - Что вы собираетесь делать?
     - Мы собираемся его уничтожить, - эти слова произнесенные  Конклином,
были подобны ледяному ветру, внезапно ворвавшемуся в теплую комнату. -  Он
не только нарушил все правила, он и нас всех втянул в эту грязную яму.  Не
забывайте, господа, что Гордон Вебб был его братом. Мы должны добраться до
него и перегрызть ему глотку.
     Наступило продолжительное молчание: все задумались.



                              КНИГА ТРЕТЬЯ


               "Комсомольская правда" (28 августа 1990 г.)

                   ТЕРРОРИСТ, КОТОРЫЙ ВЕРНУЛСЯ С ХОЛОДА
     "Он   наводил   ужас   на   население    Западной    Европы    будучи
студентом-отличником университета им. Патриса Лумумбы.
     Вот, говорят, во времена застоя жизнь в нашей стране была скучной.  А
между тем, если верить французскому еженедельнику "Пуэн" лет десять  назад
на улицах Москвы можно было повстречать  человека,  от  имени  которого  у
людей всего мира еще долго мороз будет пробегать по коже.
     Илич Рамирес Санчес (в террористических кругах  известен  под  именем
Карлос) родился в 1949 году в Венесуэле. Свой  первый  крупный  теракт  он
совершил в 1975 году, застрелив двух французских полицейских из  пистолета
и смертельно ранив преследовавшего его комиссара парижской полиции.  После
этого он попал в списки Интерпола. На его личной  карточке  была  пометка:
"Чрезвычайно опасен. Применяет оружие, не колеблясь".
     Смысл  его  преступной  жизни:  запугивать  и  уничтожать   проклятых
империалистов.  В  декабре  того  же  1975   года   Карлос   ворвался   на
правительственное совещание в Вене и устроил кровавую баню. Среди десятков
убитых оказалось три министра. Впрочем, различий между высокопоставленными
личностями и домохозяйками он  не  замечал.  Тому  свидетельство  -  серия
терактов против мирного населения во Франции (6 убитых и 87 раненых).
     Ни одна из западных спецслужб не смогла  задержать  Санчеса.  Теперь,
когда раскрылись архивы  восточногерманской  и  венгерской  контрразведок,
причина его неуловимости  ясна:  в  перерывах  между  своими  вылазками  в
Западную Европу террорист отсиживался за "железным занавесом".
     В 1979 году  Миклош  Редеи,  шеф  венгерской  контрразведки,  получил
телеграмму от коллег  из  ГДР,  извещавшую  о  прибытии  "важного  гостя",
которого зовут Карлос с документами "южно-йеменского  дипломата".  (Санчес
имел 10 подлинных и  127  поддельных  паспортов,  свободно  изъяснялся  на
испанском, арабском  и  русском  языках).  Венгерские  чекисты  попытались
радушно встретить Санчеса, но  это  вышло  им  боком:  почуяв  слежку,  он
разрядил в них свой пистолет, приняв  благодетелей  за  агентов  спецслужб
ФРГ. Позже, несмотря на то, что Санчес обещал не производить  терактов  из
Будапешта, венгерские власти объявили его "персоной  нон  грата":  слишком
много доставлял он им хлопот, привозя в страну ракетные установки.
     Однако Санчес долго не печалился  и  нашел  пристанище  в  Румынии  и
Чехословакии. Несколько раз и подолгу он "отдыхал" в Москве. Там же Карлос
без проблем поступил в университет дружбы  народов  им.  Патриса  Лумумбы.
Точно известно, что румынские  и  ливийские  спецслужбы  снабжали  Карлоса
документами и деньгами.
     Последний свой крупный теракт в Европе Карлос  совершил  вроде  бы  в
1983 году. Нагрузив взрывчаткой  "опель-кадет"  в  Восточном  Берлине,  он
взорвал эту "адскую машину" в Париже. Тем самым террорист  решил  запугать
присяжных заседателей, проводивших судебное разбирательство  по  делу  его
подружки Габриэлы Креошер-Фидеман, члена террористической организации РАФ.
     Сегодня у Карлоса нет больше  постоянной  базы  в  Восточной  Европе.
Предполагают, что он осел в Дамаске. Где-то еще вынырнет этот головорез?"

                                                          Д. БАБИЧ



                                    23

     Было без десяти минут три, когда Борн подошел к  столу  дежурного  по
отелю Обер дю Кон, а Мари, не останавливаясь,  прошла  к  выходу.  Джейсон
облегченно вздохнул,  когда  заметил  полное  отсутствие  газет  на  столе
жующего что-то дежурного, хотя  дежуривший  клерк  мог  жить  и  в  центре
Парижа, как и тот, которого он сменил.  Это  был  неповоротливый  мужчина,
выглядевший очень усталым, что  допускало  мысль  о  том,  что  разгром  в
комнате наверху не будет обнаружен еще некоторое  время.  Ночной  клерк  в
таком уединенном  заведении  обязательно  должен  был  бы  иметь  средство
передвижения.
     - Я только что звонил в Руан, - сказал Джейсон, -  и  мне  необходимо
срочно прибыть туда в связи с неотложным  делом.  Для  этого  я  хотел  бы
нанять автомобиль. - Почему бы и  нет?  -  произнес  клерк,  поднимаясь  с
кресла. - Что  вы  больше  предпочитаете,  месье?  Золотую  колесницу  или
волшебный ковер?
     - Прошу прощения, я вас не понял.
     - Мы сдаем в наем номера, а не автомобили.
     - Но я должен прибыть в Руан еще до утра.
     - Это невозможно. Вы вряд ли найдете такси в это время.
     - Полагаю, что вы меня не поняли. Я могу  понести  серьезные  убытки,
если не попаду в свою контору к восьми утра. Я могу щедро заплатить.
     - У вас действительно проблемы, месью?
     - Может  быть,  вы  знаете  кого-нибудь,  кто  мог  бы  одолжить  мне
автомобиль, ну, скажем... за тысячу, нет, даже за полторы тысячи франков.
     - Пятнадцать сотен, месье? - глаза клерка расширились. - Наличными?
     - Конечно! Мой компаньон вернет его завтра вечером.
     - Не стоит спешить, месье.
     - Прошу прощения? Но я действительно не знаю, как мне  поймать  такси
даже за дополнительную плату.
     - Я не знаю, где достать такси, месье, - прервал его клерк,  -  но  с
другой стороны, мой "рено" еще очень хорошая машина, и хотя она далеко  не
новая и не самая быстроходная, но это вполне  работоспособный  автомобиль,
даже можно сказать достойный того, чтобы называться автомобилем...
     Хамелеон сменил расцветку, превращаясь в того,  кем  он  не  был.  Но
теперь он знал, кто он есть на самом деле, и старался этого не забывать.


     Светало. Но уже не было теплой комнаты в сельской гостинице, не  было
обоев, испещренных причудливым узором первых солнечных лучей. Первые  лучи
солнца, пробивающиеся с востока, сейчас освещали поля и холмы,  окружавшие
со всех сторон прямую, как стрела дорогу.
     Три недели назад, в Швейцарии, он начинал  рассказ  о  себе  словами:
"Моя жизнь началась шесть месяцев назад на маленьком острове в Средиземном
море, называемом Порт-Нойра.
     Теперь он начинал его с краткого заявления: "Я известен как Кейн".
     Он рассказал все, не пропуская ни малейших  деталей,  которые  только
мог  припомнить,  включая  и  всевозможные  картины,  возникающие  в   его
воображении,  когда  он  разговаривал  с  Жакелиной  Лавьер  в   ресторане
Арженталь. Имена... происшествия... города... и... убийства.
     "Медуза".
     - Все сходится. Нет ничего, чего бы я не знал, и нет ничего больше  в
моей памяти, что бы я пытался прояснить. Это правда.
     - "Это правда", - повторила Мари.
     Он внимательно взглянул на нее.
     - Мы были неправы, неужели ты не видишь?
     - Возможно. Но одновременно и правы. Ты был прав, я тоже была права.
     - Относительно чего?
     - Насчет тебя.  Я  вновь  хочу  это  сказать,  рассуждая  спокойно  и
логично. Ты рисковал своей жизнью ради меня, еще совершенно меня не  зная,
и это не похоже на поступок человека, которого ты только что  мне  описал.
Если этот человек и существовал, то очень непродолжительное время,  -  она
закрыла глаза, но свою речь контролировала. - Ты сам это сказал,  Джейсон.
"То, что человек не может запомнить, этого для него не существует".  Может
быть, это было всего лишь то, с чем ты столкнулся. Ты можешь  начать  свои
рассуждения отсюда?
     Борн кивнул. Страшный, но неизбежный момент наступил.
     - Да, - проронил он, - но один. Без тебя.
     Мари выронила сигарету. Ее руки дрожали.
     - Я поняла. Это твое решение, да?
     - Так должно быть.
     - Ты хочешь героически удалиться, чтобы не  связывать  меня  со  всей
этой историей?
     - Я обязан так поступить.
     - Благодарю тебя покорно. И кто ты есть,  черт  возьми,  после  всего
этого?
     - Что?
     - Кто ты есть, черт тебя побери, по твоему мнению?
     - Я тот самый человек, которого они называют Кейном. За мной охотятся
правительства и полиции всех стран - от Европы до Азии. Люди из Вашингтона
хотят прикончить меня за то, что я, по их мнению, знаю,  а  убийца  Карлос
хочет пристрелить меня за все то, что я ему сделал. Задумайся об этом хоть
на миг! Как долго, ты думаешь, я смогу бегать под этим перекрестным огнем,
пока кто-нибудь из этих  огромных  армий  не  обнаружит  меня,  заманит  в
ловушку и не убьет? И ты тоже хочешь закончить свою жизнь таким путем?
     - Бог мой, нет! - закричала Мари, как бы от  чрезмерной  нагрузки  ее
аналитического склада ума. - Я собираюсь гнить 50 лет в швейцарской тюрьме
или быть повешенной за то, чего я никогда не делала в Цюрихе!
     - Есть способы разрешить эту проблему: я имею в  виду  Цюрих.  Я  уже
думал об этом и могу это сделать.
     - Как?
     - Ради бога, какое это имеет значение? Соглашение, например.  Пока  я
не знаю как, но я смогу сделать замену. Я смогу получить твою жизнь назад!
И я обязан это сделать!
     - Но не таким способом.
     - Почему нет?
     - Потому что я только что доказала правильность своей  точки  зрения.
Даже приговоренный человек, абсолютно уверенный в своей  виновности,  смог
бы это заметить. Человек по имени Кейн обычно не делает таких вещей,  одну
из которых ты только что мне предложил. Ни для кого... Ясно?
     - Но я Кейн!
     - Если бы меня даже принудили поверить в это, то не сейчас.
     - Но что может сделать твоя правда? Разве она  остановит  кого-нибудь
из них, если они нажмут на спусковой крючок?
     - Это произойдет лишь в самом  худшем  случае.  Сейчас  я  не  готова
допустить это даже мысленно.
     - Тогда ты не желаешь смотреть правде в глаза.
     - Я рассматриваю два основных фактора, которые ты игнорируешь, а я не
могу.  Я  буду  жить  с  ними  весь  остаток  моей  жизни,  потому  что  я
ответственна за них. Двое людей были убиты одним и тем же самым чудовищным
способом лишь потому, что они оказались между тобой и сообщением,  которое
кто-то пытается передать тебе. Передать через меня.
     -  Ты  видела  сообщение  Корбельера?  Сколько  пулевых  отметок  оно
содержало? Десять? Пятнадцать?
     - Его использовали! Ты слышал его по телефону, так же, как и я. Он не
лгал, а пытался нам помочь. Если не тебе, то, во всяком случае, мне.
     - Это... возможно.
     - Возможно все, что угодно! У меня нет  фактов,  Джейсон,  одни  лишь
противоречия, которые не  могут  быть  объяснены,  но  которые  необходимо
объяснить. Ты не можешь быть тем, за кого ты себя выдаешь. - Но это так. Я
есть то, о чем тебе только что рассказал.
     - Выслушай меня! Внимательно выслушай! У  меня  имеется  определенный
жизненный опыт, и  он  подсказывает  мне,  что  коль  скоро  ты  пытаешься
разобраться в происходящем, Уже по одному этому,  твой  ум  -  это  не  ум
холодного и кровожадного убийцы. Я не знаю, кем ты был ранен, или какие ты
совершил преступления, но они не имеют ничего общего  с  тем,  во  что  ты
поверил, во что хотят заставить тебя поверить другие. И никакой убийца  не
предлагает того, что хочешь сделать ты. А поэтому, сэр, ваше предложение с
почтением отклоняется.
     - Ты ведешь себя как последняя дура! - взорвался Джейсон.  -  Я  могу
тебе помочь, а ты мне - нет. Оставь хоть что-нибудь для меня, чтобы я  мог
это сделать!
     - Я не хочу! Не хочу, чтобы это было  так!  -  Она  притихла,  тяжело
дыша. Рот ее был приоткрыт. - Я думаю, что сделаю это, - прошептала Мари.
     - Что сделаешь? - жестко спросил Джейсон.
     - Чтобы у каждого из  нас  была  возможность  что-то  делать,  -  она
повернулась к нему спиной. - Я только что сказала это.  Все  это  копилось
долгое время: "Что другие хотят заставить тебя поверить..."
     - О чем ты говоришь, черт возьми?
     - О твоих преступлениях... В которые тебя хотят  заставить  поверить.
Они хотят, чтобы ты поверил, что это твои личные преступления.
     - Они и есть мои.
     -  Подожди  минутку.  Предположим,  что  они  были,   но   не   твои?
Предположим, что доказательства были сфабрикованы так  же,  как  это  было
сделано против меня в Цюрихе, но принадлежат они кому-то еще. Джейсон,  ты
не знаешь, когда ты потерял свою память?
     - В Порт-Нойре.
     - Это уже было тогда, когда ты начал ее восстанавливать, а не  тогда,
когда ты ее потерял. Раньше, чем ты попал в Порт-Нойру, и это может  очень
многое объяснить. Это может объяснить тебе противоречие между тобой и  тем
человеком, которым, как думают, ты являешься.
     - Ты не права. Ничто не может объяснить память, а вернее те  видения,
которые ко мне возвращаются.
     - Может быть, ты вспоминаешь только то, о чем с тобой  разговаривают.
В этой газетной статье была  еще  одна  верная  информация:  я  достаточно
хорошо   владею   компьютерной   технологией   применительно    к    своей
специальности. Поэтому, когда я обрабатываю разрозненные  факты,  я  знаю,
что необходимо сделать, чтобы получить нужное представление о  создавшейся
ситуации.  Если  перенести  эту  методику  дальше,  то  любой  специалист,
наблюдающий человека,  страдающего  амнезией,  как  в  твоем  случае,  чье
прошлое включает  знание  специальных  предметов,  языков  и  особенностей
разных народов, то медицинский банк данных может назвать  несколько  типов
людей, к которым можно отнести этого больного. Неизвестно,  сколько  может
быть на самом деле кандидатов, их может быть несколько, а  может  быть,  и
один. Но и один человек для них вполне достаточен.
     Борн смотрел в сторону, стараясь  раздвинуть  стальные  двери  своего
сознания, скрывавшие за собой прошлое.
     - То, что ты сейчас  говоришь,  похоже  на  то,  что  мной  управляет
воображение, - вяло пробормотал он.
     - Это конечный эффект, но это не то, о  чем  я  говорю.  Я  говорю  о
возможности того, что тобой просто манипулируют. Это  могло  бы  объяснить
очень многое, - Мари дотронулась до его руки. - Ты утверждаешь, что иногда
факты и события  хотят  как  бы  вырваться  из  тебя  наружу,  лишая  тебя
душевного равновесия.
     - Слова, связанные с конкретными местами или именами людей,  вызывают
поток воспоминаний в виде образов или событий.
     - Джейсон, а разве не могут они вызывать  ложные  воспоминания?  Тебе
многократно повторялись одни и те же видения, которых ты не мог  проверить
или разоблачить лишь потому, что они не были твоими воспоминаниями.
     - В этом я сомневаюсь. Я видел то, что делал раньше.
     - Ты мог делать это совсем по иным причинам! Черт возьми, я  сражаюсь
за свою жизнь! За  обе  наши  жизни!  Ну,  ладно...  Ты  можешь  думать  и
чувствовать.  Думай  сейчас  и  старайся  все  прочувствовать  сейчас  же!
Посмотри на меня и скажи, как ты ощущаешь себя внутри своего  собственного
воображения, в своих собственных мыслях и чувствах, и что  ты  уверен  без
всяких сомнений, что ты убийца по имени Кейн. Если ты сможешь сделать это,
действительно сделать это,  тогда  отправь  меня  в  Цюрих,  принимай  без
доказательств любые обвинения и убирайся вон из моей жизни! Но если ты  не
можешь этого сделать, то оставайся со мной и разреши мне помочь тебе. Я на
все готова, лишь бы доказать тебе это!
     Он гладил ее руку, как успокаивают плачущего ребенка.
     - Ведь это не вопрос, касающийся только мыслей и чувств. Я видел счет
в Джементшафт-Банке. Основные части этого состояния  приходили  из  разных
мест достаточно продолжительное время. Они  соотносятся  с  тем,  что  мне
удалось узнать.
     - Но этот счет и эти поступления не могли  возникнуть  вчера  или  на
прошлой неделе, или полгода назад! Все, что ты слышал или  читал  якобы  о
себе, может быть частью тех  же  доказательств,  изготовленных  теми,  кто
хотел, чтобы ты занял место Кейна. Ты не можешь быть  Кейном  и,  главное,
чтобы другие подумали так же! Но должен быть кто-то на  той  стороне,  кто
знает, что ты не Кейн, и они пытаются связаться с тобой.  У  меня  есть  и
свои доказательства. Тот, кого я полюбила - жив, но двое друзей -  мертвы,
потому что они оказались между тобой и теми,  кто  пытался  передать  тебе
сообщение, чтобы спасти твою жизнь. Они были убиты теми же людьми, которые
хотели пожертвовать тобой для того, чтобы Карлос был на месте Кейна...  Ты
сказал только то, что все это соотносится. Это не так, Джейсон, но это  же
может тебе помочь! Это объясняет происходящее с тобой.
     - Я похож на пустой манекен, не владеющий даже  собственной  памятью,
хотя он и думает, что она у него  есть.  И  внутри  него  мечутся  демоны,
иногда вырывающиеся наружу: это не очень-то приятная перспектива.
     - Это не демоны, мой дорогой. Это тоже  часть  тебя,  раздраженная  и
кричащая о свободе, потому что она не может находиться в том пространстве,
которое ты ей предоставил.
     - И если я разобью внешнюю оболочку, что я смогу там обнаружить, а?
     - Множество вещей, плохих и хороших, много всего, что может причинить
боль. Но Кейна там не будет, это я обещаю. И я верю в тебя. Ты  не  должен
отчаиваться, ведь я с тобой!
     Борн продолжал сохранять дистанцию,  сохраняя  ту  стену  из  стекла,
которую он соорудил между ними.
     - А если мы ошибаемся? Если ошибемся в самом конце? Что будет тогда?
     - Тогда быстро оставь меня или убей... Мне все равно.
     - Но я не смогу этого сделать. Я по-прежнему люблю тебя.
     - Я догадываюсь об этом, и поэтому мне не страшно.
     - Я нашел два телефонных  номера  в  кабинете  Лавьер.  Первый  номер
принадлежал Цюриху, а другой находится здесь,  в  Париже.  При  Удаче  они
могут вывести меня на нужный номер или адрес.
     - Нью-Йорк? Тредстоун?
     - Да, ответ находится там. Если я не Кейн,  то  кто-нибудь  по  этому
номеру знает, кто я такой на самом деле.


     Они поехали обратно в Париж, исходя из того предположения, что  будут
менее заметны там среди городской толкотни, чем в  изолированной  сельской
местности.   Высокий   блондин   в   очках   в   черепаховой   оправе    и
малопривлекательная  женщина   с   прической,   напоминающей   заучившихся
студенток Сорбонны, не могли позволить себе поселиться  в  респектабельных
отелях  Монмартра.  Они  сняли  комнату  на  Террасе  на   улице   Монтре,
зарегистрировавшись как супружеская пара из Брюсселя.
     Теперь можно было начинать охоту.
     Из телефонной будки, расположенной  на  улице  Лафайет,  был  заказан
телефон в Цюрихе на имя мистера Бриггса. Борн  предполагал,  что  Жакелина
Лавьер не теряла зря времени,  чтобы  передать  во  все  инстанции  сигнал
опасности. Когда он услышал звонок  на  швейцарской  стороне,  то  передал
трубку Мари. Она уже знала, что следует сказать. Но  шансов  поговорить  у
нее не осталось. Оператор на международной линии вышел на связь и сообщил:
     - Мы сожалеем, но названный вами номер больше не функционирует.
     - Нет ли у вас нового номера, у нас срочное дело?
     - Телефон не обслуживается,  мадам,  и  никакого  другого  номера  не
существует.
     - Возможно, что я дала вам  ошибочный  номер.  У  меня  действительно
срочное дело, не могли бы  вы  сообщить  мне  название  компании,  которая
арендовала этот номер.
     - Боюсь, что это не возможно.
     - Я же говорю, что мне необходимо срочно с  ними  связаться!  Могу  я
поговорить с вашим начальством?
     - Боюсь, мадам, что оно тоже вам ничем не сможет помочь. Этого номера
даже не было в общем списке. До свидания.
     Связь прервалась.
     - Линия отключилась, - обратилась она к Борну.
     - Нам нужно быстрее уходить отсюда.
     - Ты полагаешь, что они  могут  проследить  нас  здесь  в  Париже?  В
общественной кабине?
     - Через три минуты после звонка может быть установлен  район,  а  еще
через шесть он может быть блокирован. Можешь в этом не сомневаться.
     - Как ты можешь это знать?
     - Если бы я знал, то сказал бы. Пойдем.
     - Джейсон, а почему бы нам не понаблюдать за этим со стороны? Как  ты
к этому относишься?
     - Я не знаю за кем нам надо  наблюдать,  а  они  отлично  это  знают.
Теперь они все имеют фотографию и у них повсюду имеются нужные люди.
     - Но я уже выгляжу не так, как в той газете.
     - Не ты, а я. Идем быстрее!
     Они быстро шагали, пробираясь через толпы людей и, наконец, добрались
до бульвара Малешерб в десяти кварталах от улицы  Лафайет.  Там  их  ждала
очередная телефонная кабинка, которая отличалась от первой только тем, что
теперь на линии не было оператора. Это уже был Париж. Мари  вошла  внутрь,
набрала номер и, зажав в руке мелочь, приготовилась говорить.
     Но то, что она услышала в ответ, шокировало ее: "Резиденция  генерала
Вилье. Добрый день... Хэлло? Хэлло?
     Мгновение она не могла говорить, а просто в растерянности смотрела на
телефон.
     - Извините, - прошептала она, - я ошиблась и набрала не тот номер,  -
и Мари повесила трубку.
     - В чем дело? - осведомился Борн, открывая стеклянную  дверь.  -  Что
случилось? Кто это был?
     - Это лишено всякого смысла. Я только что позвонила в дом  одного  из
самых респектабельных и могущественных людей во Франции.



                                    24

     - Андре Франкос Вилье, - повторила Мари, прикуривая сигарету. Они уже
вернулись в свою комнату на Террасу, чтобы вооружившись терпением обсудить
возникшие новые обстоятельства. - Получил образование  в  Сен-Сире,  герой
Второй мировой войны, легендарный  участник  сопротивления  и,  до  своего
краха в Алжире, самый очевидный  преемник  де  Голля.  Джейсон,  связывать
такого человека с Карлосом просто невероятно.
     - Связь есть и в этом нет сомнений. Можешь поверить.
     - Но это очень трудно сделать. Ведь это многолетняя гордость Франции,
семья, которая имеет истоки своей фамилии чуть ли не с XVII  века.  Сейчас
он один из самых популярных  депутатов  Национального  Собрания,  человек,
который уважает  законы.  Это  все  равно,  что  связь  с  мафией  Дугласа
Мак-Артура. Это бессмысленно!
     - Давай немного поищем чего-нибудь. В чем состоял  его  разрыв  с  де
Голлем?
     - Алжир... В начале шестидесятых Вилье был связан с ОАС и  был  одним
из  полковников   под   командованием   Салана.   Они   выступали   против
независимости Алжира, считая, что  он  безоговорочно  должен  принадлежать
Франции.
     - "Грязные алжирские полковники", -  произнес  Борн  так  же,  как  и
многие другие выражения, не задумываясь над тем, откуда они к нему  пришли
и почему он их произнес.
     - Это что-то значит для тебя?
     - Может быть и должно значить, но я не знаю, что это такое.
     - Подумай... Почему выражение "грязные  полковники"  должно  иметь  с
тобой связь? Что первое приходит на ум? Быстро!
     Джейсон беспомощно посмотрел на Мари, но  затем  какие-то  ассоциации
заставили его заговорить:
     - Бомбы... внедрение агентов... провокации.
     - Ты изучал их, изучал их технику и методы. Почему?
     - Не знаю.
     - И решения принимались на основе этого изучения?
     - Думаю, что да.
     - Что это были за решения? Что приходилось тебе решать?
     - Разрушение.
     - Что означает для тебя это слово?
     - Я не знаю! У меня нет мыслей!
     - Ладно... К этому мы вернемся в другое время.
     - Сейчас у нас нет времени. Вернемся к Вилье. Что было  с  ним  после
Алжира?
     - После было примирение с де Голлем.  Вилье  никогда  не  был  связан
напрямую с терроризмом, а его послужной список говорит  сам  за  себя.  Он
вернулся во Францию, был даже приглашен и ему предоставили менее  высокий,
но достаточно респектабельный пост. Он дослужился до генерала, прежде  чем
занялся политикой.
     - Он действующий политик?
     - Да. Он по-прежнему выступает как милитарист  и  противник  снижения
военного потенциала Франции.
     - Говард Леланд... -  произнес  Джейсон.  -  Это  и  есть  цепочка  к
Карлосу.
     - Почему?
     - Леланд был убит, потому что предлагал снизить экспорт вооружений.
     - Это кажется невероятным, чтобы человек подобный ему... - голос Мари
упал. - Его сын был убит. Это было связано с политикой  и  произошло  пять
или шесть лет назад.
     - Рассказывай.
     - Его автомобиль был взорван на улице дю  Бак.  Об  этом  писали  все
газеты... Он тоже был действующим политиком и коммунистом. Он был одним из
самых молодых членов парламента, но достаточно популярным, несмотря на то,
что был типичным аристократом.
     - Кто его убил?
     - Были слухи, что коммунистические  фанатики,  но  все  склонялись  к
тому, что убийцей был профессионал.
     - Но есть еще кое-что... Ты сказала, что его даже пригласили в Париж,
потому что он никогда не был связан с терроризмом.
     - Если и был, - прервала его Мари, - то это было похоронено. Все  они
весьма щепетильны в случаях, когда затрагивается патриотизм  или  постель.
Кроме того, он был узаконенным героем, о чем не следует забывать.
     - Но став террористом однажды, им остаются на всю жизнь.
     - С этим я не согласна. Люди меняются.
     - Но только не в отношении подобных вещей. Для них это  целая  жизнь.
Тем не менее, я собираюсь с ним встретиться, - Борн подошел  к  столику  с
телефоном и взял в руки справочник.  -  Давай  посмотрим,  есть  ли  он  в
списках, или это частный номер. Мне нужен его адрес.
     - Ты не должен даже приближаться к нему. Если он связан  с  Карлосом,
то он наверняка имеет охрану. Они прикончат тебя, как только обнаружат. Ты
забыл, что у них есть твое фото?
     - Это им не поможет. Я не буду похож на того, кого  они  ищут.  Здесь
это есть. Вилье А.Ф.... парк Монсю.
     - Я все еще не верю в это. Только сознание того,  кому  она  звонила,
должно было приводить Лавьер в состояние шока.
     - Смотря при каких обстоятельствах. Карлос всегда требует, чтобы  его
трутни постоянно были готовы к работе, и он не шутит. Он  жаждет  получить
голову Кейна.
     - Джейсон, что такое "трутень"?
     Борн посмотрел на Мари и качнул головой.
     - Не знаю... Кажется, кто-то, кто работает вслепую на кого-то еще.
     - Вслепую?
     - Не зная этого точно. Он думает, что делает одно, а  на  самом  деле
делает нечто другое.
     - Не понимаю.
     - Допустим, я попрошу  тебя  наблюдать  за  автомобилем  на  каком-то
определенном перекрестке. Автомобиль никого не будет интересовать, но  тот
факт, что ты следишь за ним, может сказать кому-то другому, что  произошли
определенные события.
     - Практически непрослеживаемая связь.
     - Да, я тоже так думаю.
     - Но вернемся к Вилье. Это означает, что Карлос нашел меня  в  Цюрихе
через Джементшафт-Банк. Это означает,  что  он  все  знал  про  Тредстоун.
Хороший вариант, если Вилье тоже знает об  этом.  Если  он  не  знает,  то
всегда остается возможность, что он узнает это для нас.
     - Как?
     - Он использует свое имя. Если он является тем человеком, которого ты
представляла, то он очень ревниво оберегает  свою  репутацию.  Гордость  и
честь Франции может оказаться связанным с такой  свиньей,  как  Карлос,  и
угроза, что об этом могут узнать все вокруг, может  возыметь  действие.  Я
могу пригрозить, что обращусь в полицию и в газеты.
     - Он будет все отрицать и утверждать, что это оскорбление.
     - Пусть болтает. То, что его номер есть  в  кабинете  Лавьер,  вполне
достаточно для меня.
     - Ты все еще хочешь с ним встретиться?
     - Я обязан это сделать. Ведь я отчасти хамелеон, помни об этом.


     Трехрядная улица в районе парка Монсю что-то  напоминала  ему,  но  у
него не было ощущения, что когда-то он ходил по ней.  Атмосфера  тут  была
весьма своеобразной. Двухэтажные особняки, сложенные из камня,  сверкающие
двери, окна и чисто-вымытые лестницы. Это была улица в  одном  из  богатых
районов города, и теперь он уже знал, что ему приходилось когда-то  раньше
бывать на подобной улице и что-то было с этим связано.
     Была половина восьмого вечера. Мартовская ночь  была  холодной,  небо
чистым и ясным, а хамелеон был одет в соответствии с погодой.  Его  волосы
были прикрыты  фуражкой,  костюм  дополняла  куртка  с  надписью  почтовой
службы, а через плечо была переброшена полупустая сумка.  В  ней  находили
отнюдь не письма, а брошюры, которые он изредка опускал в почтовые  ящики.
Брошюры были рекламного характера, и всю  эту  пачку  он  позаимствовал  в
каком-то отеле. Он выбрал несколько домов рядом с резиденцией Вилье. Когда
он  опускал  брошюры  в  ящики,  то  внимательно  следил   за   окружающей
обстановкой,  в  которой  его  больше  всего  интересовало,   какие   меры
использовались для охраны в доме генерала, кто его охраняет и  сколько  их
было.
     Но снаружи ничего видно не было.  Андре  Франкос  Вилье,  милитарист,
член парламента и один из звеньев в цепи Карлоса, не имел внешней  охраны.
Если он и охранялся, то все эти средства,  включая  и  людей,  размещались
внутри дома. Учитывая его просвещенность  в  таких  вопросах,  можно  было
полагать, что он либо очень высокомерен  в  этих  вопросах,  либо  круглый
дурак. Джейсон поднялся по ступенькам лестницы  соседнего  с  Вилье  дома,
примерно в 20 футах от  него,  чтобы  еще  раз  рассмотреть  фасад  и  все
окружение. Он опустил брошюру в почтовый ящик, глядя на резиденцию. Никого
не было видно.
     Внезапно там отворилась дверь. Борн быстро сунул руку за пояс, где  у
него был пистолет, думая при этом, что он изрядный дурак, так как  за  ним
вполне мог кто-нибудь наблюдать. Но слова, которые он услышал после этого,
объяснили ему, что это не так. Пара средних лет переговаривалась о  чем-то
в дверях: мужчина в черном костюме и женщина в униформе.
     - Проверь, чтобы все пепельницы были вычищены, - сказала  женщина.  -
Ты же знаешь, что он не любит, когда они полные.
     - Он выезжал сегодня после обеда, - произнес мужчина. - Это означает,
что они полные.
     - вычисти их в гараже, у тебя еще есть время. Он спустится не  раньше
чем через десять минут.  Ему  надо  быть  в  Нантье  лишь  после  половины
десятого.
     - Десять минут в запасе, - буркнул мужчина, спускаясь по лестнице.
     Дверь закрылась и на улице вновь установилась тишина. Джейсон  стоял,
продолжая держать руку на перилах лестницы и стараясь не упустить из  вида
человека, идущего по тротуару. Он не был  уверен,  где  находится  Нантье,
хотя знал, что это пригород Парижа. И если Вилье поедет туда один, то  это
будет самый удобный случай для встречи с ним.
     Борн перекинул сумку через  плечо  и  быстро  спустился  на  тротуар.
Десять минут...


     Он наблюдал через боковое зеркало за дверью  особняка.  Дверь  вскоре
открылась и в проеме возник генерал Андре Франкос Вилье. Он  был  среднего
роста и плотного сложения. Его возраст мог быть около 70 лет. Шляпы он  не
носил, и его седые волосы резко выделялись  на  общем  темном  фоне.  Борн
внимательно смотрел на него, пытаясь понять,  что  могло  толкнуть  такого
человека в грязный мир, где царил Карлос. Какие бы ни  были  причины,  они
должны быть достаточно сильными в той же мере и силе, которой обладал этот
человек. И это  делало  его  очень  опасным,  потому  что  он  был  весьма
уважаемым человеком, к которому прислушивалось правительство.
     Вилье повернулся, разговаривая с прислугой и глядя на  часы.  Женщина
кивнула, закрывая дверь, а генерал  направился  к  большому  автомобилю  к
месту водителя. Затем  он  сел,  включил  двигатель  и  медленно  отъехал,
поворачивая направо. Джейсон подождал, пока машина генерала не скроется за
углом, и резко двинул свой "рено" за генеральской машиной.
     По иронии судьбы генерал выбрал ту же дорогу,  по  которой  12  часов
назад проезжал Борн, торопясь в Париж. Ему не составляло  труда  держаться
от генерала  на  расстоянии  в  четверть  мили.  Вилье  неожиданно  сбавил
скорость и свернул на покрытую гравием  боковую  дорогу,  которая  вела  в
парковую зону, освещенную неоновым светом.
     "Ле Арбалет".
     Значит, генерал должен встретиться  с  кем-то  в  этом  удаленном  от
больших дорог и шумных кварталов, ресторане. Борн предположил,  что  здесь
может быть получено неопровержимое доказательство тайных связей  генерала.
Он очень быстро связал возможную связь между неудавшимся нападением в Обер
дю Кон и этой поездкой  генерала.  Возможно,  что  на  эту  встречу  может
явиться Карлос. Да, он должен попасть внутрь ресторана! Любой риск в  этом
случае был оправдан.
     Борн вышел из машины и поправил  оружие.  Затем  одел  пальто  поверх
фирменной куртки, а на голову - голубовато-серую шляпу  с  узкими  полями,
которую взял с заднего  сиденья  и  которая  должна  была  прикрывать  его
волосы. Он пытался вспомнить, были ли на  нем  очки  или  нет,  когда  его
сфотографировали в ресторане Арженталь. Очков на нем не было.  Он  положил
их на стол, когда  приступы  боли  разламывали  его  голову.  Борн  тронул
боковой карман, где находились очки, которыми  он  мог  при  необходимости
воспользоваться.
     Огни  ресторана  с  трудом  пробивались  сквозь   листву   окружающих
деревьев. Он приблизился к окнам и заглянул внутрь зала.  Там  было  много
гостей, причем собравшиеся имели одну особенность: это были одни  мужчины.
Борн понял, что генерал прибыл  на  запланированную  встречу  и  наверняка
приказы по допуску в ресторан были сделаны самые определенные.
     Приказы... Где могла быть охрана?  И  сколько  их  могло  быть?  Борн
передвигался среди деревьев  к  центральному  входу  в  ресторан.  Тихо  и
неподвижно стоял он в тени деревьев, наблюдая  за  окружением,  но  ничего
подозрительного не обнаружил.
     Дверь открылась, наружу вырвался  резкий  поток  света,  и  в  дверях
появился человек в белой куртке. Некоторое время  он  просто  стоял,  куря
сигарету. Борн еще раз осмотрелся: все спокойно и  тихо.  Если  бы  где-то
рядом находилась охрана, если она была, то она обязательно должна была  бы
заволноваться. Как и в случае резиденции охрана, видимо, находилась внутри
здания. Появился еще один человек, также одетый в  белую  куртку,  на  его
голове красовался белый колпак. Он был раздражен, а его  речь  выдавала  в
нем гасконца:
     - Пока ты тут прохлаждаешься, нам приходится потеть.
     Куривший бросил сигарету и вернулся внутрь, закрыв  за  собой  дверь.
Свет исчез, осталось лишь бледное свечение луны. Этого  короткого  момента
было достаточно, чтобы убедиться в отсутствии  охраны  возле  входа.  Борн
снял пальто и положил его возле ног, пристроив сверху  шляпу.  Теперь  ему
было нетрудно осуществить то, что он решил. Рядом  со  входом  в  ресторан
возвышалась терраса, которая использовалась весной  и  летом.  Сейчас  она
пустовала, но через ее широкие окна можно  было  хорошо  видеть  все,  что
происходило внутри.
     И то, что он увидел, могло загипнотизировать кого угодно. Собравшиеся
мужчины стояли рядами по четыре лицом к Андре Вилье, который  обращался  к
ним с речью. Они были уже старыми людьми, которые привыкли лишь к  одному:
использовать команду и силу в любых ситуациях. Это было на их физиономиях,
в их глазах и в том, как они слушали  выступающего.  Конечно,  такие  люди
могли вступить в союз с кем угодно, даже  с  Карлосом,  лишь  бы  подольше
продлить ощущение атаки, взрывов, донесений, решений, связанных с жизнью и
смертью многих людей.
     Грязные алжирские полковники? Что от вас осталось?  Теперь  это  были
люди, живущие воспоминаниями о Франции, которой уже нет, о  мире,  который
уже давно не тот. Но  тот,  кто  однажды  стал  террористом,  остается  им
навсегда, и убийство становится главным содержанием террора.
     Генерал повысил голос и Борн  попытался  разобрать  его  слова  через
окно. Теперь они слышались отчетливо:
     - ...наше присутствие должно ощущаться, наши цели ясны и понятны.  Мы
едины в нашем строю, и этот строй  непоколебим.  Нас  должны  услышать!  В
память всех тех, кто погиб, кто отдал свою  жизнь  за  честь  Франции.  Мы
должны сделать  все,  чтобы  наша  страна  запомнила  их  имена!  Те,  кто
выступает против нас, должны познать наш гнев. И в этом мы тоже едины.  Мы
просим Всемогущего Бога, чтобы  он  подарил  тем,  кто  ушел  раньше  нас,
постоянный мир, с которым мы все еще не примирились... Господа!  Я  вручаю
вам нашу даму... нашу Францию!!!
     После этого зазвучал торжественный гимн, который исполняли почти  все
собравшиеся.
     Борн отвернулся от окна, задыхаясь  от  чувства  отвращения,  которое
было вызвано всем  увиденным.  Что  же  так  обеспокоило  его?  Почему  он
почувствовал такой приступ гнева  и  пустоты?  И  он  понял  почему...  Он
ненавидел людей, подобных Андре Вилье, презирал тех, кто был вместе с  ним
в зале. Это были сплошь одни старики, которые всю жизнь занимались  только
войной, отнимая жизнь у молодых и еще у более и более молодых.
     Но  почему  туман  вновь  застилает  его  глаза?  Почему  боль  снова
пронизывает его голову и грудь? Но времени на вопросы  не  оставалось.  Он
должен гнать их прочь, потому что сейчас у него была только  одна  цель  -
генерал Вилье.
     Он должен захватить генерала и узнать у него все,  что  он  знает  и,
может быть, даже прикончить его. Люди, подобные Вилье,  отнимали  жизни  у
молодых. Они не заслуживали права жить.
     Джейсон перелез через перила и спустился в темноту парка.  Теперь  он
должен добраться до дороги и попытаться захватить этого продавца смерти.



                                    25

     Борн сидел в "рено" почти в  двухстах  ярдах  от  входа  в  ресторан.
Двигатель работал, готовый к рывку, как только машина Вилье  покажется  на
дороге. Несколько других участников встречи уже уехали, каждый в отдельном
автомобиле. Конспираторы не афишируют старых связей, а  эти  старики  были
конспираторами по своей внутренней сути.
     "Это была война. Это была смерть. На земле и в воздухе".
     Наконец, он появился.  Огни  генеральской  машины  освещали  дорожный
гравий. Борн  выключил  свет,  когда  выезжал  на  главную  дорогу.  Через
некоторое время он включил свет и резко нажал на педаль газа, вдавив ее  в
пол. Ему хотелось догнать его как можно быстрее.
     Машина  генерала  катила  впереди.  Теперь  необходимо  найти   место
наиболее подходящее для маневра. Скоро такой участок стал просматриваться:
это было широкое плечо  дороги,  рассчитанное  на  широкий  разворот  двух
машин. Если ему не удастся  остановить  генерала  в  этом  месте,  а  тот,
несмотря на свой возраст, был  вполне  опытным  водителем,  то  он  сможет
выехать через бордюр на траву и  уехать  в  обратную  сторону.  Все  нужно
учесть и синхронизировать  во  времени,  чтобы  создать  как  можно  более
неожиданную ситуацию. Он  обогнал  генерала  на  значительное  расстояние,
развернулся, подождал, пока не покажутся огни генеральской машины и  нажал
на педаль газа, выворачивая  колеса  своей  машины.  Машину  отбросило  на
противоположную  сторону  дороги,  как  в  ситуации,  когда  водитель   не
справился с управлением  и  наехал  на  разделительную  полосу  не  снижая
скорости.
     Выбора у Вилье не оставалось. он сбросил скорость в тот момент, когда
Джейсон приближался к нему, и в тот момент,  когда  столкновение  казалось
неизбежным, Борн резко вывернул руль влево и нажал  на  тормоза.  Раздался
резкий звук скользящих  по  асфальту  шин,  машина  остановилась  и  стало
слышно, как из полуоткрытого окна "рено" раздался странный  звук,  похожий
одновременно на крик или стон. Его можно было принять или за испуг пьяного
человека, или за призыв о помощи  пострадавшего.  Левая  рука  Борна  была
выброшена через полуоткрытое окно, а правая сжимала оружие.  Он  терпеливо
ждал.
     Было слышно, как  открылась  дверца  генеральской  машины.  Потом  он
прошел в свете фар к его левому окну. Не было заметно  никаких  признаков,
что он вооружен.
     - Что с вами? С вами все в порядке? - рука генерала лежала на окне.
     - Да, но этого нельзя сказать про вас, - произнес Борн  по-английски,
поднимая пистолет.
     - Что!? - генерал выпрямился, открыв в изумлении рот. - Кто вы  такой
и что все это значит?
     - Я рад, что вы свободно владеете  английским,  -  Джейсон  вышел  из
машины. Его левая рука прикрывала ствол пистолета. - Идите к своей  машине
и уберите ее с дороги.
     - А если я откажусь?
     - Я убью вас на месте. Не нужно провоцировать меня.
     - От кого исходят эти слова? От Красных Бригад? От парижского филиала
Баадер-Менгоф?
     - Почему вас это интересует? Вы можете отменить их призывы?
     - Я плевал на них и на вас!
     - Никто не сомневается в вашей храбрости,  генерал.  Шагайте  в  свою
машину.
     - Это не храбрость, - заявил Вилье, оставаясь на месте. - Это  вопрос
логики. Вы не достигнете ничего, если убьете  меня,  и  еще  меньше,  если
совершите похищение. Мои приказы на этот счет достаточно тверды и  понятны
для моих родственников и окружения на службе.  Так  что  можете  стрелять,
этим вы меня не удивите! Или убирайтесь отсюда вон!
     Джейсон  внимательно  изучал  старого   солдата,   ощутив   некоторую
неуверенность, природа которой была отнюдь не в боязни остаться в дураках.
Это было в глазах генерала, которые с  нескрываемой  яростью  смотрели  на
него. Ему показалось, что очередной взрыв негодования, вызванный еще одним
именем, может многое прояснить через эти расширенные, но жестко  смотрящие
глаза.
     - Там, в ресторане, вы говорили, что Франция должна быть свободной  и
независимой  от  любых  посягательств,  но  она  не  должна  быть   ничьей
прислугой. А генерал  Андре  Вилье  -  связной  Карлоса,  солдат  Карлоса,
прислуга Карлоса!
     Горящие гневом глаза стали еще шире,  но  они  отразили  не  то,  что
ожидал увидеть Джейсон. Это был не гнев, вызванный страхом  или  истерией,
это было полное и бескомпромиссное отвращение. Он не сдержался от попытки,
чтобы ударить его.
     - Свинья! - закричал он. - Отвратительная вонючая свинья!
     - Осторожно, генерал. Я буду стрелять! Остановитесь! - но Борн не мог
нажать на спуск. Он стоял сбоку от маленького автомобиля,  крыша  которого
была на уровне его плеч и мешала ему занять выгодную позицию.
     - Убей меня, если сможешь, если способен на это!
     Джейсон  бросил  оружие  на  землю  и  поднял   руки,   чтобы   унять
разгневанного старика. Он  сжал  его  руки,  опустил  их  вниз,  заставляя
генерала не двигаться, и притянул его ближе к себе.
     - Ты хочешь сказать, что не имеешь к Карлосу никакого отношения!?  Ты
отрицаешь это?
     Вилье попытался высвободиться.
     - Я ненавижу тебя, грязное животное!
     - Черт бы вас побрал, да или нет!?
     Генерал плюнул ему в лицо. Огонь в его  глазах  пошел  на  убыль,  на
глазах появились слезы.
     - Карлос убил моего сына, - пробормотал он, еле приоткрывая рот. - Он
убил  моего  единственного  сына  на  улице  дю  Бак.  Жизнь  моего   сына
оборвалась, когда  пять  пачек  динамита  разнесли  в  активную  пыль  его
машину...
     Джейсон медленно расслабил свои  пальцы.  Тяжело  дыша,  он  старался
говорить как можно спокойнее.
     - Поставьте свою машину где-нибудь в стороне от дороги, можно прямо в
поле. Мы должны поговорить, генерал. Произошло кое-что такое, о чем вы  не
имеете понятия, и мы вдвоем должны разобраться в этом...
     - Никогда! Этого не могло случиться!
     - Однако это случилось, - заявил Борн, сидя рядом с Вилье на переднем
сидении его машины.
     - Произошла чудовищная ошибка! Вы не понимаете, что вы утверждаете!
     - Никакой ошибки нет. Я знаю, что говорю, потому  что  сам  обнаружил
этот номер.  Это  не  просто  номер  телефона  для  связи,  это  блестящее
прикрытие. Никто, находясь в здравом рассудке, не  сможет  связать  вас  и
Карлоса, особенно в свете гибели вашего сына. А широко ли получил  огласку
тот факт, что это убийство связано с Карлосом?
     - Я предпочел бы другой язык, месье.
     - Извините.
     - Огласка? Внутри Сюрте, да. Внутри  военной  разведки  и  Интерпола,
вполне вероятно. Я читал все отчеты.
     - И что в них говорилось?
     - Здесь были  задеты  интересы  политических  фанатиков,  и  мой  сын
послужил примером в назидание другим. Этим Карлос хотел оказать  поддержку
некоторым своим друзьям по прежним радикальным движениям.
     - И поэтому вы ушли из армии и занялись политикой.
     - Да. Дети обязаны продолжать дело отцов, но  в  данном  случае,  как
видите,  судьба  распорядилась  по-иному.  Его  взгляды  отражали  и   мою
жизненную философию,  и  за  это  он  был  убит.  Мне  пришлось  выйти  на
политическую арену и бросить вызов всем его бывшим врагам. Сейчас я  готов
к встрече с ними.
     - Полагаю, что вы не один в этом начинании.
     - Что вы имеете в виду?
     - Тех людей, с которыми вы встречались  в  ресторане.  Они  выглядели
так, как будто в их руках находится половина французской армии...
     - Но это почти так, месье. Когда-то они были  достаточно  известны  в
качестве  самых  отчаянных  командиров,  окончивших  Сен-Сир.  Но   страна
потерпела ряд неудач, включая и линию Мажино. Они до сих пор считают,  что
если бы им пришлось командовать в то время, Франция бы не пала. Они  стали
участниками Сопротивления, они сражались против Германии и Виши в Европе и
в Африке.
     - Что же они делают сейчас?
     - Большинство  на  пенсии,  но  они  не  забывают  прошлого  и  живут
надеждами. Давайте вернемся к нашим  делам.  Вы  представляете  себе,  что
значит потерять собственного сына?
     "Боль снова и снова возвращается ко  мне,  и  я  не  знаю,  почему...
Смерть вокруг и смерть с неба... Что это означает?"
     - Приношу вам мои соболезнования, - он старался унять дрожь в  руках,
- но они все же используют вас.
     - Но это же риск и для него! Это трудно вообразить!
     - Согласен. Вот поэтому-то вы и  были  использованы,  именно  в  силу
немыслимости ситуации. Вы являетесь первой ступенью в передаче  информации
или инструкций.
     - Совершенно невероятно! Но каким образом?
     - Кто-то, кто имеет доступ к вашему телефону, держит прямой контакт с
Карлосом. Конечно, при этом используются кодовые фразы и  другие  способы.
Возможно, что звонки бывают в ваше отсутствие, возможно, что и при вас. Вы
сами берете трубку?
     Вилье нахмурился.
     - Нет, не по этому номеру. По нему разговаривают очень  многие,  а  у
меня есть отдельная линия.
     - А кто отвечает по тому номеру?
     -  Обычно  экономка  или  ее  муж,  который  наполовину  управляющий,
наполовину водитель. Он был моим шофером в последние армейские годы.  Если
они отсутствуют, то это моя жена  или  мой  помощник,  работающий  в  моем
домашнем кабинете. Он был моим адъютантом почти 12 лет.
     - Кто еще?
     - Больше никого нет.
     - Прислуга?
     - Прислуга нанимается обычно по необходимости, и это всегда случайные
люди.
     - Тогда вам необходимо присмотреть за шофером и адъютантом.
     - Исключено! Их честность не вызывает сомнений.
     - Так же было с Брутом и Цезарем.
     - Вы всерьез считаете, что...
     - Да, я утверждаю это вполне серьезно, черт возьми! И лучше, если  вы
в это поверите. Все, что я вам сообщаю - чистая правда.
     - Но вы не хотите сказать мне всей правды. Ваше имя, например?
     - Это не обязательно знать, особенно вам. Это знание может  причинить
вам неприятности.
     - Неизвестный человек останавливает меня на ночной дороге и,  угрожая
оружием, заставляет поверить его словам. Скажите,  могу  я  верить  такому
человеку?
     - Обязаны верить, потому что у него нет другой причины  обратиться  к
вам, кроме убеждения в абсолютной правде сообщаемого.
     Вилье уставился на Борна в  полном  недоумении.  Его  лицо  двигалось
вверх и вниз в лунном свете, как у стариков, которые  повторяют  про  себя
слова, чтобы лучше уловить их смысл.
     - Нет, молодой человек, существует еще одна более веская причина. Час
назад вы вернули мне мою жизнь. Вы отбросили оружие, хотя сделать  выстрел
вам не составляло никакого труда.  Однако,  вы  выбрали  другой  путь.  Вы
просили меня о беседе.
     - Не думаю, чтобы я вас "просил".
     - Это читалось в ваших глазах, молодой человек. Это всегда  бывает  в
глазах, а иногда в голосе, но к этому надо прислушиваться.  Ваш  гнев  был
того же свойства, что и мой, - старик сделал приглашающий жест  в  сторону
"рено". - Езжайте следом за мной в парк Монсю.  Мы  продолжим  разговор  в
моем кабинете. Я расскажу вам о  своей  жизни,  и  вы  поймете,  что  были
неправы относительно этих людей.
     - Если я войду в ваш дом и кто-то опознает меня, то я буду убит,  как
впрочем и вы.
     - Этого не может случиться. Я все проверю,  и  лишь  после  этого  вы
войдете. Если что-то будет не так, я вернусь и  поеду.  Вы  должны  будете
следовать за мной. В подходящем месте я остановлюсь и  мы  продолжим  нашу
беседу.
     Джейсон внимательно наблюдал за генералом.
     - Почему вы хотите, чтобы я поехал туда?
     - А куда еще? Там нам никто не помешает. Все, кто  меня  обслуживают,
уже спят в комнатах второго этажа или смотрят телевизор. Кроме того, я  бы
очень хотел, чтобы нашу  беседу  послушала  моя  жена.  Она  жена  старого
солдата и обожает выслушивать истории о моей жизни. Может быть,  она  даже
сможет нам чем-то помочь.
     - Я добился встречи с вами, подстроив  вам  ловушку,  а  вы,  в  свою
очередь, можете подловить меня в своем доме. Как я могу быть  уверен,  что
парк Монсю не будет капканом для меня?
     Старик не колебался в ответе.
     - Я даю слово Генерала Франции, и этим все сказано. Если вас  это  не
устраивает, то забирайте оружие и убирайтесь!
     - Этого вполне достаточно, но не потому, что это  слово  Генерала,  а
потому, что это слово человека, сын которого был убит на улице дю Бак.


     Обратная дорога в Париж показалась Борну гораздо длиннее, чем путь  к
ресторану "Ле Арбалет".
     Вскоре они въехали на трехрядную улицу, откуда Джейсон и начинал свое
путешествие. Вилье находился на сто футов впереди "рено", решая  проблему,
которой у него несколько часов назад просто не было. Число машин у  обочин
в  вечернее  время  значительно  выросло.  Впереди   слева   располагалось
небольшое пространство, где можно было припарковать обе  машины,  как  раз
напротив резиденции генерала. Вилье высунул руку из окна, приглашая  Борна
следовать за ним.
     Это случилось именно в этот момент. Его глаза были привлечены светом,
падающим из дверного проема. Он  мгновенно  сфокусировал  зрение  на  двух
фигурах, стоящих у открытой  двери.  То,  что  он  узнал  одну  из  них  и
обнаружил ее присутствие в таком месте, заставило Борна проверить оружие и
разместить его поудобнее. Должен ли он покорно идти в ловушку после всего,
что увидел? Могло ли быть слово Генерала Франции гарантией в этом случае?
     Вилье маневрировал, стараясь поставить машину на обочину. Борн  сидел
в "рено", вращая головой во все стороны, пытаясь заметить едва  различимые
признаки опасности. Но ничего похожего не наблюдалось.  Никто  не  шел  по
направлению к нему, никого поблизости не было. Это не было  ловушкой.  Это
было нечто другое, что-то еще, часть  того,  что  происходило  без  ведома
хозяина дома, о чем он даже не догадывался.
     Прямо через улицу в освещенном дверном проеме на  верхних  ступеньках
лестницы генеральского дома стояла молодая и привлекательная женщина.  Она
торопливо разговаривала с мужчиной, стоявшем напротив нее, подкрепляя свои
слова резкими движениями руки, а он кивал, как если бы старался  запомнить
инструкции.  Этим  человеком  был  седоволосый  оператор,  дежуривший   на
коммутаторе салона ле Классик в Сен-Оноре.
     Борн перевел взгляд на  Вилье.  Генерал  выключил  фары  и  собирался
выходить из машины. Джейсон подал машину вперед, пока не уперся  в  бампер
генеральского автомобиля. Вилье развернулся на сиденьи. Борн погасил  фары
и включил освещение салона. Затем он поднял правую руку, что означало, что
генерал должен оставаться на своем месте. Вилье кивнул, и Джейсон  погасил
свет.
     Он стал наблюдать за происходящим напротив. Мужчина сделал  несколько
шагов вниз, но остановился, видимо, за последовавшей от  женщины  команды.
Теперь Борн мог отчетливо разглядеть  ее.  Возможно,  что  ей  было  около
сорока. Короткие темные  волосы,  подстриженные  по  последней  моде.  Они
красиво обрамляли бронзовое от загара лицо.  она  была  высокого  роста  и
отлично сложена. Вилье не упомянул ее в разговоре, значит она не входит  в
число его прислуги. Вполне вероятно, что она была гостьей, которая  знает,
когда нужно появиться в этом доме. Это означало,  что  она  отлично  знает
всех в доме. Старик тоже должен ее знать, но достаточно ли хорошо?
     Седовласый кивнул последний раз, спустился  по  ступенькам  и  быстро
зашагал по улице. Дверь дома закрылась.  Свет  фар  от  проезжающих  машин
бросал отблески на лестницу и отделанную металлом входную дверь резиденции
генерала.
     "Почему эти ступени и эта дверь так  притягивают  внимание?  Что  они
значат для него? Видения реальности, которой не было?"
     Борн вышел из машины, наблюдая за окнами резиденции и  за  движениями
занавесок на них. Ничего подозрительного не было. Он быстро приблизился  к
машине Вилье. Там Борн увидел озабоченное лицо генерала,  его  брови  были
вопросительно подняты.
     - Что такое, черт возьми, вы задумали? - осведомился Вилье.
     - Через улицу находится ваш дом, - Джейсон старался пригнуться,  стоя
на тротуаре. - Сейчас вы видели то же самое, что и я.
     - Надеюсь, что мы видели одно и то же. А что именно?
     - Что это за женщина? Вы ее знаете?
     - Надеюсь, благодаря богу, что знаю. Это моя жена.
     - Ваша жена? - Борн был ошеломлен.  -  Я  думал...  вы  сказали...  Я
думал, что ваша жена старая женщина.  И  что  бы  вы  хотели,  что-бы  она
выслушала меня, потому что за последние годы вы  привыкли  выслушивать  ее
мнение? Вы так сказали?
     - Не совсем так. Я сказал, что она была женой старого солдата.  И  я,
разумеется, ценю ее мнение. Но эта моя  вторая  жена,  моя  очень  молодая
вторая жена... Она преданна мне так же, как и первая, умершая  восемь  лет
назад.
     - О, боже мой...
     - Не сравнивайте наши годы.  Она  горда  и  счастлива,  будучи  мадам
Вилье. Жена оказывает мне большую помощь в Сенате.
     - Очень жаль... - прошептал Борн. - Бог мой, как мне жаль!
     - О чем это вы? Может быть, вы спутали ее с кем-то  еще?  Так  весьма
часто бывает. Она изумительная женщина, - Вилье открыл дверь,  как  только
Джейсон ступил на тротуар. - Вы подождите тут, а я  пройду  в  дом  и  все
проверю. Если все в порядке, я открою дверь  и  дам  вам  знать.  Если  же
что-то не так, я вернусь обратно и мы уедем.
     Борн застыл перед генералом,  не  давая  ему  шагнуть  из  машины  на
тротуар.
     - Генерал, я хочу вас спросить кое о  чем.  Не  уверен,  сумею  ли  я
правильно изложить суть, но попробую. Я уже говорил вам, что  я  обнаружил
номер вашего телефона в передаточном пункте, используемом Карлосом. Но  не
сообщил вам, где именно это было. - Борн еще раз вздохнул, не спуская глаз
с особняка. - Теперь же я хочу задать вам еще один вопрос  и,  пожалуйста,
хорошенько подумайте, прежде чем отвечать. Покупает ли ваша жена одежду  в
салоне ле Классик?
     - В Сен-Оноре?
     - Да.
     - Совершенно случайно я знаю, что нет.
     - Вы в этом уверены?
     - Конечно. Я не только не видел ни одного счета из этого магазина, но
она сама  сообщила  мне,  что  ей  не  нравятся  их  модели.  А  моя  жена
чрезвычайно разборчивая женщина, особенно в том, что касается моды.
     - О, боже!
     - Что такое?
     - Генерал, я не пойду с вами в этот дом. Не имеет никакого  значения,
что вы там найдете. Я просто не могу туда идти, можете мне в  этом  случае
поверить на слово.
     - Почему? О чем вы говорите? Почему вы не можете сказать мне  причину
такого демарша?
     - Все очень просто. Человек, который стоял на лестнице и разговаривал
с вашей очаровательной женой, и есть та причина, по которой я не могу быть
вашим гостем. Он из места, которое  называется  салон  ле  Классик.  Он  -
связной Карлоса.
     Кровь отлила от лица Андре Вилье. Он повернулся и  стал  смотреть  на
дом, на отблески огней проезжающих машин, отражавшихся на  входной  двери,
не произнося ни слова некоторое время.



                                    26

     Старый солдат шел рядом  с  молодым  человеком  по  освещенной  луной
дорожке Булонского леса. Вокруг стояла тишина. Говорить им было не о  чем.
Генерал размышлял и анализировал.  Сейчас  нельзя  возвращаться  в  дом  в
подобном состоянии, но с другой стороны,  будучи  солдатом,  он  не  любил
искать обходных путей. В словах молодого собеседника оказалось  достаточно
правды, чтобы задуматься. И не только в словах - это было  в  его  глазах,
голосе, каждом движении. Человек, не  назвавший  своего  имени,  не  лгал.
Полная измена, вот что таилось теперь  в  генеральском  доме,  и  все  это
объясняло много вещей, которые ранее он  оставлял  без  вопросов.  Старику
хотелось заплакать.
     Человек,  потерявший  память,  не  старался  что-то  менять  в  своем
повествовании. Он рассказал  генералу  все  о  фактах  охоты  на  Карлоса,
опустив лишь связанное с собой. Его рассказ был вполне логичным, поскольку
основывался только на правде, по  крайней  мере,  его  основная  жизненная
часть. Его задача найти Карлоса. Другой жизни  при  проигрыше  у  него  не
будет. Кроме этого, он не сообщил ничего. Не  было  ни  Мари  Сен-Жак,  ни
Порт-Нойра, ни посланного кем-то сообщения, кого он не знал, но  собирался
найти. Не было даже потерянной памяти. Ничего этого сказано не было.
     Вместо этого он пересказал все, что знал об убийце по  имени  Карлос.
Познания его в этой области были столь обширны, что в течение беседы Вилье
смотрел на него во все глаза, вспоминая и мысленно подтверждая информацию,
часть которой он знал  сам.  Генерал  был  шокирован  объемом  и  степенью
конфиденциальности того, что услышал. То, что он видел в архивах секретных
служб своей страны, занимаясь  разгадкой  гибели  сына  подтверждало,  что
человек, беседующий с ним при лунном свете, ни разу не соврал.
     - Эта женщина, с которой вы разговаривали в  Аржентале,  та,  которая
звонила в мой дом...
     - Ее зовут Лавьер, - прервал его Борн.
     Генерал чуть помолчал и произнес:
     - Благодарю вас... Но она видела вас и получила ваше фото.
     - Точно.
     - Раньше у них не было ваших фотографий?
     - Не было.
     - Таким образом, если  вы  охотитесь  за  Карлосом,  то  он,  в  свою
очередь, охотится за вами. Но у  вас  нет  фотографий  этого  подонка.  Вы
знаете только двух курьеров, один из которых был в моем доме.
     - Да.
     - И разговаривал с моей женой...
     - Да.
     Старик  повернул  назад,  вновь  воцарилась  тишина.   Наконец,   они
добрались до конца аллеи, где располагалось  небольшое  озеро.  Берег  был
покрыт белым гравием. Когда они  подошли  к  воде,  Вилье  первым  нарушил
молчание.
     - Моя жена и я часто бываем порознь в поездках, на деловых встречах и
в других подобных случаях.
     - Признаться, я не очень-то вас понимаю.
     - Вы разрешите мне продолжить? Может быть, я сумею  объяснить.  Когда
старый человек встречает молодую и привлекательную женщину, которая  может
скрасить его жизнь, некоторые вещи бывают абсолютно понятными, а другие не
сразу. Есть ли у нее  любовник?  Не  доставит  ли  она  хлопот  репутации,
особенно в политике и в государственных делах? Но есть один и самый важный
в данном случае вопрос. А что если она часть какого-то плана?  Причем  это
могло быть с самого начала.
     - Вы ощутили это тогда, около дома?
     - Чувства в данном  случае  не  имеют  значения.  Должно  быть  самое
простое объяснение тому, что мы наблюдали час назад. Когда  я  смотрел  на
дверь  своего  дома,  неожиданно  передо  мной  всплыл  целый  ряд   ранее
необъяснимых вещей и многое встало на свои  места.  В  течение  последнего
часа я старался сыграть роль адвоката дьявола, но у меня ничего не вышло.
     - Но вы утверждали, что цените ее суждения, что она очень  много  вам
помогает.
     - Да, это так. Видите ли, я всегда доверял ей.
     - А что встало на свои места?
     - Это та помощь, которую она мне оказывала, и то доверие, которое  ей
оказывал я, - Вилье повернулся и посмотрел на Джейсона.  -  Вы  собрали  о
Карлосе чрезвычайно важные сведения. Я изучал его досье  с  упорством,  на
которое способен только человек, собирающийся разбить невидимую стену.  Но
ваши знания  о  нем  намного  шире.  Вы  не  ограничивались  убийствами  и
способами убийств, вы взглянули на него с другой стороны.  Он  торгует  не
только смертью, он продает еще и государственные секреты.
     - Это я знаю, но в данном...
     - Например, - продолжал генерал, как бы не слушая собеседника, -  мне
приходилось иметь дело  с  документами,  касающимися  вопросов  военной  и
ядерной безопасности Франции. Возможно, что к ним имеют  доступ  еще  пять
человек. Однако, с чертовской регулярностью мы обнаруживали,  что  Москва,
Вашингтон и Пекин уже знакомы с этими вопросами.
     - Вы обсуждали эти вопросы с женой? - удивился Борн.
     - О, конечно, нет. Наоборот, когда я приносил такие бумаги домой,  то
запирал их в кабинете в сейфе. Никто не мог  входить  в  эту  комнату  без
меня. Есть только один человек, который знает о  сигнализации,  и  у  кого
имеется ключ. Это моя жена.
     - Вы угодили в сложную ситуацию.
     - Для этого была причина. Я же нахожусь в таком  возрасте,  когда  со
мной может что-нибудь случиться. На  этот  счет  жена  имела  определенные
инструкции.  Она  должна  спуститься  в  кабинет,   позвонить   в   Службу
Безопасности и находиться возле сейфа, пока они не приедут.
     - А она не могла бы просто стоять возле дверей.
     - Известно, что мужчины моего возраста часто  не  доходят  до  своего
стола, - Вилье прикрыл глаза. - Все время это была  она.  Один  дом,  одно
место. Никто не поверит, что это возможно.
     - Вы твердо в этом уверены?
     - Более, чем могу признаться  сам  себе.  Именно  она  настаивала  на
женитьбе. Я всегда противопоставлял этому,  выдвигая  в  качестве  причины
разницу в годах, но она и слушать об этом не желала. Она говорила, что все
эти годы мы должны быть вместе. Она  даже  подписала  соглашение,  что  не
претендует на наследство и  это,  конечно,  было  одной  из  причин  моего
уважения к ней. Совершенно  справедливо  утверждают,  что  старый  ленивый
дурак - это законченный дурак... Однако, сомнения оставались  всегда.  Они
пришли ко мне с путешествиями и с другими неожиданными отъездами.
     - Неожиданными?
     - У нее весьма широкий круг интересов. Музеи в  Гренобле,  галерея  в
Амстердаме,  монумент  в  честь  борцов  Сопротивления  в  Булонь-Сюр-Мер,
идиотская океанографическая конференция в Марселе. Она нужна  мне  была  в
Париже на дипломатических  приемах,  но  она  не  оставалась.  Создавалось
впечатление, что она точно подчинялась приказу быть  здесь  или  там,  или
где-то еще в каждый данный момент времени.
     "Гренобль... час езды от Цюриха... Амстердам... Булонь-Сюр-Мер... час
до Лондона... Марсель... Карлос".
     - Когда происходила конференция в Марселе? - поинтересовался Борн.
     - В последнем августе, как мне кажется.  Да,  что-то  ближе  к  концу
месяца.
     - Посол Говард Леланд был убит 24 августа в пять  часов  вечера.  Это
произошло на берегу марсельского залива.
     - Да, я знаю об этом. Вы уже говорили об этом раньше.  Мне  жаль  его
как человека, но не его идеи, которые он отстаивал, - старик остановился и
посмотрел на Борна. - О, мой бог, - прошептал он. - Она должна была быть с
ним. Карлос приказал ей и она отправилась к нему. Она "повиновалась".
     - Я бы не заходил так далеко в предположениях, - заметил  Джейсон.  -
Мне кажется, что ее использовали вслепую.
     Старик неожиданно вскрикнул, приложил руки к лицу и горько зарыдал.
     Борн даже не шевельнулся: сейчас он ничем не мог ему помочь.
     - Мне очень жаль, - все же пробормотал он.
     Наконец, генерал пришел в себя.
     - Она соучастница убийства моего сына! И коль скоро она совершила еще
одно преступление, теперь уже против государства, я обязан принять меры.
     - Вы собираетесь ее убить?
     - Да, я собираюсь это сделать.  Она  должна  выложить  мне  правду  и
умереть.
     - Она будет отрицать все, что бы вы ей не сказали.
     - В этом я сомневаюсь.
     - Вы попали в ужасное положение!
     - Молодой человек, я потратил  более  50  лет  на  борьбу  с  врагами
Франции, даже когда они были французами. Правда должна быть сказана.
     - Вы полагаете, что она будет  спокойно  сидеть  и  слушать,  как  вы
будете говорить о ее вине?
     - Она не будет сидеть тихо, а попытается меня убить. Это будет  самым
лучшим доказательством, и я предоставлю ей подобную возможность.
     - Не слишком ли большой риск?
     - Я должен поступить именно так.
     - Предположим, что она не сделает такой попытки?
     - Тогда я добуду иное доказательство, но этого не  случится.  Мы  оба
это знаем, и я даже более, чем вы.
     - Послушайте меня. Вы сказали, что первым во всех ваших делах  всегда
был сын. Так подумайте о нем! Подумайте об убийце,  а  не  о  соучастнике.
Попытайтесь добраться до того, кто это сделал. В  конце  расследования  вы
получите обоих. Пока нет необходимости преследовать  ее.  Используйте  то,
что вы знаете, против Карлоса! Попытайтесь поймать его вместе со мной. Еще
никто в мире не был к нему так близок!
     - Вы просите больше, чем я могу сделать, - проворчал старик.
     - Не так уж и много, если вы подумаете о  сыне.  Но  если  вы  будете
думать только о себе, тогда да! Но если вы будете думать об улице дю  Бак,
то нет!
     - Вы чрезвычайно жестоки, месье.
     - Я прав, и вы это знаете.
     Ночное облако прикрыло луну. Темнота была сплошной  и  непроницаемой.
Джейсон невольно содрогнулся. И вновь тишину прервал старый солдат: -  Да,
вы правы. Чрезмерно жестоки и чрезмерно правы. Но как же мы  будем  вместе
охотиться?
     Борн с облегчением закрыл глаза.
     - Не пытайтесь что-либо делать, это прежде  всего.  Если  мы  оба  не
ошибаемся по поводу  вашего  телефона,  то  вскоре  он  станет  еще  более
оживленным. И я могу в этом помочь.
     - Каким образом?
     -  Я  постараюсь  перехватить  нескольких  человек  из  ле   Классик.
Нескольких клерков, мадам Лавьер, возможно,  Рене  Бержерона  и,  конечно,
седовласого оператора. Они заговорят, я тоже  не  буду  молчать.  Да,  ваш
телефон будет чертовски занят.
     - А что же буду делать я?
     - Оставайтесь дома. Скажите, что плохо себя чувствуете. И  старайтесь
быть поближе к телефону, кто бы по  нему  не  отвечал.  Прислушивайтесь  к
разговорам, попытайтесь определить кодовые  слова,  спрашивайте  прислугу,
кто звонил и что спрашивали. Если вы что-то  услышите,  очень  хорошо,  но
скорее всего вряд ли. И в зависимости от того, кем является  ваша  жена  в
этой цепи, мы можем попытаться заставить его высунуться наружу.
     - Как?
     - Его связь будет немножко нарушена. Возможно, ему понадобится личная
встреча с вашей женой. Во всяком случае, должен быть хотя бы  один  звонок
или чье-то посещение, после которых  она  должна  будет  уйти.  Когда  это
случится, вы должны использовать все возможности, чтобы  узнать,  где  она
будет. Скажите ей, что она может вам понадобиться, чтобы  срочно  обсудить
какой-либо важный военный вопрос, в котором у вас нет полной ясности.  Она
должна откликнуться.
     - И как это сработает?
     - Она сообщит вам, где будет находиться. Возможно, что там же будет и
Карлос. Если не он, то кто-то из его подручных... Затем  позвоните  мне  в
отель.  Я  дам  вам  отель  и  номер   комнаты.   Имя,   под   которым   я
зарегистрирован, вымышленное. Не задумывайтесь о нем.
     - Почему вы не хотите сообщить мне вашего настоящего имени?
     - Потому что, если вы  неосторожно  оброните  его,  то  вы  конченный
человек. Вы можете рисковать своей жизнью, но я не могу этого делать.
     - Вы странный человек, месье.
     - Да... Если меня не  будет,  когда  вы  позвоните,  то  вам  ответит
женщина. Она будет знать, где я. И мы установим время для связи.
     - Женщина? - генерал откинулся назад.  -  Вы  ничего  не  говорили  о
женщине или о ком-то еще.
     - Потому что больше никого нет. А без нее  меня  уже  не  было  бы  в
живых. Карлос охотится за нами обоими.
     - А она знает обо мне?
     - Да. Именно она сказала, что вы не можете быть связаны с Карлосом, а
я думал наоборот.
     - Я увижу ее?
     - Вряд ли. Пока Карлос действует, мы не сможем увидеться  с  вами.  Я
имею в виду, со всеми людьми. Впоследствии, если только оно у  нас  будет,
вы не захотите с нами встречаться... Со мной  это  точно.  Как  видите,  я
совершенно с вами откровенен.
     - Я понимаю это и ценю. В любом случае, поблагодарите эту женщину  от
меня за то, что она так обо мне думала.
     Борн кивнул.
     - Вы можете быть уверены, что ваша личная линия не прослушивается?
     -  Абсолютно!  Она  выполнена  по   единой   системе,   где   телефон
контролируется Службой Безопасности.
     - В  том  случае,  когда  вы  услышите  меня,  ответьте  и  два  раза
прокашляйтесь, прочищая горло. Я буду знать, что это вы. Если по некоторым
причинам вы не можете со мной говорить, скажите, чтобы  я  утром  позвонил
вашему помощнику. Я позвоню вам тогда через десять минут. Какой ваш номер?
     Вилье дал ему номер своего телефона.
     - А ваш отель? - осведомился он в свою очередь.
     - Терраса, район Монмартра. Комната 4-20.
     - Когда вы начинаете?
     - Прямо с сегодняшнего утра.
     - Будьте как волк в стае, - сказал старый солдат, наклоняясь  вперед,
как  командир,  инструктирующий  свой  офицерский  корпус.   -   Нападайте
внезапно!



                                    27

     - Она была так очаровательна! Я решила что-нибудь сделать для нее,  -
говорила Мари в телефонную  трубку,  используя  всю  живость  французского
языка, - а также для весьма приятного молодого человека. Он мне так помог.
Скажу  вам  по  секрету,  что  платье  имело  потрясающий  успех!  Я   так
благодарна, так благодарна!
     -  Из  ваших  слов,  мадам,  -  ответил  приятный  мужской  голос  на
коммутаторе ле Классик, - я понял, что вы имеете в виду Джанин и Клода.
     - Да, конечно, Джанин и Клод, я  теперь  вспомнила,  Я  хочу  послать
каждому открытку со словами благодарности. Не знаете ли вы,  случайно,  их
полные имена? Я считаю, что просто  неудобно  адресовать  послание  просто
"Джанин" или "Клоду". Похоже на обращение к прислуге, не правда  ли?  Могу
ли я попросить Жакелину?
     - В этом нет необходимости, мадам. Я знаю их... И могу  сказать,  что
вы весьма внимательны к нашим сотрудникам и великодушны. Так  вот:  Джанин
Долбер и Клод Ореоль.
     - Джанин Долбер и Клод Ореоль, - повторила Мари, глядя на Джейсона. -
Джанин замужем за этим чудесным пианистом, да?
     - Я не думаю, что мадемуазель Долбер вообще замужем.
     - Да, конечно. Вероятно, я ее с кем-то спутала.
     - Да, если вам так угодно. Мадам, я не уловил ваше имя.
     - Как глупо с моей  стороны!  -  она  отодвинула  трубку  ото  рта  и
повысила голос. - О, дорогой, ты вернулся так  скоро!  Чудесно!  Сейчас  я
разговариваю с этим милыми людьми из ле  Классик...  Да,  дорогой.  -  Она
вновь приблизила трубку к губам. - Благодарю вас, вы были очень любезны, -
закончила она разговор.
     - Если ты когда-нибудь решишься  расстаться  с  экономкой,  -  сказал
Джейсон, просматривая телефонную книгу Парижа, - то переходи в торговлю. Я
куплю каждое произносимое тобой слово. Кстати,  описание  было  точным?  -
уточнил он.
     - Да, вполне. Меня беспокоит только одно: не замужем ли она.  Телефон
может быть на его имя.
     - Нет, она не замужем, - прервал ее Джейсон. - Вот ее  адрес:  Джанин
Долбер, улица Лоссеран.
     - Ореоль должен быть на "О".
     - Да, я тоже так думаю, что он пишется через "О", а не через  "А",  -
Мари закурила. - Ты действительно собираешься к ним?
     Он кивнул.
     - Если я попытаюсь встретиться с ними  в  Сен-Оноре,  то  Карлос  это
обязательно узнает и проследит.
     - А что с другими? Лавьер, Бержерон  и  так  называемый  оператор  на
коммутаторе?
     - Это отложим на завтра. Сегодня с теми, кто пониже рангом.
     - Почему?
     - Чтобы заставить их всех говорить вещи, которые говорить нельзя. Для
экономии времени эти разговоры пойдут прямо через Долбер  и  Ореоля.  Двух
других я попытаюсь застать ночью. Они будут звонить Лавьер или мужчине  на
коммутаторе. У них возникает первая шоковая волна, а потом вторая. Телефон
генерала затрезвонит сегодня днем. Утром паника охватит почти всех.
     - У меня есть два вопроса, - заявила Мари, вставая  и  направляясь  к
Борну. - Как ты  собираешься  заполучить  двух  служащих  вне  магазина  в
рабочее время? И что это за люди, к которым ты собираешься ночью?
     - Никто из них не примерз к своему месту, - заметил  Борн,  глядя  на
часы. - Сейчас начало двенадцатого, и  я  смогу  добраться  до  дома,  где
сейчас проживает Долбер, где-то в полдень и попрошу  консьержку  позвонить
ей на работу. Она скажет ей,  что  необходимо  немедленно  прибыть  домой,
потому что возникло важное и срочное дело, касающееся лично ее.
     - И что же это за дело?
     - Не знаю, но у кого оно не может возникнуть?
     - И тоже самое ты хочешь проделать с Ореолем?
     - Возможно, удастся придумать что-нибудь более интересное.
     - Ты чрезвычайно легкомысленен и жесток, Джейсон.
     - Я чертовски серьезен, - возразил Борн, в то  время  как  его  палец
скользил по списку абонентов. - Вот и  он...  Ореоль  Клод  Жизель,  улица
Расин. Я буду в три. Когда закончу, он как раз возвратиться в Сен-Оноре  и
поднимет шум.
     - А что с двумя другими? Кто они?
     - Я должен получить их имена либо от Ореоля, либо от Долбер, а  может
от обоих вместе. Они не должны этого  знать,  хотя  обеспечат  мне  вторую
шоковую волну.


     Джейсон стоял в тени глубокого дверного проема на улице Лоссеран.  Он
находился в 15 футах от входа в  дом,  где  проживала  Джанин  Долбер.  За
несколько минут до этого важный консьерж беседовал с  вежливым  и  отлично
одетым незнакомым мужчиной, который попросил позвонить Джанин на работу  и
передать, что какой-то господин, приехавший на автомобиле с  шофером,  уже
два раза справлялся о ней. Сейчас он вернулся еще раз. Что должен  сделать
он, консьерж?
     Через некоторое время небольшое такси темного цвета замерло у обочины
и из него буквально выскочила Джанин Долбер.  Джейсон  покинул  укрытие  и
приблизился к ней уже не тротуаре в нескольких шагах от входа в дом.
     - Вы очень быстро приехали, - сказал он, придерживая ее за локоть.  -
Мне приятно вновь вас увидеть. Вы очень помогли мне на днях.
     Джанин уставилась на него  в  гневе,  который  почти  сразу  сменился
гримасой изумления.
     - Вы!? Американец...  -  промолвила  она  по-английски.  -  Вы  месье
Бриггс, не так ли? Вы один из тех, кто...
     - Я приказал моему шоферу отъехать на час, чтобы побеседовать с  вами
без свидетелей.
     - Со мной? Почему, собственно, вам понадобилось видеть именно меня?
     - Разве вы этого не знаете? Тогда почему вы примчались сюда?
     - Мне трудно ответить на вопрос. Я полагала, что это связано  с  моим
домом моделей в Лос-Анджелесе, где я изредка, как  я  понимаю,  мы  воруем
некоторые образцы.
     - Очень сожалею, Джанин, но дело не в  том,  что  ле  Классик  где-то
ворует модели. Я ничего об этом не знаю, и еще меньше я знаю Лос-Анджелес.
     - Вот как?
     - Давайте прогуляемся, - Борн взял ее под руку. -  Вот  я  тот  самый
человек, который желал с вами поговорить.
     - Но о чем? Что вы хотите от меня? И как вы узнали  мое  имя?  -  она
произносила все это с девичьей живостью. - Я выскочила на  время  ленча  и
должна сразу же вернуться на свое место. Сегодня весьма напряженный  день.
О, вы сломаете мне руку!
     - Извините.
     - Я всегда была предана  ле  Классик  и  никогда  не  позволяла  себе
никаких нарушений.
     - Преданность - хорошее качество, Джанин. Я уважаю его, и в тот  день
я разговаривал об этом с... как его имя...  с  тем  приятным  мужчиной  на
коммутаторе. Я забыл его имя.
     - Филипп, - испуганно и удивленно произнесла продавщица. - Филипп  де
Анжу.
     - Да, точно. Спасибо, -  они  вышли  к  узкому  проходу  между  двумя
зданиями. Джейсон направлял свой путь именно туда. -  Давайте  остановимся
здесь и поговорим. Это лучше, чем стоять на лестнице. Наш разговор  займет
всего несколько минут, так что вы не беспокойтесь об опоздании. -  Девушка
прислонилась спиной к каменной стенке. - Сигарету? - предложил он, вынимая
пачку из кармана.
     - Да... Спасибо.
     Когда она закуривала, Джейсон заметил дрожание ее рук.
     - Теперь немного успокоились?
     - Да... Нет, не совсем. Что вы хотите, месье Бриггс?
     - Начнем с того, что мое имя не Бриггс. И я полагаю, что вы  об  этом
догадываетесь.
     - Нет, не знаю. Почему я должна это знать?
     - Я был уверен, что первая помощница Лавьер должна  была  бы  сказать
вам это.
     - Моника?
     - Используйте последнее имя, так  будет  точнее.  Точность  важна  во
всем.
     - Бриель - так будет точнее, - нахмурилась Джанин. -  Разве  она  вас
знает?
     - Почему бы вам не спросить ее саму?
     - Как вам угодно, месье. Ну что дальше?
     Джейсон покачал головой.
     - Вы действительно  не  знаете?  Три  четверти  служащих  ле  Классик
работают с  нами,  а  она  одна  из  лучших  продавщиц  не  имеет  никаких
контактов. Здесь что-то не так... Это рискованно.
     - Что случилось, месье? Какой риск? Кто вы такой?
     - Теперь уже нет времени. Этим займутся другие, пусть они введут  вас
в курс дела. Я здесь лишний потому, что мы  никогда  не  получали  от  вас
сообщений.
     - Говорите яснее, месье.
     - Скажем так...  Я  представляю  группу  людей,  среди  которых  есть
американцы, англичане и французы, разыскивающие убийцу,  который  совершил
ряд преступлений в этих странах.
     - Убийства? Политика? - от неожиданности Джанин выронила сигарету  из
открытого рта. - Что такое? О чем вы говорите? Я никогда не слышала  ни  о
чем подобном!
     - Я говорю только для примера, - мягко произнес Борн. - С вами должны
были вступить в контакт несколько недель  назад.  Это  досадная  ошибка  в
нашей работе. Человек, работавший до меня, допустил небрежность.  Да,  для
вас это должно быть неожиданностью. Я вас отлично понимаю.
     - Я в шоке, месье, -  прошептала  Джанин.  -  Вы  говорите  о  вещах,
которые выше понимания.
     - Но теперь я все понял, - перебил ее Джейсон. - И никому ни слова  о
нашем разговоре.
     - Но я ничего не понимаю, месье.
     - Мы вплотную приблизились к убийце по имени Карлос.
     - Карлос!? - сигарета вновь выпала из ее рта: шок был полный.
     - Мы предполагали, что он связан с вашим салоном.  Этому  есть  масса
доказательств. Сейчас мы готовы к тому,  чтобы  поставить  ему  капкан,  и
делаем для этого  последние  приготовления.  Предосторожность  никогда  не
помешает.
     - Предосторожность?
     -  Да,  мы  не  хотим  стрельбы,  но,  тем  не  менее,  нам  придется
использовать снайперов. Так что проблем у нас больше чем достаточно. -  Он
неожиданно взглянул на часы. - Я  уже  занял  изрядное  количество  вашего
времени. Вы должны вернуться в салон, а  я  должен  возвратиться  на  свой
пост. Запомните, если вы меня где-то  увидите,  то  делайте  вид,  что  не
знаете меня. Если я приеду Очень сожалею о  происшедшем.  Весьма  досадная
ошибка связника. Иногда и у нас такое случается.
     Джейсон кивнул, повернулся  и  быстро  направился  по  направлению  к
улице. Затем он остановился и краем глаза взглянул на Джанин  Долбер.  Она
стояла все еще облокотясь о стенку. Мир, в котором она провела всю  жизнь,
стал раскручиваться с огромной скоростью, грозя сойти с орбиты.


     "Филипп де Анжу".
     Само имя абсолютно ничего для Борна не означало. НО он ничем  не  мог
помочь себе в данном случае. Несколько раз  он  пытался  представить  себе
лицо, волосы, манеру держаться,  но  картина  исчезала  в  ярких  вспышках
взрывов, а потом наступала полная темнота.
     "Филипп де Анжу".
     - Ничего, - пробормотал он, - совершенно ничего.
     Однако, что-то должно быть, что-то, что вызывало ноющую боль в  груди
и слабость во всем теле. Он сидел перед  окном  в  кафе  на  улице  Расин,
готовый выйти в любой момент, как только в дверном проеме старинного  дома
возникнет фигура Клода Ореоля. Его комната находилась на четвертом этаже в
квартире, которую он снимал еще с  двумя  другими  молодыми  людьми.  Клод
Ореоль был вызван  с  работы  хозяйкой  квартиры.  Она  хотела,  чтобы  он
немедленно приехал, так как произошли неприятности с соседями. Как  только
Борн заметил, что Клод вошел в подъезд, он  немедленно  вышел  из  кафе  и
быстро вбежал вслед за ним.  Возле  двери  Ореоля  Борн  закричал  на  том
типично французском, который частенько используют полицейские.
     - Сюрте! Стой там, где находишься, приятель. Мы уже  давно  наблюдаем
за тобой и твоими подружками. Нам все известно о делах  в  твоей  комнате,
твоей темной комнате.
     - Нет! - закричал  Ореоль.  -  Это  не  связано  со  мной...  "Темная
комната"?
     Борн поднял руку.
     - Успокойся и не ори, как недорезанная свинья!
     Ореоль недоуменно оглядывался по сторонам.
     - Я не имею к ним никакого отношения! Вы не должны меня  подозревать!
Я много раз говорил им, чтобы они бросили это занятие! В  один  прекрасный
день они могут убить себя! Наркотики  только  для  идиотов!  Боже  мой,  я
думал, что они мертвы!
     - Я приказал тебе прекратить шум! - резко сказал Борн. - Войди внутрь
и успокойся. У тебя есть ключ. Открой дверь и входи.
     Клод достал ключ и открыл дверь. Борн мгновенно вошел следом за ним и
сразу прикрыл за собой дверь.
     - У меня есть только несколько минут, -  произнес  Джейсон.  -  Ровно
столько, сколько нужно для обсуждения дела.
     - Какого дела? -  Ореоль  все  еще  был  парализован  происходящим. -
Это... "Темная комната"? Что за комната?
     - Забудь это! Тебе предстоит кое-что сделать.
     - Что именно?
     - Мы получили сообщение из Цюриха и хотим, чтобы ты передал его своей
подруге Лавьер.
     - Мадам Жаклин? Моей подруге?
     - Мы не доверяем телефонам.
     - Какой телефон? Какое сообщение?
     - Карлос прав.
     - Карлос. Кто это такой?
     - Убийца.
     - О чем вы говорите? - закричал Ореоль.
     - Заткнись!
     - Почему вы мне это говорите?
     - Потому что ты номер пять. Мы тебя вычислили.
     - Что такое пять? Для чего?
     - Чтобы помочь Карлосу выбраться из сетей. Они уже готовы  закрыться.
Завтра, возможно,  и  послезавтра...  Он  должен  вырваться.  Они  окружат
магазин, снайперы  будут  на  каждом  шагу.  Если  он  там,  то  возникнет
настоящая бойня. Все будут убиты, каждый из вас.
     Ореоль снова закричал:
     - Прекратите это! Я не знаю, о чем вы говорите! Вы маньяк, и я больше
ничего не желаю от вас выслушивать! Я задыхаюсь!
     - Вы получите деньги. Думаю, что изрядную  сумму.  Лавьер  будет  вам
весьма благодарна, и де Анжу тоже.
     - Де Анжу! Он всегда ненавидел меня.  Он  называет  меня  павлином  и
старается невзначай унизить.
     - Вы должны понимать, что это его прикрытие. На самом деле он от  вас
в восторге. Он номер шестой.
     - Что означают эти номера? Прекратите этот разговор!
     - Как мы еще можем  идти  к  взаимопониманию,  если  не  использовать
номера? Ведь имена мы использовать не можем.
     - Кто не может?
     - Все работающие на Карлоса.
     - Я не хочу этого слушать! - еще громче завопил Клод. - Я художник  и
не понимаю, о чем вы говорите!
     - Прекратите вопить. Мы ценим вас. Но сейчас получилось так,  что  мы
не можем доверять бухгалтеру.
     - Трайнону?
     - Употребляйте только  первое  имя,  так  будет  надежнее.  Нужно  не
забывать о конспирации. Лучше запутать все с самого начала.
     - Пьер омерзительный тип.  Он  даже  вычитает  деньги  за  телефонные
звонки.
     - Мы предполагаем, что он работает на "Интерпол".
     - "Интерпол"?
     - Если это так, то вы можете провести в тюрьме не меньше десяти  лет.
Вас съедят там живьем.
     - О-о-о-о!
     - Заткнись! Надо дать знать Бержерону,  что  мы  думаем.  Следите  за
Трайноном, особенно в течении  последующих  двух  дней.  Если  он  покинет
магазин по какой-либо причине, проследите за ним  обязательно.  Это  будет
означать, что ловушка захлопнулась. - Борн подошел к двери, держа  руку  в
кармане. - Сейчас я ухожу,  вы  тоже  должны  уйти.  Передайте  номерам  с
первого по шестой все, что я вам сказал.
     Ореоль вновь впал в истерику.
     - Номера! Постоянно номера! Какой номер? Я художник, а не номер!
     - Постарайтесь выглядеть спокойным, когда вернетесь на службу.  Сразу
разыщите Лавьер, де Анжу или Бержерона, как можно быстрее. Потом найдете и
других.
     - Каких других?
     - Спросите у номера два.
     - Два?
     - Долбер... Джанин Долбер.
     - Джанин? Она тоже?
     - Совершенно верно. Она номер два.
     - Какая мерзость! Этого не может быть!
     - Не забывайте об опасности, которая грозит  вашей  жизни,  Клод.  Вы
выйдете отсюда через три минуты после меня и вернетесь в ле Классик, и  не
вздумайте воспользоваться телефоном. Я буду ждать за  углом.  Если  вы  не
появитесь через три минуты, я вернусь сюда, - он вытащил из кармана  руку.
Теперь в ней находился пистолет.
     Ореоль уставился на него, как загипнотизированный кролик. Борн сурово
взглянул на него еще раз и закрыл за собой дверь.


     Тревожно зазвонил телефон. Мари взглянула на часы:  пятнадцать  минут
девятого. Она ощутила невольный страх. Джейсон сказал, что будет звонить в
девять часов. Он вышел из отеля с наступлением темноты, около семи  часов,
чтобы перехватить Монику Бриель. Расписание было точным и он мог позвонить
в другое время только в исключительном случае. Неужели что-то случилось?
     - Комната 4-20? - осведомился низкий мужской голос.
     Мари облегченно вздохнула. Это был голос Андре Вилье. Генерал  звонил
после обеда, чтобы сообщить о панике, начавшейся в ле  Классик.  Его  жена
подходила к телефону не менее шести раз в течении часа, однако ему ни разу
не удалось подслушать разговор.
     - Да, - ответила Мари, - это 4-20.
     - Извините меня, ведь мы раньше никогда с вами не разговаривали.
     - Я знаю, кто вы такой.
     - Я тоже о вас слышал. Мне хотелось бы вас поблагодарить.
     - Понимаю вас. Вы имеете на это право.
     - Я разговариваю из своего кабинета, и на этой линии помех не бывает.
Передайте нашему другу, что кризис усилился. Моя жена уединилась  в  своей
комнате, сославшись на мигрень, но  она  явно  не  так  больна,  чтобы  не
пользоваться телефоном. Я был не прав, мадемуазель. Между нами  существует
стена отчуждения, и я молю бога, чтобы он дал мне силы пережить все это.
     - Я прошу вас об одном, генерал: помните о своем сыне.
     - Да, - прошептал старик, - мой сын...
     - Я все передам нашему другу. Он позвонит в течении часа.
     - Пожалуйста, - перебил ее Вилье, - у меня есть еще кое-что. Это  как
раз то, почему я решил позвонить. Дважды, когда моя жена разговаривала  по
телефону, голоса звонивших  запомнились  мне.  Первый  голос  не  был  мне
знаком, потому что он ничего для меня не значил.  Второй  голос  показался
мне знакомым, в памяти мгновенно возникло лицо оператора в Сен-Оноре.
     - Да, мы знаем его имя. А что относительно первого?
     - У меня сложилось странное ощущение. Я не знаю этого голоса,  потому
что он не вызвал в моем воображении никакого лица, но я понял,  почему  он
мне запомнился. Это был жесткий голос, которым отдают приказания. Это была
команда, больно задевшая меня. Вы понимаете, что это  был  не  тот  голос,
которым будут вести простую беседу с моей женой. Голос для приказов, а  не
для беседы. Я слышал его короткий миг, так как только я взялся за  трубку,
там раздались слова прощания, но осадок остался. Этот тон известен каждому
военному. Я достаточно ясно выражаюсь?
     - Да.
     - Будьте уверены, мадемуазель, это  был  грязный  убийца,  -  генерал
умолк, переводя дыхание. - Он... инструктировал... мою...  жену.  -  Голос
старика сломался. - Извините меня, что я сваливаю на вас свои проблемы.
     - У вас есть все права для этого, - внезапно  встревожилась  Мари.  -
Все это очень ужасно для вас, и еще ужаснее то, что вам не с кем  об  этом
поделиться.
     - Я говорю с вами, мадемуазель. Я не должен, но я это делаю.
     - Мы можем спокойно поговорить. Я хотела бы быть с вами рядом, но это
не  возможно,  и  вы  это  отлично  понимаете.  Пожалуйста,   постарайтесь
продержаться. - На линии установилась тишина. Мари затаила дыхание.  Когда
Вилье заговорил снова, она облегченно вздохнула. - Если я не ошибаюсь,  то
вы удивительная женщина,  а  наш  общий  друг  весьма  удачлив.  Мне  тоже
хотелось бы стать вашим другом. Вспоминайте обо мне. Еще раз благодарю вас
от всего сердца.
     - Вы имеете на это право... мой друг.
     Мари положила трубку. Вилье должен продержаться еще  24  часа,  чтобы
Карлос не понял, насколько глубоко произошло проникновение в его сеть.  Он
может отдать приказ, чтобы все, кто был связан с  ле  Классик,  уехали  из
Парижа  и  исчезли.  Или  в  Сен-Оноре  будет  устроен  погром  с  тем  же
результатом. Если случиться  что-нибудь  подобное,  то  уже  не  будет  ни
ответов, ни адреса в  Нью-Йорке,  ни  расшифровки  сообщения  или  поисков
отправителя. Человек, которого она любила, возвратиться в свой лабиринт.
     И тогда он ее оставит... навсегда!



                                    28

     Борн увидел ее на углу, когда  она  проходила  под  уличным  фонарем,
направляясь к маленькому отелю, который и был  ее  домом.  Моника  Бриель,
первый помощник Жакелины Лавьер, была посложнее,  чем  Джанин  Долбер.  Он
припомнил, что видел ее в магазине. Недаром мадам Лавьер выбрала ее себе в
помощницы. Вполне вероятно, что ее знания могли быть  значительно  больше,
чем он допускал в расчетах. Но уже подошло  время  второй  шоковой  волны.
Улица была относительно свободна, но люди все-таки попадались.  Необходимо
изолировать Монику и увести  ее  в  такое  место,  где  бы  никто  не  мог
подслушать их разговор.
     Он догнал ее почти в 30 футах от отеля и пошел рядом с ней.
     - Немедленно свяжитесь с Лавьер, - произнес он  по-французски,  глядя
прямо перед собой.
     - Извините... Вы что-то сказали? Кто вы месье?
     - Не останавливайтесь! Спокойно проходите мимо отеля.
     - Вы знаете, где я живу?
     - Есть очень немного, чего мы не знаем.
     - А если я все-таки войду в отель? Там есть дежурный...
     - Кроме него, есть еще и Лавьер, -  прервал  ее  Борн.  -  Вы  можете
потерять свою работу и вам не удастся найти  другую  нигде  в  мире.  И  я
опасаюсь, что это будет наименьшая из проблем.
     - Кто вы такой?
     - Во всяком случае, не ваш враг, - он взглянул на нее и  предупредил:
- И не делайте его из меня.
     - Вы? Американец! Джанин... Клод Ореоль!
     - Карлос, - заверил ее Борн.
     - Карлос? Что за мерзость? Все после обеденное  время  ничего,  кроме
Карлоса! И номера! Каждый имеет свой номер,  о  котором  даже  никогда  не
слышал. И эти разговоры о засадах и вооруженных людях! Это ужасно!
     - Но это все случилось. Проходите мимо! Это пойдет вам на пользу.
     Моника спокойно прошла мимо  входа  в  отель.  Ее  уверенность  стала
возрастать, марионетка вновь ощутила под собой прочную почву.
     - Жакелина говорила  о  вас.  Она  заявила,  что  некий  дом  моделей
заплатил вам, чтобы вас уничтожили!
     - А что вы ожидали от нее услышать?
     - Вы подкупленный провокатор! Она сказала нам правду!
     - А не говорила ли она вам в то же самое время, чтобы вы держали язык
за зубами? Чтобы вы ничего об этом не говорили! Ничего и никому!
     - Конечно!
     - И кроме того, - продолжал он, как бы  не  слыша  ее  ответа,  -  не
обращаться в полицию, что при любых обстоятельствах было бы самой логичной
вещью на свете?
     - Да, естественно.
     - Нет, это неестественно! - возразил Борн. - Посмотрите  на  меня,  я
только передаточное звено. Мое положение по сути не выше вашего. Я тут  не
для того, чтобы причинять вам неприятности, а  для  того,  чтобы  передать
сообщение. Мы просто проверяли Долбер и сообщили ей ложные сведения.
     -  Джанин?  -  смутилась  Моника.  -  То,  что  она  говорила,   было
невероятным! Так же невероятно, как истерические выкрики Клода и  то,  что
он  рассказывал.  И  то,  что  говорила  она,  было   противоположно   его
заявлениям.
     - Мы знаем об этом. Это было сделано  преднамеренно.  Она  рассказала
про Лос-Анджелес?
     - Про тот дом моделей?
     - Проверьте это завтра. Попытайтесь ее расколоть.
     - Что вы имеете в виду?
     -  Этот  дом  моделей  в  Лос-Анджелесе!  Он  может  быть  связан   с
"Интерполом". Это может оказаться ловушкой.
     - "Интерпол?"Ловушка? Про эти ужасные вещи  у  нас  никто  ничего  не
знает!
     - Лавьер знает. Попробуйте связаться с ней как можно  скорее,  -  они
дошли до конца квартала и Джейсон коснулся ее руки. - Я расстаюсь  с  вами
на углу. Возвращайтесь в ваш отель и сразу звоните Жакелине.  Скажите  ей,
что все гораздо серьезней, чем мы думали. Все развалилось на  части.  Хуже
всего то, что кто-то нас предал. Не Долбер,  не  кто-то  из  продавцов,  а
кто-то на более высоком месте, тот, кто знает все.
     - Что это значит?
     - В ле Классик  притаился  предатель.  Скажите  ей,  чтобы  она  была
осторожнее. Если она не будет за собой следить, это может быть концом  для
нас всех, - Борн убрал свою руку  и  спокойно  пересек  улицу.  На  другой
стороне он нашел  подходящий  подъезд  и  притаился  в  нем,  наблюдая  за
Моникой. Она уже находилась в середине квартала на пути  к  отелю.  Первый
вал второй шоковой волны вздыбил свой гребень. Пора было звонить Мари.


     - Я беспокоюсь, Джейсон. Это убивает его.  Он  чуть  было  не  бросил
трубку. Что будет, если он ее увидит? Что он будет делать и чувствовать?
     - Он обязан справиться, - проговорил Борн, наблюдая за  движением  на
Елисейских Полях из телефонной будки. - Если он не справиться, то  я  убью
его. Я не хочу так поступать, но у меня не останется иного выхода, хотя  я
сам часто не знаю, что мне делать в  первую  очередь.  Одна  моя  половина
говорит: "О, боже, помоги мне...", тогда как вторая вещает совсем  другое:
"Поймай Карлоса!"
     - Это то, что ты был должен сделать с самого начала,  не  так  ли?  -
мягко спросила Мри.
     - Я не хочу думать о Карлосе! - прокричал он.
     - Дорогой, возвращайся назад. Ты должен отдохнуть.
     - Что? - Борн удивленно уставился на трубку, неуверенный в  том,  что
он  действительно  слышал  эти  слова.  Окружающее   существовало   и   не
существовало  для  него.  Вокруг  будки  царила  кромешная  тьма,  которая
спускалась с неба плотным занавесом, поглощая Елисейские  Поля.  В  то  же
время вокруг него было море ослепительно света: яркого почти  прозрачного.
И еще было тепло... Сквозь эту призрачную пелену  слышались  пронзительные
крики птиц и зловещий скрежет металла...
     - Джейсон!
     - Что?
     - Возвращайся, пожалуйста, возвращайся!
     - Почему?
     - Ты устал и должен отдохнуть.
     - Мне еще нужно добраться до Пьера Трайнона, бухгалтера.
     - Ты сможешь это сделать завтра.
     - Нет. Завтра - это для капитанов.
     "Что я сказал? Капитаны... десант... в панике  мечущиеся  фигуры.  Но
путь был только один,  только  этот  единственный  путь.  Хамелеон...  был
провокатором".
     - Послушай меня, - настаивала Мари, - с тобой что-то происходит.  Это
случалось и раньше, и мы оба это  знаем.  И  когда  это  начинается,  тебе
необходимо остановиться, это мы тоже отлично знаем. Возвращайся  в  отель,
пожалуйста.
     Борн закрыл глаза: к нему постепенно возвращались  звуки  города.  Он
снова приходил в норму.
     - Все в порядке, действительно все  в  порядке.  Была,  правда,  пара
неприятных минут, но и только.
     -  Джейсон!  -  мягко  и  ласково  заговорила  Мари,  заставляя   его
прислушаться. - А что их вызвало, эти видения?
     - Не знаю.
     - Ты только что видел эту продавщицу Бриель. Может быть, она  сказала
тебе что-то такое? И это заставило тебя уйти в воспоминания.
     - Я не уверен. Я был весьма занят тем, что мне следовало говорить  ей
самому.
     - Подумай, дорогой!
     Борн закрыл глаза, пытаясь  вспомнить.  Было  ли  там  что-то  такое?
Что-то такое, что было сказано  очень  быстро,  обыденно,  и  что  тут  же
улетучилось.
     - Она назвала меня "провокатором", - ответил он, не  понимая,  почему
всплыло в памяти именно это слово. - Но это, видимо то, чем  я  занимаюсь,
да?
     - Вероятно, ты прав, - согласилась Мари.
     - Я собираюсь направиться в район, в  котором  живет  бухгалтер.  Это
всего лишь в двух кварталах отсюда.
     - Будь осторожен, - она говорила так, как будто ее мысли были  заняты
чем-то посторонним.
     - Хорошо. Я буду осторожен.
     Улица была тихой и безлюдной. Она представляла собой смесь магазинов,
офисов и жилых домов, которых  было  тут  гораздо  меньше.  Поэтому  улица
напоминала ночью пустыню.
     Джейсон подошел к небольшому дому, где жил  Пьер  Трайнон.  Потом  он
поднялся по ступенькам и вошел в низкий, слабо освещенный подъезд.  Справа
располагались  ряды  почтовых  ящиков,  над  каждым  из   них   находилось
переговорное устройство. Найдя в списке номер квартиры бухгалтера, он  два
раза нажал на  кнопку  переговорного  устройства.  Примерно  через  десять
секунд  из   динамика   послышался   голос,   тембр   которого   напоминал
металлическую окраску.
     - Кто там?
     - Месье Трайнон?
     - Да.
     - Вам телеграмма, месье. Я заехал к вам прямо с почты. Эту телеграмму
необходимо вручить лично вам.
     - Мне телеграмма?
     Да, он не был человеком,  который  часто  получает  телеграммы.  Борн
ожидал в стороне от стеклянной  двери,  ведущей  внутрь  дома.  Вскоре  он
услышал быстрые шаги, дверь открылась и  изнутри  вышел  грузный  лысеющий
мужчина, который без промедления направился к своему ящику под номером 42.
     - Месье Трайнон?
     Мужчина повернулся. Его лицо выражало беспомощность.
     - Телеграмма! - воскликнул он. - Это вы принесли телеграмму?
     - Я должен извиниться за эту уловку, но  это  сделано  для  вашей  же
пользы. Не думаю, что вы захотели бы отвечать на мои вопросы в присутствии
жены и детей.
     - Вопросы? - изумился Трайнон.  Его  губы  искривились  в  непонятном
выражении, и в глазах возникли искорки страха. - Мне? Но о  чем?  Что  это
значит? Почему вы пришли сюда? Я вполне добропорядочный гражданин и уважаю
законы.
     - Вы работаете в Сен-Оноре? Фирма ле Классик?
     - Да, это так. Но кто вы такой?
     -  Я  представитель  следственной  комиссии  налогового   управления.
Пойдемте вниз, там мой автомобиль.
     - Автомобиль? Но я не одет! Ни пиджака, ни пальто! А  моя  жена!  Она
ждет меня наверху с телеграммой. Телеграмма!
     - Вы сможете послать ей телеграмму, если захотите. А теперь  пойдемте
вниз. Я занимаюсь этим целый день и мне хотелось бы его завершить.
     - Но, пожалуйста, месье, - запротестовал Трайнон. - Я не  отказываюсь
с вами идти! Но вы же сказали, что у вас есть вопросы. Задайте  их  мне  и
разрешите вернуться домой. У меня нет ни малейшего желания  ехать  в  ваше
учреждение.
     - Это займет всего несколько минут, - улыбнулся Джейсон.
     - Я позвоню жене и скажу ей, что с телеграммой вышла ошибка, что  это
телеграмма для старого Гравье. Он живет  на  первом  этаже  и  едва  может
читать. Она поймет.
     Мадам  Трайнон  ничего  не  поняла,  но  ее  резкие  возражения  были
отвергнуты еще более резкими со стороны мужа.
     - Вы видите,  что  теперь  нет  необходимости  куда-то  ехать.  Можно
поговорить и здесь. Так в  чем  дело,  месье?  Все  мои  бумаги  в  полном
порядке.
     - Прежде всего, - заявил Борн, не обращая внимания на его протесты, -
не выезжайте никуда за пределы Парижа  независимо  от  причины.  Если  вам
нужно будет выехать по  личным  или  служебным  делам,  вы  должны  сперва
сообщить об этом нам.
     - Вы шутите, месье?
     - Нет, не шучу.
     - У меня нет причин покидать Париж. Что я должен делать еще?
     - Наша служба проверит ваши  книги  завтра  утром.  Будьте  готовы  к
этому.
     - Проверить? С какой целью? И к чему я должен готовиться?
     - Выплаты так называемым поставщикам. Ведь  эти  товары,  за  которые
выплачивались деньги, так никогда и не были от них  получены.  Деньги  при
этом переводились в цюрихский банк.
     - Цюрих? Я не понимаю, о чем  вы  говорите.  Я  никогда  не  оформлял
никаких чеков для Цюриха.
     - Прямо, нет, и мы это знаем. Но для вас было  очень  легко  выписать
такой чек несуществующей фирме. Затем деньги выплачивались и  переводились
в Цюрих.
     - Каждую накладную и каждый чек подписывала мадам Лавьер! Я ничего не
выплачивал сам!
     - Теперь шутите вы, - нахмурился Джейсон.
     - Да, нет же, нет! Такой порядок существует  в  нашей  фирме.  Можете
спросить у любого. Ле Классик не делает  никаких  выплат,  которые  бы  не
завизировала мадам.
     - Вы хотите сказать, что получали указания непосредственно от нее?
     - Конечно!
     - А от кого получала приказы она?
     Трайнон усмехнулся.
     - Скорее от бога, но это просто шутка.
     - Надеюсь, что вы не будете пытаться шутить со мной. Мне это может не
понравиться. Кто является настоящим владельцем салона ле Классик?
     - Владение основано на партнерстве, месье. Мадам Лавьер  имеет  много
влиятельных друзей. Я думаю, что  они  вложили  в  нашу  фирму  порядочные
деньги. И, наконец, талант Рене Бержерона.
     - Эти люди должны часто встречаться. У них должна  быть  какая-нибудь
адвокатская контора, которая занимается их делами.
     - Я не знаю, месье... Конечно, каждый может иметь друзей...
     - Нам бы не хотелось ошибиться в своих выводах. Вполне вероятно,  что
вы с мадам Лавьер постоянно используетесь для этих финансовых операций.
     - Используемся для чего?
     - Для перекачки денег в Цюрих на счет одного из самых грязных убийц в
Европе.
     Трайнон содрогнулся и прислонился к стене.
     - Послушайте... Ради бога, о чем вы говорите?
     - Подготовьтесь, особенно вы. Ведь чеки оформляли  вы,  а  не  кто-то
еще.
     - Только по указаниям, месье!
     - Вы когда-нибудь проверяли поступление товаров согласно  оформленным
чекам?
     - Нет, это не моя работа!
     - Таким  образом,  вы  выплачивали  деньги  за  поступления,  которые
никогда не видели?
     -  Я  никогда  ничего  не  видел!  Только  подписанные  накладные!  Я
выплачивал по этим накладным!
     - Вы должны знать, что  этот  счет  в  Цюрихе  принадлежит  кровавому
убийце, известному под именем Карлос. Вы, Пьер Трайнон, и ваша  постоянная
соучастница мадам  Жакелина  Лавьер,  занимаетесь  прямым  финансированием
убийцы по имени Илич Рамирес Санчес. Он же Карлос.
     - А-а-а-а-а... - Трайнон сполз на  цементный  пол  холла,  его  глаза
говорили о том, что он подвергся достаточно сильному  шоку.  -  Весь  день
после  обеда...  люди  метались,  как  сумасшедшие...  Все   подозрительно
косились на меня... - прошептал он.
     - Если бы я был на вашем месте, этот момент я бы  не  упустил.  Скоро
наступит утро, а вместе с ним, возможно, и  самый  трудный  день  в  вашей
жизни. - Джейсон направился к выходной двери и остановился. Его  рука  уже
лежала на ручке. - Не в моих правилах давать советы, но на вашем  месте  я
попытался бы немедленно связаться с мадам Лавьер. Может быть, в этом будет
немного смысла, но польза будет.
     Хамелеон открыл дверь и вышел на улицу, где ему в лицо  резко  ударил
порыв холодного воздуха.
     "Взять Карлоса! Кейн для Чарли и Дельта для Кейна".
     Ложь!
     "Номер телефона в Нью-Йорке. Отыскать  Тредстоун...  Разгадать  смысл
сообщения. Найти отправителя. Узнать, кто он такой - Джейсон Борн".


     Стоял солнечный день,  когда  старый  человек  в  поношенном  костюме
спустился к церкви в  районе  Нейл-сюр-Сьен,  где  помещались  кабины  для
исповеди.
     - Слава Пресвятой Богородице, -  произнес  он,  когда  приблизился  к
внутренней перегородке второй кабины справа.
     - Достаточно! - шепнула фигура за занавесом. - Что  тебе  известно  о
Сен-Оноре?
     - По существу очень мало, но почерк его.
     - Доказательства имеются?
     - В основном, беспорядочные. Он выбирает людей, которые ровным счетом
ничего не знают, и через них создает  хаос.  Я  предполагаю,  что  вспышек
активности больше не будет.
     - Естественно... Но каковы его цели?
     - Что за хаосом? Я  думаю,  что  он  хочет  посеять  недоверие  между
марионетками, которые знают что-то конкретное. Это следует из разговоров с
Бриель. Она сообщила, что американец  попросил  ее  передать  Лавьер,  что
предатель находится внутри. Это насквозь фальшивое сообщение.  Вы  знаете,
что прошлой ночью бухгалтер был терроризирован. Он дожидался  ее  до  двух
часов возле ее дома, пока она не вернулась  из  отеля,  где  беседовала  с
Бриель. Он вопил на всю улицу.
     - Лавьер не в лучшем состоянии. Она едва контролировала  себя,  когда
звонила в парк Монсю. Ей приказали, чтобы больше туда не звонила. Никто не
должен звонить туда... когда-либо.
     - Мы получили это сообщение. Немногие из нас, кто знает  этот  номер,
сразу же забыли его.
     - Я должен быть в этом уверен! - силуэт человека  внезапно  пришел  в
движение. Это можно было понять по резким колебаниям занавеса. -  Конечно,
чтобы посеять недоверие! Теперь  в  этом  нет  сомнения.  Он  хочет  найти
контакты, он пытается вытянуть информацию из каждого. И  когда  кто-то  не
выдерживает, он передает его американцам, а сам переходит к следующему. Но
все это он проделывает в одиночку. Это его сущность.
     - Все они должны быть унижены, пока до них не  добрались  американцы.
Все, кроме Рене Бержерона: это слишком ценный кадр. Передай ему, чтобы  он
срочно вылетел в Афины. Он знает, куда.
     - Могу я предположить, что для этого я должен воспользоваться  парком
Монсю?
     - Это исключено! Но вы должны, не теряя времени, передать мои решения
тем, кто в них нуждается.
     - И первым, кого я должен оповестить, это Бержерон. В Афины...
     - Да.
     - Затем Лавьер и этот бывший колонизатор де Анжу. Они обречены, да?
     - Да. Но ты должен отправить два сообщения  командам,  которые  будут
следить за ними. Скажи, что я буду наблюдать за ними все время,  чтобы  не
было ошибки.
     - Но у  всех  нас  есть  проблема,  Карлос.  Поскольку  мы  не  можем
позвонить в парк Монсю, то как нам связаться с тобой? Хотя  бы  по  поводу
того "рено", которое ты разыскиваешь после происшествия в Обер дю Кон.
     Убийца прошептал семь цифр.
     -  Ты  единственный  живой  человек,  который   знает   этот   номер.
Естественно, что его невозможно отыскать.
     - Кто может думать, что старый нищий знает этот номер?
     - Твой заработок растет с каждым часом,  который  приближает  меня  к
Кейну. Он должен быть уничтожен, также, как и все, кто его создал.


     Борн снял трубку.
     - Да?
     - Комната 4-20?
     - Можете продолжать, генерал.
     - Эти телефонные звонки прекратились. Они больше не имеют  контактов,
по крайней мере, по телефону.
     - Что вы имеете в виду?
     - Наша прислуга отсутствовала. За это время телефон звонил дважды,  и
каждый  раз  она  просила  меня  ответить.  Она  действительно  не  хотела
разговаривать.
     - Кто ей звонил?
     - Аптекарь  по  поводу  рецепта  и  журналист  насчет  интервью.  Она
сказала, что может быть, поедет на ленч в отель "Георг Пятый", где  у  нее
заказано место в ресторане, и что я могу застать ее там,  если  она  решит
ехать.
     - Если она решит, то я должен оказаться там первым.
     - Я вам дам знать.
     - Вы сказали, что она не подходит к телефону. "По  крайней  мере,  по
телефону", мне кажется, вы так сказали. Что вы при этом имели в виду?
     - Полчаса назад в дом пришла женщина. Моя Жена встретилась  с  ней  с
большой неохотой. Мне  удалось  мельком  увидеть  лицо  женщины,  когда  я
проходил через гостиную, но  и  этого  было  достаточно.  Женщина  была  в
панике.
     - Как она выглядела?
     Вилье коротко описал ее.
     - Жакелина Лавьер, - буркнул Борн.
     - Я  тоже  так  подумал.  Жена  сказала  мне,  что  у  нее  серьезные
неприятности с мужем. Потрясающая ложь! В ее возрасте трудностей  быть  не
может, кроме развода или раздела имущества.
     - Я никак не могу понять, почему она  пришла  в  ваш  дом.  Ведь  это
огромный риск  для  нее  и  ее  окружения.  Этому  нет  объяснения,  кроме
одного... если она не сделала это  по  собственной  инициативе,  зная  при
этом, что дальнейшие звонки запрещены.
     - Эти мысли приходили в голову и мне, - заявил старый солдат.  -  Так
что я почувствовал необходимость в свежем  воздухе  и  вышел  прогуляться.
Меня сопровождал помощник, а я был при этом внимателен и осторожен. Вскоре
вышла и Лавьер. Через четыре дома стояла машина, в которой находилось двое
мужчин. Машина была оборудована радиосвязью, и в  ней  сидели  не  простые
люди. Это было видно по их  физиономиям  и  по  способу,  каким  они  вели
наблюдение за моим домом.
     - Почему вы подумали, что она приехала не с ними?
     - Мы живем на тихой улочке. Когда появилась  Лавьер,  я  пил  кофе  и
слышал, как она поднималась по ступенькам. Я сразу подошел к окну и увидел
отъезжающее такси. Да, она приехала на такси, и ее сопровождали.
     - Когда она ушла?
     - Она еще не ушла, и эти люди тоже.
     - В каком автомобиле они приехали?
     - Серый "ситроен". Первые три буквы номера: NPR.
     - Хочу попросить вас об одной услуге. Я хочу добраться до вашего дома
раньше, чем она его покинет. Попробуйте поговорить о чем-нибудь  с  женой,
так чтобы ее подруга осталась ее ждать.
     - Ладно, попытаюсь.
     Борн положил трубку и взглянул на стоящую у окна Мари.
     - Вот видишь сработало. Они начинают подозревать друг  друга.  Лавьер
прикатила в парк Монсю, и за ней уже была слежка.
     - Ты как-то произнес: "Птицы в воздухе". Что это значит?
     - Не знаю, да это и не важно  в  данный  момент.  Сейчас  у  нас  нет
времени.
     - А я думаю, что важно, Джейсон.
     - Не сейчас, - Борн подошел к окну и взял с кресла  пальто  и  шляпу.
Надев все это, он подошел к  бюро,  открыл  ящик  и  взял  пистолет.  Одно
мгновение он смотрел на него, вспоминая Цюрих, Банкофштрассе и Кариллон дю
Лак, Альпенхауз и Гуизон Квей. Пистолет был связан со всеми этими  местами
и чуть было не отнял у него жизнь в Цюрихе. Но это был Париж,  а  началось
все и пришло в движение - в Цюрихе.
     "Найди Карлоса. Кейн для Чарли и Дельта для Кейна".
     Это ложь... Черт возьми, это ложь!
     "Найди Тредстоун! Найди сообщение! Найди человека!"



                                    29

     Джейсон сидел  на  заднем  сидении  такси,  когда  машина  въехала  в
квартал, где жил Вилье.  Он  быстро  и  внимательно  взглянул  на  машины,
стоящие вдоль тротуара. И не увидел серого "ситроена" с буквами на номере:
НПР. Вместо машины борн увидел Вилье. Генерал одиноко стоял  на  тротуаре,
через четыре дома от своей резиденции.
     "Двое людей... в машине, четыре дома".
     Вилье расположился там, где до этого стояла та машина.
     - Что случилось? - резко осведомился Джейсон.
     - Я не смог их остановить.
     - Их?
     - Моя жена ушла вместе с Лавьер, однако, я был непреклонен. Я сказал,
что позвоню ей в ресторан, если мои дела этого потребуют.
     - А что сказала она?
     - Она сказала, что не уверена, что будет там. Ее  подруга  настаивала
на  посещении  священника  в  районе  Нейл-Сюр-Сьен,  в   церкви   Святого
Причастия. Она заявила, что чувствует необходимость проводить ее.
     - Вы возражали?
     - Достаточно энергично. И первый раз за  все  годы  нашей  совместной
жизни она заставила меня задуматься. Она сказала:  "Если  вы  хотите  меня
проверить, Андре, то почему бы вам не позвонить в приход? Я  уверена,  что
меня пригласят к телефону". Она проверяла меня, да?
     Борн пытался разгадать этот ребус.
     - Возможно... Условия следующие: кто-то должен был увидеть ее  там  -
она была в этом уверена. Но приглашение ее к телефону  может  быть  чем-то
еще. Они давно ушли?
     - Меньше пяти минут назад. Двое мужчин в  "ситроене"  последовали  за
ними.
     - Женщины поехали в вашей машине?
     - Нет, жена вызвала такси.
     - Я собираюсь поехать туда же.
     - Возможно, вы правы. Я знаю адрес этой церкви.


     Борн протянул пятидесятифранковую банкноту через  спинку  сидения,  и
водитель ловко схватил ее.
     - Для меня это очень важно. Я опоздал сюда, а теперь  мне  необходимо
как можно скорее попасть в Нейл-Сюр-Сьен, в церковь Святого Причастия.  Вы
знаете, где это?
     - Конечно, месье. Это самая красивая церковь в этом районе.
     - Поезжайте быстрей и вы получите еще 50 франков.
     - Мы будем лететь на крыльях святых ангелов, месье!
     Машина с бешеной скоростью понеслась вперед.
     - А вот и  купола  Святого  Причастия,  месье,  -  с  победным  видом
проговорил водитель через 12 минут, указывая на три высокие каменные башни
впереди. - Еще минута или две, если какой-нибудь болван не  перекроет  нам
путь.
     - А сейчас можно помедленнее, - прервал его Борн,  внимание  которого
было привлечено не церковными башнями, а машиной, едущей с разрывом в  три
машины перед ними. Они повернули за угол, и он внимательно взглянул на нее
сбоку. Это был серый "ситроен", на переднем сиденьи которого  сидело  двое
мужчин.
     Они выехали на широкий участок дороги, когда  зажегся  красный  свет:
Движение замерло. Джейсон протянул водителю 50 франков и открыл дверь.
     - Я буду рядом, - сказал  он.  -  Когда  зажжется  зеленый,  Медленно
поезжай вперед, а я сяду на ходу.
     Борн быстро покинул такси и, пригибаясь, пробежал вперед между  двумя
стоящими машинами, пока не заметил буквы НПР и следующие за ними  фигурные
цифры 7-6-8, что в данный момент, правда, уже не имело большого  значения.
Водитель такси честно заработал свои сто франков.
     - Вы отличный водитель, - похвалил он шофера.
     - Мне непонятно, что за работу я выполняю.
     - Это серьезные дела. Они требуют, чтобы все было схвачено на месте и
при свидетелях.
     - Теперь в церковь, месье? Я привык к быстрой езде.
     - Но только не на главной дороге, - буркнул Борн.
     Они  приблизились  к  последнему  повороту,  после  которого   дорога
направлялась прямо к церкви. "Ситроен" совершил  поворот.  В  единственной
машине,  которая  оставалась  между  ними  и  "ситроеном",   было   трудно
разглядеть пассажиров. Что-то обеспокоило Джейсона. Присутствие двух людей
в сером "ситроене" было таким открытым, таким вызывающим, точно они хотели
показать кому-то следовавшему за ними в машине,  что  они  строго  следуют
полученным инструкциям.
     Конечно! В машине должна быть мадам Вилье  и...  Жакелина  Лавьер.  И
двое людей в "ситроене" хотели, чтобы жена генерала Вилье знала,  что  они
находятся рядом с ней.
     - Вот это и есть Святое Причастие, -  сообщил  водитель,  выезжая  на
улицу, откуда была  видна  церковь  со  всеми  подъездными  и  пешеходными
дорожками, выложенными камнем. - Что мне делать дальше, месье?
     - Подъезжай  вон  к  тому  месту,  -  показал  Джейсон  на  свободное
пространство в цепочке стоящих у обочины машин.
     Маленькое такси, в котором приехали мадам Вилье  и  Жакелина  Лавьер,
остановилось перед дорожкой, которая вела к месту  почитания  определенных
святых. Изумительно выглядевшая жена Вилье вышла первой,  протягивая  руку
Лавьер, которая появилась  как  пепельно-бледное  изваяние.  На  ней  были
большие темные очки в оранжевой оправе, а в руке белая сумка, но  несмотря
на это, она уже потеряла свою былую элегантность. Жакелина  находилась  от
него почти в трехстах футах, но Борн заметил ее тяжелое дыхание.
     Серый "ситроен" подъехал вслед за такси и замер у обочины.  Никто  из
сидевших в нем не вышел, но рядом с  капотом,  сверкая  на  солнце,  стала
подниматься  тоненькая  металлическая  игла.  Антенна  была  приведена   в
готовность, посылая шифрованные сигналы на определенной частоте, известной
лишь немногим. Джейсон был загипнотизирован этим зрелищем и чем-то еще.  К
нему снова пришли непонятные слова и было непонятно, откуда они взялись.
     "Дельта Атлантику, Дельта Атлантику. Отвечать  не  будем.  Повторите,
прием.
     Атлантик Дельте. Вы будете  отвечать,  как  приказано.  Отключайтесь,
конец.
     Дельта  Атлантику.  Вы  уже  закончили.   Уходите.   Дельта   уходит.
Оборудование уничтожено".
     Темнота неожиданно вновь окружила его со всех сторон, солнечный  свет
исчез. Не было ни церкви, ни неба, в которое упирались башни. Вместо этого
были низкие облака. Все вокруг двигалось вместе с ними, и  он  должен  был
двигаться вместе с остальным. Остановка была равносильна смерти! Движение!
Двигайся! Ради спасения всего, двигайся! И  уничтожь  их  всех  одного  за
другим. Приказ Монаха был ясным! Нож, провод, большой палец...  Ты  знаешь
все места поражения, все места для быстрой смерти. Смерть это  всего  лишь
статистика, которую обрабатывают компьютеры. Для тебя это путь к спасению.
Монах... Монах?"
     Солнечный свет вновь вернулся  на  землю,  пролившись  сквозь  темные
облака,  которые  стали  реже  и  вскоре  улетучились.  Джейсон  стоял  на
тротуаре, глядя на "ситроен" в ста ярдах  от  него.  Ему  еще  было  очень
трудно смотреть. Почему? Туман все еще стоял в его глазах. Ему было  жарко
и холодно одновременно! Нет, холодно! Наконец, он вспомнил, где он  и  что
собирался сделать.
     - Я отойду на несколько минут, - сказал  он  водителю,  прижимаясь  к
стеклу. - Стойте здесь.
     - Как вам угодно, месье.
     Джейсон застегнул полы пальто, надвинул пониже шляпу и надел  очки  в
черепаховой оправе. Затем он  прошел  несколько  шагов  по  направлению  к
киоску, торгующему религиозными предметами  и  резко  свернул  в  сторону,
чтобы встать в очередь к киоску вслед за матерью с сыном. Отсюда  ему  был
отлично виден "ситроен". Такси, заказанное  в  парке  Монсю,  уже  уехало,
отосланное мадам Вилье. Это было весьма странное решение, так как  поймать
тут такси было почти невозможно.
     Тремя минутами позже причина этого прояснилась... и насторожила. Жена
Вилье быстро вышла из церкви. Ее высокая  и  стройная  фигурка  привлекала
всеобщее внимание.  Подойдя  к  "ситроену",  она  поговорила  о  чем-то  с
мужчинами и открыла дверь.
     Сумка... Белая сумка!  Жена  Вилье  держала  в  руке  сумку,  которая
недавно принадлежала Жакелине Лавьер. Сев в машину на заднее сиденье,  она
быстро захлопнула дверь. Автомобиль сразу же  отъехал,  так  как  стоял  с
невыключенным мотором. По мере того,  как  он  отъезжал,  блестящая  спица
антенны стала укорачиваться, возвращаясь на прежнее место.
     А где же Жакелина Лавьер? Почему она отдала свою сумочку мадам Вилье?
Борн начал было двигаться, но замер, подчиняясь инстинкту  самосохранения.
Ловушка? Если за Лавьер следили, то все, кто пытался бы за ней  проследить
со стороны, также попали бы в круг наблюдения. Борн оглядел улицу,  изучая
прохожих, автомобили, водителей и  пассажиров,  которые  могли  бы  чем-то
выделяться в этом своеобразном месте точно также, как по  словам  генерала
выделялась та пара из серого "ситроена" в парке Монсю.
     Но ничего подозрительного не было. Скорее всего, что тут не было  для
него никакой ловушки. Он отошел от киоска  и  направился  в  церковь...  и
почти сразу же замер на месте, так как ноги его приросли  к  тротуару.  Из
церкви выходил священник в  обычном  черном  костюме  и  в  черной  шляпе,
которая частично прикрывала его лицо.  Он  видел  его  раньше.  Не  в  том
далеком прошлом, а совсем недавно. Возможно, что это были недели, дни  или
даже часы тому назад. Что это было? Где? Он знал его. Он  узнавал  его  по
походке, по манере держать голову, по широким плечам, которые двигались  в
такт с его ногами. Это был человек с пистолетом. Но где это было?
     Цюрих? Кариллон дю Лак? Гуизон Квей? Человек в темном пальто  в  Обер
дю Кон? Мог ли он там быть?
     Борн не знал, кто это, но он знал, что видел  его  раньше  и  не  как
священника, а как человека с оружием.
     Убийца в темной пасторской одежде дошел до конца дорожки  и  повернул
направо. Его физиономию на миг осветило солнце. Джейсон  нахмурился.  Кожа
лица была темноватой. Это было не от загара, а от рождения.  Кожа  жителей
Латинской Америки, оттенок которой был менее жестким,  смягченный  многими
поколениями с тех пор, когда их предки жили в  районе  Средиземного  моря.
Предки, которые приплыли туда по земному шару через моря и океаны.
     Борн находился  в  шоке  от  собственного  открытия.  Он  смотрел  на
человека, которого звали Илич Рамирес Санчес.
     "Найди Карлоса и поймай его! Кейн для Чарли и Дельта для Кейна".
     Джейсон расстегнул пальто и нащупал  за  поясом  пистолет.  Потом  он
начал  быстро  пробираться  вдоль  тротуара,  расталкивая  спины  и  плечи
продавцов, стоящих с обеих сторон тротуара и обходя нищего, копающегося  в
куче мусора.
     Нищий! Рука нищего нырнула в  карман.  Борн  успел  вовремя  заметить
ствол пистолета, возникшего из-под рваного пальто, от которого  отразились
солнечные лучи. Джейсон бросился  в  сторону  проезжей  части  улицы,  где
стояли автомобили, пытаясь  укрыться  за  одним  из  них.  Несколько  пуль
просвистели от него в опасной близости, вызывая крики и толкотню прохожих.
Борн пригнулся и кинулся между машинами на другую сторону улицы. Но  нищий
уже исчез. Этот старик со стальными глазами смешался с толпой,  как  будто
его никогда и не было.
     Джейсон развернулся еще раз,  сметая  все  на  своем  пути,  стараясь
понять, куда направился убийца. Наконец, он остановился,  почти  не  дыша,
стараясь приостановить нарастающую боль и раздражение. Где он? Где Карлос?
И тогда он увидел его. Убийца сидел за рулем большого черного  автомобиля.
Борн выбежал на проезжую часть, стараясь как  можно  быстрее  добежать  до
него,  но  внезапно  был  блокирован  двумя  машинами,  которые  не  могли
разъехаться. Погоню пришлось отложить  до  следующего  раза.  Сейчас  было
слишком поздно размахивать руками. Большой черный автомобиль уже исчез,  а
вместе с ним и Илич Рамирес Санчес.
     Джейсон пересек улицу в обратном направлении, как только  раздавшиеся
свистки полицейских стали привлекать внимание  окружающих.  Прохожие  были
напуганы, а некоторые из них ранены или  даже  убиты  во  время  стрельбы,
которую устроил нищий в таком оживленном месте.
     "Лавьер!"
     Борн снова бросился бежать, но не к главному входу  в  церковь,  а  к
узкой дорожке, ведущей к мраморным ступеням  сбоку  от  крайней  церковной
башни. Он вошел внутрь и направился к центральному проходу.  Лавьер  нигде
не было видно, однако и не было доказательств того, что  она  уехала.  Она
должна находиться где-то здесь. Джейсон стал вглядываться  вдоль  прохода.
Там он заметил высокого священника,  который  медленно  направлялся  вдоль
ряда свечей. Борн подошел к нему.
     - Извините меня, святой отец, - сказал он, - но я кое-кого потерял.
     - Никто  не  может  потеряться  в  божьем  храме,  сэр,  -  улыбнулся
священник.
     - Но не может же она быть духом, если я даже не могу найти ее следов.
Боюсь, что ей очень плохо. Ей необходимо срочно вернуться к  своим  делам.
Вы давно тут находитесь, святой отец?
     - Я всегда рад помочь тем из наших прихожан, которые ищут  помощи.  Я
тут уже около часа.
     -  Недавно  сюда  вошли  две  женщины.  Одна  была  стройная,   очень
привлекательная, одетая в светлое пальто, и я думаю, что у нее  на  голове
была темная накладка.
     Вторая была гораздо старше и выглядела не так привлекательно, как  ее
спутница. Вы, случайно их не видели?
     Священник кивнул.
     - Да. Лицо старшей было очень озабоченным. Она была чересчур  бледной
и чем-то расстроенной.
     - А вы не знаете, куда она пошла? Я  имею  в  виду  после  того,  как
удалилась ее молодая подруга?
     - Молодая проводила ее к кабине для исповеди и помогла туда войти.
     - Для исповеди?
     - Да, вторая кабина справа. Как  я  понимаю,  у  нее  была  назначена
встреча с отцом-духовником, приехавшим из Барселоны. очень  примечательный
священник. Он  возвращается  в  Испанию  и  по  пути...  -  Тут  священник
нахмурился. - Что тут можно еще добавить? Думаю, что она в хороших руках.
     - В этом я уверен. Благодарю  вас,  святой  отец.  Я  подожду  ее,  -
Джейсон сошел вниз к ряду кабин, не спуская глаз со второй кабины,  из-под
занавеса которой виднелся небольшой угол светлой ткани.
     Священник вышел за  порог,  привлеченный  криками  толпы  и  сиренами
полицейских машин. Борн встал и быстро подошел ко второй  кабине.  Откинув
занавес, он заглянул внутрь, чтобы увидеть то, что он  и  ожидал  увидеть.
Единственно, что его интересовало, так это способ убийства.
     Жакелин Лавьер была мертва, ее тело сползло вперед и  повернулось  на
бок. Ее пальто было расстегнуто, платье испачкано кровью, а  глаза  широко
раскрыты. На этот раз оружием убийства послужил длинный и тонкий  нож  для
разрезания писем, пронзивший ее с левой стороны. У ее ног лежала сумка, не
та белого цвета, с которой она сюда  пришла,  а  совершенно  другая  -  из
фешенебельного магазина в Сен-Лоран. Причина  появления  этой  сумки  была
очевидной. Внутри ее наверняка находились бумаги, объяснявшие случившееся.
Карлос во всем любил совершенство.
     Борн опустил занавес и отошел  от  кабины.  Где-то  высоко  на  башне
звонили колокола, приглашая к молитве.


     Такси бесцельно блуждало в районе Нейл-Сюр-Сьен.  Джейсон  напряженно
размышлял, сидя на заднем сидении. Ждать здесь чего-то еще было бесполезно
и небезопасно. Стратегия менялась, когда менялись условия,  а  сейчас  они
приняли смертельный оборот.  Жакелина  Лавьер  все  время  находилась  под
наблюдением. Ее смерть была неизбежной, но выпадала из  стройной  системы.
Слишком  быстрая  гибель,  ведь  она  все   еще   представляла   ценность.
Неожиданно, Борн все  понял.  она  была  убита  не  потому,  что  проявила
нелояльность по отношению к Калосу или ослушалась приказа. Она была  убита
потому, что пришла в парк Монсю, вот  в  чем  заключалась  ее  смертельная
ошибка...


     Был еще один человек в ле Классик, вид которого  вызывал  в  сознании
непонятные и страшные картины разрывов, вспышек света и  странных  звуков.
Филипп де Анжу... Он был в его прошлой жизни, в этом Джейсон был уверен, и
поэтому охота на него должна быть осторожной. К  тому  же,  он  также  был
связником и за ним, как и за Лавьер, должны были следить.
     Было ли их лишь двое? А может, в Сен-Оноре  были  и  другие?  Он  или
она... Рене Бержерон, например...  Его  живописные  движения  были  такими
быстрыми... и обтекающими.  Голова  Борна  прижалась  к  спинке,  возникли
недавние видения.
     "Бержерон".
     Темный оттенок кожи, широкие плечи, которые двигались в  такт  шагам,
как у тигра или у кошки. Возможно ли это? Мог ли быть убийца,  неизвестный
своим  связникам,  находиться  непосредственно  внутри   своих   ближайших
агентов, контролируя каждое их движение? Мог ли это быть Бержерон?
     Необходимо срочно найти телефон! Каждая потерянная минута  отодвигала
ответ, а на это и так уже было потеряно много сил. Но он  не  мог  сделать
этот звонок сам.
     - Остановись у первой же телефонной будки, -  попросил  он  водителя,
который все еще находился под впечатлением перестрелки возле церкви.
     - Как вам угодно, месье. И кроме того, месье, сейчас уже время, когда
я должен позвонить в свой гараж.
     - Понимаю.
     - А вот и телефон.
     - Очень хорошо. Останавливайтесь!
     Борн сразу же позвонил Мари.
     - Что случилось? - встревожилась она.
     - На объяснения нет времени. Я хочу, чтобы ты позвонила в ле  Классик
и попросила Рене Бержерона. Де Анжу скорее  всего  будет  на  коммутаторе.
Назови его по имени и скажи, что  ты  пытаешься  дозвониться  до  него  по
телефону Лавьер, но никто не  подходит.  Скажешь,  что  для  него  имеется
срочное сообщение, и что тебе нужно поговорить с ним.
     - Что я должна сказать, когда он подойдет.
     - Думаю, что он не подойдет, но  если  это  случится,  просто  повесь
трубку. И если де Анжу снова  появится  на  линии,  то  спроси,  когда  он
придет. Я перезвоню тебе через три минуты.
     - С тобой все в порядке, дорогой?
     - Я провел достаточно глубокие  религиозные  исследования  и  получил
большой жизненный опыт. Но об этом позже.
     Джейсон внимательно смотрел на часы.  Когда  прошло  три  минуты,  он
позвонил.
     -  В  чем  дело?  -  удивился  он.  -  Я  полагал,  что  ты  все  еще
разговариваешь.
     - Это была очень короткая беседа. Мне показалось, что де Анжу  чем-то
обеспокоен. У него наверняка должен быть список  людей,  которым  известен
прямой телефон Лавьер, но он вел себя весьма нерешительно.
     - И что он сказал?
     - Он сказал, что  месье  Бержерон  отправился  на  поиски  тканей  по
Средиземному морю и вернется только через три недели.
     - Возможно, что я только что видел его.
     - Где?
     - В церкви.  Если  это  был  Бержерон,  то  он  только  что  произвел
отпущение грехов с помощью очень острого предмета.
     - О чем ты говоришь?
     - О смерти Лавьер.
     - О, мой бог? Что же ты собираешься делать?
     - Поговорить с человеком, которого, как мне кажется, я знаю.  Если  у
него есть мозги, то он меня выслушает. Его тоже уже приговорили к смерти.



                                    30

     - Де Анжу!
     - Дельта? Я все время ждал, когда... Я думаю, что узнал бы твой голос
где угодно.
     "Он сказал это! Имя было произнесено! Имя, которое означало для  него
что угодно. Де Анжу многое  знал.  Филипп  де  Анжу  был  частью  забытого
прошлого! Кейн для Чарли и Дельта для Кейна! Дельта...  Дельта...  Дельта!
Он знал этого человека и этот человек  знал  отзыв.  Альфа,  Браво,  Кейн,
Дельта, Эхо, Фокстрот..."
     Немного подумав, он вспомнил еще кое-что.
     "Медуза!"
     "Медуза", - спокойно произнес он,  повторяя  имя,  которое  постоянно
звучало в его ушах.
     - Париж - это не Там-Квуан, Дельта. Между нами нет больше  долгов.  И
не надейся на их получение. Теперь мы работаем на разных хозяев.
     - Жакелина Лавьер мертва. Карлос прикончил ее в  Нейл-Сюр-Сьен  около
получаса назад.
     - Не надо мне лгать! Около двух часов назад Жакелина была на пути  из
Франции. Она сама позвонила мне из аэропорта Орли. Кстати, она полетела  с
месье Бержероном.
     - На поиски тканей по Средиземноморью? - перебил его  Джейсон.  -  Ей
велели так сказать тебе. Разговаривала она нормально?
     Де Анжу помолчал, но затем все же проговорил:
     - Она была испугана, и никто лучше тебя этого не знает.  Ты  проделал
тут потрясающую работу, Дельта.  Или  Кейн...  Или  как  тебя  еще  звать.
Конечно, она была не в себе, поэтому и уехала на некоторое время.
     - Вот поэтому она и мертва. Ты следующий на очереди. За  ней  следили
все время, и за  тобой  следят  также.  В  любой  момент  времени  ты  под
колпаком.
     - Если это и так, то лишь для моей защиты.
     - Тогда почему убили Лавьер?
     - Я не верю в это!
     - Она могла пойти на самоубийство?
     - Никогда в жизни!
     - Тогда позвони настоятелю церкви  Святого  Причастия  и  спроси  про
женщину, которая убила себя на исповеди. Что ты теряешь? Я перезвоню  тебе
чуть позже.
     Борн повесил трубку  и  вышел  из  будки.  Потом  он  остановился  на
обочине, высматривая  такси.  Следующий  звонок  должен  быть  сделан  как
минимум через десять кварталов. Человека из "Медузы" нельзя было  провести
очень  легко,  и  Борн  не  желал  рисковать,  оставаясь  на  месте,  пока
электронные поисковые устройства могли обнаружить место, откуда был сделан
звонок.
     "Дельта? Я думаю, что узнал бы твой голос где угодно..."
     Возможно, этот человек, может быть, даст правильный ответ.
     "Теперь мы работаем на разных хозяев".
     Это был ключ.
     "Скажи мне! Кто твой хозяин, де Анжу?"
     Когда свободное такси нашлось,  Джейсон  добрался  на  нем  почти  до
Сен-Оноре. Ему необходимо было быть, как можно ближе к тому  месту,  чтобы
реализовать стратегию, которая мгновенно созрела в его  извилинах.  Сейчас
он имел преимущество. Вопрос состоял в том, как использовать его с двойной
целью. Де Анжу должен понять, что те, кто следуют за ним по пятам, они  же
и будут его палачами. Но эти люди не должны знать, что  кто-то  преследует
их.
     Улицы были заполнены людьми, спешащими по своим делам, движение  было
обычным. На углу Борн заметил телефонную кабинку и вышел из такси. Войдя в
будку, он набрал номер ле Классик. Прошло уже 14 минут с тех пор,  как  он
звонил из Нейл-Сюр-Сьен.
     - Де Анжу?
     - Женщина покончила жизнь самоубийством во время исповеди. Вот и все,
что я выяснил.
     - Продолжай, можешь на этом не успокаиваться.
     - Дай мне время, чтобы переключить линию. - через 40 секунд  де  Анжу
вновь  возник  на  линии.  -  Женщина,  прилично  одетая  и  с  сумкой  от
Сен-Лорана. Я могу описать  десять  тысяч  таких  женщин  в  одном  только
Париже. Откуда мне знать, что это сделал не  ты,  чтобы  иметь  повод  для
звонка?
     - О, конечно. Я сопровождал ее в церковь и сделал там все  остальное.
Будь здравомыслящим, де Анжу. Начнем с очевидного.  Сумка,  наверняка,  не
ее, потому что у нее была белая  кожаная  сумка.  В  этой  же  сумке,  без
сомнения, оставлены бумаги, идентифицирующие ее как кого-то еще, а не  как
Жакелину Лавьер. Таким образом,  тело  будет  иметь  все  сопроводительные
данные и никто не подумает обратиться с вопросами в ле Классик.
     - Это ты так утверждаешь...
     - Нет. Потому что этот метод, использованный Карлосом в пяти  случаях
убийств, которые я могу перечислить, - "Да, он мог это сделать, и  в  этом
заключалось самое пугающее". - Человек умирает, а полиция думает, что  это
данное конкретное лицо. Смерть весьма загадочная,  но  убийца  неизвестен.
Потом они выясняют, что труп принадлежит  на  самом  деле  совсем  другому
человеку, но в это время Карлос уже в другой стране, где  выполняет  новый
заказ. Лавьер просто одна из вариаций этого метода, вот и все.
     - Все это просто слова, Дельта. Ты никогда не говорил много, но когда
говорил, то слова были те, что нужно.
     - И если ты останешься в Сен-Оноре три или четыре недели,  начиная  с
сегодняшнего дня, то ты увидишь, как все это кончается. Самолет  падает  в
море, или исчезает судно в Средиземном море и на этом  все  заканчивается.
Тела не поддаются опознанию или  вообще  испаряются.  Так  что  ты  должен
готовиться к тому, чтобы пополнить статистику парижского морга.
     - А ты?
     - Согласно плану, я тоже должен умереть.  Они  собираются  заполучить
тебя через меня.
     - Логично. Оба мы из "Медузы" и Карлос это отлично знает.  Считается,
что ты меня узнал.
     - А ты меня?
     Де Анжу немножко замешкался, но сказал:
     - Да... Но как я тебе уже  сказал,  мы  работаем  на  разных  хозяев,
Дельта.
     - Вот об этом я и хотел с тобой поговорить.
     - Нет нужды в пустой болтовне. Но в память того, что  ты  сделал  для
меня и для других в Там-Квуане, прими совет ветерана "Медузы".  Уезжай  из
Парижа, или ты превратишься в труп, как ты сам только что сказал.
     - Я не могу этого сделать.
     - Должен! Если бы я только мог, я бы сам нажал на  спуск,  и  мне  бы
хорошо за это заплатили. Но мне нужно возвращаться к своей работе, Дельта,
на коммутатор. Хочу пожелать тебе удачной охоты, но...
     В Этот момент можно было  использовать  только  единственное  оружие,
оставленное про запас. Лишь оно могло удержать его на линии.
     - Кому ты будешь  звонить  по  поводу  инструкций,  если  парк  Монсю
закрыт?
     Наступила продолжительная пауза. И когда он заговорил снова,  то  его
голос походил на шепот:
     - Что ты сказал?
     - Именно по этой причине была убита Лавьер, и ты это знаешь.  Поэтому
будешь убит и ты. Она пошла в парк Монсю и умерла. Ты тоже был там, и тоже
умрешь. Карлос не оставит  тебя  долго  без  внимания.  Ты  слишком  много
знаешь. Он использовал тебя для моей поимки, потом  он  прикончит  тебя  и
откроет новый ле Классик. Это я тебе сообщаю тоже как один  из  участников
операции "Медуза". Ты еще сомневаешься?
     Тишина длилась намного дольше, чем в первый раз. Это могло  означать,
что человек из "Медузы" задает себе несколько трудных вопросов.
     - Чего ты от меня хочешь? Я не устраиваю тебя ни живой,  ни  мертвый.
Так что тебе надо?
     - Информация... Если ты ее имеешь, то я покину Париж этой же ночью, и
ни Карлос, ни ты никогда обо мне не услышите.
     - Какая тебе необходима информация?
     - Если я спрошу тебя сейчас, ты соврешь.  Я  скажу  тебе,  но  только
когда увижу, что ты скажешь мне правду.
     - С проволочной петлей на моей шее?
     - Среди толпы?
     - Толпы? Днем?
     - Через час после этого разговора. Рядом с Лувром возле  ступеней  на
стоянке такси.
     - Лувр? Толпа? И моя информация поможет тебе  уехать?  Но  ты  должен
понимать, что я не буду обсуждать с тобой дела моего нанимателя.
     - Не твоего, а моего.
     - Тредстоун?
     "Он знает! Филипп де  Анжу  знает  ответ!  Не  нужно  раньше  времени
высказывать свой интерес".
     - Да, 71, - подытожил Джейсон. - Один простенький вопрос я и исчезаю.
И если ты дашь мне правдивый ответ, я дам тебе кое-что взамен.
     - Что бы я хотел получить от тебя, кроме тебя самого?
     - Информацию, которая спасет твою жизнь. Это не полная  гарантия,  но
можешь мне поверить, когда я скажу тебе  это,  ты  не  сможешь  без  этого
обходиться. Парк Монсю...
     Вновь тишина. Борн мог  представить,  как  седовласый  ветеран  сидит
перед коммутатором, уставившись в одну точку. Название  парижского  района
эхом откликается в его сознании. Парк Монсю означает смерть,  и  он  знает
это точно так же, как знает и то, что мертвая женщина в церкви -  Жакелина
Лавьер.
     - Какого характера будет эта информация?
     -  Это  касается  установления  личности  твоего  нанимателя.  Имя  и
соответствующие доказательства должны быть запечатаны в конверт  и  отданы
на хранение адвокату, который будет хранить их, пока ты жив. Но если  твоя
жизнь оборвется неестественным путем, он должен вскрыть конверт и  достать
оттуда содержимое. Это надежная защита, Анжу.
     - Я вижу, - прохрипел он, - что ты прав. Но ты  утверждаешь,  что  за
мной установлена постоянная слежка.
     - Прикрой себя. Скажи им правду. У тебя же есть телефон для связи?
     - Да, есть номер и человек, - более увереннее произнес он.
     - Дозвонись до него и сообщи  ему  все,  что  я  сказал...  исключая,
конечно, обмена.
     Скажи, что я звонил тебе и хочу с тобой встретиться.  Около  Лувра...
Через час... Скажи правду!
     - Ты - безумец!
     - Я знаю, что я делаю.
     - Обычно ты делаешь ловушки.
     - Не ломай  над  этим  голову.  Скажи  им  правду.  У  них  есть  моя
фотография, и они будут знать, когда я появлюсь. Самое  лучшее  управление
ситуацией, это ситуация, когда вообще нет никакого управления.
     - Теперь я слышу Дельту, - сказал де Анжу,  который  никогда  сам  не
создавал ловушек. - Кстати, ты же никогда сам не попадал в капканы, верно?
     - Да, никогда, - согласился Борн. - У тебя нет  выбора,  Анжу.  Через
час возле Лувра.


     "Успех любой  западни  лежит  в  ее  простоте.  Перевернуть  западню,
основываясь на характере одной  из  ее  составляющих  требует  быстрого  и
несложного мастерства".
     Эти слова пришли к нему, когда он сидел  и  ждал  такси  в  Сен-Оноре
неподалеку от ле Классик. Он попросил водителя  дважды  объехать  квартал,
объясняя ему, что он американский турист и ищет свою  жену,  отправившуюся
за покупками. Рано или поздно она появится у одного из магазинов и  он  ее
найдет.
     Но что он действительно нашел, так это наблюдателей, которых направил
Карлос.  Антенна  над  черным  автомобилем  была  и   доказательством,   и
опасностью. Он чувствовал бы себя спокойнее, если бы это  оружие  не  было
поднято, что говорило бы о том, что группа преследования не ведет активных
действий. Но с этим ничего нельзя было поделать. Альтернативой должна быть
дезинформация, передаваемая через эту антенну.
     В  течение  следующих  45  минут  Джейсон  должен  был  сделать   все
невозможное, чтобы быть уверенным, что через  эту  антенну  идет  деза.  С
заднего  сидения  такси  он  внимательно  изучал  двух  мужчин  в   черном
автомобиле. Если бы встал вопрос о том, что отличает их  от  сотен  других
людей, находящихся сейчас в Сен-Оноре, то самым характерным было  то,  что
они не разговаривали между собой.
     Наконец, Филипп де Анжу вышел на тротуар. Весь его  облик  говорил  о
том, что он позвонил по известному ему телефону  и  передал  информацию  о
встрече. Он тоже знал, где находится автомобиль слежки. К обочине тротуара
подкатило такси, вероятно заказанное им по телефону. Де Анжу  поговорил  о
чем-то с водителем и сел в машину.
     Черный автомобиль отъехал вскоре после такси с де Анжу. Это  был  тот
чистый момент времени, которого ждал Борн. Он наклонился вперед к водителю
и с раздражением произнес:
     - Я все забыл, черт побери! Она же сказала, что будет с утра в Лувре,
а по магазинам пойдет  после  обеда.  Боже  мой,  я  попросту  опоздал  на
полчаса! ВЫ сможете отвезти меня в Лувр?
     - Конечно, месье, это моя работа.
     Такси, в котором ехал Джейсон, обогнало черный  автомобиль  с  людьми
Карлоса. Когда машины сблизились, Джейсону удалось заметить,  что  человек
рядом с водителем что-то быстро говорит в  небольшой  микрофон.  Это  было
все, что желал увидеть Борн в данный момент. Карлос  должен  быть  уверен,
что ловушка не имеет  проколов:  все  участники  встретятся,  как  и  было
предусмотрено планом. Через несколько минут они подъехали к главному входу
в Лувр.
     - Встань в хвост вон за тем такси, -  приказал  Джейсон,  делая  жест
рукой в сторону вереницы такси на стоянке.
     - Но они стоят в ожидании клиентов, месье... А вы и так мой клиент. Я
могу подвезти вас...
     - Сделай, как  тебе  сказано!  -  Прервал  его  Борн,  протягивая  50
франков.
     Водитель пристроился  в  хвост  свободных  такси.  Черный  автомобиль
находился в 20 ярдах справа. Мужчина на сидении держал в руке  микрофон  и
рассматривал окружающих через  левое  стекло.  Джейсон  перевел  взгляд  и
увидел то, что ожидал увидеть. В нескольких сотнях ярдов к  востоку  стоял
серый автомобиль, тот  самый,  что  сопровождал  Жакелину  Лавьер  и  жену
генерала Вилье к церкви Святого Причастия, и на котором мадам Вилье уехала
после того, как проводила мадам Лавьер в кабину для исповеди.  Антенна  на
нем была убрана, Когда установился визуальный контакт, связь потеряла свое
былое значение. Четыре человека. Наемные убийцы, присланные Карлосом!
     Борн сосредоточился на толпе перед входом в Лувр, мгновенно обнаружив
среди массы людей элегантно одетого де Анжу, который спокойно прогуливался
по ступеням.
     "Все... Наступило время отправления дезинформации".
     - Выезжай! - приказал шоферу Борн.
     - Что, месье? - переспросил водитель.
     - 200 франков, если ты точно выполнишь то, что я прикажу. Выезжай  из
ряда и становись в голове очереди,  затем  сделай  два  левых  поворота  и
поезжай в следующий проезд.
     - Я не понимаю, месье!
     - Ты и не должен ничего понимать. 300 франков!
     Водитель вывернул руль вправо и быстро выехал в  начало  ряда,  затем
резко  повернул  руль,  направляя  такси  влево,  к  ряду   припаркованных
автомобилей. Борн выхватил пистолет и, зажав его между коленями,  проверил
глушитель, затянув поплотнее цилиндр.
     - Куда дальше, месье? - спросил изумленный водитель, когда они  снова
подъехали ко входу в Лувр.
     - Медленнее! - приказал Джейсон.  -  Видишь  впереди  вон  тот  серый
автомобиль, который стоит около проезда к Сене? Видишь его?
     - Да, конечно.
     - Поезжай помедленнее справа от него, - Борн  передвинулся  на  левую
сторону и опустил окно, стараясь, чтобы ни  его  лица,  ни  его  пистолета
никто не заметил. Через секунду он должен увидеть тех двоих.  Когда  такси
поравнялось с капотом серой машины, водитель  повернул  руль,  после  чего
машины расположились параллельно  друг  другу.  Джейсон  поднял  пистолет,
прицелился  в  правое  боковое  окно  и  нажал  на  спуск.  Пять   хлопков
последовали один за другим,  разрывая  металл  ниже  стекла  и  приводя  в
замешательство мужчин в машине.  Несмотря  на  охвативший  их  страх,  они
"увидели" его. В этом и заключалась вся дезинформация.
     - Уезжай отсюда! - закричал Борн перепуганному водителю,  бросив  300
франков через сидение и затыкая окно шляпой. Такси пулей  вылетело  вперед
по направлению к ступеням, ведущим в Лувр.
     "Сейчас..."
     Джейсон сполз с сидения и, быстро открыв дверь, выкатился из такси на
тротуар, прокричав при этом последние инструкции водителю:
     - Если хочешь остаться в живых, убирайся отсюда!
     Такси на  бешеной  скорости  рванулось  вперед.  Водитель  орал,  как
безумный. Борн спрятался между двумя стоящими машинами, чтобы его не  было
видно из серой машины. Люди Карлоса мгновенно оценили обстановку: они были
профессионалами и не привыкли упускать момент  и  добычу.  Они  не  хотели
потерять из виду такси, в котором находилась их жертва. Мужчина,  сидевший
за рулем, направил серую машину следом за такси, а  его  напарник  вытащил
микрофон и  поднял  антенну.  После  чего  были  переданы  соответствующие
приказы людям  в  черной  машине,  стоявшей  у  каменных  ступеней.  Такси
свернуло на набережную Сены,  его  упорно  преследовал  серый  автомобиль.
Когда он проезжал мимо,  Джейсон  мог  видеть  сосредоточенные  физиономии
сидевших в нем людей.  Они  видели  Кейна  собственными  глазами:  ловушка
захлопнулась и они могли заполучить его буквально через пару минут.
     Через пару минут... У него же оставалось лишь несколько секунд,  если
задуманное будет выполнено. Борн  вышел  из  укрытия  между  машинами.  До
черного автомобиля было не более 50 ярдов. Он даже видел в нем  людей.  Их
внимание притягивал де Анжу, все еще стоящий на ступенях. Всего лишь  один
выстрел и де Анжу труп, а Тредстоун 71 уйдет вместе с ним.  Джейсон  пошел
быстрее, держа руку под пальто.
     Сидящие в машине тоже заторопились. Вопрос  с  де  Анжу  должен  быть
решен быстро, чтобы тот не успел сообразить, что происходит.
     - "Медуза"! - закричал Борн, сам не понимая, почему он не назвал  его
по имени. - "Медуза"! "Медуза"!
     Де Анжу повернул голову. Водитель черной машины вышел на  тротуар,  в
его руке находился пистолет, направленный на Борна, в  то  время  как  его
напарник двинулся в сторону де Анжу. Борн уклонился вправо, держа пистолет
в левой руке. Он выстрелил. Человек, направлявшийся к де  Анжу,  прогнулся
назад и упал на ступени. Две пули резко просвистели над головой  Джейсона.
Он резко бросился влево, не отводя оружия от второго человека и  нажав  на
спуск еще два раза. Водитель вскрикнул, кровь хлынула из его головы, когда
он падал на тротуар.
     В толпе запаниковали. Кричали мужчины, а женщины  старались  оградить
от опасности детей. Люди бежали к входным дверям Лувра,  пытаясь  укрыться
внутри. Борн  поднялся  на  ноги,  отыскивая  взглядом  де  Анжу.  Ветеран
"Медузы" все еще лежал за  каменным  выступом.  Джейсон  быстро  прорвался
сквозь толпу, пряча пистолет за поясом и расталкивая  по  пути  людей.  Он
рвался к человеку, который мог дать ему ответ.
     "Тредстоун! Тредстоун!"
     Наконец, он добрался до де Анжу.
     - Вставай! - приказал он. - Надо сматываться!
     - Дельта! Это был человек Карлоса! Я знаю его и был связан с ним.  Он
собирался меня убить!
     - Знаю! Пошли! Быстро! Сюда могут вернуться другие! Пошли!
     Что-то темное мелькнуло перед глазами Борна,  он  заметил  это  краем
глаза. Джейсон успел резко согнуться, инстинктивно пригибая де Анжу  вниз.
Вслед за этим последовало четыре выстрела  из  пистолета,  который  был  в
руках человека, расположившегося у цепочки машин. Вокруг  них  разлетелись
кусочки гранита и мрамора. Это  был  он!  Широкий  плечи,  черный  костюм,
черная шляпа и... темнокожее лицо, оттененное белым шарфом.
     Карлос!
     Борну становилось плохо. Будоражащие картины прошлого вновь предстали
перед ним. Стальные двери  его  памяти  то  открывались,  то  закрывались,
разрушая сознание. Свет и тьма сменялись с бешеной скоростью. Резкая  боль
вновь возникла где-то в глубине, затрудняя движение и дыхание.  Он  увидел
ствол пистолета и глаза, три темных зрачка направленных  на  него  подобно
черным лазерам. Бержерон? Был ли это Бержерон? Или  Цюрих...  или...  Нет,
сейчас не время для воспоминаний!
     Джейсон повернулся на левый бок и сразу  же  перекатился  на  правый,
убираясь  с  линии  огня.  Наконец,  ему  удалось  укрыться  между   двумя
автомобилями. Отсюда ему было видно убегающую фигуру в черном. Он поднялся
на ноги и побежал к ступеням Лувра.
     "Что  он  делает?  Де  Анжу  ушел!  Как  это  могло  случиться?   Его
собственная  стратегия  была  использована  здесь  против  него,  устраняя
единственного человека, который мог дать ему верный ответ. Он  преследовал
наемников Карлоса, а Карлос преследовал его от самого Сен-Оноре!"
     И вдруг он услышал голос, раздавшийся  из-за  ближайшего  автомобиля.
Оттуда появился де Анжу.
     - Кажется, что Там-Квуан снова повторился. Куда  мы  пойдем,  Дельта?
Здесь нам не места.


     Они сидели за занавесом кабинки в переполненном кафе. Перед  де  Анжу
стоял двойной бренди, который он пил, не прерывая  разговора.  Говорил  он
тихо и задумчиво:
     - Я должен вернуться в Азию.  В  Сингапур,  в  Гонконг  или  даже  на
Сейшельские  острова.  Франция  меня  никогда  не  устраивала,  а   теперь
оставаться тут для меня просто смертельно.
     - У тебя это может и не получиться, - нахмурился  Борн.  -  Сейчас  я
поясню свои слова. Если ты скажешь мне то, что я хочу  узнать,  то  я  дам
тебе... - Он умолк, точно в чем-то сомневаясь. но  потом  он  окончательно
решил, что должен рассказать ему об этом. - Я дам тебе  описание  Карлоса,
по которому можно установить его личность.
     - Я в этом не очень заинтересован, ведь я не собираюсь  обращаться  к
властям за помощью, - де Анжу пристально посмотрел на Джейсона. - Но  я  и
так тебе все расскажу, что знаю, чтобы не держать это в себе. И  если  это
поможет тебе добраться до глотки Карлоса, то в этом будет и гарантия моего
спасения, не так ли? Поэтому задавай свои  вопросы,  а  потом  можешь  сам
удивить меня чем-либо.
     - Ты будешь шокирован!
     Без всяких колебаний де Анжу спокойно назвал имя:
     - Бержерон?
     Джейсон не шелохнулся. Он безмолвно смотрел на  сидевшего  перед  ним
седого человека. Тот продолжал:
     - Я постоянно возвращаюсь к этой мысли. Когда бы  мы  не  говорили  с
ним,  я  смотрел  на  него  и  думал.  Но  всякий  раз  я  отбрасывал  это
предположение.
     - Почему? - прервал его Борн, отказываясь пока подтверждать  точность
предположения ветерана "Медузы".
     - Подумай сам... Ведь  я  не  был  уверен  в  этом  до  конца,  но  я
чувствовал, что здесь что-то не так. Возможно потому, что я многое узнал о
Карлосе от Рене Бержерона, а не от кого-то еще. Он долгие годы  работал  с
Карлосом и, естественно, многое мог знать. Но моя проблема  заключалась  в
том, что он рассказывал о нем "слишком" многое.
     - Может  быть,  это  как  раз  и  естественно?  Должен  же  он  иметь
собеседника,  перед  которым   можно   быть   более   откровенным,   чтобы
удовлетворять свое тщеславие?
     - Все может быть, но у меня все равно были на этот счет сомнения.
     - Это имя назвал ты. Я пока ничего не сказал.
     Де Анжу улыбнулся.
     - У тебя нет ничего, что можно было бы сообщить по этому вопросу.  Но
я все же жду твоих вопросов, Дельта.
     - А думал, что это Бержерон. Жаль.
     - Может быть, а может и не быть. Для меня это уже не имеет  значения.
Через несколько дней я собираюсь вернуться в Азию.
     В глазах Джейсона неожиданно возник изможденный облик генерала Вилье.
Он вспомнил свой долг перед старым солдатом и понял, что у него нет  права
терять возможности узнать правду.
     - Когда в это дело была втянута жена Вилье?
     Брови де Анжу изогнулись.
     - Анжелика? Да, конечно, ты ведь  называл  парк  Монсю,  не  так  ли?
Когда?
     - Рассказывай! - настаивал Борн.
     - Видел ли ты ее достаточно близко? Я имею в виду ее кожу?
     - Да, я был от нее достаточно близко. Она имеет  весьма  своеобразный
оттенок. Скорее всего это похоже на загар.
     - Она постоянно поддерживает свою кожу в таком состоянии.  Ривьера...
Греция... Коста дел Сол. Она  никогда  не  была  без  загара.  Это  служит
прикрытием того, кто она на самом деле. Для нее не существует зимнего  или
летнего цвета рук или ног. Цвет ее кожи  всегда  одинаков,  независимо  от
того, посещает или не посещает она фешенебельные курорты.
     - О чем ты тут толкуешь?
     - Хотя очаровательная Анжелика Вилье и считается  парижанкой,  то  на
самом деле она испанка, а если точнее - она из Венесуэлы.
     - Санчес... - проронил Борн.
     - Да. Среди немногих, кто говорит о подобных  вещах,  считается,  что
она кузина Карлоса, его первая любовь с  младых  лет.  Возможно,  что  это
слухи или досужие домыслы, но тот факт, что он заботится о ней, как  ни  о
ком на свете, бесспорен.
     - А Вилье выполняет роль трутня?
     - Терминология из  арсенала  "Медузы",  Дельта.  Да,  Вилье  трутень.
Карлос очень умело  внедряет  свои  щупальца  в  государственный  аппарат,
включая и отделы, занимающиеся его собственной персоной.
     -  Блестящее  решение!  -  восхитился  Борн.  -  Оно  немыслимо   для
окружающих.
     - Абсолютно!
     Борн подался вперед, резко меняя тему разговора.
     - Тредстоун, - произнес он, сжимая обеими руками стакан.  -  Расскажи
мне о Тредстоуне 71.
     - Что я могу тебе рассказать?
     - Все, что знают они. Все, что знает Карлос.
     - Не думаю, что  у  меня  получится  целый  рассказ.  Я  слышал  лишь
отдельные клочки разговоров, ведь меня использовали чаще, как консультанта
по делам "Медузы".
     - Что ты слышал? Что у тебя сложилось из этих клочков?
     - Что я слышал и сложил из этих клочков, все это дает весьма неполное
представление.
     - Рассказывай, что знаешь.
     - Десять лет назад в Сайгоне ходили слухи, что Дельта является  самым
высокооплачиваемым  человеком  в  "Медузе".  Я   знал   твои   потрясающие
способности и поэтому полагал, что ты зарабатываешь большие деньги. Ты мог
все делать в одиночку, и теперешние события подтверждают это.
     - Что подтверждают? От кого ты это слышал?
     - Мы просто знали это. Все просочилось из Нью-Йорка. Монах говорил об
этом еще до своей смерти. Мне это тоже передали, так как нуждались в  моих
консультациях.
     Борн держал стакан, продолжая смотреть на де Анжу.
     "Монах... Монах... Нельзя задавать вопросы. Монах умер...  Сейчас  он
не подходит для расспросов".
     - Я повторяю, - настаивал Джейсон,  -  что  по  их  предположениям  я
сделал?
     - Ну, ладно. Ты согласился стать этим Кейном. Этим мифическим убийцей
с бесконечным списком контрактов, который никогда не  существовал,  а  был
буквально создан из воздуха с целью преследования Карлоса, и  как  говорил
Бержерон, с  целью  занять  его  место.  Таково  было  твое  соглашение  с
американцами.
     В глубине сознания, где-то в самом отдаленном углу, дрогнули стальные
двери. Солнечный свет стал потихоньку проникать за их  створки,  но  двери
приоткрылись лишь частично и все это было  очень  далеко  от  сегодняшнего
дня.
     - И тогда американцы... - Борн не закончил фразу, рассчитывая, что де
Анжу ее подхватит.
     -  Да,  они  создали  Тредстоун  71,  наиболее  секретное   отделение
американских спецслужб за время существования дипломатических операций при
государственном департаменте. Создателем этого был тот же человек, который
основал "Медузу", Дэвид Эббот.
     -  Монах,  -  тихо  прошептал  Джейсон   под   влиянием   еще   одной
приоткрывающейся двери в мозгу.
     - Да, конечно. Кто бы еще смог сыграть роль Кейна, как не человек  из
"Медузы", известный как Дельта? Как я уже, наверное говорил, как только  я
тебя увидел, я сразу все понял.  Конечно,  всего  что  я  слышал  здесь  и
старался понять, было недостаточно. Были и другие, не совсем понятные  мне
явления.
     - Какие? Что они тебе подсказывали? Что ты еще слышал?
     - Что ты был офицером американских спецслужб,  по  всей  вероятности,
армейских. Ты можешь себе это представить? Я сказал Бержерону,  что  этого
не может быть. Правда, я не уверен, что он со мной согласился.
     - А что ты ему сказал?
     - То, что мне было очевидно. Я имел в виду не деньги,  тут  было  еще
кое-что. Мне кажется, что ты служил в "Медузе" по тем же причинам,  что  и
многие другие. Вернуть что-то свое, что каждый потерял  во  время  событий
тех лет. Не думаю, что ты со мной согласишься, но что-то в этом  роде  все
равно было.
     - Возможно, ты и прав, - Джейсон старался не  дышать,  опасаясь,  что
его дыхание облачит все вокруг плотным туманом.
     "Возможно, что сообщение действительно  было  послано.  Найди!  Найди
Тредстоун!"
     - Это уводит нас назад, - продолжал де Анжу, - к истории Дельты.  Кем
он был? Что он собой являл? Этот образованный, весьма воспитанный  человек
мог превращаться в смертоносное оружие, которое не  имело  себе  равных  в
джунглях. Мы никогда не понимали этого.
     - Этого никогда и не требовалось. У тебя есть еще  что-нибудь,  чтобы
рассказать мне? Они установили точное месторасположение Тредстоуна?
     -  Конечно.  Я  узнал  это  от  Бержерона.  Резиденция  находилась  в
Нью-Йорке на Семьдесят первой Восточной улице, N41. Разве это не так?
     - Возможно... Что еще?
     - Американцы считают, что ты предатель. Или они просто хотят, чтобы в
это поверил Карлос.
     "Почему? Теперь он был близок к истине. Это здесь!"
     - Этот случай шестимесячного молчания, а затем пропавшие  деньги,  но
главное в длительном молчании.
     "Вот что это было. Вот в чем была  суть  сообщения.  Молчание...  Эти
месяцы в Порт-Нойре. Убийства в Цюрихе и  непонятная  ситуация  в  Париже.
Никто не знал и не мог знать, что произошло".
     - Больше ничего? - Борн пытался контролировать свой голос.
     - Это все, что я знаю, но пойми, что со мной никогда не разговаривали
помногу об этих вещах. Я  оказался  в  этом  деле  потому,  что  знал  про
"Медузу", но я никогда не входил в число доверенных людей Карлоса.
     - Ты был достаточно близок к нему. Спасибо, - Борн положил  несколько
банкнот на стол и собрался выходить, но его остановил де Анжу.
     - Есть еще одна вещь. Я не уверен, что сейчас она имеет смысл, но они
знают, что твое имя не Джейсон Борн.
     - Что!?
     - 25 марта... Неужели ты забыл, Дельта? Это всего лишь через два дня,
считая сегодня, и эта  дата  очень  важна  для  Карлоса.  Эти  слова  были
произнесены случайно, но он хочет ликвидировать тебя 25-го  и  преподнести
этот подарок американцам.
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - 25 марта 1968 года Джейсон Борн был убит в джунглях  Там-Квуан.  Ты
убил его!



