просто потому, что на Кит. ж.д. не хватает вагонов, и она не успевает
перевозить следующие войска. Думаю во всяком случае, что когда ты по-
лучишь это письмо, нас здесь уже не будет. О войне мы здесь знаем ве-
роятно меньше, чем вы в Москве. Газеты приходят поздно; телеграммы по-
лучаем только чисто служебные. А что происходит на театре войны - не-
известно. Конечно доходят и до нас вести о происходящем там, но чисто
случайными путями. В конце концов наше житье здесь сводится к одному:
сидим у моря и ждем погоды.
Как ты там поживаешь, моя ненаглядная деточка? Как бы хотелось уви-
деть тебя, расцеловать!.. Твоя телеграмма порадовала меня тем, что ты
здорова. Сегодня я послал тебе вторую телеграмму. Прости, моя дорогая,
что в первой телеграмме я уплатил ответ только за 10 слов. Сегодня я
был на почте, но сделал не совсем так, как хотел. Я хотел оплатить от-
вет в 50 слов; оказалось, что можно посылать телеграмму с оплаченным
ответом только в 30 слов. Обо мне ты не беспокойся: всегда, когда мож-
но будет, я буду писать тебе и посылать телеграммы. Со дня отъезда я
почти каждый день строчил тебе и надоел, вероятно, не сообщая ничего
интересного.
Всегда с удовольствием пишу тебе; другим же как-то не хочется и пи-
сать. Если случайно увидишься с дядей (хотя это вряд ли может быть)
поделись с ним свежими новостями обо мне.
Тебе, моя милая, славная, дорогая Кароля, шлю мой душевный привет и
искреннее пожелание здоровья и всего всего наилучшего.
Весь навсегда твой Н. Кураев. Унижение и подавление личности... На-
верное, дед не читал "Философских писем" Вольтера, иначе бы он
знал, что всякого человека, свободного от феодальных предрассудков,
все эти лживые и льстивые заверения "покорных слуг": "Ваше высочест-
во", "Превосходительство", "Преосвященство", должны смешить, - ему же
было стыдно.
Я не называю деда по имени в силу особенностей исторических обстоя-
тельств и верного им повествования.
Судите сами, дед - Николай, и царь Николай, оба женаты, и оба жена-
ты на немках, женаты по любви, царь ждет пятого ребенка, и у деда бу-
дет пятеро, оба воюют с Японией, потом так же будут воевать и с Герма-
нией, так что есть опасность сбить читателя, запутать, где какой Нико-
лай, где какая немка. Но при означенном сходстве надо сказать и о раз-
личиях, и не столько в социальном положении, сколько в их отношении не
просто к людям, а именно к человеческой жизни. Для государя, если речь
шла не о своих детях, родственниках и людях близких, человеческая
жизнь была понятием скорее математическим. Дедом же человеческая жизнь
понималась, надо думать, прежде всего как объект защиты.
Несколько отличным было у них, как мне кажется, и отношение к своим
профессиональным обязанностям, да и взгляды на существенные вопросы.
Например, дед терпеть не мог "домино", а государь терпеть не мог земс-
тво.
Земство и всякие представительные собрания и организации, посягаю-
щие на вмешательство во власть, вызывали у природного самодержца такое
же отвращение, как у деда военщина. Зато военным царь как раз благово-
лил, да и сам был целым полковником. История борьбы царя с земством и
представительными органами, история его борьбы с Думой, могли бы за-
полнить целую комнату в подвале особняка Ипатьева в Екатеринбурге. А
ведь земство, как опыт народного, достаточно представительного самоуп-
равления, предшествовало опыту Совета рабочих, солдатских и крестьянс-
ких депутатов. Доверься государь совету людей ему близких, разумных,
зла ему не желавших, может быть и до Советов дело бы не дошло. Но
царь, такой мягкий, добрый, чадолюбивый и незлобивый, был, к сожале-
нию, и подозрителен, и упрям, и лукав. Важнейшие государственные воп-
росы, в первую очередь, рассматривались с точки зрения интересов
семьи, и поэтому домашние мнения перевешивали, как правило, все прочие
мнения. Весь Кабинет министров был за введение земцев в Государствен-
ный совет, хотя бы символически, один обер-прокурор Победоносцев был
против, так царь не только поддержал этого кощея, но, чтобы провалить
идею, привел на следующее заседание равных себе в родовитости и умс-
твенной силе дядю Владимира, дядю Алексея, дядю Сергея, величайших
князей, семья встала стеной, и земцев к Госсовету не подпустили. Тема
для диссертации: "Правление государством как семейный промысел".
