чувствуя податливость сына и внимание зрителей.
-- Знаю, на это потребуется немного времени, но ты справишься. Можешь
не обращать внимания ни на что, кроме моего голоса, прикосновения и
знакомого присутствия моего мозга.
Он говорил для присутствующих, не знакомых с деринийским контактом.
Подсознательно он чувствовал, что некоторые из публики вместе с Йорамом
погружаются в транс.
Через мгновение слова забудутся ими, и в памяти останется только то,
что они видели.
-- А теперь откройся мне,-- пробормотал он, положив руки на шею Йорама
и легко опираясь большими пальцами в позвоночник под светлыми волосами.
Почувствовал под пальцами ровное и нечастое биение пульса на висках сына.
-- Вот так. Говорить больше не нужно. Ни один звук не должен беспокоить
тебя, ни одно ощущение не должно обрывать связи. Соединись со мной, Йорам.
Когда и Камбер закрыл глаза, в затихшей комнате не было слышно ни
звука, В каком-то смысле это было не меньшее волшебство, чем то, которое
показал Кверон. Камбер мысленно слился с Йорамом, и они оба вновь вернулись
ко всему сказанному, разрабатывая план действий. Сейчас можно было не
опасаться присутствия чужого мозга. Ни Кверон, ни Джеффрэй, ни любой другой
дерини в зале не имеют ни малейшего представления о том, что в
действительности происходило между ними.
В следующие несколько минут Йорам заметно вздрагивал под прикосновением
Камбера. На его лице отражалась несуществующая внутренняя борьба. На самом
деле они прятали воспоминания о нынешнем Камбере туда, где в случае другого
обследования их нельзя будет обнаружить, блокировали образы памяти так. что
только сам Камбер сможет снять это блокирование.
Когда все было сделано и Йорам стал знать о стоявшем рядом человеке
только то, что должен был знать, Камбер коснулся точки, контролировавшей
сознание, и усилил давление. Тело Йорама обмякло. Камбер медленно открыл
глаза, опустил руки и поднял голову, притянув спящего Йорама к себе.
-- Он говорил правду, ваша милость,-- пробормотал Камбер, заставив
очнуться нескольких слушателей, которые попали во власть его магии.--
Действительно вскоре после похорон он перевез тело, еще раньше получив наказ
отца сделать это.-- Если понять эти слова дословно, они были правдой.--
Однако память о последнем месте захоронения отца стерта.-- Это тоже была
правда, потому что сам Камбер стер ее.
Прищурив глаза, Джеффрэй оглядел епископа и его секретаря.
-- Ваше обследование не причинило ему вреда, святой отец?
-- Необратимого-- нет, ваша милость. Необходимо было преодолеть очень
сильное сопротивление, но главное последствие-- слабость. Я погрузил его в
сон. Если ночью его не потревожат, утром он проснется уже бодрым.
Джеффрэй кивнул, явно удовлетворенный ответом.
-- Ваши выводы относительно тела Камбера?
-- Нет никакого способа вернуть его, ваша милость. Можно только с
точностью утверждать, что предположение о его вознесении к небесам,
выдвинутое Слугами святого Камбера, не может быть ни доказано, ни
опровергнуто.
-- Но видение Гьюэра...-- вмешался Кверон.-- Обследование Йорама не
опровергло его.
-- Верно,-- ответил Камбер.-- Об этом случае Йораму известно не больше
любого другого. Разумеется, кое-что он знал, так как был свидетелем моего
зимнего разговора с Гьюэром, и только.
Джеффрэй внимательно посмотрел на седовласого епископа, по-прежнему
поддерживающего спящего Йорама, потом поерзал на троне и вздохнул.
-- Хорошо, епископ Каллен. Спасибо за помощь. Можете проследить за тем,
как устроят вашего секретаря. На сегодня я объявляю заседание закрытым, уже
поздно. Завтра мы продолжим. Отец Кверон, надеюсь, к тому времени вы
представите дополнительные свидетельства.
-- Да, ваша милость. По разным причинам некоторые из наших главных
свидетелей не могли присутствовать сегодня, однако завтра мы постараемся
обеспечить их присутствие.