                                    31

     Она открыла дверь, а он стоял некоторое время,  уставившись  на  нее.
Она знала... Не сам ответ, а то, кем он был, и что он пришел  сообщить  ей
об этом.
     - Наконец, это произошло, - проронила она.
     - Наконец, - прошептал Борн, подходя к ней поближе. - Ты была  права.
Многое еще неясно, но ты была права. Я не  мог  быть  Кейном,  потому  что
никакого Кейна практически не было. Это был миф, созданный для уничтожения
Карлоса. Я был реализацией этого  плана.  Человек  из  "Медузы"  по  имени
Дельта, который согласился стать тенью по имени Кейн. Этот  человек  -  я.
Это сообщил мне де Анжу, которого я знал по "Медузе".
     - Что он еще тебе сообщил?
     - Много. Я расскажу тебе все прямо сейчас.
     Когда он  закончил  свое  повествование,  то  почувствовал,  что  она
приходит в себя.
     - Джейсон! Какое счастье! - она была вне себя от радости.
     - Наверное, не совсем. Для тебя я Джейсон, для себя  я  Борн,  потому
что это имя мне дали и я не могу использовать никакого другого. Но это  не
мое имя.
     - Оно тоже выдумано?
     - Нет, оно вполне реальное. Мне сообщили, что я убил его в  местности
под названием Там-Квуан.
     - Но для этого, вероятно, имелись веские причины?
     - Надеюсь, что да, но я этого не знаю.
     - Это было почти десять лет назад, но сейчас ты  можешь  связаться  с
людьми из Тредстоуна. Они и сами пытаются тебя разыскать.
     - Де Анжу сказал, что американцы считают меня предателем. От меня  не
было никаких известий в  течение  шести  месяцев,  а  из  банка  в  Цюрихе
похищены миллионы. Они могут подумать,  все  что  угодно  их  извращенному
сознанию.
     - Но ты можешь объяснить, что с тобой случилось. Ты  мог  действовать
только в кругу тех воспоминаний и случайных встреч, которые воздействовали
на твою память.
     Борн вытащил пистолет и долго изучал цилиндр  глушителя.  Вскоре  это
его утомило, и он убрал оружие в бюро.
     - Что я могу им сказать? Что звонит  Джейсон  Борн?  Да,  конечно,  я
знаю, что это не мое настоящее имя,  что  я  прикончил  человека  с  таким
именем, но это то имя, которое мне дали... Мне очень жаль, джентльмены, но
я ничего не помню, кроме выражения "Поймай Карлоса!" и еще что-то  в  этом
духе. Дельта  должен  стать  Кейном,  Кейна,  как  предполагается,  должен
заменить Чарли, который на самом деле является Карлосом. Я могу наговорить
кучу таких вещей, но кто мне поверит?  Что  я  могу  сказать  такого,  что
разрешит эти вопросы? Я не шучу.
     - Ты должен сказать правду, - заявила Мари.  -  Они  могут  допустить
это. Ведь это они послали тебе сообщение, они пытались связаться с  тобой.
Кстати, можно связаться с Джерри  Восборном  в  Порт-Нойре.  У  него  есть
история болезни.
     Восборн  может  не  ответить.  В  свое  время  мы  заключили  с   ним
соглашение, а после того, как он проводил меня  в  Цюрих,  я  перевел  ему
около миллиона американских долларов. Этот перевод невозможно  проследить,
поэтому он должен молчать.
     - Ты думаешь, что он не захочет тебе помочь?
     Джейсон немного поразмыслил и сказал:
     - У него есть собственные проблемы.  Он  -  алкоголик.  Долго  ли  он
сможет прожить на эти деньги? А эти  средиземноморские  пираты,  если  они
обнаружат это?
     - Ты все равно сможешь все доказать. Шесть месяцев ты был болен, и ни
с кем не имел никаких связей.
     - Но как могут быть в этом уверены люди из  Тредстоуна?  С  их  точки
зрения я ходячий справочник всевозможных секретов и  тайн.  Я  должен  был
выполнить приказ. Как они могут быть уверены в том, что  я  не  общался  с
тем, с кем не должен был общаться?
     - Попроси их послать людей в Порт-Нойру.
     - Это может вспугнуть Восборна.
     - Джейсон, я не понимаю, чего ты еще  хочешь?  У  тебя  есть  столько
сведений, что ты сможешь доказать все, что только захочешь!
     - Я обязан быть очень осторожным, вот и все! - жестко выпалил  он.  -
Особенно теперь, в конце. Но сейчас я еще более  напуган,  чем  в  начале.
Если я не Джейсон Борн, то кто я на самом деле? Что  осталось  за  мной  в
этой жизни?
     - Я не думаю, дорогой, что это  может  нас  остановить.  Нам  мог  бы
помочь бог, но я знаю, что он не сделает этого.


     Атташе американского посольства на авеню  Габриэль  вошел  в  кабинет
первого секретаря и прикрыл за собой дверь. Человек поднял на него глаза.
     - Вы уверены, что это он?
     - Я знаю только одно, что он  использовал  кодовые  слова,  -  сказал
атташе, подходя к столу. В  его  руках  находилась  индексная  карточка  с
красными  краями.  -  Здесь  все  указано,  -  продолжил  он,   протягивая
секретарю. - Я проверил все слова, использованные им, и если эта  карточка
не лжет, то я должен сказать, что он превосходно справился с задачей.
     Мужчина за столом принялся изучать карточку.
     - Когда он использовал слово "Тредстоун"?
     - После того, как я выяснил, что он не собирается вступать в разговор
ни с кем в Соединенных Штатах. Я же думаю, что ему показалось, будто  меня
хватил удар, когда я услышал, что его имя Джейсон Борн. Когда же я спросил
его, чем могу быть для него полезен, то он собрался вешать трубку.
     - А разве он не сказал, что для него здесь  должна  быть  специальная
карточка?
     - Я тоже ждал этого, но он так и  ничего  и  не  сказал  насчет  нее.
Дополнительно ко всему он сказал, что его разыскивают свыше шести месяцев.
И тогда он использовал это слово: "Тредстоун". Он  также  произнес  слова,
которые совпадают с его кодом. Дельта, Кейн и "Медуза". Первые  два  слова
на карточке есть, а что такое "Медуза" я не знаю.
     - А я  не  знаю,  что  означает  каждое  из  них,  -  ответил  первый
секретарь, - но я знаю, что я должен делать.  Согласно  приказу  я  должен
позвонить в Лэнгли и сообщить об этом человеку  по  имени  Конклин.  Тому,
который потерял ногу десять лет назад во Вьетнаме. Я не думаю, что он  дал
тебе телефон. Каким образом мы установим с ним связь?
     - Конечно, не дал. Он сказал, что позвонит через 10 минут, но я  стал
изображать типичного бюрократа и попросил его,  чтобы  он  перезвонил  мне
через час.
     - Я не думаю, имеем ли мы право рисковать.  Полагаю,  что  дальнейший
план нам предложит  Конклин.  Без  него  мы  не  можем  принимать  никаких
решений.


     Александр Конклин сидел  за  столом  в  своем  кабинете  в  Лэнгли  и
разговаривал по телефону с посольством в  Париже.  Он  укрепился  в  своих
предложениях насчет человека по имени Борн, так  как  тот  не  пользовался
телефоном Тредстоуна. Конклину было  ясно,  что  Дельта  знает,  что  этим
телефоном уже нельзя воспользоваться.
     Осколки пальцев на осколках бокала подтверждали имя убийцы, но Дельта
не знал об их существовании.
     - Кроме того, он ничего не  сказал  нам  о  карточке...  -  продолжал
секретарь.
     Конклин в это время стал размышлять над загадкой Кейна - Дельты.
     "Дельта... Почему он  перешел  на  ту  сторону?  Ведь  должен  же  он
понимать, что рано или поздно они его найдут. Может быть, осознание  этого
и подтолкнуло его на убийства?"
     Вебб, Монах, Яхтсмен и его жена... все они уже ушли.
     - ...поэтому я полагаю, что основной план должен исходить от  вас.  -
Первый секретарь закончил. Он был  порядочным  ослом,  но  сейчас  Конклин
нуждался в нем.
     - Вы совершенно правы, - проговорил Конклин. - Мы пошлем к вам  своих
людей, но нам необходимо время.
     - Да, конечно.
     - Борн находится под сильным давлением. Скорее  всего,  это  давление
Москвы.
     - Да, я это понял. Москва думает, что теперь он работает на них.
     - Но мы в этом не уверены. Слишком  тут  все  запутано.  Все  требует
тщательной проверки, поэтому мы хотим провести ее  с  вашей  помощью.  При
положительном исходе ваше продвижение по службе будет обеспечено.
     - Я буду ждать ваших указаний, мистер Конклин.
     Разговор был окончен. Теперь секретарь  позвонит  сюда  только  после
разговора с Борном. Он должен будет передать ему, что возможная встреча  с
нужными людьми произойдет позже. А до  тех  пор  они  должны  поддерживать
связь.   Все   приготовления   к   этой   встрече   необходимо   проделать
незамедлительно.
     Конклин поднялся из-за стола и пересек помещение в направлении сейфа,
в котором хранились наиболее важные документы. Открыв  верхнее  отделение,
он достал конверт, в котором были списки людей,  используемых  Вашингтоном
для особо деликатных поручений. Все эти люди жили в разных странах, но все
они были так или иначе з замешаны в  убийствах,  совершаемых  в  интересах
страны.
     Он аккуратно вскрыл конверт. Да, в Париже у него был  нужный  человек
достаточно подготовленный для миссии, которую должен выполнить.  Несколько
лет назад он убил фоторепортера  одной  левой  газеты.  Через  пару  минут
Конклин уже разговаривал с ним по телефону. Он дал бывшему офицеру  имя  и
приблизительный перечень преступлений, включая тайное путешествие в Штаты.
     - Двойной агент? - уточнил человек в Париже. - Рука Москвы?
     - Нет, на этот раз не Москва! - воскликнул  Конклин,  уверенный,  что
Дельта попросит защиты при проведении предварительной беседы.  Защиты  или
гарантий безопасности.
     - Это была глубокая и тщательно скрытая операция по Карлосу.
     - Этому убийце?
     - Совершенно верно.
     - Вы можете сколько угодно говорить, что это не рука  Москвы,  но  вы
меня не убедите. Карлос был подготовлен  в  Новгороде,  и  я  до  сих  пор
уверен, что он работает на них.
     - Возможно... Сейчас сложно уточнять детали, времени  катастрофически
не хватает. Просто мы думаем,  что  нашего  человека  купили.  Он  получил
несколько миллионов  и  теперь  ему  нужен  свободный  паспорт.  Мы  хотим
тщательно разобраться в этом деле, вот почему я сейчас собираюсь  вылететь
в Париж, но его нужно разыскать. Вы бы могли помочь в этом деле?
     - С удовольствием!
     - Но это будет не простое дело. Я думаю, что он один из лучших,  если
не самый лучший.
     - У меня на примете есть подходящий человек, которого я могу  нанять.
Думаю, что он нам пригодится.
     - Ладно, нанимайте. Управление операцией в Париже будет вестись через
посольство. Но человек, занимающийся этим, работает вслепую. Он ничего  не
знает, но имеет связь с Борном по телефону. Он может  попросить  для  него
защиту.
     - Я могу сыграть эту роль, - заявил бывший офицер секретной службы. -
Что дальше?
     - На данный момент это все. Я вылетаю и буду в Париже между десятью и
часом по вашему времени. Мне хочется увидеть Борна и через час после этого
вылететь в Вашингтон, чтобы быть там к утру. Это очень напряженная работа,
но она должна быть выполнена именно таким путем.
     - И этот путь будет проделан.
     - Человек, работающий вслепую, это первый секретарь  посольства.  Его
имя...
     Конклин дал еще некоторые указания и положил  трубку.  Все  пришло  в
движение именно таким путем, как и ожидает  этого  Дельта,  с  которым  он
должен встретиться. И когда они поговорят, то  решающим  аргументом  будут
остатки бокала с отпечатками пальцев, которые не  могут  перелететь  через
Атлантику. Александр Конклин знал, какое решение  он  примет  после  этого
разговора.



                                    32

     - Почему они так поступают? - возмутился Джейсон, сидевший с  Мари  в
кафе. Он сделал уже пятый звонок за пять часов с тех пор, как  позвонил  в
посольство первый раз. - Они хотят, чтобы я  все  время  перемещался.  Они
принуждают меня к этому, а я не знаю почему.
     - Ты просто взвинчиваешь сам себя, - возразила  Мари.  -  Ты  мог  бы
звонить и из номера.
     - Нет, так поступать нельзя. По каким-то причинам они хотят, чтобы  я
знал это. Всякий раз, когда я звоню, этот  сукин  сын  спрашивает,  где  я
нахожусь и безопасна ли эта территория. Эта дурацкая  фраза  о  безопасной
территории! Но он сказал мне и еще кое-что. Он сказал, что каждый  контакт
с ними должен быть сделан с того места, где меня нельзя было бы проследить
по телефонной сети. Они все время держат меня  на  цепи.  Они  хотят  меня
заполучить, но в то же время боятся меня. Непонятный факт! Почему  они  не
предлагают мне прийти прямо в посольство? Там территория США, и  никто  не
сможет тронуть меня даже пальцем. Но они этого не делают.
     - Улицы прослеживаются, ты ведь говорил об этом.
     - Ты знаешь, я сказал это наугад, пока секунду назад еще раз не задал
себе этот вопрос еще раз. Кем? Кем прослеживаются все улицы?
     - Вероятно, Карлосом и его людьми.
     - Да, они  могут  это  предположить.  Вероятно,  что  они  обнаружили
каких-то  людей  в  машинах  или  без  машин  возле   посольства.   Вполне
правдоподобная версия.
     - Карлос гораздо способнее, он нашел бы что-нибудь другое.  И,  кроме
того, существует масса способов  въехать  в  посольство  через  ворота  на
специальном автомобиле.  Там  постоянно  дежурят  морские  пехотинцы.  Это
достаточно тренированный контингент, особенно для подобных случаев.
     - Согласна.
     - Но они этого не делают, они даже не  предлагают  подобный  вариант.
Вместо этого они заставляют меня играть в карты. Почему, черт побери?
     - Ты сам мне сказал, что после шестимесячного  молчания,  они  должны
соблюдать осторожность.
     - Но почему таким способом? Они могли бы провезти меня через ворота и
делать потом со мной все что угодно. Вплоть до того, что упрятать меня  за
решетку. Но они не желают иметь со мной прямых контактов,  хотя  не  хотят
упустить.
     - Они ждут человека из Вашингтона.
     - Но что может быть лучше для ожидания, чем помещение  посольства?  -
Борн отодвинул  стул.  -  Тут  что-то  не  так.  Нужно  отсюда  уходить  и
немедленно.


     Шесть часов и  двенадцать  минут  понадобилось  Александру  Конклину,
наследнику Тредстоуна, чтобы пересечь Атлантику. Обратный рейс  он  должен
был проделать с утренним "Конкордом" и появиться в Лэнгли в  девять  часов
утра. Если бы кто-нибудь поинтересовался, где он  находился,  то  на  этот
счет уже был готов необходимый ответ.
     Конклин прошел прямо к  телефонам  в  зале  аэропорта  и  позвонил  в
посольство. Первый секретарь сразу же поднял трубку.
     - Все  идет  согласно  расписанию,  мистер  Конклин.  Борн  постоянно
интересуется, почему его не приглашают в посольство.
     - Он спросил это? - Конклин страшно удивился,  но  потом  все  понял.
Дельта проверял реакцию человека, который ничего  не  знал  о  событиях  в
Тредстоуне.
     - Вы сказали ему, что улицы могут контролироваться?
     - Да, конечно. А он спросил меня кем? Вы представляете?
     - Представляю. И что вы ему сказали?
     - Что он должен знать это так же хорошо, как и я, и что обсуждать это
по телефону неосторожно.
     - Очень хорошо.
     - Я тоже так считаю.
     - И что он сказал на это? Он как-то выразил свое отношение?
     - Каким-то странным образом. Он сказал "вижу" и это все.
     - Он спрашивал относительно защиты?
     - Нет, он отказался даже когда я настаивал.
     - Когда он позвонит снова?
     - Приблизительно через 15 минут.
     - Передайте ему, что прибыл офицер из Тредстоуна, - Конклин достал из
кармана карту. Она была сложена на том месте, где район был обведен синими
чернилами. - Скажите ему, что встреча  состоится  в  половине  второго  на
дороге между Шеврез и Рамбулье, в семи милях к югу от Версаля на  кладбище
Ноблес.
     - Половина второго, дорога между  Шеврез  и  Рамбулье,  семь  миль  к
югу... кладбище. Он знает, как туда попасть?
     - Он бывал там раньше. Если он скажет, что поедет на такси, передайте
ему, чтобы он не забывал о предосторожности и старался запутать следы.
     - А это не покажется странным для  водителя  такси?  Весьма  странное
время, половина второго.
     - Все равно, передайте ему это, но я думаю, что такси он не  возьмет.
Я перезвоню вам через 20 минут.


     Да, он бывал на этом кладбище раньше. Большой склеп, железная  ограда
и лицо человека... Где-то приоткрылась  еще  одна  дверь.  Лицо  человека,
возникшее перед ним, не было отчетливым. Резко выделялись лишь одни глаза.
Дэвид... Эббот, создатель "Медузы" и Кейна. Монах... Человек, которого  он
знал раньше, но не знает сейчас. И теперь он уже умер, и  сам  разлагается
на одном из кладбищ... Джейсон только что позвонил в посольство со станции
метро. Мари ожидала его на платформе. Он подошел к ней и они направились к
выходу.
     - Он уже здесь, - сообщил Борн. - Я должен  буду  встретиться  с  ним
близ Рамбулье на кладбище.
     - Что за странное место? Почему на кладбище?
     - Для того, чтобы меня успокоить.
     - Боже мой, таким способом?
     - Я бывал на этом кладбище раньше. Там я  встречался  с  людьми...  с
одним человеком. Все это подтверждает то, что этот человек  из  Тредстоуна
далеко не дурак.
     - Я должна пойти с тобой.
     - К сожалению, нет.
     - Ты не можешь не взять меня!
     - Могу, потому что знаю, что меня там ожидает. И если это не то, чего
я ожидаю и хочу, то необходимо оставить позади себя хоть кого-нибудь.
     - Дорогой, но это же не имеет смысла! Меня схватит полиция. Если  они
найдут меня, то отправят в Цюрих ближайшим рейсом. Ты же сам это  говорил.
И что в этом будет хорошего?
     - Я имею в виду не тебя, а Вилье. Он верит нам и  особенно  тебе.  Ты
сможешь добраться до него, если я не вернусь до рассвета или не позвоню по
телефону. Вилье может поднять порядочный шум, и только бог знает,  на  что
он способен. Это наше единственное прикрытие. Единственное! Но  ты  должна
быть осторожна, ведь рядом с ним его жена.
     Мари кивнула, убежденная его логикой.
     - А как ты будешь туда добираться? - осведомилась она.
     - У нас есть автомобиль, помнишь? Я отвезу  тебя  в  отель,  а  потом
отправлюсь в гараж.


     Он вошел в лифт в гаражном комплексе  на  Монмартре  и  нажал  кнопку
третьего этажа. Его голова была занята встречей в Рамбулье и  дорогой,  по
которой ему предстояло ехать. Необходимо приехать  туда  примерно  в  час,
чтобы осмотреться. Все остальное он вспомнит на месте.
     Дверь  лифта  открылась.   Пространство   было   заполнено   машинами
приблизительно на четверть.  Джейсон  лихорадочно  вспоминал,  где  же  он
оставил "рено".
     "Где-то в правом углу, - вспомнил он, - но справа или слева от лифта?
"
     Тут он припомнил, что сворачивать надо направо. Он быстро  направился
к предполагаемому месту стоянки, раздумывая о предстоящей дороге. Было  ли
это  результатом  неожиданности  и  внезапностью,  с  которой  он   сменил
направление движения, но то, что это резкое движение спасло ему  жизнь,  в
этом он был уверен. Всего лишь на  мгновение  показалась  голова  человека
из-за капота ближайшей к нему машины справа от  него.  Этот  человек  явно
поджидал его. Кто это был? Как они обнаружили это место?  Через  мгновение
ответы были найдены. Они оказались до того очевидны, что  он  почувствовал
себя последним дураком. Дежурный клерк в Обер дю Кон!
     Карлос  всегда  был  на  чеку,  каждая   деталь   отрабатывалась   им
сверхтщательно. И одной из этих деталей был дежурный клерк и  его  машина.
Вся  армия  Карлоса  разбежалась  по  гаражам,  и  в  итоге  машина   была
обнаружена. Теперь у Борна появились новые  вопросы.  Сколько  людей  было
внутри, а сколько снаружи? Скоро  ли  появятся  другие?  Появится  ли  сам
Карлос? Но вопросы сейчас были вторым делом. Первым  был  автомобиль:  без
него дорога на Рамбулье была закрыта.
     Борн остановился, вынимая из кармана  сигареты  и  спички.  Затем  он
закурил, прикрывая спичку двумя руками,  и  чуть  наклонил  голову.  Краем
глаза он увидел тень. Джейсон упал на бок  и  быстро  пополз  по  проходу,
стараясь очутиться сзади своего наблюдателя. Наконец, это ему  удалось,  и
он медленно встал на колени. Человек впереди  него  явно  забеспокоился  и
осторожно направился в сторону "рено". То, что  он  там  увидел,  испугало
его. Человека  испугало  именно  то,  что  там  никого  не  оказалось!  Он
заволновался  и  приготовился  бежать,  что   подсказало   Джейсону,   что
наблюдатель проинструктирован лишь к присмотру за водителем "рено".
     Джейсон  поднялся  и  побежал  прямо  по  первому  проходу,  стараясь
перебраться во второй проход. Он догнал наблюдателя в середине  прохода  и
повалил его на пол. Сжав его шею, он надавил свободной рукой ему на глаза.
     - У тебя есть ровно пять секунд, чтобы сообщить  мне,  кто  находится
снаружи, - сказал он по-французски, вспоминая другого француза в  лифте  в
Цюрихе. Тогда на улице его  поджидали  люди,  готовые  прикончить  его.  -
Говори! Быстро!
     - Один человек, всего лишь один!
     Борн надавил сильнее.
     - Где?
     - В машине, припаркованной напротив гаража. О боже, не  выдавите  мне
глаза!
     - Когда я это сделаю, ты об этом сразу узнаешь. Какая машина?
     -  Иностранная,  точно  не   знаю.   Думаю,   что   итальянская   или
американская. О, мои глаза!
     - Цвет?
     - Зеленый или голубой, но очень темный.
     - Вы оба люди Карлоса?
     - Кого?
     Джейсон усилил давление на глазные яблоки.
     - Ты слышал меня! Вас прислал Карлос?
     - Я не знаю никакого Карлоса. Мы звоним человеку, у нас  имеется  его
номер. Вот и все, что мы делаем.
     - Вставай! - Джейсон освободил человека  и  поднял  его  на  ноги.  -
Быстро садись в машину! - и он подвел его к "рено".
     - Я хотел только заработать несколько сот франков.
     - Теперь для этого тебе придется поработать еще немножко.  Садись  за
руль.
     Через минуту маленькая черная машина  подъехала  к  будке  дежурного.
Пистолет Джейсона, сидевшего на заднем сидении, упирался в шею человека за
рулем. Борн протянул деньги и квитанцию дежурному.
     - Поезжай! - сурово приказал Борн. - И делай  лишь  то,  что  я  тебе
говорю!
     "Рено" выехал на улицу и, сделав резкий  поворот,  остановился  перед
темно-зеленым американским "шевроле". Дверь открылась  и  из  нее  выбежал
человек, который приблизился к открытому окошку черного "рено".
     Борн поднял пистолет и направил его в голову подбежавшего человека.
     - Отойди на два шага, а ты медленно выходи, - обратился он к человеку
за рулем. - Кстати, как твое имя?
     - Джулиус. Но мы  только  хотели  проследить  за  вами.  Наша  задача
сообщать о ваших переездах.
     -  Теперь  ты  проделаешь  эту  работу  еще  лучше,  -  заявил  Борн,
вытаскивая карту Парижа. - Ты немного меня покатаешь. Быстро садитесь  оба
в свою машину.
     В пяти милях от Парижа по дороге  на  Шеврез  из  машины  вышли  двое
людей. В этот час дорога была пустынной.  Здесь  не  было  ни  зданий,  ни
магазинов, а ближайший телефон находился почти в трех милях.
     - По какому номеру вы собирались звонить? - поинтересовался  Джейсон.
- Только не вздумайте лгать, иначе ваши приключения  закончатся  несколько
по-другому.
     Джулиус мгновенно дал ему нужный номер. Борн кивнул  и  сел  за  руль
"шевроле".


     В тени пустой телефонной будки  сидел  старик  в  поношенном  пальто.
Маленький ресторан был уже закрыт. Ему разрешал бывать здесь  приятель  по
прежним, лучшим дням его жизни. Он внимательно смотрел на аппарат,  ожидая
звонка. Это был вопрос времени, и когда он зазвонит, он, в  свою  очередь,
должен будет перезвонить, тогда к нему вновь вернуться лучшие дни. Он  был
единственным человеком в Париже, имевшим связь с Карлосом.
     Высокий  и  резкий  звук  телефонного  звонка  разнесся  по   пустому
помещению. Нищий  поднялся  и  снял  трубку.  Это  был  сигнал!  Кейн  был
выслежен.
     - Да?
     - Это Джулиус! - раздался голос в трубке.
     Неожиданно физиономия старика исказилась, она стала пепельного цвета.
Боль в груди нарастала с ужасной  силой,  и  он  едва  мог  расслышать  те
ужасные вещи, которые раздавались в трубке. Старику не хватало воздуха. Он
был уже мертв, когда из трубки все еще раздавались какие-то звуки.
     Нищий упал на пол: в его руке была  зажата  трубка.  Но  что  он  мог
сейчас с ней сделать?


     Борн двигался по дорожке между могилами, пытаясь  расслабиться  и  не
загружать голову напряженной работой,  как  советовал  ему  в  свое  время
Восборн на Порт-Нойре. Если он когда-нибудь и пытался походить  на  губку,
то это было именно сейчас, и человек из Тредстоуна  должен  это  понимать.
Джейсон пытался отыскать смысл в любой картине, которая  возникала  в  его
воображении помимо его воли.
     Он должен найти человека из Тредстоуна.  Где  бы  он  мог  находиться
среди этой тишины, среди этого темного пространства, занавешенного  сеткой
мелкого  дождя.  Джейсон  добрался  до  кладбища,  когда   стрелка   часов
приблизилась к часовой отметке. Это была  мощная  машина,  которую  нельзя
было сравнить с брошенным "рено", поэтому путь до  кладбища  был  проделан
значительно быстрее. Он миновал ворота, проехал еще немного вниз по дороге
и свернул в первое ответвление, где поставил  машину  так,  чтобы  она  не
бросалась в глаза. Обратный путь к воротам он проделал под дождем. Это был
холодный мартовский дождь, но такой слабый, что его присутствие  почти  не
нарушало окружающей тишины. Бывал ли он тут раньше? Откроется ли еще  одна
дверь  в  его  сознании,  или  он  должен  будет  безнадежно  искать   все
необходимые признаки места встречи? И вдруг это к нему  пришло.  Это  было
связано с каким-то конкретным памятником или могильной плитой, но нет, это
был дождь.  Именно  дождь!  Внезапный  дождь.  Толпа  участников  траурной
процессии вокруг места захоронения и  множество  открываемых  зонтиков.  И
двое людей, идущих рядом, раскрывая зонты, и тихий, почти извиняющийся тон
разговора в тот момент, когда длинный коричневый конверт переходит из  рук
в руки, из кармана в карман, не замеченный окружающими.
     Но было еще что-то... Одна картина сменяла другую, а другая,  в  свою
очередь, вызывала третью. Дождь, присутствующий в этой картине,  падал  не
только на землю, он  падал  еще  на  что-то  белое,  имеющее  своеобразные
формы...  ряды колонн с  обеих  сторон,  как  миниатюрная  копия  античных
памятников.
     Это было на другой стороне холма ближе  к  воротам!  Белый  мавзолей,
чем-то напоминающий древний Пантеон. Он  проходил  мимо  него  около  пяти
минут назад, глядя на него, но не замечая. Вот это место, где начался  тот
внезапный дождь, где и были подняты те  два  зонта  и  передан  коричневый
конверт. Он взглянул на часы: четырнадцать минут  второго.  Джейсон  решил
возвратиться назад к дорожке, так как было еще рано, и он мог как  следует
осмотреться. Конечно, где-то в глубине сознания  возникало  бесконтрольное
желание побежать по направлению к мавзолею и закричать во весь  голос:  "Я
здесь! Я понял  ваше  сообщение!  Я  вернулся!  Сколько  мне  хочется  вам
рассказать и, наверное, столько же должны рассказать мне вы!".  Но  он  не
закричал и не побежал. Наоборот, он старался  быть  еще  более  собранным,
чтобы все возможности его памяти,  имеющиеся  на  сегодняшний  день,  были
реализованы.
     В пятистах футах вниз по холму ему показалось  что-то  странное.  Это
было неуловимое вертикальное движение,  как  будто  разговаривал  человек,
оживленно жестикулируя рукой.
     Да, человек был. Джейсон вглядывался сквозь  пелену  дождя,  различая
слабые  контуры  в  каком-то  странном   туманном   свечении,   окружавшем
подозрительное пространство.
     Он полз, двигаясь вперед и  не  спуская  глаз  с  источника  света  и
странного отражения. Теперь он видел это более отчетливо, но для этого ему
пришлось остановиться и сконцентрировать внимание. На самом деле  их  было
двое. Один держал карманный фонарь,  а  у  другого  была  короткоствольная
винтовка,  хорошо  знакомое  Борну  оружие.  С  расстояния  30  футов  она
отбрасывала человека футов на шесть, если  пуля  попадала  в  любое  место
организма человека. Весьма странное оружие для офицера  связи,  посланного
из Вашингтона для выяснения всех обстоятельств.
     Луч света освещал часть стены  мавзолея.  Вооруженная  фигура  быстро
исчезла, спрятавшись  за  колонной  приблизительно  в  двадцати  футах  от
человека с фонарем.
     Джейсону  некогда  было  над  этим  раздумывать.  Он  уже  знал,  как
необходимо поступить. Если и было какое объяснение для  присутствия  здесь
такого оружия, то он против этого не возражал, но воспользоваться им никто
не должен. Этот вопрос он понимал однозначно. Он  не  мог  представить  им
такой возможности. Борн стал быстро перемещаться между могилами, постоянно
вытирая с лица капли дождя и проверяя пистолет на поясе,  хотя  знал,  что
сейчас им воспользоваться нельзя.  Он  менял  направление  движения  слева
направо, пока не завершил полукруг. Теперь он находился в пятнадцати футах
от мавзолея. Человек со смертоносным оружием стоял рядом с  крайней  левой
колонной, укрываясь от дождя под выступом портика. Он  осторожно  проверял
винтовку, проверяя, все ли с ней в порядке.
     "Пора!"
     Борн поднялся сзади надгробья и одним прыжком  преодолел  разделявшее
их расстояние. Он прыгнул легко и мощно, хватаясь  одной  рукой  за  ствол
оружия, а другой зажимая рот и сворачивая шею этому незадачливому любителю
ночной охоты. Звуков борьбы почти не было слышно. Несколько раз он  ударил
его головой о мрамор с такой силой,  что  человек  мгновенно  обмяк.  Борн
быстро обыскал его и вытащил из внутреннего кармана пальто "магнум", а  из
специальной кобуры, пристегнутой к лодыжке, достал пистолет 22-го калибра.
За поясом его брюк он обнаружил нож специальной конструкции. Да,  это  был
убийца достаточно высокой квалификации, судя по его арсеналу.
     "Перебей ему пальцы!"
     Эти слова внезапно возникли в  голове  Борна.  Они  были  произнесены
человеком, носившим очки в  золотой  оправе.  В  такой  жестокости  таился
определенный смысл. Джейсон схватил правую руку человека и  согнул  пальцы
назад, пока не раздался сухой треск, тоже самое он проделал  и  со  второй
рукой. Все это время Борн блокировал  рот  убийцы  своим  локтем.  Никаких
звуков, перекрывающих шум дождя, не раздавалось. Теперь  он  был  спокоен:
никакая рука не сможет использовать оружие.  Весь  отобранный  арсенал  он
спрятал неподалеку.
     Потом  Джейсон  встал  и  повернулся  лицом  к  колоннам.  Офицер  из
Тредстоуна освещал фонарем землю перед  собой.  Это  был  обычный  сигнал.
Мужчина повернулся к воротам и сделал непроизвольный шаг, как бы  стараясь
что-то там разглядеть. В этот момент Борн увидел трость в его руке. Офицер
был хромой...
     Джейсон вернулся к первой могиле, обошел ее  и  появился  со  стороны
угла мавзолея. Человек из Тредстоуна все еще смотрел в сторону ворот. Борн
взглянул на часы: двадцать семь минут второго. Время еще  было.  Тогда  он
направился в сторону от могилы, пригибаясь к земле, пока не  покинул  зону
обзора, потом поднялся и побежал к вершине холма. Там он постоял некоторое
время, приводя дыхание в порядок, затем достал коробок спичек и, защищаясь
от дождя, зажег одну из них.
     - Тредстоун? - произнес  он  достаточно  громко,  чтобы  было  слышно
внизу.
     - Дельта!
     "Почему человек из Тредстоуна использовал имя Дельта, а не Кейн? Ведь
Дельта не был частью Тредстоуна, он исчез вместе с "Медузой".
     Джейсон начал спускаться с холма. Холодный дождь ударял его по  лицу.
Рука Борна инстинктивно скользнула на пояс, прижимая пистолет. Он вышел на
открытое  пространство.  Человек  из  Тредстоуна  медленно  захромал   ему
навстречу, потом остановился и поднял фонарь.  Луч  света  заставил  Борна
отвернуть голову.
     - Прошло много времени, - заговорил офицер, убирая свет.  -  Ты  уже,
наверное, забыл имя Конклин.
     - Точно. Действительно забыл, но это лишь небольшая часть.
     - Часть чего?
     - Всего, что я забыл.
     - Но ты, тем не менее, вспомнил это место. Я  читал  записки  Эббота.
Именно здесь вы встречались с ним в последний раз. Это было  на  похоронах
какого-то министра, не так ли?
     - Не знаю. Это первое, о чем мы должны поговорить. Вы ничего обо  мне
не слышали в течение полугода, и этому есть объяснение.
     - Да? Давайте его послушаем.
     - Самый простой случай. Я был ранен, а ранение вызвало осложнения.
     - Звучит неплохо. Как это следует понимать?
     - У меня была потеряна  память.  Абсолютно...  Я  провел  более  пяти
месяцев на острове в Средиземном море к югу от Марселя, не зная, кто  я  и
откуда  пришел.  Там  есть  врач,  англичанин.  Он  вел  записи  и   может
подтвердить все, что я говорю. Его зовут Восборн.
     - Уверен, что он все подтвердит. Вы ведь хорошо ему заплатили, так?
     - На что вы намекаете?
     - Вы перевели из швейцарского банка почти  три  миллиона  швейцарских
франков в Марсель по неустановленному переводу. Спасибо за то, что вы дали
нам хоть имя.
     - Это тоже часть того, что вы должны понять.  Он  спас  мою  жизнь  и
проводил меня с острова. Я  был  фактически  трупом,  когда  меня  к  нему
доставили.
     -  Поэтому  вы  решили,  что  плата  из  бюджета  Тредстоуна   вполне
подходящая.
     - Я уже сказал вам, что  ничего  не  знал.  Тредстоуна  для  меня  не
существовало.
     - Да, вы потеряли память. Как это называется?
     - Амнезия... Иногда передо мной появляются отдельные картины прошлого
и я кое-что вспоминаю.
     - Как вы узнали, что ваше имя Джейсон Борн?
     - Меня назвал этим именем клерк в отеле. Я еще не знал его,  пока  не
попал в швейцарский банк.
     - Но вы отлично знали, что там делать.
     - Восборн сказал мне, что я должен делать!
     - Потом вы случайно встретили  женщину,  имеющую  дело  с  финансами,
случайно убили Чернака на Лювенштрассе, и еще трех человек, которых мы  не
знаем. А здесь в Париже новое приключение, связанное с банком!
     - Вы должны  выслушать  меня!  Эти  люди  пытались  убить  меня.  Они
охотились за мной от самого Марселя! Я говорю чистую правду!
     - И один из них Карлос, не так ли?
     - Да, и вы знаете это! Но вы знаете больше, чем  я!  Вы  знаете,  кто
запустил эту машину! Вы знаете, кто и зачем создал Кейна! А я все  еще  не
знаю, кто вы такой!
     - Ну, предположим... Монах.
     - Да, да... Монах. Его звали Эббот.
     - Очень хорошо... И Яхтсмен. Вы помните его и его жену?
     - Имена... Да, имена были, но никаких лиц.
     - Эллиот Стивенс?
     - Нет, не знаю.
     - Или... Гордон Вебб, - Конклин тихо произнес это имя.
     - Что? - Борн вновь ощутил боль в груди.  -  Гордон...  -  Он  закрыл
глаза, пытаясь разогнать сгущающийся туман, а когда их открыл,  то  ничуть
не удивился, увидев пистолет, направленный Конклином ему в голову.
     - Я не знаю как, но ты сделал это. Ты был в Нью-Йорке и убил их всех!
Я должен был бы привезти тебя туда и усадить на электрический стул,  но  я
не могу этого сделать, поэтому мне  придется  сделать  то,  что  я  обязан
сделать!
     - Я не был в Нью-Йорке в течение последних  шести  месяцев.  До  того
срока не знаю, но не сейчас!
     - Ложь!!! Ты убил их всех, в том числе и своего родного брата.  Давай
поговорим об этом!
     - Брата? Остановитесь! Ради бога, остановитесь! Я не Кейн  и  никогда
им не был!
     - Так ты знаешь и это?
     - Уберите оружие! Я расскажу вам все, уберите оружие.
     - У тебя нет иного выхода. Лабораторные  исследования  показали,  что
там нашли отпечатки твоих пальчиков.
     - Нет, этого  не  может  быть!  Это  работа  Карлоса.  Он  знает  про
Тредстоун! Он знает адрес!
     - От кого же, если не от тебя?
     - Нет! - закричал Борн, понимая, что  кричать  бесполезно.  Он  резко
повернулся на левой ноге, выбивая правой оружие из руки офицера. "Че-сай!"
- совершенно незнакомое слово вновь пронеслось его голове.  Конклин  падал
на бок, стреляя в воздух и роняя свою  расписную  трость.  Джейсон  быстро
развернулся еще раз, теперь  уже  ударяя  левой  ногой  по  оружию,  чтобы
отбросить его как можно дальше.
     Конклин катился по земле, а его взгляд был прикован к белым  колоннам
мавзолея.  Он  ожидал  выстрелов,  которые  должны  были  подбросить   его
противника в воздух. "Нет!" Человек из Тредстоуна  откатился  еще  дальше.
Теперь  вправо...  Его  состояние   было   почти   шоковым,   глаза   были
сфокусированы на... "Там есть кто-то еще!"
     Борн быстро согнулся, ныряя по диагонали назад, как только  зазвучали
частые выстрелы. Он видел человека под дождем. Его силуэт виднелся рядом с
могилой. Джейсон дважды выстрелил  и  человек  упал.  В  десяти  футах  от
колонны Конклин, лежа на мокрой траве, пытался добраться до  оружия.  Борн
прыгнул и, схватив рукой его мокрые волосы, прижал ствол пистолета  к  его
голове. Невдалеке послышался слабый крик, потом стон и все стихло.
     - Это твой наемный убийца, - сообщил  Джейсон,  резко  дергая  голову
Конклина  из  стороны  в  сторону.  -  Тредстоун  всегда  выбирает  весьма
своеобразных слуг. Кто этот человек?
     - Мы рассчитаемся за него. Наши  слуги  погибают,  но  не  становятся
предателями!
     - Почему вы не хотите мне верить? Ваше последнее слово!
     - Да потому что  я  знаю,  кто  ты  есть!  Ты  можешь  убить  меня  и
отправляться к своему Карлосу! Ты всегда был таким, даже  когда  служил  в
"Медузе". Ты всегда так себя вел! Для Дельты нет  правил  игры!  Дельта  -
животное, способное только убивать!  Можешь  убить  меня,  но  если  я  не
вернусь, то другие не будут зря терять время!
     Конклин кричал, но Борн едва его слышал. Новые понятия, новые  имена,
и боль снова схватила его.
     "Пномпень! Смерть в небе и смерть с неба! Смерть  убивает  молодых  и
еще более молодых. Смерть над рекой, смерть в джунглях".
     Он снова проваливался в пустоту. Человек из Тредстоуна впал в панику.
Цепляясь руками за мокрую траву, он пытался подняться. Борн все еще не мог
придти в себя. Он понимал, что должен поднять пистолет и  выстрелить,  так
как Конклин уже нашел свой и поднимался! Но Борн не мог нажать  на  спуск.
Он нырнул  вправо  и  стал  крутиться  по  земле,  стараясь  добраться  до
мраморной колонны. Выстрелы не достигли цели. Когда стрельба прекратилась,
он выглянул из-за колонны. Его пистолет  был  наготове.  Он  должен  убить
этого человека, так как в противном случае, тот убьет его и  Мари,  связав
их с  Карлосом.  Но  он  вновь  не  мог  выстрелить.  Опустив  оружие,  он
безнадежно глядел, как Конклин усаживается в машину.
     "Автомобиль! Надо вернуться в Париж и найти там выход! Там была она!"


     Он постучал в дверь. Мысли его были четкими, факты анализировались  и
отделялись один от другого с той же  частотой,  как  и  поступали.  Начала
складываться новая стратегия. Наконец, Мари услышала стук и открыла дверь.
     - Бог мой, посмотри на себя! Что случилось?
     - Сейчас нет времени, - буркнул он, подходя к телефону.  -  Это  была
ловушка. Они убеждены, что я предатель и работаю на ублюдка Карлоса.
     - Что!?
     - Они утверждают, что я был в Нью-Йорке в прошлую пятницу,  и  что  я
убил там пять человек... и среди них своего брата, - Борн закрыл глаза.  -
Оказывается, у меня был брат. Я не знаю, я не могу думать об этом сейчас!
     - Но ты никогда не покидал Париж! Ты сможешь это доказать!
     - Как? Восемь часов полета, вот и все, что необходимо.
     - Как? Я смогу это доказать!
     - Они считают, что ты часть всего  этого,  -  заявил  Борн,  поднимая
трубку. - Они замкнули меня внутри  меня  же.  Карлос  сумел  организовать
эпизод с отпечатками моих пальцев.
     - Кому ты звонишь?
     - Нашему надежному прикрытию, ты  забыла?  У  нас  есть  только  одно
средство. Генерал Вилье, а точнее,  его  жена.  Именно  она...  Мы  должны
захватить ее и добиться  от  нее...  Черт  возьми,  почему  так  долго  не
отвечают?
     - Но ведь его телефон находится в кабинете, а сейчас почти  три  часа
утра. Вероятно, он...
     - Генерал? Это вы? - голос на линии был тихим, но не  от  прерванного
сна.
     - Да, это я, молодой друг. Извините за задержку.  Я  был  наверху  со
своей женой.
     - Я как раз звоню насчет нее. Мы должны  начать  сейчас  же.  Поднять
Интерпол, французские спецслужбы и американское посольство,  но  попросить
их подождать, пока я не поговорю с ней. Мы должны с ней...
     - Увы, мистер Борн... Да, я узнал ваше имя, мой друг. А что  касается
разговора с моей женой, то он не состоится. Дело в том, что я ее убил.



                                    33

     Джейсон надолго уставился в стену.
     - Почему? - прошептал он. - Я думал, что вы меня поняли.
     - Я пытался, друг мой, - Вилье отвечал неровным  голосом,  в  котором
слышался гнев и отчаяние. - Клянусь Богом, что я пытался  сдержаться.  Эта
продажная тварь была связана с чудовищем, убившем моего сына.  Она  видела
ненависть в моих глазах. Одному небу известно, что она  в  них  прочла.  -
Генерал на некоторое время умолк, но затем  продолжил:  -  Она  видела  не
только ненависть, но и правду. Она поняла, что я все знаю... Кем она  была
и что она делала все эти годы... И, в конце концов, я дал ей шанс.  Верьте
мне, я дал ей шанс.
     - Убить вас?
     - Да. Это было нетрудно. В нашей  спальне  есть  столик  между  двумя
кроватями. В  нем  есть  оружие.  Я  открыл  его,  чтобы  взять  спички  и
направился к своему креслу, захватив трубку и оставив ящик открытым, чтобы
была видна рукоятка пистолета. Напряжение между нами достигло  предела.  Я
прямо сказал ей,  что  она  убийца  моего  сына.  Ее  взгляд  переходил  с
открытого ящика на меня и на телефон.  Когда  я  поднялся  с  кресла,  она
поднялась с кровати и взяла пистолет. Я не остановил ее, несмотря  на  то,
что я слышал какие-то слова, которые она  шептала...  То,  что  я  слышал,
уйдет в могилу вместе со мной.
     - Генерал! - Борн несколько раз тряхнул головой,  чтобы  собраться  с
мыслями и использовать их для принятия решения. - Генерал! Что  случилось?
Она назвала вам мое имя? Как? Расскажите мне, пожалуйста, об этом.
     - Я готов к этому. Она сказала, что вы были незначительным  бандитом,
который хотел надеть башмаки гиганта,  что  вы  вор  из  Цюриха,  человек,
предавший собственных людей.
     - Она сказала, кто были эти люди?
     - Если она и говорила, то я ничего не  слышал.  Больше  я  ничего  не
смогу вам сообщить. Я закрываю главу своей жизни вместе с этим звонком.
     - Нет! - закричал Джейсон. - Не делайте этого! Не сейчас!
     - Иначе я не могу.
     - Пожалуйста, подумайте! Нам необходимо поймать его! Поймать Карлоса!
     - Оставьте меня в покое, со мной покончено.
     - Нет, не кончено! Слушайте! Дайте мне минутку, вот все, что я прошу,
-  перед  Борном  вереницей  неслись  ничего  не  означающие  картины.   -
Кто-нибудь слышал выстрел?
     - Выстрела не было. Я просто задушил ее, заставляя все время  глядеть
мне в глаза. И так до самого конца...
     - Она направила на вас пистолет?
     - Теперь это не имеет значения, месье Борн. Оставьте меня в покое.
     - Но как быть с Карлосом? Вы много раз говорили мне,  что  хотели  бы
сделать это вместе со мной. Ведь я тоже хочу  его  поймать!  Без  этого  я
погибну! "Мы" погибнем! Выслушайте меня, ради Бога!
     - Был бы рад вам помочь, но не вижу путей, как это сделать.
     - Пути найдутся, -  картины  замерли  и  сфокусировались.  Теперь  их
содержание и его цели объединились. - Нам нужно  перевернуть  ловушку!  Вы
должны уйти оттуда и забрать все, что у вас там было.
     - Я не понимаю, как это сделать.
     - Вы не убивали свою жену, это сделал я!
     - Джейсон! - воскликнула Мари, хватая его за руку.
     - Я знаю, что делаю, - заявил Борн. - В первый раз я знаю, что делаю.
Весьма забавно, но думаю, что я знал это с самого начала.


     Парк Монсю был пуст. Кругом стояла тишина. Все окна были темными,  за
исключением  резиденции  генерала  Андре  Франкоса  Вилье,  живой  легенды
Сен-Сира и Нормандии, члена Национального  Собрания  Франции  и...  убийцы
своей жены. Часть окон была темной. В их число входила спальня, где хозяин
придушил жену, чтобы свести старые счеты с прошлым.
     Джейсону стоило огромных трудов убедить генерала не делать  глупостей
сейчас и в дальнейшем. Вилье согласился оставить открытыми ворота и второй
вход в дом. В этом не было прямой необходимости,  но  это  было  важно  на
случай, если в районе появятся люди Карлоса.  Ситуация  была  такова,  что
Карлос не мог оставить без  внимания  этот  дом.  Борн  понимал,  что  его
замысел может не осуществиться, если вокруг дома не будет наблюдателей. Но
опасения были напрасными: они были. Борн заметил тот же самый  автомобиль,
который подъезжал ранее к воротам Лувра. Теперь он стоял футов на 50  ниже
улице, на ее левой стороне, так что дом Вилье был  отлично  оттуда  виден.
Борну было  необходимо  что-то  предпринять,  что-то  такое,  что  поможет
обнаружить всех возможных наблюдателей.  Самым  подходящим  были  огонь  и
взрывы на этой тихой, пустынной улице в такой час.
     Борн осторожно пробрался на соседнюю улицу,  которая  пересекала  под
прямым углом ту, на которой располагался дом  генерала.  Там  он  зашел  в
ближайший подъезд и снял с себя ту часть одежды, которая  не  была  нужна,
сделал из нее небольшой сверток и вышел на улицу, приглядываясь к  стоящим
автомобилям. Ему срочно понадобился  бензин,  но  большинство  баков,  как
обычно, были закрыты. Вскоре он увидел то, что ему  было  нужно:  это  был
велосипед с моторчиком. Он проверил, открывается ли крышка его бака и есть
ли там бензин. И то, и другое соответствовало его устремлениям. Необходимо
было еще небольшое дополнительное оборудование -  камень  или  кирпич.  Он
обнаружил несколько камней под автомобилями, их подкладывали под колеса.
     Через три минуты он уже вынимал пропитанную бензином рубашку из  бака
и обматывал ее вокруг камня: теперь он был готов. Обойдя  угловое  здание,
он вышел на улицу, где располагалась резиденция генерала и стояла машина с
людьми Карлоса. Сзади них стояли еще три других машины:  небольшой  черный
"мерседес", темный лимузин и  "бентли".  Прямо  против  Джейсона  и  сзади
"бентли" находился дом из белого камня. Внутри холла  горел  слабый  свет,
что позволяло видеть часть внутренней обстановки.
     Борн вытащил из кармана еще один камень. Он был маленьким по  весу  и
размерам, но вполне подходил для разработанного им  плана.  Добравшись  до
угла здания, он размахнулся и бросил камень в сторону стоящей  на  обочине
машины с людьми Карлоса. Звук первого  удара,  а  затем  еще  целая  серия
звуков  от  подпрыгивающего  камня  создали   впечатление   разорвавшегося
снаряда. Лежащие на заднем сидении люди быстро пришли в себя и один из них
выскочил  на  тротуар,  держа  наготове  пистолет.  Второй  включил  фары,
осветившие бамперы впереди стоящих машин и часть улицы.
     Наступило время исполнения  второй  части  плана.  Джейсон  перебежал
улицу и спрятался за багажником "бентли". Он положил пропитанный  бензином
сверток на тротуар, поднес к нему зажженную спичку и, схватив этот горящий
факел через опущенный рукав пальто, что есть силы кинул его  в  окна  дома
напротив. Звуки  разбитого  стекла  создали  дополнительную  панику.  Борн
побежал в сторону дома Вилье, стараясь держаться  в  тени.  Из  окна  дома
вырывался  огонь,  раздуваемый  ветром.  Через  30  секунд   тихая   улица
превратилась в сплошной ад. Из дома стали выбегать люди, а  еще  через  не
которое время раздались крики и в соседних домах. Сейчас Борн  перемещался
по улице во все увеличивающейся толпе. Наконец,  он  замер  там,  где  был
минутой раньше и откуда ему была видна машина и дом Вилье.
     Он был прав. Двое людей в машине  оказались  не  единственными,  кого
направил Карлос в этот район. Теперь их было уже четверо, а вскоре  к  ним
присоединился пятый. Они о чем-то тихо,  но  энергично  совещались.  Вдали
послышался вой сирен. Решение было принято. Они не могли оставаться здесь.
Возможная неожиданная проверка со стороны полиции не устраивала  их,  даже
если все документы были в порядке.
     Они решили так. Один из них  остается,  а  четверо  уезжают.  Остался
пятый мужчина. Он кивнул отъезжающим и направился в сторону дома генерала.
     Теперь возник вопрос времени. Борн побежал, это же проделывали и  все
остальные на улице, стараясь не упустить пятого мужчину. Он пробежал  мимо
него и стал искоса смотреть, войдет ли он в дом генерала.  Но  мужчина  не
вошел. Он посмотрел в обе стороны, прошел  дальше  и  встал  перед  другим
таким же домом. Мужчина был удивлен, а  может  быть  и  испуган  тем,  что
сейчас он остался единственным патрульным наблюдателем на этой улице.
     Джейсон остановился, сделал еще два быстрых шага в  сторону  стоящего
человека, затем быстро развернулся  и  его  левая  нога  угодила  в  живот
наблюдателя. Человек пошатнулся и упал через низкую металлическую  ограду.
Он хотел закричать, но сильнейший удар  по  горлу  устранил  эту  попытку.
Посланец Карлоса тут же обмяк. Джейсон обыскал его и  забрал  единственный
пистолет, который уложил в свой карман. Он должен отдать его Вилье.
     Теперь путь в дом был свободен.
     Борн поднялся по лестнице на второй этаж. Все, что  он  должен  будет
доложить  генералу,  так  это  лишь  факт  о  наличии  группы  людей  и  о
соглашении, которое он заключил с ним по поводу Карлоса. Все остальное  и,
в частности, касающееся амнезии, говорить не следовало,  по  крайней  мере
сейчас. Человек прошедший через Сен-Сир, Алжир и Нормандию, может этого не
понять. Открыв дверь, он вошел в комнату  старика.  Тот  сидел  в  высоком
кресле и смотрел на мертвую женщину, лежащую на соседней кровати.
     - Что там случилось на улице? - осведомился он без всякого интереса.
     - За вашим домом наблюдали люди Карлоса. Их было пять, но сейчас  там
их уже нет.
     - Вы всегда и во всем изобретательны, месье Борн.
     - Да, но они вернутся,  когда  погасят  огонь.  Сам  Карлос  сюда  не
приедет, но кого-то обязательно пошлет. Поэтому, если вас найдут здесь, то
используют вас в этой ситуации и убьют.
     - Вы всегда точны в своих заключениях.
     - Я хочу сказать, что у нас нет времени для чувств.
     - Что у вас там еще?
     - Ваша жена говорила вам, что она француженка?
     - Да, она с юга. Близко от современной испанской границы. В Париж она
приехала очень давно и жила у тетки. А в чем дело?
     - Вы когда-нибудь встречались с ее семьей?
     - Нет.
     - Они даже не присутствовали на вашей свадьбе?
     - Все было согласовано. Мы считали, что при такой разнице в  возрасте
нет необходимости разочаровывать их.
     - А тетка из Парижа?
     - Она умерла раньше, чем я  встретил  Анжелику.  Что  вы  еще  хотите
выяснить?
     - Она не была француженкой. Я сомневаюсь даже, была ли у нее тетка  в
Париже и что ее семья находится близ испанской  границы,  хотя  ссылка  на
близость Испании кое-что объясняет.
     - Что вы имеете в виду?
     - Она родом из Венесуэлы. Это первая кузина Карлоса, возможно, и  его
детская любовь. Она единственный человек на земле, о ком  он  хоть  как-то
заботился. Но это и инструмент убийцы.
     - Но я не могу убить ее дважды.
     - Но вы можете использовать ее, использовать ее смерть.
     - Это безумие. О чем вы говорите?
     - Безумие - просто так отбросить свою жизнь. Карлос убьет вас, и  еще
одна единица добавится к статистике. Вот это безумие!
     - Чего вы от меня хотите?
     - Я хочу, чтобы вы поверили мне еще раз. Если вы  не  хотите  или  не
можете, то тогда убейте меня и делайте, что хотите. Я предлагаю вам  путь,
как сохранить вашу жизнь, чтобы вы могли продолжать  свою  работу  и  дело
вашего сына! Вы уже забыли о пачке динамита на улице дю Бак? И  это  хочет
сделать старый солдат?
     - Я действительно солдат. Ваша подруга очень часто напоминала мне это
в нашем разговоре. Она верила в меня. Мне жаль, что я  могу  ее  огорчить.
Что вы хотите, чтобы я сделал?
     Джейсон облегченно вздохнул.
     - Я хочу заставить Карлоса преследовать меня, но не здесь, и даже  не
во Франции.
     - А где же?
     Джейсон приступил к основной части разговора.
     - Вы можете помочь мне выехать из страны? При этом вы  должны  знать,
что меня разыскивают повсюду, на каждом иммиграционном пункте в Европе.
     - По известным причинам?
     - Да, причины известны.
     - Я  надеюсь,  что  вновь  смогу  вам  поверить.  Пути  выезда  есть.
Французские спецслужбы послушают меня.
     - Даже не объясняя им причин?
     - Моего слова будет достаточно.
     - Еще один вопрос. Ваш помощник... Вы  ему  доверяете?  Действительно
доверяете?
     - Всей моей жизнью я обязан ему и доверяю ему, как могу доверять лишь
себе.
     - А ему можно доверить другую жизнь? Которую я не  смог  бы  доверить
никому?
     - Да, конечно. Но почему? Разве вы отправляетесь один?
     - Да. Она никогда бы не отпустила меня.
     - Вы должны сказать ей что-нибудь.
     - Скажу... Скажу, что я остаюсь здесь в  Париже,  но  на  нелегальном
положении. Возможно, что в  Брюсселе  или  в  Амстердаме.  Но  она  должна
исчезнуть. Наш автомобиль был найден в районе Монмартра, поэтому они будут
прочесывать весь район. Я скажу ей,  что  теперь  вы  работаете  на  нашей
стороне. Ваш помощник увезет ее за город, где она будет в безопасности.
     - Теперь моя очередь задавать вопросы. Что мне  делать,  если  вы  не
возвратитесь?
     - У меня будет время в самолете. Я напишу все,  что  случилось,  все,
что... я помню. Я пошлю это вам и вы примете решение. Защитите ее.
     - Слово старого солдата. Она будет в безопасности!
     - Это все, о чем я вас хотел попросить.
     Вилье бросил пистолет на кровать.
     - Какова ваша стратегия молодой человек?
     - Начните с того, что вы должны пребывать в шоке. Вы  должны  бродить
вокруг в темноте, следуя инструкциям, которых вы не понимаете,  но  должны
точно выполнить. Все, что вы должны запомнить, так это то, что в  ваш  дом
во время пожара  на  улице  проник  человек  и,  угрожая  вам  пистолетом,
приблизился к вам. Вы потеряли сознание. Когда вы пришли в себя, то  нашли
жену мертвой, а на ее теле была записка. Все остальное будет в записке.
     - И что же в ней будет? - осторожно поинтересовался генерал.
     - Правда... Правда, которую вряд ли кто-нибудь может знать. Там будет
все, что они представляли друг для друга. Убийца, написавший эту  записку,
оставил вам клочок бумаги с  телефонным  номером,  объяснив  вам,  что  вы
можете получить подтверждение тому, что он написал в записке. Но вы можете
и уничтожить этот клочок. Это на ваше  усмотрение.  Рассказ  о  ее  смерти
должен обязательно к нему попасть.
     - К Карлосу?
     - Не прямо. Он пришлет связника.
     - Буду молить Бога, чтобы он помог мне пройти через все это.
     - Записка должна попасть к нему.
     - Что это будет за записка?
     - Я сам напишу ее для вас. Можете отдать  ее  человеку,  которого  он
пришлет. - Борн взглянул на труп Анжелики. - Кстати, у вас имеется спирт?
     - Хотите выпить?
     - Нет, мне нужен технический алкоголь, лучше  всего  медицинский  или
косметический.
     - Думаю, что в аптечке что-то найдется.
     - Вы не могли бы принести мне его? И еще я хотел попросить полотенце.
     - Что вы собираетесь делать?
     - Оставить  свои  руки  вместо  ваших,  хотя  я  не  думаю,  что  вас
кто-нибудь будет расспрашивать. Пока  я  буду  это  делать,  позвоните  по
поводу моего отъезда. Время для меня бесценно. Я хочу быть в пути,  прежде
чем вы позвоните связнику и в полицию. Они сразу же перекроют аэропорты.
     - Я могу задержать все это до утра. Для такого старого человека,  как
я, шок дело непредсказуемое. Куда вы направитесь?
     - Вы можете помочь мне попасть в Нью-Йорк? у меня есть паспорт на имя
Джорджа Восборна. Весьма приличный документ...
     - Это упрощает дело. Вы получите дипломатический статус, пригодный на
обоих сторонах Атлантики.
     - Как англичанин? Ведь паспорт английский.
     - Как сотрудник НАТО. По каналам французской  разведки.  Вы  участник
англо-американской группы по военным закупкам.  Мы  оформим  ваш  полет  в
Штаты в плане консультаций. Это рутинное дело и не вызовет подозрений.
     - Хорошо.  Я  поинтересовался  расписанием.  Есть  рейс  в  7  часов:
Эр-Франс-Кеннеди.
     - Вы будете на нем, - старик о чем-то задумался, но  продолжил:  -  А
почему Нью-Йорк? Почему вы уверены, что он полетит за вами туда?
     - Два вопроса с двумя разными ответами. Я надеюсь доставить его туда,
где он впутал меня в убийство четырех мужчин и женщины, которых я когда-то
знал... Один из них был очень дорог мне.
     - Я вас не понимаю.
     - Не уверен, что смогу толком все  вам  разъяснить,  нет  времени.  Я
напишу вам обо всем этом в самолете. Я должен  доказать,  что  Карлос  это
знает... Дом в Нью-Йорке, где все это произошло. Верьте мне, генерал.
     - Я вам верю, но у меня есть второй вопрос. Почему все-таки он поедет
за вами в Нью-Йорк?
     - Месть и инстинкт. Ведь я убил единственного человека,  который  был
ему дорог. На его месте я поступил бы так же.
     - Но он может оказаться более практичным.
     - Есть и еще кое-что! - воскликнул Борн. - Он ничего не теряет. Никто
не знает, как он выглядит, в то время, как про меня  все  известно.  Может
быть, ему повезет, может быть, я просто сумасшедший. Во всяком случае,  он
будет считать, что я не в себе, и он может рассчитывать на успех.
     - Вы вернетесь?
     - Не уверен. Я знаю лишь одно - у меня нет иного выхода.
     "Выбора не было, потому что этот конец был фактически самым  началом.
Поймай Карлоса! Кейн для Чарли и Дельта для Кейна. Человек и миф  в  конце
объединяются, образы и реальность сольются. Другого пути быть не могло".
     Через десять минут он позвонил Мари и понял, что она ему не верит. Но
она верила в него, потому что у нее тоже не оставалось выбора. Все  пришло
в движение.
     Борн подошел к столу. Взяв ручку,  он  написал  кое-что  в  блокноте,
принадлежавшем мертвой женщине. Эти фразы  должен  повторить  по  телефону
старый измученный человек неизвестному связному, который, в свою  очередь,
передаст их Карлосу.

     "Я убил ее и вернусь  за  тобой.  В  джунглях  семьдесят-одна  улица.
Джунгли такие же  непроходимые,  как  Там-Квуан,  но  там  есть  тропинка,
которую ты потерял, пещера в подземелье,  о  которой  ты  не  знаешь,  как
никогда и не знал обо мне в день моей смерти десять  лет  назад.  Об  этом
знал другой человек, и ты его убил. Это не имеет большого значения. В этой
пещере есть документы, которые сделают меня свободным. Неужели ты думаешь,
что я стал Кейном без защиты? Даже  Вашингтон  не  посмеет  тронуть  меня!
Правильно  считают,  что  в  день  смерти  Борна  Кейн   получил   бумаги,
гарантирующие ему долгую жизнь. Ты пометил Кейна. Теперь я помечаю тебя. Я
вернусь за тобой.
                                                                Дельта"

     Джейсон  оторвал  листок  и  подошел  к  трупу  женщины.  Спирт   уже
испарился. Он приложил свои руки туда, где до этого были другие.
     Б_е_з_у_м_и_е_ _н_а_ч_а_л_о_с_ь...
     Раннее мартовское утро плыло в тумане. В эти ранние часы в  церкви  в
одном из северо-западных районов Парижа  появился  старик.  Он  достаточно
уверенно  и  быстро  продвигался  к  дальнему  проходу,  где  кабины   для
причастия. Без всяких колебаний нищий вошел в первую кабину и задернул  за
собой занавес.
     - Слава Пресвятой Богородице...
     - Ты принес это? - последовал требовательный и  даже  властный  шепот
из-за внутренней перегородки.
     - Да. Он вкладывал это в мою руку, как будто бы находясь в  столбняке
и выпроваживал меня как можно скорее. Он  уничтожил  ту  записку,  которую
оставил для него Кейн и сказал, что будет отрицать все, если  когда-нибудь
об этом будет упомянуто хоть одно слово. -  Старик  просунул  записку  под
занавес.
     -  Он  использовал  ее  блокнот...  -   из-за   занавеса   послышался
приглушенный полустон.
     - Я хочу, чтобы ты понял, Карлос, - заговорил нищий. -  Почтальон  не
отвечает за новости, которые он доставляет. Я мог бы оказаться выслушивать
все это, отказаться от доставки тебе этой дурной вести.
     - Как? Почему?
     - Лавьер... Он сопровождал ее до  парка  Монсю,  затем  их  обоих  до
церкви. Я видел его в Нейл-сюр-Сьен, когда был твоим прикрытием. Я говорил
тебе это.
     - Знаю... Но почему? Ведь он мог использовать  ее  сотнями  различных
способов против меня! Почему так?
     - Все это есть в записке. Он вошел в замкнутый круг убийств.  Человек
с двойным дном запросто может потерять  рассудок.  Ведь  его  труп  жаждут
заполучить обе стороны. Возможно, он дошел до такого состояния, что уже не
понимает, кто он есть на самом деле.
     - Он знает... - захрипел голос.  -  Подписавшись  именем  Дельта,  он
сообщил мне, кто он. Мы оба знаем, откуда все это вышло, откуда  вышел  он
сам!
     - Если это верно, то он все еще опасен для тебя. Он  прав:  Вашингтон
не тронет его.
     - Из-за бумаг, которые он упоминает?
     - Да. В прежние времена  в  Берлине,  Праге  и  Вене  они  назывались
"последним  взносом".  Борн  использует  термин  "последняя  защита",  что
является лишь одной из разновидностей. Это несколько другое, чем  то,  что
изучали вы в Новгороде. Советы не делают таких соглашений.
     - Семьдесят-одна улица в джунглях...  -  повторил  Карлос,  глядя  на
бумагу в руке. - Вилье не сказал, куда он мог направиться из его дома?
     - Он не знает. Я уже говорил, что он был в ужасном состоянии  и  едва
передвигался.
     - В конце концов, это неважно. Первый рейс  в  Нью-Йорк  будет  через
час. Я прилечу туда вместе с ним. И тогда они получат своего Борна, Дельту
или как его еще называть!


     На столе Александра Конклина зазвонил телефон. Звонок был  тихим,  но
продолжительным. Этот телефон соединял его с компьютерным центром.
     - Да? - буркнул он.
     - Двенадцатый сектор вычислительного комплекса. У нас  кое-что  есть.
Имя, которое вы дали нам несколько часов назад. Восборн...
     - Что с ним связано?
     - Джордж П. Восборн прилетел сегодня  утром  из  Парижа  в  Нью-Йорк.
Восборн - весьма распространенное имя. Он мог бы быть простым  бизнесменом
со связями, но поскольку на него был  заявлен  дипломатический  статус  на
уровне НАТО, то мы решили его проверить. Но в отделе, куда мы  обратились,
о нем никогда ничего не слышали.
     - Тогда кто же ему дал дипломатический ранг?
     - Мы попытались связаться с Парижем. Это было согласовано  с  военной
разведкой.
     - Военной разведкой? С каких это пор?
     - Может быть, это не имеет к нам никакого отношения, ведь  паспорт  у
него английский.
     "Есть врач-англичанин по фамилии Восборн..."
     "Это он! Дельта и французская разведка сотрудничает с ним! Но  почему
Нью-Йорк? Что означает для него Нью-Йорк?
     - Во сколько он прибыл?
     - В 10.37. Почти час назад.
     - Хорошо, - пробурчал Конклин. - Все, что будет связано с этим делом,
немедленно докладывайте мне.
     - Понятно, сэр.
     Конклин положил трубку. Что  ему  нужно  в  Нью-Йорке?  И  почему  он
использовал имя Восборн? Ведь должен же он знать, что это имя  будет  рано
или поздно обнаружено... После того,  как  он  пройдет  через  ворота!  Он
становился опасным! Ведь так или иначе, но он был в особняке на  семьдесят
первой улице в Нью-Йорке. Отпечатки пальцев принадлежали ему. Теперь  ясен
способ: "Эйр Франс", дипломатическое прикрытие...
     Конклин закрыл глаза. Была какая-то  фраза,  какой-то  очень  простой
код, который использовался с самого начала  операции  Тредстоун.  Что  это
было? Это шло из "Медузы", он должен это помнить. "Кейн для Чарли и Дельта
для Кейна". Вот  что  это  было.  Кейн  для  Карлоса.  Дельта-Борн  должен
заменить Карлоса. Это была постоянная стратегия Тредстоун 71.
     Борн... Джейсон Борн... Практически неизвестный человек, имя которого
исчезло из памяти всех, но он существовал и  был  частью  этой  стратегии.
Конклин переложил бумаги на столе и нашел необходимую папку. Сверху на ней
была только одна надпись:
     Т-71Х. Рождение: Тредстоун 71.
     Он открыл папку, боясь увидеть то, что он знал, там было.
     "Дата уничтожения: Там-Квуан, 25 марта..."
     Конклин перевел глаза на календарь.
     24 марта!
     - О, боже мой! - прошептал он, хватаясь за телефон.



                                    34

     Доктор Моррис Панов вошел через двойные двери психиатрической палаты,
расположенной на третьем этаже  здания  клиники,  когда  его  подозвали  к
телефону.
     - Доктор Панов, - произнес психиатр.
     - С вами говорит Александр Конклин.
     - О-о-о-о... - Панов начал лихорадочно вспоминать. Александр  Конклин
был его пациентом около пяти лет назад. Потом все пришли к заключению, что
его  здоровье   соответствует   норме.   Возможно,   ему   срочно   что-то
понадобилось, поэтому он звонит в клинику, а не в кабинет.
     - Мне хотелось бы получить у тебя несколько ответов на  мои  вопросы,
Мо, и желательно как можно скорее, - проговорил Конклин.
     - Я плохо справляюсь с быстрыми ответами, Алекс. Почему  бы  тебе  не
приехать и не увидеть меня после обеда?
     - Это связано не со мной, это нечто другое.
     - Прекрати говорить загадками! Прекрати эту игру!
     - Это не игра. Эта срочность  по  индексу  с  четырьмя  нулями,  и  я
нуждаюсь в срочной помощи.
     - Четыре нуля?  Тогда  звони  специалистам  из  вашего  персонала.  Я
никогда не давал ответов в такой ситуации.
     - Не могу. Это слишком сложное и важное дело.
     - Тогда тебе лучше обратиться к господу Богу!
     - Послушай, Мо, я не шучу. Человек, который находится где-то, где, мы
еще не знаем, уже убил нескольких очень ответственных  и  ценных  для  нас
людей. Я даже не уверен, что он знает это! Помоги мне, Мо!
     - Если смогу. Продолжай...
     - Он находится под мощным давлением свыше трех лет. Это  была  адская
работа.
     - И никаких срывов?
     - Да, до сегодняшнего дня. Меня интересует, не может ли  человек  при
таких обстоятельствах поверить в  свою  легенду,  когда-то  созданную  для
прикрытия?
     - Конечно, такое могло случиться, но ведь ты хотел спросить не это на
самом деле. Верно?
     - Я продвинулся еще на шаг, - сказал Конклин.
     - Нет! - прервал его Панов. - Ты лучше остановись там, где ты был. Ты
хочешь описать мне случай, классический случай  параноидной  шизофрении  с
массой частных характеристик. Но твоя  ситуация  гораздо  сложнее,  Алекс.
Ведь человек не только вжился в роль прикрытия, после этого его прикрытие,
его новое "я" вжилось в объект, который он преследовал. Вот что  произошло
на самом деле, Алекс. Ты говоришь мне, что твой человек  состоит  из  трех
людей: сам человек, прикрытие и мишень. Так вот, я утверждаю, что  в  этом
случае выхода нет. Однозначно ничего не просматривается.
     - Но ведь я не прошу тебя делать  заключение!  Я  хочу  лишь  узнать,
возможно ли это. Человек убивает людей, про которых,  как  он  утверждает,
ничего не знает, хотя работал на них более 3-х лет. Но  отрицает,  что  он
это был он!
     Панов задержал дыхание и тихо произнес:
     - Это возможно. Если все твои факты точны, то это возможно. Возможно,
но не более.
     - Спасибо... - Конклин сделал паузу. - Последний вопрос. Скажи,  была
некоторая дата, месяц и день, которая является важной  частью  поддельного
досье, досье его прикрытия.
     - Ты мог бы быть более откровенным.
     - Ладно, попытаюсь. Это была  дата,  когда  человек,  чей  облик  был
использован для прикрытия, был убит.
     - Эта часть не является, однако, частью работающего досье, но так или
иначе известна вашему человеку. Я правильно проследил ход твоих мыслей?
     - Да, он это знает. Скажем даже так:  он  был  там.  Мог  ли  он  это
запомнить?
     - В роли прикрытия - нет.
     - А если в одной из двух оставшихся ролей?
     - Тогда он должен покончить с собой в зависимости  от  того,  кем  он
является в данный момент.
     - Предположим, что он является мишенью.
     - И ему известно место, где было создано прикрытие?
     - Да, потому что другая часть его знает об этом.
     -  Тогда  он  будет  стремиться  туда.  Это   будет   подсознательное
принуждение.
     - Почему?
     - Чтобы уничтожить прикрытие. Он убивал всех, кто оказывался  в  поле
зрения из тех, кого он знал, но главной его  целью  должно  было  бы  быть
прикрытие, то есть он сам.
     Александр   Конклин   положил   трубку.   У   него   вдруг   заболела
ампутированная много лет назад нога. Его мысли находились в таких страшных
конвульсиях, что он закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Он был  неправ  в
Париже... точнее, на кладбище близ Парижа.  Он  хотел  убить  человека  по
ложным выводам, в  то  время  как  истинные  причины  находились  вне  его
понимания. Он имел дело с сумасшедшим. Сегодня  или  завтра  Карлос  будет
уничтожен, и другой займет его место. Как мы допустим это... Дэвид?
     "Когда-то мы были друзьями... Дельта. Я  знал,  Дэвид,  твою  жену  и
детей. Мы провели вместе очень много времени,  находясь  в  Азии.  Ты  был
лучшим офицером иностранного отдела на Востоке и это знал  каждый.  И  вот
это случилось. Смерть с неба прошла над долиной Меконга... После этого  ты
переменился, Дельта... Теперь мы не сможем понять  друг  друга.  И  теперь
должен умереть. Никто из нас не может позволить, чтобы  это  продолжалось.
Никто из нас".


     - Пожалуйста, оставьте нас на некоторое время, - сказал генерал Вилье
своему помощнику, усаживаясь напротив Мари  Сен-Жак  в  одном  из  кафе  в
районе Монмартра. Помощник кивнул и направился к столу в десяти  футах  от
кабины. Полностью опустошенный старый солдат смотрел на Мари. - Почему  вы
настояли на том, чтобы я пришел сюда? Ведь он хотел, чтобы  вы  уехали  из
Парижа. И я дал ему слово, что исполню его просьбу.
     - Подальше от Парижа, подальше от суеты, - проронила  она,  глядя  на
изможденное лицо старика. - Весьма сожалею. Я не хочу  быть  для  вас  еще
одной обузой. Я слышала сообщение по радио.
     - Безумие, -  буркнул  Вилье,  пробуя  бренди,  заказанное  для  него
помощником. - Три часа лживых разговоров с полицией и обвинение  невинного
человека в преступлении, которое совершил лично я.
     - Описание дано с ужасающей точностью. Никто не сможет  потерять  его
след.
     - Он сам дал мне его. Он сидел перед зеркалом моей  жены  и  объяснял
мне, что я должен буду говорить, как-то странно глядя на собственное лицо.
Он считал, что это единственно верный путь.  Карлос  должен  был  бы  быть
только доволен, если бы отправился в полицию,  начав  охоту  на  человека.
Безусловно он был прав.
     - Он был прав, - согласилась Мари, - но его нет ни  в  Париже,  ни  в
Брюсселе, ни в Амстердаме.
     - Прошу прощения, я вас не понял.
     - Я хочу, чтобы вы сказали мне, куда он направился.
     - Он же сам вам это сказал, и я это слышал.
     - Он лгал.
     - Почему вы в этом так уверены?
     - Потому что я знаю, когда он говорит мне  правду.  Видите  ли,  этот
разговор имел смысл только для нас двоих.
     - Боюсь, что я снова вас не понял.
     - Я и не думала, что вы смогли бы. Я была уверена, что он  не  сказал
вам всего. Когда он лгал мне по телефону, то многие места  разговора  были
весьма невнятными в расчете на то, что я не сразу пойму, что правда, а что
нет. И я действительно не могла сложить одно с другим,  пока  не  услышала
сообщение по  радио.  Это  описание  его  примет...  такое  полное,  такое
подробное, включая шрам  на  его  левом  виске.  Потом  я  поняла.  Он  не
собирался оставаться в Париже или поблизости от него. Он собирался  уехать
достаточно далеко, туда, где описание  его  внешности  не  имеет  большого
значения. Куда вслед за ним отправится Карлос,  и  где,  может  быть,  его
удастся захватить тем людям, с которыми Джейсон имел соглашение. Я права?
     Вилье опустил стакан на стол.
     - Я дал ему слово. Вы должны перебраться в безопасное место за город.
Я не понимаю вещей, о которых вы говорите.
     -  Тогда  я  попытаюсь  дать  более  вразумительный  ответ,  -   Мари
наклонилась вперед. - По радио  было  еще  одно  сообщение,  которого  вы,
вероятно, и не слышали, потому что были  заняты  разговорами  с  полицией,
либо просто уединились для отдыха. На кладбище близ Рамбулье сегодня утром
были найдены двое убитых. Один из них был известный убийца  из  Се  Гарва.
Другой был  идентифицирован  как  бывший  офицер  американских  спецслужб,
проживающий в Париже.  Это  был  человек  весьма  сомнительной  репутации,
которому в свое время был предоставлен выбор  либо  покинуть  армию,  либо
предстать перед трибуналом.
     - Вы считаете, что этот инцидент был связан с ним?
     - Джейсон был проинструктирован американским посольством относительно
встречи на этом кладбище  с  человеком  из  Вашингтона.  Она  должна  была
состояться прошлой ночью.
     - Вашингтон?
     -  Да.  У  него  было  соглашение  с  небольшой  группой   людей   из
американской секретной службы.  Они  пытались  убить  его  прошлой  ночью.
Вероятно, они были уверены, что должны его прикончить.
     - Бог мой, но почему?
     - Потому что они ему не верят. Они не знают, что он делал  и  где  он
был длительный период времени, а он не мог сообщить им об этом. Человек из
Вашингтона нанял людей, чтобы его  убить.  Что  и  должно  было  произойти
прошлой ночью. Этот человек не захотел ничего слушать. Они считают, что он
предал, украл миллионы и убил людей, о которых ничего никогда  не  слышал.
Но он не делал этого. У него работают только фрагменты  памяти,  и  каждый
фрагмент действует на  него  уничтожающе.  Он  близок  к  полной  амнезии,
генерал.
     Физиономия  Вилье   удивленно   застыла,   в   глазах   стояла   боль
воспоминаний.
     - Как они могут узнать, куда он направляется?
     - Он должен им сказать: это часть  его  стратегии.  И  когда  он  это
сделает, они убьют его. Он направился в ловушку.
     Некоторое время генерал сидел молча. Его  переполняло  чувство  вины.
Наконец, он прошептал:
     - Всемогущий Бог, что я наделал? Он собирался написать  мне  подробно
обо всем, что с ним произошло, все, что вспомнит... Боже,  как  мучительно
будет для  него  вспоминать  все  это!  Я  не  могу  ждать  этого  письма,
мадемуазель, мы  не  можем  ждать.  Я  должен  знать  все,  что  он  может
рассказать. Сейчас!
     - Что вы можете сделать?
     - Пойти в американское посольство к послу. Сделаю, все что можно.
     Мари Сен-Жак начала  свой  рассказ,  ничего  не  видя  из  окружающей
обстановки. Ее глаза застилал туман от внезапно  нахлынувших  слез.  -  Он
сказал мне, что его  жизнь  началась  для  него  на  маленьком  острове  в
Средиземном море, называющимся Порт-Нойра...


     Государственный  секретарь  вошел  в  кабинет  директора  оперативной
дипломатической  службы,   которая   являлась   секцией   госдепартамента,
занимающейся тайной разведывательной деятельностью.
     Он не скрывал своего гнева и  направился  прямо  к  столу  директора,
который поднялся ему навстречу со странным чувством удивления и страха.
     - Я не получал никаких сообщений из Госдепа. Я  только  что  собрался
подняться туда... - невнятно пробормотал директор.
     Госсекретарь бросил перед ним на стол блокнот  для  записей.  Верхнюю
половину страницы занимала колонка из шести имен, написанных через большой
интервал:

     Борн
     Дельта
     Медуза
     Кейн
     Карлос
     Тредстоун

     - Что это все значит? - возмущенно осведомился он. - Что  это  такое,
черт возьми?
     Директор оперативной службы склонился над столом.
     - Я не знаю этого, сэр, но это несомненно кодовые имена. Предполагаю,
что имя Карлос означает убийцу. О нем мы можем получить много сведений  из
наших материалов. Дельта имеет отношение к "Медузе". Я кое-что об этом уже
слышал. Но имена Борн, Кейн или Тредстоун я не слышал никогда.
     - Тогда поднимитесь в мой кабинет  и  послушайте  запись  телефонного
разговора, который я только что имел с Парижем, и вы восполните пробелы  в
своих знаниях! - вновь взорвался Госсекретарь. - На этой ленте есть  масса
чрезвычайных вещей, включая убийства в Оттаве и Париже и  весьма  странные
дела нашего первого секретаря на бульваре Монтегю с людьми из  ЦРУ.  Кроме
того, имеется женщина из Канады, которая знает массу подробностей об  этих
событиях, и если она говорить правду, то мы находимся в положении осла  на
привязи. Я желаю знать, что на самом  деле  происходит,  черт  подери!  Вы
должны потратить остатки дня и ночи,  но  выкопать  все  это  хоть  из-под
земли. Оказывается, есть человек, который бродит кругом земного шарика, не
сознавая, кто он есть такой, и башка его набита  информацией,  которую  не
вместят и десять вычислительных машин!


     Была уже глубокая  ночь,  когда  опустошенный  директор  оперативного
отдела службы Госдепа соединился с посольством в Париже. Первый  секретарь
посольства  дал  ему  имя  Александра  Конклина,  но  того  не   удавалось
обнаружить. В итоге длительных поисков удалось выяснить лишь одно: Конклин
связан с операцией "Медуза".
     Используя всю мощь  связей  государственного  департамента,  директор
затребовал  расписание  всех  закрытых  переговоров,  которые  проводил  в
течение последних пяти недель Александр Конклин. В записи  одного  из  них
упоминалось слово Тредстоун. Затем директор вернулся к началу записи,  где
были записаны переговоры Конклина  с  представителем  армии.  Зная  давнюю
неприязнь этих современных служб, директор заинтересовался  этой  пленкой.
Далее он, используя свои связи в Пентагоне, выяснил, что беседа велась  по
поводу операции "Медуза".
     Бригадный генерал Ирвин Артур Кроуфорд, в настоящее время  заведующий
секретной информационной службой армии и  бывший  командующий  войсками  в
Сайгоне, был связан с операцией "Медуза". Директор позвонил  по  служебной
спецсвязи и  через  некоторое  время  генерал  вышел  на  связь.  Директор
представился  и  попросил  генерала  позвонить  в  Госдепартамент,   чтобы
убедиться в достоверности абонента.
     - Почему я должен это делать?
     - Это касается дела, проходящего под грифом Тредстоун.
     - Ладно, я перезвоню вам.
     Позвонил через 18 секунд, и в течение последующих двух минут директор
в общих чертах изложил содержание информации, полученной Госдепартаментом.
     - Нет ничего такого, чего бы мы не  знали  об  этом  деле,  -  заявил
генерал. - Мы сообщили Белому Дому всю  необходимую  информацию  по  этому
вопросу.
     - Я хочу сделать  некоторые  уточнения!  -  воскликнул  представитель
Госдепа. - Это связано с происшествием в Нью-Йорке  неделю  назад.  Эллиот
Стивенс, майор Вебб и Дэвид Эббот... Вы полагаете, что этот... ваш человек
Борн прилетел в Нью-Йорк вчера утром?
     - Да, я уверен в этом! Мы оба уверены в этом - я, и Конклин.  Мы  оба
наследники этого смутного дела.
     - Вы можете связаться с Конклином? Я никак не могу его  разыскать  ни
по одному из телефонов.
     - Да, я в курсе. Он уехал из Лэнгли. Я  разговаривал  с  ним  сегодня
днем. Ваша служба не должна вмешиваться в это дело. Это наши проблемы.
     - Нет, генерал, вы ошибаетесь, теперь и мы завязаны в этом  деле.  Мы
оказались вовлеченными в него по дипломатическим каналам, благодаря  некой
женщины из Канады.
     - Ради бога, объясните почему?
     - Мы были вынуждены заняться этим делом. Фактически, она вынудила нас
заняться им.
     - Она у вас и вы держите ее в изоляции? Она должна быть передана нам!
Мы принимаем решения!
     - Я думаю, что вы должны  объяснить  мне  массу  подробностей.  Я  не
совсем вас понимаю.
     - Мы имеем дело с безумным человеком. У него развитая шизофрения.  Он
может прикончить массу людей по каким-то даже  ему  неизвестным  причинам,
движимый взрывным импульсом подсознания, и при этом не  сознавать  причины
таких поступков.
     - С чего вы взяли?
     - Потому что он уже прикончил несколько человек! Та бойня в Нью-Йорке
на прошлой неделе была устроена им. Он убил  Стивенса,  Монаха,  Вебба,  а
главное Вебба и двух других, о которых вы ничего раньше не знали. Конечно,
он не отвечает за свои поступки, но это ничего не меняет, поэтому оставьте
это дело нам... Конклину.
     - Вы сказали на прошлой неделе? Борн?
     - Да, у нас есть доказательства: его отпечатки. Они были подтверждены
ФБР. Это были его отпечатки.
     - Ваш человек оставил отпечатки?
     - Да, несомненно.
     - Он не мог этого сделать, - заявил человек из Госдепа.
     - Что!?
     - Скажите, как вы пришли к заключению, что он безумен?  Эта  развитая
шизофрения или какая еще чертовщина, про которую вы упоминали?
     - Конклин разговаривал с психиатром, с одним их  лучших  специалистов
по таким случаям. Алекс  описал  ему  ситуацию,  и  врач  подтвердил  наши
подозрения, подозрения, возникшие у Конклина.
     - Врач подтвердил то, что сказал Конклин? - осведомился  ошеломленный
директор.
     - Да.
     - Только на основании того, что говорил Конклин?
     - Других объяснений не было. Оставьте это дело нам.  Этот  человек  -
наша проблема.
     - Вы самый последний болван, генерал!  Вам  бы  следовало  заниматься
вашими банками данных или, что еще проще,  вашей  артиллерией.  Обижайтесь
сколько вам будет угодно, но если вы сделали  то,  что  я  думаю,  то  вам
больше ничего не остается, как только обижаться на свою тупую головешку.
     - Объяснитесь! - резко выпалил генерал.
     - Вы имеете дело не с сумасшедшим или человеком  страдающим  развитой
шизофренией, о которой, я сомневаюсь, что вы знаете больше меня. Вы имеете
дело с человеком, страдающим амнезией, с  человеком,  который  уже  больше
полугода пытается  выяснить,  кто  он  такой  и  откуда  он  появился.  Из
телефонного разговора, запись которого у нас имеется, мы  поняли,  что  он
пытался все объяснить  вам,  объяснить  Конклину,  но  тот  отказался  его
выслушать. Никто из вас не захотел его выслушать...  Вы  послали  человека
под глубоким прикрытием почти три года назад на охоту за Карлосом, и когда
стратегия начала ломаться, вы сразу же согласились с наихудшим вариантом.
     - Амнезия? Нет, вы не правы! Я лично  разговаривал  с  Конклином.  Он
пытался его слушать... Вы ничего не понимаете, мы оба знаем...
     - Я ничего не желаю больше слушать о Конклине! -  резко  оборвал  его
директор.
     Генерал сделал паузу и проговорил:
     - Мы оба знали Борна... много лет назад. Я думаю, что вы знаете  где.
Он выполнял самые сложные задания, за которые никто не брался.
     - И это дает вам право записывать его кандидатом в  психушку?  И  это
спустя десять лет?
     - Семь лет, - поправил его Кроуфорд. - Я  пытался  противостоять  его
выбору, как кандидата на эту роль в операции Тредстоун, но  Монах  сказал,
что он самый лучший.
     - Вы не продолжаете настаивать на чем-то своем, генерал? Мне кажется,
что вы продолжаете сваливать всю вину на других с упорством осла. Я говорю
это потому, что Монах был прав. Ваш человек самый лучший,  с  памятью  или
без нее. Он привел Карлоса, доставил его к вашему  порогу,  и  сделал  это
несмотря на то, что вы собирались уничтожить его первым. - Генерал  сделал
резкий вдох, боясь, как бы директор не догадался  о  его  состоянии.  -  Я
спрашиваю, генерал, можете вы связаться с Конклином или нет?
     - Нет.
     - Он не  готовится  к  тайной  операции?  Он  уже  подготовил  группы
вооруженных людей, которым даны обещания об оплате через  непрослеживаемые
источники, и они не знают друг друга. У каждого из них имеется  фотография
объекта. Я верно обрисовал сценарий?
     - Вам не нужен мой ответ, - пробурчал Кроуфорд.
     - Вы и должны отвечать. Я представляю отдел дипломатических операций,
и вы можете передо мной в этом не отчитываться, но вы были правы по поводу
одной детали: это действительно ваша  проблема.  Мы  не  собираемся  нести
ответственность  за  ваши   делишки.   Такова   будет   моя   рекомендация
Государственному  секретарю.  Госдепартамент  даже  не   сделает   попытки
вступиться за вас. Считайте этот разговор неофициальным.
     - Да, я понял.
     - Мне  жаль,  -  проронил  директор,  слыша  безысходность  в  голосе
генерала. - Судьба доставляет иногда весьма неприятные удары.
     - Да, у нас есть опыт по "Медузе". Что вы собираетесь сделать с  этой
женщиной?
     - Мы даже не знаем, что нам делать с вами.
     - А вы уверены, вы совершенно уверены? - перебил его генерал.
     - Насчет чего?
     - Насчет амнезии. У вас есть достоверные сведения?
     - Я прослушал эту запись  по  крайней  мере  двадцать  раз,  стараясь
вникнуть в ее рассказ и в ее тон. Никогда в  своей  жизни  я  не  был  так
уверен, как сейчас. По случайному совпадению ее только что доставили  сюда
несколько часов назад. Сейчас она в отеле "Пьер"  под  охраной.  Утром  мы
перевезем ее в Вашингтон, но после того, как завершим намеченную работу.
     - Подождите минутку... - генерал повысил голос. - Не надо завтра! Она
сейчас здесь? Вы разрешите мне увидеть ее?
     - Не копайте себе яму, генерал, не старайтесь делать ее  еще  глубже.
Чем меньше имен она знает, тем лучше для  всех  нас.  Она  была  вместе  с
Борном, когда он звонил в посольство. Она  знает  о  первом  секретаре  и,
возможно, о Конклине. Ему  самому  придется  отчитываться  за  свои  дела.
Будьте хотя бы в стороне от этого!
     - Но вы же только что предложили выйти из этого дела с честью.
     - Но не  таким  путем.  Вы  порядочный  человек,  как  и  я.  Мы  оба
профессионалы, и нам не следует идти на грязные подтасовки!
     - Вы меня не поняли! У нас имеются  фотографии,  но  они  могут  быть
бесполезны, поскольку они трехлетней давности. Борн изменился за эти годы.
Кроме того, Конклин разговаривал с ним ночью  и  под  дождем.  Теперь  эта
женщина  может  стать  нашим  единственным  спасением.  Она  долгое  время
находилась рядом с ним и может  опознать  его  раньше,  чем  любой  другой
человек.
     - Я все еще не понимаю...
     - Попробую объяснить. Среди многих талантов  Борна  есть  способность
изменить свой облик, смешиваться с толпой или с группой деревьев, так  что
вы ни за что его не заметите. Если вы говорите, что  он  почти  ничего  не
помнит, то это еще ничего не значит. Мы использовали для него  специальное
слово в "Медузе". Его люди называли его... хамелеоном.
     - Это и есть ваш Кейн, генерал.
     - Это был наш Дельта. Не было никого в мире подобного ему... И в этом
женщина может нам помочь. Сейчас... Поверьте мне! Разрешите мне встречу  с
ней, разрешите поговорить!
     - Доверяя вам, мы как бы подтверждаем ваше отношение к этому делу,  а
я не думаю, что мы можем это допустить.
     -  Ради  бога,  выслушайте  меня!  Вы  только  что  сказали,  что  мы
порядочные люди! На самом деле? Мы должны спасти ему жизнь! Если она будет
со мной, то мы найдем его и сможем увести из-под удара!
     - Вы говорите так, как будто точно знаете, где он собирается быть.
     - Да.
     - Почему?
     - Потому что он не должен больше никуда идти.
     - Может быть, вам  и  время  известно?  -  удивился  директор  службы
дипломатических операций. - И вы знаете, когда он собирается туда пойти?
     - Да. Сегодня. Это день его собственного уничтожения.



                                    35

     Такси, пробиравшееся на восток в направлении 71-ой улицы,  угодило  в
пробку на въезде на Восточную Ривер Драйв. Машины продвигались вперед дюйм
за дюймом, ревя двигателями и не переставая сигналить. Было  8.45  утра  и
нью-йоркские улицы были в своем обычном состоянии. Откинувшись  на  заднее
сидение, Борн смотрел на трехрядную улицу из-под  полей  низко  надвинутой
шляпы через солнцезащитные очки. Он действительно бывал здесь, и  все  это
было неизгладимо. Он ходил  по  этим  тротуарам,  разглядывал  эти  двери,
витрины магазинов и стены, увитые плющом. Борн видел все это  раньше,  эти
сады, расположенные в нескольких  кварталах  и  парк.  Он  припомнил,  что
когда-то смотрел  на  все  это  из  окна  большой  комнаты  с  элегантными
французскими дверями, находившейся внутри высокого, узкого кирпичного дома
с огромными окнами, тремя рядами над тротуаром.  Пуленепробиваемость  этих
окон сочеталась с их античным оформлением.
     Лестница, ведущая в особняк, также  была  необычной.  Каждый  шаг  по
ступеням приводил к срабатыванию электронных устройств. Джейсон знал  этот
дом. Знал, что они находятся от него  уже  близко.  Когда  они  въехали  в
знакомый квартал, нервы его напряглись. Теперь он понял,  почему  улица  в
районе парка Монсю, где жил Вилье, показалось ему знакомой.
     Борн вспомнил о генерале. Он написал все, что  мог  вспомнить  с  тех
пор, как к нему стала возвращаться память.  С  первого  мига,  когда  чуть
живой раненый человек открыл глаза в  комнате  на  островке  Порт-Нойр,  и
включая страшное впечатление  от  событий  в  Марселе,  Цюрихе  и  Париже,
особенно в Париже. Борн написал правду, которая  в  руках  генерала  Андре
Вилье найдет нужное применение. Это даст возможность принять  справедливое
решение в отношении Мари Сен-Жак. Это обстоятельство давало ему свободу, в
которой он так нуждался. Запечатав исписанные  страницы,  он  отправил  их
генералу из аэропорта Кеннеди. В то время, когда они достигнут Парижа, он,
может быть, еще будет жив, а может и нет. Или он убьет  Карлоса,  или  тот
прикончит его. Где-то на этой цельной улице, так же как и на той,  похожей
на нее, за  тысячу  миль  отсюда,  должен  быть  человек,  плечи  которого
двигались в такт его шагов, как у хищного животного, и который должен  был
охотиться за ним. Это было единственное, в чем он не сомневался. Он должен
сделать то же самое... где-то на этой улице.
     Здесь! Это было здесь, где утреннее солнце осветило  черную  дверь  и
отразилось в поблескивающих оконных стеклах.  Что-то  символичное  было  в
этом возвращении. Борн находился как бы перед началом,  как  совокупностью
уничтожения и возрождения, черной ночной тьмы  и  занимающегося  рассвета.
Ему хотелось подняться по этим ступеням и колотить в эту дверь,  пока  его
не услышат.
     Он писал Карлосу, что придет сюда за документами,  которые,  как  ему
казалось, должны находиться здесь... его "последняя защита". Это была  еще
одна часть его темного прошлого. Но если  он  еще  не  осознавал  этого  в
Париже, то сейчас он все понял. Ответ на вопрос  "кто  он  такой?"  должен
находиться в этом доме. И придет ли сюда Карлос или нет, он  должен  найти
это. Должен!
     Неожиданно он попал в  бесконечное  море  криков,  своих  собственных
криков.
     "Забудь Карлоса! Забудь про ловушки! Войди в  этот  дом!  Это  должно
быть там! Останови все это!"
     Во всем этом таилась ирония. Сокрушительная ирония... Для него в этом
доме не было никакой защиты, кроме, пожалуй, окончательного объяснения для
самого себя. И все это было  довольно  призрачным  для  Карлоса.  Те,  кто
охотился за ним, знали это и желали его смерти. Но он был так близок... он
должен найти это. Это находилось здесь.
     - Проезжай еще раз через  этот  квартал.  Для  намеченной  встречи  я
приехал слишком  рано.  Я  скажу,  где  остановиться,  -  обратился  он  к
водителю.
     - Как скажите, мистер, ведь расплачиваться будет ваш бумажник.
     Кирпичный особняк остался далеко позади. Борн  продолжал  смотреть  в
окно автомобиля. Сейчас его волнение немного улеглось,  и  хамелеон  вновь
был готов к работе. Через 15 минут вся обстановка вокруг изменилась. Перед
особняком остановился  трейлер.  Черная  дверь  открылась  и  на  лестнице
появился мужчина в зеленом пиджаке с  эмблемой  на  верхнем  кармане.  Они
собираются ликвидировать Тредстоун? Они собираются все оттуда вывезти? Его
стратегия была основана на темноте, на полной темноте...
     Он должен предупредить Конклина! Борн вышел из машины и  заговорил  с
водителем. В этот момент послышался щелчок: водитель дернулся и затих.  Из
его головы показалась  струя  алой  крови.  На  этой  улице  уже  открылся
охотничий  сезон.  Пуля  наткнулась  на  голову  водителя...  Стреляли  из
открытого окна.
     Джейсон бросился на землю, несколько раз перевернулся  и  укрылся  за
выступом газона. Карлос занял позицию! Он или кто-то из его людей  стрелял
с высокого места. Нужно было выбраться из западни... или перевернуть ее  с
головы на ноги.  Сейчас  ему  нужен  был  телефон.  Карлос  был  у  дверей
Тредстоуна! Он должен увести его отсюда! Это и было бы доказательством!
     Борн мгновенно поднялся и побежал, лавируя между прохожими, перебегая
от одной группы к другой. Телефонная будка находилась от него  в  двадцати
футах, но ею нельзя  было  воспользоваться:  она  тоже  являлась  мишенью.
Напротив, через улицу, располагался небольшой  магазинчик,  где  наверняка
был телефон.
     -  Центральное  Разведывательное  Управление  -  это   прежде   всего
информационная служба, занимающаяся сбором фактов, - заговорил  монотонный
голос.
     - К черту ваши рассказы! Слушайте меня внимательно! - закричал Борн в
трубку. - Срочно сообщите, где находится Конклин! Срочное дело!
     - Его кабинет уже отвечал вам, сэр.  Если,  как  вы  утверждаете,  вы
знаете мистера Конклина,  то  вам  должно  быть  известно,  что  он  часто
посещает физиотерапевтические сеансы...
     - Прекратите трепаться! Я разговаривал с вами, вернее с ним, два  дня
назад а Париже. Он прилетал из Вашингтона для встречи со мной.
     - У нас нет об этом сведений. Мистер Конклин уже год, как  никуда  не
выезжал.
     - Значит это было скрыто от вас! Он был там. У меня нет кодовых слов,
но я могу назвать другие слова и кто-нибудь, кто с ним работает, может  их
узнать. "Медуза", Дельта,  Кейн...  Тредстоун!  Кто-то  должен  знать  эти
слова!
     - Вам уже сказали, что их никто не знает.
     - Но вы должны мне поверить, даже если ничего не  знаете!  Подождите,
не кладите трубку! - ему показалось, что возможен иной путь, которым он не
собирался воспользоваться, но теперь был вынужден пойти на это. - Пять или
шесть минут назад я вышел  из  такси  на  71-ой  улице  и  был  обстрелян.
Вероятно, кто-то хотел убрать меня.
     - Убрать... вас?
     - Да! Со  мной  заговорил  водитель  и  я  пригнулся  к  нему,  чтобы
послушать. Это движение спасло мне жизнь, но водитель убит. Пуля угодила в
голову. Это правда, и я знаю, что у вас  имеются  способы  проверить  это.
Проверьте! Это мой вам настоятельный совет.
     Некоторое время на линии в Вашингтоне царила тишина.
     - Поскольку вы спрашивали мистера Конклина, то я должен буду передать
ему об этом звонке. Где я могу вас разыскать?
     - Я буду оставаться на месте. Этот  звонок  сделан  по  международной
кредитной карточке. Французский счет... фамилия Шамбо.
     - Шамбо? Вы сказали...
     - Я буду оставаться на линии.
     Через некоторое время разгневанный представитель ЦРУ вновь  вышел  на
связь.
     - Думаю, что наша беседа должна закончиться, мистер Борн  или  Шамбо,
или как вы еще там себя называете. Я звонил в Нью-Йорк. В  полиции  ничего
неизвестно об этом инциденте. До свидания, сэр.
     Последовал щелчок и линия  отключилась.  Борн  задумчиво  смотрел  на
телефон. Почти шесть месяцев люди в Вашингтоне старались схватить  его,  а
теперь, когда он сам обратился к ним, они не хотят его  слушать.  Но  этот
человек все же выслушал, но отрицал факт убийства на 71-ой улице, хотя оно
произошло несколько минут назад. этого не могло быть... это было безумием!
Но это случилось.
     Борн направился к выходу из магазина, наблюдая  за  толпой  на  улице
через окно. На улице он снял пальто и перекинул его через руку. Ему  нужно
сматываться  от  этого  места,  где  он  звонил.  Борн  заторопился  через
перекресток к 71-ой улице. Тут  он  обратил  внимание  на  то,  что  такси
исчезло. Борн повернулся  и  направился  на  юг.  Ему  срочно  понадобился
магазин. Он должен изменить свой облик. Хамелеон не мог ждать.
     Мари Сен-Жак  была  чересчур  взволнована  при  встрече  с  бригадным
генералом Ирвином Артуром Кроуфордом в номере отеля "Пьер".
     - Вы ничего не хотите слушать! - резко заявила она. - Никто из вас не
хочет слушать. Вы хотя бы представляете себе, что вы с ним сделали?
     - Все верно! - воскликнул генерал. - Но я могу повторить лишь то, что
говорил раньше. Мы не знали, что должны слушать. Разница между рассказом и
реальностью была выше нашего понимания, а может быть, и его тоже.  И  если
это было непонятно для него, то почему это должны были понять мы?
     - Но все, что вы сделали, так это послали людей для его  убийства!  А
ведь он пытался вам кое-что объяснить. Что за тип людей вы представляете?
     - С изъяном, но вполне порядочные люди, мисс Сен-Жак, как я думаю.  И
поэтому я сейчас здесь. Время идет, а мне очень хочется его спасти, если я
только смогу, если мы сможем.
     - Боже мой, вы меня убиваете! - Мари  остановилась,  чтобы  придти  в
себя, а потом продолжала, но уже не так резко: - Я сделаю все, о чем бы вы
меня не попросили, вы знаете это. Вы можете добраться до Конклина?
     - Думаю, что могу. Я буду стоять на лестнице этого дома, пока у  него
не будет другого выхода, кроме как достичь меня.  Но  Конклин  не  главная
наша проблема. Борн, Джейсон Борн, вот кто нам необходим. Поэтому я  хотел
бы сделать некоторые приготовления и  для  вас.  Вы  будете  находиться  в
служебной машине без опознавательных номеров на другой стороне  улицы,  по
диагонали от его дома. Мы дадим вам бинокль, ведь вы знаете его лучше, чем
мы. Вероятно, вам удастся увидеть его первой. Буду молить Бога, чтобы  так
и было.
     Мари подошла к шкафу и взяла пальто.
     - Однажды он сказал, что он был хамелеоном...
     - Он помнит это? - прервал ее Кроуфорд.
     - Что помнит?
     - Ничего... У него был талант входить и выходить из сложных ситуаций,
не будучи обнаруженным. Вот все, что я имел в виду.
     - Подождите, - произнесла Мари, приближаясь к  генералу,  -  но  ведь
если нам нужен Джейсон, то есть более простой и лучший путь. Заставьте его
выйти к нам! Ко мне!  Он  обязательно  увидит  меня!  Джейсон  подаст  мне
сигнал!
     - Вы хотите предоставить кому-то две мишени?
     - Вы не знаете своих людей, генерал. Я сказала "подаст  мне  сигнал".
Он пришлет кого-нибудь с запиской, мужчину или  женщину.  Я  отлично  знаю
его. Он так и поступит! Это лучший путь!
     - Я не могу этого допустить.
     - Почему?
     - Не могу и все. Это может разрешить вашу задачу, но я  не  могу  вам
этого разрешить.
     - Поясните почему?
     - Если Дельта прав, если Карлос вышел за ним  на  охоту  и  находится
там, то риск будет чрезвычайно велик. Карлос знает, как вы выглядите и  он
вас прикончит.
     - Я пойду на риск, генерал.
     - Но я не согласен!
     - Оставьте другим свои сомнения! Мы можем идти?


     - Главное  административное  управление,  -  зазвучало  в  телефонной
трубке.
     -  Мне  нужен  мистер  Петроселли,  -  сказал  Конклин  взволнованным
голосом.
     - Петроселли у телефона, - раздалось в трубке через некоторое время.
     - Вы что делаете? - взорвался представитель ЦРУ.
     Пауза оказалась значительно короче, чем он ожидал.
     - Я не могу отвечать кому попало на такие дурацкие вопросы.
     -  Ладно,  тогда  слушайте  меня  внимательно.   Мое   имя   Конклин,
Центральное Разведывательное Управление,  отдел  индекс  четыре-ноль.  Вам
понятно, что это означает?
     - Я ничего не понимаю, что говорят люди, вот уже почти десять лет.
     - Мне все-таки хотелось бы, чтобы вы меня поняли. Я только что  узнал
у представителей фирмы по перевозке грузов, что вы заказали на сегодняшний
день машину для  перевозки  мебели  из  особняка  на  71-ой  улице.  Номер
один-сорок, припоминаете?
     - Да, я помню об этом. Что вы хотите?
     -  Кто  отдал  вам  этот  приказ?  Ведь  это  наша   территория.   Мы
действительно  вывезли  наше  оборудование  на  прошлой  неделе,   но   мы
прекратили все дальнейшие работы в этом направлении.
     - Да, я видел это распоряжение, но вы всегда меня удивляли. Я получил
приказ прямо из Лэнгли совсем недавно.
     - Кто его вам выдал?
     - Подождите минутку, и я  скажу  вам.  У  меня  имеется  копия  этого
приказа, она где-то на столе, - шум перебираемых бумаг был слышен даже  на
линии. Вскоре мистер Петроселли вернулся к разговору. - Тут  действительно
есть копия, Конклин. Согласуйте все это сами со своими людьми.
     - У меня нет времени. Позвоните, пожалуйста, на фирму и сообщите, что
перевозки отменяются.
     - Я не могу так поступить без письменного указания. Если вы  получите
такой приказ и принесете мне его до трех дня,  то  тогда,  может  быть,  я
смогу завтра перевезти все это назад.
     - Перевезти все назад?
     - Совершенно верно. Вы  просите  не  вывозить  все,  мы  вывозим.  Вы
просите вернуть все назад, мы возвращаем назад.
     - Все оборудование в этом доме было взято напрокат! Это  не  является
операцией ЦРУ.
     - Тогда почему вы мне звоните? Что  вы  собираетесь  делать  со  всем
этим?
     - У меня нет времени на объяснения. Только уберите оттуда этих  людей
и машину! Это приказ отдела четыре-ноль.
     - Послушайте,  Конклин,  вы  можете  отдавать  сколько  угодно  таких
приказов, но вы прекрасно знаете, что вы получите то, что хотите,  если  я
получу то, что мне нужно. Сделайте все по правилам.
     - Я не могу задействовать Управление!
     - А меня вы не можете задействовать тем более.
     - Этих людей необходимо оттуда убрать! Я  еще  раз  говорю  вам...  -
Конклин вдруг умолк как парализованный, глядя на  противоположную  сторону
улицы. По ступеням особняка поднимался высокий человек в черном пальто. Он
повернулся и немного подумав, застыл возле открытой двери.
     Это был Кроуфорд!
     "Что он делает? Он сошел с ума! Изображая из себя мишень, он  сломает
всю игру!"
     - Конклин, Конклин? - трещал голос в трубке, пока он ее не положил на
место.
     Конклин повернулся в сторону  плотного  человека,  стоящего  в  шести
футах от окна. В его руках находилась телескопическая винтовка.  Алекс  не
знал, как его зовут, но он и не хотел этого знать. Он достаточно заплатил,
чтобы не утруждать себя подобными мелочами.
     - Вы видите человека возле двери? - спросил он человека с винтовкой.
     - Вижу, но он не из тех, за кем мы наблюдали. Он слишком стар.
     - Постарайтесь приблизиться и передать ему,  что  на  другой  стороне
улицы его желает видеть хромой.


     Борн вышел из средней руки магазина, торгующего  одеждой  на  Третьей
авеню. Он остановился около витрины, рассматривая свое отражение. Все было
в соответствии с задуманным. Темная шляпа покрывала его голову до середины
лба, куртка армейского покроя  на  один-два  размера  больше,  чем  нужно,
красная фланелевая рубашка, грубые и широкие брюки цвета  хаки  и  тяжелые
рабочие башмаки на резиновой подошве  составляли  его  новый  костюм.  Ему
оставалось подобрать походку  для  подобного  одеяния,  походку  человека,
привыкшего к  тяжелой  физической  работе.  Ему  приходилось  использовать
подобные ходы и несколько раньше, но сперва необходимо  позвонить.  Он  не
торопясь направился к ближайшей телефонной будке. Его  ноги  автоматически
замедляли движение, ступни более тяжело становились на тротуар, руки  были
в карманах. Застывшее, тупое выражение лица можно было изобразить  и  чуть
позже.
     - Меня зовут Джейсон, - проговорил он, когда на противоположном конце
линии сняли трубку. Он  говорил  немного  резковато,  но  в  то  же  время
добродушно. - Боюсь,  что  немного  вас  затрудню,  но  у  меня  небольшая
неувязка, и я рассчитываю на вашу помощь.
     - Попытаюсь вам помочь, сэр. В чем дело?
     - Я ехал к дому своего приятеля  на  71-ой  улице.  Приятель  недавно
умер. Поэтому я думал, что не мог бы я на вашей машине  перевезти  кое-что
из его дома, что я предоставлял ему когда-то во временное  пользование.  С
кем мне поговорить?
     - Скорее всего с диспетчером, сэр.
     - А как к нему обращаться?
     - Мюрей... Мюрей Шуман. Соединяю вас.
     - Шуман слушает.
     Борн повторил свой рассказ.
     - Вам нужно подойти к этой машине и переговорить с мужчиной по  имени
Дуган. С ним вы решите конкретные вопросы.  Сегодня  очень  тяжелый  день,
мистер. Нам уже пару раз звонили, чтобы перенести эту перевозку на  другое
время,  а  фирма,  заказавшая  работу  гарантирует  оплату.  Можете   себе
представить?
     Карлос... Он должен верить в это!
     - Действительно, вам не позавидуешь,  мистер  Шуман.  До  свидания  и
благодарю вас.
     Борн отправился на запад к 71-ой улице по Лексингтон авеню. Через три
квартала он нашел то, что искал.  Это  был  магазин,  торгующий  излишками
армейского и морского имущества. Он вошел внутрь.
     Через десять минут он вышел оттуда,  нагруженный  четырьмя  стегаными
одеялами и шестью широкими брезентовыми ремнями с металлическими пряжками.
Со всем этим добром он направился в сторону особняка.  Хамелеон  входил  в
джунгли, джунгли такие же непроходимые, как давно забытый "Там-Квуан".
     Было 10 часов 49  минут,  когда  он  достиг  нужного  квартала.  Борн
собрался вернуться к началу,  к  собственному  исходному  пункту.  Он  был
напряжен и собран и был готов идти к месту  своего  рождения,  но  все  же
волновался от того, что он мог там обнаружить и вспомнить.
     Борн уже подошел к цементным ступеням, когда двое  мужчин,  черный  и
белый, выносили упакованные предметы. Он остановился и  спросил,  стараясь
загрубить диалект:
     - Эй! Кто из вас Дуган?
     - Никто. Он сидит в мягком белом кресле, правда, Джо? - пошутил белый
мужчина.
     - Шуман послал меня сюда, чтобы я принес вот это, и был тут на всякий
случай.
     - Ты, наверное, из новеньких. Я не видел  тебя  раньше.  А  ты,  Пит,
видел его? - быстро проговорил Джо.
     Борн поднялся по лестнице и вошел внутрь. Он увидел узкий  коридор  и
винтовую лестницу справа. Сотни раз он проходил по  этому  коридору  и  по
этой лестнице, а может быть, и  тысячи.  Через  двойные  французские  окна
пробивались солнечные блики. Он приближался к комнате. где родился Кейн. К
"этой" комнате...
     Мари подалась вперед  с  заднего  сидения  бронированного  служебного
автомобиля. Бинокль был на месте. Что-то произошло, но она не могла понять
что и ее одолевали всякие предположения. По ступеням  кирпичного  особняка
поднялся невысокий плотный человек и что-то сказал генералу. Через секунду
генерал уже спускался вслед за человеком.
     Конклин был найден!
     Это был маленький  шаг  вперед,  если  генерал  сказал  правду.  Мари
смотрела в бинокль. На ступенях возник еще один грузчик. Через  его  плечо
были переброшены одеяла и ремни. Человек остановился и стал  разговаривать
с двумя другими грузчиками, спускавшимися вниз.
     - О-о-о-о! - простонала Мари.
     Кто это был? Было что-то... что-то необычное. Она не могла видеть его
лица, оно не попадало в обзор, но было что-то, связанное с шеей,  с  углом
наклона головы... Что это было? Человек стал  подниматься  по  ступеням...
Мари отложила бинокль в сторону.  Где  же,  однако,  Кроуфорд?  Он  обещал
информировать ее обо всем. Она не верила никому из них, она не  верила  их
службе...


     - Я не верю ни единому вашему слову, - заявил Конклин,  хромая  вдоль
комнаты по направлению к окну.
     - Вы просто не хотите в это верить, Алекс, - заметил генерал.
     - Вы не слышали этой ленты, и вы не слышали Вилье!
     - Но я выслушал эту женщину. Она рассказала все, что я хотел  узнать.
Она сказала, что мы не хотим слушать... лично ты не хочешь слушать.
     - Тогда она лжет!
     - Ты не прав, и ты знаешь  это.  Факты  таковы,  что  он  здесь.  Это
доказывает, что я был болваном, когда поддерживал тебя.
     Конклин тяжело дышал, руки его дрожали.
     - Может быть... может быть... - он не закончил, беспомощно  глядя  на
генерала. Качнув головой, он продолжил: - Хотелось бы мне  знать,  с  чего
нам надо начинать.
     - Я знаю, - заявил Кроуфорд, направляясь к двери  и  открывая  ее.  -
Моцион должен  быть  отменен.  Необходимо  убрать  всех  вокруг  особняка.
Начинать нужно с этой фирмы, занимающейся перевозками.  Причем  убрать  их
надо быстро. Можно перекрыть улицу, позвонить в  полицию  и  попросить  их
содействия.
     -  Через  Управление?  Это   невозможно!   Появятся   корреспонденты,
телевидение, - запротестовал Конклин.
     - Тогда я сделаю это  через  Пентагон.  В  конце  концов,  ты  должен
подумать и о том, что может сделать она? Ведь эта женщина готова  на  все.
Со своей стороны я считаю, что ту ответственность, которую я несу за этого
человека, я должен выполнить до конца.
     -  А  что  относительно  второго?  Карлос  действительно  может   тут
появиться? Ты открываешь для него ворота крепости?
     - Мы не создавали Карлоса. Мы создали Кейна, мы забрали у  него  все,
включая память. Шагай вниз, мы встретимся там с женщиной.


     Борн вошел в большую библиотеку. Свет в нее  проникал  через  широкие
окна в ее дальнем конце. Длинный стол, кожаные кресла, книжные полки - вот
и вся обстановка. Это была комната, где родился миф, отправившийся в  свое
долгое путешествие через Юго-Восточную Азию и появившийся в Европе.
     - Эй! Кто ты  такой,  черт  побери?  -  вопрос  раздался  из  кресла,
находящегося рядом с дверью. В нем сидел крупный мужчина с красным лицом.
     - Ты Дуган? - осведомился Борн.
     - Да.
     - Меня прислал Шуман. Он сказал, что вам нужен еще один человек.
     - Для чего? У меня их уже пять. Здесь  и  так  трудно  повернуться  в
проходах.
     - Я ничего не знаю. Шуман послал  меня,  вот  я  и  здесь.  Он  велел
принести мне вот это, - Борн сложил одеяла и ремни возле двери.
     - Мюрей прислал этот хлам? Это что-то новенькое.
     - Я не...
     - Знаю, знаю! Тебя прислал Шуман и надо спросить у него.  Ладно,  иди
на верхний этаж и начинай  с  отдельных  деревянных  предметов.  С  таких,
которые ты сможешь унести один. А этот  хлам  оставь  здесь,  он  тебе  не
понадобится.
     Борн поднялся по  узкой  лестнице  на  второй  этаж.  Его  вела  сюда
неведомая манящая сила. Некоторое время он стоял в раздумье. Какая комната
ему нужна? Там было три двери: одна на правой стороне холла, а  две  -  на
левой. Он стал медленно приближаться ко второй двери слева, едва  различая
ее в темноте. Положив руку на  ручку  двери,  он  повернул  и  открыл  ее.
Темнота внутри была  неполной.  В  дальнем  конце  комнатки  располагалось
небольшое окно, которое закрывали темные шторы, но не  совсем  плотно.  Он
увидел узкую полоску солнечного света, такую узкую, что этот свет едва  ли
мог что-нибудь освещать. Борн направился к этой полоске.
     Легкий скрип! Скрип в темноте! Ему показалось,  что  это  всего  лишь
игра воображения, простой звуковой образ, возникший в его больной  голове.
Но он ошибался. Это не был призрак! В воздухе промелькнула яркая вспышка и
к его лицу метнулось лезвие ножа.


     - Мне бы  очень  хотелось  увидеть  ваш  конец  после  того,  что  вы
проделали, - нахмурилась Мари, пристально уставившись на Конклина.  -  Все
решения в тех обстоятельствах могли бы быть приняты им или вами.
     - Как они могли быть приняты? Где и как он  мог  начать?  Когда  этот
человек пытался убить его в Марселе? Мне нечего вам сказать, -  поморщился
человек из ЦРУ, хромая через всю комнату навстречу генералу.
     - Все это вызывает у меня отвращение, - заявила  Мари.  -  Ваши  люди
стреляли по нему в Цюрихе, в Париже. И он все время  не  понимал,  почему.
Что он должен был делать?
     - Выйти из укрытия, черт возьми!
     - Да... А когда он вышел, вы пытались его прикончить!
     - Но вы были там! Вы были с  ним.  У  вас  же  была  ваша  знаменитая
память?
     - Предположим, что я могла знать куда идти. Вы бы стали меня слушать?
     - Не знаю, -  отвернулся  Конклин  под  ее  взглядом  и  обратился  к
генералу: - Что случилось?
     - Десять минут назад мне звонили из Вашингтона.
     - А что случилось?
     - Я не уверен, что вы захотите это  слушать.  Государственные  службы
требуют разъяснений.
     - Боже мой!
     - Смотрите! - генерал махнул рукой вниз. - Грузовой фургон уезжает.
     - Кто-то проделал эту работу за нас, - нахмурился Конклин.
     - Но кто?
     - Сейчас попытаюсь узнать, - Конклин захромал к телефону. Там  лежали
клочки бумаги с записанными на них номерами. Он взял  один  из  клочков  и
набрал номер. - Дайте мне, пожалуйста, Шумана. Шуман?  Это  Конклин,  ЦРУ.
Кто дал вам указания закончить работу?
     - Какое указание? Они должны закончить эту работу! - Конклин  положил
трубку  и  набрал  следующий  номер.  Руки  его  предательски  дрожали.  -
Петроселли? Это Конклин.
     - В чем дело?
     - Нет времени объяснять. Это указание о погрузке. Кто его подписал?
     - Что вы имеете в виду? Тот, кто подписывал всегда... Мак Гиверн.
     Физиономия Конклина побелела.
     - Этого я опасался больше всего, - прошептал он,  положив  трубку.  -
Распоряжение о погрузке было подписано  человеком,  который  уволился  две
недели назад.
     - Карлос, - буркнул генерал.
     - О, мой бог! - закричала Мари. - Человек,  который  тащил  одеяла  и
ремни! То, как он держал голову и шею, с небольшим  наклоном  вправо.  Это
был он! Когда его беспокоит  голова,  он  наклоняет  ее  вправо.  Это  был
Джейсон! Он прошел внутрь!
     Алекс Конклин вновь повернулся к окну. Его взгляд  сосредоточился  на
черной двери особняка: она была закрыта.


     Рука! Кожа... темные глаза в тусклом освещении комнаты.
     "Карлос!"
     Борн откинул голову назад, и кончик лезвия лишь  срезал  тонкий  слой
кожи на его подбородке. Он резко выбросил  вперед  правую  ногу,  стараясь
добраться до противника. Карлос развернулся и снова  лезвие  вырвалось  из
темноты, но сейчас оно было направлено в грудь. Джейсон бросился  на  пол,
блокируя руку с ножом. Он сжал ее пальцами  обеих  рук,  поворачивая  свои
руки и выворачивая предплечье врага. Нож коснулся его  одежды,  и  в  этот
момент он двинул плечо вперед, после чего услышал звук упавшего  ножа.  Он
кинулся на этот звук, одновременно пытаясь вытащить из-за пояса револьвер.
Но падал он недостаточно быстро, резкий  удар  в  голову  отбросил  его  в
сторону. Борн перевернулся еще и еще  раз,  быстрее  и  быстрее,  пока  не
уткнулся в стену. Там он постарался свернуться клубком, пригибая голову  к
коленям. В то  же  самое  время  его  глаза  продолжали  следить  за  едва
заметной, полупрозрачной тенью. В  тусклом  свете  оконной  щели  возникло
очертание руки. Он сделал бросок в эту сторону и его руки вновь сомкнулись
на руке врага подобно клещам. Он сжал эту руку,  выворачивая  ее  назад  и
ломая запястье. Комната наполнилась глухим  вскриком.  Крик  сопровождался
глухим и смертельным выстрелом. Как прикосновение льда ощутил он  в  левой
стороне  груди  рядом  с  плечом.  В  отчаянии  он  страстно  сгибался   и
разгибался, пытаясь сделать  так,  чтобы  убийца  ударился  о  выступающий
острый угол  какого-то  предмета.  Карлос  отлетел  в  сторону,  мгновенно
произведя еще два выстрела. Джейсон уклонился  влево,  доставая  пистолет.
Пара выстрелов, произведенная им на звук, ни к чему не  привела.  Он  лишь
услышал, как хлопнула дверь. Убийца выбежал в коридор.
     Пытаясь наполнить легкие воздухом,  Борн  подполз  к  двери.  Но  как
только он к ней приблизился, инстинкт подсказал ему остановиться и ударить
по ней кулаком. Последовавшее за этим  походило  на  кошмар.  Выстрелы  из
автоматического оружия последовали с такой частотой, что  слились  в  один
короткий взрыв, после которого дверь разлетелась на  куски,  разлетевшиеся
по помещению. Внезапно выстрелы прекратились. Джейсон  поднял  пистолет  и
выстрелил по диагонали в пространство двери. Огонь из коридора не заставил
себя ждать. Борн откатился назад, плотно прижавшись  к  стене.  Извержение
смертоносного огня прекратилось,  он  вновь  произвел  выстрел.  Затем  он
услышал звуки быстрых шагов, переходящих в  бег  и  шум  ломающихся  перил
лестницы. Карлос убегал вниз: он спешил.
     Борн вытер кровь со лба и медленно двинулся в сторону  бывшей  двери.
Выйдя в узкий коридор, он выставил перед собой пистолет. С огромным трудом
он начал свой путь вверх по темной лестнице.  Неожиданно  снизу  донеслись
голоса:
     - Что ты тут делаешь, черт возьми? Пит! Пит!
     Послышался звук двух выстрелов.
     - Джо! Джо!
     Последовал еще один выстрел и где-то внизу стало на  двух  покойников
больше.
     - Бог мой!
     Еще два выстрела и последовавший за ним крик смерти.  Третий  человек
поспешил вслед за двумя предыдущими. Это были люди Карлоса, а  фургон  для
перевозки грузов служил прикрытием его операции.
     В холле, где находился Борн, имелось небольшое окошко, выполненное из
толстого стекла в виде призмы. Оно было прикрыто плотным темным занавесом,
который ему ужасно захотелось оторвать, что он и проделал. Теперь ему было
видно пространство улицы возле особняка. Фургон уехал! Значит был  кто-то,
кто смог его  отсюда  убрать?  Один  из  подручных  Карлоса?  Выходит,  их
оставалось два, а не три! И он был в лучшей позиции, находясь  на  верхнем
этаже.
     Преодолевая боль, Борн проделал свой  путь  в  сторону  первой  двери
слева. Она находилась на уровне верхней  части  лестницы.  Открыв  ее,  он
вошел внутрь. Это была обычная спальня, где были лампы, тяжелая  мебель  и
картины на стенах. Он взял ближайшую к  нему  настольную  лампу,  выдернул
шнур из розетки и вынес ее к перилам лестницы. Подняв ее над головой, Борн
кинул ее вниз и отступил в сторону и назад,  не  дожидаясь  грохота  лампы
внизу. За этим последовал новый шквал огня. Пули ложились концентрическими
окружностями, отбивая большие куски штукатурки.  Джейсон  закричал  и  его
крик перешел в продолжительный и безнадежный стон, после этого  он  затих.
Приблизившись к перилам, он прислушался. Вокруг было тихо.
     Наконец, он услышал то, чего ждал. Раздались легкие осторожные  шаги:
убийца был на первом этаже. Шаги приближались, на темной  стене  появилась
едва различимая тень. Пора! Борн выкатился из укрытия и  выстрелил  четыре
раза с короткими интервалами в  фигурку  на  лестнице.  Убийца  рухнул  на
ступени лестницы, выгибаясь назад и глухо хрипя. В его руках был автомат с
глушителем на стволе. Теперь необходимо проделать следующий шаг,  то  есть
добраться до первого этажа. Это  необходимо  было  проделать  сразу  после
смерти человека с автоматом. Когда он переступал через него, он обнаружил,
что это один из подручных Карлоса. Это был высокий человек с белой  кожей,
черты его лица были близки к жителям северной  Европы,  во  всяком  случае
ничего латиноамериканского в его облике не было.
     Джейсон спускался к холлу первого этажа,  присматриваясь  к  теням  и
придерживаясь за стену. Потом он остановился и еще раз прислушался. Где-то
внизу послышалось резкое шарканье и короткий скрип. Теперь Борн понял, что
надо делать дальше. Убийца расположился на первом этаже, и  эти  звуки  не
были намеренными, это не было приглашением в очередную западню. Карлос так
или иначе находился в затруднительном положении. У него была сломана кисть
руки и,  возможно,  перебито  колено,  поэтому  он  уже  не  так  свободно
ориентировался в пространстве, сталкиваясь с мебелью или ударяясь о стену,
что заставляло его терять баланс, как терял его сам Борн. Вот  это  ему  и
хотелось выяснить.
     Джейсон вернулся к свежему трупу на ступенях лестницы. Он нуждался  в
минутной  передышке.  Кровь  капля  за  каплей  вытекали  из  него,  и  он
постепенно терял силы. С трудом восстановив дыхание, он вырвал автомат  из
рук мертвеца. Он был готов... Он почти умирал, но был готов.  Ему  уже  не
удастся выйти отсюда: это он тоже понимал. Время не  было  его  союзником.
Конец становился началом: Кейн был для Карлоса, и Дельта  был  для  Кейна.
Оставался лишь один последний вопрос: кто такой Дельта? Но и к этому  Борн
постепенно терял  интерес,  так  как  надвигавшаяся  темнота  должна  была
поглотить и его, и все неразгаданные вопросы... эта темнота давала  мир  и
освобождение от всех вопросов и проблем.
     И вместе с его смертью Мари станет свободной. Достойные  люди  должны
будут понять это, получив объяснение  от  такого  достойного  человека  из
Парижа, чей сын был убит на улице дю Бак, и чья жизнь была разбита. А  что
если произойдет по-иному?
     "В течение последующих нескольких минут, - подумал Джейсон, осторожно
проверяя механизм автомата, -  я  должен  буду  выполнить  свое  обещание,
данное этому человеку, и выполнить соглашение, которое заключил с  людьми,
которых не знал. Если я это  выполню,  то  у  меня  будут  доказательства.
Однажды в этот же день Джейсон Борн  умер,  и  сейчас  он  должен  умереть
снова, но забрав с собой Карлоса".
     Да, он был готов. Борн добрался до узкого  коридора,  который  вел  в
комнату, где был рожден Кейн  и  где  Кейн  должен  умереть,  но,  как  он
предполагал, не один. Он достал из кармана две обычные  сигнальные  шашки,
купленные им в магазине на Лексингтон авеню вместе с одеялами  и  ремнями.
Сняв с них предохранительные головки, он освободил запальные шнуры, поджег
их и направился к двери, прикрывая глаза от слепящего света. Дверь не была
заперта. Убийца тоже приготовился, но когда Борн взглянул на дверь, то  он
уже инстинктивно ощутил ясность мыслей в голове. Он знал  о  существовании
чего-то такого, о чем Карлос даже  не  догадывался.  Это  была  часть  его
прошлого, часть этой комнаты, где родился  Кейн.  Он  мягко  и  решительно
приоткрыл дверь.
     Теперь самое время.  И  он  кинул  горящие  шашки  в  дверь.  Длинная
очередь, выпущенная из "стена", разорвала тишину дома, рассыпаясь тысячами
звуков, которые производили пули, ударявшиеся о стальные листы, из которых
на самом деле была сделана дверь.  Наконец,  была  использована  последняя
обойма и стрельба прекратилась. Борн опустил  руку  на  спуск  автомата  и
толкнул плечом дверь, бросаясь внутрь и стреляя кругами по мере того,  как
катился по полу к своей цели. Обойма быстро опустела.
     Ширма! Тяжелая ширма  была  передвинута  на  середину  комнаты.  Борн
расположился за широким столом, стараясь убраться  из  сектора  возможного
огня. Поднявшись, он резко швырнул бесполезный теперь автомат в  фигуру  в
белом комбинезоне и с белым шарфом на шее.
     Он узнал это лицо! Он видел его раньше! Где? Где? В Марселе?  Нет!  В
Цюрихе? В Париже? Нет! Затем он понял, что эта физиономия известна многим,
а не только ему! Но откуда? Столько же, сколько он знал его, столько же  и
не знает. Но он все-таки знает его! Борн не мог только вспомнить имя!
     Он  передвинулся  за  тяжелый,  покрытый  медью  бар.   Выстрелы   не
прекращались. Вторая пуля разорвала кожу на его левом плече.  Он  выхватил
из-за пояса пистолет. Из него можно было сделать всего лишь три  выстрела,
и один из них должен найти свою основную цель - Карлоса!  Оставался  долг,
который нужно было получить  за  Париж,  и  контракт,  который  необходимо
выполнить. Он достал из кармана пластмассовую  зажигалку  и  поднес  ее  к
занавеске, свисающей рядом с баром. Когда огонь охватил  ее,  Борн  сорвал
занавеску и бросил вправо,  падая  при  этом  влево.  Карлос  выстрелил  в
горящую тряпку, и в тот же миг Борн привстал на колени и дважды  нажал  на
спуск.
     Фигура наклонилась, но  не  упала.  Наоборот,  противник  согнулся  и
выпрямился, как пантера по диагонали вперед, руки его были  вытянуты.  Что
он делает? И тут Джейсон все понял.  Убийца  ухватился  за  край  тяжелой,
отделанной серебром ширмой, стараясь ее повалить. И она  упала  на  Борна,
парализуя его движения.  Отсутствие  возможности  двигаться  напугало  его
больше, чем присутствие Карлоса. Это  внезапное  ограничение  пространства
разбивало на куски его сознание,  отбирало  последние  силы.  И  тогда  он
выстрелил, что-бы уничтожить нескончаемый шум, воцарившийся в его  голове.
И понял, что сделал свой последний выстрел. Последний... Как  и  созданный
по легенде Кейн, Карлос тоже знал, что этот выстрел последний.  Он  считал
все выстрелы.
     Убийца  мертвящими  шагами  приблизился  к  ширме,   держа   пистолет
наготове.
     - Теперь, Дельта, все будет идти  по  расписанию,  которое  установил
лично я.
     Борн выгнулся, быстро повернувшись направо в узком  пространстве.  По
крайней мере, умереть он должен в движении! Выстрелы наполнили  помещение,
горячие иглы посыпались вокруг его шеи, пронизывали его  ноги.  Двигаться!
Двигаться! Внезапно стрельба прекратилась. Вдалеке он услышал звуки ударов
по металлу, которые становились все громче и громче, приближаясь  к  нему.
Последовал  последний  мощный  удар  рядом  с  библиотекой,   за   которым
последовали крики, шум от множества ног и отдаленный вой сирены.
     - Сюда! Он здесь! - закричал Карлос.
     Это было безумием! Убийца указывал приближающимся людям на  него,  на
место,  где  он  находился!  Ничего  более  безумного  он  не   мог   себе
представить.
     Дверь отлетела в сторону и  в  комнату  ворвался  высокий  человек  в
черном пальто. С ним находился кто-то еще, но Джейсон не  мог  из  видеть.
Туман обволакивал его, лишая зрения и скрывая очертания всего окружающего.
Он начал вращаться в пространстве. Быстрее... быстрее... быстрее.
     Но потом он увидел то, чего ему никак не хотелось  видеть.  В  темном
пространстве узкого коридора исчезали широкие плечи убийцы.
     "Карлос".
     Его крики открыли ловушку. Он вновь перевернул ее! В этом  хаосе  ему
удалось исчезнуть!
     - Карлос... - Борн понимал, что его никто не услышит. Из  его  глотки
вырывался лишь неясный хрип: - Этот он... Карлос! - попытался крикнуть  он
еще раз, напрягаясь изо всех сил,  чтобы  извлечь  из  груди  хоть  что-то
похожее на звук.
     В фокусе его зрения возникла еще  одна  фигура.  К  нему  направлялся
хромающий человек, тот самый, который прилетал к нему в  Париж.  Сейчас  у
него  не  оставалось  ничего  для  своей   защиты!   Джейсон   повернулся,
продвинулся ближе к потухшей сигнальной шашке и,  сжимая  ее  как  оружие,
направил на приближающегося человека.
     - Ты ничего  не  понимаешь,  -  пробормотал  хромой  убийца  дрожащим
голосом. - Это мы, Дельта. Я Конклин, и я был не прав. Пойдем с  нами,  мы
тебе не враги. Пойдем с нами...
     - Уйдите от меня! - Борн еще раз перевернулся, забиваясь поглубже под
ширму. - Вы все мои враги! Я Дельта! Кейн для Чарли и  Дельта  для  Кейна.
Что вам еще от меня нужно? Я был и я не был! Я есть и меня нет.
     В этот момент послышался глубокий и тихий голос другого мужчины:
     - Введите ее. Ближе... сюда.
     И тогда он услышал слова, прозвучавшие из  облаков,  окружающих  его,
окружающих Землю, окружающих все вокруг.
     - Джейсон, дорогой, вот моя рука. Возьми ее...
     Мир наступил вместе с темнотой.



                                   ЭПИЛОГ

     Бригадный генерал Кроуфорд отложил папку с документами на диван рядом
с собой.
     - Мне они не понадобятся, - обратился он  к  Мари  Сен-Жак,  сидевшей
напротив него на стуле. - Я множество раз перечитывал их, пытаясь  понять,
где мы были неправы.
     - Генерал, скажите, кто такой Джейсон?
     - Его имя Дэвид Вебб.  Он  был  преуспевающим  офицером  иностранного
отдела, специалистом по Дальнему Востоку,  до  тех  пор  пока  не  ушел  с
государственной службы пять лет назад.
     - Почему это случилось?
     - Отставка по соглашению. Его работа в "Медузе"  исключала  службу  в
Госдепартаменте. "Дельта" не мог садиться  за  стол  переговоров  рядом  с
дипломатами.
     - Он был, как все говорят, в этой "Медузе"?
     - Да. Я тоже там был.
     - В это трудно поверить, - удивилась Мари.
     - Он потерял все, что у него было. Эта работа была  для  него  лучшим
выходом.
     - Что вы имеете в виду?
     - Его семью... Его жена была родом  из  Таиланда.  У  них  было  двое
детей: мальчик и  девочка.  Жили  они  неподалеку  от  Пномпеня  в  долине
Меконга. Однажды неизвестный самолет сбросил бомбы и вся семья погибла.
     - О, боже мой! И чей же это был самолет?
     - Этого не удалось узнать до сегодняшнего дня. Ни Ханой, ни Сайгон не
взяли на себя ответственность. С тех пор Вебб и был связан с "Медузой". Он
стал специалистом по самым опасным и сложным операциям. Он  превратился  в
Дельту.
     - Это тогда он встретил де Анжу?
     - Да, но чуть позже. Северный Вьетнам обещал за него большую  награду
и, естественно, что и среди наших людей были такие, кто не  останавливался
перед любой возможностью заработать. Когда Ханой узнал,  что  его  младший
брат находится в Сайгоне, то  они  выкрали  лейтенанта  Гордона  Вебба,  и
послали в Сайгон информацию, что он находится в секторе  "Там-Квуан".  Это
была ловушка, в которую хотели заманить Дельту. В группе, которую он повел
в "Там-Квуан", был двойной агент, вьетнамец,  который  знал  район  и  был
проводником. Де Анжу был в этой группе на  связи.  Кроме  этого  в  группе
имелся еще один двойник. Это был белый человек с темным прошлым.  В  конце
концов, Дельта нашел способ разоблачить их обоих. Вьетнамец сумел убежать,
а белый был убит.
     - А кем был этот человек? - Мари не сводила глаз с Кроуфорда.
     -  Джейсон  Борн.  Он  был  выходцем  из  Сиднея.  Торговал  оружием,
наркотиками и имел массу неприятностей с полицией.  В  интересах  "Медузы"
было похоронить обстоятельства его  смерти.  Через  несколько  лет,  когда
создавался Тредстоун, Вебб был отозван назад. В этот период он и  присвоил
себе  имя  Джейсон  Борн.  Нам  казалось,  что  проследить   всю   цепочку
подстановок невозможно. Он взял имя человека, который пытался продать  его
вьетнамцам, и которого он прикончил в секторе "Там-Квуан".
     - Где же он находился, когда его  отзывали  для  участия  в  операции
Тредстоун? Чем он занимался?
     -  Учился  в  небольшом   колледже   в   Нью-Гэмпшире.   Жил   весьма
изолированно. Но кроме всего этого, мисс, я хотел  бы,  чтобы  вы  поняли:
есть один вопрос, который должен  быть  разрешен  вполне  однозначно.  Это
приказ Белого Дома.
     - Защита? - произнесла она, но в ее вопросе было только утверждение.
     - Да. Он должен все время  жить  под  охраной.  Сколько  времени  это
продлится никто не знает.
     - Объясните поподробней.
     - Он единственный человек, который  видел  Карлоса  как  Карлоса.  Он
знает, как тот выглядит, но это скрыто  в  глубинах  его  памяти.  Из  его
заявления мы поняли, что Карлос хорошо известен многим людям, но никто  не
знает, что это именно он. В один прекрасный день его физиономия  попадется
на глаза Веббу... Но это может произойти не скоро. Только тогда, когда  он
полностью осознает себя.


     Мари подошла к широкому окну коттеджа, выходящего на залив.
     Дом был окружен дюнами и охраной. Через каждые 50 футов  располагался
человек с оружием.
     Мари увидела его внизу  на  пляже.  Месяцы,  проведенные  в  клинике,
сделали свое дело. Он окреп, но ночные кошмары все  еще  не  прекращались,
правда с убывающей частотой. Доктор  Панов  надеялся  на  успех.  Картины,
которые видел он, становились все более и более отчетливыми.  Их  значение
для него становилось все более и более понятным даже там, где раньше  были
полные провалы.
     Что это там случилось? Он неожиданно  бросился  в  воду  и  закричал,
после чего выскочил на пляж. Вооруженная охрана не понимала, что ей сейчас
делать. Он побежал  по  мокрому  песку  по  направлению  к  коттеджу.  Что
случилось?
     Мари застыла, приготовившись к моменту, которого они постоянно ждали,
приготовилась, как к неожиданным выстрелам.
     Он быстро прошел через дверь, учащенно дыша и  стараясь  не  спешить.
Когда он взглянул на нее, Мари удивилась, так как еще никогда не видела  у
него такого ясного взгляда. наконец, он  заговорил  очень  тихо,  но  Мари
услышала его.
     - Меня зовут Дэвид...
     Она медленно двинулась к нему навстречу.
     - Привет, Дэвид!




                              Роберт ЛАДЛЕМ

                          ИДЕНТИФИКАЦИЯ БОРНА - 2




                                    1

     Коулун, одна из густонаселенных пограничных областей Китая, скорее по
духу, чем территориально относится к Северному Китаю, несмотря на грубую и
необоснованную практику искусственных политических барьеров. Земля и  вода
здесь всегда едины. Это духовное завещание предков  на  протяжении  многих
веков определяло живущим здесь людям порядок их жизни,  складывающийся  из
порядка использования земли и  воды,  который  не  смогли  изменить  такие
бесполезные для них понятия, как свобода или тюрьма.  Единственный  смысл,
которому здесь подчиняются все - это  выживание.  И  ничего  другого.  Все
остальное - это навоз, который должен быть выброшен на бесплодную землю.
     Солнце уже клонилось к закату и над Коулуном, и над заливом Виктория,
до самого острова Гонконг. Вечерняя  мгла  медленно  сгущалась,  прикрывая
дневной хаос. Крики суетливых уличных торговцев  становились  тише,  будто
приглушенные надвигающимися сумерками, а спокойные и солидные бизнесмены в
верхних этажах холодных сказочных  дворцов  из  стекла  и  стали,  которые
обрамляли горизонт колонии, уже заканчивали серии  традиционных  жестов  и
коротких улыбок, обычно сопровождающих молчаливое сотрудничество в течение
дня.
     Все свидетельствовало о приближении ночи, и  подслеповатое  оранжевое
солнце, лениво пронзавшее огромную рванную стену облаков  на  западе,  уже
оставляло на время эту часть света.
     Скоро темнота покроет почти все небо, и только внизу, у самой  земли,
зажженные человеческой изобретательностью, яркие огни  будут  ослепительно
сиять, освещая сушу и воду, которые с наступлением ночи не перестают  быть
местом бурления беспокойной жизни.
     И в бесконечном шумном ночном карнавале начнутся другие игры, которые
человечество должно было бы отвергнуть с первых минут сотворения мира.  Но
кто мог тогда предвидеть это? Кто это знал? Кто заботился об  этом?  В  те
далекие времена смерть еще не превратилась в товар.
     Небольшая моторная лодка, оснащенная мощным двигателем, который  явно
противоречил  ее  обшарпанному  виду,  миновав  канал,   быстро   обогнула
небольшой  мыс  и  направилась  прямо  к   заливу.   Для   невнимательного
наблюдателя это был просто еще один рыбак, отправившийся в  этот  вечерний
час попытать счастья. Эта ночь, как и многие другие,  могла  принести  ему
счастье,  возможно  при  перевозке  марихуаны   и   гашиша   из   Золотого
Треугольника или ворованных алмазов из Макао. Кто знает? На  таком  мощном
моторе он мог заработать гораздо больше, чем под парусом.  Даже  китайские
пограничники и морские  патрули  никогда  не  стреляли  по  таким  лодкам,
имевшим весьма непритязательный вид, потому что не были уверены, по  какую
именно сторону границы живет семья, поджидающая ее возвращения. Пусть  они
плывут, плывут туда и сюда.
     Тем временем маленькое судно с  прикрытой  брезентом  кабиной,  резко
сбавило скорость и  начало  осторожно  пробираться  сквозь  многочисленную
беспорядочно разбросанную флотилию джонок  и  сампанов,  возвращающихся  к
своей переполненной стоянке в Абердин. Владельцы лодок громкими и злобными
криками  выражали  возмущение   таким   грубым   поведением   неожиданного
пришельца, посылая проклятия и его мощному двигателю, и его  курсу.  Затем
неожиданно каждая лодка затихала, как только грубый нарушитель спокойствия
проплывал  мимо.  Видимо,  что-то  было  там  под  брезентом  такое,   что
заставляло людей погасить вспышки неожиданного гнева.
     Теперь  лодка  вошла  в  неосвещенное  пространство  залива,  которое
походило на широкий канал, ограниченный с правой  стороны  огнями  острова
Гонконг, а с левой - огнями Коулуна. Когда через три минуты мотор  перешел
на самый низкий  регистр,  лодка  достигла  Коулуна  и  пришвартовалась  к
свободному месту в районе набережной Чжан Ши Цзян, одному из самых  шумных
и дорогих мест в колонии, где  все  было  подчинено  закону  прибыли,  где
уважался только доллар.
     На  лодку  никто  не  обратил  внимания,  все  были   заняты   одним:
"расставляли ловушки" на туристов с целью получить от них как можно больше
денег. Кого могла заинтересовать эта старая посудина?
     Но именно в этот момент, когда прибывшие на лодке  стали  сходить  на
берег, шум и суета в этом месте пристани стали понемногу затихать. Громкие
крики смолкали под взглядом тех, кто были ближе  всех  к  причалу,  и  уже
могли разглядеть фигуру, поднимающуюся на пирс по черной, покрытой  нефтью
и маслом лестнице. Судя по одежде, поднимавшийся по лестнице был  монахом.
На нем был белый халат, который хорошо подчеркивал стройность его  фигуры.
Рост его был около шести футов, что, может быть, и многовато  для  чужака.
Почти полностью закрытое лицо было трудно разглядеть,  но  в  те  моменты,
когда ночной бриз слегка сносил белый капюшон, покрывавший его голову, все
наблюдавшие за ним вдруг сталкивались с взглядом его глаз. Это были  глаза
фанатика. В эти мгновения каждый, кто  видел  его,  понимал,  что  это  не
просто монах. Это был хешанг, один из немногих, выбранных для великих  дел
теми, кто был посвящен и кто увидел внутреннюю силу молодого монаха. И  не
имело значения, что этот монах был высоким и стройным,  а  в  его  глазах,
горящих огнем, было мало смирения. Как правило, такой человек  обращал  на
себя внимание, за которым следовало почитание, переходящее в поклонение со
страхом и трепетом.
     Возможно, этот хешанг относился к  одной  их  тех  мистических  сект,
которые странствовали по холмам и лесам Гуанджи, или же он  принадлежал  к
религиозной общине, скрывавшейся  в  далеких  горах  Королевского  Гайяна,
потомков тех, кто некогда жил на неприступных Гималаях, навсегда  посвятив
себя изучению мрачных непонятных учений.
     Тем временем таинственный человек  в  белых  одеждах  монаха-фанатика
медленно прошел через расступившуюся толпу,  миновал  причал  парома  Стар
Ферри и растворился в адской сутолоке набережной  Чжан  Ши  Цзян,  как  бы
разрешая продолжить истерию ночной жизни, которая  возобновилась  с  новой
силой.
     Монах-священник, а  именно  такое  ощущение  вызвал  этот  человек  у
окружающих, последовал в восточном направлении по Солсбери Роуд,  пока  не
поравнялся с отелем "Полуостров", чья  белая  элегантность  проигрывала  в
соревновании с современным окружением. Там монах свернул по направлению  к
Натан Роуд, где начиналась знаменитая, всегда многолюдная Голден Майлс.  И
туристы,  и  местные  жители  в   равной   мере   обращали   внимание   на
величественную фигуру служителя культа, когда он проходил  по  заполненным
народом  набережным  и  переулкам,  где,  в  основном,  были   расположены
многочисленные магазинчики, кафе и рестораны.  Так  он  шел  около  десяти
минут сквозь окружающий его кричащий карнавал, посматривая по  сторонам  и
при каждом взгляде делая легкие поклоны головой, иногда -  раз,  иногда  -
два раза, как бы отдавая молчаливые приказы одному и  тому  же  невысокому
мускулистому чжуану, который неотступно сопровождал монаха. Он то следовал
сзади него, то вдруг бойко проходил вперед, обгоняя его  быстрым,  похожим
на  танец,  шагом,  все  время  оборачиваясь,  чтобы  успеть   перехватить
указания, поступающие от напряженных глаз своего хозяина.
     Вот последовал еще один приказ: два коротких кивка. Это  произошло  в
тот момент, когда монах свернул к ярко  и  кричаще  оформленному  входу  в
кабаре. Сопровождающий его чжуан остался на улице, скромно сложив руки под
широким халатом. Его глаза осторожно и внимательно изучали  шумную  ночную
улицу, оживления которой он не мог понять. Это было безумие!  Оскорбление!
Но он был "тади", в его обязанности входила защита священника-монаха, даже
ценой собственной жизни,  и  поэтому  его  собственные  чувства  не  имели
никакого значения. Внутри кабаре висели плотные облака  сигаретного  дыма,
которые подсвечивались бликами от цветных светильников, и через  весь  зал
бежали разноцветные световые дорожки, сходящиеся у возвышения эстрады, где
через мощные динамики изрыгались грубые  звуки  панк-музыки,  разбавленные
мелодиями Дальнего Востока.
     Монах спокойно постоял некоторое время,  будто  изучая  этот  большой
переполненный зал. Несколько  посетителей,  в  разной  степени  опьянения,
разглядывали его из-за столиков. Некоторые из них бросали  в  его  сторону
мелкие монеты, прежде чем отвернуться от дверей, а другие  вставали  из-за
столов, оставляли деньги рядом с выпивкой и направлялись к  двери.  Хешанг
заметно действовал  на  окружающих,  но  этот  эффект  явно  не  устраивал
тучного, одетого в смокинг, человека, направлявшегося к нему.
     - Могу ли я предложить  Вам  свои  услуги,  первый  среди  святых?  -
спросил управляющий этим злачным местом.
     Монах наклонился вперед и что-то очень тихо проговорил на ухо  своему
неожиданному собеседнику. Среди  произнесенных  шепотом  слов  можно  было
уловить чье-то имя. Глаза управляющего  мгновенно  округлились,  изменился
весь  его  облик.  Он  вежливо  поклонился  и  попросил  монаха  пройти  к
маленькому  столу  недалеко  от  стены.  Тот  кивнул  в  знак  согласия  и
проследовал за  тучным  китайцем  к  указанному  месту,  в  то  время  как
ближайшие к нему посетители выражали свое откровенное неудовольствие.
     Тем временем управляющий вновь поклонился и  заговорил  с  почтением,
которого, однако, явно не ощущал внутри себя:
     - Будут ли какие-нибудь просьбы, первый из святых?
     - Козьего молока, если это возможно, а  если  нет,  то  простой  воды
будет вполне достаточно. Я благодарю вас.
     - Это наша обязанность - услужить Вам, - произнес человек в смокинге,
медленно удаляясь, не переставая кланяться и следя за тем, чтобы его  речь
была, как можно мягче и выразительней. Но большого значения,  как  он  сам
мог заметить, это не имело. Оказалось, что этот  высокий,  одетый  во  все
белое, монах был знаком с самим лоабанем, и одно это  уже  объясняло  все.
Ведь он при своем появлении назвал  имя  этого  могущественного  человека,
которое с уважением произносили не только в районе Голден Майлс.  А  кроме
того, это был особенный вечер, так как этот самый тайпин находился  здесь,
в одной  из  задних  комнат  кабаре,  о  которой  мало  кто  знал.  Однако
управляющий не мог по собственному желанию сообщить своему тайному гостю о
прибытии монаха, для этого были другие люди. Этой ночью  все  должно  было
быть очень строго, именно на этом настаивал его высокий гость, и  поэтому,
когда он сам захочет увидеть монаха, кто-то из его людей придет  и  скажет
об этом. Так должно быть. Такова тайная  жизнь  одного  из  могущественных
финансистов Гонконга,  тайпина,  или  лаобаня,  как  привыкли  уважительно
называть его те, кто почитал его больше, чем бога.
     - Быстро пошли человека с кухни в соседнюю лавку за козьим молоком, -
распорядился управляющий, обращаясь к старшему официанту, - и  скажи  ему,
чтобы он сделал это быстро-быстро, от этого будет  зависеть  существование
всего его потомства.
     А монах в это время  тихо  и  скромно  сидел  за  столом.  Его  глаза
фанатика теперь стали  более  кроткими,  и  он  со  смирением  разглядывал
окружавшую его суету чужой пустой жизни.
     Неожиданно монотонное мерцание цветных  бликов  было  нарушено  яркой
вспышкой. Это на некотором расстоянии от монаха за одним из столов  кто-то
вдруг зажег угольную спичку. За ней последовала вторая,  затем  -  третья.
Эта последняя была поднесена к длинной черной сигарете. Эти короткие яркие
вспышки  привлекли  внимание  монаха.   Он   медленно   повернул   голову,
по-прежнему покрытую  капюшоном,  в  том  направлении,  где  в  клубах  за
небольшим отдельным столом сидел небритый, неряшливо одетый китаец.  Когда
их глаза встретились, монах едва заметно, скорее даже  равнодушно,  кивнул
головой.
     Через несколько секунд стол, за которым сидел безалаберный курильщик,
был весь в огне. Горело все, что могло гореть: салфетки, меню,  корзиночки
для  цветов...  Китаец  закричал,  видимо  от  испуга,  и  резким   ударом
перевернул стол в тот момент, когда обезумившие официанты  уже  бежали  со
всех сторон к начинавшемуся пожару.  Посетители  стали  покидать  соседние
столы по мере того, как огонь  приближался  к  ним  по  полу.  Управляющий
вместе с старшими официантами кричали и суетились, стараясь сохранить хотя
бы видимость порядка. Внезапно возникший пожар получил  новое  неожиданное
продолжение.  Два  старших  официанта  налетели  на  поджигателя  с  целью
утихомирить его. Но он, нанося им резкие удары руками и  ногой  по  шее  и
почкам, отбросил их в сторону сбившихся плотной группой посетителей.
     Началась паника и хаос, во время которого  зачинщик  схватил  стул  и
запустил его в подбегавших на помощь официантов.  И  мужчины,  и  женщины,
все, кто только мог, бросились к дверям. Рок-группа тоже  покинула  сцену.
Разгул страстей нарастал, и в этот момент китаец вновь взглянул в  сторону
маленького стола у стены. Монах  исчез.  Небритый  чжуан  схватил  стул  и
швырнул его вдоль зала. Куски дерева и  осколки  стекла  брызнули  во  все
стороны, а китаец запустил в публику оставшуюся я у него в руках ножку  от
стула. Едва ли прошло даже несколько минут, но это время решило все.
     Монах прошел через дверь,  расположенную  в  дальнем  конце  стены  и
ведущую к внутренним помещениям. Миновав порог, он  быстро  закрыл  ее  за
собой, приспосабливая зрение  к  тусклому  свету  длинного  узкого  холла,
открывшегося перед ним. Его правая рука была напряжена и скрыта в складках
свободно свисающей одежды, у пояса, а левая прижата к груди и тоже закрыта
белой тканью. В дальнем конце коридора, не более чем в двадцати пяти футах
от монаха, от стены отделилась фигура человека, Его правая рука  уже  была
опущена  под  пиджак,  готовая  выхватить  из  плечевой   кобуры   тяжелый
автоматический пистолет. Монах очень медленно  и  спокойно  кивнул  ему  и
продолжал двигаться вперед изящным шагом, обычно  принятым  в  религиозных
процессиях. Кивки головой, напоминавшие поклоны, не прекращались.
     - "Амиту-фо-у,  Амито-фо-у",  -  вновь  и  вновь  повторял  он  тихим
спокойным голосом  по  мере  того  как  приближался  к  стоявшему  в  тени
человеку. - Кругом мир и покой, все находится в мире друг с другом, такова
воля духов.
     Человек, охраняющий коридор, теперь передвинулся ближе  к  двери.  Он
направил оружие вперед,  в  сторону  неожиданного  гостя  и  заговорил  на
кантонском диалекте:
     - Вы заблудились, святой отец? Уходите, сюда никому нельзя!
     - "Амито-фо-у, Амита-фо-у..."
     - Уходи отсюда немедленно! -  только  и  смог  произнести  человек  у
дверей.
     Монах едва уловимым быстрым движением выхватил из складок  одежды  на
своем поясе нож с узким и длинным лезвием и мгновенно отрубил кисть  руки,
в которой был пистолет. Почти без остановки лезвие проделало  молниеносный
путь по обратной дуге, перерезав человеку горло. Фонтан  крови  вместе  со
струей воздуха вырвался наружу в тот момент, когда  его  голова  свалилась
набок. Монах осторожно опустил труп на пол. Без  малейшего  замешательства
убийца спрятал  нож  за  пояс,  а  из-за  широких  складок  халата  достал
компактный автомат  системы  "Узи",  магазин  которого  вмещал  достаточно
патронов для того, что он сибирался сделать. В следующий момент он  поднял
ногу, ударил в дверь с силой дикой  горной  кошки  и  ворвался  в  комнату
одновременно с широко распахнувшейся дверью. Он увидел там именно то,  что
и ожидал.
     Пять мужчин сидели вокруг полированного стола. Около  каждого  стояли
чашки с чаем и  невысокие  стаканы  с  виски.  Бумаги  и  записные  книжки
отсутствовали, и единственным средством общения были только глаза  и  уши,
что само по себе говорило о серьезности этой  странной  встречи.  По  мере
того как каждый из присутствующих поднимал удивленные глаза в  направлении
открывшейся двери, лица искажались от леденящего ужаса. Двое хорошо одетых
людей, скорее всего торговцев, попытались было опустить  правую  руку  под
пиджак, в тот же момент привставая со стульев, третий  попытался  укрыться
под столом, а оставшиеся двое, вскочив с мест, с  криком  бросились  вдоль
обшитых шелком стен в безнадежной попытке отыскать хоть какое-то  убежище.
Автоматная очередь настигла всех пятерых. Кровь стекала из  многочисленных
ран на пол, на полированную поверхность стола, брызгала на стены,  отмечая
пришествие смерти, подводящей трагический итог встречи. Все было кончено в
считанные секунды.
     Монах-убийца  внимательно  осмотрел  результат  проделанной   работы.
Удовлетворенный,  он  опустился  около  большой,  еще  не  впитавшейся   в
деревянный пол лужи крови и некоторое временя водил  указательным  пальцем
по ее поверхности. Достав из кармана темный лоскут  шелковой  материи,  он
прикрыл им свою каллиграфию, а затем встал и выбежал из комнаты,  на  ходу
расстегивая белый халат.
     Когда он добежал до дверей, ведущих в общий зал кабаре, белые  одежды
были уже расстегнуты. Он надежно спрятал нож,  закрепив  его  в  чехле  за
поясом, затем запахнул расстегнутые полы халата и  вошел  в  зал.  Хаос  и
паника  там  все  еще  не  прекратились.  Да  и  почему  они  должны  были
прекратиться, если он отсутствовал всего  около  тридцати  секунд,  а  его
человек, работающий в зале, был тоже специалистом своего дела.
     - "Фа-а-й-ди!" - кричал небритый китаец, переворачивая очередной стол
и бросая зажженную спичку на пол. Теперь он был в десяти футах  от  только
что вернувшегося в зал монаха.
     - Полиция будет здесь с минуты на минуту! Бармен только что звонил по
телефону, я сам видел это! - сообщил он.
     Монах-убийца  сбросил  уже  расстегнутый  халат  и  сорвал   капюшон,
прикрывавший голову. В диком мерцающем свете его  лицо  теперь  напоминало
ужасающую маску, похожую  на  разукрашенные  лица  музыкантов  рок-группы.
Резкий грим оттенял его глаза,  подчеркивая  их  искаженную  форму  белыми
линиями на фоне лица, имевшего неестественно коричневый цвет.
     - Следуй впереди меня! - скомандовал  он  поджигателю,  бросив  халат
вместе с автоматом на пол около двери, одновременно снимая  с  рук  тонкие
хирургические перчатки. Их он убрал в карман брюк.
     Полиция могла появиться очень быстро. Убийца уже  бежал  за  небритым
китайцем, который расчищал ему путь к  отступлению,  расталкивая  толпу  у
входных дверей кабаре.
     Когда они вырвались на улицу, то им пришлось  прорываться  еще  через
одну  толпу,  чтобы  присоединиться  к  поджидавшему  их   коренастому   и
мускулистому китайцу. Он подхватил за руку  своего  уже  лишенного  своего
духовного сана  подопечного,  и  все  трое  побежали  в  ближайший  темный
переулок. Там они остановились, и "слуга" из-под  своего  широкого  халата
достал два полотенца: одно мягкое и сухое, а второе, в пластиковом пакете,
было влажным и мело ярко выраженный парфюмерный запах. Убийца вынул мокрое
полотенце и вытер им  грим  с  шеи  и  лица.  Он  повторил  эту  процедуру
несколько раз, пока его кожа не приняла естественный белый оттенок.  После
этого он вытерся сухим полотенцем. Поправив галстук и рубашку, он привел в
порядок волосы.
     - "Джа-у!" - приказал он двум своим помощникам, и они быстро  исчезли
в темноте переулков.
     А вскоре хорошо одетый европеец появился среди гуляющих на набережной
Чжан Ши Цзян, чтобы раствориться в этой узкой  полосе  экзотической  ткани
Востока.


     Внутри кабаре возбужденный управляющий бранил  бармена,  который,  не
посоветовавшись с ним, позвонил в полицию. Общий  хаос  и  разгром  внутри
кабаре на какое-то время заставили  его  забыть  о  самом  важном  событии
сегодняшнего вечера.
     Внезапно все мысли  о  пожаре  и  свалке  улетучились,  когда  взгляд
управляющего упал на ком белой материи,  брошенный  на  пол  около  двери,
ведущей во внутренние комнаты кабаре. Белая одежда,  очень  белая  одежда.
Монах?! Дверь?! Лаобань! Совещание! Эта цепочка слов мгновенно сложилась у
него в голове, вырывая из оцепенения, вызванного беспорядками, и возвращая
к реальному восприятию  действительности.  Его  дыхание  стало  тяжелым  и
прерывистым, на лице  выступили  капли  пота,  и,  пересиливая  страх,  он
бросился между столами по направлению к брошенной на полу одежде. Когда он
добрался до нее и опустился на  колени,  его  глаза  округлились,  дыхание
остановилось: он увидел вороненый ствол автомата  между  складками  белого
халата. И что окончательно добило  его,  так  это  мелкие  брызги  еще  не
высохшей крови, покрывающие брошенную одежду.
     - О, будь  ты  проклят,  христианский  Бог!  -  произнес  только  что
подошедший брат управляющего, глядя, как тот пытается  высвободить  оружие
из ткани.
     - Идем! - наконец решительно произнес управляющий, поднимаясь с колен
и направляясь к двери.
     - Но полиция! Один из нас должен остаться, чтобы говорить с ними, все
объяснить и, если понадобится, хоть как-то умиротворить, сделать все,  что
в наших силах, чтобы замять скандал!
     - Очень даже может оказаться, что мы уже ничего  не  сможем  сделать,
кроме как отдать им свои головы! Идем! Быстро!
     Внутри слабо освещенного коридора  он  увидел  первое  доказательство
правильности своих опасений. Убитый  охранник  лежал  в  луже  собственной
крови, а его оружие валялось рядом, все еще сжимаемое остатками его  руки.
В комнате, где происходила таинственная встреча, картина  окончательно  не
оставляла сомнений.
     Пять окровавленных трупов лежали в различных позах  в  разных  местах
комнаты,  создавая  кровавый  интерьер.  Один  из  них   вызвал   особенно
пристальное внимание дрожащего от страха управляющего.  Он  приблизился  к
нему и своим платком вытер залитое кровью лицо, или, вернее,  то,  что  от
него осталось. Вглядевшись в  проступившие  черты,  управляющий  отрешенно
прошептал:
     - Мы погибли, погиб Коулун, погиб Гонконг. Все, все погибло.
     - Что?
     -  Этот  убитый  человек  был  вице-премьером  Народной   Республики,
преемником самого Председателя.
     - Посмотри сюда! - неожиданно торопливо произнес его брат, бросаясь к
телу мертвого лаобаня. Рядом с изрешеченным  пулями  трупом  лежал  черный
шелковый платок. Он был расправлен  и  закрывал  часть  поверхности  пола,
белый рисунок на черном  фоне  материи  был  местами  покрыт  проступившей
кровью, создавая жуткий орнамент. Брат управляющего, поднял платок и почти
задохнулся, когда увидел надпись, сделанную в окровавленном круге: Джейсон
Борн.
     Управляющий подбежал к нему.
     - Великий христианский Бог! - едва смог он проговорить. Все его  тело
дрожало. - Он вернулся. Убийца вновь вернулся в Азию!  Джейсон  Борн!  Его
вернули назад!



