успел-таки зацепить Джека когтями, располосовал рубашку и поранил ему сильно
живот - все джинсы в крови.
Жалости к Братку - как не бывало!
- Стреляй, Джек!!! - завопили мы хором с Тимурчиком: он - по-английски,
я, по запарке - по-Животному.
Но Джек и не подумал вытащить пистолет из-за пояса. Он провел
молниеносный крюк справа точно в челюсть Братка и тот замертво рухнул в
глубочайший нокаут!..
Ну просто не Джек Пински, а Кассиус Клей в лучшие свои времена! А я знаю,
что говорю. Я этого профессионального бокса в Германии по телевизорному
"Евро-Спорту" насмотрелся по самое некуда.
Удар был настолько силен, что Браток провалялся в "отключке" ровно
столько времени, сколько нам потребовалось для того, чтобы крепко-накрепко
связать этого бесчувственного придурка портьерными шнурами, затянуть ему
пасть брючным ремнем Джека, и освободить Братка из капкана. Тоже, кстати,
промудохались достаточно долго!..
Потом повезло: обнаружили в ванной комнате аптечку, а там оказались
какие-то дезинфицирующие средства, и нам удалось промыть Братку покалеченную
заднюю лапу, а Джеку - живот. Перевязали Братка, заклеили на пузе у Джека
три длиннющие глубокие царапины. Рубашку Джека пришлось, конечно, выбросить,
а джинсы срочно застирать.
К тому времени, когда мы перетащили этого нокаутированного Бугая в
гостиную нашей, как сказал Тимурчик, "клевой хаты", стало уже светать. Мы
все трое падали с лап и ног от усталости: шутка ли, почти целые сутки-в
таком напряге!
А через несколько часов нужно быть уже на "Парамаунте". Производить
"впечатление" на журналистов. С первой же секунды начать "создавать себе
особый, ГОЛЛИВУДСКИЙ имидж для прессы". Это приказали Стив и Бен - два
старых Босса, которые с лимузином встречали нас утром в аэропорте.
Тут, как назло, Браток вдруг распахнул свои зенки! Оглядел нас всех
соловым глазом, как бывало Шура с похмелюги, узнал меня, и так невнятно,
будто у него во рту полно жирных Индюков и маленьких Собачек, спрашивает
по-Животному:
- Что случилось, Шеф?.. Я словно с дерева упал мордой об землю...
- Так оно, примерно, и было, Браток, - говорю.
Пум поглядел на Тимура и Джека, хотел было рыкнуть на них, ан - хренушки!
Пасть-то брючным ремнем упакована. Какой уж тут рык? Так - жалкий хрип, да и
только. И спрашивает меня:
- А это кто, Шеф?..
"Ай, да Джек! - думаю. - Ничего себе засветил по рылу Горному Льву! У
того даже память отшибло".
Я - давай с самого начала представлять Тимурчика и Джека: дескать, мои
Родственники и Ближайшие Друзья. Они же тебя освободили, они тебя и лечить
будут...
- А кормить? - спрашивает уже окрепшим голосом Пум-Браток. - Жрать охота!
- И кормить тоже они будут, - говорю. - Но если ты, мудозвон
калифорнийский, на них хоть один коготь выпустишь или клык покажешь, ты у
нас еще раз с такого высокого дерева ебнешься, что и вовек не очнешься!
Понял, валенок деревенский?! Ты посмотри, что ты с Джеком сделал, когда он
хотел тебе помочь, кретин вонючий!
- Это у меня инст... Инк... Ну, как его?.. Истик сработал...
- "Инстинкт", дубина стоеросовая! Серый, как штаны пожарного! - обругал я
Братка любимым выражением милиционера Мити Сорокина.
- Лапа болит... - жалобно заныл Пум. - Пожрать бы, Шеф!..
- Он жрать хочет, - перевел я Тимуру и Джеку с Животного на
Шелдрейсовский.
Тимурчик, добрая душа, даже руками всплеснул от восторга:
- Во, блеск! Тогда эта рыбка, упиханная расслабушными таблетками Джека,
сейчас пойдет ему в самый кайф!
- Молодец, Тим. Очень толково. И мы хоть немного поспим, - сказал Джек и
протянул руки к морде Братка-Пума-Кугуара, чтобы снять свой брючный ремень с
его пасти.
Пум отшатнулся и спросил меня:
- Это он меня из капкана?..
- Да, - говорю, - именно он! Он тебе и по харе врезал! А может и
пристрелить ко всем чертям!.. Понял, с кем дело имеешь?
