Спафарий".
Откинув первый лист, отрок прочел:
"В мире лукавства неисчислимы, как звездная роспись небес. Взгляни на
озеро, оно ясно и чисто, а дно его утопает в мраке и черноте ада. Так и
сердце лукавца: его не разгадать по синеве ясных глаз. Сердце человека
пучине морской подобно, в нем мрак и темь..."
Отрок, уронив перо, позабыл о наказах посла, писание оставил, а начал
безотрывно читать лист за листом.
Читая, то улыбался блаженно, сладостно, то, широко открыв удивленные
глаза, оглядывался, то мрачнел, смахивая рукой непрошеную слезу.
Отрок, читая, шептал:
"Мая 15 дня.
Нещадно палит солнце. Добрая ли то примета? Караван наш подошел к
стенам города китайского, нареченного Пекин. Встретил китайский князь и
его конная стража, допустил лишь до ворот. Прехитро сузив щелки глаз,
сказал: "Не сготовлены русскому послу и его людям достойные палаты". С
горы оглядел я город Пекин. Город превелик, строением пригож, не в меру
многолюден. Люд скопом ходит, подобно мурашкам по мурашинной кочке.
Писание мое скудно, вина тому гордость и скрытность вельмож китайских,
всюду мерещатся им подслухи. Русского глазу боятся пуще того, как бес
страшится креста господня, а то и более. Мудра пословица: "Что под спудом
сокрыто, то трудом будет добыто".
Мая 17 дня.
Терпение надобно многое. Гордость лозиной не переломишь. Сижу с
людьми моими взаперти, в город ворота не открывают, пребываем в безделье и
скуке.
Мая 18 дня.
Волею божьею караван наш двинулся к городским воротам. Миновали
желтый песчаный вал, пошли подле Великой стены, около высоких башен; они
расположены одна в ряд с другой на полет стрелы. Стена стоит толста; чтоб
миновать ее, надобно пройти двенадцать больших ворот. Над воротами
девятиэтажная башня с бойницами, на мостах стоят богдыхановы солдаты при
мечах, пиках, луках. Улицы от многолюдства тесны, оттого впереди богатых
бегут слуги, расталкивая толпу, расчищая путь господину своему, а которые
пешеходы зазеваются, тех бьют палкой и плетью.
Посольству нашему для жилья отвели место самое кручинное, будто
тюрьма, и караул поставили строгий. Памятуя о неудачах, отдаемся воле
божьей. Чему быть - тому быть... Око всевышнего видит дела грешных.
Июня 15 дня.
Долгий месяц на исходе. По-прежнему взаперти сидим и муки злые
принимаем. Зной разит, подобно пламени пекла, еду богдыхановы люди
посылают плохую, воду - и того хуже. Немало людей посольства, в болезнях
изнывая, ропщут, клянут судьбу. Гордость китайских вельмож безмерна, они
часто приезжают, но о приеме богдыханом молчат. Этот долгий месяц не
пропал для нас зря, книга наша сосуду подобна, наполняется соками
мудрости, о чем прописано будет в своем месте. Молим бога о придании нам
сил и здравия, дабы уговорить лаской, тихо людей посольства нашего,
впаваших в неверие и питающих злобы на нас, посла царского, уличая в
черной измене и нерадении.
Июня 16 дня.
Сочтем за радость описать Великую стену китайскую. Но прежде всего
напишем немногими словами о Китае и китайцах.
В первой части, именуемой Азией, и стоит государство Китайское, его
китайцы Китаем не зовут, а нарекли его Чжун-го, что означает Серединное
царство. Китайские мудрецы в гордости считают свое царство на свете самым
главным, и, мол, стоит оно на середине Земли над всеми царствами
владыкой... А китайцами себя тоже не зовут, а нареклись жень, на наречии
нашем - человек Серединного государства.
Китайское царство в России с древних времен прикосновенно было через
мунгальские степи; беглые же казаки Ярофея Сабурова с товарищами рубежи
русские установили по реке Амуру. Китайцы Амур-реку называют Хэйлунцзян, а
мунгалы - Карамурен, или Черная река.
