- И ничего больше? - шутливо спросила она.
Потом пошла вперед по дорожке, отперла дверь, включила несколько ламп и
жестом пригласила его войти.
Алек стоял посреди ее гостиной, головой почти касаясь средней балки. Он
долго разглядывал уютную мебель в ситцевых чехлах, набитые книгами стеллажи
у ниши с камином, медную вазу с золотистыми хризантемами, прикрывавшую
пустую решетку.
- В прошлый раз я был так озабочен вопросом, твои ли это дети, что не
обратил внимания на обстановку. Сама все сделала?
- Все до последней подушечки выражает мой вкус, - заверила она, снимая
жакет.
- Касси, меня это, конечно, не касается, - сказал он, нахмурив брови, -
но этот домик, хоть и небольшой, стоил, наверно, немало. И мебель у тебя
хорошая. Вон тот столик - отличный пемброк. У тебя что, появились деньги?
- На первый взнос я получила, когда продали бабушкин дом. Но деньги на
ипотечные выплаты зарабатываю в поте лица. - Она улыбнулась. - Чувствуй себя
как дома, а я займусь кофе. С коньяком хочешь?
Он с сожалением покачал головой.
- Пожалуй, не стоит.
- Там под окном, в тумбочке, проигрыватель для компакт-дисков. Если
хочешь, подыщи какую-нибудь музыку. Я скоро.
Когда Касси вернулась из кухни с кофейником и чашечками на подносе, в
комнате витали звуки "Дафниса и Хлои" Равеля.
Алек вскочил на ноги, чтоб взять у нее поднос.
- Одобряю твой музыкальный вкус, Касси.
- Проигрыватель - совсем новое приобретение. Мне пока почти нечего
слушать на нем. - Она предложила ему сесть на диван, разлила кофе, сбросила
туфли и забралась с ногами в широкое кресло, стоявшее напротив. - Тебе
нравится у меня, Алек?
- Впечатляет, - ответил он уклончиво. - Понимаю, почему ты не вышла
замуж: мужчине нелегко выманить тебя отсюда.
- Ты прав. Но здесь так тесно, что невозможно предложить человеку
разделить со мной этот дом.
- А тебе когда-нибудь приходило в голову это сделать?
- Только раз, но оказалось, что в этом нет смысла.
- Ты имеешь в виду доброго инспектора или человека, которому не удалось
стать твоим мужем?
Касси посмотрела ему прямо в глаза.
- Ни того, ни другого.
Алек выдержал ее взгляд, потом залпом выпил кофе и поставил чашку.
- Вот что, Касси, давай договоримся: ты мне расскажешь о себе все, что
готова рассказать, а если тебе будет интересно, я тебе отплачу тем же. Хотя,
- сухо добавил он, - не могу сказать, чтоб ты проявила к моим личным
обстоятельствам такой же интерес, как я к твоим. После этого забудем о
прошлом. Договорились?
- Договорились, - сразу ответила она. - С чего начинать?
- Не расскажешь ли, чем ты теперь зарабатываешь на хлеб?
- Конечно. Подойди сюда. - Касси встала, сунула ноги в туфли и повела его
из гостиной в кабинет. - Вуаля, - произнесла она несколько театрально. -
Здесь я тружусь. Боюсь, что декор не соответствует всему остальному.
Алек Невиль остановился на пороге маленькой комнатки. Он прищурился,
заметив компьютер на обшарпанном, обитом кожей столе, и металлическую
картотеку. Вдоль стен тянулись стеллажи. Некоторые полки были завалены
беллетристикой, на других стояли всевозможные справочники, рассказывающие о
различных аспектах преступности. На стене над столом висела в маленькой
рамке грамота, а рядом - доска с приколотыми памятками, вырезками из газет и
фотографиями. Отдельный книжный шкаф у самой двери был занят произведениями
одного автора. Оформление суперобложки выдавало содержание: это явно были
триллеры, но только четыре на английском. Остальные на иностранных языках.
- Куин Флетчер? - остолбенел Алек. - Ты - Куин Флетчер?
- Она самая, - ответила Касси. - Куин - мамина девичья фамилия.
Он присвистнул от удивления.
- Я только сегодня видел твою книжку в киоске, где покупаю газеты.
