суда".
Все уставились на Аню.
- Превышаешь! - молвил Король.
- И многим, - добавила Королева.
- Во всяком случае, я не намерена уходить, - сказала Аня. -
А кроме того, это закон не установленный, вы сейчас его
выдумали.
- Это старейший закон в книге, - возразил Король.
- Тогда он должен быть законом номер первый, а не сорок
четвертый, - сказала Аня.
Король побледнел и захлопнул записную книжку.
- Обсудите приговор, - обратился он к присяжникам, и голос
его был тих и трепетен.
- Есть еще одна улика, - воскликнул Белый Кролик, поспешно
вскочив. - Только что подобрали вот эту бумажку.
- Что на ней написано? - полюбопытствовала Королева.
- Я еще не развернул ее, - ответил Кролик. - Но,
по-видимому, это письмо, написанное подсудимым... к... к
кому-то.
- Так оно и должно быть, - сказал Король. - Разве только,
если оно написано к никому, что было бы безграмотно, не правда
ли?
- А как адрес? - спросил один из присяжников.
- Адреса никакого нет, - сказал Кролик. - Да и вообще
ничего на внешней стороне не написано. - Он развернул листок и
добавил. - Это, оказывается, вовсе не письмо, а стихи.
- А почерк чей, подсудимого? - спросил вдруг один из
присяжников.
- В том-то и дело, что нет, - ответил Кролик. - Это-то и
есть самое странное.
Присяжники все казались озадаченными.
- Он, должно быть, подделался под чужой почерк, - решил
Король. Присяжники все просветлели.
- Ваше величество, - воскликнул Валет, - я не писал этого,
и они не могут доказать, что писал я: подписи нет.
- То что ты не подписал, ухудшает дело, - изрек Король. - У
тебя, наверное, совесть была нечиста, иначе ты бы поставил в
конце свое имя, как делают все честные люди!
Тут раздались общие рукоплесканья: это была первая
действительно умная вещь, которую Король сказал за весь день.
- Это доказывает его виновность, конечно, - проговорила
Королева. - Итак, отруб...
- Это ровно ничего не доказывает, - перебила Аня. - Вы же
даже не знаете, о чем говорится в этих стихах.
- Прочесть их, - приказал Король.
Белый Кролик надел очки. "Откуда ваше величество прикажете
начать?" - спросил он.
- Начни с начала, - глубокомысленно ответил Король, - и
продолжай пока не дойдешь до конца. Тогда остановись.
В зале стояла мертвая тишина, пока Кролик читал следующие
стихи:
При нем беседовал я с нею
О том, что он и ей, и мне
Сказал, что я же не умею
Свободно плавать на спине.
Хоть я запутался - не скрою -
Им ясно истина видна;
Но что же станется со мною,
Когда вмешается она?
Я дал ей семь, ему же десять,
Он ей - четыре или пять.
Мы не успели дело взвесить,
Как все вернулись к нам опять.
Она же высказалась даже
(Пред тем, как в обморок упасть)
За то, что надо до продажи
Ей выдать целое, нас часть.
Не говорите ей об этом
Во избежанье худших бед.
Я намекнул вам по секрету,
Что это, знаете, секрет.
- Вот самое важное показание, которое мы слышали, - сказал
Король. - Итак, пускай присяжные...
- Если кто-нибудь из них может объяснить эти стихи, я дам
ему полтинник, - проговорила Аня, которая настолько выросла за
время чтения, что не боялась перебивать, - В этих стихах нет и
крошки смысла - вот мое мнение.
Присяжники записали: "Нет и крошки смысла - вот ее мненье",
- но ни один из них не попытался дать объяснение.
- Если в них нет никакого смысла, - сказал Король, - то это
только, знаете, облегчает дело, ибо тогда и смысла искать не
нужно. Но, как-никак, мне кажется, - продолжал он, развернув
листок на коленях и глядя на него одним глазом, - мне кажется,
что известное значенье они все же имеют. "Сказал, что я же не
умею свободно плавать на спине". Ты же плавать не умеешь? -
обратился он к Валету.
