укокошу. Они хлещут мое пиво и пожирают припасы, а теперь обнаглели
настолько, что перестали пускать в мой собственный дом. Я сдеру с них шкуры и
построю себе прекрасный кожаный прикид.
- Боже, о ком вы так?
- Сколько сбежавших пациентов удалось отловить?
- Очень немного. По-моему, никто особенно и не старался.
- Пара из них появилась здесь, и я позволил им поселиться у меня.
Попка-Дурак, вступив в дело, начал вопить с такой силой, что я слышал его
через дверь.
Нечеловеческим усилием я выдавил из себя улыбку:
- Как вы справедливо заметили, ни одно доброе дело не остается
безнаказанным.
- И они сейчас там?
- Ведь кто-то запер дверь изнутри. Если мне придется сломать ее, я изрублю
их в фарш и скормлю крысам.
- Не кажется ли вам, что вы реагируете неоправданно бурно?
Естественно, кажется.
- Нет.
В результате я получил совершенно неожиданную поддержку.
- Видно, не только мне пришлось пережить трудный день.
- Обсудим, когда попадем в дом, зарубим одного, зажарим и съедим.
- Не надо говорить такие ужасные вещи. Как их, кстати, зовут?
- Айви и Скользкий.
- Вы в этом уверены?
- Во всяком случае, они так себя величают и хотят, чтобы так их звали
остальные. Впрочем, скоро об этом можно будет говорить только в прошедшем
времени, - закончил я, молотя что есть силы в дверь.
В окне на противоположной стороне улицы появилась миссис Кардонлос. Она
одарила меня знакомым презрительным взглядом. Видимо, не избежать мне еще
одного протеста со стороны Комитета граждан. Как это я осмеливаюсь поднимать
адский шум на ступенях собственного дома?
Я послал миссис Кардонлос чарующую улыбку:
- Подождите, леди, когда мне попадется очередной маньяк-убийца. Я скажу
ему, что ваша мечта - познакомиться с настоящим мужчиной.
- Неужели в вашем жилище нет потайного хода?
- Вы, видимо, произрастали в иной среде, мисс. Если бы здесь имелся
потайной ход, грабители давным-давно воспользовались бы им, обчистив меня до
нитки.
- Надеюсь, вы не ждете, что я стану извиняться за свое происхождение?
Осторожнее, Гаррет.
- Мы не выбираем себе родителей. Не обращайте внимания. У меня портится
настроение, когда я не могу попасть в собственный дом.
С этими словами я вновь принялся обрабатывать дверь.
Леди, похоже, засомневалась в мудрости своего появления здесь и начала
раздумывать, стоит ли ей вообще связываться с Гарретом.
Я изо всех сил старался выглядеть спокойным и рассудительным, когда Айви,
не отпуская цепочки, приоткрыл дверь на дюйм и взглянул на меня.
- Айви, это я пришел домой. Мне захотелось посетить мою кухню. Не мог бы ты
поскорее впустить меня?
Я быстро оглядел улицу. Казалось, все, кто недавно проявлял интерес к Чэс,
внимательно следили за развитием событий. Среди зрителей даже оказался какой-
то парень с повязкой на глазу и серьгой в ухе. Не знаю, была ли у него
деревянная нога, но зато мне было известно, где этот кровожадный пират мог бы
приобрести попугая. И при этом очень дешево.
Дверь распахнулась. За ней нас приветствовал Скользкий.
- Доктор Чэс, Гаррет, прошу прощения. Я был в кухне и считал, что Айви
здесь сделает все как надо.
Айви уже заглядывал в маленькую комнату к Попке-Дураку.
- Похоже, он опять в ступоре.
- Еще немного, и я последую вслед за ним.
- Плохой день? - поинтересовался Скользкий и, не слушая ответа, двинулся в
кухню.
- Эти двое бежали вместе с вами? - спросила Чэс.
- Нет, не вместе. Но они находились в палате.
- Я знаю Рика Грэма, - она указала на Айви. - Другой мне не знаком.
- Скользкий твердит, что попал в Бледсо так же, как и я. Его поместил в
больницу тот же человек.
- Грэндж Кливер?
- Именно.
- Не исключено. Впрочем, неудивительно, что он мне не знаком. В палате их
было сотни четыре. Кроме того, я больше занималась женским населением.