- И не догадался, что это я!
- Сердечно поздравляю тебя, Касси. Я бесконечно рад за тебя. - Алек с
почтением разглядывал ряды книг. - Признаться, я не слишком увлекаюсь этим
жанром, но теперь ты составишь для меня исключение.
- Надеюсь! - улыбнулась Касси. - Давай вернемся в ту комнату, там нам
будет удобнее. Чем так, урывками, лучше уж выслушай все подряд. - Она
посмотрела на него с вызовом. - Если, конечно, ты непременно хочешь это
слышать.
Алек внимательно смотрел на нее.
- Конечно, хочу, Касси. Давно уже хочу.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Касси остановила на нем взгляд, на мгновение утратив дар речи, потом
резко повернулась и пошла в другую комнату. Она стала доливать в чашки кофе
и взбивать подушки кресла, прежде чем снова взгромоздиться на них. Не
отрывая взгляда от цветов, поставленных на камин, спросила Алека, с чего ей
начинать.
- С самого начала. Все, что было, начиная с того дня, когда ты родилась,
- решительно ответил он.
Касси покачала головой.
- Нет надобности заходить так далеко. В ракнем детстве у меня событий
было мало. Я жила в обыкновенном симпатичном доме на окраине Пеннингтона.
Отец возглавлял там небольшую строительную фирму. Все было хорошо и приятно
до тех пор, пока мне не исполнилось шестнадцать лет и отцу не предложили
место получше в бирмингемской фирме.
Ричард Флетчер отправился на новое место без семьи, и его потрясенной
жене пришлось объяснять Касси и ее восьмилетнему брату, "до их отец хочет
получить развод, чтобы жениться на своей секретарше. Мужественно поборов
свое горе, Кейт Флетчер сообщила детям о том, что их отец желает, чтобы они
наведывались к нему как можно чаще после того, как он обзаведется домом.
- Ты бывала у него? - спросил Алек.
Касси покачала головой.
- И не подумала! В шестнадцать лет человек еще не ведает, что такое
терпимость. Я была вне себя от возмущения. Полине, этой секретарше, было
всего двадцать четыре года. А отца я считала стариком. Слишком старым, чтоб
спать с девчонкой, которой нет и тридцати лет, да и вообще с кем бы то ни
было. - Она горько усмехнулась. - На самом деле ему было всего сорок восемь
лет, а маме только тридцать девять.
- Она догадывалась, что он так поступит?
- Нет. Мама не сомневалась в крепости своего брака, как вдруг - бац! - и
нет его. Позднее она говорила, что впервые об этом узнала, когда отец уже
стал с ней прощаться.
Кейт Флетчер не жалела сил, чтоб создать для своих детей благополучную
жизнь, но худшее было еще впереди. Ее муж обещал, что у нее не будет
материальных затруднений, а всего через несколько недель после того, как он
покинул домашний очаг, им сообщили о его скоропостижной смерти от сердечного
приступа.
- Отец не утруждал себя составлением завещания, - продолжала Касси, -
хорошо хоть страховка досталась маме. Что же касается всех прочих денег, их
прибрала к рукам эта другая женщина. Без маминого ведома он оформил
вторичную ипотеку на наш дом. Мама выручила сколько смогла от его продажи и
сняла гораздо меньший дом. - Касси покраснела. - Ты, наверно, помнишь его.
- Как сейчас, - отозвался Алек с непроницаемым лицом. - Рассказывай
дальше.
Касси постаралась сделать свой рассказ покороче: мать поупражнялась, чтоб
восстаноыпъ свои секретарские навыки, и устроилась на работу. Касси бросила
думать об университете и, окончив школу, поступила на работу в
патогностическую лабораторию. Что касалось юного Бена, ошеломленного и
огорченного предательским поведением отца, он все же скорее всех свыкся с
положением вещей: пока у него есть Касси и мать, он не пропадет.
- А ты не пропала? - спросил Алек.
- Выжила. Но у меня возникло совершеннейшее отвращение и недоверие ко
всему мужскому роду. В то время за мной ухаживал парень, бывший одноклассник
по 6-й школе, совершенно безобидный, но отец нанес мне такую душевную
травму, что я прогнала Дейвида. Я не могла допустить, чтоб мужчина
когда-нибудь обидел меня так, как мой отец обидел мою мать.