Валет с грустью покачал головой. "Разве, глядя на меня,
можно подумать, что я хорошо плаваю?" - спросил он. (Этого,
конечно, подумать нельзя было, так как он был склеен весь из
картона и в воде расклеился бы.)
- Пока что - правильно, - сказал Король и принялся
повторять стихи про себя: "...Им ясно истина видна" - это,
значит, присяжным." - ...Когда вмешается она"... - это, должно
быть, Королева... - "Но что же станется со мною?" ...да, это
действительно вопрос!.. "Я дал ей семь, ему же десять" ...ну,
конечно, это насчет пирожков.
- Но дальше сказано, что "все вернулись к нам опять...", -
перебила Аня.
- Так оно и есть - вот они! - с торжеством воскликнул
Король, указав на блюдо с пирожками на столе. - Ничего не
может быть яснее! Будем продолжать: "...перед тем, как в
обморок упасть"... ты, кажется, никогда не падала в обморок,
моя дорогая, - обратился он к Королеве.
- Никогда! - рявкнула с яростью Королева и бросила
чернильницей в Ящерицу. (Бедный маленький Яша уже давно
перестал писать пальцем, видя, что следа не остается, а тут он
торопливо начал сызнова, употребляя чернила, струйками текущие
у него по лицу.)
- В таком случае это не совпадает, - сказал Король, с
улыбкой обводя взглядом присутствующих. Гробовое молчанье.
- Это - игра слов! - сердито добавил он, и все стали
смеяться.
- Пусть присяжные обсудят приговор, - сказал Король в
двадцатый раз.
- Нет, нет, - прервала Королева. - Сперва казнь, а потом уж
приговор!
- Что за ерунда? - громко воскликнула Аня. - Как это
возможно?
- Прикуси язык, - гаркнула Королева, густо побагровев.
- Не прикушу! - ответила Аня.
- Отрубить ей голову, - взревела Королева.
Никто не шевельнулся.
- Кто вас боится? - сказала Аня. (Она достигла уже обычного
своего роста.) - Ведь все вы - только колода карт.
И внезапно карты взвились и посыпались на нее: Аня издала
легкий крик - не то ужаса, не то гнева и стала от них
защищаться и... очнулась... Голова ее лежала на коленях у
сестры, которая осторожно смахивала с ее лица несколько сухих
листьев, слетевших с ближнего дерева.
- Проснись же, Аня, пора! - сказала сестра. - Ну, и хорошо
же ты выспалась!
- Ах, у меня был такой причудливый сон! - воскликнула Аня и
стала рассказывать сестре про все те странные приключения, о
которых вы только что читали. Когда она кончила, сестра
поцеловала ее и сказала:
- Да, действительно, сон был причудливый. А теперь ступай,
тебя чай ждет; становится поздно.
И Аня встала и побежала к дому, еще вся трепещущая от
сознанья виденных чудес.
x x x
А сестра осталась сидеть на скате, опершись на вытянутую
руку. Глядела она на золотой закат и думала о маленькой Ане и
обо всех ее чудесных приключениях и сама в полудреме стала
грезить.
Грезилось ей сперва лицо сестренки, тонкие руки,
обхватившие голое колено, яркие, бойкие глаза, глядящие ей в
лицо. Слышала она все оттенки детского голоса, видела, как Аня
по обыкновению своему нет, нет, да и мотнет головой, откидывая
волосы, которые так настойчиво лезут на глаза. Она стала
прислушиваться, и все кругом словно ожило, словно наполнилось
теми странными существами, которые причудились Ане.
