Десять укоров первый день, девять - в следующий и так далее.
- Какое странное распределенье! - воскликнула Аня.
- Поэтому они и назывались укорами - укорачивались,
понимаете? - заметил Гриф.
Аня подумала над этим. Потом сказала: "Значит, одиннадцатый
день был свободный?"
- Разумеется, - ответила Чепупаха.
- А как же вы делали потом, в двенадцатый день? - с
любопытством спросила Аня.
- Ну, довольно об этом! - решительным тоном перебил Гриф. -
Расскажи ей теперь о своих играх.
Глава 10. ОМАРОВАЯ КАДРИЛЬ
Чепупаха глубоко вздохнула и плавником стерла слезу. Она
посмотрела на Аню и попыталась говорить, но в продолженье
двух-трех минут ее душили рыданья. "Совсем будто костью
подавилась!" - заметил Гриф, принимаясь ее трясти и хлопать по
спине. Наконец к Чепупахе вернулся голос. И, обливаясь
слезами, она стала рассказывать.
- Может быть, вы никогда не жили на дне моря ("Не жила, -
сказала Аня, - и, может быть, вас никогда даже не представляли
Омару. - (Аня начала было: "Я как-то попроб...", но осеклась к
сказала: "Нет, никогда!"). - Поэтому вы просто не можете себе
вообразить, что это за чудесная штука - Омаровая Кадриль.
- Да, никак не могу, - ответила Аня. - Скажите, что это за
танец?
- Очень просто, - заметил Гриф. - Вы, значит, сперва
становитесь в ряд на морском берегу...
- В два ряда! - крикнула Чепупаха. - Моржи, черепахи и так
далее. Затем, очистив место от медуз ("Это берет некоторое
время", - вставил Гриф), вы делаете два шага вперед...
- Под руку с омаром, - крикнул Гриф.
- Конечно, - сказала Чепупаха.
- Два шага вперед, кланяетесь, меняетесь омарами и назад в
том же порядке, - продолжал Гриф.
- Затем, знаете, - сказала Чепупаха, - вы закидываете...
- Омаров, - крикнул Гриф, высоко подпрыгнув.
- Как можно дальше в море...
- Плаваете за ними, - взревел Гриф.
- Вертитесь кувырком в море, - взвизгнула Чепупаха,
неистово скача.
- Меняетесь омарами опять, - грянул Гриф.
- И назад к берегу - и это первая фигура, - сказала
Чепупаха упавшим голосом, и оба зверя, все время прыгавшие как
сумасшедшие, сели опять очень печально и тихо и взглянули на
Аню.
- Это, должно быть, весьма красивый танец, - робко
проговорила Аня.
- Хотели ли бы вы посмотреть? - спросила Чепупаха.
- С большим удовольствием, - сказала Аня.
- Иди, давай попробуем первую фигуру, - обратилась Чепупаха
к Грифу. - Мы ведь можем обойтись без омаров. Кто будет петь?
- Ты пой, - сказал Гриф. - Я не помню слов.
И вот они начали торжественно плясать вокруг Ани, изредка
наступая ей на ноги, когда подходили слишком близко, и отбивая
такт огромными лапами, между тем как Чепупаха пела очень
медленно и уныло:
- Ты не можешь скорей подвигаться? -
Обратилась к Улитке Треска -
Каракатица катится сзади,
Наступая на хвост мне слегка.
Увлекли черепахи омаров
И пошли выкрутасы писать.
Мы у моря тебя ожидаем,
Приходи же и ты поплясать.
Ты не хочешь, скажи, поплясать?
Ты ведь хочешь, скажи, ты ведь хочешь,
Ты ведь хочешь, скажи, поплясать?
Ты не знаешь, как будет приятно,
Ах, приятно! - когда в вышину
Нас подкинут с омарами вместе
И - бултых! - в голубую волну!
- Далеко, - отвечает улитка, -
Далеко ведь нас будут бросать.
Польщена, - говорит, - предложеньем,
Но прости, мол, не тянет плясать.
Не хочу, не могу, не хочу я,
Не могу, не хочу я плясать.
Не могу, не хочу, не могу я,
Не хочу, не могу я плясать.
Но чешуйчатый друг возражает:
Отчего ж не предаться волне?
Этот берег ты любишь, я знаю,
Но другой есть - на той стороне.