                                    2

     Солнце  уже  опустилось  за  вершины  центрального  Колорадо,   когда
вертолет класса "Кобра" вынырнул из последних ослепительных  его  лучей  и
подобно  силуэту  фантастической  птицы  скользнул  вниз,  направляясь   к
специально оборудованной бетонированной  площадке,  которая  находилась  в
нескольких сотнях ярдов от большого дома, имеющего форму прямоугольника  и
построенного из прочного дерева.  Рядом  с  этим  домом  не  было  никаких
строений, кроме закамуфлированных генераторных установок и средств  связи.
Высокие деревья плотной стеной отделяли его от  остального  мира.  Пилоты,
управляющие  этим  высоко   маневренным   вертолетом,   являющимся   здесь
единственным средством транспортировки  людей  и  грузов,  подбирались  из
специального офицерского корпуса в Колорадо  Спрингс.  Каждый  из  пилотов
имел  чин  не  ниже  полковника,  а  само  утверждение   на   эту   работу
согласовывалось с Советом Национальной Безопасности в Вашингтоне. Ни  один
из них никогда не говорил о маршрутах своих  полетов.  Очередное  полетное
задание экипаж, как  правило,  получал,  когда  машина  уже  находилась  в
воздухе. Место расположения этого странного дома не было  отмечено  ни  на
одной карте, находящейся в свободном обращении, а  средства  связи  с  ним
были надежно скрыты как от врагов, так и от  союзников.  Секретность  была
абсолютной,  чего  требовало   особое   назначение   этого   дома.   Здесь
располагались люди, занимавшиеся разработкой стратегических операций,  чья
работа была столь ответственна и деликатна, что они не могли, опять-таки в
целях обеспечения секретности работ, встречаться открыто в государственных
учреждениях, где уже сам факт  их  встречи,  зафиксированный  посторонними
лицами, мог рассматриваться как утечка информации.
     Наконец,  с  последними  движениями  лопастей  винта,  двери  "Кобры"
открылись. На землю была спущена стальная лестница, по  которой  спустился
вниз, прямо  под  лучи  ярких  прожекторов,  немного  смущенный  и  чем-то
обеспокоенный   человек.   Его   сопровождал   генерал-майор,   одетый   в
общевойсковую форму. Человек в гражданском костюме был достаточно стройный
мужчина средних лет и среднего роста. На нем был костюм в мелкую  полоску,
белая рубашка и шерстяной ирландский галстук. Он последовал за офицером, и
они вместе прошли  по  цементной  дорожке  к  боковой  двери  дома.  Дверь
открылась немедленно, как только они приблизились  к  ней.  Однако  внутрь
дома вошел только человек в штатском, а генерал кивнул ему, с тем типичным
выражением, которое военные используют для гражданских лиц  или  офицеров,
имеющих равное с ними звание.
     - Приятно было познакомиться с Вами,  мистер  Мак-Алистер,  -  сказал
генерал. - Теперь кто-нибудь другой отвезет Вас назад.
     - Вы не войдете вместе со мной? - поинтересовался штатский.
     - Я никогда не входил туда, - воскликнул, улыбаясь, генерал.  -  Все,
что я делаю, это убедившись, что вы - это вы, я доставляю вас из пункта  А
в пункт Б.
     - Звучит как будто бы вы зря занимаете должность, генерал.
     - Нет, уверяю вас. На  самом  деле  у  меня  есть  еще  масса  других
обязанностей,  -  добавил  военный  без  дальнейших  комментариев.  -   До
свиданья.
     Мак-Алистер вошел  внутрь  дома  и  очутился  в  длинном,  отделанном
деревянными панелями коридоре. Здесь его сопровождал уже человек в обычном
костюме, по всем внешним признакам принадлежавший к службе безопасности.
     - Надеюсь, что полет прошел удачно, сэр? - спросил он.
     - Разве может кто-нибудь точно ответить на этот вопрос?
     Человек рассмеялся.
     - Сюда, пожалуйста, сэр.
     Они прошли прямо до  конца  коридора  и  остановились  перед  двойной
дверью, в правом и левом верхних углах которой светились небольшие красные
лампочки. Это была либо система управления  видеокамерами,  либо  средства
сигнализации. Эдвард Мак-Алистер никогда не видел этих приборов с тех пор,
как почти два года назад покинул Гонконг, и  то  только  потому,  что  был
направлен для консультаций и налаживания деловых  контактов  с  британской
МИ-6. Сопровождающий его  человек  постучал  в  дверь.  Последовал  легкий
щелчок, после которого он открыл правую половину.
     - Еще один ваш гость, сэр, - доложил он.
     - Благодарю вас, - раздался голос из глубины комнаты.
     Удивленный, Мак-Алистер мгновенно узнал его.  Он  многократно  слышал
его раньше с экранов телевизоров и в передачах радиостанций. Но сейчас,  к
сожалению, времени на воспоминания не оставалось.
     Седовласый, безукоризненно одетый мужчина, с глубокими  морщинами  на
слегка вытянутом  лице,  вполне  хорошо  выглядящий  в  свои  семьдесят  с
небольшим лет, поднялся из-за  просторного  стола  и  с  протянутой  рукой
направился навстречу Мак-Алистеру.
     - Как хорошо, что  вы  наконец  появились  здесь,  господин  помощник
Госсекретаря. Позвольте, я сам представлюсь вам. Раймонд Хэвиленд.
     - Я уже догадался, с кем я встречаюсь, господин  посол.  Это  большая
честь для меня.
     - Посол без портфеля, Мак-Алистер, не  очень  большая  честь,  но,  в
конце концов, у нас впереди есть кое-какая работа.
     - Я просто не могу себе представить ни одного Президента  Соединенных
Штатов за последние двадцать лет,  который  мог  бы  справиться  со  всеми
делами без вас.
     - Может быть, и даже скорее всего, что в этом замечании  есть  немало
путаницы, но учитывая ваш опыт в государственных делах, я  думаю,  что  вы
знаете лучше меня то, о чем говорите.
     Дипломат повернулся к столу.
     -  Я  хочу  представить   вам   Джона   Рейли.   Он   один   из   тех
высокоинформированных людей, без содействия которых  нам  было  бы  трудно
контактировать с Советом Национальной  Безопасности.  Его  присутствие  не
очень пугает вас?
     - Надеюсь, что нет, - ответил Мак-Алистер, пересекая  комнату,  чтобы
пожать руку Рейли, который уже поднялся с кресла, стоявшего около стола. -
Рад видеть вас, мистер Рейли.
     - И я вас, господин помощник Госсекретаря, - произнес полный  человек
с копной рыжих волос, которые постоянно падали ему на лоб.
     При этом его глаза за стеклами очков в тонкой стальной оправе  отнюдь
не излучали радушие. Они были жесткими и холодными.
     - Мистер Рейли  находится  здесь,  -  продолжил  пояснения  Хэвиленд,
возвращаясь к столу и указывая Мак-Алистеру на свободное кресло справа,  -
для того чтобы убедиться в правильности моего подхода  к  проблеме  и  для
решения ряда вопросов. Я поясню, как я это  понимаю:  существуют  вещи,  о
которых я сам могу говорить с вами, существуют вещи, о которых я  говорить
не могу, и существуют вещи, о которых может говорить только мистер Рейли.
     Наконец посол сел на свое место.
     - И если это звучит очень загадочно для вас,  господин  помощник,  то
боюсь что большей информации я просто не могу пока  предоставить  вам  при
сегодняшнем положении дел.
     - Все, что произошло в течение последних пяти часов, когда я  получил
распоряжение  вылететь  на  военно-воздушную  базу  Эндрюс,  было   полной
загадкой, господин Хэвиленд. У меня нет никаких догадок, по какой  причине
я нахожусь здесь.
     - Тогда разрешите мне пояснить вам это в самых общих чертах, - сказал
дипломат, глядя на Рейли и наклоняясь над столом. - Сейчас вы должны  быть
готовы выполнить  поручение  чрезвычайной  важности,  которое  затрагивает
интересы нашей страны, а может быть и более широкие интересы, и которое по
всей сложности превосходит все,  с  чем  вы  сталкивались  за  годы  своей
государственной службы.
     Мак-Алистер продолжал изучать аскетичное лицо  Хэвиленда,  неуверенно
подбирая слова для ответа.
     -  Моя  служба  в  Госдепартаменте  была  связана  с  самыми  разными
вопросами, которые, как я убежден, я решал достаточно профессионально.  Но
сейчас мне трудно говорить об области, пока еще остающейся неизвестной. По
правде говоря, возможность выполнить работу никогда не появляется сама  по
себе.
     - Одна из таких возможностей сейчас как раз появилась, - прервал  его
Хэвиленд. - И вы, как никто другой, подготовлены к ее реализации.
     - Каким образом? Почему вы так считаете?
     - Я имею в виду  Дальний  Восток,  -  ответил  дипломат  со  странной
интонацией в голосе, как будто в самом его ответе содержался новый вопрос.
- Вы работаете в  Госдепартаменте  около  двадцати  лет,  с  тех  пор  как
защитили диссертацию по проблемам Дальнего Востока в  Гарварде.  Вы  много
лет проработали в Азии и проявили себя блестящим аналитиком.
     - Я высоко ценю ваше суждение о моей карьере, но ведь в Азии работали
и другие люди, многие из которых имеют  гораздо  более  высокое  служебное
положение и соответствующие деловые качества.
     - В отдельных случаях -  возможно.  Но  вы  всегда  показывали  очень
ровный и деловой подход к работе. Все, что вы делали, было  сделано  очень
хорошо.
     - Но что же все-таки заставило вас выделить меня из  всех  остальных?
Разве моя квалификация выше, чем у них?
     - Дело в том, что никто,  кроме  вас,  не  является  специалистом  по
внутренним проблемам Китайской Народной Республики. И я не  без  оснований
считаю, что вы  играли  значительную  роль  в  проведении  конференций  по
промышленному сотрудничеству между Вашингтоном и Пекином,  а  кроме  того,
никто кроме вас не провел так много лет в Гонконге. Я думаю, что не меньше
семи?
     В этом месте Хэвиленд сделал паузу, а затем добавил:
     - И, наконец, никто кроме вас, среди нашего азиатского  персонала  не
сотрудничал со службами Британской МИ-6, действующей именно в этом районе.
     - Теперь я понимаю некоторые связи, но уверяю вас, что моя совместная
работа с МИ-6 была очень ограниченной и  короткой,  господин  посол.  -  А
кроме того, их  трудности  в  работе  вытекали  просто  из  некачественной
информации, и никаких особых талантов  не  требовалось,  чтобы  помочь  им
выбрать правильную информацию.
     - Но они доверяют вам, Мак-Алистер. Они по-прежнему доверяют вам.
     -  Я  полагаю,  что  это  их  доверие  ко  мне  является  центральной
внутренней основой тех самых  открывающихся  возможностей,  о  которых  вы
только что говорили?
     - Вполне вероятно. Даже реально.
     - А теперь могу я узнать, в чем все-таки заключается дело?
     - Да, можете.
     Хэвиленд взглянул через стол на третьего участника  беседы,  человека
который представлял Совет Национальной безопасности.
     - Если вы хотите... - обратился к нему посол.
     -  Теперь  моя  очередь  дать  несколько  пояснений,  -  с  некоторой
неприязнью в голосе заговорил Джон Рейли.
     Он немного переместился в кресле  и  взглянул  на  Мак-Алистера.  Его
взгляд был твердым, но в нем слегка уменьшилась прежняя холодность. Скорее
всего  эта   незначительная   перемена,   не   укрывшаяся   от   помощника
Госсекретаря, была вызвана необходимостью заставить  собеседника  проявить
максимум внимания к разговору.
     - Прежде всего я хочу  сказать,  что  с  этого  момента  производится
магнитная  запись  нашего  разговора,  и  я  напоминаю,  что  у  вас  есть
конституционное  право  знать  об  этом.  Но   это   же   право   является
двусторонним.  Оно  обязывает  вас  сохранять  в  тайне  всю   информацию,
прозвучавшую в сегодняшней беседе,  не  только  в  национальных  интересах
безопасности нашей страны, но и в интересах безопасности будущей ситуации,
складывающейся в мире. И я хочу подчеркнуть, что это один из самых главных
моментов, которые должны  стать  результатом  сегодняшней  встречи.  Я  не
драматизирую  обстановку,  она  достаточно  сложна  и  опасна.  Смертельно
опасна. Вы согласны с этими условиями? За нарушение этих правил вас  могут
преследовать в судебном порядке.
     - Как я могу соглашаться на это, если не знаю, о чем идет речь?
     - В таком случае я могу обрисовать вам общие контуры проблемы, и если
вы будете согласны на поставленные условия, то мы продолжим нашу беседу  в
деталях; а если нет, вы будете доставлены назад в Вашингтон. Никто  ничего
не потеряет.
     - Тогда продолжайте.
     - Хорошо, - Рейли  заговорил  более  спокойно.  -  Речь  идет  о  тех
переменах в мире, которые  нам  труднее  контролировать,  чем  России  или
Китаю. Так как мне прикажете вас понимать? Вы остаетесь, или уходите?  Как
истинный дипломат, вы не говорите ни да, ни нет.
     - Одна моя половина считает, что я должен встать и  уйти  отсюда  как
можно быстрее, - заговорил  Мак-Алистер,  глядя  попеременно  на  сидевших
перед ним мужчин. - Другая же половина говорит: "Останься".
     Он сделал паузу, и остановил свой взгляд на Рейли.
     - Я не знаю пока,  что  означают  ваши  слова,  но  мой  аппетит  уже
проснулся.
     - Но иногда бывает выгодно  заплатить,  чтобы  остаться  голодным,  -
воскликнул ирландец.
     -  Мне  кажется,  господа,  что  как  профессионал,  нужный  вам  для
определенной работы, я не имею особого выбора. Не так ли?
     -  Наконец-то  пришло  время  произнести  официальный  текст,  обычно
принятый в таких случаях, - заметил Рейли. - Не хотите ли, чтобы я еще раз
напомнил вам его?
     - В этом нет необходимости.
     Мак-Алистер нахмурился, собираясь с мыслями, затем заговорил.
     - Я, Эдвард Ньюингтон Мак-Алистер полностью согласен с тем, что  все,
что я услышу на этом совещании...
     Он остановился взглянул на Рейли.
     - Я надеюсь, что вы сами позаботитесь  о  таких  деталях  как  место,
время и список присутствующих?
     - Дата, место, часы и минуты и полные данные о присутствующих  -  все
будет отмечено и запротоколировано.
     - Благодарю вас. Перед отъездом  я  хотел  бы  получить  копию  этого
обязательства.
     - Безусловно, вы получите ее.
     Не повышая голоса и глядя прямо перед  собой,  Рейли  произнес  тоном
приказа:
     - Пожалуйста, приготовьте копию с этой ленты. Я подпишу ее.
     После небольшой паузы он продолжил:
     - А теперь говорите, Мак-Алистер...
     - ...все, что я услышу  на  этом  совещании,  я  обязуюсь  хранить  в
абсолютной тайне и не обсуждать деталей услышанного ни в  какой  ситуации,
кроме как по указанию посла Хэвиленда. Я отдаю себе отчет  в  том,  что  я
могу быть привлечен  к  суду,  если  нарушу  это  соглашение.  Однако  при
возникновении  определенных,  предусмотренных  законом   обстоятельств   я
оставляю за собой право выступить с протестом против возможных обвинений в
мой адрес, если эти обвинения будут вызваны условиями, не  контролируемыми
мною.
     - Да, обстоятельства могут быть самые разные,  включая  физическое  и
химическое воздействие, вы знаете это, - заметил Рейли, отдавая в микрофон
очередное указание по ведению дальнейших записей их беседы. - Снимите  эту
ленту и отключите линию.
     - Будет исполнено, - раздался голос  из  громкоговорителя.  -  Теперь
ваша комната отключена от сети записи переговоров.
     - А теперь прошу вас, докладывайте, господин посол. Я буду перебивать
вас только тогда, когда сочту  это  необходимым,  -  произнес  рыжеволосый
толстяк.
     - Я уверен, Джек, что вы сделаете это,  и  заранее  надеюсь  на  вашу
помощь.
     Хэвиленд повернулся к Мак-Алистеру.
     - Я беру обратно свои слова по поводу Джека. Он настоящий  террорист.
После  сорока  лет  государственной  службы  меня  учит  этот  рыжеволосый
самонадеянный мальчишка, которому лучше бы молча думать о  таких  полезных
вещах, как диета!
     Все трое улыбнулись. Старый дипломат хорошо умел ловить момент, когда
необходимо внести некоторую разрядку, снимающую надвигающееся  напряжение.
Рейли покачал головой и плавно развел руки.
     - Я никогда бы не осмелился сделать этого, сэр. Во всяком  случае,  я
надеюсь, это будет не очень часто.
     Хэвиленд неожиданно вновь стал серьезным.
     -  Итак,  я  обращаюсь  к  вам,   господин   помощник   Госсекретаря.
Приходилось ли вам слышать о человеке по имени Джейсон Борн?  -  начал  он
после паузы, слегка приглушенным голосом.
     - Все, кто долгое время работал в Азии, так  или  иначе  слышали  это
имя. Наемный убийца, на счету которого, по разным источникам, от  тридцати
до сорока жертв. Жестокий убийца, единственная мораль которого - это  лишь
цена преступления. Полагают, что он американец, но я  не  знаю,  насколько
правдоподобны эти слухи. Он исчез несколько лет  назад  вместе  со  своими
миллионами. Единственное, что я знаю определенно, так это то,  что  он  до
сих пор не пойман, и наши попытки сделать это закончились  явным  провалом
всей дипломатической службы на Дальнем Востоке.
     - Но были ли хоть какие-то доказательства того, что это действительно
его жертвы?
     - Нет. Как правило, они носили чисто произвольный,  случайный  выбор.
Два банкира здесь,  трое  атташе  там,  государственный  министр  в  Дели,
промышленник из  Сингапура...  Список  можно  было  бы  и  продолжить,  но
доказательств нет...
     Вновь Хэвиленд подался вперед, напряженно вглядываясь в лицо человека
из Государственного департамента.
     - Вы сказали, что он исчез. Вам больше не доводилось слышать  никакой
информации от работников посольств и консульств в районе Дальнего Востока?
     - Разговоры об этом конечно были, но то, что  я  слышал,  чаще  всего
исходило  от  представителей  полиции  Макао,  где,  как   предполагается,
присутствие Борна было зарегистрировано последний раз. Они утверждали, что
Борн не был убит, не ушел в "отставку", а отправился в  Европу  на  поиски
более выгодных клиентов. Полиция также полагала, основываясь на донесениях
своих   информаторов,   что,   возможно,   Борн   заключил    не    вполне
"доброкачественный" контракт  и  по  ошибке  убил  человека,  который  был
влиятельной фигурой в преступном мире Малайзии, а  в  другом  случае  были
разговоры о том, что он убил  жену  своего  клиента.  Возможно,  его  круг
замкнулся на этом, а возможно и нет.
     - Что вы имеете в виду?
     - Большинство из нас, кто был на Дальнем Востоке, воспринимает первую
половину истории как более правдоподобную. Борн не мог совершить ошибки  и
убить случайно человека, особенно того,  о  ком  шла  речь.  Такая  ошибка
просто невозможна с его стороны. То же касается и жены его предполагаемого
клиента. Он мог это сделать только из-за ненависти или мести. Скорее всего
он убил бы их  обоих.  Нет,  нет.  Большинство  склонны  считать,  что  он
отправился в Европу, чтобы вылавливать более крупную рыбу.
     -  Вам  явно  навязали  эту  версию,  -  произнес  наконец  Хэвиленд,
откидываясь в кресле.
     - Прошу прощенья, сэр. Как следует вас понимать?
     - Единственный человек,  которого  Джейсон  убил  в  послевьетнамский
период в Азии, был  полусумасшедший  разъяренный  проводник,  который  сам
пытался убить его.
     Изумленный Мак-Алистер неподвижно смотрел на дипломата.
     - Я не понимаю вас, сэр.
     - Этот самый Джейсон Борн, которого  вы  только  что  здесь  описали,
никогда не существовал. Это был лишь один миф.
     - Вы, должно быть, шутите?
     - Нисколько. В то время на  Дальнем  Востоке  были  тяжелые  времена.
Убийства, контрабанда, торговля наркотиками  захлестнули  весь  регион.  В
этих условиях было нетрудно выпустить на  сцену  Джейсона  Борна,  который
брал кредиты за убийства.
     - Но ведь это был убийца, - продолжал  настаивать  немного  смущенный
Мак-Алистер. - Ведь оставались же следы, знаки, его знаки! Везде,  где  он
побывал! Каждый мог видеть их!
     - Каждый мог  это  только  предполагать,  господин  помощник.  Ложный
телефонный звонок в полицию, небольшой клочок одежды, посланный по  почте,
черный шелковый платок, найденный в соседних от места преступления  кустах
днем позже. Вот и все. Но одновременно эти  же  факты  были  составляющими
большого стратегического плана.
     - Стратегического плана? О чем вы говорите?
     - Джейсон Борн, я имею в виду,  настоящий  Джейсон  Борн,  был  ранее
осужденный судом убийца, который закончил свой путь с  пулей  в  голове  в
джунглях, недалеко от местечка под названием Там-Квуан в последние  месяцы
вьетнамской  войны.  Это  произошло  в  джунглях.  Этот  человек  оказался
предателем. Его труп был попросту оставлен гнить  в  джунглях,  он  просто
исчез. Несколькими годами позже другой человек, который  и  вынес  в  свое
время ему смертный приговор, принял его имя и создал  подобный  образ  для
одного из наших проектов. Но проект был готов к окончательному завершению,
когда трагический случай все испортил.
     - Каким образом?
     - Мы потеряли контроль над операцией.  Этот  человек,  человек  очень
смелый и отважный, который выполнял для нас роль Джейсона Борна в  течение
почти трех лет, был ранен и в результате амнезии потерял память. Он не мог
вспомнить, ни кем он был, ни кем он должен быть.
     - Боже мой...
     - Он оказался между молотом  и  наковальней.  На  одном  из  островов
Средиземного моря с  помощью  страдающего  запоями  врача-англичанина,  он
пытался вернуться к жизни и обрести свое прошлое. И  здесь,  я  боюсь,  он
потерпел поражение. Но женщина, расположенная к нему, такого поражения  не
потерпела. Она продолжала бороться.  Теперь  она  стала  его  женой.  Она,
пользуясь своими внутренними инстинктами, чувствовала, что он  не  убийца.
Она целенаправленно вела его по  разрушенным  лабиринтам  его  собственной
памяти и добилась успеха, вернув его к нам. Но мы, однако, со  всем  нашим
аппаратом спецслужб, не захотели слушать  его,  а  вместо  этого  устроили
ловушку с целью его убийства.
     - Здесь я должен прервать вас, господин посол, - вступил  в  разговор
Рейли.
     - Но почему? - спросил Хэвиленд. - Мы  пока  разговариваем  в  рамках
намеченного, а запись беседы уже не ведется.
     - Я хотел просто заметить,  что  изложенное  вами  относится  лишь  к
отдельным сотрудникам  названных  спецслужб,  а  не  определяет  отношение
правительства к этой проблеме. Это должно быть четко выделено.
     -  Хорошо,  -  согласился  дипломат,  коротко  кивнув.  -  Имя  этого
конкретного человека Конклин. Но это  же  нонсенс,  Джек.  Государственные
службы участвовали в этом. Такие факты есть.
     - Но ведь государственный аппарат принимал участие и в его спасении.
     - Да, это было, но уже позже.
     - Но почему? - задал вопрос Мак-Алистер. Теперь  он  подался  вперед,
захваченный всей историей. - Ведь он же был одним из  нас.  Почему  кто-то
хотел уничтожить его?
     - Его потеря памяти была связана еще с одной потерей. Никто не  хотел
верить, но были факты, что он совершил предательство, и, убив  трех  своих
руководителей, попросту сбежал с принадлежащими государству деньгами. Речь
идет о пяти миллионах долларов.
     - Пять миллионов?..
     Изумленный помощник Госсекретаря опустился в кресле.
     - И такая сумма была выдана ему лично?
     - Да, - подтвердил посол. - Эти деньги тоже  являлись  частью  общего
стратегического плана.
     - Но какова сущность этого проекта, о котором вы все время  говорите?
- заинтересованно спросил Мак-Алистер.
     Рейли взглянул на Хэвиленда. Дипломат кивнул и заговорил вновь.
     - Мы создали убийцу, чтобы  выманить  и  захватить  другого,  намного
более опасного убийцу, находящегося в Европе.
     - Карлос?
     - А вы очень быстро реагируете, господин помощник.
     - Ну,  кто  же  мог  еще  сравниться  с  Борном,  почти  полновластно
господствовавшим в Азии?
     - Это сравнение искусственно поддерживалось, -  заметил  Хэвиленд.  -
Свое выражение оно нашло в разработанной нами операции, которую возглавила
группа   "Тредстоун-71".   Название   было    заимствовано    по    адресу
конспиративного дома в Нью-Йорке, на 71-ой улице, где проходил  подготовку
Джейсон Борн. Это был центр управления операцией.
     - Теперь я понимаю, - сказал  Мак-Алистер.  -  Что  Борн  двинулся  в
Европу, чтобы заставить Шакала, я имею в виду Карлоса, вылезти на свет.
     - Я уже повторял, что вы очень быстро соображаете, господин помощник.
     - И вы говорите, что этот человек,  ставший  Джейсоном  Борном,  этот
мифический убийца почти три года играл эту роль, а потом был...
     - В него стреляли, и он получил тяжелое ранение в голову,  -  прервал
помощника Хэвиленд.
     - И он потерял свою память?
     - Абсолютно.
     - Боже мой!
     -  Однако   несмотря   на   то,   что   случилось,   он   с   помощью
женщины-экономиста из  Канады  сумел  обрести  новую  жизнь.  Удивительная
история, не правда ли?
     - Это невероятно. Но каков же этот человек, сделавший это, каков этот
человек, который смог все это сделать?
     Рыжеволосый Рейли и дипломат переглянулись.
     - Теперь мы вплотную подошли к окончательной цели нашего совещания, к
точке отсчета. И я вновь повторяю,  обращаясь  к  вам,  господин  помощник
Госсекретаря, - заговорил верный страж государственных секретов,  переводя
тяжелый взгляд в сторону Мак-Алистера. - Если у вас остаются хоть какие-то
сомнения, я по-прежнему предлагаю вам уйти, пока не поздно.
     - Я не собираюсь менять своего решения. У вас есть  лента  с  записью
моего обязательства.
     Глаза  помощника  Госсекретаря   встретились   с   жестким   взглядом
представителя Совета Национальной безопасности. Он повернулся к Хэвиленду.
     - Пожалуйста продолжайте, господин посол. Кто этот человек? Откуда он
появился?
     - Его имя Дэвид Вебб. В настоящее время он  является  профессором  по
истории Востока в небольшом университете штата  Мэн  и  женат  на  женщине
канадского происхождения, которая фактически вывела его из лабиринта.  Без
нее он бы был убит,  а  без  него  она  бы  тоже  погибла.  В  общем,  они
просто-напросто погибли бы друг без друга.
     - Удивительно, - воскликнул Мак-Алистер.
     - Но дело в том, что это его вторая жена. Его первый брак  закончился
трагической гибелью жены и детей. Вот это и есть начало  этой  истории,  о
которой  идет  речь.  Несколько  лет  назад  он   был   молодым   служащим
иностранного  отдела   Госдепартамента,   располагавшегося   в   Пномпене.
Великолепный ученый, знаток Востока,  говорящий  на  нескольких  языках  и
диалектах, женатый на девушке из Таиланда, с  которой  он  познакомился  в
университете. Вот таким образом начинал свою карьеру Дэвид Вебб. Они  жили
с двумя детьми в доме на берегу реки и были заняты  перспективой  открытия
своего собственного музея восточной культуры и  истории.  Когда  война  во
Вьетнаме расширилась и стала угрожать ближайшим соседям, то одной из жертв
этой эскалации  стала  эта  семья.  В  одно  "прекрасное"  утро  одиночный
самолет,  теперь  уже  никто  и  никогда  не  узнает,  чьей   стороне   он
принадлежал, уничтожил его жену и детей, когда они отдыхали на реке.
     - Как ужасно, - прошептал Мак-Алистер.
     - Это был момент, когда что-то произошло внутри  этого  человека.  Он
стал тем, кем никогда не был и не собирался стать даже в  самом  кошмарном
сне. Он стал одним из рейнджеров, членов партизанского отряда, и носил имя
Дельта.
     - Дельта? - повторил помощник Госсекретаря. -  Партизан?  Боюсь,  что
здесь я ничего не понимаю.
     - Теперь, когда вы приняли свое решение, я  могу  пояснить  то,  что,
естественно, не понятно вам. Вебб отправился  в  Сайгон  в  надежде  найти
выход своему гневу, и  вот  там,  по  иронии  судьбы,  через  офицера  ЦРУ
Конклина, он попадает в отряд местного сопротивления под кодовым названием
"Медуза". Там не было имен, только клички по буквам  греческого  алфавита.
Так Вебб стал "Дельта-1".
     - "Медуза"? Я никогда не слышал об этом.
     - Позвольте я отвечу на этот вопрос, - вступил в  разговор  Рейли.  -
Досье на эту группу все еще сохраняется в тайне. Но я, тем не менее,  могу
пояснить  вам  некоторые  общие  вопросы,  связанные  с  ее  участием   во
Вьетнамской войне. Эта группа, или отряд,  была  собрана  из  людей  самых
разных национальностей, проживавших в районах, прилегающих  к  Сайгону,  и
хорошо знавших окружавшие его джунгли. По  правде  говоря,  большая  часть
этих людей были преступниками и даже убийцами, но они выполняли нужную нам
работу по борьбе с вьетнамцами. И именно среди них оказался Дэвид Вебб.
     - С его прошлым, его академическими задатками,  он  добровольно  стал
частью этой группы?
     - У него был очень сильный побудительный мотив, - заметил Хэвиленд. -
Он был уверен, что самолет, уничтоживший его семью, прилетел из  Северного
Вьетнама.
     - Другими словами, - вновь заговорил Рейли, - он немного помешался на
этом. Во время операций, проводимых "Медузой", этот человек  показал  себя
способным на такие вещи, которых  никто  и  никогда  не  ожидал  от  него.
Возможно, что над всеми  этими  поступками  стояла  подсознательная  жажда
смерти.
     - Смерти?..
     Помощник Госсекретаря не смог закончить фразу.
     - В настоящее время это  одно  из  наиболее  широко  распространенных
объяснений, - прервал его дипломат.
     - Когда война закончилась, - продолжал Рейли. -  Ему  уже  ничего  не
оставалось в жизни: теперь все его существование неразрывно было связано с
войной и опасностью. Наше предложение было в то время спасением для  него:
мы давали ему возможность жить так, как  он  привык,  то  есть  постоянную
возможность умереть.
     - То есть, стать  Борном  и  отправиться  на  охоту  за  Карлосом,  -
прокомментировал Мак-Алистер.
     - Да, - подтвердил офицер службы безопасности.
     После чего установилась короткая пауза.
     - Но он вновь нам понадобился, - нарушил молчание Хэвиленд.
     Слова, произнесенные самым спокойным уравновешенным  голосом,  падали
как удары топора.
     - Карлос вновь всплыл на поверхность?
     Посол покачал головой.
     - Нет, он нужен нам не для Европы. Мы  хотим  вернуть  его  назад,  в
Азию, и мы не можем терять ни минуты.
     - Кто-нибудь еще? Новая мишень? - Мак-Алистер  сделал  непроизвольные
предположения. - Вы уже разговаривали с ним?
     - Мы не можем подобраться к нему с этим разговором, по  крайней  мере
прямо.
     - Почему?
     - Он просто не пустит нас на порог.  Он  больше  не  верит  никому  и
ничему, что исходит из Вашингтона, и переубедить его в этом невозможно. Те
дни и недели, когда он просил о помощи, а получил лишь смертный  приговор,
сделали свое дело.
     - Опять-таки, я должен прервать вас, - вступил в  разговор  Рейли.  -
Это не касается всех нас, это  касается  только  отдельных  лиц  в  службе
безопасности. Правительство же никогда не занимало такой позиции.
     - Теперь я начинаю понимать, - заговорил Мак-Алистер, поворачиваясь в
сторону посла Хэвиленда. - Вы хотите, чтобы я встретился  с  этим  Дэвидом
Веббом и попытался уговорить его вернуться в Азию. Теперь  это  будет  уже
новый проект и новая цель, хотя я никогда еще, кроме сегодняшнего  вечера,
не употреблял это слово именно в таком контексте. И это совпадение в наших
с ним карьерах, мы оба занимались работой в Азии. Но  почему  вы  думаете,
что он будет слушать меня?
     - Именно так это и должно быть.
     - Однако  вы  только  что  подчеркивали,  что  он  не  хочет  никаких
контактов с нами. Так как же я могу сделать это?
     - Мы сделаем это вместе. Коль  скоро  он  установил  для  себя  такие
правила, мы должны воспользоваться этим. Такова логика.
     - И это связано с кем-то, кого нужно убить?
     - Нейтрализовать было бы вполне достаточно.
     - И Вебб может сделать это?
     - Нет. Джейсон Борн. Мы послали его одного около трех лет назад после
ужасающего стресса, и он показал отличные результаты для охотника.  Думаю,
что и на этот раз его способности окажутся на высоте.
     - Я понимаю эту сторону вопроса, но теперь, поскольку необходимость в
записи нашей беседы отпала, могу я узнать, кто является на этот раз целью?
     - Да, можете. И я хочу, чтобы вы сохранили это имя в памяти, господин
помощник. Это государственный  министр  Китая  Шэн  Чжу  Юань,  -  пояснил
дипломат.
     Мак-Алистера внезапно охватил приступ ярости.
     - Мне нет необходимости стараться запоминать это имя. Оно и без  того
мне хорошо известно.  Мы  часто  встречались  с  ним  на  конференциях  по
экономическим и  производственным  вопросам,  которые  часто  проходили  в
Пекине в конце семидесятых годов.  Я  посвятил  анализу  его  деятельности
очень много времени,  и  я  могу  в  каком-то  смысле  считать  его  своим
двойником. Во всяком случае, в той  мере,  в  какой  это  затрагивает  мою
работу. И вы прекрасно знаете об этом.
     - Ну? - дипломат удивленно поднял брови. - И что же вы узнали о нем в
итоге ваших научных, если можно так сказать, исследований?
     -  Он  представляет  наиболее  прогрессивное  крыло  их  Центрального
Комитета, он занимается вопросами экономической реформы и является,  я  не
боюсь этого слова, сторонником западного способа экономического развития.
     - Что еще?
     - Он получил достаточно широкое экономическое образование в  Лондоне.
И объясните мне пожалуйста,  кто  на  Западе  может  желать,  чтобы  такой
человек, как Шэн, исчез с политического горизонта?  Это  абсурд,  господин
посол! Человек вашего ранга должен понимать это лучше всех нас!
     И вновь дипломат  тяжело  взглянул  на  своего  обвинителя,  а  когда
заговорил вновь, то делал это очень медленно, аккуратно подбирая слова.
     - Несколько минут тому назад мы еще находились в точке отсчета, когда
был возможен поворот назад. Но мы прошли этот  момент  и  остановились  на
том, что бывший сотрудник отдела иностранной службы Госдепартамента  Дэвид
Вебб стал Джейсоном Борном с определенной целью. Точно  так  же,  Шэн  Чжу
Юань не тот человек, которого вы знаете, не тот человек,  на  которого  вы
изучали как своего двойника. Он стал таким человеком с определенной целью.
     - О чем вы говорите? - быстро перешел в оборону Мак-Алистер.  -  Все,
что я говорил о нем, имеется  в  документах,  официальных  документах,  на
которых  стоит  гриф  секретности:  "Совершенно   секретно.   Только   для
прочтения".
     - Только  для  прочтения?  -  переспросил  бывший  посол  с  каким-то
странным оттенком. - И вы полагаете, что этих сведений, кстати  неизвестно
откуда   поступивших,   вполне   достаточно?   Нет,   господин    помощник
Госсекретаря, этого недостаточно и никогда не будет достаточно.
     - Очевидно, вы обладаете информацией, которой я не располагаю, - сухо
заметил представитель Госдепартамента, - если только это информация, а  не
дезинформация. Человек, которого я описал только что, человек, которого  я
лично знаю, это министр Шэн Чжу Юань.
     - Точно так же, как Дэвид Вебб, которого мы описали вам, был Джеймсом
Борном?.. Нет, пожалуйста, только не сердитесь. Это все гораздо  важнее  и
ответственнее, нежели вы можете понимать. Шэн был совсем не такой человек,
которого вы знали. Он никогда им не был.
     - Тогда кого же я знаю? Кто этот человек,  который  присутствовал  на
всех этих многочисленных конференциях?
     - Он просто предатель,  господин  помощник.  Шэн  Чжу  Юань  является
предателем своей страны. И  когда  его  политическая  власть  возобладает,
Пекин может стать причиной Третьей Мировой Войны. Относительно его  личных
целей сейчас не приходится сомневаться.
     - Шэн... предатель? Я не могу поверить в это! Ведь в один  прекрасный
день он может стать Председателем!
     - И тогда Китай окажется под властью  фанатичных  националистов,  чьи
идеологические корни берут свое начало на Тайване.
     - Вы безумец, вы абсолютный безумец!
     - Но Шэн - это не тот Шэн, которого знаете вы.
     - Тогда кто же он, черт возьми?
     -  Приготовьтесь  слушать  очень   внимательно,   господин   помощник
Госсекретаря. Шэн Чжу Юань  является  первым  сыном  крупного  шанхайского
промышленника, который составил свой капитал еще  в  старом  Китае.  Когда
революция под руководством Мао установила в стране новый режим, эта семья,
как и многие другие в то время, выехала с материка. Глава семьи имеет  уже
приличный возраст и находится в Гонконге, но мы не знаем, кто это на самом
деле и какое имя он носит. В их задачу входит полный контроль Гонконга  со
стороны националистов из Северного Китая.  Вот  короткая  схема  одной  из
сторон его биографии.
     - Но если вы не знаете, кто этот промышленник, этот тайпин, на  самом
деле, то как вы можете быть уверены во всем остальном.
     - История берет свое начало на Тайване, и  наш  информатор  входил  в
состав их националистического кабинета. Он-то в свое время  и  предупредил
нас об этом, ставя своей и нашей  целью  остановить  это  безумие.  Но  на
следующее утро после контакта с нами он был найден мертвым: с тремя пулями
в голове и с перерезанным горлом. В Китае это означает смерть предателя. С
тех пор было убито еще пять человек. Этот акт говорит  о  том,  что  тайну
стараются  сохранить.  Скорее  всего,  что  теперь  указания  исходят   из
Гонконга. В конце концов, теперь вам более понятно, к  каким  последствиям
это приведет, если учесть русские войска у северных границ Китая? Остается
только путь на юг, в сторону Новых Территорий.
     - Это безумие! Их надо остановить. Этого не должно случиться!
     - Разумеется, - подтвердил свое согласие дипломат.
     - Но почему вы считаете, что это может сделать Вебб?
     - Не Вебб, - поправил его посол. - Джейсон Борн.
     - Согласен! Почему Джейсон Борн?
     - Потому что сообщение, полученное из Коулуна, говорит о том, что  он
уже там.
     - Что?
     - Но мы знаем, что на самом деле это не так.
     - Тогда о чем вы говорите?
     - Он вернулся в Азию. Он вновь убивает.
     - Кто? Борн?
     - Нет, не Борн. Миф.
     - У вас нет ни грана ответственности за свои слова.
     - Но, уверяю вас, вы найдете ее сколько угодно у Шэн Чжу Юаня. Он уже
приложил к этому руку.
     - Как?
     - Он вернул убийцу в Азию. Теперь  главным  клиентом  Джейсона  Борна
является  один  из  лидеров  Народной   Республики,   который   объединяет
оппозиционные силы в Пекине  и  в  Гонконге.  В  течение  последних  шести
месяцев  несколько  мощных  голосов  среди  членов  Центрального  Комитета
внезапно  умолкли.  Согласно   официальным   государственным   сообщениям,
несколько   человек   умерли   после   длительной   болезни,   еще    двое
предположительно погибли в дорожных инцидентах. Немного  позже,  произошел
последний и самый экстраординарный случай. Вице-премьер Китая был убит  на
Коулуне, в то время когда никто в Пекине не знал, где именно он находится.
Это был ужасающий  эпизод,  когда  пять  человек  были  зверски  убиты  на
набережной Чжан Ши  Цзян,  а  рядом  с  трупами  была  оставлена  визитная
карточка убийцы. Имя Джейсона Борна было начертано кровью на полу. Другими
словами,  это  должно  было  бы  подчеркнуть,  что   это   убийство   было
кредитованным.
     Мак-Алистер часто заморгал глазами, которые он не  мог  сосредоточить
ни на одном предмете.
     - Это все так далеко от той области, которой я  обычно  занимаюсь,  -
безнадежно проговорил он. Потом, понемногу приходя в себя, он вновь  обрел
в себе профессионала. - Есть какая-нибудь связь? - спросил он.
     Дипломат коротко кивнул.
     - Отчеты наших спецслужб  дают  некоторые  детальные  пояснения.  Все
перечисленные люди  были  политическими  оппонентами  Шэна  в  Центральном
Комитете. Вице-премьер относился к старой гвардии, воспитанной еще Мао, и,
конечно, был ведущим солистом в этом хоре противников. Что он тайно  делал
на Коулуне, в компании местных банкиров и промышленников? Пекин  не  может
ответить на этот вопрос, и поэтому должен делать вид, что  этого  убийства
вообще не было. Этот человек просто перестанет существовать.
     -  И  визитная  карточка,  оставленная  убийцей,  я  имею  ввиду  имя
написанное кровью, является  второй  нитью,  ведущей  к  Шэну,  -  заметил
помощник Госсекретаря.
     Его голос дрожал, когда он пальцами пытался массировать свой лоб.
     - Но почему он сделал это? Я имею ввиду, оставил свое имя!
     - Ведь это, как-никак, его работа, а  он  очень  практичный  человек.
Теперь вы начинаете понимать?
     - Я не совсем уверен, что вы подразумеваете под этим.
     - Для нас этот новый Борн является прямой дорогой к Шэну.  Он  должен
быть использован как наша ловушка.  Самозванец  сейчас  пользуется  мифом,
который был создан несколько лет назад, но если его место займет оригинал,
то он окажется в состоянии добраться до Шэна.  Этот  самый  Джейсон  Борн,
созданный нами, должен занять место нового убийцы, использующего его  имя.
И как только Шэн  проявит  интерес  к  новым  контрактам,  он  окажется  в
ловушке.
     - Это  заколдованный  круг,  -  едва  слышно  прошептал  Мак-Алистер,
неподвижно глядя на дипломата. - И если учесть все, что вы мне рассказали,
Дэвид Вебб вряд ли захочет в него ступить, или хотя бы приблизится.
     - В этом случае мы должны создать  побудительные  причины  для  того,
чтобы он сделал это, - мягко заметил  Хэвиленд.  -  В  моей  профессии,  а
говоря по правде, это всегда и было моей профессией, мы  всегда  стараемся
отыскать доказательства и факты,  которые  могут  вызвать  соответствующие
поступки человека. Я уверен, что их можно найти для любого человека.
     - Но это пока ни о чем не говорит мне.
     - Дэвид Вебб превратился в Джейсона Борна по той  же  самой  причине,
которая в свое время привела его в "Медузу". Он потерял свою жену и детей.
     - О Господи...
     -  На  этом  я  могу  вас  оставить,  господа,  -  проговорил  Рейли,
поднимаясь с кресла.



                                    3

     Дэвид Вебб, тяжело дыша, бежал вдоль поля, поросшего  темной  травой.
Его лицо покрывали капли пота, а  влажный  спортивный  костюм  прилипал  к
телу.  Он  миновал  пустующие  трибуны  небольшого   стадиона   и   теперь
направлялся к бетонированной  дорожке,  которая  вела  к  университетскому
гимнастическому залу. Осеннее солнце уже скрылось за  кирпичными  зданиями
университетского городка, но отблески его лучей все еще пронзали  вечернее
небо, которое подобно светящемуся занавесу, нависало над ландшафтом  штата
Мэн. Осенний холод уже давал  себя  знать,  и  Дэвид  почувствовал  легкий
озноб. Его врачи советовали ему не переохлаждаться.
     Когда  он  открывал  тяжелую  дверь  гимнастического  зала,  у   него
мелькнула мысль, почему двери всех гимнастических залов по весу напоминали
ворота средневековых крепостей. Он вошел внутрь,  и  пройдя  по  каменному
полу, добрался  до  коридора,  в  конце  которого  находилась  раздевалка,
уставленная металлическими шкафами. Он был очень доволен, что  сейчас  там
никого не было, так как был не расположен к разговорам.
     Дэвид медленно шел между длинными деревянными скамейками, направляясь
к  своему  шкафу,  который  находился  в  конце  ряда,  когда  его  взгляд
остановился на явно постороннем предмете, расположенном прямо впереди.  Он
побежал, стараясь поскорее выяснить, что это было. Сложенная записка  была
приклеена с помощью куска  ленты  к  двери  его  шкафа.  Он  сорвал  ее  и
развернул: "Звонила Ваша жена  и  просила  позвонить  ей,  как  только  вы
сможете. Она сказала, что это очень срочно. Ральф".
     У сторожа должно было бы хватить ума выйти и  просто  позвать  его  к
телефону! - с  раздражение  подумал  Дэвид,  набирая  цифровую  комбинацию
кодового замка. Набрав в карманах брюк несколько  монет,  он  почти  бегом
бросился к платному телефону, висевшему на стене. Когда он опускал  монеты
и набирал номер, то заметил, что его руки дрожат. И он знал, почему.  Мари
никогда не употребляла слово "срочно".  Она  старалась  избегать  подобных
слов.
     - Алло?
     - В чем дело?
     - Я подумала, что ты можешь  оказаться  по-близости  от  телефона,  -
ответила его жена, -  я  понимаю,  что  наш  Мо  является  университетским
врачом, и только один он гарантирует тебе лекарство, возвращающее  волю  к
жизни, но только в том случае, если оно не вызывает осложнений на сердце.
     - В чем дело?
     - Возвращайся домой,  Дэвид.  Здесь  есть  кое-кто,  кого  ты  должен
повидать. Поторопись, дорогой.


     Помощник  Госсекретаря  Эдвард  Мак-Алистер  решил   сократить   свою
вступительную речь до минимума,  оставив  лишь  ряд  существенных  фактов,
которые, по его мнению, должны были бы подсказать Веббу, что его  незваный
гость занимает отнюдь не последнее место в структуре Госдепартамента.
     - Если вы хотите,  мистер  Вебб,  мы  можем  отложить  наши  дела  на
некоторое время, пока вы не придете в себя после вечерней прогулки.
     Дэвид все еще был в шортах и полотняной китайской рубашке, так  и  не
переодевшись в спортивном зале, где он только  лишь  забрал  свою  обычную
одежду из шкафа, забросил ее в машину и помчался домой.
     - Мне кажется, что проблемы, появившиеся у  вас,  или,  точнее,  там,
откуда  вы  приехали,  мистер  Мак-Алистер,  на  самом  деле   не   терпят
отлагательства.
     - Пожалуйста, сядь, Дэвид, - сказала Мари Сен-... Мари Вебб, войдя  в
комнату с двумя  полотенцами  в  руках,  -  и  вы  тоже  садитесь,  мистер
Мак-Алистер.
     Когда ей удалось таким образом усадить обоих  мужчин  перед  погасшим
уже камином, она протянула одно полотенце  Дэвиду,  а  затем,  обойдя  его
кресло, встала сзади, пытаясь с  помощью  второго  полотенца  сделать  ему
массаж шеи и верхней части спины в соответствии с  рекомендациями  врачей,
не забывая поглядывать сквозь  спадающие  пряди  огненно-красных  в  свете
лампы волос на помощника Госсекретаря.
     - Пожалуйста, продолжайте.
     - Как мы уже выяснили с вами, мистер Мак-Алистер, я имею определенные
разрешения от правительственных спецслужб на  право  участвовать  во  всех
подобных переговорах вместе с моим мужем.
     - О, у вас уже поднимался вопрос об этом? - спросил  Дэвид,  взглянув
сначала на нее, а потом на их гостя, пытаясь улыбнуться при этом.
     - Дэвид, прошу тебя, не отвлекай нашего гостя от главного.
     - Извините, она права.
     Он вновь попытался улыбнуться:
     - Кажется, все уже предрешено и не подлежит обсуждению? Или у вас  на
ее счет были какие-то сомнения?
     - Я уже подтвердил, что она имеет на это право,  -  заметил  помощник
Госсекретаря, - более того, я именно так и считал  бы,  будь  я  на  вашем
месте. Несмотря на то, что в нашем прошлом было много общего: также как  и
вы, я проработал много лет на Дальнем  Востоке,  но  все  дальнейшее,  что
произошло с вами и через что вам пришлось пройти,  находится  за  границей
моего понимания.
     - Уверяю Вас, что у меня самого к этому очень похожее отношение.  Это
должно быть ясно всем.
     - Но  тем  не  менее,  некоторые,  особенно  там,  откуда  я  пришел,
воспринимают это не так. Хотя на самом  деле,  видит  бог,  вашей  ошибки,
конечно же, не было во всем произошедшем.
     - А сейчас вы становитесь  просто  любезным.  Когда  из  того  места,
которое вы представляете, исходят не оскорбления или угрозы, а  вот  такая
примерная любезность, это начинает беспокоить меня.
     - Тогда, если нет возражений, давайте вернемся к нашим делам. Хорошо?
     - Пожалуйста, я не против.
     -  И  я  хочу  надеяться,  что  вы  не  будете  слишком   с   большим
предубеждением относиться ко мне. Поверьте, что  я  не  враг  вам,  мистер
Вебб. Мне очень хотелось бы  стать  вашим  другом,  тем  более,  что  я  в
состоянии надавить на некоторые клавиши,  мелодия  которых  будет  полезна
вам. Я могу помочь, и, если надо, даже защитить вас.
     - От чего?
     - От неожиданностей.
     - Мне хотелось бы услышать что-то более конкретное.
     - Тогда первое, с чего я начну, сообщу вам о том, что ваша охрана вот
уже почти полчаса нами удвоена, - начал объяснения Мак-Алистер,  не  сводя
своих глаз с Дэвида. - Это было мое решение, и я могу даже учетверить  ее,
если  увижу,  что  в  этом  будет  необходимость.   Все,   прибывающие   в
университетский городок будут тщательно проверяться, а все посещаемые вами
места будут находится под  постоянным  наблюдением.  Теперь  охрана  будет
находиться в непосредственной близости от вас, чтобы вы  могли  ее  всегда
видеть.
     - Боже мой! - воскликнул Вебб, пытаясь  подняться  с  кресла,  -  это
наверняка Карлос!
     - Но мы, как это ни странно, думаем немного  иначе,  -  возразил  ему
представитель Госдепартамента, - мы не можем сбрасывать его со  счета,  но
все-таки это слишком далеко и слишком неправдоподобно.
     - Даже так? Это, тем не менее, может быть похоже на правду.  Если  бы
это был Шакал, ваши люди всегда были бы на месте и, обязательно,  скрытно.
Вы разрешили бы ему охотиться за мной, в  результате  чего  попытались  бы
схватить, и если бы в итоге я был бы даже убит, то такая  цена  вполне  бы
устроила бы всех.
     - Но только не меня. Вы можете мне не верить, но это именно так.
     - Спасибо, но что все-таки вы имели в виду?
     - Ваше досье  было  "расконсервировано",  я  хочу  сказать,  что  все
секретные  материалы,  касающиеся  операции  "Тредстоун",  стали  кое-кому
известны.
     - Досье было  кем-то  похищено?  Был  произведен  несанкционированный
доступ к архивам?
     - Нет, это происходило поэтапно. Вначале все было сделано  на  вполне
законных основаниях, в связи с кризисной ситуацией, для разрешения которой
у нас просто не было выбора. Но  все  дальнейшее  пошло  не  так,  как  мы
планировали, как говорится, паровоз сошел с рельсов, и теперь мы  охвачены
беспокойством, именно беспокойством за вас.
     - Расскажите,  пожалуйста,  если  можно,  начало  этой  истории.  Кто
получил доступ к этому досье?
     - Это был человек, как говорится, со стороны,  но  с  очень  высокими
полномочиями, относительно которых ни у кого не было даже тени сомнений.
     - Кто это был?
     - Этот человек  возглавлял  оперативную  службу  британской  МИ-6  на
территории Гонконга. Его авторитет был подкреплен многолетним доверием  со
стороны ЦРУ. Он прилетел  в  Вашингтон  и  сразу  же  связался  со  своими
коллегами в Лэнгли. Он обратился к ним с просьбой о получении  информации,
связанный с человеком по имени Джейсон  Борн.  Свой  интерес  он  объяснил
сложно, даже угрожающей обстановкой на контролируемой им территории, и  он
почти прямо связывал этот кризис с операцией "Тредстоун". Кроме  того,  он
заверил,  что  если  обмен  особо  важной  оперативной  информацией  между
службами  наших  стран  продолжается  до  сих  пор,  то   его   официально
подтвержденный правительственный запрос поступит немедленно.
     - Но он должен был иметь очень веские причины для подобного запроса.
     - Уверяю вас, что основания у него были, - Мак-Алистер сделал  паузу,
и часто заморгал  глазами,  потирая  пальцами  лоб.  Было  видно,  что  он
нервничает.
     - Ну, и какие же?
     - Джейсон Борн вернулся, - стараясь говорить тише,  произнес  наконец
Мак-Алистер, - и он вновь убивает. Теперь на Коулуне.
     Мери едва не задохнулась и, слегка  качнувшись,  вцепилась  в  правое
плечо мужа. Ее большие карие глаза  наполнились  яростью  и  страхом.  Она
молча уставилась  на  человека  из  Госдепартамента.  Вебб  же  сидел,  не
шелохнувшись, внимательно изучая Мак-Алистера, как наблюдающий за коброй.
     - О чем вы  говорите,  черт  возьми?  -  почти  шепотом  произнес  он
наконец, повышая голос. - Джейсон Борн, тот самый Джейсон Борн, больше  не
существует. Его никогда не было!
     - Мы знаем это, точно так же, как и вы, но, тем не менее, на  Востоке
легенда о нем развивается, живет там до сих пор. Ведь это вы  создали  ее,
мистер Вебб, и очень талантливо, смею вас уверить.
     - Меня не интересует ваше  мнение,  мистер  Мак-Алистер,  -  произнес
Дэвид, убирая с плеча руку жены и поднимаясь с кресла. - Над чем конкретно
работала британская МИ-6? И что это за человек,  который  представлял  эту
службу? Сколько ему лет?  Каковы  ваши  данные  о  нем,  о  его  связях  и
выполняемой работе? Вы должны были  иметь  весь  его  послужной  список  и
секретные материалы его досье о  его  благонадежности,  имеющиеся  в  ЦРУ,
прежде чем идти на обмен такой информацией.
     - Разумеется, все это у нас было, и мы и мы не нашли таки ничего, что
вызвало бы хоть какие-то сомнения. Лондон подтвердил всю имеющуюся  у  нас
информацию о нем, так же как и о передаче  ему  запрашиваемой  информации.
Как официальный представитель МИ-6 на территории колонии, он был приглашен
в управление полиции, контролирующей территорию Гонконга  и  Коулуна,  где
ему сообщили об имевших место событиях.  Все  его  действия,  естественно,
контролировало Министерство Иностранных Дел.
     - Ложь! - почти закричал Вебб, качая  головой.  Но  затем,  все-таки,
понизив  голос,  продолжил:   -   Его   завербовали,   господин   помощник
Госсекретаря! Кто-то предложил  ему  хорошую  цену  за  это  досье.  И  он
использовал для этого наивно простую ложь, которую вы все и проглотили!
     - Боюсь, что это далеко не ложь, хотя  бы  уже  по  самому  источнику
информации. Этот человек привык  доверять  фактам,  точно  так  же  как  и
Лондон. Джейсон Борн действительно вернулся в Азию.
     - А что, если я скажу вам, что такие вещи происходят уже не в  первый
раз, когда центры управления операциями питаются дезинформацией, а в итоге
человек оказывается завербован без особого риска и без  больших  расходов!
Ему оставляют  единственную  возможность,  чтобы  попытаться  спасти  свою
жизнь, и ставят перед выбором. В данном случае, я уверен, было именно  так
с этим досье.
     - Если бы все происходило бы именно так,  как  вы  говорите,  то  его
конец не был бы таким печальным. Этот человек мертв.
     - Что?
     - Он был застрелен насмерть два дня тому назад в  своем  кабинете  на
Коулуне, через час после возвращения из Гонконга.
     - Черт возьми, но это не должно было случиться!  -  в  замешательстве
воскликнул Дэвид. - Ведь человек, который идет на риск предательства,  как
правило, страхует себя с самого  начала  от  подобных  "случайностей".  Он
наверняка должен был оставить соответствующее заявление у надежных  людей.
Это было бы его страховкой, его единственной гарантией!
     -   Но   он   был   абсолютно   чист,   -   настаивал   представитель
Госдепартамента.
     - Или он был просто дурак.
     - Нет. Этого о нем никто не мог сказать.
     - А что они говорили?
     -  Он  занимался  делами,  связанными  с  борьбой  с   организованной
преступностью, расследуя деятельность подпольных группировок в Гонконге  и
Макао. Ситуация, которая там  складывалась,  позволяла  применить  понятие
"организованной". На самом деле, все напоминало  настоящую  борьбу  мафий.
Совершались  постоянные  убийства,  побережье  залива  становилось  местом
военных действий,  и  даже  на  воде  взлетали  на  воздух  многочисленные
корабли. Очень часто события были весьма противоречивыми, указывая на  то,
что за многими из них мог стоять именно Джейсон Борн.
     - Но, поскольку, никакого Джейсона  Борна  нет,  то  вся  эта  работа
должна входить только в компетенцию полиции! А уж никак ни МИ-6!
     - Но, мистер Мак-Алистер только что  сказал,  что  этот  человек  был
привлечен  к  расследованию  происходящего  именно  полицией  Гонконга,  -
неожиданно подала реплику Мари, жестко глядя на помощника Госсекретаря.  -
МИ-6, очевидно, согласилась с таким подходом.  Но  почему  тогда  ими  был
проявлен такой интерес?
     - Это был просто обманный ход! - не сдавался Дэвид. Он был  возбужден
и тяжело дышал.
     - Джейсон Борн по своему "происхождению"  никогда  не  имел  никакого
отношения к службам полиции, - продолжала  Мари,  подходя  к  мужу,  -  он
"родился" в анналах секретных служб  Соединенных  Штатов  не  без  участия
Госдепартамента. Но я подозреваю,  что  МИ-6  вклинилась  в  это  дело  по
гораздо более важным причинам, чем поиски убийцы по имени Джейсон Борн.  Я
права, мистер Мак-Алистер?
     - Вы совершенно правы, миссис Вебб. И даже более того. При обсуждении
этой проблемы в нашем служебном кругу всего два  дня  назад  высказывалось
именно такое мнение, что вы оцените сложившуюся ситуацию более  отчетливо,
чем  это  сделали  мы.  Давайте  только  вначале  сделаем   одно   главное
определение, которое поможет нам в дальнейшем быстрее  найти  общий  язык,
будем считать,  что  именно  проблемы  экономического  характера  являются
ключом к политическому кризису не только в Гонконге, но и  во  всем  мире.
Ведь вы  являетесь  весьма  опытным  экономистом,  и  в  свое  время  даже
участвовали  в  разработке  соответствующих  программ  для   правительства
Канады,  а  также  консультировали  канадских  послов   и   разного   рода
правительственные делегации чуть ли не по всему миру.
     - Может быть, вы взяли бы  на  себя  труд  объяснить  предмет  вашего
разговора человеку, экономические познания  которого  ограничиваются  лишь
чековой книжкой?
     - Еще не наступило то время, мистер Вебб, когда возможны прямые удары
по государственному рынку Гонконга, и даже по его подпольному продолжению.
Но общая нестабильность,  вызванная  ростом  преступлений,  может  служить
рычагом для определенного давления на правительство,  если  и  не  вызовет
более глубокой дестабилизации. И еще не пришло время, когда  Китай  сможет
завершить очередной виток в начатой им гонке вооружений.
     - Пожалуйста, продолжайте дальше.
     - Время, о котором идет речь, это договор об аренде до 1997  года,  -
спокойно пояснила Мари  заявление  помощника  Госсекретаря,  -  и  до  его
окончания  остается  менее  десяти  лет.  Новое  соглашение  должно   быть
выработано уже при участии Пекина, поэтому уже  сейчас  каждая  из  сторон
нервничает и никто не хочет, чтобы именно его лодка налетела  на  скалы  в
этом плавании по морю политических страстей. Поэтому важным фактором  этой
игры является прочная стабильность во всех сферах жизни.
     Дэвид взглянул на жену, потом вновь на Мак-Алистера и кивнул:
     - Да, это чувствуется. Я читаю газеты и журналы... но  тем  не  менее
это не совсем то, что затрагивает сферу именно моих интересов.
     - Моего мужа, как правило, интересуют факты обмана, которые стоят  за
любыми происходящими событиями, - попыталась объяснить Мари  Мак-Алистеру.
- Он занимается изучением народов и цивилизаций.
     - Ну, хорошо, - согласился Вебб. - Итак?
     - Мои же интересы,  -  продолжала  Мари,  -  всегда  были  связаны  с
деньгами и курсами  их  обмена,  а  также  с  рынками  и  показателями  их
стабильности.
     - И, если вы отбросите на какой-то момент стабильность,  то  получите
хаос, - быстро добавил Мак-Алистер. - Это было бы простительно для древних
китайских полководцев-завоевателей. Но никак не может служить  оправданием
для некоторых политиков в КНР, которые стремятся к нарушению  стабильности
в колонии, называемой ими Новыми Территориями. Хотя, следует заметить, что
более  холодные  головы  в  Бейцзине  не  поддерживают  этих   устремлений
экстремистского крыла, которое не прочь сохранить лица своих  политических
амбиций через военную силу, но сначала ввергнув Дальний Восток в хаос.
     - И вы считаете, что КНР может пойти на это?
     - Не забывайте,  что  Гонконг,  Коулун,  Макао  и  другие  территории
колонии являются частью  их  "Великой  Поднебесной  Империи".  Это  единое
пространство, а люди на востоке не терпят  непокорных  детей,  это  хорошо
известно.
     - И вы хотите убедить меня, что всего лишь один  человек,  называющий
себя Джейсоном Борном, мог быть причиной подобного кризиса?  Я  не  поверю
вам!
     -  Но  это  лишь  общий  экстремальный  сценарий,  хотя  нет  никаких
гарантий, что этого не может произойти на самом деле. Вы должны  понимать,
что легенда продолжает жить,  а  при  определенных  обстоятельствах,  даже
может обгонять реальные события. Это действует подобно гипнозу. Невидимому
преступнику приписываются многочисленные убийства, хотя на самом деле  его
имя используют политические экстремисты как левого, так и правого толка. А
если вы начинаете анализировать происходящее,  то  вполне  можете  оценить
ситуацию, как самовоссоздание мифа. Не правда ли? И когда где-то  в  южных
районах Китая происходит убийство,  вы,  как  Джейсон  Борн,  можете  быть
уверены, что оно будет приписано именно вам.  А  года  через  два  вы  уже
приобретете широкую известность. Хотя на самом  деле,  убили  лишь  одного
человека: пьяного осведомителя из Макао, который покушался на вашу жизнь.
     - Я не помню этого, - спокойно ответил Дэвид.
     Чиновник понимающе кивнул:
     - Я понимаю вас. Мне  говорили  о  ваших  трудностях  с  памятью.  Но
поймите,  что  если  убитые  люди   являются   крупными   политиками   или
государственными  фигурами,  к  примеру,  если  будет  убит  кто-то,   как
Верховный Губернатор Колоний, или торговый представитель КНР,  или  кто-то
подобный им, то вся колония неминуемо погрузится в хаос.
     Мак-Алистер помолчал, покачав головой, чтобы чуть-чуть прийти в себя.
     - К сожалению, таковы наши  заключения,  мистер  Вебб,  над  которыми
работали лучшие специалисты из  отдела  безопасности.  А  ваши  выводы  вы
можете оставить при себе, мистер Вебб. И, по совести говоря, право  решать
принадлежит мне. Вас необходимо охранять.
     - Но никто и никогда, -  холодно  заметила  Мари,  -  не  имел  права
ознакомиться с содержанием этого досье.
     - У нас не было выбора. Мы очень тесно сотрудничали с англичанами,  и
нам было необходимо доказать им, что "Тредстоун" давным-давно закончена, а
ваш муж находится за тысячи миль от Гонконга.
     - И вы сказали им, где именно он был? - закричала жена Вебба,  -  как
вы посмели?
     - У нас не было выбора, - вновь повторил Мак-Алистер, в  который  уже
раз потирая лоб.  -  Мы  были  вынуждены  идти  на  сотрудничество,  когда
возникла угрожающая ситуация. Несомненно, вы должны понять это.
     - Но что я не могу понять, так это то, почему же надо  было  отдавать
именно досье на моего  мужа!  -  с  раздражением,  переходящим  в  ярость,
заговорила Мари. - Оно имело статус ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СЕКРЕТНОСТИ!
     -  Представители  спецслужб,  связанные   с   комиссиями   Конгресса,
потребовали этого, а сам этот факт уже равносилен закону.
     - Прекратите это! - со злостью произнес Дэвид, - уж если вы  получили
такую власть надо мной, то вы должны знать, откуда я  начинал  свой  путь.
Скажите мне, где находятся все архивные материалы, касающиеся "Медузы"?
     - Я не могу ответить на последний вопрос, - воскликнул Мак-Алистер.
     - Но вы только что сделали это, - заметил Вебб.
     - Доктор Панов умолял людей из Госдепартамента чтобы  они  уничтожили
все  архивные  данные,  касающиеся  операции  "Тредстоун",  -   продолжала
наступать на Мак-Алистера Мари,  -  или,  по  крайней  мере,  использовать
фальшивые имена для всех, кто был упомянут там,  но  вы  даже  не  сделали
попыток в этом направлении. Что вы за люди после этого?
     - Сам по себе я согласен  с  вами  обоими!  -  заявил  Мак-Алистер  с
каким-то странным выражением в голосе, - извините, миссис Вебб, и простите
меня. Это было еще до моего появления там... Так же, как и вы, я оскорблен
этим до глубины души. Вы совершенно правы в том, что можно было не хранить
это досье. Всегда есть способы...
     -  Чушь,  -  неожиданно  вступил  в  разговор  Дэвид.  В  его  голосе
чувствовалась пустота. - Это всего лишь часть новой  стратегии,  еще  одна
мышеловка, расставленная для  нас.  Вам  очень  нужен  Карлос,  и  вас  не
интересует, какой ценой вы сможете его получить,
     - Ведь я забочусь о вас, мистер Вебб, а вы не хотите поверить в  это.
Почему меня должен интересовать "Шакал", когда я работаю в секции Дальнего
Востока. Шакал - это чисто европейская проблема.
     - Все,  о  чем  вы  говорили  здесь,  подразумевает  за  собой  нечто
конкретное, - вновь заговорила Мари, обращаясь к Мак-Алистеру, в то  время
как Дэвид вновь уселся в кресло, - ведь вы хотите сказать нам еще  что-то,
не так ли?
     - Да, и это очень нелегко для меня,  поверьте.  Учтите,  что  я  лишь
недавно ознакомился с материалами этого досье и, возможно, еще не имею обо
всем полной ясности.
     - Вы знаете все, включая и сведения о его жене и  детях,  погибших  в
Камбодже?
     - Да.
     - Тогда говорите о том, что вы должны были сообщить нам.
     Мак-Алистер вновь нервно помассировал лоб длинными тонкими пальцами:
     - Я начну с того, что пять  часов  назад  мы  получили  сообщение  из
Лондона о возможном покушении на вашего мужа. Есть некий человек,  который
намерен его убить.
     - Но это не Карлос, не "Шакал", - произнес Вебб, подаваясь вперед.
     - Нет, по крайней мере, до сих пор мы не обнаружили никакой связи.
     - А что вы обнаружили? - спросила Мари, усаживаясь на  ручку  кресла,
где сидел ее муж, - что вам удалось узнать?
     - Офицер МИ-6 на Коулуне  имел  в  своем  кабинете  несколько  важных
документов,  большинство  из  которых  представляло  большой  интерес  для
многих,  кто  так  или  иначе  связан   с   преступностью   Гонконга,   и,
следовательно, должны были стоить немалых денег.  Тем  не  менее  из  всех
документов было похищено лишь досье на "Тредстоун", связанное с  Джейсоном
Борном. Вот такую информацию мы получили из Лондона. Это  было  похоже  на
предупреждение: человек, совершивший это,  интересуется  только  Джейсоном
Борном.
     - Но почему? - закричала в отчаянии Мари, обнимая руками мужа.
     - Потому что кое-кто был убит,  -  спокойно  ответил  за  рассказчика
Вебб, - а кое-кто еще теперь хочет уравнять счет.
     - Вот именно над этим мы и работаем, - согласился Мак-Алистер,  кивая
головой. - И у нас есть уже определенный прогресс.
     - Кто был убит? - спросил бывший Джейсон Борн.
     - Прежде чем я отвечу, вы  должны  понять,  что  эти  сведения  очень
быстро собрали уже непосредственно наши люди в Гонконге, на свой  страх  и
риск. Возможно, что в них есть определенные неточности, и, конечно, у  них
пока нет явных доказательств.
     - Что вы подразумеваете, когда говорите "непосредственно наши  люди"?
А где же тогда, черт возьми, были англичане? Ведь вы  именно  им  передали
досье по "Тредстоуну"!
     - Мы  сделали  это  лишь  потому,  что  они  первыми  предъявили  нам
доказательства, что убийство совершил  человек  под  именем,  созданном  в
"Тредстоуне", наше собственное произведение, то есть  именно  вы.  Они  не
захотели, тем не менее, идентифицировать свои источники информации. Потому
наши  люди  были  вынуждены  работать  самостоятельно,   используя   любую
возможность  для  сбора  информации,  чтобы  выяснить  все  главные  связи
погибшего человека из "Шестерки", чтобы по ним попытаться предположительно
установить возможного убийцу. Им повезло только  в  Макао,  но,  повторяю,
особых доказательств получено не было.
     - Я повторяю свой вопрос, - сказал Вебб, - кто был убит?
     - Была убита женщина, - ответил представитель Госдепартамента. -  Она
была женой крупного банкира из Гонконга, по имени  Яо  Минь.  Этот  тайпин
занимается не только финансовой деятельностью, а имеет  широкие  интересы,
вплоть до инвестирования предприятий  и  проведения  консультаций  даже  в
Бейцзине. Кроме того, что он богат, у него обширные и влиятельные связи.
     - А каковы были обстоятельства убийства?
     - Обстоятельства были ужасны,  но  сама  ситуация  не  имела  никаких
необычных сторон. Его жена была  "рабочей"  актрисой,  которая  снялась  в
нескольких фильмах для компании "Шоу Броверс". Она была значительно моложе
своего мужа и, при всех прочих обстоятельствах, он смотрел на нее, как  на
свой трофей, приз, полученный в соревновании с жизнью.  Самым  любимым  ее
занятием было посещение злачных мест, где она проводила время за  игрой  в
рулетку, либо посещала притоны  для  курильщиков  опиума.  Ее  можно  было
видеть среди игроков в Макао, на скачках  в  Сингапуре  или  на  самолете,
отправляющемся  на  Пескадорские  острова.  Ее  последний   любовник   был
поставщиком  наркотиков,  который  осуществлял   переброску   "товара"   в
Гуаньчжоу до Дин Бей через границу в районе Лок Ма Чау.
     - Известно,  что  Дин  Бей  -  это  широкая  улица  с  многосторонним
движением, - перебил его Вебб. - Почему ваши люди заинтересовались  именно
этим человеком?
     - Потому что его операции,  если  вам  больше  нравится  именно  этот
термин, были связаны с той войной мафий, которая проходила  на  побережье,
Так или иначе, этот человек был замешан в активных действиях против  своих
соперников и был приговорен.
     -  Но  зная  об  этом,  он  наверняка,  окружил   бы   себя   дюжиной
телохранителей.
     - Вы это очень правильно подметили. Так  оно  и  было.  Но  с  другой
стороны, это, видимо, и толкнуло его противников на возвращение к легенде.
В конце концов, они нашли способ, как воспользоваться ею.
     - Борн, - едва слышно прошептал Дэвид, покачивая головой и  прикрывая
глаза.
     - Да, - согласно кивнул Мак-Алистер. -  Две  недели  назад  поставщик
наркотиков и жена Яо Миня были убиты прямо в постели в  одном  из  номеров
отеля "Лисбоа", в Макао. Убийство было жестоким и безобразным:  тела  были
буквально изрезаны на куски автоматными очередями и  их  едва  можно  было
опознать. В качестве оружия был использован автомат системы "Узи". Но  сам
факт  этого  убийства  был   скрыт   от   широкой   публики:   полиция   и
правительственные чиновники  получили  хорошую  компенсацию  за  молчание.
Можно легко догадаться, кому принадлежали эти деньги.
     - Я хотел бы сделать короткое заключение, - монотонно заговорил Вебб.
- Автомат системы "Узи"  -  это  именно  то  оружие,  которым  предпочитал
пользоваться Джейсон Борн в  некоторых  случаях  убийств,  выполненных  по
контракту.
     - Это же оружие было оставлено на месте преступления  почти  рядом  с
пятью трупами в кабаре на набережной Чжан Ши Цзян.  Трое  из  убитых  были
местными бизнесменами. Англичане не были расположены к широкой  информации
по этому убийству и показали нам лишь несколько фотографий.
     - А этот тайпин, Яо Минь, - вновь заговорил Дэвид, - муж этой  убитой
актрисы. Он как раз и является одним из тех, кто имеет  контакты  с  МИ-6,
которые были обнаружены вашими людьми?
     - Из  источников  информации,  связанных  с  МИ-6.  Его  отношения  с
промышленными и государственными кругами в Бейцзине являются очень  важным
обстоятельством для английской  секретной  службы,  которая  буквально  не
знает ему цены.
     - И когда его жена была убита, его горячо любимая молодая жена...
     - Я бы все-таки употребил бы слово "приз", именно его любимый  "приз"
был отобран у него, - прервал Вебба Мак-Алистер.
     - Хорошо, - согласился Вебб,  -  в  некоторых  случаях  приз  ценится
гораздо выше, нежели жена.
     - Я провел многие годы на Востоке,  и,  помнится,  у  них  есть  даже
сообразная моменту фраза на мандаринском наречии, но  к  сожалению,  я  не
могу повторить ее.
     - Такова цена мужского самообольщения, - спокойно произнес Дэвид.
     - Да, я думаю, именно эта.
     -  Должно  быть.  Так,  человек  из  МИ-6,   под   давлением   своего
агента-информатора,  этого  пока  никому  неизвестного  тайпина,  пытается
получить досье на того самого Джейсона Борна, который убил его жену, отняв
у него, таким образом, его "приз". Иными словами,  господа  из  МИ-6  были
поставлены  перед  опасностью  лишиться  важной  информации  о   делах   в
континентальном Китае, которая поступала от его источников в Пекине.
     - Именно так наши люди и  построили  эту  цепочку.  В  конце  концов,
представитель "Шестерки" был убит,  поскольку  Яо  Минь  не  хотел,  чтобы
кто-то знал о его интересе к человеку по имени Джейсон Борн. Тайпин  хотел
оставаться в тени,  недосягаемым  и,  почти,  невидимым.  Свою  месть  он,
видимо, решил осуществить тайно.
     - А что говорят по этому поводу англичане? - спросила в свою  очередь
Мари.
     - По некоторым признакам они не вмешиваются в  сложившуюся  ситуацию.
Официальный Лондон молчит. Возможно, они  считают,  что  все  неприятности
свалились на них из-за документов  по  "Тредстоуну",  и  не  хотят  нашего
дальнейшего вмешательства в свои дела в Гонконге, по крайней мере, пока не
утихнут последние события.
     - У них были какие-нибудь столкновения с Яо Минем? - задал  очередной
вопрос Вебб, внимательно следя за помощником Госсекретаря.
     - Когда я назвал им это имя, то они отказались обсуждать все,  что  с
ним  могло  быть  связано.  Создается  впечатление,  что  они  по-прежнему
предполагают использовать его.
     - И это несмотря на то, что он сделал? - неожиданно вновь вступила  в
разговор Мари. - А что он еще может сделать, или должен  сделать,  с  моим
мужем?
     - Но это уже совсем другое дело, - осторожно заметил Мак-Алистер.
     - Вы сотрудничали с ними...
     - Мы должны это делать, - прервал ее чиновник.
     - Но вы же настаивали на  сотрудничестве.  Настаивали  на  этом!  Это
ложь! - Мари отвернулась в раздражении.
     - У меня нет желания обманывать вас, миссис Вебб.
     - А почему, собственно, я должен верить вам, Мак-Алистер?  -  спросил
Дэвид.
     - Вероятно, прежде всего потому,  что  вы  не  хотите  верить  своему
правительству, мистер Вебб.  Конечно,  и  верить  мне  у  вас  очень  мало
оснований. Но, смею вас уверить, я очень совестливый  человек.  Вы  можете
соглашаться или нет, я имею в виду со мной, но тем временем я буду  делать
все для вашей безопасности.
     - Вы очень странно взглянули на меня, почему?
     - Потому что мне еще никогда не доводилось оказаться в такой роли.
     В этот момент у дверей раздался звонок, и Мари резко повернув  голову
на этот звук, пошла встречать неожиданных посетителей. Она открыла дверь и
некоторое время стояла без движения, беспомощно глядя в дверной проем. Там
стояли двое мужчин. Сзади них был  виден  второй  черный  "Седан",  внутри
которого были еще люди. Все вместе они  составляли  охрану  ее  мужа.  Она
хотела закричать, но у нее не хватило сил даже на это.



     Эдвард Мак-Алистер забрался на  переднее  сидение  своего  служебного
автомобиля и взглянул через поднятое боковое стекло  на  одинокую  фигуру,
стоящую на пороге дома. Бывший Джейсон Борн  неподвижно  стоял,  не  сводя
глаз с отъезжавшего гостя.
     - Едем быстрее отсюда, - почти скомандовал водителю Мак-Алистер.  Это
был человек примерно его возраста, лысый, в очках с черепаховой оправой.
     Автомобиль  рванулся  вперед,  но  водитель  не  стремился  прибавить
скорость, пока они не миновали узкую покрытую гравием незнакомую им дорогу
и  не  выбрались  на  широкое  шоссе,  оставляя   сзади   себя   маленький
университетский городок. Несколько минут они продолжали ехать  молча,  но,
наконец, водитель заговорил первым:
     - Как прошла встреча? Все было удачно?
     -  Как  прошла?  -  механически  повторил  вслед  за   ним   помощник
Госсекретаря. - Как любит говорить посол:  "Все  части  на  своем  месте".
Обоснование сделано и подкреплено логическими выводами, так  что  на  этом
миссионерскую работу можно считать законченной.
     - Очень приятно это слышать.
     - Вам приятно? Ну, значит, и мне должно быть приятно тоже.
     Мак-Алистер поднял свою дрожащую  правую  руку  и  начал  массировать
правый висок подрагивающими тонкими пальцами.
     - Нет, я не доволен! - неожиданно произнес он. - Я чертовски устал!
     - Извините, если я не вовремя...
     - И предложить выполнять роль миссионера, мне, христианину! Я  вместе
со всей семьей два раза посещаю церковь, а мои оба сына прислушиваются.  Я
благороден и великодушен, потому что  хочу  быть  таким.  Вы  можете  меня
понять?
     - Кажется, что да. У меня нет именно таких чувств,  но  мне  кажется,
что я понимаю вас.
     - И я только что покинул дом этого человека!
     - Смотрите проще на эти вещи. Что в этом особенного?
     Мак-Алистер неподвижно уставился на дорогу, и только движущиеся блики
от встречных машин создавали  замысловатую  игру  теней  на  его  лице  и,
казалось, будто на нем отражается его внутреннее состояние.
     - Может быть, Бог простит мою душу, - едва слышно прошептал он.



                                    4

     Крики неожиданно наполнили темноту какофонией молодых голосов.  Вслед
за криками появились  и  подпрыгивающие,  догоняющие  друг  друга  фигуры.
Кругом были видны разгоряченные улыбающиеся лица и крики, крики, крики...
     Вебб опустился на колени, прикрывая лицо и  шею  обеими  руками.  Это
единственное,  что  он  мог  сделать  в  целях  самозащиты.  Он   старался
раскачиваться из стороны в  сторону,  чтобы  не  быть,  по  крайней  мере,
неподвижной мишенью. Его темная одежда дополнительно  маскировала  его  от
прицельных  выстрелов,  но  она  же  была  бесполезна,  если  бы   охрана,
находящаяся где-то рядом с ним, вдруг  открыла  огонь:  вспышки  выстрелов
вполне могли высветить его фигуру. А, кроме того, прицельный  выстрел  мог
быть не единственным  средством,  которое  мог  применить  убийца.  Вполне
достаточно выстрела  из  пневматического  оружия  с  использованием  пули,
начиненной парами цианида. Смерть в этом случае могла наступить в  течение
минуты, а может быть даже и нескольких секунд.
     Неожиданно чья-то рука сжала его плечо! Он резко повернулся,  разводя
в стороны свои руки, стараясь освободиться от неожиданного  прикосновения.
При этом он сделал бросок влево, двигаясь подобно дикому животному.
     - С вами все в порядке, Профессор? - спросил охранник, приближаясь  к
нему откуда-то слева, моментально Дэвид  поднялся  на  ноги.  В  отблесках
лучей карманного фонаря можно было заметить, что человек улыбался.
     - Что это было? Что вообще происходит здесь?
     - Ничего страшного! - прокричал второй человек, появляясь  справа  от
Вебба.
     - Что?
     - Это всего лишь дети, похожие на  ночных  духов.  Одно  удовольствие
видеть их!
     Вскоре шум и крики стихли. Городок вновь погрузился в тишину.  Где-то
вдали, между высокими  каменными  зданиями,  которые  располагались  вдоль
игрового поля стадиона, можно было наблюдать пульсирующие  яркие  вспышки,
которые временами  озаряли  уже  пустые  трибуны.  Футбольный  матч  между
студенческими  командами  наконец-то   завершился.   Возбужденная   охрана
продолжала смеяться.
     - Ну, как, профессор? - продолжил разговор тот, который был слева  от
Дэвида. - Вам лучше, когда мы находимся рядом с вами?
     Все закончилось. Его внутреннее состояние начинало приходить в норму,
но он все еще не был уверен по поводу произошедшего. Почему  еще  остается
какая-то  тупая  боль  в  груди?  Почему  он  был  так   напуган?   Что-то
происходило, но он все еще не мог дать этому свою оценку.


     - Почему этот случай так расстроил меня? - сказал  Дэвид,  когда  они
сидели за завтраком в старом викторианском доме,  который  они  арендовали
вот уже некоторое время, с тех пор как Дэвид выписался из госпиталя.
     - Ты совсем забросил свои прогулки по пляжу, - произнесла Мари вместо
ответа на его вопрос. Она положила перед  ним  вареное  яйцо  и  несколько
тостов. - Тебе бы неплохо немного поесть,  прежде  чем  ты  возьмешься  за
сигареты.
     - Нет, послушай. Это  действительно  беспокоит  меня.  Всю  последнюю
неделю я чувствую себя как утка на плохо защищенной галерее. Это  ощущение
вновь появилось у меня еще вчера во второй половине дня.
     - Что ты имеешь в виду? - Мари не спускала  с  него  глаз,  продолжая
заниматься  посудой.  -  Мне  кажется,  что  иногда  твои  ощущения  прямо
указывают на что-то. Расскажи мне подробней о них. Однажды они спасли  мне
жизнь, в Цюрихе, на Гуизон-Квей. Может быть, на этот раз за ними не  стоит
ничего страшного.
     - Мне иногда кажется, что при такой охране, похожей скорее на военный
парад, когда тебя окружают шесть человек: по одному спереди и сзади  и  по
двое справа и слева, все равно не составляет труда  для  человека,  внешне
похожего  на  студента,  приблизиться  к  нам  и  выстрелить  в  меня   из
пневматического оружия? Звук выстрела никто не  услышит,  потому  что  его
очень легко прикрыть кашлем  или  смехом.  А  тем  временем  я  уже  смогу
получить смертельную дозу стрихнина.
     - Ты лучше меня знаешь, что они могут применить.
     - Конечно. Потому что мне самому приходилось делать подобные вещи.
     - Нет. Так мог поступить Джейсон Борн,  а  не  ты.  Но  что  все-таки
случилось вчера?
     Вебб продолжал неподвижно смотреть на тарелку. Затем, отодвинув ее  в
сторону,  он  вернулся  к  событиям  того  дня.  -  Семинар,  как  обычно,
затянулся.  Стало  уже  темнеть,  когда  мы  направились  к  автомобильной
стоянке. В этот день должен был быть футбольный матч  между  студенческими
командами. Неожиданно  меня  и  мою  охрану  окружила  возбужденная  толпа
болельщиков. В сущности, они были еще дети:  их  возбудил  этот,  как  все
считали, очень ответственный матч, и они бежали, прыгали, жгли бенгальские
огни, громко  кричали.  Некоторые  даже  пытались  петь  песни.  И  можешь
поверить мне, что в эти несколько минут мне показалось,  что  это  вот-вот
начнется. Я был снова Борном, ощущая всем своим существом окружающую  меня
опасность. Все мое существо было близко к панике.
     - И что же? - осторожно спросила Мари, когда ее муж замолчал.
     - Моя так называемая охрана поглядывала  по  сторонам  и  чувствовала
себя очень весело. Они смеялись, а двое из них даже перебрасывались  мячом
с пробегающими мимо нас студентами.
     - А что особенно испугало тебя?
     -  Инстинктивно  я  ощутил  себя  абсолютно   незащищенной   мишенью,
находящейся в центре возбужденной  толпы.  Это  мне  подсказали  лишь  мои
нервы. Рассудок не смог справиться с этим.
     - А кто сейчас говорит в тебе? Кем ты ощущаешь себя?
     - Сейчас мне трудно сказать. Но то, что я чувствовал тогда, мне очень
трудно забыть. Ты можешь себе представить, что один из них  спросил  меня,
насколько лучше я чувствую себя... теперь, когда они  находятся  рядом  со
мной. Дэвид взглянул на жену  и  попытался  повторить  слова,  которые  не
давали ему покоя: - Чувствую ли я себя гораздо лучше... теперь?
     - Но ведь они знают, что  их  работа  состоит  именно  в  том,  чтобы
защитить тебя.
     - Защитить меня? Но они все смеялись и  почти  не  обращали  на  меня
внимания, когда нас неожиданно окружила эта толпа. Неужели  таким  образом
они собираются действительно защищать меня?
     - А что ты чувствовал еще?
     - Не знаю. Может быть это были не ощущения, а скорее  размышления?  Я
много думал о  Мак-Алистере,  особенно  о  его  жизни.  Если  не  обращать
внимание на  его  почти  постоянно  подергивающиеся  веки,  то  его  глаза
напоминают глаза дохлой рыбы. Ты можешь прочитать в них все что угодно,  в
зависимости от того, что ты чувствуешь в данный момент.
     - А почему бы тебе не позвонить Мак-Алистеру и не рассказать о  своих
сомнениях? Ведь он оставил тебе номера  телефонов.  Думаю,  что  Мо  Панов
посоветовал бы тебе то же самое.
     - Да, возможно. Мо обязательно посоветовал бы это.
     - Тогда, позвони.
     Вебб улыбнулся.
     - Может быть, позвоню, а может быть, и нет. Во всяком случае  мне  бы
не  хотелось,  чтобы  меня  там  приняли  за  маниакального  параноика.  Я
попытаюсь дождаться Панова, который, я  думаю,  постарается  вправить  мне
мозги.


     Линия была занята уже  второй  раз,  так  что  для  Вебба  ничего  не
оставалось, как положить трубку и вновь вернуться на семинар к  обсуждению
некоторых вопросов, касающихся  истории  Бирмы  того  периода,  когда  там
происходила борьба Рамы II с султаном Кедахом по вопросу владения островом
Пенант.  В  этот  момент  в  комнату,  где  он  занимался  со  студентами,
постучали, и дверь открылась еще до того, как он успел что-либо сказать.
     На пороге стоял один из его телохранителей,  который  разговаривал  с
ним накануне, во время студенческого матча.
     - Приветствую вас, профессор.
     - Привет, если не ошибаюсь, Джим?
     - Нет, все-таки вы ошиблись. Меня  зовут  Джонни.  Но  это  не  имеет
большого значения. Мы и не ожидали, что сразу запомните наши имена.
     - Что-нибудь случилось?
     - Как раз, наоборот, сэр. Я так спешил, чтобы сообщить  вам  приятную
новость: мы все отбываем. Вся наша группа снимается с дежурства. Так, что,
собственно говоря я зашел предупредить вас  об  этом  и  попрощаться.  Все
прояснилось и вам больше не потребуется  никакая  охрана.  Мы  отбываем  в
Лэнгли, согласно приказа. Ведь мы на службе в ЦРУ.
     - Вы уезжаете? Все?
     - Я как раз об этом и говорю.
     - Но мне казалось... Я думал, что  именно  сейчас  здесь  критическое
положение.
     - Нет, должен вас уверить, что все абсолютно спокойно.
     - Но почему мне не позвонил сам Мак-Алистер?
     - Извините,  сэр,  но  я  его  не  знаю.  Мы  ведь  только  выполняем
полученные приказы.
     - И вы можете вот так просто прийти и заявить без всяких  объяснений,
что вы уходите! Но ведь меня предупреждали о  покушении!  Этот  человек  в
Гонконге! Он собирается меня убить!
     - Успокойтесь, сэр. Я не знаю, кто с  вами  говорил  и  о  чем.  Ведь
вполне возможно, что вы сами могли выдумать для себя всю эту историю!  Вам
необходим отдых, профессор! Я уверен, что он вам здорово бы помог!
     Агент ЦРУ неожиданно резко повернулся  и  вышел  из  комнаты,  плотно
прикрыв за собой дверь.
     Мысли рвущимися на куски цветным калейдоскопом закружились у  него  в
голове. Среди них была  и  одна  практическая:  он  вспомнил  про  телефон
Мак-Алистера. Но куда он мог его подевать? Черт возьми, ведь он специально
сделал с него две копии. Одна из них была дома... А вторая? Ну, конечно, в
бумажнике!  Он  дрожащими  руками   набрал   служебный   номер   помощника
Госсекретаря.
     - Приемная Мак-Алистера, - раздался приятный женский голос.
     - Я думал, что это его личный телефон, во всяком случае  он  мне  так
сказал.
     - Мистер Мак-Алистер убыл из Вашингтона, сэр. И всегда на  время  его
командировок мы переключаем все его телефоны на  секретариат,  для  приема
сообщений. Мы регистрируем все звонки и ведем запись  информации,  если  в
этом есть необходимость.
     - Регистрируете разговоры? Но где он может быть?
     - Я не знаю, сэр. Я всего лишь дежурный  оператор  связи.  Он  звонит
либо  каждый  день,  либо  через  день,  и  мы  передаем  ему  необходимую
информацию. Как мне ему сообщить о вас?
     - Это очень плохо! Меня зовут Вебб. Джейсон Вебб...  Нет,  нет  Дэвид
Вебб! Мне срочно необходимо поговорить с ним! Срочно! Вы понимаете это?
     - Я могу вас соединить с кем-нибудь из персонала департамента,  может
быть они помогут вам...
     Вебб бросил трубку. У него  был  еще  и  домашний  телефон  помощника
Госсекретаря.
     - Алло? - раздался еще один женский голос.
     - Мне нужно поговорить с мистером Мак-Алистером.
     - Боюсь, что из этого ничего не выйдет. Его сейчас нет дома. Если  вы
оставите все данные о  себе,  я  передам  их  ему,  когда  он  позвонит  в
очередной раз.
     - Когда?
     - Он должен позвонить завтра, но, возможно, что и задержится на  один
день. Он всегда так делает.
     - А вы не могли бы дать мне номер, по которому я сам мог бы связаться
с ним? Ведь я говорю с миссис Мак-Алистер?
     - Да, вот уже 18 лет. С кем я говорю?
     - Это Вебб. Дэвид Вебб.
     - О, да, я вспомнила. Эдвард очень редко обсуждает со мной  служебные
дела, практически никогда, но вот о своей встрече  с  вами  он  мне  очень
подробно рассказал. Я не имею в виду какие-то проблемы,  связанные  с  его
службой, о просто о том, какие вы чудесные  люди,  вы  и  ваша  жена.  Наш
старший сын собирается продолжить учебу в университете, и я  уверена,  что
было бы очень неплохо...
     - Миссис Мак-Алистер! - резко оборвал ее  Вебб.  -  Я  должен  срочно
поговорить с вашим мужем! Прямо сейчас!
     - О, мне очень жаль, и я приношу тысячу извинений, но ведь он  сейчас
на Дальнем Востоке. И, как всегда, когда он уезжает в командировку, он  не
оставляет никаких телефонов. В случае  крайней  необходимости,  мы  всегда
звоним в Госдепартамент.
     Дэвид  в  очередной  раз  положил  трубку.  Ему  нужно  было   срочно
дозвониться домой. Теперь линия должна бы уже освободиться! Ведь она  была
занята почти целый час! Его жена никогда не занимала телефон так  подолгу,
даже в тех случаях, когда разговаривала со своими родственниками в Канаде.
     Когда он в очередной раз набрал номер,  линия  оказалась  по-прежнему
занятой. Черт возьми! Вскоре раздражение сменилось апатией.  Он  с  трудом
добрался до автомобильной стоянки и поехал домой. Остановив  машину  около
дома, он затаив дыхание, медленно подошел к  открытой  входной  двери.  На
дверной панели ему первым делом бросилось в глаза  пятно  красного  цвета.
Когда он внимательно рассмотрел его, то  нашел  в  нем  явное  сходство  с
отпечатком руки, вымазанной кровью.
     Вебб буквально ворвался внутрь дома, сокрушая все, что попадалось  на
его пути. Осмотрев  нижний  этаж,  он  поднялся  наверх.  Его  нервы  были
напряжены до предела, а картина у входной двери пробудила  все  инстинкты,
приобретенные им еще в джунглях Там-Квуан.
     Поэтому прежде чем открывать дверь спальни, он бросился на пол  и,  в
падении, толкнул ее рукой. Взрыв разворотил часть  стены  верхнего  холла.
Дэвид быстро откатился к противоположной стене. У него не было оружия,  но
зато у него была зажигалка. Он отыскал в своих карманах  несколько  листов
бумаги, на которых он часто делал записи на занятиях со студентами, сложил
их все вместе, поджег и бросил этот горящий ком в открытую дверь  спальни.
По его глубокому убеждению, если кто и поджидал его здесь, то он наверняка
должен  был  быть  в  спальне.  Тем  временем  пламя  разгоралось.   Огонь
подбирался уже к постели и к занавескам на окне.
     Итак, сейчас самое время!
     Он бросился в горящую комнату, и схватив горящее покрывало  начал  им
размахивать во все стороны, совершая круговые движения. Господи! Он  вновь
стал Джейсоном Борном!
     Но комната была пуста. Мари там не было. Валялся  только  примитивный
спусковой механизм, который был пристроен к двери и соединен с  охотничьим
ружьем, которое было установлено  под  определенным  углом  и  выстрелило,
когда он открыл дверь.
     - Мари! Мари! Где ты?
     Он  загасил  огонь,  поставил  на  место  упавшую  лампу  и  еще  раз
огляделся.
     Наконец он увидел это. Записка лежала  на  подушке:  "Жену  за  жену,
Джейсон Борн. Она ранена, но не убита, как  та,  другая.  Ты  знаешь,  где
сможешь отыскать и меня и ее, если ты способен  на  это  и  тебе  повезет.
Возможно, что мы сможем договориться, поскольку у меня  тоже  есть  враги.
Если же нет, то какое значение будет иметь еще одна смерть?
     Вебб  закричал,  зарываясь  в  подушки,  стараясь   заглушить   стоны
отчаянья, рвущиеся наружу. Через некоторое время он все-таки перевернулся,
и долго лежал, уставившись в потолок. Он был в затруднении, потому  что  в
нем отчетливо начали заявлять о себе два человека: Дэвид  Вебб  и  Джейсон
Борн. Этот второй становился все более настойчивым, пытаясь найти пути для
выживания в сложившихся обстоятельствах.
     Джейсон Борн поднялся с кровати и уверенно подошел  к  шкафу,  где  в
запертом ящике у него был  устроен  небольшой  тайник.  Он  открыл  его  и
осмотрел  все,  чем  он  располагал  в  данный  момент:  два   разобранных
автоматических пистолета, четыре стальных струны с  держателями  для  рук,
три действительных паспорта на разные имена и  шесть  пакетов  пластиковой
взрывчатки.
     Или Дэвид Вебб должен найти свою жену, или  же  Джейсон  Борн  должен
стать террористом, который не может присниться и в кошмарном сне.
     Соединив все детали в нужном порядке,  он  подготовил  к  работе  оба
пистолета, снарядив их магазины. И он сам был готов тоже. Он вновь  улегся
на кровать, уставившись в потолок. Постепенно все нужные логические выводы
займут свое место, в этом он был уверен. Главное - это время. Только после
этого должна начаться охота. Он должен найти ее, мертвую или живую. И если
она будет мертва, тогда он будет убивать, убивать и вновь убивать!
     Хотя это никогда не уйдет от него. Во всяком случае, не  от  Джейсона
Борна.



                                    5

     Он с трудом управлял своим внутренним состоянием. Теперь нечего  было
и думать о покое. Его рука продолжала сжимать пистолет,  в  то  время  как
мозг отмечал вероятные цели и места попаданий. Сейчас его главной  задачей
было найти отправную точку. Он понимал, что он  должен  начать  как  можно
быстрее, но  нужно  было  знать,  откуда.  Его  мысли  снова  вернулись  к
Госдепартаменту. Люди оттуда  очень  часто  навещали  его  в  госпитале  в
Виржинии и в других местах. Этих людей встречала даже Мари и, конечно,  их
видел и доктор Мо Панов. Они обычно представлялись  ему  под  вымышленными
именами: Гарри, Билл или Сэм. Несмотря на это, у него хватал сил с  трудом
прочитать их  идентификационные  карточки-пропуска,  а  затем,  когда  они
уходили, он записывал их на листики от рецептов и  передавал  Мари,  чтобы
она спрятала их. Правда, она считала его подозрения  слишком  надуманными,
но тем не менее поступала именно так, как он просил.
     Однажды утром, вскоре после обычной встречи с людьми  из  Вашингтона,
Дэвид настоял на том, чтобы она вместе с ним съездила в банк и абонировала
там небольшой сейф для ценных бумаг.  А  дальше  он  попросил  ее  сделать
следующее: выдернуть из  головы  длинный  волос  и  положить  его  на  дно
металлического ящика, поближе к левому краю, запереть  сейф,  вернуться  в
госпиталь, а через два часа вновь  заехать  в  банк  и  посмотреть  каково
состояние ящика: сохранился ли волос на прежнем месте?
     Когда она второй раз посетила банк, то все было так, как он и сказал:
ящик был абсолютно пуст. Волос не мог выпасть из него, кроме того  случая,
когда сейф открывали люди, не посвященные в эту маленькую тайну.
     Теперь игра продолжалась, но правила были более жесткими. Охрана была
отозвана, его реакция на этот факт была изучена весьма досконально, и дело
было представлено так, как будто он сам просил о дополнительных  мерах  по
охране собственной персоны. Затем в течение нескольких часов была похищена
Мари, в соответствии с готовым  сценарием,  который  и  был  скорее  всего
разработан этим нервным человеком с глазами дохлой рыбы. И в  этот  момент
этот самый Мак-Алистер оказывается,  совершенно  случайно,  за  пятнадцать
тысяч миль от места основного действия. Была ли это его личная инициатива?
Или он был шантажирован кем-то в Гонконге? Что случилось на самом деле?  И
почему он так упорно обходил все  вопросы,  касающиеся  "Медузы"?  Видимо,
начинать надо где-то здесь.
     Вебб быстро вышел из спальни и спустился в  свой  небольшой  кабинет.
Там он сел за стол и достал из нижнего ящика несколько записных  книжек  и
кучу других бумаг. После этого с помощью ножа  для  разрезания  бумаги  он
поднял фальшивое дно, под  которым  был  еще  один,  небольшой  тайник,  в
котором он хранил  записи  о  своих  впечатлениях  во  время  лечения  или
записанные  обрывки  воспоминаний,  которые  внезапно  прорывались  в  его
память. Среди этих бумаг он отыскал то, что ему  сейчас  было  необходимо:
номера телефонов и полные имена тех, кто посещал его в Виржинии,  выполняя
определенную грязную работу.
     Взглянув на крупнокалиберный пистолет, лежащий на углу  стола,  Дэвид
был очень удивлен: благодаря каким инстинктам  он  захватил  его  сюда  из
спальни? После коротких раздумий он взялся за телефон.
     Первые два звонка не дали никакого результата. Нужных людей просто не
оказывалось на месте, когда он называл себя.  Это  означало,  что  они  не
имели права на контакт с ним. Для этого им нужно было проконсультироваться
с руководством.
     Наконец он набрал третий номер.
     - Алло?
     - Это резиденция мистера Ланье?
     - Да, совершенно верно.
     - Тогда  я  хотел  бы  поговорить  с  Уильямом  Ланье.  Скажите  ему,
пожалуйста,  что  это  очень  срочное  сообщение.  Меня   зовут   Томпсон,
Государственный Департамент.
     - Подождите одну минуту, - сказала женщина.
     - Кто это? - спросил, теперь уже мужской голос.
     - Это Дэвид Вебб. Ведь ты еще не забыл Джейсона Борна, а?
     - Вебб?  -  Последовала  длинная  пауза,  нарушаемая  только  тяжелым
дыханием Ланье. - А почему ты представился как Томпсон?  И  какая  горячка
может быть в Белом Доме?
     - Мне показалось, что ты  не  захотел  бы  говорить  со  мной.  Между
прочим, я запомнил, что из всех людей, с которыми я встречался в то время,
ты был единственный, кто никогда не  устанавливал  никаких  контактов  без
согласования с начальством.
     - А я в свою очередь хочу заметить,  что  ты,  кроме  всего  прочего,
должен бы помнить, что нельзя звонить мне по домашнему телефону.
     - Но я же предупредил, что это очень срочное дело.
     -  Но  это  никак  не  может  быть  связано  со  мной,  -   продолжал
упорствовать Ланье. - Ты уже не  являешься  объектом  наших  исследований.
Если же ты хочешь получить консультацию, то звони туда, с кем твой контакт
официально разрешен.
     - Я уже пытался сделать это, но  его  жена  сказала,  что  сейчас  он
находится на Дальнем Востоке.
     - Тогда звони в его офис.  Там  должен  быть  кто-то,  кому  разрешен
контакт с тобой.
     - Мне не нужны незнакомые люди. Я хочу поговорить с  тем,  кто  знает
меня и кого знаю я. А мне, кажется, что я тебя знаю, Билл. Ведь именно так
ты представился мне в Виржинии?
     - Это было тогда, а сейчас другое время. Послушай, Вебб, я  не  смогу
тебе ничем помочь, потому, что я не  могу  давать  тебе  советы.  Так  что
обращайся к тому, кто официально уполномочен общаться  с  тобой.  Звони  в
Госдепартамент, а я заканчиваю этот разговор.
     - "Медуза", - неожиданно, резким шепотом произнес Вебб. - Ты  слышишь
меня, Ланье? "Медуза"!
     - Что значит "Медуза"? Что ты хочешь мне сказать?
     - Я хочу получить ответы!
     - Тогда почему ты не хочешь обратиться в Госдепартамент? Скорее, тебе
следует обратиться для очередной проверки в госпиталь! - Последовал щелчок
и трубку положили.
     Ланье явно не знает ничего по поводу "Медузы". Если бы  он  знал,  он
продолжал бы оставаться на линии. Но он явно молод, ему, видимо, не  более
чем 33-34 года. Здесь нужен кто-то постарше, кто мог бы  быть  посвящен  в
подобные дела. Вебб пробежал список имен и начал набирать следующий номер.
     Разговор  с  Сэмюэлем  Тиздейлом  тоже  не  дал  ничего  нового.   Он
закончился так же, как и  разговор  с  Уильямом  Ланье.  Но  он  собирался
отступать.
     Следующим абонентом был Гарри Бэбкок.
     - Это резиденция Гарри Бэбкока?
     - Да, именно так и есть, - воскликнула женщина на другом конце линии.
     - А могу я поговорить с Гарри Бэбкоком?
     - Можно узнать, кто его спрашивает? Он, возможно, находится в саду  с
детьми, а может быть он отправился с ними в парк.
     - С  вами  говорит  Риордан  из  Государственного  Департамента.  Для
мистера Бэбкока есть очень срочное сообщение.  Мне  необходимо  как  можно
быстрее связаться с ним.
     Последовала пауза,  в  процессе  которой  трубку  положили  на  стол,
отправившись на поиски Гарри Бэбкока, а на самом  деле,  просто  оценивали
ситуацию. Дети, сад или парк -  это  лишь  прикрытие  для  дополнительного
выигрыша времени для обдумывания дальнейших действий.
     - Я не знаю никакого мистера  Риордана,  -  заговорил  Гарри  Бэбкок,
появляясь на линии.
     - И я не знаю никого, кто мог бы так быстро прийти  из  сада  или  из
парка, мистер Бэбкок.
     -  Здорово,  правда?  Я,  пожалуй,  запишусь  в  участники  очередной
Олимпиады. Но, тем не менее, мне кажется знакомым ваш голос. Я  только  не
могу вспомнить имя.
     - Джейсон Борн не подойдет?
     Пауза была очень короткой. Видимо человек был достаточно  тренирован.
- Да, кажется, я начинаю  припоминать.  Мне  кажется,  что  это  Дэвид.  Я
угадал?
     - Да, Гарри. И мне хотелось бы поговорить с тобой.
     - Нет, Дэвид, ты должен разговаривать с  другими,  но  только  не  со
мной.
     - Но я хочу поговорить с тобой, Бэбкок.
     -  Я  не  могу  говорить  с  тобой,  Дэвид.  Это  противоречит   моим
сегодняшним инструкциям.
     - "Медуза!" - отчетливо произнес Вебб. - Мы  будем  говорить  не  обо
мне, а о "Медузе"!
     На этот раз пауза затянулась. И когда Бэбкок заговорил, то его  голос
приобрел леденящий оттенок.
     - Этот телефон позволяет  сказать  мне  все,  что  я  хочу.  То,  что
произошло с тобой  около  года  назад,  скорее  всего,  было  ошибкой.  Мы
сожалеем об этом. Но если ты и дальше  будешь  вмешиваться  в  оперативную
работу нашей сети, ты получишь все, что заслужишь!
     - Но мне нужны ответы, Бэбкок! Если я не получу  их,  я  разнесу  все
вокруг, и ты должен знать, что я не шучу! Я Джейсон Борн! И ты  не  должен
забывать об этом!
     - Ты просто маньяк, вот что я тебе скажу. А если ты  не  успокоишься,
то мы пришлем к тебе несколько человек, похожих на тех, кто был когда-то в
"Медузе", и тогда можешь попытаться, если сумеешь!
     Неожиданно на линии возникли короткие помехи,  сопровождаемые  резким
сигналом, который даже заставил его немного отодвинуть трубку. Затем линия
пришла в норму и  раздался  спокойный  и  ровный  голос  оператора:  -  Мы
разорвали связь в связи со срочным сообщением для  мистера  Вебба.  Теперь
можете говорить, Колорадо.
     Вебб медленно и осторожно вновь приложил трубку к своему уху.
     - Это Джейсон Борн? - раздался голос  с  явно  выраженным  английским
акцентом, который явно принадлежал незаурядному человеку.
     - Здесь Дэвид Вебб.
     - Да, конечно. Так и должно быть. Но ведь вы еще и Джейсон Борн.
     - Был, - будто загипнотизированный ответил Дэвид.
     -  Иногда  полная   идентификация   личности,   состоящей   из   двух
конфликтующих, носит весьма  условный  характер,  особенно,  когда  долгое
время пребываешь в одной из них.
     - Кто, вы, черт возьми!
     - Без сомненья, ваш друг. Поэтому я хочу лишь напомнить о том, что вы
совершенно  напрасно  нападаете  на  порядочных  и   образованных   людей,
находящихся на государственной службе, которые  никогда  бы  не  позволили
себе допустить странное исчезновение пяти миллионов долларов,  которые  до
сих пор не могут быть найдены.
     - Вы хотите преследовать меня по закону?
     - Это было бы также бесполезно, как пытаться идти по всем лабиринтам,
которые использовала ваша жена, размещая их в дюжине Европейских банков...
     - Ее похитили! Разве эти ваши порядочные  люди  не  сообщили  вам  об
этом? Ее выкрали из нашего дома! И  это  было  сделано  лишь  потому,  что
кому-то понадобился именно я!
     - Вы уверены в этом?
     - Спросите эту дохлую рыбу Мак-Алистера. Это его сценарий,  до  самой
последней строчки в той самой записке!  И  неожиданно  он  оказывается  на
другом конце света!
     - О какой записке вы говорите? - спросил незнакомец.
     - Там изложено все ясно и  понятно.  Это  произведение  Мак-Алистера,
которое очень хорошо совпадает с его рассказом. И это именно вы допустили,
чтобы все случилось именно так, как он и предполагал!
     - Возможно, что вы недостаточно тщательно ее исследовали?  Вам  нужно
посмотреть ее повнимательней.
     - Почему?
     - Ее смысл, может быть, будет для вас более ясным, если вы обратитесь
к помощи психиатра.
     - Что?
     - Однажды один уважающий доктор  убил  свою  жену.  Этот  случай  был
описан в газетах несколько лет назад. У него был очень сильный  стресс,  а
ваш может быть в десять раз сильнее.
     - Я не могу поверить в это! Вы все мерзавцы и подлецы!
     - Напрасно вы возмущаетесь, мистер Вебб, или  мистер  Борн,  как  вам
будет угодно. Ложь исходит исключительно с вашей  стороны,  а  всего  лишь
защищаю людей,  находящихся  на  государственной  службе.  Ваша  следующая
фантазия - это разговоры о никому не  известной  организации,  которую  вы
называете "Медуза". Я полагаю, мистер Вебб, что ваша жена вернется к  вам,
в конце концов, если только сможет это сделать. Но если вы и дальше будете
распускать слухи о "Медузе", мы  объявим  вас  патологическим  параноиком,
который всем и всюду заявляет о пропаже собственной жены. Вам ясно, что  я
имею в виду?
     Дэвид закрыл глаза, пот градом стекал по его лицу.
     - Предельно ясно, - тихо ответил он, кладя трубку.
     Параноик... патологический  параноик!  Сволочи!  Некоторое  время  он
сидел очень тихо, подавленный только что услышанным. Но  постепенно  мысли
вновь стали возвращаться к нему, и он продолжил поиски выхода. Ну, конечно
же, Морис Панов! Он один может сейчас реально помочь ему  справиться  хотя
бы  с  психологическими  нагрузками.  Дэвид  вновь  взялся  за  телефон  и
дрожащими пальцами набрал знакомый номер.
     - Дэвид, как приятно вновь слышать тебя, - сказал Панов,  как  только
линия заработала.
     - Боюсь, что именно сейчас мне не придется тебя ничем обрадовать, Мо.
Это будет самый тяжелый разговор из тех, что нам доводилось с тобой  вести
за последнее время.
     - Продолжай, Дэвид, но только старайся не драматизировать обстановку.
Это плохо отразится на твоем здоровье. Мы еще  обсудим  некоторые  стороны
твоего лечения...
     - Слушай меня внимательно! - прервал его Вебб пронзительным криком. -
Она исчезла! Они похитили ее! - Слова вылетали громко и отрывисто, похожие
на короткие и резкие команды.
     - Остановись, Дэвид! - спокойно,  но  твердо  приказал  ему  врач.  -
Давай,  вернемся  немного  назад.  Я  хочу  узнать  более  подробно,   что
собственно произошло. И, пожалуйста, постарайся успокоиться.  -  Начнем  с
этого человека, который пришел к тебе...
     -  Да!  Хорошо,  хорошо.  Его  звали  Мак-Алистер,  и  он  служит   в
Государственном Департаменте!
     - Вот отсюда и начинай...
     И  постепенно  Дэвид  рассказал  Панову  всю  историю,  начавшуюся  с
появлением в их доме человека с глазами дохлой рыбы.
     - А теперь, Дэвид, - произнес доктор Панов в конце его рассказа, -  у
меня к тебе будет одна большая  просьба.  Я  хочу,  чтобы  ты  обязательно
сделал это для меня. Прямо сейчас.
     - Что?
     - Тебе это может показаться даже  глупостью,  но  я  хочу,  чтобы  ты
сейчас же отправился на воздух, прогулялся по пляжу, может быть  час,  или
минут сорок пять. Морской воздух и шум волн успокоят тебя.
     - Но ты, наверное, шутишь?! - немедленно запротестовал Дэвид.
     - Напротив. Я серьезен, как никогда. Сделай, как я прошу, и ты будешь
чувствовать себя  гораздо  лучше,  нежели  сейчас.  А  я  перезвоню  тебе,
приблизительно  через  час.  Может  быть,  я  что-то  узнаю.  -  Это  было
непостижимо, но он решил выполнить пожелания  врача,  возможно,  где-то  в
глубине души, соглашаясь с ним.
     Он вернулся с прогулки через сорок две  минуты.  Сел  за  стол  и  не
сводил глаз с телефона. Наконец раздался звонок, и он поднял трубку.
     - Мо?
     - Да, Дэвид, это я.
     - На улице, кстати, чертовский холод. Но все равно, благодарю тебя.
     - Я рад слышать это, Дэвид.
     - Тебе удалось что-нибудь узнать?
     И ночной кошмар получил свое  новое  продолжение,  но  теперь  уже  в
беседе двух добрых друзей.
     - Послушай, Дэвид, мне удалось связаться  с  теми  службами,  которые
занимались твоей охраной. Они рассказали мне странные вещи. Но  только  не
перебивай меня, и пойми,  что  это  они  сказали  мне.  Я  разговаривал  с
человеком, который занимает второй  по  значению  пост  в  Дальневосточном
Секторе Госдепартамента. Он совершенно определенно заявил мне, что  у  них
есть записи твоих обращений к ним с просьбой об усилении твоей охраны.
     - Ты хочешь сказать, что я сам звонил им?
     -  Именно  так  объяснил  мне  ситуацию  их  представитель.  Согласно
имеющимся у них записям, ты сообщал им якобы о каких-то  угрозах,  которые
ты получаешь. Они подчеркивают при этом, что им  были  мало  понятны  твои
сбивчивые заявления, но, ознакомившись с твоим досье, они сделали  выводы,
которые можно описать одной фразой: "Дайте ему все, что он хочет".
     - Я не могу в это поверить!
     - Но и это еще не все Дэвид. Когда охрана была тебе предоставлена, то
звонки от тебя,  согласно  опять-таки  представителю  Госдепартамента,  не
прекратились. Теперь ты заявлял, что охрана  очень  небрежно  относится  к
своим обязанностям, буквально посмеивается над  всем,  что  им  приходится
делать.
     - Мо, но ведь это все ложь! Я никогда  не  звонил  в  Госдепартамент!
Мак-Алистер сам пришел к нам в  дом  и  рассказал  нам  всю  эту  историю,
которую я только что пересказал тебе.
     - Я спрашивал и про Мак-Алистера, - сказал Панов,  неожиданно  резким
тоном.  -  Они  официально  подтвердили  мне,  что  Мак-Алистер  улетел  в
командировку в Гонконг еще две недели назад, и, следовательно, он никак не
мог оказаться в вашем доме, в штате Мэн.
     - Но он был здесь!
     - Я верю тебе.
     - И что это должно означать?
     - Я чувствую и слышу правду в твоих словах и  в  твоем  голосе,  даже
тогда, когда ты сам этого ощутить не можешь. Боже мой!  Что  они  хотят  с
тобой сделать?
     - Загоняют меня на стартовую позицию, - очень спокойно ответил  Вебб.
- Они хотят заставить меня делать то, что им необходимо в данный момент.
     - Сволочи!
     - Это называется вербовка, доктор. -  Дэвид  задумчиво  уставился  на
стену. - Не влезай в эти дела, Мо, ты ничего не сможешь здесь сделать. Они
хотят, чтобы все кубики легли на  свои  места  и  дом  был  построен.  Они
завербовали меня, или  рекрутировали,  как  тебе  будет  угодно.  -  И  он
медленно опустил трубку на рычаг. Дэвид продолжал  сидеть  за  столом  еще
некоторое время, затем поднялся и прошел  прямо  к  входной  двери.  Он  с
большим  внутренним  напряжением  заставил  себя  взглянуть  еще  раз   на
отпечаток руки, который он не рассматривал более подробно с тех  пор,  как
приехал домой из университета.
     Внешне это был действительно отпечаток руки, но при более  тщательном
исследовании можно было заметить, что он не имел характерных разрывов  для
отпечатка настоящей ладони, не говоря уже о рисунке кожного  покрова.  Это
был отпечаток руки, на которой была резиновая перчатка.
     Он медленно отошел от двери и направился к лестнице, ведущей  наверх.
Его мысли вновь  и  вновь  возвращались  к  человеку  с  "англизированным"
голосом.
     ...Возможно, вам надо исследовать более подробно...
     Вебб неожиданно вскрикнул от новой,  только  что  пришедшей  мысли  и
быстро поднялся наверх, в спальню. Поставив лампу на туалетный столик,  он
взялся за изучение записки при более ярком освещении.
     Если бы он не контролировал себя, то его сердце могло бы  разорваться
на куски. Но Джейсон Борн  рассматривал  записку  холодно  и  внимательно.
Слабо пропечатанные буквы "р" и "с" и немного  поднятая  вверх  буква  "д"
показались ему знакомыми.
     Сволочи!
     Эта записка была напечатана на его собственной машинке.
     Итак, вербовка состоялась.



                                    6

     Он сидел на скалистом  морском  берегу,  стараясь  сосредоточиться  и
обрести полную ясность в  происходящем.  Ему  хотелось  получить  реальное
представление о том, что же все-таки произошло  с  ним  и  что  еще  могло
ожидать впереди. Только зная это, он мог попытаться  переиграть  тех,  кто
хотел так бесчеловечно манипулировать им. Главным в его положении, как  он
был убежден, было не поддаваться и малейшим намекам на панику, так как  он
хорошо представлял себе, как опасен и склонен к риску испуганный  человек.
В его положении риск должен быть полностью исключен, и даже в том  случае,
когда он будет вынужден переступить черту, единственным страховым  полисом
для него должно быть их будущее, его и Мари. А пока все  было  чрезвычайно
хрупким и призрачным.
     Дэвид Вебб выходил из игры. Теперь контроль над ситуацией  принял  на
себя Джейсон  Борн.  Это  было  выше  его  сил!  Мо  Панов  предложил  ему
прогуляться по пляжу, полагая, что он имеет дело с первым из двойников,  а
теперь  на  скалистом  берегу  сидел  второй!  И  вдруг  произошло   почти
невероятное: Джон Борн обратился за помощью к  Дэвиду  Веббу,  чья  память
хранила разрозненные фрагменты их прошлого.
     Вебб поднялся по скалистому берегу и  еще  раз  проделал  путь  среди
поросших травой дюн к старому викторианскому дому.  Пока  он  шел,  в  его
мозгу  происходила  напряженная  работа,  вызывающая  болезненные  вспышки
мыслей,  вырывающих  из  глубины  его  искаженного  сознания  разрозненные
фрагменты  давних  событий.  Среди  этого   бесконечного   потока,   порой
бессмысленных и размытых мозаичных  картин,  он  искал  только  одно  имя,
которое было так необходимо сейчас Джейсону Борну. Постепенно  бег  картин
замедлился и,  в  медленно  восстанавливающемся  фокусе,  появилось  лицо,
принадлежащее этому имени.
     Александр Конклин дважды пытался убить Джейсона Борна, и  всякий  раз
удача ускользала от него. А еще раньше  он  был  ближайшим  другом  Дэвида
Вебба,  в  то  время  преуспевающего  офицера   дальневосточного   сектора
спецслужб, его жены-таиландки и их  детей,  в  далекие  годы  их  жизни  в
Камбодже. Смерть, прилетевшая с  неба,  на  мелкие  куски  разорвала  этот
сказочный мир, и это именно Алекс Конклин спас его от неминуемого безумия,
а возможно и гибели, отыскав для него  место  в  существующем  вне  всяких
законов батальоне под таинственным названием "Медуза".
     Он прошел через все  испытания  подготовительных  тренировок  и  стал
Дельтой. Затем, уже после войны, Дельта стал Кейном,  которого  вызвала  к
жизни операция "Тредстоун 71", целью которой был Карлос. В  течение  почти
трех лет Конклин вел  эту,  пожалуй,  одну  из  самых  секретных  операций
Вашингтона, пока сценарий не рухнул с исчезновением Джейсона Борна и  пяти
миллионов долларов из швейцарского банка.
     Так, когда-то самый близкий  друг  Алекса,  Дэвид  Вебб,  стал  самым
заклятым врагом, Джейсоном Борном. Он сам создавал  этот  миф,  и  он  сам
должен был его уничтожить. Первая  попытка,  с  двумя  наемными  убийцами,
сорвалась в Париже.
     Вторая попытка была предпринята уже против Дэвида Вебба,  около  дома
на 71-ой улице в Нью-Йорке, где зарождалась  операция  "Тредстоун".  И  та
западня была сорвана почти истерическим стремлением Вебба выжить во что бы
то ни стало,  и  внешними  обстоятельствами,  среди  которых  Карлос,  или
"Шакал", занимал не последнее место.
     Позже, в период, когда вся правда обрела свои законченные контуры,  а
Дэвид Вебб находился  в  центральном  госпитале  в  Виржинии,  со  стороны
Конклина были попытки к примирению, но в то время оно не состоялось.
     Теперь много изменилось, продолжал размышлять Дэвид, когда  пересекал
улицу, направляясь к входной двери старого викторианского  дома.  Главное,
что Алекс был жив, а его состояние не особенно беспокоило Вебба. Он  знал,
от доктора Панова, что когда-то его давний друг страдал  частыми  запоями,
которым не в силах был бы помочь даже  сам  Фрейд.  Во  всяком  случае,  у
Конклина оставались связи в разных секциях спецслужб, и были люди, готовые
предоставить ему нужную информацию.
     Поднявшись на крыльцо, он  заставил  себя  не  обращать  внимания  на
окружающие предметы, а прошел прямо к рабочему  столу.  Закрыв  глаза,  он
некоторое время собирался с мыслями, и,  наконец,  взяв  карандаш  и  лист
бумаги, приступил к составлению плана самых неотложных дел.
     Университет: позвонить президенту  или  декану,  сообщить  о  срочном
отъезде в связи с семейными обстоятельствами, но  не  в  Канаду,  где  его
легко могли бы выследить, а, лучше  всего,  в  Европу.  Да,  Европа  будет
предпочтительнее. Связь только односторонняя.
     Дом: позвонить  агенту  по  найму;  та  же  история.  Договориться  о
временном присмотре за домом. Ключи у него есть. Установить терморегулятор
в доме на минимум.
     Письма: оставлять в почтовом отделении.
     Газеты: доставку аннулировать.
     Когда с мелкими делами было покончено, Вебб стал  перестраивать  свое
внутреннее состояние, готовясь к вещам наиболее важным: данные паспорта  и
инициалы на бумажнике или транзитных  багажных  ярлыках  должны  абсолютно
совпадать, авиабилеты на резервированные места не должны содержать  прямых
данных о цели передвижения... О! Боже мой! Передвижение?! Куда  он  должен
передвигаться? Но эта минутная слабость немедленно была  подавлена  мощным
управляющим импульсом со стороны его двойника.
     Из переходного состояния его вывел телефон, на который он среагировал
только после второго звонка, громкого и настойчивого.
     Выбора у него не было. Он поднял трубку, сжимая ее  изо  все  сил,  и
произнес всего лишь одно слово:
     - Да?
     -  Говорит  оператор   мобильной   воздушной   связи,   транслирующей
спутниковые каналы...
     - Кто вы? Как вы сказали?
     - У нас есть вызов по радиоканалу для мистера Вебба. Мистер Вебб, это
вы?
     - Да.
     И вдруг окружающий его мир разлетелся на  тысячи  неровны  зеркальных
осколков, каждый из которых издавал мучительный крик.
     - Дэвид!
     - Мари!
     - Не нужно  паники,  дорогой!  Ты  слышишь,  не  нужно!  -  Ее  голос
прорывался через ровный шум статических разрядов. Она  старалась  говорить
спокойно, но это ей удавалось с трудом.
     - У тебя все в порядке? В записке было сказано, что ты ранена?
     - Со мной все хорошо. Это не рана, а всего лишь небольшие порезы.
     - Где ты сейчас?
     - За океаном, но точнее тебе скажут они сами. Я не знаю,  потому  что
была под действием наркотиков.
     - О боже мой! Не могу себе простить, что не смог остановить их!
     - Возьми себя в руки, Дэвид. Я уверена, что только ты сам  справишься
с этим, они не смогут этого сделать. Ты понимаешь, что я хочу сказать? Они
не смогут.
     Она  посылала  ему  шифрованное  сообщение,  которое  нетрудно   было
разгадать. "Он должен стать человеком, которого он  ненавидел.  Он  должен
стать Джейсоном Борном, грязным убийцей, который должен вселиться  в  тело
Дэвида Вебба".
     - Хорошо, я вас понимаю, а то я чуть не сошел с ума!
     - Твой голос стал громче...
     - Я немного успокоился.
     - Они велели мне поговорить с тобой, чтобы ты знал, что я жива.
     - Они причинили тебе вред?
     - Немного.
     - А что это за порезы, о которых ты говорила?
     - Я думаю, что это произошло во время борьбы. Затем  меня  увезли  на
ранчо.
     - О боже мой...
     - Дэвид, пожалуйста! Не позволяй им сделать то же самое с тобой.
     - Со мной? Но ведь похитили-то тебя!
     - Я знаю, дорогой. Мне кажется, что они проверяют тебя, понимаешь  ли
ты это?
     Еще одно сообщение. "Будь Джейсоном Борном для спасения их обоих".
     - Когда все это произошло?
     - Тем самым утром, через час, как только ты уехал в университет
     - Утром? Бог мой! Целый день! Но как они это сделали?
     - Они подошли к двери. Двое мужчин...
     - Кем они были?
     - Мне разрешают  сказать,  что  они  были  скорее  всего  с  Дальнего
Востока. Они попросили меня пройти с  ними.  Я  отказалась,  пробежала  на
кухню, схватила один из кухонных ножей, которые лежали  на  столе...  Этот
человек, Дэвид, он хочет поговорить с  тобой.  Выслушай  его,  Дэвид,  но,
пожалуйста, как можно спокойнее, ты понимаешь меня?
     - Да, я постараюсь.
     На  линии  появился  мужской  голос.  Он  был  с   легким   акцентом,
придававшим ему чуть заметную нерешительность, и  было  похоже,  что  этот
человек обучался языку либо в Англии, либо у кого-то, кто много лет провел
в   Соединенном   Королевстве.   Акцент,   скорее   всего,   указывал   на
северо-китайские провинции.
     - Мы не собираемся причинять вред вашей жене, мистер Вебб,  если  для
этого не будет веских причин.
     - И я не стал бы этого делать на  вашем  месте,  -  холодно  произнес
Дэвид.
     - Сейчас говорит Джейсон Борн?
     - Именно он.
     - Полная ясность - это успех дальнейшего взаимопонимания.
     - Что вы имеете в виду?
     - Вы забрали  нечто,  представляющее  огромную  ценность  для  одного
человека.
     - Со мной вы сделали то же самое.
     - Но она жива.
     - И должна продолжать жить.
     - Но другая умерла. Вы убили ее.
     - А вы абсолютно уверены в  этом?  "Борн  не  должен  соглашаться  по
собственной воле".
     - Абсолютно.
     - И какие у вас есть доказательства?
     - Вас видели там. Высокий мужчина, который  скрывался  в  темноте,  а
потом, подобно горной кошке, пробегал по коридорам отеля под  перекрестным
огнем и исчез.
     - Так значит, непосредственно меня там никто так и не видел? И как  я
мог там быть, когда находился за тысячи миль от этого отеля?
     - В наше  время  скоростной  самолет  может  решить  любую  проблему,
связанную со временем.
     Последовала пауза, затем человек добавил более жестко:
     - И для Джейсона Борна это очень малозначительная причина. Он  всегда
найдет способ быть там, где  его  быть  не  должно.  И,  кроме  того,  вам
заплатили. Через тот же банк в Цюрихе: Джементшафт  Банк  на  Банкштрассе.
Это не вызывает сомнений.
     - Между прочим, я не получал уведомления об этом,  -  ответил  Дэвид,
внимательно прислушиваясь к разговору.
     - Когда  вы  были  Джейсоном  Борном  в  Европе,  то  вы  никогда  не
пользовались системой уведомлений, для вас был открыт счет, номер которого
содержал три нулевых позиции, и, по швейцарским законам, должен был строго
охраняться. Кстати, нам все-таки  удалось  проследить  тот  подозрительный
трансфертный перевод, сделанный на Джементшафт Банк, среди бумаг человека,
разумеется, мертвого человека...
     - Конечно, мертвого. Но не того, кого предположительно убил я.
     -  Разумеется,  нет.  Но  того,  кто  приказал  его  убить  вместе  с
драгоценным "призом" моего хозяина.
     - Под "призом" вы имеете в виду "трофей"!?
     -  Мы  оба  победили,  мистер  Борн.  Достаточно,  вы  это  есть  вы.
Отправляйтесь в отель "Риджент"  на  Коулуне.  Зарегистрируйтесь  там  под
любым именем, какое вас устроит, но обязательно в номере  690,  сославшись
на то, что этот номер для вас заказан заранее.
     - Как удобно. Мои собственные комнаты.
     - Это просто сэкономит время.
     - Это поможет и мне сделать кое-какие приготовления здесь, в Америке.
     - Мы надеемся, что вы не будете поднимать тревогу и двинетесь в  путь
как можно скорее. Вы должны быть на месте к концу недели.
     - Можете рассчитывать на оба условия, а теперь я хотел бы  поговорить
со своей женой.
     - Я боюсь, что сейчас этого нельзя сделать.
     - Господи, да ведь вы можете слушать весь наш разговор!
     - Вы поговорите с ней на Коулуне. - Последовал дальний щелчок,  и  на
линии остались лишь одни статические шумы. Положив  трубку,  он  некоторое
время  массировал  кисть  руки,  которая  была  напряжена  во  все   время
разговора. Теперь ему был нужен Конклин, которого он надеялся разыскать  в
Вашингтоне.
     Вебб поднялся из-за стола и отправился на кухню, где приготовил  себе
выпивку, чтобы снять общее напряжение. Он все еще оставался Дэвидом Веббом
и потому у него было несколько знакомых людей в университетском городке, с
которыми он общался и к которым мог обратиться если не с правдой,  то,  во
всяком случае, с правдивой ложью. Он вновь вернулся к  телефону.  На  этот
раз, это был его аспирант.
     - Алло? Это Джеймс? Говорит Дэвид Вебб.
     - О, мистер Вебб. Я где-то допустил промах?
     - Нет, Джим. Наоборот, некоторые трудности образовались у меня,  и  я
хотел попросить тебя о помощи. Не мог бы ты заменить меня на  занятиях  со
студентами? Меня не будет неделю или две.
     - Конечно, сэр, вполне. Когда вы хотите уехать?
     - Я хочу уехать сегодня ночью. Моя жена уехала  немного  раньше,  так
что я должен ее догнать. У тебя есть под рукой карандаш?
     - Да, сэр.
     - Тогда запиши, что тема занятий охватывает период  с  1900  по  1912
годы,  а  более  детальные   вопросы   касаются   русско-японской   войны,
Порт-Артура  и  политики  старика  Тэдди  Рузвельта.  В  основном,  обрати
внимание на параллели  в  политике  эти  стран.  Да,  еще  есть  небольшая
просьба. Я хочу, чтобы ты позвонил в  почтовое  отделение  и  попросил  их
оставлять у себя все, что придет на мое имя. Затем, позвони в агентство по
недвижимости, здесь в городке, и передай Джеку или Адели...
     Итак, аспирант был рекрутирован.
     Два следующих звонка, президенту и декану, были также успешными, если
не считать некоторой многословности их беседы.


     Полет от Бостона до Вашингтона был для него одним из  самых  тяжелых.
Порой ему казалось, что он сходит с ума, и это может  произойти  до  того,
как самолет коснется земли. А дело было в том, что соседнее  с  ним  место
занимал  занудливый  и  очень  педантичный  профессор,   который   обладал
раздражающим голосом, как две капли воды, похожим на голос  телевизионного
актера, исполнявшего роль главы брокерского дома  в  постоянной  рекламной
передаче, и  произносившего  единственную  фразу:  "Они  это  заработали!"
Теперь эта фраза без конца вращалась в его голове  вызываемая  бесконечным
бормотаньем  профессора.  И  только  когда  самолет  приземлился  на  поле
Национального Аэропорта, старый педант  поведал  ему  правду:  -  Я  очень
боялся лететь и прошу вас простить меня, если  я  досаждал  вам  во  время
рейса. Я плохо переношу  самолет,  а  моя  болтовня  просто  помогает  мне
выдержать перелет. Глупо, не правда ли?
     - Нет, если учесть все обстоятельства. Но почему вы прямо не  сказали
об этом?
     - Возможно, что это была боязнь насмешливых осуждений  или  страх  от
общей атмосферы полета, не знаю.
     - Я запомню этот случай, и в следующий раз сяду рядом  с  кем-нибудь,
похожим на вас. - Вебб коротко улыбнулся. - Может быть, я смогу помочь.
     - Очень любезно с вашей стороны, и очень благородно. Спасибо вам.
     - Вы очень приятный человек, профессор.


     Он зарегистрировался в отеле "Джефферсон" на Шестнадцатой  улице  под
фальшивым именем, которое придумал на ходу. Тем не менее,  сам  отель  был
выбран очень тщательно. Он был расположен  примерно  в  квартале  от  того
места, где почти двадцать лет жил офицер ЦРУ Алекс Конклин, в те  периоды,
когда он не был занят на операциях. Этот адрес Дэвид раздобыл еще до того,
как покинул Виржинию. Кроме адреса, у него был и номер телефона, но он был
бесполезен, так как позвонить Конклину он не мог. Офицер такого ранга, как
Конклин, имел разные средства защиты, включая и контроль телефона.
     Дэвид взглянул на часы. Было уже  около  полуночи,  самое  подходящее
время. Он умылся, переменил  рубашку  и,  наконец,  достал  один  из  двух
разобранных  пистолетов.  Собрав  оружие,  он   подержал   его   в   руке,
удовлетворенный тем, что не почувствовал обычной дрожи. Еще  восемь  часов
назад он не был уверен, что сможет удержать  оружие  и  при  необходимости
выстрелить. Но это было восемь  часов  назад,  а  сейчас  все  изменилось.
Теперь оружие являлось  самым  удобным  и  необходимым  предметом  из  его
обихода, это была, по сути, пронизывающая пространство неотъемлемая  часть
его двойника, Джейсона Борна.
     Он вышел из отеля, прошел  по  16-ой  улице  до  поворота  направо  и
посмотрел на номера домов. То, что он  увидел,  неожиданно  поразило  его.
Рассматривая номера домов, он обратил внимание на многоквартирный  дом  из
темного коричневого кирпича, напомнивший ему другой, очень похожий на него
дом в районе Манхеттена в Нью-Йорке.  Была  странная  логика  в  том,  что
именно Конклин был одним из руководителей проекта "Тредстоун", и дом,  где
родился этот проект был почти точной копией этого, расположенного в районе
его поисков.  Когда  же  он,  подойдя  ближе,  прочитал  номер  на  старой
кирпичной стене, то его неожиданное изумление  мгновенно  разъяснилось.  В
этом доме, на втором этаже и располагался Александр Конклин, который, судя
по свету в окнах, выходящих на улицу,  в  данный  момент  был  дома.  Вебб
пересек улицу и вошел в узкий холл, где висели почтовые ящики, а  рядом  с
каждым из них была вделана кнопка интерфона.
     Времени для размышлений уже не оставалось, и Вебб  нажал  нужную  ему
кнопку. Почти через минуту он услышал:
     - Да? Кто это?
     - Гарри Бэбкок беспокоит, - ответил Дэвид,  стараясь  придать  голосу
оттенки и акцент, которые он не раз обсуждал с Пановым,  выясняя  личности
гостей, навещавших его в Виржинии. - Я хотел навестить тебя, Алекс.
     - Гарри? Какого черта?.. Ну, хорошо, хорошо... поднимайся.
     Дэвид быстро поднялся по узкой лестнице на второй этаж, стараясь быть
около двери раньше, чем Конклин ее откроет. Он успел опередить его  только
на секунду. Когда Алекс открыл дверь, то в первое мгновенье  он  не  узнал
своего посетителя, но уже в следующее поднял крик. Вебб схватил его правой
рукой за плечо, быстро повернул и, втолкнув  в  комнату,  захлопнул  дверь
ногой. Он зажал в  замок  плечи  и  шею  своего  бывшего  врага  и  быстро
проговорил:
     - Я сейчас уберу руки, Алекс, но если ты опять  поднимешь  крик,  мне
придется вновь применить силу. И тогда неизвестно,  чем  это  кончится.  Я
достаточно внятно объясняю? - Вебб отпустил голову офицера.
     - Ты оказался прямо-таки дьявольским  сюрпризом!  -  сказал  Конклин,
поднимая трость. - Такое ощущение, что ты собрался зайти выпить.
     - Я полагаю, что это твоя постоянная диета.
     - Мы таковы, какие мы есть, - заметил Конклин, неуклюже нагибаясь  за
пустым стаканом, стоящим на чайном столике перед длинным и низким диваном.
Он подошел с ним к небольшому  бару,  где  в  один  ряд  стояло  несколько
бутылок с бурбоном. Ни воды, ни миксера не было  видно,  только  контейнер
для льда. Этот бар был явно не для гостей.
     - Чему я обязан,  -  продолжал  Конклин,  наполняя  стакан,  -  таким
сомнительным удовольствием? Ты отказался видеть меня в Виржинии,  говорил,
что убьешь меня при первой же возможности, убьешь, как только я появлюсь в
дверях. Ты говорил все это.
     - Ты пьян, Алекс.
     - Возможно. Но я, всякий  раз  бывая  дома,  провожу  время  подобным
образом. А ты хочешь прочитать мне лекцию о  примерном  поведении?  Ничего
хорошего из этого не выйдет. Я не вламывался в твою дверь, это,  наоборот,
ты заявился ко мне. Но я считаю,  что  это  не  главное.  Ты  пришел  сюда
выполнить свои угрозы?
     - У меня нет никакого желания  видеть  тебя  мертвым,  Алекс.  Но  ты
пытаешься провоцировать меня, а это к добру не приведет.
     - Превосходно. Как это я делаю, позвольте спросить?
     - Ты не даешь мне возможности спросить тебя о том, что  ты  наверняка
можешь знать. А я очень нуждаюсь в информации, Алекс. Ведь  в  отличие  от
моей, твоя память нетронута. Мне нужны ответы, Алекс.
     - Для чего? Зачем?
     - Они забрали мою жену, - просто, с ровной интонацией ответил  Дэвид,
но в его спокойствии чувствовалась леденящая напряженность.  -  Они  увели
Мари от меня.
     Глаза  Конклина  слегка  прикрылись,  хотя  неподвижный   взгляд   их
продолжал следить за Веббом.
     - Повтори это еще раз, мне кажется, что я тебя не расслышал.
     - Ты слышал все очень хорошо! Вы  все  законченные  подлецы!  Все  вы
прячетесь в  глубине  своих  крысиных  нор,  где  сочиняете  свои  грязные
сценарии.
     - Нет! Ко мне это не относится! Я не мог этого сделать! О  чем,  черт
возьми, ты говоришь? Разве Мари исчезла?
     - Она уже по ту сторону океана. Я собираюсь за ней. На Коулун.
     - Ты сошел с ума! Безумец!
     - Выслушай меня, Алекс. Прислушайся ко всему, что я скажу тебе...
     И вновь слова накатывались друг на  друга,  пытаясь  разрушить  смысл
речи, но только теперь их беседа проходила под жестким контролем, чего ему
так не хватало при разговоре с доктором Пановым.

     В самом начале рассказа Конклин, неуклюже хромая, прошел  от  бара  к
дивану и уселся на него, не сводя глаз с  Вебба,  а  когда  тот  закончил,
вновь подошел к бару и наполнил очередной стакан.
     - Это сверхъестественно, - произнес он  после  долгой  паузы,  тишина
которой носила зловещий оттенок, и, поставив стакан на столик, добавил:  -
Это похоже на то, что их стратегия оказалась оседланной и сошла с линии.
     - Сошла с линии?
     - Стала неуправляемой.
     - Но каким образом?
     - Не знаю, - продолжал ветеран-тактик, стараясь подбирать слова.
     - Представь, что тебе дали  всего  лишь  черновой  сценарий,  который
может иметь массу неточностей, и когда в процессе игры происходит  подмена
цели, скажем, твоя  жена  и  ты  меняются  местами,  то  вся  пьеса  может
провалиться. Твоя первая  реакция  была  именно  такой,  какую  и  ожидали
режиссеры, но когда ты упомянул слово "Медуза", ты вышел за  рамки  пьесы,
ты произнес слова, которых там быть не должно, и твои партнеры дали  сбой.
Кто-то просчитался, и, я думаю, произошло что-то непредвиденное.
     - Я рассчитываю, что за оставшуюся ночь и завтрашний день ты поможешь
мне найти кое-какие ответы. Завтра вечером я вылетаю в Гонконг.
     Конклин подался вперед,  медленно  покачивая  головой.  Его  дрожащая
правая рука вновь потянулась к стакану.
     - Ты выбрал не ту лошадь, друг мой. Я совершенно бесполезен для тебя,
как корзина для мусора:  мне  уже  давно  не  выдают  текущей  оперативной
информации, не говоря уже о стратегических операциях. Да и кому  я  нужен,
Вебб? Никто не хочет иметь дела со старым алкоголиком. И если меня еще  не
выбросили, как грязную тряпку, то только по одной причине, которая сидит у
меня в голове. Но я каждый  раз  жду  последнего  приказа,  который  может
поставить и последнюю точку.
     - Да, я знаю как он звучит: "Убить его. Он слишком много знает".
     - Может быть, ты этого хочешь?
     - Ты  вынуждаешь  меня  поступать  так,  -  медленно  произнес  Вебб,
доставая пистолет из плечевой кобуры.
     - Да, видимо, все повторяется.  То,  в  чем  ты  убежден,  ты  можешь
выполнить в любой ситуации. Ты  Дельта,  которого  я  хорошо  знал.  Одним
выстрелом ты разнес череп одному из своих людей не потому, что ты знал,  а
потому что был "убежден", что он предатель. Ты помнишь Там-Квуан! Но  ведь
когда-нибудь ты можешь ошибаться?!
     - В моей памяти нет подробностей про Там-Квуан, их  знают  другие,  -
сказал Дэвид в тихой ярости. - Я вывел оттуда девять человек, и места  для
десятого, который выдал наши позиции, и мог привести нас в ловушку, там не
было.
     - Господи! И это твои правила?! Тогда спускай крючок  и  поступай  со
мной так, как ты поступил с ним - с нашим благочестивым Джейсоном  Борном!
Я говорил тебе еще в Париже - сделай это! - Тяжело дыша, Конклин  замолчал
и поднял налитые кровью глаза на Вебба.
     - Мы были друзьями, Алекс! - почти закричал Дэвид.
     - Сейчас это не имеет  значения,  -  хрипло  произнес  тот  в  ответ,
допивая из стакана. - Сейчас я не могу помочь тебе.
     - Алекс, очнись, я знаю, что ты можешь!
     - Оставь все это, солдат, у меня нет  выбора  и  моя  жизнь  зашла  в
тупик. - С этими словами он в очередной раз повторил свой путь от дивана к
бару.
     - Твоя нога беспокоит тебя, Алекс?
     - Что делать, я так и буду жить с этим.
     - И умрешь ты тоже с этим, - сказал Вебб, поднимая оружие.  -  Потому
что я не могу жить без моей жены, а ты  хочешь  отделаться  от  всей  этой
мерзости, в которую ты нас затолкал!
     - Тебя, но не ее! - перебил его Конклин, наполняя стакан. - Не ее.
     - Ты не понимаешь, Алекс, что убив одного из  нас,  ты  убиваешь  нас
обоих.
     - Тогда стреляй, черт возьми! Нажимай этот крючок, и покончим с этим!
Ты думаешь, что я не помог бы  тебе,  если  бы  имел  возможность?  Ты  не
понимаешь этого, Дэвид? - Он  держал  стакан  двумя  пальцами  и,  неловко
качнувшись, уронил его на пол. Осколки разлетелись во все стороны,  но  он
продолжал говорить, не обращая на это внимания. - Я не хочу потерпеть  еще
одну неудачу, мой старый друг. - Легкая улыбка появилась на его лице. -  А
я уже раз проиграл, поверь мне. Я убил вас обоих и я только не хочу себе в
этом признаться, надеясь, что смогу так прожить.
     Вебб опустил пистолет.
     - Ни того, что ты знаешь, ни того, что ты можешь  узнать,  сейчас  не
нужно. Так или иначе, но у меня есть свой шанс, и я хочу попытаться его не
упустить. Но мои возможности ограничены болезнью, и вот поэтому  я  выбрал
тебя. Если быть до конца откровенным, я ведь  никого,  кроме  тебя,  и  не
знаю. А еще у меня есть несколько идей, может быть, это даже  целый  план,
но выполнить его нужно молниеносно.
     - Ну-у? - Конклин для равновесия ухватился за бар.
     - Можно я приготовлю кофе, Алекс?



                                    7

     На Конклина отрезвляюще подействовал не столько черный кофе,  сколько
доверие, которое сквозило в каждом слове его старого друга. Бывший Джейсон
Борн глубоко уважал таланты своего бывшего смертельного врага и не скрывал
этого. Они проговорили почти до  четырех  часов  утра,  проясняя  размытые
контуры их собственного  стратегического  плана,  который  базировался  на
последних реальных событиях, но предусматривал значительное их развитие  в
будущем. По мере испарения алкоголя, активность  офицера  ЦРУ  возрастала,
так что уже в середине их беседы  он  начал  придавать  законченные  формы
всему тому, что Дэвид пока формулировал весьма  туманно.  Он  уже  начинал
чувствовать  целиком  всю  основу,  скрепляющую  их   стратегию,   которая
возникала в  изможденном  мозгу  его  собеседника  в  виде  перемежающихся
мозаичных образов, и облекал ее в слова.
     - Ты описываешь достаточно широкую кризисную ситуацию, основанную  на
похищении Мари, а затем с помощью самой обычной лжи переводишь ее развитие
в нужную сторону. Но твое главное условие - это высокая скорость перехода,
где для противников не остается ни минуты на передышку...
     -  Но  вначале  я  настаиваю  на  абсолютной  правде.  Используй   ее
стопроцентно, - перебил его Вебб, стараясь говорить как можно быстрее. - Я
ворвался сюда с угрозой убить  тебя.  Мои  обвинения  я  строил  на  всем:
начиная от рассказа Мак-Алистера и кончая угрозами Бэбкока, что он пришлет
ко мне  команду  убийц...  и  разговором  с  обладателем  англизированного
голоса, напоминающего сухой лед, который посоветовал  мне  прекратить  все
расспросы по поводу "Медузы" и замолчать, пока они  не  отправили  меня  в
больницу для умалишенных.
     Ни одно слово из этого нельзя опровергнуть. Все это  имело  место,  и
теперь я взбешен и напуган  до  такой  степени,  что  готов  разнести  все
кругом, включая и "Медузу".
     - Когда начинает разрабатываться "большая" ложь,  -  вновь  заговорил
Конклин, подливая еще кофе, - то мы почти полностью погружаемся в  нее,  и
главное здесь - это ухватить точку разрыва, которая бывает еле  заметна  в
водовороте событий, затягивающем  всех  и  вся  в  гигантский  разрушающий
вихрь.
     - Как ты представляешь это?
     - Я пока не знаю, но наша задача - подумать и об этом. Пока я  только
чувствую, что мы должны спровоцировать их на что-то очень неожиданное, что
одним мощным толчком перевернуло бы всю стратегию, кто бы ее ни  создавал,
так как мой инстинкт говорит, что они явно теряют контроль. Если  я  прав,
то кто-то из них обязательно пойдет на контакт.
     -  Тогда  возьми  свою  записную  книжку  и  попытайся  отыскать  так
несколько человек, которые могли бы быть явными соперниками в разработке и
проведении бывших стратегических операций.
     - Нет, Дэвид, этот вариант  нам  не  подходит.  Он  потребует  многих
часов, а может быть, и дней,  -  возразил  офицер  ЦРУ.  -  Баррикады  уже
воздвигнуты, и я должен взобраться на них. У нас не осталось времени.
     - Но мы должны его найти! Придумай что-нибудь.
     - Но зато у меня есть кое-что получше, - подытожил Алекс. - И за  это
мы должны благодарить доктора Панова.
     - Мо?
     - Да, именно его. Ты  помнишь  разговор  о  служебных  записях  якобы
"твоих" обращений в спецслужбы Департамента?
     - Мои... обращения?.. - Вебб забыл об этом, только что промелькнувшем
в беседе факте. Конклин - нет. - И каким образом?
     - Именно с этого момента они, как я понимаю, начали собирать на  тебя
новое досье, которое должно было вписываться в их сценарий. Я же попытаюсь
пробиться в службу безопасности с иной версией, или хотя бы  с  вариациями
их собственной. Этот ход должен заставить их дать  хоть  какие-то  ответы,
если они действительно теряют контроль над операцией. Ведь  эти  записи  -
всего лишь средство  объяснить  окружающим  их  службам,  с  которыми  они
вынуждены сотрудничать, какова причина их поступков по отношению  к  тебе.
Но  персонал,  ответственный  за  эту   операцию,   начнет   торпедировать
руководство, если увидит, что при разработке допущены ошибки. Вызвать  эту
реакцию, и есть наша ближайшая задача. И они сами разрешат ее для  нас,  и
почти без нашего участия... Поэтому мы просто обязаны использовать ложь...
     - Алекс, - Дэвид неожиданно подался вперед и  начал  двигаться  почти
вместе с креслом, - несколько минут назад ты произнес  фразу  относительно
"точки разрыва". Но мы употребляли этот термин всего  лишь  в  желательном
для нас смысле, мы пока только предполагаем, что у них такой разрыв  есть.
А если мы  употребим  его  фактически?!  Вспомни,  что  они  считают  меня
патологическим шизофреником, то есть человеком,  склонным  к  фантазиям  и
навязчивым идеям, который временами даже говорит правду, но отличить  одно
от другого самостоятельно не может.
     - Да, так они говорят окружающим, и многие даже верят в это. Ну,  так
что?
     - Так почему бы нам не сделать это обстоятельство  той  самой  точкой
разрыва, о которой ты только что говорил. И она действительно  будет  едва
различима. Мы скажем им, что Мари сбежала. И ей удалось связаться со мной,
и я отправился на встречу с ней.
     Конклин нахмурился, потом удивленно вытаращил глаза. Было  ясно,  что
кризис в поисках отправного пункта их плана миновал.
     - Это следует сделать немедленно, -  тихо  произнес  он.  -  Господи,
конечно, это будет первый шаг! Смятение захватит все  их  службы,  подобно
локальной войне. В  любой  операции,  секретность  которой  столь  высока,
только два или три человека знают обо всех  деталях.  Остальных  держат  в
темноте. Боже мой, но как  ты  додумался?  Подумать  только  -  официально
санкционированный  киднэпинг!  Наверняка  несколько   человек   в   центре
буквально поднимут панику и наверняка столкнутся  друг  с  другом,  спасая
собственные зады. Очень хорошо, мистер Борн! Вы делаете успехи!
     Как это ни странно, Дэвид не заметил последней реплики, он просто  не
обратил на это никакого внимания.
     - Послушай, - сказал он, поднимаясь, - мы оба уже  выдохлись.  Но  мы
знаем теперь, куда мы идем, поэтому можем позволить себе  несколько  часов
отдыха, а утром уточним оставшиеся детали. Ведь мы за долгие  годы  работы
выяснили разницу между самой мизерной дозой сна и его полным отсутствием.
     - Ты хочешь вернуться в отель? - спросил Конклин.
     - Нет, наоборот, - глядя на бледное  морщинистое  лицо  офицера  ЦРУ,
воскликнул Дэвид. - Только дай мне одеяло. Я устроюсь прямо  здесь,  перед
баром.
     - И еще, я хочу  сказать,  ты  не  должен  беспокоиться  и  обо  всем
остальном, - сказал Алекс, направляясь  к  шкафу,  стоявшему  в  небольшом
холле. Вернулся он с одеялом и подушкой в руках. - Ты можешь называть  это
высшим провидением, но знаешь ли ты, чем я был занят прошлой ночью,  после
работы? - продолжил он.
     - Могу себе представить. Одна из разгадок лежит  здесь,  на  полу,  -
заметил тот, показывая на разбитый стакан.
     - Нет, я имею в виду до этого.
     - Что же это было?
     - Я остановился перед супермаркетом и  купил  тонну  еды.  Бифштексы,
яйца, молоко и,  даже  этот  клей,  который  они  называют  овсянкой.  Мне
кажется, что я никогда ничего подобного не делал.
     - Ну, возможно, у тебя возник волчий аппетит. Такое случается.
     - Когда это случается, я просто иду в ресторан.
     - И что же ты хочешь сказать?
     - Ты отдыхай. Диван достаточно просторный.  А  я  пойду  на  кухню  и
немного поем. И подумаю еще кое над  чем.  Попробую  приготовить  мясо,  а
может быть сварю еще и два яйца.
     - Тебе нужно поспать.
     - Ну, я думаю, что часа два, два с половиной будет вполне достаточно.
А после я, может быть, попробую и эту чертову овсянку.


     Алекс  Конклин  шел  по  коридору  четвертого   этажа   здания,   где
располагался Государственный Департамент. Его хромота уменьшалась по  мере
роста его решимости, и только сильнее чувствовалась боль в  ноге.  Он  уже
знал  наверное,  что  с  ним  случилось,  и  именно  это  знание  косвенно
поддерживало его решимость. Он неожиданно столкнулся с делом, которое всем
существом своим хотел завершить как можно лучше, даже блестяще, если такое
слово еще уместно было применить к нему. Такова  ирония  судьбы!  Еще  год
назад он был готов уничтожить человека,  называвшегося  Джейсоном  Борном.
Сейчас же было одержимое желание помочь человеку по имени  Дэвид  Вебб,  и
это желание отставляло на второй план  тот  риск,  которому  он  подвергал
себя.
     Он специально прошел пешком на несколько кварталов больше чем обычно,
с удовольствием ощущая холодный осенний ветер на своем лице,  чего  он  не
делал уже много лет.  Одетый  в  тщательно  отглаженный  костюм  в  мелкую
полоску, который долгие годы провисел без дела, хорошо выбритый, со свежим
лицом, Конклин очень мало  походил  на  того  человека,  которого  отыскал
прошлой ночью Дэвид Вебб.
     Как это ни  странно,  но  формальности  заняли  очень  незначительное
время, даже меньше,  чем  обычная  неофициальная  беседа.  Когда  адъютант
вышел, Александр Конклин остался лицом к лицу с бывшим бригадным генералом
из  армейской  Джи-2,  который   теперь   руководил   службой   внутренней
безопасности Госдепартамента.
     - Я не выполняю в данный момент никакой дипломатической миссии  между
нашими управлениями, генерал. Ведь вы по-прежнему, генерал?
     - Да, меня все еще так называют.
     -  Тогда  я  отброшу  всякую  необходимость  быть  дипломатичным.  Я,
надеюсь, вы понимаете меня?
     - Мне кажется, что вы начинаете все меньше и меньше нравиться мне,  и
именно это я очень хорошо понимаю.
     - "Это", - почти не задумываясь,  ответил  Конклин,  -  заботит  меня
меньше всего. То, что меня, к сожалению, действительно беспокоит, так  это
человек по имени Дэвид Вебб.
     - А что с ним?
     - С ним? Тот факт, что вы сразу вспомнили это имя, обнадеживают.  Что
происходит, генерал?
     - Вам что, нужен мегафон,  шут  гороховый?  -  резко  ответил  бывший
армейский служака.
     - Мне нужны ответы, капрал, те,  которые  вы  и  ваша  службы  должны
предоставлять нам!
     - Не лезьте в это дело,  Конклин!  Когда  вы  позвонили  мне  о  деле
чрезвычайной срочности, я чуть было не стал перепроверять досье на  самого
себя! Ваша бывшая репутация теперь имеет  весьма  шаткое  положение,  и  я
использую в разговоре с вами именно  соответствующие  нынешнему  положению
дел слова. Вы пьяница и  наркоман,  и  это  давно  не  является  секретом.
Поэтому у вас есть минимум минута на все, что вы  хотели  мне  сказать  до
того, как я вышвырну вас вон. Вам только останется сделать  выбор  -  лифт
или окно.
     Алекс учитывал все возможные осложнения, включая  и  разговор  о  его
пьянстве. Поэтому он внимательно посмотрел на шефа службы  безопасности  и
заговорил очень спокойно, даже обходительно: - Генерал, я  отвечу  на  эти
обвинения всего лишь одной фразой, и если  это  будет  достоянием  кого-то
еще, я буду знать откуда все это идет, и, естественно, это будут знать и в
Управлении. Конклин сделал паузу, еще раз внимательно взглянул на генерала
и продолжил: - Обстоятельства нашей жизни  очень  часто  определяются  той
легендой, о происхождении  которой  обычно  мы  не  в  праве  говорить.  Я
надеюсь, что выразился достаточно ясно?
     Генерал перехватил его пристальный взгляд и вынужденно  смягчился.  -
Господи, но мы-то используем  пьянство  и  прочие  аналогичные  вещи,  как
правило, для людей, засылаемых в Берлин.
     - Иногда по нашему предложению, - согласился Конклин, кивнув. -  И  я
надеюсь, что этого достаточно, чтобы вернуться к началу.
     - Хорошо, хорошо. Я немного погорячился, но вы знаете,  ведь  легенда
очень часто начинает самостоятельную жизнь.
     - Давайте лучше  вернемся  к  Дэвиду  Веббу,  -  тоном,  не  терпящим
возражений, произнес Конклин.
     - Каковы, собственно, ваши претензии?
     - Мои претензии? Моя жизнь,  черт  возьми,  дорогой  ветеран!  Что-то
происходит, чего я не могу понять, и мне хотелось бы получить  объяснения!
Этот сукин  сын  ворвался  прошлой  ночью  в  мою  квартиру,  угрожая  мне
убийством! Кроме того, он сделал  несколько  совершенно  диких  обвинений,
упоминая имена людей, находящихся  на  службе  в  вашем  ведомстве:  Гарри
Бэбкок, Сэмюэль Тиздейл и Уильям Ланье. Мы проверили эти  имена.  Все  эти
люди находятся в вашем подразделении и по сей  день  участвуют  в  текущих
операциях. Так какого черта, простите, они делают? Один планирует, видимо,
с вашего ведома, послать к нему группу ликвидации!  Что  это  за  порядки?
Другой предлагает  ему  возвращаться  назад,  в  госпиталь.  Вы  прекрасно
знаете,  что  Дэвид   Вебб   лежал   в   двух   госпиталях   и   в   нашем
специализированном  центре  в  Виржинии,  и  везде   ему   был   поставлен
положительный диагноз! Он обладает некоторой информацией,  которую  мы  до
сих пор не может заполучить от него. И теперь этот  человек  находится  на
грани срыва, готовый разрушить все, чего мы добились с таким трудом, из-за
того, что делает ваш идиотский персонал. Ведь он заявил мне,  что  у  него
есть доказательства вашего вмешательства в его частную жизнь, и что вы  не
просто перевернули ее вверх дном, а забрали  у  него  самое  дорогое,  что
только у него и было.
     - Какие доказательства? - спросил ошеломленный генерал.
     - Он разговаривал со своей женой, - коротко ответил Конклин.
     - И что?
     - Ее забрали из дома двое мужчин и, применив наркотические  средства,
против ее воли перевезли на Западное побережье.
     - Вы хотите сказать, что это был киднэпинг?
     - Это вы получили, как итог. Сопровождающие ее люди подтвердили,  что
вся эта операция имеет прямую связь с Госдепартаментом, но  причины  этого
неизвестны. Тем  не  менее,  было  упомянуто  имя  Мак-Алистера,  который,
насколько я знаю, один из помощников Госсекретаря по Дальнему Востоку.
     - Это абсурд!
     - Я думаю, что это нечто гораздо большее! Это  салат,  приготовленный
из ваших и наших голов. Она сбежала где-то в районе Сан-Франциско и смогла
дозвониться  до  университетского  городка  в  штате  Мэн.  И  теперь   он
отправился на встречу с ней бог знает когда. В подобном случае неплохо  бы
иметь несколько аргументированных ответов, а иначе не исключено,  что  вам
придется признать его лунатиком, который мог убить свою жену, а  я  думаю,
что вполне мог, а никакого похищения не было и в помине, на  что  я  очень
рассчитываю.
     -  Черт  возьми!  Я  сам  читал  эти  записи  о   его   контактах   с
Госдепартаментом! Я должен... Но ведь мне же звонили по поводу этого Вебба
прошлой ночью. Только не спрашивайте меня, кто именно. Этого я не могу вам
сказать.
     - Но  что  же,  черт  возьми,  происходит?  -  требовательно  спросил
Конклин, наклоняясь над столом и опираясь о его край  руками,  не  столько
для эффекта, сколько стараясь обрести дополнительную устойчивость.
     - Он параноик, - ответил генерал. - Он  придумывает  самые  необычные
вещи и начинает верить в них!
     - Но ведь  все  врачи,  находящиеся  на  государственной  службе,  не
подтвердили этого? - ледяным тоном произнес Конклин. - Я случайно в  курсе
этих обследований.
     - Я этого не знаю!
     - Вполне возможно, генерал, что вы оказались не в  курсе  последующих
событий по операции "Тредстоун", но тогда, как участник этой операции,  не
могли бы  вы  дать  мне  возможность  обратиться  к  кому-то,  кто  сможет
объяснить мне происходящее и снять определенные вопросы,  которые  есть  у
нашей службы.
     Конклин достал из кармана небольшую записную книжку, ручку и, записав
свой номер телефона, вырвал листок и положил его на стол.
     - Это абсолютно стерильный  номер.  Проверка  приведет  на  фальшивый
адрес, который ничего не даст, - продолжил он, - И его можно  использовать
только сегодня между тремя и четырьмя часами дня, никакое другое время  не
подойдет. Меня не интересует, кто будет звонить, важно, чтобы мы  получили
ответы!
     - Вы все, в вашей службе, можете часто нести околесицу, и знаете  это
не хуже меня.
     - Возможно, но если все, что я сказал,  подтвердится,  то  ваши  люди
получат хороший пинок за вторжение в чужую сферу интересов.
     После того как Конклин отправился в Лэнгли, Дэвид вернулся  в  отель,
чтобы привести в порядок свой список  неотложных  дел,  которые  следовало
завершить  до  отлета.  В  него  же   входила   и   встреча   с   Алексом,
запланированная за сорок минут до отлета в комнате отдыха аэропорта.
     Для большого путешествия требовались деньги, и поэтому первым местом,
которое он посетил, в соответствии с намеченной программой,  был  банк  на
Четырнадцатой улице.
     Около года назад,  когда  правительство  проводило  обследование  его
памяти, Мари очень быстро и тихо изъяла все деньги, которые были  получены
в Цюрихе Джейсоном Борном, и перевела  их  в  частный  банк  на  одном  из
Кайманских островов в районе  Кубы,  где  у  нее  был  знакомый  канадский
банкир. Ее соображения при этом были очень простыми: Вашингтон должен  был
выплатить ее мужу за потерю здоровья и отказ в  помощи  в  период  провала
операции  "Тредстоун"  весьма  крупную  сумму,  порядка  десяти  миллионов
долларов, что почти в два раза превышало сумму, полученную им в Швейцарии.
Поэтому все угрозы, исходившие  от  государственных  спецслужб  по  поводу
пропавших миллионов, она воспринимала весьма  спокойно  и  объясняла  всем
заинтересованным официальным лицам, что самый средний  энергичный  адвокат
поможет ей получить с них сумму, значительно превышающую искомую.
     Поэтому когда  требовались  дополнительные  деньги,  Дэвид  или  Мари
звонили на Кайманы и получали перевод в любой удобный им  банк  в  Европе,
Америке или Дальнем Востоке.
     С платного телефона на Вайоминг Авеню  Вебб  дозвонился  до  банка  и
договорился о переводе необходимой суммы в один из банков  Гонконга,  и  о
меньшей сумме, необходимой ему немедленно в Вашингтоне.
     После этого ему оставалось лишь зайти в банк на Четырнадцатой  улице,
чтобы выйти оттуда  через  двадцать  минут  обладателем  пятидесяти  тысяч
долларов.
     Следующим пунктом в его списке были документы. Он остановил  такси  и
отправился в Северо-Западный район округа Колумбия, где жил известный  ему
еще  по  операции  "Тредстоун"  превосходный   специалист   и   не   менее
превосходный человек, который  выполнял  наиболее  срочную  и  щепетильную
работу для Госдепартамента. Это был негр с седой головой и живыми глазами.
Раньше он был шофером такси, но путь его  неожиданно  изменился,  когда  в
один прекрасный день он обнаружил в своем автомобиле  дорогую  фотокамеру,
оставленную пассажиром. Поскольку заявлений о пропаже не  последовало,  он
начал знакомиться с необычным для себя делом и вскоре  понял,  что  именно
этого занятия ему не хватало всю жизнь. Через несколько лет его склонность
к  фотографии  превратилась  в   своего   рода   специальность,   основным
направлением которой стало изготовление  фальшивых  документов.  Дэвид  не
помнил этого человека, но во время сеансов гипноза с доктором  Пановым  он
произнес его имя, Кактус, и Мо немедленно  привез  фотографа  в  Виржинию,
чтобы закрепить успех выздоровления. В глазах старого негра  было  столько
участия и теплоты, что Панов не мог отказать ему в просьбе навещать Дэвида
раз в неделю.
     - Почему ты это делаешь, Кактус?
     - Ему очень тяжело, сэр. Я видел это еще сквозь линзы  в  его  глазах
несколько лет назад. В нем было что-то оборвано, но во всем  остальном  он
прекрасный человек. Он мне очень нравится, сэр, и я хочу с ним общаться.
     - Приходи, когда тебе будет удобно, Кактус, и, пожалуйста, оставь это
свое "сэр". Сделай хотя бы для меня исключение... сэр!


     Вебб вышел из такси, попросив водителя подождать, но  тот  отказался.
Оставив минимальные чаевые,  Дэвид  направился  по  выложенной  камнями  и
заросшей травой дорожке к старому дому. Он  чем-то  напоминал  ему  дом  в
Мэне: такой же большой, старый и нуждающийся в ремонте. Новый  дом  они  с
Мари решили купить минимум через год, когда смогут подыскать хорошее место
на побережье. Дэвид надавил на звонок.
     Дверь открылась почти сразу  и  Кактус,  щурясь  от  дневного  света,
появился на пороге, и приветствовал Дэвида, как будто они расстались всего
неделю назад.
     - Ты уже приехал на машине с шофером, Дэвид?
     - Нет никакой машины, Кактус, и даже таксист отказался ждать меня.
     -  Всему  виной  эти  грязные   слухи   о   нашем   районе,   которые
распространяют фашистские газеты.
     - Я так давно не видел тебя, - продолжал он, приглашая Дэвида в  дом.
- Почему ты не звонил мне?
     - Но ведь твоего телефона нет в городском справочнике, Кактус.
     - Да, это очень большое упущение властей.
     Вскоре  они  сидели  в  просторной  кухне  фотографа,  но  уже  через
несколько минут стало ясно, что времени на разговоры у них не остается,  и
Кактус проводил своего гостя в студию, разложил все три его  паспорта  под
ярким светом лампы и стал их внимательно изучать, сравнивая фотографии  на
каждом из них с сидевшим перед ним оригиналом.
     - Мы сделаем волосы чуть светлее, чем они есть, и добавим седины.  Ты
уже не будешь таким блондином, как  в  Париже,  но  сходство  будет  более
надежное. На всех трех паспортах мы должны использовать этот оттенок, но с
разной степенью концентрации.
     - А что ты скажешь про глаза? - спросил Дэвид.
     - Жаль, что у нас нет времени для  тех  прекрасных  контактных  линз,
которые были у тебя раньше. Но мы поправим  это  дело  с  помощью  обычных
очков с тонированными  призматическими  стеклами,  что  позволит  изменять
оттенок глаз от голубого до темного, как у испанца.
     - Тогда мне будет необходимо менять  очки  для  каждого  паспорта,  -
заметил Дэвид.
     - Учти, что они очень дорогие и платить за них нужно сразу наличными.
     - У меня все есть с собой, Кактус.
     - Пока оставь это.
     - А как мы поступи с головой? Кто будет это делать?
     -  Здесь,  недалеко.  У  меня  есть   помощница,   которая   содержит
парфюмерный магазин. Пока, правда, полиция не удосуживалась  обыскать  его
верхний этаж. Она прекрасно работает. Пойдем, я тебя провожу.
     Часом позже Дэвид уже вынырнул из-под сушилки для волос и  пристально
изучал свое отражение в  большом  овальном  зеркале.  Невысокая  подвижная
негритянка с сединой в волосах профессионально разглядывала свою работу.
     - Это вы, но в то же время и кто-то другой. Прекрасная работа. Я  так
рада, что получилось именно то, что хотел Кактус.
     - Да, должен признаться,  что  я  не  видел  подобной  работы.  Очень
хорошо. Сколько я должен?
     - Триста долларов, - просто ответила женщина. -  И,  конечно,  в  эту
цену входят пять пакетиков специальной краски с инструкциями. Это позволит
вам поддерживать цвет волос достаточно долго.
     - Очень рад был познакомится с  таким  чудесным  мастером,  -  сказал
Дэвид, доставая деньги. - Кактус сказал, что вы ему  позвоните,  когда  мы
закончим.
     - О, в этом нет необходимости. Он наверняка уже в студии и ждет вас.
     Работа шла быстро, и прерывалась только в те  моменты,  когда  Кактус
зубной щеткой подправлял брови своего заказчика, делая едва  заметные,  но
существенные отличия для трех разных фотографий, и, кроме  того,  менялись
рубашки  и  костюмы.  Завершился  процесс  подбором  двух  пар   очков   в
черепаховой и стальной оправе, с помощью которых  оттенок  глаз  полностью
соответствовал описанию в двух паспортах.
     Когда с фотографиями было покончено, они были  аккуратно  вклеены  на
соответствующие  места,  и  под  большим   увеличительным   стеклом   были
поставлены перфорированные штампы, в точности соответствующие штампам  для
заграничных паспортов, используемых Госдепартаментом. После  этого  Кактус
протянул все три паспорта Веббу для одобрения.
     - Они выглядят намного естественней, чем были до этого.
     - Я немного поработал над ними, короче говоря, увеличил их "возраст".
Ведь паспорт не должен выглядеть  как  сияющий,  только  что  отпечатанный
доллар.
     - Ты проделал адскую работу, мой старый приятель. Мы знакомы с  тобой
столько лет, что я сбился со счета. Что я должен тебе?
     - Ну, черт возьми, я даже не знаю, что и  ответить  на  это.  Ведь  я
ничего особенного не делал, и, главное, удобно ли это?  Ведь  насколько  я
понимаю, сейчас ты не на службе у Дяди Сэма.
     - У меня очень хорошая работа, Кактус.
     - Ну, хорошо, пятьсот долларов будет достаточно.
     - Ты можешь вызвать мне такси?
     - Это займет слишком много времени, да и  тебе  одному  будет  сложно
выбираться отсюда. Мой внук уже ожидает  тебя  и  отвезет  туда,  куда  ты
скажешь. Он такой же, как я, он не задает лишних вопросов. И я  вижу,  что
ты торопишься, Дэвид, я чувствую это. Пойдем, я провожу тебя к выходу.
     - Спасибо, я оставлю деньги вот здесь, на столике.
     - Хорошо, хорошо, Дэвид.
     Вынимая деньги, он повернулся спиной к  старому  фотографу,  отсчитал
шесть банкнот по 500 долларов и положил их на то место, где падала  резкая
тень от отражателя. Дэвид мог бы оставить и больше, но  понимал,  что  это
может обидеть его старого друга.
     Он вышел из машины, не доезжая нескольких кварталов до  отеля,  чтобы
внук Кактуса не  был  связан  относительно  точным  адресом  во  избежание
каких-либо неприятностей. Случайно оказалось,  что  этот  молодой  человек
заканчивал Американский Университет, и, хотя он очень любил  своего  деда,
но к некоторым его занятиям относился с недоверием и тревогой.
     - Я, пожалуй, выйду здесь, - сказал  Дэвид,  когда  они  очутились  в
относительно свободном для остановки машины месте.
     - Хорошо, - спокойно  ответил  молодой  человек.  Его  интеллигентные
глаза показывали, что он испытывает некоторое облегчение. - Я понимаю, что
здесь удобнее.
     Вебб взглянул на него.
     -  Почему  ты  делаешь  это?  Я  имею  в  виду,  что  для   человека,
собирающегося стать юристом, немного  противоестественно  даже  находиться
около тех дел, которыми занимается Кактус.
     - Действительно, это выглядит не лучшим образом, сэр. Но  ведь  и  вы
должны понять меня. Этот уже старый человек  сделал  столько  доброго  для
меня, что я ни в чем не могу отказать ему. И, кроме того, сэр,  он  сказал
мне кое-что еще. Он сказал, что для  меня  будет  большая  честь,  если  я
встречусь с Вами, и, может быть, через несколько  лет  он  расскажет  мне,
какого человека я вез в своем автомобиле.
     - Я надеюсь, что вернусь чуть-чуть пораньше и тогда сам расскажу тебе
о себе. У меня нет особых заслуг,  но  возможно,  что  мой  рассказ  может
заинтересовать будущего юриста и с точки зрения закона.
     Вернувшись в отель, Дэвид приступил к  последним  приготовлениям.  Он
отобрал несколько костюмов, рубашки, просмотрел белье, обращая внимание на
фирменные метки, и все необходимое уложил в дорожную сумку.  Среди  прочих
вещей, привезенных из Мэна, были и два крупнокалиберных пистолета. Оружие,
какая бы необходимость в нем ни была, нельзя было  брать  с  собой:  ни  в
одном аэропорту он не сможет миновать специального контроля, и на этом вся
его операция  будет  закончена.  Поэтому  разобранные  части  должны  быть
приведены в негодность и выброшены в канализационный  колодец.  Оружие  он
найдет в Гонконге. С этим, как он был уверен, больших трудностей не будет.
     Теперь оставалось самое тяжелое. Он должен заставить  себя  сесть  за
стол и еще раз вспомнить все, о  чем  говорил  Эдвард  Мак-Алистер  и  что
возражала  ему  Мари,  тем  ранним  вечером  в  их   доме,   недалеко   от
университетского городка. Дэвида до сих  пор  не  покидало  ощущение,  что
какие-то  детали  разговора  ускользнули  от  него  в  тот  момент,  когда
откровения и конфронтации во время разговора сменяли друг друга, как волны
прибоя.
     Наконец он взглянул на  часы.  Была  уже  половина  четвертого.  День
заканчивался быстро и напряженно.