-- Тогда заседание закрыто.
Собравшиеся расходились, а Камбер боролся с противным холодком внутри,
ему было хорошо известно, кого Кверон имел в виду. Конечно, Йорама будут
снова допрашивать, хотя теперь Камбер не сомневался в том, что ничего нового
он не расскажет. Возможно, вызовут и его самого, однако потеря сознания
может послужить ему весомой причиной незнания.
Риса и Дуалта тоже вызовут. С Дуалта уже ничего не поделаешь, а Риса
можно было вызвать к себе сегодня ночью (вроде бы за тем, чтобы осмотреть
Йорама) и предупредить Целителя. Никто не решится требовать проникновения в
мозг Целителя, а если и захотят, то настаивать не будут. Так что, пока Рис
не сказал ничего, не соответствующего их истории, он в безопасности.
Но главным свидетелем, если Кверон отважится вызвать его, станет Синил,
и никто не может знать, как он отреагирует. Но по крайней мере одного
свидетеля Кверон не сможет найти, думал Камбер, когда он и несколько
михайлинцев подняли и понесли спящего Йорама. Даже такой умный дерини, как
Кверон Кайневан, не в состоянии отыскать монаха-михайлинца по имени Джон.
Молва о событиях этого дня распространилась еще быстрее, чем Камбер
опасался. К тому времени, когда он уложил Йорама в постель,
проинструктировал Риса и переговорил с дюжиной доброжелательно настроенных
коллег, желавших узнать его мнение о проблеме, уже закончилась вечерняя
месса. Камбер понял, что сможет остаться в одиночестве, только спрятавшись
ото всех. Если он хотел получить возможность восстановить душевное
равновесие, приготовить себя к завтрашней пытке, на часок-другой он должен
был скрыться куда-нибудь.
Однако действовал он недостаточно быстро, только собрался исчезнуть,
как появился королевский паж. Послание его господина было написано
высокопарным стилем, но заключало и твердость приказа.
Итак, старательно укрывшись под черным покровом плаща, надвинув капюшон
так, чтобы факел в руках пажа случайно не высветил его лица, Камбер вышел
вслед за мальчиком из архиепископского дворца. Они пересекли площадь перед
собором, достигли огромных южных ворот главной башни королевского, замка и
через маленькую калитку в воротах проникли внутрь. Вскоре Камбер преодолел
винтовую лестницу, паж был уже у двери королевских покоев, но не успел
постучать-- дверь распахнулась.
Синил жестом попросил своего гостя войти и сесть у камина, а сам встал
рядом, глядя на Камбера через плечо.
Король переоделся ко сну, но ложиться явно не собирался, мысли, далекие
от сна, избороздили лицо.
-- Итак, они хотят провозгласить его святым,-- произнес он.
-- Увы, это неизбежно,-- ответил Камбер. Синил окинул его
проницательным взглядом.
-- Ну, епископ Каллен. В вас нет энтузиазма? Неужели вы не одобряете
того, что делают ваши приятели-священники?
-- Не слишком, Государь. Видите ли, мне не приходилось прежде жить
рядом и общаться со святым. От мысли, что некто из иного мира может сейчас
быть рядом с нами, оставаясь незримым, мне делается не по себе. По-видимому,
вам подробно доложили обо всех неожиданностях сегодняшнего дня?
Синил кивнул и отошел к камину, согревая руки о его нагретые камни.
-- Как только закончилось заседание, пришел Джебедия и все рассказал.
Он говорил, что завтра отец Кверон намеревается вызвать дополнительных
свидетелей. Разумеется, Джебедия неизвестно о том, что случилось в ту ночь в
ваших апартаментах. Но как насчет Кверона? Или Джебедия?
-- Нет, если только Дуалта не открылся ему, хотя я не верю в это.
Джебедия обязательно сказал бы мне. Тем не менее я почти уверен, что Кверон
все знает. Он старательно избегал называть вас, но несколько раз намекал на
некоего высокопоставленного свидетеля, чьи слова будут неоспоримы. Кого еще
он мог иметь в виду?
-- Значит, Дуалта признался ему,-- заключил Синил.
