ждать Гусева, но приедет ли он?
По прибытии в зону, действуя несколько авансом, я взял пропуск на двоих.
Разговорившись с уже знакомыми и познакомившись с новыми людьми, я узнал,
что место, куда мы собрались, действительно было несколько с "чертовщинкой".
Напрямую об этом не говорилось, но, по рассказам, находиться там было
неприятно: иногда чувствовался беспричинный страх. Впрочем, поговорив далее,
мы пришли к выводу, что виной этому лес, а может быть, и присутствие в нем
зверей.
В ожидании Александра Петровича я прошелся по поселку. Это было чистое,
красивое селение. Ребятишки весело здоровались со мной, я раскланивался с
каждым встречающимся - народ здесь оказался добрым, гостеприимным.
Некоторые, увидев незнакомого человека, останавливались, чтобы поговорить.
Подойдя к магазину, я увидел на крыльце стройную женщину с большим черным
бантом в волосах. Поздоровавшись с нею, я вошел в магазин, но там не было ни
покупателей, ни продавцов.
- Вы купить что-нибудь хотите? - спросила женщина и бросила сигарету в
дорожную пыль.
- Нет, я так просто зашел, - ответил я и объяснил свое положение. Мы
познакомились. Продавщицу звали Наташа.
- Так вы в то урочище собираетесь? - удивилась она. - Ничего интересного там
вроде бы нет. Впрочем, я слышала, что вы будете искать метеорит... Мне моя
мать рассказывала, что в начале века на какой-то горке там нашли большой
кусок светлого металла. Один из крестьян его еще под угол дома подложил...
- Скажите, Наташа, а можно ли сейчас поговорить с вашей матерью?
- Можно. Но эту историю она рассказывала мне очень давно, а уж теперь и сама
ее не помнит - я спрашивала ее как-то...
Точно в назначенное время прибыл Гусев. Мы оба были искренне рады встрече.
- Ну что ж, пойдем вдвоем, - сказал Александр Петрович, услышав мои
объяснения. - Дорогу я помню, да для начала можем зайти к моему старому
знакомому, Кузовенкову - он живет здесь и должен кое-что знать.
Спустя небольшое время мы подошли к домику на окраине села.
- Здесь, - сказал Гусев, заметно волнуясь.
Мы постучали в дверь. На пороге появился худощавый мужчина лет шестидесяти.
Он улыбнулся нам, не понимая, чего мы от него хотим.
- Не узнаешь? - спросил Александр Петрович. Часто мигая и одернув куртку,
он, желая помочь товарищу, несколько даже картинно повернулся в профиль.
- Сашка, ты?..
- Я!
- Ну, здравствуй...
Друзья обнялись и расцеловались.
- Сколько лет, сколько зим... Располнел ты, однако, и не узнаешь, - говорил
Кузовенков, похлопывая Гусева по плечу.
- Батюшки, уж не Саша ли Гусев к нам? - Пожилая женщина стояла на крыльце,
из-под руки всматриваясь в сцену встречи.
- Здравствуй, Катя!..
- Здравствуйте... Да что ж ты гостей в избу-то не пригласишь...
Александр Петрович представил меня, и мы вошли в дом.
- Сейчас я вам окрошечки приготовлю, - засуетилась хозяйка.
Друзья разговорились. Припомнили старое, знакомых. "А где сейчас такая-то?"
- спрашивал Гусев. - "Уехала, еще лет десять назад", - отвечал Кузовенков. -
"А такой-то?" - "Умер". - "А такая-то?" - "Умерла".
Следя за беседой, я видел, как Александр Петрович, действительно радуясь
встрече с товарищем, не забывал и постепенно подвигать разговор к наиболее
интересному для нас.
- А помнишь, ведь и много "чудес" тогда приключалось в деревне, да и старики
рассказывали... - говорил он.
- Бог его знает, - отвечал скромный Кузовенков, поглядывая на меня, - я уж и
не припомню что-то...
Подкрепив силы окрошкой, молоком и хлебом, мы минут сорок спустя собрались
уходить - следовало спешить. Оставив у хозяев легкую обувь и получив
указания насчет новой дороги, мы расстались.
- Будьте осторожны, в лесу много зверей, - крикнул напоследок хозяин. Мы
обернулись: старики стояли на крыльце рядышком и, улыбаясь, махали нам
руками.