     Конклин  резко  поставил  стакан  с  остатками  имбирного   пива   на
обшарпанную и грязную стойку бара в питейном заведении на  Девятой  улице.
Он был здесь регулярным посетителем по одной простой причине, что ни  один
из людей его круга никогда не открывал этой невзрачной  стеклянной  двери.
Здесь была определенная свобода поведения, которая отнюдь не смущала его и
вызывала даже некоторый интерес. Как только он переступал знакомый  порог,
то немедленно снимал галстук,  за  что  снискал  определенное  уважение  у
других завсегдатаев, и, хромая, проходил к одному и тому же  стулу,  около
автомата с китайским бильярдом. И когда бы он ни появился,  его  неизменно
ожидал стакан, на два пальца наполненный бурбоном, а кроме  того,  бармен,
который был и владельцем этого заведения, не  возражал  против  того,  что
Алексу часто звонили по  телефону,  находящемуся  в  старой,  покосившейся
кабине,  расположенной  у  соседней  стены.  Это  и  был  его   "абсолютно
стерильный номер", по  которому  только  что  раздался  очередной  звонок.
Конклин, прихрамывая, подошел к кабине и поднял трубку.
     - Да? - произнес он, закрывая болтающуюся дверь.
     - Это "Тредстоун"? - произнес хорошо поставленный мужской голос.
     - Да, мне приходилось там работать. А вам?
     - Я не был там, но хорошо знаком со всеми делами по документам.
     Голос! Он показался знакомым  старому  профессионалу,  хотя  он  явно
первый раз слышал его. Как Вебб  описал  его?  Англизированный?  Да,  этот
голос действительно принадлежал человеку из средней Атлантики, утонченному
и широко  образованному.  Это  должен  быть  тот  самый  человек.  "Гномы"
выполнили свою работу, и дело сдвинулось с мертвой точки. Кто-то,  видимо,
испугался.
     - Сначала я должен убедиться, что  за  вашими  словами  что-то  есть.
Факты, имена, даты... я помню их все наизусть и хочу убедиться,  насколько
вы знакомы с архивом... и с той информацией, которую мне дал Вебб  прошлой
ночью.
     - Насколько я вас  понимаю,  то  в  случае,  если  произойдет  что-то
неожиданное, с вашей стороны  последует  определенное  заявление,  которое
найдет  необходимые  пути  в  Сенат  или  в   соответствующий   подкомитет
Конгресса, где сторожевые псы законности только  и  ждут  своего  часа.  Я
верно понимаю ситуацию?
     - Я, признаться, очень рад, что мы сразу поняли друг друга.
     -  Но  это  не  приведет  к  положительному  результату,  -   заметил
говорящий, и в его голосе почувствовалось раздражение  от  того,  что  ему
приходится ронять достоинство.
     - Если что-нибудь произойдет, то почему это должно беспокоить меня?
     - Потому что ваша отставка не за горами,  а  ваше  пьянство  -  очень
хороший предлог для этого.
     - Я, тем не менее, так не думаю. Всегда должно быть достаточно веских
причин для подобных мероприятий, особенно для человека  моего  возраста  и
компетенции. А разве то, чем вы только что угрожали мне, присутствует хотя
бы в одном официальном документе?
     - Хорошо, забудем об этом. Давайте вернемся к началу разговора.
     - Но прежде вы должны  подтвердить  мне  знание  ключевых  данных  об
операции "Тредстоун", которая была очень  большим  стратегическим  планом,
включала многих исполнителей, каждый из  которых  вел  свой,  ограниченный
участок работы.
     - Хорошо. Я коротко перечислю основные моменты. "Медуза".
     - Это уже хорошо, - подтвердил Алекс, - но еще не достаточно.
     - Попробуем еще. Создание мифа о Джейсоне Борне. Монах.
     - Это теплее.
     - Пропавшие вклады в Швейцарском банке, в Париже и  некоторых  мелких
банках Запада.
     - Это в основном слухи. Мне же нужны ключевые "Камни".
     - Я дам вам и это. Уничтожение Джейсона Борна. Двадцать  третье  мая,
Там-Квуан... и та же дата в Нью-Йорке, несколько лет  спустя...  Семьдесят
первая улица. "Тредстоун 71".
     Конклин закрыл глаза и сделал  глубокий  вдох,  чувствуя  бесконечную
пустоту в груди.
     - Хорошо, - как можно спокойнее проговорил он. - Вы попали в точку.
     - Вы должны смириться с тем, что я не могу назвать свое имя.
     - А что вы хотите, в таком случае, сообщить мне?
     - Всего лишь два слова: уйдите с дороги.
     - И вы думаете, что для меня этого будет достаточно?
     - Вы должны принять как должное, - продолжал голос по телефону, очень
точно подбирая слова, - что Борн должен отправиться туда, где он нужен.
     - "Борн"? - Алекс уставился на телефон.
     - Да, именно Джейсон Борн. Его  не  удалось  бы  завербовать  никаким
другим способом, и вы знаете об этом не хуже меня.
     - И для этого вы похитили его жену? Грязные животные!
     - Мы не причиним ей вреда.
     - Но ведь у вас не может быть никаких гарантий на этот  счет.  Вы  не
можете контролировать всех исполнителей на каждом участке такой  операции.
Вы даже не знаете, кто участвует в ней. И я  могу  добавить  только  одно:
если бы вы могли связаться с ними и получить подтверждение о ходе событий,
вы не звонили бы мне!
     Теперь обладатель англизированного голоса сделал относительно  долгую
паузу.
     - А вам не кажется, мистер Конклин, что мы оба  хотим  обмануть  друг
друга? Не было ни побега, ни ее звонков к Веббу. Ничего. Просто мы с  вами
отправились на рыбную ловлю, но оба вернулись ни с чем.
     - А вы барракуда, мистер Никто.
     - Мы с вами бывали в одних и тех же переделках,  мистер  Конклин.  Но
вернемся прямо к Веббу... Что вы теперь можете сообщить мне?
     Вновь  Конклин  почувствовал  пустоту  в  груди,  но  теперь  к   ней
добавилась острая боль.
     - Вы потеряли их, нет так ли? - почти прошептал Алекс. - Вы  потеряли
ее.
     - Сорок восемь часов, это такой срок, когда  еще  нельзя  говорить  о
катастрофе, - очень сдержанно проговорил его собеседник.
     - Но вы прикладываете неимоверные усилия, чтобы установить контакт! -
возразил, почти не задумываясь, Конклин. - Вы  исследовали  все  имеющиеся
архивы, опросили всех людей, найденных там, и никто не сообщил вам  ничего
утешительного! Господи! Ведь это самая обычная вещь! Вы потеряли  контроль
над операцией! Возможно и другое: кто-то еще вмешался в вашу стратегию,  а
вы даже не знаете, кто именно! Сценарий поменялся, и женщина исчезла!
     - Наши люди работают день и  ночь,  -  возразил  голос,  но  уже  без
прежней убежденности.
     - Включая и Мак-Алистера? На Коулуне? Или в Гонконге?
     - Вы знаете об этом?
     - Да.
     -  Мак-Алистер,  конечно,  не  блещет  талантами,   но   он   хороший
исполнитель. Конечно, он там, и мы не собираемся паниковать  и  наверстаем
упущенное.
     - Наверстаем "что"? Торговые сделки? Ваша стратегия рухнула! И теперь
она находится на попечении других. Почему, вы  считаете,  что  они  должны
возмещать ваши потери? Ведь вы практически уже убили  жену  Вебба,  мистер
Никто! И что вы, черт возьми, думаете о своем положении?
     - Единственное, чего мы хотели, так это активного включения  Вебба  в
операцию. Он "необходим" нам. И, насколько я знаю, все идет  по  плану,  а
что касается связи, то она всегда была затруднена для этого района.
     - Это обычное оправдание  для  всевозможных  затруднений  в  подобных
делах.
     - В большинстве дел, мистер Конклин... Но  как  вы  узнали  об  этом?
Сейчас я выступаю уже в другой роли, в  роли  человека,  который  искренне
обращается к вам за объяснениями. Ведь вы имеете значительный авторитет  в
подобных делах.
     - Имел, мистер Никто.
     -  Авторитет  так  просто  не  исчезает,  он   только   прибавляется,
положительный или отрицательный...
     -  Вы  в  данный  момент  выступаете,  как   источник   непроверенной
информации, надеюсь я ясно выразился?
     - Вот видите, я был прав, говоря о вашей репутации, вы  действительно
один из лучших. Как вы узнали об этом?
     Алекс сделал несколько движений головой, чтобы хоть как-то  уменьшить
действие духоты внутри кабины, дверь которой он не  мог  приоткрыть  из-за
неимоверного шума, стоявшего в баре.
     - Как я уже сказал вам раньше, кто-то узнал про ваш план,  касающийся
Вебба, и решил переиграть вас.
     - Ради бога, но почему?
     - Потому что кому-то Джейсон Борн нужен больше, чем вам,  -  закончил
Алекс и положил трубку.


     Было уже половина седьмого, когда  Конклин  вошел  в  комнату  отдыха
аэропорта. А до этого он провел время, сидя в такси недалеко  от  отеля  и
ожидая появления Дэвида, а затем ехал  вслед  за  его  машиной  до  самого
аэропорта, давая водителю  необходимые  указания  относительно  того,  как
вести себя на трассе. Он был прав относительно своих предположений, но  не
хотел взваливать дополнительные нагрузки на своего друга, и потому  ничего
не сказал ему о возможной слежке за ним со стороны  тех,  кто  пытался  им
управлять. Он сразу же заметил два серых "Плимута", которые почти  открыто
преследовали такси, в котором Дэвид ехал в аэропорт. В то же время Конклин
хорошо  понимал,  что  никакой  опасности  для   Вебба   сейчас   они   не
представляли, но на всякий случай, тем не менее, записал  их  лицензионные
номера.
     Дэвида он отыскал в темной боковой кабине.
     - Это вы, я не ошибся? - спросил он, с трудом протискивая ногу, чтобы
сесть за столик. - А может быть, блондины более привлекательны?
     - Это было хорошо для Парижа. Что тебе удалось узнать?
     - Копаясь под скалами, я нашел нескольких червей,  которые  никак  не
могут найти дорогу назад, под землю. Что, по твоему, они будут делать  при
солнечном свете?
     - Солнечный свет, в отличие от тебя, очень многое проясняет. Так  что
кончай говорить загадками, у нас мало времени.
     - Короче говоря, их стратегия состояла в том, чтобы отправить тебя на
Коулун.
     - Это можешь пропустить. Почему?
     - Человек, с которым я говорил, объяснил мне, что ты им необходим  на
Дальнем Востоке. Не Вебб, а именно Борн.
     - Потому что, как они сказали, Борн уже давно  появился  там.  Я  уже
говорил тебе об этом со слов Мак-Алистера. Он участвует в этом?
     - Он не распространялся о подробностях, но может  быть,  я  смогу  их
прижать этим в дальнейшем. Хотя кое-что он мне сказал, и ты  должен  знать
это, Дэвид. Они не могут восстановить свои связи и поэтому пока не знают о
состоянии всей операции, и полагают, что все это временное явление. Но тем
не менее, они потеряли Мари. Кто-то еще хочет заполучить тебя и, возможно,
что все происходящее - лишь следствие этого вмешательства.
     Вебб неожиданно поднес руку  ко  лбу  и  прикрыл  глаза.  Слезы  тихо
скатывались по его лицу.
     - Я возвращаюсь, Алекс. Возвращаюсь к тому, что я абсолютно забыл.  Я
помню только о ней, но не знаю, где искать ее!
     - Прекрати истерику! -  жестко  оборвал  его  Конклин.  -  Ты  только
вчерашней ночью очень внятно объяснял,  что  в  моей  голове  еще  кое-что
осталось, а не хватает мне только здорового тела! Я же говорю тебе, что ты
имеешь и то и другое! Заставь их бояться!
     - Но как?
     - Стань тем, кем они хотят тебя видеть,  хамелеоном!  Будь  Джейсоном
Борном.
     - Но это все было так давно...
     - Ты должен это  сделать.  Играй  эту  пьесу,  сценарий  которой  они
подсовывают тебе.
     - Ты хочешь сказать, что у меня нет выбора?
     Прозвучало последнее предупреждение, усиленное десятками рупоров,  об
отправлении рейса 26 на Гонконг.


     Раймонд Хэвиленд положил телефонную трубку,  повернулся  в  кресле  и
бросил  взгляд  вдоль  комнаты  на  Мак-Алистера,  который   стоял   около
вращающегося глобуса, установленного на  изящном  треножнике  недалеко  от
книжного шкафа. Его указательный палец находился при этом где-то в  районе
южной части Китая, а глаза внимательно следили за послом.
     - Наконец-то с этим закончено. Он в  самолете  рейсом  на  Коулун,  -
произнес дипломат. - Нам остается лишь  благодарить  всесильного  Бога,  -
воскликнул Мак-Алистер.
     - Я думаю, что такая возможность у вас еще будет, но при этом  вы  не
должны забывать учитывать всю выгоду нашего положения. Вы  должны  понять,
что с этой минуты мы "свободны". Мы не отвечаем за события, которые  будут
там  развиваться,   поскольку   будут   инспирированы   неизвестными   нам
группировками.
     - Но которые созданы нами! И только Бог может теперь помочь нам!
     - Разве ваш Бог учитывает последствия нашего провала?
     - Нам дается свобода выбора, который  ограничивается,  прежде  всего,
этическими нормами.
     - Это уже банальность, господин помощник.  Существуют  более  высокие
соображения.
     - Но ведь есть еще и общечеловеческая  мораль.  Разве  мы  можем  так
манипулировать человеческим существом, обрекая  его  на  новые  тяжелейшие
испытания и, теперь уже наяву, возвращая в прошлые ночные кошмары? Есть ли
у нас на это право?
     - Но у нас нет выбора. Он должен сделать то, что другим не по  силам.
И он сделает это, если мы дадим ему соответствующий повод.
     Мак-Алистер толкнул глобус. Тот еще  вращался,  когда  он  подошел  к
столу.
     - Возможно, я не должен был бы этого говорить, но  тем  не  менее,  -
проговорил он, стоя перед Раймондом Хэвилендом.
     - Мне  кажется,  что  вы  самый  безнравственный  человек,  какого  я
когда-либо встречал.
     - Это только внешнее впечатление,  господин  помощник.  У  меня  есть
единственного спасительное объяснение моим поступкам, но оно перечеркивает
все грехи, в  которых  я  могу  быть  обвинен.  Я  готов  пойти  на  любые
безнравственные   поступки,   лишь   бы   сохранить   эту    планету    от
самоуничтожения. И сюда же, как вы понимаете, я включаю жизнь  всего  лишь
одного Дэвида Вебба, известного там,  куда  я  отправил  его,  под  именем
Джейсон Борн.



                                    8

     Залив  Виктория  был  покрыт  легкой  пеленой  облаков,  напоминавших
складки гигантских шелковых полотнищ,  уложенных  горизонтальными  рядами,
когда тяжелый самолет заходил на посадку над аэропортом  Кай  Так.  Ранний
утренний туман, низко  стелившийся  над  землей,  был  очень  густым,  что
обещало насыщенный влагой день на всей территории колонии.
     Вебб рассматривал окружающую  его  обстановку  как  человек,  страшно
уставший от внутренних напряжений, и одновременно как  человек,  съедаемый
мрачным интересом ко всему, что  он  видел.  Где-то  там,  внизу,  в  этом
бурлящем перенаселенном пространстве, находилась Мари, с которой были  все
его мысли, с которой он связывал все свои надежды.
     Он позвонил в  отель  "Риджент"  еще  из  аэропорта  в  Вашингтоне  и
зарезервировал номер сроком на неделю на имя Говарда Круита в соответствии
с одним из имеющихся  у  него  паспортов,  который,  согласно  предложению
Кактуса, должен был принадлежать человеку с голубыми глазами. При этом  он
добавил, что надеется, если это возможно, на  резервирование  комнаты  под
номером 690.
     Дэвид поднял руку, чтобы остановить такси, и неожиданно  поймал  себя
на мысли, что он уже проделывал это раньше на  этих  улицах  и  видел  уже
когда-то эти здания, их окна и двери, ему казалось, что это  было,  и  что
этого не было. И временами его  не  покидало  ощущение,  что  он,  подобно
марионетке, присутствует на собственном шоу и как бы наблюдает за собой со
стороны, но не может понять, кто же все-таки дергает  за  невидимые  нити,
кто здесь является куклой, а кто - кукловодом.
     - Я наверное ошибся, - извиняющимся тоном произнес Дэвид, обращаясь к
дежурному клерку за широким мраморным прилавком,  расположенным  в  центре
холла отеля "Риджент", мне не нужен такой  большой  номер.  Я  предпочитаю
более скромный, одно- или двухкомнтатный.
     - Но распоряжения относительно  вас  уже  сделаны,  мистер  Круит,  -
воскликнул озадаченный клерк, глядя в поданный ему паспорт.
     - А кто сделал их?
     Молчаливый китаец вгляделся  в  подпись,  стоявшую  под  компьютерной
распечаткой резервированных мест, и ответил: -  Это  сделано  по  указанию
помощника управляющего, мистера Лианя.
     - Тогда могу ли я поговорить с ним?
     - Мне кажется, что это будет бесполезно, поскольку сейчас в отеле нет
свободных номеров.
     - В таком случае я поищу другой отель.
     - Вы для нас очень важный гость, сэр. Я попробую пойти  поговорить  с
мистером Лианем.
     Вебб кивнул, а клерк вместе с листом заказов нырнул  под  прилавок  в
его дальнем левом углу и быстро  направился  к  двери,  находящейся  сзади
стола консьержа. Дэвид осмотрелся кругом. Роскошный холл с  расположенными
в нем  фонтанами  и  массой  удобных  низких  кожаных  кресел,  образующих
амфитеатр,  откуда  открывался  удивительный  вид   на   залив   Виктория,
производил неизгладимое впечатление, а вид острова Гонконг только дополнял
эту впечатляющую картину.
     Неожиданно его глаза остановились на клерке, который почти  бежал  по
холлу на несколько шагов впереди средних лет китайца, который скорее всего
и был помощником управляющего отеля "Риджент".
     - Это мистер Лиань, сэр, - немного волнуясь, объявил клерк.
     - Могу я чем-то помочь вам, сэр? -  произнес  тот.  -  И  могу  ли  я
выразить восхищение видеть вас здесь в качестве нашего гостя?
     Вебб  улыбнулся  и  вежливо  кивнул  головой.  -  Боюсь,  что   такая
возможность будет только в следующий раз.
     - Вы недовольны распоряжениями относительно номера, мистер Круит?
     - Не совсем.  Номер  великолепный.  Но,  как  я  уже  говорил  вашему
молодому коллеге, я предпочитаю  более  скромные  апартаменты,  одно-  или
двухкомнатный номер, хотя и понимаю, что  свободных  номеров  может  и  не
быть.
     - В вашем заказе специально оговорен номер 690, сэр.
     -  Я  это  знаю,  и  поэтому  приношу  извинения.  Все  было  сделано
чрезвычайно аккуратно. - Вебб нахмурился, и,  как  бы  поддразнивая  себя,
спросил в легкой и непринужденной манере: - А вы случайно не помните,  кто
делал этот заказ? Я, насколько мне помнится, этого не делал.
     - Ваш представитель, скорее всего, - предположил Лиань, не  поведя  и
глазом.
     - По продаже? Но он не имеет на  этот  счет  никаких  указаний.  Нет,
скорее всего, это кто-то из управления компанией, из-за  океана.  В  конце
концов я узнаю, кто сделал такое распоряжение, хотя это и не очень  важно.
Несомненно, что если мистер Лиань делал  такое  резервирование,  он  может
вспомнить, кто это был.
     Глаза  китайца  стали  чуть  более  напряженными,  а   потом   слегка
прикрылись. Этого было уже достаточно, но шарада должна быть разыграна  до
конца.
     - Я уверен, что кто-то из  нашего  персонала,  а  он  очень  большой,
пришел ко мне с заказом, сэр. Заказов бывает очень много, так  что  трудно
удержать в памяти всех исполнителей.
     -  Но  ведь  есть  правила,  по  которым  все  заказы  регистрируются
письменно.
     - Да, это так, сэр, но у нас есть определенный  круг  важных  гостей,
заказы от которых принимаются по телефону.
     - Да, Гонконг меняется. В таком случае, если вы ничего не можете  мне
предложить взамен, я снимаю  свой  заказ.  У  меня  есть  друзья  в  отеле
"Полуостров", и я попытаюсь устроиться там. - При этом Вебб кивнул головой
в направлении отеля, видневшегося через дорогу.
     - Но в этом нет  необходимости.  Я  распоряжусь  относительно  нового
номера.
     - Но ваш клерк сказал...
     - Но ведь не он помощник управляющего отеля "Риджент", сэр, -  быстро
проговорил Лиань,  бросив  недовольный  взгляд  на  молодого  человека  за
прилавком.
     - Но информация на моем экране говорит, что свободных номеров нет,  -
вновь запротестовал клерк.
     - Пожалуйста,  тише!  -  Лиань  сделал  при  этом  фальшивую  улыбку,
осознавая, что его шарада практически пропала. - Он еще молодой и чересчур
старательный. Он не знает, что  у  нас  всегда  есть  несколько  комнат  в
резерве, на непредвиденный  случай.  Лиань  вновь  взглянул  на  клерка  и
заговорил резко, продолжая сохранять при этом фальшивую  улыбку.  Разговор
шел по-китайски, но каждое произнесенное слово было понятно Веббу, который
продолжал наблюдать за залом, делая непроницаемый вид.
     - Слушай меня, желторотый цыпленок! Сколько раз тебе говорить,  чтобы
ты не вылезал с информацией в моем присутствии, пока я тебе не спрошу!  Ты
в конце концов когда-нибудь окажешься в  куче  отбросов  с  дополнительным
отверстием в твоей дырявой башке! А теперь определи этого идиота  в  номер
202, он у нас числится как служебный.
     После  этого  помощник  управляющего,   бесцветно   улыбаясь,   вновь
повернулся к Дэвиду.
     - Это очень приятная комната с красивым видом на залив, мистер Круит.
     Шарада была закончена, и победитель  получил  свой  приз,  правда,  с
минимальным перевесом.
     - Я чрезвычайно благодарен, -  ответил  Дэвид,  его  глаза  с  трудом
отыскивали глаза Лианя,  который  оказался  далеко  не  безопасен.  -  Это
сэкономит мне время на поиски моих друзей, которые могли бы мне  помочь...
- Он неожиданно замолчал, его правая рука непроизвольно поднялась,  как  у
человека, готового продолжить разговор. Это сработал один  из  инстинктов,
инстинктов, произведенных Джейсоном Борном. Он знал, что обычно  это  были
моменты, вселяющие страх в окружающих. - Когда вы говорили об этой комнате
с красивым видом на залив, мне показалось, что вы  имели  в  виду  "ю  хао
джинг до фань джиан". Я прав? Или мой китайский слишком глупо звучит?
     Лиань уставился на американца.
     - Я и сам не произнес бы это лучше, - тихо  сказал  он.  -  Мы  будем
наслаждаться вашим пребыванием у нас, мистер Круит.
     - Наслаждение должно измеряться воспитанием, мистер  Лиань.  Это  или
очень новая, или очень старая китайская поговорка, я не помню точно.
     - Мне кажется, что скорее новая, мистер Круит.  Она  слишком  резкая,
чтобы принадлежать Конфуцию, которого, я уверен, вы знаете.
     - Так что же, если не воспитание?
     - Вы слишком быстро меняете тему, мистер Круит. Моя мысль не успевает
за вашей. - Лиань поклонился. - Если вам что-то понадобится, не стесняясь,
обращайтесь ко мне.
     - Я думаю, что это вряд ли произойдет, но все равно, спасибо.  Говоря
откровенно, я чертовски  устал  в  самолете.  Перелет  был  очень  долгим,
поэтому я хотел бы  попросить,  чтобы  все  звонки  ко  мне  перенесли  на
послеобеденное время.
     - Ах, ах! Лиань был  явно  в  затруднительном  положении.  -  А  если
возникнет срочная необходимость...
     - Ничего нет срочного, что не могло бы подождать. И  поскольку  я  не
нахожусь в 690 номере, то на коммутаторе можно ответить, что меня  ожидают
попозже. Это возможно? Я чертовски устал. Благодарю вас, мистер Лиань.
     - Спасибо, мистер Круит. - Помощник управляющего еще раз  поклонился,
отыскивая глаза Вебба для последнего обмена  взглядами.  Так  и  не  найдя
ничего, он быстро повернулся и раздраженно проследовал в свой кабинет.
     "Делай неожиданные поступки. Пытайся вывести врагов из равновесия". -
Джейсон Борн. Или это Александр Конклин?
     - Это самая  лучшая  комната,  какую  только  можно  желать,  сэр!  -
воскликнул оживший клерк. - Вы будете очень довольны.
     - Мистер Лиань очень любезен, - отметил Дэвид. - И  я  должен  как-то
выразить свою признательность, и, разумеется, я буду обращаться к  вам  за
помощью. - С этими словами Вебб достал кожаный бумажник и незаметно  вынул
двадцатидолларовую  банкноту,  которая  мгновенно   исчезла   в   процессе
дружеского рукопожатия. - А когда мистер Лиань уходит из отеля?
     Смущенный и,  одновременно,  обрадованный  молодой  китаец  посмотрел
направо, налево и заговорил, разделяя фразы на части:
     - Да! Вы очень добры, сэр. Спасибо вам. Мистер  Лиань  уходит  каждый
день в пять часов. Я тоже ухожу в это время, но я  буду  оставаться,  сэр,
если это потребуется, и сделаю все, чтобы нашему гостю здесь понравилось.
     - Я уверен в этом, - сказал Вебб. - И сделаешь самым лучшим  образом.
А теперь, мои ключи, пожалуйста. Багаж мой прибудет следующим рейсом.
     - Конечно, сэр! Пожалуйста, вот ключи.
     Дэвид сидел в кресле перед широким окном, задумчиво вглядываясь через
тонированное стекло в  очертания  острова  Гонконг.  Алебастровые  гиганты
небоскребов придавали загадочный вид этому участку суши,  который,  словно
сказочный город, возникал в легкой дымке,  затягивающей  пространство  над
заливом.
     Итак, первый шаг в этом царстве загадок был сделан. Дэвид был уверен,
что в конце концов он получит через Лианя выход к необходимой  информации,
хотя сначала тот будет снабжать его чем-то  незначительным.  Единственное,
чего он хотел, это быстрой смены событий и быстрых  передвижений,  которые
лишали бы противника свободы маневра. Но  для  этого  он  должен  провести
подготовительную работу: кое-что купить и объехать колонию с инспекционным
визитом, желательно на автомобиле, чтобы привести в порядок свою память.
     Дэвид взял  справочник  отеля  и,  присев  на  край  кровати,  быстро
пролистал страницы, в итоге его интерес ограничился двумя пунктами:  новый
торговый центр и бюро по аренде автомобилей. Последний пункт был  особенно
интересен для него и был связан не только с изучением географии побережья,
но и с необходимостью заполучить оружие.
     Аренда автомобиля в этой части света предполагала и  наличие  шофера,
который был бы хорошо знаком с бесконечной сетью главных и боковых  дорог,
прямыми и объездными путями, учитывающими все особенности передвижения  по
Гонконгу, Коулуну и другим районам колонии. По глубокому убеждению  Вебба,
шоферы имели достаточно широкие познания и о другой, глубинной жизни Новых
Территорий, которая протекала на грани, а чаще и по другую сторону закона.
Инстинкт подсказывал ему, что он был прав в своем  предположении,  а  если
это было так, то проблема оружия относительно  легко  разрешалась  простым
посещением банка, где он мог получить необходимую ему дополнительную сумму
для его покупки.
     Взяв со столика с  телефоном  блокнот  для  записей  и  карандаш,  он
приступил к составлению списка очередных мелочей, без которых  он  не  мог
обойтись. Время бежало очень  быстро,  и  до  половины  пятого,  когда  он
намеревался поставить капкан на своего  нового  желтолицего  друга  Лианя,
нужно было успеть многое.
     Через  три  минуты  список  был  готов,  и  Вебб,  оторвав  страницу,
потянулся за пиджаком, висевшим на спинке стула. Неожиданно резкий  звонок
телефона разорвал тишину комнаты. Дэвид закрыл глаза и внутренне напрягся,
сдерживая себя от непроизвольного желания поднять трубку. Он не должен был
этого делать, даже если бы там он  мог  услышать  голос  Мари.  "Инстинкт.
Джейсон Борн настойчиво управлял Дэвидом Веббом". Если бы  он  ответил  на
этот звонок, то автоматически  попадал  бы  под  посторонний  контроль,  в
котором он не нуждался. Поэтому он оставил  этот  звонок  без  ответа,  и,
быстро пройдя через всю комнату, выскочил в коридор.
     Был уже полдень, когда он  вернулся  в  отель,  буквально  обвешанный
пластиковыми пакетами из разных магазинов, которые он посетил  в  Торговом
центре. Он свалил их на кровать  и  начал  разбирать  покупки.  Здесь  был
черный легкий плащ,  темная  парусиновая  шляпа,  серые  теннисные  туфли,
черные брюки и такого же цвета свитер. Вся эта одежда была нужна  ему  для
прогулок в ночное время. Из других пакетов  он  выложил  моток  рыболовной
лески, с укрепленными на ней двумя крючками,  пресс-папье,  выполненное  в
виде небольшой бронзовой штанги,  специальный  ломик  для  колки  льда,  и
охотничий нож с узким лезвием, вложенный в чехол,  отделанный  кожей.  Все
это составило арсенал его бесшумного оружия, с которым он  не  должен  был
теперь расставаться ни днем, ни ночью.
     Рассматривая покупки, он обратил внимание на странные отблески света,
едва заметно падающие на капроновую леску. Он передвинул ее, но  источника
этого пульсирующего света так и не обнаружил. Он уже начинал  думать,  что
это  аберрации,  вызванные  расстроенным  сознанием,   когда   его   глаза
переместились на столик с телефоном, на  который  падали  солнечные  лучи.
Пульсирующий источник был где-то  здесь,  скорее  всего  с  левой  стороны
телефона. Наконец он понял, что этим источником  была  лампочка,  ритмично
освещающая небольшое индикационное поле на  телефонном  аппарате.  Подойдя
ближе, он заметил рядом с телефоном пластиковую  карточку  с  инструкцией.
Прочитав ее, он поднял трубку и нажал указанную на карточке кнопку.
     -  Это  мистер  Круит?   -   спросил   оператор   коммутатора,   явно
оборудованного вычислительной машиной.
     - Для меня есть сообщение? - спросил Вебб.
     - Да, сэр. Мистер Лиань несколько раз пытался дозвониться до вас...
     - Но мне казалось, я очень ясно сказал ему, - перебил оператора Вебб,
- чтобы до обеда не было никаких звонков, во всяком  случае  до  тех  пор,
пока, я сам не скажу оператору об этом.
     - Да, сэр, но мистер Лиань - помощник управляющего. Фактически он наш
полный  начальник,  когда  управляющий  отсутствует,  как  это   случилось
сегодня... Он сказал нам, что это очень срочно. Последние полтора часа  он
звонил буквально через пять минут. Я сейчас же позвоню ему, сэр...
     Дэвид положил трубку. Сейчас он  еще  не  был  готов  для  встречи  с
Лианем, или, еще точнее, Лиань не был готов для этой  встречи.  Дэвид,  по
крайней мере, предполагал встретиться с ним в  другой  обстановке.  Сейчас
Лиань только приближался к паническому состоянию, а оно  должно  возрасти,
расшириться, чтобы он почувствовал настоящий страх.  Вот  тогда  он  будет
подготовлен для встречи, которая может  принести  необходимую  информацию.
Спровоцировать  истерический  срыв  в  поведении  китайца  было  ближайшей
задачей Дэвида, которую он мог легко осуществить, просто-напросто  избегая
контакта с помощником управляющего.
     Вебб схватил одежду, разложенную на постели, и убрал ее в  шкаф,  где
уже частично лежали вещи, захваченные им из Вашингтона  и  Мэна.  Леску  с
крючками он пристроил между складок материи, пресс-папье  водрузил  поверх
меню, лежащего в середине стола, а охотничий  нож  положил  во  внутренних
карман пиджака. Глядя на ломик для колки льда, он мрачно  улыбнулся  вновь
возникшему странному внутреннему инстинкту: человек  подверженный  тревоге
или беспокойству, может принимать неожиданное решение,  когда  его  взгляд
случайно падает на предмет,  который  обычно  вызывает  чувство  страха...
Мрачная картина будет автоматически подталкивать его  к  действиям.  Дэвид
быстро вынул носовой платок и тщательно протер им ручку ломика.  Продолжая
сжимать ее через платок, он вышел в небольшой холл  перед  дверью  номера,
закрыл дверь и изо всех сил вбил ломик  на  уровне  глаз  в  стену,  таким
образом  дополнительно  закрепив  дверное   полотно.   Телефон   продолжал
разрываться, когда Вебб проворно сбежал вниз  по  лестнице  в  направлении
секции лифтов. Здесь он свернул в боковой коридор и стал ждать.
     Он  не  ошибся.  Блестящие  металлические  панели  одного  из  лифтов
разошлись в стороны, и Лиань, буквально выпрыгнув из сияющего  зеркального
пространства, бросился к холлу, в который выходила дверь номера 202. Дэвид
осторожно перебрался к углу коридора  и  выглянул  еще  раз.  Нервничающий
Лиань почти  беспрерывно  нажимал  кнопку  звонка  в  его  номер.  Видимо,
состояние помощника управляющего было не из лучших. На  минуту  оставив  в
покое звонок, он видимо не выдержал и начал стучать. Когда и это  не  дало
никаких результатов, в его  руках  появилась  связка  ключей.  Вебб  вновь
спрятался за угол, так как теперь ему было достаточно и ушей.
     Ждать пришлось не долго. Раздался неприятный протяжный скрип, а затем
последовал  звук  открываемой   двери,   который   сопровождался   треском
ломающегося сухого дерева. Лом для колки  льда  сделала  свое  дело.  Вебб
бросился назад, в узкий коридор, ведущий к лифтам, и, прижавшись к  стене,
приготовился наблюдать. Лиань был явно шокирован, он тяжело дышал и  часто
нажимал  кнопку  вызова   лифта.   Наконец,   после   сигнала   остановки,
металлические  двери  открылись,  и  помощник  управляющего  почти  влетел
внутрь.
     Дэвид не имел специального плана на этот  случай,  он  только  смутно
представлял, каковы должны  быть  его  действия.  Он  быстро  прошел  мимо
лифтов, а пространство, оставшееся до  его  комнаты,  буквально  пробежал.
Быстро войдя в  номер,  он  поднял  трубку  телефона  и  нажал  клавиши  в
запомнившейся ему последовательности.
     - Дежурный консьерж, - раздался приятный голос,  который  принадлежал
явно не китайцу. Скорее это был индус.
     - Я разговариваю с консьержем? - как бы желая еще раз убедиться,  что
ошибки нет, спросил Дэвид.
     - Да, именно так, сэр.
     - А это случайно, не один из его помощников?
     - Нет, сэр. Если вам нужен конкретный помощник, вы можете сказать  об
этом мне. У вас какие-то трудности, сэр?
     -  Нет,  особых  трудностей,  для  которых  мне  понадобился  бы  ваш
помощник, у меня нет. Я хочу поговорить непосредственно с вами, - спокойно
произнес Дэвид. - Я нахожусь в ситуации,  которую  мне  хочется  разрешить
строго конфиденциально. Могу ли я положиться  на  вас?  Могу  быть  весьма
щедрым.
     - Вы гость нашего отеля?
     - Совершенно верно.
     - И вы не  подразумеваете  ничего,  что  могло  бы  как-то  повредить
репутации нашего отеля, сэр?
     - Наоборот,  только  повышению  ее  в  глазах  солидных  бизнесменов,
которые хотят заняться торговлей в районах Новых Территорий. Речь  идет  о
большом бизнесе.
     - Я к вашим услугам, сэр.
     В итоге было договорено, что автомобиль марки  "Даймлер"  с  наиболее
опытным шофером будет ждать его через десять минут на стоянке недалеко  от
Солсбери Роуд. Консьерж будет ждать его около автомобиля и за свою  работу
получит  200  американских  долларов.  При  этом  24  часа   использования
автомобиля  оплачиваются  наличными,  а  само  оформление   аренды   будет
проведено анонимно, и никаких имен, связанных с отелем "Риджент",  в  бюро
проката  фигурировать  не  будет,   кроме   названия   фирмы,   выбранного
произвольно.  Кроме  того,  "мистер  Круит",   сопровождаемый   коридорным
мальчиком, мог теперь пользоваться служебным лифтом, который опускался  на
самый нижний этаж отеля, где был выход к Торговому Центру и стоянке  машин
на Солсбери Роуд.
     Когда обмен любезностями и наличностью был закончен,  Дэвид  забрался
на заднее сиденье "Даймлера"  и  посмотрел  на  морщинистое  усталое  лицо
шофера, человека средних лет, одетого в униформу.
     - Прошу вас, сэр! Меня зовут Пак-Фей, и я буду  стараться  как  можно
лучше обслужить вас! Вы только скажите, куда  вас  нужно  доставить,  и  я
мгновенно все исполню. Я знаю все!
     - На это я и рассчитывал, - тихо произнес Вебб.
     - Я прошу повторить, сэр?
     - "Воу буши лук", - снова произнес Дэвид,  на  это  раз  по-китайски,
показывая шоферу, что он не турист. - Я был здесь  очень  давно  и  теперь
хочу освежить свою память, - продолжал он по-китайски. - Как насчет  того,
чтобы совершить обычное сквозное путешествие на остров,  а  затем  быструю
поездку по Коулуну? Я должен вернуться назад примерно через пару часов или
около этого... И, с этого момента, давай говорить по-английски.
     - Ай-ах! Ваш китайский просто замечательный, самый высокий класс, и я
понял все, что вы сказали. Вот только, что касается пары джонг-тоу...
     - Часов, - прервал его Вебб. - Мы говорим по-английски, запомни  это,
и я не хочу, чтобы меня понимали неправильно.  Но  эти  два  часа  и  твои
чаевые, а, кроме того, остающиеся  двадцать  два  часа  и  соответствующие
дополнительные чаевые, будут зависеть от того, насколько мы  преуспеем  во
время путешествия, ясно?
     - Да, да! - воскликнул Пак-Фей, запуская мотор "Даймлера" и  уверенно
выезжая на заполненную машинами проезжую часть Солсбери  Роуд.  -  Я  буду
стараться как можно лучше обслужить вас!
     Мощный автомобиль несся по широким улицам  и  набережным,  и  картины
сказочного города, которые мелькали в его сознании там, в  комнате  отеля,
теперь  окружали  его  наяву  и  менялись  не  от  внутренних   напряжений
воспаленного мозга, а под действием самой окружающей  его  реальности.  Он
увидел знакомые улицы Центрального района, узнал отель "Мандарин"  и  клуб
"Гонконг", как будто совсем недавно проходил здесь среди оживленной толпы,
заглядывая в витрины и читая вывески. Он все это  видел  и  все  это  знал
раньше, но только не мог вспомнить, в связи с чем это было.
     Поездка продолжалась уже около двух часов.  Теперь  должна  быть  еще
одна, последняя остановка на острове, после чего Вебб  собирался  провести
первое испытание своей инстинктивной догадки.
     - Поезжай прямо, к Чатер-Сквей, - сказал он.  -  Мне  ненадолго  надо
забежать в один из здешних банков. Ты будешь меня ждать.
     Обслуживание в банке было быстрым и даже приятным. Он вспомнил старую
истину, что человек, имеющий  счет  всего  в  500  американских  долларов,
обслуживается неизмеримо дольше, чем тот, у кого на счете 50  000.  Быстро
подписав все необходимые бумаги и  не  получив  лишних  вопросов,  он  был
свободен уже через несколько минут и ожидал, когда старший клерк  передаст
ему причитающуюся сумму, уже уложенную в специальный кейс. После этого  он
вернулся к автомобилю, ожидавшему его на многолюдной улице.
     Подавшись вперед и слегка приподнявшись над  сиденьем,  Вебб  положил
левую руку на мягкую обивку  переднего  сиденья  в  нескольких  дюймах  от
головы водителя, придерживая двумя пальцами банкноту  в  100  американских
долларов.
     - Пак-Фей, - сказал он, - мне нужен пистолет.
     Голова шофера медленно повернулась в его сторону. Китаец взглянул  на
деньги, повернулся еще раз и взглянул на Вебба.  Все  решило  возбуждающее
действие  денег  и  непреодолимое  желание  угодить.  При  этом  его  лицо
сохраняло безразличное выражение, а узкие глаза оставались холодными.
     - Коулун, - коротко ответил он. - Монгкок.
     Сто долларов выскользнули из пальцев Вебба.



                                    9

     "Даймлер" медленно пробирался сквозь  переполненные  улицы  Монгкока,
населенного преимущественно китайцами. Встретить европейца или  американца
здесь было практически невозможно, так что любое появление белого человека
воспринималось как чрезвычайная редкость, вызывающая всеобщее любопытство,
одновременно неприязненное и насмешливое. Это не было проявлением какой-то
формы расизма, а было следствием самой реальности  жизни:  всем  места  не
хватало.
     - Я должен остановиться  и  позвонить,  -  сказал  Пак-Фей,  медленно
двигаясь за грузовиком с прицепом.  -  Я  запру  вас  в  машине  и  быстро
вернусь.
     - А это необходимо? - спросил Вебб.
     - Это ваш кейс лежит в машине, а никак не мой, сэр.
     Господи! Он уже забыл о нем! Каким же дураком он оказался! У  него  в
руках было около 300 000  американских  долларов,  а  он  сидел  в  центре
Монгкока, как будто собрался на ленч. Он  вцепился  в  ручку,  зажал  кейс
между колен и проверил замки. Они были с цифровым набором, но тем не менее
сломать их было не трудно. Он крикнул вдогонку шоферу: -  Дай  мне  липкую
ленту! Липкую ленту!
     Но было уже поздно.  Из-за  окружающего  шума  тот  не  расслышал.  В
мгновенье сотни пар глаз уставились на Вебба со всех  сторон,  как  только
искаженные лица прижались к стеклам автомобиля, и Дэвид оказался словно  в
кратере  только  что  отрывшегося  уличного  вулкана.   Он   мог   слышать
вопрошающие  крики  "Бин  гоу  а?"  и  "Чонг  мэн  тай?",  соответствующие
английским эквивалентам "Кто это?" или "Что  это  за  важная  шишка?".  Он
чувствовал себя подобно животному, посаженному в клетку, которую выставили
для обозрения целому стаду других, возможно более злобных.
     - Джоу!  -  закричал  Пак  Фей,  буквально  пробивая  себе  дорогу  к
автомобилю через огромную толпу. - Это  очень  важный  тайпин!  Полиция  с
верхних улиц зальет ваши задницы кипящим маслом, если вы будете беспокоить
его! Пошли прочь отсюда! - После чего он открыл дверь  и  проскользнул  на
свое место. Запустив двигатель, он несколько  раз  надавил  на  сигнал,  и
резкая какофония звуков  разнеслась  над  кипящим  человеческим  морем,  в
котором стали появляться асфальтовые островки,  и  через  несколько  минут
"Даймлер" уже пробирался вперед по узкой улице.
     - Куда мы едем? - прокричал Вебб. - Мне кажется, что мы уже были там!
     - Торговец, с которым вы должны  встретиться,  перенес  свою  деловую
"резиденцию", сэр. Это не очень привлекательный район, сэр, но для деловых
операций лучшего не найти.
     - Но почему  ты  не  позвонил  туда  сразу?  Зачем  мы  теперь  будет
возвращаться туда еще раз? Это не очень здорово.
     - Мы должны были убедиться, сэр, что за вами нет  преследователей.  В
противном случае, я не поехал бы туда, куда я везу вас.
     - О чем ты говоришь, Пак Фей?
     - Вы с пустыми руками вошли в большой банк на  Чатер-Сквей,  а  вышли
оттуда уже не с пустыми. Вы несли в руках кейс.
     - И что? - Вебб следил за глазами шофера,  когда  тот  бросал  в  его
сторону косые взгляды.
     - Вас не сопровождала охрана, а кругом очень много плохих людей, сэр,
которые следят за теми, кто выходит из банка,  подобно  вам.  Очень  часто
сигнал подают и люди, находящиеся в самом банке. Сейчас очень сомнительные
времена, сэр, поэтому лучше  быть  уверенными,  что  в  нашем  случае  все
спокойно.
     - А ты уверен... сейчас?
     - Ах,  ах,  сэр!  Конечно!  -  Пак  Фей  засмеялся.  -  Если  бы  нас
преследовал автомобиль, то мы бы легко это заметили. Теперь  я  могу  быть
спокоен за вашу поездку.
     - И я успокоился, - произнес Дэвид, размышляя,  почему  Джейсон  Борн
временно оставил его без опеки. - Я даже и  не  знал,  что  мне  следовало
беспокоиться, во всяком случае, о преследователях.
     Плотная толпа  на  улицах  начинала  редеть  по  мере  того  как  они
удалялись от центра. Скоро Вебб смог разглядеть  за  бесконечной  цепочкой
высоких ограждений, поблескивающую на солнце глянцевую поверхность  залива
Виктория. За ограждениями можно было заметить и скопления пакгаузов, около
которых были устроены причалы для лодок и подъездные пути для автомобилей.
Пак Фей свернул в сторону уединенного одноэтажного склада, около  которого
на широком асфальтированном пространстве стояло лишь два автомобиля  и  не
было  заметно  обычного  оживления.  Ворота  склада  были  закрыты.  Когда
"Даймлер" подкатил к воротам, из  маленькой  застекленной  конторки  вышел
китаец, видимо выполняющий роль сторожа, и направился к ним.
     -  Мое  имя  не  числится  в  списке  ваших  клиентов,  -   заговорил
по-китайски Пак Фей со своеобразной напористостью. - Передайте мистеру  Ву
Шону, что я доставил к нему одного тайпина, такого же надежного, как  и  я
сам. Мистер Ву Шон ожидает нас.
     Сторож кивнул, скосил глаза, щурясь  от  послеполуденного  солнца,  и
посмотрел на важного пассажира.
     Дэвид при этом внутренне улыбнулся, думая о том, что все-таки Джейсон
Борн не оставил его в конце концов. Миф, который  был  создан  на  широких
авеню дальневосточных городов, привел-таки его в нужное место.
     Внутреннее помещение склада на первый взгляд напоминало музей, где на
полках, закрытых стеклом  и  снабженных  запорами,  лежали  многочисленные
предметы,  внешний  вид  которых,  правда,  был  далек  от   того,   чтобы
принадлежать  к  разряду  музейных  экспонатов.   Винтовки,   гранатометы,
взрывные  устройства  и  автоматы  составляли  главную   коллекцию   этого
своеобразного заведения. Двое мужчин в рабочей одежде охраняли  помещение:
один, вошедший вместе с ними, расположился  теперь  у  входа,  другой  был
внутри, ближе к застекленным стеллажам.
     Не было неожиданного и в  том,  что  сторож  с  помощью  электронного
сканнера проверил одежду Вебба и шофера. После этого он потянулся к кейсу,
но Вебб отстранил его, показывая рукой, что он так же может проверить  его
с помощью сканнера. Сторож провел сканнером по поверхности чемодана, глядя
на шкалу прибора, как он только что делал.
     - Здесь находятся мои личные бумаги и документы фирмы, -  по-китайски
пояснил Вебб. Ему понадобилось всего лишь полминуты, чтобы понять, где  он
находится, и стряхнуть  остатки  недоверия.  Он  внимательно  рассматривал
полки и многочисленные надписи "Не курить"  на  французском,  китайском  и
английском, желая понять, зачем они здесь.
     Он медленно  шел  мимо  небольших  полок  и  осматривал  выставленные
товары. При этом он с такой  силой  сжимал  ручку  кейса,  будто  это  был
единственный проводник, который выведет его в нормальную  жизнь  из  этого
мира, заполненного предметами насилия.
     - "Ха-аань-яань!" - раздался  громкий  крик,  предваривший  появление
моложавого китайца. Он быстро вышел из-за обшитой железом  двери.  На  нем
был тот модернизированный европейский костюм, который  очень  часто  можно
встретить на востоке: излишне широкий в плечах, сильно зауженный в  поясе,
а задние складки пиджака, при этом, напоминают павлиний хвост. Этот  стиль
был предметом гордости местных модельеров, которые рекламировали  его  как
особый шик для богатых и недоразвитых мужских особей.
     - А это мистер  Ву  Шон,  -  сказал  Пак  Фей,  поклонившись  сначала
торговцу, а затем Веббу. - Вам необязательно представляться ему.
     - "Ба!" - почти со злостью выплюнул молодой китаец, указывая  пальцем
на кейс в руках Вебба. - "Ба джань ю ай!"
     - Ваш клиент, мистер Шон, очень  хорошо  говорит  по-китайски.  После
чего шофер повернулся к Дэвиду: - Как вы  слышали,  мистер  Шон  возражает
против вашего кейса.
     - Я не могу выпускать его из рук, - спокойно ответил Вебб.
     - Тогда  мы  не  сможем  заниматься  никакими  серьезными  делами,  -
возразил Ву Шон на корявом английском.
     - Почему же нет? Ваши люди проверили, что оружия у меня нет, да  если
бы оно и было, и я попытался бы достать его из кейса, я думаю, что был  бы
на полу прежде, чем успел бы открыть замок.
     - Пластик?! - неожиданно  заявил  Ву  Шон.  -  Пластиковый  микрофон,
который соединен с записывающим устройством, металлические детали которого
очень малы, чтобы быть замеченными с помощью сканнера?
     - Вы просто параноик.
     - Как говорят в вашей стране,  это  всего  лишь  вопрос  национальных
границ.
     - Ваши выражения так же хороши, как и ваш английский.
     - Колумбийский университет, выпускник 73-го года.
     - Вы специализировались на вооружении?
     - Нет, только на торговле.
     - "Айя-а-а!" - закричал Пак Фей, но было уже  поздно.  За  разговором
они не заметили, что охрана почти  вплотную  приблизилась  к  ним  и  была
готова к последнему прыжку.
     Джейсон Борн сделал резкий поворот, сбросил руку охранника со  своего
плеча, захватил ее, резко дернул  вниз,  одновременно  делая  вращательное
движение. Его противник пригнулся к полу, и в этот момент Борн  нанес  ему
дополнительный удар кейсом в лицо. "Все  движения  мгновенно  вернулись  к
нему. Все повторилось, как и на рыбацкой лодке в Средиземном море".
     Человек упал на пол, что заставило его партнера  броситься  к  Веббу,
после того он одним ударом сбил с  ног  шофера.  Китаец  широко  расставил
руки, стараясь держать их по диагонали, и  стал  наступать.  Вебб  опустил
кейс, перебросил его в правую руку, потом опять в левую, снова в правую, и
в этот момент его левая нога быстро оторвалась от пола, и  китаец  получил
мощный удар в пах, такой, что два раза перевернулся, прежде чем  с  криком
упал на пол. В следующее мгновенье  Вебб  носком  правой  ноги  нанес  ему
дополнительный инстинктивный удар прямо под нижнюю челюсть. Человек  затих
на полу, обхватив руками поврежденные места. В это время первый уже  начал
подниматься на ноги. Борн сделал шаг вперед  и  нанес  ему  страшный  удар
коленом в грудь, после которого тот был отброшен в угол, где,  как  мешок,
свалился около одного из стеллажей.
     Молодой торговец оружием был ошеломлен. Он был свидетелем немыслимого
зрелища, ожидая каждый  момент,  что  ход  событий  вот-вот  повернется  в
обратную сторону и его охрана окажется на высоте,  но  быстро  понял,  что
ничего подобного уже не увидит, и поэтому бросился к двери, где Вебб успел
схватить его за накладные плечи и бросить на пол. Ву Шон поднял вверх  обе
руки и завопил:
     - Нет! Пожалуйста! Остановитесь! Я не хочу  никакой  драки!  Возьмите
то, что вам надо!
     - Ты не хочешь?..
     - Вы слышали, что я сказал! Я болен!
     - А как же тогда  все  этом?  -  Дэвид  сделал  широкий  жест  рукой,
оглядывая комнату.
     - Я только удовлетворяю спрос на эти товары, и все. Возьмите то,  что
вам нужно, но только не бейте меня. Пожалуйста!
     Почувствовав некоторое отвращение, Вебб пересек комнату и  подошел  к
шоферу, который уже привстал на колени. Кровь стекала по его подбородку. -
То, что я возьму, будет оплачено, - сказал он торговцу, поднимая шофера  и
помогая ему встать на ноги.
     - С тобой все в порядке?
     - Теперь я попал в большую беду, сэр. Ведь это я привез вас сюда!
     - Чтобы сделать покупки, - быстро добавил Дэвид. - Так что оставь все
свои страхи. Для начала помоги мне связать этих горилл. Можешь  взять  для
этого занавески и разорвать их вдоль.
     Пак Фей умоляюще посмотрел на молодого торговца.
     - Великий Иисус! Делай то, что он говорит! - завизжал Ву Шон. - Иначе
он убьет меня! Хватай занавески! Связывай их, ты, слабоумный!
     Тремя минутами позже Вебб держал в руках подходящий пистолет, немного
тяжелый, но небольшой. Это было наступательное оружие. Ребристый  цилиндр,
который выполнял роль глушителя, плотно надевался на  ствол.  К  пистолету
прилагались запасные обоймы с патронами от Магнума-357.
     -  Замечательно,  -  заявил  Вебб,  разглядывая  связанную  охрану  и
трясущегося шофера. - Откуда он попал к тебе?
     "К нему вновь вернулись необходимые познания".
     - Откуда?
     - Скорее всего, из Америки, - ответил  Ву  Шон.  -  Человек,  который
владел им, был из штата Коннектикут. Он работал здесь для какой-то  фирмы.
Скорее всего, он вышел через посредников на тайный международный  рынок  и
продал его одному из солидных скупщиков.
     - Тебе?
     - Я не вкладываю деньги в это дело, сэр. Я только лишь торгую.
     - А кому тогда ты платишь?
     - По нескольким счетам в Сингапуре. Я не знаю подробностей.
     - Понятно. Сколько я должен за него?
     - Возьмите его так, сэр. Это будет мой подарок.
     - Ты немного попахиваешь, а  я  не  беру  подарков  от  таких  людей.
Сколько?
     Ву Шон сделал быстрое глотательное движение.
     - По прейскуранту его цена порядка 800 американских долларов.
     Вебб опустил руку в левый карман пиджака и  достал  деньги.  Отсчитав
восемь стодолларовых купюр, он протянул их торговцу.
     - Оплачено полностью, - добавил он.
     - Да, все верно, - подтвердил китаец.
     - Свяжи его, - обратился Вебб к шоферу. - Не бойся, связывай.
     - Делай, как он говорит, идиот!
     - И выводи всех троих отсюда, вдоль стены здания, дальше, за машины.
     - Быстрее! - завопил Шон. - Видишь, он злится!
     - Да, вы можете рассчитывать и на это, - согласился Вебб.
     Через несколько минут Ву Шон и  оба  охранника  неуклюже  проковыляли
через  двери  склада  на  яркий  солнечный  свет,  многократно  отражаемый
зеркальной гладью воды. Их руки и  ноги  были  спутаны  подобием  веревок,
сделанных из занавесок. Тишина  при  передвижении  гарантировалась  комком
материи, забитом в рот каждого из сторожей. Ву Шон не нуждался в  подобном
ограничении, поскольку и так напоминал окаменелую мумию.
     Оставшись один, Дэвид поставил кейс на пол  и  быстро  прошел  вокруг
комнаты, рассматривая стеллажи, пока не нашел то,  что  хотел.  Он  разбил
стекло рукояткой пистолета и вынул с полки  несколько  предметов,  которые
использовались террористами во всех частях света, - взрывные устройства  с
часовыми регуляторами. Ему должно  было  хватить  шести.  Он  проверил  их
исправность и  установил  таймеры.  После  этого  он  быстро  прошел  мимо
оставшихся полок и, разбивая их стекла,  положил  в  каждую  по  взрывному
устройству. Взглянув на часы и на надпись "Не курить", он принял еще  одно
решение и направился к обитой железом двери,  открыв  которую,  он  увидел
именно то, что и ожидал. Последнее взрывное устройство он бросил туда.
     Вебб еще раз взглянул  на  часы,  подхватил  кейс,  вышел  наружу  и,
стараясь контролировать все движения, приблизился к "Даймлеру" со  стороны
склада, где шофер присматривал за неожиданными пленниками.
     - Отведи их на мол, - крикнул Вебб шоферу, показывая рукой в  сторону
каменной стены, поднимавшейся над водой.
     Ву Шон со страхом глядел на него.
     - Кто вы? - еле слышно спросил он.
     Итак, "момент настал". Сейчас самое время.
     Вебб вновь взглянул на часы, перед тем как подойти к торговцу,  потом
взял Ву Шона за локоть и подтолкнул перепуганного китайца по направлению к
стене склада, где их разговор не будет услышан остальными.  -  Меня  зовут
Джейсон Борн, - спокойно сказал Дэвид.
     - "Джейсон  Бо"!..  -  почти  задохнувшись  на  полуслове,  попытался
проговорить китаец, глаза  которого  уже  видели  приближение  собственной
смерти.
     - И если у тебя есть хоть какие-нибудь мысли о преследовании,  скажем
моего шофера, то ты должен отказаться от них.  Я  узнаю,  где  тебя  можно
будет найти. -  Вебб  сделал  паузу,  а  затем  продолжил:  -  Для  своего
положения ты достаточно важный человек,  Ву.  А  это  накладывает  большую
ответственность.  Возможно,  что  по  каким-то  причинам  ты  можешь  быть
допрошен, и, по моим представлениям, вряд  ли  сумеешь  достаточно  хорошо
врать, и поэтому мы встретимся, что я  вполне  допускаю.  Видишь,  я  даже
опередил тебя в мыслях. Но если ты дашь им мое точное описание,  то  тогда
тебе лучше находиться на другой стороне света, и лучше всего мертвым.  Это
будет для тебя наименее болезненным вариантом.
     Выпускник колумбийского университета буквально оледенел,  его  нижняя
челюсть вибрировала, нижняя губа  дрожала.  Дэвид  некоторое  время  молча
глядел на него, потом сделал кивок головой, отпустил его локоть и вернулся
к  шоферу  и  двум  пленникам,  оставив  торговца  наедине   с   водопадом
собственных мыслей.
     - Делай, как я уже сказал, Пак Фей, - повторил он, глядя на  часы.  -
Отведи их к стенке, и пусть они лягут около нее. Объясни им,  что  я  буду
держать их под постоянным прицелом, пока мы будем проезжать через  ворота.
Я думаю, что их хозяин подтвердит, что я отличный стрелок.
     Шофер вынужденно повторил это по-китайски, кланяясь  торговцу,  в  то
время как  Ву  Шон  встал  впереди  импровизированной  колонны.  Процессия
направилась к молу, находившемуся ярдах  в  семидесяти.  Вебб  заглянул  в
машину.
     - Брось мне ключи! - закричал он шоферу. - И поторопись сам!
     Поймав связку ключей, Дэвид забрался на водительское место и запустил
двигатель, продолжая наблюдать парад.  Наконец  Ву  Шон  и  его  напарники
улеглись  на  землю  около  стены.  Вебб  вышел  из  машины,  не  выключая
двигателя,  обошел  ее  со   стороны   багажника,   вытащил   только   что
приобретенный пистолет и установил глушитель.
     - Быстро, в машину! - скомандовал он шоферу. - Едем!
     Шофер, не в меру перепуганный, вскочил на свое место, а Дэвид  сделал
несколько  выстрелов.  Пули  взорвали  асфальт  перед  лицами   испуганных
пленников,  не  оставляя  у  них  никаких  иллюзий.  Все  трое   буквально
ввинтились в стену. После этого  он  забрался  в  машину,  устроившись  на
переднем сиденье.
     - Трогай! - сказал он, последний раз взглянув  на  часы,  и  стараясь
держать пистолет у открытого окна, в  направлении  трех  распростертых  на
земле фигур.
     "Даймлер" миновал ворота и рванул направо, где  проходила  скоростная
дорога на Монгкок.
     - Убавь скорость и сворачивай на обочину, прямо на землю.
     - Потом нам будет очень трудно занять место на проезжей  части,  сэр.
Эти водители такие наглые, никто не захочет нас пропустить.
     - Я так не думаю. Надеюсь, что въедем.
     Наконец это началось.  Взрывы  следовали  один  за  другим  -  три...
четыре... пять... шесть.
     Уединенный одноэтажный склад взлетел  вверх,  к  бездонному  голубому
небу, огонь и густой черный дым покрыл  землю  и  воду  залива,  заставляя
автомобили, грузовики и автобусы, мчавшиеся по шоссе, остановиться.
     - "Вы"? - воскликнул Пак  Фей.  Его  рот  приоткрылся,  расширившиеся
глаза не двигались.
     - Да, я был там.
     - Нет, это "мы" были там, сэр! Теперь я погиб! Ай-а-а!
     - Тебе не нужно волноваться, Пак Фей, - произнес Дэвид. -  Ты  вполне
надежно защищен, даю тебе в этом слово. Ты больше никогда  не  услышишь  о
мистере Ву Шоне. Я подозреваю, что он очень скоро будет  на  другом  конце
света, может быть в Иране, обучая маркетингу местного  муллу.  Я  даже  не
могу представить себе, кто еще захочет иметь с ним дело.
     - Но почему? Каким образом, сэр?
     - С ним все кончено. Он держал в соседней комнате  массу  пластиковой
взрывчатки и динамита. Способ  хранения  был  очень  примитивный,  ведь  в
каждый его шкаф можно легко залезть...
     - Сэр?
     - У меня кончились сигареты... Выезжай на дорогу, Пак Фей.  Мне  надо
вернуться на Коулун.
     Когда они свернули на набережную Чжан Ши Цзян, движения шофера  стали
более естественными, голова стала работать лучше. Он  взглянул  на  своего
пассажира.
     - В чем дело? - спросил Вебб.
     - Я не вполне уверен, что все хорошо, сэр. Я немного испуган.
     - Ты не веришь, что я тебе сказал? Что тебе теперь нечего бояться?
     - Это не совсем так, сэр. Мне  кажется,  что  я  должен  верить  вам,
поскольку я видел, что вы сделали, и, кроме того, я видел  лицо  Ву  Шона,
когда вы говорили с ним. Я думаю, сэр, что это вы напугали меня, но  в  то
же время я могу и ошибаться. Все это было и в глазах Ву Шона.  Я  не  могу
этого объяснить.
     - Не беспокойся, - продолжал Дэвид, опуская руку в карман, где у него
лежали деньги. - Скажи, ты женат, Пак Фей? Или у  тебя  есть  подружка?  А
может быть друг? Это не имеет значения.
     - Женат, сэр. И у нас двое взрослых  детей,  которые  имеют  неплохую
работу. Наш доход вполне приличный.
     - Теперь он увеличится  еще  на  немного.  Поезжай  домой,  Пак  Фей,
забирай жену, детей, кого хочешь и уезжай.  Вы  можете  поехать  осмотреть
Новые Территории, сделать остановки и хорошо пообедать, где-нибудь в  Таен
Ман или Юег Лонг, а потом еще проехаться.  Доставь  им  всем  удовольствие
этой поездкой.
     - Но, сэр?
     - Я хочу, чтобы километры на счетчике приблизительно совпадали с  тем
расстоянием и временем, на которое я  арендовал  автомобиль,  -  продолжал
Вебб, держа деньги в руке. -  Как  говорится,  никому  не  будет  хуже  от
небольшой и вполне безобидной лжи.
     - И где же мы с вами были?
     - Ты возил мистера Круита сначала в Лоу Ву, а затем вдоль горной цепи
в Лок Ма Чау.
     - Но все эти места находятся в Народной Республике.
     - Да, я знаю это,  -  ответил  Дэвид,  отсчитывая  две  стодолларовые
бумажки и добавляя к ним третью. - Как ты думаешь, ты запомнишь все, что я
тебе сказал и установишь нужный километраж на счетчике?
     - Не беспокойтесь, сэр. Можете быть уверены.
     - А ты не забудешь сказать, - продолжал  Вебб,  вытаскивая  четвертую
стодолларовую банкноту, - что я сделал остановку в  Лок  Ма  Чау  и  около
часа, или даже двух, бродил по холмам?
     - Десять часов, сэр, это будет лучше. Я должен поспать.
     - Нет, Пак Фей, достаточно одного часа. - Дэвид протянул 400 долларов
почти под нос возбужденному шоферу.  -  И  я  все  равно  узнаю,  если  ты
нарушишь наше соглашение.
     - Вы не должны сомневаться, сэр! - воскликнул Пак  Фей,  одной  рукой
удерживая руль, другой хватая деньги. - Я  заберу  жену,  детей  родителей
жены и своих тоже. Этот зверь достаточно просторен,  чтобы  поместить  нас
всех. Благодарю вас, сэр!
     - Высади меня подальше от Солсбери Роуд и уезжай из этого  района.  Я
не хочу, чтобы эту машину видели на Коулуне.
     - Нет, нет, сэр! Мы должны быть или в Лоу Ву, или в Лок Ма Чау!
     - Но завтра, в середине дня, можешь уже говорить,  что  угодно,  меня
здесь не будет. Скорее всего, я уеду ночью, и вряд ли ты меня еще увидишь.
     - Да, сэр. Я понял вас.
     - Наш контракт заключен,  Пак  Фей,  -  сказал  Джейсон  Борн,  мысли
которого в этот момент вернулись  к  стратегии,  которая  становилась  все
яснее и яснее с каждым очередным шагом. И каждый шаг приближал его к Мари.
Порой он чувствовал даже некоторый покой, принимая  определенное  решение.
Ведь иногда этого можно добиться, если стать тем, кем ты никогда не был.
     "Играй  свою  роль  по  предложенному  сценарию...  Постарайся   быть
одновременно везде. Заставь их попотеть".


     Было уже начало шестого, когда  явно  обеспокоенный  Лиань  торопливо
вышел из дверей  отеля  "Риджент".  Он  настороженно  вглядывался  в  лица
входящих и выходящих гостей,  потом,  после  некоторого  раздумья,  быстро
пошел по дорожке, ведущей на улицу. Дэвид наблюдал за ним  сквозь  водяную
пыль фонтанов, стоя на противоположной стороне  площадки  перед  входом  в
отель. Осторожно, стараясь не привлекать внимания, Дэвид стал преследовать
его. В уличной толпе на Солсбери Роуд он несколько  раз  чуть  не  потерял
китайца. Последний раз это было, когда тот успел  раньше  него  перебежать
дорогу около Торгового  центра.  Человеческое  море  бесконечными  волнами
желтых лиц накатывалось на него со всех сторон, а ему было нужно  отыскать
только одно, принадлежащее помощнику управляющего отеля "Риджент". Где  же
он? Вебб разглядел темную фигуру уже на кромке залива, когда Лиань свернул
на дорожку экскурсионного маршрута, длинную полосу  бетона,  протянувшуюся
рядом с водой. Там можно было ловить рыбу,  отдыхать  и  делать  по  утрам
упражнения тай чи. К сожалению, он видел только спину человека, и если это
был не Лиань, то потеря была бы окончательной. Вебб  бросился  бежать,  не
сводя глаз с арки, которая возвышалась в самом  начале  бетонной  дорожки,
вьющейся по берегу залива. Почему Лиань, если это  был  он,  отправился  в
такое малоподходящее место? Дэвид сбавил бег, когда поравнялся с аркой,  и
продолжал смотреть на фигуру впереди. Бетонная лента оканчивалась тупиком,
это было известно всем, и уж наверняка тем,  кто  назначил  здесь  встречу
помощнику управляющего. Ведь они должны понимать, что в  таком  месте  ему
некуда  деться  от  преследователей.  Этот  вопрос  требовал  немедленного
ответа. Дичь находилась в панике, а охотник не знал ее причины.
     Глаза не подвели Джейсона Борна. Это был Лиань. Но второй вопрос  так
и оставался загадкой, даже невзирая на то, что увидел  Вебб,  наблюдая  за
действиями китайца. Из всех тысяч платных телефонов, имеющихся на Коулуне,
помощник управляющего отеля "Риджент" выбрал именно этот, расположенный на
внутренней части стены, окаймляющей экскурсионную трассу вдоль залива. Это
было ничем не защищенное, доступное всем  ветрам  и  солнцу  пространство,
находящееся в центре широкого прохода, который заканчивался тупиком.
     Лиань уже опустил руку в карман в поисках мелочи, когда Дэвид  словно
почувствовал  внутренний  толчок,  понял,  что  этот  звонок   не   должен
состояться. Когда придет время, он сам позвонит по этому номеру! Это  была
еще одна часть его стратегии, которая приближала его к цели. Он должен сам
контролировать ситуацию! Он побежал прямо к белому пластиковому выступу  в
стене, где были установлены платные телефоны. Помощник управляющего только
что кончил набирать  номер,  и  где-то,  видимо,  уже  начали  раздаваться
звонки.
     - Лиань! - закричал Вебб. - Отойди от телефона! Если хочешь  остаться
живым, повесь трубку и отойди!
     Китаец завертелся на месте, его лицо было сплошной маской  застывшего
ужаса.
     -  Вы!  -  истерически  закричал  он,  прижимаясь  спиной   к   белой
пластиковой полке. - Нет... не... Не сейчас!
     Внезапно все окружающее пространство наполнилось  частыми  выстрелами
плотного винтовочного огня. Пули вздымали фонтаны брызг на  глади  воды  и
резкими звуками стаккато наполняли пространство  над  заливом.  На  берегу
началось  столпотворение.  Люди  с  криками  бросились  во  все   стороны,
почувствовав весь ужас неожиданно возникшей смертельной опасности.



                                    10

     - Айя-а-а! - вопил Лиань, прижимаясь к белому пластику,  в  то  время
как пули выбивали куски кирпича  и  цемента  из  стены  или  со  свистящим
шелестом прорезали воздух над его  головой.  В  последнее  мгновенье  Вебб
буквально прыгнул в сторону китайца, на лету выхватывая охотничий нож.  Он
приземлился сбоку от Лианя. - Нет! Не надо! Что вы хотите? -  кричал  тот.
Прижимаясь к земле, Вебб ухватил его за  ворот  рубашки  и  быстро  поднес
лезвие к подбородку китайца, слегка надрезая кожу. - Ах-е-е! - Но  и  этот
истерический крик потонул в общем шуме окружавшего их вертепа.
     - По какому номеру ты звонил! Называй! Быстро!
     - Не трогайте меня! Клянусь, я не знал, что это была ловушка!
     - Верно, Лиань, ты не знал. Но  эта  ловушка  была  приготовлена  для
тебя! - на одном дыхании произнес Дэвид.
     - Для меня? Вы сошли с ума! Зачем?
     - Потому что они теперь знают, что я прилетел,  а,  кроме  того,  они
видят, что ты здесь не один, да еще и разговариваешь со мной. Ты  позвонил
по указанному тебе номеру, и больше ты им не нужен. Они не хотят  никакого
провала.
     - Но это не объяснение!
     - Я попробую помочь  тебе  с  объяснениями.  Возможно,  что  мое  имя
объяснит тебе то, что ты не понимаешь. Меня зовут Джейсон Борн.
     - О, боже мой!.. - прошептал Лиань. Его лицо посерело, рот  открылся,
а округлившиеся глаза неподвижно уставились на Вебба.
     - Теперь они тебя выследили, а следующий шаг - уже только смерть.
     - Нет! Нет! - китаец замотал головой. - Не может быть!  Ведь  я  знаю
только номер. Это временный телефон, который размещен  в  пустом  офисе  в
высотном здании Торгового  центра.  Номер  3-4-4-0-1.  Не  убивайте  меня,
мистер Борн! Хотя бы ради вашего христианского Бога, не убивайте!
     - Если бы я был уверен, что эта ловушка была для меня, то  кровь  уже
лилась бы рекой из твоего горла,  а  не  капала  бы  с  подбородка...  Так
значит, 3-4-4-0-1?
     - Да, да! Точно так!
     Выстрелы прекратились так же неожиданно, как и начались.
     - А это здание торгового центра находится как раз над нами? А, Лиань?
И окна того офиса смотрят в нашу сторону?
     - Да! - не в состоянии унять дрожь, буквально  выкрикнул  китаец.  Он
зажмурил глаза, но это не помогло  ему:  слезы  струились  по  его  щекам.
Медленно покачивая головой, он произнес:  -  Я  никогда  не  "видел"  вас!
Клянусь на кресте святого Иисуса!
     - Иногда мне кажется, что я не в Гонконге, а в  Ватикане,  -  заметил
Вебб,  поднимая  голову  и  оглядываясь.  Кругом  было  заметно  некоторое
оживление. Перепуганные люди постепенно поднимались и приходили в себя,  и
скоро плотная толпа ринулась  в  сторону  Солсбери  Роуд.  -  Тебе  велели
позвонить именно из этого телефона? - продолжал расспрашивать Дэвид.
     - Да, сэр.
     - А они объяснили тебе, почему?
     - Да, сэр.
     - Да открой ты наконец свои глаза.
     - Они объяснили это тем, что не верят нашему гостю, заказавшему номер
690, то есть вам, сэр. И, кроме того, они сказали, что хотят видеть  меня,
когда я буду разговаривать по телефону...  Мистер  Борн,  ах  нет,  мистер
Круит, я целый день старался связаться с вам! Я хотел, чтобы вы  знали  об
этом звонке, и о давлении на меня! Они постоянно звонили мне и спрашивали,
"когда" я позвоню им из этого места! Я же все время отвечал, что вы еще не
появились! Что мне еще оставалось делать? Вот видите, сэр, я  очень  хотел
предупредить вас! Ведь это очевидно?!
     - Гораздо очевиднее другое, то, что ты круглый дурак!
     - Конечно, сэр, я не подхожу для такой работы.
     - Так в чем же дело? Почему ты ввязался в это?
     - Это все деньги, сэр! Я был когда-то связан  с  Гоминданом.  У  меня
жена и пятеро детей. Когда-то в Шанхае у меня был  собственный  отель.  Но
теперь это все в прошлом. А теперь  меня  со  всех  сторон  окружает  одна
только смерть. Что мне делать? Если сюда придет Пекин, то тогда меня будут
преследовать за  прошлое,  а  сейчас  здесь  меня  будут  преследовать  за
настоящее.
     -  Пекин  не  будет  трогать  колонии,  -  задумчиво  произнес  Вебб,
вспоминая разговор между Мари и Мак-Алистером, - если только не произойдет
чего-то сверхъестественного.
     - Вы не знаете их, сэр!  Они  все  подобны  фанатичным  безумцам!  Им
нельзя верить!
     - Может быть, я их и не знаю. Но зато я успел познакомиться кое с кем
здесь. И я должен сказать, что я не в восторге от них. В первую очередь  я
имею в виду тебя, Лиань. Ты не человек,  Лиань.  Ты  просто  свинья!  Стой
здесь, Лиань, и пусть они видят тебя! Откровенно говоря, ты меня больше не
интересуешь. - Вебб поднялся на ноги, приготовившись,  на  всякий  случай,
вновь броситься на землю при первом же  появлении  неожиданной  вспышки  в
одном из окон высотного здания Торгового центра.  Но  все  было  спокойно.
Глаза и на этот раз не подвели Джейсона  Борна,  и  Дэвид,  затерявшись  в
многолюдной толпе, скопившейся перед  аркой,  выбрался  вместе  с  ней  на
Солсбери Роуд.
     Он стоял в душной телефонной кабине на переполненной и  шумной  Натан
Роуд,  набирая  3-4-4-0-1.  Раздался  длинный  гудок,  и  он  приготовился
слушать,  заложив  правое  ухо  указательным  пальцем,  чтобы   не   мешал
окружающий шум.
     Наконец трубку подняли.
     - "Вэй?" - произнес мужской голос.
     - Говорит Борн. Я  буду  использовать  только  английский.  А  теперь
отвечайте, где моя жена?
     - "Воу тай мнь а!" А говорят, что вы знаете все местные диалекты!
     - Это было давно, а сейчас  я  хочу,  чтобы  была  полная  ясность  в
разговоре! Я еще раз спрашиваю: где моя жена?
     - Этот номер вам дал Лиань?
     - У него не было выбора.
     - В таком случае, он должен умереть.
     - Это меня не интересует, но на вашем  месте  я  бы  дважды  подумал,
прежде чем это сделать.
     - Почему? Ведь он ничтожнее червяка.
     - Вот именно поэтому.
     - Вы нанимаете круглого дурака, вдобавок  еще  и  психопата,  который
говорит обо мне с разными людьми... Даже оператор  на  коммутаторе  сказал
мне, что Лиань звонил мне в номер каждые пять минут...
     - Звонил вам?
     - Я прилетел сегодня утром. Так вы ответите мне, где моя жена?
     - Лиань лжец!
     - Вы не ожидали, что меня не будет в номере 690? Это я заставил Лианя
поместить меня в другой номер. Нас  видело  очень  много  людей,  пока  мы
разрешали этот небольшой конфликт. А теперь, если  вы  убьете  его,  будут
бесчисленные слухи, совершенно не нужные  нам.  Полиция  сразу  же  начнет
искать богатого американца, который неожиданно исчез.
     - Его штаны полны дерьма, - медленно произнес китаец,  -  может  быть
этого и достаточно.
     - Да, мне кажется, вполне. Где же моя жена?
     - Я слышал ваш вопрос, но я не уполномочен отвечать.
     - Тогда свяжите меня с тем, кто может отвечать! Скорее!
     - Вы с ним встретитесь.
     - Когда?
     - Вам сообщат. Какой номер вы занимаете?
     - Я позвоню  вам  сам  и  хочу  сказать,  что  в  вашем  распоряжении
пятнадцать минут.
     - Вы отдаете мне приказы?!
     - Да, потому что у вас тоже нет выбора. Я знаю, где вы находитесь,  в
каком окне, в какой комнате. Вы должны были  бы  прятать  винтовку,  а  не
выставлять ее на солнце: металл  очень  сильно  отражает.  Через  тридцать
секунд я буду недалеко от вашей двери, но вы не будете знать, где  именно.
А главное, вы не можете отойти от телефона.
     - Я вам не верю!
     - А вы поверьте. Теперь моя очередь следить за вами. У вас пятнадцать
минут, и когда я перезвоню, я должен буду поговорить со своей женой.
     - Но ее здесь нет!
     - Если бы я предполагал, что она там, вы были бы уже  на  том  свете!
Ваша голова вылетела бы из окна, чтобы  пополнить  свалку  гнилья  на  дне
залива. И если вы сомневаетесь в этом, спросите  тех,  кто  имел  дело  со
мной. Можете спросить своего несуществующего тайпина по имени Яо Минь.
     - Но я не могу сделать так, чтобы ваша жена появилась здесь,  Джейсон
Борн! - почти закричал испуганный человек.
     - Тогда дайте мне номер, по которому я мог бы с ней поговорить. Или я
с ней поговорю, а не просто услышу ее голос, или ваш обезглавленный труп с
черным шелковым платком на окровавленной шее присоединится к  другим,  ему
подобным. Итак, у вас есть пятнадцать минут.
     Дэвид повесил трубку и вытер пот со лба. Через  пятнадцать  минут  он
будет знать, хорошо ли Джейсон Борн справился с этой работой.
     Он оставил душную кабину и вновь  оказался  в  тесноте  улиц.  Теперь
можно  было  возвращаться  в  отель.   Он   догадывался,   что   помощника
управляющего он уже не застанет на месте. Если верить всем его  рассказам,
то в данный момент  он  занят  покупкой  билета  на  Тайвань.  Вебб  решил
воспользоваться грузовым лифтом, на тот случай, если  в  холле  отеля  его
ожидают незваные гости, хотя на этот счет у него были  и  сомнения.  Место
для стрельбы, выбранное в  здании  Торгового  центра,  не  было  командным
пунктом, а снайпер, который  обстреливал  побережье  залива,  был  простым
связником, который в данный момент дрожал за свою собственную жизнь.
     Он  чувствовал,  как  с  каждым  шагом  возрастает   его   внутренняя
напряженность, дыхание становится учащенным, а в  груди  появляется  боль.
Через двенадцать минут он сможет услышать голос  Мари!  Это  единственное,
что придавало ему силы. Все остальное сейчас не имело значения.
     Вебб старался контролировать даже биение собственного сердца,  когда,
сидя на углу постели, он набирал номер офиса в Торговом центре.  Ему  даже
казалось, что эхо от ударов может быть услышано на другом конце провода.
     - Ваши пятнадцать минут истекли, - произнес он, следя за  тем,  чтобы
голос звучал уверенно и жестко.
     - Позвоните 5-2-6-5-3.
     - Пять? - переспросил он, удивившись перемене первой цифры. -  Значит
она в Гонконге?
     - Она будет доставлена туда немедленно.
     - Я перезвоню вам после разговора с ней.
     - В этом нет нужды, Джейсон Борн. Все, кто вам  нужен,  находятся  по
тому же телефону, и вы обсудите ваши дела сами, а я закончил свою  работу,
и больше мы с вами никогда не увидимся.
     - На всякий случай, я попросил сделать вашу фотографию. Это  будет  в
тот момент, когда вы будете покидать офис. Вы даже не будете знать, кто  и
когда сделает это с помощью миниатюрной камеры, в виде пуговицы на мужском
пиджаке или украшения на дамской сумочке.  Всего  хорошего,  прихлебатель,
приятных тебе воспоминаний.
     Вебб положил трубку, подождал несколько секунд и  набрал  только  что
полученный номер.
     - Вэй?
     - Это Борн. Передайте трубку моей жене.
     - Как вам будет угодно.
     - "Дэвид"?
     - У тебя все хорошо? - закричал он, почти на грани истерики.
     - Да, я только немного устала, дорогой. А как ты сам...
     - Они не причинили тебе вреда?
     - Нет, Дэвид. Они обходятся со мной очень доброжелательно, но ты ведь
знаешь, как я устаю от необычной обстановки. Вспомни эту неделю в  Цюрихе,
когда  ты  хотел  осмотреть  Фраумюнстер  и  еще  успеть  в  музеи,  а   я
отказывалась из-за усталости?
     "В Цюрихе он мог припомнить только лишь ночной кошмар, когда они чуть
было не потеряли свои жизни. Что она хочет сказать ему"?
     - Да, я припоминаю.
     - Тогда ты не должен беспокоиться об мне, дорогой. Теперь ты здесь и,
может быть, с божьей помощью, мы еще окажемся вместе! Они обещали мне, что
отпустят меня. Это напоминает мне Париж, Дэвид. Помнишь в Париже,  я  едва
не потеряла тебя? Но ты отыскался, а вместе мы уже знали, что нам  делать.
Помнишь ту улицу, с моими любимыми темно-зелеными деревьями...
     - Достаточно, миссис Вебб, - раздался посторонний голос, -  я  теперь
сам поговорю с мистером Борном, - добавил он уже в трубку.
     - Помни, Дэвид, про Париж и про  эту  улицу  с  ровными  рядами  моих
любимых деревьев, - уже издалека все еще раздавался голос Мари.
     -  "Тинь  чжи!"  -  закричал  мужской   голос,   отдавая   приказания
по-китайски. - Уведите ее! Быстрее! Она дает ему информацию! Не позволяйте
ей говорить!
     - Если вы причините ей боль или  еще  как-то  иначе  обидите  ее,  вы
будете жалеть об  этом  весь  остаток  вашей  короткой  жизни,  -  холодно
произнес Вебб. - Клянусь Богом, я найду вас.
     - У вас не должно быть причин для  возмущения,  -  искренне  произнес
человек на другом конце провода. - Вы поговорили со своей женой. Ее  здесь
очень хорошо обслуживают, у нее нет жалоб.
     - Но что-то с ней не так! Почему вы не дали ей договорить?
     -  Причиной  была  только  наша  предосторожность,  мистер  Борн.  Мы
боялись, что она сообщит вам что-то  о  своем  местонахождении.  С  другой
стороны, это было бы бесполезно, как и этот телефонный номер:  сейчас  она
уже переезжает в другой место, а  в  Гонконге  их  достаточно.  Зачем  нам
обижать ее? Это не в наших интересах. Господин Яо Минь хочет встретиться с
вами.
     - Яо Минь?
     - Как и у вас, у него тоже много имен. Возможно, что при встрече  вам
удастся прийти к соглашению.
     - Может быть, и придем, а может  быть,  оно  ему  и  не  понадобится.
Кстати, тоже самое может быть и с вами.
     - Я знаю,  что  вашим  словам  можно  верить.  Ведь  вы  убили  моего
ближайшего  родственника,  Джейсон  Борн,  который  находился   в   весьма
недоступном для вас месте, фактически в крепости,  на  острове  Лантау.  Я
уверен, что вы вспомните об этом случае.
     - Я не веду дневника. Вернемся к Яо Миню. Когда?
     - Сегодня ночью.
     - Где?
     - Вы понимаете, что такой человек не может появиться в обычном месте,
чтобы  не  привлечь  внимания.   Поэтому   место   должно   быть   выбрано
соответствующим образом.
     - Допустим, что это сделаю я?
     - Это неприемлемо, мистер Борн, и настаивать на этом нет  смысла.  Вы
должны помнить, что ваша жена все еще у нас.
     Дэвид был возбужден. Он терял контроль над ситуацией, который был ему
жизненно необходим.
     - Тогда назовите это место.
     - Закрытый Город. Нам кажется, что вы знаете его.
     - Знаю о его существовании, -  поправил  собеседника  Вебб,  стараясь
откопать в уголках памяти все, что он знал о нем. - И, насколько я  помню,
вряд ли найдется на земле другое, столь же омерзительное место.
     - А что же вы хотели? Это единственное место во всей колонии, которое
находится в законном владении Народной Республики. Еще со времен  Мао  Цзе
Дуна туда не допускаются наши официальные власти. Поэтому наша полиция  не
может до сих пор вычистить этот гнойник.
     - В какое время произойдет наша встреча?
     - С наступлением темноты, но  до  закрытия  базара  и  магазинов,  от
половины десятого, но не позднее, чем без пятнадцати десять.
     - А как я найду этого несуществующего Яо Миня?
     - В первом квартале торговый рядов  сидит  женщина,  которая  продает
змей. Вы должны подойти к ней и спросить, где вам найти большого человека.
Она укажет вам, по какой лестнице  пройти,  и  в  какой  свернуть  проход.
Заблудиться вы не должны.
     - Признаться, я никогда не был в этом месте. И еще: цвет моей кожи не
очень-то любят в подобных местах.
     - Об этом можете не беспокоиться, если на вас не будет  очень  модной
одежды или бриллиантовых украшений.
     - Бриллианты?
     - Если вы привыкли носить дорогие часы, то  не  одевайте  их  на  эту
прогулку.
     - Благодарю вас за совет.
     - И еще одно, последнее. Не пытайтесь привлечь официальные власти или
каким-то  другим  образом  скомпрометировать  тайпина.  Если   вы   решите
поступить так, ваша жена не доживет до утра.
     - В этом нет необходимости.
     - Когда имеешь дело с Джейсоном Борном, следует предусматривать любую
возможность.
     - От половины десятого, - повторил Вебб и положил  трубку.  Затем  он
встал, подошел к окну и уставился на залив. Что  же  все-таки  она  хотела
сказать?
     ..."ты ведь знаешь, как я устаю от необычной обстановки"...
     Нет, это было ему не понятно. Его жена  выросла  на  ранчо  в  районе
Онтарио, и усталость подобного рода была ей явно не свойственна. Он  снова
и снова перебирал в памяти подробности этого минутного разговора и не  мог
ничего понять. Его память была пуста.
     Настойчивый внутренний голос говорил ему, чтобы он остановился  и  не
задумывался над тем, чего сейчас он понять не может.  У  него  было  много
дел, которые уже нельзя было откладывать: он  не  мог  идти  на  вражескую
территорию без всякой подготовки, не имея в  кармане  хотя  бы  нескольких
карт, которые от смог бы попытаться  разыграть  там,  вынуждая  противника
отступить от заранее намеченного плана... "если  на  вас  не  будет  очень
модной и дорогой одежды"... Конечно,  рассуждал  про  себя  Вебб,  она  не
должна быть дорогой и экстравагантной...  а  должна  выглядеть  как  нечто
прямо противоположное, и, главное, неожиданное.
     Джейсон Борн был непревзойденным талантом по части переодеваний.  Его
называли  "хамелеоном"  за  умение  легко  растворяться  в  самой   разной
обстановке. И Дэвид Вебб полностью доверял этому внутреннему  "хамелеону",
стараясь неукоснительно выполнять его технику поведения на практике.
     После напряженного разговори с Мари и подручными мнимого Яо Миня,  он
отправился в отель "Полуостров", где за  приличные  и  аккуратно  поданные
чаевые  получил  комнату.  Подвальное  помещение  отеля  было  оборудовано
удобными и надежными сейфами, в одном  из  которых  он  разместил  кейс  с
деньгами. В обоих случаях  он  использовал  третий  из  имевшихся  у  него
паспортов, в расчете на то, что если  его  будут  разыскивать,  то  первым
шагом в этих поисках будет имя из отеля "Риджент". Обосновавшись на  новом
месте, он, тем не менее, вновь вернулся в свой 202-й номер, используя  для
надежности служебный лифт. Он не собирался официально покидать этот отель,
чтобы те, кто возможно следил за ним, искали его там, где его нет.  Сложив
в  дорожную  сумку  необходимую  одежду,  он  тем  же  путем  вернулся   в
"Полуостров".
     У него еще оставалось время чтобы пообедать и посетить до наступления
темноты несколько магазинов. Джейсон Борн по-прежнему отдавал  команды,  а
Дэвид Вебб беспрекословно подчинялся ему.


     Закрытый Город на самом  деле  не  был  отделен  от  остальной  части
Коулуна, но вокруг него существовала своего рода невидимая стена,  которая
была не менее прочной, как если бы была сделана из  стали  и  бетона.  Эту
стену создавала та отталкивающая зловонная атмосфера трущоб, которой  было
пропитано это место. Отчуждение от остального мира возникало  тут  же,  на
переполненных   базарах,   которые   располагались   прямо   на    улицах,
представляющих  ряды  относительно  низких  деревянных  настилов,  как  бы
поставленных один над другим.  Это  создавало  впечатление  беспорядочного
нагромождения ветхих деревянных  конструкций,  готовых  обрушиться  каждую
минуту. Но это впечатление было обманчивым: когда вы попадали внутрь этого
вонючего лабиринта, прочность этого сооружения уже не  вызывала  сомнений.
Из верхних рядов можно было видеть, что  жизнь  происходит  здесь  и  ниже
уровня земли. Там,  внизу,  проходы  были  выложены  из  грубого  камня  и
походили на туннели, накрытые ветхими развалинами верхних улиц-галерей.  В
этих грязных и вонючих  подземных  коридорах  нищие-калеки  соперничали  с
продавцами наркотиков и полуодетыми проститутками, которые предлагали свои
услуги здесь же, среди изгибов грязных стен.
     Среди верхних и нижних проходов в полном беспорядке  были  пристроены
узкие едва освещенные лестницы, ведущие в вертикально  расположенные  ряды
полуразвалившихся квартир, располагавшихся как правило в три этажа, только
два из которых находились  над  землей.  Здесь,  в  маленьких  обшарпанных
комнатах, предоставлялся  на  продажу  самый  широкий  ассортимент  услуг,
включая секс и наркотики. И весь этот смердящий зловонием  муравейник  был
вне  досягаемости  полиции  по  молчаливому  соглашению  обеих  сторон,  а
малочисленные колониальные власти проявляли  понятную  осторожность  и  не
хотели рисковать, вмешиваясь в жизнь этого заповедника гнили и разврата.
     Крупная мускулистая женщина торговала змеями почти у самого  входа  в
этот смердящий муравейник. У ее  ног  лежала  большая  королевская  кобра,
которая время от времени поднимала голову, гипнотизируя окружающих.
     На противоположном от нее конце базара появилась растрепанная фигура,
быстро свернувшая в один из переполненных темных боковых проходов. Человек
был одет в дешевый, поношенный коричневый костюм, который был ему явно  не
по размеру. Он был слишком широк во всех местах, кроме плеч, и то, видимо,
из-за слабо заметного горба.  На  голове  незнакомца  была  надета  мягкая
широкополая шляпа явно местного происхождения,  поэтому  лицо  его  всегда
оставалось в тени. Он медленно шел между  торговыми  рядами,  рассматривая
товар, и один раз даже что-то купил, а перед этим долго рылся  в  кармане,
отыскивая деньги. В другом месте его сгорбленная фигура, усталая походка и
неряшливый вид, купленная им сомнительного  качества  рыба,  завернутая  в
грязную газету, наводили бы уныние  и  тоску,  но  здесь  этого  никто  не
замечал, потому  что  этот  человек  ничем  не  отличался  от  окружающих,
которые, к тому же, были заняты собственными делами.
     Поравнявшись с торговкой змеиным товаром,  Джейсон  Борн  спросил  ее
по-китайски: - Где сейчас большой человек? - При этом он не сводил глаз  с
головы большой кобры, лежащей у ее ног.
     - Ты пришел очень рано, - ответила она, не меняя  выражения  лица.  -
Темнота еще не определяет время.
     - Мне велели прийти как можно быстрее. Тебе уже  сказали,  что  нужно
делать?
     - А что мне делать? - заговорила она на плохом кантонском наречии.  -
Иди вниз по лестнице, которая сзади меня, и сверни  в  первый  же  проход,
который  ведет  налево.  Там  через  пятнадцать-двадцать  метров   увидишь
проститутку. Она тоже ждет белого человека и отведет тебя к  тайпину...  А
ты на самом деле белый? При таком свете я бы  этого  не  сказала,  ты  так
хорошо говоришь по-китайски, да и одет ты не как белый.
     - Интересно, если бы ты  была  на  моем  месте,  пошла  бы  ты  сюда,
одевшись по-европейски?
     - Если бы я была на твоем месте, то я как тысяча чертей бросилась  бы
отсюда, ведь я все-таки, как-никак, из Королевского  Гайяна,  -  оживленно
ответила женщина, улыбаясь лишь остатками зубов. - Особенно  если  у  тебя
есть деньги. А ведь они у тебя есть... наш чжуан?
     - Хоть ты и льстишь мне, но денег так просто я тебе не дам, только за
услугу.
     - Айя-а-а! Тебе что, не хватает молодых проституток?!
     - Все, что от тебя требуется, это лишь  несколько  слов,  которые  ты
должна запомнить. - Он легким движением  вытащил  стодолларовую  купюру  и
незаметно держал ее в руке, так чтобы видеть ее могла только женщина.
     - Айя-аа! Айя-а-а! - почти прошептала она, когда Джейсон отстранил ее
пальцы, потянувшиеся было к  деньгам.  -  Все  белые  люди  всегда  только
обманывают, когда дело доходит до денег.
     - Сначала договоримся об услуге, - вновь повторил Борн. - Если уж  ты
приняла меня за  своего,  то,  я  думаю,  что  у  других  будет  такое  же
впечатление. Поэтому, все, что я хочу от тебя,  это  сказать  любому,  кто
спросит обо мне, что белый здесь не появлялся. Это понятно?
     - Понятно! Давай деньги!
     - А ты выполнишь мою просьбу?
     - Ты покупал змей! Только змей! Белый человек никогда не  был  здесь!
Вот твои змеи, забирай их! - С этими словами она протянула ему наполненный
чем-то пластиковый пакет, на котором он смог разобрать  надпись  "Кристиан
Диор".
     Сохраняя прежнюю неповоротливость, Борн сделал два  быстрых  поклона,
выбрался из  толпы  и  забросил  пластиковый  пакет  на  обочину  прохода,
подальше от низко висящих фонарей.
     Сгорбленный, неуверенной походкой, держа в руках  сверток  с  вонючей
рыбой, он поднялся по узкой лестнице, чтобы через минуту вновь очутиться в
кипящем котле ночной жизни Закрытого Города. Взглянув на часы, он выбросил
сверток с рыбой. Было уже 9:15, и охрана тайпина должна была двинуться  на
свои позиции.
     Ему необходимо было знать, сколько человек охраняли подходы  к  месту
встречи. Но больше всего он хотел, чтобы ложь, которую он сочинил во время
телефонного разговора со стрелком, засевшим в пустом  офисе  над  заливом,
стала бы реальностью. Вместо того, чтобы быть дичью, он  хотел  сам  стать
охотником. Поэтому он пытался запомнить каждого человека, уяснить его роль
в общей системе  обороны,  попытаться  понять  методы  связи  и,  главное,
выяснить слабости в прикрытии  всей  операции.  Насколько  осторожен  этот
таинственный Яо Минь?
     Дэвид понимал, что Джейсон Борн  окончательно  принял  управление  на
себя. И в этом был определенный  смысл.  Записка  банкира,  оставленная  в
спальне старого викторианского дома, начиналась словами: "Жена  за  жену",
но теперь в ней должно быть изменено всего лишь  одно  слово:  "Тайпин  за
жену".
     Борн свернул в левый проход и, не  обращая  внимания  на  окружающих,
направился  вдоль  импровизированной  улицы.  Нищие  и  калеки,   продавцы
марихуаны и дешевого вида проститутки заполняли все пространство. Здесь же
можно было видеть торговцев, пьяниц и детей, которые не отставали от своих
старших наставников. Дэвид Вебб задумчиво смотрел на все это как на  некий
ужасающий Диснейленд. Джейсон Борн,  не  смотря  на  внешнее  безразличие,
внимательно изучал обстановку, как рейнджер, находящийся за линией фронта.
Было 9:25. Охрана должна была занять позиции и заблокировать квартал.
     Проститутка, нанятая банкиром в качестве проводника, была  на  месте.
На ней был типичный наряд: короткая черная юбка и красная кофточка, широко
открытая на груди. Это  была  живая  карикатура,  но,  видимо,  в  этом  и
состояла роль, чтоб "белый человек" безошибочно узнал ее.
     В нескольких ярдах  от  нее  находился  человек  с  радиопереговорным
устройством, который что-то быстро говорил в него, затем  убрал  радио  и,
кивнув проститутке, быстро пошел в конец прохода, к узкой лестнице.
     Борн остановился и прислонился к стене.  Прямо  над  ним  послышались
торопливые шаги, и в проход спустился второй китаец. Он прошел мимо,  едва
не задев Джейсона. Выглядел этот человек несколько необычно для  подобного
места: средних лет, в темном, вполне приличном костюме,  на  ногах  хорошо
вычищенные  туфли.  Он  напоминал  скорее  чиновника  средней  руки,   чем
завсегдатая этих грязных кварталов. Не обращая внимания на проститутку, он
посмотрел на часы и бросился вперед. Было похоже на то,  что  он  выполнял
определенную работу по координации постов.
     Джейсон рассматривал ближайшие лестницы, в беспорядке пристроенные по
обе стороны прохода. Китаец мог спуститься только по какой-то из них: звук
шагов был слышен очень отчетливо, и начинался он где-то футах в семидесяти
от того места, где стоял Борн.
     В этом направлении было  две  лестницы:  третья  справа  и  четвертая
слева. Тайпин мог быть в одной из квартир, к которым  эти  лестницы  вели.
Теперь необходимо было узнать точно, с какой стороны  и  на  каком  этаже,
чтобы доставить хозяину  полное  удовольствие  неожиданно  увидеть  своего
званого гостя.
     Джейсон вышел  из  своего  укрытия,  имитируя  заплетающуюся  походку
подвыпившего завсегдатая этих гниющих трущоб. Слегка придерживаясь  руками
за  стену  и  напевая  какую-то  пришедшую  в  голову  песню  из   старого
мандаринского фольклора, он добрался до проститутки.
     - У меня есть деньги, - тихо произнес он по-китайски, - и я хотел  бы
пойти с тобой, красавица, куда ты скажешь?
     - Я никуда не пойду с таким жалким пьяницей. Убирайся отсюда!
     - "Бон джо,  бон  джо!  Чень  бон  джо!"  -  раздались  пронзительные
возгласы безногого нищего, появившегося словно из-под земли.
     - Чжау! - закричала на него  женщина.  -  Уходи  отсюда,  пока  я  не
сбросила тебя с твоей тележки, Лу Ми! Сколько раз я тебе  говорила,  чтобы
ты не лез в мои дела!
     - Этот ободранный пьяница - все твои  дела?  Да  я  могу  найти  тебе
кое-что во много раз лучше!
     - Это просто случайная помеха в делах, только и всего, дорогой Лу Ми!
Я жду, когда придет время для настоящего дела.
     - Тогда я немного подрублю ему ноги, чтобы не было  охоты  таскаться,
где не надо, - закричал калека, вытаскивая из глубины своих лохмотьев  нож
для разделки мяса.
     - Что ты собираешься делать, черт  возьми?  -  закричал  по-английски
Борн, отбрасывая ногой нищего вместе с тележкой к противоположной стене.
     - У нас есть законы, - заорал тот.  -  Ты  ударил  нищего!  Ты  хотел
ограбить калеку!
     - Подавай на меня в  суд,  -  прокричал  ему  Борн,  поворачиваясь  к
женщине, в то время как нищий отправился в другой конец прохода.
     - Вы... вы говорите  по-английски?  -  Женщина  уставилась  на  него,
вытаращив глаза.
     - Так же как и ты, - ответил Джейсон.
     - Вы говорите по-китайски, но вы не похожи на китайца.
     - Возможно, что только в душе. Я разыскиваю тебя.
     - Вы тот самый человек?
     - Да, это я.
     - Я должна проводить вас к тайпину.
     - Провожать не надо, скажи только, какая лестница и какой этаж.
     - Но мне было приказано проводить.
     - А разве ты не получила новых инструкций?
     - Но мне отдает приказания его доверенный человек.
     - Невысокий чжуан в темном костюме?
     - Да, он говорит нам, что мы должны делать. И выплачивает  деньги  от
своего хозяина.
     - И сколько же он вам платит?
     - А это уж вы спросите у него.
     - Тайпин хочет знать, сколько. -  С  этими  словами  Борн  достал  из
кармана пачку долларов. - Большой человек сказал,  чтобы  я  дополнительно
заплатил тебе за то, чтобы ты помогла нам. Ему кажется, что этот  помощник
обманывает его.
     Женщина, прижавшись к стене, переводила настороженный взгляд от денег
на лицо Борна.
     - Но если ты обманываешь меня...
     - Почему я должен тебя обманывать? Тайпин сам желает видеть  меня,  и
ты об этом знаешь. Он велел мне одеться  вот  таким  образом,  чтобы  было
безопасней, разыскать тебя и подождать его людей. Как бы я еще  узнал  про
тебя, если не от него самого?
     - Ты мог узнать это на верхнем базаре.
     - Но я не был там, я пришел прямо сюда. - При этом  Джейсон  выдернул
из пачки несколько банкнот. - И ты, и я работаем на него. Теперь он хочет,
чтобы ты взяла это и уходила отсюда.
     - Тайпин очень щедр, - проговорила проститутка,  протягивая  руку  за
деньгами.
     - А какая лестница? - спросил Борн, легким движеньем отводя ее  руку.
- Какой этаж? Тайпин не мог мне подробно объяснить,  где  расположена  эта
квартира.
     - Прямо здесь, - показала она рукой в направлении  дальней  стены.  -
Третья лестница, второй этаж. А теперь - деньги.
     - Кто еще на связи у помощника тайпина?
     - На рынке  есть  женщина,  торгующая  змеями,  старый  вор,  который
промышляет на севере, а  здесь  торгует  дешевыми  золотыми  цепочками,  и
торговец рыбой.
     - И это все?
     - Все, кого я знаю.
     - Возможно, что тайпин и прав насчет обмана. Он  велел  поблагодарить
тебя. - Борн выдернул еще одну бумажку. - Но мне хотелось бы иметь  полную
ясность. Кроме человека с радио, сколько еще людей работают здесь?
     - Есть еще трое, и у них тоже радио, -  ответила  женщина,  не  сводя
глаз с денег. Ее рука потянулась вперед.
     - Забирай их и сматывайся. Иди прямо, к дальнему проходу, и  старайся
не выходить на улицу.
     Женщина схватила деньги и бросилась бегом по проходу и  через  минуту
уже растворилась в слабом мерцающем свете грязных фонарей.  Борн  подождал
еще немного, а затем повернулся и быстро пошел к  лестницам.  Его  походка
вновь стала расслабленной, когда он выбрался на улицу. Теперь он знал, что
должен сделать, и сделать это надо  было  быстро.  Часы  показывали  9:36.
"Тайпин за жену".
     Одного из людей,  снабженных  переговорным  устройством,  он  заметил
рядом  с  торговцем  рыбой.   Они   разговаривали   о   чем-то,   отчаянно
жестикулируя. Шум  толпы  не  давал  возможности  расслышать,  о  чем  они
говорили. Продавец  все  время  качал  головой.  Борн  облюбовал  плотного
китайца, который был ближайшим к человеку с радио, и сильно толкнул его. В
момент начавшейся свалки он схватил отскочившего в сторону и  растерянного
владельца переговорного устройства и нанес ему  резкий  удар  в  шею.  Как
только тот начал падать, Борн подхватил его и, перевернув, нанес еще  один
удар, в спину. Протащив потерявшего сознание  китайца  под  видом  пьяного
собутыльника, Борн бросил его рядом с полуразвалившимся магазином, вытащил
переговорное устройство и разбил его о камни.
     Следующий человек требовал другой тактики.  Он  стоял  в  стороне  от
толпы,  прислушиваясь  к  сигналам  из  переговорного   устройства.   Борн
приблизился к нему в полусогнутом виде,  протянув  вперед  руку,  как  это
делают нищие. Китаец сделал ему знак отойти. Но  это  было  его  последнее
самостоятельное движение на сегодняшний день, который он надолго запомнит.
     Джейсон схватил его за запястье, резко вывернул его и  сломал.  Через
десять секунд китаец лежал в тени большой кучи гнилья, а  его  радио  было
погребено в ближайшей мусорной свалке.
     Третий китаец беседовал с торговкой змеиным товаром. Она,  как  и  до
этого продавец рыбой, вела себя достаточно оживленно и вертела головой  во
все стороны.  Борна  это  вполне  устраивало.  Человек  достал  радио,  но
воспользоваться им уже не успел. Джейсон быстро  подскочил  к  китайцу  и,
схватив полудохлую кобру, сунул ему под нос. Раздался дикий крик и  полное
замешательство, на что  и  рассчитывал  Борн:  человек  буквально  потерял
сознание. Джейсон все так же  осторожно  протащил  свою  очередную  жертву
через  толпу  и  оставил  отдыхать  на  куче  цемента.  Из   переговорного
устройство не доносилось никаких звуков. Было уже 9:40.
     Теперь оставался главный помощник тайпина, невысокий чжуан  в  темном
костюме и хорошо начищенных ботинках. Из-за малого роста его  трудно  было
обнаружить, но места, где он мог появиться,  теперь  были  известны.  Борн
обогнал его в гудящей толпе и, быстро повернувшись, пошел  ему  навстречу.
Первый удар маленький человек получил в живот, а как только  он  согнулся,
Джейсон обхватил его левой рукой и почти перенес хромающего  на  обе  ноги
китайца на обочину, где двое пьяниц сидели с полупустой бутылкой,  вырывая
ее друг у друга. Прежде, чем представить им их третьего собутыльника, Борн
нанес ему мощный рубящий удар по шее. После этого,  он  опустил  затихшего
помощника банкира между ними. Даже будучи  пьяными,  они  смогли  каким-то
образом оценить тот факт, что их неожиданный компаньон еще не скоро придет
в  себя,  поэтому  содержимое  его  карманов,  одежда  и   ботинки   стали
неожиданной наградой за их дневные труды. Часы показывали 9:43.
     Теперь он больше не сутулился  и  не  волочил  ноги.  Хамелеон  вновь
отступил в тень, возможно, ненадолго. Борн же бежал по проходу, не обращая
внимания на толпу, которая по какому-то  мистическому  знаку  расступалась
перед ним. Он сделал это! Вся претоманская гвардия лежала в  тени  грязных
развалин!
     Добежав до третьей от угла лестницы, он взлетел по ней и резко ударил
ногой в тонкую дощатую дверь. Стараясь сохранить равновесие, Борн  ринулся
в освободившийся проем, держа оружие в вытянутых руках.
     Три человека, образуя полукруг, молча приветствовали его.  Их  оружие
было направлено в его голову.  Сзади,  на  широком  стуле,  сидел  грузный
китаец, одетый в белый  шелковый  халат.  Он  кивнул  охране,  когда  Борн
появился в дверях.
     Это был конец. Джейсон Борн просчитался,  и  Дэвид  Вебб  должен  был
умереть. Он понимал, что в числе дальнейших предстоящих ему мучений  будет
смерть Мари. Пусть они стреляют прямо  сейчас,  размышлял  Дэвид  Вебб,  и
разом освободят его от всего на свете.
     - Стреляйте, черт побери! Стреляйте!



                                    11

     - Добро пожаловать, мистер Борн, - спокойно произнес человек в  белом
шелковом халате, делая знак рукой, чтобы охрана удалилась. - Я думаю,  что
будет определенная логика в том, если вы  положите  свое  оружие  на  пол.
Другой альтернативы сейчас просто нет.
     Вебб взглянул на трех китайцев и медленно опустил пистолет,  а  затем
так же медленно положил его на пол и швырнул вперед.
     -  Вы,  как  я  понимаю,  ожидали  меня?  -  спокойно   спросил   он,
выпрямляясь, в то время как один из китайцев поднял его оружие.
     - Мы не знали точно, чего нам следует  ожидать,  поэтому  мы  ожидали
неожиданного. Как вам удалось это? Мои люди мертвы?
     - Нет. Возможно, что помяты и бесчувственны, но  живы.  Мне  сказали,
что вы появились здесь в окружении всего лишь четырех человек. Я  подумал,
что этого достаточно.  То,  что  их  на  самом  деле  было  больше,  тогда
показалось мне не логичным.
     -  Эти  трое  появились  здесь  гораздо  раньше  меня,  сделали   все
приготовления и нигде не показывались. Поэтому вам и показалось  возможным
захватить меня и обменять на свою жену.
     - Это вполне понятно, потому что она-то уж совсем не имеет  отношения
к происходящему. Вы должны ее отпустить, поскольку она  не  причинила  вам
никакого вреда. Можете убить вместо нее меня.
     - "Пай джи!" - произнес банкир, обращаясь к  двум  охранникам,  чтобы
они  покинули  комнату.  -  А  этот  пусть  остается,   -   продолжил   он
по-английски, обращаясь к Веббу, - он все равно не поймет ни слова.
     - Я вижу вы доверяете своим людям.
     - На самом деле я  не  доверяю  никому.  -  Банкир  указал  рукой  на
покосившийся деревянный стул около  обшарпанной  стены,  приглашая  Дэвида
присесть. При этом под рукавом  его  халата  блеснул  золотой  "Ролекс"  с
алмазной инкрустацией по окружности циферблата. - Садитесь, - произнес  он
по-английски. - Я истратил кучу денег, чтобы организовать эту встречу.
     - Один из ваших людей, я думаю один из  главных  помощников,  который
разговаривал со мной по  телефону,  -  заговорил  Борн  без  всякой  цели,
стараясь заметить каждую деталь, пока  проходил  по  комнате  к  стулу,  -
сказал, чтобы я не одевался слишком заметно, и уж никак не одевал  дорогих
часов, собираясь сюда. Мне кажется, что вы пренебрегаете этим правилом.
     - Я прибыл сюда  в  замызганном  халате,  достаточно  широком,  чтобы
скрыть под ним все остальное. Глядя на вашу одежду, я думаю, что  вам  это
понятно.
     - Вы и есть Яо Минь, - констатировал Вебб, усаживаясь на стул.
     - Это имя я наиболее часто использую. Хамелеон всегда имеет в  запасе
массу форм и окрасок.
     - Я не убивал вашу жену, равно как и человека, случайно  оказавшегося
в компании с ней.
     - Я знаю об этом, мистер Вебб.
     - Вы?.. - Дэвид привстал со стула, что  заставило  охранника  сделать
шаг вперед и поднять оружие.
     - Сядьте и успокойтесь, -  повторил  банкир.  -  Не  волнуйте  нашего
стража, который с перепугу может пристрелить нас обоих.
     - Вы знаете это, и вы все равно совершили это похищение? Почему?
     - Сядьте, сядьте быстрее.
     - Но мне нужны ответы! - закончил Вебб, вновь усаживаясь на стул.
     - Потому что вы настоящий Джейсон  Борн.  Вот  именно  поэтому  вы  и
находитесь здесь, а ваша жена  находится  под  моей  опекой  или  охраной,
считайте как хотите. И она будет оставаться там до тех  пор,  пока  вы  не
выполните то, о чем я вас попрошу.
     - Я разговаривал с ней.
     - Я это знаю. Это было сделано по моему разрешению.
     - Но с ней что-то не так. Она все еще под действием наркотиков?
     - Насколько я знаю, нет.
     - Она больна?
     - Речь может идти только о психических нагрузках. Но если вы откажете
мне... возможно, что она и умрет. Можно ли говорить еще яснее?
     - Считайте, что с этой минуты вы покойник.
     - Вот это уже говорит Джейсон Борн, и это приятно слышать.
     - Давайте сменим пластинку.
     - Меня преследует человек, присвоивший ваше имя,  -  твердым  голосом
продолжил банкир. - Самым тяжелым испытанием, которое  послали  мне  боги,
это была  смерть  моей  жены.  Новый  Джейсон  Борн  проводил  свои  атаки
буквально со всех сторон, во всех направлениях  и  ситуациях!  Он  убивает
моих людей, взрывает  лодки  с  моими  товарами,  запугивает  других,  кто
пытается, пока еще, вести дела со мной. Эта чрезмерная  ненависть  ко  мне
исходит от моих врагов, которые есть и в Гонконге, и в  Макао,  и  даже  в
северных провинциях!
     - Да, как оказалось, у вас масса врагов.
     - Потому что мои интересы очень широки. Мой бизнес охватывает  многие
территории, и не удивительно, что там есть много недовольных мной.
     - Но как мне сказали, в Макао был убит мужчина. И это явно  не  имело
ни ко мне, ни к вам никакого отношения.
     - Это кажется странным только на первый взгляд, - слегка задумавшись,
ответил банкир. Он тяжело дышал, а  его  рука  крепко  сжимала  деревянный
подлокотник стула. Было видно, что он с трудом контролирует себя. -  Мы  с
ним не были врагами, наоборот, в чем-то наши  интересы  сходились,  и  это
была одна из причин его встречи с моей женой.
     - Однако весьма удобно. Они, что, делили проценты с общих доходов?
     - Я бы не советовал вам говорить в таком оскорбительном тоне.
     - Это скорее ваши правила, а не мои, - возразил ему  Борн,  не  сводя
холодного взгляда с китайца. - Давайте еще раз проясним суть.  "Моя"  жена
пока жива, и я хочу, чтобы  она  вернулась  целой  и  невредимой  во  всех
отношениях, включая и психику. Если этого не  произойдет,  то  вы  и  ваши
чжуаны не сможете ничего противопоставить мне.
     - Сейчас вы не в том положении, чтобы угрожать мне, мистер Вебб.
     - Сейчас его здесь нет, здесь только Борн.
     Китаец пристально посмотрел на  Джейсона  и  дважды  кивнул  головой,
опустив глаза под его пристальным взглядом.
     - Ваша наглость не уступает вашему высокомерию, - подвел итог  китаец
и изо всех сил ударил рукой по дряхлому стулу. - Я хочу "доказательств", -
неожиданно  резко  продолжил  он,  -  против  моих  врагов!  -  Его  глаза
напряженно всматривались в стену, как  будто  за  ней  он  видел  какие-то
реальные картины фантастической мести. - И единственный путь получить  их,
это заставить вас доставить ко мне живым  этого  самозванца,  который  так
нагло занял ваше место. Я уверен, что его можно будет заставить рассказать
все, что мне нужно! Приведите его ко мне, Джейсон Борн!  -  Банкир  видимо
устал, его дыхание было затруднено. После минутной  паузы  он  добавил:  -
Только тогда вы сможете увидеться со своей женой!
     Вебб молчал и напряженно смотрел на китайца.
     - А почему вы думаете, что я смогу это сделать? - наконец спросил он.
     - Кто может быть более способным и изворотливым, как не оригинал?  И,
кроме того, вы получите помощь: несколько имен вместе с  описанием  людей,
которые так или иначе были вовлечены  в  контакт  с  этим  новым  убийцей,
который решился использовать старое имя.
     - Включая и Макао?
     - Нет, нет! Макао здесь  не  при  чем!  Это  место  даже  не  следует
упоминать. Все, что связано с Макао,  уже  закрыто,  закончено,  и  вы  не
должны допустить, чтобы мое имя всплывало в связи с теми событиями.  И  вы
сами не имеет ко мне никакого  отношения!  Вы  защищаете  только  себя,  и
никого больше! Самая естественная вещь при сегодняшних обстоятельствах.
     - Мне показалось, что вам нужны доказательства...
     - Да, но они появятся, когда вы отыщете  этого  самозванца!  -  почти
закричал китаец.
     - Но если Макао отпадает, то где же начинать его поиск?
     - Здесь, на Коулуне. Набережная Чжан Ши Цзян.  Там  было  убито  пять
человек в одной из задних  комнат  кабаре.  Среди  них  был  один  банкир,
который, как и я, вел много торговых и финансовых  дел  в  разных  районах
Новых Территорий и даже за их пределами, и с которым я  время  от  времени
сотрудничал. Наше сотрудничество всегда было взаимовыгодным, и у нас  были
дружеские отношения. Кто были другие участники встречи,  мне  до  сих  пор
неизвестно. Но все равно, вы можете начинать прямо отсюда, мистер Борн.  Я
постараюсь  узнать  для  вас  еще  какие-то  данные  относительно  убитых.
Начинайте, не откладывая. И еще одно пожелание, мистер Борн. Не  пытайтесь
выяснить, кто я такой. Потому что  за  этим  мгновенно  последует  приказ,
исполнение которого не обрадует вас, ведь вы  по-прежнему  хотите  увидеть
свою жену живой и здоровой?
     - Но не забудьте, что то же самое ждет и вас. А  теперь  давайте  ваш
список.
     - Все нужные вам имена находятся  здесь,  -  произнес  загадочный  Яо
Минь, опуская руку в карман халата. Он протянул  Веббу  листок  бумаги.  -
Напечатано на машинке, которую нельзя проследить.
     - Да, это было бы ненужной тратой  времени,  -  произнес  без  всяких
эмоций Борн, забирая листок. - Кстати, как я смогу отыскать вас, если  мне
понадобится уточнить еще раз некоторые вновь возникшие детали?
     - Никак. И даже более того, считайте, что этого разговора не  было  и
мы с вами никогда не встречались.
     -  Но  тогда  объясните,  зачем  весь  этот  маскарад  и  зачем   эти
душещипательные истории о миллионах  врагов?  Куда  мне  прикажете  девать
этого идиота, если я его поймаю? Я что, по-вашему,  должен  доставить  его
сюда и оставить у ворот Закрытого Города, как очередную добычу для местных
карманников? И самое главное, на что я хочу обратить ваше  внимание.  Одно
должно быть  поставлено  против  другого.  Я  имею  в  виду  стопроцентные
гарантии, что я получу свою жену.
     - Что вы подразумеваете в данном случае под гарантиями?
     - Во-первых, я должен слышать ее  голос  по  телефону,  а  точнее  мы
должны иметь возможность разговаривать, а во-вторых, я должен  видеть  ее,
скажем на прогулке, под охраной, которая не держала бы ее за руки, а  была
где-то рядом.
     - Это говорит Джейсон Борн?
     - Да, это он.
     -  Ну,  хорошо.  У  нас  есть  возможность  с   помощью   специальных
технических средств организовать телефонную связь  с  вашей  женой,  чтобы
исходный  телефонный  номер  не  мог  открыть  вам  место   ее   истинного
пребывания. Наше оборудование позволяет реагировать на определенное слово,
произнесенное абонентом. Этот номер находится в конце  листка  со  списком
имен, который я только что дал вам.
     - Это слово запускает набор следующих номеров?
     - Да, что-то в этом роде. Но, повторяю, и это  мое  условие,  что  вы
должны воспользоваться этим номером только тогда, когда дичь будет в ваших
руках. Набрав номер, вы должны  несколько  раз  произнести  фразу:  "Снейк
Леди"...
     - "Медуза", - почти шепотом прошептал Джейсон, прерывая китайца.
     - Я имею в виду женщину, торгующую змеями на местном  базаре,  мистер
Борн, - невозмутимо ответил тот.
     - Как вам будет угодно. Продолжайте.
     - Эти слова, как я сказал, вы должны повторить несколько раз, пока не
услышите серию щелчков коммутатора, после чего связь будет установлена. Но
запомните, что в  ваших  интересах  воспользоваться  этим  номером  только
тогда, когда дело будет закончено, а все попытки добраться до  вашей  жены
без этих условий закончатся трагически. Ведь вы даже не будете  знать,  на
каком из островов будет сброшено в воду залива ее тело?
     - Условия мне понятны, - холодно произнес в ответ Борн, - и теперь  я
хочу, чтобы вы выслушали меня. В том случае,  когда  я  позвоню  по  этому
номеру, я должен буду поговорить с ней тут  же,  без  задержки,  буквально
через несколько секунд после звонка. Если этого не произойдет, то  кто  бы
ни был на этой линии, он услышит выстрел, и  вы  должны  знать,  что  этим
выстрелом будет снесена голова вашего мнимого преследователя. У вас  будет
в запасе только тридцать секунд.
     - Ваши условия принимаются, и теперь мы можем закончить нашу встречу,
Джейсон Борн.
     - Верните мне оружие,  пистолет  остался  у  охранника,  которого  вы
выставили из комнаты.
     - Вам вернут его на выходе.
     - Я должен буду что-то объяснять?
     - Нет. Вам просто вернут его,  когда  увидят,  что  вы  вышли  отсюда
живым. Труп не нуждается в оружии.


     Все,  что  еще  олицетворяло  остатки  колониальной  эпохи  Гонконга,
сосредоточилось в одном из красивейших районов острова,  который  называли
Виктория Пик.  Этот  фешенебельный  район,  подобный  короне,  венчал  все
окружающие территории, возвышаясь  над  ними  во  всем  блеске  красоты  и
великолепия. Среди зеленых  холмов  подобно  жемчужинам,  были  разбросаны
изящные,  удивительной  архитектуры   дома,   окруженные   многочисленными
цветниками  и  асфальтированными  дорожками,  извивающимися  по   подножию
холмов. Все  это  напоминало  самые  престижные  районы  Ямайки  и  других
островов, где такая сказочная атмосфера жизни считалась самым  необходимым
ее условием.
     Один из домов, расположенных в этом районе, тем не менее отличался от
остальных  своих  собратьев.  Но  не  красотой  архитектурного  стиля  или
многообразием красок бесчисленных цветников,  окружавших  его  территорию.
Отличие чувствовалось скорее в атмосфере замкнутости,  которая  вбирала  в
себя  все,  начиная  от  отсутствия  видимых  признаков  жизни  и   кончая
вооруженной охраной, которую  можно  было  видеть  через  решетку  ограды.
Охрана дома осуществлялась подразделениями морской пехоты США.
     Дом и окружающая территория официально были  арендованы  Консульством
Соединенных Штатов, но использовались в целях, известных лишь  в  ЦРУ  или
Госдепартаменте.  Небольшая  информация   относительно   этой   резиденции
имелась, конечно, и в Лондоне, поскольку персонал из МИ-6,  находящийся  в
Гонконге, так или иначе должен был сотрудничать с американскими коллегами.
     Было уже темно, когда к  воротам  дома  подъехал  небольшой  "Седан".
Мгновенно  машина  и  сидящие  в  ней  были  буквально  ослеплены  мощными
прожекторами, лучи которых были точно направлены на подъездные пути, и два
морских пехотинца, с разных сторон, подошли к остановившемуся автомобилю.
     - Вам бы уже пора запомнить эту машину,  парни,  -  первым  заговорил
грузный китаец в белом шелковом халате, опуская стекло.
     - Мы знаем вашу машину, майор Лин, но мы хотели убедиться, прежний ли
у вас шофер, - ответил пехотинец  слева,  видимо  исполняющий  обязанности
старшего.
     - А кто еще, по-вашему, может заменить меня? - рассмеялся майор.
     - Думаю, что только снежный человек, сэр, - ответил пехотинец справа.
     - Благодарю вас за комплимент, парни, а теперь я могу проезжать?
     - Да, как только мы выключим прожектора  и  откроем  ворота.  Кстати,
майор, большое спасибо вам за тот ресторан, который вы нам  рекомендовали.
Нам там очень понравилось.
     В  одной  из  комнат,  раньше   служившей   библиотекой,   а   теперь
оборудованной под офис,  за  столом  сидел  помощник  Госсекретаря  Эдвард
Ньюингтон Мак-Алистер. Перед ним  лежала  небольшая  по  толщине  папка  с
бумагами,  которые  он   задумчиво   просматривал.   Неожиданно   раздался
телефонный звонок, оторвавший его от этого занятия.
     - Да? - ответил  он,  и,  выслушав  короткое  сообщение,  добавил:  -
Проводите его прямо сюда.
     Через несколько минут дверь открылась, и огромных размеров майор  Лин
Вэньчжу из гонконгского  отделения  британской  МИ-6,  улыбаясь,  вошел  в
комнату.
     - Через минуту я буду к твоим услугам, -  сказал  вместо  приветствия
Мак-Алистер, убирая со стола бумаги.
     - Я подожду, - ответил майор, снимая  тем  временем  с  руки  золотой
"Ролекс" и отстегивая запонки с рукавов. Он аккуратно положил все предметы
на стол. - Они добавили мне немного представительности, Эдвард.  Но  самым
главным был, конечно, халат, который ты посоветовал мне  надеть,  учитывая
мои габариты.
     - Несомненно, - подтвердил помощник Госсекретаря.
     Между тем майор уселся в обшитое темной кожей кресло, стоявшее  прямо
перед столом Мак-Алистера,  и  минуту  сидел  молча,  видимо  собираясь  с
мыслями.
     - Есть что-нибудь еще, что требует моей помощи, Эдвард?  Из  того,  о
чем ты можешь со мной говорить? - наконец спросил он.
     - Боюсь,  что  уже  нет,  Лин.  По-моему,  мы  учли  все,  и  события
развиваются в нужном направлении. Все идет хорошо.
     - Но ведь на самом деле был настоящий разбой, если это то, что имеешь
в виду, когда говоришь о полном порядке в делах.
     - Именно это я и считаю порядком, - ответил Мак-Алистер,  откинувшись
в кресле и длинными пальцами правой руки массировал висок.
     - Тогда счет  явно  не  в  нашу  пользу,  мой  друг.  Согласно  твоей
стратегии, подлинный Джейсон Борн был психологически обработан и  вынужден
действовать. В итоге  ты  должен  будешь  оплатить  госпитализацию  одного
человека с переломом руки и двух других, которые еще не пришли в  себя,  с
переломом шеи. Четвертый до сих пор не в себе, так  что  ничего  не  может
сказать.
     - Борн всегда работает, вернее работал, весьма эффективно.
     - Но он смертельно опасен, Эдвард!
     - Но ты же договорился с ним, как я понимаю.
     - Я каждую секунду думал только о том, что он применит  еще  какую-то
хитрость и разнесет ту грязную комнату на куски! Я был словно окаменевшим!
Это же маньяк! Кстати, почему ты решил держать его в стороне от Макао? Это
дополнительное ограничение может создать трудности для операции.
     - Ему просто нечего там делать, как попусту  терять  время.  Ведь  те
убийства,  которые  нас  интересуют  были   здесь,   значит   и   клиенты,
воспользовавшиеся услугами самозванца должны быть здесь, а не в Макао.
     - Как обычно, это отговорка. Мне же нужен ответ.
     - Ну, хорошо, я скажу тебе немного больше, хотя ты и сам  мог  бы  об
этом догадаться.  Эта  ложь  о  мифической  молодой  жене  несуществующего
тайпина и ее любовнике ничего не говорит тебе? Ведь они, согласно легенде,
были убиты в Макао. И что, по-твоему, будет делать Вебб, если  окажется  в
Макао и обнаружит эту ложь?
     - Он не сможет этого узнать. Операция была хорошо прикрыта и  с  этой
стороны.
     - Ты просто недооцениваешь его, Лин. Если  он  попадет  в  Макао,  он
перевернет каждый камень, чтобы узнать правду об этом загадочном  тайпине.
Он будет расспрашивать каждого  мальчика  из  отеля,  каждого  клерка,  он
доберется даже до полиции, пока не узнает правду.
     - Но ты не должен забывать, Эдвард, что у нас его жена, а это уже  не
миф, а реальность. Он будет работать в соответствии с указаниями.
     - Да, это так. Но согласись, что он будет вести  себя  по-разному,  в
зависимости от ситуации. Одно дело, когда он думает, исходя из сегодняшней
информации, и совсем другое - когда у него появятся подозрения. Тем более,
если  он  начнет  копать  в  Макао.  Ведь   узнав   правду,   он   получит
доказательства, что он был подвергнут шантажу со стороны его  собственного
правительства.
     - Но почему именно правительства?
     - Потому что именно эту ложь от имени Госдепартамента  преподнес  ему
не кто иной, как я. Поэтому я хочу, чтобы в Макао был постоянный человек в
иммиграционной службе, который бы круглосуточно следил за  прибывающими  в
людьми. Вы можете даже раздать фотографии местным чиновникам,  только  без
всякой дополнительной информации. Предложите награду тому, кто первый  его
заметит и сообщит вам.
     - Это все можно предпринять, но он не будет рисковать таким  образом.
Он сделает что-нибудь необычное,  поверь  мне.  Но  меня  в  этой  истории
беспокоит кое-что другое, и я бы  не  стал  тебя  беспокоить  так  поздно,
Эдвард.
     - Что именно?
     - Мне кажется, что женщина больна. Ее муж  почувствовал  это  быстрее
нас всего лишь в течение минутного разговора по телефону.
     - Ты думаешь, что это серьезно?
     - Мы не можем понять этого, и наши врачи тоже  разводят  руками.  Они
полагают,  что  это  может  быть   простой   депрессией,   или   действием
какого-нибудь вируса. Ей  пока  дают  антибиотики,  но  она  плохо  ест  и
жалуется на тошноту. Наблюдается даже некоторая рассеянность в мыслях.
     - Что мы должны сделать? - Глаза помощника часто заморгали.
     -  Врач  настаивает  на  том,  чтобы  ее  положили  в  госпиталь  для
тщательного обследования.
     - Но это невозможно! Господи! Этого нельзя допустить!
     Офицер-китаец поднялся с кресла и медленно подошел к столу.
     - Эдвард, - спокойно заговорил он, - я не знаю  всех  тонкостей  этой
операции, но я сложил вместе несколько разрозненных фактов,  и,  я  боюсь,
что мне придется задать тебе неприятный вопрос: "Что  случится  с  Дэвидом
Веббом, если его жена серьезно заболеет? И что будет делать  твой  Джейсон
Борн, если она умрет?"



                                    12

     - Мне нужна ее  история  болезни,  и  как  можно  скорее,  майор.  И,
считайте, что это приказ. Ведь я, как-никак, бывший лейтенант  медицинской
службы Ее Величества.
     "Меня обследует английский врач. Кажется, что он способный  психиатр.
Но тем не менее, он явно недоумевает. Это неплохо".
     - Мы обязательно предоставим  ее  вам,  как  только  установим,  куда
обратиться. Вы говорите, что она не сказала вам, кто  был  у  нее  лечащий
врач в Соединенных Штатах?
     "Этот огромный китаец так заботится обо мне, будто  от  меня  зависит
его жизнь. Они все выполняют приказы, но никто из них не знает, почему".
     - Нет, этого она не говорила.
     - Сейчас наши люди будут звонить в Вашингтон, и мы надеемся  получить
информацию о том, где она живет. А от соседей можно будет узнать  и  о  ее
лечащем враче. Я думаю, доктор, на это уйдет немного времени.
     - Я хочу, чтобы всю информацию о ней передали по  спутниковой  связи.
Так будет быстрее. А еще лучше, если бы я мог поговорить сам с ее врачом.
     - Вы считаете, что ее положение не из лучших?
     - Пока не думаю, майор.
     "Вот теперь они делают то, что я и хотела. Господи! Как хочется есть!
Я буду есть пять часов подряд, когда выйду отсюда, а выйду я  обязательно!
О, Дэвид! Понял ли ты, что я хотела сказать тебе?  Темные  деревья  -  это
клены, они везде похожи. А один кленовый лист -  это  Канада.  Посольство!
Это было в Париже! А в Гонконге есть канадское  консульство!  И  здесь  не
должно повториться той ужасной ошибки! Я попытаюсь вернуться  в  Оттаву  и
подключить многих к этому делу. Твоя  память  повреждена,  но  моя  должна
справиться за двоих. Сейчас они думают, что я больна, и очень  обеспокоены
этим. Ведь они не преступники, не убийцы,  а  обычные  бюрократы,  дорогой
Дэвид. А бюрократы везде одинаковы. Над ними  так  и  видна  эта  огромная
надпись: ПРАВИТЕЛЬСТВО".


     Когда комната опустела, Мари открыла глаза. Дверь  была  закрыта,  но
она знала, что в коридоре есть охрана, она слышала, как майор-китаец давал
им указания. Охрана никогда не входила в ее комнату.  Посещали  ее  только
врач-англичанин и две  медицинские  сестры,  которых  знала  охрана.  Мари
старательно изучила все правила в  этом  госпитале  и  полагала,  что  это
поможет ей. Она немного приподнялась и села, устроившись поудобней.  Очень
хотелось есть! Но теперь она  вспомнила  еще  об  одном.  Эта  мысль  даже
позабавила ее. Ведь даже если их  соседи  по  университетскому  городку  в
штате Мэн будут опрошены, никто  из  них  не  сможет  даже  приблизительно
сказать, кто был ее лечащим врачом. Они поселились там не так давно, и ей,
за всеми хлопотами, даже некогда было вспомнить о каком-либо враче.  Слава
богу, они  прожили  бок  о  бок  с  докторами  почти  восемь  месяцев,  и,
наконец-то, можно было от них  отдохнуть.  Кроме  Мо  Панова,  она  вообще
никого не хотела видеть из медицинского окружения. А что касается здоровья
мужа, то она сама прикладывала к этому столько усилий, что вполне могла бы
иногда заменить и врача. "Деревья, Дэвид! Мои любимые деревья, ждут  меня.
Я верю, что кленовый лист принесет нам счастье"!
     Но для этого она должна кое-что сделать. Мари дотянулась до  шнура  с
пультом управления и нажала кнопку вызова медсестры.
     Через несколько минут дверь открылась, и в комнату вошла китаянка лет
сорока в очень опрятном и чистом халате.  -  Чем  я  могу  помочь  вам?  -
приятно улыбаясь, спросила она на достаточно чистом английском.
     - Я смертельно устала, но никак не могу уснуть. Не могли бы  вы  дать
мне таблетку снотворного?
     - Я посоветуюсь с вашим врачом, он пока еще здесь. И  я  уверен,  что
все будет хорошо.
     Сестра вышла, а Мари, встав с постели, приблизилась к  дверям.  Халат
соскочил с ее левого плеча, и  она  почувствовала  это  из-за  присутствия
кондиционера, который работал почти круглые сутки.  Приоткрыв  дверь,  она
внимательно посмотрела на плотного китайца, сидящего на  стуле  по  правую
сторону от нее.
     - Да, мисс?..
     - Тихо!.. - проговорила она, приложив палец к губам.  -  Зайди  сюда!
Быстро!
     Обескураженный молодой китаец  последовал  за  ней  в  комнату.  Мари
быстро подошла к постели и забралась на нее.
     - Иди сюда! - прошептала она, следя за поведением  китайца.  -  Я  не
хочу, чтобы меня кто-то услышал.
     - В чем дело, леди? - проговорил тот, не сводя с нее глаз, и  наконец
медленно сделал несколько шагов вперед. - Дверь закрыта,  так  что  можете
говорить, вас никто не услышит.
     - Ты не знаешь, почему меня держат здесь под охраной?
     - Для вашей же безопасности, мисс, - соврал тот,  стараясь  сохранить
невозмутимость.
     - Да, я вижу это. - Она  услышала  приближающиеся  шаги  медсестры  и
резко повернулась, обнажив обе ноги. В этот момент дверь  открылась,  и  в
комнату вошла сестра.
     - О? - Китаянка  была  явно  испугана.  Она  смотрела  на  смущенного
охранника, в то время как Мари пыталась прикрыть себя пледом.
     - Мне интересно знать, почему ты здесь, а не снаружи? - спросила  она
охранника.
     - Леди хотела поговорить со мной, - воскликнул он, отступая назад.
     Китаянка повернулась к Мари.
     - Это так?
     - Ну, если он так говорит...
     - Это скорее всего, какая-то глупость, - произнес китаец,  подходя  к
двери. - Леди явно не здорова, у нее что-то с головой. - Он вышел и закрыл
за собой дверь.
     Китаянка вновь посмотрела на Мари, в  ее  глазах  был  вопрос.  -  Вы
хорошо себя чувствуете?
     - Моя голова работает нормально, и я никогда не говорю  глупостей.  -
Мари сделала паузу, потом продолжила: - Когда  этот  толстый  майор  уедет
отсюда, вы не смогли бы зайти ко мне? Я хотела кое-что рассказать вам.
     - Мне очень жаль, но я не смогу.  Вы  нуждаетесь  в  отдыхе.  Вот,  я
принесла ваши таблетки и стакан с водой. - Женщина еще раз  посмотрела  на
Мари и скрылась за дверью.
     Мари вновь встала с  постели  и  тихо  подошла  к  двери  в  коридор.
Приложив ухо к  металлической  панели,  она  смогла  расслышать  несколько
голосов, но разговор шел в основном по-китайски. Сколько  не  длилась  эта
общая беседа, она так или иначе закончится, а ей нужно было  подготовиться
к дальнейшему. Поэтому она  отошла  от  двери  и  направилась  к  шкафу  с
одеждой. Как не странно, но они оставили здесь  несколько  вещей,  которые
купили по ее просьбе в Гонконге. Почему они это сделали?  Неужели  Джейсон
Борн был прав и они видели перед собой только  больную  женщину?  Дрожащие
руки и частые глотательные спазмы убедили их в ее слабости и заслонили  от
них все остальное? "Люди делают выводы лишь на  основании  того,  что  они
видят,  гораздо   легче   и   охотней,   чем   на   основании   длительных
умозаключений".
     Теперь она должна найти то, что поможет ей осуществить ее  план.  Она
обошла все углы комнаты, заглянула в ванную, подняла  трубку  отключенного
телефона. Что же все-таки она ищет?
     "Изучай все  вокруг.  Ты  обязательно  найдешь  что-то,  что  сможешь
использовать". Эти слова принадлежали Джейсону Борну, а не Дэвиду. Наконец
она увидела.
     Во всех госпиталях и больницах  постель  снабжалась  устройством  для
изменения положения больного. Это она часто могла  наблюдать  в  Виржинии,
где Дэвид находился особенно долго. Устройство имело механизм  управления,
снабженный металлической ручкой. Ей очень часто  приходилось  пользоваться
этой  ручкой,  и  она  прекрасно  знала,  как  ее  можно  вытащить.   Этот
металлический предмет вполне подходил для ее целей. Она вытащила  ручку  и
спрятала ее под пледом. Посмотрев на часы,  Мари  обнаружила,  что  прошло
около пятнадцати минут, как сестра принесла ей таблетку. Тогда она  легла,
укрывшись пледом, оставив руки сверху, и приготовилась ждать. Когда сестра
вошла в комнату, Мари прикрыла глаза, как бы находясь в полусне.
     - Ну и хорошо, моя дорогая, - сказала женщина, сделав несколько шагов
от двери. - Вы очень взволновали меня, я не буду этого отрицать, но у меня
на ваш счет есть очень четкие инструкции. Сейчас майор и доктор уехали,  и
теперь я могу поговорить с вами. Что вы хотели мне сказать?
     - Нет...  не  сейчас,  -  едва  слышно  прошептала  Мари,  ее  голова
безвольно клонилась в сторону подбородка, глаза были едва приоткрыты. -  Я
так устала... Мне пришлось принять таблетку...
     - Это охранник вывел вас из себя?
     - Он... просто больной... Он не смог бы расстроить меня  ничем...  Он
что-то говорил мне...
     - Что вы имеете в виду, когда говорите "больной"?
     - Он... просто любит смотреть на женщин... Он  не  должен  беспокоить
меня, пока я сплю... - Мари закрыла глаза.
     - Джанг! - едва сдерживая  гнев,  произнесла  женщина.  Она  вышла  в
коридор, закрыла дверь и набросилась на охранника.
     - Эта женщина сейчас спит, и не думай помешать ей хоть как-то!
     - Мне не нужны твои лекции, чертова карга! У меня есть своя работа!
     - Поглядели бы на тебя, как ты  занят  своей  работой!  Утром  я  все
расскажу майору Линю! - Женщина еще  раз  взглянула  на  китайца  и  пошла
дальше по коридору, все еще возбужденная от неожиданной стычки.
     Дверь комнаты приоткрылась, и Мари выглянула в коридор.
     - Эта сестра! Кто она?
     - А я думал, что  вы  спите,  мисс...  -  произнес  в  замешательстве
китаец.
     - Заходи в комнату, быстрее! Я думаю, что она работает на Пекин!  Она
сказала, что вернется за мной!
     - Бейцзин? - настороженно спросил китаец, переступая порог.
     - Я не пойду с ней! - Мари захлопнула дверь и быстро прошла мимо  нее
к постели. Свет горел только в ванной, дверь которой была чуть приоткрыта.
Поэтому, человека, стоящего около закрытой входной  двери  комнаты,  можно
было еще различить, но все остальное пространство тонуло во мраке.
     - Где вы, мисс? Успокойтесь, она никуда не заберет вас...
     Больше он сказать ничего не смог. Мари нанесла  ему  удар  по  голове
металлической ручкой, вложив в него  всю  силу,  приобретенную  на  ранчо,
когда она орудовала длинным кнутом, загоняя на место скот.
     Мари была достаточно высокой для женщины. Китаец же был ниже  ростом,
но, в конце концов, его одежда вполне  могла  подойти  ей  для  поспешного
бегства. Единственной проблемой оставались ее  волосы.  Посмотрев  кругом,
она подхватила  полотенце  для  рук,  лежавшее  на  соседнем  с  телефоном
столике. Сделав из него некое подобие чалмы, она, хотя  и  по-дурацки,  но
все-таки спрятала под этим сооружением свои длинные волосы. Переодевшись в
костюм китайца, она подошла к шкафу и схватила несколько своих собственных
вещей. Теперь ей оставалось преодолеть коридор. Приоткрыв дверь едва ли не
на дюйм, она заметила двух медсестер, разговаривающих в холле.  Одна  была
китаянка, но не та, что приносила ей таблетки, вторая была явно из Европы.
Появилась еще одна и, кивнув своим коллегам, направилась прямо через  холл
к дверям подсобного помещения, где хранились простыни и полотенца. В  этот
момент раздался телефонный звонок. Медсестры прервали  разговор  и  быстро
направились к телефону, который находился на столе, футах в пятидесяти  от
них. Перед столом с телефоном был разделенный на две половины  коридор,  а
свисающий с потолка красный  кружок  с  надписью  "выход"  своей  стрелкой
указывал на правую часть коридора. Третья медсестра  вышла  из  подсобного
помещения, нагруженная стопкой простыней. "Самый удачный побег делается по
стадиям, когда удается использовать неожиданно возникшее замешательство".
     Мари быстро выбежала из комнаты и пронеслась через холл прямо к двери
в подсобное помещение. Она едва успела закрыть за собой  дверь,  как  визг
обезумевших  женщин  заполнил  холл.  Она  слышала  топот  ног   и   крики
по-английски: - Где этот подлый охранник?
     Мари приоткрыла дверь подсобки.  Три  возбужденных  медсестры  стояли
около двери в ее комнату и рвались внутрь.
     - Вот он! И к тому же еще раздет! Посмотри в ванной.
     - Это ты, идиотка, дала  ей  убежать.  Я  должен  задержать  тебя  до
прихода начальства!
     - Пусти меня, грязный ублюдок! Ты лжешь!
     - Ты работаешь на Бейцзин!
     Мари выскользнула из-за двери, на всякий случай перекинув через плечо
несколько  полотенец,  и  побежала  по  коридору  в  направлении  стрелки,
сопровождающей надпись "выход".
     Очутившись во дворе, она побежала в сторону стоянки машин,  где  было
самое темное место. Там она тихонько  присела  между  двумя  автомобилями.
Теперь ей нужно было еще раз все обдумать, чтобы оценить ситуацию.  Ошибки
должны быть исключены.  Отложив  полотенца  и  свои  вещи,  она  проверила
содержимое  карманов  реквизированного  костюма.  В  бумажнике  она  нашла
немного денег, в общей сумме чуть меньше ста американских долларов.  Этого
едва хватало на комнату в отеле.  Убрав  деньги  в  бумажник,  она  начала
процесс обратного переодевания, одновременно изучая окружающую обстановку.
Ей повезло, улицы вокруг госпиталя были заполнены  гуляющими  людьми.  Эта
ночная толпа была для нее хоть какой-то гарантией безопасности.
     Неожиданно на стоянку въехал автомобиль  с  зажженными  фарами.  Мари
привстала и  взглянула  через  соседнее  стекло.  Толстый  майор-китаец  и
педантичный доктор-англичанин выскочили из машины  и  побежали  к  входной
двери госпиталя. Как только они исчезли внутри здания,  Мари  выбежала  со
стоянки и вышла на улицу.
     Она  бродила  по  улицам,  останавливаясь  только  для  того,   чтобы
перекусить в дешевом ресторане самообслуживания, а затем вновь шла дальше,
посматривая по сторонам, не появится ли где  очередная  вывеска  ресторана
или гамбургера.  В  одном  из  них  она  прошла  в  туалет  и  внимательно
рассмотрела себя в зеркале. Все было бы ничего, но ее волосы, черт  бы  их
побрал! Первое же  описание  ее  внешности,  которое  появится  у  местных
полицейских, будет содержать ее рост и цвет волос. Теперь ее задачей  было
уменьшить первое и попытаться коренным образом изменить  второе.  Зайдя  в
аптеку, она купила несколько заколок  для  волос.  Вспомнив,  что  Джейсон
велел ей  сделать  со  своей  прической  в  Париже,  когда  ее  фотографии
появились во всех газетах, она отбросила волосы назад, собрала их в  пучок
и с помощью заколок приладила болтающиеся концы волос как можно плотнее  к
голове. В результате черты лица стали еще более резкими, чем  это  сделало
длительное голодание. Это был парижский эффект Джейсона Борна.
     - Зачем вы это сделали, мисс! - спросил ее клерк, стоящий рядом с ней
у зеркала. - У вас такие чудесные волосы.
     - Нуу-у... Я просто устала их расчесывать, только и всего.
     Мари  вышла  из  аптеки  и  почти   рядом,   на   улице,   купила   у
подвернувшегося торговца мягкие туфли без каблуков, а  еще  через  квартал
она купила вульгарного вида дешевую дамскую сумку. У нее оставалось  сорок
пять американских долларов, и не было никакого представления  о  том,  где
она могла бы провести ночь.  Время  было  очень  неудобным  для  визита  в
консульство: женщина, появившаяся после полуночи  и  что-то  выясняющая  у
дежурного  о  сотрудниках  такого  официального  учреждения,   естественно
вызовет всеобщий переполох, а, с другой стороны, ей еще нужно  было  время
для обдумывания своего заявления. Но куда же ей идти? Ведь необходимо хоть
немного поспать.
     "Отдых - это оружие. Не забывай этого".
     Она прошла мимо уже закрытого  пассажа,  и  увидела  впереди  молодую
американскую пару. Молодой человек  и  девушка,  оба  в  голубых  джинсах,
торговались с уличным  продавцом  китайских  полотняных  рубашек.  Девушка
уверяла своего спутника, что продавец получает около четырехсот  процентов
прибыли с каждой.
     - Четыре американских доллара за шесть рубашек, -  настаивал  молодой
человек. - Или бери деньги, или мы уходим.
     - Хорошо. Но только  потому,  что  вы  так  отчаянно  торговались!  -
Продавец забрал протянутые деньги и уложил рубашки в бумажный пакет.
     "Возможности всегда окружают тебя.  Надо  только  суметь  их  вовремя
увидеть и использовать". Мари подошла к двум молодым людям,  которые  явно
были студентами.
     - Извините  меня,  -  заговорила  она,  обращаясь  преимущественно  к
девушке, - я слышала ваш разговор с продавцом...
     - Разве я так ужасно вел себя? - неожиданно заметил молодой человек.
     - О, напротив, - воскликнула Мари. - Мне кажется,  что  ваша  подруга
была права. Эти рубашки несомненно обошлись ему около двадцати пяти центов
за штуку.
     - Четыреста процентов, - кивнула головой девушка.
     - Я изучаю историю искусств, - воскликнул неожиданно молодой человек,
- а меня со всех сторон окружают обыватели. В один прекрасный день я сбегу
в музей Метрополитен!
     - Только не пытайся купить  его,  -  заметила,  улыбаясь,  девушка  и
повернулась к Мари. - О, мы перебили вас...
     - Я испытываю некоторое неудобство, но дело в том,  что  мой  самолет
будет только завтра, а я отстала от туристической группы, направляющейся в
Китай. Отель переполнен, и я хожу в поисках...
     - Вам нужен ночлег? - вновь перебил ее молодой американец.
     - Да, это было бы неплохо. Честно говоря, мои средства ограничены,  я
всего лишь преподаватель экономики из штата Мэн, и я боюсь...
     - Не переживайте, - улыбаясь заговорила девушка.
     - Но я боюсь, что мой самолет будет еще только днем...
     - Я думаю, что мы сможем вам помочь. Наш колледж имеет  соглашение  с
местным Китайским университетом.
     - Там, конечно, нет отдельных комнат, но переночевать можно, и  плата
очень подходящая, - прокомментировал молодой человек. - Всего три доллара,
американских доллара, за ночь. Но условия там весьма допотопные.
     Мари сидела на небольшой кровати в комнате с  высоким  потолком.  Она
предполагала, что это был спортивный зал. Вокруг нее спали  или  сидели  с
сигаретами молодые девушки. Большинство все-таки спали. Иногда раздавались
неожиданные взрывы смеха. Она была среди детей, и ей самой хотелось  стать
ребенком, свободным от всепроникающего террора.



                                    13

     Дождь  непрерывными  потоками  обрушивался   на   гигантские   статуи
китайских богов, расположенные по берегу залива Отражения. Темный пляж был
абсолютно пуст,  а  многочисленные  туристы,  просто  отдыхающие  и  люди,
пришедшие  пропустить  стаканчик-другой  на  набережной,  были   вынуждены
укрыться под крышами отелей или в ресторанах  и  магазинах,  расположенных
вдоль берега.
     Почти насквозь промокший, Борн прятался в кустах, которые  разрослись
вокруг основания статуи очередного, не внушающего  ничего,  кроме  страха,
идола. Он  почти  постоянно  вытирал  лицо,  чтобы  лучше  видеть  широкие
ступени, ведущие ко входу старого Колониальное отеля.  Он  ждал  человека,
чье имя было третьим в списке Яо Миня.
     Первый по списку человек попытался устроить  ему  ловушку  на  пароме
Стар Ферри, который был выбран в качестве места встречи. Но  Джейсон  Борн
применил ту же тактику, включая и внешний облик, что и при свидании  с  Яо
Минем. Он все-таки обнаружил его охрану, хотя это  было  немного  труднее,
чем поиски людей с радиоустановками в Закрытом Городе.  Ему  пришлось  три
раза пересечь залив, прежде, чем он заметил их. Во время последнего  рейса
он подождал, пока паром приблизится к пирсу,  а  многочисленные  пассажиры
двинутся на его нос, торопясь к выходу. Приблизившись вместе  с  толпой  к
китайцу, настороженно разглядывавшему людей, проходящих по правому  борту,
он нанес ему страшный удар по почкам, а когда тот согнулся, нанес еще один
удар бронзовым пресс-папье прямо в голову. Пассажиры бросились врассыпную.
Тем временем Борн перебрался через опустевшие скамейки на  другую  сторону
парома. Приставив пистолет к груди второго, он быстро препроводил на корму
и в тот момент, когда паром издал резкий свисток, извещавший о прибытии на
Коулун, сбросил человека за борт. Только  после  этого  он  приблизился  к
заранее оговоренному окну в средней части палубной надстройки.
     - Вы, как я вижу, сдержали свое слово, - обратился  он  к  ожидавшему
его китайцу. - Я немного задержался.
     -  Вы  тот  самый  человек,  звонивший  мне  по  телефону?  -  китаец
настороженно осматривал одежду своего неожиданного клиента.
     - Это именно я и есть.
     - Глядя на вас, не  скажешь,  что  вы  именно  тот  человек,  который
собирался заплатить большие деньги.
     - Ваше мнение на это счет изменится, когда мы познакомимся поближе, -
ответил ему Борн, показывая толстую пачку тысячедолларовых купюр.
     - Теперь я вижу, что вы  именно  тот  человек,  -  оглядывая  палубу,
произнес китаец. - И что вы хотите? - с тревогой добавил он.
     - Мне нужна информация о человеке, который работает по  контрактам  и
называет себя Джейсон Борн.
     - Вы обратились не по адресу.
     - Но я могу хорошо заплатить за информацию.
     - Я ничего не знаю о нем.
     - Но я так не думаю, - задумчиво произнес  Борн,  убирая  деньги.  Он
приблизился к китайцу и, выхватив пистолет, направил  ствол  ему  прямо  в
живот. - Или ты мне скажешь то, что я хочу знать, и получишь  деньги,  или
ты будешь вынужден сказать мне это, но уже ценой собственной жизни.
     - Я знаю только одно, что мои люди никогда не имели контактов с  ним,
- запротестовал китаец.
     - Интересно, почему?
     - Это не тот человек!
     - Что вы имеете в виду?  -  Джейсон,  задержав  дыхание,  внимательно
наблюдал за информатором.
     - Он идет на такой риск, которого раньше он просто избегал. -  Китаец
опять оглядел пространство палубы за спиной Борна. Пот стекал с его лба. -
Он появился после двух лет молчания. Мало ли что могло  случиться  за  это
время? Пьянство, наркотики, болезнь, кто знает?
     - А что ты понимаешь под словом "риск"?
     - Я имею в виду тот случай, когда он вошел в кабаре на Чжан Ши Цзян и
не смотря на то,  что  там  была  жуткая  свалка  и  вот-вот  должна  была
появиться полиция, убил пять человек в одной из задних  комнат!  Ведь  его
могли взять, а через него пострадали бы и заказчики! Два года назад он  не
допустил бы такого!
     - Ты можешь перевернуть последовательность действий, и все встанет на
свои места, - спокойно сказал Борн. - Он мог войти туда в  одном  обличье,
устроить скандал, в результате чего возникла эта самая  свалка,  во  время
которой он убил этих пятерых, и выйти из кабаре уже в другом обличье,  как
совсем другой человек. Исчезнуть ему не составляло труда.
     Китаец очень пристально посмотрел в глаза Борну, и  беспокойство  его
усилилось, оно стало сильнее, когда  он  вновь  посмотрел  на  человека  в
поношенной одежде, стоявшего перед ним.
     - Да, я думаю, что это возможно, - ответил он. Теперь уже не скрывая,
он нервно поворачивал голову то в одну, то в другую сторону.
     - Как можно до него добраться?
     - Не знаю, клянусь  всеми  богами!  Почему  вы  выбрали  меня,  чтобы
задавать эти вопросы?
     - Как? - повторил свой вопрос Борн, наклоняясь к  человеку  так,  что
они буквально столкнулись лбами, а пистолет упирался в  живот  китайца.  -
Если ты не был связан с ним, тогда ты хотя бы должен знать, где его  можно
найти! Итак, где?
     - Макао! Ходят слухи, что он всегда работает за пределами Макао.  Это
все, что я знаю, клянусь! - Китаец уже в  панике  смотрел  то  налево,  то
направо.
     - Если ты ищешь своих людей,  то  не  беспокойся,  -  очень  спокойно
сообщил ему Джейсон. - Один без сознания, здесь, недалеко, а  второй...  я
надеюсь, что он умеет плавать.
     - Эти люди... Кто вы?
     - Я думаю, что ты знаешь, - вместо ответа произнес Борн. - Отойди  на
корму и стой там, пока паром не причалит. Если ты сделаешь хоть  один  шаг
до этого, то он будет последним.
     - Господи, вы...
     - На твоем месте, я бы не стал продолжать.
     Второе имя было связано с адресом, который не совсем устраивал Борна.
Это  был  ресторан  на  Косвей,   специализировавшийся   на   традиционной
французской кухне. Из данных, полученный от Яо Миня, нужный Борну  человек
служил там менеджером. Фактически же он был владельцем этого заведения,  а
бригада официантов, работавших  там,  состояла  из  людей,  которые  умели
обращаться с оружием так же профессионально, как и с  подносом.  Домашнего
адреса человек не имел, или, по крайней мере, о нем не было известно.
     Ресторан походил больше на своих собратьев в изысканном стиле  рококо
с парижских  улиц,  чем  на  одноэтажные  заведения  Гонконга.  С  потолка
свешивались замысловатые канделябры вперемежку с небольшими  потускневшими
шарами.  На  столах,  покрытых   чистыми   льняными   скатертями,   стояли
обрамленные в изящную арматуру свечи, блестело серебро и  сверкал  дорогой
хрусталь.
     - Боюсь, что в этот вечер все столики уже заказаны, - вежливо сообщил
метрдотель. Видимо он и был здесь единственным французом.
     - Мне сказали, чтобы я обратился к Чжиань Ю в случае необходимости, -
воскликнул Джейсон, показывая стодолларовую бумажку. - Как вы думаете, "он
сможет найти что-нибудь, если, случайно найдет это"?
     - Считайте, что "это" нашел  я,  монсеньер.  -  При  этом  метрдотель
неуловимым движением пожал Джейсону  руку,  забирая  деньги.  -  Чжиань  Ю
прекрасный человек и очень подходит к нашей  маленькой  общине,  но  выбор
всегда делаю я. Компрене-ву?
     - Безусловно.
     - Бьен!  У  вас  лицо  приятного  и  искушенного  в  житейских  делах
человека. Прошу сюда, монсеньер...
     Но до  обеда  дело  не  дошло.  События  развернулись  очень  быстро.
Буквально через несколько минут, едва официант  успел  подать  выпивку,  к
столу Борна подошел стройный китаец в темном  костюме.  Дэвид  Вебб  сумел
отметить  еще  некоторые  особенности  незнакомца:  более  темная,  чем  у
китайцев, кожа и иная форма разреза глаз. Возможно, подумал он,  что  этот
человек выходец  из  Малайзии.  Но  команда,  отданная  Джейсоном  Борном,
прекратила дальнейшие исследования.
     - Это вы спрашивали обо мне? - поинтересовался  менеджер.  Его  глаза
внимательно изучали Борна. - Чем я могу помочь вам?
     - Для начала присядьте.
     - У нас это не принято, сэр.
     - Но для вас это не имеет значения, тем более, если вы владеете  этим
заведением. Садитесь, пожалуйста.
     - Это очередной ход со стороны налогового бюро? Если  вас  интересуют
мои бумаги, то они в полном порядке, и вы можете спокойно пообедать.
     - Я не думаю, что ваше предложение самое лучшее.  -  При  этом  Борн,
взяв левой рукой стакан, слегка откинулся в  глубину  кабины.  Его  правая
рука была скрыта от китайца.
     - Кто вы? Кто вас послал? - спросил он, присаживаясь к столу.
     - Садитесь поближе, я буду говорить тихо, -  вместо  ответа  произнес
Борн.
     - Да, конечно, так будет лучше. - Чжиань  Ю  устроился  прямо  против
Борна, загородив собой проход в зал. - И все-таки я должен  спросить,  кто
прислал вас ко мне?
     -  Вопросы  должен  задавать   я,   -   произнес   Борн   с   обычной
невозмутимостью. - Скажите, вам  нравятся  американские  фильмы?  Особенно
вестерны?
     - Очень. В них столько романтики и жажды мести, столько  справедливой
ярости. Я подбираю правильные слова?
     - Да, очень правильные. Потому что прямо сейчас вы участвуете в одном
из них.
     - Я вас не понял.
     - У меня в правой  руке  очень  настоящий  пистолет,  который  сейчас
находится прямо между ваших ног. - Джейсон на секунду приподнял скатерть и
показал китайцу оружие, которое мгновенно убрал на исходную позицию.  -  У
него есть очень подходящий глушитель,  так  что  выстрел  буде  не  громче
хлопка шампанского, но конечный эффект будет другой. "Льяо джи ма?"
     -  "Льяо  джи..."  -  глубоко  дыша  произнес  китаец,   не   скрывая
подступавшего ужаса. - Вы пришли от англичан?
     - Я пришел сам по себе.
     - Но почему?
     - Потому что ты находишься в списке, -  почти  правдиво  сообщил  ему
Борн.
     - Для убийства? - еле выдохнул менеджер, глотая ртом воздух.
     - А это будет зависеть от тебя.
     - Если я вам заплачу, вы оставите меня в живых?
     - В известном смысле - да.
     - Я не держу полмиллиона долларов ни в кармане, ни в сейфе!
     - Тогда заплати мне чем-нибудь еще.
     - Что вы хотите? Сколько? Вы приводите меня в  замешательство  своими
ответами.
     - Вместо денег я охотно могу взять у тебя некоторую информацию.
     - Какую информацию? - спросил китаец, и его страх начал перерастать в
панику. - Какая информация может быть у меня? Почему вы пришли за этим  ко
мне?
     - Потому что ты вел дела с человеком, которого я разыскиваю.  С  тем,
который работает по найму и называет себя Джейсон Борн.
     - Нет! У меня никогда не было с ним никаких дел!
     У китайца начали дрожать руки, вены на горле стали более напряжены, а
глаза смотрели немного в сторону. Было видно, что он врет.
     - Ты лжешь, - спокойно произнес Борн, слегка  подавшись  вперед.  При
этом его правая рука с оружием повторила это движение. - У тебя была связь
с ним в Макао!
     - В Макао! Да, я был в Макао, но  никаких  связей  у  меня  не  было!
Клянусь могилой моих предков!
     - Ты сам очень близок к ней. Тебя посылали в Макао, чтобы связаться с
ним!
     - Меня послали, но я ни с кем не связывался!
     - Тогда ты должен мне это доказать. Как предполагался твой контакт?
     - Я должен был встретиться с Французом. Встреча намечалась  на  самых
верхних ступенях полуразрушенного храма Сан-Поль в Калкадо. Не шее у  меня
должен быть повязан черный  платок.  Когда  ко  мне  подошел  бы  человек,
Француз, то на его замечание о красоте окружающих развалин, я  должен  был
ответить условной фразой: "Кейн для "Дельты". Если он ответит:  "И  Карлос
для Кейна", значит этот человек  знает  выход  на  Джейсона  Борна.  Но  я
клянусь вам, он так и не...
     Борн уже не слышал его последних объяснений. В его голове  пронеслась
кавалькада ярчайших вспышек, и сознание было отброшено назад. Внутри  него
проносились картины, звучали слова, возникали кодовые ключи и  в  туманной
дымке то возникали, то исчезали неясные очертания лиц.
     Господи! Кто мог узнать эти слова? Ведь это был один из самых больших
секретов операции "Тредстоун"! Это был путь к "Медузе"!
     Борн чуть было не нажал на спуск, и поэтому  он  поскорее  переместил
указательный палец таким образом, чтобы случайность не  реализовалась  при
очередной волне воспоминаний. Как же все-таки могло случиться, что  прямой
связник Борна знал этот пароль? И кто он был, этот связник?
     Теперь  он  должен  уходить.  Вряд  ли  он  услышит  еще  что-нибудь,
достойное внимания.
     -  Все,  что  я  рассказал  вам,  чистая  правда,  сэр,  -  продолжал
отстаивать утверждение китаец. - Француз так и не пришел ко мне. Если бы я
встречался с ним, я бы все рассказал, сэр.  Вы  должны  верить  мне,  ведь
сейчас я защищаю только себя.
     - А кто послал тебя в Макао? И кто дал тебе эти слова для встречи?
     - Этого нельзя установить, сэр. Я говорю вам совершенно искренне. Все
переговоры велись по телефону через вторых и третьих  лиц,  которые  знают
только то, что передают. Деньги, которые я получил, могут  служить  только
подтверждением моих слов, но не более.
     - Но ведь кто-то передал их тебе?
     - Тот, кто мне их передал, сам был  нанят  для  этого.  На  одной  из
вечеринок один из гостей попросил, чтобы  ему  представили  менеджера.  Он
высказал мне несколько комплиментов по поводу  приема,  и  в  итоге  нашей
беседы у меня оказался конверт с десятью тысячами американских долларов за
встречу с Французом.
     - Ну, и как же ты пытался встретиться с ним?
     - Для этого надо было отправиться в Макао и найти казино  Кам  Пек  в
нижней части города. Это место в основном  посещают  только  китайцы.  Там
надо было подойти к пятому столу и оставить телефон  отеля  Макао  и  имя,
любое имя, но конечно не свое собственное.
     - Он звонит по этому номеру?
     - Может позвонить, а может и нет. Если он не позвонит  в  течение  24
часов, то можно уезжать назад. Это означает, что у Француза нет времени на
ваш заказ.
     - Так значит, казино Кам Пек, пятый стол?
     - Да, сэр.
     - Ну, а теперь ты должен проводить меня до дверей.


