- Привет, Тим.
И тут произошло невероятное! Стоило мне только высунуться из-за плеча
Тимура, как этот китайский "просто Боб" сказал мне на кристально чистом
Шелдрейсовском языке:
- С вами-то, мистер, я полагаю, проблем не будет. Судя по тому, что я
слышал и читал о вас, вы превосходно знакомы с работами английского
профессора Ричарда Шелдрейса.
Мы с Тимуром так и присели на задние лапы. Даже Джек, уж на что
невозмутимый тип, и тот чуть в осадок не выпал.
- Так что, мистер Плоткин-Истлейк фон...
- Просто - "Кыся", - демократично прервал я китайского Боба, и протянул
ему лапу из-за спины Тимура.
- Тем лучше! - Боб аккуратно пожал мне лапу.
Джек, наконец, обрел дар речи и удивленно спросил:
- О, Боже! В тебе-то это откуда, Боб?
- С детства, сэр. От мамы. У мамы - от бабушки. У бабушки - от
прабабушки. И так далее. В надцей семье ВСЕ ЭТО шло изначально по женской
линии, - по-английски сказал Боб даже без намека на хвастовство. - За много
сотен лет до возникновения теории профессора Шелдрейса. Возможности диалога
Человека с Животным еще в пятом веке до нашей эры описаны древним китайским
философом Лао-цзы...
- Грандиозно! - искренне восхитился Джек Пински и неожиданно попросил
всех нас - и Пита, и Боба, и Тимурчика, и меня: - Ну-ка, прощвырнитесь в
сторонку минут на десять. Я один хочу осмотреть это чудо автомобильной
техники.
И из небольшой сумочки, висевшей у него на плече, Джек вытащил приборчик,
размером с телефонную трубку. Приборчик, который мы с Тимуром у него еще ни
разу не видели. Темнила чертов!..
- Не беспокойтесь, сэр, - улыбнулся ему Боб и показал Джеку точно такой
же приборчик. - Я обе машины проверил на эти "Русские народные игры". Все
чисто.
Мы с Тимурчиком переглянулись: что это еще за "Русские народные игры"?!
Уж кто-кто, а мы с ним должны были бы знать про это! Где бы мы сейчас ни
жили, но мы с Тимуром, все-таки РУССКИЕ!
- Что это за "игры", Джек? - подозрительно спросил Тимур. - Что-то мы с
Мартыном таких игр не помним...
- А это, сынок, когда один большой "Мерседес"... Или вот такой
"Линкольн", вдруг взрывается вместе с пассажирами и улетает в небо в виде
большого количества маленьких некрасивых кусочков.
- Сейчас в России эти игры очень популярны, - добавил Боб.
- И эти штуки гарантируют, что мы не превратимся в маленькие некрасивые
кусочки? - спросил Тимур у Пита Морено и показал на приборчики в руках Боба
и Джека.
- Нет, - ответил Пит. - Это вам гарантируем мы: Джек, Боб и я. А приборы
нам в этом только слегка помогают. Поезжайте на "Парамаунт", а я возвращаюсь
на "ДжейПиэЛ". Привет!
"Ну, что сказать вам за Лос-Анджелес? Таки - не Нью-Йорк!" - как
выразился бы Шура Плоткин с легким ироничным еврейским акцентом, которого в
нормальной речи у него и отродясь никогда не было.
И был бы прав. "Таки - не Нью-Йорк".
Все очень одноэтажное, разнесенное хрен знает на какое расстояние,
соединенное скоростным-и дорогами-фривеями, с кучей съездов в улицы с
односторонним движением и в "бульвары" - с двусторонним.
Где-то внизу и сбоку, в стороне - Даунтаун с мрачноватыми высоченными
домищами, смахивающий на спрессованный кусок Нью-Йоркского Манхеттена.
Боб сказал, что Лос-Анджелес - единственный город в Америке, центр
которого находится на его окраине...
Атак все, повторяю, тоскливо-одноэтажное, залитое солнцем, невероятно
вытянутое в длину предместье ожидаемого и не начинающегося большого города!
Но это - мое личное, скороспелое и неквалифицированное КОТОВОЕ мнение, и
на него, как говорит Шура, "можно положить с прибором". Что это - я не знаю,
но Шуре верю.
Хотя в то же время, говоря о Лос-Анджелесе без особых ноток восторга,
просил бы учесть следующее:
1. Эти впечатления сформировались во мне всего за тридцать минут шныряния
нашего "Линкольна" по незнакомым мне фривеям и улочкам, глядя окрест себя из
окна автомобиля.