Матушка царя, дочка Датского короля, Мария Федоровна, гневалась на
членов Кабинета министров, пытавшихся примирить царя с мыслью о земс-
тве: "Эти свиньи заставляют моего сына делать бог знает что..." Вот
она - королевская кровь! Чтобы матушку не огорчать, делая "черт знает
что", государь в один день подписал три взаимоисключающие документа по
одному вопросу, о выборном представительстве. Следом за Высочайшим
рескриптом подписывается Высочайший указ, покрываемый, в свою очередь,
Высочайшим же манифестом, и весь вопрос с представительством подданных
всего лишь в законосовещательных органах становится запутанным нас-
только, что решать, как действовать по рескрипту, указу или манифесту
мог только сам государь, опираясь на волю и мудрость жены, свояченицы,
дядей, теток, а потом еще и "Божьего человека из Тобольской губернии".
И хотя свояченица неистово заклинала: "Мой милый Ники... Бог благосло-
вил тебя редким умом, так доверяй же своим собственным суждениям! И Он
вразумит тебя быть жестким, и очень жестким!", - в конце концов, госу-
дарь подпишет бумагу, подготовленную для него "свиньями", но на дворе
уже будет полыхать революция, пока еще первая.
Почему так много именно о земстве? Да, дед был земским врачом, от
земства строил больницу, видел в земцах своих товарищей, деятельно и
бескорыстно служащих обойденным царской милостью гражданам.
А вот некоторые замечания деда по поводу положения солдат, казаков,
нижних чинов, как их именуют в армии, обнаруживают его крайнюю наив-
ность. Если бы он знал, к примеру, что треть личного состава крепости
Кронштадт состояла даровой прислугой у офицеров и их семей, его не
очень-то удивило бы обращение с нижними чинами как с вещью. Удастся ли
ему постоять за бесправных, увидим, а пока ему самому приходится защи-
щаться от господ с гипертрофией военной косточки.
А жизнь шла своим чередом. В Порт-Артур прибыл вице-адмирал Степан
Осипович Макаров, подавший
записку накануне нападения японцев на порт-артурскую эскадру о необхо-
димости принять срочные предупредительные меры. Попечитель морского
министерства великий князь, генерал-адмирал Алексей Александрович ре-
золюцию: "Хранить весьма секретно, копий не снимать" благословил и
спрятал доклад под сукно. Предупредительные мероприятия могли быть
"неправильно поняты японцами и стать поводом к нападению".
Выведенный из строя в первый день войны первоклассный броненосец
"Ретвизан" сняли наконец с мели у входа в гавань и отвели на внутрен-
ний рейд. Пополнили список погибших кораблей подорвавшийся на своих же
минах минный заградитель "Енисей" и героически дравшийся до последнего
матроса эскадренный миноносец "Стерегущий".
Государем был принят шесть лет пробывший в ранге военного министра
генерал от инфантерии А. Н. Куропаткин, отправляющийся на Дальний Вос-
ток, чтобы взять на себя командование армией. В последние годы на ма-
неврах Куропаткин стяжал славу выдающегося военачальника.
Назначен новый военный министр В. В. Сахаров, тоже генерал-адъютант
и тоже генерал от инфантерии. В министрах пробудет недолго, до ноября
следующего года, японцев не победит, а голову сложит в Саратове, куда
будет послан на усмирение крестьянских беспорядков.
Не знает своей судьбы и армада боевых кораблей, спешно достраиваю-
щаяся на петербургских верфях. Государь лично осмотрел ударные броне-
носцы "Бородино", "Орел" и флагманский броненосец "Князь Суворов". В
эти же дни осмотрен транспорт "Камчатка" и крейсер "Олег". На всех
этих кораблях утром 14 мая 1905 года в кают-компаниях офицеры будут
пить шампанское за здоровье Его Величества и Ея Величества в честь де-
вятой годовщины со дня коронации, обогатившей русский лексикон страш-
неньким словом "ходынка", сегодня к этому слову прибавится еще и "цу-
сима".