- Нет вопросов... Какие проблемы, Шеф? - покорно ответил Браток и
подставил морду Джеку.
Мы с Тимурчиком затаили дыхание...
Джек аккуратно размотал ремень и выпустил на свободу Пумову пасть с
жуткими клыками.
И Пум, ну, надо же!.. Благодарно лизнул Джекову руку своим огромным
пепельно-розовым шершавым языком!..
- Мо-ло-дец!!! - завопили мы с Тимуром одновременно.
Я тут же подтащил Братку здоровый шмат своего лосося, фаршированного
транквилизаторами, а Тимур приволок из холодильника для Братка еще пачку
сосисок. И стал развязывать Братку передние лапы...
- Тим! Ты не торопишься с этим актом альтруизма? - спросил Джек.
И я почувствовал, как мы с ним оба напряглись, готовые в любое мгновение
рвануться на помощь к Тимуру.
- Нет, ребята! Не боись!.. - крикнул Тимур. - Теперь все будет в
порядке!.. ВНУТРИСЛОВИЕ КОТА МАРТЫНА
Я так подумал: раз в книгах существуют "ПРЕДИСЛОВИЯ" и "ПОСЛЕСЛОВИЯ", то
почему бы не быть еще и "ВНУТРИСЛОВИЮ"?
Тем более, что настал момент, когда "ВНУТРИСЛОВИЕ" буквально стучится в
нашу книжку!
Как только я об этом заявил В. В. Кунину, он чуть до потолка не взвился
от возмущения. Произошел небольшой скандальчик: В. В, вопил, что никаких
"ВНУТРИСЛОВИЙ" в книжках не бывает!
На что я ему спокойненько и резонно заметил:
- А все остальное, что вы обо мне пишете - бывает, да?
- Редко, но бывает! - продолжал орать Кунин. - Если бы это повторялось на
каждом шагу со всеми Котами, я бы никогда и не взялся писать про это: мне
это было бы просто неинтересно!.. Никаких "ВНУТРИСЛОВИЙ"!..
Я понимал, что своим "ВНУТРИСЛОВИЕМ" я в какой-то степени изнутри взрываю
вялотекущий и многословный Кунинский сюжет. И разорался он, ибо сам ПОНИМАЛ,
ЧТО Я ЭТО ПОНИМАЮ. Отсюда и все скандальные всплески. Соавторство - дико
нервная штука!
Но, как говорит Шура Плоткин, "Пепел Клааса стучит в мое сердце!" Для
меня это - в высшей степени загадочная и бессмысленная фраза. Однако я точно
знаю, что произнося ее, Шура всегда совершает такой поступок, на который
никак до этого времени решиться не мог.
А уже сделав этот решительный шаг, обычно говорит вторую, не менее
загадочную фразочку: "Мосты сожжены..." Это он говорит, когда дело уже в
шляпе - и назад его не воротишь.
Так вот, у меня такое ощущение, что если в нашей книге "мосты еще не
сожжены" целиком, то они уже основательно полыхают. И их нужно спалить как
можно быстрее! А то мы с этим ТРУПОМ, который был так необходим Кунину,
поперли совсем в другую - детективную сторону сюжета. Как старик из всего
этого выпутается, понятия не имею!
Смотрите, сколько мы уже с ним наваляли, а ведь это - всего лишь наш
первый день в Лос-Анджелесе, в столице мирового КИНО! А о самом КИНО, ради
которого мы сюда и пришлепали, еще - ни словечка!
Хотя в КИНО В. В. Кунин рубит значительно лучше, чем в детективах. Это я
слышал, как Шура рассказывал Рут вообще о старике Кунине. Помню, он еще
говорил, что В. В, при Советской Власти был одним из ведущих киносценаристов
- мелкотемщиков", но в кинотусовках никогда не участвовал. Особенно Шуру
поражало то обстоятельство, что В. В, двадцать пять лет был членом Союза
Писателей и Союза кинематографистов СССР, и умудрился за четверть века не
побывать ни на одном собрании этих двух могучих Союзов, о которых мой Шура
Плоткин мог только мечтать!..
Один толстый кинорежиссер на всю Россию даже передачу по телеку сделал
про Кунина. Так и назвал передачу: "Человек не из тусовки".
Но я-то подозреваю, что В. В, просто не приглашали на эти сборища. Кому
тогда был нужен, хоть и облауреаченный, но "мелкотемщик"? Тогда, как говорил
Шура, очень требовались авторы "Глобалок", "Эпохалок" и "Жизнеутверждалок".