     И вот теперь последний, третий, человек  по  списку  Яо  Миня  должен
встретиться с ним на берегу залива Отражения. Дождь не стихал.
     При разговоре с ним по  телефону  Борн  произнес  условную  фразу:  -
Слушайте внимательно, месье. "Кейн для Дельты и Карлос для Кейна".
     - Но мы должны были встретиться в Макао! - почти кричал  по  телефону
связной. - Где вы были!?
     - Я был занят, - ответил Борн.
     - Вы могли бы и опоздать. У моего  клиента  очень  мало  времени,  и,
кроме того, он хорошо осведомлен о происходящем. До него дошли слухи,  что
ваш человек занялся сомнительными делами  на  стороне.  Мой  клиент  очень
обеспокоен, поскольку, вы обнадежили его, Француз!
     - Что вы имеете в виду?
     - Ваш человек получил  постороннее  предложение.  Мой  клиент  слышал
кое-какие подробности!
     - Тогда я скажу, что он явно ошибается. Мой человек всегда на  месте,
если работа с соответствующей оплатой.
     - Позвоните мне через несколько минут. Я должен связаться с  клиентом
и узнать, возможно ли продолжение нашего контракта.
     Второй звонок  Борн  сделал  через  пять  минут.  Подтверждение  было
получено, и они  назначили  место  встречи:  час  ночи,  побережье  залива
Отражения, статуя бога войны. Связной будет повязан черным шейным платком,
пароль тот же самым.
     Было начало второго, и связной явно опаздывал. Борн обследовал каждый
метр окружающего пространства футов на пятьдесят во всех направлениях,  но
не заметил ничего необычного.
     Наконец показался его китаец. Борн определил это по той  поспешности,
с которой человек преодолевал ступени.  Он  старался  прыгать  через  две,
вздергивая вверх плечи, будто  надеясь,  что  это  поможет  защититься  от
дождя. У подножия огромного, безобразного идола китаец огляделся.
     - Француз, Француз! - негромко прокричал он в темноту.
     Борн отбежал влево, чтобы можно было видеть всю лестницу,  ведущую  к
Колониальному отелю. Он несколько секунд внимательно  наблюдал  за  ней  и
наконец увидел то, чего, посылая молитвы Богу, увидеть не хотел. Мужчина в
черном плаще и шляпе быстро вышел из отеля и  направился  к  ступеням.  Он
остановился где-то на середине лестницы и повернулся, доставая  что-то  из
кармана плаща. Последовала короткая световая вспышка, и в  одном  из  окон
отеля промелькнула... ответная. Эти световые сигналы означали только одно:
охотники вышли на позиции, а их прикрытие должно обеспечивать связь.  Борн
вернулся на тропу, которую он уже успел проделать  за  время  дежурства  в
густых зарослях травы и кустов.
     - Француз? - вновь послышался голос связника.
     - Я здесь!
     - Почему ты не отвечал? Где ты?
     - Прямо перед тобой кусты. Быстро сюда!
     Связник подбежал к густым зарослям с левой стороны основания  фигуры.
Борн ухватил его правой рукой за плечо и быстро затащил  в  густую  мокрую
чащу, при этом его левая рука зажимала китайцу рот.
     - Если хочешь остаться в живых, тебе лучше молчать!
     Прижав китайца к стволу ближайшего дерева, он  выхватил  пистолет  и,
прижимая холодный металл к горлу связника, резко  спросил:  -  Кто  еще  с
тобой?
     - Со мной?.. Но со мной нет никого!
     - Не лги!
     Китаец был сбит с толку и перепуган.
     - У меня нет времени, чтобы подробно знакомиться с твоей  мышеловкой!
Я просто разнесу на куски твой череп, и этого будет вполне  достаточно!  У
меня нет "времени"!
     - Но со мной никого нет! Мое слово в таких делах  -  это  моя  жизнь!
Иначе я не был бы профессионалом!
     Борн некоторое время молча изучал его. Потом  убрал  оружие,  ухватил
китайца за руку и подтолкнул его вправо.
     - Тихо! Иди рядом со мной!
     Через несколько секунд они выбрались на  тропинку  примерно  футах  в
двадцати к западу от статуи.  Неожиданно  Борн  остановил  китайца,  резко
схватив его за плечо. Прямо впереди был виден движущийся силуэт человека в
плаще и с оружием в руках, который  в  следующий  момент  попал  в  полосу
слабого света, падающего на каменного гиганта  от  небольших  фонарей,  но
этого было достаточно, чтобы разглядеть его. Борн  внимательно  следил  за
китайцем.
     Связной был ошеломлен. Он не мог отвести глаз с  того  места,  где  в
слабом свете промелькнула смертоносная фигура. Ярость и страх охватили его
почти одновременно.
     - Чжи, - прошептал он. - Дзай Джай!
     - Короче говоря, ты хочешь  сказать,  что  это  палач,  -  проговорил
по-английски Джейсон, перекрывая шум дождя.
     - Чжи!.. - подтвердил связной.
     - Так что же ты принес мне?
     - Все, - оправляясь от шока  и  еще  запинаясь,  ответил  связной.  -
Первую часть денег, указания... все.
     - Клиент ведь не будет посылать  деньги,  если  он  собирается  убить
человека, которого он нанимает для работы?
     - Я знаю, - очень тихо  ответил  китаец,  кивнув  головой  и  прикрыв
глаза. - Убить хотят меня.
     - Их люди есть еще и в отеле. Я видел, как они обменивались сигналами
через окно. Поэтому я несколько минут не мог отвечать на твой голос.
     Китаец повернулся и посмотрел на Джейсона, но взгляд этот  не  хранил
сожалений о происходящем.
     - Это риск, который связан с моей работой, - тихо и просто сказал он.
- Как говорят наши простодушные люди, каждый живет по опыту своих предков,
полагая, что они-то были не последними  дураками...  -  Китаец  достал  из
внутреннего кармана пакет. - Вот, это все здесь.
     - Ты проверил, что в нем?
     - Проверил только деньги. Я не стал бы встречаться с Французом,  если
бы там не  оказалось  нужной  суммы,  а  остальное  меня  не  касается.  -
Неожиданно связной очень  пристально  посмотрел  на  Борна,  и  глаза  его
заморгали под струями дождя. - Но ты не Француз!
     - Спокойно, - произнес Джейсон. - Я вижу,  что  ты  не  успеваешь  за
событиями в эту ночь.
     - Кто вы?
     - Некто, кто  решил  добавить  тебе  еще  немного  жизненного  опыта.
Сколько там денег?
     - Тридцать тысяч американских.
     - Если это аванс, то дичь должна быть солидной.
     - Я тоже так думаю.
     - Тогда забирай их.
     - Что? Что это значит?
     - Я не Француз, тебе это понятно?
     - Нет, я ничего не понял.
     - Мне даже не нужны эти инструкции, и, я думаю, что кто-нибудь, вроде
тебя, сможет вернуть их твоему благодетелю.
     - Почему вы делаете это?
     - Да просто потому, что это меня не интересует.  Мне  нужен  человек,
называющий себя Джейсон Борн, и я хочу найти его как можно скорее. Ты  уже
получил то, что я вернул тебе, вместе  с  приличными  дивидендами  в  виде
собственной жизни, которую ты получишь, когда я отпущу тебя отсюда  живым.
Но ты должен будешь рассказать мне о том, что говорил по телефону. Я  имею
в  виду,  куда  направился  убийца,  и  от  кого  он  получил  постороннее
предложение?
     - Вы говорите так быстро...
     - Я уже объяснил тебе, что у меня нет времени! Говори  быстрее!  Если
ты откажешься, то я уйду, и твой клиент убьет тебя. Выбирай.
     - Шензен, - ответил китаец, испугавшись произнесенного слова.
     - Китай? И в Шензене есть подходящая мишень?
     - Предполагают, что да. Мой состоятельный клиент имеет связи на  Квин
Роуд.
     - А что там?
     - Консульство Народной республики. Интерес вызвало то, что  там  была
оформлена необычная виза, явно, что это  было  сделано  с  ведома  Пекина.
Источник информации  не  знает,  почему  это  было  сделано,  а  когда  он
поинтересовался причинами, в отделе виз его просто выставили за дверь. Все
это он и сообщил моему клиенту.
     - Так чем же эта виза отличается от других? Что в ней необычного?
     - Потому что при оформлении не было  обычного  периода  ожидания:  от
подачи заявления до получения,  а  кроме  того,  сам  заявитель  лично  не
обращался в консульство. Оба этих факта - неслыханное  дело,  если  учесть
еще и то, что эта виза оформлена для белого,  по  сомнительному  паспорту,
выданному в Макао.
     - В Макао?
     - Да, именно в Макао.
     - С какого числа она оформлена?
     - С завтрашнего. Пограничный пункт находится в районе Лоу Ву.
     Джейсон внимательно изучал китайца.  -  Ты  говоришь,  что  у  твоего
клиента есть источник в консульстве КНР. А у тебя?
     - То, что вы задумали, будет стоить очень  дорого,  потому  что  риск
неизмеримо велик.
     Борн поднял голову и посмотрел сквозь листья на каменного идола.  Там
происходило какое-то едва заметное движение. Видимо, человек в плаще искал
свою жертву.
     - Подожди здесь, - произнес едва слышно Борн.


     Ранний утренний поезд вышел из Коулуна и уже почти через час  был  на
пограничном пункте Лоу Ву.
     Борн заплатил перекупленному связнику около семи  тысяч  американских
долларов за визу. Для  пятидневного  пребывания  в  КНР  это  было  вполне
достаточно. Цель визита была указана как "изучение деловых  контактов  для
вложения инвестиций  в  свободную  экономическую  зону".  Кроме  того,  он
получил от китайца, жизнь которого он спас на берегу залива Отражения, имя
одного из банкиров в Шензене, который "представляет финансовые возможности
мистера Круита", а также  небольшую  премию,  в  виде  описания  человека,
путешествующего по Лоу Ву с паспортом, выданным в Макао. Его рост был  183
см, вес 82,5 кг, цвет лица белый, волосы светло-русые. Когда он увидел это
описание, то первое, что пришло ему в голову, это  аналогичные  отметки  в
его собственной регистрационной карточке.  Описание  полностью  совпадало,
может быть за исключением веса, который отличался на  полтора  килограмма.
Затем его охватил внезапный ужас от очередной мысли, что к созданию  этого
монстра он имеет, пусть неосознанное,  но  прямое  отношение.  Охотник  за
смертью материализовался из смертоносного вируса, который он сам  взрастил
в лаборатории собственного сознания и тела.
     На каждой очередной остановке по пути к границе в поезд садились  все
новые и новые  пассажиры.  Поэтому  Борн  переходил  из  вагона  в  вагон,
вглядываясь в лица белых, общее число которых не превышало четырнадцати до
самой  границы.  Но  ничего,  даже  отдаленно   напоминающего   полученное
описание, он не увидел. Возможно, что новый "Джейсон  Борн"  воспользуется
более поздним поездом. Оригинал же будет ожидать его  уже  по  ту  сторону
границы.
     В  течение  четырехчасового  ожидания  он  шестнадцать  раз  объяснял
местным чиновникам, что ожидает компаньона по  бизнесу,  который,  видимо,
перепутал расписание и взял билет не на тот рейс. Люди в любой  стране,  а
особенно  на  Востоке,  всегда  принимают  близко  к  сердцу   факт,   что
посторонний  человек,  а  в  данном  случае  вежливый  и   добропорядочный
американец, берет на себя труд выучить их  язык.  За  время  ожидания  ему
несколько раз предлагали чай, кофе и угощали мороженым.
     Было уже 11:10 утра, когда очередная толпа хлынула на перрон. Джейсон
внимательно  изучал  каждого  белого  мужчину,  появляющегося   в   потоке
пассажиров. Одни были слишком низкорослыми, другие  слишком  старыми,  или
наоборот, слишком молодыми, чтобы хоть отдаленно  напоминать  человека  из
Макао.
     Но вот его внимание привлек прихрамывающий турист  среднего  роста  в
рыжевато-коричневом габардиновом костюме,  который  неожиданно  стал  выше
ростом, а хромота его исчезла прямо на  глазах!  Он  быстро  спустился  по
ступеням, легко лавируя среди многочисленной толпы, и направился к стоянке
машин. Борн двинулся за ним, уклоняясь от встречных и не обращая  внимания
на тех, кого он отбрасывал в сторону. Это был человек из Макао!
     Турист  в  габардиновом  костюме  быстро  забрался  в   темно-зеленый
микроавтобус  с  тонированными  стеклами,  который  принадлежал,  судя  по
надписи на дверях, птичьему  заповеднику  Чутанг.  Дверь  захлопнулась,  и
машина вырулила со стоянки. Борн почти  потерял  рассудок.  Он  не  должен
упустить эту машину! Справа от него стояло  разбитое  такси  с  работающим
мотором. Он открыл дверь  и  вместо  приветствия  услышал  резкий  возглас
водителя: - Цзяан!
     - "Шай мо а?" - прокричал  в  ответ  Борн,  показывая  толстую  пачку
американских долларов, на которую в КНР можно было вполне прилично прожить
несколько лет.
     - "Айя-а-а!
     - Дзо  у!"  -  приказал  Борн,  втискиваясь  на  переднее  сиденье  и
показывая рукой на темно-зеленый фургон, который только что сделал широкий
разворот. - Следуй за ним, и если все будет  хорошо,  ты  сможешь  открыть
собственное дело, - пояснил он на кантонском наречии, - я обещаю тебе!
     Микроавтобус  свернул  на  юг  на  первом   же   перекрестке.   Такси
преследовало его по объездному пути, где из-за  качества  дороги  движение
было не  таким  интенсивным.  В  той  стороне,  куда  направлялся  фургон,
виднелись подернутые легкой дымкой зеленые холмы, и дорога заметно шла  на
подъем.
     - Озеро Шумчун, - пояснил водитель, показывая головой вперед. - Самое
красивое озеро в Китае. Особенно здесь красиво осенью.
     Неожиданно фургон увеличил скорость и обогнал идущие впереди машины.
     - Ты можешь ехать быстрее? Обгоняй этот автобус и грузовики!
     - Впереди очень много резких поворотов.
     - Попытайся!
     Водитель нажал на газ,  и  машина  помчалась  быстрее.  Борн  опустил
стекло и  пытался  рассмотреть,  что  делается  впереди.  Но  им  пришлось
преодолеть еще два или три достаточно опасных поворота, прежде чем впереди
показалась крыша зеленого  фургона.  В  этот  момент  большой  грузовик  с
громоздким прицепом блокировал им дорогу, а фургон исчез за  пересечениями
холмов.
     - Куай! - с ожесточением воскликнул Борн.  -  Ну  разве  нельзя  было
заставить эту развалину двигаться побыстрее?!
     - Так быстро она еще никогда не ездила! Я  думаю,  что  ее  двигатель
могли  бы  использовать  даже  демоны!  Но  что  я  могу   поделать?   Мне
понадобилось работать пять лет, чтобы купить эту жуткую машину.
     Джейсон положил пачку долларов на пол, поближе к  ногам  водителя.  -
Было бы в десять раз  больше,  если  бы  догнали  этот  фургон!  А  теперь
поехали.
     Они миновали очередной поворот, и  перед  ними  открылась  живописная
картина:  панорама  водной  глади,  обрамленной  горами,   где   виднелись
многочисленные террасы естественного  происхождения.  На  них  возвышались
величественные пагоды, которые словно парили в этой  сказочной  атмосфере.
Здесь уже было заметно присутствие туристов и целых  туристических  групп,
сопровождаемых проводниками.
     Борн медленно поворачивал  голову,  осматриваясь,  не  видна  ли  где
зеленая крыша.
     - А куда ведет эта дорога? - спросил он у водителя, кивнув головой  в
северном направлении.
     -  Там  находится  насосная   станция,   а   охрана   всего   участка
обеспечивается армейскими частями. Это озеро -  еще  и  главный  резервуар
питьевой воды, которая поступает отсюда на Коулун и даже в Гонконг.
     - Жди меня здесь, -  коротко  бросил  Борн  и  вышел  из  машины.  Он
направился в сторону закрытой дороги, сожалея, что у него нет  ни  камеры,
ни пачки цветных буклетов или справочников, которые придавали бы  ему  вид
прогуливающегося туриста. Поэтому единственное, чем он мог  это  заменить,
была медленная походка и широко открытые глаза, которые  он  направлял  во
все стороны. Вскоре он увидел крыши домов, где  скорее  всего  размещалась
охрана, а затем и сами дома. Поперек дороги была поставлена  металлическая
штанга шлагбаума, рядом с которой стояло двое солдат. Они  стояли  к  нему
спиной, глядя в направлении бетонного сооружения,  рядом  с  которым  были
припаркованы две машины, одна из  которых  была  тем  самым  темно-зеленым
фургоном, который он преследовал на шоссе, а вторая - коричневый  "Седан".
Через мгновенье фургон начал двигаться по направлению к воротам!
     Мысли заметались в его голове. Он был не вооружен, но нельзя  было  и
думать о том, чтобы перевозить оружие  через  границу.  Если  бы  он  даже
попытался остановить фургон и убрать водителя,  то  прицельный  и  плотный
огонь охраны не позволил бы завершить операцию.
     Но ведь должен же быть способ!
     Джейсон быстро побежал к началу дороги, откуда уже не видно  было  ни
шлагбаума, ни солдат, а, следовательно, и он для  них  был  не  виден.  Он
принял вид рассеянного туриста и  прислушался.  До  него  донеслись  звуки
открываемых ворот и шум работающего  двигателя.  Теперь  он  перебрался  с
дороги к скоплению кустов, растущих на обочине. Фургон заканчивал поворот,
когда Борн вырос перед тяжелой машиной.  Он  рванулся  к  двери  водителя,
издавая крик испуганного человека, на которого неожиданно чуть  не  наехал
автомобиль. При этом  его  рука  попала  в  открытое  окно,  а  еще  через
мгновенье  он  уже  лежал  на  земле,  имитируя  потерю  сознания.  Фургон
остановился, и водитель выбрался из кабины, очевидно, чтобы высказать свое
мнение о случившемся. Но такой  возможности  у  него  не  оказалось.  Борн
ударил его по лодыжке, сваливая с ног, а затем нанес два удара по  голове.
Уложив бесчувственное  тело  рядом  с  фургоном,  он  заметил,  что  левый
внутренний карман водительского пиджака несколько оттопырен. Без сомнения,
это было оружие, и Борн его конечно же забрал. Теперь можно было подождать
и человека из Макао. Но тот почему-то не появлялся, и это  было  несколько
не логично. Открыв заднюю дверь, он увидел, что фургон пуст. Тогда Джейсон
вернулся к водителю. Приведя его в чувство,  он  пристально  посмотрел  на
него.
     - Ней ли? - резко, но тихо произнес Борн. - Где человек, который  был
в этом фургоне?
     - Он остался там, в служебной машине. Вместе с ним еще один  человек,
которого никто не знает. Не отнимайте у меня жизнь! Ведь мои семеро  детей
станут сиротами!
     - Садись в машину, - сказал Борн, поднимая его с земли,  -  и  уезжай
отсюда как можно быстрее.
     Очередного приглашения не потребовалось. Фургон с огромной  скоростью
преодолел поворот и вскоре исчез из  вида.  "Человек,  которого  никто  не
знает?" Что могла означать эта фраза? Но, с  другой  стороны,  человек  из
Макао  оставался  внутри  охраняемой  зоны,  и   эти   слова   не   меняли
существующего положения дел.
     Борн вернулся к такси и забрался на переднее сиденье. Денег  на  полу
уже не было.
     - Вы удовлетворены прогулкой? - спросил водитель. - Смогу я  получить
десятикратную прибавку к тому, что вы бросили к моим недостойным ногам?
     - Хватит об этом, Чарли Чен! Сейчас по  этой  дороге  будет  выезжать
автомобиль, а ты должен делать точно то, что я тебе скажу. Ты понял  меня?
Это может увеличить твой интерес до пятнадцати,  если  ты  выполнишь  свою
работу. Давай, включай двигатель и поезжай до конца  этой  стоянки.  Я  не
знаю, сколько нам придется ждать.
     - Время - это деньги, сэр.
     - А ну, прекрати это!
     Ждать пришлось ровно двадцать минут. Коричневый "Седан"  появился  на
дороге, и Борн увидел то, чего он не мог видеть раньше. Окна  машины  были
затенены  гораздо  сильнее,  нежели  у  темно-зеленого  фургона,   поэтому
увидеть, кто был внутри машины, было невозможно.  И,  почти  одновременно,
Борн услышал обрывки слов, которые он, без сомнения, должен был услышать.
     - Заберите назад ваши деньги, - тихо произнес водитель.  -  Я  отвезу
вас назад, в Лоу Ву. Считайте, что я никогда не видел вас.
     - Но почему?
     - Это правительственная машина, и я не буду преследовать ее.
     - Подожди минуту! Только  одну  минуту!  Двадцать!  Двадцать  раз  по
столько же и еще премия, если все это выйдет так, как надо!  Пока  я  буду
разглядывать окрестности, ты будешь следовать  за  ними.  Я  всего-навсего
турист, который хочет осмотреть все вокруг. Нет, да  подожди  же!  Вот,  я
покажу тебе! Это моя виза, где  сказано,  что  я  собираюсь  вложить  сюда
деньги! А инвесторы всегда хотят сами осмотреть все,  с  чем  им  придется
иметь дело.
     - В двадцать раз? - переспросил водитель, уставившись на Борна.  -  А
где гарантии, что я получу все это?
     - Я положу это на сиденье между  нами  и  не  буду  пытаться  забрать
назад. Ведь ты профессиональный водитель и можешь выкинуть  любой  трюк  с
машиной, к которому я могу быть не готов.
     - Хорошо! Но я буду оставаться достаточно далеко, я хорошо  знаю  эти
дороги, ну, может быть есть несколько мест, где я редко бывал.
     Минут через  тридцать  пять,  придерживаясь  на  безопасном,  по  его
мнению, расстоянии от "Седана", водитель заговорил снова: -  Они  движутся
по направлению аэродрома.
     - А что это за аэродром?
     - Он  используется  только  правительственными  чиновниками,  но  там
бывают и богатые люди с юга.
     - Это те, кто вкладывает деньги в промышленность?
     - В экономическую зону.
     - Я и есть один из таких инвесторов, и,  даже,  это  указано  в  моей
визе! Так что давай, приближайся к ним! Поторопись!
     - Между нами еще пять машин, и мы договорились об этой дистанции.
     - Сейчас ситуация изменилась. У меня деньги,  и  я  хочу  вложить  их
здесь, в Китае!
     - Но нас остановят при въезде. Могут  позвонить  по  телефону,  чтобы
справиться о вас.
     - У меня есть имя одного банкира  из  Шензена,  на  которого  я  могу
сослаться.
     - А есть ли у него ваше имя, сэр? И список китайских фирм, с которыми
вы ведете дела? Конечно, вы можете рассказать все это дежурному  у  ворот,
но если этот банкир не знает вас, то вы можете надолго застрять  в  Китае,
по крайней мере, на весь период, пока это не будет тщательно расследовано.
Могут пройти недели, а может быть и месяцы.
     - Но мне надо догнать эту машину!
     - Если вы приблизитесь к ней, вас могут пристрелить.
     - Черт возьми! - закричал по-английски Борн, потом быстро перешел  на
китайский: - Слушай меня! Я не могу больше ждать, я должен увидеть его!  И
у меня нет времени на объяснения.
     - Но это ваши проблемы, и меня они не касаются, - очень осторожно, но
холодно ответил китаец.
     - Держись прямо за "Седаном" и подъезжай к воротам! Говорить буду я!
     - Вы хотите очень многого! Меня не должны видеть  ни  с  вами,  ни  с
кем-либо подобным вам.
     - Делай, что я сказал, - коротко произнес Борн, доставая из-за  пояса
пистолет.


     Боль в груди была  невыносима,  пока  Борн  стоял  у  широкого  окна,
рассматривая  аэродром.  Зал  ожидания  было  небольшой,  рассчитанный  на
привилегированных  пассажиров.  Он  объяснил,  используя  английский,  что
ожидает рейс из Пекина, о котором ему сообщили в консульстве на Квин Роуд.
С этим рейсом должно прибыть одно должностное лицо, имя которого он мог бы
и назвать, но учитывая их встречи в  Госдепартаменте,  в  США,  они  лично
знакомы, и при встрече узнают друг друга. На  что  получил  разрешение,  а
также на временную стоянку такси, которое он нанял на обратный путь.
     Коричневый "Седан" с темными непрозрачными стеклами теперь  находился
на стоянке. Борн наблюдал за  ним  из  окна  зала  ожидания.  В  следующее
мгновенье автомобиль начал медленно двигаться вперед и подъехал к  средних
размеров реактивному самолету. Борн  силился  разглядеть  происходящее  на
летном поле, досадуя, что у него нет бинокля.  Но  тут  же  понял,  что  и
бинокль был бы бесполезен.  Автомобиль  так  же  медленно  развернулся  и,
объехав хвост самолета, скрылся за ним.
     Через  несколько  секунд  самолет  вырулил  на  стартовую  полосу,  а
коричневый "Седан" проделал свой путь к  прежнему  месту  около  выезда  с
аэродрома.
     Что он мог с этим поделать?
     Борн бросился к первому окну, где был виден дежурный, и начал  быстро
объяснять ему: - Этот самолет! Он вылетел рейсом на  Шанхай?  Мне  сказали
представители из Пекина, что я должен вылететь на нем! Задержите его!
     Дежурный поднял трубку телефона,  набрал  номер  и  что-то  произнес.
Выслушав ответ, он повернулся к Борну.  -  Это  не  ваш  рейс,  сэр!  Этот
самолет направился в Гуандонг.
     - А где это?
     - На границе с Макао, сэр.
     Так значит, по-прежнему Макао. Пятый стол, казино Кам Пек.



                                    14

     - Я не хочу этого слышать! - взорвался Эдвард Ньюингтон  Мак-Алистер,
едва не выпрыгивая из своего кресла.
     - Успокойтесь, Эдвард, - спокойно заговорил майор Лин Вэньчжу. -  Так
или иначе, но это произошло.
     -  Возможно,  что  это  и  моя   ошибка,   -   вступил   в   разговор
врач-англичанин, стоя  чуть  не  на  вытяжку  перед  столом  американца  в
комнате-офисе дома на Виктория Пик. - Ведь  практически,  каждый  симптом,
который у нее обнаруживался, свидетельствовал о явном ухудшении  здоровья.
А на самом деле она провела меня, как последнего идиота!
     - Господи! Мне еще нужно переговорить с  Хэвилендом!  -  почти  вслух
произнес Мак-Алистер.
     - Посол Хэвиленд? - переспросил Вэньчжу.
     - Считайте, что я ничего не говорил, и никто не слышал  этого  имени.
Но что же я скажу ему?! Ведь она получила  свои  первые  уроки  у  "самого
Хамелеона", - глубокомысленно заключил помощник Госсекретаря.
     - Прошу простить,  но  я  не  понял,  о  чем  идет  речь?  -  выразил
недоумение врач.
     - Это не имеет для вас большого  значения,  доктор,  -  успокоил  его
китаец. - Это всего лишь наш рабочий термин.
     - Я должен просмотреть все содержимое документов, "все"!
     - Что вы имеете в виду, Эдвард? - поинтересовался китаец.
     - Может быть тебе и неизвестно, но я знаю, как их  преследовали  чуть
ли не по всей Европе,  и  они,  тем  не  менее,  ускользнули.  Сейчас  они
находятся порознь, но мы все равно не знаем ни того, что они будут  делать
завтра, ни того, что они делают даже сейчас.
     - Но у тебя есть какая-то нить? Хоть малейший намек?
     - Это все  можно  найти  там,  в  архивных  документах,  -  задумчиво
произнес  Мак-Алистер,  потирая  правый  висок.  -   Я   прошу   прощенья,
джентльмены, но придется вас покинуть, так  как  мне  нужно  сделать  один
неприятный звонок.


     Мари обменяла свою одежду с  доплатой  всего  в  несколько  долларов,
получив другой, более подходящий для ее обстоятельств  наряд.  Эффект  был
более чем удовлетворительный: ее волосы  были  убраны  под  мягкую  летнюю
шляпу с широкими полями, на ней была широкая блуза, скрывающая ее  фигуру,
и плиссированная юбка, обувь без каблуков уменьшала ее рост, а  вульгарная
сумка немедленно выдавала ее  принадлежность  к  многочисленному  братству
легковерных туристов. Другими словами, уроки, полученные  в  Париже,  явно
пошли ей на пользу: она  стала  тем,  кем  никогда  не  была.  Позвонив  в
консульство Канады, Мари выяснила, каким автобусом она может добраться  до
него от Китайского университета. Консульство размещалось на  четырнадцатом
этаже комплекса "Азия", отданного под офисы. Войдя в лифт, она  убедилась,
что никто не обратил на нее никакого внимания, а мужчины в  холле  бросили
на нее лишь секундный, ничего не выражающий взгляд.
     - Я, возможно, покажусь вам очень смешной, а  моя  просьба  будет  по
меньшей мере странной и нелепой, но мне ничего не остается,  как  все-таки
обратиться к вам, - с явным смущением проговорила она, подходя к  женщине,
дежурившей в приемной. - Дело в том, что мой второй  по  счету  кузен,  со
стороны матери, по моим сведениям, должен работать здесь, и  мне  хотелось
бы с ним встретиться.
     - Но в этом нет ничего  необычного,  по  крайней  мере  для  меня,  -
ответила ей женщина-клерк.
     - Вы почувствуете всю нелепость, когда я скажу вам, что я забыла  его
имя! - Обе женщины дружно рассмеялись. - Да, это на самом  деле,  так.  Мы
никогда с ним не виделись, и  для  него  эта  встреча  не  имеет  никакого
значения, но ведь я должна вернуться домой  и  предоставить  родственникам
полный отчет о путешествии, включая и эту встречу.
     - Но вы хотя бы знаете отдел, в котором он может работать?
     - Я думаю, что его работа как-то связана с экономикой.
     Дежурная  открыла  ящик  стола  и  протянула  неожиданной  и  немного
странной посетительнице узкий буклет, с оттиснутым  на  обложке  канадским
флагом.
     - Это наш справочник. Почему бы вам не присесть и не просмотреть его?
     - О, благодарю вас, - проговорила  Мари  и  направилась  к  соседнему
креслу.
     Листая страницы,  она  очень  быстро  просматривала  списки  фамилий,
пытаясь отыскать имя, за которым возник бы конкретный человеческий  образ.
Она остановилась на двух или трех, но не  получила  устойчивой  картины  в
своем воображении.  Но  вот,  на  двенадцатой  странице,  вполне  реальные
картины, имеющие лицо и даже голос, вплотную окружили ее, как  только  она
прочитала имя. Кэтрин Степлс.
     Мари знала ее еще по Оттаве, когда они  совместно  с  дипломатическим
корпусом разрабатывали экономическую программу для  правительства.  Кэтрин
Степлс проявляла в то время большой интерес к работе  за  рубежом  и,  как
теперь  оказалось,  дважды  получила  возможность  применить   знания   по
экономике сначала в условиях Европейского  общего  рынка,  а  теперь...  в
Гонконге! С тех пор прошло почти полтора года, и  хотя  их  дружбу  нельзя
было назвать близкой, Мари достаточно хорошо узнала и изучила эту женщину,
которая любила свою работу и знала ее лучше многих мужчин.
     Ее быстрый успех на дипломатической службе стоил ей раннего разрыва с
семьей, после чего она зареклась  на  всю  жизнь  связывать  себя  браком,
объясняя это тем, что ее работа с  частыми  переездами  и  почти  безумной
загруженностью в течение дня, была бы просто  неприемлема  ни  для  одного
мужчины. В свои пятьдесят с  небольшим,  она  была  стройной,  энергичной,
среднего роста женщиной, которая к тому же умела со вкусом одеваться:  все
ее туалеты были просты и чрезвычайно изысканны. С  профессиональной  точки
зрения ее возможности не вызывали никаких сомнений.
     Теперь Мари надеялась, что с ее помощью ей удастся выбраться из  того
сложного положения, в котором она оказалась по воле пока еще невидимых, но
тем не менее в полной мере ощущаемых сил.
     - К сожалению, я не нашла здесь никого, кто вызывал бы  у  меня  хоть
какие-то  ассоциации,  -  возвращая  справочник,  проговорила  Мари,  -  и
чувствую себя такой бестолковой.
     - Может быть вы знаете хотя бы, как он выглядит?
     - Мне даже не пришло в голову спросить об этом.
     -  Очень  жаль,  что  мне  не  удалось  помочь  вам,  -  с  искренним
простодушием сказала дежурная.
     - Мне еще обиднее, чем  вам,  тем  более,  что  я  хотела  бы  заодно
позвонить в Ванкувер и сообщить о своих  делах,  а  теперь  этот  разговор
будет для меня очень неприятным...  кстати,  я  увидела  здесь  одно  имя,
которое никак уже не связано с моим кузеном. Мне кажется, что эта женщина,
по фамилии Степлс, подруга моих хороших знакомых.
     - "Екатерина Великая"? Она работает здесь, ее дела идут  великолепно,
хотя кое-кто из персонала был бы доволен, если бы  ее  перевели  назад,  в
Европу, так как ее высокое положение нервирует здесь очень многих.
     - О, так вы имеете в виду, что она в данный момент здесь?
     - Да, не более чем в  двадцати-тридцати  метрах  от  нас.  Вы  можете
оставить мне имена ваших общих знакомых, а я узнаю, будет ли у нее  время,
чтобы перекинуться с вами парой слов.
     Мгновенье показалось вечностью, пока Мари боролась с  искушением,  но
чувство реального победило минутную слабость.  Если  события  были  именно
такими, как представляла себе Мари, а она почти уже не сомневалась в своей
правоте,  то  все  дружественные  посольства  и   консульства   уже   были
предупреждены на ее счет, и даже Кэтрин Степлс  могла  быть  принуждена  к
сотрудничеству. Она могла бы и отказаться, но честь мундира  обязывала  бы
ее  поступать  в  рамках  служебных  обязанностей.  Поэтому,  Мари  должна
встретиться с ней в неофициальной обстановке, когда возможность  потерпеть
неудачу была бы минимальной.
     - О, вы так добры, - ответила Мари все с тем же налетом  смущения,  -
ее друзья просто упадут от такого неожиданного известия... но подождите...
минутку... Вы сказали "Екатерина"?
     - Да, Кэтрин Степлс, и поверьте мне, что она у нас только одна.
     - Да, да, конечно. Господи! Что за день сегодня! Имя той женщины было
"Кристина", я только сейчас вспомнила это, и мне так неловко  перед  вами.
Вы были очень добры ко мне, и я не буду больше надоедать вам.
     - Я только пожелаю вам удачи, милая. Вы были просто очаровательны.  -
При этом глаза дежурной упали на сумку собеседницы,  где  жалкая  эмблема,
изображавшая скорее всего название местной фирмы, размещавшейся в одном из
грязных подвалов, уже оторвалась и висела вверх ногами.
     - Н-да...
     - Что вы сказали?
     - Ничего. Желаю вам удачи со звонком в Ванкувер.


     Сначала Мари в качестве пункта  наблюдения  выбрала  холл  на  нижнем
этаже здания, а когда ей показалось, что она слишком  долго  находится  на
одном месте, то она вышла на  улицу  и  еще  около  часа  прогуливалась  в
оживленной толпе, наблюдая за входом.  Было  самое  подходящее  время  для
ленча, и Мари не теряла надежду, что Кэтрин появится на  улице.  С  другой
стороны, она по-прежнему думала о том, что ее минутный разговор с мужем не
прошел бесследно, и ей  удалось  объяснить  ему,  что  она  подразумевала,
напоминая о Париже. Поэтому она  в  глубине  души  все  еще  надеялась  на
встречу с ним у канадского консульства в Гонконге.
     Но вот "она" появилась! Кэтрин Степлс энергичной походкой  спустилась
по ступеням и свернула направо. От Мари ее отделяло всего лишь  сорок  или
пятьдесят футов, но они  были  буквально  запружены  толпой,  несмотря  на
относительно ранний час. И тогда она  побежала,  не  обращая  внимания  на
возмущенные возгласы и крики, пробивая  дорогу  к  открытому  пространству
рядом со стоянкой автомашин. Женщина уже усаживалась в машину, когда Мари,
уже отчаявшись, закричала, хватаясь за ручку уже закрывающейся дверцы.
     - Нет! Нет! Подождите!
     - Прошу прощенья, но я не... - воскликнула женщина, в  то  время  как
шофер быстро повернулся, и в его руке мгновенно, словно из воздуха, возник
пистолет.
     -  О,  пожалуйста,  извините!  Ведь  это  я!  Вы  помните  Оттаву   и
консультации с правительством?..
     - Мари? Ты ли это? Никогда бы не узнала!
     - Да,  представь  себе,  это  я.  У  меня  здесь  возникли  кое-какие
затруднения, и мне нужна твоя помощь.
     - Тогда садись, - проговорила Степлс, освобождая место рядом с собой.
- Уберите эту вашу дурацкую штуку, - обратилась она к шоферу. - Вы видите,
это моя давняя подруга.
     Отменив свой ленч под предлогом встречи с англичанами, участвующими в
конференции по проблемам  Договора  1897  года,  Кэтрин  попросила  шофера
отвезти их на  Фут-стрит  в  районе  залива  Косвей.  Эта  улица  включала
несколько десятков ресторанов, которые тянулись на два с лишним  квартала.
Кэтрин подвела Мари к служебному входу одного из них  и  позвонила.  Дверь
открылась почти сразу после  звонка,  обволакивая  их  запахами  восточной
кухни.
     - Мисс Степлс, прошу вас.  Как  мы  рады  вас  видеть,  -  приветливо
заговорила китаянка в белом фартуке. - Сюда, сюда.  Пожалуйста  сюда,  ваш
столик всегда ждет вас.
     Когда они проходили через суету огромной кухни, Кэтрин,  повернувшись
к Мари, сказала: -  Иногда  бывают  самые  неожиданные  ситуации  в  нашей
работе. Владелец этого ресторана имеет родственников в  Квебеке,  где  они
содержат ресторан на Ман  Джон  стрит,  а  я  стараюсь  ускорить  для  них
получение визы.
     Кэтрин кивнула на один из свободных столиков, недалеко от  дверей  на
кухню, где они могли сидеть, почти  скрытые  от  остального  зала  потоком
официантов, снующих туда-сюда через вращающиеся двери.
     - Ты так неожиданно исчезла, что я ничего и не знаю о тебе с тех пор,
как мы расстались. На все же мои  запросы,  ответ  был  только  один:  "не
интересуйтесь этим".
     - Да, Кэтрин, они говорили тебе правду. Это было в  моих,  вернее,  в
наших интересах, чтобы о нас никто ничего не знал.
     - Ты говоришь, "мы"?
     - Да, ведь ты не знаешь всего. Я вышла замуж за человека, о  котором,
возможно, тебе приходилось читать в газетах. Но это не означает,  что  эти
статьи  или  заметки  были  именно  о  нем.  Его  работа  на  американское
правительство проходила в глубокой тайне, а в итоге он получил лишь  массу
неприятностей в своей жизни, а теперь и в моей.
     - И теперь ты в Гонконге и, как следует из твоих слов,  не  в  лучшем
положении? А как ты думаешь, все эти события последних лет, они имеют хоть
какое-то отношение к этому?
     - К сожалению, да, и я думаю, что прямое.
     - Что ты можешь рассказать мне из происшедшего с тобой?
     - Наверное все, что я знаю, поскольку я нуждаюсь в твоей помощи. Ведь
я не могу просить тебя о том, чего ты не знаешь.  И  я  очень  хочу  найти
своего мужа, я хочу вернуть его назад.
     Голова ее собеседницы внезапно  откинулась  назад,  и  она  заморгала
глазами.
     - Ты хочешь сказать, что он где-то здесь?
     - Да, скорее всего. Это часть моей истории.
     - Это все так сложно?
     - Очень.
     - Господи! Кстати, ты голодна?
     - Я просто умираю от голода. Это, кстати, еще одна часть все  той  же
истории. Пока мы все равно разговариваем, можно что-нибудь заказать?
     -  Здесь  готовят  довольно  сносно.  Но  утка   у   них   получается
великолепно. Ты можешь подождать?
     - Да, Кэтрин, могу. Вся моя жизнь теперь, сплошное ожидание.


     Некоторое время  спустя  они  сидели  в  квартире  Кэтрин  Степлс  за
небольшим чайным столом. Их разговор продолжался, но пока  не  приводил  к
сколько-нибудь положительным результатам.  Возможно,  что  причиной  здесь
была их чисто экономическая специализация в делах международной  политики,
а возможно и эмоции не давали выйти за рамки имеющихся фактов.
     - Из всего, что ты мне  здесь  рассказала,  -  продолжила  прерванный
разговор Кэтрин, - мне кажется, что это дело скорее для полиции, ну, может
быть, для международной полиции, но никак не для  спецслужб  двух  сильных
государств. Нужно четко представлять тот факт, что  никакие  представители
Госдепартамента,  ЦРУ,  Форин  Офис  или  МИ-6  не  будут  связываться   с
третьеразрядными сыщиками из  уголовной  полиции,  какие  бы  убийства  не
произошли, если на это не будет более глубоких и скрытых причин.
     - Но Мак-Алистер утверждал, что  этот  мнимый  убийца  может  вызвать
кризис,  последствия  которого  будут  непредсказуемы,   а   Пекин   может
воспользоваться этой ситуацией, - еще раз обрисовала положение дел Мари.
     - Либо  твой  помощник  Госсекретаря  просто  врал,  либо  его  мозги
находятся на уровне неандертальца! - возразила ей  Степлс.  -  Я  не  могу
поверить ни одному его слову. Никакой Лондон не будет посылать человека  в
Вашингтон по уголовному делу, которое, по мнению  самого  руководства,  не
имеет ничего общего со спецслужбами. Пойми, дорогая, что  я  знаю,  о  чем
говорю. Никакой агент МИ-6 не пойдет даже в тот ресторан,  где  мы  только
что были, если на это не будет каких-то важных причин. Я думаю, что тебя и
твоего мужа вытащили сюда по каким-то другим причинам.  Возможно,  что  за
этим стоит кто-то еще.
     - Но, боже мой, кто?
     - Это выше моего понимания.
     Женщины замолчали. Каждая обдумывала только что услышанное,  готовясь
к очередному туру.
     - Послушай, Кэтрин, - наконец  заговорила  Мари,  -  я  принимаю  всю
логику твоих доводов, но что-то среди  них  было  и  не  вполне  логичным.
Допустим, что я  права  относительно  этих  людей,  которые  держали  меня
взаперти, что это  просто-напросто  государственные  чиновники.  Это  было
написано  на  их  лицах,  это  чувствовалось  во  всех  их  действиях.  Ты
полагаешь, что Мак-Алистер либо лжец, либо дурак,  но  давай  предположим,
что он лжец, но далеко не дурак. Предположив это, мы должны  говорить  уже
"о двух правительствах", участвующих совместно  в  этих  событиях.  И  что
тогда?
     - Тогда это будет тяжелым ударом для нас, -  очень  тихо  проговорила
Кэтрин.
     - И все это вращается вокруг моего мужа?
     - Да, если ты права в своих рассуждениях.
     - Но такое возможно?
     - Я даже не хочу думать о подобном.



                                    15

     В сорока милях от Гонконга, отделенный от него Южно-Китайским  морем,
лежит полуостров Макао. От времен португальской  колонии  здесь  осталось,
пожалуй, лишь одно экзотическое название. А во  всем  остальном,  так  или
иначе, эту территорию контролировал Китай, хотя контроль и не  носил  явно
выраженного государственного присутствия.
     Эти новые джунгли предстояло освоить  хамелеону  в  кратчайший  срок,
несмотря на то, что существовал жесткий запрет на их посещение.
     "Только не Макао! Ваша жена будет  убита,  если  вы  начнете  розыски
там".
     Внимательно всматриваясь в лица окружающих пассажиров, Борн вместе  с
ними двинулся на  посадку.  Наиболее  удобным  транспортом  для  посещения
полуострова были суда на подводных крыльях. Заняв  крайнее  место  у  окна
палубной надстройки, он наблюдал, как огни Гонконга и  Коулуна  постепенно
исчезают в туманной дали.
     Путешествие заняло около часа, и к его концу было  уже  заметно,  как
корпус судна медленно  опускается  в  воду,  принимая  более  естественное
положение. Через несколько минут показались мачты причала с установленными
на них мощными прожекторами. Итак, путешественники были  уже  в  Макао,  и
Борн, не теряя времени приступил к тому, что следовало  сделать  в  первую
очередь. Он поднялся с места и, извинившись  перед  сидящим  рядом  с  ним
пассажиром, осторожно выбрался на середину, где группа  американцев,  одни
из которых сидели, другие стояли, над чем-то  оживленно  смеялась.  Кто-то
пытался петь, но голоса солистов тонули в общем шуме.  Немного  в  стороне
была примерно такая же группа туристов из  Германии,  и  как  понял  Борн,
между ними шло соревнование в искусстве  пения.  Не  обращая  внимания  на
разницу в языках и окружающий шум,  все  прекрасно  понимали  друг  друга,
главным образом потому, что были  довольны  общей  обстановкой  веселья  и
непринужденности.
     - Это прямо-таки напоминает мне  дом,  -  с  улыбкой  произнес  Борн,
обращаясь к стоявшему рядом с ним американцу.
     - О, это действительно здорово! А ты тоже в нашей группе, земляк?
     - А какая это группа?
     - Хонивелл-Паркер, - ответил американец, и Джейсон  понял,  что  речь
идет о нью-йоркском рекламном агентстве, которое имело отделения в  разных
частях страны и за границей.
     - Нет, не с этой.
     - Да, я так и подумал. Нас здесь всего тридцать  человек,  и  я  знаю
почти всех. А откуда ты? Меня, кстати,  зовут  Тэд  Мэйвер,  а  сам  я  из
лос-анжелесского отделения фирмы.
     - А меня зовут Говард Круит. Я преподаю в Бостоне.
     - Эй, Берни! Позволь представить тебе  земляка!  -  При  этом  Мэйвер
оглянулся на человека, дремавшего  у  окна.  Скорее  всего,  что  тот  был
попросту  пьян:  глаза  были  слегка  прикрыты,  расслабленный  рот   чуть
приоткрыт, а бейсбольная кепка с надписью "Ред Сокс"  съехала  на  бок.  -
Берни из нашего бостонского офиса. Сегодня наша последняя ночь в Гонконге,
вот мы и решили немного расслабиться, отправившись в Макао.
     - Возвращаетесь завтра утром?
     - Нет, наш рейс почти вечером, будет еще время прийти в себя.
     - Почему вы выбрали Макао?
     - У всех неожиданно появился сильный зуд, который может пройти только
за игорным столом. Кстати, а как ты относишься к этому, Говард?
     - Мне кажется, что я мог бы даже потрепать им немного нервы, особенно
будь у меня такая роскошная  кепка,  -  ответил  Борн,  кивнув  головой  в
сторону Берни, - думаю, что в ней я бы не потерял игры!
     - И  Берни  не  должен  терять  свою  кепку,  -  рассмеялся  Тэд,  и,
нагнувшись, сорвал кепку с головы Бернарда Брэйна. - Держи ее,  Говард,  и
неси. Ты заслужил ее!
     Наконец судно причалило. Борн неторопливо двинулся к  иммиграционному
пункту вместе с туристами из Хонивелл Портер,  стараясь  чувствовать  себя
одним из них. Спускаясь  по  бетонным  ступеням  причала,  прикрываемый  с
головы бейсбольной кепкой с надписью "Ред Сокс", а с боков  своими  новыми
друзьями, он делал неуверенные  шаги,  отклоняясь  то  влево,  то  вправо,
стараясь не выбиваться из общего потока, но продолжал внимательно  следить
за происходящим. Внизу, у стены, где толпа уже  рассеивалась,  он  заметил
человека с фотографией в руке,  который  вглядывался  в  оживленную  толпу
прибывающих  пассажиров,  и  Борн  знал,  что  лицо  на  этой   фотографии
принадлежало ему. Он повернулся к американцам и  стал  оживленно  смеяться
вместе с ними над одним из замечаний Тэда,  который  держал  заплетающуюся
руку Берни.
     "Возможности всегда имеются под рукой. Разгляди их и используй".


     Улицы в центре Макао были ярко освещены  и  иногда  напоминали  улицы
Гонконга.  Однако  здесь  было   гораздо   больше   зданий   с   китайской
архитектурой, а  старинные  испанские  дома  и  развалины  древних  храмов
выглядели некоторым анахронизмом. Все это создавало  своеобразный  местный
колорит, восхитительный и слегка зловещий.
     Джейсон отстал от американцев и затерялся в боковых улицах. Он выбрал
такси, водитель которого, по его мнению, смог бы выиграть гонки  на  кубок
Макао. Он решил ехать в Кам Пек, в это таинственное  казино,  несмотря  на
протесты, которые высказывал ему таксист-китаец:
     - Вам больше подходит Лисбоу, а Кап Пек посещают только местные! "Дай
сюй! Фан-так!
     - Кам Пек, чень ней", - ответил Борн на возражения водителя,  добавив
"пожалуйста" на кантонском диалекте. На этом  его  объяснения  с  китайцем
были закончены, и весь путь до казино они проделали в полном молчании.
     Внутри казино был полумрак. Воздух,  немного  влажный,  был  наполнен
застоявшимися  запахами  табака,  пота   и   спиртного.   Из-за   столиков
поднимались  кольца  сигаретного  дыма,   окутывая   тусклые   грязноватые
светильники. Сбоку от игроков помещался бар. Борн направился прямо туда  и
уселся  на  стул,  проверяя  его  прочность.  Он  заговорил   с   барменом
по-китайски, стараясь  сидеть  так,  чтобы  бейсбольная  кепка  прикрывала
большую часть его лица. Заказав выпивку, он оставил приличные чаевые,  чем
расположил бармена к дальнейшему сотрудничеству.
     Медленно поворачиваясь на стуле, он осматривал  ту  часть  зала,  где
стояли игорные столы. Наконец его  взгляд  остановился  на  покачивающемся
табло с китайским изображением цифры 5. Вновь повернувшись назад, к  бару,
он достал записную книжку и ручку. Оторвав чистую страницу,  Борн  написал
на ней номер отеля Макао, который  он  запомнил  на  рекламе  в  одном  из
журналов, попавшихся ему  на  глаза  во  время  рейса  на  полуостров.  Он
аккуратно записал имя, на которое он должен был отозваться, в случае, если
придется воспользоваться телефоном, и  сделал  небольшую  приписку:  "враг
Карлоса".
     Подняв стакан, он допил остатки и поднял руку в ожидании  следующего.
Как только стакан был вновь наполнен, Борн провел очередной акт  щедрости,
который был более значительным, чем первый.
     - "Мгой са-ай", - кланяясь, поблагодарил его бармен.
     - "Ма сай",  -  ответил  Борн,  делая  небрежный  и  в  то  же  время
достаточно вежливый жест рукой  в  сторону  бармена,  а  затем  неожиданно
поднял ее, как бы предлагая тому оставаться на том же месте, где он стоял.
- Не могли бы вы оказать мне небольшую любезность? - по-китайски продолжил
он. - Это займет у вас не более десяти секунд.
     - Что вам угодно, сэр?
     - Я хотел бы передать эту записку дилеру за  пятым  столом.  Это  мой
старый знакомый, и мне было бы приятно,  чтобы  он  узнал,  что  я  здесь.
Джейсон сложил листок и протянул его бармену. - Я оплачу вам эту услугу.
     - Это моя святая обязанность, сэр.
     Борн ждал. Наконец  дилер  получил  записку,  развернул,  как  только
бармен удалился, и быстро убрал под стол. Ожидание продолжалось.
     Казалось, что оно будет вечным. Дилеры менялись за столами. Теперь  и
за столом с номером  5  сидел  уже  другой  дилер.  Борн  заказал  кофе  и
приготовился попробовать еще и чай. Было начало третьего утра, и еще через
час он должен будет отправляться в  отель,  номер  телефона  которого,  он
проставил в записке, и  попытаться  получить  там  комнату.  Терпение  его
понемногу улетучивалось.
     Но вот он насторожился. Видимо, ждал он все-таки  не  зря!  Китаянка,
костюм которой не вызывал сомнений о ее профессии, появилась в казино. Она
медленно  прошла  мимо  столов  с  игроками  по  правую  сторону  зала   и
направилась к столу с номером 5. Обойдя игроков, она что-то быстро сказала
дилеру, который нагнулся к своей полке и  передал  ей  сложенную  записку.
Женщина кивнула и, свернув немного влево, направилась прямо к дверям.


     Борн поднялся со стула и двинулся за ней, с тем  расчетом,  чтобы  не
потерять ее в темноте улицы. Народу там было меньше, чем в это же время  в
Гонконге, но освещения здесь было явно  недостаточно,  и  ему  приходилось
держаться к ней достаточно близко.  Он  уже  знал  по  опыту,  что  нужная
встреча двух объектов никогда не будет первой или  даже  второй.  Поэтому,
когда женщина почти столкнулась с довольно пожилым мужчиной,  и  они  даже
обменялись несколькими словами, Борн не  прекратил  ее  преследования.  Он
скорее чувствовал, чем мог рассчитать, когда  произойдет  нужная  встреча.
Нужный ему связной должен выглядеть по-иному. Он даже  прикинулся  пьяным,
когда произошла вторая случайная встреча.
     То, что он ожидал, произошло только через четыре квартала, и  человек
был действительно "другим": это был широкий в  плечах,  невысокий,  хорошо
одетый китаец, вся фигура которого излучала силу  и  уверенность.  Он  вел
преследование практически по открытому  пространству  широкой  улицы,  где
нельзя было укрыться и незамеченным обогнать преследуемый объект. В задачу
Борна входило догнать китайца, не привлекая к себе особого внимания,  пока
тот не скрылся в одном из темных переулков, которые уже виднелись впереди.
Больше ждать было нельзя, и он принял решение.
     Борн быстрым шагом догнал китайца и, опередив его на  один-два  шага,
коротко бросил на ходу по-китайски: - Француз! У меня срочное сообщение от
Француза! Быстрее за мной! - И, не останавливаясь,  свернул  в  первый  же
переулок. Связной, явно  приведенный  в  замешательство,  с  вытаращенными
глазами, не имел никакого выбора,  кроме  как  идти  в  этом  направлении,
подобно загипнотизированному кроику. "Теперь пора!"
     Вынырнув из тени, Джейсон ухватил китайца  за  левое  ухо,  заставляя
согнуться, и нанес второй рукой резкий удар  по  шее.  Он  бросил  его  на
мостовую, и не  отпуская  руки,  ударил  ногой  по  колену.  Китаец  упал,
перевернувшись в падении, и уставился на Борна.
     - Это ты! Ты! - Затем слабый свет все-таки помог  ему  разобраться  в
происходящем, и он вдруг стал более жестким и  собранным.  -  Нет,  ты  не
похож на "него"!
     Без дополнительных движений он резко отбросил правую ногу в  сторону,
как бы подбрасывая свое тело с земли вверх, и перевернулся в воздухе.  При
этом он  попытался  нанести  левой  ногой  удар  Борну  в  живот  и  почти
одновременно встать на ноги. Расставив руки как можно шире, он двинулся  в
атаку, пытаясь обманными движениями отвлечь противника. В  один  из  таких
моментов Борн ухватил его за шею правой рукой, которая  вместе  с  коленом
левой ноги, упирающимся в поясницу китайца, и правой ногой  сковавшей  его
же лодыжки, образовала мгновенно сомкнувшийся стальной  замок,  который  и
решил исход поединка в пользу хамелеона.
     -  Ты  знаешь,  что  последует  дальше!  Один   поворот,   и   твоего
позвоночника больше не будет! А это не самый приятный вариант для  смерти.
Но ведь тебе и  не  обязательно  умирать.  Наоборот,  ты  сможешь  жить  с
деньгами, которых будет в несколько раз больше, чем платит  тебе  Француз.
Поверь моему слову, что он и его наемный убийца не долго будут  оставаться
здесь. А теперь делай свой выбор. Прямо сейчас! - Джейсон ослабил давление
на шею.
     - Да, да! - прохрипел связник. - Я хочу жить!
     Они сидели в темноте переулка, прислонившись спинами к стене, и жадно
курили. Постепенно выяснилось, что китаец достаточно хорошо  разговаривает
на английском, которому он научился в  португальской  католической  школе,
где преподавали монахини из местного монастыря.
     - Ты очень способный, и сам знаешь это, -  проговорил  Борн,  вытирая
кровь со своих губ.
     - Я и сейчас чемпион Макао, почему  Француз  и  выбрал  меня.  Но  ты
все-таки превзошел все мои ожидания, и я, можно сказать, просто опозорен.
     - Нет, на самом деле это не так. Просто я знаю  немного  больше  этих
грязных трюков, чем ты. Они не преподаются там, где  ты  тренировался,  и,
скорее всего, никогда и не будут. Хотя - кто знает?
     - Но ведь я моложе!
     - Я бы не стал так углубляться в наш спор. Я лучше тренирован, и  мои
врачи постоянно говорят мне, что надо делать,  чтобы  сохранить  форму.  А
теперь давай перейдем к делу, - закончил Борн, доставая из кармана деньги.
- Я уже сказал тебе, что хорошо заплачу, если ты скажешь, где  и  как  мне
найти Француза. Так где он?
     - Сколько ты заплатишь мне?
     - Это зависит от того, что ты мне расскажешь.
     - Например, где будут Француз и его наемник завтра ночью.
     - Десять тысяч американских долларов.
     - Айяаа!
     - Но только в том случае, если ты отведешь меня туда.
     - А ты знаешь, что это место находится по ту сторону границы?
     - У меня есть виза на посещение Шензена,  которая  действительна  еще
трое суток.
     - Это может,  конечно,  как-то  помочь,  но  не  очень  подходит  для
посещения Гуандонга.
     - У меня есть сильный аргумент десять тысяч американских долларов.
     -  Хорошо,  такой  аргумент  меня  устраивает.  -  Связник  помолчал,
посмотрел на деньги в  руках  американца.  -  Могу  я  надеяться  получить
какой-то аванс?
     - Пятьсот долларов, не больше.
     - Этого слишком мало для перехода границы.  И  где  гарантия,  что  я
получу остальное?
     - Было бы хорошо, если бы ты  помог  мне  получить  номер  в  местном
отеле. Тогда я просто оставил бы деньги у них в сейфе.
     - "Лисбоа"?
     - Нет, в этом отеле мне останавливаться нельзя. Найди мне  что-нибудь
другое.
     - С этим проблемы не будет. Помоги мне подняться... Нет! Будет  лучше
для моего достоинства, если я сделаю это сам.
     - Так и быть, - заметил ему Борн.


     Кэтрин Степлс неподвижно сидела за столом, продолжая держать в  руках
трубку телефона, несмотря на то, что  ее  абонент  давно  отключился.  Она
посмотрела на нее отсутствующим взглядом  и  наконец  положила  на  место.
Разговор, который она только что закончила, по меньшей  мере,  изумил  ее.
Оказывается, что в  Гонконге  не  было  никаких  представителей  канадских
спецслужб, и всю необходимую информацию дипломатические отделы консульства
получали от полиции, где почти у каждого был свой источник информации. Эти
связи использовались и  для  помощи  канадским  гражданам,  приезжающим  в
колонию или сделавшим там короткую остановку.
     Сами  факты  такого  сотрудничества  ей,  конечно,   были   известны,
благодаря  дружеским  взаимоотношениям,  сложившимся   у   нее   с   шефом
колониальной службы по уголовным  делам.  Это  был  стареющий  англичанин,
вдовец, которого после отставки из Скотленд Ярда направили в Гонконг.
     В свои шестьдесят семь лет Ян Беллентайн отчетливо осознавал, что его
карьера в  Лондоне  была  закончена,  но  его  опыт  и  таланты  не  могут
оставаться невостребованными, что и  решило  его  перевод  в  Гонконг.  Он
возглавил здесь сыскной отдел колониальной полиции, который  очень  быстро
превратился в чрезвычайно эффективное подразделение,  порой  превосходящее
по информированности о подпольном мире колонии, другие подобные агентства,
включая и МИ-6.
     Они встретились  на  одном  из  многочисленных  официальных  приемов,
которые довольно часто устраивались в Гонконге для дипломатических  миссий
и консульств. Их отношения складывались ровно,  а  взаимная  привязанность
только укрепляла их. Им было  хорошо  друг  с  другом,  и  это  их  вполне
устраивало.
     Ян подверг уничтожающей критике весь рассказ Мак-Алистера, с  которым
он приехал к супружеской паре в штате Мэн. Ни  в  Гонконге,  ни  в  других
частях Новых Территорий не было тайпина по имени Яо Минь, и тем  более  не
было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало двойное убийство в Макао  со
времен депортации японцев в 1945 году.
     - Это очень примитивно  сфабрикованная  ложь,  моя  дорогая  Кэти,  -
сказал он. - Но целей, которые они преследуют, я не знаю.
     - А если я скажу тебе, что здесь большей частью замешан Вашингтон,  а
не Королевство?
     - Тогда я должен буду возразить тебе. Если эта операция  продолжается
достаточно долго, Лондон должен быть так или иначе подключен к ней.
     - Но в этом нет никакого смысла!
     - Это с твоей точки зрения, Кэти. А их планы ты не знаешь. И я, так и
быть, скажу тебе, что этот маньяк, Борн, посадил нас всех в калошу.  Одной
из его жертв был человек, имени которого никто не может назвать вслух. И я
тоже не могу назвать его.
     - Но, может быть, ты скажешь, если я сообщу тебе что-нибудь еще?
     - Скорее всего, что нет, но все же попытаемся.
     И теперь она сидела за столом, снова и снова перебирая в  памяти  все
услышанное.
     Что же все-таки имел в виду Беллентайн?  И  что  произошло  на  самом
деле? А главное, почему бывший канадский экономист  оказывается  в  центре
таких угрожающих событий?
     И несмотря на это, она была пока в безопасности.


     Посол Хэвиленд вошел в комнату,  нервно  размахивая  кейсом,  который
держал в руке. Он все  еще  надеялся  услышать  здесь,  на  Виктория  Пик,
приятные известия.
     Мак-Алистер немедленно поднялся, чтобы освободить  место  для  своего
начальника.
     - Сидите, сидите, Эдвард. Есть какие-нибудь новости?
     - Боюсь, что пока нет, сэр.
     - Господи! Мне не хотелось бы даже слышать это!
     - Я сожалею, сэр.
     - Где тот недоразвитый сукин сын, который допустил это?
     Мак-Алистер заметно побледнел, когда увидел, как майор Вэньчжу, ранее
не замеченный Хэвилендом, поднимается с кресла.
     - Это я, господин посол, тот самый  сукин  сын,  недостойный  китаец,
который виновен в этом.
     - Я не буду извиняться за сказанное, - заметил Хэвиленд, - но  именно
вашу шею мы пытаемся сейчас спасти. Нашим пока ничего не угрожает.
     - Я не вполне понимаю вас, сэр.
     -  И  это  не  его  оплошность,  -  запротестовал  пришедший  в  себя
Мак-Алистер.
     - Так может быть, в таком  случае,  ваша?  -  закричал  посол,  теряя
выдержку. - Разве вы были ответственны за ее охрану?
     - Я отвечаю за все, что здесь происходит.
     - Это вполне по-христиански и очень похоже на вас, Мак-Алистер, но  в
данный момент мы не в воскресной школе за чтением Святого Писания.
     - Это только моя ответственность, - резко бросил китаец. - Я  получил
задание и провалил его. Женщина переиграла нас.
     - Вы и есть Лин из спецотдела МИ-6?
     - Да, сэр.
     - Я слышал о вас только прекрасные отзывы.
     - Ну, я думаю, что сегодняшние события уже аннулировали их.
     - Не обижайтесь, майор. А ваше упоминание  о  недостойном  китайце  я
вообще не хочу воспринимать. Я не расист, и уважаю людей прежде  всего  по
их отношению к делам.
     Хэвиленд прошел к столу, положил кейс  и  открыл  его.  В  его  руках
появился конверт из  манильской  бумаги  с  зачерненными  краями  со  всех
четырех сторон.
     - Вы спрашивали меня о досье по операции Тредстоун?  Вот,  получайте.
Бумаги не должны покидать этой комнаты, их придется хранить в сейфе.
     - Я хочу начать как можно скорее, - заявил помощник Госсекретаря.
     - Надеетесь что-нибудь отыскать здесь?
     - Я просто не знаю, где  еще  можно  искать,  сэр.  Но  мне  придется
перейти в офис на нижнем этаже, поскольку сейф находится там.
     - Можете быть свободны и  идите,  -  быстро  проговорил  дипломат.  -
Кстати, как много вы успели сообщить майору?
     - Только в рамках полученных инструкций, сэр. Мак-Алистер взглянул на
китайца. - Он всегда настаивал на том, что хотел бы  знать  больше.  Может
быть, он и прав.
     - Хорошо, я подумаю об этом.  А  пока,  мы  с  майором  оставим  вас,
Эдвард. Я видел здесь очень приятный садик, когда шел к дому. Вы  ведь  не
откажетесь составить мне компанию, майор?
     - Напротив, сочту это за честь, сэр.


     Мари стояла у окна в квартире Кэтрин  Степлс  и  смотрела  на  улицу,
заполненную людьми. Ей хотелось спуститься вниз и незамеченной бродить  по
этим улицам в надежде встретить Дэвида. Если бы этого и не произошло,  она
все  равно  чувствовала  бы  себя  в  движении,  которое  помогало  бы  ей
поддерживать надежду.
     Раздался  звонок.  Это  был  телефон.  Еще  раз.  Мари  ждала.  Через
некоторое время раздался третий. Теперь Мари могла поднять трубку.
     - Да?
     - Мари, скажи пожалуйста, когда этот лис, Мак-Алистер, разговаривал с
тобой и твоим мужем, не упоминал ли он кабаре на набережной Чжан Ши  Цзян,
если я правильно повторила это название. Я не ошибаюсь?
     - Да, он говорил об этом, и о том, что там был обнаружен "Узи",  этот
автомат...
     - Я знаю об этом, дорогая.  Это  то  же  самое  оружие,  из  которого
предположительно были убиты жена тайпина и ее любовник в Макао, не так ли?
     - Да, именно это он говорил.
     - Но меня интересует другое. Говорил ли что-нибудь он о людях, убитых
в кабаре на Коулуне? Хоть что-нибудь?
     Мари задумалась.
     - Нет, мне кажется, что никаких подробностей,  кроме  оружия,  он  не
сообщал. Оружие было его главным козырем.
     - Ты точно это помнишь?
     - Да, я теперь вспомнила все, и  ничего  не  могу  добавить.  А  тебе
удалось что-нибудь узнать?
     - Да, я кое-что узнала. Нигде, включая Макао и более конкретно  отель
"Лисбоа", убийств, подобных тому, которое описал вам Мак-Алистер, не было.
     - Он объяснял, что это убийство было скрыто по настоянию тайпина.  Он
оплатил все услуги.
     - Но я повторяю тебе, что ничего подобного не было,  так  же  как  не
было никаких попыток подкупа персонала  отеля  или  должностных  лиц.  Мой
источник достаточно надежен, чтобы ему верить.
     - Кэтрин, что ты такое говоришь?
     - Это или очень плохо подготовленная операция,  или  это  превосходно
разработанный план вовлечь твоего мужа в какую-то  акцию,  на  которую  он
никогда и ни при  каких  других  обстоятельствах  не  согласился  бы.  Мне
кажется, что более вероятно второе.
     - Почему ты так считаешь?
     - Сегодня на Кай Так прибыл самолет с представителем Госдепартамента,
который, как нам известно, нечто большее, чем просто  дипломат.  Он  очень
скромно заявил некоторым присутствовавшим журналистам, что прилетел, чтобы
провести короткий отпуск в своем любимом Гонконге.
     - И?
     - Насколько я знаю, за всю свою жизнь он ни  разу  не  воспользовался
своим отпуском.


     Мак-Алистер буквально вбежал в сад, где  по  его  мнению  должен  был
находиться посол Хэвиленд и майор Лин Вэньчжу. Хотя он и убрал уже досье в
сейф, несколько слов оттуда надолго врезались в его память.
     Но где мог быть Хэвиленд?
     Наконец  он  их  увидел!  Мак-Алистер  бросился  бегом  и   чуть   не
задохнулся, пока добежал до дерева, где на скамье сидели Хэвиленд и  майор
Лин.
     - Лин! Когда жена Вебба говорил по телефону со своим мужем, что точно
она сказала?
     - Она начала говорить о Париже, об улице, где были  ряды  ее  любимых
деревьев. Я думаю, вот что она говорила. - Лин  помолчал.  -  Она,  как  я
понимаю, хотела сказать ему, где она находится, но она ошибалась.
     - Нет, нет! Она была  абсолютна  права!  Когда  я  спросил  вас,  вы,
помнится, сказали что-то об "ужасных вещах", которые она упомянула в связи
с этой улицей, или что-то в этом роде...
     - Что вы пытаетесь сказать, Мак-Алистер? - вступил в  непонятный  для
него разговор посол Хэвиленд.
     -  Ряды  деревьев,  господин  посол,  не  могут  составлять   предмет
вожделения. Любимое дерево - это конкретное дерево, и в данном случае  это
дерево клен, а производным  отсюда  является  кленовый  лист,  как  символ
Канады. Не забывайте, что в Гонконге тоже есть канадское консульство.  Это
и есть их место встречи! Париж повторяется, с той лишь разницей,  что  тот
человек, в канадском посольстве, который обещал им  помочь,  был  убит  на
этой улице.
     -  Но  разве  вы  не  предупредили  все  дружественные  посольства  и
консульства?
     - А что я  мог  сделать,  сэр,  если  вы  взяли  с  меня  подписку  о
неразглашении.
     - Вы не должны нам связывать руки, господин посол, - проговорил вслед
за ним Лин. - Вы - человек, которого  я  безмерно  уважаю,  но  вы  должны
понять, что и мы, мелкие исполнители, должны пользоваться некоторой  мерой
доверия, хотя бы в рамках выполняемой нами работы. Что-то в этом  роде  вы
только что сделали, сообщив мне ужаснейшую вещь. Шэн Чжу Юань. Невероятно!
     - Осторожность должна быть во всем.
     - Может быть, - согласился майор.
     - Итак, канадское консульство, - быстро проговорил Хэвиленд. -  Дайте
мне полный список персонала.



                                    16

     Телефон зазвонил около пяти вечера, и Борн быстро поднял  трубку.  Он
ждал  этого  звонка.  Разговор  был  очень  коротким.  Никакие  имена   не
назывались.
     - Все готово, - быстро заговорил его абонент. -  Мы  должны  быть  на
границе до смены патрулей.
     - Хорошо, я готов.
     А через некоторое время Борн и его бывший противник  шли  по  грязной
дороге, петлявшей у подножья холмов, протянувшихся цепочкой милях в десяти
на север от деревни Гонджбей.
     - Еще пять или шесть километров,  и  мы  выйдем  на  открытое  место,
которое нам следует преодолеть  с  большой  осторожностью.  За  ним  будет
вторая полоса густых деревьев. Нужно быть очень внимательным.
     - А ты уверен, что те, кого мы ищем, будут там?
     - Я получил сообщение. Если мы увидим костер, значит все в порядке.
     - А что это было за сообщение?
     - Собирается небольшая "конференция".
     - Но почему около границы?
     - Подобные сборища только и могут проходить около  границы,  и  нигде
больше. Это было указано в сообщении, которое я передавал.
     - Но ты не знаешь, зачем они собираются? Почему?
     - Я выполняю только роль почтового ящика.
     - А может быть, на самом деле "конференция" будет происходить  по  ту
сторону, в Китае? - Борн махнул рукой на север.
     - Это вполне возможно.
     - Мне кажется, что я понял. - И Борн действительно понял. Он имел  не
только домыслы и ощущения, а он сам видел, как наемник ехал в  автомобиле,
принадлежавшем правительству Народной Республики.
     - Ты сказал, что  пограничнику  ты  должен  отдать  новые  часы?  Это
дорогой подарок.
     - Но ведь и он мне еще понадобится.
     - Но у него может быть другой пост.
     - Я найду его.
     - А если он продаст эти часы?
     - Ничего страшного, я принесу ему другие.
     Прижимаясь к земле, они пробирались через густую траву  и  преодолели
поле  за  один  прием,  без  остановок  и  ожиданий.  Борн   следовал   за
проводником, стараясь не упускать из вида оба фланга. Темнота периодически
разрывалась серебристым светом луны, по  мере  того  как  относило  ветром
густые облака, скрывавшие ее. Они уже  добрались  до  зарослей  кустов  и,
поднявшись в полный рост, приближались к деревьям, когда китаец неожиданно
сделал предупредительный жест, подняв вверх обе руки.
     - Что случилось? - прошептал Джейсон.
     - Мы должны идти очень медленно, чтобы не было ни малейшего шума.
     - Патрули?
     Проводник пожал плечами.
     - Я не знаю, но нарушена внутренняя гармония этого леса, что-то здесь
не так, как прежде.
     Медленно, стараясь не задевать ветки и сучья,  они  миновали  участок
леса  и  вышли  на  опушку.  Перед  ними  раскинулось  очередное  открытое
пространство, поросшее высокой травой, за  которым  можно  было  различить
очертания следующего лесного массива. Но отсюда можно  было  разглядеть  и
еще кое-что: мерцающие отсветы огня над вершиной лежащего  впереди  холма,
пробивающиеся над верхушками деревьев. Это был костер,  и,  возможно,  тот
самый! Борн сдерживал себя  от  желания  немедленно  побежать  туда  через
раскинувшееся перед ним поле. Нет, он должен наблюдать и ждать. Он поймет,
когда  можно  будет  начать  движение  вперед.  Охотник  должен  осторожно
двигаться к цели, выслеживая дичь. Нужно ждать удобного момента,  и  тогда
успех будет обеспечен.
     - Что с тобой? - прошептал связник. - Ты не следуешь моим сигналам!
     - Прости, я задумался. Но у тебя нет причин для беспокойства,  теперь
ты можешь уходить. Я вижу огонь на вершине холма, и думаю, что справлюсь с
остальным сам.
     - Но если там будут патрули? Ты превзошел меня в Макао, но ведь здесь
я могу оказаться тебе полезным?
     - Если мне встретится патруль, то я пойду там, где будет только  один
человек.
     - Но почему?
     - Мне нужно оружие.
     - "Айяаа!"
     Джейсон протянул  китайцу  деньги.  -  Здесь  все.  Можешь  отойти  и
пересчитать, у меня есть фонарик.
     - Но у меня нет причин не доверять человеку, который  превзошел  меня
во всем.
     - Ну, тогда прощай. Теперь это моя территория, и я один здесь хозяин.
     - А это мой пистолет, - спокойно произнес проводник,  доставая  из-за
пояса оружие и протягивая его Борну. - Используй его при  случае.  Магазин
полон, регистрационный  номер  неизвестен,  проследить  его  нельзя.  Этот
пистолет дал мне в свое время Француз.
     Борн полз через пространство, заросшее  высокой  травой.  Ее  колючие
иголки  неприятно  задевали  его  лицо  и  шею.  Он  не  видел,  а  скорее
инстинктивно чувствовал, что происходило вокруг него. Он знал это еще там,
в чаще деревьев, когда расстался с китайцем. Может быть, именно поэтому он
его и не взял с собой. Поле, поросшее высокой травой, всегда было наиболее
вероятным местом  для  размещения  патрулей.  Когда  перебежчики  начинают
пробираться через  подобную  преграду,  то  тростник  или  камыш  начинают
совершать волнообразные колебания, нарушая равномерность травяного ковра и
указывая  таким  образом  место  вторжения.  Поэтому  движение  по  такому
пространству должно совпадать с  порывами  ветра,  которые  смазывают  всю
картину.
     Джейсон уже видел впереди себя начало лесного  массива  и  был  готов
подняться на ноги, как вдруг быстро пригнулся к земле и затих. Прямо перед
ним, чуть вправо, на том месте, где кончалось поле, стоял человек, в руках
у которого была винтовка.  Он  внимательно  всматривался  в  пространство,
покрытое травой и освещаемое перемежающимся лунным  светом.  Порывы  ветра
прорывались  с  гор,  и  Борн,  пользуясь  их   минутными   присутствиями,
продвигался вперед, стараясь как можно ближе подобраться к  часовому.  Тот
сконцентрировал все внимание прямо перед собой и не  следил  за  флангами.
Когда человек повернул голову влево, Джейсон  рванул  к  нему.  В  панике,
часовой инстинктивно взмахнул винтовкой, стараясь нанести  удар  прикладом
по нападающему. Борн же, ухватив  оружие  за  ствол,  вывернул  его  через
голову патрульного, и нанес ему удар по  голове,  добавляя  резкий  выброс
колен в область  грудной  клетки.  Китаец  упал.  Оттащив  бесчувственного
патруля в высокую траву, Джейсон как можно быстрее  снял  с  него  подобие
куртки и, разорвав ее на части, связал его руки и ноги, а в  рот  затолкал
надежный кляп.
     Подобрав винтовку, Борн выбрался из травы и, прислушавшись, осторожно
двинулся к лесному массиву.  Кругом  был  слышен  только  равномерный  шум
деревьев. Теперь, если все пойдет так,  как  должно,  его  ловушка  должна
захлопнуться,  и  это  будет  только  лишь  вопрос  времени  и   терпения.
Неожиданно, почувствовав что-то  необычное  в  окружающей  обстановке,  он
бесшумно соскользнул за большой валун, который был слева от него.  Положив
винтовку на землю, он достал из-за пояса  пистолет  и  осторожно  выглянул
из-за своего укрытия.
     То, что он ожидал  увидеть  раньше,  он  увидел  сейчас.  Вооруженный
солдат, в полной форме, стоял метрах в пятнадцати от костра. Скорее всего,
часовой был поставлен таким образом, чтобы создавалось впечатление от  его
присутствия, но не  более.  Военный  посмотрел  на  часы.  Итак,  ожидание
началось.
     Прошло гораздо  больше  получаса.  Солдат  успел  выкурить  несколько
сигарет,  а  Джейсон  оставался  по-прежнему  без  движений  и   продолжал
наблюдать. Все началось едва заметно, медленно, без приветственных  звуков
труб и многочисленной свиты,  сопровождающих  торжественный  выход  нового
действующего лица. Человек шел медленно, но  довольно  небрежно,  отклоняя
руками мешающие ветки и не стараясь укрываться в тени.
     Как только он вступил в полосу более  интенсивного  отблеска  костра,
Борн с силой сжал ствол пистолета,  чтобы  удержаться  одновременно  и  от
непроизвольного крика и от выстрела. Он  не  без  содрогания  рассматривал
привидение, которое было почти точной его копией, и перенесся на несколько
лет назад,  когда  он  был  Дельтой  в  составе  "Медузы",  который  потом
превратился в Кейна, а из него, в Джейсона Борна. Перед  ним  был  наемный
убийца.
     Резкий  дальний  звук  нарушил   однообразный   шум   леса.   Человек
остановился, затем быстро свернул в сторону от костра и бросился вправо, в
то время как солдат распластался на земле. Из-за деревьев  вырвались  одна
за другой несколько очередей, и убийца,  быстро  перекатываясь  по  земле,
наконец   достиг   темного   пространства   под   густыми   деревьями,   а
солдат-китаец, привстав на  колено,  сделал  несколько  выстрелов  в  этом
направлении.
     Реакцией на это были взрывы. Первая  граната  разнесла  место  вокруг
костра, вторая, почти мгновенно последовавшая за ней, ударила по деревьям,
разбрасывая во все стороны куски сухих веток, и наконец высоко  в  воздухе
взорвалась третья, и отзвук ее  взрыва  сдетонировал  в  том  месте  леса,
откуда перед этим раздавались автоматные очереди. Неожиданно огонь охватил
все пространство вокруг костра, и Борн, прикрывая  рукой  глаза,  выбрался
из-за камня.
     Солдат-китаец  лежал  без  движения,  его  винтовка  валялась  рядом.
Неожиданно в этот адский круг, образовавшийся на месте  костра,  ворвалась
какая-то темная фигура, и, сделав резкий поворот, побежала через  огонь  к
лесу, сделав два выстрела в сторону Джейсона. Борн запетлял из  стороны  в
сторону, а затем упал на землю, не спуская глаз с убегающего человека.  Он
не должен упустить его! Поднявшись, он бросился за тенью,  уже  исчезающей
среди деревьев, вновь чувствовав себя частью "Медузы"!
     Убийца закричал, когда Джейсон, захватив  в  замок  его  шею,  сделал
резкий поворот вправо и заставил человека опуститься на землю. Вернее  они
упали оба, и в этот момент Борн успел нанести своей жертве страшный удар в
живот, выпуская из ослабевшего тела остатки воздуха, в то  время  как  его
другая рука продолжала сжимать горло ночного призрака.
     Вдруг неожиданная мысль пронзила его возбужденное сознание. Лицо? Чье
это лицо? Он где-то видел его, несколько лет назад.
     - Дельта! - почти прошептал задыхающийся человек.
     - Почему ты так называешь меня? - закричал в ответ Борн.
     - "Дельта"! - с хрипом завизжала корчившаяся в  судорогах  фигура.  -
"Кейн для Карлоса, Дельта для Кейна".
     - Черт побери! Кто...
     - Де Анжу! Это я, де Анжу! "Медуза"! Там-Квуан! У нас не  было  имен,
только клички! Ради Бога! Вспомни, Париж! Лавьер!  Ты  спас  мне  жизнь  в
Париже, точно так же, как спас сотни жизней, когда был в  "Медузе"!  Я  де
Анжу! Я рассказывал тебе о твоей жизни, когда мы были в Париже! Ты Джейсон
Борн! А тот, который убежал от нас, всего лишь мое произведение! Мое!
     Борн вглядывался в искаженное  лицо,  аккуратные  усы,  сбитые  набок
седые волосы. Ночной кошмар возвращался к нему. Теперь его вновь  окружали
пропитанные липкой влагой душные джунгли Там-Квуана, где их на каждом шагу
подстерегала смерть, а  выход  был  только  через  ее  преодоление.  Потом
неожиданно возникал  Париж,  ступени  Лувра  в  бледных  лучах  заходящего
солнца. Выстрелы. Он должен спасти это лицо! Спасти человека из  "Медузы",
который сложил воедино часть раздробленных картин его прошлой жизни!
     - Де Анжу? - прошептал Борн. - Ты, де Анжу?
     - Если ты освободишь мне горло, - задыхаясь, проговорил Француз, -  я
расскажу тебе, все что со мной было. А ты, я думаю, расскажешь мне о себе.
     Филипп де Анжу мрачно смотрел на остатки уничтоженного костра, вокруг
которых еще поднимался дым.
     - Надо освободить того китайца,  -  вдруг  вспомнил  Борн,  показывая
рукой через лес. - Я оставил его связанным в траве, пока добирался сюда.
     Они спустились вниз, и Джейсон ножом разрезал узлы на руках  и  ногах
китайца, а Француз заплатил ему.
     - "Дзоу ба!" - пронзительно крикнул де  Анжу,  и  человек  скрылся  в
темноте леса.
     - Ты пытался  убить  своего  наемника?  -  спросил  Борн,  когда  они
остались вдвоем. - Это была ловушка?
     - Да. Я надеялся, что мне  удастся  хотя  бы  ранить  его  с  помощью
гранат. Поэтому я и пришел вслед за ним.
     - А я сначала подумал, что он взял себе  дополнительное  прикрытие  с
тыла.
     - Да, мы так часто делали в "Медузе"...
     - Вот поэтому я и принял тебя за него. Но мне хотелось бы знать,  чем
ты тут занимаешься?
     - Это часть моей новой жизни, и я расскажу тебе  о  ней,  но  сначала
давай уйдем с этого места немного  влево.  Там  можно  будет  не  торопясь
отдохнуть и поговорить.
     Тучи постепенно исчезали, уносимые свежим горным  ветром.  Луна  была
отчетливо видна, и ее серебристый свет рассеянным потоком падал на вершины
ближайших гор. Борн курил и слушал рассказ.
     - Помнишь ли ты то парижское кафе, где мы сидели с тобой и  обсуждали
наши дела после этой жуткой истории с Лавьер?
     - Да, очень отчетливо помню. Карлос чуть было не прикончил нас  обоих
в тот вечер.
     - А ты едва не захватил его.
     - Да, мне это не удалось. Так что ты начал говорить о кафе?
     - Я сказал тебе тогда, в этом кафе, что  хочу  вернуться  в  Азию,  в
Сингапур или Гонконг. Во Франции мне всегда не везло. Ведь я вступил  и  в
"Медузу" в расчете на победу американцев, которая тогда была хоть какой-то
реальностью.
     - Я припоминаю этот разговор, - вставил Джейсон,  -  но  какая  здесь
связь с сегодняшней ночью?
     - Связь очевидна,  поскольку  я  вернулся-таки  в  Азию.  Те  деньги,
которые я привез из Парижа, быстро улетучивались,  и  передо  мной  встала
проблема: что делать дальше? У меня были весьма  специфичные  способности,
которые не подходили для  условий  обычной  жизни,  и  я  стал  искать  им
применение. Неожиданно я сделал открытие, что мораль не  является  основой
моих жизненных устремлений, и с этого  момента  мои  мысли  направились  в
определенном направлении. Все, что произошло с тобой в Париже,  натолкнуло
меня на мысль, что Джейсон Борн канул в лету. Я был уверен, что  Вашингтон
никогда не осмелится признать свою связь с этим именем, а ты, в силу  этих
же обстоятельств, должен был просто исчезнуть, раствориться среди людей.
     - Да, это верно,  -  заметил  Борн.  -  Со  мной  действительно  было
покончено.
     - "Бьен". Тогда ты должен представить себе, какое  решение  я  принял
для устройства остатка жизни стареющего человека.
     - Я начинаю понимать.
     - Очень хорошо. В Азии образовался некоторый вакуум. Представь  себе,
что Джейсона Борна здесь  уже  не  было  несколько  лет,  но  его  легенда
по-прежнему жила, и, главное, было достаточное число людей,  которые  были
готовы платить за услуги такого человека. Поэтому я знал,  что  мне  нужно
делать, вопрос был только в  подходящей  кандидатуре  претендента,  а  все
остальное, включая соответствующую подготовку, аналогичную той, которую мы
имели в "Медузе", было уже  делом  техники.  Я  отправился  в  Сингапур  и
облазил все, самые грязные притоны, которые только были известны мне, пока
не нашел нужного мне человека, и надо сказать, что я нашел его  достаточно
быстро. Он был очень отчаянным человеком, который около трех лет скрывался
от своих преследователей, так и не поймавших его. Это  англичанин,  бывший
офицер королевских командос, который однажды  ночью  в  пьяном  виде  убил
семерых человек на  улицах  Лондона.  Для  обследования  его  поместили  в
психиатрический госпиталь в Кенте, из которого он  бежал  и,  одному  Богу
известными путями, добрался до Сингапура.  У  него  были  все  необходимые
данные для той работы, которую я хотел ему предложить.
     - Он выглядит так же как я, вернее, как я должен был выглядеть.
     - Сейчас он похож гораздо больше, чем вначале.
     - Командос, - задумчиво произнес Джейсон. - Это вполне  подходит  для
такой цели. А кто он?
     - Он человек без имени, но  при  этом  не  без  жуткого  прошлого,  -
воскликнул де Анжу, неподвижно глядя на выступающие в лунном свете горы.
     - Без имени?..
     - Он никогда не называл мне его, и, кажется,  что  он  оберегает  эту
тайну как единственное средство сохранить свою жизнь. С другой стороны, он
прав,  потому  что  имея  на  руках  имя,  его  можно  протолкнуть   через
бюрократическую машину английских властей в Гонконге. Их компьютеры  дадут
нужный ответ, и в итоге из Лондона явятся специалисты, и начнется охота, о
масштабах которой даже трудно вообразить.  Но  они  не  смогут  взять  его
живым, Дельта, он не предоставит им такой возможности, да они  и  сами  не
стремятся к этому. Такой исход  очень  устраивает  и  меня,  так  как  мое
участие в этом деле весьма прозрачно. Поэтому я сам пытался сегодня  ночью
обезвредить его, а ты пришел этой же ночью отыскать его, и, как видишь, не
повезло нам обоим.
     - Но почему ты принял такое решение? Только из-за англичан?
     - Нет, Дельта, не только, хотя это в какой-то мере меня и беспокоило.
Была другая, более глубокая причина. Я создавал своего Джейсона  Борна  по
твоему образу и подобию, и по мере того как ты  лишь  принимал  преступные
черты, чтобы создать определенный образ, мой  экземпляр  становится  самым
настоящим преступником. Он  стал  монстром  наподобие  Франкенштейна,  без
малейших угрызений совести. Он бросил меня и начал работать сам.
     - Ты хочешь сказать, что он заключает свои собственные контракты?
     - И контракты, надо сказать, крайне безрассудные, каждый  из  которых
чрезвычайно опасен.
     - Но ты должен знать, что я выследил его через твою  связь  в  казино
Кам Пек, стол номер 5, телефон в отеле Макао и имя.
     - Методы связи вполне удовлетворяли его. А почему, собственно, и нет?
Он даже использует моего проводника.
     - Этого чжуана, у которого ноги работают быстрее рук?
     Де Анжу внимательно посмотрел на Джейсона.
     - Значит, вот как ты вышел на это место, Дельта. Да,  ты  не  потерял
сноровки за эти годы. Китаец жив?
     - Да, и стал богаче на десять тысяч долларов.
     - Он очень любит деньги, но я платил ему меньше. Пятьсот долларов  за
доставку записки с телефонным номером.
     - А почему ты был уверен, что твое созданье,  этот  призрак  из  мира
ужасов, появится этой ночью именно здесь?
     - С одной стороны, это инстинкт, нажитый еще в "Медузе", а с  другой,
общее представление о его системе  контрактов,  о  его  связях  с  людьми,
которые хотят втравить Гонконг в одну из самых ужасных катастроф,  которую
по последствиям можно сравнить, пожалуй, только с войной.
     - Я кое-что слышал об этом раньше, - заметил Джейсон, вспоминая слова
Мак-Алистера, сказанные им ранним вечером в Мэне, - и я все еще не верю  в
это. Когда убийцы убивают друг друга, то на остальных это отражается очень
мало.
     - Если жертвы этих убийств ограничиваются самыми обычными, заурядными
личностями, то тогда ты прав. Но  последствия  будут  совершенно  другими,
если жертвой станет крупная политическая фигура со стороны  многочисленной
и агрессивной нации.
     Борн молча уставился на де Анжу.
     - Китай? - наконец тихо спросил он.
     Француз кивнул.
     - Пять человек были убиты на набережной Чжан Ши Цщян...
     - Я знаю об этом.
     - Четверо из убитых были людьми незначительными. Но пятый труп от них
сильно отличался. Это был вице-премьер Народной Республики.
     -  Господи!  -  вырвалось  у  Борна,  когда   он   вспомнил   картину
приближающегося к нему автомобиля  с  тонированными  стеклами,  с  убийцей
внутри   и   государственным    регистрационным    номером,    автомобиля,
принадлежащего правительству Китая.
     - Поэтому, Дельта, я полагаю, что мой наемник должен быть  уничтожен,
прежде чем  реализует  очередной  контракт,  который  всех  нас  утащит  в
пропасть.
     - Мне очень жаль, но мне он  нужен  живым.  Я  должен  доставить  его
кое-куда.
     - И это уже история "твоей" жизни?
     - Да, разумеется, только часть ее.
     - Расскажи мне об этом, на сколько это возможно.
     - Только то, что ты  должен  знать.  Мою  жену  в  буквальном  смысле
выкрали и увезли в Гонконг, а чтобы вернуть ее назад, я  должен  доставить
им это твое чертово произведение. И вот теперь я на один шаг ближе к  этой
развязке, потому что, как я думаю, ты поможешь мне, а иначе...
     - Угрозы здесь излишни, Дельта, - перебил его бывший  рейнджер.  -  Я
знаю, на что ты способен, а главное, что каждый из нас хочет одного и того
же. Как говорится, боевые порядки смыкаются перед наступлением.



                                    17

     Кэтрин  Степлс  настойчиво  предлагала   немного   смущенному   гостю
очередную порцию  "Мартини".  Свой  почти  нетронутый  бокал  она  скромно
отставила в сторону.
     - О, нет, Кэтрин. У меня еще вполне  достаточно,  -  заметил,  нервно
улыбаясь,  ее  гость  и  откинул  со  лба  прядь  темных  волос.  Это  был
тридцатилетний молодой человек,  атташе  американского  консульства,  Джон
Нельсон. - Но мне чертовски неприятно, и я чувствую себя  круглым  дураком
из-за этой истории с фотографиями, - добавил он. - Я еще раз извиняюсь, но
я не могу забыть, что вы видели эти чертовы фотографии, именно сам факт, а
не то, что вы спасли мою карьеру, а возможно, в каком-то смысле, и жизнь.
     - Но больше их не видел никто, за исключением инспектора Беллентайна.
     - Но мне достаточно позора, что "вы" видели их.
     - Не думайте об этом, я достаточно повидала на свете, а кроме того, я
вполне гожусь вам в матери.
     - Это еще больше осложняет дело. Когда я вижу вас, я начинаю медленно
опускаться в какую-то мерзкую грязь, и меня охватывает жуткий стыд.
     - Мой бывший муж, не знаю где он теперь, как-то сказал, что нет и  не
может быть ничего грязного в сексуальных отношениях. Сначала я думала, что
он сказал это, преследуя какие-то цели, но теперь я вижу, что он был прав.
Послушайте, Джон, выбросьте все это из головы.  Я  думаю,  что  так  будет
лучше всего.
     - Я постараюсь. - Появился официант с очередной порцией спиртного.
     - Да, Джонни, и я надеюсь, что  у  тебя  все  будет  хорошо.  Ведь  в
консульстве ты занимаешь вполне достойное место.
     - Если это место и  остается  у  меня,  то  только  благодаря  вам  и
Беллентайну. - Нельсон сделал паузу и посмотрел на  Степлс  поверх  кромки
бокала. Затем, поставив его на стол, заговорил вновь: - А  что  случилось,
Кэтрин? Почему я вдруг понадобился вам?
     - Ну, просто мне нужен твой совет и, более того, даже помощь.
     - Все, что угодно. Все, что только в моих силах.
     - Не спеши, Джонни. Это дело еще терпит, и, возможно, я  справлюсь  с
ним сама.
     - Нет, нет. Откладывать ничего не надо. Чем я могу помочь?
     - Мари Сен-Жак... Вебб, - произнесла Кэтрин, пристально  наблюдая  за
лицом собеседника.
     Нельсон моргнул, посмотрел на нее отсутствующим взглядом  и,  секунду
помолчав, ответил: - Ничего. Это имя ничего не говорит мне.
     - Хорошо. Тогда попробуем другое. Раймонд Хэвиленд.
     - Могу вас заверить, что вы далеко не единственная, кто  интересуется
им. - Атташе вытаращил глаза и вздернул голову.  -  У  нас  все  только  и
делают, что сплетничают на эту тему. Он ни разу не был в консульстве, даже
не звонил нашему боссу, который  очень  хотел  попасть  вместе  с  ним  на
фотографию в газету.
     - А есть какие-нибудь  соображения,  зачем  он  прилетел  в  Гонконг?
Может, были какие-то слухи, наконец сплетни?
     - Я не знаю, зачем он прилетел сюда, но я знаю, как это  ни  странно,
что он остановился отнюдь не в отеле.
     - Ну, можно представить, что  у  него  здесь  много  друзей,  которые
занимают   достаточно   высокое   положение,   чтобы   предоставить    ему
соответствующие условия...
     - Я не спорю с этим фактом, предположим, что друзья есть.  Но  он  не
останавливался ни у одного из них.
     - Ну?
     - Дело в том, что консульство арендует дом  в  районе  Виктория  Пик,
охрану которого несут морские пехотинцы, второй контингент которых два дня
назад прибыл с Гавайев для несения  усиленного  дежурства.  Этот  факт  не
афишируется среди персонала консульства.
     - И Хэвиленд находится именно там? - небрежно спросила  она,  опуская
бокал.
     - Почти на сто процентов.
     - Но только "почти"?
     - Служба информации занимает соседний со мной офис.  И  когда  возник
вопрос, в каком отеле находится  посол  Хэвиленд,  чтобы  сообщить  ему  о
полученных на его имя резолюциях конгресса, то от  руководства  последовал
ответ, что нужно ждать, когда Хэвиленд позвонит сам.
     - Да, значит он там, -  заключила  Степлс,  задумчиво  оглядывая  зал
ресторана. - Он  укрылся  в  этом  изолированном  доме,  чтобы  заниматься
разработкой операции.
     - Вы думаете, что это как-то связано с этой женщиной, Мари Сен?..
     - Сен-Жак. Да, мне кажется, что связь может быть прямая.
     - А вы можете хоть что-то рассказать мне об этом деле?
     - Не сейчас, и не потому, что не хочу, а ради твоей же  безопасности.
Если я  права,  и  если  кто-нибудь  узнает,  что  ты  обладаешь  малейшей
информацией, то, я уверена, тебя тут  же  отправят  в  Рейкьявик  в  одном
нижнем белье.
     - Но вы сказали, что не знаете о сущности этой связи?
     - Конечно, - ответил  она,  делая  глоток,  -  я  могу  и  ошибаться.
Практически, только ты можешь установить эту взаимосвязь.
     - Я чувствую, что это очень тонкое дело. Мне надо подумать. - Нельсон
взял в руку стакан, но через мгновенье опустил  его  на  стол.  -  А  если
предположить, что я получил анонимный звонок?
     - Например?
     - Перепуганная женщина из Канады ищет хоть какую-нибудь информацию  о
своем пропавшем муже-американце?
     - А почему она должна позвонить именно тебе? Ведь, насколько я  знаю,
она  имела  много  рабочих  контактов  с  правительственными  службами,  и
следовало бы ожидать, что она скорее позвонит самому генеральному консулу.
     - Да, возможно, что это так,  а  кроме  того,  на  коммутаторе  могут
проверить, что никакого звонка на самом деле и не было.
     Степлс  нахмурилась,  затем  подалась  вперед  и  с  новой   энергией
заговорила: - Есть способ распространить ложь  немного  по-иному.  Основой
должны быть реальные факты, которые опровергнуть невозможно.
     - Каким образом?
     - Предположим, что вас остановила, скажем на  Гарден  Роуд,  женщина,
увидевшая, что вы вышли из здания консульства. То немногое, что она успела
рассказать, очень сильно взволновало вас. Она выглядела очень  испуганной,
и отказалась войти внутрь здания. Эта растерянная  женщина  искала  своего
мужа, предполагая, что он может быть где-то в  Гонконге.  Вы  даже  можете
дать ее описание.
     - Тогда начнем с описания.


     Лин Вэньчжу сидел перед столом  Мак-Алистера  с  записной  книжкой  в
руке. Майор читал, а помощник Госсекретаря внимательно  слушал.  Это  было
сообщение из канадского консульства о  странной  посетительнице,  описание
которой отличалось от портрета  Мари  Сен-Жак  Вебб,  но  с  точки  зрения
сотрудника МИ-6 эти отличия были столь незначительными, что он был склонен
считать, что это была их недавняя пленница.
     - Как сообщила дежурная, на женщине была  шляпа  с  широкими  полями,
туфли без каблуков и широкого покроя кофточка. Легко понять, что  это  был
своего рода маскарад, а ее наивный вопрос о  кузене,  имени  которого  она
почему-то не помнила, явно указывает на то, что она кого-то  искала  среди
персонала консульства.
     - Да, наверняка она нашла чье-то имя, - поддержал майора Мак-Алистер.
     - Но если она нашла, почему не договорилась о  встрече?  Ведь  нельзя
было терять время.
     - Ты ее очень плохо знаешь, Лин. А я видел эту пару вместе и,  должен
сказать тебе, что они стоят друг друга. Взять хотя бы ту историю  с  пятью
миллионами долларов, которые  с  ее  помощью  просто  испарились,  и  даже
официальный Вашингтон ничего не мог сделать.
     - Чем больше я узнаю о ней, тем больше я ей восхищаюсь.
     - Восхищайся сколько тебе будет угодно, только найди ее.
     Раздался резкий телефонный звонок, и Мак-Алистер поднял трубку.
     - Да?.. Нет, его сейчас нет. Кто?.. Да, безусловно, я передам ему.  -
Прикрыв трубку рукой, Мак-Алистер повернулся к майору. -  Это  звонит  наш
генеральный консул.
     - Это означает, что что-то произошло, - заметил майор, с раздражением
поднимаясь с кресла.
     - Да, мистер Льюис. Я  хочу,  чтобы  вы  знали,  как  мы  ценим  ваше
сотрудничество.
     Неожиданно дверь открылась, и в комнату вошел Хэвиленд.
     - Звонит ваш генеральный консул, господин посол,  -  вежливо  сообщил
китаец. - Мне показалось, что он спрашивал о вас.
     - Черт возьми, опять приглашение на какой-нибудь очередной  обед  или
дипломатический ужин! Сейчас нет для этого времени!
     - Одну минуту, мистер Льюис. Посол только что появился. Я  думаю,  вы
захотите сами поговорить с ним. - И Мак-Алистер протянул трубку Хэвиленду,
который уже быстро подходил к столу.
     - Да, Джонатан, это я. В чем дело? Что там  у  вас  стряслось?  -  Он
стоял очень прямо, уставившись в одну точку, которая располагалась  где-то
среди цветников, раскинувшихся перед широким окном. В комнате  было  тихо,
пока Хэвиленд слушал. Наконец он произнес: - Благодарю тебя, Джонатан,  ты
все сделал абсолютно правильно. Никому ничего не говори,  а  я  постараюсь
этим  заняться.  Хэвиленд  положил  трубку  и  взглянул   попеременно   на
Мак-Алистера и Лина.
     - Наш прорыв, если это только прорыв, через неизвестность только  что
произошел. Но совсем в другом месте,  где  мы  его  и  не  ожидали,  не  в
канадском, а в американском  консульстве.  Атташе  по  имени  Нельсон  был
остановлен на Гарден Роуд  женщиной  из  Канады,  которая  якобы  пыталась
отыскать своего мужа-американца. Нельсон предложил  свою  помощь  и  хотел
проводить ее в помещение, но она очень твердо отказалась. Она не пошла  ни
в полицию, ни в офис.
     - Она как-то объяснила это? - спросил Лин. - Она пришла  за  помощью,
но тут же ее отвергла?
     - Она сказала, что причины глубоко личные. Нельсон отметил,  что  она
сильно нервничала и была переутомлена. Назвалась она Мари Вебб и  сказала,
что возможно ее муж сам обратился в консульство,  разыскивая  ее,  и  если
Нельсон что-то узнает об этом, она позже позвонит ему.
     - Но это не то, о чем она говорил по телефону в разговоре с мужем,  -
запротестовал Мак-Алистер. - Она вполне определенно указывала  на  Канаду,
точнее на канадское консульство.
     - Ну почему вы так упорствуете? - парировал его Хэвиленд. - Ведь я не
критикую вас, я просто хочу во всем как следует разобраться.
     - Я не совсем уверен в том, что вам сообщил Льюис.  Что-то  здесь  не
так. Среди прочего, майор Лин  имеет  косвенные  доказательства,  что  она
все-таки была в консульстве Канады.
     - Ну-у? - Посол взглянул на представителя МИ-6.
     -  Дежурная  подтвердила  это.  Описание  было  достаточно   близким,
особенно, если учесть тот факт, что она прошла хорошую школу у  Хамелеона.
Предлогом для посещения она выбрала поиски своего  кузена,  о  котором  ее
просила узнать семья. Но поскольку она почти не встречалась с ним, то  его
имя выскочило у нее из головы, как только она  села  в  самолет.  Дежурная
дала ей справочник консульства, и женщина старательно просмотрела его.
     - Она наверняка нашла кого-то, кто  был  знаком  ей,  -  перебил  его
помощник Госсекретаря, - и скорее всего уже попыталась установить контакт.
     - Но это не противоречит вашим догадкам, Мак-Алистер, - заметил посол
Хэвиленд с заметным упорством. - Она убедилась, что ее муж не появился  на
"улице с кленовыми деревьями", и она предприняла  следующий  шаг,  который
показался ей вполне уместным. Я имею в виду американское консульство.
     - И все  для  того,  чтобы  ее  могли  обнаружить  те,  от  кого  она
скрывалась в толчее улиц Гонконга? - не сдавался помощник Госсекретаря.
     - Господин посол, - перебил спорящих майор, медленно отводя глаза  от
Мак-Алистера. - Насколько  я  понял  из  вашего  разговора  с  генеральным
консулом и, помня о вашем отношении  к  общей  проблеме  секретности  этой
операции, я полагаю, что мистер Льюис не информирован вами о происходящем.
     - Совершенно верно, майор.
     - Но почему, в таком случае, он звонит об этом инциденте прямо  сюда?
В Гонконге очень часто бывают случаи, когда  люди  просто-напросто  теряют
друг  друга  на  переполненных  улицах,  и  никто  не  делает   из   этого
сколько-нибудь значительных трагедий.
     Последовало  небольшое  замешательство,  после   которого   Хэвиленд,
пытаясь подавить внутренние сомнения, пояснил:
     - Джонатан и я тесно сотрудничали много лет, - начал он, но  уже  без
прежней убежденности. - Он бывает иногда легкомыслен, но при  этом  далеко
не глуп,  в  противном  случае  он  не  был  бы  на  этом  месте.  Поэтому
обстоятельства,  при  которых  атташе  из  его  персонала  был  остановлен
неизвестной женщиной... Льюис знает  меня,  и  поэтому,  сделав  некоторые
выводы,  он  решил  сообщить  мне  об  этом.  -  Дипломат   повернулся   к
Мак-Алистеру  и  продолжил  прежним  непререкаемым  тоном:  -  Перезвоните
Льюису, Эдвард, и скажите ему, что вы сами  переговорите  с  Нельсоном.  Я
хочу, чтобы вы расспросили его самым подробным образом обо  всем,  что  вы
считаете важным  в  данной  ситуации.  Я  буду  слушать  по  параллельному
телефону.
     - Но согласитесь, что здесь что-то не так.
     - Да, - глядя на китайца, ответил  Хэвиленд.  -  Майор  очень  быстро
почувствовал это,  а  я,  однако,  нет.  Я  попробую  изложить  его  мысль
несколько другими словами. Вопрос даже не в  том,  почему  Льюис  позвонил
мне, а почему этот атташе пришел к "нему". Ведь то, что женщина,  находясь
в шоке, отказалась от помощи полиции или официальных властей, факт сам  по
себе малозначительный.  Его  можно  было  объяснить  всего  лишь  причудой
взбалмошной посетительницы. Во всяком случае,  это  дело  не  относится  к
компетенции генерального консула. Звоните Льюису, Эдвард.
     - А чем закончились ваши  переговоры  со  специальным  уполномоченным
Канады? Будут они сотрудничать с нами?
     -  Во  всяком  случае,  с  их  стороны  было  подтверждено,  что  нам
предоставят список всех сотрудников канадского консульства, кто когда-либо
сталкивался в своей работе с Мари Сен-Жак. Пока далее этого  они  идти  не
собираются.
     - Но вы объяснили им, что это делается для ее же блага?
     - У меня создалось впечатление, что наш  канадский  друг  сомневается
относительно моих умственных способностей.  Звоните  Льюису,  Эдвард,  бог
знает, когда мы получим эти бумаги из Оттавы. Не исключено, что их  пошлют
сюда самой малой скоростью, например,  сначала  поездом  до  Ванкувера,  а
затем самым медленным фрахтом до Гонконга, где он  в  конце  концов  будет
потерян в мужском туалете. По крайней мере  сейчас  у  нас  в  руках  есть
синица в  виде  американского  атташе,  поведение  которого  выглядит  как
минимум странным. Он очень резво прыгает через заборы, когда  в  этом  нет
никакой необходимости.
     - Я несколько раз встречался с Джоном Нельсоном,  сэр,  -  вступил  в
разговор китаец. - Он показался мне очень способным, а учитывая его знание
китайского языка, он весьма популярен среди персонала консульства.
     - Я думаю, не является ли он кое-чем еще, майор? - задумчиво  заметил
Хэвиленд.


     Нельсон с облегчением положил трубку. Капли пота стекали с  его  лба,
мешая глазам. Он стряхнул их рукой, удовлетворенный тем, что выдержал этот
разговор, не упустив  ни  одной  детали,  и  почти  спокойно  противостоял
ударам,  наносимым  Мак-Алистером,  хотя  внешне  они   выглядели   вполне
дипломатично. Разговор закончился тем,  что  помощник  Госсекретаря  будет
ждать звонка от Нельсона, если эта странная женщина обратится к  нему  еще
раз.
     Конечно, он понимал, что целью этого  разговора  было  выяснить,  кто
может стоять за этим, и Нельсон вновь подумал о Кэтрин Степлс. Несомненно,
что с этой минуты ее окружение будет плотно затянуто  невидимым  занавесом
реальной опасности. Нечего было и думать о том, чтобы дозвониться  до  нее
по служебному телефону, так как наверняка все  телефоны  консульства  были
уже под контролем.  Но  он  очень  хотел  задать  ей  несколько  вопросов,
некоторые из которых были весьма непростыми. Выходя из кабинета, он  вновь
представил ее себе как самую сильную и энергичную женщину из всех, кого он
когда-либо встречал, но одновременно его не  оставляла  мысль  о  каком-то
безотчетном страхе, промелькнувшем в  ее  глазах  во  время  их  последней
встречи. В это мгновенье перед ним была совершенно другая  Кэтрин  Степлс,
которой он никогда не знал.


     - Он фактически завернул назад все  ваши  вопросы,  заявил  Хэвиленд,
входя в комнату в сопровождении тучного майора. -  Вы  согласны  со  мной,
Лин?
     - Полностью, и это подтверждает тот факт, что он заранее был готов  к
ним.
     - Это значит, что его кто-то подготовил!
     - Но этот же факт говорит еще  и  о  том,  что  жена  Вебба  все-таки
встретилась  с  кем-то,  кого  она  знала,  и  успела  все  рассказать.  -
Мак-Алистер подался вперед, опираясь  на  стол  локтями,  а  ладонями  рук
поддерживая голову.
     - В конце концов, вы оказались правы, - заговорил посол, глядя  вниз,
на сидящего  Мак-Алистера.  -  Париж,  улица  с  рядами  кленов.  Все  это
повторилось с дьявольской неизбежностью, и теперь  не  вызывает  сомнений.
Нельсон наверняка работает на кого-то в канадском консульстве, с кем имеет
связь Мари Сен-Жак.
     - Дайте мне один  день,  -  вступил  в  разговор  майор  из  МИ-6,  -
возможно, что я смогу что-нибудь отыскать. И если  все  будет  удачно,  мы
узнаем, кто этот человек.
     - Нет, это слишком много, - возразил Хэвиленд,  -  я  думаю,  что  вы
должны попытаться сделать  это  сегодня  до  восьми  вечера.  Делайте  что
угодно, майор, но попытайтесь что-нибудь выяснить.
     - А что будет после восьми, господин посол? Что последует за этим?
     - А затем мы примемся за  нашего  атташе.  Конечно,  я  предпочел  бы
использовать его втемную, без всяких ненужных объяснений, но я боюсь,  что
мы упустим ее.
     - Я попытаюсь, господин посол, сделать все, что смогу.
     - А если мы ошибаемся,  -  вновь  заговорил  дипломат,  когда  китаец
закончил свои уточнения, -  если  этот  Нельсон  никаких  подробностей  не
знает, то я готов нарушить все правила. Меня не интересует, как именно это
будет сделано и кого вы наймете для этой грязной работы,  но  каждый,  кто
работает в этом консульстве будет находиться под контролем днем и ночью. Я
уверен, что кто-то прячет ее.


     - Кэтрин, это говорит Джон, - быстро произнес Нельсон,  стараясь  как
можно плотнее держать трубку платного телефона на Альберт Роуд.
     - Ты позвонил очень удачно, - ответил Кэтрин.  -  Сегодня  был  очень
напряженный день, но все-таки можно попытаться  выкроить  несколько  минут
для аперитива, и ты расскажешь мне о делах в Канберре. Но  сначала  ответь
мне на один вопрос. Я была права относительно своих предположений?
     - Мне надо увидеть вас, Кэтрин.
     - Ты не хочешь дать мне даже никакого намека?
     - Я хочу вас увидеть. Вы свободны сегодня?
     - У меня полностью занят ближайший час.
     - Ну, а если позже, скажем, в пять? Есть такое  местечко,  называется
"Обезьянье дерево"...
     - Я знаю, где это.
     Нельсон положил трубку. Больше ничего не оставалось, как идти назад в
консульство. Он не мог отсутствовать на работе в течение почти трех  часов
после разговора с Мак-Алистером.  Он  слышал,  что  помощник  Госсекретаря
проработал в Гонконге  около  семи  лет  и  уехал  отсюда  как  раз  перед
прибытием Нельсона. Теперь он вновь появился здесь. Почему? Почему дом  на
Виктория Пик так тщательно оберегается от посторонних? И  главное,  почему
так была напугана Кэтрин Степлс? Он был  обязан  ей  своей  жизнью,  но  в
некоторые вопросы ему хотелось  бы  внести  ясность.  И  он  принял  такое
решение.


     Телефонный звонок заставил майора Вэньчжу отвлечься от размышлений  и
поднять трубку.
     - Да?
     - Наш объект взял такси на Пик Трэм до Ван Чай. Сейчас он находится в
кафе "Обезьянье дерево". Я пока рядом с ним,  и  могу  хорошо  видеть  его
окружение.
     - Это уединенное, но в то  же  время  очень  переполненное  место,  -
задумчиво произнес майор. - Кто-нибудь присоединился к нему?
     - Пока нет, но он заказал столик на двоих.
     - Я постараюсь быть там как можно быстрее, а если вы будете вынуждены
уехать, то мы свяжемся по радио. Номер вашей машины 7?
     - Да, автомобиль номер 7, сэр...  Подождите!  Секунду!  К  его  столу
подходит женщина. Он привстал.
     - Она вам знакома?
     - Здесь все-таки темновато, сэр. Нет, я не знаю кто эта женщина.
     -  Тогда   попробуйте   заплатить   официанту,   пусть   затянет   их
обслуживание, но так чтобы это не  выглядело  слишком  явно,  хотя  бы  на
несколько минут. Я попробую  использовать  нашу  машину  скорой  помощи  с
сиреной, чтобы сократить время в пути.


     - Кэтрин, я стольким обязан вам,  и  мое  желание  помочь  вам  очень
велико, но мне хотелось бы знать немного больше, чем вы рассказали мне  до
сих пор.
     - Так все-таки, есть связь между Хэвилендом м Мари Сен-Жак?
     - Я не могу подтвердить это, потому что мне не  пришлось  говорить  с
ним самим. Однако я разговаривал с  другим  человеком,  о  котором  слышал
очень много противоречивых мнений, который прощупывал  меня  подобно  вам,
когда вы вернули мне фотографии прошлой ночью.
     - Вам показалось, что я именно так вела себя? Мне это даже не  пришло
в голову.
     - Я не хочу сказать, что вы делали это явно, но это проскальзывало  в
манере разговора.
     - Джонни, поверь мне, мы  можем  столкнуться  с  чем-то  таким,  чего
никогда не должны были касаться, и  наших  знаний  может  не  хватить  для
принятия собственного решения.
     - Но я должен принять решение, Кэтрин. Где этот чертов официант?
     - Я не переживаю по этому поводу.
     - Но мне немного неловко. Я обязан вам всем, и  я  знаю,  что  вы  не
будете использовать эти фотографии против меня, ведь они могут  уничтожить
все, что я...
     - Я отдала все, что у меня было, и мы вместе сожгли все негативы.
     - Так значит тем более, мой долг остается, разве это  не  ясно?  Этот
мальчик, сколько ему было? Лет двенадцать?
     - Ты не мог этого знать, ведь ты был под действием наркотиков.
     - Вся моя жизнь может рухнуть в одно  мгновенье!  И  тогда  не  будет
никакого будущего, а лишь только путешествие в ад!
     - На самом деле все уже позади,  и  не  нужно  устраивать  здесь  эту
мелодраму. Я просто  хотела  узнать,  каков  результат  твоего  разговора?
Почему так трудно установить эту связь между Хэвилендом и Мари Сен-Жак?  Я
бы тогда знала, что мне делать.
     - Потому что если я это сделаю, я должен  буду  рассказать  Хэвиленду
то, что я рассказал вам.
     - Тогда давай перенесем наш разговор на час позже.
     - Почему?
     - Потому что у меня все же осталось несколько "тех"  фотографий.  Они
находятся в моем служебном сейфе, - солгала Кэтрин Степлс.
     Нельсон от неожиданности откинулся на спинку  стула,  ошеломленный  и
испуганный.
     - Господи! Я не могу поверить в это!
     - Попытайся понять, Джонни. Мы случайно оказались на поле, где играют
в жестокие игры, которые проводятся в интересах  наших  двух  стран.  Мари
Сен-Жак, можно сказать моя подруга, чья жизнь  -  ничто  в  глазах  людей,
устанавливающих правила этих игр. Они используют ее  и  ее  мужа  в  своих
грязных операциях, а потом попытаются избавиться от них! Позволь  мне  еще
кое-что сказать тебе, Джонни. Я ненавижу ваше ЦРУ  и  ваш  Государственный
Департамент с его отделом консульского управления. И  когда  я  вижу,  что
такие операции разворачиваются у меня  на  глазах,  чтобы  подвергнуть  их
новому испытанию, я постараюсь  узнать,  как  они  собираются  сделать,  и
поступить соответствующим образом.
     - О Господи...
     Наконец появился официант с бокалами, и когда Кэтрин  подняла  глаза,
чтобы  сделать  соответствующий  моменту  жест,  она  увидела  человека  в
телефонной будке, которая располагалась в глубине переполненного коридора.
Он явно наблюдал за ними. Она перевела взгляд.
     - Так к чему же мы пришли, Джонни? - продолжила она.  -  Договорились
или нет?
     - Считайте, что договорились, -  почти  прошептал  Нельсон,  поднимая
свой бокал.
     - Дом на Виктория Пик?
     - Да.
     - Кто этот человек, с которым ты разговаривал?
     - Мак-Алистер. Помощник Госсекретаря Мак-Алистер.
     - Господи!
     Боковым зрением она заметила какое-то  движение  в  коридоре.  Слегка
повернув голову, чтобы расширить угол обзора,  Кэтрин  увидела  громадного
человека, направляющегося в  сторону  телефонной  будки.  В  Гонконге  был
только один человек такой комплекции: майор Лин  Вэньчжу  из  специального
отдела МИ-6! Американцы вербовали самых лучших, но это не  обещало  ничего
хорошего ни для Мари, ни для ее мужа.
     -  Ты  не  сделал  ничего  плохого,  Джонни,  -  проговорила  Степлс,
поднимаясь из-за стола. - Мы продолжим наш разговор, когда я вернусь.  Мне
надо привести себя в порядок, кажется  я  немного  понервничала  во  время
нашей беседы.
     Она миновала удаляющегося китайца, и зашла в дамскую комнату,  откуда
вышла  через  несколько  секунд  с  двумя  другими  женщинами   и   быстро
направилась в противоположную сторону коридора, где был вход на кухню.  Не
обращая внимания на оторопевших поваров и официантов, она  молча  отыскала
выход на улицу и оказалась на Глостер Роуд.  Там  она  свернула  налево  и
быстро пошла вперед, отыскивая платные телефоны.
     - Алло?
     - Мари, немедленно уходи из квартиры! Моя машина стоит в  гараже,  ты
найдешь его, если пройти один квартал вправо от  дома.  Там  хорошо  видна
красная надпись: "МИНГ"! Как можно быстрее приходи туда! Я  встречу  тебя.
Поторопись!
     Степлс остановила такси.


     - Женщину зовут Степлс, Кэтрин Степлс! - резко говорил в  трубку  Лин
Вэньчжу, стараясь  заглушить  шум,  прорывающийся  из  помещения  кафе.  -
Поставьте диск с данными по канадскому консульству  и  отыщите  ее  адрес!
Быстрее! - Ожидание было недолгим,  и,  получив  ответ,  майор  дал  новые
указания.  -  Если  один  из  автомобилей  с   радиоустановкой   находится
поблизости, пошлите его в сторону кафе, если нет,  то  отыщите  немедленно
любой свободный. - Лин выслушал своего собеседника и после небольшой паузы
добавил: - Женщина-американка. Если вы ее опознаете,  то  приближайтесь  и
забирайте в машину. Я скоро буду там.


     - Номер пять, номер пять, отвечайте!  -  монотонный  голос  оператора
продолжал вызывать автомобили.
     - Пятый номер слушает вас, - раздался наконец  голос  абонента.  -  Я
получил ваши указания и готов двигаться к цели.
     - Еще раз повторяю направление: Ботанический сад со  стороны  Эбьюнот
Роуд - это кратчайший путь. - Дальше следовал адрес Кэтрин Степлс. - Цель:
женщина-американка, выследить и задержать.
     - "Айяааа", - почти  прошептал  запыхавшийся  агент  из  специального
отдела МИ-6.


     Мари старалась действовать  спокойно,  по  крайней  мере,  настолько,
насколько ей это удавалось. Ситуация складывалась до ужасного  нелепо,  но
была смертельно опасной. Она только что приняла ванну, и теперь, в халате,
который ей оставила Кэтрин, приводила себя в порядок. Звонок телефона  был
для нее полной неожиданностью,  и  еще  большей  неожиданностью  было  все
услышанное по нему.
     "Что могло произойти"? Ведь  Кэтрин  не  принадлежала  к  тем  людям,
которые  любят  командовать  по  каждому  пустяку.  Она  всегда  старалась
избегать  резких  выражений,  и  никакая  агрессивность  в  поведении   ей
свойственна не была. Для того, чтобы заставить ее вести себя  именно  так,
должно было случиться что-то чрезвычайное. Как ни мало оставалось времени,
Мари старалась соблюдать основные требования  элементарной  маскировки.  В
ванной она нашла пачку заколок и убрала  с  их  помощью  волосы  в  пучок,
пристроив поверх ту дурацкую шляпу, в которой она посещала консульство. На
ногах она решила оставить комнатные туфли без каблуков. Кофта и юбка  были
немного влажными, так как не успели просохнуть после стирки.  Но  обращать
внимание на такие мелочи было бы просто безрассудным.
     Выйдя в коридор, а затем в холл, Мари задумалась на секунду, глядя на
поблескивающие  двери  лифта.  Соблазн  был  велик,  но  внутренний  голос
настойчиво повторял ей одно и то же: "Избегай  лифта,  всегда,  когда  это
возможно. Лифт - это потенциальная ловушка". Цюрих, Джейсон Борн.  Отыскав
глазами дверь пожарного выхода, она быстрыми шагами  направилась  прямо  к
ней.  Сдерживая  дыханье,  она  открыла  дверь  и  ступила  на   лестницу.
Спустившись вниз, Мари прошла через узкий коридор  к  выходу,  не  обращая
внимания на входящих и  выходящих  людей.  На  улице,  подчиняясь  первому
рефлекторному воздействию, она  свернула  направо  и  быстро  зашагала  по
тротуару, постепенно ускоряя и ускоряя  шаг,  а  потом  побежала,  заметив
краем глаза автомобиль, развернувшийся у входа в Ботанический сад. Машина,
сделав резкий поворот налево, неслась прямо на нее. Заскрипели тормоза,  и
из открывшейся двери выскочил человек и побежал ей навстречу.



                                    18

     Мышеловка захлопнулась. Мари вскрикнула, скорее  инстинктивно,  когда
агент-китаец приблизился к ней и вежливо, но настойчиво взял за руку.  Она
узнала его, поскольку он принадлежал к "ним", к той армии  государственных
чиновников, которые окружали ее  всего  несколько  десятков  часов  назад.
Тогда она "закричала". Это был не крик неожиданно испугавшейся женщины,  а
сценический дебют актрисы, прошедшей краткий  курс  мастерства  в  далеком
Париже.  Постепенно  начинала  собираться  толпа.  Люди   останавливались,
создавая затор на  улице  и  вызывая  этим  дальнейшую  эскалацию  паники.
Женщины, стараясь уберечь детей от толпы, отбегали в  сторону,  поглядывая
кругом в поисках полиции.
     - Пожалуйста,  мисс!..  -  почти  кричал  китаец,  стараясь,  однако,
контролировать свои эмоции. - Вам не причинят  никакого  вреда.  Позвольте
проводить вас к автомобилю. Это только лишь в целях вашей защиты.
     - Помогите!  -  продолжала  кричать  Мари  по  мере  того  как  толпа
продолжала расти. - Этот человек ограбил меня! Он  украл  все  мои  деньги
вместе с сумочкой!
     -  А  ну  остановись,  приятель,  -  проговорил  пожилой  англичанин,
пробиваясь вперед и поднимая свою трость. - Я послал людей за полицией, но
пока они появятся, я, клянусь всеми святыми, разнесу твою башку,  если  ты
не отстанешь от этой женщины!
     - Пожалуйста, сэр, - настаивал человек из МИ-6, - это  дело  касается
только официальных властей, и я могу показать вам свое удостоверение.
     - Спокойно, - раздался громкий голос с явным австралийским  акцентом,
в тот  момент,  когда  через  толпу  прорвался  высокий  человек,  вежливо
отодвигая в сторону пожилого англичанина. - Вы очень смелый человек,  сэр,
но с этой  шпаной  должен  разговаривать  кто-то  помоложе!  -  Австралиец
подобно великану надвигался на китайца. - А ну, убери свои грязные руки от
леди, уличная мразь!
     - Пожалуйста, сэр, отойдите. Это досадное недоразумение, но я  уверяю
вас, что дело очень серьезно. Леди находится  в  опасности,  и  ее  должны
допросить официальные власти.
     -  Но  на  тебе  нет  никакого  мундира!  Откуда  я  знаю,   что   ты
представляешь эту самую официальную власть!
     - Позвольте мне показать вам мои документы.
     - То же самое он говорил мне, когда напал на меня на Гарден  Роуд!  -
истерически закричала Мари. - Он отобрал у меня сумочку, теперь ему  нужны
мои драгоценности! Он лжет! Он долго преследовал меня!  -  Мари  понимала,
что сами слова, которые она выкрикивала, не имели никакого  значения.  Она
рассчитывала только на общее возмущение  толпы,  на  тот  накал  страстей,
пользоваться которым учил ее Джейсон Борн.
     Тем временем австралиец схватил китайца  за  плечо,  поворачивая  его
влево. Но китаец сделал резкое вращательное движение, и его  правая  нога,
описав  полукруг,  врезалась  в  живот  австралийца.  Человек  согнулся  и
опустился на колени.
     - Ведь я просил вас не вмешиваться, сэр!
     - Ты попросил об этом "меня", косоглазый сукин сын?
     Австралиец поднялся, устремив свое тело в сторону китайца,  заставляя
того отступить  под  натиском  кулаков.  Толпа  зашумела,  возникло  новое
замешательство, и тут рука Мари оказалась свободной! Тем  временем  свалка
на улице разрасталась, а вдали уже  слышались  сирены  полицейских  машин.
Неожиданно новое вторжение разорвало установившийся шум общей свалки.  Три
автомобиля, среди которых была и машина скорой помощи, непрерывно сигналя,
резко остановились, громко  визжа  шинами  и  тормозами,  и  заблокировали
проезжую часть улицы.
     Мари прорвалась через толпу, выбралась на противоположный  тротуар  и
бросилась в сторону  виднеющейся  надписи  "МИНГ"  менее  чем  в  половине
квартала от нее. Туфли свалились с ее ног, и теперь она бежала босиком, не
обращая внимания на боль. Неожиданно,  голос,  усиленный  радиоустановкой,
перекрыл шум улицы.
     - Миссис Вебб! Миссис  Вебб,  я  прошу  вас,  остановитесь!  Вам  все
объяснят, но только остановитесь, ради бога!
     Мари сделала  неожиданный  поворот  и,  пригибаясь  как  можно  ниже,
побежала назад, стараясь держаться вдоль обочины  дороги.  Толпа  скрывала
ее, и  она  направилась  туда,  где  ее  только  что  пытались  захватить.
Осторожно выглянув через плечи и головы сбившихся в тесные  группы  людей,
она смогла  увидеть,  что  майор-китаец  теперь  бежал  в  противоположном
направлении! По-прежнему пригибаясь  к  земле,  она  быстро  пробежала  по
широкой улице ко входу в Ботанический  сад  и  остановилась  под  деревом,
недалеко от входа, стараясь не терять из вида надпись "МИНГ". Мари видела,
что китаец пробежал мимо гаража вперед на несколько  кварталов,  постоянно
оглядываясь по сторонам.
     В этот момент раздался автомобильный сигнал, четыре  коротких  гудка.
Повернувшись в направлении звуков, Мари увидела, что из окна автомобиля ей
машет рукой Кэтрин Степлс.
     - Быстрее сюда! - закричала она, приоткрывая дверь.
     - Он видел меня!
     - Быстрее! - продолжала кричать Кэтрин.
     Мари быстро забралась на переднее сиденье  рядом  с  ней,  и  машина,
резко развернувшись, помчалась в переулок, где был виден красный указатель
разрешения поворота направо: "Центр. Деловой район".
     - Кэтрин! - продолжала кричать Мари. - Он видел меня!
     - Еще хуже то, что он видел машину.
     - Двухдверный зеленый "Мицубиси"! - прокричал в микрофон Лин Вэньчжу,
стараясь сохранять положение карманной рации в нужной позиции. -  Номерной
знак  АОR-5350.  Трех  первых  букв  будет  достаточно,   чтобы   провести
оповещение всех  полицейских  постов!  Пассажир  и  водитель  должны  быть
задержаны  без  всяких  объяснений!  Это  дело  находится  в   компетенции
правительственных служб. Выполняйте! Немедленно!
     Степлс свернула на Айс Хаус стрит, где она знала  небольшой  гараж  с
платной стоянкой недалеко от отеля "Мандарин". - Нам  нужно  взять  другой
автомобиль, - объяснила Кэтрин. - У меня есть знакомые  в  этом  отеле,  -
добавила она, протягивая несколько гонконговских долларов дежурному.
     Предоставив машину в полное распоряжение  дежурного  по  гаражу,  она
вышла на тротуар. - Идем, - обратилась она к Мари, - и старайся  держаться
все время в тени, поближе к зданию. Как ты себя чувствуешь?
     - Лучше об этом не вспоминать.
     Обе женщины подошли  к  боковому  входу  в  отель  и,  поднявшись  по
ступеням, оказались в затененной части большого холла.
     - Справа есть дамская комната, подожди меня там, это  как  раз  сзади
магазина.
     - Я вижу указатель. А ты не знаешь, нет ли здесь аптеки?
     - Тебе не следует лишний раз проходить через  холл,  я  уверена,  что
твое описание разослано во все мыслимые места.
     - Я понимаю, но не могла бы ты сама посмотреть... Видишь, что у  меня
с ногами?! Мне нужен хотя бы вазелин и какие-нибудь тапочки...
     - Я посмотрю, но время нам очень дорого... Иди туда,  -  она  махнула
рукой, - не надо мозолить людям глаза.


     Лин Вэньчжу посмотрел на часы. Было  6:34,  и  до  восьми  оставалось
совсем немного времени. Майор вызывал своего помощника.
     - Мы должны проверить каждый гараж, все агентства по аренде  здесь  и
на Коулуне, которые известны полиции.
     - Да, сэр, но у этой женщины, Степлс, могут быть  друзья,  у  которых
она может одолжить машину, и в этом случае все наши поиски бесполезны.
     -  Мы   должны   работать   только   над   тем,   что   нам   удается
проконтролировать. И, кроме  того,  из  того,  что  я  знаю  о  сотруднице
канадского консульства Степлс, следует, что она всегда работает в одиночку
и не будет подключать к своим проблемам посторонних.


     Кэтрин Степлс подошла к столу  дежурного  отеля  "Мандарин",  немного
раздосадованная тем, что она не знает двух молодых  клерков,  сидевших  за
столом. Ей был нужен кто-то, кого  она  знала,  чтобы  как  можно  быстрее
уладить свои дела. Это был  единственный  способ  добиться  чего-нибудь  в
Гонконге. Для этого лучше всего  подошел  бы  Ли  Тенг,  главный  консьерж
отеля. А именно он был занят  тем,  что  успокаивал  богатую  даму,  багаж
которой вместо Гонконга был отправлен в Бангкок.
     Прошло достаточно, на ее взгляд, времени,  прежде  чем  она  услышала
высокий голос, заставивший ее вздрогнуть.
     - Кэтрин! Пожалуйста, не волнуйтесь, мисс Кэтрин!
     Она повернулась очень медленно и очень напряженно.
     Это  был  Ли  Тенг,  который  все-таки  сбежал  от  многочисленных  и
беспокойных гостей.
     - Я увидела, что вы были заняты с гостями, и решила подождать. У меня
есть кое-какие трудности.
     - А я увидел вас совсем недавно. Сейчас такая суета с гостями...
     - Я знаю о ваших затруднениях с этой дамой...
     - И я знаю о ваших проблемах, Кэтрин.
     - Я не совсем понимаю, Тенг? Прошу прощенья,  но  до  меня  не  сразу
дошел смысл того, что вы сказали...
     Тенг посмотрел на прилавок для дежурных  и,  видимо,  чем-то  остался
недоволен.
     - Пойдемте отсюда, - произнес он тихо, осторожно беря Кэтрин за  руку
и уводя  ее  в  сторону  от  прилавка.  Здесь  он  чувствовал  себя  менее
напряженно и, достав из кармана небольшой лист перфорированной бумаги,  он
протянул его насторожившейся женщине. Это было сообщение, отпечатанное  на
компьютере.
     - Четыре копии  были  переданы  персоналу  управляющим.  Я  умудрился
получить три,  но  четвертая  все-таки  попала  под  прилавок  к  дежурным
клеркам.
     "Очень срочно.  Женщина  из  Канады  по  имени  Кэтрин  Степлс  может
попытаться арендовать автомобиль для личных целей. Ей пятьдесят семь  лет,
седые подкрашенные волосы, рост средний, стройная фигура. Все сообщения  и
контакты через Четвертое Центральное Управление полиции".
     - Послушай, Тенг, один из клерков предложил мне автомобиль с шофером.
     - "Он" смог получить аренду в такой час? Подождите меня  здесь  и  не
выходите на свет.
     Тенг прошел к прилавку и сказал сидевшему там клерку: - Наш  заказчик
передумал. Она нашла знакомых, у которых есть машина, и они отвезут ее.
     - Хорошо, тогда я скажу нашему шоферу, чтобы он не беспокоился.
     Тенг вернулся к Степлс. - Если у вас нет денег,  я  могу  помочь,  но
только не пользуйтесь кредитной карточкой.
     Она взяла протянутые  ей  банкноты.  -  Я,  наверное,  должна  что-то
объяснить?
     - В этом нет необходимости, Кэтрин. Что бы  ни  утверждало  Четвертое
Управление полиции, я знаю, что вы очень порядочный и честный человек, и я
знаю, что мои деньги не пропадут.
     - Да, мне пока не удается убежать, - с трагической улыбкой произнесла
она, но шутливое настроение ей явно не удавалось.
     - Пешком вам идти не придется. Один из наших шоферов  кое-что  должен
мне, и сейчас он как раз находится в гараже. Он отвезет вас.


     - Вы упустили женщину, - резко заявил посол Хэвиленд, глядя на майора
и Мак-Алистера. - Поэтому единственная возможность задержать ее  -  завтра
на Американо-Канадской конференции, которая состоится в четыре  часа.  Она
должна вернуться! Поэтому все ваши  посты  должны  оставаться  на  местах.
Приведите ее ко мне!
     - Но  мы  нарушаем  все  дипломатические  нормы.  Она  может  заявить
протест.
     - Нарушайте любые нормы, но только доставьте ее сюда! У  нас  нет  ни
минуты на промедление!


     В  сопровождении  двух  агентов  разъяренная   Кэтрин   Степлс   была
доставлена на Виктория Пик. Было 11:35, когда она встретилась лицом к лицу
с послом Хэвилендом и помощником Госсекретаря  Мак-Алистером.  Солнце  уже
поднялось над заливом, и сад за широким окном напоминал уголок рая.
     - Вы заходите очень далеко, Хэвиленд, -  заявила  Степлс  с  ледяными
ноткам в голосе.
     -  Должен  заявить  вам,  миссис  Степлс,  что  это  вы,  а   не   я,
скомпрометировали должностное лицо нашей дипломатической  службы.  Прошлой
ночью  этот  молодой  человек  явился  сюда  и  рассказал  нам   всю   эту
малоприглядную историю. Небольшой грязный сюжет, а?
     - Чертов дурак! И поскольку вы произнесли  это  слово  "грязный",  то
никакие его поступки не могут оправдать всю мерзость ваших действий. -  Не
останавливаясь  на  этой  фразе,  она  повернулась  в  сторону   помощника
Госсекретаря. - А это, как я понимаю, штатный лжец по имени Мак-Алистер.
     - Вы очень проницательны, - ответил тот.
     - Кто дал вам право подменять собой Всевышнего? Любому из вас?  Разве
вы не понимаете, что вы сделали с этими людьми? Что вы хотите добиться  от
них?
     - Да, мы знаем это, - ответил посол. - Вернее, я знаю.
     - Но и она знает тоже, что все рассказы Мак-Алистера о жене  местного
тайпина, якобы убитой в Макао, не больше, чем выдумка. У  меня  есть  свои
источники информации, которые подтверждают, что  этих  фактов  никогда  не
было! Зато есть факт манипулирования гражданами Канады  со  стороны  ваших
грязных спецслужб, за что вы, я думаю, должны будете ответить.  Хочет  мое
правительство или нет, но я обращусь во все газеты, и я добьюсь, чтобы все
это было предано гласности. Вы ничем не отличаетесь от  этих  варваров  из
КГБ. Я устала от вашей мерзости, и весь мир устал не меньше моего!
     - Моя дорогая дама! - не  выдержав,  почти  закричал  дипломат.  Было
видно, что он теряет остатки контроля над собой. - Делайте, что хотите, но
сначала выслушайте меня! И если после этого вы захотите продолжать  войну,
то можете это делать! Как говорится, мои дни уже катятся  вниз,  но  я  не
хочу, чтобы это произошло с миллионами других! Я хочу сделать все,  что  в
моих силах, для того чтобы уберечь человечество от нового безумия.  Но  вы
можете не согласиться с этим, ну  что  ж,  тогда  делайте  свою  игру!  Но
только, ради Бога, возьмите на себя ответственность за последствия!



                                    19

     Поставив стул немного  удобнее,  Борн  который  уже  раз  разбирал  и
собирал пистолет, полученный от китайца при переходе границы. Он  отвел  в
сторону спусковой механизм и разглядывал канал  ствола  в  свете  стоявшей
недалеко от него лампы. После этого он еще и еще  чистил  и  смазывал  все
детали, пока они не приняли идеальный вид.
     Этот процесс помогал ему скоротать время.  Он  уже  осмотрел  арсенал
вооружений, который находился в квартире де Анжу, и, поскольку все  оружие
было  хорошо  упаковано,  он  решил   остановиться   на   пистолете.   Они
договорились,  что  до  наступления  темноты  Джейсон  не  будет  покидать
квартиру,  где  ему  гарантирована  относительная  безопасность.  Де  Анжу
арендовал ее всего лишь две  недели  назад  через  адвоката-посредника,  с
которым никогда лично не встречался и, естественно, использовал  при  этом
фальшивые документы.
     Закончив в очередной раз сборку оружия, Борн легким движением  загнал
на место снаряженную обойму и, встав со стула, подошел к окну.  Перед  ним
раскинулось широкое пространство залива, за которым начиналась  территория
Народной  Республики,  не  переставшая  быть  предметом  зависти  для  тем
немногих, кто знал, как управлять механизмами человеческой  агрессивности.
Ничего не изменилось на Земле со времен сотворения  мира,  и  существующие
границы всегда оставались лишь иллюзией, с помощью  которой  на  некоторое
время удавалось сохранить контроль над населением, чтобы  потом  разрушить
их тем или иным способом.
     Посмотрев на часы, Джейсон отметил про себя,  что  время  идет  очень
медленно. Было  только  пять  часов,  и  послеполуденное  солнце  медленно
катилось к закату. Он ждал возвращения де Анжу, который отправился в отель
"Полуостров" чтобы забрать кое-какие вещи из номера Борна. Присутствие  де
Анжу вызвало поток былых воспоминаний, связанных с "Медузой" и Парижем, из
которых он еще раз сделал  вывод  о  достаточно  высоком  профессионализме
Француза и  его  прагматизме.  Поэтому  задержка  с  его  возвращением  не
вызывала у Джейсона обычного нервного раздражения, а наоборот, он  считал,
что без какой-то важной причины Француз не задержался бы так надолго. Если
случилось самое худшее и он погиб в каком-то нелепом инциденте, то это был
бы тяжелый удар для Борна,  который  хотел  использовать  таланты  бывшего
рейнджера в деле, которое для самого Борна было  почти  невыполнимым,  так
как исход его был связан с жизнью и смертью Мари.
     Постепенно его мысли вновь вернулись к эпизодам  встречи  в  Закрытом
Городе, где ему было недвусмысленно заявлено, что Мари  погибнет,  если  с
его стороны будут попытки проникнуть в тайну отеля "Лисбоа" в Макао.
     Тем не менее, несмотря на  всю  внешнюю  убедительность  этой  сцены,
включая удар рукой по спинке стула, во всем  облике  китайца  было  что-то
опереточное, оторванное от жизни, что сразу почувствовал  Дэвид  Вебб,  на
мгновенье проявившийся в той грязной, обшарпанной комнате.  Кто  был  этот
тайпин? Ответ мог бы быть в отеле "Лисбоа", и таланты де Анжу должны  были
помочь ему разобраться с этим запутанным делом.  Он  рассказал  ему  очень
немногое из этих событий и теперь был  готов  рассказать  больше,  включая
эпизод  двойного  убийства  в  отеле,  оружие,  использованное   тайпином.
Возможно, что де  Анжу  будет  задавать  вопросы,  которых  он  раньше  не
задавал, и если на них будет даны ответы, то дело продвинется еще на  один
шаг.
     В этот  момент  за  дверью  послышались  шаги,  и  Борн,  управляемый
многолетним инстинктом, занял позицию  вдоль  стены,  направив  оружие  на
входную дверь, которая в этот момент медленно открылась.
     Джейсон резко двинул ее в сторону вошедшего, одновременно  приставляя
оружие к его голове, но тут же опустил пистолет, узнав  Француза,  который
пытался протиснуть в комнату застрявший в дверном проеме чемодан.
     - Так можно остаться и без головы, Эхо, - пытаясь унять  возбуждение,
произнес Борн, употребив  старое  прозвище  Француза,  бытовавшее  еще  во
времена их походов в джунглях Там-Квуана. - Ты мог бы заранее позвонить по
телефону!
     - А ты, как в былые времена, когда выводил нас через засады, так и не
прилег? Я не звонил, потому что не хотел беспокоить тебя.  Я  рассчитывал,
что ты должен немного отдохнуть. Поставив чемодан на пол рядом со  стулом,
Француз добавил: - У нас нет времени.
     Из большого пакета он достал две армейские униформы, две  кобуры  для
пистолетов и две форменные фуражки. - Это форма  полицейских  Гонконга,  -
заметил Джейсон, наблюдая за ним.
     - Скорее Коулуна, -  ответил  Француз.  -  У  меня  в  кармане  лежат
соответствующие документы.  Мы  должны  использовать  этот  шанс,  Дельта!
Поэтому я так задержался. Аэропорт Кай  Так  -  очень  многолюдное  место!
Конечно, гарантировать ничего нельзя, но все меры должны быть  приняты.  Я
готов поставить свою жизнь против этого зарвавшегося маньяка...
     - Начни, пожалуйста, с начала, - остановил его Борн.
     - Как только мы переоденемся, - согласился Француз, снимая рубашку. -
Поторопись! Нас ждет моторная лодка, и через сорок пять  минут  мы  должны
быть на Коулуне! Держи! Это твое! Меня просто тошнит, когда  я  вспоминаю,
сколько денег я потратил на все это!
     - Но почему ты так уверен, что он может быть именно в аэропорту?
     - Убийство уже спланировано. На этот раз - это Верховный Губернатор.
     - Что?
     - Я вышел из отеля "Полуостров" с  твоим  чемоданом  и  направился  к
парому Стар Ферри, полагая, что на нем можно  добраться  быстрее,  чем  на
такси через туннель. На Солсбери Роуд я  заметил  семь  патрульных  машин,
которые на огромной скорости, обгоняя друг друга промчались в  неизвестном
направлении. У меня есть кое-какие связи, и  через  человека,  близкого  к
властям, которого я застал у  телефона,  я  получил  совет  подождать  еще
немного, и тогда смогу увидеть еще десяток  патрульных  машин  и  примерно
столько же фургонов, которые направятся в аэропорт Кай Так. Те, которых  я
уже видел, были передовые отряды по  обеспечению  безопасности.  Они  явно
получили информацию от своих скрытых  источников  о  возможном  покушении.
Дело в том, что губернатор возвращается из Пекина сегодня ночью  вместе  с
чиновниками из Форин Офис, одновременно с китайской  торговой  делегацией.
Там будут журналисты, телевидение, представители официальных  кругов.  Обе
стороны заинтересованы, чтобы не  было  никаких  эксцессов.  А  на  завтра
назначена важная встреча представителей деловых кругов.
     -  Да,  сценарий  разворачивается,  -  заметил  Борн,  на   мгновенье
приостанавливая свои занятия по переодеванию. - Ведь убить можно не только
Верховного Губернатора, но и кого-то из секретариата по иностранным делам,
или чиновника из  Центрального  Комитета.  Сколько  еще  последует  жертв,
прежде чем развернется заключительная сцена этой драмы? Этому должен  быть
положен конец.
     - Мои соображения до сих пор были достаточно  простыми,  -  задумчиво
проговорил де Анжу. - Я вижу, что коррупция охватила обе стороны,  которые
вполне могут шантажировать друг друга с помощью террора.  Но  ты  говоришь
несколько о другом, о некотором  продуманном  плане  развала  Гонконга,  в
результате чего он окажется под властью северных провинций.
     - Таков сценарий, - коротко заключил Джейсон Борн.  -  Усложненный  в
реализации, но эффективный по результатам.


     Все подходы к аэропорту были заняты полицией,  которая  располагалась
даже на крышах близлежащих зданий. Мощные  прожектора  освещали  площадку,
предназначенную для официальных церемоний, рядом с  которой,  отгороженные
барьерами, находились и журналисты и телевидение, ожидая прибытия самолета
уже с  девяти  вечера.  Для  их  прохода  в  зону  встречи  использовалась
специальная арка, в которой было смонтировано оборудование для обнаружения
скрытого  оружия.  Аппаратура  телевизионщиков,  а   также   оборудование,
размещенное на автомобилях,  многократно  проверялись.  Начался  дождь,  и
полицейские одели желтые плащи, в которых  они  выглядели  словно  заранее
обозначенные мишени или по крайней  мере  являли  соответственные  сигналы
опасности для тех, кто должен был избегать встречи с ними.
     - Теперь  у  тебя  есть  возможность  проникнуть  туда,  -  торопливо
произнес де Анжу, неожиданно появляясь справа от Джейсона и протягивая ему
небольшой листок бумаги. - Это подписано префектом полиции  аэропорта  Кай
Так.
     - Что ты наговорил им?
     - Всего-навсего, что ты  еврей,  прошедший  подготовку  в  Моссад  по
борьбе с терроризмом, и находишься у нас по программе обмена.
     - Господи, но я же не говорю на иврите!
     - А кто здесь говорит? Пожимай плечами и разговаривай на французском.
Он у тебя звучит вполне удовлетворительно. На нем  здесь  многие  говорят,
правда, очень плохо.
     - Ты просто невозможный человек, я надеюсь, ты знаешь об этом?
     - Я знаю только то, что в нашу бытность  в  "Медузе"  Дельта  заявлял
командованию в Сайгоне, что он никуда не  пойдет,  если  с  ним  не  будет
старины Эхо.
     - Наверное, я в тот момент просто выжил из ума. А теперь пожелай  мне
удачи. Спасибо тебе, Эхо.
     - А вот это будет уже излишне, - заметил, улыбаясь, Француз. -  Ты  -
Дельта, и всегда будь им.


     Сняв плащ и фуражку,  Борн  прошел  к  ограждению  и  предъявил  свой
пропуск охране.  Самолет  из  Пекина  начал  заходить  на  посадку,  делая
очередной круг в потоках дождя. До приземления оставалось несколько минут,
и за это время решение должно быть принято. Ему предстояло с  максимальной
точностью определить, где прячется тот, кто должен нанести решающий  удар.
Дождь стекал по его униформе, но он не обращал на это  никакого  внимания,
только изредка  смахивал  водяную  пелену  с  лица.  Он  упорно  продолжал
разглядывать толпу, стоявшую в зоне, отведенной для приема гостей.
     "Кто? Где? Как?"
     Эти вопросы подобно карусели вращались в его  голове.  Скорее  всего,
что, учитывая погоду и общую тревожную ситуацию,  на  встречу  и  короткие
заявления уйдет не более десяти минут. Кто из собравшихся находится  ближе
всего к месту встречи, кто может наиболее естественно перемещаться в  этой
зоне? Журналисты? Фоторепортеры? "Металл" фотокамеры проверяли  при  входе
через специальную арку, но не все "камеры" могли дать нужную картинку  при
обследовании. Вполне работоспособный, но не просматриваемый  механизм  мог
быть сделан для  производства  выстрела,  а  возможно,  что  он  мог  быть
совмещен с телескопическим объективом, или микрофоном. Такую камеру  можно
пронести под плащом, а потом сделать подмену, бросив нормальную  буквально
под ноги.
     Но  пока  все  было  безрезультатно.  Он  второй  раз  проходил  мимо
фоторепортеров,  но  не  заметил  ни  одного  лица,  хотя   бы   отдаленно
напоминающего  наемника.  Он  интуитивно  чувствовал,  что  какая-то  нить
ускользнула  от  него,  что-то  было  потеряно...  Придется  еще  раз  все
продумать с самого начала. Если цель - Верховных Губернатор, то речь  идет
о единичном  убийстве  в  чрезвычайно  сложных  условиях.  В  этом  случае
превосходство убийцы будет очевидным в случае удачного исхода, и  де  Анжу
будет прав, утверждая, что это укрепит легенду, присвоенную им. Но  прямой
способ  убийства  при  такой  охране  и  скоплении  посторонних,  учитывая
погодные условия, осуществить без риска очень трудно. Здесь не  приходится
говорить об использовании традиционного пистолета или  винтовки.  В  любом
случае последует мгновенная реакция, которая  может  оказаться  фатальной.
Между акцией и  ее  воздействием  должна  быть  "задержка".  Только  такой
вариант обеспечивает исполнителю надежный  путь  к  отступлению,  так  как
"реакция" будет позже! Значит  мишенью  может  быть  не  только  Верховный
Губернатор! Масштабный террористический акт,  который  включает  несколько
беспорядочных убийств, вот какова истинная  цель  этого  маньяка,  который
хочет ввергнуть Гонконг в хаос и небытие!
     Проходя очередной раз сквозь стоявших в ожидании людей,  он  старался
припомнить все средства нападения, которые  хоть  когда-то  были  известны
ему. Из всех средств, единственное,  что  приходило  ему  в  голову,  была
граната, но он отверг этот  вид  оружия.  Большее  предпочтение  он  отдал
взрывному  устройству  с  часовым  механизмом  или,  в   крайнем   случае,
пластиковой взрывчатке. Проходя мимо людей, он обращал особое внимание  на
размер предметов, которые были  у  них.  Для  достаточно  мощного  взрыва,
рассчитанного  на  поражение   нескольких   человек,   объем   пластиковой
взрывчатки должен быть с обычный кейс. Меньшее количество  применять  было
бесполезно.
     "Кто? Где?"
     Эти вопросы по-прежнему оставались без ответа.
     Огромный  "Боинг  747"  подобно  фантастической   серебристой   птице
приближался к земле, а еще через минуту уже выруливал  на  предназначенную
для него позицию, где был  приготовлен  трап.  Руководители  английской  и
китайской  делегаций  показались  в  дверях   и   начали   спускаться   по
металлической лестнице. Один был одет в  безупречный  костюм,  принятый  в
Уайтхолле, второй в светло-коричневого цвета военную форму Народной  Армии
без  знаков  различия.  За  ними  последовали  две   шеренги   советников,
секретарей и других членов делегаций. Прибывшие направились к микрофонам.
     Пока продолжались заявления для прессы и  приветственные  речи,  Борн
продолжал разглядывать фотокорреспондентов  с  их  аппаратурой  и  команду
телевизионных  репортеров  с  бригадой  обслуживающих  техников,   но   не
обнаружил ничего, что могло бы привлечь его внимание.
     Неожиданно, его  внимание  привлекла  цепочка  быстро  приближающихся
огней, которые двигались вдоль бетонной полосы по направлению к  стоявшему
самолету. Это  были  автомобили,  сопровождаемые  эскортом  мотоциклистов.
Церемония была окончена. Журналисты, фоторепортеры и  телевизионщики  были
отсечены от официальных лиц полицейским эскортом.
     Момент испытания настал. Если что-то должно произойти, то теперь  для
этого самое время.
     Слева от себя Борн увидел офицера полиции, глаза  которого  быстро  и
тщательно, как и глаза Борна, исследовали окружающую  обстановку.  Джейсон
повернулся к нему и заговорил по-китайски, протягивая прикрытый  рукой  от
дождя пропуск. - Я представляю Моссад!  -  почти  прокричал  он,  стараясь
заглушить шум дождя.
     - Да, я знаю о вас! - прокричал в ответ офицер. - Мы очень благодарны
за то, что вы здесь!
     - У вас случайно нет карманного фонаря?
     - Есть, и вы можете взять его, если он вам нужен.
     - Большое спасибо.
     - Держите!
     - И пропустите меня, пожалуйста, вперед, мне некогда тратить время на
предъявление документов каждому следующему посту, -  добавил  он,  забирая
фонарь. Офицер сделал жест рукой охране, которая было  подняла  оружие,  и
сказал: - Это один из нас, пропустите его! Он эксперт  в  таких  делах!  -
Еврей из Моссад?
     - Да, это он.
     Борн находился теперь между цепочкой  лимузинов  и  связанными  между
собой металлическими  ограждениями.  Освещая  фонарем  покрытую  асфальтом
площадку, он на китайском и английском языках объяснял стоящим  у  барьера
людям, что они должны отодвинуться от  линии  заграждения,  чтобы  он  мог
попытаться найти утерянный в толпе предмет. Один за  другим  журналисты  и
другие приглашенные на церемонию гости постепенно отодвигались назад.  Так
он  приблизился  к  головному  автомобилю,  на  котором   были   укреплены
английский и китайский  опознавательные  флажки,  положение  которых  было
вполне определенным: справа были хозяева,  слева  -  гости.  Все  внимание
Джейсона было сосредоточено на земле. Высокопоставленные  гости  были  уже
готовы заполнить вытянувшуюся цепочку лимузинов.
     Наконец что-то произошло, но Борн еще не был уверен в этом, настолько
все было призрачным и почти ирреальным! Его плечо неожиданно столкнулось с
плечом  другого  человека,  и  эффект  этого  столкновения   был   подобен
электрическому разряду. Человек,  которого  он  задел  плечом,  наклонился
вперед, а затем неожиданно качнулся назад, почти с дикой яростью, так  что
Джейсон чуть было не потерял равновесие.  Он  повернулся  и  посмотрел  на
полицейского из эскорта мотоциклистов, затем поднял  фонарь,  чтобы  лучше
видеть через темный овал пластикового защитного шлема.
     Неожиданное  волнение  охватило  его,  а  глаза  отказывались  видеть
невероятное. Он смотрел на самого себя, каким он был несколько лет  назад.
Это был "командос"! Наемник!
     Глаза, которые смотрели из-под шлема на Борна, тоже отражали  панику,
но они были более подвижны, чем у  Вебба.  Неожиданный  удар  в  горло  на
мгновенье парализовал Джейсона. Он упал, обхватив шею руками, в  то  время
как наемник соскочил с мотоцикла и, пробежав  мимо  Джейсона,  нырнул  под
натянутый канат ограждения. Убийца исчез!
     Несмотря на неожиданность удара, Борн не потерял сознания.  Когда  он
понял, что сбежавшего человека ему уже не догнать, его мысли  вернулись  к
окружающему.
     Убийство! Убийство еще  не  состоялось!  Значит  еще  оставался  шанс
что-то сделать! Рядом с ним стоял лимузин с опознавательными флажками! Это
и была та мишень, которую выбрал убийца! Где-то внутри автомобиля или  под
ним был установлен часовой механизм, который в одно мгновенье  приведет  в
действие заряд, разносящий все кругом в клочья!
     Борн оглянулся, отыскивая глазами кого-нибудь из официальных  лиц.  В
двадцати ярдах  от  ограждения  стоял  офицер,  скорее  всего  из  полиции
Коулуна, сбоку у  которого  висела  рация.  Это  был  шанс!  Лимузины  уже
готовились к выезду.
     Джейсон резко дернул канат заграждения, поднял его  вверх  и  сбросив
металлическую стойку, побежал прямо к офицеру-китайцу. - "Ксан шу!"  -  на
ходу кричал он.
     - "Шем-ма?" - воскликнул тот, инстинктивно отстегивая кобуру.
     - Остановите! Остановите лимузины! Первый из них!
     - Что вы хотите? Кто вы?
     Борн едва не  сбил  его  с  ног.  -  Моссад!  -  все,  что  он  сумел
прокричать.
     - Вы тот самый человек, из Израиля? Я слышал...
     - Слушайте меня! Берите эту рацию и передайте им приказ остановиться!
Пусть все выйдут из  передней  машины!  Она  уже  подготовлена  к  взрыву!
Скорее!
     Сквозь плотную сетку дождя офицер  посмотрел  в  глаза  Борна,  затем
кивнул и взял в руки рацию. - Срочно! Всем  постам  и  центральной  службе
связи! Освободите для меня канал и соедините с Ред Стар 1. Немедленно!
     - Со всеми машинами! - перебил его Борн. - Прикажите им отъехать  как
можно дальше.
     - Изменить коммутацию каналов! Все машины  на  меня!  -  прокричал  в
микрофон офицер, а затем ясно и отчетливо произнес слова команды: -  Здесь
пост номер 5. Со мной человек из  Моссад,  и  я  следую  его  инструкциям.
Срочное сообщение. Ред Стар 1, вам следует немедленно остановиться и  всем
выйти из машины. Уведите людей как можно дальше и  помогите  им  укрыться.
Всем другим машинам сделать поворот налево, к центру поля, и  отъехать  от
Ред Стар 1. Исполняйте немедленно!
     Ошеломленная толпа наблюдала, как пять лимузинов,  взревев  моторами,
резко свернули с курса и  исчезли  в  темном  пространстве  летного  поля.
Передний автомобиль остановился, заскрипел  тормозами,  и  из  открывшихся
дверей во все стороны бросились люди.
     Через восемь секунд все было кончено. Лимузин под кодовым номером Ред
Стар 1 разлетелся на куски в сорока футах от открытых  ворот.  Раскаленный
металл и брызги стекла были  выброшены  волной  взрыва  навстречу  потокам
дождя, словно урезанная джазовая мелодия.



                            ПЕКИН, 11:25 ВЕЧЕРА

     Вдали  от  северных  предместий  Пекина  раскинулась  обширная  зона,
занятая комплексом зданий, скрытых от постороннего наблюдателя  не  только
естественным рельефом местности, но и еще высокой стеной из серого  камня.
Внутри этого уединенного анклава, на  живописных  холмах,  покрытых  почти
нетронутым лесом, расположились дачи  высокопоставленных  чиновников,  что
было обычной нормой секретности и условиями глубокого расслоения общества.
Ни одна вилла не была видна со стороны окружающей местности, которая  была
насыщена охраной из преданных ветеранов  Народной  Армии,  вооруженных  до
зубов и сопровождаемых собаками, прошедшими специальную тренировку. На тот
случай, когда возникала необходимость так или иначе  идентифицировать  это
место, использовалось почти поэтическое название Нефритовая Гора,  которое
относилось не к геологической структуре местности,  а  скорее  к  высокому
желтовато-зеленому холму,  заметно  выделяющемуся  на  фоне  остальных.  В
разное время, в зависимости от политических приливов и отливов, здесь жили
Мао Цзе Дун, Лю Шао Цзы, Линь Бяо и Чжоу Энь Лай. Теперь  здесь  находился
один из тех, кто держал  в  своих  руках  судьбу  экономического  будущего
Китая, кого мировая пресса называла коротким  именем  Шэн,  что  никак  не
снижало его магического воздействия на  политиков,  втянутых  в  водоворот
событий восточного региона. Полное имя этого человека было Шэн Чжу Юань.
     Коричневый "Седан"  спустился  по  гравийной  дороге  прямо  к  серой
каменной стене, в том месте, где находились ворота с номером 6.  Заскрипев
тормозами,   машина   остановилась   в   непосредственно    близости    от
ярко-оранжевого барьера, который казался раскаленным  металлом  в  жестких
лучах передних фар. Часовой вышел вперед и исполнил принятый здесь  ритуал
встречи гостей.
     - К кому вы направляетесь, ваше имя и ваши документы?
     - Меня ожидает министр Шэн, - последовал ответ. - Мое  имя  не  имеет
значения, и вам не нужны мои документы. Сообщите  в  резиденцию  министра,
что прибыл его эмиссар из Коулуна.
     Часовой  пожал  плечами.  Такие  случаи  не  были   редкостью   среди
посетителей  Нефритовой  Горы.  Дальнейшее  препирательство  было  чревато
последствиями, и  часовой  вернулся  в  помещение  охраны,  где  находился
телефон.
     - Пропустить немедленно, - последовал короткий ответ.
     Не возвращаясь к "Седану", часовой нажал кнопку, и огненный  шлагбаум
пополз вверх. Автомобиль рванулся вперед, как бы наверстывая  упущенное  в
ожидании время.
     - Министр Шэн ожидает вас в саду, - предупредительно сообщил офицер в
армейской  форме,  встретивший  посетителя  во  дворе  виллы.  Его   глаза
напряженно всматривались в темноту окружающего пространства.
     Человек из Коулуна миновал просторный холл, обставленный  мебелью  из
красного дерева, и быстрыми шагами через дверь в виде  арки  спустился  на
белую гравийную дорожку сада. Перед ним  были  четыре  изящно  оформленных
искусственных пруда, на водной поверхности которых  величаво  покачивались
белые  лилии,  подсвеченные  снизу,  сквозь  толщу  воды,  чуть   заметным
золотистым светом. Две дорожки, покрытые  белым  гравием,  были  проложены
между ними, образуя в пересечении знак Х. В дальнем конце  каждой  из  них
были расставлены черного цвета низкие плетеные  столы  и  кресла  овальной
формы. За одним из них, расположенном недалеко от кирпичной  стены,  сидел
средних лет, все еще стройный человек  с  коротко  подстриженными,  видимо
рано поседевшими волосами. Единственное, что заставило бы каждого обратить
на него внимание, были его глаза, необычно выделяющиеся на исхудалом лице.
Это были темные глаза мертвеца, веки которых никогда, даже  на  мгновенье,
не  вздрагивали.  Но  в  то  же  время  это  были  глаза   фанатика,   чье
подвижничество являлось источником внутренней  силы,  которую  можно  было
почувствовать по накалу напряженных  зрачков,  которые  едва  не  вызывали
вспышки молний. Таковы были глаза Шэн Чжу  Юаня,  и  сейчас  они  излучали
огонь.
     - Говори! - почти прокричал он, сжимая руками ручки плетеного кресла.
- Кто это был?
     - Это все ложь, министр Шэн. Мы проверили все возможные каналы  через
наших людей в Тель-Авиве. Такого человека у них никогда не было. Никто  не
посылал агента на Коулун! Это ложь!
     - Какие меры вы приняли?
     - Это наиболее запутанное дело...
     - Что вы предприняли?
     - Мы переправили англичанина в Монгкок, о чем не знает никто.
     - Дураки и идиоты! Идиоты  и  дураки!  С  кем  вы  контактировали  на
Коулуне?
     - Наш главный информатор, человек из полиции  Коулуна.  Он  буквально
потрясен таким исходом, если не сказать, что напуган.  Во  всяком  случае,
мне не понравилось его состояние.
     - Этот человек должен замолчать.
     - Я передам ваши указания.
     - Боюсь, что у вас это уже не получится. Вы просто не  сможете  этого
сделать. - Шэн сделал волнообразный жест левой  рукой,  как  бы  приглашая
своего гостя приблизиться  к  столу,  в  то  время  как  его  правая  рука
находилась  в  тени,  скрытая  столом.  -  Продолжайте   доказывать   свою
преданность Гоминдану, - жестко добавил он.
     Когда  человек  приблизился  к  министру,  он  поклонился   и   хотел
прикоснуться к руке всесильного человека,  желая  выразить  таким  образом
свою покорность. В этот момент Шэн поднял  правую  руку,  в  которой  было
оружие.
     Раздавшийся выстрел разнес на куски голову  эмиссара,  части  которой
погрузились в пруд с лилиями. Дежурный  офицер  появился  тотчас  же,  как
только труп свалился на гравийную дорожку.
     - Избавьтесь от него, -  приказал  Шэн.  -  Он  слишком  много  знал,
слишком много слышал... и много позволял себе.
     - Непременно, министр.
     - И как можно быстрее свяжитесь с человеком из  Макао.  У  меня  есть
указания для него, и их нужно  выполнить,  пока  огонь  над  Коулуном  еще
полыхает в небе. Я хочу его видеть здесь.
     Когда офицер приблизился к трупу курьера, Шэн неожиданно  поднялся  с
кресла и медленно прошел по дорожке к пруду. На его лице отражались  блики
света от подводной иллюминации. Он вновь заговорил ровным, но  с  оттенком
почти фанатичной  убежденности,  голосом.  -  Скоро  весь  Гонконг  и  все
окружающие территории, - он сделал паузу и задумчиво посмотрел на пруд,  -
вольются в Китай.
     - Ваше дело вести нас, Министр, - ответил офицер, наблюдая  за  Шэном
глазами, излучавшими преданность, - а мы будем следовать за  вами.  Поход,
который вы нам обещали, уже начался. Мы вернемся с победой, и земли на юге
вновь будут наши.
     - Так и будет, - согласился с ним Шэн Чжу  Юань.  -  И  мы  не  можем
отказаться от этого. Я не могу отказаться.



                                    20

     В полдень того самого злополучного дня, когда аэропорт  Кай  Так  был
пока просто аэропортом, а  не  сценой  разворачивающейся  драмы,  Хэвиленд
излагал  ошеломленной  Кэтрин  Степлс  сущность  тайного  сговора  Шэна  с
внутренними силами Гоминдана,  целью  которого  должно  быть  формирование
консорциума финансистов во главе с лидером, которым должен стать его отец,
чтобы содействовать превращению  Гонконга  в  личную  финансовую  империю.
Неизбежным результатом тайных действий  будет  захват  Гонконга  Китаем  и
последующий за этим кризис на Дальнем Востоке. Ничему не доверяющая Кэтрин
Степлс  требовала  доказательств,  и  ей  была  предоставлена  возможность
ознакомиться  с  секретным   досье   на   Шэн   Чжу   Юаня,   составленном
Государственным Департаментом. Но и это не убедило ее  окончательно,  и  в
половине четвертого дня ее проводили в пункт  космической  радиосвязи  для
того, чтобы эти факты  ей  подтвердил  представитель  Совета  Национальной
Безопасности, некто Рейли.
     -  Вы  всего  лишь  голос,  мистер  Рейли,  преобразованный   сложным
комплексом связной аппаратуры, - заявила ему Степлс.  -  А  какие  у  меня
гарантии, что вы не сидите где-нибудь  в  подвале  того  дома  у  подножья
одного из холмов и ведете со мной конфиденциальную беседу?
     На линии  раздался  отчетливый  щелчок,  сопровождающий  переключение
каналов, и она услышала голос, хорошо известный ей и еще  многим  людям  в
разных уголках мира: - С вами говорит Президент Соединенных Штатов, миссис
Степлс. Если вы сомневаетесь в  этом,  то,  как  мне  кажется,  вы  можете
связаться со своим  консульством,  и  они  выполнят  все  необходимое  для
установления официального канала связи,  по  которому  мы  с  вами  сможем
продолжить этот разговор. Я думаю, этого будет достаточно, для того, чтобы
убедить вас. У меня просто нет другого  способа  доказать  вам  реальность
происходящего.
     Покачав головой и прикрывая глаза, Кэтрин ответила очень тихо:
     - Я верю вам, мистер Президент.
     - Тогда я попрошу вас, забудьте обо мне и об этом минутном разговоре.
Но поверьте, что события развиваются именно так, как вам о них сообщили.
     - Но это настолько невероятно, что непостижимо умом.
     - Я прошу вас, миссис Степлс, поверить нашим людям. Вы можете оказать
им весьма существенную помощь. Если необходимо, я  могу  позвонить  вашему
Премьеру, но честно говоря, я бы не  хотел  этого  делать.  У  него  может
появиться желание обсудить это с другими лицами.
     - Нет, мистер Президент, я считаю, что этого делать не следует, а что
касается  политики  сдерживания,  то  я  полагаю,  что   агрессору   нужно
противодействовать во всем. Я начинаю понимать посла Хэвиленда.
     - Вы еще один человек, который превзошел меня. Я  должен  признаться,
что никогда не понимал его.
     - Возможно, что это наилучший выход, сэр.