Китай - страна великая, людей в ней много, и люди разны: китайцы,
маньчжуры, мунгалы. А какая у них земля, лес, реки, и как работу ведут, и
как наукам обучены, и каких воинов, и сколько богатств имеют, то в своем
месте опишем доподлинно.
Вновь начнем писать о древней Великой китайской стене. Стена та -
чудо из чудес рукотворения человека на земле. Чтоб скрыться от грабежей и
убийств черных мунгалов, воздвигли китайцы ту каменную стену тому 2500 лет
назад. Китайцы именуют ее Ванличэн - десять тысяч верст, а мунгалы -
Калга, оттого стена и прозывается Калганской, на нашем речении -
Превеликая ограда. Строение громадно, и на земле равного не сыскать. Стена
перекинулась через горы, леса, пустыни, степи, болота, реки от мунгальских
рубежей до восточного моря-океана - на пять тысяч верст. Зубцы ее столь
высоки, что, подняв голову, глядишь ввысь удивленно; толщиною же чудно
велика: по ней возки и коляски по три и более вряд едут, и всадники
скачут, как по широкой дороге.
Китайцы, описуя стену, гордо похваляются: во время строения такой
громады не оставалось в горах камня, в степях - песку, а в реках - воды, в
лесах - деревьев. Тому хвастовству поверить можно: неисчислимое количество
людей созидало ту стену. Оглядываем стену, сколь мудро она выложена,
дивимся долготерпению трудов, умению китайских работных людей возводить
крепости и красоте этой каменной громады.
Июня 17 дня.
В прошлом описании запамятовали мы пометить о титулах богдыхановых,
то пропишем тут. Царских титулов у них два: один с точкой прописывают, а
другой без точки. Разность довольно важная. Хан-царь, без точки
прописанный, - самовластный хан, а с точкой - то подданный. Обиды ради,
великого русского царя прописывают богдыхановы писцы с точкой. Какова
гордость! И сколь такая наглость обидна нам, Руси сынам!
Июня 18 дня. Утро.
На двор еще до зари приехал посланец от богдыхана. Молитвы наши
терпеливые услышаны. В одежды новые нарядившись, готовы предстать перед
лицом китайского властелина...
Июня 18 дня. Вечер. День окончился горько, день - полынь-трава...
Богдыханова приема и ныне оказались мы не удостоены. Посланцы его -
придворные бояре, родичи лукавые - повелели строго и грамоту и подарки
наши положить на отведенное место в саду богдыхановом и вернуться нам на
свой же двор. Сызнова пребываем на своем кручинном дворе и сызнова под
караулом. Засветив лампаду, с отроком Николаем Лопуховым ревностно
предаемся писанию, тем коротаем долготу ночи.
Июня 19 дня.
До рассвета прибыл на двор богдыханов главный боярин со многими
слугами. С паланкина не сошел, открыв дверки створчаты, кричал громко:
- Как в России кречетов ловят? У какого зверя есть рыбий зуб, что в
подарок великому богдыхану ты привез?
Получив ответ, боярин со двора спешно уехал. Почтем за мудрость нашу
догадку: богдыхан и его ближние прошедшей ночью не спали, читали грамоту
московского царя да тешились подарками нашими, обособливо рыбьим зубом...
Июня 20 дня.
...День полнолуния. Этот день чтут китайцы особенно, а потому и
назначили торжественный прием нам, послу царскому с детьми боярскими.
Приметный день в скитаниях наших, о нем многое написать можно, что
исполним на своем месте, на вкладных листах.
Июня 22 дня.
Не сыскать людей, которые бы корыстью и завистью не объяты были.
Богдыхан, чести нашей ради, послал к нам своего приближенного боярина -
асканью-амбаня. Тот асканья-амбань, преисполненный любопытства,
расспрашивал о русских людях: как они живут, что едят, каковы их жилища,
храмы и иное. Видя жадное горение его глаз, дали мы ему подарки: саблю с
золотой оправой, кафтан, русские монеты да шапку серебряного шитья.
Пригожий подарок сделал асканью-амбаня другом двора нашего и частым
гостем. Многие тайны, ревниво оберегаемые китайцами, отныне в книгу нашу
помечены будут доподлинно.