- Теперь многое стало понятным, - мрачно произнес Алек. - Хотя и не все.
Если тебе так досадили мужчины, почему ты позволила мне войти в твою жизнь?
Касси смущенно посмотрела на него.
- Я не хотела, но ничего не могла с собой поделать. Ты... ты был не
такой, как все. И я тогда очень нуждалась в том, что произошло между нами.
Не только в любовных встречах, хотя я так же, как и ты, стремилась к ним.
Мне нужен был близкий человек, те отношения, которые установились между
нами. Я буквально жила ради наших встреч.
Алек вскочил, заставил ее встать и посадил рядом с собой на диване.
- Так какого черта ты не давала мне познакомиться с твоими родными?
- Не забывай, я была очень молодой, неопытной, немудрено, что я стала
стесняться своего дома, когда узнала, где ты живешь. Кроме того, я просто не
в состоянии была безоговорочно, довериться тебе после того, как поступил с
матерью мой отец. У меня тогда было глубокое эмоциональное потрясение. И,
что важнее всего, мама была тяжело больна, - закончила Касси. - Я не хотела
взваливать все это на тебя.
Алек насупился.
- Но, Касси, черт возьми, я же врач. И почему это могло отразиться на
моем отношении к тебе?
- Ты же сам первым делом сказал, что в твоей жизни нет места ни
ответственности, ни прочным узам. К тому же ты вот-вот собирался уехать в
Лондон. Вспомни. - Она повернула голову и посмотрела на него. - Дело было не
в каком-нибудь гриппе или аппендиците. У мамы были неприятности с щитовидной
железой - гипертиреоз. Она так тяжело болела, что бабушка переехала к нам,
чтоб я могла остаться в лаборатории.
- Твря мама знала обо мне?
- Да, конечно. Они с бабушкой обе были очень рады, что я наконец пришла в
себя после папиной выходки, чтоб найти себе кавалера.
- Так что же случилось?
- Когда я пришла домой в то воскресенье после... после грозы... маме было
хуже. На следующий день ее положили в больницу, а мы с Беном переехали к
бабушке, потому что она жила гораздо ближе к больнице. Она и так с тех пор,
как отец ушел, хотела, чтоб мы у нее жили. - Касси глубоко вздохнула. -
Алек, мама очень тяжело болела. Она даже была в критическом состоянии. В
патогностической лаборатории сжалились и предоставили мне отпуск.
- Черт бы тебя побрал, Касси, почему ты мне ничего этого не говорила? -
Он был взбешен.
- А что было говорить? Тебе не нужно было ответственности. А у меня ее
было по самое горло. Бабушка была уже старой. Родители отца умерли. Если бы
и мама умерла, у Бена никого, кроме меня, не осталось бы. Могла ли я все это
взвалить на тебя?
Он сжал ее руку.
- Твоя мама выздоровела?
- Выздоровела, со временем. Она никогда не теряла присутствия духа. Не
только выздоровела, но и вышла замуж за человека, у которого работала. Майкл
Уитли был вдовцом. Он решил уйти в отставку пораньше и поехал с мамой жить в
доме с видом на Кардиганский залив. Она буквально возродилась к жизни. Ей во
многом повезло.
Когда Касси кончила рассказ, в комнате воцарилось молчание, такое долгое,
что ей стало неловко. Она попыталась освободить руку, но Алек крепко держал
ее.
- И ты от меня все скрывала, - наконец произнес он. - Касси, тебе,
наверное, говорили, что я заходил на Альма-стрит? Я добился от одной твоей
сотрудницы, чтоб она дала мне твой адрес, но никто не открыл, когда я
стучался к тебе. Я пытался расспросить твою соседку, но она сказала, что ты
уехала, чтобы поскорее отделаться от меня.
Касси засмеялась.
- Ты имеешь в виду миссис Плятт? Она решительно осуждала твою шевелюру и
серьгу, не говоря о потертой кожаной куртке. Она мне сказала, что я
наверняка не захочу иметь дело с такой сомнительной личностью.
- Выразилась она недвусмысленно, - кисло заметил он.
Касси внимательно посмотрела на него.