Наконец нам удалось прорваться в кухню. Скользкий объявил:
- Гаррет, припасов осталось совсем мало. Надо отправиться за покупками.
Бросив на него злобный взгляд, я обнял Чэс за плечи и повлек ее к задней
двери. Как выяснилось, мне вовсе не хотелось оставаться дома.
Большим пальцем правой руки я трижды провел по красной стороне деревянной
фишки.
- Скользкий, мы скрываемся через черный ход. Если парадная дверь еще раз
окажется запертой изнутри, я вырву чье-то сердце. Постарайся сделать так,
чтобы Айви все понял.
Знаменитая интуиция Гаррета подсказывала, что во всем был виноват Айви.
Человек, когда-то служивший в глубокой разведке, теперь опасался собственной
тени.
- Запомни, Скользкий. Это мой дом, и в нем действуют правила и порядок,
установленные мною.
- Спокуха, Гаррет. Все будет под контролем. Если вы и док куда-то
отправляетесь, желаю вам славно провести время.
- Надеюсь, все злодеи остались стоять лагерем возле моего дома.
ГЛАВА 46
Мы с Чэстити наслаждались прекрасным вечером. Вечер был бы безукоризненным,
если бы не один неприятный момент. Я заметил Майю Стамп. Когда-то Майя была
обо мне более высокого мнения, чем я сам.
Майя меня не увидела, я выбросил мысли о ней из головы и в итоге прекрасно
провел время. Чэстити была в полном порядке, и я чувствовал себя с ней как
рыба в воде. Я рассказывал ей байки о Гаррете, слегка подредактировав их с
учетом аудитории. Она, в свою очередь, поведала мне о Чэс Блейн (о своем
семействе она не очень распространялась). Мы потеряли счет времени. А время
потеряло наш след. Вдруг к нам подошел парень с не очень чистым полотенцем,
переброшенным через руку, и извиняющимся тоном сообщил, что заведение
закрывается. Мы кивнули, извинились и, оставив слишком большие чаевые, вышли
на улицу. Впрочем, мы ее не увидели - для нас обоих мир слился в одну
крошечную точку. Мы сами превратились в собственную вселенную - как бывает
только в далекой юности...
- Боже, до чего же ты красива, - сказал я ей, когда мы оказались дома (это
был не мой дом).
Она и вправду была прекрасна, еще прекраснее, чем я мог себе представить.
Однако ее скрытые комплексы прорвались наружу, и она запротестовала:
- Вот и неправда. Нос у меня кривой, один глаз сидит выше другого, а рот
перекошен. И одна грудь больше второй.
- Возможно, на ногах у тебя слишком длинные пальцы. Но мне на это плевать.
Слышишь, как все воют от зависти? Мне даже не пришлось идти за своим счастьем
за тридевять земель.
- Нам обоим в эти дни пришлось несладко, и мы слегка перенапряглись,
правда?
- Абсолютно точно. Никто и нигде не достигает полного комфорта. Поэтому то,
что делает нас свободными от напряжения и отчаяния, является драгоценным
подарком жизни. Разве не так?
- Это что - комплимент? Так постараемся действовать в его духе.
По совести говоря, я процитировал одну из сентенций Покойника. Но разве
можно разочаровать женщину?
Наверное, я начал стареть - проснулся с угрызениями совести, что ничего не
сделал для поисков Эмеральд Дженн. Взглянув на спящую Чэс, я припомнил, как
высоко отзывался Морли о ее достоинствах. Затем вспомнил, что видел Майю, и
на душе стало тоскливо.
Чэс приоткрыла один глаз. Увидев, что я смотрю на нее, она улыбнулась и
потянулась. Простыня соскользнула, и я разинул рот в немом восторге.
К жизни мы вернулись лишь через час. Если вы спросите, где мы провели это
время, я не отвечу. Просто потому, что ничего не помню.
- Ну и что ты теперь собираешься делать? - поинтересовалась Чэс, услышав от
меня все подробности дела.
- В твоем вопросе - суть всего. Здравый смысл подсказывает мне все бросить
и оправдаться тем, что кто-то пытался мной манипулировать и за это я получил
деньги. Следовательно, мы квиты.
- Но часть Гаррета ужасно хочет узнать, что же происходит на самом деле, а
еще одна часть беспокоится о девушке - так ведь?