Приближалась Пасха. А у католиков она уже наступила. Ст. Борзя.
1904. Марта 15. Христос Воскресе! Мой дорогой ангел Кароля! Думая,
что ты получишь это письмо уже на Праздниках, я поздравляю те-
бя, твоих родителей и всех Ваших с Великим Праздником! От всей души
желаю тебе и всем Вам полного здоровья, благополучия и счастья!
Завтра выступаем из Борзи, двигаемся сначала до Манчжурии - поход-
ным порядком, т.е. верхом. Предстоит сделать около 120 верст в продол-
жение 2 1/2 дней. Из Манчжурии пойдем в Харбин, но как, не знаю - по-
ходным ли порядком или по жел. дор. Признаюсь, что не особенно приятно
идти походным порядком 120 верст. Без привычки это будет тяжело. Впро-
чем, нужно привыкать. Где придется встречать праздник Пасхи - сам не
знаю. Жаль, что уезжаю отсюда, не дождавшись твоего письма. Получу
его, вероятно, только в Харбине. А как бы хотелось получить от тебя
письмецо. Как-то ты поживаешь и чувствуешь себя, моя ненаглядная? Я
пока чувствую себя порядочно: все-таки, что ни говори, а интересного
предстоит много. Одно тяжело - не видеть тебя и не знать, когда уви-
дишь. Вот с этим никак не можешь примириться, а все остальное ничего.
11 Марта мы парадно встретили Куропаткина, который проезжал мимо.
Куропаткин осматривал наш полк в полной парадной форме и нашел его в
хорошем порядке. Выразил благодарность за хорошее состояние полка. Мы
по-видимому поступаем под начальство генерала Ренненкампфа - этого ге-
роя последней Китайской войны.
В полк прибыл второй врач и врач ветеринарный. Оба (особенно вете-
ринарный врач) славные товарищи.
О каких-либо военных новостях написать ничего не могу. Пока мы не
на самом театре, мы знаем слишком мало о том, что там происходит.
Большое сражение по-видимому произойдет в начале апреля на р. Ялу, ку-
да все время стягивают войска наши и японцы. Мимо нас каждый день про-
ходит по 10-8 воинских поездов.
Вчера я с одним из офицеров поехал в поселок Чиндент "в гости" к
расположенным там со своими сотнями командирам этих сотен. Сегодня
чувствую все-таки усталость, от непривычки к верховой езде, и это пос-
ле 20 верст, что же предстоит дальше? Впрочем, г.г. офицеры уверяют,
что дня через 2 похода почти вполне привыкнешь. Вообще я чувствую себя
вполне здоровым.
Пока же прощай, моя дорогая, славная голубка Кароля! Крепко, крепко
целую тебя, обнимаю и жму твою руку!
Н. Кураев. На страстной дед говел. И государь начал говеть с дядей
Алексеем.
Война как бы отодвинулась куда-то в сторону. Дневник императора. 21-го
марта. Воскресенье. Отличный ясный день. Минни и Георгий вчера вер-
нулись из-за границы и
завтракали с нами, Орлов (деж.) тоже. Долго гулял и поработал над ис-
чезающим снегом.
Покатались вдвоем. В 7 час. поехали ко всенощной в Аничков и обеда-
ли с Мама. К нам приехали Милица, Николаша и Петюша - она прямо из Ки-
ева на одни сутки.
Они приехали к нам к обедне и остались завтракать. Гулял и работал
в саду; погода была отличная. До обеда много читал. Потом покатался по
набережным.
Подневные записи царя фиксируют лишь оболочку жизни. Картина лишена
эмоций, мыслей, не отражает намерений и вовсе не дает
оценки произошедшему. Но самое, быть может, замечательное - здесь не
найдешь ни тени само-
оценки, ни похвалы за полторы сотни в раз убитых фазанов, ни порицания
за губительное решение, принятое на историческом совещании на Ферме 25
августа 1904 года.
Оболочка жизни, сотканная рукой человека-символа... Символ - опоз-
навательный знак, условный знак, содержание символа,
говоря современным рыночным языком, "договорное"... Царь трагически