Так что, если бы не мы с Александром Николаевичем Житинским, кто бы
сейчас помнил про этого - в прошлом киносценариста - Кунина? Очень даже
интересненько, что бы с ним было, если бы он не познакомился со МНОЙ?..
Наверняка, сидел бы и сосал лапу в этой Новой Жизни халявных презентаций
и эстрадных торжеств постоянных Российских выборов и назначений.
Вот я и заявил Кунину прямым текстом:
- А не пора ли переходить к теме моей работы на киностудии "Парамаунт",
черт вас побери, уважаемый В. В.?! Насколько я знаю, у вас в договоре с
вашим корешом-подельничком Александром Житинским, наша книжечка должна
называться "Кыся в Голливуде", а не "Как спасти мир от атомно-лазерной
угрозы". И уж извольте...
Но тут Кунин вдруг на меня так посмотрел, что я даже заткнулся. Хотя
смотрел он на меня достаточно туповато. И только, когда я начал уже нервно
лупить хвостом по полу, В. В, неожиданно тихо произнес:
- Мартын... Ты - гений.
Не скрою: я был польщен. Все-таки это сказал не хрен моржовый, а пусть
"мелкотемщик", но сочинитель, достаточно известный в российском и
русско-еврейско-эмигрантском мире, а также еще в двадцати трех странах, где
его книжки издавали на семнадцати языках. А это вам - не хухры-мухры!
Хотя ничего нового я от Кунина не услышал.
То, что я НЕОРДИНАРЕН и не вписываюсь в общий Котово-Кошачий ряд - как по
своим Умственно-Интеллектуальным особенностям, так и по
Сексуально-Физическим статям, - я знал раньше, чем познакомился с Куниным.
Ну, а то, что мне СВЫШЕ ДАНО значительно больше, чем кому-либо - мне тоже
известно. И что моя ВНУТРЕННЯЯ ОРГАНИЗАЦИЯ намного выше, чем у остальных (за
очень редким исключением!) - ясно, как Божий день.
И все равно, услышать лишний раз про себя ТАКОЕ - очень даже приятно и
симпатично. Лишь бы не расслабиться и не завалить ухо.
- Я тебе очень благодарен, Мартын, - сказал В. В. - Ты подсказал мне
превосходную идею. Кажется, впервые в жизни мне захотелось прикоснуться к
такой объемной теме, как судьба Мира. Без малейшего намека на скепсис!
Наверное, к биологическому концу своей жизни, помимо сознания и воли, во мне
произошла некая переоценка ценностей. Не пугайтесь, мистер Мартын-Кыся
Плоткин-Истлейк фон Тифенбах, я постараюсь не занудить ваш рассказ
псевдозначительной старческой болтовней. Я просто попытаюсь выйти за рамки
своего привычного "мелкотемья". О'кей?
- Ноу проблем, В. В., - сказал я ему. - Но за это я буду иметь право на
собственное "ВНУТРИСЛОВИЕ". А то получается какая-то "игра в одни ворота"...
- Черт с тобой, Мартьщ, - ответил мне старик Кунин. - Валяй свое
"ВНУТРИСЛОВИЕ" и, пожалуйста, постарайся не очень выбиваться из нашей общей
стилистики. Ради Бога, только не усерьезнивай свои претензии ко мне. Не
разводи "коммуналку", хорошо?
Я согласился. И вдруг сообразил, что последней фразой старик
просто-напросто вынул из моих лап пику, с которой я наперевес мчался на него
в своем "ВНУТРИСЛОВИИ"!
Я ошеломленно почесал задней лапой у себя за ухом и поджал хвост. И в
некоторой растерянности посмотрел на Кунина.
Но тот сделал вид, что ничего такого не заметил, и спросил, будто между
нами напряженка и не возникала:
- Так, что было на следующий день, Мартын?..
А что было на следующий день? Да до фига всего!..
Рано утром нас разбудил звонок Бена - Президента агентства "Художник и
Творчество", чистокровно-американского внука своей бывше-Витебской бабушки.
Мы еле продрали глаза...
Джек врубил "громкую связь" и разговаривал с Беном, не беря в руки
телефонную трубку. Поэтому мы с Тимурчиком все слышали. Но если честно, то -
сквозь дрему.
Бен сообщил, что на киностудию нужно будет приехать не к восьми тридцати
утра, а только часам к трем, после обеда. Ибо первая встреча планировалась в
полном составе творческой группы, а Нэнси Паркер - "Звезда" первой величины
сегодняшнего американского кинематографа, которая должна играть в нашем