Чем от берега этого дальше,
Тем мы ближе к тому, так сказать,
Не бледней, дорогая Улитка,
И скорее приходи поплясать.
Ты не хочешь, скажи, ты не хочешь,
Ты не хочешь, скажи, поплясать?
Ты ведь хочешь, скажи, ты ведь хочешь,
Ты ведь хочешь, скажи, поплясать?
- Спасибо, мне этот танец очень понравился, - сказала Аня,
довольная, что представленье кончено. - И как забавна эта
песнь о треске.
- Кстати, начет трески, - сказала Чепупаха, - Вы, конечно,
знаете, что это такое.
- Да, - ответила Аня, - я ее часто видела во время обеда.
- В таком случае, если вы так часто с ней обедали, то вы
знаете, как она выглядит? - продолжала Чепупаха.
- Кажется, знаю, - проговорила Аня, задумчиво. - Она держит
хвост во рту и вся облеплена крошками.
- Нет, крошки тут ни при чем, - возразила Чепупаха. -
Крошки смыла бы вода. Но, действительно, хвост у нее во рту, и
вот почему, - тут Чепупаха зевнула и прикрыла глаза, - объясни
ей причину и все такое, - обратилась она к Грифу.
- Причина следующая, - сказал Гриф. - Треска нет-нет да и
пойдет танцевать с омарами. Ну и закинули ее в море. А падать
было далеко. А хвост застрял у нее во рту. Ну и не могла его
вынуть. Вот и все.
Аня поблагодарила: "Это очень интересно. Я никогда не знала
так много о треске.
- Я могу вам еще кое-что рассказать, если хотите, -
предложил Гриф. - Знаете ли вы, например, откуда происходит ее
названье?
- Никогда об этом не думала, - сказала Аня. - Откуда?
- Она трещит и трескается, - глубокомысленно ответил Гриф.
Аня была окончательно озадачена. "Трескается, - повторила
она удивленно. - Почему?"
- Потому что она слишком много трещит, - объяснил Гриф.
- Я думала, что рыбы немые, - шепнула Аня.
- Как бы не так, - воскликнул Гриф. - Вот есть, например,
белуга. Та прямо ревет. Оглушительно.
- Раки тоже кричат, - добавила Чепупаха. - Особенно, когда
им показывают, где зимовать. При этом устраиваются призрачные
гонки.
- Отчего призрачные? - спросила Аня.
- Оттого, что приз рак выигрывает, - ответила Чепупаха.
Аня собиралась еще спросить что-то, но тут вмешался Гриф:
"Расскажите-ка нам о ваших приключеньях", - сказал он.
- Я могу вам рассказать о том, что случилось со мной
сегодня, - начала Аня. - О вчерашнем же нечего говорить, так
как вчера я была другим человеком.
- Объяснитесь! - сказала Чепупаха.
- Нет, нет! сперва приключенья, - нетерпеливо воскликнул
Гриф. - Объясненья всегда занимают столько времени.
И Аня стала рассказывать о всем, что она испытала с того
времени, как встретила Белого Кролика. Сперва ей было
страшновато - оба зверя придвигались так близко, выпучив глаза
и широко разинув рты, - но потом она набралась смелости.
Слушатели ее сидели совершенно безмолвно, и только когда она
дошла до того, как Гусеница заставила ее прочитать "Скажи-ка,
дядя", и как вышло совсем не то, только тогда Чепупаха со
свистом втянула воздух и проговорила: "Как это странно!"
- Прямо скажу - странно, - подхватил Гриф.
- Я бы хотела, чтобы она и теперь прочитала что-нибудь
наизусть. Скажи ей начать! - Чепупаха взглянула на Грифа,
словно она считала, что ему дана известная власть над Аней.
- Встаньте и прочитайте "Как ныне сбирается", - сказал
Гриф.
"Как все они любят приказывать и заставлять повторять
уроки! - подумала Аня. - Не хуже, чем в школе!"
Однако она встала и стала читать наизусть, но голова ее
была так полна Омаровой Кадрилью, что она едва знала, что
говорить, и слова были весьма любопытны
Как дыня, вздувается вещий Омар:
"Меня, - говорит он, - ты бросила в жар;
Ты кудри мои вырываешь и ешь,
Осыплю я перцем багровую плешь".