2. Вчерашний утренний проезд из аэропорта до отеля - не в счет. Трепотня
с посторонними Людьми, книжка маркиза Астольфа де Кюстина под лапами в
рюкзаке, масса отвлекающих моментов и внезапные видения Прошлого... Конечно,
я ни черта не увидел!
3. Вечерне-ночная поездка в Пасадину к Морту Пински и обратно в Беверли
Хиллз, проходили в такой нервной обстановке, что города я практически
совершенно не видел.
4. Хочу сразу успокоить всех Калифорнийских патриотов: наверное, если я
поживу здесь - подольше, мне и Лос-Анджелес понравится. Вот только что Боб
пообещал свозить нас с Тимурчиком в Санта-Монику на Променад - к океану.
Этот полицейский Китаец со своими талантами по семейно-женской линии, четко
просек, что я не Бог весть в каком восхищении от города - и теперь хотел
сделать все, чтобы я не расстраивался...
И последнее. Как говорил мой старый друг Водила: "Меня тоже не в дровах
нашли! ", а родился я и вырос в Ленинграде - ну, в смысле, в
Санкт-Петербурге. В одном из самых красивых городов в мире! И ничего
страшного, что мы с Шурой жили на его задворках. Нам это совершенно не
мешало считать Фонтанку и Адмиралтейство, Казанский собор и Петропавловку,
Зимний дворец и наш любимый лусяырь перед нашим домом на Гражданке -
СВОИМИ...
А Мюнхен, который я теперь знаю, как свои четыре лапы?.. А Вашингтон -
очень, я вам скажу, неслабый городишко... А НьюЙорк, где мы все сейчас
живем! Это вам что - хухры-мухры?!
Нет, уважаемые Мистеры, Мэмы и Сэры! Кот, обладающий таким разнообразным
жизненным опытом, такой степенью сравнения, имеет полное право на
собственную точку зрения!
...По дороге на киностудию Боб обнаружил знания, поразительные для
служащего криминальной полиции! Он рассказал нам про Адольфа Цукора,
основавшего "Парамаунт" аж в тысяча девятьсот шестнадцатом году... Рассказал
про Бинга Кросби, про замечательного режиссера Сесиля де Милля, про
президента студии семидесятых годов Блюдорна, про Рудольфе Валентине, про
Мэри Пикфорд, Марлен Дитрих, Гэри Купера, постановщика знаменитых фильмов
Билли Уайлдера... Про Уильяма Харта, Йозефа фон Штернберга... Называл массу
незнакомых нам с Тимуром имен и фамилий, пока не сказал, что тут же на
"Парамаунте" свой офис имеет и наш любимый Майкл Даглас!!! У нас его
почему-то принято называть "Дуглас"...
Тут мы с Тимурчиком - вообще...
Мы все фильмы с Дагласом смотрим по телевизору. А однажды Рут приехала с
работы домой как раз в то время, когда шел фильм, где наш любимый Майкл все
время напропалую трахался...
Рут молча вырубила телек, отослала Тимура спать, а меня вызвала на кухню
и сказала, что, когда ее нет дома, Я - ВЗРОСЛЫЙ КОТ, должен следить за тем,
чтобы двенадцатилетний ребенок не смотрел подобные фильмы. А не пялиться
вместе с ним на экран, когда там творится черт знает что!..
- Ты не соображаешь, что это вредно влияет на детскую психику? - спросила
Рут.
Я понимал, что завалил ухо самым пошлым образом. И от этого чувствовал
себя очень неважненько. От этого же и огрызнулся:
- А по-моему, ничего страшного! Я с самого раннего Котенкинства видел,
как трахаются кошки с Котами - и ничего... Как видишь, вырос в довольно-таки
нравственную Личность. Лучше бы твоя полиция за их школами следила! А то там
чуть ли не с первого класса - сплошная стрельба, наркота и порнуха. Как это
еще наш-то умудряется держаться в стороне от всего этого дерьма?!
Но в этсьвремя у нас под кухонным окном раздался такой жалобно-призывный
мяв моей последней хахальницы, что Рут тут же прекратила разговор,
высунулась в окно и крикнула по-Шелдрейсовски:
- Идет, идет! Не надрывайся!.
А мне сказала:
- Ну, вали уж, вали, "нравственная личность". А то там твоя очередная
лахудра места себе не находит.