3
- А вот ведь дорога-то не та, - говорил Гусев, - вон она, старая дорога,
слева, видишь7 Вон и мост разбитый...
Приближаясь к родной деревне, Александр Петрович находился в приподнятом
настроении. Мы шли по песчаной дороге, на которой суетилось множество
муравьев и важно выступали жуки-скарабеи. Слева лес был чистым, огромные
папортники сменялись кустами можжевельника и вереска. Справа шел черничник и
пахло болотом.
- Я ведь здесь сорок лет не был, - говорил Гусев, - вот уж и лес изменился:
раньше где-то здесь огромное дерево стояло, теперь нет его... И ведь знаешь
что я припоминаю: здесь вот слева-то, чуть дальше, раньше был красный камень
в виде куба - мне о нем рассказывали...
- Чем же тот камень был интересен?
- А вот чем. Был он в форме куба меньше метра размером. В верхней части,
говорят, вделана была железная воронка, и если послушать, то можно было
различить, что на большой глубине журчит вода. Ходить к камню запрещалось,
так как замечено было, что ночами иногда из той воронки исходил вверх сноп
сильного света. Говорили, что рядом с кубом была яма "как рюмка", с очень
гладкими стенками, и что странно - вынутой земли нигде не было рядом.
Сколько мы ни шли, на дороге не встречалось ни людей, ни машин. Зато,
действительно, попадались следы лосей и кабанов. Было жарко, и рюкзак давал
о себе знать. Вокруг нас вилась целая туча комаров и слепней; эти изверги,
похоже, были не в состоянии прокусить лишь подметки... Спустя час показалась
развилка. Мы остановились перед ней.
- Не пойму, та ли это повертка (так здесь называют повороты дорог)... -
Александр Петрович стоял, раздумывая. - Ну не по этой дороге я ходил - и все
тут! - Помочь ему я ничем не мог. - Нет, давай-ка подальше пройдем, вроде
как рановато поворачивать...
Мы двинулись дальше. Дело шло к вечеру. Волнения и усталость сказывались все
сильнее. Гусев замолк, припоминая дорогу.
- Вот ведь, вишь, какое дело, - говорил он, будто бы извиняясь, - не та это
дорога, да и не был я здесь давно...
Чем дальше мы шли, тем больше глодали его сомнения. Чувствовалось, что
переживал он за это сильно, полагая, видимо, что оплошка с дорогой бросит
тень недоверия и на точность его рассказов вообще.
- Нет, не туда мы идем, - сказал он наконец.
Мы сбросили рюкзаки и присели отдохнуть. Я попытался подбодрить его.
- Теперь уж надо идти по этой дороге, - сказал Александр Петрович. - К жилью
выйдем, там все и узнаем...
Через час мы действительно вышли к небольшому селению. На широком мосту,
рядом с которым торчал из воды ржавый остов судна, стояли люди.
- Так вы мимо прошли, - говорили они, отвечая на наши вопросы. - Вот вам по
той повертке и надо было идти. А теперь... Впрочем, бегите вон к машине, она
сейчас в ту сторону поедет.
Мы забрались в раскаленный фургончик, скамейки которого были покрыты толстым
слоем пыли. Нас повезли и спустя некоторое время высадили у какой-то другой
"повертки". Машина скрылась в пыли, мы углубились в лес. Спустя еще час мы
вышли на какую-то дорогу, рядом с которой виднелось болото.
- Теперь правильно идем. - Гусев улыбался, хорошее настроение вернулось к
нему. - Теперь я места эти узнаю. Сбился .. - И он в который раз объяснил
мне, как все это вышло.
Шли мы уже медленно, ноги и спины устали. Разговор не клеился.
Впереди показался простор.
- Скоро на месте будем, - оживился Александр Петрович - А вот, Валерий, и
канавка, которую в 38-м рыли, чтоб пожар низовой залить.
По бревнам дороги мы прошли через метровую протоку. Кусты кончились, и
показалась одинокая избушка. Было семь часов вечера; двенадцать часов прошло
с того времени, как я покинул Ярославль.
Дверь избушки была раскрыта. Нары, железные-кровати, железная печь, стол и
скамья составляли все ее убранство. Птичьи перья - остатки пиршества
какого-то крылатого хищника - лежали на столе. Мы сбросили рюкзаки и вышли
наружу. Большое чистое поле, обрамленное лесом, расстилалось перед
нами. Справа тускло сверкало озеро. Пейзаж застыл в невероятной тишине.