Истинно гласит пословица: "Коль не по сердцу руса коса, обворожат
сини глаза".
Почтем за важное описать китайских советников, которые при дворе
богдыхановом за первейших лиц почитаются, то иезуиты-латыняне. В Китае
иезуиты поселились с давних времен. То чудно, но истина... Иезуит Адам
Шаль покорил сердце китайского богдыхана мудростью своего ума: иезуит так
учен, что безошибочно говорит о будущих солнечных и лунных затмениях,
угадывает погоду, составляет календари-леточислители, отливает для
китайской рати пушки. Богдыхан поставил его главой математического
трибунала: в Китае это чин столь велик, что почитать его потребно превыше
самого первейшего князя. Таков же умом и сноровкой помощник Адама Шаля
иезуит Фердинанд Вербист.
Тихо на ухо говорил нам тот Фердинанд Вербист богдыхановы о нас думы
и премногие тайны жизни Китайской страны. Вербист много учен и разумен, в
речениях разных государств и народов силен.
Ради веры Христовой Фердинанд Вербист, а с ним и иные латыняне, что
проживают в Китайщине, возгорелись к нам, послу русского царя, душевной
любовью. Единоверцы во Христе ругали китайскую идольскую веру. Служа
китайскому богдыхану и находясь у него ближним советчиком, Фердинанд
Вербист принял за радость оказать нам тайно подмогу в делах наших. Обещал
Вербист послать через нас в Москву тайное тайн богдыхана - чертеж и
описание Китая. Страшно нам такое деяние!..
Но ум наш мутит любопытство, желаем получить для Руси тот драгоценный
чертеж...
Говорил Вербист о своих и других иезуитов злоключениях и муках.
Считаю надобным на вкладных листах описать их житье. Десять лет тому назад
всех иезуитов, а с ними Адама Шаля и Фердинанда Вербиста, богдыханова
стража ночью схватила. Их забили в колодки и бросили в тюрьму. Причиной
тому стала вера и учение иезуитов о спасении души человека. Иезуиты
поучали, что род человеческий исходит от первого еврея - многострадального
Адама. Тогда сыскался ученый китаец, сотворил толстую желтую книгу, в ней
призывал убить иезуитов-изменников, ибо они, ведя весь род людской от
Адама, тем самым и великого богдыхана почитали за выходца из Иудеи и за
еврея.
Книга та возымела силу непомерную, потому что тот ученый китаец
тысячу листов исписал, привел родословные всех богдыханов от начала веков,
иезуитское учение опрокинул. Богдыхан и его ближние, прочитав книгу,
запылали безмерным гневом на иезуитов, посмевших бросить черную тень на
светлый лик богдыхана.
Адама Шаля и Фердинанда Вербиста осудили. Помня их ученые дела,
богдыхан смилостивился и казни легкой повелел отдать. Он приказал
укоротить рост того и другого иезуита на одну голову. Ту казнь придворные
князья богдыхана сочли за большое милосердие императора, требовали суровой
казни, завещанной предками. Богдыхан слово свое изменил: повелел вывести
изменников-иезуитов на площадь Конфуция и перед толпой разрубить Адама
Шаля и Фердинанда Вербиста живыми на две тысячи кусков каждого.
Величию божию нет предела, и волосок с головы не может пасть, ежели
на то не сталось воли всевышнего. Разразилось в Китайской стране
землетрясение. Китайцы приняли это за худое знамение. Богдыхан послал
своего дядю в тюрьму к Адаму Шалю, чтоб тот сказал, отчего дрожание земли
приключилось. Адам Шаль ответил кратко: "Если великий богдыхан и впредь
будет считать за истину книгу глупейших, небо пошлет невиданный пламень,
от которого на Китайской земле, окромя пепла, ничего не останется..."
И тут же добавил, чтоб дядя попросил богдыхана заглянуть в старые
мудрейшие книги. В них, мол, прописано о том, что пришельцы не однажды
спасали великих ханов. Назад тому четыре века славные венецианцы братья
Николай и Марко Поло построили для хана страшную осадную машину, метавшую
камни в пятьсот пудов. Те машины, метнув камни, рушили начисто стены, дома