Я не стал выступать с признаниями.
- Уолдо рассказывал мне об одном деле, в котором он тебе помогал.
Естественно. Он не упустит сыграть свое "Это все моя вина".
- Уолдо? - Они что, уже на "ты"?
- Уолдо Тарп.
- А... Плоскомордый. Иногда я забываю, что у него есть имя.
- А твой друг Морли рассказал о деле, в котором была замешана девушка по
имени Майя и что-то такое под названием Сестры Рока.
- Неужели? - Ее слова меня несказанно удивили.
- Совершенно очевидно, Гаррет, ты - идеалист и романтик. Один из последних
по-настоящему хороших парней.
- Эй, остановись!
Я уже начал краснеть. По правде говоря, в мире не найдется второго столь
прагматичного человека, чем сынок миссис Гаррет.
- Ты и сам в это не веришь. Что же, валяй, отправляйся на поиски Эмми
Дженн. Я ухожу с твоего пути. Тебе нельзя отвлекаться.
- Здесь мы полностью расходимся во взглядах.
- Успокойся. Как только покончишь с делом, дай сигнал в дом моего отца. Я
постучу в твою дверь, прежде чем ты успеешь произнести: "Ах, эта противная
девчонка Чэстити!"
- О Боже... - Неужели все повторяется снова?
- В чем дело?
- Не сердись, но я не знаю, кто твой отец.
- Неужели ты не провел предварительного расследования?
- Не видел в этом никакой необходимости.
- Мой отец - Повелитель Огня Фоке Дайрхарт.
Господи помилуй! Я сумел только пискнуть.
- Так ты не забудешь меня известить?
Снова писк. Никогда не имел дел с дочерьми чародеев-аристократов. Я
чувствую, что пока недостоин чести украсить своей шкурой чей-нибудь портфель.
- Папуля не должен пугать тебя. Дома он для всех просто старый Фред Блейн.
Еще бы. Всю жизнь искал себе девчонку, чей папаша - один из
могущественнейших магов, мечтающий лишь о том, чтобы я шлепал его по спине и
называл Фредди.
- Так ты известишь меня?
- Ты прекрасно знаешь, что да, женщина-дьявол.
Я потерял способность сопротивляться.
- Тогда приступай к своей благородной миссии. - Она сморщила носик: - Папа
-% преминет заявить: "А что я тебе говорил?" - когда я расскажу ему о
больнице. Просто ненавижу, когда он оказывается прав, а он прав всегда,
считая людей злыми, эгоистичными и жесткими созданиями.
Я подставил щеку для прощального поцелуя и направился домой, размышляя на
ходу, почему один из самых блестящих героев Каренты находится здесь, в
Танфере, а не очищает Кантард от остатков разбитых отрядов противника.
ГЛАВА 47
На сей раз я проскользнул домой через черный ход. Скользкий и Айви
проводили время на кухне. Один пил, другой занимался стряпней.
- Привет, Гаррет, - начал Скользкий, - буфет пуст.
- Не мешало бы и бочоночек подкупить, - заплетающимся языком пробормотал
Айви.
- И не надоело вам обоим постоянно долдонить одно и то же? - проворчал я.
Если им здесь не нравится, никто их не держит.
Где-то у входной двери Попка-Дурак жаловался, что его, несчастного, все
бросили. Интересно, коль скоро кончились все запасы, не захочет ли Скользкий
приготовить рагу из попугаины.
Еще любопытно, что подумает Покойник, когда проснется и обнаружит себя в
этом зоопарке.
- Не пора ли вам подыскать себе более тучное пастбище? - осведомился я.
- А?
- Вы пробовали найти работу? Подыскать жилье? Сдается мне, я выполнил свой
долг перед вами.
- А?
- Он абсолютно прав, - вдруг заявил Айви. Его язык заплетался, но, несмотря
на это, Айви пьяный был значительно более красноречив, чем Айви трезвый. -
Разве мы вносим свой вклад в общее дело? Не исключено, что мы вообще не
способны на такое. И это в конце концов его дом.
Проклятие. Совершенно справедливые слова Айви почему-то заставили меня
почувствовать себя виноватым.
- Разве я не мыл его проклятую посуду, Айви? Не стирал белье? Я даже
протирал жидкостью от насекомых ту гадость, которая содержится в библиотеке.