Длинная трава шелестела под торопливыми шажками Белого
Кролика, испуганная Мышь барахталась в соседнем пруду, звякали
чашки - то Мартовский Заяц со своими приятелями пили
нескончаемый чай, - раздавался резкий окрик Королевы,
приказывавшей казнить несчастных гостей своих, снова
поросенок-ребенок чихал на коленях у Герцогини, пока тарелки и
блюда с грохотом разбивались кругом, снова вопль Грифа,
поскрипыванье карандаша в руках Ящерицы и кряхтенье
подавляемых Морских Свинок наполняли воздух, мешаясь с
отдаленными всхлипываниями горемычной Чепупахи.
Так грезила она, прикрыв глаза, и почти верила в страну
чудес, хотя знала, что стоит глаза открыть - и все снова
превратится в тусклую явь - в шелестенье травы под ветром, в
шуршанье камышей вокруг пруда, сморщенного дуновеньем, - и
звяканье чашек станет лишь перезвоном колокольчиков на шеях
пасущихся овец, а резкие крики Королевы - голосом пастуха. И
все остальные звуки превратятся (знала она) в кудахтанье и лай
на скотном дворе, и дальнее мычанье коров займет место
тяжелого всхлипыванья Чепупахи.
И затем она представила себе, как эта самая маленькая Аня
станет взрослой женщиной, и как она сохранит в зрелые годы
свое простое и ласковое детское сердце, и как она соберет
вокруг себя других детей и очарует их рассказом о том, что
приснилось ей когда-то, и как она будет понимать их маленькие
горести и делить все простые радости их, вспоминая свое же
детство и длинные, сладкие летние дни.
ALICE'S ADVENTURES IN WONDERLAND
Lewis Carroll
CHAPTER I
Down the Rabbit-Hole
Alice was beginning to get very tired of sitting by her sister on the
bank, and of having nothing to do: once or twice she had peeped into the
book her sister was reading, but it had no pictures or conversations in
it, - and what is the use of a book, - thought Alice - without pictures or
conversation?
So she was considering in her own mind (as well as she could, for the
hot day made her feel very sleepy and stupid), whether the pleasure of
making a daisy-chain would be worth the trouble of getting up and picking
the daisies, when suddenly a White Rabbit with pink eyes ran close by her.
There was nothing so VERY remarkable in that; nor did Alice think it
so VERY much out of the way to hear the Rabbit say to itself, - Oh dear!
Oh dear! I shall be late! - (when she thought it over afterwards, it
occurred to her that she ought to have wondered at this, but at the time
it all seemed quite natural); but when the Rabbit actually TOOK A WATCH
OUT OF ITS WAISTCOATPOCKET, and looked at it, and then hurried on, Alice
started to her feet, for it flashed across her mind that she had never
before see a rabbit with either a waistcoat-pocket, or a watch to take out
of it, and burning with curiosity, she ran across the field after it, and
fortunately was just in time to see it pop down a large rabbit-hole under
the hedge.
In another moment down went Alice after it, never once considering
how in the world she was to get out again.
The rabbit-hole went straight on like a tunnel for some way, and then
dipped suddenly down, so suddenly that Alice had not a moment to think
about stopping herself before she found herself falling down a very deep
well.
Either the well was very deep, or she fell very slowly, for she had
plenty of time as she went down to look about her and to wonder what was
going to happen next. First, she tried to look down and make out what she
was coming to, but it was too dark to see anything; then she looked at the
sides of the well, and noticed that they were filled with cupboards and
book-shelves; here and there she saw maps and pictures hung upon pegs. She
took down a jar from one of the shelves as she passed; it was labelled -
ORANGE MARMALADE - , but to her great disappointment it way empty: she did
not like to drop the jar for fear of killing somebody, so managed to put
it into one of the cupboards as she fell past it.
- Well! - thought Alice to herself, - after such a fall as this, I
shall think nothing of tumbling down stairs! How brave they'll all think
me at home! Why, I wouldn't say anything about it, even if I fell off the
top of the house! - (Which was very likely true.)