Омар! Ты порою смеешься, как еж,
Акулу акулькой с презреньем зовешь;
Когда же и вправду завидишь акул,
Ложишься ничком под коралловый стул.
- Это звучит иначе, чем то, что я учил в детстве, - сказал
Гриф.
- А я вообще никогда ничего подобного не слышала, -
добавила Чепупаха. - Мне кажется, это необыкновенная ерунда.
Аня сидела молча. Она закрыла лицо руками и спрашивала
себя, станет ли жизнь когда-нибудь снова простой и понятной.
- Я требую объясненья, - заявила Чепупаха.
- Она объяснить не может, - поспешно вставил Гриф и
обратился к Ане: - Продолжай!
- Но как же это он прячется под стул, - настаивала
Чепупаха. - Его же все равно было бы видно между ножками
стула.
- Я ничего не знаю, - ответила Аня. Она вконец запуталась и
жаждала переменить разговор.
- Продолжай! - повторил Гриф. - Следующая строфа начинается
так: "Скажи мне, кудесник..."
Аня не посмела ослушаться, хотя была уверена, что опять
слова окажутся не те, и продолжала дрожащим голосом:
"Я видел, - сказал он, - как, выбрав лужок,
Сова и пантера делили пирог:
Пантера за тесто, рыча, принялась,
Сове же на долю тарелка пришлась.
Окончился пир - и сове, так и быть,
Позволили ложку в карман положить.
Пантере же дали и вилку, и нож.
Она зарычала и съела - кого ж?"
- Что толку повторять такую белиберду? - перебила Чепупаха.
- Как же я могу знать, кого съела пантера, если мне не
объясняют. Это головоломка какая-то!
- Да, вы уж лучше перестаньте, - заметил Гриф, к великой
радости Ани.
- Не показать ли вам вторую фигуру Омаровой Кадрили? -
продолжал он. - Или же вы хотели бы, чтобы Чепупаха вам
что-нибудь спела?
- Пожалуйста, спойте, любезная Чепупаха, - взмолилась Аня
так горячо, что Гриф даже обиделся.
- Гм! У всякого свой вкус! Спой-ка, матушка, "Черепаховый
суп".
Чепупаха глубоко вздохнула и, задыхаясь от слез, начала
петь следующее:
Сказочный суп - ты зелен и прян.
Тобой наполнен горячий лохан!
Кто не отведает? Кто так глуп?
Суп мой вечерний, сказочный суп,
Суп мой вечерний, сказочный суп!
Ска-азочный су-уп,
Ска-азочный су-уп,
Су-уп мой вечерний,
Ска-азочный, ска-азочный суп!
Сказочный суп - вот общий клич!
Кто предпочтет рыбу или дичь?
Если б не ты, то, право, насуп-
Ился бы мир, о, сказочный суп!
Сбился бы мир, о сказочный суп!
Ска-азочный су-уп,
Ска-азочный су-уп,
Су-уп, мой вечерний,
Ска-азочный, ска-азочный СУП!
- Снова припев! - грянул Гриф, и Чепупаха принялась опять
петь, как вдруг издали донесся крик: "Суд начинается!"
- Скорей! - взвизгнул Гриф и, схватив Аню за руку, понесся
по направлению крика, не дожидаясь конца песни.
- Кого судят? - впопыхах спрашивала Аня, но Гриф только
повторял: "Скорей!" и все набавлял ходу. И все тише и тише
звучали где-то позади обрывки унылого припева:
Су-уп мой вечерний,
Ска-азочный, ска-азочный суп!
Глава 11. КТО УКРАЛ ПИРОЖКИ?
Король Червей и его Королева уж восседали на тронах, когда
они добежали. Кругом теснилась громадная толпа - всякого рода
звери и птицы, а также и вся колода карт: впереди выделялся
Валет, в цепях, оберегаемый двумя солдатами, а рядом с Королем
стоял Белый Кролик, держа в одной руке тонкую трубу, а в
другой пергаментный свиток. Посредине залы суда был стол, а на
нем большая тарелка с пирожками: они казались такими вкусными,
что, глядя на них, Аня ощущала острый голод. "Поскорее
кончилось бы, - подумала она, - поскорее бы начали раздавать
угощенье". Но конец, по-видимому, был не близок, и Аня от
нечего делать стала глядеть по сторонам. Ей никогда раньше не