     Около четырех часов дня в доме на Виктория  Пик  раздался  телефонный
звонок по коду чрезвычайной срочности. Но он предназначался не  для  посла
Хэвиленда, не для помощника Госсекретаря Мак-Алистера.  Абонентом  на  это
раз был майор МИ-6 Лин Вэньчжу.  Этот  звонок  принес  с  собой  состояние
опасности,  в  котором  обитателям  дома  пришлось  пребывать  последующие
несколько часов. Как ни была ограничена переданная по телефону информация,
для присутствующих было очевидно,  что  при  малейшей  ошибке,  допущенной
Шэном или его окружением, войска Народной Республики  могли  двинуться  на
полуостров и далее, в Гонконг.
     Лин  яростно  вращал  диски  телефонов,  отдавая  приказы  и  собирая
дополнительную информацию. Он ровным голосом, отчетливо выговаривая слова,
продолжал  оповещать  специальные   подразделения   МИ-6.   -   Кай   Так.
Китайско-британская делегация. Покушение. Предполагаемая цель -  Верховный
Губернатор. Предполагаемый исполнитель - Джейсон Борн.
     - Я не могу в это поверить! - протестовал  Мак-Алистер,  вскакивая  с
дивана. - Это преждевременно! Шэн не готов! Если бы он  решился  на  такой
шаг, то в официальных заявлениях его министерства  мы  могли  бы  заметить
хотя бы  слабые  намеки  на  проведение  подобного  авантюрного  курса.  В
противном случае этого не должно быть!
     - Что это, ошибка? - холодно спросил Хэвиленд.
     - Возможно. Но скорее  всего,  это  очередной  поворот  в  стратегии,
которую, надо признаться, мы так и не разгадали до конца.
     - Продолжайте работу, майор, - бросил  дипломат  в  сторону  китайца,
сидящего на телефонах, - а когда закончите, мы с вами уточним детали.
     После  того  как  последний  приказ  был  передан,  Лин  приготовился
получить приказ для себя лично от посла Хэвиленда.
     - Я хочу, майор, чтобы вы держались в тени,  -  настойчиво  заговорил
Хэвиленд, - и, возможно, вообще не ездили бы туда.
     - Но это невозможно, сэр, - возразил великан.  -  Я  должен  быть  со
своими людьми.
     - Во всяком случае, вы должны въехать на территорию  аэропорта  через
ворота с противоположной стороны от главного входа.
     - Но почему? Мне не понятна ваша настойчивость,  господин  посол,  во
всем, что касается моего присутствия в аэропорту.
     - С вашей проницательностью, майор, не следовало бы задавать подобных
вопросов. Я, признаться, удивлен.
     - Я должен знать! А пока что мне не понятны ваши намеки!
     - Возможно, это было моей ошибкой, но я  попытаюсь  ее  исправить.  Я
думал, что вам уже более  или  менее  ясно,  с  какой  целью  мы  вынудили
"нашего" Джейсона Борна прибыть  сюда.  Из  всего,  что  известно  о  нем,
следует тот факт, что он получает информацию, не только прикладывая ухо  к
земле, но собирает ее, как говорится, на всех четырех ветрах. Если  данные
его медицинского обследования  точно  отражают  его  состояние,  то  можно
рассчитывать, что благодаря отдельным сохранившимся  участкам  памяти,  он
сможет восстановить свою информационную сеть в этом районе, о  котором  мы
ничего не знаем. А теперь сделаем предположение, майор, я повторяю,  всего
лишь предположение, что  через  один  из  своих  источников  он  узнает  о
возможном покушении в аэропорту. И как вы полагаете, что он сделает?
     - Постарается быть там, - тихо, почти с неохотой ответил китаец.
     - И предположим, что "наш" Джейсон Борн увидит вас? Простите меня, но
я должен заметить, что вас не так-то легко проглядеть в толпе. Логика  его
внутреннего  поведения,  направленная  на  самовыживание,   заставит   его
выяснить, кто вы такой на самом деле. Должен ли я продолжать дальше?
     - Я так не думаю, - возразил майор.
     - Взаимосвязь будет установлена, -  продолжал  Хэвиленд,  не  обращая
внимания на слова майора, - и в итоге мы получим  неприемлемый  для  нашей
стратегии результат: нет ни тайпина, ни его погибшей в Макао молодой жены,
а есть очень способный офицер  английских  спецслужб,  разыгрывающий  роль
несчастного мужа, с помощью которого человек был в очередной раз  попросту
шантажирован  государственными  службами,  причем   самым   отвратительным
методом, с помощью похищения его жены. Сознание,  майор,  очень  тонкий  и
деликатный инструмент, а у  него  -  гораздо  в  большей  степени,  чем  у
большинства других, учитывая все количество стрессов, которые ему пришлось
перенести. Я не хочу даже думать о том, что он может сделать, точнее,  что
он вынудит сделать нас.
     - Это был самый слабый момент во всем сценарии, хотя  он  и  валяется
одним из основных, - заметил Лин.
     - Я посоветую вам только одно. Забирайте своих людей и  займите  пост
наблюдения в центральной башне аэропорта, там есть  помещение,  отделанное
темным тонированным стеклом.
     Наступила тишина, и было слышно только шаги китайца, когда он,  резко
повернувшись, покидал комнату. - По-вашему, это правильно - отпускать  его
туда? - нарушил молчание Мак-Алистер, в то время  как  Хэвиленд  и  Степлс
продолжил смотреть на дверь, за которой скрылся майор Лин.
     - Несомненно, - ответил дипломат, направляясь к столу. -  Пожалуйста,
присядьте, миссис Степлс, и ты, Эдвард. Мне нужно ваше одобрение по поводу
наших дальнейших действий, которые я собираюсь изложить, но перед  этим  я
хотел бы поговорить наедине с миссис Степлс.
     - Во что бы то ни стало, - задумчиво заговорил  Мак-Алистер,  собирая
разложенные на столе бумаги, в то время как Кэтрин  Степлс  усаживалась  в
кресло прямо перед столом Хэвиленда, - мы должны разгадать  этот  ребус  с
аэропортом  Кай  Так.  Я  собираюсь  еще  раз  просмотреть  досье  Шэна  и
постараюсь отыскать там возможные ключи  к  тем  противоречиям  стратегии,
которые мы наблюдаем в данный  момент,  и  если  тревога  в  аэропорту  не
является ложной, то нас могут ждать  большие  неприятности  и  в  будущем.
Опасность может возникать мгновенно и в любом  месте.  Но,  повторяю,  это
противоречит тому, что мы  знали  о  нем  до  сих  пор.  Нестабильность  в
Гонконге, который он рассматривает как мощный  финансовый  таран  в  своей
политике, явно не в его интересах. Так что же он делает на самом деле?  На
этот вопрос пока нет однозначного ответа.
     - Попытайтесь, если это еще возможно, Эдвард, пересмотреть наш подход
к этой проблеме, - бросил посол, усаживаясь  в  кресло.  -  Ведь  в  конце
концов,  мир  здешних  банкиров  представляет  опору  его   финансовым   и
политическим устремлениям, и разрушать его было бы весьма неразумно.
     - С другой стороны, - заметил Мак-Алистер, направляясь с  бумагами  к
двери, - это очень опасная игра, где в итоге он может  потерять  все,  как
только он потеряет контроль над старыми  революционерами  из  Центрального
Комитета, которые до сих пор не отказались от политики экспансии  Китая  в
отношении Новых Территорий. Кризис, основанный на насилии, будет им только
на руку. Именно такой сценарий мы разработали для Вебба, и, я полагаю, что
он достаточно отражает реальность.
     - Хорошо, Эдвард.  Забирайте  ваши  бумаги,  запросите  все,  что  вы
считаете нужным, у МИ-6,  но  найдите  доказательства.  Если  мы  потеряем
сегодня Верховного Губернатора, то завтра мы потеряем весь Гонконг.
     - Этого нельзя допускать, - проворчал Мак-Алистер, закрывая за  собой
дверь.
     - Надеюсь, теперь  вы  на  самом  деле  начинаете  понимать  меня?  -
обратился дипломат к представительнице иностранного отдела дипломатической
службы Канады.
     - Слова и определенную интерпретацию их, несомненно, но не  специфику
их реализации, - воскликнула Кэтрин  Степлс,  странным  образом  продолжая
смотреть на дверь, только что закрывшуюся за помощником Госсекретаря.
     - Я очень хочу, чтобы атмосфера нашей беседы была как можно спокойней
и безоблачной, так как заинтересован в вашей помощи, миссис Степлс.
     - Вы имеете в виду Мари?
     - И все, что с ней связано, - настойчиво продолжил дипломат. -  Какая
специфика происходящего беспокоит вас? Что я могу прояснить в  сложившейся
ситуации?
     - Насколько я понимаю, - медленно заговорил он, - решением всех ваших
проблем является Шэн? Не так ли? И муж  моей  знакомой  по  Оттаве  служит
главным орудием исполнения поставленной задачи?
     - Да, Джейсон Борн - одно из существенных звеньев нашей операции.
     - И вы рассчитываете, что он захватит и этого наемника, используемого
Шэном, и займет его место. И  в  один  прекрасный  день  авантюрные  планы
министра будут раскрыты, а их автор,  весьма  вероятно,  будет  убит...  Я
права?
     - Да, и скорее всего, это произойдет где-то в Китае.
     - "Скорее всего"... "в Китае"?
     - Да, внешне это будет выглядеть,  как  внутренние  братоубийственные
распри внутри пекинской иерархии. Официально мир не услышит подробностей о
Шэне в течение нескольких недель, а когда такое  заявление  наконец  будет
сделано, то его  смерть  будет,  несомненно,  связана  либо  с  коронарной
недостаточностью, либо с кровоизлиянием в мозг. Стабильность в мире  будет
восстановлена. Но пока что, миссис Степлс, мы еще очень далеки  от  этого.
Сегодня мы только начинаем наш путь, и исходной точкой его будет  аэропорт
Кай Так. Он же может стать и началом конца, если мы не примем срочных  мер
по контролю за ситуацией. Ставки очень велики в этой игре, и поэтому велик
риск по защите Верховного Губернатора. С другой стороны, наши  возможности
в данный момент ограничены, нам остается лишь ожидание.
     - Насколько я поняла из вашего монолога,  моя  помощь  заключается  в
том, чтобы помочь вам  без  вооруженного  вмешательства  заполучить  назад
миссис Вебб?
     - "Без вооруженного... вмешательства"? - Хэвиленд подался  вперед.  В
глазах, наполненных яростью, его вопрос отражался подобно вспышкам  гнева.
- Вы не можете и дальше продолжать прятать ее!
     - Вероятно, но я еще не решила.
     - Господи! После всего, что я вам рассказал! Вы должны это сделать!
     - Вот в этом все дело! Я могу предоставить ее вам в любое  время,  но
только тогда, когда я сочту это необходимым!
     - Что я должен сделать, чтобы убедить вас?
     - Я думаю, что начать надо с Нельсона. Ведь если  бы  не  он,  то  вы
никогда бы не вышли на меня. Поэтому я требую, чтобы  вы  оставили  его  в
покое и не делали представления  о  его  поведении  в  Госдепартамент.  Он
гораздо лучше многих ваших  сотрудников,  о  которых,  кстати,  вы  знаете
гораздо больше, чем о нем. Вам прекрасно  известно,  что  представляют  из
себя многие работники вашего аппарата здесь, в Гонконге, и вы знаете,  что
это не является тайной для других.
     - Хорошо, мы договорились по поводу Нельсона, он остается в  стороне.
Надеюсь, вы удовлетворены?
     - Да, но боюсь, что мне придется еще раз огорчить  вас,  хотя,  видит
Бог, мне не хотелось бы этого делать.
     - Не беспокойтесь об этом, говорите.
     Кэтрин помолчала, видимо собираясь с мыслями, а когда заговорила,  то
это было похоже на крик отчаянья человека, желающего познать истину.
     - Почему вы сделали это? Разве не было другого пути?
     - Я полагаю, что вы имеете в виду миссис Вебб?
     - Конечно, я подразумеваю ее и не забываю при этом  ее  мужа!  Я  уже
спрашивала вас раньше, понимаете ли вы, что вы  сделали  с  ними?  Я  могу
повторить слова одного американского юриста, которые он  произнес  однажды
на сенаторских слушаниях, и которые вполне могут  быть  применены  к  вам.
Есть ли у вас чувство порядочности, господин посол?
     Хэвиленд  удивленно  взглянул  на  собеседницу  и   усталым   голосом
произнес: -  У  меня  есть  чувство  долга.  Я  должен  изменить  ситуацию
мгновенно, без промедления, а для этого можно использовать любые средства.
Я обещаю вам, что с ее головы не упадет ни один волос, но она должна  быть
здесь, чтобы охотник, выслеживающий дичь, был управляем. Поэтому  я  прошу
вас, верните нам миссис Вебб.
     - Да, конечно, я это сделаю, но  не  сегодня  ночью.  Она  не  сможет
сейчас даже передвигаться без посторонней помощи. У нее разбиты ноги после
вчерашних приключений у Ботанического сада. Да и у  вас  сегодняшняя  ночь
весьма напряжена. Я отвезла ее в Таен Ман,  где  у  меня  есть  друзья.  Я
приглашала к ней врача, который сделал ей перевязку. Она очень  устала,  и
ей необходим отдых. Отложим это до завтра.
     - Как вы хотите сделать это? Что вы ей скажете?
     - Пока я еще не знаю. Я думаю, что сначала позвоню  ей  и  постараюсь
успокоить надеждами  на  определенный  прогресс  в  ее  делах,  и  попрошу
оставаться около телефона. В конце, я думаю, сообщить ей, что приеду утром
и непременно с новостями.
     - Мне кажется, что вам  не  следует  ехать  одной  без  прикрытия,  -
заметил Хэвиленд. - Я не исключаю, что это может быть  и  Мак-Алистер.  Он
знает ее, и, честно говоря, я возлагаю надежды  на  его  моральные  устои,
которые помогут урегулировать возможное непонимание.
     - Хорошо. Я сама думала о чем-то подобном, но пусть они  остаются  до
какого-то момента в стороне, пока я не поговорю с ней, а это может  занять
часа два. Я постараюсь объяснить ей, не  вдаваясь  в  подробности,  что  в
свете сложившихся обстоятельств,  ставящих  под  угрозу  весь  Гонконг,  я
понимаю ваши действия и считаю их оправданными.  Я  объясню  ей,  что  она
будет гораздо ближе к своему мужу, если будет находиться около вас. Вполне
возможно, что она попытается убить  вас,  но  это  уж  ваши  проблемы.  Не
забывайте, тем не менее, что эта привлекательная и даже  красивая  женщина
выросла на ранчо близ Калгари.
     - Мне придется взять команду морской пехоты для объяснения с ней.
     - Боюсь, что и это вам не поможет. Она повернет их  против  вас.  Она
принадлежит к тем немногим людям, которые обладают даром  убеждения,  и  я
считаю, что ее трудно превзойти.
     - Так и должно быть, - согласился посол.  Он  откинулся  в  кресле  и
задумчиво взглянул на женщину, сидящую перед ним, - Она  практически  одна
заставила человека без имени, с послестрессовым комплексом вины и  потерей
памяти пройти по лабиринтам  собственного  замешательства  и  сомнений,  и
вернула его в жизнь. Очень непростая задача... Расскажите мне о  ней  все,
что вы знаете...
     Телефонный звонок прервал их только наладившуюся беседу.  Разговор  о
Мари Сен-Жак был отложен, и события в аэропорту  вновь  приковали  к  себе
внимание обитателей дома на Виктория Пик.
     Хэвиленд буквально схватил телефонную трубку и  с  жадностью  слушал.
Звонил майор Лин Вэньчжу. - Почему они не  могут  отменить  приветственные
речи, сесть в  машины  и  быстро  убраться  из  аэропорта?  -  раздраженно
проговорил он, выслушав сообщение майора.
     Вновь говорил майор,  а  дипломат  слушал,  не  скрывая  раздражения.
Наконец он положил трубку и взглянул на миссис Степлс. - Приказ из  Пекина
предусматривает, что делегация Китая не должна менять никаких планов перед
лицом западного терроризма. Защита должна быть обеспечена,  работа  должна
идти по плану.
     - Лондон должен был  бы  как-то  отреагировать  на  это,  -  заметила
Степлс.
     - Приказы из Пекина... - повторил Хэвиленд, не обращая внимания на ее
замечание, будто лишившись слуха. - Приказы от Шэна!
     - Вы так уверены в этом?
     - Это его грязная игра! Он заказывает стрельбу  по  мишеням!  Он  уже
готов!
     Погода портилась. Напряжение в воздухе  нарастало  по  геометрической
прогрессии, и каждые четверть часа поляризация атмосферы возрастала,  пока
не начался дождь. Работал телевизор, и Хэвиленд  вместе  с  Кэтрин  Степлс
наблюдали  за  репортажем  из  аэропорта.  Теперь  тишина  уже  ничем   не
нарушалась, кроме звуков телевизионного эфира. Огромный  самолет  медленно
вырулил на отведенное для  него  место  встречи.  Охрана  с  английской  и
китайской стороны немедленно  заняла  место  по  обе  стороны  открывшейся
двери.  Начиналась  пресс-конференция,  и  в  этот  момент  тяжелая  дверь
распахнулась, ударившись  о  стену,  и  в  комнату  ворвался  возбужденный
Мак-Алистер.
     - Теперь я это нашел! - кричал он, размахивая  листком  бумаги.  -  Я
уверен, что я нашел это!
     - Немного тише, Эдвард! Говори связно, чтобы все поняли тебя. И, ради
Бога, успокойся.
     - Китайская делегация! - вновь закричал помощник Госсекретаря,  почти
задыхаясь, и, подбежав к дипломату, положил перед ним листок. -  Делегацию
возглавляет некто Лао Ши! Второй член делегации,  наделенный  полномочиями
руководителя, это генерал  Юн  Шен!  Оба  занимают  ответственный  пост  в
правительстве, и оба многие годы  находятся  в  оппозиции  Шэн  Чжу  Юаню,
открыто критикуя его политику в Центральном Комитете!
     - Господи! Но что вы хотите сказать этим?
     - Это означает, что мишень  для  возможного  покушения  -  не  только
Верховный  Губернатор,  а  все  руководители  делегаций!  Эта  акция  даст
возможность Шэну избавиться от давних противников в Пекине, а кроме  того,
за  процессы  дестабилизации  в  колонии  будут  теперь  ответственны  оба
правительства!
     Хэвиленд нервно схватил телефонную трубку. - Соедините меня с майором
Вэньчжу на аэродроме Кай Так. Немедленно! - приказал он оператору.
     - ...Мне нужен срочно майор Лин. Срочно!.. Его нет? А где  он?..  Кто
со мной говорит?.. Да-да, я знаю  вас.  Слушайте  меня  внимательно!  Цель
покушения не  только  Верховный  Губернатор,  но  и  два  члена  китайской
делегации. Разделите обе делегации по разным машинам... Вы  знаете  это?..
Представитель Моссад? Какого черта?.. Таких мероприятий не предполагалось,
нет, нет. Да, я освобождаю линию. - Тяжело дыша, дипломат почти неподвижно
уставился на стену и еле слышно проговорил: - Они узнали об  этом,  только
один Бог знает откуда, и уже принимают контрмеры... Кто? Кто это мог быть?
     - "Наш" Джейсон Борн, - тихо произнес Мак-Алистер. - Он уже там.
     В это время на телевизионном экране было видно, как головной  лимузин
остановился, в то время как другие машины  быстро  отъехали  от  него.  Из
открытых дверей первой машины в панике выбежали  люди,  а  секундой  позже
весь экран озарила вспышка взрыва.
     - Он несомненно там, - повторил почти шепотом Мак-Алистер. - Он там!



                                    21

     Моторный катер, сильно покачиваясь на  волнах,  осторожно  пробирался
сквозь темноту и потоки дождя. Экипаж  из  двух  человек  почти  постоянно
вычерпывал воду, которая  вновь  прибывала,  как  только  очередная  волна
накатывалась на планшир. Седой капитан, наполовину португалец,  наполовину
китаец, напряженно глядел через широкое окно кабины, стараясь  выдерживать
курс к темным очертаниям побережья острова. Борн и де Анжу стояли  по  обе
стороны от него. - Сколько нам еще идти до  берега?  -  спросил  де  Анжу,
стараясь перекричать шум мотора и дождя.
     - Двести, двести пятьдесят метров, - ответил капитан.
     - Тогда самое время дать условный сигнал. Где фонарь?
     - Он  в  шкафчике,  рядом  с  вами,  справа.  Еще  метров  сто,  и  я
останавливаюсь. При такой погоде можно налететь на  скалы,  которых  полно
вдоль берега.
     - Но мы должны попасть на пляж! Нам это  крайне  необходимо!  Ведь  я
объяснял тебе!
     - Да, но вы забыли мне сказать, что  будет  такой  сильный  дождь,  а
волны как во время приличного шторма. Я остановлюсь в девяноста метрах  от
берега, а вы можете воспользоваться маленькой  шлюпкой,  на  которой  есть
мотор, достаточно мощный. На ней вы и доберетесь до пляжа.
     Де Анжу согласно кивнул и начал прилаживать фонарь себе на  грудь.  В
этот момент  яркая  голубоватая  вспышка  осветила  кабину,  а  еще  через
некоторое время сигнал был уже  отчетливо  виден.  Он  указывал  последний
маршрут и место для причаливания.
     Когда наконец фонарь был прилажен, они встали  друг  перед  другом  и
проделали то, что  много  лет  назад  день  изо  дня  делали  в  "Медузе":
осмотрели экипировку друг друга перед походом.
     - Подходи к берегу как можно ближе, - приказал де Анжу капитану, -  и
запомни, что ты не получишь причитающуюся тебе плату, если тебя  не  будет
здесь, когда мы вернемся.
     - А  если  не  вернетесь?  Ведь  вас  могут  убить  вместе  с  вашими
деньгами?! Тогда мне придется убираться так или иначе!
     - Мы вернемся. Я знаю этого человека много лет, так что он  абсолютно
надежен. Его не интересует ничего, кроме денег. Но все мы, как  говорится,
в руках Господа!
     - Мотор в этой шлюпке покрыт брезентом, но не  запускайте  его,  пока
шлюпка не опустится на воду.
     - А почему вы уверены, что он работает? - спросил капитана Борн.
     - Потому что я не за просто так получаю свои деньги,  -  ответил  ему
седой моряк.
     Путешествие к пляжу оказалось подобием холодной морской ванны, с  той
лишь разницей, что ее роль выполняла маленькая лодка, которую словно щепку
швыряло из стороны в сторону. Они оба вымокли до нитки, но в конце  концов
добрались до берега.
     Голубоватый свет еще раз возник  в  районе  пляжа,  теперь  несколько
левее от них. Де Анжу направил лодку в этом направлении, и через несколько
минут можно было почувствовать, как  металл  задевает  за  песок.  Француз
заглушил и поднял мотор, а Борн, перепрыгнув через борт, стал  затаскивать
шлюпку на берег. Он был неожиданно поражен, когда  рядом  с  ним  возникла
фигура человека в форме моряка, ухватившегося  за  канат.  -  Четыре  руки
гораздо лучше двух, - прокричал незнакомец по-китайски, а  потом  повторил
это на беглом английском, с заметным американским акцентом.
     Пять  минут  спустя  трое  мужчин  миновали  узкую  полосу  берега  и
неожиданно оказались среди низкорослых деревьев. Здесь было устроено нечто
вроде привала, где, прикрытый брезентом, горел небольшой костер.  Усевшись
вокруг него, они приступили к разговору, из-за которого и было предпринято
это ночное путешествие.
     - Это необходимо узнать во  что  бы  то  ни  стало,  Гамма,  -  начал
Француз.
     - Гамма? - неожиданно вступил в их беседу изумленный Борн.
     - Я использовал здесь некоторые традиции из нашего прошлого,  Дельта.
Конечно, я мог бы  использовать  Танго  или  Фокстрот,  но  я  использовал
греческий алфавит, потому что он всегда был предназначен для лидеров.
     - Это пустой разговор, а мне хотелось бы знать, почему  мы  находимся
здесь? И кто этот человек? - продолжал задавать вопросы Борн.
     - Я Гамма, так меня представил вам мой друг Эхо. Таким я и останусь в
вашей памяти. Но я могу добавить, что я  учился  в  Университете  в  Южной
Калифорнии, в Беркли. Если вы помните, в то время,  в  шестидесятые  годы,
там были студенческие волнения.
     - И вы были среди этой толпы?
     - Нет, конечно, нет! Я был  добропорядочным  консерватором  и  членом
общества Джона Берча.
     - И вы добровольно вернулись в  Китай,  я  имею  в  виду  в  Народную
Республику?
     - Я вернулся туда, где можно делать деньги, - заметил офицер. - Любой
репрессивный  режим,   любое   общество,   возглавляемое   этим   режимом,
предоставляет огромные  возможности  для  тех,  кто  предпочитает  жить  с
минимальным  риском,  но  получать  значительные  выгоды.  Конечно,  я  не
собираюсь работать здесь всю жизнь. Когда у меня будет достаточно средств,
я вернусь в Америку, где у меня много друзей-яхтсменов в Сан-Франциско.  Я
могу говорить при твоем приятеле, Эхо? - спросил китаец.
     - Все, что угодно.
     - Ты спрашивал меня об информации, и я могу подтвердить с  гарантией,
что она у меня есть. Цена - одна тысяча долларов.
     - Но прежде я должен знать, что ты продаешь, хотя бы в общих чертах.
     Офицер посмотрел на часы. - Мой сторожевой катер находится здесь,  на
южном побережье. Экипаж считает, что у  меня  здесь  секретная  встреча  с
нашими агентами, работающими в колонии. Но у  меня  еще  есть  время.  Ну,
хорошо. Речь идет о вашем ученике, который отказался  следовать  за  своим
учителем, и, тем не менее, получил не только тридцать  сребреников,  но  и
кое-что побольше.
     - Наемник?
     -  Заплати  ему,  -  приказал  Борн,  не  сводя  глаз  с   китайского
офицера-моряка.
     Де Анжу посмотрел на Джейсона, потом на человека по  имени  Гамма,  и
молча достал из-за пояса  бумажник,  завернутый  в  плотный  прорезиненный
пакет. Отсчитав банкноты, он протянул их китайцу. - Три тысячи  за  ночную
встречу и тысячу за информацию, но только тысячу...
     - Теперь информацию, - резко бросил Борн.
     - Он заплатил за нее, ему я и должен ее сообщить, - кивнул  китаец  в
сторону де Анжу.
     - Делай, как хочешь, только говори.
     - Зная о нашей поздней встрече, я как обычно  заправился  горючим  на
базе в Дзухай Ши, где меня застало сообщение, что наш общий  друг,  радист
из первого Главного Управления штаба, хочет связаться со мной.
     - Да, я помню его, - вставил де Анжу, - мы с ним имели общие дела.
     - Он сообщил мне по системе кодированной связи, - продолжал офицер, -
что через них прошло сообщение с кодовым номером, относящимся к Нефритовой
Горе. Сообщение предназначалось для Су Джианя...
     - Грязная свинья! - выругался де Анжу, рванувшись вперед  и  хватаясь
руками за землю.
     - Кто это? - спросил Борн.
     - Предположительно резидент по тайным операциям в Макао, а  в  данный
момент еще и связной моего бывшего ученика. Господи, прости меня!
     - ...который был неожиданно вызван в Бейцзин, -  перебивая  Француза,
продолжил китаец.
     - Ты уверен в этом? - вновь задал вопрос Борн.
     - Наш общий друг уверен, - ответил офицер, все еще продолжая смотреть
на де Анжу. - По его словам, Су Джиань явился сегодня в Главное Управление
штаба, уточнил все завтрашние рейсы из аэропорта Кай Так на Бейцзин  и  на
каждый из них он заказал по одному месту. Когда дежурный  офицер  спросил,
почему не было звонка от самого  Су  Джианя,  адъютант  ответил,  что  тот
внезапно выехал в Макао по срочным делам. Но какие дела могут быть  там  в
полночь, когда все закрыто?
     - Исключая казино, - произвольно вырвалось  у  Борна.  -  Стол  номер
пять, Кам Пек. Условия связи известны.
     - Но то обстоятельство, что он заказал билеты практически  на  каждый
рейс, говорит о том, что Су не уверен, когда именно состоится его  встреча
с наемником.
     - Но он уверен, что она "состоится", - перебил Француза Джейсон Борн,
- потому что он должен выполнить полученный приказ. - Джейсон взглянул при
этом на офицера-китайца. -  Помоги  нам  добраться  до  Пекина,  -  быстро
произнес он. - Самолетом, на самый ранний рейс. Ты не пожалеешь  об  этом,
потому что будешь по-настоящему богат. Я обещаю это.
     - Дельта, ты сошел с ума! - закричал де Анжу. -  О  Пекине  не  может
быть и речи!
     - Почему? Никому не придет в голову искать нас среди тысяч французов,
итальянцев, англичан, американцев и Бог  знает  кого  еще,  кто  буквально
наводнили этот город за последние годы. У нас  есть  готовые  паспорта,  с
которыми мы могли бы вылететь в любой момент.
     - Будь благоразумным! -  продолжал  упрашивать  его  де  Анжу.  -  Мы
попадем в их сети и можем быть убиты прямо на месте!  Ведь  он  все  равно
вернется сюда, и это вопрос всего лишь нескольких дней!
     - Я не могу ждать несколько дней, у меня попросту их нет, - холодно и
жестко ответил Борн. - Я уже дважды упустил это твое произведение,  и  мне
не хочется терять его след третий раз.
     - Ты рассчитываешь  захватить  его  в  Китае?  Ты  думаешь,  что  это
возможно?
     - Где еще, по-твоему, он меньше всего ожидает ловушку?
     - Но это безумие! Ты теряешь рассудок!
     - Подготовь нам это путешествие, - обратился Борн к китайцу, - первым
рейсом из аэропорта Кай Так. И когда я получу билеты,  я  заплачу  за  них
пятьдесят тысяч  долларов.  Деньги  я  вручу  тому,  кого  ты  пришлешь  с
билетами, и кому ты доверяешь.
     -  Пятьдесят  тысяч?..  -  Человек,  назвавшийся  Гамма,   неподвижно
уставился на Борна.


     Небо над Пекином  было  подернуто  серой  дымкой,  плотность  которой
менялась по мере того как ветер  с  северных  степей  доносил  сюда  массы
желто-коричневой   пыли,   из-за   чего   солнце    принимало    временами
темно-коричневый оттенок. Аэропорт был громадным,  по  типу  международных
сооружений  подобного  класса,  но  по  сравнению  со   своими   западными
собратьями ему явно не хватало изящества.
     Борн и де Анжу с минимальными затруднениями миновали таможню, чему  в
значительной мере способствовало их знание китайского  языка.  Офицеры  на
пропускном пункте были вежливы и предупредительны, менее обращая  внимание
на весьма скромный багаж двух  путешественников,  но  более  удивляясь  их
лингвистическим способностям, что до сих пор считалось  большой  редкостью
для иностранцев.
     Когда все формальности были закончены, а  доллары  были  обменены  на
юани, Борн наконец мог снять очки, купленные еще в Вашингтоне  у  Кактуса,
чтобы чувствовать себя посвободней.
     - Меня смущает только одно, - рассуждал  вслух  де  Анжу,  когда  они
стояли около табло с расписанием прибытия самолетов, - почему  билеты  для
наемника резервировались на  коммерческие  рейсы?  Ведь  у  тех,  кто  ему
платит,  имеются  в  распоряжении  и  правительственные,  и  даже  военные
самолеты.
     - Эти самолеты нельзя использовать, не  предоставляя  соответствующих
объяснений, - ответил Борн. - И кто бы  это  ни  был,  они  всегда  должны
соблюдать определенную дистанцию по отношению к твоему ученику. Он  должен
прибыть сюда как турист или как бизнесмен,  а  уже  после  этого  начнется
установление контактов, по крайней мере, я рассчитываю на это.
     - Безумие! Скажи мне, Дельта, а что ты думаешь  по  поводу  обратного
пути, если наша охота закончится вполне удачно?
     - У меня есть деньги. Их достаточно, чтобы они помогли проложить  нам
обратный путь.
     - Уж не на крыльях  ли  Пегаса  ты  собираешься  переправлять  нашего
пленника?
     -  Нет,  скорее  всего  на  крыльях  Пан-Америкен.  Мы  вдвоем  будем
сопровождать нашего больного приятеля. Я думаю, что и ты,  по  ходу  дела,
тоже сможешь придумать какие-то дополнительные детали.
     - А теперь становись у окна и  дожидайся  следующего  самолета,  а  я
отправлюсь за сувенирами. Ведь не можем же мы оставаться здесь так долго и
не обследовать местные магазинчики. Я скоро вернусь.
     Джейсон действительно вернулся очень скоро и показал Французу  кивком
головы, чтобы тот переместился в угол, подальше от дверей. Там он вынул из
внутреннего кармана  длинный  и  узкий  предмет,  который,  при  ближайшем
рассмотрении оказался футляром, оформленным достаточно  безвкусно  и  даже
кричаще. Подобные вещи часто попадались  во  многих  магазинах,  торгующих
сувенирами, в разных частях света. Когда верхняя  крышка  была  снята,  то
перед взором де Анжу предстал тонкий и длинный нож для разрезания  бумаги,
на  ручке  которого  были   нанесены   китайские   иероглифы.   Отсвечивая
полированной бронзой, он лежал на подкладке из грубого серого войлока.
     - Возьми это, - сказал коротко Борн, - и положи за пояс.
     - А как у него с центром тяжести? - спросил  бывший  рейнджер,  когда
нож исчез под складками его одежды.
     - Не так уж и плохо. Где-то в середине ручки, и вес вполне  приличный
из-за материала. Удар должен быть достаточно сильный.
     - Да, теперь я вспомнил, - произнес  удивленный  де  Анжу.  -  У  нас
всегда было первое правило: никогда не бросать нож. Но однажды, в вечерних
сумерках ты заметил, как этот непалец  за  десять  шагов  без  шума  убрал
разведчика, метнув в него нож, снятый с карабина.  На  следующее  утро  ты
велел ему научить всех нас этому искусству.
     - А как ты сейчас владеешь им?
     - Думаю, что неплохо. Ведь я  был  старше  вас,  и  поэтому  из  всех
средств защиты выбирал те, которые  требовали  минимума  усилий.  Я  очень
долго практиковался в этих упражнениях,  да  ты  и  сам  это  неоднократно
видел.
     Джейсон вновь посмотрел на Француза. - Это очень странно, но я ничего
не помню.
     - Я нечаянно вспомнил об этом вслух... Извини меня, Дельта.
     - Забудь. Я уже научился верить многому  из  того,  что  мне  кажется
непонятным.
     Рейс, назначенный на 11:30, задержался на два часа.  Когда  пассажиры
опоздавшего самолета прошли через таможню, то образовавшаяся суета в  зале
облегчила условия наблюдения.
     - Вот этот может быть тем, кого мы поджидаем!  -  почти  закричал  де
Анжу, указывая на фигуру, показавшуюся в дверях на выходе из таможни.
     - Тот, который прихрамывает, опираясь на трость? - уточнил Борн.
     - Его поношенная одежда не скрывает широкие плечи, а его седые волосы
кажутся чересчур "новыми", и, кроме того, темные  очки  слишком  широки  и
слишком закрывают  лицо.  Он,  как  и  мы,  производит  впечатление  очень
усталого человека.
     - Потому что, отдых - это оружие, а он пренебрег этим правилом?
     - Да, похоже, что это он, - сделал последнее заключение Француз.
     - По всей видимости, он направляется в отель, - предположил  Борн.  -
Оставайся пока здесь, а я буду  следить  за  ним,  стараясь  держаться  на
расстоянии. Во всяком случае, я что-нибудь придумаю и постараюсь все время
оставаться сзади него.
     Проследив  человека  до  отеля,  Борн  занял  очередь   к   дежурному
администратору с таким расчетом, чтобы объект наблюдения находился впереди
на несколько человек. Когда  тот,  получив  номер,  направился  к  лифтам,
впереди Борна еще оставалось восемь человек. Только через шесть  минут  он
оказался у прилавка, где на мандаринском наречии стал  объяснять  дежурной
свои затруднения.
     - "Ни ненг банг-здзу во ма?" - начал он свою просьбу о помощи. -  Это
путешествие для меня было совершенно неожиданным, и  я  не  успел  заранее
заказать номер. Мне нужно остановиться хотя бы на одну ночь.
     - Вы делаете нам честь, разговаривая на нашем языке,  и  вы  говорите
очень хорошо, - вежливо заметила женщина.
     - Я надеюсь, что буду знать его еще лучше, если мое путешествие будет
удачным. Я прилетел сюда в научную командировку.
     - Так значит, у вас нет заказа на номер?
     - Нет. Я уже объяснял вам, что все произошло в последнюю минуту, если
вы понимаете, что я имею в виду, и ни о каком заказе уже не могло  быть  и
речи, просто не было времени.
     - Поскольку вы знаете оба языка, я отвечу вам на китайском,  так  как
он более точно отразит всю  обстановку  с  номерами.  Все,  буквально  все
занято. Но я постараюсь что-нибудь отыскать. Конечно, это будет  не  самый
лучший номер.
     - Мне и не нужно что-то особенное, - застенчиво заметил Джейсон. - Но
со мной прилетел еще приятель, которого я могу взять как  квартиранта.  Мы
готовы к тому, что в номере будет только одна кровать.


     - Вот, здесь вас  можно  поселить.  Это  угловая  комната  на  одного
человека, второй этаж. И, я думаю, она не введет вас в лишние расходы.
     - Мы возьмем ее, - согласился Борн. - Между прочим,  несколько  минут
назад я здесь видел человека, который показался  мне  знакомым.  Возможно,
что это один из моих прежних профессоров во времена, когда я еще учился  в
Англии. Седой джентльмен, с тростью... Мне кажется, что я его знаю, и  мне
хотелось бы встретиться с ним.
     - Да, я помню того, о ком вы говорите. - Женщина отодвинула несколько
карточек, и выдернула нужную. - Вот. Его зовут Джозеф Уорлсворд, и ему был
предоставлен номер 325. Но вы скорее всего ошибаетесь, так как он  записан
как консультант по нефтедобыче из Великобритании.
     - Вы правы, это не он, - разочарованно ответил Борн, в замешательстве
покачивая головой.


     - Мы можем взять его! Прямо сейчас! - Борн ухватил Француза за руку и
потащил в сторону от опустевшего зала ожидания.
     - Прямо сейчас? И ты думаешь, что все можно сделать так  просто?  Так
быстро? Невероятно!
     - Напротив, - продолжал Борн, увлекая де  Анжу  к  стеклянным  дверям
отеля. - Это очень сложная операция. У твоего человека сейчас масса забот:
он не должен  нигде  показываться  лишний  раз,  ему  нужно  позвонить  по
телефону, но телефоны в отеле подключены через коммутатор,  а  наемник  не
хочет иметь лишних свидетелей, и  поэтому  должен  оставаться  в  комнате,
ожидая, когда позвонят ему и передадут необходимые инструкции. Кроме того,
он должен изменить свой облик и свою одежду, чтобы не появляться  в  своем
прежнем облике. Даю тебе слово, Эхо, что  твой  человек  -  очень  сложная
штучка.  Он  работает  над  своими  комбинациями,  как  будто   собирается
сразиться в шахматы с русским гроссмейстером.
     - Это что, ученые рассуждения или предвидения Джейсона Борна?
     - Борна, - коротко произнес Дэвид Вебб, его взгляд  стал  жестким,  а
голос ледяным. - И сейчас больше, чем когда-либо.
     Холл перед 325 номером был  пуст.  Из-за  соседней  двери  доносились
звуки восточных мелодий. Видимо, там было включено радио.
     - Сейчас я подойду к двери, - тихо командовал Борн, - а ты  оставайся
сзади меня и держи нож наготове. Я хочу, чтобы ты понял кое-что, и  у  нас
не произошло никакой ошибки. Не применяй нож, пока не будешь  уверен,  что
иного выхода нет. Если же ты решишься на это, то целься в ноги.
     - Ты слишком много требуешь от человека моего возраста,  -  почти  со
смехом произнес Француз.
     - Надеюсь, что нам не придется звонить. Эти двери сделаны  из  листов
фанеры, между которыми ничего, кроме воздуха нет,  а  наш  человек  сейчас
занят обдумыванием стратегии и никак не ожидает этого  внезапного  визита.
Ты готов?
     - Я готов, - сказал  Француз,  отставляя  в  сторону  свой  маленький
чемоданчик и доставая из-за пояса бронзовый нож. Он положил его на ладонь,
стараясь пальцами руки отыскать центр тяжести.
     Борн сбросил легкую  сумку,  тихо  подошел  к  дверям  325  номера  и
взглянул на де Анжу. Эхо кивнул, и Джейсон врезался в дверь, ударяя  левой
ногой чуть ниже  замка.  Дверь  распахнулась,  как  будто  была  вывернута
взрывом. Борн влетел внутрь,  быстро  перекатываясь  по  полу,  его  глаза
обшаривали все углы комнаты.
     - Остановись! - по-французски закричал де Анжу.
     Во внутренней  двери  комнаты  показалась  фигура  человека  с  седой
головой. Джейсон мгновенно вскочил на ноги, схватив противника за  волосы,
начал выкручивать его голову то влево, то вправо,  загоняя  его  назад,  в
дверной проем. Неожиданно Француз вскрикнул, когда лезвие ножа, просвистев
в воздухе, с глухим стуком врезалось в стену.  На  мгновенье  установилась
тишина, и только вибрация бронзовой  ручки  издавала  странный  затухающий
звук.
     - Дельта! Остановись!
     Борн остановился мгновенно. Его добыча, прижатая к стене,  беспомощно
сползала на пол.
     - Посмотри! - воскликнул де Анжу.
     Джейсон медленно отошел назад и вгляделся в фигуру, полулежащую перед
ним. Он увидел худое морщинистое лицо старого человека  с  редкими  седыми
волосами, спадающими на лоб.



                                    22

     Мари лежала на узкой  кровати,  глядя  в  потолок.  Лучи  полуденного
солнца прорывались сквозь незанавешенное окно, наполняя маленькую  комнату
светом и теплом. Пот покрывал ее лицо, одежда и простыни прилипали к телу,
а ее ноги продолжали болеть после происшествия  на  недостроенной  дороге,
идущей вдоль скалистого берега реки, куда она попала  скорее  всего  из-за
неожиданно возникшего внутреннего стресса.
     За окном слышались обычные звуки улицы, включая незнакомую  гортанную
речь, к которой она так и не смогла привыкнуть за долгие часы пребывания в
Гонконге. Но сейчас за окном ее странного убежища был не Гонконг. Это  был
небольшой городок Таен Ман, расположенный на  севере  Коулуна.  Постепенно
шум и суета городской жизни отодвинулись на второй план, а вскоре и совсем
исчезли, уступив место картинам последних событий, которые  вновь  вернули
ее назад и завладели ее воображением.
     Тот злополучный день начался очень рано. Мари  проснулась  с  первыми
лучами солнца и, чтобы освободиться от ночных кошмаров, решила  больше  не
засыпать, а дождаться  звонка  от  Кэтрин  Степлс.  Последний  раз  Кэтрин
позвонила еще поздно ночью, и Мари, едва пробудившаяся от сна,  с  большим
напряжением выслушала ее странный, почти надуманный рассказ без упоминания
каких-либо имен. Кэтрин  сообщала,  что  у  нее  появилась  обнадеживающая
информация, о которой она сообщит ей более подробно немного  позже,  когда
встретится с человеком, который может оказать определенную  помощь.  А  до
тех пор Мари должна постоянно оставаться в  этой  квартире,  принадлежащей
знакомым Кэтрин, и ждать очередных новостей по телефону, которые, как была
уверена Степлс, могут появиться у нее уже утром.
     Однако звонка не было ни в 8:30, ни в  9:00.  Когда  часы  показывали
9:36, Мари решила, что дальнейшее ожидание бесполезно, и первое,  что  она
сделала, позвонила на квартиру Кэтрин  в  Гонконг.  Ответа  не  было.  Она
повторила звонок, но телефон на другом конце линии по-прежнему не отвечал.
Не думая о конспирации, Мария позвонила в консульство.
     - Мне нужно поговорить с сотрудником дипломатического  отдела  миссис
Степлс. Я ее подруга по Оттаве и хочу устроить ей этим  звонком  небольшой
сюрприз.
     - Вас очень хорошо слышно для такого расстояния.
     - Но я звоню не из Оттавы, я нахожусь здесь.
     - Мне очень жаль, но миссис Степлс не оставляла никаких инструкций на
свой счет, и я  не  знаю,  где  ее  можно  отыскать.  Между  нами  говоря,
руководство тоже хочет ее видеть и не может найти. Если  вы  оставите  мне
ваш номер...
     Мари  положила  трубку  и  почувствовала,  как  легкое   раздражение,
преследовавшее ее с момента последнего звонка Кэтрин, начинает перерастать
в панику. Было уже 10:00, а Кэтрин всегда вставала очень  рано.  Утро  для
нее означало промежуток времени где-то между 7:30 и 9:39  часами.  Телефон
зазвонил только в 10:12, и к этому моменту паника была уже вполне ощутима.
     - Мари?
     - Кэтрин, с тобой все в порядке?
     - Да, конечно, дорогая, со мной все хорошо.
     - Но ты сказала, что позвонишь "утром"! Почему ты не сделала этого до
сих пор? Я уже начала сходить с ума! Ты можешь говорить?
     - Да, я звоню из платного телефона...
     - Что случилось? Что происходит? И что это за человек, с  которым  ты
встречалась?
     Установилась  минутная  пауза,  и   создавалось   ощущение   какой-то
неловкости, и Мари не могла понять вызвавшую ее причину. - Успокойся,  моя
дорогая, - проговорила после паузы Степлс. - Я не звонила раньше, так  как
не хотела тебя беспокоить. Вероятно, я смогу получить ответы, которые  так
нужны тебе. Все идет не так уж плохо, и, главное, тебе надо успокоиться  и
прийти в себя.
     - Черт возьми, о чем ты говоришь?
     - Я могу пока сказать тебе только одно: твой муж жив.
     - И я могу сказать тебе почти то же самое:  он  достаточно  хорош  во
всем, за что берется, вернее за что брался. Во всяком случае, пока ты  еще
не сообщила мне ничего нового!
     - Я выезжаю к тебе буквально  через  несколько  минут.  В  это  время
дороги обычно всегда забиты, и мне понадобится часа два,  чтобы  добраться
из Гонконга на север.
     - Кэтрин, мне нужны ответы!
     - Я привезу их с  собой,  во  всяком  случае  часть.  Отдыхай,  Мари,
попытайся  расслабиться.  Все  складывается  очень  хорошо,  и  мы   скоро
увидимся.
     - А это человек, - неуверенно спросила  жена  Дэвида  Вебба,  как  бы
оправдываясь за свою назойливость, - он приедет с тобой?
     - Нет, я приеду одна, у меня есть к тебе разговор. Возможно,  что  ты
увидишь его позже.
     - Хорошо.
     Что так необычно поразило ее в этом  разговоре  со  Степлс?  Мари  не
могла отделаться от этого странного ощущения, как только положила  трубку.
Разговор смахивал на дипломатическую беседу, которая в итоге  оканчивается
ничем. Но жена Дэвида Вебба имеет право  хоть  на  "какую-то"  информацию!
Что-то было не так, но это "что-то" находилось за пределами ее понимания.
     Она, видимо, никогда не сможет объяснить,  что  именно  заставило  ее
выйти на улицу. Скорее всего,  это  было  сложное  сочетание  внутреннего,
почти панического состояния, и подсознательного  стремления  вырваться  из
тисков  необъяснимого  страха,  который  в  значительной  мере  нагнетался
замкнутым,  удушающим  пространством  комнаты.  Выйдя  на   тротуар,   она
двигалась сначала медленно, неуверенно, словно освобождаясь от гипноза,  и
с каждым шагом была готова повернуть обратно, но не сделала этого. Видимо,
глоток свободы, которую она ощутила здесь, пересиливал страх и заставил ее
идти дальше и дальше.
     Она нашла какую-то недостроенную дорогу, протянувшуюся  вдоль  берега
реки. По сторонам были видны знаки и  указатели  на  китайском  языке.  Не
обращая на них внимания, она медленно шла по ней, осторожно обходя остатки
строительного мусора.  Незаметно  Мари  оказалась  на  небольшом  открытом
пространстве, откуда открывался живописный вид  на  широкую  водную  гладь
реки.
     Присев на обломок скалы, возвышающейся  над  поросшим  густой  травой
берегом,  она  рассматривала  раскинувшуюся  перед  ней  реку,  где  среди
рыбацких лодок, торговых баркасов и сторожевых катеров с установленными на
палубе пулеметами и с опознавательными флагами Народной Республики, кипела
своя жизнь. Мари  смотрела  на  вооруженные  катера,  готовые  по  первому
сигналу ринуться на перехват рыбацких лодок, если те окажутся за невидимой
границей, разделяющей воду и сушу на две  противоборствующие  стороны.  Ей
это напомнило игру, когда Север предъявлял чрезмерные  права  на  контроль
пограничных территорий, а для Юга оставалась лишь возможность протестовать
против нарушения суверенитета их рыболовных территорий.
     Эти наблюдения отвлекли ее, и она  не  сразу  заметила  двух  молодых
китайцев, появившихся около нее. Их намерения не оставляли сомнений, и она
быстро вскочила на ноги, чтобы попытаться убежать, но этого сделать ей  не
удалось. Тот, который был ближе к  ней,  схватил  ее  за  руку  и  пытался
выкрутить ее, заставляя Мари опуститься на колени.
     - Леди ждет лодку с того берега? - на ломаном  английском  проговорил
он. - Она помогает  бандитам  из  Народной  Республики?  Она  передает  им
сигналы?
     Второй китаец попытался в этот момент обхватить ее руками.
     - Она прячет на себе радио?  Наша  обязанность  сообщить  об  этом  в
полицию.
     - Убери свои руки, свинья! - Мари резко повернулась, желая освободить
руку, но, потеряв равновесие, упала в густую траву. Китаец не отпускал ее.
Она мгновенно вспомнила Цюрих, холодную  ночь  на  берегу  реки  Лиммат  и
своего убийцу.  Теперь  был  день,  жаркий,  душный  день  на  Востоке,  и
нападающих было двое. Не помня себя от  ярости,  она  вцепилась  зубами  в
плечо китайца, который, взвыв  от  неожиданной  боли,  подскочил,  зажимая
рану. Мари, подобно дикой кошке, вцепилась ногтями в его  лицо,  не  давая
противнику опомниться. Второй, все еще  стоявший  рядом,  получил  сильный
удар в пах и, согнувшись, заковылял в сторону. Не помня себя от  ярости  и
страха, Мари закричала так, как никогда в жизни ей кричать не приходилось.
Ее крик до того напугал китайцев, что один из  них  приблизился  к  ней  с
единственным намерением хоть как-то остановить ее, но сделать этого ему не
удалось. Новый удар заставил его броситься в сторону от  дороги,  а  Мари,
теряя сознание, опустилась на землю. Она слышала голоса, крики негодования
и ощущала присутствие множества людей, но могла понять только одно:  никто
больше не  собирался  причинять  ей  никакого  вреда.  Постепенно  темнота
окутала ее, смазывая все картины окружающего мира.
     Она пришла в себя и обнаружила, что лежит на узкой кровати в  комнате
без окон. Молодая китаянка осторожно вытирала пот с  ее  лица,  опуская  в
холодную воду мягкую ткань.
     - Где?.. - прошептала Мари. - Где... я?
     Девушка улыбнулась и пожав плечами  кивнула  в  сторону  человека  по
другую сторону кровати. Это был китаец, на  вид  лет  тридцати,  одетый  в
белый тропический костюм.
     - Разрешите, я сам представлюсь вам, - произнес  он  по-английски,  с
явным восточным акцентом, но очень отчетливо. -  Меня  зовут  Джи  Тай,  я
управляющий местным отделением Хен Чоу Бэнк.  Вы  находитесь  в  одном  из
служебных помещений магазина тканей, принадлежащего моему другу и клиенту,
мистеру Чену. Вас перенесли сюда и послали за мной.  На  вас  напали  двое
хулиганов из Ди-ди Джин Че, что означает Добровольные  Помощники  Полиции.
Такая  организация  существует  как  составная  часть  одной   из   многих
социальных программ оздоровления общества. Однако, как у  всякой  подобной
программы, здесь наряду с пользой есть и свои издержки, в виде  той  самой
паршивой овцы, которая может перепортить все стадо,  как  любите  говорить
вы, американцы.
     - Почему вы решили, что я из Америки?
     - Ваша речь подсказала нам  это.  Когда  вы  были  без  сознания,  вы
говорили о человеке по имени Дэвид, которого вы хотите отыскать.
     - А что еще я говорила?
     - Практически ничего конкретного. Ваша речь была бессвязной, и трудно
было понять что-либо конкретное. Мы все очень сожалеем  о  случившемся,  и
эти свиньи, напавшие на вас, будут наказаны. Я провожу вас в полицию, и вы
сделаете соответствующее заявление.
     - Нет, мистер Джи Тай, месть не входит в мои планы.
     - Но ведь это касается и нас, мадам.
     - Я не улавливаю здесь связи. Что вы имеете в виду?
     - Напавшие на вас осрамили всех китайцев, мадам, и, кроме  того,  они
делают это не в первый раз, и им должен  быть  преподнесен  урок.  Сегодня
утром...
     - Сегодня утром? Господи! Который час?  Сколько  времени  я  нахожусь
здесь?
     Банкир взглянул на свои часы. - Вы здесь уже около часа.
     - Мне нужно срочно вернуться, это крайне важно для меня.
     - Наши женщины сейчас заняты тем, что стараются  привести  в  порядок
вашу одежду. Вы ведь не сможете никуда пойти без нее?
     - Но у меня нет времени. Господи! Я должна вернуться назад, но я даже
не знаю, где находится эта квартира, у меня нет адреса.
     - Мы знаем этот дом, мадам. Высокая  привлекательная  женщина  всегда
обращает на себя внимание в таком городе, как Таен Ман.  Мы  проводим  вас
туда немедленно. - Он повернулся и быстро заговорил по-китайски, обращаясь
в полуоткрытую дверь сзади него. Дверь открылась, и в  комнату  вошли  две
пожилые женщины, держа в руках какие-то предметы из яркого  шелка.  Первым
было широкое кимоно, а вторым - широкий  шелковый  шарф.  После  того  как
женщины помогли ей надеть  этот  традиционный  китайский  костюм,  а  шарф
плотно  охватил  ее  талию,  Мари  поняла,  что  это  был  ее  не   просто
традиционный, а еще и  изысканный  костюм,  выполненный  с  исключительным
изяществом.
     - Пойдемте, мадам, я буду вас сопровождать.
     Они прошли в помещение магазина, где Мари, пытаясь улыбаться,  кивала
обступившим ее мужчинам и женщинам, в  темных  глазах  которых  отражалась
искренняя печаль.
     Мари вернулась в маленькую квартиру, сняла свой  роскошный  костюм  и
прилегла, стараясь собраться с мыслями и прийти в себя  перед  встречей  с
Кэтрин. Уснуть ей не удалось, так как напряжение, охватившее ее с  утра  и
усилившееся после происшествия на реке, только усиливалось. Она  встала  и
прошла на кухню в поисках воды. Вернувшись в комнату, она долго  стояла  в
дверном проеме, оглядывая все углы комнаты, теперь все больше напоминавшей
ей тюрьму. Она вновь была взаперти, наедине с собственными мыслями, и ужас
последних  дней  не  исчезал,  а,  наоборот,  усиливался,   поддерживаемый
неизвестностью. Одиночество убивало ее и лишало даже надежды.
     Словно окаменевшая, она подошла к окну и взглянула на  улицу.  Улица?
Там, как оказалось, ей тоже не было места, не было  шансов  отыскать  хоть
малейшую возможность на избавление.
     Неожиданно Мари почувствовала, как земля начинает уходить  у  нее  из
под ног. Ей  пришлось  ухватиться  за  раму,  чтобы  не  упасть.  Переведя
дыханье, она вновь взглянула в окно.  Несомненно,  это  была  она!  Кэтрин
Степлс стояла рядом с мужчиной около серого  автомобиля.  Они  смотрели  в
сторону, где стояла вторая машина, из которой выходило  еще  трое  мужчин.
Было очевидно, что эти пятеро приехали вместе, а не случайно встретились в
этом месте. Кроме того,  их  манера  держаться,  привычно  оглядываясь  по
сторонам,  и  определенная  напряженность,  когда  они  переходили  улицу,
направляясь к дому, где находилась  Мари,  выдавали  в  них  людей  вполне
определенной профессии. Трое из них имели короткую стрижку, что выдавало в
них...  солдат,  скорее  всего,   принадлежавших   к   морской   пехоте...
Американцы?!
     Спутник Кэтрин  Степлс  объяснял  ей  что-то,  отчаянно  жестикулируя
руками. И тут Мари узнала его!.. Это был человек, посетивший  их  в  Мэне,
тот, кому не доверял Дэвид! Это был Мак-Алистер!  Так  значит  вот  с  кем
должна была встретиться Кэтрин Степлс!
     Все разрозненные куски мозаики встали на свои места, как только  Мари
увидела происходящее внизу. Пехотинцы разделились  и,  достав  портативные
рации,  заняли  заранее   оговоренные   позиции,   а   Степлс   продолжала
разговаривать  с  помощником  Госсекретаря,  поглядывая  вверх   на   окна
квартиры. Мари отбежала от окна.
     Итак, она осталась одна.
     Ловушка  была   готова   захлопнуться!   И   теперь   Кэтрин   Степлс
автоматически переходила в разряд врагов! Бежать как можно быстрее  -  вот
то единственное, что оставалось ей делать! Она схватила сумочку с деньгами
и несколько секунд смотрела на одежду, подаренную ей  в  магазине  тканей,
затем быстро одела ее и выскочила  из  комнаты.  Ей  удалось  столкнуть  с
лестницы одного из солдат, уже поднявшегося на площадку второго  этажа,  и
выбежать в переулок, ведущий на главную улицу. Пробежав несколько  секунд,
она  добралась  наконец  до  нее,  где  попыталась  смешаться   с   толпой
многочисленных прохожих и перебежать на противоположную сторону.
     - Вон там, слева! - слышались  крики  на  английском,  сопровождаемые
топотом ноги и руганью.
     Охота  началась  вновь,  но  уже   первые   попытки   преследователей
натолкнулись на какое-то подобие невидимой  стены,  которая  перемещалась,
видоизменялась, но никогда не обнаруживала своего явного  присутствия.  Ее
преследователь,  выбежавший  на  тротуар  минутой  позже,  был  остановлен
неожиданно возникшей перед ним тележкой на колесах, какие  встречаются  на
каждом шагу у уличных торговцев. Переодетый пехотинец хотел отшвырнуть  ее
в сторону, но неожиданно его  руки,  соскользнув  с  ее  бортов  попали  в
расплавленный жир, нагретый почти до кипения. Солдат закричал,  перевернул
тележку, но моментально был остановлен визгливыми криками хозяина, который
требовал плату за причиненный ущерб.
     Тут Мари неожиданно столкнулась с толпой женщин, которые с  неистовым
упорством прорывались за покупками к одному и тому  же  магазину.  Обогнув
эту толпу справа, она побежала  в  следующий  переулок,  который  оказался
тупиком в виде сплошной каменной стены,  скорее  относящейся  к  какому-то
храму, рядом с которой виднелось некоторое подобие двери. Утренний  кошмар
вновь возник в ее памяти, когда она увидела, как несколько молодых людей в
полувоенной форме неожиданно появились около дверного  проема  в  стене  и
жестами показывали ей, чтобы она быстрее проходила.
     Со всех сторон слышались крики на грубом английском: - Янки вор! Янки
вор! - При этом молодые люди взялись  за  руки,  и  американец  с  коротко
подстриженными волосами был вынужден остановиться.
     - Прочь с дороги, шантрапа! - закричал он. - Не  то  я  разделаюсь  с
каждым из вас, жалкие отродья.
     - Если ты тронешь хоть одного из них, то все вместе только с  помощью
одних рук они сделают с тобой все, что угодно. Пять человек из Ди-ди  Джин
Че смогут справиться  с  одним  человеком,  -  раздался  голос  за  спиной
солдата.
     - Черт побери, сэр, я только выполняю свою работу! Это не ваше дело!
     - Боюсь, что это не так, и тебе не обязательно знать, почему.
     - Дерьмо!..  -  Но,  не  успев  закончить,  словно  натолкнувшись  на
невидимую преграду, пехотинец свалился на землю около стены,  задыхаясь  и
растерянно глядя на молодые смеющиеся лица, обступавшие его со всех сторон
плотным кольцом.
     Неожиданно появившаяся женщина указала Мари рукой в  сторону  широкой
странной формы двери, на которой не было видно никакой ручки.
     - О-с-т-о-р-о-ж-н-о, - почти по буквам произнесла она.
     Тут же китаец в фартуке открыл это  подобие  двери,  и  Мари  вбежала
внутрь, внезапно почувствовав, как ее обдают потоки холодного воздуха. Она
находилась внутри большого передвижного холодильника, где на  крюках  были
подвешены мясные туши.
     Человек в фартуке несколько  минут  послушал  около  двери,  а  потом
жестом приказал ей следовать за ним. Через несколько минут  они  добрались
до главного входа, где китаец открыл металлические засовы и, кивнув  Мари,
отбросил вторую дверь, выпуская ее наружу. Теперь перед ней был длинный  и
узкий мясной магазин, в котором не было, однако, покупателей. Все  окна  в
помещении были прикрыты бамбуковыми шторами, которые ослабляли  полуденные
солнечные лучи. Дверь магазина была заперта,  а  на  ее  стеклянной  части
висела необычной формы гирлянда цветов. Седой мужчина молча  следил  через
узкую щель за происходящим на улице. Он кивком показал Мари, чтобы она как
можно быстрее присоединилась к нему. Она же отметила про себя,  что  опять
поступает по чьим-то указаниям. С этими мыслями Мари приблизилась к окну и
взглянула на улицу  через  щель  между  бамбуковыми  пластинами.  Там  она
увидела пехотинца с обожженными  руками,  который  энергично  двигал  ими,
стараясь, видимо, охладить потоками воздуха. Он почти постоянно делал  это
во время своего "патрулирования" вдоль улицы. Она видела и Кэтрин  Степлс,
и Мак-Алистера, которым неожиданно пришлось  вступить  в  горячий  спор  с
толпой китайцев, явно недовольных тем,  что  иностранцы  так  бесцеремонно
нарушают мирное течение в жизни в их родном городе Таен Ман.
     Вдруг  пехотинец  с  обожженными  руками  словно  мешок  вылетел   из
очередного обследованного им магазина на улицу,  сопровождаемый  осколками
стекла выбитой им при этом двери. Следом за ним появился молодой китаец  в
спортивном кимоно, который явно походил на инструктора рукопашного боя.
     Наконец, слегка прихрамывая, на  улице  появился  третий,  последний,
пехотинец, который упал с лестницы при неожиданном столкновении с  Мари  в
узком пространстве лестничной площадки второго этажа.  Он  уже  спешил  на
помощь своему приятелю, и, несомненно,  китайцу  пришлось  бы  очень  туго
против двух морских пехотинцев, если бы в этот  момент  новое  событие  не
нарушило окружающей обстановки.
     Неожиданно, без всякого  предупреждения,  улица  наполнилась  немного
резкими   звукам   восточной   музыки,   воспроизводимой   многочисленными
металлическими  тарелками  и  примитивными  деревянными  инструментами.  С
каждым шагом этого сборного импровизированного оркестра, по мере того  как
он продвигался по улице, толпа затихала и всякое движение останавливалось.
За оркестрантами можно было видеть  людей,  несущих  что-то,  напоминавшее
бумажные  плакаты,  обрамленные  цветами.  Постепенно  полное   оцепенение
охватило все пространство центральной улицы. Американцы  чувствовали  себя
явно неуверенно. Замешательство охватило и Кэтрин Степлс, которая пыталась
скрыть свое отношение к происходящему от помощника  Госсекретаря,  который
беспомощно разводил руками, выражая таким образом свое раздражение.
     Мари продолжала наблюдать за  происходящим  как  загипнотизированная.
Впереди движущейся процессии  она  неожиданно  увидела  Джи  Тая,  который
направлялся прямо к мясному магазину! Мак-Алистер, Кэтрин  Степлс  и  трое
морских пехотинцев оставались где-то в конце образовавшейся толпы и  скоро
исчезли из виду, видимо отправившись на продолжение поисков.
     В этот момент постучали. Старик-хозяин убрал цветы  и  открыл  дверь.
Банкир вошел в помещение и поклонился Мари.
     - Как вам понравилось представление, мадам?
     - Я еще не поняла, что все это значит?
     - Похоронный марш для усопших. В данном случае, вне всяких  сомнений,
он предназначался для тех убитых  животных,  которых  вы  могли  видеть  в
холодильнике мистера Ву.
     - Вы?.. Все это было заранее спланировано?
     - Будет точнее, если вы  скажете,  что  все  находилось  в  состоянии
полной  готовности,  -  пояснил  Джи  Тай.  -  Очень  часто  многие   наши
родственники с Севера переходят границу,  чтобы  повидать  друг  друга,  а
солдаты вылавливают их и отправляют назад.  Поэтому  мы  всегда  стараемся
защитить их и в любой момент прийти на помощь.
     - Но я?.. Что вы знаете обо мне?
     - Мы наблюдали, мы ждали. Вы, скорее всего, прятались, вы от  кого-то
убегали. Так мы считали. Вы сказали  нам,  что  не  пойдете  в  полицию  с
заявлением на тех двух хулиганов. Поэтому вам и  указали  дорогу,  путь  к
отступлению, в этот переулок, заканчивающийся тупиком.
     - Так значит, эти женщины, стоявшие за покупками?..
     - Да. Они должны были перегородить улицу,  когда  вы  появились  там,
чтобы направить вас к магазину. Мы должны были вам помочь.
     Мари  взглянула  на  озабоченные   лица   китайцев,   стоящих   перед
зашторенными окнами и заполнивших почти всю улицу, затем  перевела  взгляд
на банкира. - А почему вы решили, что я не преступница?
     - Для нас это не  имело  большого  значения,  мадам.  Гораздо  важнее
оскорбление, которое нанесли вам наши молодые люди, а кроме  того,  мадам,
вы не похожи на преступницу ни по виду, ни по манере говорить.
     - Да, действительно, я не принадлежу к этому типу людей. Но мне нужна
помощь. Мне необходимо вернуться в Гонконг, желательно в отель,  где  меня
не могли бы найти и где был бы телефон. Я пока не знаю, кого именно я хочу
разыскать,  но  я  постараюсь  добраться  до  людей,  которые  смогут  мне
помочь... помочь нам. - Мари замолчала на мгновенье, ее  глаза  неподвижно
остановились на банкире. - Человек по имени Дэвид, это мой муж.
     - Я могу понять и это и многое другое, мадам, - ответил Джи Тай, - но
прежде всего, вам необходим врач.
     - Что?
     - Ваши ноги, мадам. Они буквально кровоточат.
     Мари посмотрела вниз. Кровь проступала  через  бинты  и  через  ткань
легких комнатных тапочек, в которых она выбежала на улицу. - Да, вы правы,
- согласилась она.
     - Затем - одежда и транспорт. Отель я подберу для  вас  сам  и  сниму
номер на любое имя, какое вам понравится. Возникает вопрос о  деньгах.  Вы
располагаете хоть какой-то суммой?
     - Я не  знаю,  -  неуверенно  произнесла  Мари,  открывая  сумочку  и
выкладывая из нее деньги, которые Кэтрин Степлс на всякий случай  оставила
ей.
     - Мы не очень богаты здесь, в Таен Мане, но вполне вероятно,  что  мы
сможем помочь вам. Уже были разговоры о денежном сборе.
     - Я достаточно состоятельная женщина, мистер Джи Тай, - перебила  его
Мари. - И если это необходимо, и, честно говоря, если я останусь жива, вам
будет возвращено все  до  последнего  цента  со  значительным  превышением
процента первичной нормы ставок.
     -  Как  вам  будет  угодно,  ведь  я  банкир  и  могу  принять  такое
предложение. Но каким образом такая очаровательная леди, как вы, знает все
о процентах и первичных нормах ставок? - улыбаясь закончил Джи Тай.
     - Вы банкир, а я, как ни странно, экономист. И откуда бы еще  банкиры
узнавали о влиянии инфляционных процессов на изменение курсов валют, и,  в
первую  очередь,  на  изменение  процента  начальных  ставок?  -  И   Мари
рассмеялась чуть ли не в первый раз за долгое время.
     У нее был почти целый час для спокойных размышлений, когда она  ехала
в такси, пересекая тихую  сельскую  местность,  раскинувшуюся  между  Таен
Маном и Коулуном. И еще минут сорок  пять  они  ехали  по  густонаселенным
предместьям Коулуна, которые все вместе образовывали район  под  названием
Монгкок.
     Жители Таен Мана, принявшие участие в судьбе волею случая заброшенной
к ним американки, оказались не только благородными и покровительственными,
но и чрезвычайно изобретательными. Учитывая то обстоятельство,  что  белая
женщина явно прячется от кого-то и кого-то ищет, ее  появление  в  Коулуне
или Гонконге должно пройти абсолютно незаметно.  Для  этого  ее  внешность
должна быть явно изменена. С этой целью в разных  магазинах  были  куплены
предметы европейской одежды, которые в первый момент поразили  Мари  своей
разрозненностью    и    кажущейся    несовместимостью.    Они     казались
однообразно-скучными в массе тускло-коричневых  тонов,  скромными,  но  не
лишенными определенного изящества, и в то же время мрачными,  и  создавали
впечатление, что их владелица либо напрочь лишена  понятия  о  современной
моде, либо проявляет определенное пренебрежение  по  отношению  к  ней.  И
только через час, находясь в боковой комнате местного салона красоты,  она
поняла, почему  для  нее  был  выбран  именно  такой  костюм.  Женщины  же
продолжали суетиться вокруг нее. Ей вымыли и высушили под феном волосы,  а
затем  мастера  косметики  надолго  занялись  ее  внешностью,  по  очереди
демонстрируя, что может сделать их искусство. Когда все было  закончено  и
она взглянула на себя в зеркало, то едва  не  задохнулась.  Ее  лицо  было
изменено почти до неузнаваемости и имело бледный  оттенок  усталости.  Это
было  лицо  женщины,  постаревшей  как  минимум  лет  на  десять,  и   оно
дополнялось обрамлением из волос  серого,  почти  мышиного  цвета  с  едва
уловимым серебристым оттенком. Нечто аналогичное она пыталась сделать  при
побеге из госпиталя, но то, что она увидела, было  сделано  явно  с  более
дерзким и широким размахом. Она являла собой китайскую модель американской
туристки,  принадлежащей  к  верхушке  среднего  класса,  серьезной,   без
сумасбродства, дамы, скорее всего вдовы,  которая  неукоснительно  следует
советам и инструкциям туристических бюро, не сорит деньгами  и  никуда  не
выходит без справочников и туристических схем,  в  которые  она  постоянно
заглядывает на каждом маршруте. Жители Таен Мана очень хорошо знали  таких
туристов, и  потому  созданная  ими  картина  была  предельно  точной.  Их
искусство получило бы высшую оценку у Джейсона Борна.
     К сожалению, были и другие мысли, которые не  давали  ей  покоя.  Она
старалась отодвинуть их, отдалить момент паники, вызываемый  ими,  но  они
неумолимо, вновь и вновь преследовали ее. Тогда она попыталась  вспомнить,
кто мог бы реально помочь ей, и начала перебирать имена  и  лица,  которые
возникали в глубине ее памяти. Задача, которую она поставила перед  собой,
была  почти  неразрешима,  так  как  охватывала  ту  область  человеческой
деятельности, где отсутствовали привычные человеческие взаимоотношения,  а
действовала жестокая стратегия, имеющая не менее зловещее  название:  "вне
закона",  что  в  переводе  на  обычный  язык  означает  ситуацию,   когда
единственным приемлемым решением является смерть  каждого,  кто  стоит  на
пути к нему. Морис Панов почти мгновенно выпал из этой цепочки, так как он
никогда не поддерживал никакие правительственные акции, спланированные  по
такому принципу.
     "Вне закона"... Эта фраза вызвала в ее памяти лицо,  с  которым  было
связано очень много жестких воспоминаний... Лицо, на  котором  были  видны
следы слез и дрожащие губы, вымаливающие прощенье... Конклин! У этого лица
было имя: Александр Конклин! Он был единственным, по ее мнению, человеком,
который мог понять все и помочь!
     Отель назывался "Императрица" и был расположен на Чатам Роуд в районе
набережной Чжан Ши Цзян на Коулуне. Банкир Джи Тай  хорошо  выполнил  свою
работу. В отеле был зарезервирован одиночный номер на имя миссис  Пенелопы
Остин. Имя "Пенелопа" выбрал  сам  банкир,  который,  по  его  собственным
словам, читал много английских романов, и это имя ему  очень  понравилось.
Стало быть, так и будет, сказал бы Джейсон Борн в этой ситуации.
     Она присела на край постели и пододвинула к себе  телефон,  продолжая
обдумывать в голове все еще не сложившийся предстоящий разговор.
     - Мне необходима связь с  номером  в  Вашингтоне,  Соединенные  Штаты
Америки, округ Колумбия, - стараясь как можно спокойнее произносить слова,
сказала она оператору, подняв трубку.
     - Линия через океан сильно перегружена...
     - Сделайте  что-нибудь!  Это  безотлагательный  разговор,  поэтому  я
остаюсь на линии и буду ждать, - резко бросила она в ответ.
     - Да? - раздался через некоторое время заспанный голос. - Кто это?
     - Алекс, это Мари Вебб.
     - Черт бы тебя побрал, где ты? Где вы оба? Наконец-то он нашел тебя!?
     - Я не знаю, о чем ты говоришь, но ни я, ни он друг друга  так  и  не
нашли. Ты знаешь что-нибудь о нем?
     - А кто по-твоему, как не Дэвид, едва не сломал мне  шею  на  прошлой
неделе,  когда  заявился  в  Вашингтон!?  Я  установил  связь   со   всеми
телефонами, по которым он может добраться до меня! То же самое сделал и Мо
Панов! Где ты сейчас?
     - Я думаю, что это либо Гонконг, либо Коулун. Отель "Императрица".  Я
записана под именем Остин. Дэвид видел тебя?
     - Да, и меня, и Мо Панова! Мы продумали с ним каждый  фокус,  который
может быть поставлен на его пути, но пока у меня нет никаких известий.  Ты
не можешь поверить, но с того четверга я еще не выпил ни рюмки. Так что же
случилось?
     Мари рассказала ему все, включая свой побег, помощь  и  предательство
Кэтрин  Степлс,  которая  пыталась  загнать  ее   в   ловушку   вместе   с
Мак-Алистером.
     - Мак-Алистер? И ты видела его?
     - Он здесь, Алекс, и он хочет заполучить меня назад, чтобы продолжать
манипулировать Дэвидом. Они убьют его, Алекс! Они уже пытались это раньше!
     Последовала короткая пауза, наполненная  невысказанной  болью.  -  Мы
пытались это сделать... раньше, - наконец произнес Конклин. - Но это  было
тогда, не сейчас.
     - Что я должна делать?
     - Оставайся на месте, - приказал  он.  -  Я  буду  там  самым  ранним
рейсом. Не вздумай выходить из номера и не звони никуда по  телефону,  они
все еще ищут тебя, по крайней мере, они должны продолжать  делать  это.  -
Конклин помолчал и добавил: - Я захвачу с собой  нашего  общего  друга.  Я
думаю, что Мо не откажется от этого путешествия. Оставайся на месте, Мари!
Наступает время для финального занавеса,  и  дай  Бог,  чтобы  все  прошло
гладко!



                                    23

     - Кто ты? - в слепой ярости продолжал кричать Борн,  ухватив  старика
за горло и прижимая к стене.
     - Дельта, прекрати! - тоном приказа проговорил Француз. -  Ведь  тебя
могут услышать на всех этажах! Они подумают, что ты собираешься убить его!
Успокойся и поставь дверь на место. Это будет самое лучшее, что ты  можешь
сейчас сделать. Я хочу убраться из Пекина живым,  а  каждый  неверный  шаг
отодвигает эту перспективу все дальше и дальше.
     В конце концов, Борн пришел в себя, и дверь  была  кое-как  прикрыта.
Старик массировал свою шею и неожиданно решил подняться со стула.
     - Нет, нет, мой друг, - по-французски сказал де  Анжу,  усаживая  его
назад. - Вы должны разговаривать только с  ним,  -  кивнул  он  головой  в
сторону Джейсона. - Вы видите, он  раздражен  и  может  сделать  все,  что
угодно.
     - Я воевал под Эль-Аламейном, и вот на старости  лет  попал  в  такую
историю, - старик вновь попытался подняться.
     - Хватит молоть чепуху! - закричал Борн, отталкивая де Анжу и занимая
его место перед ветераном сражений в северной Африке. - Вы не тот человек,
который сошел с самолета и оформил  номер  в  этом  отеле!  Вы  не  Джозеф
Уодсворт!
     - Нет, я по-прежнему вам говорю, что я Джозеф Уодсворт, так же как мы
находимся  в  номере  325.  Я  официально   приглашен   правительством   и
промышленными кругами, меня встретили  и  проводили  через  таможню  прямо
сюда.
     - Каковы ваши инструкции?
     - Но мне кажется, что это уже не ваше дело.
     Борн  быстрым  движением  выхватил  из-за  пояса  бронзовый  нож  для
разрезания писем, и приставил его тонкое лезвие к  горлу  старика.  -  Это
будет моим делом, а в противном случае ты не выйдешь отсюда живым!
     - Господи! Но вы совершеннейший маньяк!
     - Вы правы, у меня нет времени, чтобы быть здравомыслящим. Так что от
тебя требовалось?
     - Да практически ничего. Мне был предложен рейс около полудня,  якобы
из-за отсутствия билетов на другие, более ранние рейсы. Затем я должен был
прибыть в отель и получить этот номер.
     Де Анжу тронул плечо Борна.
     - Рейс  в  11:30,  -  тихо  проговорил  он.  -  Этот  человек  просто
подставлен, и он  явно  ничего  не  знает.  Можешь  не  тратить  время  на
дальнейшие расспросы. - После чего с видом, не  терпящим  возражений,  как
обычно старший начальник обращается к подчиненному, де Анжу отвел Джейсона
в сторону, имитируя очередной военный совет,  а  затем  вновь  вернулся  к
англичанину. - Послушайте,  месье.  Мы  вламываемся  здесь  уже  в  третью
комнату с целью застать врасплох торговцев наркотиками, которые  по  нашим
данным расположились на этом этаже. Но нам бы не  хотелось,  чтобы  вокруг
этого дела  поднимался  большой  шум.  Местные  власти  неохотно  идут  на
сотрудничество, и поэтому нам бы хотелось, чтобы в течение двадцати  минут
вы оставались на месте, только постарайтесь придерживать створки дверей от
падения. Через двадцать минут можете делать, что угодно, но с единственным
условием: заявляйте все, что в ваш номер ввалился  совершенно  невменяемый
пьяный человек, устроил дебош и выворотил дверь. Он  искал  свою  комнату.
Вот такое объяснение очень поможет и вам и нам.
     - Да, да, конечно, - закивал головой англичанин. - Дебошир-пьяница.
     - Итак, следуйте за мной, майор! - приказал де Анжу. -  Нам  осталась
еще одна комната!
     Выйдя в коридор, охотники подхватили свои  вещи,  и  Борн  направился
сразу в сторону лестницы, намереваясь перехватить дичь либо на  выходе  из
отеля, либо поблизости от него, на стоянке такси.
     - Не спеши. Ты забыл, что здесь остается еще две двери, - заметил  де
Анжу, замедляя шаг, - о которых мы намекнули англичанину. Выбирай любую  и
действуй в  соответствии  с  нашими  инструкциями,  оставленными  старику.
Теперь ты должен быть просто наглым пьяницей, разыскивающим свой номер.  И
последи за своей речью, твой язык должен  заплетаться  самым  естественным
образом!
     - Ты предлагаешь сделать это всерьез?
     - Более, чем когда бы то ни было, Дельта. Это поможет выиграть  время
в случае возможного преследования.
     Джейсон  остановился  около  двери,  которая  была  справа  от  него.
Направив свой вес в одну точку, он нанес  резкий  удар  плечом  по  центру
тонкой фанерной панели. Дверь распахнулась, и он очутился в комнате.
     - "Мада-а-а де-ма-а!" -  завопила  перепуганная  индианка  в  розовом
сари, которое было наполовину приспущено.  Из  ванной  вышел  полураздетый
мужчина  и  удивленно  уставился  на  Борна,  который  заплетая  ногами  и
бессмысленно тараща глаза, направился к ближайшему бюро,  рассуждая  вслух
пьяным голосом: - Чертов отель! Туалеты не работают, телефоны не работают!
Ничего... черт возьми, это не моя комната! И-изз-в-винитте...
     Борн вышел из номера, осторожно прикрыв за собой дверь.
     - Это вышло просто здорово! - сказал де Анжу. - Теперь, правда, у них
будут проблемы с замком. Поторопись, у нас еще одна дверь, по  плану.  Ну,
хотя бы вот эта! Француз махнул рукой в сторону двери по левую сторону  от
них.
     И вновь Джейсон оказался в небольшом  номере,  где  на  этот  раз  он
встретился с молодой парой. Голые по пояс, они сидели друг против друга на
стульях и с наслаждением курили. В их блестящих глазах  отражалось  полное
удовлетворение жизнью.
     - Добро пожаловать, сосед, - проговорил молодой человек, скорее всего
американец, мягким вибрирующим голосом.
     - Какого черта вы делаете в  моей  комнате,  -  заплетающимся  языком
приступил к изложению своей программы Джейсон.
     - Если это твоя комната, приятель, - перебила его  девица,  продолжая
раскачиваться на стуле, - то все, что здесь находится,  принадлежит  тебе.
Но, а как  же  мы?  Разве  мы  похожи  на  твою  собственность?  -  Девица
рассмеялась.
     - Господи, да ты уже готова!
     - И, пожалуйста, не упоминай имени  Создателя,  -  подытожил  молодой
человек. - Ты сам чертовски пьян!
     - Мы не признаем алкоголь, - кокетливо добавила полуголая  девица.  -
Он ожесточает и  делает  людей  враждебными,  вызывая  из  ада  помощников
Люцифера.
     - Тебе нужно  освободиться  от  яда,  который  ты  получил  вместе  с
принятым  алкоголем,  -  продолжил  молодой  американец   с   неподдельным
весельем, - а уж потом поправь свое здоровье с  помощью  травы.  Я  помогу
тебе попасть туда, где ты сможешь вновь обрести свою душу...
     Борну оставалось только выйти и хлопнуть дверью. Он схватил  Француза
за руку и негромко сказал: - Надо уходить. Если эта  история,  которую  ты
сочинил для старого  вояки,  разойдется  вокруг,  то  эти  двое  наверняка
проведут лет двадцать во Внутренней Монголии.
     Джейсон  все  время  хмурился.  Мысли  о  преследовании  наемника  не
покидали его.
     - Сейчас время на его стороне, -  заговорил  он,  когда  они  наконец
оказались на улице. - Он будет следовать инструкциям, которых мы не знаем,
и в этом его преимущество.
     - Но мне кажется, что они должны почти постоянно наблюдать за ним, не
так ли? Они всегда должны  быть  где-то  рядом,  чтобы  в  удобный  момент
установить контакт.
     - Конечно, это так. Но ведь трудность в том и состоит, что  он  знает
об этом и постарается сам принять все необходимые меры безопасности.
     Неожиданно де Анжу ухватил Борна за локоть.  -  Мне  кажется,  что  я
только что заметил одного из наблюдателей.
     - Что? - переспросил Джейсон, поворачиваясь к нему.
     - Продолжай идти  и  обрати  внимание  вон  на  тот  грузовик-фургон,
который почти наполовину занял улицу, а  возле  него  суетится  человек  с
приставной лестницей.
     - Это означает, - заметил  Борн,  когда  они,  затерявшись  в  толпе,
приблизились к грузовику, - что прибыла служба ремонта телефонных линий.
     - А теперь взгляни вперед и немного влево, где впереди автобуса стоит
небольшой фургон. Видишь его? - продолжил де Анжу.
     Джейсон уже увидел это и мгновенно понял, что Француз с самого начала
был прав относительно внешнего наблюдения. Фургон  был  выкрашен  в  белый
цвет, который еще не успел потускнеть от времени и резко контрастировал  с
тонированными в темный цвет стеклами. Если отбросить цвет,  то  автомобиль
был как две капли воды похож на тот фургон, который увез  наемника  из-под
носа у Борна в районе Лоу Ву.  Джейсон  внимательно  вглядывался  в  него,
стараясь разобрать надпись по-китайски, сделанную  на  дверной  панели.  -
Господи! Это же опять они! Название местности в  данном  случае  не  имеет
никакого значения. В Шензене это был птичий заповедник Чутанг, а  здесь  -
птичий заповедник Дзинь Шан! Но как ты заметил их?
     -  Меня  заинтересовал  мужчина,  который  сидит  рядом  с  опущенным
стеклом. Видишь, вон то, последнее окно с правой стороны фургона? Тебе  не
видно его с твоего места, но я разглядел его хорошо. Кроме  того,  что  он
явно наблюдает за входом в отель, он интересен и с другой стороны. Я  вижу
явное противоречие с той надписью  на  двери,  о  которой  ты  только  что
сказал.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Он - явно армейский офицер высокого  ранга,  судя  по  материалу  и
покрою мундира. Можно подумать,  что  славная  Народная  Армия  использует
птичек для своих штурмовых отрядов.
     - Птичий  заповедник,  по-видимому,  всего  лишь  одно  из  возможных
прикрытий. Когда я упустил нашего приятеля в Лоу Ву, он уехал на таком  же
фургоне, только принадлежавшем другому заповеднику. Я думаю,  что  это  не
только прикрытие, Эхо, а это еще и средство опознавания  при  установлении
контакта. Кроме того, районы расположения  заповедников  являются  хорошим
местом для проведения тайных встреч, когда любое  постороннее  присутствие
более чем нежелательно. Но, как  бы  то  ни  было,  а  интересуют  нас  не
уединенные места, населенные пернатыми созданьями,  а  всего-навсего  один
человек... Я думаю, что нам следует разделиться, но находиться постоянно в
пределах видимости. Я пройду прямо...
     - Нет, теперь ничего этого уже не нужно! - перебил его Француз. - Вот
наш человек!
     - Где?
     - Отойди немного назад! Вот сюда, в тень от грузовика. Теперь видишь?
     - Который?
     - Видишь священника, который поддерживает маленькую девочку,  помогая
ее матери сесть в автобус, - ответил де Анжу, стоя спиной  к  грузовику  и
глядя на толпу, заполнявшую площадку перед  отелем.  -  Человек  в  одежде
духовного лица, - продолжал Француз с необычной резкостью в голосе, -  это
еще один облик, который я придумал для него и научил пользоваться им. Этот
черный костюм священника был заказан для него в Гонконге, я сам  оплачивал
его.
     Внешний  облик  наемника  был  более  чем  хорош.   Джейсон   пытался
критически  оценить  его,  но  всякий  раз  оценка  была  только  высокой.
Небольшие с проседью баки выступали наружу из-под  темной  шляпы,  очки  в
тонкой стальной оправе надежно оседлали нос на бледном бесцветном лице. Он
излучал радость  и  изумление,  вызванные  всем,  что  он  увидел  в  этом
незнакомом для него месте. Он был воистину любящим  всех  и  сочувствующим
всем служителем культа, заботливым пастухом своего стада.
     На какое-то мгновенье  мысли  Джейсона  перенеслись  в  другую  часть
света, и другое имя пришло на ум. "Карлос"! Он тоже  охотно  носил  костюм
священника, его темная кожа эффектно выделялась на фоне белого воротничка,
производя  определенное  впечатление,  так  же  как  и  вся  его   фигура,
облаченная в черное. Черный цвет, цвет убийц!
     - Будь внимателен и на всякий случай приготовься к  преследованию!  -
тихо проговорил де Анжу, прерывая размышления Борна. - Он  приближается  к
автобусу.
     - Но он уже забит до отказа.
     - В этом все дело. Кто откажет в просьбе священнику,  особенно,  если
тот спешит? Это один из моих уроков.
     И  опять  Француз  оказался  прав.  Дверь   небольшого   обшарпанного
автобуса, начавшая было  закрываться,  остановилась,  как  бы  задержанная
рукой и божьим словом, и святой отец забрался внутрь, помогая себе  плечом
и руками. Теперь дверь захлопнулась уже окончательно, и автобус,  выпуская
клубы дыма, тронулся с места.
     - Это экспресс до площади Тянь Ань Мынь, что означает Врата Небесного
Покоя, - сказал де Анжу. - Я успел запомнить его номер.
     - Теперь мы должны найти такси. Идем!
     - Это будет не легко, Дельта!
     - У меня есть отработанная техника решения этих вопросов,  -  коротко
бросил Борн, выходя из тени на проезжую часть, ближе к стоянке такси.
     Последняя машина  делала  круг,  чтобы  подъехать  к  очереди,  когда
Джейсон бросился ей наперерез, подняв вверх ладони обеих рук, но при  этом
проявляя  какую-то  особую  скромность  и  даже  стеснительность.   Машина
остановилась, и водитель высунул голову из окна.
     - "Че-ма?
     - Вэй!" - прокричал Джейсон, подбегая к  водителю  и  протягивая  ему
пятьдесят американских долларов. - "Бай  яо  бань  джу",  -  заговорил  он
по-китайски, объясняя водителю, что человек нуждается в немедленной помощи
и готов заплатить за это.
     - "Хво!" - воскликнул  водитель,  забирая  деньги.  Борн  и  де  Анжу
забрались в машину, и она выехала на главную дорогу,  обогнув  слева  весь
комплекс аэропорта.
     -  Поезжай  прямо  за  этим  автобусом,  -  сказал  де  Анжу,  слегка
привставая на сиденье и используя для объяснений мандаринский  диалект.  -
Ты понимаешь меня?
     - Ваша речь более подходит для Гуаньчжоу, но я все равно понял вас.
     - Этот автобус идет до площади Тянь Ань Мынь.
     - А к каким воротам он должен подъехать?  -  поинтересовался  в  свою
очередь водитель. - Через какой мост?
     - Этого я не знаю. Я знаю только  его  номер,  который  я  постарался
запомнить: 7-4-2-1.
     - Номер заканчивается единицей, - заметил водитель. - Это значит, что
автобус  подъезжает  к  площади  по  второму  мосту,  прямо  в  въезду   в
Императорский Город.
     - А можно попытаться обогнать автобус  в  дороге,  чтобы  прибыть  на
площадь раньше него?
     - Без всякого  труда,  -  ответил  китаец,  слегка  улыбаясь.  -  Все
автобусы сильно изношены и часто ломаются прямо в пути. Мы можем  обогнать
его на несколько дней, не то, что часов.
     Через три минуты они догнали автобус с наемником, а еще  через  сорок
шесть минут въехали  на  площадь  Тянь  Ань  Мынь,  которая  являла  собой
гигантскую воронку мощного водоворота  наэлектризованной  жизни  китайской
столицы.
     Огромное пространство этой площади в  первые  же  мгновенья  поражало
взгляды посетителей. Впечатление усиливалось от  архитектурных  достоинств
окружающих зданий, главными из которых, конечно,  были  Монумент  Народным
Героям и Мавзолей Мао Цзе Дуна.
     Джейсон  быстро,  с  профессиональной  беспристрастностью,   осмотрел
окружающие его дома, магистрали и архитектурные  сооружения  разных  эпох,
которые в данный момент являли собой сцену, где под звуки неслышимой  пока
музыки были  готов  развернуться  во  всю  свою  мощь  смертельный  танец,
завершающий последние сцены погони.
     Автобус с номером 7421 подъехал к месту стоянки, и из его открывшихся
дверей начали выходить пассажиры. Вышел и человек в одежде священника,  на
секунду задержался у дверей и помог спуститься на тротуар пожилой женщине.
Он еще некоторое время обменивался с ней любезностями, потом быстро обошел
автобус и скрылся за ним.
     - Следуй за мной метрах в тридцати и  наблюдай,  -  коротко  приказал
Борн, направляясь к автобусу и стараясь обойти его со  стороны  двигателя,
еще горячего после долгого путешествия и  издающего  отвратительный  запах
отработанного мазута.
     - Но будь внимателен, Дельта, этот человек далеко не дилетант.
     - Так же, как и я. - Борн  выглянул  из-за  автобуса  и  увидел,  что
священник находится метрах в пятидесяти впереди, где среди  моря  ярких  и
светлых тонов его черная одежда была своего рода  маяком.  Профессионально
Джейсон был согласен, что  даже  на  Востоке  статус  священника  является
хорошим прикрытием, но что касается цвета костюма, то на этот счет у  него
были  большие  сомнения.  Для  английского  священника  значительно  лучше
подошел бы серый цвет, который бы не так резко выделялся в пестрой  толпе,
особенно в солнечный день.
     Неожиданно священник резко изменил маршрут и,  выбравшись  из  толпы,
подошел к человеку в  военной  форме,  который  пытался  делать  снимки  с
помощью фотокамеры, в  которую  он  постоянно  смотрел,  поворачиваясь  из
стороны в сторону, словно выбирая подходящую позицию для съемки. Этот факт
не прошел мимо внимания Борна, и он продолжал наблюдать, ожидая  развязки.
Он уже догадывался, что офицер был не просто прогуливающимся  в  свободный
день человеком: его камера служила лишь прикрытием и являла  собой  прибор
для наружного наблюдения. Кроме того, помня заявление де Анжу, он  обратил
внимание на форменную одежду офицера, отметив  про  себя,  что  она  очень
хорошего покроя, а материал соответственно высокого качества.  Наемник,  в
полной мере войдя в свою роль, по-отечески положил  свою  правую  руку  на
левое плечо офицера, при этом его  левая  рука  оставалась  невидимой  для
Борна, но он и без того знал, что в ней могло быть:  оружие,  направленное
между ребер его вероятной жертвы. Человек в  военной  форме  на  мгновенье
словно окаменел, а затем медленно, словно подчиняясь невидимой силе, начал
двигаться в такт с наемником, который теперь держал его  за  руку  и  едва
уловимо отдавал приказы. Вдруг  офицер  неестественно  наклонился  вперед,
хватаясь рукой за  левый  бок,  затем  вновь  выпрямился,  согласно  кивая
головой. Он должен подчиняться приказам, а в противном случае ему придется
умереть прямо  здесь,  на  площади  Тянь  Ань  Мынь.  В  данном  случае  о
компромиссах не может быть и речи. Борн лавировал в толпе и, стараясь  все
время пригибаться, следовал в направлении странной пары.  Делая  очередной
зигзаг,  он  не  сразу  заметил,  что  преследуемые  разделились.  Наемник
отпустил офицера! "Почему"!? И почему тот неожиданно побежал через  толпу,
делая спазматические движения и пытаясь кричать?  Неожиданно  Борн  понял,
что произошло, и в этот же момент толпа расступилась, чтобы через  секунду
вновь сомкнуться в кольцо, теперь уже  вокруг  неподвижно  лежащего  тела.
Оценив обстановку, Борн понял, что внимание убийцы сейчас сосредоточено на
поисках  очередного  связника,  и  этот  момент  можно  использовать   для
внезапного нападения. Пора! В очередной раз завязывая шнурок  на  ботинке,
Борн  внимательно   осмотрелся.   Пока   наемник   действовал   в   рамках
предполагаемого сценария и все шло по плану к намеченной встрече. Борн уже
был готов захлопнуть клетку, в которой  находилась  дичь...  Но  что  это?
Удивленный, Борн задержался на секунду, наблюдая за убийцей.
     Офицер. Еще один офицер! Но теперь,  несмотря  на  силовое  давление,
взаимопонимание между ними как будто достигнуто. Офицер кивнул  головой  и
сделал приглашающее движение влево. Джейсон огляделся,  все  еще  не  веря
своим глазам. Невысокий китаец в штатском, держа в руках  небольшой  кейс,
стоял рядом с широкой каменной лестницей, которая вела ко входу в огромное
здание с гранитными колоннами, которые  поддерживали  крышу,  напоминавшую
своими загнутыми краями, крышу старинной пагоды. На массивных дверях  была
сделана  каллиграфическая  надпись,  указывающая,  что  это  был  мемориал
Председателя  Мао.  Два  потока  людей  двигались   вверх   по   ступеням,
разделяемые охраной на отдельные группы. Китаец стоял  между  этими  двумя
потоками, держа в руке кейс, как признак принадлежности его к  официальным
властям. Вдруг,  без  всяких  признаков  перемены  своих  планов,  наемник
вывернул руку офицера так, что его плечи резко поднялись  вверх,  а  спина
немного прогнулась, явно подпираемая оружием. И эта странная пара быстрыми
шагами направилась прямо к стоявшему в  одиночестве  китайцу  в  штатском.
Человек не стал уклоняться от такого неожиданного вторжения, и Борн понял,
почему. Эти люди были уже известны наемнику  и  являлись  тем  центральным
звеном, которое вело к клиенту, который явно был где-то поблизости, скорее
всего внутри мавзолея.
     Времени для анализа ситуации  уже  не  было,  и  Джейсон  хорошо  это
понимал. Теперь он должен действовать, и  действовать  быстро.  Он  должен
пройти внутрь  мавзолея  и  ждать,  наблюдая  за  возможным  исходом  этой
встречи.  При  этом  его  мозг  пронзила  неожиданная   мысль,   неприятно
покоробившая все его существо: возможно, что ему придется еще  и  защищать
этого убийцу, если исход его встречи с  клиентом  приведет  к  смертельной
развязке. Если же исход будет мирным, то Борну останется только  терпеливо
следовать за ним и где-то на площади Тянь Ань Мынь закончить это дело.
     Джейсон пересек пространство перед  лестницей,  торопливо  пробираясь
через толпу, и добрался до  очередной  группы  людей,  готовящихся  пройти
внутрь мемориала. Он обратился к одному из военных,  составляющих  местную
охрану,  на  мандаринском  наречии  стараясь   как   можно   эмоциональнее
изобразить уважение ко всему, что окружает его в данный момент. - Господин
старший офицер! Я очень смущен и волнуюсь, но не могу не обратиться к  вам
с просьбой! Я так был тронут красотой и величием всего, что  я  увидел  на
этой площади, что пропустил свою группу, которая прошла за эти двери всего
несколько минут назад.
     - Вы очень хорошо говорите на нашем языке, -  заметил  китаец.  -  Вы
очень вежливы и учтивы. Где табличка с индексом вашей группы?
     - Что?
     -  У  вас  на  пиджаке  должна  быть  приколота  табличка,  небольшая
карточка, где указано название и номер туристической группы, к которой  вы
прикреплены.
     - О! Я скорее всего потерял ее в этой суете!
     - Тогда вы должны поспешить, найти своего гида и взять у него другую.
Идите быстрей, так как следующая группа может долго ждать  своей  очереди.
Судя по обстановке, здесь происходит что-то непонятное.
     - О? И здесь есть свои проблемы?
     - Я не знаю. Нам отдает приказы представитель правительства, вон  тот
человек, с кейсом в руках. Я думаю, что он просто-напросто  ведет  подсчет
юаней, которые можно получить здесь, если увеличить пропускную способность
это святого места до уровня метрополитена.
     - Спасибо, вы были очень любезны, господин офицер!
     - Поторопитесь, сэр.
     Борн бросился вперед по ступеням,  вновь  пригибаясь  и  периодически
поправляя шнурок  на  ботинке.  Теперь  наемник  вместе  с  офицером  были
недалеко от китайца с кейсом в руке. Тот сделал легкий кивок  головой,  но
при этом смотрел не на священника и офицера, а в какую-то точку сзади них.
Угол зрения не позволял Борну рассмотреть, куда  именно  направлен  взгляд
китайца. Но в тот момент он не придавал этому большого значения,  так  как
весь сценарий встречи разворачивался в соответствии с его представлениями.
     Поэтому он не  оборачиваясь  прошел  через  широкие  массивные  двери
внутрь полутемного помещения, где  внезапно,  как  и  многие  другие,  был
поражен  гигантской  скульптурой  Председателя,  выполненной   из   белого
мрамора. Мао был изображен сидящим на подобии  кресла  или  трона,  и  вся
скульптура, поднятая на большую высоту, должна была,  видимо,  по  замыслу
создателей этого нового храма, вызывать благоговение и, возможно, страх  у
многочисленных посетителей, которым отводилась роль пигмеев в этом царстве
гигантов.
     Привыкнув к полумраку, Джейсон начал осматриваться,  чтобы  запомнить
расположение внутренних дверей и коридоров. Ничего подобного он не увидел,
так как это  был  все-таки  мавзолей,  а  не  государственное  учреждение,
набитое чиновниками.  Внутреннее  пространство  мемориала  разделялось  на
отдельные обособленные зоны  рядами  колонн,  также  сделанных  из  белого
мрамора. В тени любой из них вполне могла собраться для  беседы  небольшая
группа людей.
     Теперь ему оставалось только ждать, благо уединенных мест  для  этого
было достаточно.
     "Его" группа, а это была последняя группа,  прошедшая  через  входные
двери перед ним, теперь переместилась во второй зал, который был столь  же
велик по размерам, как и первый. Здесь перед взором  посетителей  возникал
хрустальный саркофаг,  хранящий  останки  Мао  Цзе  Дуна,  задрапированный
красным флагом. Вокруг была масса  цветов,  а  не  некотором  удалении  от
саркофага,  вдоль  стен,  располагались  два  ряда   темно-зеленых   елок,
посаженных в огромные керамические вазы.
     Где-то  в  первом   зале   возникло   волнение,   которое   незаметно
распространилось и на группы туристов внутри второго зала. Поскольку  Борн
вошел последним, то его практически никто  не  видел,  и  он  наблюдал  за
происходящим, незаметно стоя в тени одной из колонн.
     То, что он увидел, едва не парализовало его. Из всех доступных  слов,
молниеносно отражающих ситуацию, в его мозгу внезапно возникло лишь  одно:
"западня"! Следом за ним  не  было  пропущено  ни  одной  группы!  Он  был
последним человеком, вошедшим в этот дворец траура и величия! То волнение,
которое он заметил, было просто-напросто волнением людей,  перед  которыми
закрылись  входные  двери,  а  оставшиеся  на  улице  группы  теперь  были
вынуждены ждать своей очереди неопределенное время!
     ..."Следующая группа может долго ждать  своей  очереди...  происходит
что-то непонятное"...
     ...Очень вежливый военный из охраны мемориала...
     Господи! Это была ловушка  с  самого  начала!  Каждый  шаг  и  каждое
движенье были просчитаны и предопределены. "С самого начала!"  Информация,
полученная за приличную плату глубокой ночью на  залитом  дождем  острове,
почти недостижимые билеты на самолет до Пекина, подставленный англичанин в
аэропорту! Все указывало на нелогичную последовательность вполне  логичных
фактов! Офицер у окна автомобиля наблюдал не за "наемником",  он  наблюдал
за "ними"! Английский пастор в черном костюме и черной шляпе,  за  которым
так легко  следить  в  толпе!  И,  наконец,  финал  сценария  на  ступенях
мавзолея. Этот сценарий мог быть написан только одним человеком, человеком
по имени Джейсон Борн! Перевернутая западня: ловить охотника тогда,  когда
он сам охотится за дичью. Послышались легкие  шаги.  Где-то  справа.  Борн
повернулся в этом направлении и выхватил из-за пояса бронзовый нож. В тени
елок, на расстоянии не более пяти метров,  показалась  фигура  человека  в
полувоенном френче, вооруженного пистолетом с глушителем. Джейсон произвел
почти мгновенно очень сложные вычисления, которых Дэвид Вебб никогда бы не
понял, и суть которых сводилась к тому, чтобы удар ножа вызвал  мгновенную
смерть. Не должно быть ни малейшего шума, а тело как можно быстрее  должно
быть убрано в тень.
     Легким кошачьим прыжком он настиг свою жертву и, зажимая левой  рукой
рот китайца, правой вонзил в его шею нож. В следующие секунды он  выхватил
оружие из руки еще не остывшего трупа, а сам труп  аккуратно  пристроил  в
тени елок. Осторожно, все время держа пистолет наготове,  Борн  перебрался
чуть левее и вновь притаился за колонной.
     Появился  второй  китаец  в  военной  форме   и   прошел   почти   не
останавливаясь поближе к  саркофагу.  Там,  достав  из  кармана  небольшую
рацию, он произнес несколько слов  в  микрофон,  и  приготовился  слушать.
Через  несколько  секунд  выражение  его   лица   стало   отражать   явное
беспокойство.  Человек  быстро  прошел  вправо,  повторяя  маршрут  своего
предшественника, а Джейсон вернулся назад, к трупу, и почти  прижимаясь  к
полу, укрылся за густыми еловыми ветками.
     Теперь китаец с  рацией  приближался  прямо  к  нему!  Он  шел  очень
медленно, изучая каждый сантиметр  окружающего  пространства.  Пора!  Борн
выскочил из укрытия, как только человек прошел мимо него, захватил в замок
его шею, и,  заглушая  все  возможные  звуки,  готовые  вырваться  наружу,
оттащил его в тень ближайшего дерева, плотно прижимая  ствол  пистолета  к
его груди и одновременно нажимая спуск. Китаец  издал  последний  вздох  и
затих.
     Теперь пора и убираться отсюда! Борн не мог допустить мысли,  что  он
может быть убит в этом громадном помещении, которое волею судьбы оказалось
для него маленькой клеткой, он не мог дать уйти наемнику и потерять Мари!
     Для удачного  побега  необходимо  неожиданное  замешательство,  общая
паника и, наконец, случай, за которым нужно постоянно следить.
     Первые две стадии, ведущие к побегу, были завершены. Теперь следовало
ожидать третьей  и  последующих.  Возможности  всегда  присутствуют,  надо
только вовремя разглядеть их!
     Борн осторожно перешел во второй зал и укрылся  за  колонной,  откуда
стал наблюдать за входом.
     Наконец "они" появились. Впереди шел офицер,  который  выполнял  роль
"жертвы" английского пастора, чуть  сзади  него  шел  невысокий  китаец  в
штатском, который до этого дежурил на  ступенях  мавзолея.  Офицер  что-то
говорил в карманную рацию, которую держал в руке. Послушав  еще  некоторое
время, он убрал ее и вытащил из кобуры пистолет.  Его  напарник  был  тоже
вооружен короткоствольным револьвером. Сначала они оба двигались в сторону
саркофага, потом, кивнув друг другу, разошлись, один пошел направо, другой
- налево.
     Джейсон, выждав пару секунд, поднял пистолет и  выстрелил.  Один!  Он
сделал еще выстрел. Второй! После этого Борн снял еще горячий глушитель  и
сделал несколько беспорядочных выстрелов в сторону саркофага. Резкие звуки
заполнили все пространство, осколки мрамора и  стекла  жесткими  фонтанами
взрывали полумрак, попадая на падающие сверху узкие солнечные лучи. Мелкая
пыль оседала на два трупа, лежащие неподалеку  от  останков  Председателя,
один с дыркой во лбу, второй без правого глаза.
     Раздались резкие звуки сирен, и со всех сторон  зал  стали  заполнять
солдаты, в панике бегущие  к  месту  происшествия.  Две  группы  туристов,
сбившись в кучу, ринулись к  выходным  дверям,  поднимая  вопли  и  крики,
доходящие до истерии. Джейсон Борн присоединился к ним  и,  добравшись  до
выходных дверей, быстро спустился по  ступеням  на  открытое  пространство
выходной лестницы, откуда была видна почти вся площадь.
     Де Анжу! Сделав еще несколько шагов вниз, он подошел почти вплотную к
заградительным решеткам, которые отделяли место сбора туристических  групп
от остальной части площади. Джейсон внимательно осмотрел  то  пространство
площади Тянь Ань Мынь, где  по  логике  вещей  должен  был  бы  находиться
Француз. Никого. Там не было никого, хотя  бы  отдаленно  похожего  на  де
Анжу.
     Неожиданно слева раздался резкий визг шин. Когда  Борн  повернулся  в
эту сторону, он увидел фургон с темными стеклами, сделавший крутой поворот
и на большой скорости промчавшийся в направлении южных ворот площади  Тянь
Ань Мынь.
     Они взяли де Анжу. Эхо исчез.



                                    24

     Услышав громкие возгласы на французском, Борн взглянул в ту  сторону,
откуда они доносились, и быстро побежал, стараясь догнать группу туристов,
явно  французов,  которые  в  сопровождении  гида  направлялись  вниз   по
ступеням. Аккуратно застегнув пиджак,  он  проверил,  надежно  ли  спрятан
пистолет, который он сунул  за  пояс,  выбираясь  из  зала  с  саркофагом.
Оглянувшись несколько раз, он подошел к высокому хорошо  одетому  туристу,
лицо которого не скрывало презрительного отношения ко всему происходящему.
Впереди них стояло еще несколько  таких  же  высоких  мужчин,  что  вполне
устраивало  Джейсона,  так  как  позволяло  чувствовать  себя   достаточно
свободно в толпе. Тем временем можно было видеть, что двери, выходящие  на
верхнюю площадку лестницы, были широко распахнуты,  а  за  ними  суетилась
охрана.  Все,  что  в  данный  момент  интересовало  Борна,  было  связано
исключительно с наемником. Оставался ли он все еще здесь  или  перешел  на
запасные позиции? Или он все-таки обнаружил де Анжу, захватил его и вместе
с ним исчез на белом фургоне, полагая,  что  настоящий  Джейсон  Борн  был
уничтожен  в  ловушке  внутри  мавзолея  и  его  труп  составил   компанию
Председателю Мао?
     - Что случилось? - спросил Джейсон по-французски, адресуя свой вопрос
высокому туристу с гримасой раздражения на лице.
     - Без сомнения,  очередная  нелепая  задержка,  -  воскликнул  тот  с
каким-то неуловимым оттенком в речи, который выдавал в нем  парижанина.  -
Это проклятое место напоминает мне сумасшедший дом, и моему терпенью  явно
приходит конец. Я давно уже собираюсь вернуться в отель.
     - А как вы сможете это сделать? - спросил Борн, следя за  тем,  чтобы
его французский был достаточно  благозвучен  и  приближался  к  парижскому
звучанию. - Я полагаю, что мы не можем так просто прервать нашу экскурсию,
а, кроме того, я слышал, что мы все должны  оставаться  вместе  до  самого
конца.
     - Я бизнесмен, а не турист. Эта "экскурсия",  как  вы  ее  называете,
вообще не входит в мою программу пребывания здесь.  Откровенно  говоря,  у
меня оказалось немного  свободного  времени,  и  я  решил  взглянуть,  что
делается вокруг. В  отеле  даже  предлагались  на  прокат  машины,  но,  к
сожалению, там не оказалось  шофера,  говорящего  по-французски,  и  тогда
консьерж  определил  меня,  вы  можете  себе  это   представить,   в   эту
туристическую группу. Экскурсовод, вы видели ее,  изучает  в  университете
французскую литературу и разговаривает по-французски так, будто родилась в
семнадцатом веке.  Я  так  и  не  понял,  что  является  основным  в  этой
экскурсии.
     - Да, очень трудно выдержать подобную пятичасовую пытку, - проговорил
Джейсон,  внимательно  рассматривая  надпись  по-китайски   на   карточке,
прикрепленной к пиджаку парижанина. -  После  площади  Тянь  Ань  Мынь  мы
посещаем храм Неба, являющийся памятником архитектуры времен династии Мин,
а затем выезжаем наблюдать заход солнца с Великой Китайской Стены.
     - Но я уже видел эту Великую Стену! Эти бюрократы из  министерства  и
из Промышленной Комиссии первым делом потащили меня  туда!  Если  для  них
бизнес не является главным делом...
     - Я тоже занят, в основном, бизнесом, - прервал  его  Борн,  стараясь
направить разговор в нужное русло, - но на несколько дней я превратился  в
обычного туриста.
     - Я говорю вам, - бизнесмен продолжал делиться своими впечатлениями о
недавних деловых контактах, - они все здесь сидят буквально на  золоте,  и
не знают, что с этим делать.
     Борн еще внимательней посмотрел на  собеседника.  Он  вновь  вспомнил
старину Эхо и его галльский афоризм, смысл которого сводился к  тому,  что
чем больше происходит перемен, тем больше остается постоянства.  -  Как  я
уже сказал вам, - продолжал свою мысль Борн, не спуская глаз с лестницы, -
я  тоже  бизнесмен,  но  сейчас  у  меня  образовался  короткий  отдых,  и
правительство решило  использовать  мое  знание  языка,  чтобы  я  выяснил
состояние отдельных сторон местного рынка для дальнейшего ведения дел. Вот
поэтому я временно стал туристом. А еще я должен вам сказать, что сегодня,
скорее  всего,  посещение  Мавзолея  туристическими   группами   вряд   ли
продолжится,  а  все,  собравшиеся  здесь,  на  выходе,  наверняка   будут
задержаны.
     - Господи, но в чем дело?
     - По-видимому, там, внутри,  что-то  случилось,  что-то  невероятное,
потому что я слышал, как солдаты кричали о каких-то иностранных гангстерах
или террористах... Вы, помнится,  сказали,  что  вас  случайно  определили
именно на эту экскурсию, а сами вы не входите в эту туристическую  группу,
с которой прошли через Мавзолей?
     - По существу, это действительно так.
     - Вам не кажется, что это должно натолкнуть вас на размышления?  Ведь
в такой ситуации задержание, а может быть и арест, вполне вероятны.
     - Не может быть!
     - Не забывайте, что это Китай...
     - Но этого не может быть! Мой бизнес стоит многих миллионов  франков,
которые я пытаюсь вложить сюда! И я попал на эту ужасную экскурсию потому,
что...
     - Я полагаю, что в конце концов, вы выберетесь. Скажите  им,  что  вы
просто отправились на прогулку. Кстати, дайте мне вашу карточку, и я скажу
вам, что там написано...
     - Что вы имеет в виду? Вот эту карточку?
     - Да,  там  указаны  название  вашей  страны  и  данные  заграничного
паспорта. Вот таким образом они контролируют ваши  передвижения,  пока  вы
находитесь на экскурсии.
     - Я ваш вечный должник! - воскликнул  бизнесмен,  срывая  пластиковую
карточку с лацкана пиджака. - И еще раз благодарю вас! - Француз,  так  не
похожий и в то же время так похожий на Эхо, быстро откланялся и  торопливо
пошел по направлению к выходу. Борн некоторое время мог наблюдать, как  он
пробирается через толпу к Вратам Небесного Покоя,  являя  собой  подсадную
дичь, которая должна завести охотника в только что поставленный капкан.
     Борн тем временем поднял  пластиковую  карточку  и,  прикрепив  ее  к
своему пиджаку, стал теперь частью  официально  зарегистрированной  группы
туристов, получая таким образом возможность  выбраться  из  ворот  площади
Тянь Ань Мынь. После того как группа,  покинула  Мавзолей  и  побывала  во
Дворце Народов, туристы сели в автобус и выехали с площади через  северные
ворота. Джейсон видел из окна,  как  французский  бизнесмен  препирался  с
полицейскими, требуя, чтобы они пропустили его через ворота. Но время  уже
было упущено, и всем полицейским постам наверняка передали сообщение,  что
белый  иностранец  без  идентификационной  карточки  туриста  должен  быть
задержан по обвинению в осквернении тела Председателя Мао.
     Туристы  медленно  шли  вдоль   аллеи,   по   обе   стороны   которой
располагались  скульптуры  всевозможных  животных,  являющиеся  одной   из
достопримечательностей Храма Неба, восходящего к временам династии Мин.
     - Я хотел бы поговорить с вами на вашем  родном  языке,  -  обратился
по-мандарински Борн к женщине-экскурсоводу,  которая,  как  он  помнил  из
рассказа делового парижанина, изучала французскую литературу.
     - У вас очень правильная речь, - заметила она.
     - Спасибо. Я хотел всего лишь напомнить вам, что  я  был  добавлен  к
этой туристической группе в самый последний момент. Вы не забыли об  этом?
Я бизнесмен, приглашенный по правительственной программе.
     - Менеджер из отеля "Пекин" говорил с  нашим  начальником  о  вас,  я
помню это. - Женщина улыбнулась и пожала плечами. - Говоря по правде,  это
очень большая группа, и я только запомнила высокого  мужчину  с  карточкой
нашей тур-группы. Мне очень жаль, но мы, наверное, не сможем взять  вас  с
собой  дальше,  если  вы  не  согласитесь  внести  в  свой  счет  в  отеле
дополнительно  несколько  юаней.  Но  если  вы  бизнесмен,  и  тем   более
приглашенный правительством, вы можете поступить, как вам удобней:  можете
ехать дальше, а можете и оставаться здесь. - Она опять улыбнулась.
     - Да в том-то  и  дело,  что  мне  больше  ничего  не  остается,  как
вернуться  в  отель,  где  через  полчаса  должна  состояться  встреча   с
представителями вашего правительства. Как мне это сделать?
     -  Во  всем  этом  есть  только  одна  сложность:  найти   подходящий
транспорт. Я напишу записку, что вы нуждаетесь в помощи, а  вы  передадите
ее охране у Больших Красных Ворот.
     - Красные Ворота? - переспросил Джейсон. - Это там,  где  возвышается
группа переплетающихся арок?
     - Да. Вероятнее всего, что там есть автобусы, которые могут  подвезти
вас до отеля. Вы немного опоздаете, но для Пекина это нормальное  явление.
Я знаю, что наши чиновники тоже очень  часто  опаздывают.  -  Она  достала
записную книжку и ручку.
     - Меня не задержат?
     -  Если  это  произойдет,  то  попросите  этих  людей   связаться   с
представителями  правительства,  -   посоветовала   экскурсовод,   отрывая
исписанный листок.
     - В чем дело? - спросил молодой военный, подходя к Борну,  когда  тот
достаточно энергично объяснялся с водителем одного из  автобусов,  который
отказывался подвезти его до отеля.
     - Да проблем почти никаких и  нет,  -  немного  резко  ответил  Борн,
забирая у водителя записку, и протягивая ее офицеру.
     - Вы говорите по-китайски? - заметил тот, читая ее.
     - Да, но сейчас это не относится к делу. Я опаздываю на  совещание  с
представителями вашего правительства, где должен быть сам генерал Лиань...
     - Я не знаю никакого генерала Лианя, - заметил  офицер,  -  генералов
очень много. - Но я могу помочь вам попасть на это совещание. У меня  есть
достаточно быстрый автомобиль, с хорошим  шофером,  который  очень  быстро
доставит вас в отель. Я бы сделал это  и  сам,  но  к  сожалению  не  могу
оставить свой пост.
     - Я обязательно отмечу этот поступок при встрече с генералом!
     - Это мое естественное желание, сэр, помогать в любом  деле,  которое
касается государственных интересов! Меня зовут...
     -  Напишите  пожалуйста  ваше  имя  вот  на  этом  листке  бумаги.  Я
гарантирую, что не забуду его!


     Борн сидел в переполненном  холле  восточного  крыла  отеля  "Пекин",
прикрыв лицо вполовину сложенной газетой и немного сдвинув ее угол,  чтобы
можно было наблюдать за линией входных дверей. Он ждал появления  Жана-Луи
Ардисона,  предположительно  проживающего  в  Париже.  Узнать  имя  своего
недавнего  собеседника  было  не  трудно  для  Джейсона,   который   легко
завоевывал симпатию китайцев благодаря знанию языка. Двадцать минут  назад
он  торопливо  подошел   к   столу,   где   располагалась   женщина-клерк,
занимавшаяся  экскурсиями  и  туристическими  маршрутами.  С  максимальной
вежливостью, какую только позволял его мандаринский диалект, он  обратился
к ней со своей просьбой. - Я прошу прощенья за  беспокойство,  но  дело  в
том, что я являюсь основным переводчиком для всех  французских  делегаций,
ведущих дела с государственными промышленными  кругами,  и  я  боюсь,  что
только что потерял одну из моих непослушных овец.
     - Вы, должно быть, очень хороший переводчик, если так хорошо говорите
по-китайски... Так  что  случилось  с  вашей...  потерявшейся  овечкой?  -
Женщина слегка рассмеялась на полуфразе.
     - Я не могу даже передать, насколько это было неожиданно для меня. Мы
были  в  кафе  и  обсуждали  очередную  встречу,  на  которую   собирались
отправиться согласно нашему расписанию, как вдруг он посмотрел на  часы  и
заявил, что  позвонит  мне  позже,  а  сейчас  он  должен  отправиться  на
экскурсию по Пекину. Прошло уже достаточно много времени с тех  пор,  и  я
могу себе представить, что может случиться с людьми, впервые попадающими в
Пекин. Они могут просто раствориться в нем.
     - Думаю, что такое вполне возможно, - заметила женщина. - Но  чем  мы
можем помочь?
     - Мне бы хотелось знать, как правильно  пишется  его  имя,  или,  что
возможно, у него есть имя, полученное при крещении, и оно тоже  фигурирует
в написании.  Речь  идет  об  официальных  документах,  которые  я  должен
подготовить для него.
     - В чем же может состоять наша помощь?
     - Вот это он оставил в кафе, когда собирался на экскурсию. -  Джейсон
протянул женщине идентификационную карточку. - Я даже не знаю, как он  без
нее отправился на экскурсию.
     Женщина рассмеялась и достала журнал регистрации  текущих  экскурсий.
Сравнив карточку бизнесмена из Парижа с  записями  сегодняшнего  дня,  она
сказала: - Вот  здесь,  вы  можете  прочитать  его  имя,  мне  это  трудно
произнести.
     - Весьма вам  благодарен,  -  произнес  Джейсон,  прочитав  запись  в
журнале.
     После этого он подошел к местному телефону с пометкой "Английский" и,
подняв трубку, попросил оператора соединить его с комнатой Ардисона.
     - Вы можете без всякого промедления набирать этот номер, сэр. Комната
1743, - с каким-то особенным триумфом  в  голосе  ответил  тот.  -  У  нас
отличное обслуживание и отличные условия для гостей. Кроме того,  из  окна
открывается живописная панорама старого города.
     - Спасибо, - ответил  на  эту  тираду  Борн  и  стал  набирать  номер
бизнесмена. Ответа не последовало, а это означало, что месье  Ардисон  еще
не вернулся, и, видимо, учитывая все обстоятельства, вернется  он  еще  не
скоро. Эта блеющая овца конечно не станет молчать, когда  будет  затронуто
ее благородство и достоинства или появится угроза бизнесу. Поэтому Джейсон
решил  подождать   и   привести   в   порядок   пока   неясные   очертания
складывающегося плана. То, что он пытался сделать, было почти  безнадежным
и  маловероятным  стратегическим  замыслом,  но  пока  не  просматривалось
никакого другого выхода. Он купил месячной давности французский  журнал  и
уселся в холле, чувствуя, как беспомощность начинает обволакивать все  его
существо.
     Наконец он появился! Жан-Луи Ардисон вошел в холл в сопровождении как
минимум четырех  китайских  чиновников,  в  задачу  которых  явно  входила
программа умиротворения, о чем можно было судить  по  тому,  как  один  из
сопровождающих быстро подошел к киоску, торговавшему алкоголем, в то время
как остальные с помощью переводчика  оживленно  беседовали  около  лифтов.
Улыбки и поклоны достигли  апогея  с  появлением  пластиковой  сумки,  дно
которой прогибалось под тяжестью нескольких бутылок. Когда появился  лифт,
то улыбки и поклоны возобновились с новой энергией  и  продолжались,  пока
двери не закрылись, а лифт рванул вверх,  унося  месье  Ардисона,  который
заботливо  придерживал  пластиковую  сумку,  оставленную  ему  в  качестве
залога, гарантирующего примирение и успех в будущих делах.
     Борн следил за световым указателем перемещения  лифта,  и  когда  тот
достиг нужного этажа, он направился  к  телефонным  кабинам,  где,  выждав
несколько минут, набрал номер.
     - Алло? - Голос был настороженный, чувствовалось учащенное дыхание.
     - Я буду говорить очень быстро,  -  по-французски  произнес  Борн.  -
Оставайтесь там, где  вы  сейчас  стоите,  и  после  нашего  разговора  не
вздумайте пользоваться телефоном. Ровно через восемь  минут  я  постучу  в
вашу дверь: два раза  подряд  и  с  некоторым  интервалом,  еде  один.  Вы
впустите меня, но до этого никого не впускайте, особенно прислугу.
     - Кто вы?
     - Соотечественник, который должен поговорить  с  вами  для  вашей  же
безопасности. Помните:  через  восемь  минут.  -  Борн  положил  трубку  и
вернулся в кресло, подсчитывая минуты, остающиеся до вызова лифта. Наконец
нужные минуты прошли, и он вызвал лифт.
     Стоя перед дверью с номером 1743, он еще раз взглянул на часы. Прошло
ровно восемь минут с момента его звонка. Борн постучал  два  раза,  сделал
паузу  и  постучал  еще  раз.  Дверь  открылась,  и  перед  ним   предстал
взволнованный Ардисон.
     - Мы должны поговорить, - спокойно сказал Борн. - Я должен знать, что
с вами произошло.
     - Вы?! Это вы были рядом со мной у мавзолея?! Вы воспользовались моей
карточкой! Вы - причина всех моих несчастий!
     - Вы упоминали обо мне?
     - Я не осмелился! Ведь тогда это выглядело бы так, будто  я  совершил
что-то незаконное, отдав свой пропуск кому-то еще! Кто  вы?  И  почему  вы
здесь?  За  сегодняшний  день  вы  доставили  мне  больше  чем  достаточно
всяческих неприятностей, и я считаю, месье, что вы должны уйти!
     - Но только тогда, когда вы расскажете, что с вами произошло. -  Борн
пересек комнату и уселся на стул, рядом со столиком из красного дерева.
     - Вы не имеет никакого права входить сюда  и  тем  более  приказывать
мне.
     - Боюсь, что вы ошибаетесь, и такое право у меня есть.  Кто  приказал
вам отправиться на эту экскурсию?
     - Мне просто предложили отправиться туда, по-моему, консьерж, или как
называется тот идиот, который сидит у них внизу.
     - Не он, а те кто выше. Кто?
     - Откуда я могу знать? Я  до  сих  пор  не  могу  понять,  о  чем  вы
говорите.
     - Но вы ушли с площади.
     - Господи! Но ведь это же вы убедили меня сделать это!
     - Я проверял вас.
     - Проверяли... Но это немыслимо! В это невозможно поверить!
     - А вы поверьте, - спокойно сказал Борн. -  Если  вы  расскажете  мне
правду, я обещаю вам, что не причиню вам никакого вреда.
     - Вреда?
     - Мы убиваем только врагов, нам не нужны невинные жертвы.
     - Убиваете... врагов?
     Борн выхватил из-за пояса оружие и положил  его  на  стол.  -  Ну,  а
теперь убедите меня в том,  что  вы  не  враг.  Что  произошло,  когда  вы
покинули нас?
     Ошеломленный, Ардисон привалился к стене, не сводя испуганных  широко
открытых глаз с оружия, лежащего на столе. -  Клянусь  всеми  святыми,  вы
меня с кем-то путаете, - едва шевеля губами прошептал он.
     - Убедите меня в этом.
     - В чем?
     - В вашей невиновности. Что произошло с вами на площади?
     - На... площади... Я все время думал о том, что вы  говорили  мне,  -
начал перепуганный бизнесмен, о том, что случилось внутри  мавзолея,  и  о
чем кричали  китайские  солдаты,  метавшиеся  по  ступеням  лестницы...  О
гангстерах, о том, что всех буду задерживать и подозревать... Особенно это
касалось меня, поскольку я не был фактически членом ни одной туристической
группы...  Поэтому  я  пустился  бежать,  не  желая  оказываться  в  такой
сомнительной ситуации, которая может повлиять на финансовые дела,  которые
я пытаюсь решить здесь с  китайскими  чиновниками.  Ведь  мне  не  следует
забывать, что я представляю не одного себя, а целый консорциум!
     - Итак, вы пытались выйти, и вас  остановили,  -  прервал  его  Борн,
старясь удалить из рассказа все несущественные детали.
     - Вот именно! Они говорили так быстро, что я ничего не мог понять,  и
прошел почти час, пока они нашил чиновника, который говорил по-французски.
     - Почему вы не рассказали им правду? Возможно, что это был  бы  самый
простой выход? Сказали бы, что вы все время  были  с  нашей  туристической
группой.
     - Да потому, что я сбежал с этой проклятой экскурсии! И я  фактически
отдал вам свою карточку! Как бы посмотрели на  это  эти  варвары,  которые
видят в каждом белом только представителя международного фашизма?
     - Но китайцы отнюдь не являются варварами,  месье,  -  очень  вежливо
поправил бизнесмена Борн и, почти без паузы перешел на крик: -  Варварской
является лишь философия  их  государственных  политиков!  Они  никогда  не
получат благословения нашего Всемогущего Господа, потому что уже  получили
свое причастие у Сатаны!
     - Прошу прощенья, но я не понимаю вас!
     - Извинения будут потом, а  сейчас  быстро  рассказывайте,  что  было
дальше, когда появился чиновник, говорящий по-французски.
     - Я сказал ему,  помня  ваше  замечание,  что  просто  отправился  на
прогулку, но потом вспомнил о телефонном звонке из  Парижа  и  заспешил  в
отель, что официальные власти и полиция расценили как бегство.
     - Вполне правдоподобно.
     - Но только не для этих туземцев, месье. Они начали  приписывать  мне
такие ужасные вещи, что я не знал что и  подумать  о  происшедшем  в  этом
мавзолее.
     - Это была превосходно выполненная работа, - заметил Борн, как  можно
выразительнее закатывая глаза.
     - Я вновь не понимаю вас, месье. Что вы хотите сказать?
     -  Возможно  позже  я  объясню  вам.  Так  что  сказал  представитель
официальных властей?
     - Можете себе представить, до чего он дошел!  В  конце  разговора  он
заявил, что парижская мода являет собой  упадок  буржуазного  общества!  В
конце концов, они переходят всякие границы, забывая о том, что  мы  платим
настоящие франки за  их  дерьмовые  материалы!  После  этого  я  отказался
отвечать на все их вопросы, пока не появится хотя бы несколько человек  из
тех, с кем я поддерживаю здесь деловые контакты. Прошло еще два часа, но я
должен заметить, что многое изменилось!  Меня  доставили  сюда  на  жалком
подобии лимузина, в котором я с моим ростом едва мог разместиться,  и  при
этом меня сопровождали четыре человека! Они все  долго  извинялись  передо
мной и заявили, что наша последующая  встреча  переносится  на  завтрашний
вечер. Вот, собственно и все, что  я  могу  сообщить  вам,  монсеньер.  Вы
теперь поняли, что явно перепутали меня с кем-то еще. Я не связан здесь ни
с кем и ни с чем, кроме финансовых проблем нашего консорциума.
     - Должен признаться, что  ваши  объяснения  убедили  меня.  Произошла
досадная ошибка.
     - Что?
     - Теперь я могу рассказать вам, что же произошло внутри этого склепа,
принадлежащего Мао Цзе Дуну. Мы все-таки сделали это! Мы расстреляли  этот
хрустальный гроб вместе с телом этого постыдного безбожника!
     - Вы сделали... что?
     - И мы постоянно будем продолжать разрушение  оплота  врагов  Христа,
где бы они ни были! Мы пронесли  чистоту  нашей  веры  через  весь  мир  и
уничтожим каждого, кто думает по-другому! Весь  земной  шар  будет  единым
христианским миром, или никакого шара вообще не будет!
     Борн поднялся со стула, убрал пистолет и,  застегнув  пиджак,  слегка
одернул его,  как  будто  на  нем  была  военная  форма.  Приблизившись  к
совершенно подавленному и разбитому бизнесмену, он  проговорил  уже  более
спокойно: - Конечно, дорогой соотечественник, вы не принадлежите  к  числу
наших врагов. Но вы были очень близки к этому.  А  теперь  я  попрошу  ваш
бумажник и деловые бумаги, включая  и  те,  где  перечислены  имена  ваших
здешних партнеров.
     - Деньги?..
     - Нет, деньги нас не интересуют.
     - Но зачем тогда вам мои документы?
     - Для нашей общей безопасности, месье. Через нашу сеть мы должны  все
проверить и убедиться, что вас не  использовали  вслепую.  Есть  основания
предполагать, что к нам хотят  внедрить  агентов.  Все  эти  бумаги  будут
возвращены вам завтра.
     - Но я буду протестовать...
     - Нет, - резко  бросил  Хамелеон,  направляя  руку  за  пояс,  вы  не
сделаете этого. - Вы спрашивали меня, кто  я  такой?  Чтобы  удовлетворить
ваше любопытство, я могу сказать только одно, что точно так  же  как  наши
враги нанимают и используют палестинских террористов, разного рода Красные
Армии и фанатиков Хомейни, мы создаем наши собственные отряды. Мы  никогда
не отступим ни на шаг, это будет борьба не на жизнь, а на смерть.
     - Господи!
     - Да, мы сражаемся за имя его!  Не  покидайте  эту  комнату,  а  обед
заказывайте через прислугу. Не звоните своим коллегам  и  никому  другому.
Если быть откровенным до конца, то с  моим  уходом  из  вашей  комнаты  вы
должны были бы просто исчезнуть, раствориться в бесконечности. Да,  таковы
были мои инструкции.
     - Немыслимо!.. - Глаза бизнесмена  неожиданно  затуманились,  а  тело
охватила безудержная дрожь.
     - Так я жду. Ваш бумажник и деловые бумаги, месье.
     Предъявив полный комплект бумаг французского  бизнесмена,  включая  и
список государственных чиновников, участвующих в официальных  переговорах,
Джейсон арендовал автомобиль на  имя  консорциума,  представляемого  месье
Ардисоном. Диспетчер агентства по  прокату  сообщил  ему,  что  автомобиль
будет находиться на стоянке отеля к семи  часам  вечера.  Время  было  еще
достаточно, и Борн решил отправиться по магазинам, где  рассчитывал  найти
все,  что  могло  пригодиться  в  задуманном  им  путешествии,  включая  и
маршрутные карты Пекина с прилегающими окрестностями.
     Вернувшись с покупками в отель, он расположился в холле за  одним  из
многочисленных столов и занялся приготовлением к отъезду. Прежде всего, он
написал расписку на китайском  языке,  из  которой  следовало,  что  шофер
арендованного им автомобиля не отвечает за дальнейшее использование машины
клиентом-арендатором. Затем он достал одну из купленных карт  и  чернилами
обвел  на  ней  небольшой   круг,   обозначающий   расположение   птичьего
заповедника Дзинь Шан.
     "Тайна стоит 10 000 тигров, если не целого царства".
     Эта старинная китайская поговорка должна была отражать сущность всего
происходящего на Востоке.



                                    25

     Мари вздрогнула и едва удержалась на стуле, когда  резкий  телефонный
звонок нарушил тишину комнаты. Хромая и все еще продолжая вздрагивать, она
подбежала к телефону и подняла трубку. - Да?
     - Я надеюсь, что разговариваю с миссис Остин?
     - Мо?.. Мо Панов! Ну, слава Богу.  -  Мари  даже  прикрыла  глаза  от
облегчения.  -  Алекс  говорил,  что  собирается  захватить  тебя  в   это
неожиданное путешествие. Он был уверен, что ты согласишься.
     - Какие могли быть сомнения? Как ты себя чувствуешь, Мари?
     - Я схожу с ума, Мо. Я пытаюсь удержаться, но чувствую, что схожу!  А
где Алекс?
     - Разговаривает по телефону рядом  со  мной.  Он  попросил,  чтобы  я
дозвонился до тебя, чтобы занять сразу обе линии... Подожди  секунду.  Вот
он кивнул. Сейчас ты его услышишь.
     - Мари?
     - Алекс? Спасибо тебе. Спасибо за твой приезд...
     - Как обычно говорил твой муж: "Сейчас не время об этом".  В  чем  ты
была одета, когда они последний раз видели тебя?
     - Одета?
     - Когда ты убежала от них.
     - Я убегала дважды. Второй раз это было в городке Таен Ман.
     - Меня интересует только Гонконг. Так как ты была одета в Гонконге?
     - Дай мне подумать. В госпитале...
     - Нет, нет.  Меня  интересует  позже,  -  перебил  ее  Алекс.  -  Ты,
помнится,  говорила  о  каких-то  покупках  и   о   посещении   Канадского
консульства... Теперь вспомнила?
     - Господи! Но как ты все это помнишь?
     - Ничего удивительного здесь нет, просто я сделал записи. Это одна из
привычек, которая возникла у меня в результате пьянства. Поторопись, Мари.
Только самое главное из твоей одежды.
     - Плиссированная юбка, да, именно плиссированная, серого  цвета.  Еще
была широкого покроя кофточка...
     - Ну, ее ты могла сменить.
     - Что?
     - Не обращай внимания. Что еще?
     - Ну,  конечно!  Шляпа!  Шляпа  с  широкими  полями,  которая  хорошо
покрывала мое лицо. И еще на мне были туфли без каблуков,  чтобы  рост  не
казался достаточно высоким.
     -  Хорошо,  я  думаю,  что  теперь  можно  использовать  и   каблуки.
Прекрасно, Мари. Это все, что мне пока требовалось.
     - Но зачем, Алекс? Что ты собираешься делать?
     - Я объясню это позже, а пока скажу только одно: ты должна оставаться
на месте, а мы постараемся приехать к тебе как  можно  быстрее,  насколько
нам удастся расчистить дорогу. Но ты должна понимать, что по  времени  это
может занять час или даже больше.
     - А что будет делать Мо?
     - Он останется со мной, и так будет лучше во всех отношениях. Они  не
посмеют тронуть нас, так как даже не знают, с какими инструкциями  я  сюда
прибыл. Для них я сейчас хоть и прихрамывающая, но все же  передвигающаяся
бомба, готовая взорвать всю их операцию при неосторожном обращении.
     - Будь осторожен, Алекс.
     - Ты лучше скажи это им. Конклин  положил  трубку,  а  Мари  медленно
пошла к стулу, вытирая слезы, текущие по ее лицу.
     Моррис Панов  и  Алекс  вышли  из  магазина  сувениров,  который  был
расположен рядом со зданием вокзала, и направились к  эскалатору,  который
вел к нижним платформам, где находились  пятый  и  шестой  железнодорожные
пути.  Мо  во  всем  полагался   на   своего   прихрамывающего   друга   и
неукоснительно  следовал  его  инструкциям.  В  руке   он   держал   яркий
иллюстрированный  журнал  для  мужчин,  одновременно   прижимая   большого
черно-белого матерчатого панду.
     - Я должен быть на платформе  около  шестого  пути  где-то  в  начале
поезда, который прибудет через несколько минут? Пока все верно?
     - Все верно, - подтвердил Конклин, вытирая пот со лба.
     - После этого я пройду к последней колонне, держа в руках это грязное
вонючее чудовище и читая на ходу этот откровенно порнографический  журнал,
пока эта женщина не подойдет ко мне.
     - И это ты запомнил очень хорошо, - похвалил  его  Алекс,  когда  они
вошли на эскалатор. - Панда вполне обычный подарок,  на  Западе  он  очень
популярен. Думай, что это подарок для ее  детей.  Порнографический  журнал
дополняет композицию и является опознавательным сигналом.  Панда  и  голые
женщины редко располагаются рядом друг с другом.
     - Но с другой стороны, если пользоваться  теорией  Фрейда,  то  такая
комбинация возможна.
     - Не смеши людей, а только делай то, что я говорю.
     - Но ты так еще и не сказал мне, что я должен сказать этой женщине.
     - Попытайся что-нибудь,  вроде:  "Я  рад  встретить  тебя"  или  "Как
чувствуют себя дети?" На самом деле это неважно. Отдай ей этого медведя  и
возвращайся к этому эскалатору как можно  быстрее,  но  не  бегом.  -  Они
спустились на нижнюю платформу и Конклин, слегка тронув доктора за локоть,
указал ему направо. - Я думаю, что ты сделаешь все, как  надо  старина,  и
возвращайся сюда.
     Панов прошел до конца платформы, когда поезд из Лау Ву прогрохотал на
подъездных путях. Он встал у последней колонны, и когда поток  пассажиров,
выходящих  из  вагонов,  заметно  увеличился,  он   постарался   правильно
расположить свои опознавательные знаки. Когда это наконец произошло, то от
неожиданности он чуть было не уронил их.
     - Вы, должно быть, Гарольд! - раздался громкий фальцет, когда высокая
фигура,  сильно  прикрытая   широкополой   шляпой   и   одетая   в   серую
плиссированную юбку, появилась рядом и хлопнула его рукой по  плечу.  -  Я
узнаю тебя, где угодно дорогой!
     - Как приятно тебя встретить. Как себя чувствуют дети? - У Мориса уже
заплетался язык.
     - А как там Алекс? - неожиданно переходя на бас, проговорила  фигура.
- Я был ему кое-что должен, и теперь, я надеюсь, этот долг вернул. Он  все
еще не поднял весла?
     - Я до сих  пор  не  могу  понять,  чем  вы  оба  заняты,  -  ответил
изумленный психиатр.
     - Быстро, - проговорила странная  фигура.  -  Они  уже  приближаются.
Давайте мне медведя, и как только я побегу, ныряйте в толпу  и  исчезайте!
Давайте!
     Панов выполнил все, что от него требовалось, заранее зная о том,  что
несколько человек прорываются  через  толпу,  чтобы  встретиться  в  одной
точке. Неожиданно массивный мужчина в женской одежде  нырнул  за  соседнюю
колонну и выплыл уже на другой стороне платформы. Там он сбросил туфли  на
каблуках, вновь обогнул очередную колонну, и как футбольный мяч врезался в
толпу в непосредственной близости от поезда, ускользая от китайца, который
хотел перехватить его. Сзади него появились новые преследователи,  которые
расталкивали озлобленных пассажиров, мешающих их  попыткам  догнать  этого
человека. Каким-то образом в возникшей суматохе черно-белый панда оказался
в руках у высокой европейского типа женщины, которая  держала  развернутое
расписание поездов. Женщина  почти  тут  же  была  схвачена  двумя  хорошо
одетыми  китайцами  и  начала  пронзительно  кричать.  Они  посмотрели  на
женщину, потом друг на друга и бросились вперед.
     Морис Панов вновь поступил так, как предписывали его  инструкции:  он
быстро смешался с движущейся толпой на противоположной стороне платформы и
быстро пошел вдоль пятого  пути  по  направлению  к  эскалатору,  где  уже
образовалась очередь, но Конклина нигде не было видно!  Стараясь  подавить
возникшую было панику, Мо замедлил шаг,  но  продолжал  двигаться  вперед,
оглядываясь по сторонам, стараясь не пропустить и тех, кто  поднимался  по
эскалатору. Что могло случиться? Куда подевали человека из ЦРУ?
     - Мо!
     Панов повернулся налево. Конклин отошел от условленного места  метров
на десять, и теперь стоял рядом с  колонной  на  достаточном  удалении  от
эскалатора. По его жестам Панов понял,  что  офицер  будет  оставаться  на
месте, а он должен пробираться к нему.
     Панов с деланным видом человека, ожидающего, когда рассосется  толпа,
медленно пошел вдоль платформы, заложив руки за спину. Пришел  в  себя  от
напряжения он, только зайдя за колонну и оказавшись рядом с Алексом.
     Около ног Конклина  лежал  слегка  оглушенный  средних  лет  мужчина,
одетый в дождевик, спина которого была прижата протезом, который Алекс  не
собирался убирать в ближайшее время.  -  Позволь  представить  тебе  Мэтью
Ричардса, доктор. Мы  познакомились  еще  в  самые  первые  дни  работы  в
Сайгоне. Конечно, тогда он был значительно моложе и намного проворней.
     - Ради бога, Алекс, позволь мне встать! - промычал человек  по  имени
Ричардс, ворочая головой. - Моя голова трещит как будто ее молотят  черти!
Чем ты ударил меня, не ломом ли?
     - Нет,  Мэтт.  Я  двинул  тебя  ботинком  моей  несуществующей  ноги.
Приличный у него вес, а? А что касается того, чтобы ты встал, то ты знаешь
сам, что я не смогу этого сделать, пока ты не ответишь на мои вопросы.
     - Черт побери, я уже ответил на них!  Я  всего-навсего  мелкая  вошь,
офицер, выполняющий второстепенную работу,  я  даже  не  занимаю  никакого
официального поста. Мы  получили  директиву  взять  тебя  под  наблюдение.
Возможно, что потом были и другие указания, но я их не знаю.
     - Я еще раз повторяю, что я не верю тебе.  У  тебя  здесь  достаточно
компактная и разветвленная сеть, которая позволяет  видеть  все  и  везде.
Послушай, Мэтт, мы работали много лет и ты должен понимать, что эти пустые
отговорки не для меня! Что было в этой директиве?
     - Я не знаю! Она предназначалась только для руководства!
     - Ну что  ж,  как  знаешь,  Мэтт!  Только  не  забывай,  что  у  тебя
приближается пенсионный возраст, а ваше ведомство имеет если и не  прямую,
то весьма тесную связь с Лэнгли. Подумай об этом хорошенько, Мэтт.
     - Господи, - раздался стон снизу, - я сказал тебе правду. И больше  я
не знаю ничего.
     - Кто были эти китайцы?
     - Я не...
     - Они явно не из полиции, кто они?
     - Это правительственные подразделения.
     - Какой отдел? Они должны были сказать тебе это, или это  должен  был
сказать тебе твой шеф. Ведь он не хотел, чтобы ты работал вслепую.
     - Он сказал мне только то, что их участие согласовано с  Вашингтоном.
Он буквально клялся, что больше ему ничего неизвестно. Что еще можно  было
сделать? Проверять их документы?
     Алекс помолчал некоторое время, затем вновь вернулся к разговору.
     - Есть один человек, Мэтт, огромных размеров,  который  выглядит  как
китайский вариант человека-горы. - Конклин вновь замолчал. Голова Ричардса
начала подергиваться.
     - Я не знаю... точно.
     - Кто он?
     - Я только видел его, и это все, что я знаю. Его трудно не заметить.
     - Но мне кажется, что это не все, Мэтт. Наверняка, то место,  где  ты
его видел, заинтересовало тебя, и ты стал задавать вопросы. Что ты узнал?
     - Но послушай, Алекс! Это всего лишь сплетни и ничего больше,  ничего
конкретного.
     - Мне всегда нравились сплетни. Так выкладывай эти сплетни,  Мэтт,  а
не то моя нога случайно может соскочить на твое  лицо.  Ты  же  видишь,  я
плохо управляюсь ей. - И чтобы его слова не были  пустым  звуком,  Конклин
переместил протез прямо между лопаток своего пленника.
     - Господи! Ты сломаешь мне позвоночник!
     - Нет, я думаю, что начать придется с лица. Кто он, Мэтт?  -  Конклин
переместил протез, и теперь давление распространялось уже на череп.
     - Ну хорошо! Как я уже сказал, это не было клятвой на  Евангелии,  но
мне сказали, что этот человек занимает высокий пост в МИ-6.
     - Можно мне попросить ваш  галстук,  доктор?  -  неожиданно  произнес
Конклин, развязывая свой. - Твой галстук, Мэтт, мне тоже понадобится.
     Двумя минутами позже  офицер  Мэтью  Ричардс  лежал  за  колонной  со
связанными руками и ногами, а его рот тоже был надежно закрыт. -  Они  все
еще пытаются догнать наше прикрытие, который теперь на полпути в Малайзию.
     - Кто это был? Я понимаю, что не женщина.
     - Да, женщина едва ли справилась бы с такой задачей. Мы  очень  часто
используем его здесь как  лишнюю  пару  глаз  в  приграничном  районе.  Он
промышляет золотом и алмазами, но никогда не  связывается  с  наркотиками.
Его излюбленные места - Гонконг, Сингапур,  Макао.  Я  думаю,  что  он  не
всегда был таким. Что-то произошло в его жизни,  и  она  пошла  по  другой
полосе. У него даже отобрали его медали.
     - Какие медали?
     - Олимпийские медали, 1976 года. По бегу и по бегу с препятствиями.
     Молча  они  поднялись  по  эскалатору   на   площадку   с   выходными
терминалами. Навстречу им попалась группа  рабочих,  которые  отправлялись
убирать перрон. Алекс повернулся в их  сторону,  щелкнул  палацами  правой
руки и, отогнув  большой  палец,  сделал  движение  в  направлении  нижних
дверей. Сообщение было понятным, и не нужно было  сомневаться,  что  через
несколько минут связанный агент ЦРУ будет найден сзади колонны.
     - Это именно он, кого они все называли майором, - пояснила Мари, сидя
на стуле против Конклина, пока Мо, стоя на коленях,  осматривал  ее  левую
ногу. - Ой, ой! - закричала вдруг она, подтягивая  ногу  и  пряча  ее  под
стул. - Извини, Мо.
     - Ничего, ничего, там все хорошо заживает. Это случайная боль, сейчас
она пройдет. Попозже я сменю повязки. - Панов поднялся и сел на стул возле
небольшого стола.
     - Ты остановился здесь? - спросила она Конклина.
     - Моя  комната  чуть  дальше  твоей,  через  холл,  соседняя  комната
оказалась занятой.
     - Как тебе удалось раздобыть хотя бы эту?
     - Деньги решают все, а, кроме того, не забывай,  что  это  Гонконг...
Давай все же вернемся к майору.
     - Его имя Лин Вэньчжу. Кэтрин Степлс рассказала мне,  что  он  офицер
английских спецслужб, говорит по-английски с типичным лондонским акцентом.
     - Она уверена в этом?
     - Да, вполне. Она слышала, что он один из лучших  офицеров  секретной
службы здесь, в Гонконге, включая ЦРУ и КГБ.
     - Я понимаю это, - сказал Алекс, согласно кивая головой, - и  я  могу
поверить, что ее сведения достаточно точны, но что-то здесь  не  сходится,
есть какое-то потерянное звено.  Одно  дело  для  Лондона  соглашаться  на
проведение Вашингтоном операции на их территории, и совсем другое для МИ-6
сообщать нам обо всех имеющихся у них в этом регионе  агентах,  тем  более
таких способных, как наш майор.
     - Почему? - заинтересовался Панов.
     - По нескольким причинам. Во-первых, они никогда не доверяли нам,  не
столько замыслам и  намерениям,  сколько  мозгам,  которые  их  исполняют.
Во-вторых, почему риск  операции,  проводимой  американскими  бюрократами,
должен нести английский персонал? Это, пожалуй, главная  точка  нестыковки
всего, что мы знаем на сегодня.  Лондон  никогда  не  согласится  с  таким
положением вещей.
     - Я могу предположить, что вы имеете в виду Мак-Алистера? -  спросила
Мари.
     - Я провел некоторый анализ, - покачал  головой  Конклин,  -  и  могу
сказать, что он является или самым сильным, или самым слабым  фактором  во
всем сценарии. Скорее, второе. У него достаточно ограниченное  воображение
и немного подмороженные  мозги.  Я  хочу  сказать,  что  Эдвард  Ньюингтон
Мак-Алистер просто-напросто кролик. Его уши мгновенно встают  торчком  при
первом же сигнале надвигающегося конфликта или ошибки,  и  он  моментально
скрывается  бегством.  Он  один  из  лучших  аналитиков,  но  у  него  нет
квалификации,  чтобы  быть  хорошим  оперативником,  не   говоря   уже   о
стратегическом руководстве операцией такого масштаба. Едва он появился  бы
на сцене в этом качестве, его мгновенно бы освистали, поверьте мне.
     - Но он очень убедительно терроризировал нас  с  Дэвидом,  -  коротко
вставила Мари.
     - Ему подсунули этот сценарий и велели дополнить сюжетами.  Но  когда
ты сбежала от них, он оказался в затруднении,  так  следующие  сюжеты  ему
некуда было вставлять, весь сценарий оказался под угрозой провала.
     - А кто автор этого сценария? - спросил Панов.
     - Хотелось бы мне знать.  Никто,  с  кем  мне  удалось  беседовать  в
Вашингтоне, не знают этого, а их было  несколько  человек.  Они  не  стали
лгать мне...
     - Кэтрин Степлс кое-что рассказала мне, - прервала офицера Мари. -  Я
не знаю, может ли это помочь, или нет, но это почему-то  осталось  в  моей
памяти. Она сказала, что в Гонконг прилетел один из высших государственных
чинов, который был "гораздо больше чем дипломат", или что-то в этом  роде.
И она, при  этом,  высказала  мысль,  что  есть  прямая  связь  между  его
появлением и всем происходящим.
     - Как его звали?
     - Этого она никогда не говорила мне. Но позже, когда я увидела  рядом
с ней Мак-Алистера, я подумала, что тогда речь шла о нем. Но может быть  и
нет. Аналитик, которого ты только  что  описал,  и  нервничающий  человек,
который разговаривал с нами в Мэне, едва ли мог  быть  дипломатом  и,  тем
более, государственным лицом. Это должен быть кто-то еще.
     - Когда она это сказала? - спросил Конклин.
     - Три дня назад,  когда  она  прятала  меня  у  себя  на  квартире  в
Гонконге.
     - Перед тем, как она отвезла тебя в Таен Ман?
     - Да.
     - И больше она никогда о нем не вспоминала?
     - Нет, и даже когда я спросила ее, она под разными предлогами  замяла
этот разговор, а у меня в то время  не  было  причин  не  доверять  ей.  В
какой-то мере она брала на себя определенный риск, не говоря уже  о  риске
профессиональном, и, тем не менее, собиралась помочь мне.
     - В любом случае, - проговорил Конклин, взглянув на  часы,  -  пришло
время заняться Кэтрин Степлс.


     - Ты просто чертова развалина! - прошептал  Мэтью  Ричардс,  сидя  за
рулем  небольшого  автомобиля,   стоявшего   вдоль   улицы,   на   которой
расположилась квартира Кэтрин Степлс.
     - Ты никогда не был особенно любезным, Мэтт, - ответил Алекс, сидя  в
тени, рядом с ним. - Вот видишь, я не только не послал обещанный рапорт  в
Лэнгли, но сумел устроить так, что тебе вновь поручили наблюдение за мной.
Ты должен меня поблагодарить.
     - Дерьмо!
     - Что ты сказал им, когда вернулся?
     - Что я мог сказать? На меня напали  сзади  и,  слава  богу,  что  не
задушили совсем.
     - Сколько человек?
     - По крайней мере пять молодых юнцов.
     - И ты почти не сопротивлялся им, чтобы не вызывать панику и не  быть
обнаруженным мной?
     - Такова цена всему  случившемуся,  -  на  этот  раз  более  спокойно
произнес Ричардс.
     - Ты должен был бы получить поощрение.
     - У меня пока есть единственное желание: поскорее развязаться со всем
этим.
     - Ты очень легко можешь сделать это.
     - Но только не путем явного обмана.
     - Так значит, это старик Хэвиленд лично  прилетел  в  Гонконг,  чтобы
провести инспекцию на месте.
     - Я не говорил тебе этого! Это было в газетах!
     - Но о засекреченном доме на Виктория Пик газеты ничего не  сообщали,
мой дорогой Мэтт.
     - Э, нет. Это был нормальный обмен! Ты нуждался во мне, я нуждался  в
тебе. Рапорт обо мне не пошел в Лэнгли, а ты получил необходимый адрес!  В
любом случае, я буду отрицать это. Скорее  всего,  ты  узнал  об  этом  на
Гарден Роуд. Скорее всего от какого-нибудь пьяного морского пехотинца.
     - Хевиленд,  -  продолжал  размышлять  вслух  Конклин,  -  всю  жизнь
болтался вокруг англичан, он  даже  усвоил  их  манеры,  которые  особенно
заметны в разговоре... Господи! Да я  же  должен  был  сразу  узнать  этот
голос!
     - Голос? - переспросил Ричардс!
     - Это был разговор по телефону. Еще одна глава  из  общего  сценария.
Это был "ХЭВИЛЕНД"! Он не мог  никому  перепоручить  этот  разговор!  И  я
проглотил почти все, что он плел мне!
     - Что?
     - Забудь этот разговор.
     - С удовольствием.
     По улице проехал  автомобиль  и  остановился  около  дома,  где  жила
Кэтрин. Дверь открылась и из машины вышла  женщина,  слегка  наклонившись,
она продолжала разговаривать с шофером. Даже  слабого  уличного  освещения
было достаточно, чтобы Конклин узнал  ее  по  описанию.  Это  была  Кэтрин
Степлс. Кивнув на прощание водителю, она уверенными шагами  направилась  к
стеклянным входным дверям дома.
     Неожиданно, улица наполнилась резким звуком двигателя, работающего на
повышенных оборотах. Длинный черный "Седан" вывернулся откуда-то сзади них
и пронзительно визжа тормозами остановился рядом с машиной Степлс.  Грохот
автоматных очередей  разорвал  привычную  ночную  тишину.  Осколки  стекла
разлетелись во все стороны  вместе  с  головой  водителя,  разорванной  на
куски. Окровавленные куски стекла полетели  на  тротуар,  когда  следующая
очередь буквально пригвоздила Кэтрин Степлс к пространству входной двери.
     Шины взвизгнули еще раз, и черный "Седан" умчался в темноту, с  места
кровавой бойни, оставляя после себя кровь и трупы.
     - Боже мой! - закричал Ричардс.
     - Быстро уезжаем отсюда, - скомандовал Конклин.
     - Но куда? Ради бога, скажи мне, куда?
     - Виктория Пик.
     - Ты сошел с ума!
     - Нет, пока я еще в своем. Но кое-кто, мне кажется,  уже  на  пути  к
этому. Этот голубых кровей сукин сын, должен быть в конце концов поставлен
на место! И первый, кто это попытается сделать, буду я! Едем!



                                    26

     Борн остановил машину на пустынном участке дороги и еще раз посмотрел
на карту. Согласно ей, он уже миновал  Восточные  ворота  Летнего  Дворца,
который являл собой целую группу странных построек, сохранившихся  еще  со
времен императора и раскинувшихся на холмах,  вокруг  озера  Кун  Мин.  Он
продолжил путь вдоль берега, следуя всем поворотам, пока  не  выбрался  на
сельскую дорогу, ведущую в темноту леса. Остановившись в  глубине  лесного
массива, Борн выключил огни  и  вышел  из  машины,  придерживая  небольшой
прорезиненный рюкзак, в который  он  сложил  еще  в  отеле  свой  походный
арсенал. Земля была достаточно мягкой и выкопать  углубление  для  рюкзака
оказалось минутным делом. Сделав на коре ближайшего дерева свежий срез, он
вернулся к машине, проверил счетчик пройденного пути и запустил двигатель.
До въезда в птичий заповедник, если верить карте, оставалось не более трех
четвертей мили.
     Карта оказалась достаточно точной. Ворота и  освещаемые  прожекторами
панели с изображением птиц появились как раз во-время.  Рядом  с  воротами
было небольшое застекленное помещение, где находился, скорее всего, ночной
сторож. Увидев огни приближающейся машины, он вышел наружу и  встал  сзади
закрытых ворот, затянутых стальной сеткой, из которой было сделано  и  все
остальное ограждение. Пока еще было трудно разглядеть,  вооружен  он,  или
нет.
     Борн  остановил  свой  "Седан"   в   непосредственной   близости   от
ограждения, вышел из машины и  приблизился  к  воротам,  чтобы  разглядеть
человека, стоявшего за ними. Он был удивлен, увидев, что  это  был  китаец
примерно шестидесяти лет.
     - "Бей Тон, бей Тон!" - начал Борн, не дожидаясь когда тот  заговорит
первым. - Я оказался в затруднительном положении, - продолжил он, доставая
из  кармана  список  должностных  лиц,  аккредитованных  на  переговоры  с
концерном, представленным месье Ардисоном. - Я постоянно опаздываю на  все
встречи, которые устраивает ваше правительство, и вместо того, чтобы  быть
здесь три часа назад, я прождал этот  проклятый  автомобиль  и  вот  опять
опоздал на встречу с министром... - Борн посмотрел на лист бумаги и  нашел
соответствующее имя. - Ван Хоу, и, я думаю, что  он  был  очень  расстроен
этим!
     - Вы говорите по-китайски, - заметил явно удивленный сторож,  -  и  у
вас автомобиль без шофера.
     - Мне разрешили им пользоваться. Я уже не первый раз в Пекине,  и  мы
должны были встретиться с ним за обедом.
     - Но мы уже закрыты, да здесь и нет никаких ресторанов.
     - Может быть, для меня оставляли записку?
     - Никто ничего не оставлял здесь, кроме забытых вещей.  У  меня  есть
очень хороший японский бинокль, который я могу продать вам.
     Наконец он увидел то, что должен был увидеть. Сзади ограждения, ярдах
в тридцати, на грунтовой дороге, он разглядел фигуру  человека  в  военной
форме, на его боку была заметна кобура с оружием.  Человек  стоял  в  тени
высокого дерева и наблюдал.
     - Но я не предполагал, что мне придется покупать  бинокль!  Зачем  он
мне?
     - Вы можете  подарить  его  друзьям  или  детям.  Это  очень  хороший
подарок, за который я не возьму более пятидесяти юаней.
     - Ну, хорошо, покажите мне  его,  -  нетерпеливо  произнес  Хамелеон,
пытаясь достать из кармана деньги, и не спуская глаз  с  фигуры  военного,
который  теперь  отошел  подальше  в  тень,  но  по-прежнему  наблюдал  за
воротами. Борн чувствовал, что должен  разгадать  этот  трюк,  использовав
знания о  китайской  психологии,  основанной  на  чрезмерной  секретности.
Конечно, одинокая  фигура  военного  еще  не  подтверждала  полностью  его
догадок, но тем не менее здесь мог быть ключ ко многому.
     -  Посмотрите,  какой  шикарный   бинокль,   -   проговорил   сторож,
возвращаясь из своего убежища к воротам. - Он стоит сто юаней!
     - Ты только что сказал пятьдесят, жулик!
     - Да, но когда я взглянул на его линзы...  Они  превосходны.  Давайте
деньги, а я передам вам через ворота бинокль.
     - Хорошо, - сказал Борн,  протягивая  деньги  через  ячейку  стальной
сетки,  -  но  только  при  одном  условии,  Жулик.  Если  кто-то   начнет
расспрашивать тебя обо мне, то ты должен помнить, что мне не нужны  лишние
неприятности.
     - Расспрашивать? Но это просто глупость, здесь же нет  никого,  кроме
меня!
     "Дельта был прав".
     - Но в этом случае вы могли бы мне сказать правду, где я  могу  найти
министра? Ведь я французский бизнесмен и, вдруг, оказался в таком дурацком
положении, из-за задержки с автомобилем!
     - Как вам угодно, а теперь давайте деньги.
     Джейсон просунул пачку юаней через сетку, а сторож передал ему  через
ворота бинокль. -  Так  знаете  вы,  хоть  приблизительно,  где  мог  быть
министр?
     - Да, и я скажу  вам  это  без  всякой  дополнительной  платы.  Люди,
особенно такие щедрые, как вы должны, скорее всего, посещать ресторан  Тим
Ли Гуан. Это излюбленное место для иностранцев и важных персон из  нашего,
самим небом посланного, правительства.
     - А где это?
     - В районе Летнего Дворца. Вы просто проехали  это  место.  Вернитесь
назад километров на десять, и вы увидите ворота Дон Ан  Мин,  въезжайте  в
них, и охрана покажет  вам,  куда  следовать  дальше.  Только  обязательно
покажите им свои бумаги, сэр. Вы путешествуете очень необычным способом!
     - Благодарю вас!  -  прокричал  Джейсон,  бросаясь  к  машине.  -  Да
здравствует Франция!
     - Удивительно, - пробормотал  сторож,  пожимая  плечами  и  покачивая
головой, и пошел к себе, пересчитывая по дороге деньги.
     Офицер тихо подошел к застекленному помещению и постучал.  Удивленный
сторож соскочил со стула и открыл дверь.
     - О, сэр! Как вы напугали меня! Я видел, что вы закрылись  изнутри  в
одном из наших домиков, и решили отдохнуть. Я сейчас же открою ворота!
     - Кто был этот человек? - спокойно спросил военный.
     - Иностранец, сэр. Француз-бизнесмен, который неудачно  провел  день.
Насколько я понял его, он должен был встретиться с  министром  текстильной
промышленности здесь, несколько часов назад и затем отправиться  на  обед,
но он опоздал из-за какой-то задержки с автомобилем. Он был очень огорчен.
     - Какой министр? Как его имя?
     - По-моему, министр Ван Хоу.
     - А теперь, пожалуйста, выйди на минуту.
     - Хорошо, сэр. Ворота открыть?
     - Немного позже.
     Когда абонент на другом конце линии ответил, офицер заговорил: - Могу
ли я узнать номер министра текстиля по имени Ван Хоу?.. Спасибо.  -  После
этого он набрал новый номер и приготовился слушать.
     - Мне нужен министр Ван Хоу.
     - Это я, - ответил немного неприятный голос. - Кто со мной говорит?
     - Я являюсь представителем Промышленного  Совета,  сэр.  Мы  проводим
обычное уточнение по поводу  наших  гостей,  сэр.  Сейчас  нас  интересует
французский бизнесмен, у которого на очереди была запланирована встреча  с
вами...
     - Это не этот ли идиот Ардисон? Что он еще умудрился сделать?
     - Вы знаете его, сэр?
     - Мне бы очень хотелось, чтобы я больше никогда о нем даже не слышал!
С ним не оберешься хлопот!
     - Вы собирались с ним обедать сегодня вечером?
     - Вполне возможно, что  он  мог  сослаться  на  меня  во  всех  своих
приключениях, особенно сегодняшним днем! В конце концов,  дайте  ему  все,
что он просит. Это всего лишь безобидный лунатик! Мы отправим его в  Париж
следующим рейсом, если эти  дураки,  которых  он  здесь  представляет,  не
согласятся на наши условия!
     С облегчением офицер положил трубку и вышел к воротам, где его ожидал
ночной сторож.
     - Вы рассказали  все  точно,  -  произнес  он,  когда  приблизился  к
пожилому китайцу.
     - Иностранец был очень возбужден и очень растерян, сэр.
     - Мне сказали, что это очень похоже на  него,  -  ответил  офицер  и,
сделав небольшую паузу,  добавил:  -  Теперь  можно  открывать  ворота,  я
позвонил,  чтобы  за  мной  прислали  автомобиль.  Он  будет  минут  через
пятнадцать.
     - О, меня уже не будет  здесь,  сэр,  так  как  прямо  сейчас  должен
приехать мой сменщик. Я уже видел огни его мотоцикла на нижней дороге.
     - Вот поэтому я хотел бы кое-что сказать тебе. Как и тот  иностранец,
я не хочу лишних хлопот для себя, и поэтому, я думаю,  что  ты  не  будешь
вспоминать как я отдыхал в одном из домиков для гостей, хорошо? Ведь ты не
хочешь расставаться со своей работой?
     - Конечно, сэр. Эта работа очень устраивает меня.
     - И я чувствую, что тебя устраивает еще и возможность  приторговывать
японскими биноклями, оставленными у тебя на хранение?
     - Сэр?
     - Мой чуткий слух вполне позволяет расслышать  твой  резкий,  громкий
голос.
     - Сэр?
     - Если ты  будешь  помалкивать  обо  мне,  то  и  я  забуду  о  твоих
подпольных операциях, которые могут  завести  тебя  туда,  где  ты  можешь
потерять и свою голову.
     - Я клянусь, что никогда не видел вас, сэр!
     - Открывай ворота и убирайся отсюда.
     - Сначала мой мотоцикл, сэр! - Сторож побежал вдоль ограждения, вывел
мотоцикл к воротам и открыл их. Разведя обе половинки в стороны, он уселся
в седло и помчался вниз по дороге.
     Второй сторож медленно вел свой мотоцикл в открытые ворота, толкая за
руль.