Конечно по логике событий и по важности затронутой в разговоре темы мне
нужно было бы наплевать на эту Кошку (я даже не помнил, как ее зовут), и не
выскакивать на двор, а продолжить спор с Рут насчет Тимура. Тем более, что у
меня были кое-какие ценные соображения по его дальнейшему воспитанию, но...
Но, как это со мной бывает довольно часто, к сожалению, зов моих яиц
оказался намного мощнее моего же логического мышления и...
...и - один прыжок на подоконник, второй - на ветку близко растущего
дерева, третий - с дерева на землю, и четвертый - на безымянную Подругу, уже
давно готовую к употреблению!
- Это просто грандиозно, что Кыся получил роль на такой студии! - сказал
Боб. - У "Парамаунта" одних "Оскаров" столько же, сколько пальм в Гриффит
Парке. Не говоря уж о "Золотых Глобусах".
- Боб, тебе не кажется, что перед тобой просто прямая дорога из полиции -
в кино? - сказал Джек. - Ты столько знаешь про все эти штуки... Судя по
тому, что про тебя рассказывал твой шеф, ты смог бы быть там прекрасным
каскадером. Думаю, что эти парни зарабатывают побольше, чем мы с тобой в
полиции... Неужели тебе не хотелось бы поработать с каким-нибудь Френсисом
Фордом Копполой? Или со Стивеном Спилбергом?
- Да нет, Джек... - как-то промямлил Боб. - Я уж лучше останусь в полиции
и поработаю с Питом Морено. Он на своем месте ничуть не проигрывает
Спилбергу. Тем более, что в полицию я пришел именно из кино. Кстати, из
каскадеров...
Мы плелись в пробке, образовавшейся при съезде с Сансет-бульвара на
Голливуддрайв, и мы с Тимуром видели, как цепко вглядывались Джек и Боб в
соседние машины и их владельцев. Я чувствовал, что наш пацан начинает
нервничать и, чтобы снять напряженку, сказал:
- Знаешь, Боб... Последнее время моя жизнь в силу разных Котово-житейских
обстоятельств тоже резко меняла свои направления. Но с Котами все проще. А
вот что тебя заставило плюнуть на кино и уйти в полицию?
- Но если этот вопрос тебе неприятен, ты можешь на него не отвечать.
Правда ведь, Мартынчик? - деликатно поспешил вставить Тимур.
- Конечно, конечно! - тут же согласился я.
- Нет, почему же?. - негромко сказал Боб, настырно выдираясь из общего
автомобильного стада - Просто однажды, когда снимали перестрелку в какой-то
очередной гангстерской телевизионке, мы изображали драку, вываливались из
окон второго этажа, и палили друг в друга специальными холостыми патронами.
Все, кому было положено по сценарию, валялись, так сказать, "убитыми"... А
когда съемка этой сцены закончилась и режиссер нам сказал "Спасибо", мы все
встали. А один, мой очень близкий дружок, остался лежать. Он оказался
действительно мертвым Кто-то в него стрелял настоящими боевыми патронами...
Вот мне и захотелось узнать, КТО? С тех пор я работаю в полиции.
Мы еще немножко проехали молча, потом куда-то свернули, на какие-то уж
совсем безавтомобильные улицы, потом свернули второй раз и остановились на
нешумной красивой улице, у двух высоких желтых арок с кружевными железными
воротами, за которыми виднелось что-то тоже очень красивое, ухоженное и
необозримое...
- Ну, вот, - негромко сказал Боб. - Это и есть знаменитая Мелроуз авеню
пятьдесят пять пятнадцать "Парамаунт пикчерз".
- Ты здесь работал, Боб, да? - тихо спросил его Тимур.
- Нет. На "Уорнер бразерс", - улыбнулся Боб.
- Подожди секунду, Боб. Не въезжай в ворота, - сказал Джек. - Я хочу
чуточку оглядеться. Слегка разобраться в географии. Подъезды, то, се... Сам
понимаешь.
- Конечно, сэр.
- Я разве не сказал тебе, как меня зовут? - спросил Джек.
- Все в порядке, Джек. На эти ворота можно выехать и со стороны
Беверли-бульвара по Виндзор-стрит, по Ирвинг и Бронсон-авеню. Потом я покажу
тебе звезды с другой стороны - от голливудского еврейского кладбища...
Пока Джек оглядывался и даже что-то записывал, мы с Тимуром рассматривали