-- Возможно. Дуалта в зале не было. Откровенно говоря, я не видел его
уже несколько месяцев, но Кверон действительно заметил, что завтра
представит новых свидетелей. Остается вывод-- Дуалта появится среди них. Рис
тоже получил приглашение.
-- Черт бы побрал этих дотошных людишек!-- прошипел Синил.-- Еще
кто-нибудь знает?
-- Про вас? Наверняка Джеффрэй.
-- Джеффрэй?
-- Конечно. Он считывал мысли Кверона и знает обо всех его аргументах и
доказательствах. Вашего имени он тоже не называл. А почему-- об этом ведомо
только им с Квероном. Тому, возможно, еще нужно время, чтобы получше
подготовиться, и Джеффрэй пошел навстречу.
-- Не вижу в этом смысла,-- пробормотал Синил.
-- Ну почему же? Джеффрэю на новом месте нельзя ошибаться. Архиепископу
необходимо доверие клира, к нему он стремится вольно и невольно. Все
епископы, особенно люди, верят Джеффрэю. Епископ О'Бейрн просил Джеффрэя
считать мысли и подтвердить рассказ Кверона. Сомневаюсь, чтобы среди
присутствующих там осталось хоть полдюжины человек, которые еще не убедились
в том, что Гьюэр действительно видел Камбера МакРори.
"И ни один из них не осознает, что именно так и было",-- добавил Камбер
про себя.
Синил хмыкнул и плюхнулся в кресло рядом с Камбером.
-- Джеффрэй. С ним хлопот не оберешься, не так ли? Знаете, он приходил.
-- О?
-- Да. Просил разрешить перенести завтрашнее заседание сюда, в тронный
зал, чтобы разместить всех желающих, от которых, он полагает, не будет
отбоя, как только новость распространится.
-- И вас он тоже пригласил прийти,-- догадался Камбер.
-- Вряд ли я мог отказать, верно? В конце концов я король. Ваш
драгоценный Камбер позаботился об этом. Когда собираются канонизировать
того, кто возвел на престол короля, то король должен поддержать это. Если
Его Величество не соизволит почтить их своим августейшим одобрением, это
будет крайне неуважительно, если не сказать неблагодарно.
Камбер не мог не улыбнуться.
-- Джеффрэй так сказал?
-- Нет, не так откровенно, но смысл был именно такой. Он вынудит меня
выступить, не так ли?
-- По-моему, "вынудит"-- не вполне удачное слово, но он, разумеется,
попытается уговорить вас. Или это сделает Кверон. Поступи он иначе-- это
будет просто глупостью. Как свидетель вы просто неоценимы. Каждому известно,
что Синил Халдейн никогда не солжет под присягой. А если король подтвердит
приписываемое Камберу МакРори чудо, кто рискнет опровергнуть это?
Синил смотрел под ноги, храня молчание. Он зашевелился через некоторое
время только для того, чтобы взглянуть на плясавший в камине перед ним
огонь.
-- Это было чудо, Алистер? Что я видел на самом деле? Я спрашивал себя
уже тысячу раз, но так и не приблизился к ответу. Я не уверен, что способен
на объективность там, где дело касается его. Как мне удается испытывать так
много самых разных чувств к одному человеку? Должен признать, я уважал и
восхищался им, но и ненавидел за то, что он со мной сделал.
Камбер не решался посмотреть королю в глаза.
-- Он давал и требовал многого, Государь. Он делал то, что считал
нужным, но цена была велика и для вас, и для него. Однако, по-моему, он не
стал бы упрекать вас за нерешительность. Если бы был другой способ спасти
Гвинедд, он не причинил бы вам боли.
-- Но был ли он святым?-- прошептал Синил.-- Они спросят меня, Алистер.
Как я могу говорить о том, чего не знаю?
-- Значит, если вы должны будете говорить, скажите о том, что видели, и
не делайте выводов. Пусть этим занимаются епископы. Это не ваша забота.
-- Разве?
Странная, неловкая пауза возникла между ними. Словно Синил не договорил
чего-то важного, что беспокоило его. Камбер все более утверждался в мысли о