     Борн отыскал надрез, который он сделал  на  коре  дерева  и  направил
машину в сторону от дороги прямо между двух густых елок. Выйдя из  машины,
он собрал несколько больших веток и забросал  ими  машину,  чтобы  она  не
бросалась в глаза проезжающим по дороге. После этого он откопал рюкзак.  В
этот момент по дороге к заповеднику проехал  на  мотоцикле  второй  ночной
сторож. Когда кругом вновь восстановилась тишина, Борн переоделся.  Вместо
костюма на нем теперь был черный свитер, черные брюки, за  поясом  которых
он пристроил охотничий нож  и  пистолет  с  единственным  патроном.  Потом
пришла очередь кусачек по металлу, мягкой резиновой ленты и других  мелких
предметов, включая небольшой фонарик.
     Убийца, который вынужден убивать по  необходимости,  убрал  рюкзак  с
белой рубашкой и костюмом и задумчиво остановился между  двумя  деревьями.
Вновь два человека боролись в нем, один испуганный и неуверенный, а второй
жестокий и спокойный.
     Постепенно все пришло в нужное  состояние,  и  Джейсон,  переходя  от
дерева к дереву, двинулся в сторону заповедника и  вскоре  оказался  перед
ограждением из стальной сетки.
     Неожиданно до него донеслись  обрывки  разговора,  и  Борн  осторожно
укрылся в ближайшей к ограждению листве. Китайский офицер и новый, на этот
раз более молодой сторож, вышли из застекленного помещения. Сторож  взялся
откатывать в сторону мотоцикл, а офицер достал карманную рацию и поднес ее
к уху. - Они отправятся сразу после девяти часов, - сказал  он,  регулируя
антенну. - Семь машин с интервалом в три минуты.
     - А грузовик?
     - Он придет последним.
     Сторож взглянул на  часы.  -  Возможно  тогда  вам  удастся  получить
машину.
     - Хорошая мысль, - проговорил офицер, убирая рацию.
     Борн посмотрел на светящийся циферблат часов. Было 20:54,  и  времени
для подготовки к тому, что он планировал, оставалось  очень  мало.  Выждав
немного, он приблизился к ограждению в наиболее темном месте и  приготовил
кусачки.  Ограждение   только   на   первый   взгляд   казалось   простым.
Металлическая сетка оказалась гораздо прочнее, чем та  колючая  проволока,
которая  обычно  использовалась  при  возведении  армейских  укреплений  и
складов. Каждый стальной прутик занимал почти несколько  минут.  Только  в
21:06 достаточное отверстие было проделано. Когда Борн не без труда пролез
через него, часы показывали 21:08.
     Осторожно,  стараясь  двигаться  вдоль  ограждения,  он  двинулся   к
площадке, где,  вероятно,  была  стоянка  для  машин.  Ворота,  освещенные
прожекторами, находились в двухстах футах слева от него.
     Неожиданно появился первый автомобиль. Это  был  русский  ЗИЛ  старой
модели. Развернувшись на  стоянке,  он  занял  место  рядом  с  помещением
сторожей. Из машины вышли шесть мужчин и исчезли в темноте,  и  только  по
вспышкам карманных фонарей можно  было  понять  направление  их  движения.
Джейсон  внимательно  наблюдал  за  ними,  полагая,   что   ему   придется
воспользоваться этим путем.
     Тремя минутами позже, следуя расписанию, появилась  вторая  машина  и
остановилась рядом с ЗИЛом. Трое мужчин вышли на площадку, в то время  как
водитель и пассажир рядом с ним продолжали разговаривать. Через  несколько
секунд вышли и эти двое. Борну казалось, что он теряет над собой контроль,
когда он увидел высокого, двигающегося с гибкостью черной  кошки  мужчину,
который присоединился к водителю, вышедшему  с  другой  стороны.  Это  был
наемник!
     Через восемнадцать минут шесть автомобилей уже находились на стоянке.
Пассажиры растворились в темноте, присоединившись к своим коллегам  где-то
в лесной  темноте  заповедника.  И,  наконец,  последним  появился  крытый
брезентом грузовик и, сделав широкий разворот, остановился не более чем  в
тридцати футах от Борна. Почти шокированный, он  наблюдал,  как  связанные
мужчины и женщины,  с  заткнутыми  ртами,  выгружались  из  грузовика.  И,
наконец, зажатый между  двух  охранников,  вырывающийся,  сопротивляющийся
всем своим  тонким  и  коротким  телом,  появился  белый  человек...  Борн
буквально покрылся льдом. Перед ним был де Анжу! В свете прожекторов  было
видно, что его лицо представляло сплошную тестообразную маску, глаза  были
едва различимы, а когда его ставили на ноги,  то  было  заметно,  что  его
левая нога отказывается служить ему.
     Что-то надо было срочно сделать!  Но  что?  В  "Медузе"  у  них  были
сигналы. Какие? Камни, палки... гравий! Обычно  они  бросали  что-то,  что
создавало посторонний слабый звук, отвлекающий внимание. Сделать это  надо
было быстро!
     Джейсон опустился на колени в тени ограждения.  Он  набрал  пригоршню
мелкого гравия и бросил его через головы пленников, поднимающихся на ноги.
     Резкий звук ударов о крыши автомобилей насторожил охрану. Борн бросил
гравий еще и еще раз.  В  этот  момент  его  внимание  привлекла  женщина,
попытавшаяся побежать к воротам. Охранник схватил ее за волосы  и  оттащил
назад, к группе других пленников.
     Неожиданно Борн затих на месте. Он увидел, что де Анжу упал на  землю
и наблюдал за охранником, который  был  отвлечен  непонятными  звуками,  а
затем медленно повернулся в направлении, где в тени листвы укрывался Борн.
     "Медуза" никогда не покидала Эхо,  он  все  помнил!  Дельта  выставил
из-за листьев ладонь руки, раз, потом  еще  раз.  Смутные  очертания  руки
должны быть различимы Французом, по крайней мере он надеялся на это. Затем
Борн слегка приподнял голову  над  листьями.  Эхо  увидел  его!  Их  глаза
встретились. Де Анжу кивнул, затем отвернулся и с трудом поднялся на  ноги
как раз в тот момент, когда вернулся охранник.
     Джейсон пересчитал пленников.  Было  две  женщины  и  пятеро  мужчин,
включая  Эхо.  В  сопровождении  двух  охранников  группа   двинулась   по
направлению к дорожке, уходящей в лес. И в этот момент де  Анжу  упал.  Он
почти рухнул на левую ногу и перевернулся едва тело коснулось земли.  Борн
продолжал пристально  следить  за  ним,  так  как  ему  показалось  что-то
странное в этом падении. Наконец он  понял.  Руки  Француза  были  связаны
впереди, но при этом  пальцы  оставались  свободными.  Прикрывая  движения
своим телом, Эхо схватил две пригоршни гравия, а когда подошел охранник  и
поднял его на ноги, то он вновь посмотрел в сторону Борна. Это был сигнал.
Эхо собирался сбрасывать эти камни на своем пути, насколько хватит,  чтобы
попытаться обозначить дорогу, по которой их поведут, чтобы Борн  попытался
следовать за ними.
     Пленников повели вправо, в  сторону  от  площадки  покрытой  гравием.
Ночной сторож закрывал ворота. Борн быстро перебежал из тени ограждения, в
тень грузовика, доставая из-за пояса охотничий нож, и продолжал следить за
стеклянным помещением. Сторож как раз находился у наружной стороны двери и
что-то говорил в карманную рацию, которая была его единственной  связью  с
тем  местом,  куда  отправились  ночные  посетители   заповедника.   Рацию
необходимо было забрать, и средство для этого было известным и простым.
     Борн бросился на землю и воткнул охотничий нож в левую переднюю  шину
грузовика, и как только она выпустила воздух он  перебежал  к  соседней  и
сделал тоже самое. Обогнув грузовик сзади,  он  пробрался  в  пространство
между  грузовиком  и  соседним  автомобилем.   Переворачиваясь   в   узком
пространстве, он проткнул оставшиеся шины грузовика и проделал то же самое
с соседним автомобилем. Так он продолжал до тех пор, пока очередь не дошла
до ЗИЛа, который стоял ближе всех к помещению для сторожей. Теперь настала
очередь сторожа.
     Джейсон очень тихо открыл дверь автомобиля  и  поднял  рычаг  ручного
тормоза. Упираясь в раму открытого окна он с неимоверным усилием  раскачал
автомобиль и столкнул его с места, так что  тот  прокатился  около  восьми
ярдов и уткнулся в  стальное  ограждение  недалеко  от  ворот,  а  Джейсон
укрылся в тени соседнего с ЗИЛом автомобиля. Из правого кармана он  достал
моток тонкой стальной проволоки и приготовился.
     Услышав странный звук на стоянке, сторож  обежал  вокруг  стеклянного
домика и  появился  на  стоянке,  оглядываясь  по  всем  сторонам.  Увидев
сдвинувшийся с места ЗИЛ, он уставился на него как на что-то невероятное и
некоторое время неподвижно стоял, покачивая головой,  затем  повернулся  и
пошел к дверям в дом.
     Борн, как стальная пружина, вырвался из темноты, набрасывая  стальную
петлю на шею китайца. Через три  секунды  все  было  кончено,  без  лишних
звуков и без шума борьбы.
     Сняв рацию с пояса китайца, Джейсон  исследовал  его  одежду.  Он  не
оставлял надежды, что он найдет там что-то, что поможет ему. Так  и  есть!
Первое, что он обнаружил, это был автоматический пистолет, и он не  вызвал
особого удивления. Калибр был  тот  же  самый,  что  и  у  захваченного  в
мавзолее Мао. Во всяком случае, у него теперь был комплект  патронов,  что
вместе с глушителем что-то значило. Вторым  предметом  оказался  бумажник,
где лежали деньги и официальный документ, подтверждающий, что его владелец
является представителем Народных Сил Безопасности. Борн затолкал труп  под
автомобиль и надрезал все четыре покрышки, после чего  тяжелый  автомобиль
медленно опустился на землю.
     После этого Джейсон направился к помещению сторожей и, войдя  внутрь,
присел на колено около окна, где  он  перезарядил  свой  пистолет.  Выходя
наружу, он заметил на стене связку ключей, которую захватил с собой.
     С гравийной площадки он свернул на центральную дорожку,  где  темнота
едва прерывалась слабым отблеском фонарей над входными  воротами.  Освещая
ручным фонарем дорожку, он мог разглядеть отдельные кусочки гравия, но его
интересовало еще и соответствующее расстояние между ними.
     Наконец он обнаружил два камешка  на  небольшом  расстоянии  друг  от
друга. Это был сигнал. Дорожка продолжалась прямо, но от нее  ответвлялась
направо еще одна, по которой и повели пленников. Два близко  расположенных
камня означали поворот.
     Затем камни стали располагаться все дальше и дальше друг от друга,  и
в тот момент, когда Борн решил, что их больше  не  будет,  он  увидел  еще
один. Затем ему попалось сразу два, отмечая пересечение дорожек.  Де  Анжу
понимал, что камни у него рано или поздно кончатся, и поэтому он  применил
другую тактику, раскладывая камни только на поворотах  и  пересечениях,  и
Джейсон очень скоро это понял.
     Он остановился, инстинктивно почувствовав  что-то  необычное  впереди
себя. Наконец он понял,  что  это  было  мерцание  сигареты,  перемещаемой
чьей-то невидимой рукой. Осторожно продвигаясь вперед и стараясь держаться
в тени деревьев, Борн теперь  смог  различить  охранника,  который  курил,
расхаживая взад и  вперед  по  дорожке.  Скорее  всего,  здесь  начиналась
территория, отведенная для  проведения  этого  странного  приема,  и  Борн
должен проникнуть туда.
     Он затаился в траве с правой дорожки, наблюдая за охранником, который
в этот момент закурил уже вторую сигарету. Достав из  кармана  проволочную
петлю, Джейсон выпрыгнул из травы в тот  момент,  когда  китаец  готовился
выпустить очередное облачко дыма, и накинул петлю. Дым медленно выходил из
конвульсивно дергающегося рта.
     Вытерев проволоку о траву, Борн проверил содержимое карманов,  прежде
чем убрать труп подальше в кусты. Он нашел оружие и  бумажник  в  котором,
кроме денег, было аналогичное удостоверение Народных Сил  Безопасности,  а
также пропуск на посещение магазинов, обслуживающих иностранцев.  Подобные
документы  могли  быть   только   у   высокопоставленных   государственных
чиновников, что говорило о том, что собравшиеся  здесь  люди  занимают  не
последнее положение  в  государстве,  если  обслуживаются  такой  охраной.
Джейсон вынул патроны из пистолета, оттащил труп в кусты, поближе к  стене
высоких деревьев, а пистолет отбросил как можно  дальше  в  густую  траву.
После  этого  он  вышел  на  тропу  и  продолжил  свой  путь,  внимательно
всматриваясь вперед, где сквозь деревья едва пробивался  слабый  мерцающий
свет.
     То, что он увидел, не  было  долиной,  а  скорее  напоминало  ущелье,
оставшееся со времен ледникового периода. Борн стоял над обрывом и смотрел
вниз  сквозь  листву  деревьев  на  группы  людей,   напоминавших   чем-то
средневековое   сборище   жрецов.   Такое   впечатление   усиливалось   от
многочисленных факелов, расставленных  по  границам  ущелья  и  образующих
мерцающее огненное кольцо. Давид Вебб задыхался от  подступающей  тошноты,
но  раздававшиеся  внутри  него  команды,  буквально  леденящие  рассудок,
требовали обратного: "Продолжай наблюдать.  Надо  знать  с  чем  мы  имеем
дело".
     На дереве был подвешен человек. Он висел,  привязанный  за  вытянутые
вверх руки,  его  ноги  едва  касались  земли,  а  сквозь  завязанный  рот
прорывались приглушенные стоны.
     Стройный, средних лет мужчина, одетый в полувоенный костюм времен Мао
Цзе Дуна, стоял перед извивающимся  от  паники  и  боли  телом.  В  правой
вытянутой руке он сжимал меч, рукоятка которого была украшена драгоценными
камнями, а узкий и длинный клинок был направлен к земле. Давид Вебб  узнал
это оружие, которое однако имело еще  и  другое  предназначение.  Это  был
ритуальный меч  полководцев  14  века,  принадлежавших  к  клану  жестоких
завоеваний, которых противопоставляли даже монголам. Меч использовался для
церемоний, которые по  своей  жестокости  превосходили  ритуальные  обряды
императорского двора.  Давид  чувствовал,  что  рассудок  его  мутится  от
понимания всего, что происходило внизу.
     - А теперь все слушайте меня! -  почти  прокричал  человек  с  мечом,
поворачиваясь к слушателям. Его  голос  был  слишком  высоким,  но  в  нем
чувствовалась уверенность и привычка повелевать. Борн  отметил  про  себя,
что его лицо трудно забыть. Коротко подстриженные волосы, худые и  бледные
черты и, особенно пристальный, дерзкий взгляд. Джейсон не  мог  разглядеть
его  глаза,  но  ему  было  достаточно  видеть  пляшущее  пламя   факелов,
отражавшееся в них. Они, должно быть, сами изучали огонь.
     - Начинается ночь великого меча! -  продолжал  неистовствовать  почти
мифический  оратор,  неожиданно  переходя  на  крик.  -  Эта  ночь   будет
продолжаться до тех пор, пока все, кто попытается встать  на  нашем  пути,
отправятся в преисподнюю! - Внезапно он повернулся к своей жертве.  -  Ты!
Ты будешь первым! И расскажешь нам правду!  Ты  знаешь  этого  человека  с
Запада?
     Подвешенный  затряс  головой,  сопровождая  свой  отрицательный  жест
малопонятным мычанием.
     - Он лжет! - раздался голос  из  толпы  присутствующих,  одновременно
выполнявших роль и зрителей и участников. - Он был сегодня днем на площади
Тянь Ань Мынь!
     Вновь человек закачал головой,  панически  дергаясь  от  смертельного
страха.
     - Он всегда выступал против истинного Китая!  -  раздались  очередные
возгласы.
     -  Он  действительно  делал  это?   -   кричал   озаряемый   пламенем
исступленный оратор.
     - На площади Тянь Ань Мынь!..
     - Он выступал против наших лидеров и хотел их уничтожить!..
     Борн начинал понимать смысл происходящего. Звездная палата инквизиции
проводила свою выездную сессию. Это была  еще  одна  попытка  возродить  с
помощью власти террора очередное скрепленное кровью царство на  просторах,
где веками господствовали обагренные кровью завоеватели.
     - Когда кто-то выступает против наших лидеров, то он должен понимать,
что  поступая  таким  образом,  нужно  соизмерить  свои  действия  с   тем
драгоценным подарком, который дается ему и называется "жизнь", - продолжал
оратор, принуждая присутствующих верить в  потоки  лжи,  которые  являлись
частью разыгрываемого ритуального спектакля. -  Когда  человек  встает  на
этот путь, он должен вернуть этот подарок...
     Обвиняемый задергался еще яростнее, его  приглушенные  кляпом  крики,
стали громче, распространяя панику  на  остальных  пленников,  стоящих  на
коленях перед новоявленным вождем.
     - Только в смерти сможет он найти очищение! - закончил свою речь  тот
и поднял меч над головой.
     Клинок описал вертикальную дугу, разрубая почти надвое  нижнюю  часть
тела,  затем  сверкающая  дуга  пронеслась  горизонтально,  разрезая  шею.
Дергающееся тело сползло на землю, уже пропитанную кровью, в то время  как
меч, направляемый  рукой  человека  с  горящими  глазами,  продолжал  свой
смертельный танец, превращая в кровавую кашу  то,  что  еще  недавно  было
человеческим телом.
     Когда из-под дерева были убраны  останки  первой  ритуальной  жертвы,
верховный  жрец  вытер  окровавленное  лезвие  о  белый  шелковый  шарф  и
театральным жестом указал на  одну  из  женщин,  которую  удерживали  двое
охранников. Дельта внимательно изучал лицо, озаряемое вспышками  зловещего
огня, на котором блуждала садистская улыбка удовлетворения.
     Он должен умереть. Возможно,  что  это  произойдет  даже  сегодняшней
ночью. В любом случае Борн уже вынес ему свой приговор.  Мясник,  кровавый
слепой фанатик, который не задумываясь готов ввергнуть  Дальний  Восток  в
самый немыслимый вариант войны Китая против Китая, за которой последует  и
весь оставшийся мир, должен исчезнуть.
     "Сегодня ночью!"



                                    27

     - Эта женщина была курьером, одним из  тех,  кому  мы  доверили  свои
тайны и  даже  жизни,  -  продолжал  проповедник  дьявола  в  предвкушении
очередного причастия, - она предала нас! Она продала все наши  секреты  на
Запад!
     - Ты лжец! - закричала она. - Самый грязный лжец и  убийца  из  всех,
существующих на свете! Это я предана и уничтожена! Я никогда не видела  ни
одного из этих западных террористов! Это ты встречаешься с людьми  с  юга,
тайно используя для этого мою квартиру.
     -  Продажная  тварь!  -  закричал  человек  с  мечом.  -  Ты  грязная
проститутка.
     Женщина повернулась  к  собравшимся  и  рванулась  вперед.  -  Вы!  -
закричала она. - Все вы! Я не предавала никого, но я узнала много нового о
нас всех, кто оказался на этом кровавом пути! Все не так, как говорит этот
великий лжец! Он обещал нам свободу в Новом Китае, но он не сказал, в  чем
она состоит. Вы только что видели сами, в какой  ад  он  пытается  завести
вас!
     - Проститутка! Предатель! - Лезвие меча, с шипением разорвав  воздух,
обезглавило женщину. Ее  конвульсивно  дергающееся  тело  упало  влево,  а
голова свалилась вправо. Человек с глазами фанатика опустил  меч,  готовый
врезаться в останки  своей  жертвы,  но  наступившая  неожиданная  тишина,
словно  невидимыми  цепями  сковала  все  окружающее.  Он  остановился  на
мгновенье, и понял, что  нужный  момент  уже  упущен.  Но  он  не  упустил
контроля над общей ситуацией и быстро пришел в себя. - Пусть  святые  духи
наших предков подарят ей мир и очищение! - прокричал он,  пожирая  глазами
каждого из собравшихся. - Не может быть ненависть к тому, что я отобрал ее
жизнь, а всего лишь сострадание к ее слабости. Духи  должны  понимать  это
там, на небесах, а мы должны понимать это на Земле наших  предков!  Мы  не
должны отклоняться от нашей цели, мы должны быть сильными! Мы должны...
     Дельта выхватил нож и подался вправо, пробираясь через  лес,  который
оказался таким же густым, как и в его бытность в "Медузе", и пробудил  его
былые инстинкты. Деревья, кусты и лианы были  его  друзьями.  Он  двигался
через лес как дикая кошка, уверенно и беззвучно, сфокусировав  внимание  в
том направлении, где оратор продолжал свой монолог, готовясь  к  беседе  с
очередной жертвой. Он рассчитывал подойти  к  жертвенному  алтарю  гораздо
ближе, чем это было нужно для простого наблюдения, тем более, что внимание
собравшихся было  всецело  сконцентрировано  на  полубезумном  прислужнике
Люцифера.
     Француз и последний оставшийся в живых китаец  находились  справа  от
толпы, буквально завороженной кровавым маньяком. С  обеих  сторон  от  них
находились охранники. Теперь Борн был не менее чем  в  восьми  или  десяти
футах от Эхо. Подобрав сухие кусты дерева, он начал осторожно бросать их в
сторону Француза, все время сокращая сектор, пока очередной сучок не  упал
около его ног. Де Анжу кивнул два раза, давая понять, что он  догадался  о
его присутствии.
     Вдруг неожиданное движение  охватило  присутствующих.  Возможно,  оно
было связано с тем, что китаец, охранявший де Анжу, приблизился к  нему  и
развязал сначала его руки, а потом освободил от повязки и рот. После этого
китаец приблизился к министру-убийце и произнес, обращаясь и  к  остальным
участникам выездной сессии.
     - Он ничего не  говорит  и  не  реагирует  на  окружающих,  хотя  его
китайский вполне приемлем для разговора. Он очень упрямый и гордый, но мне
кажется, что он знает что-то, чего не хочет нам рассказать.
     - "Тон-ку,  Тон-ку!"  -  раздались  со  всех  сторон  дикие  выкрики,
требующие пыток.
     - Он уже стар и слаб, - заговорил пленник-китаец, стоящий недалеко от
Француза и выполняющий роль подсадной утки. - Мы  могли  бы  обменять  его
свободу на его информацию.
     Предводитель  внимательно  взглянул  на  провокатора,  затем  перевел
взгляд на де Анжу, который стоял очень прямо и слушал, никак не  реагируя.
Наконец человек с мечом повернулся и адресуясь  к  наемнику,  стоявшему  в
тени раскидистого дерева, сказал: - Мы, наверное,  сможем  предложить  ему
это, если он скажет, где скрывается его приятель. Вы согласны с этим?
     - Француз обязательно солжет вам! - ответил тот, выступая вперед.
     - Для чего? Ведь он получает в обмен свою жизнь и свободу. Он не имел
почти никакого отношения ко всем тем, кто нас интересует. Это  следует  из
его досье.
     - Я не уверен, - вновь возразил  англичанин.  -  Они  были  вместе  в
"Медузе". У них были собственные коды,  правила  и  сигналы...  вы  можете
узнать об этом подробнее, если захотите. Он, в  любом  случае,  не  скажет
правды. В конце концов, вас интересовало мое мнение,  я  его  высказал.  -
Наемник вернулся под дерево и закурил.
     Де Анжу стоял опустив руки, потом поднял  правую  и  помассировал  ею
рот. - Ваше доверие  примерно  такого  же  свойства,  как  и  обращение  с
пленниками, - заметил по-английски де Анжу.
     - Я забыл, - оратор поднял глаза, - что вы понимаете наш язык, не так
ли?
     - Даже намного больше, чем вы думаете, - заметил Эхо.
     - Хорошо. Но я предпочитаю  говорить  по-английски,  тем  более,  что
разговор будет в основном между нами.
     - Между нами не может  быть  ничего.  Я  стараюсь  не  иметь  дела  с
безумцами, подобными вам. -  При  этом  де  Анжу  взглянул  в  направлении
дерева, где стоял наемник. - Я осознаю, что я допустил ошибку, но, так или
иначе, я надеюсь, что она будет исправлена.
     - Но вы можете остаться в живых, - заметил его  собеседник,  стараясь
не повышать голоса.
     - И долго?
     - Возможно, что значительно дольше,  чем  будет  длиться  сегодняшняя
ночь.  Остальное  будет  зависеть  от  вас,  вашего   здоровья   и   ваших
способностей.
     - Нет, этого уже не будет. Моя жизнь кончилась, в тот момент, когда я
садился в самолет в аэропорту Кай Так. Вы  не  теряли  меня  из  вида  уже
тогда. А после того, что я видел и слышал здесь, я  уже  окончательно  был
помечен смертью...
     - Нам нужна информация, - прервал его инквизитор, использовав на этот
раз грубый китайский.  -  Мы  должны  заканчивать  наши  игры,  и  всякому
терпению всегда приходит конец! Где тот убийца,  которого  вы  привезли  с
собой из Макао?
     - Вон там, - сказал спокойно де Анжу, кивнув в сторону дерева.
     - Не он! Тот, который появился вместе с вами. Этот безумец,  которого
вы  откопали  из  могилы,  чтобы  совершить  свою  месть!  Где  вы  должны
встретиться с ним? Я знаю, что в Пекине у вас должна быть база. Где она?
     - Нет никакой встречи, нет никакой базы, - ответил Эхо,  переходя  на
английский, - и нет никаких планов.
     - Должен быть план! Только так вам удается выживать.
     - Удавалось. Я боюсь, вы забыли употребить прошедшее время.
     Шэн поднял  свой  меч.  -  Вы  скажете  нам,  или  умрете,  и  умрете
мучительно, месье.
     - Я еще кое-что скажу вам. Если бы он смог услышать меня, я  объяснил
бы ему, что вы  тот  человек,  которого  он  должен  уничтожить  в  первую
очередь! Что вы тот человек,  который  может  затопить  кровью  всю  Азию,
ввергнув ее в войну, где брат будет убивать брата.  Он  должен  заниматься
своим делом, но, я клянусь, что даже при последнем дыхании убедил бы  его,
что вы тоже являетесь неотъемлемой частью этого дела! Я бы сказал ему, что
пора начинать! И чем быстрее, тем лучше!
     Загипнотизированный словами де Анжу, Борн неожиданно вздрогнул как от
удара. Эхо  послал  ему  последний  сигнал!  Джейсон  огляделся  вокруг  и
приметил на достаточном  удалении  от  своего  укрытия  возвышающуюся  над
землей  скалу,  или  груду  камней,  сзади  которых  должно  быть   тихое,
безветренное место. Размеры этого  естественного  возвышения  были  вполне
подходящими для его целей. Когда Борн приступил к работе, он все  еще  мог
слышать голос де Анжу, слабый и временами пропадающий,  но  не  потерявший
своей внутренней силы. Француз старался не только достойно встретить  свой
конец, но и дать Борну возможность подготовиться к очередному шагу.
     - ...мы  оказались  не  достаточно  ловкими,  когда  угодили  в  вашу
ловушку, мой  генерал  Чингис-хан,  или  как  вас  прикажете  называть.  В
противном случае мы никогда не попали бы  в  нее.  Так  почему  вы  теперь
думаете, что мы договорились о какой-то встрече?
     - Потому что вы должны  преследовать,  он  должен  был  преследовать,
человека из Макао, - спокойно проговорил Шэн Чжу Юань,  -  он  должен  был
идти за ним  в  мавзолей.  Этот  безумец  надеялся  выйти  из  него!  Ваша
стратегия на  все  непредвиденные  случаи  должна  включать  как  исходный
беспорядок так и последующую встречу.
     - Кое-где ваша логика теряет свою гибкость...
     - Где? - почти закричал Шэн.
     -  Вам  не  кажется,  что  принуждая  меня  к  разговору,   вы   сами
противоречите себе? Ведь вы могли просто продолжать следить за мной!
     - Ваша жизнь - более действенный аргумент!
     - Да, вы уже упоминали об этом.
     - Ваше время истекает.
     - Я сам знаю, когда будет "мое" время, месье!
     "Дельта понял, что это было последнее сообщение".
     Борн достал спички и зажег тонкую восковую свечу, расположенную рядом
с восемью запалами из  патронов,  отобранных  у  охраны.  После  этого  он
вернулся назад, стараясь как  можно  ближе  подобраться  к  дереву,  около
которого стоял наемник.
     - ...Что я должен  сделать,  чтобы  вы  гарантировали  мне  жизнь?  -
продолжал настаивать Эхо, как бы  разыгрывая  шахматную  партию  со  своей
собственной смертью.
     - Сказать правду, это все, что требуется.
     - Но мой бывший ученик только что предупредил вас, что я обману  вас,
обману точно так же, как вы обманываете весь вечер всех собравшихся здесь.
Француз сделал паузу и повторил то же самое  на  мандаринском  наречии.  -
"Ляо джи?"  -  обратился  он  в  конце  к  присутствующим,  спрашивая  их,
насколько понятно то, что он сказал.
     - Прекрати это! Мое терпение подходит к концу. Где твой сумасшедший?
     - В вашей работе, мой генерал, терпение не просто добродетель,  но  и
главная необходимость.
     - Остановитесь! - прокричал  наемник,  обращаясь  к  министру.  -  Он
просто играет с вами! Я знаю его!
     - Зачем ему это нужно? - возразил Шэн,  перекидывая  меч  из  руки  в
руку.
     - Не знаю, но мне это не нравится, а это уже достаточная причина!
     Укрывшись футах  в  десяти  от  дерева,  Дельта,  достав  из  кармана
глушитель, следил за циферблатом часов, сосредоточив внимание на секундной
стрелке. По его подсчетам свеча должна вот-вот сделать свое дело.  Прикрыв
глаза, он взял пригоршню земли и подбросил ее как  можно  выше,  направляя
чуть правее от де Анжу. Когда Эхо  услышал  слабые  шелестящие  звуки,  он
повысил голос почти до крика.
     - Заключать сделку с тобой? Это все равно  что  заключать  сделку  со
страшилищем ада. Я готов покинуть эту землю, захватив тебя вместе с собой!
Ты просто пустое место, сыгравшее злую шутку со своим народом!  Собирайся,
куча дерьма с генеральскими погонами, умереть вместе со мной!
     С этими словами де Анжу бросился на китайца, пытаясь вцепиться ему  в
лицо.  Шэн  отскочил  назад  и  замахнулся  мечом,  чтобы  срубить  голову
француза, для которого быстрый исход был бы самым желанным милосердием.
     Через мгновенье все  изменилось!  Взрывы,  похожие  на  беспорядочные
выстрелы, заполнили тишину леса, заставляя людей в беспорядке  разбежаться
в разные стороны в поисках укрытия.
     Наемник, укрываясь за стволом дерева,  уже  держал  в  руках  оружие.
Борн, почти не раздумывая, прицелился и выстрелил в его направлении.  Звук
выстрела был едва слышен из-за мощного глушителя, а на  руке  англичанина,
снимавшей пистолет, между указательным и большим пальцем появилась  рваная
рана. Оружие выпало на  землю.  Наемник  обернулся,  его  глаза  в  страхе
расширились, рот перекосила гримаса близкого шока. Борн выстрелил еще раз.
Теперь пуля прошла, едва коснувшись щеки.
     - Повернись! - скомандовал Борн, приближая ствол пистолета  к  левому
глазу наемника. - А теперь обхватывай ствол дерева обеими руками! Выше!
     Еще одна серия взрывов разорвала тишину леса. Люди в панике  стреляли
в направлении этих звуков, усиливая общий беспорядок.
     - Держи голову влево! - резко приказал Борн. -  Если  ты  попытаешься
двинуться хотя бы раз, то твоя голова разлетится на куски! - В  это  время
его глаза отыскивали человека с мечом. Он должен был  выполнить  последнее
желание Эхо! Джейсон отошел на несколько шагов от дерева и наконец  увидел
свою  цель!  Подняв  пистолет,  он  направил  его  на  маньяка.  Их  глаза
встретились, но как  только  курок  был  спущен,  Шэн  рванулся  за  спину
охранника, выставляя его под выстрел, а после выстрела использовал мертвое
уже тело, прикрываясь им как щитом. Не имел успеха и второй выстрел.
     На этот раз генерал остался жив!
     Наемник осторожно поворачивал голову,  пытаясь  увидеть  происходящее
вокруг, и Борн вновь нажал на спуск. Куски коры жестким фонтаном ударили в
лицо  англичанина,  заставляя  прикрыть  глаза  рукой,   а   потом   долго
массировать лицо, в попытках восстановить зрение.
     - Шевелись! - скомандовал Борн, сжимая его горло и поворачивая его по
направлению к дорожке. - Ты пойдешь со мной!
     Теперь уже третья серия взрывов раздавалась около  места  казни.  Шэн
Чжу Юань, истерически  крича,  отдавал  команды  охране,  направляя  их  в
сторону взрывов и к дереву, около которого  раньше  стоял  наемник.  Когда
Борн и захваченный англичанин скрылись в густых  кустах,  взрывы  внезапно
прекратились. Прижав шею наемника к земле и  придавив  ее  ногой,  Джейсон
подобрал несколько камней и бросил их, стараясь, чтобы они упали  в  кусты
сзади людей, направляющихся к дереву. Это  имело  свой  эффект,  отправляя
преследователей в другую сторону.
     Теперь время измерялось минутами,  и  Дельта  хорошо  это  знал.  Вся
надежда была на лес, который был ему теперь родным домом. Буквально  через
несколько минут, а может быть  и  секунд,  охрана  найдет  пустые  гильзы,
оставшиеся от  фейерверка,  картина  для  них  будет  ясна  и  весь  отряд
преследователей рванется к воротам.
     - Быстрее! Шевелись! - командовал Борн, хватая наемника за  волосы  и
поднимая с земли. - И запомни, сволочь! Еще один трюк с твоей стороны -  и
ты получишь по пуле в каждый глаз! Пошел вперед!
     Пока они бежали по темной дорожке,  Борн  на  ходу  перезарядил  свой
пистолет. Услышав звуки, характерные для этого процесса, наемник  замедлил
шаг и обернулся, но тут же понял, что он опоздал. Борн выстрелил, подрезая
англичанину ухо. - Я предупредил тебя? Так куда ты хочешь, чтобы я  всадил
их? В средину лба? - Он поднял пистолет.
     - Боже мой, этот мясник был прав! - закричал англичанин, зажимая  ухо
рукой. - Ты сумасшедший!
     - А ты будешь трупом, если будешь стоять! Быстрее! Вперед!
     Борн прижал пистолет к позвоночнику наемника, заставляя  того  бежать
изо всех сил. Впереди показался свет, значит  до  ворот  оставалось  около
половины мили! Он выстрелил между ног англичанина, прокричав ему, чтобы он
ускорил бег. Сзади них уже слышались  крики  преследователей,  и  команды,
отдаваемые маньяком с мечом в руках, направлявшим охрану к воротам.
     - Если у тебя есть какие-то мысли, майор, то оставь их!
     - Майор?..
     - Да, я знаю достаточно о тебе. И я видел, как ты смотрел  на  смерть
де Анжу! Ты улыбался!
     - Он сам хотел этого! И он хотел разделаться со мной!
     - Я сам это сделаю, если ты не  будешь  бежать!  Но  прежде  я  очень
медленно отрежу твои яйца и затолкаю тебе в глотку, так что ты  пожалеешь,
что сразу не отправился за своим учителем!
     - Так какая мне разница? Меня ждет один конец в любом случае!
     - Может быть, и нет. Может  быть,  я  оставлю  тебе  жизнь,  так  что
подумай об этом!
     Наемник ускорил бег. Когда впереди  показалась  освещенная  площадка,
Борн скомандовал, чтобы англичанин свернул направо.  Подняв  пистолет,  он
сделал несколько выстрелов по фонарям, и вся площадка  вместе  с  воротами
погрузилась в темноту. Прижав ствол к щеке наемника, он осветил  его  лицо
фонарем и сказал: - Ситуация  управляема,  майор,  операция  продолжается.
Быстро, вперед! И затем прямо к ограждению, влево.
     Так они добежали до отверстия в стальной сетке. Когда  они  выбрались
за  ограду,  Борн  пропустил  наемника  вперед  и,  освещая  фонарем   его
заложенные за спину руки, указал  ему  направление  движения.  -  Вниз  по
дороге.  -  Они  побежали  вновь  в  темноте,  пока   Борн   не   приказал
остановиться.
     - Убирай эти еловые ветки,  -  вновь  коротко  приказал  он,  освещая
фонарем темную зеленую массу.  Наконец  в  свете  фонаря  появился  черный
"Седан". Теперь пришло время заняться рюкзаком.
     - Разгребай землю вот здесь,  рядом  с  деревом,  -  поговорил  Борн,
освещая фонарем белую  зарубку  на  стволе.  -  Там  должен  быть  рюкзак.
Доставай его.
     Наемник откопал рюкзак и выпрямился, держа его в руке. Он сделал  шаг
вперед, протягивая  его  своему  стражу,  а  затем  резко  бросил  его  по
диагонали, стараясь выбить оружие и фонарь из  рук  Борна,  и  рванулся  к
нему,  выставляя  вперед  растопыренные  пальцы,  подобно  когтям   дикого
животного.
     Джейсон, однако был готов к этому трюку. Он резко  двинул  коленом  в
бок наемника, одновременно  захватывая  его  правую  руку  и  нанося  удар
пистолетом по голове. Фонарь ему пришлось держать при этом в зубах.
     - Я предупреждал тебя, -  заметил  он,  поднимая  англичанина  правой
рукой. - Но ты  мне  пока  еще  нужен.  И  поэтому  мы  сделаем  небольшую
операцию, - добавил Борн, приставляя пистолет к мышцам его правой  руки  и
нажимая спуск.
     - Господи! - застонал тот, когда фонтан крови рванулся из раны.
     - Кости все целы, - сказал Дельта. - И, кроме того, теперь ты  можешь
забыть о том, чтобы пользоваться этой рукой для своих  фокусов.  Тебе  еще
повезло, что я очень милосердный человек. В этом рюкзаке есть  все,  чтобы
ты смог сделать себе перевязку, майор.  После  этого  ты  будешь  шофером,
который повезет меня по Китайской Народной Республике. Я буду сидеть рядом
с тобой с пистолетом в руке, направленным в твою голову.  И  у  меня  есть
карта. На твоем месте, я  не  стал  бы  делать  попыток  нарушить  правила
движения и сделать непредусмотренный поворот.


     На стоянке машин появилось около двенадцати вооруженных  людей  среди
которых по меньшей мере четверо имели карманные  фонари.  Они  обследовали
домик  для  сторожей  и  обнаружили,  что  ни  телефон,  ни  электрические
выключатели не работают, а сторож исчез неизвестно куда. На  воротах  была
закручена тяжелая цепь, скрепленная мощным замком, что явилось неожиданным
и сложным препятствием для преследователей. Вскоре к ним присоединились  и
остальные  семеро,  во  главе  с  Шэном,   который   торопливо   бежал   в
сопровождении китайца, выполнявшего роль подсадной утки  среди  пленников.
Церемониальный меч теперь висел на боку  министра,  а  он  сам  осматривал
закрытые ворота, отыскивая способ открыть их.
     - Грузовик! - наконец закричал  он.  -  Сносите  их  грузовиком,  вы,
идиоты!
     Двое бросились на стоянку, и через несколько секунд  мотор  грузовика
уже разрывал своим ревом тишину заповедника. Но далеко отъехать  не  смог,
завязнув в гравии рваной резиной покрышек.
     - Другие! Заводите другие машины!
     Один за другим двигатели были  запущены,  и  один  за  другим  машины
погружались в гравий, едва тронувшись с места. В раздражении, Шэн бросился
к воротам, вытаскивая на ходу пистолет. Он сделал два выстрела по стальной
цепи,  но  только  ранил  стоявшего  рядом  китайца,  в  которого   попала
отскочившая от стальной массы пуля. Тогда министр выхватил из ножен меч  и
в исступлении стал пытаться открыть замок. Но это были тщетные попытки.
     Лезвие меча сломалось.



                                    28

     - Там есть дом,  обнесенный  высокой  каменной  стеной,  -  продолжал
сотрудник отдела внешних наблюдений  ЦРУ  Мэтью  Ричардс,  сидя  за  рулем
автомобиля,  который  направлялся  на  Виктория  Пик.   -   Согласно   той
информации, которую имеем мы, охрана осуществляется морскими  пехотинцами,
а поэтому я не хочу, чтобы меня увидели там вместе с тобой.
     - А я, грешным делом, подумал, что ты хочешь одолжить у меня еще пару
лишних долларов. Ведь у нас была  заключена  честная  торговая  сделка,  -
заметил Конклин, наклоняясь вперед и вглядываясь в темноту.
     - Я просто не хочу быть замешанным в этом, и никаких  долларов  я  не
получал!
     - Бедный Мэтт, ты слишком прямолинеен и понимаешь  все  в  буквальном
смысле.
     - Тогда, что ты имеешь в виду?
     - Пока я еще не уверен, что именно я собираюсь сделать, но ты  должен
подъехать к этому дому точно так же, как подъехал бы и к любому другому. Я
скажу тебе, где остановиться и выпустить меня.
     - Ты скажешь?
     - Да, в зависимости от обстоятельств. Это как раз и  будут  те  самые
доллары, о которых мы говорили. Как видишь  их  не  трудно  отработать,  а
кроме того, всегда хорошо иметь своего человека "внутри". Так что, я  буду
время от времени позванивать тебе, Мэтт, и приглашать тебя или на ленч или
на обед, или мы будем встречаться на Хэлли Валей Рейс...
     - Нет, только не там, - прервал его Ричардс.
     - Хорошо, тогда, я думаю, нам подойдет Музей восковых фигур  или  все
что угодно, кроме автомобильных дорог.
     - Я даже не знаю, где ты остановился! Ты просто  попросил  подхватить
тебя на углу Гренвилль и Карнарван-стрит.
     - Так ты еще не ответил мне, согласен ли ты быть моим гуру "внутри"?
     - Да, черт возьми. И я хотел бы обойтись без пехотинцев.
     - Вот и чудненько, Мэтт. Тогда останавливайся здесь, дальше я  пройду
пешком. Пусть они думают, что я остановился где-то здесь, в этом районе, а
сюда доехал либо на трамвае, либо на такси. Ты доволен, Мэтт?
     - Я просто в экстазе, - сказал офицер, едва  скрывая  раздражение,  и
нажал на тормоз.
     - Теперь можешь спокойно отдохнуть. Со времен  Сайгона  утекло  много
воды, мы стали старше, и отдых нам особенно нужен.
     - Я слышал, что ты превратился в алкоголика. Но похоже,  что  это  не
так?
     - Ты  слышал  то,  что  нам  хотелось,  -  воскликнул  Конклин  очень
решительно. Но в этот момент он был готов скрестить пальцы на обеих руках,
прежде чем выбраться из автомобиля.
     Дверь мгновенно распахнулась после первого короткого  удара.  Немного
испуганный, Хэвиленд настороженно уставился  на  Мак-Алистера,  который  с
пепельным лицом буквально влетел в комнату. - Конклин  стоит  у  ворот,  -
коротко доложил помощник Госсекретаря. - Он хочет видеть вас, и готов,  по
его словам, оставаться там всю ночь. Он  так  же  сказал,  что  если  ночь
окажется холодной, то ему придется развести костер на дороге.
     - Калека или нет, но своего щегольства он не потерял, - сказал посол.
     - Но это все так неожиданно, - продолжил Мак-Алистер, потирая  правый
висок. - Мы не готовы к таким визитам.
     - Кажется, у нас действительно нет  выбора.  Эта  дорога  принадлежит
местным властям, а поскольку окружающие немедленно отреагируют  на  огонь,
то встреча с пожарными неминуема.
     - Но вы думаете, что он действительно...
     - Да, он действительно это сделает, - прервал Мак-Алистера  дипломат.
- Пусть он войдет. Это не только неожиданно, но это еще и необычно. У него
не было времени для анализа всех  фактов,  чтобы  хорошо  подготовиться  к
атаке. Хотя, с другой стороны, в этом есть своя опасность. Ведь он один из
тех, кто сам работал "вне закона", и он не остановится ни перед чем.
     - Но если он встречался с "женщиной"! Ведь тогда он смог получить все
необходимые  факты!  -  продолжал  сопротивляться  помощник  Госсекретаря,
направляясь к телефону, стоявшему на столе посла.
     - Нет, такого явно не было. Она не связалась с нами.
     - А вы? - продолжил Мак-Алистер, положив руку на телефон.  -  Как  он
узнал про вас?
     Хэвиленд мрачно улыбнулся. - Все, что ему необходимо  было  услышать,
это то, что я прилетел в Гонконг.
     - Но этот дом?
     - Он все равно никогда не  скажет  нам  об  этом.  У  Конклина  очень
длинные руки на Дальнем Востоке, и  о  многих  связях  мы  не  можем  даже
догадываться. И, прежде всего, мы не знаем, что привело его сюда.
     - Да, не знаем, - согласился Мак-Алистер, поднимая трубку.  -  Офицер
охраны?.. Пожалуйста, пропустите мистера Конклина через ворота,  проверьте
его оружие и лично  сопроводите  его  в  кабинет.  Он?  Что  он?..  Быстро
впускайте его!
     - Что  случилось?  -  спросил  Хэвиленд,  когда  Мак-Алистер  положил
трубку.
     - Он зажег огонь на противоположной стороне дороги.


     Александр Конклин,  хромая,  вошел  в  витиевато  украшенную  комнату
викторианского стиля, как только офицер открыл перед ним  дверь.  Хэвиленд
поднялся ему навстречу с протянутой рукой.
     - Мистер Конклин?
     - Уберите руку, господин посол, я боюсь подхватить инфекцию.
     - Я понимаю. Гнев плохо сочетается с хорошими манерами.
     - Нет, я действительно  не  хочу  что-нибудь  подхватить  здесь.  Как
говорят в этой части света, здесь дурно пахнет. Вы все что-то  подхватили,
и я думаю, что это болезнь.
     - И как бы вы ее назвали?
     - Смерть.
     - Так мелодраматично? Но, мистер Конклин, вы должны были бы придумать
что-нибудь получше.
     - Нет, я имею ввиду именно это. Меньше, чем двадцать минут  назад,  я
видел  как  некто  был  убит,  буквально  разрезан  на  куски  автоматными
очередями. Ее убили на пороге ее дома, прямо в стеклянных дверях, всадив в
нее сорок или пятьдесят пуль. Ее шофер был убит прямо в машине.  Я  должен
сказать, что это место выглядит очень впечатляюще, осколки стекла и  кровь
покрывают весь тротуар...
     Глаза Хэвиленда стали круглыми и были готовы выскочить  из  орбит,  и
только истеричный вопль помощника Госсекретаря прервал рассказ офицера.  -
Ее? Она? Так это была женщина?
     - Женщина, - подтвердил Конклин, поворачиваясь  к  Мак-Алистеру,  чье
присутствие  он  до  сих  пор  старался  не  замечать.  -  А  вы,  видимо,
Мак-Алистер?
     - Да.
     - Ну, вашу руку я тем более не хочу пожимать. Она была связана с вами
обоими.
     - Жена Вебба мертва? - завопил помощник Госсекретаря, его  тело  было
буквально парализовано.
     - Нет, и одновременно спасибо за подтверждение.
     - Господи! - воскликнул вытянувшийся во весь  рост  дипломат.  -  Это
была Степлс. Кэтрин Степлс!
     - Я еще раз должен поблагодарить вас за информацию, господин посол.
     - Она сотрудничала с нами против своего желания, ей просто ничего  не
оставалось делать. И я опечален этой  потерей  и  тем,  как  она  погибла,
больше, чем вы можете себе представить.
     - Вас печалит ее смерть сэр, или то обстоятельство, что ваша операция
уже не представляет тайны для кого-то?
     - Да как вы смеете? - Хэвиленд понизил голос  почти  до  шипения,  но
присутствие льда в нем только возросло. Он поднялся со стула  и  уставился
на человека из ЦРУ. -  Слишком  поздно  вы  заговорили  о  морали,  мистер
Конклин. В свое время именно вы планировали операцию по уничтожению Вебба.
     - Я заплатил за эту ошибку, и только  один  Бог  знает,  какова  была
цена!
     - А я подозреваю, что вы все еще платите за нее, иначе вас не было бы
в Гонконге, - сказал дипломат, но лед в  его  голосе  постепенно  таял.  -
Поэтому, если у вас есть какое-то  мнение  на  счет  этого  покушения,  то
давайте обсудим его.
     - Пока у меня  нет  определенных  идей,  от  которых  можно  было  бы
оттолкнуться в поисках.
     - Вы получите ту информацию, которой обладала Степлс...
     - Мне кажется, господин  посол,  что  вы  плохо  слушали  меня.  Ваша
операция и все вы находитесь под колпаком! Степлс была убита  потому,  что
получила информацию, которую она не должна была получать!  Короче  говоря,
крот, который роет здесь подземные ходы, увидел ее в компании с кем-то  из
вас. Связь с Канадой  была  установлена,  приказ  отдан,  а  вы  при  этом
отпустили ее одну, без охраны!
     - Вы что, боитесь за собственную жизнь? - спросил посол.
     -  Постоянно,  -  воскликнул  офицер.  -  Особенно  сейчас,  когда  я
беспокоюсь о ком-то еще.
     - Вебб?
     Конклин сделал паузу, изучая  лицо  старика.  -  Если  то,  о  чем  я
догадываюсь, действительно правда, - тихо заговорил он, - то я  ничего  не
смогу сделать для Дельты, кроме того, что он может сделать сам. Но если он
не справится с этим, то я знаю, о чем он попросил бы меня. Защищать  Мари.
И я сделаю это, даже если мне придется вступить в драку с вами.
     - И как вы себе это представляете?
     - Так, как могу  сделать  только  я  один.  Низким  и  очень  грязным
способом. Во всех темных уголках Вашингтона я распространю слухи,  что  вы
зашли очень далеко  и  потеряли  былую  хватку,  и  что  слабоумие  вполне
характерно для вашего возраста. Я могу украсить  их  несколькими  фактами,
включая  и  смерть  Кэтрин  Степлс,  что   будет   весьма   интересным   и
захватывающим для многих, кто постарается  сделать  надлежащие  выводы  из
этого.
     - Но поступая таким образом, вы ставите под удар всю операцию.
     - Это будет уже вашей проблемой.
     - Да, кажется, что опять я не имею выбора, - проговорил посол, и  лед
в его голосе соединился со льдом  в  его  глазах.  -  Вы  вынуждаете  меня
поступать аналогичным образом. Вы не выйдите отсюда живым.
     - О, господи! - прошептал Мак-Алистер в углу комнаты.
     - Это будет самая дурацкая вещь, которую вы можете сделать, -  сказал
Конклин, замыкая свой взгляд на Хэвиленде. - Вы не знаете,  где  и  что  я
оставил. Вы не знаете, с кем я связался перед тем,  как  прийти  сюда.  Вы
должны понимать все это.
     - Но вы не должны забывать,  мистер  Конклин,  что  человек,  имеющий
длительное хроническое заболевание, никогда не гарантирован от несчастного
случая.  Ситуация  может   быть   драматизирована   вашим   самоубийством,
например...
     - Хэвиленд! - воскликнул Мак-Алистер, оглушенный всем происходящим.
     - Сидите спокойно и не нервничайте, господин помощник Госсекретаря, -
отрезал ему дипломат. - Мистер Конклин и я знаем, откуда мы оба вышли.
     - Но между нами есть небольшая разница,  -  заметил  офицер  ЦРУ,  не
отводя взгляда от глаз Хэвиленда. - Я никогда не получал  удовольствия  от
этой игры.
     - Вы думаете, что мне это нравится? - Раздался телефонный  звонок,  и
Хэвиленд рванулся вперед, хватая трубку,  -  Да?  -  Он  слушал  некоторое
время, хмуро глядя в темное окно, выходящее  на  залив.  -  И  если  я  не
выражаю смятения, майор, то только потому, что  эту  новость  я  узнал  на
несколько минут раньше вас... Нет, не полиция. Это человек, с  которым  вы
должны будете встречаться сегодня ночью. Через два  часа  будет  удобно?..
Да, теперь он работает с нами. - Хэвиленд  поднял  глаза  на  Конклина.  -
Некоторые считают, что он лучший из нас, и я осмелюсь  заметить,  что  его
прежние успехи по службе подтверждают это... Да, это он... Да,  хорошо,  я
передам... Что? Что вы сказали? - Дипломат вновь уставился в темное  окно.
- Они очень быстро прикрыли себя, майор, не  так  ли?  Хорошо,  через  два
часа, майор. - Хэвиленд положил трубку, но  продолжал  сидеть  за  столом,
опершись о него локтями и сложив ладони. Он глубоко вздохнул,  прежде  чем
начать говорить.
     - Его имя Лин Вэньчжу, - первым нарушил молчание Конклин, внимательно
глядя на Хэвиленда и Мак-Алистера. - Он руководит местным отделением МИ-6,
один из лучших офицеров в этом регионе. Единственно, что ему  мешает,  так
это его размеры. Его всегда легко обнаружить.
     - Откуда?.. - Мак-Алистер сделал шаг по направлению к офицеру.
     - Так, птичка пролетала, - ответил Конклин.
     - Я думаю, красноголовый кардинал, - добавил дипломат. - Но  он  тоже
знает вас.
     - Он должен знать.
     - Он просил поздравить вас, ваш олимпийский чемпион скрылся от них.
     - Да, он все еще в форме.
     - Они знают, где найти его, но им не хочется терять время.
     - Потеря всегда есть потеря. Он сказал вам что-то еще, и поскольку вы
были вполне удовлетворены моим прошлым, то  мне  хотелось  бы  знать,  что
именно.
     - Представитель одного из террористических кланов из Макао позвонил в
Агентство  Новостей  и  взял  на   себя   ответственность   за   убийства.
Единственное, что они уточнили, так это то, что женщина погибла  случайно.
Их целью был шофер. Как сотрудник  английской  секретной  службы,  он  был
повинен в гибели одного из главарей, который был убит у залива Ван-чай две
недели назад. Информация вполне точная. Этого  человека  мы  определили  в
охрану для миссис Степлс.
     - Но это ложь! - закричал Конклин. - Мишенью была именно она!
     - Лин считает, что бесполезно тратить силы на поиски источника  этого
звонка.
     - Разве он знает?
     - Что, есть утечка?
     - А что же еще? - проговорил раздраженный офицер.
     - У него хорошая голова,  и  он  не  любит  ошибки  в  любом  случае,
особенно сейчас, Я подозреваю, что  он  уже  начал  свое  расследование...
Садитесь, мистер Конклин. Нам надо многое обсудить.
     - Я не могу  поверить  в  это!  -  прокричал  Мак-Алистер,  если  его
эмоциональный шепот можно было назвать криком. - Вы говорите об убийствах,
о лишениях, о жертвах, присутствующих прямо здесь,  как  будто  обсуждаете
ресторанное меню! Что вы за люди?
     - Я уже  говорил  вам,  господин  помощник  Госсекретаря,  -  вежливо
заговорил Хэвиленд. - Люди, которые могут сделать то, чего не могут или не
хотят делать другие. Вы согласны, мистер Конклин?
     - Я думаю, что это потеря времени.
     -  Нет,  не  совсем,  -  возразил  дипломат.  -   Объясните   мистеру
Мак-Алистеру, и поверьте мне, что он очень полезный человек и мы нуждаемся
в нем. Он тоже должен нас понять.
     Конклин взглянул на помощника Госсекретаря, но в его взгляде не  было
милосердия. - Ему не нужны мои объяснения,  потому  что  он  аналитик.  Он
видит вещи ясно и отчетливо, возможно, что более  отчетливо,  чем  мы.  Он
знает даже то, что собирается делать дьявол в своих  мрачных  подземельях,
но он при этом не хочет знать, что  при  этом  происходит  и  предпочитает
отделываться шоком. Он напоминает дьякона,  посещающего  публичный  дом  с
целью набрать материал для утренней проповеди.
     - Вы были правы, когда сказали,  что  это  пустая  трата  времени,  -
заявил Мак-Алистер, направляясь к двери.
     - Эдвард? -  Хэвиленд,  который  не  скрывал  своего  раздражения  по
отношению  к  офицеру  ЦРУ,  очень  болезненно  переживал  свои  ссоры   с
Мак-Алистером. - Мы не выбираем людей, с которыми нам приходится работать.
     - Я понимаю, - холодно ответил тот.
     - Я хочу, чтобы вы проверили каждого среди людей, которых Лин включил
в эту  операцию.  Их  всего  десять  или  двенадцать  человек,  кто  знает
что-нибудь о нас. Помоги ему, как-никак он твой друг.
     - Да, так оно и есть, - произнес  помощник  Госсекретаря,  выходя  из
комнаты.
     - А теперь давайте поговорим,  -  более  спокойно  произнес  Конклин,
когда они остались вдвоем. - Начинайте сначала, я хочу выслушать все,  шаг
за шагом, чтобы понять где слухи, а где правда,  непосредственно  в  вашем
присутствии.
     - Это будет нелегко, мистер Конклин, - тихо сказал Хэвиленд. - Мы все
блуждаем в потемках, почти на ощупь. И мне понадобятся ваши замечания.
     - Вы получите их, можете не сомневаться. Продолжим.
     - Хорошо. Я начну с имени, которое, я уверен, вам  знакомо.  Шэн  Чжу
Юань.


     Лин Вэньчжу с грохотом опустил свой кулак на поверхность  стола,  где
лежали раздражавшие его  девять  фотографий,  к  каждой  из  которых  были
приколоты основные выписки из досье каждого из изображенных на них  людей.
"Который"? Где  этот  "один"?  Каждый  из  них  был  многократно  проверен
Лондоном, все факты из прошлого были перепроверены  на  месте.  Места  для
ошибки не должно было быть.  В  его  подразделении  было  тридцать  восемь
офицеров, и из них он отобрал девять для участия в  этой  беспрецедентной,
безумной операции. Эта операция была для него безумной до тех пор, пока он
не  встретился  с  Полом  Хэвилендом,  который  дал  ему  все  необходимые
пояснения. Он ручался за этих девятерых, каждый из которых мог действовать
самостоятельно, если временно  оставался  без  связи  с  руководством,  но
оказалось, что он ошибся. Один из них оказался предателем.
     Он понимал, что бесполезно перепроверять досье, хотя бы  потому,  что
на это не оставалось времени. У него оставался только один путь - атака  в
лоб на каждого из девяти. Если ему удалось сыграть  роль  тайпина,  то  он
должен справиться и с ролью предателя. При этом он понимал, что  его  путь
сопряжен с  риском,  который  не  будет  санкционирован  ни  Лондоном,  ни
американцами, но, тем не менее, он был единственно возможным в сложившейся
ситуации. Майор поднял трубку и соединился с центром связи МИ-6.
     - Да, сэр? - раздался голос дежурного оператора.
     - Есть ли еще на дежурстве кто-нибудь из "Стрекозы"? -  спросил  Лин,
называя кодовое имя элитной группы, величающей злополучную девятку.
     - Двое, сэр. На машинах с номерами три и семь, пятеро находятся  дома
и оставшиеся двое сегодня имеют разрешение на увольнение. Один из  них  до
половины двенадцатого в кинотеатре "Пагода", другой в яхт-клубе в Абердине
с женой и ее родственниками. Она, как вы знаете, англичанка.
     - Я буду находится  в  дежурной  автомашине  под  номером  четыре.  Я
свяжусь с вами позже и передам новые инструкции. Дежурные на машинах три и
семь могут отправляться отдыхать,  но  передайте  им,  чтобы  они  были  в
местах, где вы можете до них дозвониться. Ждите моего очередного вызова.
     - Слушаюсь, майор.


     Припарковавшись перед жилым домом на Юн Пин Роуд,  Лин  взял  в  руки
микрофон и вызвал центр связи.
     - Здесь "Стрекоза" ноль.
     - Да, сэр? - раздался знакомый голос оператора.
     - Переключи меня на прямую телефонную линию, но через шифратор.
     - Хорошо, сэр.
     Майор набрал первый  из  номеров.  После  нескольких  звонков  трубку
сняли.
     - Да? - раздался женский голос.
     - Мистера Чжу, пожалуйста. "Куай!"  -  быстро,  отрывисто  проговорил
Лин, заставляя женщину торопиться.
     - Чжу слушает, - ответил мужской голос.
     - Шэн! Постоянный контакт! Сапфир  исчез!  -  произнес  Лин  хрипящим
шепотом отчаявшегося человека, умоляющего, чтобы его выслушали.
     - Что? Кто это?
     Майор вновь переключился на центр связи.
     - Я слушаю Вас, "Стрекоза".
     - Переключи мой личный телефон через шифратор  сюда,  в  машину.  Так
должно оставаться до тех пор, пока я не отменю это. Понял?
     - Да, сэр, - подтвердил оператор.
     Вскоре в машине раздался первый телефонный звонок.
     - Да? - ответил Лин, делая зевок.
     - Майор, это  говорит  Чжу!  Я  только  что  получил  очень  странное
сообщение по телефону! Мне звонил мужчина! Он говорил  с  трудом  и  очень
спешил! Он велел мне поддерживать  связь  с  каким-то  Шэном!  Он  сообщил
также, что Сапфир исчез!
     - Сапфир? - произнес  более  оживленно  майор,  как  бы  окончательно
просыпаясь. -  Не  говори  ничего  никому,  Чжу!  Эти  чертовы  компьютеры
постоянно доставляют нам неприятности, путая номера! Я не  знаю,  что  там
именно произошло, но этот звонок предназначается для меня.  Это  не  имеет
отношение к "Стрекозе". Я еще раз повторяю, никому не говори об этом!
     - Я понял, сэр.
     Лин запустил двигатель и проехал несколько кварталов по направлению к
Тан Лун Стрит. Он повторил свой звонок, и вновь получил ответ  по  личному
телефону.
     - Майор?
     - Да?
     - Я только что разговаривал по телефону с человеком, который, как мне
показалось, уже умирал! Он сказал мне...
     Дальнейшее объяснение было тем же самым:  произошла  ужасная  ошибка,
происшествие отношения к "Стрекозе" не имеет.
     Так Лин продолжал до тех  пор,  пока  не  закончил  обзванивать  пять
номеров,  абоненты  которых  находились  дома.  После  каждого  звонка  он
наблюдал за соответствующей квартирой, но  никто  из  них  не  выходил  на
улицу, чтобы воспользоваться  платным  телефоном.  Лин  знал,  что  только
платный телефон дает возможность сделать неконтролируемый звонок. Об  этом
должен был знать и двойной агент. Такой же результат он получил и с  двумя
дежурными на автомобилях с номерами три и семь.
     Итак, оставалось еще двое. Один  из  них  был  в  кино,  второй  -  в
яхт-клубе в Абердине.
     Телефон машине вновь ожил.
     - Да?
     - Я только что получил сообщение для вас, сэр,  -  услышал  он  голос
оператора. - "Орел" "Стрекозе". - "О. Срочно. Подтвердите контакт".
     - Спасибо.
     Лин взглянул на часы. Уже тридцать пять минут, как он должен быть  на
встрече с Хэвилендом и с легендарным  в  прошлом  офицером  ЦРУ  по  имени
Александр Конклин.
     - Молодой человек, - обратился он к оператору. - Я не смогу  ответить
"Орлу" в течение некоторого времени, поэтому я попрошу вас, когда он вновь
выйдет на связь, а он обязательно выйдет, объясните ему, что пока связи со
мной нет. Естественно, вы сразу же должны будете сообщить мне об этом.
     - Это будет выполнено, сэр. Что еще?
     - Через  пятнадцать  минут  вызывайте  на  связь  нашего  человека  в
кинотеатре, а когда он перезвонит,  сообщите  ему  номер  моего  закрытого
телефона и переключите его на мой канал, естественно через шифратор.
     - Слушаюсь, сэр.
     Лин проехал по Хеннеси Роуд, миновал Южный Парк и, свернув на восток,
выехал Барроу стрит к кинотеатру "Пагода". Он вставил полицейскую карточку
на переднее стекло автомобиля, выбрался на улицу и направился ко  входу  в
кинотеатр. Купив билет, он  прошел  внутрь  и,  дав  глазам  привыкнуть  к
темноте,  огляделся.  Взглянув  на  освещенный  экран,  к  которому   было
приковано внимание зрителей, Лин перевел свой  взгляд  вдоль  яркого  луча
вверх, на балкон, где размещалась комната киномехаников. Отыскав в темноте
лестницу, он осторожно поднялся наверх. Лин постучал  только  один  раз  и
вошел.  В  комнате,  наполненной  слабым  мерцающим   светом   и   треском
киноаппарата, находился киномеханик, молодой парень, на коленях у которого
сидела девица.
     - Полиция, - коротко бросил Лин, доставая из кармана удостоверение. -
И я не собираюсь причинять вам никаких неприятностей, поверьте мне.
     - Мы работаем по лицензии...
     - Меня не интересует ваш бизнес, сэр, - прервал его  Лин.  -  Полиция
лишь просит вас об одной услуге,  которая,  как  я  думаю  не  сильно  вас
затруднит.
     - Что вы хотите? - спросил молодой человек, приблизившись к  Лину,  в
то время как девица скрылась за дверью.
     - Остановите фильм, ну, скажем секунд на тридцать и  выключите  свет.
Объявите через громкоговорители, что произошел обрыв ленты и что сейчас же
будет все восстановлено.
     Механик содрогнулся.
     - Вы понимаете, сэр, что будет там, внизу? Хорошо, если все  кончится
только криками!
     - Я думаю, это будет недолго. Начинайте!
     Киномеханик был прав. Крики и свист наполнили помещение.  Лин  быстро
пробежал взглядом по лицам. А вот и его человек... Вернее  их  было  двое,
так как агент разговаривал  с  кем-то,  находившимся  рядом,  и  кого  Лин
никогда раньше не видел. Майор взглянул на часы и спросил киномеханика:
     - Есть здесь платный телефон?
     - Внизу есть телефон, но он не всегда работает.
     - А сейчас он работает?
     - Не знаю.
     - Где он находится?
     - Сзади лестницы, внизу.
     - Спасибо. Начинайте ильм через шестьдесят секунд.
     - Вы только что сказали через тридцать.
     - Я передумал. На всякий случай подоприте дверь стулом, у вас  сломан
замок.
     В  холле,  сзади  лестницы,  майор  нашел  платный  телефон.  Он,  не
задумываясь, вырвал скрученный спиралью провод из гнезда и вышел на  улицу
к машине, которая стояла наискосок от телефонной будки,  расположенной  на
другой стороне улицы. Усевшись, он взглянул на часы  и  отъехав  на  сотню
футов, вновь остановился. Теперь ему был виден  выход  из  кинотеатра,  за
которым он внимательно наблюдал.
     Через несколько  минут  из  дверей  вышел  агент  и,  оглядываясь  по
сторонам, направился туда, куда и ожидал Лин, к телефонной будке. Когда он
приблизился к ней, майор начал набирать номер, и телефон зазвонил  прежде,
чем человек успел отыскать нужную монету.
     - Я знал, что ты будешь искать именно этот телефон!  -  вновь  хрипло
зашептал Лин. - Шэн! Постоянный контакт! Сапфир исчез!
     После чего приготовился ждать звонка по закрытой линии.
     Но его  не  последовало.  Повернувшись  на  сиденье  он  наблюдал  за
человеком в телефонной будке. Агент закончил набирать номер, но это был не
тот, который ожидал Лин. Поездка в Абердин оказалась ненужной.
     Майор тихо выбрался из машины, пересек улицу  в  наиболее  темном  ее
мечте и медленно направился в сторону  телефонной  кабины.  Когда  до  нее
оставалось около восьми футов, он остановился и прислушался.
     - Кто такой Сапфир? И почему этот телефон!? Почему он позвонил мне?..
Нет, я еще раз говорю вам, что он использовал имя нашего  лидера  открытым
текстом!.. Да, его имя! Это безумие!
     Теперь Лин услышал все, что он хотел услышать. Он выхватил  оружие  и
быстро вышел из темноты.
     - Фильм оборвался, и они выключили свет! Мой связник и я...
     - Положи трубку! - приказал Майор.
     Агент-двойник обернулся.
     - Вы! - закричал он.
     Лин вломился в кабину,  прижав  человека  к  пластиковой  арматуре  и
вырывая из его рук трубку.
     - Хватит! - рявкнул он.
     Внезапно он почувствовал, как лезвие ножа полоснуло его  живот.  Лин,
не задумываясь нажал на спуск. Звук  выстрела  заполнил  своими  раскатами
тишину улицы, когда человек свалился с разорванной  шеей,  заливая  кровью
бетон. В этот момент сзади возникла фигура с пистолетом. Это был  связник,
с которым агент беседовал в кинотеатре. Он выстрелил в тот  момент,  когда
майор собирался  выпрямиться.  Кровь  залила  всю  правую  половину  груди
великана. Майор выстрелил, и человек упал, лишившись правого глаза. Оружие
ему больше не понадобилось.
     С трудом превозмогая боль, Лин подхватил оба трупа и  дотащил  их  до
машины. Несколько человек, выскочивших из кинотеатра, наблюдали за ним без
всякого интереса. То, что они видели,  была  самая  настоящая  реальность,
постичь которую они не могли. Она лежала за пределами их фантазии.


     Алекс Конклин  поднялся  со  стула  и  прихрамывая  подошел  к  окну,
выходящему на залив.
     - Что  вы  хотите,  чтобы  я  сказал,  черт  возьми?  -  спросил  он,
поворачиваясь и глядя на посла.
     - То, что даст мне уверенность, что я отыскал ту единственную  тропу,
единственную, которая позволяла добраться до Джейсона Борна и  завербовать
его. - Хэвиленд поднял руку. - Но прежде чем вы ответите, я должен сказать
вам с полной ответственностью, что Кэтрин Степлс не была согласна со  мной
в отношении Дэвида Вебба и считала, что я должен был сам поговорить с ним.
     - Она спятила, - коротко заметил Алекс.  -  Он  никогда  не  стал  бы
говорить с вами на эту тему.
     - Спасибо и на этом.
     Дипломат коротко кивнул.
     - Но вы не дослушали меня. Он отказался бы не потому, что не  доверял
вам, а потому, что не был бы уверен  в  своих  возможностях.  То,  что  вы
сделали в итоге, заставило его вернуться в свое прошлое и стать тем, о ком
он хотел забыть.
     - Ну?
     - Вот потому-то вы и есть сукин сын.
     Внезапно тишину улицы разорвали сирены, а в  окна  ударили  блики  от
вращающихся сигнальных огней. Автоматные очереди слились с визгом тормозов
и шин. Посол и офицер ЦРУ бросились на пол, но через несколько секунд  все
кончилось. Как только дверь открылась, оба уже поднялись на ноги, и  перед
ними возник весь залитый кровью майор  Лин  Вэньчжу,  держа  в  руках  два
трупа.
     - Вот ваш предатель, сэр, - спокойно произнес майор,  бросая  на  пол
трупы. - Теперь вы и вы, коллега,  можете  быть  уверены,  что  "Стрекоза"
будет ограждена от внимания Шэна...
     Майор не смог договорить и стал медленно опускаться на пол.
     - Вызывайте скорую помощь! - обратился Хэвиленд к  собравшимся  около
дверей.
     - Давайте марлю, пластырь, полотенце, антисептик. Ради бога, все  что
сумеете найти! - заорал Конклин  и,  припадая  на  одну  ногу,  кинулся  к
упавшему китайцу. - Остановите кровотечение, черт бы его побрал!



                                    29

     Борн расположился в темноте  на  заднем  сиденье,  куда  лишь  иногда
проникали отблески лунного света. Время от времени он неожиданно подавался
вперед и упирался стволом пистолета в спину водителя. Так  бывало  всегда,
как только  на  дороге  возникало  непредвиденное  затруднение.  -  Только
попытался перевернуться, как твоей головы больше не будет, -  повторял  он
всякий раз в таких случаях.
     И каждый раз он получал в ответ одну и ту же  реплику:  -  Я  еще  не
сошел с ума. Ведь вы находитесь сзади и держите в  руках  оружие,  которое
мне не видно.
     Джейсон заранее убрал переднее зеркало, взяв его функцию на себя.
     - Ты должен помнить, что это я определяю конец твой  жизни,  и  не  в
твоих интересах подталкивать меня к этому решению. Кроме  того,  я  еще  и
смотрю назад, выполняя роль зеркала и твоих глаз.
     - Понятно, - без  энтузиазма  проговорил  бывший  офицер  королевских
командос.
     Теперь только время было его главным врагом.
     Он старательно перебирал в памяти все, чем он  располагал  на  данный
момент, и должен был признаться самому  себе,  что  его  арсенал  невелик.
Основным его оружием были деньги, но сами по себе они не  давали  решения.
Решение заключалось во времени. И если бы он посылал молитвы о помощи,  то
он обратил бы их к небу, так как был уверен, что только по  воздуху  можно
выбраться из просторов этой земли, которая называлась Китаем. Он  вновь  и
вновь возвращается к карте. Понадобится тринадцать или четырнадцать  часов
для того, чтобы добраться до Шанхая, и  это  при  условии,  если  выдержит
автомобиль, если он сам выдержит, и если они смогут  миновать  контрольные
посты на провинциальных дорогах, где уже, как он догадывался, есть  приказ
задержать одного или двух белых иностранцев. И даже если они доберутся  до
Шанхая, с его  относительно  небольшим  аэропортом,  то  сколько  там  еще
возникает проблем?
     Но всегда есть выбор. Он может быть безумный  или  жестокий,  но  это
всегда  единственное,  что  остается.  Борн  обвел  небольшой   кружок   в
окрестностях городка Цзинань. Аэропорт.
     Прожектор, освещавший  летное  поле,  был  направлен  на  одноэтажное
довольно длинное здание с рядом небольших окон, расположенных вдоль  одной
из его сторон. Таких зданий там было несколько. Джейсон развязал небольшую
скатку с одеждой, которая была пристроена  у  него  за  спиной,  и  извлек
оттуда куртку полувоенного  образца  времен  Мао,  двое  брюк  и  фуражку,
сделанную из той же ткани. Он надел на себя куртку, нахлобучил фуражку,  а
затем одел брюки прямо поверх своих, так как они были достаточно большими.
После этого он  расправил  желто-коричневую  свободно  болтающуюся  куртку
поверх брюк и повернулся к наемнику, который наблюдал за ним с  удивлением
и любопытством.
     - Подойди к ограждению, - приказал ему Джейсон, нагибаясь и  открывая
рюкзак. - Вставай на колени  и  пригнись,  -  продолжал  он,  доставая  из
рюкзака тонкий нейлоновый шнур. - А теперь прижимай лицо к  сетке  ограды,
глаза вперед! Быстро!
     Наемник выполнил то, что от него требовалось,  держа  связанные  руки
впереди себя и прижимаясь лицом к стальной сетке. Борн быстро обошел его и
протащил шнур сквозь ячейки сетки с правой стороны от  наемника,  рядом  с
его шеей. Он работал так быстро и его решения  были  так  неожиданны,  что
бывший офицер потерял дар речи, прежде чем понял, что  произошло.  -  Что,
черт возьми, ты делаешь... О, Господи! Ты собираешься оставить меня здесь.
     - Не валяй дурака. Теперь мы связаны одной веревкой, куда ты, туда  и
я. Но сейчас первым пойдешь ты.
     - Куда?
     - Через ограждение, - пояснил Джейсон, доставая из  рюкзака  кусачки.
Он начал разрезать металлическую сетку, проделывая в ограде  отверстие  по
размеру туловища пленника. Закончив работу, Борн убрал режущий инструмент,
заметив, что прочность металла здесь была значительно ниже, чем в  птичьем
заповеднике. Отступив на  шаг,  он  поставил  правую  ногу  между  лопаток
бывшего  офицера  и  сделал  приглашающее  движение.   Наемник   и   часть
металлической сетки двинулись вперед.
     - Господи! - воскликнул тот, содрогаясь от  боли.  -  Не  правда  ли,
забавно?
     - Я не вижу ничего забавного, - воскликнул Джейсон. - К любому,  даже
самому незначительному делу, я отношусь очень серьезно! А теперь вставай и
не открывай рта.
     - Ради бога, убери эту чертову решетку!
     - Хорошо. Встань и повернись.
     Когда  они  оказались  на  территории  аэродрома,  Джейсон  продолжил
изучение  окружающей  их  обстановки.  Аэропорт  был  небольшой  и  весьма
примитивный. Сзади бараков виднелось небольшое застекленное сооружение,  с
единственным фонарем,  освещавшим  центральную,  выступающую  вверх  часть
прозрачной крыши. Скорее всего это и было  центральное  здание  аэропорта,
где размещались зал ожидания и центр  управления.  Слева  от  бараков,  на
расстоянии не менее двухсот футов, он приметил темный, в форме  вытянутого
полуцилиндра ангар, двери которого слегка поблескивали в  едва  различимом
свете   начинающегося   утра.   Вдоль    взлетной    полосы,    проходящей
перпендикулярно к оси ангара, было видно пять или шесть самолетов,  вокруг
которых тоже пока не никаких признаков жизни.
     - Мы должны добраться до ангара,  -  прошептал  Джейсон,  подталкивая
наемника в спину. - И запомни, если тебе придет в голову поднять шум, то я
не буду убивать тебя сам, а  предоставлю  это  местной  охране.  Я  получу
дополнительный шанс исчезнуть отсюда. Можешь  не  сомневаться  в  этом.  А
теперь, пригнись!
     В тридцати ярдах от  них  из  ребристой  металлической  пещеры  вышел
часовой,  с  винтовкой  через  плечо.  Он  широко  разводил  руки,  видимо
потягиваясь  после  сна.  Борн  понял,  что  момент  для  нападения  самый
подходящий, как говорится, лучшего не придумаешь. Взяв  в  руки  свободные
концы нейлонового шнура, Борн сделал две петли,  которые  замкнул  на  шее
лежащего в траве наемника. - Теперь при малейшем движении ты будешь душить
сам себя, - прошептал он, поднимаясь с земли.
     Джейсон бесшумно подбежал к стене ангара, быстро  проскользнул  вдоль
нее и осторожно заглянул за угол. Человек был  почти  неподвижен.  Наконец
Борн понял: человек освобождал мочевой пузырь.  Совершенно  естественно  и
совершенно идеально для его целей.  Борн  отступил  назад,  уперся  правой
ногой в землю и рванулся вперед, выбрасывая левую ногу  по  дуге,  которая
замкнулась на нижней части позвоночника  часового.  Человек  свалился  без
звука, как подкошенный. Джейсон оттащил его за  угол  ангара,  а  затем  в
густую траву, где лежал связанный наемник.
     Неожиданно аэродром ожил. Один за другим начали зажигаться прожектора
общего освещения,  а  вдоль  взлетно-посадочной  полосы  появилась  змейка
желтых огней. Из бараков появились люди, часть из  которых  направилась  к
ангару, другие побежали к зданию центрального  управления.  Все  пришло  в
движение.
     - Переоденься в его одежду, - кивнул Борн в сторону трупа.
     - Она не подойдет мне! - запротестовал наемник.
     - Потом, может быть в Гонконге, ты сможешь отдать ее портному,  чтобы
подогнать под свой размер, а сейчас  одевай,  быстро!  Хотя  бы  куртку  и
фуражку. Пошевеливайся.
     Наемник сделал так, как велел ему Борн, которому пришлось  для  этого
временно развязать своего пленника,  постоянно  прижимая  пистолет  к  его
голове. После этого оба двинулись вдоль стены здания.
     - Я думаю, что мы пришли  к  соглашению?  -  спросил  Борн,  упираясь
стволом пистолета в спину англичанина. - Мы выбираемся, или мы умираем?
     - Я уже понял это, - ответил тот,  не  оборачиваясь.  -  У  меня  нет
желания снова встречаться с тем сумасшедшим, размахивающим мечом.  Я  хочу
убраться отсюда!
     - По твоему лицу этого не скажешь.
     - Если бы это было видно, этот визжащий маньяк занялся бы и мной!
     - Кто он?
     - Мне неизвестно его имя. Только способы связи с ним. Первый -  через
человека в военном гарнизоне в Гуандонге. Его зовут Су Джиань...
     - Мне знакомо это имя. Его еще называют "Свинья".
     - Не знаю, но во всяком случае очень точно.
     - А еще?
     - Кто-то оставляет номер телефона в казино, у крупье, за  столом  под
номером пять...
     - Казино Кам Пек, в Макао, - перебил его Джейсон. - И что дальше?
     -  Когда  я  звонил  по  этому   номеру,   то   разговаривал   только
по-французски. Этот Су Джиань - один из немногих косоглазых, которые знают
язык. Тот, кто звонит, устанавливает  время  встречи.  Почти  все  встречи
происходили на одном и том  же  месте.  Я  отправлялся  через  границу  по
направлению к холмам, где появлялся человек, передающий мне имя  очередной
цели и часть денег, как аванс за убийство... Смотри! Он приближается.  Это
уже последний круг перед посадкой!
     - Не забывай, что мой пистолет у твоей головы!
     - Я помню об этом.
     - Твоя подготовка в армии включала полеты на этих штуках?
     - Нет, только прыжки.
     - Да, это значительно усложняет нашу задачу.
     Появившийся над аэродромом самолет, мигая красными огнями на крыльях,
начал заходить на посадку. Плавно приземлившись, он пробежал по  полосе  в
направлении застекленного сооружения.
     - "Квай джуан квай ю!" -  прокричал  кто-то  перед  входом  в  ангар,
указывая на три заправщика и объясняя,  какой  из  них  надо  подогнать  к
приземлившемуся самолету.
     - Они будут заправляться, и самолет вновь взлетит. Нам  надо  попасть
на него.
     Наемник повернулся. Его лицо - это "лицо" - выражало если не просьбу,
то нечто, отдаленно напоминающее ее. - Ради бога, дай мне  нож.  Я  помогу
тебе спастись, я сделаю все, что ты скажешь!
     - Нет.
     - Но я могу помочь!
     - Это моя пьеса, майор, а не твоя. С ножом в руках ты будешь  слишком
опасен, ты, чего доброго разнесешь на куски всю мою грудь. Нет, этот номер
не пройдет, приятель.
     Тем  временем  самолет  высадил  пассажиров  и  сделал  разворот   по
направлению к месту заправки, и туда же направился один из заправщиков,  а
через некоторое время вокруг него уже  засуетились  люди,  разворачивая  и
подсоединяя заправочные шланги.
     - Заправка займет около десяти минут, - заметил англичанин, - судя по
тому, что это китайский вариант модернизированного ДС-3.
     В нижней части фюзеляжа  открылся  люк,  из  которого  по  приставной
лестнице спустился пилот, а вслед за ним штурман.
     - Как ты  думаешь,  майор,  какова  будет  цель  нашего,  может  быть
последнего, броска?
     - Люк, - коротко ответил наемник. - Как только второй человек сделает
первый шаг по лестнице вверх, -  добавил  он  после  паузы,  -  мы  должны
начинать.
     - Да, но для этого нам нужно прикрытие... Например, заправщик.
     - Но если использовать этот заправщик, то  не  останется  времени  на
захват самолета.
     - Не "этот" заправщик, - произнес Борн, кивнув головой и  глядя  мимо
англичанина. - Один из оставшихся. - Он показал рукой на два  грузовика  с
красными цистернами, стоящие прямо перед  ними  на  расстоянии  менее  ста
футов. - Если один из них взлетит на воздух,  то  первой  задачей  экипажа
должно быть спасение самолета.
     - И мы будем значительно ближе к нашей цели, чем сейчас.  Так  давай,
подымайся.
     - Нет, - поправил  его  Борн.  -  Это  будешь  делать  ты,  и  будешь
стараться выполнить все в соответствии с моими приказами  и  под  прицелом
моего оружия, направленного в твою голову. Начинай!
     В  туманной  мгле,  смешавшей  свет  прожекторов  и  слабые  отблески
начинающегося  утра,  они  побежали  в  сторону  заправщиков.   Когда   до
грузовиков оставалось совсем немного, Борн приказал наемнику лечь на землю
и открыл рюкзак. Оттуда он достал моток марли. После этого он снял один из
заправочных шлангов, развернул его на земле, а левую руку  просунул  в  то
место, где шланг был привернут к арматуре сливного отверстия. Сделав ножом
прокол в шланге, он увеличил надрез, чтобы слабая  струя  жидкого  топлива
стекала только по поверхности  шланга.  Не  выпуская  оружия  из  рук,  он
протянул наемнику марлю.
     - Отмерь шесть футов и намочи ее в этой луже, майор, и  двигайся  как
можно медленнее. Я постоянно слежу за тобой.
     - Я уже сказал, что я хочу выбраться отсюда, и не собираюсь провалить
все дело.
     - Возможно, что ты действительно хочешь, но у меня  есть  подозрение,
что ты собираешься сделать это в одиночку.
     - Нет, такого мне еще не приходило в голову.
     - Теперь, - продолжил Борн, - вставляй конец марли в надрез,  который
я сделал на шланге. Дальше! Дальше! Работай живее!
     - Мои руки не очень подходят для такой работы после твоих операций, -
заметил тот.
     - Твоя левая рука вполне пригодна! Сильнее заталкивай марлю в надрез!
     Заправка самолета тем временем заканчивалась. Теперь уже  все  шланги
были вывернуты из  заправочных  узлов,  и  люди  покинули  зону  заправки,
оттаскивая их к грузовику. Пилот и штурман  заканчивали  последний  осмотр
наружных механизмов. Через минуту они направятся к люку! Джейсон достал из
кармана спички и выбросил их перед наемником,  направляя  пистолет  в  его
висок. - Зажигай! Скорее!
     - Нас разнесет здесь обоих вместе с этим  грузовиком!  Вот  тогда  мы
действительно окажемся на небесах, особенно я!
     - Не разнесет, если ты сделаешь все как надо! Положи марлю на  траву,
она еще сырая...
     - Чтобы замедлить огонь?..
     - Поторопись! Делай, как я сказал!
     Пламя заиграло на конце марлевого жгута и медленно поползло  к  бакам
грузовика.
     - Теперь ты будешь все время впереди меня! - приказал Борн, когда они
повернулись в сторону самолета. Он  подхватил  рюкзак  и  приладил  его  к
поясу. - Старайся пригнуться и немного сожми плечи, так же, как  ты  делал
это в Лоу Ву.
     - Господи! Ты был?..
     - Пошел вперед!
     Заправщик уже начал отъезжать от самолета и сделал широкий  разворот,
как вдруг повернул  вправо,  в  сторону  от  двух  других  стоявших  рядом
заправщиков, стараясь отъехать как можно дальше от того, который  уже  был
охвачен ярким гудящим пламенем.
     Пилот показал штурману рукой в  направлении  грузовиков,  и  они  оба
бросились к люку.
     - Быстрее! - почти прокричал Борн, подталкивая англичанина  в  спину.
Теперь они повернули направо и бежали прямо к  самолету,  к  металлической
лестнице, ведущей в открытый люк.
     Наконец это началось. Заправщик взорвался,  разбрасывая  вокруг  себя
пылающую жидкую массу и искореженный металл, люди бежали, потеряв  голову,
стараясь укрыться от огненного дождя, который медленно опускался вниз.
     - Быстрее! - вновь закричал Борн, но  ему  можно  было  и  не  делать
этого. Они оба подбежали к люку в тот момент, когда пилот уже  был  внутри
фюзеляжа, а штурман все еще стоял на лестнице и переговаривался с ним.
     В этот момент взорвался второй заправщик, образуя вулкан дыма и огня.
Пилот схватил штурмана за шиворот и пытался втащить его в открытый люк.
     - "Джау фай джи!.." - прокричал Джейсон по-китайски пилоту,  объясняя
ему, что он должен уводить самолет из опасной зоны.
     - Вы правы, - прокричал пилот, высовываясь из люка и помогая штурману
преодолеть последние ступени.
     Теперь пришла их очередь. - Поднимайся! - приказал Борн наемнику. Тот
вскочил и бросился к лестнице. Когда двигатели самолета были запущены,  он
уже  начал  подниматься  по  металлическим  ступеням,  потом  вдруг  резко
повернулся, и его правая нога как стальная пружина выбросилась  в  сторону
Борна, целясь ему в живот. Левой рукой он пытался  при  этом  отклонить  в
сторону оружие, направленное в его голову.
     Однако Джейсон был готов к этой отчаянной  попытке  освободиться.  Он
ударил англичанина стволом по лодыжке и, отбрасывая  в  сторону  онемевшую
ногу, нанес еще один скользящий удар стволом возле виска. После  этого  он
затолкал бесчувственное тело внутрь самолета и поднялся сам.  Поставив  на
место крышку люка, он задвинул скобы замков. Самолет тем временем медленно
перемещался влево, удаляясь от места пожара. Достав из рюкзака  нейлоновый
шнур, Джейсон связал руки наемника, а каждую его ногу привязал отдельно  к
металлической арматуре фюзеляжа, и только  после  этого  он  направился  в
отсек, где  находились  пилоты.  В  этот  момент  самолет  с  заглушенными
двигателями остановился около стеклянного здания. На площадке  можно  было
видеть группу людей, которые, видимо, намеревались  подняться  на  борт  в
качестве пассажиров, а пока со страхом и интересом наблюдали за пожаром.
     - "Кай ба!" -  произнес  Борн,  прижимая  ствол  пистолета  к  голове
пилота. Штурман, выполнявший  роль  второго  пилота,  повернулся  в  своем
кресле. Как только его рука сдвинулась с места, Борн продолжил  на  чистом
мандаринском диалекте. - Продолжай  следить  за  приборами  и  готовься  к
взлету, а, кроме того, дай мне твои карты.
     - Но они не выпустят нас! Мы должны взять на борт пятерых пассажиров!
     - Куда?
     - В Баодинь.
     - Это на севере, - уточнил Борн.
     - Точнее на северо-западе, - подтвердил китаец.
     - В таком случае, готовьтесь лететь на юг.
     - Но у нас нет разрешения на полет в этом направлении!
     - Ваша первая  обязанность  -  спасти  самолет.  Вы  не  знаете,  что
происходит здесь, вокруг вас. Может быть, это пожар, может быть, нападение
террористов, а может быть и восстание. Делай, как тебе говорят, или вы оба
потеряете свою жизнь. Мне наплевать на то, что произойдет потом.
     В это время пилот повернул голову и взглянул на Джейсона.  -  Ты,  ты
белый человек! Ты говоришь по-китайски, но ты белый! Что ты делаешь здесь?
     - Командую этим самолетом. У вас впереди, слева, практически свободна
целая полоса! Поднимайтесь! На юг! И давайте мне карты!
     - Вы сумасшедший! - закричал пилот. - Ради  всех  святых,  подумайте,
ведь это тяжелый самолет, и если мы будем взлетать в этом направлении,  то
сразу же заденем за деревья!
     - Держи нос как можно выше, взлетай и набирай высоту, вот и все,  что
от тебя требуется!
     - Но если пойдем в  сторону  моря,  нас  перехватят  японцы  и,  чего
доброго, собьют!
     - Тогда вывешивайте белый флаг или еще  лучше,  просто  замолчите  на
время. Если вы предоставите мне радиосвязь, может  быть,  я  что-нибудь  и
придумаю, так что они еще будут эскортировать нас до Коулуна.
     - "Коулун!" - завопил штурман. - Нас расстреляют!
     - Возможно, но тогда уже это сделаю не я. А подумав внимательнее,  вы
должны понять, что я могу продолжить полет и без вас. Поэтому  я  полагаю,
вам все же лучше попытаться сделать разворот на 160  градусов,  когда  для
этого наступит подходящий момент, о котором я скажу  вам,  как  только  мы
окажемся в нужной зоне.
     Посмотрев на указатель скорости и на масштаб карты, Джейсон  произвел
ему одному понятные вычисления и  взглянул  на  часы.  Через  девятнадцать
секунд он скомандовал пилоту: - А теперь, капитан, делайте свой поворот!
     - Так или иначе, а мне придется его сделать! Я  не  камикадзе,  чтобы
прямо сейчас объясняться с нашим самим небом посланным правительством!
     - Вот видишь, как меняются взгляды прямо на глазах! - произнес  Борн,
вглядываясь в карту. Если приборы были исправны, то сейчас самолет шел  со
скоростью около 370 километров в час, а это означало по его подсчетам, что
где-то через полчаса будут видны острова в северной части Гонконга.
     Два раза в течение полета они были вызваны по радио.  Первый  раз,  в
районе воинского  гарнизона  близ  Квуймо,  а  второй  раз  с  патрульного
самолета. Каждый раз Борн сам проводил связь, объясняя  в  первом  случае,
что  они  проводят  поисковый  полет  по  розыскам  пропавшего   самолета,
возвращавшегося с Тайваня,  а  во  втором  то,  что  самолет  находится  в
распоряжении  Народных  сил   безопасности   для   поисков   контрабандных
автомобилей, причем в последний раз он  использовал  имя  и  личный  номер
охранника, уложенного под раму русского грузовика на  стоянке  заповедника
Дзинь Шан. При этом в его голосе  присутствовали  даже  грубоватые  нотки,
характерные для людей, связанных с этой службой.
     - А где ваши средства безопасности? - обратился он к пилоту,  который
вопросительно посмотрел на него. - Я имею в виду парашюты.
     - Они обычно были в углу, около двери салона, с правой стороны,  если
идти отсюда по проходу, - ответил озадаченный пилот.
     -  Эти  парашюты  предназначаются  для  тех  чиновников,  которых  мы
перевозим вместо пассажиров, - заметил штурман.
     - Итак, джентльмены, я отправляюсь в ваш  так  называемый  салон,  но
хочу напомнить, что поскольку я очень чутко воспринимаю отклонение курса и
хорошо владею оружием,  я  не  советую  вам  совершать  никаких  ошибок  в
управлении теми приборами, которые находятся перед вами! Вам понятно?
     - Маньяк!
     - Напоминайте мне об этом почаще!
     Проходя мимо наемника, он не удержался от вопроса: - Как дела, майор?
     - Я совершил ошибку. Что вы еще хотите?
     - Сейчас я хочу только одного: доставить тебя на Коулун.
     - Чтобы очередной сукин сын  поставил  меня  к  стене  перед  взводом
вооруженных солдат?
     - Возможно, что  ты  и  преувеличиваешь.  С  тех  пор,  как  я  начал
сопоставлять разные факты, мне кажется, что  этот  сукин  сын  может  даже
выдать тебе медаль, если ты правильно сыграешь с ним в карты.
     - Ты очень скрытен, Борн. Что означает это заявление?
     - Это означает, что при удаче ты сможешь найти выход.
     - Спасибо и на этом!
     - Ты не должен благодарить меня. Это благодаря тебе у меня  появилась
новая идея, всего лишь спортивный трюк, но он может помочь нам. Я  спросил
тебя, проходил ли ты подготовку по вождению  самолетов.  Помнишь,  что  ты
ответил мне?
     - Что?
     - Ты сказал, что умеешь только прыгать с парашютом.
     - Дерьмо!


     Наемник с привязанным к спине парашютом находился между двух  кресел.
Его руки и ноги были связаны, и только правая рука болталась свободно, для
того, чтобы в нужный момент раскрыть парашют.
     - Ты напоминаешь распятого на кресте,  майор,  только  руки  надо  бы
развести пошире.
     - Господи, ты бываешь когда-нибудь нормальным человеком?
     - Извини меня. Моя  вторая  половина  постоянно  удерживает  меня  от
этого, но это ей плохо удается. А теперь я еще раз напомню тебе, чтобы ты,
сволочь, не пытался выкинуть какой-нибудь номер при  выходе  из  люка!  Ты
слышишь меня?
     - Я понял.
     Джейсон вернулся в кабину пилотов, взял в руки карту  и  обратился  к
штурману: - Где мы сейчас?
     - Гонконг в шести минутах полета, если мы не врежемся в кого-нибудь.
     - Я надеюсь на вас, но ошибка была  очень  нежелательна,  нам  нельзя
приземлиться на Кай Так. Держите курс на северную часть Новых Территорий.
     - "Айяаа!" - закричал пилот. - Мы  пересекаем  радары!  Эти  безумные
непальцы станут стрелять по чему угодно, если оно летит со стороны Китая!
     - Они не зацепят вас, если  вы  будете  оставаться  на  высоте  менее
шестисот метров, когда самолет подойдет к  границе,  и  только  когда  уже
будут видны горы, вы должны вновь набрать высоту и идти курсом к  Лоу  Ву.
Вы даже можете установить радиосвязь с Шензеном.
     - И что, по вашему, я им скажу?
     - Что на вас напали, вот и все. Вы должны обратить внимание, что я не
принуждаю вас к перелету в колонию, и  запомнить  эту  скромность  с  моей
стороны и со стороны моего компаньона.
     Парашюты раскрылись над ними,  когда  самолет  уже  лег  на  курс  по
направлению к Шензену.
     Приземление произошло возле рыбного хозяйства недалеко от Лок Ма Чау.
Борн уже подтянул к себе связанного наемника, когда  перед  ними  возникли
владельцы этого небольшого хозяйства. Джейсон протянул им деньги,  которых
эта супружеская пара не смогла бы заработать даже за целый год.
     - Мы  перебежчики!  -  не  переставая  кричал  он.  -  Очень  богатые
перебежчики! Кто поможет нам?
     Ну разве могли бедные  хозяева  не  помочь  богатым  перебежчикам?  -
"Мгой! Мгойса-а!"  -  повторяли  они,  благодаря  этих  странных  существ,
свалившихся с неба.
     Китайская униформа была сброшена, руки наемника связаны за спиной,  и
Борн вместе со своим пленником выбрался на дорогу, которая вела на Коулун.
Но здесь возникла проблема, решить которую надо было как можно скорее и не
допустить  при  этом  ни  малейшей  ошибки.  Им  нужен  был  транспорт,  а
проезжающие  машины  не  реагировали  на  двух  белых,  непонятно   почему
оказавшихся в этой глуши. - Ложись! - внезапно приказал Борн  наемнику.  -
Вот здесь, прямо на краю дороги.
     - Почему? Разве ты передумал вести меня на Коулун?
     - Если я захочу, я могу доставить туда и твой труп. Ложись! На спину!
Я разрешаю тебе даже вскрикивать время от времени, как  сумеешь,  или  как
тебе больше понравится, все равно тебя  никто  не  поймет.  Этим  ты  даже
можешь помогать мне.
     - Господи, что еще ты придумал?
     - Представь себе, что у тебя тяжелая травма.
     - Что?
     - Ложись! Немедленно!
     Англичанин улегся на обочину, перевернулся на спину  и  уставился  на
яркое солнце. Его грудь тяжело вздымалась, взгляд  немного  притупился,  и
периодически он издавал сдавленный крик.
     Джейсон вернулся на дорогу и начал громко просить о помощи проходящих
крестьян, среди которых были преимущественно  женщины.  Он  просил  помочь
попавшему в аварию иностранцу, который,  возможно,  даже  получил  перелом
позвоночника и которого желательно показать  врачу.  Он  открыл  рюкзак  и
достал из него деньги, объясняя, что ему дорога каждая минута, и он  готов
заплатить за помощь не торгуясь.
     Две женщины принесли откуда-то бамбуковые носилки и  помогли  уложить
на них пострадавшего. После этого  женщины  получили  от  Борна  деньги  и
отправились дальше своей дорогой.
     Все, кроме одной. Она заметила грузовик, спускающийся с севера.
     - "Дуо шао квиань?" - произнесла она,  стараясь  говорить  как  можно
тише, спрашивая его, сколько он может заплатить.
     Борн, не задумываясь, назвал ей сумму.
     Выйдя на дорогу с поднятыми руками, она остановила грузовик.  Наемник
был перенесен в кузов вместе с носилками, и Борн устроился рядом с ним.
     - Как дела, майор?
     - Здесь все забито этими паршивыми вонючими утками!  -  произнес  он,
оглядывая пространство грузовика, заставленного со всех сторон деревянными
ящиками, распространявшими едва выносимый запах.
     - Следующая остановка, Коулун, - произнес Борн, прикрывая глаза.



                                    30

     Телефон  зазвонил  неожиданно.  Мари  соскочила  со  стула,  но  была
остановлена предостерегающим движением руки  доктора  Панова.  Он  пересек
комнату и поднял трубку. - Да? - спокойно произнес он. Мо хмурился по мере
того как слушал, но потом, видимо решив, что  его  вид  может  встревожить
пациентку, он знаком показал,  что  нет  никакой  необходимости  ей  самой
подходить к телефону. - Хорошо,  -  проговорил  он  наконец  по  истечении
минуты. - Мы будем оставаться на месте и ждать твоего звонка.  -  С  этими
словами Панов положил трубку.
     - Что произошло? - спросила Мари, привставая со стула.
     - Он узнал гораздо больше, чем мог, но и без этого уже  многое  стало
ясным... - Психиатр помолчал, глядя на Мари сверху вниз. -  Кэтрин  Степлс
была убита у входа в свою квартиру всего лишь несколько часов назад...
     - Боже мой, - прошептала Мари.
     - А этот огромный офицер, - продолжал Панов,  -  которого  мы  видели
среди вокзальной  толпы  на  Коулуне  и  которого  ты  и  Степлс  называли
майором...
     - Что с ним?
     - Он получил несколько опасных ран и в тяжелом состоянии отправлен  в
госпиталь. Конклин и звонил сейчас прямо оттуда.
     Мари не сводила глаз с лица доктора.  -  А  есть  какая-нибудь  связь
между ними, между тем, что случилось с майором и смертью Кэтрин?
     - Да. Когда Степлс была убита, то стало очевидно, что операция кем-то
контролируется...
     - Какая операция? О чем ты говоришь?
     - Алекс сказал, что объяснит все позже. Во всяком случае, этот  майор
заплатил если не жизнью, то очень многим, чтобы раскрыть эту "утечку"...
     - Господи, - воскликнула Мари, приближаясь к истерике, -  я  не  хочу
ничего знать об этих операциях, я хочу знать, что с Дэвидом?
     - Они сказали, что он отправился в Китай.
     - Но они убьют его! - вновь закричала она, сползая со стула.
     Панов подбежал и, стараясь удержать  ее  за  плечи,  заговорил:  -  Я
расскажу тебе все, что мне сообщил Алекс... Слушай меня!
     Мари постепенно  успокоилась  и  в  конце  концов  подняла  глаза  на
доктора. - Что? - прошептала она.
     - Он сказал, что у Давида есть все шансы выжить и вернуться сюда.
     - И ты сам веришь в это, Мо?
     - Возможно, что это так, - сказал Панов, кивнув  головой.  -  Конклин
склонен утверждать, что здесь, на шумных и заполненных народом улицах, его
могли убить скорее, чем там, где он сейчас. Толпа всегда двояка, она может
быть другом, но она может быть и врагом.
     - Что ты всем этим хочешь сказать мне?
     - Только то, что мне сказал Алекс. Я понял из его рассказа,  что  они
решили вернуть Дэвида в его прошлое, заставили его стать снова  тем,  кого
он хотел забыть. Но Алекс сказал, что никогда не было ему подобных  и  что
он не должен пропасть. Поверь мне, я ведь знаю твоего мужа не хуже тебя.
     - В некоторых отношениях даже лучше, - заметила она. - И ты  думаешь,
что он вернется?
     - Алекс считает, что Дельта вернется!
     - Мари отстранилась от врача и пристально взглянула ему в глаза. -  А
я хочу знать, вернется ли назад "Девид"?
     - На это я не могу ответить тебе. Видит бог, что я хотел  бы,  но  не
могу.
     - Поняла. - Мари встала и подошла к окну.
     Звонок раздался снова. Мари едва не  задохнулась,  а  Панов  медленно
повернулся в сторону перегревшегося телефона.


     Это был дешевый отель на южной окраине Монгкока.
     - Если ты вновь вернешься к своим трюкам, ты будешь  мертв!  -  почти
прокричал Борн, прижимая наемника к дверному  косяку,  предотвращая  таким
образом попытку очередного нападения.
     - А что, ты, черт возьми, ожидал от меня? Или ты  думаешь,  что  меня
устраивает перспектива в конце пути оказаться перед гарнизоном Гонконга?
     - А, кстати, как тебя занесло в Гонконг?
     Глаза наемника округлялись, по мере  того  как  он  смотрел  на  свои
связанные руки. Когда же он заговорил, то его голос был похож даже  не  на
шепот, а на какое-то эхо, многократно ослабленное в лабиринтах его души. -
Потому что я "психопат", ты, сукин сын! Я знал это с тех  пор,  когда  еще
был ребенком. Я рос почти законченным садистом и  достойным  сыном  своего
отца.
     - И ты не пытался искать помощи?
     - "Помощи"? С именем Элкот-Прайс?
     - Элкот-?.. - Ошеломленный, Борн  уставился  на  своего  пленника.  -
Генерал  Элкот-Прайс?  Один  из  гениев  второй  мировой  войны,  открытый
маршалом Монгомери? "Палач Элкот", тот самый, кто нанес фланговый удар  по
Тобруку, а позже  как  нож  прошелся  по  Италии  и  Германии?  Английский
эквивалент Паттона?
     - Господи! В то время меня еще не было! Я родился от его третьей  или
четвертой жены! У него всегда было очень много женщин...
     - Де Анжу сказал, что ты никогда не  называл  ему  своего  настоящего
имени.
     - Он говорил правду! Но что я мог сказать? Генерал, несмотря на  наше
внутреннее сходство, отдал всего лишь один  единственный  приказ:  "Убить!
Убить, и никогда не вспоминать его  имя!  Он  не  имеет  ко  мне  никакого
отношения, а его мать была всего лишь проституткой!" Хотя я  повторил  все
его  черты,  и  он  знает  это!  Он  знает,  откуда  я  получил  все  свои
наклонности, старый садист, и я, и он имеем только  одно  желание:  делать
только то, что нам нравится больше всего. Он не  успокоится  до  тех  пор,
пока меня не убьют и не похоронят, не оставив ни единого  следа  от  моего
пребывания на земле.
     - Но я не собираюсь убивать тебя, майор, - спокойно  сказал  Борн.  -
Единственное, что я могу сделать, это помочь тебе  умереть,  если  ты  сам
этого захочешь.
     - Я хотел бы только одного, - закашлявшись и прижимая руки  к  груди,
произнес наемник, - если я обречен на смерть, то пусть мою  жизнь  оборвет
неожиданный выстрел. Я не хочу  оказаться  в  гарнизоне,  где  позже  меня
неминуемо повесят. Они сделают это ночью, когда кругом не будет  ни  души,
только те, кто  официально  должен  засвидетельствовать  мою  смерть.  Они
набросят мне на шею тонкую петлю и  поставят  на  платформу.  Я  не  смогу
перенести этого!
     Дельта знал, где нужно переключиться. - Я уже  говорил  тебе  раньше,
что у меня нет никаких планов, относительно передачи тебя  военным.  Я  не
связан с англичанами в Гонконге.
     - Ты не?..
     - Возможно, что ты сам это придумал, но я никогда этого не говорил.
     - Ты лжец!
     - Тогда ты просто не так умен, как я думал вначале.
     - Я знаю, у меня нет "геометрического" мышления!
     - Да, действительно нет.
     - Так значит, ты охотишься за мной по частному заказу?
     - В некотором смысле - да. И теперь мне кажется, что человек, который
отправил меня за собой, возможно, хочет нанять тебя.
     - Господи...
     - И моя цена была очень велика...
     - Так, значит, ты участвуешь в бизнесе.
     -  Только  в  этом  конкретном  эпизоде.  Я  не  могу  отказаться  от
вознаграждения. А теперь ложись на кровать.
     - Что?
     - Ты слышал меня, на кровать, - Борн махнул пистолетом в  направлении
комнаты, и побыстрее.
     - Ты всегда спешишь...
     - А сейчас даже больше, чем ты сможешь себе  представить.  -  Джейсон
достал из рюкзака нейлоновый шнур и приступил к работе. Вскоре наемник был
надежно привязан, а его голова была прикрыта подушкой, из-под которой  был
виден только один рот, чтобы было можно дышать.
     Этот грязный отель, который отыскал Джейсон, не имел  такой  роскоши,
как телефон. Общение с обитателями производилось простым стуком  в  дверь,
будь это дежурный или полиция. Поэтому  Борн  был  вынужден  спуститься  в
темный холл, где в самом  дальнем  углу  должен  быть,  как  ему  сказали,
платный телефон.
     Телефонный номер возник в его памяти тотчас же, как только он  поднял
трубку. - Снейк Леди! - произнес он, как только  трубку  сняли  на  другом
конце линии. - Снейк Леди, Снейк!..
     -  "Квинь,  квинь",  -  раздался  бесцветный  голос,   очень   быстро
повторяющий по-китайски, видимо,  стандартное  сообщение:  -  Мы  проводим
проверку  многих  телефонов  в  связи  с  аварией  на   этом   направлении
коммутатора. Ваша линия временно отключена. Связь  будет  восстановлена  в
самое ближайшее время. Это запись сообщения телефонной службы...
     Джейсон положил трубку. В его голове  закружился  вихрь  разрозненных
мыслей, которые, вспыхивая подобно  осколкам  разбитого  зеркала,  неслись
навстречу другим, вовлекая их в бесконечный круговорот. Он вернулся  через
темный дымный коридор в комнату, где некоторое время постоял у окна, глядя
в темноту и слушая приглушенные хрипы, доносившиеся из  угла,  где  стояла
кровать. Через пятнадцать минут он вернулся в холл, к  телефону,  и  вновь
набрал номер.
     - "Квинь..." - Он бросил трубку, его руки дрожали и мысли  продолжали
кружиться в огненном хороводе. Он поднял трубку третий раз  и,  достав  из
кармана последнюю монету, набрал букву "О". -  Оператор,  -  заговорил  он
по-китайски, -  у  меня  очень  срочное  и  важное  дело!  Мне  необходимо
дозвониться по следующему номеру... Борн повторил цифры два раза,  повышая
голос, чтобы унять панику. - Запись, которая все  время  транслируется  по
этой линии, постоянно сообщает о неполадках, но у меня срочное дело...
     - Одну минуту, - ответила женщина, - я попытаюсь  узнать  в  чем  там
дело.
     Через несколько секунд другой женский голос произнес:  -  Эта  линия,
сэр, действительно сейчас не работает.
     - Да, сэр.
     - А  как  же  быть  с  другими  телефонами  на  этом  же  направлении
коммутатора?
     - Но вы ведь спрашивали только об одном, конкретном номере, сэр, и  я
ничего не знаю о других номерах, если они у вас есть, я могу  проверить  и
их.
     - Но в сообщении говорится именно о "многих" номерах, а не о том, что
вы называете одной линией! Не может же быть так, что все телефоны на  этой
линии замолчат! У вас есть средства, возможно компьютеры, для  определения
неисправностей. Ведь я уже говорил оператору,  что  мне  необходимо  самое
срочное соединение!
     - Если это связано с врачебной помощью, я  могу  вызвать  вам  скорую
помощь, если вы дадите мне адрес...
     - Я хочу знать, сколько всего телефонов не работает, или не  работает
только этот, единственный номер. Я должен "знать" это.
     - Для этого может потребоваться дополнительное время, сэр. Сейчас уже
больше девяти часов, и персонал закончил  свою  работу...  Осталось  всего
несколько человек...
     - Но вы можете узнать у них  район  неисправностей,  или  адрес,  где
находится нужный мне номер.
     - Но этого номера нет в общем списке телефонов, сэр.
     - Но он должен быть у вас!
     - Закон предусматривает строгое соблюдение тайны. На моем экране есть
только сообщение, что этот номер не публикуется в справочнике.
     - Я повторяю, это вопрос жизни и смерти!
     - Но... сэр! Я могу сказать только то, что три последние цифры  этого
номера указывают на станцию  электронного  переключения,  расположенную  в
Гонконге. Больше никакой информации я не могу получить... Если  вы  дадите
мне ваш адрес, я могу отправить по нему скорую помощь.
     -  Мой  адрес?..  -  задумчиво  произнес  Борн,  стараясь   заглушить
надвигающуюся панику. - Нет, - закончил он, - я думаю,  что  обойдусь  без
этого.


     Эдвард  Ньюингтон  Мак-Алистер  наклонился  через  стол,  как  только
женщина положила трубку.  Было  заметно,  что  она  взволнована  необычным
разговором. Помощник Госсекретаря положил трубку второго  телефона  и  еще
раз взглянул на листок  с  записанным  на  нем  адресом.  -  Вы  прекрасно
справились с этим  разговором  и  очень  помогли  нам,  -  проговорил  он,
похлопывая женщину по руке. - Мы получили адрес, получили и человека.  Вам
удалось достаточно долго продержать его у телефона,  гораздо  дольше,  чем
это могло быть с ним  раньше.  Теперь  мы  знаем,  по  крайней  мере,  где
находится этот отель.
     - Он очень хорошо  говорит  по-китайски,  на  северном  диалекте,  но
иногда в нем проскальзывает и южный акцент. Но я должна заметить,  что  он
не поверил мне.
     - Теперь это не имеет значения.  Мы  отправили  туда  людей,  которые
будут следить за отелем и за человеком, куда бы он ни направился... Да,  я
еще должен позвонить в госпиталь Хэвиленду, он должен быть там...


     Морис Панов поднял трубку. - Да?
     - Кое-что произошло, Мо, - Конклин старался говорить очень быстро.  -
Хэвиленд  отправился  срочно  переговорить  по  телефону.  -  У  вас   все
по-прежнему?
     - Да, мы только что кончили обсуждать происходящее...
     - Я очень боюсь, что люди Хэвиленда могут найти тебя.
     - Господи, но как?
     - Они будут проверять все отели в  колонии,  разыскивая  двух  белых,
один из которых к тому же хромой, вот как.
     - Но ты же заплатил клерку, чтобы он никому не говорил...
     - Они тоже могут заплатить и при этом объяснят, что это очень  важное
государственное дело... Поэтому вам вместе с Мари нужно уходить оттуда как
можно скорее и не брать с собой никакого багажа.
     - Куда мы должны идти?
     - Туда, где многолюдно, но где я смог бы отыскать вас.
     - Ресторан?
     - Нет, ни ресторан, ни отель не подходят. Дай мне подумать... Хорошо.
Берите такси и поезжайте  до  перекрестка  Натан  Роуд  и  Солсбери  Роуд.
Запомнил? Там ты увидишь отель "Полуостров". Рядом  с  ним  надо  свернуть
направо и остановиться в начале четвертого квартала,  я  отыщу  тебя  там.
Машину в этом месте можешь отпустить.
     - Хорошо, -  сказал  Панов.  -  Алекс,  а  ты  уверен,  что  все  это
необходимо?
     - По двум причинам, - ответил Конклин. - Во-первых, он  не  пригласил
меня с собой, отправляясь  к  телефону,  чтобы  я  не  был  в  курсе  всех
"чрезвычайных" обстоятельств. И если это не было связано с тобой и с Мари,
то это, как раз, могло  означать  второе.  Вебб  мог  сделать  контрольный
звонок. Если это так, то я не могу допустить,  чтобы  Мари  отправилась  к
Хэвиленду без всяких видимых гарантий. Поэтому уходите из отеля!


     Что-то было не так! Но что именно? Борн вновь вернулся в  грязную  и,
стоя, некоторое время наблюдал за своим пленником.  Мысли  его  все  время
возвращались к разговору с оператором телефонной станции в  Гонконге.  Что
это "было"? Почему этот разговор так беспокоил его?  Она  была  вежлива  и
проявляла явную готовность помочь, но что же тогда ему  не  понравилось?..
Неожиданно, из далекого прошлого, к нему  возвратились  воспоминания.  Это
был разговор с оператором, происходивший  много  лет  назад  совершенно  в
другом месте...
     - Я хочу узнать номер консульства Ирана.
     - "Он есть в телефонном справочнике. Наши операторы очень заняты, и у
нас нет времени на подобные просьбы". Щелчок, линия выключилась.
     Вот в чем дело! Операторы в Гонконге были самыми дисциплинированными,
даже властными, когда дело  касалось  их  служебных  обязанностей,  и  они
никогда не стали  бы  тратить  время  на  ненужные,  с  их  точки  зрения,
разговоры. И это можно было понять,  учитывая  напряженность  их  рабочего
дня.
     Они выследили его! Удерживая  разговор  на  линии,  они  использовали
специальное оборудование, чтобы определить  телефон  и  место,  откуда  он
говорил. Хотя звонки с платных телефонов проследить было сложнее,  но  все
равно это было делом нескольких минут. Сколько времени он был на линии?
     Джейсон пытался восстановить разговор, который он вел с оператором, и
понял, что этого времени вполне хватало на локализацию его звонка.
     Скоро они должны появиться. Люди  тайпина,  если  только  существовал
этот огромный тучный тайпин, с которого  все  и  началось,  уже  выследили
отель по лабиринту телефонных сетей, и осталось время на то, чтобы доехать
сюда. Да, двигаться следовало быстро. "Быстро".
     Он подошел к кровати. - Теперь ты будешь передвигаться с  завязанными
глазами, майор. - Борн наклонился и отвязал пленника от кровати.
     - Что? Что ты говоришь?
     Борн повысил голос. - Вставай. Мы отправляемся на прогулку. - Джейсон
подхватил свой рюкзак, открыл дверь и проверил коридор. В комнату, которая
была слева, пытался войти явно пьяный китаец, а правая половина  коридора,
вплоть до холла с платным телефоном, была свободна.
     Пожарная лестница, ведущая к запасному выходу из  отеля,  была  самым
удобным путем для отступления. Когда они  спустились  на  первый  этаж  по
пыльным  металлическим  ступеням,  Борн  нанес  неожиданный  удар   своему
пленнику, целясь суставами пальцев в основание  черепа.  -  Поспи  немного
здесь, -  пробормотал  он,  привязывая  ослабевшее  тело  к  металлическим
перилам. Такая предосторожность была не лишней, учитывая  все  неожиданные
ситуации, которые могли возникнуть на улице. Надежно завязав рот наемника,
Борн преодолел последние ступени лестницы  и  оказался  в  узком  проходе,
ведущем  на  улицу.  Там  он  обратил  внимание  на  характерный  звук  и,
повернувшись в его сторону, увидел два  черных  "Седана",  подъезжавших  к
главному входу в отель. Он ожидал как минимум пяти человек, которые должны
были ворваться в отель и, расспросив дежурного клерка, двинуться к  номеру
301. Через минуту номер должен быть взят, и  еще  через  несколько  секунд
будет обнаружен  и  пожарный  выход!  Значит,  сейчас  он  должен  хватать
наемника и исчезать! Он еще раз огляделся по сторонам.
     Что-то удерживало его от движения в сторону пожарной лестницы. Что-то
было не так. Неожиданно и противоестественно развивались события.  Первый,
вышедший из ведущего  "Седана"  человек  поправил  свое  пальто,  галстук,
пригладил волосы и направился прямо в отель. Остальные четверо,  выйдя  из
машин, рассредоточились вокруг здания, наблюдая за окнами.  Двое  из  них,
как раз направлялись в сторону Джейсона. Что происходило? Эти люди, по его
представлениям, не должны  и,  не  могли,  действовать  "официально".  Они
должны были представлять некий род криминальных формирований и действовать
скрытно, не привлекая внимания полиции. Неужели Алекс был не прав, там,  в
аэропорту под Вашингтоном?
     Но времени на раздумья не оставалось. Сейчас не имело  значения,  был
или не был на самом деле этот толстый китаец, реальность была перед ним  и
требовала немедленных решений.  Двое,  заметив  боковой  выход  из  отеля,
побежали туда, не обращая внимания на окружающую обстановку.
     Первый упал сразу, получив удар в грудную клетку и еще один в  горло.
Второй тоже подвергся аналогичной обработке. Борн оттащил обоих китайцев в
тень, распорол их одежду ножом и связал их, затолкав каждому в  рот  кляп.
Приставив острие ножа к глазнице одного  из  пленников,  Джейсон  произнес
свой ультиматум: - Где моя жена? Говори, быстро! Или ты  лишишься  сначала
одного, а потом и второго глаза! Я разрежу тебя на куски, поверь мне! И он
выдернул кляп изо рта лежащего на земле человека.
     - Мы не враги, Цзанфу! - закричал китаец по-английски, и  лишь  слово
"муж" прозвучало на кантонском наречии. - Мы до сих пор пытаемся  отыскать
ее! Мы ищем везде!
     Джейсон уставился на него, едва  удерживая  в  трясущейся  руке  нож,
всеми силами стараясь унять боль в груди и ужасные удары в висках.  -  Что
вы сделали с ней? Мне были даны гарантии!  Я  доставил  то,  что  от  меня
требовал ваш хозяин, и теперь моя жена должна вернуться ко мне!  Я  должен
был услышать ее голос по телефону, но этот  телефон  не  работает!  Вместо
этого меня выследили, и вместо моей жены заявились вы! Где она?
     - Если бы мы знали, она была бы здесь, вместе с нами!
     - Это ложь!
     - Я не обманываю вас, сэр, и даже под угрозой смерти я должен сказать
вам правду! Она убежала из госпиталя...
     - Госпиталь?
     - Она была больна. Доктор настаивал на этом.  Я  был  там,  около  ее
комнаты, я охранял ее, сэр. Она была очень слабой, сэр, но  ей  все  равно
удалось убежать...
     - Боже мой! Одна, в Гонконге? Вы убили ее!
     - Нет, нет, сэр! У нас были  очень  четкие  приказы,  следить  за  ее
безопасностью...
     - Приказы, - повторил за китайцем Борн, и в его голосе почувствовался
холод и твердость. - Но это были приказы не от вашего  тайпина,  это  были
приказы, которым он подчинялся сам, а направлялись они из Цюриха и Парижа,
или с Семьдесят первой улицы в Нью-Йорке. Я был там, вернее "мы" были там.
А теперь вы убили ее. Меня использовали,  так  как  и  раньше,  но  только
теперь для большей  гарантии,  украли  мою  жену.  Кто  был  этот  толстый
человек? Скажи мне, или я не удержу нож на  таком  близком  расстоянии  от
твоей шеи! Кто этот тайпин?
     - Но он не тайпин!  Он  офицер,  прошедший  подготовку  в  Англии,  и
работает достаточно давно на территории колонии. Сейчас он сотрудничает  с
вашими соотечественниками, американцами. Он из Интеллидженс Сервис.
     - Я уверен, что оттуда... С самого начала я ожидал этого или  чего-то
подобного. Меня провели вокруг шахматной доски, а когда у меня уже не было
выбора, поставили на клетку, с которой я должен был начать охоту за  своим
двойником, человеком называвшим себя  Борн.  И  как  только  партия  будет
окончена, меня и должны будут убрать, так как теперь мы очень много знаем,
лишнего.
     - Нет! -  закричал  китаец,  покрываясь  потом,  его  глаза  едва  не
выскакивали из орбит при  виде  поблескивающей  стали,  уже  прокалывающей
кожу. - Мы знаем очень мало, но я не слышал ничего подобного сэр!
     - А что вы должны были делать здесь, в отеле? - резко спросил Борн.
     - Только наблюдение, клянусь вам! Больше ничего!
     - Пока не подъедет "артиллерия"? - холодно заметил Борн.
     - Вы не правы, сэр! У нас не было таких инструкций!
     - Я говорю тебе, что участвую в подобных делах  много  лет.  В  такой
операции всегда есть камуфляж, о котором знают всего несколько человек  из
высшего руководства. Обычно прикрытие распространяется и на главную  базу.
Где она?
     - Я не понимаю вас.
     - Штаб, база, "стерильный" дом или  закодированный  командный  пункт,
черт его знает, как он у вас называется. Где он?
     - Пожалуйста, сэр, я не понимаю...
     - Ты должен понять. Если ты не  поймешь,  то  твоя  голова  с  дырами
вместо глаз медленно покатится вот по этому бетону. Быстро! Соображай!
     - У меня жена, дети!..
     - Не испытывай мое терпенье. Борн  замолчал  на  мгновенье  и  слегка
ослабил давление ножа. - Раз ты так уверен, что твои начальники не имеют в
виду ничего подобного, о чем только что говорил  я,  то  компромисс  может
быть достигнут!
     -  Да!  Да,  сэр!  -  обрадовано  закричал  испуганный   человек.   -
Компромисс! Они хорошие люди, сэр! И не причинят вам вреда!
     - У них не будет шанса, - прошептал Борн.
     - Что вы сказали, сэр?
     - Ничего. Так где это? Где их так называемый штаб? Быстро!
     - Виктория Пик! - произнес почти  окаменевший  нижний  чин  секретной
службы. - Двенадцатый дом по правой стороне... Дом с высокими стенами...
     Борн внимательно выслушал описание конспиративного командного пункта,
тихого,  охраняемого  поместья,  расположенного  в  самом  дорогом  районе
Гонконга. Он узнал все, что ему было нужно, и тяжелая рукоятка ножа  резко
опустилась на шею его неожиданного  пленника,  чтобы  на  некоторое  время
лишить его сознания. Хамелеон поднялся с земли и внимательно посмотрел  на
пожарный выход, в глубине которого  едва  различимо  проступали  очертания
привязанного к перилам наемника.
     Они хотели получить Джейсона Борна и ради этого были готовы  даже  на
убийство. Они получат двух Борнов и умрут за свою собственную ложь.



                                    31

     Посол Хэвиленд встретил Конклина уже в коридоре  госпиталя,  стараясь
удержать его от  движения  в  сторону  комнаты,  вделанной  для  совещаний
представителей полиции. Такой ход  дипломата  был  рассчитан  на  то,  что
офицер ЦРУ, находясь в  обстановке  переполненного  холла,  белых  стен  и
снующих взад и вперед медсестер,  будет  более  податлив  на  те  решения,
которые устроили бы посла.
     - Наконец Борн сделал попытку выйти на связь, - сказал Хэвиленд.
     - Давайте пройдем отсюда, - коротко заметил Конклин,  оглядываясь  по
сторонам.
     - Да, собственно, идти-то нам некуда, - воскликнул его собеседник.  -
Лин может умереть каждую минуту, или, наоборот,  мы  сможем  поговорить  с
ним, с той же вероятностью. Мы не можем терять такую возможность, и  врачи
знают, что мы здесь.
     - Тогда вернемся в комнату.
     - Там и без нас есть пять человек, и я думаю, что вы также как  и  я,
не хотите, чтобы они слышали наш разговор.
     - Господи, да вы никак прикрываете собственный зад, не правда ли?
     - Я должен думать обо всем и обо всех, обо всех нас.
     - А что вы хотите от меня?
     - Женщину, чего же еще? И вы прекрасно знаете об этом!
     - Да, безусловно, я знаю это. А что вы предлагаете взамен?
     - Господи! Да Джейсона Борна!
     - Но мне нужен Дэвид Вебб, муж Мари. Я  хочу  знать,  что  он  жив  и
здоров, и находится в Гонконге. И я хочу видеть его своими глазами.
     - Это невозможно.
     - Тогда уж объясните мне, почему?
     - Потому что прежде чем он объявится сам,  он  должен  поговорить  по
телефону со своей женой через тридцать секунд после своего звонка.  Таково
было условие.
     - Но вы только что сказали, что "он звонил"!
     - Он звонил, но мы не могли ответить ему,  потому  что  около  нашего
телефона не было Мари Вебб.
     - Но вы же не слушали меня! - жестко отреагировал Конклин.
     - Не нужно забывать, что у него были вполне определенные условия, при
которых этот звонок был возможен, в то время как ваши предложения  до  сих
пор неясны, хотя вы оба были...
     - Какие это условия? - прервал его офицер ЦРУ.
     - Если он звонит, то это означает, что он "захватил его". Таково было
двустороннее соглашение.
     - Господи! Двустороннее соглашение?
     - Обе стороны договорились об условиях.
     -  Я  знаю,  что  означает  весь  этот  разговор!  Вы  просто  хотите
отделаться от меня, вот и все.
     - Я попросил бы не повышать на меня голос и не...  Его  условия  были
таковы, что если он не услышит голос своей жены в течении тридцати секунд,
то кто бы ни был у телефона, этот человек услышит выстрел,  который  будет
означать, что его пленник отправился на тот свет.
     - Это как раз в его духе. Дельта  верен  себе.  -  На  лице  Конклина
промелькнуло подобие  улыбки.  -  Он  никогда  не  отказывается  от  своих
фокусов. И, как я понимаю, он довел дело до конца?
     - Да, - ответил помрачневший Хэвиленд. -  Место  обмена  должно  быть
согласовано...
     - На этот раз уже не двумя сторонами?
     -  Заткнитесь!..  Он  должен  увидеть  свою   жену,   прогуливающуюся
совершенно самостоятельно, без сопровождения. Когда он будет  удовлетворен
этим обстоятельством, он появится со своим пленником, и состоится обмен.
     - Но если вы не могли отреагировать на его звонок  в  соответствии  с
оговоренными условиями, откуда же вы знаете, что его звонок повторится?
     - Когда Борн звонил,  то  ему  сообщили,  что  линия  неисправна.  Мы
продержали на связи его достаточно долго, чтобы определить  место,  откуда
он звонил. Теперь мы знаем, где он. Наши люди  уже  отправились  туда  для
наблюдения. Но если он обнаружит слежку, то убьет "его".
     -  Вы  решили  выследить  его?  -  офицер  внимательно  посмотрел  на
дипломата, но в этом взгляде не чувствовалось дружеского участия.
     - Он находится в состоянии возбуждения, мы уверены в этом.
     - Вебб - может быть, - произнес Конклин, - но не Дельта.
     - Он должен позвонить, у него нет выбора.
     Может быть есть, может быть и  нет.  Сколько  времени  прошло  с  его
последнего звонка?
     - Двенадцать минут, - ответил посол, взглянув на часы.
     - А с момента первого?
     - Около получаса.
     - И когда он звонит, вам всегда сообщают об "этом"?
     - Да, вся информация собирается у Мак-Алистера.
     - Позвоните ему и узнайте, не звонил ли Борн снова.
     - Почему вы так считаете?
     - Потому что, следуя вашему предложению о его состоянии, он не  может
принимать самостоятельных решений.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Только то, что, возможно, вы совершили ошибку.
     - Где? Каким образом?
     - Пока я еще не знаю, но... ведь на самом деле только я действительно
знаю Дельту.
     - Что же он может делать, если не дозвонится до нас?
     - Убивать, - спокойно ответил Алекс.
     Хэвиленд повернулся, бросил взгляд на суету в холле  и  направился  к
столу дежурной. Поговорив несколько секунд  по  телефону,  он  вернулся  к
Конклину. - Очень странно, - заметил он, - но Мак-Алистер предполагает  то
же, что и вы. Эдвард ожидал, что Борн будет  звонить  каждые  пять  минут,
если он намерен ждать "исправления" связи.
     - То есть?
     - Его пытались убедить, что телефонная линия будет исправлена в самое
ближайшее время. - Хэвиленд  покачал  головой.  -  Но,  возможно,  что  мы
слишком все преувеличиваем. А может быть у него просто кончилась мелочь?
     В этот момент открылась дверь и выглянувший в  холл  врач  англичанин
кивнул Хэвиленду. Собеседники перешли в комнату, где узнали, что положение
майора если и не улучшилось внешне, но есть надежды на то, что  это  может
произойти. Ожидание продолжилось, в течение последующих минут  Хэвиленд  и
Конклин заключили  собственное  двустороннее  соглашение,  по  которому  в
случае очередного звонка от Вебба, Конклин едет на такси за Мари и Пановым
и доставляет их на Виктория Пик, а Веббу будет подтверждено открытие линии
через двадцать минут.
     Тишина.
     Вновь раздался телефонный звонок, и в который раз дипломат  и  офицер
напряженно повернулись в сторону дежурной.
     - Это вас, господин посол, - сказала сестра.  -  Джентльмен  говорит,
что это очень срочно. - Хэвиленд поднялся и подошел к столу, где находился
телефон.
     Что бы это ни было, но это случилось. Конклин наблюдал за  ним  и  не
мог  поверить,  что  когда-нибудь  он  может  стать  свидетелем  подобного
зрелища. Всегда уверенное лицо дипломата неожиданно стало  пепельным,  рот
расслабленно приоткрылся, глаза, под изогнувшимися бровями, округлились  и
выглядели совершенно опустошенными. Он повернулся к Алексу и  произнес:  -
Борн исчез, второй человек исчез, двое наших людей связаны и  избиты.  Это
был уже не голос, а шепот, едва внятный,  от  охватившего  его  ужаса.  Он
вновь стал слушать, и  по  мере  того  как  шло  время,  его  глаза  стали
неожиданно уменьшаться. -  О  Господи!  -  воскликнул  дипломат,  стараясь
отыскать глазами Конклина.
     Офицера нигде не было видно.


     Дэвид Вебб был уже далеко. Он исчез с последними  приступами  боли  в
темноте пожарного выхода из отеля. Оставался лишь Джейсон Борн. Теперь это
был не просто охотник на Карлоса, это был еще и Дельта, хищник,  требующий
только мести за бесценную часть его жизни, вновь неожиданно  отобранную  у
него. И как  любой  мстительный  хищник,  он  пробирался  через  лабиринты
препятствий,  выверяя  с  поразительной  точностью   каждое   смертоносное
движение. Его мозг превратился  в  мозг  животного,  глаза  видели  только
смерть.
     Темные улицы Монгкока уже не смущали его, а стали некоторым  подобием
джунглей.
     И в этих джунглях прошел слух о  странном  человеке,  который  платит
вдесятеро против цены, за нужный ему товар, и почти  всегда  появляется  в
сопровождении еще более странного спутника со связанными руками,  который,
к тому  же,  явно  опасается  за  свою  жизнь.  При  этом  для  незнакомца
открывались двери всех притонов, где собирались  контрабандисты,  торговцы
наркотиками,  золотом  и  алмазами,   продавцы   оружия,   и   где   слова
предостережения отходили на второй план, и все было к его услугам,  потому
что он платил наличными и в твердой валюте.
     "Он был маньяк, он  был  белый  и  он  мог  быстро  убивать.  Он  был
сумасшедший. Он брал все, что хотел и платил. Кто  мог  отказать  ему?  Он
пришел, он ушел. Главное, что остались его деньги".
     В  полночь  Дельта  получил  все,  что  было   необходимо   для   его
смертоносного ремесла. Мысль об успехе не покидала ни  на  минуту  бывшего
командира рейнджеров из "Медузы". Он верил в свой успех  и  был  готов  ко
всему, что могло встать на его пути.
     "Где был" Эхо? "Он так был нужен ему. Ведь он всегда был залогом  его
удачи"!
     Эхо был мертв. Он остался в  том  райском  лесу,  наполненном  пением
птиц, убитый  безумным  маньяком,  вооруженным  ритуальным  мечом  древних
завоевателей.


     Он остановил обшарпанное такси и, показывая водителю деньги, попросил
его выйти из машины.
     - Да, сэр. Что вы хотите? - спросил тот на ломанном английском.
     - Сколько стоит твоя машина? - спросил его Дельта.
     - Я не понимаю вас, сэр.
     - Сколько? Сколько денег ты хочешь за  свою  машину!  -  повторил  он
по-китайски, стараясь использовать кантонский диалект. - Завтра  утром  ты
можешь заявить в полицию, что ее угнали. Полицейские найдут ее.
     - Но ведь это единственный источник жизни для нашей семьи! Вы сошли с
ума!
     - Как насчет четырех тысяч, американских, конечно?
     - "Айя-а-а!" Забирайте ее!
     - "Ку-ай!" - ответил Борн, попросив того поторопиться. -  Помоги  мне
погрузить одного больного. Его всего трясет, и он не  может  передвигаться
сам.
     Владелец машины, не спуская глаз с  крупных  купюр,  которые  Джейсон
держал в руках, помог затолкать наемника в машину и придерживал его,  пока
тот не был связан и привязан к заднему сиденью.
     Во время путешествия через туннель  от  Коулуна  до  Гонконга  Дельта
несколько раз продумывал все варианты ситуаций, которые могли ожидать  его
впереди, и приготовился к наихудшему.
     Наконец он увидел высокие стены,  окружавшие  дом  на  Виктории  Пик.
Инстинктивно Борн сбавил скорость и поехал  дальше  более  осторожно,  как
гость или как турист, не вполне уверенный в своем маршруте. Он уже заметил
стекла прожекторов и кольца колючей проволоки, протянувшиеся над стеной, а
также двух человек из охраны, которые стояли в тени, сзади больших  ворот.
Отблески фонарей, освещавших верхнюю часть фасада, иногда проникали и сюда
через колеблющуюся от ветра листву, разрывая  темноту  размытыми  бликами,
окрашенными в характерные оттенки формы морских пехотинцев. Это была явная
ошибка хозяев, которые вполне  могли  бы  заменить  их  мундиры  на  форму
общеармейского образца.
     Отогнав обшарпанный автомобиль в сторону от дороги, Джейсон  выключил
зажигание. Он не пытался даже укрыть его в более подходящем месте, так как
уже давно решил, что машина ему больше не  понадобится.  Он  не  собирался
возвращаться. Мари исчезла, и все было  закончено  для  него.  Три  жизни,
которые он прожил, было слишком много  для  одного.  Дэвид  Вебб.  Дельта.
Джейсон Борн. Все они ушли в прошлое. Он  хотел  только  примирения.  Боль
исчерпала пределы его стойкости, и он был согласен на мир. Но прежде,  чем
провалиться в бездонную реку вечного покоя, он должен  дать  назидательный
урок тем, кто безжалостно манипулировал  судьбами  людей,  обрекая  их  на
страдания и смерть.
     Джейсон выбрался из автомобиля и открыл заднюю боковую дверь. Обрезав
ножом нейлоновый шнур на коленях и лодыжках наемника, Борн нагнулся, чтобы
взять его за плечо, как был парализован... Наемник повернулся и нанес  ему
удар коленом правой ноги в область левой почки,  а  связанные  руки  резко
выбросил вперед, целясь ему прямо в горло, как раз  в  тот  момент,  когда
Джейсон уже вывалился из машины. Он лежал  на  земле,  отброшенный  вторым
ударом, в то время как наемник уже бежал по дороге. "Нет,  нет.  Этого  не
должно случиться! Он нужен мне! Это моя дополнительная ударная  сила!  Это
часть моей стратегии"!
     Дельта поднялся  на  ноги,  грудь  и  левая  сторона  его  тела  были
наполнены обжигающей, пульсирующей болью. Еще  секунды,  и  наемник  может
скрыться в темноте! И тогда он побежал, сначала медленно, потом быстрее  и
быстрее, как будто дни, проведенные в "Медузе",  вновь  вернулись  к  нему
вместе с дьявольским зарядом энергии, взрывавшим изнутри все его существо.
Неожиданно, свет автомобильных фар, вырвавшийся из-за холмов, выхватил  из
темноты силуэт бегущего  человека.  Тот  рванулся  в  сторону  от  дороги,
пытаясь укрыться от лучей. Борн остановился на  правой  стороне  тротуара,
ожидая пока проедет случайный автомобиль. В  это  время  наемник  упал  на
асфальт, с  трудом  поднялся  и  побежал  дальше.  Но  теперь  он  потерял
драгоценные секунды. Было поздно! Дельта настиг его и сделал резкий  выпад
вперед, нанося плечом удар в  спину  бегущего  противника.  Оба  упали  на
землю, и в ночной тишине были слышны лишь  приглушенные  дикие  завывания,
вырывающиеся из завязанного рта  пойманного  хищника.  Джейсон  перевернул
своего пленника на спину и изо всех сил придавил его грудь коленом.
     - А теперь слушай, мерзавец! - выдохнул Борн, стряхивая с лица  капли
пота. - Умрешь ты, или нет, для меня не  имеет  никакого  значения.  Через
несколько минут ты вообще перестанешь  меня  интересовать,  но  для  этого
времени ты будешь частью моего  плана!  И  дальнейшая  твоя  судьба  будет
зависеть только от тебя. Я даю тебе шанс. А  теперь,  вставай!  Ты  будешь
делать все, что я тебе скажу, или твой шанс отлетит в  вечность  вместе  с
твоей головой, которую я обещал им.
     Они остановились сзади  автомобиля,  и  Дельта  достал  свой  рюкзак.
Вытащив из него  пистолет,  захваченный  еще  в  Пекине,  он  показал  его
наемнику. - Ты выпрашивал оружие еще  в  Цзыньнане,  в  аэропорту?  -  Тот
кивнул, его глаза расширились, рот  задвигался  под  плотной  повязкой.  -
Теперь оно твое, - продолжил Борн без лишних эмоций. - Ты будешь все время
впереди меня, и как только  мы  окажемся  по  ту  сторону  стены,  ты  его
получишь, вместе с девятью патронами. Возможно, что  ты  получишь  в  виде
премии и еще кое-что.  Джейсон  достал  из  рюкзака  упаковку  пластиковой
взрывчатки с вмонтированным в нее  таймером,  которой  он  запасся  еще  в
Монгкоке. - Как я понимаю, тебе не удастся перелезть через стену, они  без
труда справятся с тобой. Поэтому  единственный  путь,  это  через  ворота.
Самый короткий интервал времени,  который  можно  установить  по  таймеру,
составляет десять секунд. Можешь использовать это по своему усмотрению.
     Наемник поднял связанные руки и показал на кляп во  рту.  Видимо,  он
хотел большей свободы.
     - У стены, - коротко сказал Дельта. - Когда я приготовлюсь, я разрежу
веревки. Но если ты попытаешься сделать что-нибудь  раньше,  ты  потеряешь
свой шанс. - Англичанин настороженно взглянул на него и кивнул.
     Джейсон Борн и  наемник  двинулись  вдоль  дороги  по  направлению  к
загадочному дому.


     Конклин захромал  вниз  по  ступеням  лестницы,  стараясь  как  можно
быстрее добраться до того места, где можно будет остановить такси.  Однако
все попытки отыскать машину не привели к  успеху,  пока  ему  не  попалась
медсестра, ожидающая такси, заказанное по телефону. В итоге  она  уступила
ему свой заказ, и Конклин, уже сидя  в  машине,  успел  заметить,  как  из
дверей госпиталя выбежало двое мужчин, которые, как он понял, были  людьми
Лина.
     - Поторопись, - сказал он шоферу.
     Наконец он добрался до назначенного места, четвертый квартал  направо
от отеля "Полуостров". Но где же они?  Он  только  сейчас  понял,  что  не
увидит высокой с каштановыми волосами женщины! Теперь ее  волосы  выглядят
по-другому. Алекс пошел  назад,  к  Солсбери  Роуд,  и  его  глаза  теперь
отыскивали в толпе серый цвет с серебристыми оттенками!
     Вот, теперь он их увидел! - Быстрее за мной!  -  торопливо  заговорил
он, подхватывая их за локти.
     - Алекс! - воскликнула Мари.
     - С тобой все в порядке? - настороженно спросил Панов.
     - Нет, не все, - ответил тот. - Так же, как и со всеми нами.
     - Это Дэвид, да? - Мари нетерпеливо схватила его за руку.
     - Не сейчас, позже. Нам надо убираться отсюда как можно быстрее.
     - Они уже здесь?
     - Кто?
     - Я не знаю "кто" именно! - закричала  она  стараясь  пересилить  шум
окружавшей их ночной толпы.
     - Нет, пока их еще нет, но  нам  надо  уезжать.  Пойдемте,  нас  ждет
такси.
     - Но скажи нам, что случилось, - настаивала Мари, пока они шли  вниз,
пробиваясь через гуляющую публику.
     - Вот такси, как можно  спокойнее  произнес  Алекс.  -  Поторопитесь.
Водитель знает, куда нужно ехать.
     Уже сидя в машине, Мари продолжала осаждать офицера расспросами. - Но
ведь это Дэвид, не так ли?
     - Да, он возвращается, и, видимо, уже в Гонконге.
     - Слава Богу!
     - Будем надеяться.
     - Что это значит? - резко спросил психиатр.
     - Это значит, что сценарий выходит из-под контроля. Кое-что  идет  не
так, как было задумано...
     - Говори, ради Бога, нормальным языком! - прервал его врач.
     -  Это  значит,  -  произнесла  наконец  Мари,  пристально  глядя  на
Конклина, - что Дэвид сделал то, чего от него не ожидали,  или  не  сделал
того, что, напротив, должен был сделать по первоначальному предположению.
     - Что-то в этом роде. - Конклин отвернулся к окну, наблюдая за огнями
приближающегося Гонконга. - Но я надеюсь, что я ошибаюсь! -  непроизвольно
воскликнул он после паузы.


     Упираясь  стволом  пистолета  в  спину  наемника,  Джейсон   медленно
пробирался через поросль мелкого кустарника, направляясь к  стене.  Теперь
они были уже на расстоянии десяти футов от темного пространства входа.
     Наконец, когда до ворот оставалось около четырех футов, Дельта сделал
знак остановиться. Он ухватил наемника за воротник и повернул кругом,  все
время прижимая ствол оружия  к  его  шее.  После  этого  он  достал  пачку
пластиковой взрывчатки и, вытянув руку  как  можно  дальше,  прижал  пакет
клейкой стороной к поверхности стены, примыкающей  к  пространству  ворот.
Перед этим он установил таймер взрывного устройства  на  семь  минут,  что
было выбрано ими  по  общему  согласию  и  давало  возможность  отойти  на
достаточно безопасное расстояние от места взрыва. -  Отходи!  -  прошептал
он, подталкивая наемника.
     Они завернули за угол  стены  и  дошли  почти  до  середины  бокового
каменного ограждения, край которого был  виден  в  лунном  свете.  -  Стой
здесь, - приказал Дельта, открывая рюкзак.  Он  достал  квадратный  черный
предмет, похожий на коробку со стороной  в  пять  дюймов  и  два  дюйма  в
высоту. Это было  громкоговорящее  устройство,  работающее  от  батарей  и
снабженное микрофоном на длинном и тонком  кабеле.  Пристроив  аппарат  на
вершине стены, он убедился в его исправности по свечению маленькой зеленой
лампочки, и, подталкивая наемника вперед, размотал кабель с микрофоном.  -
Еще десять пятнадцать футов, - тихо сказал он. Наконец они дошли до места,
вполне устраивающего режиссера. Ветки  ивовых  деревьев  поднимались  выше
верхней кромки стены и каскадами  пригибались  вниз.  -  Здесь!  -  резким
шепотом скомандовал Дельта и ухватил  наемника  за  плечо.  Он  достал  из
рюкзака кусачки и прижал наемника к стене. Теперь они стояли лицом к лицу.
- Сейчас я обрежу петли, но ты еще не будешь полностью свободен. Ты  понял
меня? - Наемник кивнул, и Дельта обрезал веревки  между  его  локтями,  не
отводя оружие от  головы.  Затем  он  отступил  назад  и  выставил  вперед
согнутую правую ногу. - Вставай  на  мою  ногу  и  обрезай  проволоку.  Ты
сможешь дотянуться до  нее,  если  немного  подпрыгнешь  и  ухватишься  за
арматуру. Но не пытайся выкинуть что-нибудь, я уже сказал, что теперь  мне
на все наплевать.
     Пленник выполнил все, что  от  него  требовалось,  и  теперь  наверху
появилось свободное пространство, около пяти футов в ширину.  -  А  теперь
залезай, прямо здесь, - приказал Дельта.
     Наемник начал медленно забираться на стену, и как  только  его  левая
нога  пошла  вверх,  Дельта  одним  прыжком  дотянулся  до  его  брюк   и,
ухватившись за них, мгновенно взлетел на стену и оказался рядом с ним.
     - Отлично сделано, майор  Элкот-Прайс,  -  произнес  он,  придерживая
маленький микрофон и направляя  оружие  в  голову  англичанина.  -  Теперь
осталось недолго. На твоем месте я бы хорошенько изучил, что находится  на
земле под нами.


     Такси вырвалось на дорогу, ведущую к Виктория Пик. Они проехали  мимо
брошенного автомобиля, непритязательный вид которого никак не гармонировал
с этим фешенебельным районом. Брошенная машина насторожила Конклина, и  он
вновь обратился к водителю, чтобы тот ехал быстрее.  -  Вот  этот  дом!  -
воскликнул офицер. - Быстрее! Быстрее! Прямо к...
     Но  он  не  смог  закончить.  Прямо  впереди,  почти  по  направлению
движения,  раздался  оглушительный  взрыв,  заполнивший  своими  раскатами
дорогу и окружающее ночное пространство. Огонь  и  камни  летели  во  всех
направлениях, когда рухнула часть стены, а за ней пришла очередь и тяжелых
железных  ворот.  Они  свалились,  медленно  опускаясь  вперед,   накрывая
взметнувшееся пламя.
     - О, Господи, я был прав, - прошептал  Александр  Конклин,  обращаясь
только к самому себе. - Он вернулся, и он хочет  умереть.  Видимо,  так  и
будет.



                                    32

     - Еще рано! - закричал Борн, как только  взрыв  разнес  часть  стены,
разбрасывая камни по многочисленным цветникам.  -  Я  скажу,  когда  будет
нужный момент, - добавил он  более  спокойно,  отыскивая  свободной  рукой
микрофон.
     Нервный тик появился на лице наемника. Было видно, что его  нервы  на
пределе и только угроза оружия заставляет его оставаться на месте.
     - Не пытайся даже думать об этом, - произнес Дельта, глядя на него. -
Ты уже хорошо изучил меня и знаешь, что это бесполезно. Осторожно  опускай
ноги на стену и  будь  готов  прыгнуть,  когда  я  скажу.  И  без  всякого
предупреждения Борн поднес микрофон к губам и нажал выключатель. Когда  он
заговорил, то его голос, усиленный  и  многократно  отраженный  от  земли,
прозвучал  словно  мрачное  эхо,  родившееся  в   эпицентре   только   что
прозвучавшего взрыва.
     - Я  обращаюсь  к  вам,  морские  пехотинцы.  Я  хочу,  чтобы  вы  не
участвовали в этой драке и не умирали за тех, кто вовлек вас  в  нее.  Вас
заставляют защищать убийц, которые  используют  людей  для  своих  грязных
целей. Единственная разница между вами и мной  состоит  в  том,  что  меня
использовали как и вас, но теперь меня хотят уничтожить за то, что я  знаю
об этих грязных делах. Так не умирайте за этих людей, они этого не  стоят.
Даю слово, что я буду  стрелять  только  тогда,  когда  у  меня  не  будет
выхода...
     Звуки автоматных очередей разорвали ночь. Они были  направлены  в  то
место, откуда раздавался  странный  голос.  Пока  стрельба  наполняла  все
пространство вокруг дома, Дельта  вытащил  из  рюкзака  небольшой  газовый
гранатомет, способный пробить даже достаточно толстое стекло с  расстояния
в пятьдесят ярдов. Проверив оружие, он прицелился и нажал на спуск.
     Где-то впереди, на расстоянии меньше чем сто  футов,  огромное  окно,
выходящее  к  заливу,  разлетелось  на  куски,  и  струя  газа   заполнила
внутреннее пространство комнаты. Он даже заметил фигуры людей, мечущиеся в
поисках укрытия от  потоков  слезоточивого  газа.  Свет  внутри  дома  был
выключен, и горели только  наружные  фонари,  укрепленные  на  карнизах  и
высоких деревьях.
     - "Прыгай!" - шепотом произнес Дельта, перебрасывая правую ногу через
стену и подталкивая наемника вниз. Он сам  прыгнул  в  тот  момент,  когда
наемник был еще высоко в воздухе, и  успел  схватить  его  за  плечо,  как
только испуганный пленник оказался на  траве.  Борн  оттащил  его  в  тень
деревьев, футов на шесть от места прыжка. - Держи свой пистолет, майор,  -
тихо произнес подлинный Джейсон Борн, - и не забывай,  что  мой  постоянно
направлен на тебя.
     Наемник мгновенно схватил оружие и выдернул кляп изо рта.  -  Видимо,
твоя небольшая лекция не пошла им на пользу, -  заметил  он,  когда  новые
залпы автоматического огня разорвали пространство вдоль стены.
     - Я и не рассчитывал на это. Ведь главное в этой ситуации заключается
в том, что им нужен ты, а не я. Ты видишь, что  меня  они  уже  списали  и
готовы пустить в расход. Таков был их план с самого начала. Я доставляю им
тебя, и на этом моя жизнь заканчивается. Моя жена уже исчезла, потому  что
узнала, кто они такие, а я - потому, что узнал кое-что новое в Пекине.  Ты
просто испортил все дело, майор, со всей этой резней на Коулуне. А  теперь
тебе представляется возможность сыграть в последний  раз  и,  может  быть,
сломать свою шею. Я же хочу только попасть внутрь этого дома.
     Взвод морских  пехотинцев  приближался  к  стене.  Каждый  из  солдат
укрывался за каменными выступами и  держал  оружие  наготове.  Дельта  уже
держал вторую пачку пластиковой взрывчатки.  Установив  таймер  на  десять
секунд, он бросил ее как можно дальше от солдат в сторону стены. -  Пошел!
- приказал он наемнику, упираясь стволом пистолета в его спину. - Ты идешь
впереди! Прямо по этой дорожке к дому.
     - Дай мне взрывчатку!
     - Я не думаю, что она сейчас поможет.
     - Но ты же дал слово!
     - Тогда значит я солгал, либо передумал!
     - Но почему? О чем ты беспокоишься?
     - Я беспокоюсь о том, что не знаю, сколько там, впереди, этих молодых
ребят с оружием в руках. Я не хотел бы понапрасну отнимать у них жизнь.
     - Что-то поздновато ты записываешься в отряд благочестивых христиан!
     - Я знаю, чего я хочу, а чего нет. Мне нужны только люди внутри этого
дома...
     Взрыв заглушил его слова, и в воздух  поднялись  комья  земли,  пучки
розовых кустов и куски садовой решетки, украшавшие цветники.
     - Пошел! - вновь прошептал Дельта. - До конца этого ряда кустов...  -
Звуки выстрелов вновь раздались около стены и в саду.  Это  новая  команда
морских пехотинцев во главе с  опытным  офицером  занимала  оборону  перед
входом в дом. Так и должно было быть.  Дельта  вновь  обратился  к  своему
арсеналу и достал  из  рюкзака  одну  из  двух  имеющихся  у  него  ручных
зажигательных  бомб,  которые  он   также   приобрел   во   время   ночных
странствований по Монгкоку. Она была похожа на гранату,  но  снаружи  была
покрыта толстой пластиковой оболочкой. У нее  была  длинная  ручка,  около
пяти дюймов, которая позволяла  забросить  ее  гораздо  дальше  и  намного
точнее,  чем  упаковку  пластиковой  взрывчатки.  Кроме  того,  начиненная
химическим  взрывчатым  веществом,   она   создавала   очаги   пожара   на
значительной площади.
     Подталкивая  наемника  в  глубину  розовых  кустов,   Дельта   удалил
пластиковую оболочку бомбы, после чего она  должна  была  сработать  через
пятнадцать секунд, и бросил ее прямо к стене дома, целясь в  пространство,
рядом с двойными французскими дверями.
     Стена дома, развороченная взрывом, обнажила  внутреннее  пространство
комнаты, видимо спальни, обставленной изящной  английской  мебелью.  Языки
пламени охватили брешь в стене и  уже  проникали  внутрь  помещений  дома.
Кругом были слышны крики команд и беспорядочная стрельба.
     Дельта наблюдал за действиями солдат из-за густых кустов,  все  время
прижимая свое оружие к спине наемника. Осторожно  достав  очередной  пакет
взрывчатки, он установил его таймер и бросил пакет как можно дальше  вдоль
стены. Быстро сюда! - подтолкнул он наемника, показывая  ему  пространство
влево от них, где кусты были еще гуще. - Еще несколько минут, майор, и  ты
будешь работать самостоятельно!
     Четвертый  взрыв  раздался  около  стены,  и  все   внимание   солдат
переключилось в эту сторону.
     Тогда Дельта вытащил предпоследний пакет и  поставил  его  таймер  на
полторы минуты. Этот пакет  он  забросил  в  направлении  ближайшего  угла
стены, где пространство было достаточно открытым, свободным от деревьев  и
кустов. Этим  он  положил  начало  заключительного  отвлекающего  маневра,
остальные  стадии  которого  должны  отсчитываться  от  него  по   жесткой
программе.
     В этот момент он обратил внимание,  что  его  пленник  стоит  к  нему
лицом, направляя свое оружие в его собственную голову. - Теперь  мы  здесь
почти на равных, мистер Оригинал, - произнес он, не опуская пистолета. - Я
ожидал получить пулю в голову, что, впрочем, для меня  естественно,  но  я
никак не думал, что ты захочешь отправиться туда, внутрь, -  при  этом  он
кивнул головой в сторону  дома.  -  Эти  надутые  дураки  должны  были  бы
подготовиться к  такой  возможности,  и  с  нашей  стороны,  при  открытых
флангах,  было  бы  весьма  неосторожно  делать  такой  бросок...  Поэтому
вытряхивай свой мешок с сюрпризами, Дельта. Ведь ты именно "Дельта", как я
теперь понимаю?
     - Там ничего не осталось. -  Борн  щелкнул  предохранителем.  Наемник
проделал то же самое.
     - Нужно убедиться в этом, - заявил он,  и  его  левая  рука  медленно
двинулась к рюкзаку, привязанному к поясу  Борна,  с  правой  стороны.  Их
глаза встретились. Наемник ощупал брезентовые складки  со  всех  сторон  и
по-прежнему медленно убрал руку. - Я думаю, что там еще остался автомат  с
тремя или четырьмя запасными магазинами,  судя  по  скругленным  краям.  В
каждом по пятьдесят патронов?
     - Сорок, так будет точнее.
     - Вполне подходящий инструмент!  Эта  маленькая  штучка  поможет  мне
вырваться отсюда! Или один из нас отправится  на  тот  свет  прямо  здесь!
Прямо сейчас.
     Пятый взрыв потряс  землю.  Испуганный  его  неожиданностью,  наемник
вздрогнул. Этого было достаточно. Борн  выбросил  вперед  руку,  отводя  в
сторону направленный на него ствол, в то время как  тяжелая  рукоятка  его
пистолета словно молот опустилась на левый висок англичанина.
     - Сукин сын! - хрипло закричал тот,  падая  влево,  в  то  время  как
колено Борна уже врезалось в его запястье, выбивая оружие.
     - Ты очень хотел быстрого конца, майор,  -  сказал  Борн,  когда  ад,
окружавший их, достиг своего апогея. - Видимо, ты не очень-то любишь себя,
а? Но ты подал мне очень хорошую мысль.  Я-таки  вытряхну  свой  волшебный
мешок, сейчас самое время сделать это.
     Борн развязал рюкзак и  вытряхнул  содержимое  на  траву,  освещаемую
отблесками пожара, который занимался на втором этаже дома.  Теперь  у  его
ног лежали одна зажигательная бомба, одна пачка пластиковой взрывчатки  и,
так подробно описанный  наемником  автомат,  сделанный  на  базе  карабина
МАС-10. Борн откинул складной металлический  приклад  и  вставил  магазин.
Оставшиеся три магазина он прикрепил к поясу.  После  этого  он  поднял  с
земли газовый гранатомет,  проверил  его  исправность  и  взвел  спусковой
механизм. Оружие было вновь готово и к бою, и к тому, чтобы  спасти  жизнь
нескольких молодых юнцов вместо того, чтобы  дать  им  погибнуть,  защищая
интересы окопавшихся в доме людей, по чьей воле теперь  заканчивалась  его
жизнь. Еще у него оставалась зажигательная бомба, применение  для  которой
он нашел уже давно. Сняв пластиковую оболочку, он швырнул ее в  надстройку
в  виде  буквы  "А",  венчающей  пространство  над  двойными  французскими
дверями, и нажал на спусковой механизм гранатомета, выпуская струю газа  в
стену дома, справа от дверей. Пары газа, отбрасываемые каменной преградой,
начали обволакивать солдат, развернутых в цепь около  дома,  заставляя  их
кашлять и чихать, прикрывая глаза и отбрасывая в сторону оружие.
     Вторая зажигательная бомба взорвалась, разнося верхнюю  часть  фасада
над дверным проемом. Струи огня и фрагменты стен летели в разные  стороны.
Солдаты осторожно меняли позицию, покидая пространство, заполненное  огнем
и слезоточивым газом.
     Дельта присел,  держа  в  одной  руке  автомат,  а  другой  удерживая
наемника около  себя.  Наконец  нужный  момент  настал.  Хаос  и  суматоха
достигли апогея. Вместе с пламенем, газ втягивался внутрь дома,  заставляя
находящихся  там  людей  укрываться  в  нетронутых  огнем  помещениях.   В
окрестностях Виктории Пик уже слышались милицейские сирены.
     - Время начинать отсчет, -  произнес  Борн,  устанавливая  таймер  на
последнем пакете пластиковой взрывчатки. - Я не даю его тебе,  потому  что
хочу использовать в наших общих  интересах.  Готовность  тридцать  секунд,
майор Элкот-Прайс. -  Джейсон  бросил  пакет  насколько  можно  дальше  по
направлению к стене.
     - Оружие! - прохрипел наемник. - Ради Бога, дай мне пистолет!
     - Он на земле, у меня под ногой.
     Наемник нагнулся, пытаясь отыскать оружие. - Убери ногу с него! - все
еще хрипя, прокричал он.
     - Когда придет время, -  заметил  Борн,  -  но  если  ты  попытаешься
сделать это сам, то я обещаю тебе, что ты кончишь свой  путь  в  гарнизоне
Гонконга с тонкой петлей на шее!
     Наемника охватила паника. - Ты грязный  лжец!  Ты  обманул  меня!  Ты
постоянно лжешь!
     - Во всяком случае, часто. А ты - нет?
     - Ты сказал, что...
     - Я знаю, что я сказал. Я знаю также, зачем  ты  находишься  здесь  и
почему вместо девяти патронов в обойме твоего пистолета всего три.
     - Что?
     - Ты мой отвлекающий маневр, майор. Когда я отпущу  тебя  с  оружием,
фактически на свободу, ты бросишься либо к  разрушенным  воротам,  либо  к
пролому в самой стене, в любом случае, таков  будет  твой  выбор.  Солдаты
постараются остановить тебя, ты будешь отстреливаться, а  пока  они  будут
заняты тобой, я прорвусь внутрь дома.
     - Сволочь!
     - Сначала мои намерения  были  жесткими  и  определенными,  но  потом
ситуация  изменилась,  и  у  меня  не  стало  вообще   никаких   намерений
относительно тебя, кроме как проникнуть в этот дом...
     Последний взрыв разнес часть стены, образовав в  ней  пролом  в  виде
буквы V. Солдаты со стороны ворот бросились вперед.
     - Теперь пора! - произнес Дельта, поднимаясь во весь рост.
     - Дай мне пистолет!
     Неожиданно Борн застыл, как ледяная  глыба.  Он  не  мог  сделать  ни
одного движения, кроме как инстинктивно придавить  коленом  шею  наемника,
еще не поднявшегося с земли.  Внутри  горящего  холла,  на  фоне  разбитых
дверей он увидел спускающегося по лестнице человека,  лицо  которого  было
прикрыто носовым платком. Но платок не мог прикрыть его  хромоты!  Человек
хромал! Осторожно  спускаясь  по  лестнице,  он  преодолел  три  последние
ступеньки и стал медленно продвигаться к цементной дорожке, ведущей в сад.
Дельта знал, чье лицо он увидит, если снять платок. "Это лицо его"  врага.
"Он уже видел его в Париже, на  старом  кладбище.  Там  Александр  Конклин
пытался убить его. Приказ о том, что Дельта был объявлен "вне закона", был
отдан на самом верху".
     - Дэвид! Это Алекс! Прекрати то, что ты начал делать! "Остановись"! Я
здесь, и я хочу помочь тебе!
     - Ты здесь, чтобы "убить" меня! Ты уже пытался сделать это в Париже и
еще раз в Нью-Йорке! "Тредстоун семьдесят один!"  У  тебя  очень  короткая
память.
     - Это у тебя нет никакой памяти, черт бы тебя  побрал!  Я  знаю  все,
Дэвид. Я прилетел сюда, потому что мы разобрались во всей этой истории.  Я
знаю, что они снова хотели заставить тебя снова  стать  Дельтой!  И  я,  и
Мари, и Панов, мы все здесь, Дэвид! Мари находится в безопасности.
     - Это "ложь"! Все вы, вы убили ее!  Вы  не  смогли  сделать  этого  в
Париже, потому что тогда там был я!
     - Но она жива, Дэвид! Она "жива"! Я могу привести ее  к  тебе!  Прямо
сейчас!
     - Это еще одна ложь! - Дельта нажал на  спуск,  и  внутренний  дворик
дома  на  Виктории  Пик  наполнился  грохотом  автоматной  очереди.   Пули
рикошетом отлетали в горящий  холл,  но  по  непонятным  причинам  они  не
попадали в хромого человека. - Я иду в  дом!  Мне  нужны  эти  чистенькие,
вечно прячущиеся от посторонних глаз засекреченные  люди,  которые  отдают
приказы таким как вы! Я знаю, что они  там!  -  Борн  схватил  наемника  и
поднял его на ноги, протянув ему пистолет. - Вам был нужен  Джейсон  Борн,
вот он, забирайте его! Попробуйте убить его, пока я не убил вас!
     Полусумасшедший и полуживой, наемник нырнул в кусты роз в сторону  от
Борна. Он побежал было вниз по дорожке, но потом вернулся, так как увидел,
что солдаты находились и с южной и с северной стороны стены, и если бы  он
попытался преодолеть стену в восточном направлении, то  он  попал  бы  под
огонь обеих групп.
     - У меня не остается времени, Конклин! - закричал Борн.
     "Почему он не смог убить  этого  человека?  Убить  было  так  просто!
Спустить крючок и стрелять, стрелять, стрелять!"
     Наемник бросился через кусты роз прямо к нему, и ухватившись рукой за
еще  горячий  ствол  автомата  Борна,  отвел  его  в  сторону  от  себя  и
одновременно поднял свой пистолет, направляя его на Джейсона. Пуля  задела
лоб Борна, и, в раздражении, он нажал на спусковой крючок. Пули ударили  в
землю, приглушенно вибрируя в замкнутом пространстве. Он схватил  пистолет
англичанина и, выворачивая его руку, нажал на спуск.  Пистолет  выстрелил,
когда наемник уже выпустил его из руки, а сам свалился на траву, не  сводя
глаз с Борна и понимая, что произойдет дальше.
     - Дэвид! Ради Бога, выслушай меня! Ты должен...
     - Здесь нет Дэвида! - закричал Борн,  делая  выпад  коленом  прямо  в
грудь наемника. - Мое имя,  принадлежащее  мне  по  праву,  Джейсон  Борн,
происходит от Дельты, рожденного "Медузой"! Снейк Леди! "Помнишь"?
     - Мы должны поговорить!
     - Мы должны умереть! Ты должен умереть!  И  должны  умереть  те,  кто
прячется в этом доме!
     Борн рванул наемника за отворот пиджака, поднимая его на  ноги.  -  Я
повторяю еще раз! Вот ваш Джейсон Борн! Он безраздельно ваш!
     И в этот момент человек, рожденный "Медузой", двинул  плечо  в  спину
наемника, выбрасывая того в полосу  света,  исходившего  от  пожара  и  от
уцелевших фонарей на фасаде дома.
     - Вот он! Вот та цена, которую вы запросили!
     Раздался залп из нескольких винтовок, но в то же мгновенье англичанин
бросился на землю и перекатился несколько раз, чтобы укрыться от пуль.
     - Остановитесь! Не стреляйте в него! Не стреляйте!
     - Не стреляйте в "него"! - раздался крик, подобный реву  разъяренного
хищника. Это кричал Джейсон Борн. - "Не в него"! Только в "меня"! Разве  я
не об этом говорил, сукин ты сын? Но теперь ты должен умереть! За Мари, за
Эхо, за всех нас!
     "Он вновь нажал на спуск, но пули  не  попадали  в  цель!"  Тогда  он
повернулся и направил свой автомат на солдат, которые были справа и  слева
от него. Вновь и вновь он нажимал на  спуск,  но  пули  пролетали  над  их
головами, не задевая никого. "Он  по-прежнему  держал  ствол  под  большим
углом! Но почему? Дети, одетые в  тесные  мундиры  казенного  образца,  не
должны умирать за грязных убийц в белых воротничках!"
     Он должен попасть внутрь дома! Сейчас! Немедленно!
     - Дэвид! - Женский голос! Господи, откуда здесь  "женский  голос!"  -
Дэвид, Дэвид, "Дэвид"! - Вот на пороге дома показалась женская фигура. Она
подхватила Александра Конклина и увела вовнутрь, но потом вновь  вернулась
и уже одна спустилась во внутренний дворик. - Это я, "Дэвид!  Я  спасена!"
Теперь все хорошо, мой дорогой!
     "Еще один трюк, еще одна новая ложь!"  Это  была  "старая  женщина  с
серыми с проседью волосами"! - Прочь с дороги, леди, или я  убью  вас.  Вы
всего лишь еще одна попытка обмануть меня, еще одна ложь  в  этой  длинной
цепи!
     - Дэвид, но ведь это я! Неужели ты не слышишь...
     - У меня, кроме того, очень хорошее зрение! Я же вижу вас! Это трюк!
     - Но нет же, Дэвид! Нет!
     - Здесь нет Дэвида! Я уже объяснил это вашему хромому мерзавцу!
     - Но нет, же нет! Нет! - продолжала кричать  Мари,  вырываясь  вперед
между лежащими на земле солдатами, укрывшимися от газа. Некоторые  из  них
уже приставали, стараясь держать оружие наготове, направляя его в  сторону
Борна.
     В этот момент наемник  вскочил  на  ноги  и  бросился  на  пехотинца,
который был ближе всех к нему и еще не отошел от действия газа. Он  вырвал
у солдата винтовку и нанес ему сильный удар в голову, после чего выстрелил
в его соседа, который хватаясь за грудь, свалился на  траву.  Повернувшись
кругом, англичанин заметил  офицера,  у  которого  в  руках  был  автомат,
немного другого типа, чем у Борна. Он  выстрелил  ему  в  шею  и  выхватил
автомат из рук уже  падающего  человека.  Наемник  сделал  паузу  лишь  на
мгновенье, чтобы взвесить свои шансы. Дельта следил за  ним,  инстинктивно
представляя себе, что должно произойти, и как он  может  использовать  эту
ситуацию.
     Наконец он сделал этот шаг. Несколько  автоматных  очередей  одна  за
другой обрушились на  сбившуюся  в  тесную  группу  молодых  солдат  около
фронтальной стены дома, в то время как сам наемник быстро перебежал в чащу
розовых кустов слева от Борна.  Это  был  единственный  путь  для  побега,
первый шаг, ведущий к проему в разрушенной стене.
     -  Остановите  его!  -  закричал  Конклин,  прихрамывая,  с  каким-то
особенным  ожесточением  стараясь  быстрее   пройти   через   пространство
внутреннего дворика, чтобы быть ближе  к  солдатам.  -  Но  не  стреляйте!
Только не убивайте его! Ради Бога, не убивайте!
     Англичанин   тем   временем,   отстреливаясь   короткими   очередями,
прорывался к стене, заставляя солдат броситься на землю. Он был уже  почти
рядом с проломом! Темнота, заполнявшая  все  пространство  по  ту  сторону
стены, была его союзником.
     - Ах, ты, сукин сын! - раздался еще незрелый  молодой  голос,  видимо
новобранца, но в котором уже чувствовалась смертельная угроза. -  Ты  убил
моего приятеля! Посмотри, что ты сделал с его лицом! Ты  должен  заплатить
за это, дерьмо!
     Молодой черный солдат оторвался от своего мертвого белого товарища  и
бросился  к  стене  в  тот   момент,   когда   англичанин,   раскачиваясь,
перепрыгивал с камня на камень, пробираясь  к  пролому.  Повернувшись,  он
выстрелил в сторону пехотинца, и тот растянулся на земле,  ухватившись  за
плечо, но  почти  в  то  же  мгновенье  сделал  два  резких  переворота  и
неожиданно выстрелил по убегающей тени.
     Эхо от четырех выстрелов,  слившихся  почти  в  один,  сопровождалось
диким, нечеловеческим пронзительным криком  протеста.  Это  был  последний
предсмертный  крик,  переходящий  в  вой.  Наемник  с  округлившимися   от
ненависти глазами рухнул  на  обломки  стены.  Майор  Элкот-Прайс,  бывший
офицер королевских командос, отправился в вечность.
     Борн рванулся вперед с оружием, поднятым наперевес. Между ним и  Мари
теперь оставалось всего несколько футов. - Не делай этого, Дэвид!
     - Я уже сказал, что я не Дэвид, леди! Спросите  своих  друзей,  пусть
они вам скажут это, если вы не верите мне! Прочь с дороги!
     - Ну, хорошо! - закричала Мари, продолжая стоять на  месте.  -  Здесь
нет Дэвида? Ты - Джейсон Борн! Ты - Дельта! Ты можешь быть всем, кем  тебе
угодно, но ты по-прежнему "мой"! Ты мой "муж"!
     - Я не знаю вас!
     - Но мой голос такой же, как и прежде! Ты знаешь его, Джейсон!
     - Это спектакль! Актеры, грим, ложь! Прочь с дороги! Они научили тебя
этим словам! Они хотят остановить "меня"!
     - Но я ничего не хочу от них, кроме "моего" мужа! Ведь я - это Мари!
     - Ты лжешь! Они убили ее! -  Дельта  нажал  на  спуск,  и  автоматные
очереди  вспороли  землю  у  ее  ног.  Солдаты  подняли  оружие,  принимая
оборонительную позицию.
     - Не делай этого! - продолжала кричать  Мари,  расталкивая  солдат  и
стараясь подойти ближе, не сводя глаз с его лица. - Ну, хорошо! Если ты не
узнаешь меня и не хочешь больше жить, то я могу сказать тебе то же  самое.
Я не хочу жить без тебя. Она сделала еще несколько шагов  и  остановилась,
не произнеся ни слова.
     Дельта поднял автомат. Его вздернутый ствол  медленно  остановился  и
замер, направленный на копну серых с проседью  волос.  Указательный  палец
замкнулся  на  спусковом  крючке.  Неожиданно,  его  правая  рука   начала
непроизвольно дрожать, сначала медленно,  затем  все  быстрее  и  быстрее.
Смертоносное  оружие  заколебалось,  стало  описывать  круги  в   такт   с
потерявшими контроль головой и шеей.
     Легкое  волнение  охватило  собравшуюся  толпу  в  районе   развалин,
оставшихся  на  месте   ворот.   Человек,   задержанный   двумя   морскими
пехотинцами, тем не менее прорывался вперед.  -  Дайте  мне  пройти  туда,
идиоты! Я врач, "его" врач! - С гневом  и  яростью  отбиваясь  от  солдат,
Морис  Панов  наконец-то  выбрался  на  освещенную  фонарями  площадку   и
остановился в двадцати футах от Борна.
     Дельта стонал, как может стонать дикое первобытное  животное.  Оружие
выпало из рук  Джейсона  Борна...  и  Дэвид  Вебб  со  слезами  на  глазах
опустился на колени. Мари попыталась броситься вперед, но врач удержал ее.
     - Нет! - скомандовал Панов, тихо, но настойчиво. - Он должен  подойти
к тебе, обязательно должен.
     - Но я вижу, что ему нужна помощь!
     - Но только не таким способом. Он должен узнать тебя. "Дэвид"  должен
узнать тебя и приказать своей второй половине  освободить  первую.  Ты  не
сможешь этого сделать за него. Только он сам.
     Наступила гнетущая тишина.  Свет  фонарей  перемежаясь  с  отблесками
пожара, освещал затянувшуюся немую сцену.
     И вдруг, как испуганный, утомленный ребенок, Дэвид Вебб поднял голову
и посмотрел на окружающих сквозь  заливавшие  его  лицо  слезы.  Медленно,
превозмогая адскую боль, он поднялся с земли и бросился  в  объятия  своей
жены.