- Ну вот я и дома. Здравствуй, родина.
На глазах старика блестели слезы.
4
- Горячую пищу сготовить не успеем, но чаек заварить надо, а, Александр
Петрович?
- Без чаю никак - бормотал Гусев, уютно устроившись на скамеечке перед
кострищем. - Знаешь, Валерий, давай здесь будем называть друг друга на "ты".
- Давай. Я, пожалуй, за водичкой пойду.
- Нет. Нужно вместе.
До озера было метров 120. Цепляясь за кусты, мы едва одолели подход к воде.
Берега как такового не было, под ногами пружинил и раскачивался слой мха и
травы. На траве стояла алюминиевая лодка - кто-то здесь бывал. Из воды
торчал ряд сгнивших сваи.
- Вот и хорошо, что лодка есть. Завтра я покажу тебе здесь интересные места.
Набрав в котелок коричневой воды для чая, мы умылись. Сразу полегчало.
Возвращаясь к избушке, я шарил по полю глазами, ища осину на возвышенности,
но ничего подобного не было.
- А где же осарки, Александр Петрович?
- Да вон они рядом, - он махнул рукой налево.
Все было как-то неожиданно просто. Правда, в 150 метрах слева одинокой
осиной не пахло - там громоздился небольшой лесок.
- А что, Александр Петрович, давай на осарки за хворостом сходим, близко.
- Да не знаю я. Боязно. Поздно уж.
Я глянул на лицо Гусева, и моя беззаботность стала куда то испаряться.
Смеркалось. На небе громоздились черные тучи. А мы ведь на многие километры
- одни, подумал я. Кругом лишь зверье. Почему-то припомнился один из
"доверительных" разговоров зим ним вечером в кругу аномальщиков: "Не
исключено, что Гусеву нужно попасть в урочище, но он боится это сделать
один, вот и придумал историю, у него могут быть свои цели". Фантазия о
набитом золотом кургане и хитроумном священнике вновь пронеслась в моей
голове.
- Так куда же за хворостом идти? До леса далеко.
- Ну, пошли на осарки - Гусев встал.
Мы приблизились к деревьям и, поднявшись по небольшому откосу, вошли под их
кроны. Здесь было почти темно. Прямо перед нами открылась заросшая яма метра
в два глубиной и шириной около пяти, правильной, почти сферической формы
углубление ее, врезанное правой частью в возвышенность, слева длинной узкой
ложбиной выходило на равнину поля.
- Кратер?
- Не знаю - Гусев сокрушенно качал головой - Заросло-то все как. Ведь этих
берез сорок лет назад не было. Одна осина да вот она!
Действительно, правее, в нескольких метрах от нас, стояла старая толстая
осина на краю другой, маленькой ямы, за осиной виднелась дугообразная горка
высотой в метр.
- Вот он кратер, - сказал Гусев.
Я с сомнением отвернулся от большой ямы и пошел к осине.
- Осторожней, Валерий. Вон сушняк: возьми немного, на чай хватит.
Мы наломали веток. Оглядывая осарки, я видел множество заросших березами и
малинником картофельных ям. Уже двигаясь с грузом обратно я пнул сапогом по
краю горки, выбив из нее какойто черный ноздреватый кусок. Я поднял его и,
выйдя на поле где было заметно светлей, рассмотрел: это был шлак.
Пока закипала вода и Александр Петрович раскладывал наши съестные припасы, я
вытащил снятую на кальку копию карты, разложил ее на скамеечке и, установив
сверху компас, сориентировал карту по сторонам света. Мне хорошо
запомнилось, что более длинные стены находившейся в нескольких метрах от нас
избушки стояли точно по линии север-юг.
- Вот куда мы завтра пойдем - Александр Петрович ткнул пальцем в карту и
потом махнул рукой на север. Там, всего лишь в двух километрах от нас,
находилось озеро, "образовавшееся в одну ночь". Гусев положил на карту свой
компас.
Облака сгущались все более. Мы стояли у костра. В который раз за этот вечер
я обратил внимание на странное выражение лица
Гусева: на нем смешались и застыли радость - он снова был в родных местах, и