                                    33

     Они все еще находились в  доме  на  Виктория  Пик,  расположившись  в
помещении центра  связи.  Это  была  относительно  просторная  комната,  с
выкрашенными в белый цвет стенами, где кроме аппаратных средств  комплекса
связи,  включая  и  стойки  компьютеров,   отсвечивающих   слабым   светом
сигнальных  ламп,  расположенных  на  светло-серых   панелях   управления,
находился  большой,  белого  же  цвета,  стол  для  проведения  совещаний,
занимавший почти всю правую часть комнаты и за которым  теперь  устроились
все участники только что закончившейся драмы.
     Они сидели на белых пластиковых стульях подобно одушевленным роботам,
ожидающим  управляющего  сигнала  к  продолжению  дискуссии.  Изнеможение,
смешанное с ужасом смерти, словно застыло на  их  лицах,  на  всех,  кроме
одного. Несмотря на общее утомление,  в  его  глазах  не  было  страха,  а
присутствовало лишь замешательство,  выраженное  в  пассивной  реакции  на
окружающее, которое все еще  оставалось  вне  его  понимания.  Всего  лишь
несколько минут назад смерть не  имела  никакого  значения  для  него,  он
просто предпочитал ее жизни.
     - Так кто сделал это,  кто  вверг  нас  в  этот  кровавый  кошмар?  -
произнес наконец Вебб, голосом напоминающим шепот.
     - Это сделал я, - ответил Хэвиленд, сидящий на противоположном  конце
стола. Он медленно наклонился вперед, пристально глядя на собеседника. - И
если бы мне пришлось отвечать за это в суде, я должен был бы требовать для
себя смягчающих обстоятельств.
     - В чем они заключаются?
     - Во-первых,  в  надвигающемся  общем  кризисе  ситуации,  -  ответил
дипломат. - Во-вторых, в вас...
     - Объясните это, - прервал  его  Конклин,  сидящий  на  другом  конце
стола, лицом к дипломату. Вебб и Мари сидели слева от него, а прямо  перед
ними расположились Морис Панов и Мак-Алистер. - И, пожалуйста, будьте  как
можно более точным, - добавил он.
     - У меня  нет  необходимости  скрывать  что-либо,  -  ответил  посол,
продолжая смотреть  на  Дэвида.  -  Кризис  вызван  реальной  обстановкой,
которая до сих пор не  вышла  из  состояния  угрозы.  Политическая  клика,
сформировавшаяся в Пекине, включает  несколько  фанатиков,  объединившихся
под   руководством   человека,   настолько    глубоко    окопавшегося    в
правительственных  иерархических  бастионах  и   почитаемого   на   уровне
философского божества, что нет почти  никакой  надежды  на  его  публичное
разоблачение. Никто не поверит этому. Любые попытки доказать их стремление
к захвату Гонконга и остальных частей  Новых  Территорий,  к  развязыванию
гражданской войны будут восприняты Пекином как оскорбление и вмешательство
во внутренние дела, как  возвращение  к  временам  провокаций  и  взаимных
подозрений. Но если их тайные планы не будут разрушены, то Дальний  Восток
будет втянут в пучину возможной мировой войны. Может быть, что время уже и
упущено, и все силы пришли в движение под давлением националистов.
     - Но как могло это произойти, господин посол? - нетерпеливо  спросила
Мари Вебб.
     - Это происходит, миссис Вебб, и этого достаточно для  объяснений,  -
ответил дипломат. - Вот поэтому-то нам был необходим Джейсон Борн.
     -  Но  тем  не  менее,  хотелось   бы   услышать   это   с   периода,
предшествовавшего началу кризиса, - заметил Дэвид.
     Дипломат не возражал. - Началось это около тридцати лет назад,  когда
способный молодой человек приехал с Тайваня на  материк.  Его  послали  на
землю отцов и дали новое имя, новую фамилию. Этот план  был  рассчитан  на
много лет, а его основой были фанатизм и месть...
     Вебб выслушал почти фантастическую историю  жизни  Шэн  Чжу  Юаня,  в
которой теперь каждый камень был поставлен на свое место, каждый факт  был
убедительно подтвержден, как действительно имевший место.  Через  полчаса,
когда  рассказ  об  историческом  происхождении  проблемы  был   закончен,
Хэвиленд достал большую черную папку и, раскрыв ее, вынул оттуда несколько
сколотых между собой страниц, которые положил перед Дэвидом. -  Вот  здесь
отражена детальная специфика всей проблемы, в тех рамках, которые известны
нам на сегодняшний день. Это важный документ, который не  может  выйти  за
пределы этого дома иначе, как обращенный в пепел, но вам разрешается,  тем
не менее, ознакомиться с  ним.  Если  у  вас  появится  малейшие  сомнения
относительно его содержания,  я  готов  привести  в  действие  все  службы
государственной машины Соединенных Штатов, от Овального Кабинета до Совета
Национальной Безопасности, чтобы рассеять их, предоставив вам  необходимую
информацию. - Дипломат сделал паузу, затем добавил: - Возможно, что у  нас
и нет права обращаться к  вам,  но  я  еще  раз  хочу  повторить,  что  мы
нуждаемся в вашей помощи. Мы нуждаемся  в  любой  информации,  которую  вы
можете предоставить нам.
     - Из всего, что здесь было сказано,  следует,  что  вы  стоите  перед
проблемой послать кого-нибудь в Пекин, чтобы выкрасть этого Шэн Чжу Юаня.
     - По существу - да. Но на  самом  деле  проблема  более  сложна,  чем
кажется на первый взгляд. Наша рука должна быть невидима. Не  должно  быть
никаких, даже самых незначительных, доказательств  нашей  причастности.  У
Шэна блестяще организованное прикрытие. Пекин видит  в  нем  прежде  всего
фанатичного  патриота,  который  не  покладая  рук  работает   на   пользу
собственного отечества, можно сказать, что современный святой. И я уже  не
говорю о его чисто физической защите, о людях из его охраны  и  ближайшего
окружения. Они все фанатично преданы ему.
     - Так значит, этот наемник,  этот  бывший  английский  командос,  был
нужен вам именно для этого? - прервала дипломата Мари Вебб. - Это была  та
ниточка, которая вела к Шэну?
     - Мы знаем только, что он получал от него заказы. И, рано или поздно,
Шэн должен был бы выплыть на поверхность. Естественно, что такой  человек,
интересующийся только деньгами и убийствами, очень  устраивал  Шэна.  Ведь
убийства, которые он совершал, было очень трудно инкриминировать Пекину.
     - Но он, тем не менее, отправился в Пекин, -  возразил  ему  Вебб.  -
Именно так мне удалось проследить его. Даже если все это  было  подстроено
как ловушка против меня...
     - Ловушка против "вас"? - воскликнул удивленный Хэвиленд. - Вы хотите
сказать, что они знают "о вашем существовании"?
     - Всего лишь  два  дня  назад  я  лицом  к  лицу  встретился  с  моим
самозванцем-преемником в ночном аэропорту.  Каждый  из  нас  очень  хорошо
знал, кто был его противник, этого нельзя было не знать. Он  не  собирался
делать из этого секрета и разрывать контракт...
     - Так значит это были вы, - прервал его Мак-Алистер. - Я "знал" это!
     - Точно так же это знали Шэн и его люди. Меня нужно было  остановить,
а лучше всего уничтожить на контролируемой ими территории.  Они  ничем  не
рисковали от того, я смог кое-что узнать. Ловушка была поставлена  той  же
ночью.
     - Господи! - воскликнул Конклин. - Я читал о происшествии на Кай  Так
еще в Вашингтоне. Газеты писали о каких-то  правых  экстремистах,  а  это,
значит, был ты?
     - Оба правительства договорились,  с  чем  они  выйдут  к  прессе,  -
заметил Мак-Алистер.
     - Мое мнение на этот счет, -  заговорил  Дэвид,  игнорируя  замечание
Мак-Алистера, - никак не изменилось с тех пор. -  Именно  Шэн  связался  с
этим командос и использовал его, чтобы устроить эту ловушку,  и,  поступая
таким образом, он как бы вводил его в круг своих приближенных. Это уже  не
просто отношения между клиентом и его наемником.
     - Но это же означает, что он не  собирался  выпускать  его  из  этого
круга живым, - воскликнул Хэвиленд, глядя на помощника Госсекретаря. - Эту
мысль высказал Эдвард, но я вполне ее разделяю. Когда  последний  контракт
закончен или когда считается, что его знания о предмете достаточно велики,
человек исчезает.  Проследить  этот  процесс  очень  трудно,  и  репутация
руководства остается безупречной. Нет сомнений, что  неудачная  попытка  в
аэропорту Кай Так приблизила эту гарантию конца.
     - Он не был достаточно умен, чтобы видеть это, - неожиданно  произнес
Джейсон Борн. - Он не мог мыслить "геометрически".
     - Прошу прощенья. Как следует вас понимать? - спросил посол.
     - Никак, - ответил Вебб, продолжая смотреть на  дипломата.  -  Отсюда
следует, что все вами сказанное - всего  лишь  полуправда.  Гонконг  может
взлететь на воздух, но совсем по другим причинам.
     - Правда была подана как правдоподобие, чтобы  вы  почувствовали  всю
важность момента, чтобы убедительнее звучали наши опасения. А ложь... Ложь
была нужна для того, чтобы привлечь вас. - Хэвиленд  откинулся  на  спинку
стула. - И я не могу быть более откровенным, чем сейчас, когда  говорю  об
этом с вами.
     - Ублюдки, - произнес Вебб низким леденящим голосом.
     - Я допускаю даже и это, - согласился  Хэвиленд.  -  Но,  как  я  уже
заметил  раньше,  обстоятельства  были  чрезвычайными,  особенно  по  двум
пунктам, касающимся общего кризиса и лично вас.
     - И что же? - спросила Мари.
     - Позвольте спросить вас, миссис Вебб...  мистер  Вебб.  Если  бы  мы
пришли к вам  и  изложили  наше  дело  так,  как  вы  его  слышали  здесь,
присоединились ли бы вы к нам добровольно? Согласились бы вы, мистер Вебб,
вновь стать Джейсоном Борном?
     Наступила тишина. Все глаза замерли на Дэвиде,  в  то  время  как  он
задумчиво разглядывал поверхность стола и затем  медленно  остановил  свой
взгляд на черной папке. - Нет, - спокойно ответил он. - Я не верю вам.
     - Мы знали это, - согласился Хэвиленд, кивая головой. -  Но  с  нашей
точки зрения ваше присутствие  было  просто  необходимо,  и  нам  пришлось
рекрутировать вас. Только вы могли сделать то, что вы сделали, и теперь  я
могу сказать, что наши предположения были правильными. Цена была непомерна
велика, но я чувствую, я убежден в этом,  что  другого  выбора  просто  не
было. Время и обстоятельства были против нас, они и сейчас против... нас.
     - Сейчас, когда погиб  этот  командос,  еще  больше,  чем  прежде,  -
заметил Вебб.
     - Командос? - Мак-Алистер подался вперед, привставая на стуле.
     - Ну да, этот наемный убийца, цель вашей операции. Ведь в  результате
все, что вы сделали с нами, обернулось для вас пустой тратой времени.
     - Сейчас это неважно, - заметил  Хэвиленд.  -  Все  дальнейшее  будет
определяться тем, что вы сможете рассказать нам. Сообщения  о  смертельном
случае на Виктории Пик завтра появятся во всех газетах, мы не сможем этого
остановить, но Шэн, тем не менее, не сможет узнать, кто  именно  был  убит
здесь этой ночью. Ни прессы, ни репортеров с фотоаппаратами в этот  момент
здесь не было, а те, кто только что появились здесь, удерживаются полицией
на некотором расстоянии от стен  дома.  Мы  можем  управлять  информацией,
выдавая ее по собственному усмотрению.
     - А что с телом? - спросил Панов.  -  Ведь  существуют  формальности,
связанные с медицинской службой...
     -  Они  будут  отрабатываться  персоналом  МИ-6.  Между  Лондоном   и
Вашингтоном есть договоренность о взаимодействии. Я думаю, что  приемлемое
заявление официальных властей в конце концов будет выработано.
     - Но остаются еще Дэвид и Мари, - продолжал упорствовать психиатр.  -
Ведь их видели очень многие.
     - Всего  лишь  несколько  солдат,  которые  были  в  непосредственной
близости от них, - возразил ему Мак-Алистер.  -  Поэтому  весь  контингент
будет немедленно отправлен на Гавайи. Я думаю, что это удастся  сделать  в
течение часа, включая двух убитых и двух раненых. Шум и перестрелку  можно
объяснить вторжением полиции, которая пыталась искать кого-то в  саду,  но
не нашла. Но в конце концов, мы можем сейчас решить, что мы будем заявлять
прессе.  Консульство   буквально   затоплено   телефонными   звонками   от
журналистов...
     - Консульство? - быстро спросил Конклин. - Но ведь этот дом не имел к
нему никакого отношения!
     - Сейчас уже не до прикрытий, - заявил посол. - Мы пытались изо  всех
сил удерживать информацию  о  принадлежности  дома,  но  в  полиции  стали
известны имена хозяев и арендаторов, а там это дошло и до  прессы.  Как  с
ними поступать дальше, это надо решать. Ваше мнение, Эдвард?
     - Сейчас ситуация в высшей степени запутана,  и,  конечно,  они  пока
ждут  наших  разъяснений.  Но  в  любом  случае,  будет  лучше,  если   мы
предоставим им хоть какие-то сведения, чем пустим дело на самотек и только
создадим почву для роста слухов.
     - Я подозреваю, - заметил Хэвиленд, - что у вас что-то  припасено  на
этот случай.
     - Речь идет о простой замене, но это сможет помочь, если я  правильно
расслышал то, что сказал мистер Вебб.
     - Что вы имеете в виду?
     - Вы несколько раз произнесли слово "командос", и я полагаю, что  это
было  не  просто  образным  элементом  речи.  Наемник  действительно   был
командос?
     - Бывший. Он был офицером, и, в некотором смысле,  душевнобольным,  а
если быть еще точнее, то со склонностями к убийству.
     - Вы можете сказать кто он был, назвать его имя?
     Дэвид тяжело посмотрел на Мак-Алистера, вспоминая рассказ англичанина
о своем происхождении, и ответил: - Я так и не узнал, кто он был.
     - Но вы, тем не менее, считаете, что он был командос?
     - И это единственное, в чем я уверен.
     - Именно командос, а не рейнджер, не зеленый берет...
     - Да, именно командос.
     - И вы подчеркивали, что он был англичанин?
     - Да.
     - Ну что ж, это уже кое-что. Мы можем пустить воображение  окружающих
совсем в другую сторону, исключив из  сообщения  именно  эти  детали:  нет
англичанина, нет человека, связанного с армией. Короче  говоря,  мы  хотим
подчеркнуть единственный  факт,  что  убитый  человек  не  имеет  никакого
отношения к наемнику, связанному с Шэном.
     - Что оставляет возможность для другого самозванца добраться до  Шэна
и все-таки завершить начатую  операцию,  -  добавил  Конклин  с  некоторым
уважением к собеседнику. - А в вас что-то есть, мистер аналитик. Хоть вы и
сукин сын, но кое-что в вас есть.
     - Стало быть, так и будет, - неожиданно произнес Вебб, закрывая глаза
и отдаваясь во власть слов, которые так любил повторять Джейсон Борн.
     - Дэвид... - Мари дотронулась до его лица.
     - Извини. - Вебб протянул руку к папке,  лежащей  на  столе,  секунду
помедлил  и  вновь  открыл  досье.  На  первой  странице   была   помещена
фотография, под которой было напечатано имя, подтверждающее, что  на  этой
фотографии изображен Шэн Чжу Юань. Но это  имя  означало  для  него  нечто
гораздо большее. Это  было  лицо  "мясника"!  Лицо  сумасшедшего,  который
кромсал женщин и мужчин своим ритуальным мечом. И  по  мере  того  как  он
смотрел  на  эту  фотографию,  в  его  памяти   возникало   другое   лицо,
принадлежавшее Эхо, который отдал  свою  жизнь,  чтобы  он,  Дельта,  смог
сделать то, что он не сделал! И это же лицо напомнило ему, что  он  должен
выполнить прощальную просьбу Эхо, который выразил ее в своем  предсмертном
жесте. Сумасшедший мясник с ритуальным мечом должен быть уничтожен!
     - Это и есть сын вашего неизвестного тайпина? - еле слышно проговорил
Джейсон Борн.
     - Да, - ответил Хэвиленд.
     - Этот современный святой, который нигде и никогда не высунулся из-за
своего плотного, но невидимого прикрытия?
     - И вновь, да.
     - Но вы ошибаетесь! Он уже показал  себя!  Господи,  как  он  показал
себя!
     Ошеломленный, дипломат буквально подскочил на стуле. - Вы уверены?
     - Нет ничего, в чем бы я не был так уверен, как в этом.
     - Видимо, обстоятельства были чрезвычайными, - заметил Мак-Алистер. -
И они же означали, что наемник никогда бы не выбрался оттуда живым.
     - Учитывая тот факт, что за пределами Китая о них никто не знает, они
действительно были необычными. Представьте себе, что мавзолей Мао Цзе Дуна
превратился в тир. Кроме того, эта метаморфоза составляла и часть ловушки,
поставленной на меня.
     - Мавзолей Мао? - с удивлением повторил Хэвиленд. - Необычайно!
     - Напротив, - возразил Борн, - очень умно. Это единственное  место  в
Китае, где невозможно было бы  ожидать  нападения.  Охотник,  преследующий
свою дичь в таком месте, чувствует себя в абсолютной  безопасности,  а  на
самом деле в этот момент сам становится дичью. Очень неплохо.
     - Но вернемся к Шэну, мистер Вебб. - Хэвиленд  теперь  был  похож  на
одержимого, его глаза с жадностью требовали ответа. - Расскажите нам,  что
вы видели и что вы узнали.
     - Это монстр, - тихо произнес Джейсон, не сводя глаз с фотографии.  -
Он вышел из преисподней, подобно Савонароле,  вооруженный  мечом  дьявола,
чтобы сеять смерть. И те войска, о которых вы говорили, это  не  войска  в
обычном  смысле,  это  отряды  новых   гуннов,   убийц-садистов,   которые
совершенствуют свое мастерство у своего хозяина. Бог должен быть на  нашей
стороне...
     -  Пока  вы  говорите  лишь  в  "общих"  категориях,  -  прервал  его
Мак-Алистер, холодно, но  заинтересовано.  -  А  нам  хотелось  бы,  "мне"
хотелось бы, знать гораздо больше!
     - Он собрал своих сообщников на  некое  ритуальное  сборище.  -  Борн
вновь обратил свое внимание на фотографию.  -  Он  заявил,  что  это  была
первая ночь великого меча в длинной цепи ночей, когда начинается  жестокая
борьба со всеми, кто окажется  на  их  пути!  Это  сборище  сопровождалось
казнью предателей, которую при  свете  факелов  исполнял  ваш  современный
святой, орудуя ритуальным мечом древних завоевателей, как  мясник  орудует
топором  при  разделке  туш!  Это  "заседание"   происходило   в   птичьем
заповеднике, всего в часе езды от Пекина. Он убил мужчину, женщину,  затем
еще двух... Он должен умереть! Этот  мясник  убивает  легко  и  просто,  с
улыбкой на лице. Я сам должен покончить с этим! Я видел все, видел его!  И
он видел меня! Он как загипнотизированный смотрел на меня! Он знает, что я
его враг! Я твой враг, "мясник!"... Я должен это сделать!
     - Сейчас ты Джейсон Борн, или Дэвид Вебб? Кто ты?  -  спросил  Панов,
наклоняясь вперед.
     - Дельта! И я  же  Борн!  "Кейн  для  Дельты  и  Карлос  для  Кейна!"
Неожиданно он откинулся на спинку  стула  и  затих,  его  голова  медленно
свесилась на грудь. - Извините меня, - тихо пробормотал Дэвид Вебб. - Я не
знаю, что случилось со мной. Еще раз извините.
     - Не стоит извиняться, Дэвид, - заговорил Панов. -  Главное,  что  ты
вернулся. Это очень здорово и очень понятно.
     - Я должен вернуться назад, и это тем более понятно, не так ли, Мо?
     - "Дэвид!" - закричала Мари, вскакивая со стула.
     - Я "должен" это сделать, - сказал Джейсон Борн, мягко отстраняя  ее.
- Никто не сделает этого, кроме меня. Я знаю коды, я знаю пути... и, кроме
того, я обещал. Я обещал это тому, кто отдал свою жизнь, спасая меня. И на
этот раз ошибки быть не должно.
     - А что будет с "нами"? - спросила  Мари  дрожащим  голосом,  который
завибрировал, отражаясь от белых стен. - Разве  "мы"  не  имеем  права  на
жизнь?
     - Я вернусь назад, я обещаю это тебе, - сказал  Дэвид,  отодвигая  ее
руки и глядя ей в глаза. - Но сейчас я должен идти туда, как ты не  можешь
этого понять?
     - И ты хочешь сделать это ради этих людей, ради этих "лжецов"!?
     - Нет, не для них. Для того, кто хотел жить, не смотря ни на что.  Ты
не знаешь его, он был один из тех, кто остался  в  живых,  но  отдал  свою
жизнь, чтобы я мог жить и вернуться к тебе. Он встретился лицом к  лицу  с
уравнением и решил его. Когда мы оказались там, за "чертой", мы все должны
были быть готовы принять такое решение. - Борн повернулся к  Мак-Алистеру.
- Есть у вас кто-нибудь, кто может сфотографировать труп?
     - Чей? - спросил помощник Госсекретаря.
     - Мой, - просто ответил Джейсон Борн.



                                    34

     Фотография, от которой исходил леденящий ужас, была сделана в доме на
Виктория Пик под руководством сопротивляющегося доктора Мориса Панова. Для
этого был использован тот самый стол, где только что проходила  дискуссия,
результат которой и был причиной внутреннего протеста психиатра. Белая,  в
кровавых пятнах простыня покрывала тело Дэвида Вебба. Она  была  отвернута
под косым углом, чтобы можно было поместить в  кадр  его  бледное  лицо  с
широко открытыми остекленевшими глазами, испещренное брызгами крови.
     -  Быстро  сделайте  несколько  отпечатков   и   принесите   мне,   -
проинструктировал фотографа Конклин.
     - Через двадцать  минут,  -  пообещал  техник  и  вышел  из  комнаты,
столкнувшись в дверях с входящим Мак-Алистером.
     -  Как  обстоят  дела  с  прессой,  -  спросил   Хэвиленд   помощника
Госсекретаря. - Рано или поздно, но нам придется выступить  перед  ними  с
заявлением. Ведь чем дольше мы молчим, тем больше укрепляем  мнение  среди
журналистов, что здесь не все чисто.
     - У нас еще есть возможность протянуть время, - сказал Мак-Алистер. -
Я объяснил, что пресса не может быть допущена сюда  еще  некоторое  время,
поскольку полиция еще не закончила проверку территории на  предмет  поиска
взрывных устройств. И все это потому, что человек,  совершивший  налет  на
этот дом, был большим специалистом по взрывам.
     Джейсон  Борн,  один  из  наиболее   профессионально   подготовленных
специалистов по взрывам и нападениям, в этот момент уже сидел на  столе  и
внимательно смотрел  на  Мак-Алистера.  -  Мне  нужно  уходить  отсюда,  -
возбужденно произнес он. - Я должен как можно скорее добраться до Макао.
     - Ради Бога, Дэвид? - Мари встала перед ним, не спуская с него  глаз.
Ее голос дрожал.
     - Я и сам не хотел бы, чтобы дела шли подобным  образом.  Видит  Бог,
что я не хотел этого, - почти прошептал он, слезая  со  стола,  -  но  так
должно быть. Я должен как можно скорее оказаться на пути к Шэну, пока  эта
история еще  не  попала  в  утренние  газеты  и  пока  эта  фотография  не
подтвердила то сообщение,  которое  я  собираюсь  послать  по  каналам,  о
которых, как он думает, никому неизвестно. Он должен  поверить,  что  я  и
есть все тот же самый наемник, тот самый человек,  которого  он  собирался
убить, а не Джейсон Борн из "Медузы", который  пытался  убить  его  в  том
лесном ущелье. И он должен быть  очень  заинтересован  в  моем  сообщении,
потому что информация, которая будет содержаться в нем,  очень  важна  для
него.
     -  Приманка,  -  заметил  Конклин.  -  Это  должна   быть   полуложь,
полуправда.
     - Объясните это подробней, мистер Вебб, -  сказал  неожиданно  жестко
Хэвиленд. - Мы перед вами в долгу, но тем не менее...
     - Ваш долг таков, что оплатить его вы не сможете! -  отрезал  Джейсон
Борн, прерывая дипломата. - Вам остается только выложить прямо здесь  ваши
разбитые мозги, здесь, предо мной!
     -  Я  понимаю  ваш  гнев,  но  я  по-прежнему  буду   настаивать   на
разъяснениях. Вы не можете своими действиями  подвергать  опасности  жизнь
миллионов людей и ущемлять жизненно важные интересы Соединенных Штатов.  И
я по-прежнему жду, мистер Вебб, - холодно закончил дипломат.
     - Хорошо. Вы шантажировали меня  и  втянули  в  эту  охоту  на  Шэна,
забывая  главное  правило,  которое  вытекает  из  всех  уроков   операции
Тредстоун: на охоту за убийцей следует посылать убийцу.
     - Пожалуй, это одна из  немногих  вещей,  о  которой  мы  никогда  не
забывали, - резко бросил дипломат, но его раздражение незаметно  сменилось
удивлением и интересом. - Мы все строили только на этом.
     - Потому что ваши исходные посылки были ошибочны,  -  резко  возразил
ему Борн. - Был более эффективный способ добраться до Шэна и вытащить  его
на свет, чтобы уничтожить. И для этого вам абсолютно были не нужны  ни  я,
ни моя жена! Но вы не смогли разглядеть эту возможность, потому  что  ваши
высокоорганизованные мозги способны только усложнять любую проблему.
     - Так что же это было, мистер Вебб, что я не смог увидеть?
     -  Для  охоты  на  заговорщика  следует  посылать   заговорщика   же.
Неофициально... Тайно... Но сейчас настолько поздно об этом говорить,  что
я просто-напросто трачу драгоценное время, пускаясь в анализ ваших ошибок.
Эти объяснения теперь ни к чему, хотя, с другой стороны, я так  или  иначе
должен был бы сказать вам об этом.
     - Я еще не уверен, что вы сказали мне что-то существенное.
     - Полуправда, полуложь - это стержень  вашей  собственной  стратегии,
которая в моем изложении выглядит следующим  образом.  К  Шэну  посылается
курьер, предпочтительно пожилой человек, который  был  анонимно  нанят  по
телефону за определенную плату для передачи информации. Его связь с кем бы
то ни было проследить практически невозможно. У него  есть  только  устное
послание, предназначенное исключительно  для  ушей  Шэна  и  ни  для  кого
другого. Сообщение должно содержать достаточно правды, чтобы он был  почти
парализован. Скажем, что некий человек, пожелавший  оставить  свое  имя  в
тайне, но тем не менее, известный Шэну, опасается потерять многие миллионы
долларов, если план Шэна потерпит крах. Человек этот испуган и хочет иметь
гарантии. Шэн обязательно захочет встретиться  с  ним,  но  заговорщик  из
Гонконга,  стараясь  обезопасить  себя,  предложит  провести  встречу   на
нейтральной территории. Это и будет ловушка. - Борн сделал паузу, глядя на
Мак-Алистера. - Даже третьеразрядный боевик может показать  вам,  как  это
проделать.
     - Очень быстро и очень профессионально,  -  заметил  посол.  -  Но  с
большим изъяном. Где же нам найти такого заговорщика, тем более  здесь,  в
Гонконге?
     Джейсон пристально изучал старого чиновника, с выражением, в  котором
проглядывало презрение. - Сделайте его, - сказал он. - И это будет ложь.


     Хэвиленд и Алекс Конклин уединились в  комнате  центра  связи,  заняв
позиции на противоположных концах стола  заседаний.  Мак-Алистер  и  Панов
перешли в кабинет помощника Госсекретаря, чтобы прослушать  по  раздельным
телефонам   сообщение   консульства   о   налете   боевика   американского
происхождения на дом в районе Виктория Пик,  которое  предназначалось  для
представителей прессы. Дэвид Вебб и его жена находились в комнате верхнего
этажа. По расчетам Мак-Алистера, до отъезда Дэвида Вебба оставалось  менее
четверти часа. Автомобиль должен был доставить Джейсона Борна и  помощника
Госсекретаря в аэропорт Кай Так, откуда они будут  переправлены  в  Макао,
что в целях  экономии  времени  предполагалось  осуществить  на  вертолете
медицинской службы.
     - Это ни в коем случае не сработает, и вы  прекрасно  знаете  это,  -
упорно возражал Хэвиленд, глядя куда-то мимо офицера.
     - Что? - переспросил  его  Конклин,  обрывая  собственные  мысли  под
воздействием голоса дипломата. - То, что Дэвид сказал вам?
     - Шэн никогда не согласится на встречу с неизвестным ему человеком.
     - Это будет зависеть от того, как будет устроено представление.  Если
факты, сообщаемые посредником, будут  достаточно  достоверны,  то  у  него
просто не будет большого выбора. Он не может расспросить  посредника,  так
как тот ничего не  знает,  и,  следовательно,  он  должен  отправиться  на
встречу  с  самим  источником  информации.  Мне  кажется,   что   вариант,
предложенный Веббом вполне реален, и даже вы не смогли возразить ему.
     - И тем не менее, я возражаю, - сказал Хэвиленд, опуская руки на стол
и останавливая, наконец свой взгляд на собеседнике, - потому что  то,  что
мы сделали, отнюдь не бесполезная работа. Да, мы потеряли  этого  наемного
убийцу, но взамен мы приобрели добровольного, даже одержимого манией мести
провокатора.  С  самого  начала  наш  выбор  был  абсолютно   верным,   но
единственное, чего мы не  допускали  даже  в  мыслях,  что  он  согласится
выполнить завершающий этап совершенно добровольно.  Сейчас  он  никому  не
позволит выполнить эту последнюю работу, и он  возвращается  назад,  чтобы
реализовать именно  свою  внутреннюю  потребность.  Таким  образом,  и  на
заключительном этапе, мы оказались правы, вернее я оказался прав.
     - Но при этом вы рискуете обнаружить свою руку,  которая,  по  вашему
мнению, должна быть невидима.
     - Каким это образом?
     - Потому что это еще не конец всей операции. Скажем, к  примеру,  что
Вебб не сможет завершить ее, или, что  еще  хуже  для  вашего  элегантного
зада, он будет  взят  живым.  В  таком  случае  Шэн  захочет  узнать,  кто
действительный автор этой ловушки и кто стоит за ним. В конце концов,  они
вытряхнут из него все, что вы здесь вколачивали в его голову...
     - И даже тот факт, что правительство  Соединенных  Штатов  не  должно
иметь никакого отношения к этой операции, - перебил его дипломат.
     - Это все верно. Но в итоге он  не  сможет  справиться  с  давлением,
которое будет оказано на него: химические препараты сделают свое  дело,  и
все  ваши  планы  станут  доступны  противной  стороне.  Ваша  рука  будет
отчетливо видна, а дальше ниточка будет протянута до самого Вашингтона.
     - Но кем?
     - Да Веббом, храни вас Бог! Джейсоном Борном,  если  это  вам  больше
нравится.
     -  Вы  хотите  сказать,  человеком  с  почти   хроническим   душевным
расстройством, чьи медицинские записи содержат  официально  подтвержденный
диагноз, включая беспричинную  агрессивность,  самовнушения  и  самообман?
Шизофренический параноик,  чьи  телефонные  разговоры  с  Госдепартаментом
официально зарегистрированы и  являют  доказательство  его  невменяемости,
вплоть до агрессивных действий против  тех,  кто  пытался  помочь  ему?  -
Хэвиленд помолчал, потом тихо продолжил. - Ну, а теперь представьте  себе,
мистер Конклин, разве может такой человек говорить от  лица  правительства
Соединенных Штатов? Как это можно вообразить? Мы сами ищем его везде,  где
только можно вообразить, чтобы вернуть в клинику для лечения. У  нас  даже
есть подозрения, что благодаря своей прошлой деятельности он смог  выехать
из страны по подложным документам...
     - Для лечения?.. - бросил Алекс, ошеломленный  словами  дипломата.  -
Прошлой деятельности?..
     - Да, да, мистер Конклин. Если это необходимо, особенно в  экстренных
случаях, когда операция с Шэном осложнится,  мы  готовы  подтвердить,  что
этот человек одно время сотрудничал с правительством  и  в  процессе  этой
работы его здоровью был нанесен значительный ущерб. Но  не  может  быть  и
речи о том, что у него мог быть какой-либо официальный статус.  Да  и  как
это можно представить, чтобы этот сумасшедший  человек,  ответственный  за
смерть собственной жены, о которой он заявляет как о пропавшей, мог  иметь
какое-то отношение к официальным государственным службам?
     - Мари? Вы собираетесь использовать Мари?
     - Мы должны это сделать. Она фигурирует во всех официальных записях и
письменных показаниях под присягой людей, которым Вебб  был  известен  как
душевнобольной пациент и которые пытались помочь ему.
     -  Господи!  -  прошептал  Конклин,  загипнотизированный  холодным  и
расчетливым дипломатом. - Вы рассказали ему все это только для того, чтобы
прикрыть свой собственный зад на случай провала  операции.  Ну,  сукин  вы
сын!
     - Я сказал ему правду, потому что он все равно бы узнал ее, если бы я
даже и солгал.
     - Вы сказали ему правду на случай,  если  его  поймают,  -  продолжал
Конклин, не обращая внимания  на  слова  Хэвиленда.  -  Если  убийство  не
состоится, то вы предпочитаете,  чтобы  он  был  взят  живым!  Вы  заранее
сделали ставку на скополамин, на наркотики! И тогда Шэн убедится, что  вся
его тайная работа известна нам, и он узнает  об  этом  не  из  официальных
источников, а путем несанкционированных действий душевнобольного человека.
Господи! Да ведь это вариант того, о чем вам говорил Дэвид! За исключением
человеческой жизни, которая является разменной монетой в этой  игре!  Ведь
он должен быть убит со всех точек зрения!
     - Нас устроит и такая цена, мистер Конклин, если при этом мы  получим
то, что хотим.
     Алекс подождал, в  расчете  на  то,  что  последует  продолжение,  но
дипломат молчал, и только серо-стальные холодные глаза твердо смотрели  на
офицера. - И это все, что вы можете сказать?  Ведь  все,  что  вы  делаете
сейчас, это немыслимо!
     - Есть вещи  с  более  высокими  приоритетами,  чем  жизнь  отдельной
личности, мистер Конклин, и, опять-таки, вы знаете это не хуже меня.  Ведь
именно это и составляло ту работу, которой вы  посвятили  свою  жизнь.  Но
сегодняшняя ситуация гораздо выше по своей значимости, чем все то,  с  чем
вам  приходилось  иметь  дело  до  сих  пор.   Можно   даже   говорить   о
геополитическом уровне происходящего.
     - Сукин сын!
     - Ваша собственная вина сейчас уже очевидна, Алекс, если я  могу  вас
так называть. Я никогда даже не пытался ставить Джейсона Борна вне закона!
Моя самая большая надежда заключается в том, что ему повезет,  и  убийство
пройдет удачно! Если это произойдет, то он будет свободен. Дальний  Восток
освободится от монстра, и мир будет спасен от восточного варианта Сараево.
Вот в этом и заключается моя работа, Алекс.
     - Но вы, по крайней мере, должны сказать ему  об  этом!  Предупредить
его!
     - Нет, я не могу этого сделать.  И  вы  не  смогли  бы  сделать  это,
окажись на моем месте. Ведь вы никогда не скажете наемному убийце...
     - Опять возвращаемся к старому?
     - Человек, которого посылают с целью убийства, должен быть  уверен  в
своей правоте. Кроме того, ни мотивы, ни  причины  этого  акта  не  должны
влиять на исход. Должно быть почти маниакальное  стремление  к  выполнению
намеченного. И это единственный шанс на успех.
     - Но допустим, что успех не будет сопутствовать ему? Он будет убит?
     - Тогда мы будем как можно быстрее готовить кого-нибудь  еще  на  его
место. Мак-Алистер отправляется с ним в Макао, и  он  должен  изучить  всю
технику связи для контакта с Шэном. Тогда-то мы и опробуем эту его  теорию
"заговорщик для заговорщика". Он полагает, что это слишком  поздно,  но  я
так не думаю. Вы видите, Алекс, я продолжаю учиться.
     - Вы не упускаете ничего,  что  попадает  к  вам,  -  жестко  заметил
Конклин, поднимаясь со стула. - Но  вы  уже  забыли,  что  сказали  Дэвиду
относительно изъяна в его теории.
     - Ну и что?
     - Я не хочу, чтобы вы так  просто  отделались  от  этого,  -  ответил
Конклин, направляясь к двери. - Он должен знать всю правду.
     Конклин открыл дверь. На пороге он лицом к лицу столкнулся с  морским
пехотинцем, который держал оружие в руках.
     - Дай мне пройти, солдат, - произнес Алекс.
     - Извините, сэр! - рявкнул тот, но не сдвинулся  с  места,  продолжая
смотреть в пространство поверх головы офицера ЦРУ.
     Конклин повернулся к дипломату, все еще сидящему за столом.  Хэвиленд
пожал плечами. - Таковы наши обстоятельства, - сказал он.
     - А я думал, что эти люди уже в аэропорту.
     - Те, которых вы  видели  раньше,  да.  А  это  новый  взвод  морских
пехотинцев из контингента при нашем консульстве. Благодаря  договоренности
с  Даунинг  стрит,  сейчас  эта  территория   официально   находится   под
юрисдикцией Соединенных Штатов, и у нас есть право на военное присутствие.
     - Я хочу видеть Вебба!
     - Но это уже невозможно. Он отбывает.
     - А кто, по-вашему, вы есть после этого?
     - Меня зовут Раймонд Оливер Хэвиленд. Я посол  по  особым  поручениям
при правительстве Соединенных Штатов. Все мои приказы  должны  выполняться
без обсуждений в период критических ситуаций. Сейчас период  кризиса.  Так
что шутки в сторону, Алекс.
     Конклин закрыл дверь и, неуклюже хромая, вернулся к своему стулу. - И
что дальше, мистер посол? Мы все трое должны пустить себе пулю в лоб,  или
достаточно будет лоботомии?
     - Я уверен, что мы все придем к общему взаимопониманию.


     В спальне второго этажа раздался резкий стук в дверь. - Мистер  Вебб,
это Мак-Алистер. Время ехать.



                                    35

     Вертолет  скорой  медицинской  помощи  пересек   залив   Виктория   и
приземлился в Макао,  рядом  с  госпиталем,  на  специально  оборудованной
бетонированной площадке. На нем перевозилась кровь, срочно  понадобившаяся
одному из чиновников с севера,  который  был  членом  межправительственной
коммерческой комиссии.  Огни  вертолета  и  грохот  работающих  двигателей
рассеяли толпы гуляющих, заставляя их покинуть  пространство  около  ворот
госпиталя и переместиться дальше вдоль Руа Коул ду Эмерел. Борн  счел  это
даже  удобным,  наблюдая  сверху  через   открытый   люк   за   окружающей
обстановкой.
     - Выходим! - прокричал Борн, поднимая  и  подхватывая  один  из  двух
контейнеров с кровью. - Пошевеливайся! - обратился он к Мак-Алистеру.
     Мак-Алистер сидел, вцепившись в арматуру фюзеляжа, пока  вертолет  не
коснулся колесами бетона площадки. Его  серое,  постаревшее  лицо  хранило
застывшую маску его внутреннего состояния.  -  Нет  ничего  отвратительнее
этих перелетов, - мрачно проговорил он. -  Пожалуйста,  давайте  подождем,
пока он совсем не остановится.
     - Но он уже остановился, мистер аналитик, и как раз  согласно  вашему
расписанию. Пошли!
     Сопровождаемые  полицией,  они  пересекли   посадочную   площадку   и
направились к массивным двойным дверям, которые  немедленно  были  открыты
двумя санитарами.
     Теперь место в вертолете, через  несколько  минут  возвращающегося  в
Гонконг, должны были занять два молодых врача из госпиталя, которые решили
посетить остров, и которым была предоставлена такая необычная  возможность
сделать  это.  Весь  спектакль  с  переодеваниями  был  заранее   продуман
Мак-Алистером, который и  превел  его  в  действие  с  помощью  одного  из
китайских врачей, много лет сотрудничавшего с людьми  из  Государственного
департамента.
     Они стояли сзади толпы, ожидающей, когда  вертолет  вновь  поднимется
вверх  и  скроется  в  ночном  небе.  Когда  площадка  вернулась  в   свой
первозданны вид, толпа стала  постепенно  рассеиваться,  и  окружавшее  их
возбуждение спало.
     - Пойдемте, - сказал Джейсон. - Нам надо уходить отсюда.
     - Знаете, мистер Вебб, у вас  есть  всего  две  команды,  которые  вы
используете с раздражающей частотой. "Пошли" и "нам надо уходить".
     - Главное то, что они всегда срабатывают. - И двое  мужчин  двинулись
вдоль Ду Эмерел.
     - Я не возражаю против того, чтобы мы передвигались, и  передвигались
быстро, только, я думаю, вы не можете объяснить мне, куда мы направляемся.
     - Я знаю это.
     - ыо бы неплохо, если бы это знал и я. - Они продолжали  идти,  когда
Борн замедлил шаг. - Вы как-то  назвали  меня  проституткой,  -  продолжал
помощник Госсекретаря.
     - А вы как раз и есть одна из разновидностей.
     - И это только потому, что я согласился  делать  то,  что,  по  моему
мнению, должно быть сделано?
     - Потому что вас  используют.  Все  эти  парни,  стоящие  на  верхних
ступенях власти, используют вас, а  как  только  надобность  отпадет,  они
вышвырнут вас, не досчитав и до двух. Вы видите лимузины и высокие  приемы
как возможное будущее для себя, и  поэтому  не  сопротивляетесь.  Вы  были
согласны разбить  и  уничтожить  мою  жизнь,  не  желая  задумываться  над
альтернативой, потому что вам заплатили. Вы были согласны рисковать жизнью
моей жены, потому что ставка была очень высока. Обеды в  Комитете  Сорока,
может быть даже возможное членство там, и, конечно, уединенные  встречи  с
прославленным послом Хэвилендом  в  Овальном  кабинете.  А  для  меня  это
означает быть проституткой. Только, я еще раз повторяю, они выбросят  вас,
не досчитав до двух.
     Наступила тишина. Они прошли уже почти целый квартал, который в Макао
был достаточно длинным, когда Мак-Алистер заговорил.
     - Вы думаете, я не знаю этого, мистер Борн?
     - О чем вы?
     - О том, что они вышвырнут меня вон.
     И вновь Джейсон посмотрел сверху вниз на мелочного чиновника, идущего
рядом с ним. - Вы это знаете?
     - Конечно. Я никогда не входил в их компанию, и они никогда не хотели
этого. Ну, у меня были хорошие рекомендации и мозги, но  никогда  не  было
чрезмерного чувства уверенности и превосходства, которым обладают  они.  Я
знаю,  что  не  могу  производить  благоприятное  впечатление.  Я  неловко
чувствую себя перед телевизионной камерой, хотя я  могу  наблюдать  многих
идиотов, которые постоянно делают  элементарные  ошибки  и  ни  о  чем  не
переживают. И поскольку я не могу делать достаточно хорошо то,  что  умеют
делать эти люди, я должен делать все то, что я могу,  и  делать  наилучшим
образом для них и для всей страны. Я даже могу думать за них.
     - Вы думаете за Хэвиленда? Вы явились к нам в Мэн и забрали мою жену!
Неужели в ваших мозгах не было никакого другого выбора?
     - Нет, никакого другого, с которым я мог прийти к ним,  не  было.  Не
было ничего другого, что вписывалось бы в рамки общей стратегии Хэвиленда.
Этот наемник был единственной, но  непрослеживаемой  ниточкой,  ведущей  к
Шэну. Если бы вы могли поймать его и  доставить  нам,  то  этого  было  бы
достаточно, чтобы разоблачить Шэна.
     - Я думаю, что ваши планы относительно меня были гораздо больше.
     - Нам был нужен Джейсон  Борн,  нам  был  нужен  Кейн  и  человек  из
"Медузы" по кличке Дельта. У вас был очень  мощный  мотив  для  проведения
этой операции: получить свою жену. Кроме того, не должно было быть никаких
прямых связей с правительственными службами...
     - Мы почуяли запах от вашего сценария с самого  начала!  -  взорвался
Борн. - И я, и Конклин!
     - Почуять запах - еще не значит быть уверенным  во  всех  деталях,  -
запротестовал аналитик, когда они свернули в грязный и темный переулок.  -
Хэвиленд был прав, выбирая вас для этой операции. Вы единственный человек,
кто мог выполнить ее до конца.
     Они вновь вышли на яркую освещенную улицу, заполненную толпой.
     -  Мы  должны  поговорить,   -   вновь   раздался   голос   помощника
Госсекретаря.
     - Мы и так разговариваем  почти  все  время,  -  резко  возразил  ему
человек из "Медузы". - Я знаю, куда мы идем,  и  нам  не  следует  попусту
терять время.
     - Вы должны потерять несколько минут, - настаивал аналитик. Отчаяние,
прозвучавшее в его голосе, заставило Борна  остановиться  и  взглянуть  на
него. Немного помедлив, Джейсон последовал за ним в уединенное место около
закрытого магазина. - Прежде, чем вы сделаете  что-то,  вы  должны  понять
ситуацию.
     - Что я должен понять? Очередную ложь?
     - Нет, правду.
     - Вы не знаете, что это такое, - сказал Джейсон.
     - Я знаю, и, возможно, даже лучше, чем вы. Так вот, когда  ваша  жена
сбежала, то вся стратегия начала рушиться.
     - Я знаю об этом.
     - Тогда вы, несомненно, должны были знать и тот факт, что Шэн знает о
существовании вашей жены и понимает важность ее во всей операции.
     - Я не думал об этом.
     - Тогда подумайте об этом сейчас. Все сотрудники, работавшие в группе
от МИ-6, которую возглавляет Лин Вэньчжу, так  или  иначе  находились  под
присмотром у Шэна. Кэтрин Степлс была убита потому,  что  была  связана  с
вашей женой, и, следовательно, могла обладать  какой-то  информацией,  что
заставило Шэна пойти на крайние меры и даже засветить часть своей  сети  в
Гонконге.
     - И  какова  же  ваша  точка  зрения?  -  спросил  Борн,  не  скрывая
некоторого нетерпения.
     - Он по-прежнему уверен в себе и имеет  разветвленную  сеть  по  всей
колонии.
     - Дальше?
     - Когда эта история попадет в утренние газеты и на  телевидение,  он,
возможно, сделает определенные выводы и попытается  взять  под  наблюдение
дом на Виктория Пик, даже если для этого ему придется взять  заложников  в
соседних домах или в очередной раз внедрить агентов в МИ-6.
     - Куда вы гнете, черт возьми?!
     - Он найдет Хэвиленда, а затем и вашу жену.
     - И?
     -  Предположим,  что  вы  проиграете?  Или  будете  убиты?   Шэн   не
успокоится, пока не узнает все, что он захочет  узнать.  Ключом  к  этому,
несомненно, он считает женщину и Хэвиленда. Высокую  женщину  ищут  все  и
везде. Она им нужна потому, что она  центральная  загадка  всей  тайны  и,
кроме того, это связь с Хэвилендом. Если с вами что-то случится,  Хэвиленд
будет вынужден отпустить ее, и тогда  она  станет  добычей  Шэна,  который
может сделать это везде - в аэропорту Кай  Так,  или  в  Гонолулу,  или  в
Лос-Анжелесе,  или  в  Нью-Йорке.  Поверьте  мне,  мистер  Вебб,   он   не
остановится, пока не получит ее. Он  хочет  знать,  что  готовится  против
него, а она, по его мнению, является ключом этой загадки, поскольку  кроме
нее, ему никто не известен.
     - И вновь вернемся к вашей точке зрения. Какова она?
     -  Может  случиться  все,  что  угодно,  но  с  еще  более   ужасными
последствиями.
     - В вашей голове уже сложился сценарий возможных событий?  -  спросил
Джейсон,  чувствуя,  как  кровавые  картины   происходившего   в   птичьем
заповеднике, начинают всплывать в его воображении.
     - Да, - твердо сказал аналитик. - На этот раз ваша жена  используется
не как часть сценария, для того  чтобы  шантажировать  вас  и  побудить  к
определенным действиям, а она  является  основной  фигурой  в  смертельной
игре, которую ведет Шэн.
     - Но он ничего не сделает, если умрет!
     - Вероятно, не сможет. Но ведь  риск  очень  велик,  и  при  малейшей
ошибке он останется в живых.
     - Вы все время хотите что-то сказать, но не договариваете!
     - Хорошо, я попробую сделать это  сейчас.  Так  же,  как  и  погибший
наемник, вы можете привести нас  к  Шэну,  вы  знаете  условия  связи.  Но
выманить его из укрытия не сможет никто, кроме меня. Только я могу сделать
это!
     - Вы?
     - Именно по этой причине я дал указание  в  консульство  использовать
мое имя в заявлении для прессы по  поводу  событий  на  Виктории  Пик.  Вы
понимаете, что Шэн знает  меня,  и  я  очень  внимательно  прослушал  ваше
предложение "заговорщик для заговорщика", которое вы  излагали  Хэвиленду.
Он не клюнул на него, и, откровенно говоря,  я  тоже.  Шэн  не  пойдет  на
контакт с неизвестным ему лицом, но, возможно, он отважится на  встречу  с
тем, кого знает.
     - А почему именно с вами?
     - Полуправда и полуложь, - повторил аналитик слова Борна.
     - Спасибо за то, что вы тогда внимательно выслушали  меня,  но  я  бы
хотел некоторых разъяснений.
     - Сначала коснемся правды, мистер Вебб,  мистер  Борн,  или  как  вам
угодно себя называть. Шэн осведомлен о моей работе на наше правительство и
об определенном  успехе  этой  работы.  Но  во  всем  остальном  я  никому
неизвестный мелкий чиновник, подобный, может быть, Александру Конклину, но
без его алкогольных проблем. Во всем остальном я ничем не уступаю Шэну,  и
он знает об этом.
     - Очень впечатляющее вступление, прямо как  на  исповеди,  -  заметил
Борн по-прежнему нетерпеливо. - Но почему он захочет встретиться  с  вами?
Как вы сможете выманить его из норы? Я поверю вам, если буду знать, как вы
представляете себе его убийство?
     - Потому что я хочу кусочек его Гонконгского пирога. Я едва не  погиб
этой ночью, и это явилось последним унижением. Теперь, после всех этих лет
я хочу получить что-нибудь и для себя, для своей семьи. Вот  это  и  будет
ложь.
     - Это не вполне убедительно - для меня, по крайней  мере,  -  заметил
Борн.
     - Потому что вы не любите прислушиваться к "паузам  между  строк".  Я
нахожусь в конце своей карьеры. Моя работа здесь связана с  прослеживанием
и  анализом  слухов,  поступающих  с  Тайваня.  Последняя  информация   об
экономическом заговоре в  Пекине,  как  мне  кажется,  имеет  определенный
смысл, и если это сообщение правдиво, то источником его может быть  только
один человек, мой старый знакомый по  Китайско-Американским  экономическим
переговорам и комиссиям,  олицетворяющий  новые  силы,  стоящие  за  новой
экономической политикой Китая. Ничего подобного не могло произойти без его
ведома, даже в предположениях. Поэтому,  как  я  считаю,  для  меня  самый
лучший выход - это пойти на прямой контакт с ним, и  не  для  того,  чтобы
взять за горло, а официально опровергнуть эти слухи.  Я  могу  пойти  даже
дальше,  утверждая,  что  это   не   затрагивает   ни   интересов   нашего
правительства, ни моих личных интересов. Главная же цель  состоит  в  том,
что он должен захотеть встретиться со мной.
     - И что дальше?
     - А это вы должны сказать мне, что делать. Вы  утверждаете,  что  это
может сделать любой, так почему не я?  Конечно,  взрывчатые  вещества  для
меня не подойдут, я не умею обращаться с ними, но оружие - другое дело.
     - Но вас могут убить.
     - Я принимаю во внимание этот риск.
     Теперь пришла очередь Борна внимательно взглянуть на аналитика. -  Но
почему вы? Почему вы должны  это  сделать,  когда  у  вас  нет  для  этого
никакого опыта, вы просто любитель!? Может быть, вам хочется доказать свою
благопристойность? Но это глупо. И очень опасно.
     - Немного странно,  что  вы  не  понимаете,  -  заметил  Мак-Алистер,
нахмурившись и глядя на землю. - То, куда вовлечены вы и  ваша  жена,  это
всего лишь незначительная часть всей  проблемы.  -  Помощник  Госсекретаря
поднял глаза  и  продолжил  более  хладнокровно:  -  Но  основная  причина
заключается в том, мистер Борн, что я, в конце концов, устал быть Эдвардом
Ньюингтоном Мак-Алистером, может быть и блестящим, но, в действительности,
незначительным аналитиком. Я являю всего лишь мозги, спрятанные  в  задних
комнатах, которые будут рано или поздно выброшены за ее порог.  Вы  можете
думать, что я не хочу упускать  этот  шанс  получить  место  под  солнцем,
вырваться из темного угла.
     Джейсон молча изучал помощника Госсекретаря в окружавшей их  темноте.
- А вы учли последствия вашего провала?
     - Я не думаю, что я провалюсь.
     - Вы не думаете, что вы провалитесь, -  Борн  повторил  его  слова  с
некоторой резкостью. - Можно узнать, почему?
     - Я все обдумал.
     - Надо же, просто замечательно.
     - Нет, я говорю серьезно, - запротестовал  Мак-Алистер.  -  Стратегия
изначально очень проста: добиться встречи с  Шэном  наедине.  Я  могу  это
сделать, но вы этого сделать для меня не можете.  И  вы  не  сможете  сами
встретиться с ним. Все, что  мне  надо,  всего  лишь  несколько  секунд  и
оружие.
     - Если я допустил бы это, то не знаю, что больше меня напугало  бы  в
этой истории, ваш провал или ваш успех. Можно, я еще раз напомню вам,  что
вы все еще помощник Госсекретаря Соединенных Штатов? Предположим, что  вас
поймают? Это будет последнее дело Чарли Чена?
     - Но я думал над этим с первых дней пребывания в Гонконге.
     - Что?
     - Уже много дней, как я пришел  к  выводу,  что  это  могло  бы  быть
решением, я сам мог бы стать этим решением. Правительство в данном  случае
будет прикрыто моим заявлением, которое я оставил  среди  своих  бумаг  на
Виктория Пик, копией для Хэвиленда и другой копией, которая через 72  часа
будет получена в китайском консульстве в Гонконге. Посол может найти  свою
копию прямо сейчас. Как видите, отступления назад уже нет.
     - Что вы собираетесь сделать, черт возьми?!
     - Не забывайте, что у Шэна очень много врагов в Центральном Комитете.
И когда к ним попадет мое заявление, то есть в случае  моей  неудачи,  Шэн
вряд ли останется в своем теперешнем положении. А в заявлении я описал все
моменты нашей с ним, можно сказать кровавой, борьбы.  Вряд  ли  он  сможет
удовлетворить ответами своих противников в Пекине.
     - Господи, спаси меня! - произнес ошеломленный Борн.
     - Сейчас вам необязательно знать все  детали,  но  вы  вполне  можете
распознать главную линию вашей теории "заговорщик для заговорщика". Я даже
написал там, что я опасаюсь за свою жизнь. Я указал, что  его  интерес  ко
мне был не простым любопытством, а его успех был обозначен нашим  взаимным
сотрудничеством. Это будет тяжелый удар для него и в том  случае,  если  я
проиграю. Так что, как видите, я предусмотрел практически  все  на  случай
моего провала.
     - Забудьте об этом! - едва не закричал Борн, стараясь приглушить свой
голос. - Это чудовищно опасное мероприятие!
     - Вы думаете, что я совершу ошибку или буду пойман? Я же считаю,  что
ни того, ни другого не случится, с вашей, конечно, помощью.
     Борн глубоко вздохнул и заговорил вновь, понизив голос. - Я ценю ваше
подвижничество, но есть гораздо лучший путь, который вы можете  избрать  и
точно также занять свое место под солнцем, мистер аналитик.
     - И что же это за путь?  -  спросил  помощник  Госсекретаря,  немного
встревоженный.
     - Вы провели шесть лет на Дальнем Востоке, вы знаете здесь все  входы
и выходы. Мне кажется, что найти трех-четырех наемных убийц  не  составило
труда для такого осведомленного человека, как вы. Если Хэвиленд  переведет
в местный банк пять миллионов долларов, то за эту сумму найдутся  охотники
для экспедиции в район Лоу Ву, а Шэн обязательно появится там, если я  ему
позвоню. Вот это и будет вашим местом под солнцем.  Таким  образом  у  вас
появится кое-что, что заставит  Хэвиленда  опасаться  вас  всю  оставшуюся
жизнь.
     - Это невозможно, - ответил очень  спокойно  Мак-Алистер,  не  отводя
глаз от Борна.
     - Только не говорите, что вы не знаете, где найти  подходящих  людей.
Это будет еще одна ложь.
     - Я уверен, что такие люди есть. Возможно, что я даже знаю нескольких
из них, и я уверен, что есть еще и  другие,  например  в  списке  у  Лина,
который он вам дал, когда разыгрывал роль Яо Миня, таинственного тайпина в
белом шелковом халате. Но я не хочу связываться с ним. Даже если  Хэвиленд
отдаст такой приказ, я откажусь.
     - Значит, вы не очень-то горите желанием разделаться  с  Шэном!  Все,
что вы сказали, представляется мне как очередная ложь. Вы все тот же лжец!
     - Вы не правы. Я действительно хочу получить Шэна, но, говоря  вашими
же словами, другим путем.
     - Почему?
     - Потому что я не хочу впутывать ни правительство, ни страну в  целом
в такую авантюру. Это слишком рискованно. Во всяком случае, Хэвиленд,  как
мне кажется, согласился бы со мной. Наемные убийцы  легко  прослеживаются,
так же легко, как прослеживаются  каналы  передачи  денег.  Эти  люди  как
правило невоздержаны  в  своем  поведении,  и  при  очередной  пьянке  или
взаимном  сведении  старых  счетов,  или  при  какой-то  другой   подобной
ситуации, могут возникнуть разговоры, которые, в конечном счете,  приведут
к Вашингтону. Я не могу  быть  частью  подобных  дел.  Вспомните  хотя  бы
историю с попыткой Кеннеди использовать  мафию  для  покушения  на  Фиделя
Кастро... Нет, мистер Борн, вы просто хотите отделаться от меня.
     - Я не хочу ни от кого отделываться! Только я могу добраться до Шэна,
а вы не сможете этого сделать!
     - При определенных обстоятельствах, самые сложные  разногласия  очень
часто могут быть сведены к самым простым уравнениям, надо  только  вовремя
вспомнить определенные факты.
     - Что это значит?
     - Это значит, что я настаиваю на моем плане решения задачи с Шэном.
     - Почему?
     - Потому что ваша жена сейчас находится у Хэвиленда.
     - Она там вместе с Конклином! С Пановым! Он вряд ли отважится...
     - Вы не знаете его, -  прервал  Борна  Мак-Алистер.  -  Вы  пытаетесь
иногда даже оскорблять его, но вы его совершенно не знаете. Его не пронять
никакими оскорблениями! Он такой же, как Шэн Чжу Юань. Он  не  остановится
ни перед чем. И если я прав, а я уверен, что  это  так,  то  миссис  Вебб,
мистер Конклин и доктор Панов еще долго будут гостями в доме  на  Виктория
Пик!
     - Гостями?
     - Это разновидность домашнего ареста, как  я  заметил  вам  несколько
минут назад.
     - Сукин сын! - прошептал Джейсон, и по его лицу пробежала судорога.
     - Так как мы можем связаться с Пекином?
     Не  открывая  глаз,  Борн  все-таки  ответил  на   последний   вопрос
Госсекретаря: - Армейский  гарнизон  в  Гуандонге,  человек  по  имени  Су
Джиань. Я должен говорить с ним по-французски. Он оставляет свое  ответное
сообщение в Макао. Казино Кам Пек, стол номер пять.
     - Пошли! - скомандовал Мак-Алистер.



                                    36

     Телефонный звонок был резким и  неожиданным  в  такой  час.  Женщина,
лежавшая на постели, буквально подскочила при первых же  его  звуках.  Она
привстала и  попыталась  растолкать  мужчину,  на  которого  поздний  или,
наоборот, ранний звонок не  произвел  почти  никакого  впечатления,  кроме
обычного недовольства. Наконец он наклонился  и  поднял  трубку  телефона,
стоявшего на соседнем столике.
     - Вэй? - тихо произнес  он.  Это  был  полковник  Су  Джиань,  офицер
гарнизона в Гуандонге.
     - "Макао лай дайа-хай", - раздался голос оператора при главном  штабе
гуандонгского гарнизона.
     - Переключи меня на шифратор и отключи все устройства записи.
     - Уже сделано, полковник Су.
     -  Продолжайте,  Макао,  -  вновь  заговорил  полковник,  после  ряда
манипуляций на своем аппарате.  Некоторое  время  в  трубке  была  мертвая
тишина,  и,  наконец,  раздался  голос,  который  полковник  сразу  узнал,
особенно благодаря характерному  акценту,  которым  сопровождались  слова,
произносимые по-французски.
     - Добрый вечер, мой друг! Как дела?
     - Вы? - на одном дыхании проговорил Су Джиань, пытаясь опустить  ноги
на пол. - Подождите! - Полковник повернулся к женщине. - А ты уходи. Уходи
отсюда, - приказал он на кантонском наречии. -  Забирай  одежду  и  иди  в
соседнюю комнату, но держи дверь открытой, чтобы я видел,  как  ты  будешь
уходить.
     - Но ты должен мне деньги! - прошептала она.  -  Ты  уже  второй  раз
только обещаешь!
     - Твоя плата окупается тем, что я до сих пор  еще  не  уволил  твоего
мужа. А теперь убирайся отсюда! Тебе дается тридцать секунд,  или  у  тебя
будет безработный муж!
     - Не зря тебя называют  "Свиньей",  -  вновь  не  унималась  женщина,
подхватывая одежду и распахивая дверь спальни. Она остановилась на  пороге
и еще раз взглянула на Су. - Свинья!
     - Уходи.
     Через несколько секунд Су вернулся к телефону и продолжил  прерванный
разговор. - Что случилось? Сообщения из Пекина были  просто  невероятными!
Не менее странные сообщения были из Шензена. Он захватил тебя?!
     - Он мертв, - последовал ответ из Макао.
     - Мертв?
     - Он убит собственными людьми, в него всадили минимум пятьдесят пуль.
     - А ты?
     - Они  поверили  моему  рассказу,  что  я  был  случайным  невиновным
заложником, схваченным на улице и использованным в качестве прикрытия. Они
хорошо обходились  со  мной  и  держали  вдали  от  прессы.  Журналисты  и
телерепортеры облазили там все кругом, так что вы  получите  сообщение  об
этом во всех утренних газетах.
     - Господи, где же это произошло?
     - В одном из домов на Виктория Пик. Это фактически  часть  территории
консульства, но все еще представляющая секрет от многих. Вот поэтому  я  и
хотел связаться с вашим главным руководителем. Я узнал кое-что, о  чем  он
обязательно захочет услышать.
     - Можешь рассказать это мне.
     "Наемник"  иронически  рассмеялся.  -  Я  могу  только  продать   эту
информацию, и не собираюсь просто так отдавать ее кому бы то  ни  было,  а
особенно свиньям.
     - Тебе хорошо заплатят, - настаивал Су.
     - Боюсь, что даже слишком хорошо, поэтому подожду.
     - Что ты имеешь в виду,  когда  говоришь  "руководитель"?  -  спросил
полковник, пропуская ненужные замечания мимо ушей.
     - Ваш шеф, ваш большой петух,  не  знаю  как  еще  назвать  его.  Тот
человек, из заповедника, который  руководил  всем,  что  там  происходило.
Разве это не он? Тот, который с таким мастерством использовал свой меч,  и
которого я пытался предупредить о тактике француза...
     - Ты осмелился?.. Ты позволил себе это?
     - Спроси его сам. Я только сказал ему, что здесь что-то не  так,  что
француз хочет оттянуть время, задержать его.  Господи,  как  мне  пришлось
заплатить за то, что он не послушал меня! Он  должен  был  прикончить  эту
сволочь, когда  я  говорил  ему!  Теперь  передай  ему,  что  я  хотел  бы
поговорить с ним!
     - Даже я не могу разговаривать с ним напрямую, - ответил полковник. -
Я могу лишь связаться только с людьми из его окружения, с его помощниками,
используя их кодовые имена. Я не знаю ни одного настоящего имени...
     - Ты имеешь в виду людей, которые прилетали в район Гуандонга,  чтобы
встретиться со мной и передать указания? - перебил его Борн.
     - Да.
     - Я не буду разговаривать ни с  кем  из  них!  -  взорвался  Джейсон,
теперь уже входя в роль самозванца. - Я хочу говорить  только  с  ним.  И,
кстати, он захочет этого разговора еще больше чем  я,  когда  услышит  обо
мне.
     - Я думаю, что будет лучше, если ты сам поговоришь кое с кем  из  его
людей. Но ведь  чтобы  поговорить  даже  с  кем-то  из  них,  должны  быть
убедительные причины. Ты должен бы это знать не хуже меня.
     - Хорошо. Тогда ты должен выполнить роль простого курьера.  Я  был  у
американцев почти три часа, придумывая себе легенду в процессе беседы. Мне
еще  ни  разу  в  жизни  не  приходилось  быть  в  такой   ситуации.   Они
расспрашивали  меня  со  всеми  подробностями,  а  мне  приходилось  очень
подробно и откровенно отвечать на их вопросы...
     - Эти  воспоминания  можешь  оставить  при  себе,  -  прервал  своего
собеседника Су, - меня интересует только  то,  что  я  должен  передать  в
Пекин. Ты поговорил с американцами, ну и что?
     - Дело в том, что пока я там был, я не только говорил, но и слушал. В
колонии есть странная  привычка  говорить  очень  свободно  в  присутствии
посторонних.
     - Вот теперь я слышу англичанина. Продолжайте, сэр.
     - Тот человек, который захватил меня, а  в  последствии  был  убит  в
районе дома, принадлежащего американскому консульству, оказывается сам был
американец.
     - И что?
     - Его имя имеет длинную историю. Это был Джейсон Борн.
     - Нам оно знакомо. Что дальше?
     - Но ведь это был оригинал! Он был американец, и они охотились за ним
около двух лет.
     - И?
     - Американцы считают, что Пекин отыскал его и  нанял  с  целью  убить
кого-то в этом доме.
     - Твой французский просто ужасен, говори отчетливей!
     - В этой же комнате находились еще несколько  человек.  Но  это  были
китайцы, как я понял, с Тайваня. Они были очень раздражены и  испуганы.  -
Борн сделал паузу.
     - Дальше! - продолжал настаивать полковник,  явно  заинтересовавшийся
рассказом.
     - Они очень много говорили о разных  вещах,  упоминая  несколько  раз
человека по имени Шэн.
     - "Айяа-а!"
     - Вот это пока и составит ту часть сообщения, которая должна  попасть
в Пекин. Я буду ожидать ответ в казино часа  через  три,  и  не  пытайтесь
делать какие-либо глупости. Я найду, кого мне послать туда для проверки. У
меня есть люди, которые устроят там небольшой спектакль, и вашим  боевикам
не поздоровится.
     - Мы еще не забыли  Чжан  Ши  Цзян,  ведь  с  тех  пор  прошло  всего
несколько недель, - сказал Су Джиань. - Пятеро наших врагов были  убиты  в
одной из задних комнат, пока в  самом  кабаре  была  устроена  грандиозная
свалка. Мы не дураки, и никаких фокусов с нашей стороны не будет. Мы  были
бы удивлены, если бы настоящий Джейсон Борн был так  же  опытен,  как  его
преемник.
     - Да, он сплоховал. В связи с этим замечанием у меня  возник  вопрос:
когда в вашем окружении стало ясно, что я не  являюсь  "оригиналом"?  -  c
неподдельным интересом спросил Джейсон.
     - С самого первого момента, - воскликнул полковник. - Годы  оставляют
свой след, не так ли? Лицо нельзя уберечь от влияния времени. Твое лицо не
могло быть лицом человека  из  "Медузы".  Ведь  с  тех  пор  прошло  около
пятнадцати лет, а ты выглядел всего лишь на тридцать. В "Медузу" не  брали
детей. Нам было ясно, что ты всего  лишь  перевоплощение,  которое  сделал
Француз.
     - Итак, через три часа  я  жду  сообщение  в  казино,  кодовое  слово
"кризис", - закончил Борн и положил трубку.


     - Это ужасно! - раздраженно заявил Джейсон,  выходя  из  полуоткрытой
застекленной кабины в зале круглосуточного узла связи, неприязненно  глядя
на Мак-Алистера.
     - Вы все сделали очень хорошо,  -  сказал  аналитик,  заполняя  бланк
заказа  для  оплаты  разговора.  -  Сейчас  я  оплачу  счет.  -   Помощник
Госсекретаря направился к возвышению, где за прилавком операторы принимали
плату за международные переговоры.
     - Видимо,  вы  упустили  что-то  самое  главное,  -  продолжил  Борн,
пристраиваясь рядом с ним. - Это не  сработало,  и,  скорее  всего,  из-за
неортодоксальности и очевидной простоты, которая не пользуется спросом, по
крайней мере в данном случае.
     - Если бы вы дебатировали на митинге, я был бы согласен с вами, но вы
вели несколько иную беседу, причем по телефону.
     - Что вы хотите сказать?
     - Только то, что сама эта стратегия раздражает вас не потому,  мистер
Борн, что в своей основе она базируется на  ваших  предпосылках;  с  такой
точки зрения это фактически  ваша  стратегия.  А  беспокоит  вас  то,  что
использую эту стратегию я, а не вы. Как и Хэвиленд, вы полагаете, что я не
способен на большее.
     - Я не думаю, что уже пришло время или подвернулся случай,  когда  вы
можете доказать свое умение обращаться с автоматом! Если вы проиграете, то
я в самый последний момент буду думать не о вашей жизни, а сначала подумаю
о Дальнем Востоке и о мире вообще.
     - Уверяю  вас,  что  нет  никаких  причин  для  того,  чтобы  я  смог
провалиться. Если даже я ошибусь, то дело не пострадает. Шэн  проиграет  в
любом случае, будет он живой или мертвый.  Через  72  часа  консульство  в
Гонконге  будет  вынуждено  сделать  первый  безошибочный   шаг   в   этом
направлении.
     - Я не одобряю заранее  спланированное  самопожертвование,  -  сказал
Джейсон, когда они выходили на  улицу.  -  И,  кроме  того,  от  этой  так
называемой стратегии попахивает ловушкой. Они учуют это, я уверяю вас!
     - Да, если торговаться с Шэном будете вы, а не я.  Вы  называете  все
мои предложения любительскими, вы не признаете мои решения, поскольку  они
исходят от человека,  который  никогда  не  был  на  реальной  оперативной
работе. Но я знаю, что я делаю, мистер Борн, уверяю вас, вы  только  дайте
мне оружие.
     Эту просьбу помощника Госсекретаря выполнить было нетрудно. На берегу
залива, на набережной Руа де Лоршез находилась квартира де  Анжу,  которая
являла небольшой арсенал вооружений, с которым  Джейсон  был  поверхностно
знаком. Оставалось только добраться туда и выбрать то, что необходимо  для
путешествия  через  границу  в  районе  Гуандонга.   Для   облегчения   их
путешествия Мак-Алистер предусмотрительно захватил с собой дипломатические
паспорта. Сверх ожидания, посещение  квартиры  на  Руа  де  Лоршез  заняло
значительное время. Прошло уже около двух часов, как Джейсон  вкладывал  в
руку Мак-Алистера пистолет за  пистолетом,  наблюдая  за  его  реакцией  и
выражением лица. Наконец они остановили выбор  на  "Чартер  Армс"  калибра
0.22,  снабженного  глушителем.  Это  был  самый  маленький  пистолет   из
имеющихся в арсенале де Анжу.
     - Цельтесь в голову и старайтесь выпустить по крайней мере не  меньше
трех-четырех пуль, все остальное будет за мной.
     Мак-Алистер был полностью поглощен созерцанием оружия,  пока  Джейсон
изучал содержимое ящиков, отыскивая оружие,  обеспечивающее  убойную  силу
при  сравнительно  небольших  размерах.  В  конце  концов  он  выбрал  три
пистолета-автомата  типа  КС-9,  в  которых   применялись   нестандартные,
расположенные сбоку магазины, каждый из которых вмещал тридцать патронов.


     Вооруженные таким образом, около  четырех  часов  утра  они  вошли  в
полупустое казино и направились в конец длинного  отделанного  красноватым
деревом бара. Борн прошел прямо к тому месту, где он  сидел  за  несколько
дней до этого, а  помощник  Госсекретаря  выбрал  место  на  четыре  стула
дальше.
     Бармен, разумеется, узнал своего щедрого ночного гостя,  который  дал
ему возможность за один вечер получить недельный заработок. Поэтому, помня
об исходящей от него щедрости,  бармен  приветствовал  Борна  с  оттенками
уважения и даже  некоторого  покровительства,  стараясь  предупредить  все
возможные желания клиента.
     - "Ней хоу а!"
     - "Ма-чао. Мгой", - ответил Борн, объясняя  по-китайски,  что  и  его
здоровье и его настроение в прекрасной форме.
     - Английский виски, не так  ли?  -  спросил  бармен,  уверенный,  что
память не подводит его и поможет получить очередное вознаграждение.
     - Я посоветовал своим друзьям в казино в отеле  "Лисбоа",  чтобы  они
побеседовали с вами. Мне кажется, что вы один из лучших барменов в Макао.
     - "Лисбоа"? О, там делаются настоящие деньги! Я благодарен вам,  сэр!
- И он бросился готовить выпивку для Борна как на штурм легионов Цезаря.
     Получив свой стакан, Джейсон кивнул, не произнося больше ни слова,  а
бармен с явной неохотой направился в сторону Мак-Алистера. Тот, как  успел
заметить Борн, заказал белое вино, рассчитался, весьма  точно,  и  записал
сумму  в  записную  книжку.  Бармен  пожал  плечами,  видимо   подчеркивая
незначительность клиента, выполнил малоприятный заказ и  отошел  к  центру
почти пустого бара, стараясь не терять из вида своего главного клиента.
     Но вот, кажется, лед тронулся.
     Да, в казино появился новый человек! Хорошо одетый китаец,  в  темном
костюме, сшитом явно на заказ. Это был старый знакомый  Борна,  специалист
по рукопашному бою,  не  до  конца  усвоивший  основы  нескольких  грязных
приемов, тот самый человек, с которым Борн прошел через  холмы  Гуандонга.
Полковник Су Джиань не хотел рисковать  в  сложившихся  обстоятельствах  и
поэтому  использовал  этой  ночью  самого  надежного   связника,   никаких
подставных стариков, никаких проституток на этот раз не было.
     Китаец неторопливо миновал несколько  столов,  изучая  игровое  поле,
будто стараясь угадать стол и место, где его поджидала удача. Он подошел к
столу с номером 5 и, несколько  минут  понаблюдав  за  раскладом  карт,  с
нескрываемым интересом уселся за стол и достал из  кармана  толстую  пачку
денег. Среди них, как догадался Джейсон, был конверт с пометкой  "Кризис".
Минут через двадцать безупречно одетый  китаец  покачал  головой,  положил
деньги в карман и поднялся из-за  стола.  Этот  человек  знал  путь  через
холмы! Он знал кратчайший путь к Шэну!  Борн  отчетливо  понимал,  что  он
должен перехватить его, и сделать это нужно как можно скорее! Он  взглянул
на бармена, который был в  другом  конце  бара,  занимаясь  с  официантом,
обслуживающим столы, а затем перевел взгляд на Мак-Алистера.
     - Аналитик! - резким шепотом произнес он. - Оставайтесь на месте!
     - Что вы задумали?
     - Поприветствовать собственную  матушку,  храни  ее  Бог!  -  Джейсон
поднялся со стула и направился к дверям вслед за связником.  Проходя  мимо
бармена, он тихо сказал на кантонском диалекте: - Я скоро вернусь.
     - Никаких проблем, сэр.
     Выйдя на улицу,  он  последовал  за  китайцем,  одетым  в  костюм  от
портного, и шел за ним несколько минут, пока тот не свернул в узкую, плохо
освещенную улицу, двигаясь по самой темной ее  стороне.  Поскольку  больше
никаких встреч не происходило, Борн понял, что передав сообщение,  связник
собирается покинуть район казино. Он пробежал несколько метров,  и  в  тот
момент, когда связной уже открывал дверцу автомобиля, он дотронулся до его
плеча. Человек резко повернулся, сделав профессионально отработанный выпад
левой ногой. Борн отскочил назад и поднял обе руки  вверх,  показывая  тем
самым, что его намерения абсолютно мирные.
     - Нам не следует начинать все сначала, -  произнес  он  по-английски,
вспомнив, что китаец выучился этому языку у португальских монахинь. - А то
я еще не отошел от той драки, которую ты устроил мне неделю назад.
     - "Айя-а-а!" Вы! - Связник тоже поднял  свои  руки  вверх,  как  знак
мирной встречи. - Вы оказали мне честь,  хотя  я  ее  и  не  заслужил.  Вы
превзошли меня той ночью, и теперь я тренируюсь по  шесть  часов  в  день,
чтобы улучшить свою форму... Думаю, что сейчас вам этого бы не удалось.
     - Возможно, что и так. Во всяком случае, я не знаю твоих тренировок и
не могу оценить их результат. Я, пожалуй, предпочту заплатить тебе деньги.
     - Ну, что вы, сэр, - запротестовал китаец, опустив руки. -  Вы  очень
способный человек.
     -  Да,  я  действительно  способный,  сэр,  -   воскликнул   Джейсон,
рассмеявшись. - А ты действительно оказал мне большую услугу.
     - Вы очень хорошо заплатили мне, очень хорошо.
     - А сейчас я собираюсь заплатить тебе еще лучше.
     - Это сообщение предназначалось для вас?
     - Да.
     - Значит, вы заняли место Француза?
     - Он погиб, вернее, убит людьми, которые передали это сообщение.
     Связник выглядел растерянным и даже печальным. -  Почему?  -  спросил
он. - Ведь его работа была всегда так  тщательно  подготовлена,  и,  кроме
того, он был уже старым человеком, значительно старше вас.
     - Спасибо и на этом.
     - Он причинил им какой-нибудь вред?
     - Нет, это они сами уничтожили его.
     - Коммунисты?
     - Гоминдан.
     - Донг Ву! Они не лучше коммунистов. Что же вы хотели от меня?
     - Если все пойдет так, как предполагалось,  то  от  тебя  потребуется
почти то же самое, что ты делал  раньше,  ну  а  пока  я  хочу,  чтобы  ты
присмотрел за обстановкой вокруг казино. Мне нужна сейчас пара глаз.
     - Вы опять собираетесь в поход через холмы, в Гуандонг?
     - Да.
     - И вам понадобится помощник для перехода через границу?
     - Возможно, и нет, если ты найдешь мне кого-то, кто сможет переклеить
фотографию с одного паспорта на другой.
     - Это делается у нас почти каждый день, и здесь с  этим  справится  и
ребенок.
     - Хорошо. Тогда давай вернемся к наблюдению за казино. Степень риска,
конечно есть,  но  небольшая.  К  тому  же  она  компенсируется  двадцатью
тысячами американских долларов. Последний раз я заплатил тебе десять, а на
этот раз ты получишь двадцать.
     - О, вот это удача! - Связник сделал  паузу,  изучая  лицо  Борна.  -
Риск, как я думаю, будет большой.
     - Если не возникнет дополнительных трудностей, то все обойдется.  Так
ты берешься за эту работу, или мне поискать кого-нибудь другого?
     - Вот перед вами глаза ястреба, сэр, которые смотрят  прямо  на  вас.
Никого и ничего искать не надо.
     - Тогда пойдем со мной в казино. Ты будешь  ожидать  меня  на  улице,
пока я заберу сообщение.


     Бармен был рад выполнить просьбу Джейсона, и  единственное,  что  его
смущало, так это странное слово "кризис", пока Борн  не  растолковал  ему,
что это кличка лошади на ближайших скачках. После этого бармен  сам  отнес
заказанную выпивку одному из игроков за столом с номером 5  и  вернулся  с
запечатанным конвертом,  который  он  прикрывал  своим  подносом.  Джейсон
внимательно следил за окружающей обстановкой, стараясь  не  пропускать  ни
поведение игроков за столами, ни поведение других посетителей бара. Как  и
было договорено, поднос был  поставлен  на  стойку  бара  между  Борном  и
Мак-Алистером. Достав из пачки сигарету,  Джейсон  неосторожным  движением
отбросил упаковку спичек в сторону некурящего Мак-Алистера. И прежде,  чем
недоумевающий помощник Госсекретаря смог что-либо понять, Борн поднялся со
своего стула и подошел прямо к нему. - Есть у вас огонь, мистер?
     Мак-Алистер посмотрел на спички,  быстро  поднял  их,  зажег  одну  и
поднес Борну. Когда Джейсон вернулся на  свой  стул,  конверт  с  пометкой
"Кризис" был у него в руке. Открыв его, он вынул листок бумаги, на котором
было напечатано: "Телефон в Макао: 32-61-443".
     Он посмотрел вокруг, отыскивая глазами платный телефон  и  неожиданно
понял, что он никогда не  пользовался  платными  телефонами  в  Макао,  и,
больше того, если бы он захотел это сделать, то не смог, потому что у него
не было мелких португальских монет.
     Это  был  типичный  пример  того,  как  незначительные  мелочи  могли
испортить большое дело. Он сделал знак бармену, который  вырос  перед  ним
раньше, чем его рука опустилась на стойку.
     - Да, сэр? Еще виски?
     - Пока нет, - сказал Борн, выкладывая перед ним на  прилавок  доллары
Гонконга. - Я должен позвонить по местному телефону  здесь,  в  Макао.  Не
могли бы вы мне сказать, где я  могу  найти  такой  телефон,  а  заодно  и
разменять немного мелочи? Пожалуйста, если вам нетрудно.
     - Я не могу позволить,  чтобы  такой  джентльмен,  как  вы,  бегал  в
поисках платного телефона, сэр. И, только между  нами:  я  уверен,  что  у
многих здешних клиентов могут быть  всякие  нехорошие  болезни.  -  Бармен
улыбнулся. - Позвольте мне сделать для вас  приятное,  сэр.  У  меня  есть
телефон за моей стойкой, для очень близких людей.
     И  прежде,   чем   Джейсон   смог   запротестовать   или,   наоборот,
поблагодарить, телефон появился прямо перед ним. Он начал набирать  номер,
в то время как Мак-Алистер внимательно наблюдал за ним.
     - "Вэй?" - раздался женский голос.
     - Меня просили позвонить по этому номеру, - начал Борн  по-английски.
Мертвый наемник не знал китайского.
     - Мы должны встретиться.
     - Боюсь, что это невыполнимо.
     - Но мы настаиваем на этом.
     - Я советую вам отказаться от этой идеи. Разговаривать я буду  только
с нужным мне человеком, только с тем человеком.
     - Вы чересчур самонадеянны.
     - А вы, по меньшей мере, ведете себя как идиотка. То же самое я  могу
сказать и об этом вашем проповеднике, с большим мечом, если  он  откажется
говорить со мной.
     - Вы осмеливаетесь...
     - Я уже слышал это один раз  сегодня  ночью,  -  прервал  собеседницу
Борн. - Ответ может быть только один: "да". И я осмелюсь  утверждать,  что
он теряет значительно больше, черт бы его побрал, чем  я.  Он  всего  лишь
клиент, а мой список заказов достаточно длинный. Я не нуждаюсь в  нем,  но
именно сейчас, как мне кажется, он сам нуждается во мне.
     - Мне нужны  объяснения  причины,  по  которой  вы  требуете  прямого
контакта.
     - Я не даю объяснений сержантам, как никак, а когда-то я был майором,
или вы забыли об этом?
     - Нет нужды в подобных оскорблениях.
     - Тогда, как я понимаю, нет нужды и в продолжении этого разговора.  Я
перезвоню через тридцать минут. Предложите мне тогда  что-нибудь  получше,
предложите  мне  его.  И,  даю  вам  слово,  я  сразу  узнаю,  кто   будет
разговаривать со мной. Я задам несколько вопросов, на которые никто, кроме
него не сможет ответить. Чао, леди. - Борн положил трубку.
     -  Что  вы  делаете?  -  прошептал  взволнованный  Мак-Алистер,  едва
удерживаясь от желания вмешаться.
     - Готовлю тот день, когда вы сможете занять свое место под солнцем. А
теперь, я надеюсь, вы покончили с выпивкой. Мы покидаем казино. Вы  должны
выйти отсюда через пять минут после  меня,  а  на  улице  сразу  поверните
направо и идите не останавливаясь. Мы вас догоним.
     - Мы?
     - Там есть еще кто-то, с кем я хочу вас познакомить. Один мой  старый
друг,  по  возрасту  совсем  еще  молодой,  который,  как  я  думаю,   вам
понравится. Кстати, он любит, также как и вы, хорошо одеваться.
     - Кто это еще? Вы сошли с ума!?
     - Поберегите свои нервы, аналитик. Мы даже не могли предполагать, что
встретимся с ним. И я не сошел с ума, а  просто  нанял  его  как  внешнего
наблюдателя, без чего нам здесь не обойтись, если я ошибаюсь на счет наших
клиентов. И запомните: вы сами хотели, чтобы этим занимался я.


     Процесс представления был очень  коротким.  Стороны,  как  говорится,
обошлись без лишнего дипломатического этикета, не называя никаких имен, но
было тем не менее очевидно, что  Мак-Алистер  просто  подавлен  внешностью
коренастого, широкоплечего и со вкусом одетого китайца.
     - Вы наверняка работаете по особым поручениям одной из местных  фирм?
- спросил аналитик, когда они шли по темной улице к машине связника.
     - В некотором смысле можно сказать и так,  сэр.  Но  только  это  моя
собственная фирма, и я выполняю роль курьера для очень важных людей.
     - Но как же он нашел вас?
     - Очень жаль, сэр, но  мне  кажется,  что  вы  должны  понимать,  что
подобная информация не раздается направо и налево.
     - Великий Боже, - пробормотал Мак-Алистер, взглянув  на  человека  из
"Медузы".
     - Мне нужно добраться до телефона минут так через двадцать, -  сказал
Борн, усаживаясь на переднее сиденье. Сбитый с толку помощник Госсекретаря
сел сзади.
     - Они и теперь работают с задержкой, сэр? - спросил  связник.  -  Они
часто проделывали это с Французом.
     - И как же он обходился с ними? - спросил в свою очередь Борн.
     - Не  спеша.  Он  обязательно  сказал  бы  в  таком  случае:  "Пускай
попотеют. Я думаю, что этот перенос примерно на час".
     - Да, ты прав. Есть здесь где-нибудь ночной ресторан?
     - На Руа Мекадорес.
     - Нам бы не мешало поесть.  А  Француз  был  прав,  как,  впрочем,  и
всегда. Пусть они попотеют.
     - Он всегда был очень честен со мной, сэр, - сказал китаец.
     - Под конец он стал красноречив, как совращенный святой.
     - Я вас не понял, сэр.
     - Это не так важно. Просто я вспомнил, что я еще жив, а он  уже  нет.
Потому что он так решил.
     - Что решил, сэр?
     - Умереть, чтобы я смог жить.
     - Это похоже на  жизнеописания  христианских  святых,  сэр.  Монахини
рассказывали нам о них.
     - Едва ли, - сказал Борн, занятый  своими  мыслями.  -  Если  бы  был
другой выход, мы обязательно бы воспользовались им. Но выхода не  было,  и
он просто решил, что его смерть была моим спасением.
     - Я очень любил его, сэр, - тихо сказал связник.
     - Итак, вези нас сначала в ресторан.


     Терпение Мак-Алистера было на исходе.  Он  уже  едва  сдерживался  от
раздражения в связи с неизвестностью ситуации, и, то, что Борн не  говорил
о делах за столом, добивало его. Уже дважды он пытался завести разговор  о
причинах задержки и обо всем, что с этим связано, и  дважды  Борн  обрезал
его взглядом, предостерегая от лишних разговоров.  Китаец  знал  некоторые
факты, но было достаточно много и других, которых он не должен  был  знать
для его же безопасности.
     - Отдых и еда, - размышлял вслух Борн, заканчивая очередное блюдо.  -
Француз всегда считал их главным оружием и был, несомненно, прав.
     - Мне кажется, что в первом он нуждался более чем вы, сэр, -  заметил
китаец.
     - Возможно. Ведь он даже изучал  военную  историю  и  утверждал,  что
многие  сражения  были  проиграны  из-за  усталости  солдат,  а  не  из-за
недостатка вооружений.
     - Это все очень интересно, - резко перебил их Мак-Алистер,  -  но  мы
сидим здесь уже достаточно долго, а дело не ждет. Ведь  есть  еще  многое,
что нам предстоит сделать.
     - Мы сделаем все, Эдвард. А вы успокойтесь, и считайте, что все  дела
идут своим чередом. Француз любил  говорить,  что  натянутые  нервы  наших
врагов, это наилучший союзник.
     - Я уже начинаю уставать от вашего Француза, - с раздражением заметил
Мак-Алистер.
     Джейсон пристально посмотрел на него и спокойно  сказал:  -  Даже  не
пытайтесь еще раз произнести это при мне. Вы не были там. - Борн  взглянул
на часы. - Прошло около часа. Давайте поищем телефон. - И, повернувшись  к
связнику, добавил: -  Мне  понадобится  твоя  помощь.  Ты  будешь  бросать
монеты, а я набирать номер и говорить.


     -  Вы  обещали  позвонить  через  полчаса,   -   раздался   визгливый
раздраженный голос женщины на другом конце линии.
     - У меня были свои дела, которые требовали  времени.  Ведь,  в  конце
концов, есть и другие клиенты, а вы, как  я  вижу,  не  проявляете  особой
заинтересованности в делах. Если вы хотите попусту  тратить  время,  то  я
займусь своими делами, а вы будете отвечать перед ним сами,  когда  тайфун
уже разразится.
     - Как следует это понимать?
     - Продолжайте в том же духе, леди! Только запомните,  чтобы  услышать
кое-что, вы должны выдать мне  сундук,  в  котором  будет  изрядная  сумма
денег, больше, чем вы даже можете себе вообразить.  Может  быть,  тогда  я
что-то и скажу вам, а может и  нет.  Мне  больше  нравится  иметь  дело  с
людьми, занимающими высокие места. Я даю вам десять секунд и вешаю трубку.
     - Нет, пожалуйста,  не  надо.  Вы  можете  встретиться  с  человеком,
который отвезет  вас  на  Джайя  Хилл,  где  есть  специальная  аппаратура
связи...
     - И где полдюжины ваших  головорезов  разнесут  мне  череп,  а  потом
отправят меня в комнату, где врач накачает меня сиропом, и вы получите всю
информацию бесплатно.  -  Борн  был  раздражен,  и  это  раздражение  было
притворным только наполовину. Головорезы  Шэна  зачастую  действовали  как
любители.
     - Существует только один  универсальный  вид  аппаратуры  связи:  это
телефон.  И  не  может  быть,  чтобы  линию  от  Макао  до  Гуандонга   вы
использовали без шифраторов. Естественно, вы покупаете их в Токио,  потому
что те, которые вы делаете  сами,  не  работают!  Так  используйте  их!  Я
перезвоню вам еще раз, леди. И у вас наконец должен  появиться  номер  для
связи, его номер. - Джейсон положил трубку.
     - Очень интересно, - сказал Мак-Алистер, стоя в нескольких  футах  от
телефона и глядя, как китаец возвращается к столу. - Вы использовали палку
для подстегивания осла, когда я использовал бы только морковь.
     - Использовали что?
     - Я бы постарался подчеркнуть  значение  той  информации,  которую  я
собирался передать. Вместо этого, вы угрожали, как будто  вместо  вас  был
неизвестно кто...
     - Пощадите меня, - ответил  Борн,  прикуривая  сигарету  и  благодаря
Бога, что обошлось без рукопожатий. -  В  назидание  вам,  замечу,  что  я
пользовался и тем и другим.
     - Вы прекрасно справились с ролью, - заключил помощник  Госсекретаря,
и на его лице мелькнуло некоторое подобие улыбки. - Спасибо.
     Человек из "Медузы" мрачно взглянул на человека из Вашингтона. - Если
эта штука сработает, сможете провести финал? Сможете вы выхватить пистолет
и нажать на спуск? Потому что если вы этого не сделаете, мы оба погибнем.
     - Я должен сделать это, - сказал Мак-Алистер твердо. -  Для  Дальнего
Востока, для всего мира.
     - И для места под солнцем. - Джейсон направился к  столу.  -  Давайте
уходить отсюда. У  меня  нет  желания  второй  раз  использовать  этот  же
телефон.


     Внешнее спокойствие Нефритовой Горы не отражало  состояния  неистовой
активности на вилле Шэн Чжу Юаня.  Суматоха  определялась  не  количеством
одновременно  суетящихся  людей,  их  всего  было  пятеро,  а   нагрузкой,
ложившейся на каждого игрока. Министр выслушивал  все,  что  сообщали  ему
непрерывно курсирующие между  летним  садом  и  центром  связи  адъютанты.
Иногда он спрашивал их мнение, но чаще выслушивал молча.
     - Наши люди подтвердили это сообщение, мой  министр!  -  взволнованно
проговорил мужчина средних лет, показавшийся в дверях  дома,  выходящих  в
сад. - Они уже сумели поговорить с журналистами. Все было точно  так,  как
описывает наемник. Они видели и фотографию убитого, которая была разослана
в газеты.
     - Получите ее, - приказал Шэн. - Пусть  сразу  передают  по  проводам
прямо сюда.
     - Все происходящее слишком невероятно. Консул  уже  послал  атташе  в
телеграфное агентство. Мы ждем связи с минуты на минуту.
     - Невероятно, - вновь повторил Шэн,  задумчиво  глядя  на  светящиеся
лилии в искусственных  прудах.  -  Уж  очень  все  хорошо  совпадает.  Это
означает, что здесь  может  быть,  тем  не  менее,  скрытое  несовпадение,
которое и является ключом ко  всем  этим  событиям.  Кто-то  пытается  нас
обмануть.
     - Вы полагаете, что наемник? -  спросил  второй  адъютант,  постоянно
дежуривший в саду.
     - С какой целью? Он ведь не может предполагать, что его  труп  должен
был бы остаться в том заповеднике, еще до наступления рассвета? Он  должен
считать,  что  ему  была  оказана  высокая  честь,  в  то  время  как   мы
использовали  его  всего  лишь   как   приманку,   чтобы   захватить   его
предшественника, обнаруженного нашим человеком из МИ-6.
     - Тогда кто? - вновь задал вопрос первый адъютант.
     - Это и есть дилемма. Кто? Все выглядит соблазнительно, но  в  то  же
время и настораживает.  Все  слишком  очевидно  и,  следовательно,  отдает
непрофессионализмом. Этот  наемник,  если  предположить,  что  он  говорит
правду, должен бы быть уверен, что ему нет причин опасаться  меня,  но  он
почему-то прибегает к угрозам, явно  пренебрегая  таким  важным  для  него
клиентом. Профессионал не стал бы так делать, и именно это беспокоит меня.
     - Вы предполагаете, мой министр, что здесь появился кто-то третий?  -
вновь спросил адъютант.
     - Если это так, - задумчиво проговорил  Шэн,  по-прежнему  не  отводя
глаз от цветов, - то этот некто явно не подготовленный  человек,  либо  же
обладающий интеллектом быка, а это уже следующая дилемма.
     - Она уже здесь, сэр,  -  закричал  появившийся  на  дорожке  молодой
человек, размахивая фотографией, полученной по фототелеграфу.
     - Давай ее сюда. Быстрее! - Шэн  схватил  листок  и  поднес  к  свету
фонаря, пробивавшемуся через листву. - Это он! Я не  забуду  его  лицо  до
конца моих дней! Теперь все ясно! передайте женщине  в  Макао,  чтобы  она
сообщила  ему  номер  телефона  и  обеспечила  безопасность  линии.  Любая
оплошность со связью может означать смерть!
     - Сию минуту, министр! - Оператор бегом направился в дом.
     - Теперь остаются моя жена и дети.  Они  наверняка  обеспокоены  моим
долгим отсутствием. Кто-нибудь, сходите ко мне домой и объясните  им,  что
государственные дела не позволяют мне пока присоединится к ним.
     - Сочту за честь, выполнить вашу просьбу, министр, - сказал адъютант,
который был ближе всех к двери.
     - Им будет легче, если они не будут знать, чем я  здесь  занят.  Ведь
это сущие ангелы, и настанет день, когда они будут вознаграждены  за  свое
терпенье.


     Борн тронул связника за  плечо,  указывая  на  яркую  вывеску  отеля,
которую заметил на правой стороне улицы. - Сначала мы остановимся здесь, а
уж потом отправимся к телефону где-нибудь на другом конце города. Хорошо?
     - Это мудрое решение, сэр, - ответил китаец.
     - Нам надо немного отдохнуть, -  продолжил  Борн.  -  Француз  всегда
любил напоминать мне, что отдых - это оружие. Господи, почему теперь я сам
повторяю это на каждом шагу?
     - Потому что вы страдаете манией, - заметил Мак-Алистер.
     - Рассказывайте мне об этом! Нет, думаю, не поэтому.


     Джейсон набрал номер телефона в Макао, который был соединен с  линией
радиосвязи в Китае, подключенной к "чистому" телефону в районе  Нефритовой
Горы, взглянул на аналитика и быстро спросил: - Шэн говорит по-французски?
     - Вне всяких сомнений, - кивнул тот. - Он часто  общался  с  деловыми
людьми и чиновниками на Кей де Орси и разговаривал очень неплохо. Пожалуй,
он  даже  предпочитает  французский  английскому.  Но  почему  бы  вам  не
использовать мандаринский? Ведь вы знаете его.
     - Командос не знал его, а если я буду говорить по-английски, он может
почувствовать разницу в акцентах. Французский  покроет  это  отличие,  как
вышло при разговоре с Су Джианем, и, кроме того, я узнаю, Шэн это или нет.
- Борн набросил носовой платок на микрофон телефонной трубки,  как  только
услышал, что на расстоянии почти в полторы тысячи миль от  Макао  раздался
второй  телефонный  звонок.  Судя  по  качеству  связи,   шифраторы   были
задействованы.
     - "Вэй?"
     - Полковник предпочитает говорить по-французски.
     - "Шем-ма?" - раздался перепуганный голос,  скорее  всего  оператора,
поясняющий, что он не понимает языка. Но этот звонок явно ожидали, так как
немедленно вклинился другой голос, который был слышен менее отчетливо.  И,
наконец, только он и остался на линии.
     - Вы предпочитаете говорить по-французски? - Это  был  Шэн!  Язык  не
имел особого значения. Борн на всю жизнь запомнил этот  голос,  обладатель
которого устроил тот незабываемый  импровизированный  концерт  ораторского
искусства. Это был тот  самый  ревностный  служитель  культа  беспощадного
Бога, который обязательно соблазнял слушателей истеричной  молитвой  перед
тем, как обрушить на них огонь и расплавленную серу.
     - Давайте считать, что мне это просто удобней.
     - Очень  хорошо.  Что  это  за  невероятная  история,  о  которой  вы
сообщили? Ведь это уму непостижимо, что там упоминались какие-то имена?
     - И, кроме того, мне  сообщили,  что  вы  говорите  по-французски,  -
перебил его Борн.
     Наступила пауза, которую нарушало только ровное дыхание Шэна. - И  вы
знаете, кто я?
     - Я знаю только имя, которое ни о чем не говорит  мне.  Но  зато  оно
очень многое говорит кое-кому еще, кто, как казалось, знал вас  еще  много
лет назад. Этот человек хочет поговорить с вами.
     - Что? - закричал Шэн. - Это измена?
     - Нет, ничего подобного просто нет, но на вашем месте я  бы  выслушал
его. Он сразу все понял из моего рассказа, который я изложил  американцам.
Другие не поняли этого,  но  он  понял.  Борн  взглянул  на  Мак-Алистера,
находившегося рядом с ним. Тот кивнул, как бы подтверждая, что Борн  может
говорить дальше по  заранее  обусловленному  сценарию.  -  Он  только  раз
взглянул на меня и сразу уяснил, что к чему. Но потом тот  самый  человек,
оригинал, которого прихватил с собой Француз, был убит.
     - Вы понимаете, что вы наделали?
     - Как мне кажется, я сделал большое одолжение вам, и, надеюсь, что вы
его хорошо оплатите. Вот здесь, рядом со  мной,  находится  ваш  друг,  он
будет говорить по-английски. - Борн  протянул  трубку  аналитику,  который
заговорил без промедления.
     - Говорит Эдвард Мак-Алистер, Шэн.
     - Эдвард?.. - Ошеломленный, Шэн Чжу Юань не смог даже договорить.
     - Этот разговор не санкционирован и никакая запись  его  не  ведется.
Мое местонахождение незарегистрировано и неизвестно официальным службам. Я
говорю исключительно в  своих  собственных  интересах,  и,  разумеется,  в
ваших.
     - Вы... удивляете  меня,  мой  старый  друг,  -  медленно  проговорил
министр, стараясь оправиться от испуга.
     - Вы прочтете обо всем происшедшем в утренних газетах и,  несомненно,
услышите в сводках известий по радиостанции  с  Гавайев.  Консул  высказал
пожелание, чтобы я "исчез" на несколько дней,  с  целью  исключить  лишние
вопросы, а я не возражал против этого, поскольку уже знал с  кем  я  хотел
"исчезнуть".
     - Что произошло и как вы...
     -  Сходство  двух  этих  людей,  их  появление  здесь  были   слишком
очевидными, чтобы их можно было принять за простую  случайность,  -  резко
перебил его помощник Госсекретаря. - Я  предполагаю,  что  де  Анжу  хотел
выжать из этой легенды все, что только  можно,  поэтому  старался  создать
образ, как можно более похожий на  оригинал,  и  на  мой  взгляд  ему  это
удалось.  Правда,  после  трагического  исхода  на  Виктория   Пик,   лицо
настоящего  Джейсона  Борна  было  с   трудом   узнаваемо   и   никто   из
присутствующих не смог заметить сходство между этими людьми,  никто  кроме
меня.
     - Кроме вас?
     - Это я убрал его из Азии, и я один из тех,  кого  он  явился  убить,
предполагая оставить на месте убийства труп наемника. Но, к несчастью  для
него, наш общий партнер сумел вовремя вывернуться и сунуть  его  под  пули
морских пехотинцев.
     - Дорогой Эдвард,  информация  так  стремительно  растет,  что  я  не
успеваю осмыслить ее. Но кто же вернул Борна назад, в Азию?
     -  Естественно,  что  это  сделал  Француз.  Он   жаждал   мести   за
предательство в делах, и знал, где найти того,  кто  поможет  ему,  своего
коллегу по "Медузе", настоящего Джейсона Борна.
     - "Медуза"! - прошептал Шэн с явным отвращением. - И что  же  привело
вас к таким нелепым заключениям, что у меня  может  быть  что-то  общее  с
человеком, которого вы называете "наемником"...
     - Ну, пожалуйста, Шэн, - перебил его аналитик. -  Сейчас  уже  поздно
"заявлять протест". Мы уже говорим. Но я все  же  отвечу  на  ваш  вопрос.
Заключение было сделано на основании анализа нескольких убийств.  Началось
же все с убийства вице-премьера и четырех других людей, которое  произошло
на набережной Чжан Ши Цзян. Все они были  врагами,  вашими  врагами,  Шэн.
Затем, ночной инцидент в  аэропорту  Кай  Так,  где  в  составе  китайской
делегации были двое ваших оппонентов из Пекина. Затем было многое,  многое
другое...  Разговоры  о  контактах  между  Макао  и  Гуандонгом,  слухи  о
всесильных людях в Пекине, особенно об одном из  них...  И,  наконец,  это
досье... Все силуэты сложились в один, ваш  силуэт,  который  теперь  стал
отчетливой фигурой.
     - Досье? Что это значит, Эдвард? - спросил  Шэн,  стараясь  сохранить
внешнее спокойствие и продемонстрировать силу. - К чему эта неофициальная,
незарегистрированная беседа между нами?
     - Я думаю, что ты знаешь ответ.
     - Ты умнейший человек, Эдвард, и  должен  понимать,  что  я  не  буду
спрашивать, если я знаю. Нам ни к чему подобные танцы.
     - Способный чиновник, которого всю жизнь держат в задних комнатах, ты
это хотел сказать?
     -  По  правде  говоря,  я  ожидал  услышать,  что  ты  добился  более
значительных успехов, чем можно судить по твоему тону.
     - Я подумываю об отставке, Шэн. Двадцать лет я отдал  государственной
службе, но я не хочу умереть за  рабочим  столом.  Я  не  хочу  попасть  в
засаду, не хочу быть пристрелен  или  быть  разорванным  на  куски  пачкой
пластиковой взрывчатки. Я не хочу стать мишенью для террористов здесь  ли,
в Иране или в Бейруте. Сейчас мне хочется сделать что-нибудь для себя, для
своей семьи. Меняются времена, меняются и  люди,  а  жизнь  дорожает.  Моя
пенсия и мои перспективы очень мизерны по сравнению с моими заслугами.
     - Я полностью согласен с тем,  что  ты  говоришь,  Эдвард,  но  какое
отношение имеет все это ко мне? Мы с тобой больше не  выступаем  на  арене
для гладиаторов, и какое значение имеет факт, что мое имя упоминают шакалы
из Гоминдана?
     - Избавь меня от этих сентенций, Шэн. - Аналитик взглянул  в  сторону
Борна. - Что бы не говорил тебе наш общий партнер, эти  слова  принадлежат
мне, Шэн. Твое имя никогда не  упоминалось  на  Виктория  Пик,  и  никаких
китайцев с Тайваня не было при беседе с вашим человеком.  Это  я  попросил
его сказать именно это, с единственной целью, привлечь  твое  внимание.  А
что касается твоего имени, то оно предназначено  для  очень  узкого  круга
людей. Оно и все, что с ним связано, находится в этом досье, о  котором  я
уже упоминал. Этот материал заперт в моем  кабинете  в  Гонконге.  На  нем
стоит гриф "Совершенно секретно". Есть еще только одна копия этого  досье,
которая хранится в сейфе в Вашингтоне, и может быть получена только  мной.
Правда, в случае, если со мной случится что-то  непредвиденное,  например,
авиационная катастрофа, убийство или  похищение,  досье  будет  немедленно
передано в Совет Национальной Безопасности. Информация, собранная  в  нем,
попади она в руки врагов, может вызвать внутренний кризис на всем  Дальнем
Востоке.
     - Ты заинтриговал  меня,  Эдвард,  своим  искренним,  но  может  быть
все-таки не совсем полным и законченным признанием.
     - Встреться со мной, Шэн, и захвати с собой деньги,  много  денег  и,
конечно, американских. Наш общий партнер подсказывает мне, что есть  холмы
под Гуандонгом, куда на встречу с ним прилетали твои люди.  Встречай  меня
там завтра, от десяти до двенадцати ночи.
     - Нет, нет, так не пойдет,  мой  информированный  друг.  У  меня  нет
достаточных оснований к подобным действиям.
     - На это я могу только сказать, что я  ведь  могу  и  уничтожить  обе
копии этого досье, но прежде  я  составлю  на  его  основании  одну  очень
любопытную историю и переправлю ее на Тайвань, где  соответствующие  круги
весьма заинтересуются ей, и проследив все изложенные мной факты, придут...
к моему давнему партнеру по Китайско-Американским переговорам... Вот это и
есть мое последнее завершающее дополнение, Шэн.
     - Но ты так и не сказал, почему я должен слушать тебя?!
     - Сын тайпина, тесно связанного с Гоминданом, должен бы  знать  ответ
на этот вопрос. Человек, который завтра утром  может  быть  разжалован,  а
может быть даже и лишиться головы, определенно должен знать его.
     На этот раз пауза была длинной,  тяжелое  дыхание  надолго  заполнило
линию. Наконец Шэн произнес: - Холмы под Гуандонгом. Он знает где это.
     - Там должен быть только твой вертолет, - сказал в ответ Мак-Алистер,
- и только два человека, ты и пилот.



                                    37

     Была глубокая ночь. Человек,  одетый  в  форму  морской  пехоты  США,
быстро и бесшумно  преодолел  стену,  окружавшую  теперь  уже  почти  всем
известный дом на Виктория Пик. Пригибаясь к земле,  он  осторожно  свернул
налево, миновал ряды колючей проволоки, загораживающие то место, где стена
была разрушена взрывом,  и  медленно  направился  вдоль  лужайки  к  левой
половине дома, стараясь держаться в тени.  Он  внимательно  вглядывался  в
выходящие на залив разрушенные окна второго  этажа,  стараясь  представить
внутреннее  расположение  комнат  таинственного  дома.   Перед   разбитыми
вдребезги оконными проемами стоял  часовой,  вооруженный  винтовкой  М-16,
которую он придерживал за ствол, опирая приклад на поросшую травой  землю.
Кроме  того,  на  боку  у  него  можно  было   заметить   крупнокалиберный
автоматический   пистолет.   Такой   комплект   вооружения,    оправданный
сложившейся обстановкой,  тем  не  менее,  вызвал  легкую  улыбку  ночного
посетителя, который понимал необходимость этих мер, но при этом видел, что
солдат не считает своим долгом держать оружие в боевой готовности. Как это
ни странно, но этот факт был почти типичным явлением в морской пехоте. Они
никогда не думали об опасности, которая могла исходить  от  неравновесного
положения винтовки. Ствол оружия всегда должен быть  направлен  в  сторону
возможного нападения, человек хорошо  знал  это.  Ему  не  пришлось  долго
ждать. Солдат сделал  глубокий  вдох,  и  по  мере  того  как  его  легкие
наполнялись воздухом, этот естественный процесс перешел в затяжную зевоту.
Тогда наблюдатель быстро выбежал  из-за  угла  дома,  подпрыгнул  и  одним
движеньем захлестнул шею часового петлей из стальной проволоки.  Все  было
кончено в считанные секунды. Ни один звук не нарушил ночной тишины.
     Убийца не стал затруднять себя перетаскиванием  трупа,  так  как  там
было достаточно темно и земля имела достаточно неровностей,  чтобы  скрыть
тело. После этого он продолжил свой путь к следующему углу, где на секунду
остановился и прикурил от  газовой  зажигалки.  Стоя  в  тени,  он  выждал
некоторое время, потом вышел на  свет  фонарей  и  неторопливо,  будто  на
прогулке направился к обгоревшим французским  дверям,  перед  которыми  на
каменных ступенях стоял еще один часовой, охраняя полуразрушенный вход.
     - Вышел покурить? - спросил незнакомца солдат.
     - Да, что-то не  спится,  -  ответил  тот  с  американским  акцентом,
характерным явно для юго-запада страны.
     - В этих  дурацких  полудетских  кроватях  невозможно  уснуть.  Можно
только сидеть, ты сам знаешь... Эй, подожди минуту!  Кто  ты  такой,  черт
возьми?
     Но у пехотинца уже не  оставалось  ни  секунды,  чтобы  поднять  свое
оружие. Человек сделал резкий выпад, всаживая нож прямо в горло часового с
дьявольской точностью, которая не оставляла шансов на жизнь  и  приглушала
предсмертные крики. Оттащив труп  за  угол  дома,  незнакомец  убрал  нож,
предварительно вытерев его о форму убитого солдата,  и  вновь  появился  у
двойных дверей. Теперь он мог свободно войти в дом.
     Пройдя длинный  и  плохо  освещенный  коридор,  он  заметил  третьего
часового, который  стоял  около  большой  отделанной  лепными  украшениями
двери. Солдат наклонил винтовку и взглянул на часы. - Ты слишком  рано,  -
заметил он. - Мне еще остается дежурить час и двадцать минут.
     - Я не из вашей команды, приятель.
     - А я думал, что вы все уже давным-давно на Гавайях. Значит, это  все
только сплетни.
     - Несколько из нас были оставлены, чтобы быть под  рукой.  Теперь  мы
находимся  в  консульстве.  Этот  парень,  как  его  звали?  Да,   кажется
Мак-Алистер. Так вот, он допрашивал нас всю ночь.
     - Я  скажу  тебе  только  одно:  вся  эта  чертова  история  выглядит
жутковато!
     - Возможно, она еще не окончилась, и у тебя будет  шанс  убедиться  в
этом. Кстати, а где здесь ореховый кабинет? Он послал меня сюда,  чтобы  я
принес ему какой-то особый трубочный табак, который он здесь оставил.
     - Ага, есть такой. Какая-то смесь из разных трав.
     - Так какая же это комната?
     - Сначала он и доктор были в  этой,  первой  комнате,  дверь  которой
справа от меня по коридору. Но позже,  перед  тем  как  уехать,  он  вышел
отсюда. - При этом солдат кивнул головой на дверь сзади себя.
     - А чья это комната?
     - Я не знаю, как его зовут, но, думаю, что это большая шишка. Они все
называют его послом.
     Убийца напрягся, его глаза сузились. - Посол?
     - Да. Комната наполовину разрушена после взрыва, который устроил этот
маньяк, но сейф остался нетронутым. Поэтому  я  и  стою  здесь,  а  второй
солдат  стоит  на  улице  около  цветников.  Может  быть,  в  этом   сейфе
действительно лежит пара миллионов долларов.
     - Или что-нибудь  еще,  -  спокойно  заметил  незнакомец.  -  Так  ты
говоришь, первая дверь направо, так? - добавил он, поворачиваясь и опуская
руку на пояс.
     - Ну-ка, остановись, - неожиданно сказал пехотинец. - Почему никто от
наружного поста, у ворот, не сообщил мне, что ты идешь  в  дом?  -  Солдат
взял в руки портативную рацию. - Извини, но я должен  проверить  все,  что
касается тебя, приятель. Таков порядок. Это обычная...
     Убийца мгновенно бросил нож. Как  только  лезвие  вошло  в  тело,  он
бросился на солдата и  большими  пальцами  рук  сдавил  его  горло.  Через
тридцать секунд он открыл дверь в кабинет Хэвиленда и затащил туда труп.


     Границу  пересекали  в  полной  темноте.  Теперь  вместо   элегантных
костюмов для деловых встреч на них были надеты мятые, неопределенного вида
одежды, которые они подготовили заранее. Их снаряжение  дополнялось  двумя
соответствующего вида кейсами, стянутыми специальной лентой,  используемой
в  дипломатической  службе  и  являющейся   признаком   неприкосновенности
государственных документов при  досмотре  на  иммиграционных  пунктах.  На
самом деле там находилось оружие и еще несколько дополнительных предметов,
которые Борн приглядел в квартире де Анжу, после чего Мак-Алистер произвел
священнодейство с пластиковой  лентой,  которая  уважалась  даже  властями
Народной  Республики,   уважалась   постольку,   поскольку   Китай   хотел
соответствующего  уважения  к  персоналу  своей  дипломатической   службы.
Связник из Макао, которого звали Вонг, по крайней мере он так назвал себя,
был ошеломлен видом дипломатических паспортов, но безопасности ради, а так
же для гарантии получить  20.000  американских  долларов,  за  которые  он
чувствовал себя обязанным что-то сделать, решил предложить свой  путь  для
перехода границы.
     - Это будет не так тяжело, сэр, как было в прошлый  раз,  -  объяснял
Вонг. -  Двое  пограничников  являются  моими  родственниками  со  стороны
матери. Мы часто помогаем друг другу, правда, получается так, что я  делаю
для них гораздо больше, чем они для  меня,  но  зато  я  и  чувствую  себя
спокойнее.  Поэтому,   сэр,   я   предлагаю   воспользоваться   пропускным
пограничным пунктом в городке Цзухай Ши.
     Борн понимал, что при сложившихся обстоятельствах  охрана  границы  в
районе Гуандонга будет, несомненно, усилена. Однако, не  обращая  большого
внимания на этот факт, они ровно в 20:55  были  около  крайних  пропускных
ворот по правую сторону от дороги, как было условлено  с  Вонгом.  Он  сам
собирался присоединиться к ним уже на той стороне через  несколько  минут,
как только они закончат все формальности с  властями.  Их  краснополосатые
паспорта были очень быстро переданы в кабинет начальника пункта, и вскоре,
вместе с многочисленными и, казалось, бесконечными улыбками  и  поклонами,
были  возвращены  им  через  женщину-офицера,  которая  и  была  одним  из
родственников связника. Это означало, что теперь уважаемые дипломаты могли
проследовать по своим делам в Китайскую Народную Республику.
     - Говоря вашими словами, аналитик, - это было  первое,  что  произнес
Борн, когда они оказались уже на городской  улице,  -  все  сделано  очень
хорошо. Но я должен сказать вам, что эта женщина никогда не будет на нашей
стороне.
     -  Конечно,  нет,  -  согласился  помощник   Госсекретаря.   -   Она,
несомненно, имеет указания  позвонить  кому-то,  скорее  всего  в  местном
гарнизоне, а может быть и в самом Бейцзине, и сообщить  о  появлении  двух
американцев. Дальше сообщение поступит к Шэну, и он поймет, что это  можем
быть только мы.
     - Он уже в воздухе, - продолжал Джейсон,  пока  они  медленно  шли  к
видневшемуся впереди кафе. - Между  прочим,  за  нами  могут  следить,  вы
понимаете это?
     -  Нет,  я  не  думаю,  -  воскликнул  явно  не  согласный  с   таким
предположением Мак-Алистер, пристально глядя на Борна. - Шэн  должен  быть
осторожен после того, что я сообщил ему. Эта информация,  так  или  иначе,
встревожила его. Если он поймет,  что  есть  только  одно  досье,  которое
находится здесь, то он попытается выкупить его и убить меня. Но  если  мне
удалось убедить его в существовании второго экземпляра в Вашингтоне, то он
не должен совершать необдуманных шагов,  связанных  с  убийством.  Я  могу
только добавить, повторив  ваши  слова,  сказанные  Хэвиленду,  что  самый
лучший способ ведения дел - это наиболее простой.
     - Возможно, тем не менее, что именно  сейчас  они  пытаются  получить
ответы на этот и другие вопросы.
     - Они не смогут получить ни одного, - заявил  Мак-Алистер,  продолжая
упорствовать, когда они остановились перед входом в кафе, - потому что они
не смогут этого понять.
     Борн продолжал стоять около двери, все  еще  не  открывая  ее.  -  Вы
слепы, - в итоге произнес он, глядя прямо в глаза помощника  Госсекретаря.
- Все может быть совсем не  так,  как  вы  спланировали,  сидя  у  себя  в
кабинете.
     - Не стоит читать мне лекции, мистер Борн.  Я  уверен,  что  основная
масса населения сделала свой выбор,  проголосовав  за  тот  курс,  который
проводим именно мы, высококвалифицированные чиновники. Поэтому те решения,
которые  принимаем  мы,  это  все,  что  у  вас  есть  и  чему  вы  должны
следовать... Может мы теперь войти  внутрь?  Ваш  приятель,  мистер  Вонг,
сказал, что у нас не так уж много времени,  всего-навсего  только  на  то,
чтобы выпить чашку кофе. Он сказал также, что встретит нас в двадцать пять
минут десятого, и сейчас опаздывает уже на двенадцать минут.
     - На двенадцать? Не десять, не пятнадцать, а именно двенадцать?
     - Именно. Ровно двенадцать.
     - И что же мы сделаем, если он опоздает еще на две минуты? Пристрелим
его?
     - Очень смешно, - сказал аналитик, распахивая дверь.


     Они вышли из кафе на темную, разбитую мостовую, ведущую  к  небольшой
грязной площади, на которую выходили двери  пропускного  пункта.  Из  трех
наружных фонарей светился  только  один,  так  что  видимость  была  очень
плохой. Стрелка на  часах  уже  миновала  двадцатипятиминутную  отметку  и
приближалась к тридцать восьмой. В этот момент Борн  заговорил:  -  Что-то
случилось. К этому времени он наверняка должен был бы появиться.
     -  Две  минуты,  и  мы  стреляем  в  него?  -  заметил   Мак-Алистер,
попытавшийся немедленно подчеркнуть свою неприязнь к юмору. - Я думаю, что
задержка может быть из-за чего угодно.
     - На две минуты, да, но не на пятнадцать, - возразил Джейсон.  -  Это
явно ненормально, - добавил он тихо, как бы для себя. - С другой  стороны,
это может быть нормальная  ненормальность.  Это  может  означать,  что  он
хочет, чтобы мы сами установили контакт с ним.
     - Я не понимаю...
     - А вы и не старайтесь понять, просто идите рядом со мной  и  делайте
вид, что мы прогуливаемся,  убивая  время  в  ожидании  встречи  с  нашими
китайскими партнерами. Если нас кто-то и  будет  видеть,  то  в  этом  нет
ничего особенного, так как китайские чиновники очень часто  опаздывают  на
разного рода  встречи  и  конференции.  Они  полагают,  что  это  дает  им
преимущество.
     - "Пусть попотеют"?
     - Вот именно. Но только все это не относится к тому, кого ожидаем мы.
Давайте теперь пройдем влево, там гораздо темнее, и говорите, ради Бога, о
чем-нибудь, хоть о погоде. Покачивайте головой,  поворачивайте  ее  в  мою
сторону, но постоянно контролируйте свои движения.
     Они прошли уже около пятидесяти футов, когда раздался резкий шепот: -
Кам Пек! - Название казино в Макао как негромкий  выстрел  выбросилось  из
темноты, которая окружала пустую газетную будку.
     - Вонг?
     - Остановитесь там, где вы сейчас  находитесь,  и  делайте  вид,  что
разговариваете друг с другом, но слушайте меня!
     - Что случилось?
     - За вами все время наблюдают.
     - Это вопрос к нашему талантливому бюрократу,  -  сказал  Джейсон.  -
Есть какой-нибудь комментарий, мистер помощник?
     - Факт неожиданный, но объяснимый, - ответил Мак-Алистер. - Возможно,
что это охрана. Возможно, проверка на случай того, нет ли у нас  связей  с
людьми, о которых вы намекали мне прошлой ночью.
     - Все это возможно, -  раздумывая  вслух,  проговорил  Борн,  повышая
голос, чтобы связник мог слышать его. - Кто преследует  нас?  -  продолжил
он, не спуская глаз с ворот пропускного пункта.
     - "Свинья".
     - Су Джиань.
     - Именно он. Поэтому мне и пришлось спрятаться.
     - А есть кто-нибудь еще?
     - Никого, кто бросался бы мне в глаза. Но что делается  на  дороге  к
холмам, я не знаю.
     - Я уберу его, - сказал человек из "Медузы" по имени Дельта.
     - Нет! - немедленно запротестовал Мак-Алистер. - Мы не  знаем,  какие
приказы  он  получил  от  Шэна.  Возможно,  что  это  первое  и  последнее
сопровождение. Согласитесь, что это возможно, что он просто  наблюдает  за
обстановкой,  и,  кроме  того,  мы  не  знаем  какие  сигналы   он   может
использовать при встрече вертолета?
     - Есть выход, - проговорил из  темноты  Вонг,  -  и  эту  привилегию,
воспользоваться им, я хочу оставить за собой.
     - Что ты предлагаешь?
     - "Свинью" уберу я, и это будет сделано так,  что  не  будет  никакой
связи с нашей экскурсией.
     - Что? - Удивленный, Борн начал быстро поворачивать голову.
     - Пожалуйста, сэр! Смотрите в другую сторону!
     - Извини, но почему ты так решил?
     - Он шантажирует женщин, которые ему нравятся, угрожая тем, что лишит
работы их мужей или близких родственников. За  последние  четыре  года  он
разрушил многие семьи, включая и некоторых наших родственников.
     - Так почему же он не был убит до сих пор?
     - Он всегда выезжает с  охраной,  даже  в  Макао.  Несмотря  на  это,
несколько попыток было сделано, но не удачно. Все эти люди были убиты.
     -  Господи,  -  пробормотал  Борн.  -  Я  не  буду  тебя  ни  о   чем
расспрашивать, но почему ты считаешь, что это получится именно сегодняшней
ночью?
     - Сегодня он без охраны. Возможно, что они ожидают его  на  дороге  к
холмам, но здесь их нет. Вы пойдете по направлению к  дороге,  и  если  он
будет следовать за вами, то я буду следовать за ним. Если  же  он  оставит
вас в покое, я  буду  знать,  что  ваша  прогулка  проходит  нормально,  и
присоединюсь к вам.
     - Присоединишься к нам? - нахмурился Борн.
     - После того как я закончу со "Свиньей" и оставлю его  там,  где  ему
наиболее подобает быть - в женском туалете.
     - А если он будет следовать за нами? - спросил Борн.
     - Я буду следовать за вами и за ним. Я буду следить за его людьми, но
никто не будет видеть меня. И как только он на несколько минут окажется на
удалении от охраны, этого будет достаточно. Ведь и среди его охраны  могут
быть люди, пострадавшие от него.
     - Тогда мы отправляемся.
     - Путь вам известен, сэр, а я встречу вас у подножья  первого  холма,
там, где заканчивается высокая трава. Вы помните это место?
     - Его трудно забыть. Я чуть было  не  приобрел  себе  могилу  в  этом
районе Китая.
     - Через семь километров входите в лес и двигайтесь в сторону поля.
     - Удачной тебе охоты, Вонг.
     - Я справлюсь, сэр, у меня есть достаточно причин.


     Двое  американцев  шли  по  старой  пустынной  дороге,  удаляясь   от
городских огней и погружаясь в темноту сельской местности. Плотная  фигура
человека в гражданской одежде виднелась недалеко от  ближайшего  поворота.
Человек наблюдал за ними, стоя на бетонном тротуаре в  тени  деревьев.  Он
взглянул  на  часы  и  удовлетворенно   кивнул,   ухмыльнувшись   каким-то
собственным мыслям. После этого полковник Су  Джиань  повернулся  и  пошел
назад, к железным воротам пропускного пункта, а через некоторое время  его
уже  приветствовала  женщина,  начальник   контрольно-пропускной   службы,
охватывающей районы Цзухай Ши и Гуандонга.
     - Это должно быть очень важные люди, полковник, - сказала она,  после
обычного обмена любезностями.
     - О, да, это так и есть, - согласился полковник.
     - И, наверное, это будет правильно,  если  я  поставлю  на  дежурство
самых лучших своих людей, когда гости будут возвращаться назад, в Макао?
     Су взглянул на женщину, стоявшую перед ним. Ее  взгляд  был  наполнен
поклонением и страхом. - В этом не  будет  большой  необходимости.  Скорее
всего их пригласили в Бейцзин  для  конфиденциальной  встречи  на  высоком
уровне. Мои указания на  их  счет  ограничиваются  лишь  тем,  чтобы  были
уничтожены все официальные записи об их появлении  на  вашем  пункте.  Это
затрагивает высокие интересы государства,  мадам,  и  нет  никакой  нужды,
чтобы это знали ваши сотрудники, даже  самые  близкие.  А  теперь,  в  ваш
кабинет, мадам.
     - Сию минуту. Кстати, у нас есть чай, кофе и даже английский виски из
Гонконга.
     - О, английский виски. Тогда, может быть, я провожу вас?  Моя  работа
на сегодня уже закончена.
     И две  коренастые  фигуры  вперевалочку  зашагали  по  направлению  к
застекленной двери кабинета начальника пропускной службы.


     - Сигареты! - прошептал Борн, хватая Мак-Алистера за плечо.
     - Где?
     - Прямо впереди и чуть влево от дороги. В самом начале леса!
     - Но я ничего не вижу.
     -  Вы  и  не  увидите  их,  это  не  так  просто.  Свет  от   сигарет
распространяется  через  листву  очень  неустойчиво,  возникает  лишь   на
мгновенье, когда листва качается от  порывов  ветра.  Только  тогда  может
прорваться слабое мерцанье. Но этого достаточно,  чтобы  понять,  что  там
курят люди. Иногда мне кажется, что  мужчины  на  востоке  любят  сигареты
больше, чем женщин.
     - Так что же нам делать?
     - Тоже самое, что мы уже делали, только громче.
     - Что?
     - Продолжайте идти и говорить все, что придет в голову. Они все равно
ничего не поймут. Я уверен, что вы  должны  помнить,  например,  "Песнь  о
Гайавате"! В конце концов, я же не заставляю вас заниматься художественной
декламацией, произносите лишь слова! Это должно  освободить  ваш  мозг  от
напряжения.
     - Но почему вы считаете, что это самый правильный ход?
     - Потому что, как вы сами предупреждали меня, Шэн  должен  убедиться,
что мы не связаны ни с кем, от кого может исходить угроза его  жизни.  Так
давайте предоставим ему доказательства этого, хорошо?
     - Боже мой! Но представьте себе,  что  один  из  этих  людей  говорит
по-английски?
     - Это было бы крайне нежелательно, но если вы хотите  учесть  и  этот
факт, то давайте вести беседу.
     - Нет, это у меня плохо получается. Я ненавижу все эти приемы и обеды
и никогда не знаю, что и где следует говорить.
     - Вот почему я и предложил вам  вспомнить  стихи,  может  быть  самые
заурядные. Я буду прерывать вас, как только  почувствую  паузу.  А  теперь
продолжайте разговор, быстро говорите что-нибудь. Запомните, что здесь нет
китайцев, быстро говорящих по-английски...  Сигареты  уже  выброшены.  Они
заметили нас! Начинайте!
     - Господи... ну, хорошо... Так... "порою, сидя на ступенях"...
     - Неплохо, Эдвард, посмотрим, что будет  дальше,  -  сказал  Джейсон,
глядя на своего подопечного.
     - "Я вспоминал былые дни"...
     - Почему, Эдвард, ты постоянно удивляешь меня своими талантами?
     - Но это какая-то старая  песня,  может  быть  даже  студенческая,  -
прошептал аналитик.
     - Что? Я не расслышал, повтори еще раз.
     - "Рассказ мой, вечности забвенье"...
     - Это ужасно! Смахивает на древнюю балладу, - перебил его  Борн,  как
только  они  миновали  тот  участок  леса,  где  несколько  секунд   назад
находились люди... - И есть какое-нибудь продолжение?
     - Я забыл слова.
     - Ты имеешь в виду свои мысли. Я уверен, что они вернуться к тебе.
     - Что-то там было еще... По-моему вот  так...  "Сражений  полны  были
дни". Вот все, что я вспомнил.
     - Да, тебя надо бы сдать в музей  в  качестве  экспоната...  Пожалуй,
вернувшись в Макао, ты смог бы всерьез поработать и над этим проектом.
     - Каким проектом?.. Я мог бы еще  припомнить  кое-что.  "Сто  бутылок
пива в подарок дали нам... Одна из них разбилась, отправилась к чертям"...
О, Господи! Это бесконечно... Теперь 99 бутылок...
     - Можешь забыть об этом, теперь они вне пределов слышимости.
     - Что? Предел слышимости? Спасибо Господу?
     -  Ты  прекрасно  озвучивал  эту  ночную  китайскую   идиллию.   Если
кто-нибудь из этих ослов понял хотя бы одно  слово  по-английски,  то  они
пришли еще в большее замешательство, чем я. Хорошо  сделано,  аналитик.  А
теперь давай прибавим ходу.
     Мак-Алистер взглянул на Джейсона. - Вы  сделали  это  с  единственной
целью: чтобы я сконцентрировал внимание на этой тарабарщине и  не  впал  в
панику?
     Борн не ответил. Он просто перешел к делу. - Еще сотня  футов,  и  вы
пойдете один.
     - Что? Вы покидаете меня?
     -  Максимум  на  десять,  может  быть,  на   пятнадцать   минут.   Не
останавливайтесь, продолжайте идти, только согните свою  руку  под  углом,
чтобы я мог опереть об нее свой кейс и открыть его.
     - Куда вы собираетесь? - спросил помощник Госсекретаря, пока Джейсон,
оперев кейс о его левую руку, достал  из  него  нож  с  длинным  и  тонким
лезвием. - Вы не можете оставлять меня одного!
     - С вами ничего не  случится.  Поверьте  мне,  что  сейчас  никто  не
захочет остановить вас, или нас, как вам угодно. Если бы они  хотели,  это
уже было бы сделано.
     - Вы хотите сказать, что возможна засада?
     - Полагаясь на ваши аналитические мозги, я говорю вам, что  этого  не
будет. Держите чемодан.
     - Но что вы...
     - Я хочу посмотреть, что там, сзади нас, а вы продолжайте идти как  и
шли.
     Человек из медузы быстро свернул налево и исчез в  лесу,  как  только
сошел  с  дороги.  Двигаясь  быстро  и   бесшумно,   инстинктивно   обходя
спускающиеся до земли ветви деревьев, он шел, описывая  широкий  полукруг,
постепенно загибая вправо. Минутой позже, он уже увидел мерцание  сигарет,
и автоматически его движения  стали  подобны  движениям  дикой  кошки.  Он
постепенно сделал круг, пока не  оказался  в  футах  в  десяти  от  группы
мужчин. Мерцающий свет луны, рассеянный листвой высоких деревьев, создавал
вполне достаточное освещение, чтобы подсчитать общее число людей. Их  было
шестеро, и каждый был  вооружен  автоматом  облегченного  образца...  Было
что-то еще, что имело важное значение, что позволяло сделать далеко идущие
выводы, хотя внешне было только  несообразным,  выпадающим  из  обстановки
фактом... Каждый из них был одет в форму офицеров Народной Армии,  но  эта
офицерская форма была явно сшита по специальному заказу. Кроме  того,  они
говорили на мандаринском наречии, а не на более грубом кантонском, которое
было характерно для солдат и офицеров гуандонгского  гарнизона.  Эти  люди
были не из Гуандонга. Шэн двинул сюда свою собственную элитарную охрану.
     Неожиданно один из офицеров щелкнул зажигалкой,  чтобы  взглянуть  на
часы. Борн едва ли не доли секунды изучал лицо, склонившееся над пламенем,
но тем не менее узнал в нем одного из тех,  кто  сопровождал  француза  от
грузовика к "долине смерти". Видимо, время было подходящим для связи,  так
как один офицеров достал рацию и сообщил об окружающей обстановке:  -  Они
совершенно одни, нет никаких признаков сопровождения. Мы будем действовать
по инструкциям. Ждите сигнала.
     Шестеро офицеров почти  одновременно  поднялись  на  ноги,  проверили
оружие и затушили сигареты. После этого они быстро пошли в сторону  старой
дороги.
     В нескольких футах от них Борн тоже поднялся на ноги и бросился назад
через лес. Ему нужно было добраться до Мак-Алистера  гораздо  раньше,  чем
вооруженный отряд доберется до дороги, и обнаружится, что вместо  двух  по
дороге идет лишь один человек. Это может насторожить  наблюдателей  и  они
поднимут тревогу. Он добрался до  поворота  и  побежал  быстрее,  так  как
офицеры теперь были на значительном расстоянии от него.  Менее  чем  через
две минуты он уже выскользнул из-за стены деревьев и теперь  шел  рядом  с
Мак-Алистером.
     - Господи! - задыхаясь, прошептал помощник Госсекретаря.
     - Спокойно!
     Трясущимися руками Мак-Алистер протянул ему кейс. - Как видите,  пока
это не взорвалось.
     - А я забыл вам сказать, чтобы вы не  роняли  его  и  не  встряхивали
слишком резко.
     - О Господи... Может быть  нам  уже  пора  свернуть  с  дороги?  Вонг
говорил...
     - Забудьте об  этом.  Мы  должны  все  время  оставаться  в  пределах
видимости, пока  не  доберемся  до  второго  холма.  И  давайте  поспешим.
Какой-то сигнал все-таки будет  дан,  и  вы  опять-таки  оказались  правы.
Скорее всего это будет свет, чтобы обеспечить посадку вертолета.
     - Мы должны еще встретить Вонга, где-то  у  подножия  первого  холма.
По-моему, он сказал именно про это место.
     - Мы набросим ему пару минут, но как мне кажется, мы должны забыть  и
о нем. Он должен был увидеть то же, что уже видел я, и на его месте  я  бы
повернул  назад,  в  Макао,  где  остались  двадцать  тысяч   американских
долларов, и сказал бы, что просто заблудился.
     - А что вы видели в лесу?
     - Шесть человек, вооруженных достаточно хорошо,  разровнять  разнести
один из этих холмов.
     - Господи, нам никогда не выбраться назад!
     - Не переживайте. Это как раз то, о чем я позабочусь сам,  хотя  риск
есть всегда, поскольку мы приняли вашу стратегию.
     - Да, я знаю. Я не буду паниковать. - Неожиданно деревья кончились, а
дорога превратилась в тропу, которая извивалась среди высокой травы.
     - Как по-вашему, для чего здесь эти люди? - спросил аналитик.
     - Прикрытие на случай ловушки. Я говорил вам об этом, а вы не  хотели
верить мне. Поэтому мы  не  должны  подавать  виду,  что  пытаемся  что-то
предпринять. Во всяком случае, не следует показывать, что мы  ударились  в
панику, тогда они будут все время находиться на  некотором  расстоянии  от
нас, и, может быть, благодарю этому, мы сумеем прорваться назад. А  теперь
нам надо держаться немного вправо, чтобы выйти к  холму  и  встретиться  с
Вонгом.
     - Как же он может быть здесь, если на дороге уже есть наблюдатели?
     - Он сможет сделать это, если он не отправился назад, в Макао.
     Наконец они дошли до того места,  где  трава  заканчивалась  и  росли
первые деревья очередного лесного массива. Борн взглянул на часы, затем на
Мак-Алистера. - Давайте пройдем туда, - он махнул рукой  в  сторону  рядов
деревьев, возвышающихся прямо перед ними, - там мы укроемся от посторонних
глаз. Вы останетесь в тени, под деревьями, а я снова вернусь сюда, к  этой
высокой траве. Если вы увидите свет или услышите звук вертолета,  или  еще
что-нибудь в этом роде, то свисните. Я надеюсь,  вы  умеете  свистеть?  Но
только не углубляйтесь в лес, держитесь ближе к опушке.
     - Свистеть я умею, но не очень хорошо. В детстве, когда  у  нас  была
собака, мне приходилось это делать...
     - Не останавливайтесь, идите все время вперед, вперед к деревьям.
     А Дельта, сейчас это был только Дельта, приступил к своему дежурству.
Лунный свет постоянно прерывался, когда очередная гряда облаков проплывала
на небольшой высоте, подгоняемая ветром. Он с  напряжением  вглядывался  в
колышущееся перед ним море  травы,  стараясь  обнаружить  сбой  в  плавных
колебаниях серебристых волн, который будет  направлен  к  подножию  холма,
прямо к нему. Прошло минуты три, и он уже решил, что попусту тратит время,
когда из этого подвижного пространства буквально  вынырнул  человек,  чуть
справа от Борна, и скрылся в листве ближайших кустов. Борн положил кейс  и
приготовил нож.
     - Кам Пек! - раздался отчетливый шепот.
     - Вонг?
     - Да, сэр,  это  я,  -  сказал  связник,  обходя  стволы  деревьев  и
приближаясь к Джейсону. - Вы решили поприветствовать меня с ножом в руках?
     - Здесь, в лесу, есть несколько человек, и, честно говоря, я  уже  не
надеялся, что ты придешь. Ведь я сказал тебе, что ты  можешь  возвращаться
назад, если почувствуешь, что риск слишком велик.
     - Возможно, что у меня и  было  преимущество  в  ситуации,  но  кроме
денег, вы позволили  мне  попытаться  получить  еще  одно,  очень  большое
вознаграждение. Оно касается не только меня, но  и  многих  других  людей.
Много, много людей, сэр, будут благодарны за это.
     - "Свинья" Су?
     - Именно, сэр.
     - Подожди минуту, - сказал Борн, чем-то встревоженный.  -  Почему  ты
так уверен, что его можно будет списать на кого-то из  его  окружения?  Из
этих людей, которых мы видели в лесу?
     - Каких людей?
     - Этот отряд, с автоматами, которые и сейчас находятся сзади нас! Они
не из Гуандонга! Они из Бейцзина!
     - Но моя встреча со "Свиньей" была не в лесу! Это было еще  в  Цзухай
Ши, около пропускного пункта.
     - Черт побери! Ты все испортил! Они ожидают его!
     - Если бы они и ждали его, то он все равно бы никогда не появился.
     - Что?
     - Он пьянствовал вместе с  начальником  пропускного  пункта  и  вышел
немного облегчиться, когда я встретил его. Мне пришлось  проводить  его  к
двери, но не той, куда он направлялся, а к соседней.  Так  что  теперь  он
лежит в женском туалете с перерезанным горлом и с отрезанными...
     - Господи... Так значит, он не собирался преследовать нас? -  перебил
его Борн.
     - Нет, сэр. Он не подавал никаких признаков,  что  собирается  делать
это.
     - У тебя были какие-нибудь помехи в пути?  Видел  ли  ты  патрули  на
дороге?
     - Я видел, но они меня - нет. Сейчас они сидят в лесу  возле  границы
поля. Если это может помочь вам, то я заметил,  что  человек,  у  которого
была рация, давал указания одному из них. Он, как мне показалось,  говорил
о каком-то сигнале, который уже передан. Я могу догадаться, сэр, что  речь
шла о вертолете. Француз однажды брал меня, когда следил за  англичанином.
В  ту  ночь  здесь  приземлился  вертолет,  и  прилетевшие  на  нем   люди
встречались с тем английским майором.
     - Тогда стой здесь. Если эти люди начнут двигаться вдоль поля, я хочу
не пропустить этот момент. Сам я  отправлюсь  в  поле,  которое  находится
перед вторым холмом, немного вправо. Это то  самое  поле,  где  ты  и  Эхо
видели вертолет.
     - Эхо?
     - Да, Француз. - Дельта помолчал,  раздумывая.  -  Ты  не  должен  ни
зажигать  спички,  ни  делать  чего-то  еще,   что  привлекло  бы  к  тебе
внимание... Неожиданно раздались странные приглушенные  звуки,  как  будто
один  предмет  ударяли  о  другой.  Трик!  Трак!   Это   подавал   сигналы
Мак-Алистер.
     - Набери мелких камешков, кусочков дерева или  сухой  земли  и,  если
заметишь  движение,  бросай  их  осторожно  в  лес,  старайся  выдерживать
направление вот сюда, в правую сторону массива. Я услышу этот сигнал.
     - Я сейчас же наполню свои карманы чем-нибудь подходящим.
     - Я не имею права расспрашивать тебя, - сказал  после  паузы  Дельта,
поднимая кейс, - я хотел бы знать, есть ли у тебя оружие?
     - Магнум-357 с полным комплектом патронов, который мне подарила  одна
из кузин со стороны матери, пусть христианский Бог успокоит ее душу.
     - Я думаю, что может быть и не увижу тебя, поэтому на всякий  случай,
прощай, Вонг. Возможно, что одна половина внутри меня и не одобряет твоего
образа жизни, но я должен сказать, что ты дьявол, а не человек.  И  поверь
мне, что ты действительно победил меня прошлый раз.
     -  Нет,  сэр,  вы  все  равно  превосходите  меня,  поэтому  я   буду
тренироваться еще больше.
     - Забудь это! - сказал ему человек из "Медузы", уже убегая к холмам.


     Подобно  гигантской  фантастической  хищной  птице,  вертолет  сделал
несколько  кругов  над  полем  между  холмами.  Как  и   было   условлено,
Мак-Алистер стоял в полный рост на открытом месте и ожидал,  когда  машина
приземлится недалеко от него. Было также условлено, что Джейсон Борн будет
находиться в стороне, ярдах в сорока от него, в тени деревьев,  так  чтобы
был различим только силуэт.  Наконец  турбины  смолкли,  лопасти  замерли,
слегка провиснув, и вновь установилась полная тишина.
     С  легким  металлическим  щелчком   открылась   дверь   и   появилась
металлическая  лестница,  по  которой  через  несколько  секунд  спустился
стройный седоволосый Шэн Чжу  Юань,  придерживая  рукой  средних  размеров
кейс.
     - Так приятно увидеть тебя вновь после  всех  этих  сумасшедших  лет,
Эдвард, - в виде приветствия произнес сын тайваньского тайпина,  наследник
старых  императорских  традиций.  -  Хочешь  проверить   вертолет,   чтобы
убедиться, что я выполнил твое условие? Как  мы  и  договаривались,  здесь
только я и мой пилот, которому я полностью доверяю.
     - Нет, Шэн, я  не  буду  этого  делать.  Мы  поступим  по-другому.  -
Мак-Алистер достал из-под  пиджака  небольшой  баллон.  -  Прикажу  пилоту
спуститься сюда на минуту и  выпустить  содержимое  этого  баллона  внутрь
вертолета. Кто бы там ни был, через секунду  он,  или  они,  должен  будет
выскочить наружу.
     - Это так не похоже на тебя, Эдвард. Люди, подобные нам, знают  когда
следует доверять друг другу. Поверь мне, ведь мы далеко не дураки.
     - Сделай это, Шэн!
     - Ну, конечно, я готов сделать все, что ты просишь! - Пилот вышел  из
кабины, а Шэн, взяв баллон у Мак-Алистера, пустил парализующий газ  внутрь
вертолета. - Теперь ты удовлетворен? Нам не  подходят  эти  игры,  дорогой
друг. Мы всегда были в стороне от них.
     - Но сейчас ты стал тем, кто ты есть, а я остался тем, кем я был.
     - Мы должны исправить это,  Эдвард!  Ведь  я  могу  требовать  твоего
присутствия на всех совместных конференциях. Я могу поднять твое положение
на  значительную  высоту,   ты   будешь   новой   звездой   на   небосводе
дипломатической службы.
     - Это все верно, но все ли? В досье же есть все. Ты  возвращаешься  в
Китай, и с тобой возвращается Гоминдан, вы оба возвращаетесь...
     - Давай говорить потише, чтобы  все  оставалось  между  нами,  -  Шэн
бросил настороженный взгляд в  сторону  леса,  где,  как  он  предполагал,
находился наемник, а потом сделал жест рукой вправо. - В конце концов, это
ведь наше личное дело.
     Но этот момент не остался без внимания со стороны того, кто  наблюдал
за ними из тени деревьев. Борн начал двигаться очень  быстро,  как  только
понял намерение китайца, и был уже около вертолета, когда два  коммерсанта
все еще стояли спиной к нему. Как только  пилот  поднялся  по  лестнице  и
вновь занял свое место, человек из "Медузы" был уже сзади него.
     - "Ань цзинь!" - прошептал Джейсон, приказывая ему вести  себя  тихо.
Ствол КС-9 уже упирался в спину пилота, подтверждая команду, произнесенную
шепотом. И прежде, чем ошеломленный пилот смог хоть  как-то  отреагировать
на неожиданное вторжение, Борн накинул на его лицо кусок плотной  ткани  и
аккуратно затолкал ее в широко открытый  рот  китайца.  Затем,  достав  из
кармана  нейлоновый  шнур,  Борн  привязал  человека  к  креслу,   обращая
особенное внимание на руки.
     Спрятав оружие под пиджак и закрепив его на поясе, Борн спустился  на
землю. Теперь двое беседующих "друзей" были отгорожены  от  него  корпусом
тяжелой машины,  что  означало  так  же,  что  и  он  блокирован  от  них.
Осторожно, но по-прежнему быстро,  Борн  вернулся  на  прежнее  место  под
деревьями,  постоянно  оглядываясь  на  происходящее  рядом  с  вертолетом
совещание, готовый в любую минуту повернуть обратно. Остановившись в тени,
он подумал, что прошло уже достаточно времени, чтобы их  акция  перешла  в
завершающую фазу. Он направился, сначала без всякой цели, влево и закурил.
С этой позиции ему были едва видны две темные  фигуры  по  другую  сторону
вертолета, и он многое дал бы, чтобы услышать их разговор и узнать, почему
медлит Мак-Алистер.
     Пора! Самое время, аналитик, поставить точку  в  этом  досье!  Каждая
секунда промедления отбирает у тебя победу!
     На мгновенье он застыл, услышав звук падающего сквозь  листву  камня.
Этот звук повторился и даже раздался характерный удар  о  ствол  дерева  в
направлении, близком к тому,  где  он  переходил  поле.  Еще  и  еще!  Это
забеспокоился Вонг! А это значит, что головорезы  Шэна  начали  пересекать
нижнее поле!
     Ну, аналитик,  делай  это  скорее,  черт  возьми!  Скорее!  Иначе  мы
навсегда останемся в этой земле! Скорее! Сейчас!!!
     Человек из "Медузы" не сводил глаз с силуэтов  Шэна  и  Мак-Алистера,
его внутреннее состояние было на грани  взрыва.  Он  никогда  бы  не  стал
действовать подобным образом. Мысль о  смерти,  исходившей  фактически  от
руки жалкого дилетанта, озлобленного чиновника, который  думает  только  о
собственном месте под солнцем, была ненавистна ему.
     - Кам Пек! Это был Вонг! Он уже преодолел вторую полосу леса и теперь
был около него в тени деревьев.
     - Я слышал твои сигналы. Что там?
     - Вам очень не понравится, сэр, то, что вы услышите сейчас.
     - Что именно?
     - Патруль поднимается к холму, сэр.
     - Я думаю, что это обычная мера безопасности, - ответил Джейсон, в то
время как его взгляд был по-прежнему прикован к двум темным фигурам  сзади
вертолета.
     - Я не уверен, сэр, что дело обстоит именно так, - настаивал Вонг.  -
Ведь я даже слышал, как они готовили оружие к бою.
     Борн  неожиданно  очнулся  от  оцепенения,  вызванного   затянувшейся
беседой у вертолета. По  непонятным  для  него  причинам,  все  обернулось
заранее спланированной ловушкой. - Тебе лучше уйти, Вонг, это место  будет
слишком горячим для тебя.
     - А могу я спросить вас, сэр? Эти люди,  с  оружием,  это  они  убили
Француза?
     - Да.
     - И это для них так нагло и грязно работал все эти годы "Свинья" Су?
     - Да.
     - Я думаю, сэр, что я никуда не уйду отсюда.
     Ни говоря больше ни слова, человек из "Медузы" прошел к  тому  месту,
где он оставил кейс. Отыскав его в траве, он вернулся назад. - Открой его,
- сказал Борн. - Если мы выберемся отсюда, ты сможешь проводить целые  дни
в казино, не передавая никаких записок.
     - Я не люблю играть.
     - Но сейчас тебе придется, Вонг.


     - Неужели вы  действительно  допускаете  мысль,  что  мы,  полководцы
великой поднебесной империи, отдадим все  этим  грязным  крестьянам  и  их
недоношенным отпрыскам, зараженным вредными теориями о  равенстве.  -  Шэн
стоял перед Мак-Алистером, придерживая свой кейс двумя руками около груди.
- Они могут быть только нашими рабами, но никак не нашими хозяевами.
     - При таком образе мыслей вы, я имею в  виду  лидеров,  очень  быстро
потеряете страну. Вам бы следовало идти на компромиссы, тогда ваша  власть
была бы надежной.
     - Никто не пойдет на компромисс с догматиками марксизма, так же как и
с лжецами. Так же, как и я не пойду на компромисс с вами, Эдвард.
     - В чем дело?
     Левой рукой Шэн открыл кейс и достал из  него  досье,  похищенное  из
сейфа на Виктория Пик. - Вы узнаете этот документ, Эдвард?  -  спросил  он
очень спокойно.
     - Я не могу поверить в это?
     - А вы поверьте, мой старый противник. Немного изобретательности -  и
можно очень многого добиться.
     - Но это невозможно!
     - Но ведь документ здесь, он у меня в руке, и я открыл его как раз на
той странице, где написано, что этот документ существует  только  в  одном
экземпляре.
     - У меня есть копия, которую я отправил на хранение  в  Вашингтон,  -
резко возразил помощник Госсекретаря, почти не делая паузы.
     - А вот в это  я  не  верю,  -  сказал  Шэн.  -  Все  дипломатические
пересылки и переговоры контролируются специальной службой на более высоком
уровне. Хорошо известный вам посол Хэвиленд никогда не разрешил бы сделать
нечто подобное, а консульство никогда и ничего не делает без его указаний.
     -  Я  послал  копию  в  Китайское  консульство!  -   почти   закричал
Мак-Алистер. - Вы конченный человек, Шэн!
     - На самом деле? Вы на самом деле  сделали  это?  А  кто,  по-вашему,
принимает все передачи и корреспонденции  от  всех  внешних  источников  в
нашем консульстве в Гонконге? Не утруждайте себя  ответом,  я  сам  помогу
вам. Это один из наших людей. - Шэн замолчал. Его глаза мессии  постепенно
наполнялись фанатичным огнем. -  Запомните,  что  мы  везде,  Эдвард!  Нас
нельзя остановить! Мы уже ведем всю нашу нацию обратно к Империи!
     - Вы безумец. Ваш путь приведет к войне!
     - Тогда это будет настоящая война! Все правительства будут поставлены
перед выбором, диктатура или демократия!
     - Вы фанатики и слепцы! Вы должны предвидеть те последствия...
     - Наш народ был отторгнут от нас, а мы вновь возвращаем его  на  путь
служения великой цели, великой Империи!  Нас  нельзя  остановить!  Мы  уже
маршируем!
     - Нет, вас надо остановить, - тихо произнес Мак-Алистер, и его правая
рука скользнула под пиджак. - Я остановлю вас.
     Внезапно Шэн бросил кейс, высвобождая  оружие.  Он  выстрелил  в  тот
момент, когда Мак-Алистер инстинктивно  отскочил,  пытаясь  прикрыть  свое
плечо.
     - Падай! Ныряй вниз и вправо! - закричал  Борн,  выбегая  на  лужайку
перед вертолетом, прямо в потоки света от сигнальных фонарей, и стреляя на
ходу. - Крутись! Переворачивайся! Если еще можешь  двигаться,  откатывайся
как можно дальше по земле.
     - Вы!? - Шэн  почти  закричал,  делая  два  неприцельных  выстрела  в
лежавшего на земле помощника Госсекретаря и переводя  ствол  пистолета  на
бегущего прямо на него бывшего рейнджера из "Медузы".
     - Я еще не рассчитался с тобой за Эхо! - изо всех сил прокричал Борн.
- Ты многих отправил на тот свет, но особенно  ты  задолжал  мне  за  Эхо,
сволочь! - Он нажимал на спуск, пока не кончились патроны.  И  Шэн  понял,
что его момент наступил. Он поднял пистолет и неторопливо прицелился,  как
только  Джейсон  отбросил  бесполезный   автомат,   стараясь   задеть   им
противника. Шэн выстрелил, и Дельта  инстинктивно  сделал  прыжок  вправо,
переворачиваясь в воздухе и доставая из-за пояса нож.  Он  приземлился  не
там, где предполагал его  противник,  и,  оказавшись  на  земле,  еще  раз
изменил направление движения, неожиданно сделав мощный  прыжок  в  сторону
Шэна. Нож нашел свою цель, и  человек  из  "Медузы"  всадил  его  в  грудь
последнего из фанатиков. Убийца сотен и  несостоявшийся  убийца  миллионов
свалился на землю в предсмертных судорогах.
     Патруль  появился  на  опушке  леса  и  открыл  беспорядочный  огонь,
наполняя ночную тишину  резкими  звуками  автоматных  очередей.  Несколько
выстрелов прозвучало в ответ из-за вертолета.  Это,  видимо,  Вонг  открыл
чемоданчик и нашел то,  что  больше  всего  соответствовало  моменту.  Два
человека упали на землю и больше уже  не  стреляли,  а  остальные  четверо
начали занимать оборону. Но вот один из них бросился назад в  лес,  что-то
выкрикивая на бегу. Скорее всего он отправился за подкреплением. Но где  и
как далеко были их дополнительные силы?
     Борн побежал вокруг вертолета в сторону Вонга, который  устроился  за
стволом дерева на самой границе леса.
     - Там есть еще один автомат, передай его мне! - сказал Борн.
     - Вы должны экономить  патроны,  -  заметил  Вонг.  -  Там  их  очень
немного.
     - Я знаю. Оставайся здесь и прижимай их к земле, как только  сможешь.
Старайся стрелять максимально низко.
     - Куда вы собираетесь, сэр?
     - Хочу сделать небольшой круг по лесу.
     - Тоже самое заставлял меня когда-то делать Француз.
     - Он был прав, он  всегда  был  прав.  -  Джейсон  углубился  в  лес,
прокладывая путь через листву, осторожно, но быстро.
     Неожиданно он увидел фигуру офицера, которого он узнал еще раньше и у
которого была рация. Офицер шел, стараясь слегка пригибаться  к  земле.  И
тогда Борн прыгнул. Его левая рука стальным обручем захватила шею китайца,
а правая, сжимавшая тяжелый пистолет, опустилась на  голову,  и  мгновенно
появившийся нож завершил быстро проделанную  работу.  Борн  поднял  мощный
автомат, свалившийся на землю. На поясе трупа  он  нашел  и  два  запасных
магазина. Теперь соотношение в  огневой  мощи  было  в  значительной  мере
исправлено, и возможно, что теперь они смогут выбраться отсюда живыми.  Но
был ли жив Мак-Алистер? Или мечты о  солнечном  уголке  для  незадачливого
чиновника закончились полным крушением и вечной темнотой?  Но  нужно  было
соблюдать  очередность.  Успех  дела  обеспечивается  правильным   выбором
приоритетов!
     Борн завершил свой круг в той же  точке,  где  начал  движение.  Вонг
короткими очередями, а иногда и  просто  единичными  выстрелами  продолжал
удерживать оставшихся трех человек из офицерского патруля  все  в  том  же
положении.  Неожиданно  что-то  заставило  его  обернуться.  Легкий   шум,
раздавшийся вдалеке, или слабая вспышка, случайно замеченная глазом?  Было
и то и другое вместе. Оба источника  раздражения  принадлежали  грузовику,
который Борн наконец-то разглядел вдалеке,  вглядываясь  в  разрывы  между
деревьями. На кабине грузовика была  установлена  мигающая  лампа-вспышка.
Грузовик явно съезжал с  дороги,  направляясь  к  пространству,  покрытому
высокой травой. Светящаяся точка теперь быстро приближалась и была почти в
двухстах ярдах от подножия холма. Теперь приоритеты вновь были изменены.
     - Подожди стрелять!  -  закричал  Борн,  ныряя  в  сторону  со  своей
позиции. Три офицера мгновенно повернулись в  сторону,  откуда  прозвучала
команда, и их автоматы буквально изрешетили то место, где  он  только  что
находился.
     Человек из "Медузы" продвинулся еще  вперед,  и  теперь  ему  хватило
нескольких секунд, чтобы его мощный автомат изрешетил этих троих,  которые
рассчитывали только что разделаться с ним.
     - Вонг! - закричал он, выбегая на открытое  место.  -  Иди  сюда!  За
мной! - В считанные секунды Борн добрался до того места,  где  лежали  оба
тела, Шэна и Мак-Алистера. Один из них был еще жив. Джейсон склонился  над
помощником Госсекретаря, который протягивал обе руки,  безнадежно  пытаясь
дотянуться до чего-то, что пока еще не привлекло внимания Борна. - Мак, ты
слышишь меня?
     - Досье! - прошептал Мак-Алистер. - Заберите досье!
     - Что?.. - Борн взглянул на труп Шэна и в мутном  свете  луны  увидел
самое невероятное, что он мог бы себе представить. Это было досье на Шэна,
один из самых взрывоопасных документов на земле!  -  Господи!  -  медленно
проговорил он, поднимая документ  с  земли.  -  Слушай  меня  внимательно,
аналитик! - Борн повысил голос, когда  Вонг  присоединился  к  ним.  -  Мы
должны тебя нести, и возможно, это будет очень тяжело для тебя, но  у  нас
нет другого выхода! - Он взглянул  на  Вонга  и  продолжил:  -  Сюда  идет
вооруженный отряд, и, по моим подсчетам, они будут здесь через пару минут.
Поэтому сожмите зубы, господин помощник. Мы будем двигаться!
     Когда Джейсон и Вонг тащили Мак-Алистера к вертолету, Борн неожиданно
крикнул: - Ради Бога, подождите  минуту!..  Нет,  нет,  ты  продолжай  его
нести, - приказал он связнику. - Я вернусь назад!
     - Но зачем? - прошептал Мак-Алистер, почти теряя сознание.
     - Что вы хотите сделать, сэр? - воскликнул Вонг.
     - Пищу для будущих размышлений, - загадочно прокричал Борн, когда уже
бежал назад, к телу Шэн Чжу Юаня. Когда он добрался до  трупа,  он  присел
над ним и положил какой-то  мягкий  предмет  под  одежду  мертвеца.  Потом
быстро поднялся и побежал  к  вертолету,  где  Вонг  очень  осторожно  уже
пристраивал Мак-Алистера вдоль задних сидений. Борн пробрался прямо вперед
и, достав из-за пояса нож, разрезал нейлоновый шнур,  которым  был  связан
пилот, и вытащил из его рта кляп. Пока пилот приходил в себя от  приступов
удушья, Борн уже отдавал ему приказы по-китайски:
     - "Кай фей-дзы ба!"
     - Вы можете говорить по-английски, - произнес тот сквозь душившие его
спазмы. - Я бегло говорю по-английски. Этого требовала моя служба.
     - Тогда немедленно поднимайся, сукин сын! Прямо сейчас!
     Пилот не заставил  повторять  приказания  очередной  раз  и  запустил
двигатель. Лопасти винта пришли в медленное движение,  когда  на  открытую
площадку  ворвался  рой  солдат,  отчетливо  видимых  в  лучах   стартовых
прожекторов  вертолета.  Те,  кто  были  первыми,  мгновенно  увидели  всю
картину, включая пятерых убитых офицеров из  личной  охраны  Шэна.  Второй
эшелон  солдат  открыл  беспорядочный  огонь  по  медленно  поднимающемуся
вертолету.
     - Поднимайся и увози нас ко всем чертям с этого  места!  -  прокричал
Борн.
     - Броня этой машины - это броня, сделанная для Шэна, - заметил пилот.
-  Здесь  даже  стекла,  и  те  из  пуленепробиваемого  стекла.  Куда   мы
отправляемся?
     - Гонконг! - рявкнул Борн, удивленный тем, что пилот быстро  привстал
на своем месте и энергично повернулся к Борну, не скрывая улыбки.
     - Неужели великодушные  американцы  или  благотворительные  англичане
предоставят мне убежище, сэр? Это моя давняя мечта!
     - Я буду проклят, - пробормотал человек из "Медузы", как  только  они
попали в первый слой низко расположенных облаков.
     - Это была самая замечательная идея, сэр, -  заметил  Вонг  откуда-то
сбоку, из темноты, окутывающей внутреннее пространство кабины. -  Как  это
вам пришло в голову?
     - Так уже было однажды,  -  сказал  Джейсон,  закуривая.  -  История,
особенно недавняя, иногда повторяется сама по себе.
     - Мистер Вебб? - прошептал Мак-Алистер.
     - В чем дело, аналитик? Как самочувствие?
     - Не обращайте внимания на это. Я хотел узнать, почему вы  вернулись,
вернулись к Шэну?
     - Чтобы оставить ему прощальный сувенир. Чековую книжку на  секретный
счет в один из банков на Кайманских островах.
     - Что?
     - Этой книжкой все равно никто и никогда не  сможет  воспользоваться,
так как и имена, и номера счетов там стерты, но  интересно  будет  видеть,
какова будет реакция Пекина на сам факт ее присутствия, не правда ли?



                                  ЭПИЛОГ

     Эдвард  Ньюингтон  Мак-Алистер  проковылял  на  костылях  в  когда-то
привлекательную комнату-библиотеку в старом доме на Виктория Пик. Разбитые
окна,  выходящие  на  залив,  теперь  были  прикрыты  толстым   прозрачным
пластиком. Посол Хэвиленд молча наблюдал, как помощник Госсекретаря бросил
досье Шэна на его стол.
     - Я  надеюсь,  что  вы  потеряли  именно  это,  -  заметил  аналитик,
пристраивая в угол костыли и с трудом усаживаясь в кресло.
     - Доктора сказали  мне,  что  ваши  раны  уже  не  опасны,  -  сказал
дипломат. - Я рад такому исходу.
     -  Вы  рады?  Кто  вы  такой,  черт  возьми,  чтобы  проявлять  такое
милосердие?
     - Возможно, это  просто  манера  говорить,  считайте  как  вам  будет
угодно. Но то, что вы сделали -  это  нечто  экстраординарное,  нечто,  не
укладывающееся даже в воображении.
     - Я ожидал подобных речей. - Помощник Госсекретаря слегка поморщился,
перемещая поудобней раненое плечо. - На самом же деле это сделал не я.  Он
сделал это.
     - Но вы обеспечили саму возможность, Эдвард.
     - Когда я взялся за это, то я вторгся на чужую территорию, вступил  в
область, где никогда не был. Эти люди делают там все так,  как  нам  и  не
снилось, о чем мы можем только мечтать.
     - Они делают то, что умеют, и делают это  наилучшим  образом.  То  же
самое делали и мы,  но  каждый  на  своей  территории,  господин  помощник
Госсекретаря.
     Мак-Алистер продолжал внимательно смотреть  на  Хэвиленда,  и  в  его
взгляде не было намека на компромисс. - Как это могло случиться?  Как  они
смогли получить досье?
     -  Опять-таки  некая  разновидность   функциональной   специализации.
Профессионалы многого могут добиться, когда занимаются своим  делом.  А  в
итоге трое морских пехотинцев убиты, а практически невскрываемый сейф  был
открыт.
     - Весьма непростительный факт!
     - Согласен, - сказал Хэвиленд, неожиданно наклоняясь вперед и повышая
голос. - Точно так же, как непростительны ваши  действия.  Кто  вы  такой,
черт возьми, чтобы делать то, что вы сделали? За ваши действия вам  должны
были бы предоставить лет на тридцать тюремную камеру, и это было бы  самое
подходящее для вас место! Имели вы хотя бы представление о том, что  могло
случиться? Война могла охватить весь Дальний Восток и весь мир полетел  бы
в пропасть к дьяволу!
     - Я сказал это, потому что я должен был это сделать.  Это  тот  урок,
который я получил у Джейсона Борна, нашего Джейсона Борна.  Независимо  ни
от чего, я подал свое прошение об отставке, и оно  есть  у  вас,  господин
посол.
     - И вы хотите, чтобы  мы  просто  так  согласились  потерять  вас?  -
Хэвиленд откинулся в кресле и через секунду продолжил. - Не смешите людей.
Я только что разговаривал с Президентом,  и  он  дал  свое  согласие.  Вас
собираются назначить председателем Совета Национальной Безопасности.
     - Председателем?.. Но я не могу ничем управлять!
     - С личным лимузином и прочей чепухой.
     - Я не буду знать, что и где я должен буду говорить!
     - Главное - вы знаете, как надо думать, и,  кроме  того,  я  буду  на
вашей стороне.
     - О, Господи!
     - Вам следует расслабиться и заниматься только  оценкой  ситуации.  А
говорить предоставьте тем, кто это умеет делать наилучшим образом.  Только
дайте им четкие  указания,  что  говорить.  Ведь  реальная  власть  всегда
принадлежит не тем, кто говорит, а тем кто думает.
     - Это все так неожиданно, так...
     - Но и совершенно достойно вас, - перебил его дипломат. - Мозг -  это
удивительный инструмент, давайте не будем недооценивать его. Между прочим,
врач сказал мне, что Лин Вэньчжу выжил. У него пока еще не работает  левая
рука, но в остальном он чувствует себя хорошо.  Я  думаю,  что  вы  дадите
соответствующие рекомендации для Лондона.
     - А мистер и миссис Вебб? Где они?
     - Сейчас они уже на Гавайях. Там же находятся мистер Конклин и доктор
Панов. Я думаю, что они уже не вспоминают обо мне.
     - Надо заметить, господин посол, что вы не дали им особых причин  для
воспоминаний.
     - Возможно, но ведь это уж не моя  обязанность  -  оставлять  о  себе
хорошие воспоминания.
     - Мне кажется, что я понял вас только теперь.
     - А я надеюсь, что ваш Бог проявит сострадание к людям, подобным  вам
и мне, Эдвард. И в один прекрасный день,  вы,  может  быть,  даже  станете
Госсекретарем Соединенных Штатов.
     - Я не думаю, сэр.
     - Может быть, я и сам так не  думаю,  -  согласился  Хэвиленд,  -  но
последние  события  обнадеживают  меня.  Ведь  сейчас  мы  почти  блестяще
завершили нашу работу, уложив все куски разбитой мозаики  на  свои  места.
Благодаря таким людям, как вы, как я, как Джейсон Борн и  Дэвид  Вебб,  мы
остановили надвигавшийся Армагеддон и, может  быть,  даже  отодвинули  его
немного назад. Что бы могло произойти, не окажись мы на нашем месте?


     Теперь они были все вместе, и ей не нужно было  больше  прятать  свои
каштановые волосы, которые вновь разлетались в разные стороны,  рассыпаясь
по плечам. С момента перелета на Гавайи прошло почти двадцать четыре часа,
и за это время они дважды провожали своих друзей. Первым  улетел  Конклин,
который воспользовался первым же возможным рейсом до  Лос-Анжелеса,  чтобы
как можно быстрее добраться до Вашингтона  и,  как  он  выразился,  успеть
застать на месте те головы, которые бы следовало снести.
     Позже  улетал  Мо,  который  долго  приходил  в  себя   после   всего
происшедшего, и особенно после нескольких лишних доз спиртного, которые он
позволил себе принять вместе с Дэвидом.
     - Ну, как ты себя чувствуешь, Мо? -  спросила  его  Мари,  кутаясь  в
халат от утренней прохлады.
     Доктор, стоя на  балконе  отеля,  продолжал  осматривать  бесконечные
пляжи, которые тянулись и справа и слева от него.
     - Сейчас мне значительно лучше, чем было несколько часов назад. Но ты
все равно этого не поймешь, потому что ты ни разу за это время  так  и  не
потеряла рассудка.
     - Почему ты уже в костюме, Мо, - спросил Дэвид, выходя из комнаты  на
балкон.
     - Я уезжаю. У меня ведь остались пациенты в Вашингтоне, и,  я  думаю,
что им будет плохо, если я задержусь.
     Наступила тишина, во время которой все трое смотрели друг на друга. -
Что мы должны сказать тебе, Мо? Как нам сказать то, что сейчас переполняет
нас?
     - Вы ничего не говорите, это будет самым правильным решением.  Я  сам
скажу вам все, что надо. Мари перенесла сильный стресс,  который  был  вне
пределов человеческой выносливости, но я думаю, что все будет хорошо.
     - Я хочу выжить, Мо, - сказала Мари, глядя на  своего  мужа.  -  И  я
хочу, чтобы он вернулся ко мне.
     - А теперь о тебе, Дэвид. Тебе пришлось пройти через  эксперимент  по
травмированию психики, с которыми ты еще  не  встречался  в  своей  жизни.
Сейчас ты постепенно становишься самим собой и никем больше. Джейсон  Борн
ушел в прошлое. Он не должен вернуться назад.  Входи  в  жизнь  как  Дэвид
Вебб, постарайся сконцентрировать свои интересы на двух людях, на Дэвиде и
Мари.  Это  единственное,  что  для  тебя  существует  и   должно   всегда
существовать. А если некоторые моменты прошлого  вдруг  вернутся,  хотя  я
мало верю в это, позвони мне, и на ближайшем же самолете я прилечу в  Мэн.
Я люблю вас обоих,  с  удовольствием  посижу  в  вашей  компании  и  снова
попробую тушеное мясо, которое так восхитительно готовит Мари.


     Заходящее солнце, похожее на гигантский оранжевый бриллиант, медленно
опускалось с туманной границы горизонта в океан. Они  медленно  шли  вдоль
пляжа, взявшись за руки, так естественно для людей,  только  что  нашедших
друг друга.
     - Что ты обычно делаешь, когда внутри тебя возникает  нечто,  что  ты
ненавидишь? - спросил Дэвид.
     - Стараюсь спокойно принимать это, - ответила Мари. -  У  всех  людей
есть темная сторона, Дэвид. Нам бы хотелось избавиться от нее,  но  мы  не
можем этого сделать. Возможно, что мы не смогли бы без  этого  жить.  Твоя
темная сторона - это легенда по имени Джейсон Борн, но это только легенда,
не больше.
     - Я ненавижу его.
     - Но не забывай, что именно он вернул тебя ко мне. И только об этом и
следует помнить.

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: